Жена для злого Санты

Глава 2

– Голова-а-а, – проскрипела Лиза и кое-как открыла глаза.

В окна светило солнце, но из-за штор в комнате царил не сказать, что полумрак, скорее все окрасилось в пастельный палевый цвет. Напротив кровати потрескивал поленьями камин, хотя, большого тепла все равно не было, видимо из-за приоткрытой форточки. А здесь мило. Полы застелены коврами и шкурами, кровать размером с два дивана у нее дома. Из мебели помимо великанского ложа, две оттоманки, что стояли изголовьями друг к другу, а между ними столик. Слева и справа от камина еще по одной двери. Под потолком поблескивает хрустальная люстра.

Лиза так и спала поверх покрывала, причем в той самой позе, в какой ее оставили, когда бросили точно мешок с картошкой. Потому и затекло все.

– Какого хрена, – сбросила вниз ватные ноги, кои уже начало противно покалывать.

Со скалы же вроде летела! А прилетела в царские покои? От мыслей отвлек щелчок дверной ручки, затем дверь открылась и в комнату въехала тележка с, очевидно, завтраком. А следом за тележкой показался уродливый карлик в костюмчике повара.

– Здрасьте, – глянул как-то кровожадно на девушку. – Жрачка приехала, – но тут же постучал себя по губам, – прощу прощения, завтрак подан.

Лиза же закатилась обратно на кровать, прижалась к мягкому изголовью.

– Вы кто?

– Гурчик, – подкатил тележку к кровати. – Повар.

Его лохматые уши были покрыты мукой, как и крючковатый нос, зато на фартуке ни пятнышка. Лепрекон убрал с тарелок железные колпаки. Лиза с недоверием глянула на тарелки, но на тех лежали вполне себе аппетитные плюшки, рядом с плюшками исходила паром тарелка с какой-то розовой жижей, кофейник тут же притулился, а средь чашек и креманок с вареньями затесалась коробочка с… да быть того не может! Орехи в карамели?! Лиза с детства их обожала. Мама всегда покупала.

– Это орехи? – и все сомнения исчезли, девушка посмотрела на повара искрящимся взглядом.

– Ну, – хмыкнул тот. – Они самые. Любимое лакомство хозяина нашего, – произнес шепотом.

– А почему шепотом? – взяла орешек из коробочки.

– Наклонись-ка, – поманил ее лепрекон, – поделюсь секретом.

Лиза подалась к нему, а тот возьми и лизни ее по щеке.

– Фу! – начала вытирать лицо.

– Я бы тебя зажарил, – почмокал губами поганец.

– Еще раз так сделаешь, расскажу хозяину. Понял?

Вот от этих слов у Гурчика тотчас уши задергались, и он поторопился на выход.

– Каннибал недоделанный, – Лиза налила себе в чашку кофе, кстати, уже с молоком, взяла плюшку и подошла к окну.

Когда отдернула штору, не поверила своим глазам. За стеклом был тот самый пейзаж, который рисовала вот уже несколько лет подряд. Синее небо, заснеженные горы, леса. Все мерцало и искрилось в лучах солнца. Правда, горы и леса были далеко, ибо замок окружал обрыв, а соединял его с большой землей обледеневший мост. Выходит, вчера она сиганула мимо моста.

Лиза стояла, облокотившись на подоконник, пила кофе, заедала плюшкой и совершенно не почувствовала гостя, что возник у нее за спиной. А коль не почувствовала, то и не стеснялась вилять задом из стороны в сторону. Некто же с абсолютно равнодушным взглядом взирал на эту картину.

– Доброе утро! – произнес, когда насчитал сорок покачиваний бедрами.

– Ёбушки-воробушки! – вскрикнула и развернулась.

Напротив стоял вчерашний похотливый красавчик. Но, хотя бы в застегнутой рубашке.

– Какие-какие воробушки? – вскинул одну бровь.

– Ну, замученные. Очень.

– Ах, ясно. Как спалось, Лизавет?

– Крепко, – смерила его еще пару раз взглядом. – Генри, а не проясните ли вы мне один момент.

– С удовольствием, – присел на край кровати.

– Видимо я вчера пребывала в состоянии шока, и мне почудилось, что вы заявили о своих правах на меня. Мне же послышалось, верно?

– Боюсь, вынужден огорчить. Вам не послышалось. Вы вот уже на днях станете моей женой.

– Же..? же… чего? Женой?

– Да, Лизавет. Ты приходишься дочерью Олькен. Эта славная женщина, – еле-еле произнес эти слова, – была королевой в этом мире. Правила она почти справедливо, о подданных заботилась. Но вот беда, дала дуба. А тебя совсем крохой отправили в тот странный мир, дабы уберечь от желающих занять трон. Но ты выросла и теперь можешь заявить о своих правах.

– Круто, – почесала нос, – но вы в этой схеме каким боком?

– Я и только я могу помочь тебе вернуть трон.

– А сейчас кто у руля?

– Мой брат. Клаус Морозовский. Тиранит народ, только в путь. А я и ты можем положить конец этому беспределу, – и глаза его вспыхнули синим, но лишь на мгновение.

А Лиза обратила внимание на камин, огонь потух, температура в комнате резко упала. Что-то нечисто с этим народным мстителем. Во-первых, с лету в трусы полез, во-вторых, живет в замке с гоблинами, что на всех чертей похожи и питаются, по всей видимости, младенцами, в-третьих, если мужик с температурой тела ниже ноля градусов, это хреновый мужик. Но беда вся в том, что застряла она именно в его пенатах. И товарищ уже готовится к бракосочетанию. Когти рвать надо! Однозначно! И днем, желательно. Вчера ночью уже совершила мертвую петлю, достаточно.

– Не переживай, Лизавет, – подошел к девушке, встал близко-близко, а чтобы не сбежала, уперся руками в подоконник. – Когда мы станем мужем и женой, я покажу тебе Снежную долину.

– Не знаю, как у вас, у нас замуж девушки выходят по собственному желанию, а еще предпочтительнее по любви, – ощутила морозную свежесть. То ли он рубашечки сушит на морозце, то ли это от него исходит столь приятный аромат.

– Ты не разочаруешься, – прижался к ней так, чтобы почувствовала всю серьезность его намерений.

Бедром Лиза действительно ощутила то, в чем сложно разочароваться.

– А мне можно покидать эту комнату? – максимально вжалась в подоконник.

– Можно, – все ж отошел от нее.

Генри так смотрел, так смотрел. И чего вылупился? С таким пристрастием разве что расширенные поры на лице можно рассматривать.

– А на улицу выходить?

– Тоже можно. Но осторожно. Вчера я успел тебя поймать, в следующий раз могу не успеть.

И «зимняя свежесть» покинул покои.

Так, надо срочно что-то придумать! Принцессам не пристало томиться в замках отмороженных чудаков. Затем Лиза глянула себе на ноги, н-да, носки теперь напоминают не пушистые кроличьи лапки, а облезлые кошачьи. Да и хорошо бы переодеться во что-нибудь почище. И помыться бы.

Лиза заглянула в одну дверь, обнаружила просторную гардеробную с будуаром, затем во вторую, а вот и ванна. Хотелось верить, что из крана снег не посыплется. Ванна-то какая чудная, в форме саней, а кран напоминает оленьи рога. М-да, Клаус Морозовский, Снежная долина, лепреконы. Великий Устюг отдыхает, ей Богу.

Хвала местному ЖЭКу, вода горячая. Пока ванна набиралась, Лиза стянула с себя уже надоевшие тряпки, с трудом стащила носки, те словно приросли. Вдруг, откуда ни возьмись, справа от девушки возник лепрекон с подносиком в руках.

– Мать твою! – взвизгнула несчастная. – Пошел вон, извращенец!

– Вообще-то, меня зовут Клара, – произнесла с обидой в голосе, как оказалось, лепреконша. – Я принесла вам шампунь, мыло и бритву. Мне доложились, у вас очень волосатые ноги.

Она поставила поднос на столик около ванны.

– Волосатые? У меня? – и снова посмотрела на ноги.

– Сладостных омовений! – задрала нос Клара и испарилась.

– Ну, спасибо, – прошептала Лиза. Как-то нехорошо вышло. Надо будет потом извиниться, или не надо.

После приятных водных процедур выбралась из ванны-саней, завернулась в полотенце и отправилась в гардеробную. Небось, там сплошной бабушкин кринолин. Но нет, на вешалках висели очень необычные наряды. Теплые безрукавки, отделанные по кромке мехом и расшитые разноцветными нитями, штаны, скорее напоминающие леггинсы, как положено, с начесом, вязаные то ли туники, то ли кофты, а на ноги угги и тоже с меховой опушкой.

Лиза с большой охотой влезла в теплую одежду. Когда же посмотрела на себя в зеркало, даже рот открыла. Северная принцесса как есть! Но для завершения образа не хватало головного убора. Хотя, таковое здесь тоже имелось. Ее любимые уши.

А теперь пора и честь знать.

Девушка покинула комнату, спустилась вниз. Днем здесь не так зловеще, даже этот сухостой в центре залы выглядит приемлемо. Да и гоблинов не видно. На улицу вышла также без проблем и сразу зажмурилась. Яркое солнце ослепило. Вокруг царила воистину сказка – снег лежал везде и всюду, замок мерцал обледенелыми фасадами. Оказывается и фонтан есть в форме оленя, но сейчас он напоминает скорее ледяную скульптуру. Интересно, здесь вообще сезоны сменяют друг друга? Лиза прогуливающейся походкой подошла к мосту. Мост-то изо льда! А значит, скользкий…

– Не советую, – послышался скрипучий голос совсем рядом.

Лиза аж взвизгнула, отчего на посмевшего ее напугать, с высокого сугроба сошла кучка снега. Рядом с ней возник лепрекон, старый лепрекон, поскольку уши были покрыты седыми волосами.

– Дворец стоит на скале в окружении таких же скал, – принялся недовольно отряхиваться. – Большая земля отсюда далеко. Заблудишься, простудишься, помрешь, – смахнул последний снег с носа.

– Слушайте, а вы вообще кто такие?

– Мы слуги Его Добрейшества.

– А вас как зовут?

– Горг. Смотритель я и верный помощник Генри.

– И много вас во дворце?

– Много, но мы любим темноту, а еще прятаться. Ты уже познакомилась с Гурчиком? Поваром нашим?

– Да. Этот недоросток, – но тут же прикусила язык, ибо Горг явно оскорбился, – этот поганец меня лизнул.

– Он такой, все лижет, все в рот тянет. Но повар отменный. Только знай, после захода солнца в кухню ни ногой.

– Почему? – даже побледнела.

– Лучше тебе не знать. Я сам как-то зашел, в общем, пожалел.

– Горг, а что это за мир такой? – Лиза еще раз осмотрелась.

– Артикаста, – произнес с некой грустью в голосе. – Мир, из которого в ваш мир в новогоднюю ночь просачиваются чудеса, волшебство. Но в последнее время ни чудес, ни волшебства, а все из-за Клауса. Этот националист проклятый решил, что волшебство для избранных. Для людей и эльфов из Вьюжной долины, а существа Снежной долины, видите ли, мордой лица не вышли.

– А вы что? Тоже любите Новый год?

– Это у вас Новый год, – закатил глаза под лоб, – а у нас здесь круглый год новый год.

– Выходит, ваш хозяин тоже изгнанник?

– Что-то разболтался я тут с тобой. Идем-ка во дворец. Побег все равно не удался.

Пришлось идти обратно.

– Горг, а Горг? – снова пристала к лепрекону. – А что случилось с Олькен?

– Ничего хорошего. Ваша достопочтенная матушка ласты склеила.

– Это я уже знаю. А как именно?

– Все вопросы к вашему будущему супругу. Мое дело за дворцом следить.

– Что-то вы за ним плохо следите.

– Чего? – посмотрел на нее с искренним возмущением.

– Темно у вас тут, елка вон иссохла вся, наверно с поза-позапрошлого года стоит. У меня иногда до марта может стоять, но то от большой любви к празднику.

– Елка не иссохла, она впала в уныние.

– О чем я и говорю, унылая елка какая-то, унылая обстановка вокруг. Где мишура? Где гирлянды?

– Его Добрейшество не терпит всего этого. С определенных пор. И мы тоже, – однако, на ель посмотрел с тоской, значит, лукавит носатый.

– Горг? – хотела было еще вопрос задать, но лепрекон поспешил ретироваться.

Лиза тогда подошла к елке, коснулась рукой сухих иголок.

– Эх, я бы тебя украсила. Месяц бы потратила, – еще раз осмотрела габариты гигантского дерева, – но украсила.

Хотя такое древище без строительных лесов и не украсишь. Высота тут метров шесть, а может и семь.

– Ладно, не унывай, – замела ногой опавшие иголки под развесистые лапы.

Лиза все пыталась сообразить, как сбежать отсюда. А то Его Добрейшество не очень тянет на свой титул. Да, красив, чертовски красив, но взгляд ледяной, а как дыхнет, так кожа лица мгновенно обветривается. В мужья этого рельефного снеговика вот совсем не надо. Лиза мечтала о милом, добром, и главное, теплом спутнике. Интересно, а где обитает Морозко?

Тут перед ней снова возникла голубая сфера, которая на сей раз обратилась бабочкой.

– Опять ты? – махнула рукой, отчего несчастное создание закружилось в воздухе. – Из-за тебя, гадость волшебная, я вчера чуть с жизнью не распрощалась. Кыш отсюда.

Но бабочка так и порхала вокруг, а потом устремилась в направлении лестницы.

– Ну, ладно. Последний раз тебе поверю, – и Лиза пошла за ней.

Привела ее та на третий этаж, затем сопроводила до массивных дверей.

– Сдается мне, это и есть обитель Его Наглейшества, – прошептала девушка, после чего коснулась ручки.

Что ж, Лиза оказалась в истинно царских хоромах. Правда, полы были не застелены, камина не имелось, мебели минимум, огромная круглая кровать стояла по центру, накрытая черным покрывалом, да письменный стол у окна.

– М-да, уютненько, ничего не скажешь, – подошла к кровати. – А это что такое? Носок? – взяла полосатый бело-зеленый, то ли гольф, то ли носок. – А второй где?

Здесь было так же, как и в ее комнате две двери. Лиза заглянула в одну из и не ошиблась. Ванная. Естественно куда роскошнее, чем у нее. Что характерно, тоже круглая. Но когда подошла поближе, даже застыла на пару минут. Ванна была заполнена ледяной водой. Почему ледяной? Да потому что на поверхности ледяная корка образовалась. Лиза дотронулась до поверхности, поводила по ней ладонью, потом вязла с консоли расческу и постучала ею по ледяной корке. Какая же там толщина-то? Вдруг со стороны комнаты донесся скрип, тогда девушка мигом отпрянула от ванны. Все ж разрешения совать свой нос в чужие опочивальни она не получала и если Его Главнейшество застукает, начнет опять со свадьбой-женитьбой приставать. А тут и кровать под боком, так что, лучше не искушать судьбу.

Лиза, крадучись, вернулась в спальню, огляделась. Опасности вроде не наблюдалось. И выпорхнула из дверей. А буквально через пять минут в комнату пожаловал Горг. Лепрекон достал из комода пушистое полотенце, закинул себе на плечо и устремился в ванную:

– Ваше Злейшество, вы опять уснули! – постучал кулаком по ванне. И сейчас же обнаружил на ледяной корке след от женской руки. – И вас облапали!

Тотчас лед треснул, вода под ним пришла в движение. А через минуту на бортике сидел сонный и не слишком довольный Генри.

– Дай сюда, – выхватил полотенце у Горга, затем дотронулся рукой до лба, а там шишка. – Это еще откуда?

– Полагаю, дочь Олькен постаралась, – усмехнулся лепрекон. – Кстати, она пыталась бежать. И попытается снова.

– Ты нашел священника? – обмотал полотенце вокруг бедер. – Дальше тянуть некуда. Если Клаус прознает, что наследница здесь, все может сильно усложниться.

– Сложно нынче со священниками. Есть парочка, но они из Вьюжной долины. Можно, конечно, выкрасть одного под покровом ночи.

– Так выкрадите, в чем проблема?

– А вы его потом, как и остальных? Того?

– На месте разберемся.

Лиза тем временем продолжала исследовать дворец Его Холоднейшества. Спустилась на минус первый этаж и сразу оказалась во власти всяческих ароматов. Аж живот заурчал. Эх, пообедать бы не помешало. Наверно где-то здесь Гурчик обитает.

И действительно, скоро набрела на просторные помещения, разделенные арками. Где-то выстроились вряд печи с плитами, где-то кухонные шкафы, столы разделочные. Вдоль стен тянулись стеллажи с разными банками и склянками, в коих хранились специи, травы, сушеные ягоды, грибы. А вот и холодильники. Лиза кое-как открыла один из них. Это ж какой супермаркет они ограбили? Здесь ассортимент, как в магазине, только ценников не хватает.

– Чо надо?

– Да хватит уже меня пугать! – Лиза почувствовала, как сердце стремительно катится в пятки.

А Гурчик стоял руки в боки, чуть ли не зубами скрежетал:

– Кухня – мои владения.

– Я всего лишь хотела поинтересоваться, когда обед.

– По расписанию, – после чего оттолкнул ее от холодильника, а сам достал оттуда курицу, неощипанную. – Курятину подам, – уселся на маленький табурет и принялся ощипывать птицу.

– Мне сказали, ты лучший повар Северной долины.

– Верно, других-то нет, – хотя было видно, уши Гурчика радостно поднялись.

– А почему ты стал поваром?

– Нас у матери десять братьев и сестер. И пока она трудилась на благо королевы и всей этой вьюжной шушеры, я следил за младшими, так и наловчился готовить. Потом понял, это мое призвание. Только вьюжные не оценили. У них там свои эльфы блатные. Им все двери открыты в любые рестораны, на любые кухни.

– И где твоя семья сейчас?

– В деревне у подножья скал.

Лиза решила остаться и понаблюдать за работой Гурчика. Этот маленький страшненький лепрекон так забавно носился по кухне, от холодильника до стеллажа с пряностями, от стеллажа до плиты. Везде у него были лесенки и подставки. Но на что девушка обратила особое внимание, так это на железную дверь. Гурчик несколько раз открывал ее, чтобы впустить своих собратьев, к тому же из помещения тотчас вырвались клубы холодного воздуха. Не иначе как запасной выход из дворца! Надо разведать что к чему, желательно ночью.

Когда же пленница вернулась к себе, ее ждал очередной сюрприз. На кровати лежала рождественская открытка. Лиза заглянула внутрь. Да это приглашение на ужин с Его Сквернейшеством. Как нельзя кстати! Этим вечером надо максимально усыпить бдительность Морозовского. Соблазнение, правда, не ее сильная сторона, но ради свободы чего только не сделаешь. Мама всегда говорила, не можешь ничего умного сказать – молчи и красиво хлопай глазами.

После сытного обеда завалиться бы на боковую, но лицо само себя не накрасит. Лиза уселась за туалетный столик, приготовилась было сделать красиво, но тут вспомнила, что помаду с тушью как-то не прихватила. Значит, придется соблазнять естественной прелестью, а именно двумя прыщиками на лбу и слегка обветренными губами. Ну, может хоть платье какое отыщется.

В гардеробной проторчала около часа и нашла-таки нечто похожее на платье. Длинное, приталенное, с вырезом «анжелика», расширяющимися к низу рукавами, темно-красного цвета, на ощупь вроде бархатное. Лиза нацепила на себя находку. К телу приятное. Но бюстгальтер пришлось снять, негоже светить бретельками. А на ноги ничего путевого не нашлось, пришлось оставить угги, да и какая разница, подол все равно до полу.

– Вы само очарование, – опять раздалось за спиной.

– Да етить вашу за ногу! – бедняжка схватилась за сердце. – Сколько можно!

– Его Добрейшество ожидает, – Клара даже замялась. – Сердечных капель изволите?

– Научитесь уже стучать в дверь.

А Лиза представила, как сидит за столом в красном платье, с томным взглядом и распространяет аромат корвалола по зале.

Лепреконша сопроводила пленницу в столовую. Девушка ожидала увидеть стол метров в десять длиной, где во главе сидит Его Темнейшество. Но нет, посреди огромной залы стоял круглый столик всего на две персоны. Да и хозяина не наблюдалось. Клара подвела Лизу к столу, не без труда отодвину массивный стул.

– Прошу. Нужна ли вашему заду дополнительная подушечка?

– Нет, благодарю. Мой зад вполне доволен, – скривилась Лиза.

– Рада за него, – фыркнула Клара и испарилась в воздухе.

И наступила тишина. Из освещения только канделябр на шесть свечей, что стоял рядом на длинной ножке. В помещении подозрительно подвывал сквозняк. По ногам особенно несло, плечи замерзли. Как тут соблазнять, когда скоро сопли потекут? Где же этот хрен моржовый?

– Прошу прощения за задержку, – раздалось из темноты.

– Да ну что вы, право… могли бы не торопиться, – и принялась дышать себе на руки.

В этот момент на свет вышел Генри. В черной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, отчего взору явилась весьма соблазнительная поросль черных волос, в брюках, что обтянули его стройные бедра. На пару мгновений Лиза даже трястись перестала, а к красному носу добавился еще и румянец на щеках. Мужчина в свою очередь внимательно осмотрел девушку.

– А, позвольте поинтересоваться, вы зачем надели ночную рубаху?

– Ночную?

– Она вам к лицу, конечно. Оттеняет синеву ногтей, – и ехидно ухмыльнулся.

Однако в ту же секунду щелкнул пальцами и вдали у стены зажегся камин. Пламя мгновенно вспыхнуло, весело затрещало поленьями. А окоченевшая соблазнительница метнулась к спасительному огню. Лиза бы уже с радостью вернулась в свою спальню и, так и быть, провела еще одну ночь в плену, закутавшись в теплое одеяло. Когда лицо отогрелось, повернулась к камину спиной. И надо же, обнаружила стол со стульями в метре от себя.

– Вы на отоплении что ли экономите? – посмотрела на Генри, который без какого-либо стеснения разглядывал ее.

– Мне не требуется столько тепла. Например, сейчас мне уже очень душно и жарко. Но ради тебя, принцесса, я готов потерпеть.

– А еда-то будет? – вот и попа отогрелась, тогда же организм напомнил о пустом желудке.

– Знаешь, чего я понять не могу до сих пор?

На что Лиза изобразила заинтересованность.

– Ты совсем другая, нежели твоя мать. В тебе слишком много непосредственности, наивности. Конечно, на детях природа часто отдыхает, но…

– Что?! – и глаза ее вспыхнул точно так же, как пять минут назад огонь в камине. – Тогда искали бы себе принцессу покачественней! – встала руки в боки. – И я очень сомневаюсь, что прихожусь дочерью какой-то там Снежной королеве вашего Зимовья, которая даже подтвердить не сможет сего факта, потому что ласты склеила! – и поспешила сделать глубокий вдох. – У меня есть мать, точнее, была. Она меня родила, растила до девятнадцати лет, а потом… – теперь в глазах заблестели слезы. – Иногда приходится улыбаться тому, над чем на самом деле хочется плакать, Генрих. Кому-то это покажется недалекостью и наивностью, а для меня это единственный способ не загнуться от одиночества и тоски.

– Браво! – захлопал в ладоши негодяй. – Вы еще и театром увлекаетесь. Для начала, ваша якобы мать вас не родила, а всего лишь переправила в другой мир, где да, вырастила. И еще, я Генри, а не Генрих.

– Что-то наелась я… – подобрала подол платья или ночнушки и хотела уже покинуть мерзавца в лучших традициях голливудского кино, но и шагу ступить не успела, как Генри оказался перед ней.

– Сядьте, Лизавет. Не пыжьтесь так, а то лопнете.

– Вы и правда отмороженный, – покачала головой, но обороты сбавила. Н-да, хотела соблазнить, а в итоге закатила истерику. Да и кто он есть, чтобы его еще соблазнять?

Остаток вечера Лиза довольно громко сопела и с особым пристрастием скрежетала приборами по тарелке. Решила, если уж не вышло очаровать, так хоть взбесить удастся. А Генри изображал спокойствие и лояльность, хотя на самом деле пленница своего добилась, мысленно он уже и заморозить ее успел, и сбросить со скалы, и забить ею дымоход камина. Пусть она и не такая, как Олькен, но заноза в заднице еще та. Лиза же оказалась изощреннее в фантазиях, мысленно девушка метала в него ножи, потом голым гоняла по ледяной пустоши, а в довершение тоже сбросила со скалы, но внизу бедолагу ждали острые обледенелые камни. Что сказать, женщины куда более мстительные и жестокие создания.

Когда она очередной раз проехалась ножом по тарелке, Генри не выдержал.

– Может, потанцуем? – вскочил со стула.

– Почему бы и нет, – допилила-таки оставшийся кусочек говяжьего стейка. – После сытного ужина поплясать самое то.

А Генри клятвенно пообещал себе, что поплясать он ее еще заставит.

В этот момент за ними во все глаза наблюдали лепреконы, такого накала страстей во дворце давно не наблюдалось.

– Может, горох не доварил, – прошептал Гурчик.

– Нет, – вступила Клара, – это из-за меня, я ее напугала несколько раз.

– Да при чем здесь вы? – глянул на них Горг. – Просто у нашего хозяина долго женщины не было.

– А-а-а-а, – прикрыла рот рукой лепреконша, – вот почему он со своим носком никак не расстанется. Я все ищу-ищу второй, а оно вон, в чем дело.

На это Горг лишь печально вздохнул.

– А мне кажется в горохе дело, – и Гурчик искренне расстроился, – рановато вынул.

Генри тем временем сопроводил пленницу в соседнюю залу, с елкой которая. Опять щелкнул пальцами и тотчас загорелся свет. Огромная люстра вспыхнула свечами в количестве, неподдающемся счету. Лиза аж зажмурилась.

– Под какую музыку изволите плясать? – сжал ее руку.

– Под Лазарева хочу.

– Нет таких.

– Может, Барских имеется?

– Кто все эти люди? – уставился на нее.

Тут к ним подскочил Горг.

– Полагаю, госпожа желает нечто подобное?

И послушалась музыка, коя сменилась весьма странным голосом, но приятным.

– М-м-м, – закивала Лиза. – На Егорку Крида похож.

– Что… что это такое? – Морозовский окончательно растерялся.

– Это самый популярный певец Снежной долины, Ваше Добрейшество. Девчонки наши от него с ума сходят.

– Ладно. Сгинь с глаз долой, – махнул на лепрекона и тот сгинул. – Иди сюда, – подтянул к себе девушку, прижал к себе, что у бедняжки позвоночник хрустнул в грудном отделе.

– Грубиян.

– Скоро ты станешь моей женой, и все сразу встанет на свои места, – проговорил скорее себе.

– Я не знаю, что у вас там встанет на свои места, но ждите больше.

Генри вел девушку уверенно, но это не мешало Лизе без конца наступать ему на ноги, впрочем, Морозовский после первого удара пяткой па пальцам заподозрил, что делает это мерзавка специально. Он уже сто раз пожалел, что решился на вечер с ней. Вроде хотел контакт наладить, а на деле еще сильнее захотелось выкинуть чертову наследницу на мороз. Но тогда его грандиозному плану не суждено сбыться. А значит, надо терпеть.

Музыка продолжала звучать, местный селебрити продолжал вытягивать какую-то бессмысленную песню, Лиза старательно продолжала топтать ноги хозяину дворца. Градус безумия продолжал расти. И чтобы это прекратить, Морозовский решил добить обнаглевшую пленницу, он взял и поцеловал ее. Ледяными губами! Проник в рот языком, отчего у Лизы зубы свело, как раз последние полгода два зуба особо остро реагировали на холодное. Девушка попыталась оттолкнуть от себя изверга, но тот еще сильнее прижал ее к себе. Да этот черт студеный зацелует сейчас до воспаления гланд, а еще хуже до фолликулярной ангины. Надо что-то срочно делать! И Лиза ответила на поцелуй, пока губы еще двигались. Ответила боязливо и скорее вторила его движениям. Такого Генри никак не ожидал, потому скоро сменил гнев на милость. Губы его стали горячими, а дыханием теплым. Притом он не отстранился, не ослабил хватку, да и целовать не перестал, просто поцелуй этот из наказания обратился в нечто другое. А Лиза закрыла глаза, расслабилась.

– Ты прав, Горг, – прошептала Клара. – У хозяина давно не было баловства. Смотри, как присосался к ней. Того и гляди душу высосет.

– То ли еще будет, – усмехнулся старый лепрекон.

А Гурчик сидел рядом, прислонившись к сухой ели, и тихонько храпел.

Вдруг по зале пронесся треск. Ель резко поджала ветви, после чего как тряхнет ими, что засыпала иголками бедного повара по самую макушку. И уже через минуту вместо страшного сухого изогнутого дерева взору явилась зеленая пушистая ель. Лепреконы так и сели от восторга. Тогда и Генри отстранился от пленницы. Что он, что Лиза уставились на преобразившееся дерево.

– Вот же, – пробормотал Горг, – вышла из депрессии дылда стоеросовая.

Красивые длинные иголки поблескивали в свете люстры, воздух сразу же наполнился ароматом хвои.

– Чудеса в решете, – улыбнулась Лиза.

Когда же посмотрела в сторону Генри, того уже и след простыл.