Жена для непокорного и мама в придачу

Глава 5 – ВЫБОР БЕЗ ВЫБОРА

– Эми, что это?

Мари облокотилась на стену и уже не могла сдержать смех. Глядя на разукрашенное лицо сестры и ее нелепый вид в старом покрывале, Мари сползала по стенке, давясь от смеха.

– Пока ты шастала непонятно где, я пыталась придать нашей комнате хоть какой-то вид. Только пылищи здесь немерено, вся испачкалась.

– Ты это вовремя сделала, – продолжала смеяться Мари. – Показала нрав фениксов, свою красоты и напугала самого жениха.

Эмилия прикрыла рот руками и распахнула глаза от удивления.

– Так это и был сам Кхиль? Я его с ведром в руках не признала. Что же он обо мне подумает?

– Что ты отъявленная стерва, он это даже озвучил, – хохотала Мари. – Но ты, действительно, удачно так вырядилась. Потому что он видел мое лицо, а увидь твое, было бы много вопросов.

– Как? Мне казалось, под ним и мать родная не узнает. Сорвал чепец? Он пытался приставать?

Эмилия смахнула с лица пыль и грязь, подошла к сестре и уже серьезным взглядом посмотрела на нее.

– Не без этого, – смахнула Мари последние слезы. – Но он сделал мне, точнее тебе, предложение, от которого нельзя отказаться. Ему нужна фиктивная невеста из бедных фениксов, чтобы позлить мать. Все как ты хотела, он тебя обеспечивает, дома бывает редко, а потом быстрый развод с приличной неустойкой за неудобства.

Задумавшись, Эмилия села на кровать и стала смотреть на противоположную стену. Пару минут она буравила ее взглядом, а потом кивнула.

– Подходит. Если честно, я что-то перехотела быть женой именно этого горгуля. Вояка, который ходит со шваброй по дому и исподтишка вредит маме – не мой герой. А вот тот молоденький горгуль из патруля.

Она откинулась на кровать и раскинула руки.

– Ты видела, как он на меня смотрел? А как придерживал и помогал вытаскивать стрелу? Вот это мужчина!

Мари подобрала ведро и две части сломанной швабры.

– Откуда ты знаешь, может, он дома только и делает, что полы моет, да маму слушает?

Эмилия резко села и злобно посмотрела на сестру.

– Умеешь ты испортить настроение. Пусть лучше не маму, а жену слушает.

– Кстати, насчет жены. – Мари посмотрела на ведро и швабру в своих руках и снова отставила их в сторону, подсев на кровать к сестре. – Мне служанки рассказали, что у горгулей принято запирать жен в темных помещениях. И вот это, – она обвела руками комнату, – жилище горгульей жены. Скудная пища, плохая одежда и вечная темнота.

Девушки оглядели комнату, будто увидели ее впервые. Только сейчас Мари и Эмилия увидели, каково быть женой ночного жителя. Правила, которые были приняты в среде фениксов, не работали в горгульем мире. Первой замотала головой Эмилия.

– Не хочу я так жить. Даже пару месяцев! Это ужасно! Ни света, ни красок, да в этом черно-сером мире можно с ума сойти.

– Значит, срываем отбор, – утвердила Мари. – Давай сделаем то, что нравится нам, понравится отцу. Да и в угоду его недовольному Величеству, то, чем будет недовольна Верховная.

Эмилия с удивлением посмотрела на сестру, а затем перевела взгляд на комнату и окно, из которого нехотя пробивались лучики света.

– Бесить родителей мы умеем, – подмигнула она сестре.

Уже через час комната сияла чистотой. После того, как Эмилии нанесли мазь на ногу, она наотрез отказалась лежать, поэтому ездила по комнате на стуле, положив ногу на соседний, протирая пыль и перетряхивая постель. Мари намыла полы и окна, протерла стены и потолок. Все сверкало и пахло чистотой и свежестью.

– Она будет в бешенстве, – довольно кивнула Эмилия, оглядывая комнату.

– Не забыть показать ей это, – хмыкнула Мари, – а то пропадут наши труды даром.

– На ужине и скажешь.

– Ужин!

Обе девушки почувствовали, что сильно проголодались. Появилось смутное предчувствие, что про них забыли, позвав только тех, кто был в правом крыле невест. Но в дверь тут же постучались, и в узкое отверстие просунулась голова маленькой горгульи. Девочка, не больше пятидесяти лет по горгульим меркам, протянула две худеньких волосатых ручки, в которых держала по листку бумаги.

– Госпоже и служанке.

Она замешкалась, определяя, в какой руке кому письмо, но Мари уже выхватила оба.

– Спасибо. А ты не знаешь, сегодня ужин будет? Невест вообще принято кормить?

Девчушка испугалась и хотела юркнуть обратно за дверь, но Мари ухватила ее за руку. Сохраняя полное молчание, девочка пыталась вырваться.

– Мари, окно.

Эмилия подкатила на стуле к окну и задернула шторы. Только тогда девочка перестала вырываться и остановилась на пороге. Мари присела на корточки и посмотрела девчушке в глаза.

– Прости, я совсем забыла, что вы боитесь дневного света. Скажи, а ужин уже был? Или как у вас принято кормить невест?

Девчушка молчала, а в душе у Мари разгоралось сильное беспокойство. Неужели Кхиль, так обидевшись на оскорбление, решил сразу показать, что такое быть женой горгулий? Запереть в темной комнате и перестать кормить? Отнять дорогую одежду, но ее и так не было, разбойники утащили все их чемоданы.

– Там. – Девочка показала на лист бумаги в руках Мари. – Все есть там.

Она тут же вывернулась и убежала, а Мари развернула первую бумажку, в которой было написано:

«Эмилия Рунн приглашается на завтрак и знакомство с Таморой Альбеттой Тэлай и Кхилем Тэлай в полночь в главном зале».

– В полночь, – простонала она, – да они издеваются?

– Горгулий распорядок, – вздохнула Эми. – Ужинать будем в полдень?

– В пять утра. – Мари сложила листок и открыла следующий. – Горгульи ночные, поэтому спать ложатся под утро.

– Ужасное место, ужасные нравы, – застонала Эми. – Я есть хочу.

– Есть один шанс добыть нам еды.

Мари протянула сестре записку, на которой печатными буквами было выведено:

«Служанке Мари через час в оранжерее».

– Это что, от самого Кхиля послание? – глаза Эми загорелись, она вскочила со стула, но тут же застонала от боли, наступив на больную ногу. – Он приглашает на свидание?

– Как же, – фыркнула Мари. – Хочет показать, как пройти первое испытание в отборе.

– Но мы же собираемся сорвать отбор? – Эмилия покосилась на сестру. – Не все ли равно, как его проходить, если проходить мы его не будем? Погоди! Ты влюбилась?!

Даже больная нога не удержала Эмилию от того, чтобы встать и потянуть сестру на кровать рядом с собой.

– А ну, рассказывай! Ты его видела два раза, в один из которых оскорбила его мать, а второй поставила подножку, заставив упасть с ведром и шваброй. В какой из них ты умудрилась его охмурить, сестренка?

– Никто никого не охмурял. – Отвернулась Мари, но Эмилия успела заметить ее красные щеки. – Просто, чтобы нарушать правила, надо эти правила знать.Выдуманный жених появился на пороге моего дома и утверждает, что страстно влюблен и готов жениться. Выход только один, чтобы моя тайна не была раскрыта – изобразить его невесту.Какие могут быть мотивы у королевского артефактора и что мне делать со всем этим счастьем? Только теперь ситуация обостряется тем, что ему необходима жена.

***

Кхиль был удивлен и раздосадован одновременно. Эта девчонка выводила его из себя! Феникса он почувствовал в ней еще на поле, но магический шлейф был настолько слаб, что он чуть не ошибся, признав в ней простую служанку. Сейчас же, встретив двух измазанных в грязи девиц, он смог точно почувствовать чужую ночным жителям расу феникса. Она чувствовалась настолько ярко, что перепутать было невозможно! Но исходила не от невесты, разодетой в пусть простое, но хозяйское платье, а от служанки.

Он ничего не мог понять, поэтому стал поджидать. Смежные комнаты давали хорошую слышимость всего, что происходило у девушек. Когда скрипнула дверь, и служанка выскочила в коридор, он пошел за ней. Но на беду первой ее увидела мать. Хоть не прибила, и то спасибо. Он дождался ее в коридоре, притянул к себе, с жадностью вдыхая аромат ее тела. И снова запах душистого мыла был намного сильнее, чем магия феникса. Но он точно знал, что это именно та, кто выщипала у него хвост посреди пшеничного поля.

Его план был до безобразия прост: жениться на фениксе, позлить мать месяц, до возвращения в Приграничье, дать еще месяц на выживание в доме и, если женушка не сбежит раньше, дать развод. Денег на отступные у него было достаточно, да и он не пожалел бы ничего для того, чтобы научить мать не лезть в его дела. Должность ей захотелось для сына! Канцелярскую! Он представил, как с трудом влезает за письменный бухгалтерский стол, перекладывает бумажки, половина которых рвется в его огромных лапах, отвечает на звонки и вежливым тоном объясняет просителям куда им идти с их прошениями.

Он мотнул головой, отгоняя дурное видение. Нужно срочно договориться со служанкой, она-то должна убедить эту Эмилию в том, что брак будет выгоден и ей, и ее семье. Куча денег, титул, который не снимается даже после развода, меньше стычек на границе. Последнее было особенно выгодно самому Кхилю, который уговаривал патрульных не шкодить фениксам. Хотя и те не оставались в долгу, ставя ловушки и будто специально пропуская мкрутов на собственные поля.

– Дорогой! – голос матери вывел его из забытья, заставив прижать уши.

Стоя у окна, он завистливо посмотрел на занавеску, за которой еще можно было спрятаться, не будь он трех метров роста и не весил как приличный бык.

– Ты видел не всех невест! – щелчок ее хвоста, и Кхиль развернулся к окну спиной, прикрывая обиженную пятую точку.

– Ты всех мне показывала и не раз. Особенно ту страшненькую нетопыриху. Признайся, у нее какой-то влиятельный отец? Или нетопыри сегодня в моде?

Тамора пронзила его взглядом, от которого сердце Кхиля стало замедлятся. Вот умеет же наводить ужас! И лет ей немало, и влияние имеет нешуточное, а все равно на сыне отыгрывается!

– Да, она лучшая невеста для тебя!

– Мам! – Кхиль потер грудь, в которой еле трепыхалось каменеющее сердце. – Хватит уже! Давай хотя бы жену я выберу сам. Ту, которую захочу.

Тамора смерила его еще одним взглядом, но Кхиль предусмотрительно отошел подальше.

– Еще чего! Как и твои дяди, ты творишь черти что, не думая о семье!

Кхиль с благоговением вспомнил все те случаи, когда приезжали все тринадцать братьев Таморы, и они по ночам пугали Дохан до полусмерти. Зажженные петарды, воющие замки и пляшущие приведения – это еще малая доля того, что увидели жители и гости Дохана.

– Кстати, о твоих дядях. – Кхиль напрягся. Тамора не любила говорить о них, считая неразумными и полными отбросами горгульего общества. – Дядя Ивль будет на твоем отборе. Приедет, показать свою новую жену.

Тамора сморщилась так, будто ей в хвост насажали репейников.

– И Старейшина тоже будет.

Кхиль чуть не завыл в голос, сдержавшись в последний момент. Проявить при матери свои горгульи манеры было недопустимо. Тут выщипанным хвостом не отделаешься.

– Старейшина тоже приедет что-то показать?

– Он приедет посмотреть! – Тамора выдвинула ящик стола и достала стопку папок, на обложке каждой из которых была фотография невесты. – И мне придется объяснять, – с этими словами она достала папку с фотографией Эмилии и подвинула к нему ближе, – как феникс оказался среди невест?

Кхиль сделал удивленное лицо. Он долго практиковался, но нужная гримаса так и не выходила. И, судя по изменившемуся выражению матери, этот вариант удивления тоже не прошел испытаний.

– У тебя болит живот? Спину свело? Это все твое Приграничье, застудишь нужные места, у меня внуков не будет.

– Ничего у меня не болит, – попытался оправдаться Кхиль, зная, что за любое проявление заболевания, ему грозят алкидовые ванные и визит старого слепого врача-горгуля.

– Ты смотри! – Погрозила ему Тамора. – Твой дядя Ивль летал без шапки, голову надуло, теперь вот – женился невесть на ком.

– Может, у него дети будут. Сразу двадцать, за себя и за меня.

Тамора шутку не оценила: глаза ее блеснули и остановились на сыне.

– Твое деторождение меня мало волнует. А вот то, что завтра должно сбыться пророчество, то есть проклятье, очень некстати. Хотя, проблем меньше, невесту выберешь за пару часов.

Приезду дяди Ивля Кхиль был даже рад. Он был готов вынести и его новую жену и даже самого Старейшину, которого уважал, но не был особо рад видеть в гостях. Игра матери в невесту сначала забавляла, потом надоела, теперь принимала и вовсе плохой оборот.

– Так из-за этого у нас столько незваных гостей? И что ж это за проклятье?

Тамора откинулась на кресле, прикрыла глаза и замахала руками, в жестах начиная рассказ.

– Какая-то там богиня, будь он неладна, много тысяч лет назад отправила по мирам цветы счастья. Мол, они должны соединять сердца, исполнять желания и нести любовь. Чушь полнейшая. Но этот цветок должен появиться у нас завтра. Видимо, все миры уже счастливы по уши, одни мы на краю Вселенной остались.

– Почему именно завтра? Почему здесь?

Кхилю, как военному человеку, не нравилось любое вторжение. Особенно, если оно инопланетное и собирается вторгаться в его собственный дом в компании с дядей, его женой и Старейшиной. И ведь этими тремя не отделаешься, ради такого события прибудут все, кто только про это услышит. А это значит, что собор наполнится толпой галдящих, важных лиц, на которых не гаркнешь и взашей не выгонишь.

Паршивая ситуация.

– Спроси об этом богиню, пожелавшую нам счастья, – фыркнула Тамора, открывая глаза и садясь за столом в рабочую позу. – У Старейшины я выпросила талмуд, где описывается это проклятье всемирного счастья. Там говорится о цветке, который к нам прибудет. Для невест их будет несколько, каждая должна выбрать свой, и та, которая выберет цветок любви, и будет твоей женой.

Кхиль заскрежетал зубами от возмущения. Мало того, что мать навязывает ему жену, так теперь к ней присоединилось древнее проклятье какой-то богини, которая хотела причинить всем счастье и любовь. Не в тот уголок Вселенной она забрела! Он еще раз посмотрел на мать, которая уже занялась своими делами. Она точно знает, какой именно цветок правильный и, наверняка, уже показала его этой нетопырихе. Что ж, Кхиль тоже может играть в эту игру. Где-то в ящиках этого стола спрятан рисунок, и Кхиль обязательно его найдет.

Проучить и мать, и Старейшину, и незнакомую ему фею, хотелось до чесотки.

Или это все-таки блохи?

Новая книга цветочного моба Принцесса Лавандина всего лишь влюбилась в сына премьер-министра и чуть не поплатилась за это жизнью. Теперь она виновата в том, что захватчикам удалось легко проникнуть в хорошо защищенную крепость. Ради мира она должна выйти замуж за врага, властного и загадочного короля Харна. И ей совсем не интересно, какую тайну скрывает ее жених, она мечтает просто держаться от него подальше… Но этим мечтам не суждено сбыться, ведь у врага на нее свои планы.

***

Подбирая одежду для встречи с Кхилем, Мари предусмотрела все: длинную юбку в несколько слоев, двойной узел на чепце и тяжелые деревянные туфли, которые могли сойти за оружие. Было неудобно, но она даже не представляла, насколько неправильным будет ее выбор одежды для этого свидания.

– Это не свидание, – в десятый раз сказала она, поймав насмешливый взгляд сестры.

– Я так и сказала. Это просто встреча с мужчиной под покровом ночи в тайном месте, где их никто не должен видеть.

– Если мы хотим, чтобы нас быстро и с меньшим позором выгнали, нужно знать правила игры.

– Угу, – поддакнула Эмилия. – Для того, чтобы опозориться, нужно знать какие-то правила? Если бы у меня были здоровые руки и ноги, я бы опозорилась на полную катушку. Хотя совсем не уверена, что ты сможешь сделать что-то неправильно или хотя бы недостаточно профессионально.

– Поверь, если первым конкурсом будут полеты, позор высшей степени я тебе обещаю.

– Ладно. – Эмилия поправила сестре платье, проверила надежность завязанных тесемок на чепце и утвердительно кивнула. – Можешь идти. Только не позже полуночи!

Мари недовольно фыркнула. Мало ей было наставлений родителей, теперь сестра следит за ее поведением.

– Конечно не позже. Я помню, что у нас фееричное появление Эмилии Рунн перед женихом и свекровью.

– Как жаль, что я этого не увижу! – Всплеснула руками Эмилия. – Так хочется посмотреть на вытянутое лицо Кхиля и разъяренное его матери!

Мари поежилась. Хоть, план по возвращению домой и был придуман, злить Верховную ей совсем не хотелось. Еще она прекрасно помнила, что не стоит связываться с нетопырихой. И, хоть она в глаза ее не видела, прекрасно знала нравы ночной расы крылатых: жесткие, злопамятные и жутко уродливые. Даже уродливее горгулий.

Она открыла дверь и осторожно высунулась в коридор. Там благоговела вечерняя тишина, когда все крылатые предпочитают только просыпаться, сладко потягиваясь в кроватках, вытягивают затекшие от окаменения лапы горгульи и возлежат в постелях в ожидании, когда дневной свет полностью исчезнет, дав свободу ночным полетам.

Самое время совершить безрассудный поступок.

За соседней дверью не было слышно ни шороха: то ли Кхиль уже ушел, то ли притаился, ожидая, когда она выйдет. Быть пойманной в лапы хвостатого горгуля ей не хотелось.

Или хотелось?

Мари отмела дурные мысли о теплом дыхании и мощных лапах, держащих ее за талию, и выскользнула в коридор. Деревянные туфли, которые она считала плюсом в ее полуночном гардеробе, отозвались гулким эхом под сводами старого собора. Мари замерла, закрыв глаза. Это помогало в детстве: я не вижу опасность, значит, опасность не видит меня. Но не на сей раз.

Теплые, мохнатые лапы, о которых она запретила себе думать, снова обвили ее талию и подняли в воздух, вытряхивая из неудобных туфель. В какой-то степени Мари была благодарна, что ее избавили от мучительных колодок. Но только на секунду, тут же вспомнив, что приличным девушкам не подобает висеть в воздухе в лапах какого-то мужчины. Набрав в грудь побольше воздуха, она хотела отчаянно возмутиться, но вторая мохнатая лапа зажала ей рот.

– Если не хочешь, чтобы я так и держал тебя, помолчи, пожалуйста.

Тут же она снова ощутила пол под ногами. Пол был каменный и холодный, о чем она тут же вознамерилась сказать, но опять-таки не успела. Перед ее лицом возникло лицо Кхиля. Гроза мкрутов, брат воинов и маменькин сынок еле слышно зарычал. Мари вернула на место едва открывшийся рот.

– Молодец. А теперь иди за мной.

Мари шла следом, то открывая рот, чтобы задать появляющийся в ее голове новый вопрос, то закрывая, вспоминая предупреждение Кхиля. Помня о том, что он должен показать ей первое испытание, она никак не могла понять, зачем он ведет ее в хозяйское крыло, а не на улицу, где и должны проходить испытания. Но Кхиль остановился около одной из дверей, выпустил из лапы острый коготь и принялся ковыряться в двери.

– Что ты делаешь?

Говорить Мари старалась еле слышно, боясь спугнуть неизвестную ей опасность, оглядывалась по сторонам, ища тех, кого нужно бояться. Но собор был пуст, даже приготовлений к ужину, которые активно шли в главном зале собора, было не слышно.

Замок щелкнул, Кхиль повернул ручку и втащил Мари за собой. Закрыв дверь, он выдохнул и позволил произнести вслух:

– Не думал, что будет так просто.

Мари осмотрелась. Они были в рабочем кабинете, где по стенам стояли стеллажи с книгами, а в центре был большой деревянный стол. Его отлакированная столешница сверкала в проблеске лунного света, пробивающегося через закрытые тяжелые портьеры. На подоконнике, высовывая один нос, стоял бюст Таморы.

– Мы в кабинете самой Верховной? Ты решил меня подставить? Обещал же показать, как проходить первый тур.

– А что, твоя хозяйка так легко согласилась?

Казалось, Кхиль не замечает ее присутствия, просто игнорирует, делая то, зачем пришел. Он направился к столу, встал на колени и стал пытаться открыть ящик стола. Любопытство, свойственное всем фениксам, в особенности, женского пола, стало выше праведного гнева, и Мари подошла ближе.

– Ты делаешь меня соучастницей взлома.

– Это плохо? – Кхиль даже головы не поднял, продолжая ковыряться в замке.

– Отягчающее обстоятельство – действие в сговоре в составе нескольких лиц.

– Твое лицо не считается, – буркнул он, – его из-за чепца совсем не видно.

Он все-таки отвлекся от ящика и посмотрел на нее.

– У всех фениксов такая проблема с выбором одежды?

– А все горгульи не могут элементарный замок открыть?

Мари потеснила Кхиля, достала пишущее перо и осторожно запустила его в замочную скважину. Кхиль с интересом наблюдал, как она проворачивает его, а из ящика раздается слабое скрежетание проворачивающегося замка.

– Интересное умение для служанки. Ты часто лазаешь по запертым шкафам хозяев?

Мари предпочла не отвечать. Незачем горгулю знать, что все запертые замки в их доме прятали не секреты, а сладости от двух сестер, которые не могли сдержаться и ели конфеты до полного покрытия аллергической сыпью. Но вряд ли это могло остановить двух девчонок.

Замок щелкнул последний раз, и Кхиль потянулся к ручке, но Мари не дала открыть ящик.

– И что же ищет взрослый, уважаемый военный в столе у своей матери?

– То, что нужно тебе и твоей хозяйке – ключ к прохождению первого и единственного этапа.

Он дернул и открыл ящик, достал оттуда толстую книгу, набитую листами, и положил на стол.

– Единственного?

Кхиль не ответил, быстро перебирая бумаги. А Мари медлила, потому что в ящике были и другие папки, а на самой верхней красовалась фотография Эмилии, перечеркнутая красным крестом. Мари достала папку и открыла. Сразу же лежала вырванная страница из каталога невест, а за ней шла полная подноготная ее жизни: состояние рода, имена родителей и сестры. Мари быстро закрыла папку в надежде, что до этого Кхиль не доберется. От резкого хлопка что-то вылетело из папки и плавно опустилось на пол. Нагнувшись, Мари подняла красное оперение, точно такое, как было у стрелы, ранившей Эмилию.

– Темный Демон! – выругался Кхиль, держа в руках лист, исписанный мелким шрифтом. Мари быстро сунула папку и оперенье в ящик. – Зачем писать то, что можно нарисовать?

Мари перегнулась через его плечо, заглядывая в написанное.

– А что это за проклятье любви и счастья? – спросила она, пробежав глазами написанное.

Кхиль положил бумагу на стол и с подозрением посмотрел на нее.

– Ты можешь это прочитать?

Мари показалось, что сейчас она как никогда была близка к провалу. Какого Светлейшего она не сдержалась?! Откуда простой служанке знать алфавит и уметь читать? Особенно на горгульем?! Но отступать было поздно, оставалось только нападать.

– Будто ты не можешь! – фыркнула она многозначительно.

Кхиль продолжал смотреть на нее.

– Погоди, ты не умеешь читать?