Желтая зона

Глава 14

Это была ничем не примечательная будка, огороженная стеной в центре большого помещения, похожего на гараж. По сторонам и на потолке виднелись блоки устройств, напоминающих наши М-К. Внутри были мягкие скамьи, не слишком удобные для существ с человеческой анатомией. Свфт покрутил какие-то ручки и превратил некоторые из сидений в подобие плоских топчанов, подходящих кому угодно.

– Я должен предупредить вас, господа, – объявил он, как только Смовия с ребенком надежно устроились, а мы с Хельмом последовали их примеру, – что вы ощутите, ну скажем, необычные явления во время перехода, который будет длиться всего несколько миллисекунд субъективного времени. Не стесняйтесь, кричите, если хотите, но только ни в коем случае не двигайтесь. – Он вышел, закрыв за собой дверь.

У меня была наготове пара сотен вопросов к нему, но прежде чем я принял решение последовать за ним, «необычные явления», которые он нам обещал, действительно явились. Описать это невозможно: что-то сжалось под ребрами, сдавило солнечное сплетение, и тысячи раскаленных иголок впились мне в руки и ноги. Не то, чтобы это было болезненно, но я никогда не испытывал более ужасного чувства. Сжав зубы, я ждал, пока все пройдет. Я хотел было взглянуть на Смовию и Хельма, чтобы посмотреть, как они там, но это всего лишь была мысль, мелькнувшая в моем мозгу. Мне начало казаться, что я здесь есть, но меня и нет, и что смерть стоит совсем рядом. Внезапно все кончилось, и я почувствовал себя почти нормально, хотя и пережил немало.

Смовия уже был на ногах. Хельм лежал без сознания на койке. Смовия привел его в чувство, похлопав по щекам, и тот поднялся, напоминая по виду боксера, пропустившего удар, но еще способного двигаться. Я сказал:

– Что это было, доктор? Что это было за ощущение?

– Нечто, не вписывающееся в наше понимание медицины, – ответил он.

Хельм откашлялся и сплюнул, а затем произнес:

– А я умер. Я знаю, что умирал. Но вы же здесь, доктор, следовательно, я полагаю… А, может, вы тоже умерли. А где мы находимся?

– Мы в переходной камере станции генерала Свфта, – напомнил ему я.

– А сам он где? – вполне логично захотел узнать Смовия.

– Он вышел, как раз перед началом этих ощущений, – сообщил я.

Хельм неверной походкой шагнул к двери. Я велел ему подождать.

– Вероятно, – сказал я, – нас переместили в приемную кабину в столице йлокков. Нам не следует торопиться.

– Все произошло так быстро, – пожаловался Хельм. – Мы вошли сюда, и не успел я устроиться поудобнее, как – жах! Я умирал, – повторил он, глядя на меня умоляющими глазами, – я знаю, что действительно умирал. Я чувствовал, словно вишу в пустоте – я знаю, что это был переход на другой уровень бытия – в смерть.

– Не совсем так, – поправил его я. – Это был другой переход. Мы пересекли континуум и вышли на другую А-Линию. Мы живы, не бойся.

– Да, да, конечно, – согласно кивнул юноша. – Но мы уже пересекли множество альтернативных А-Линий в нашем шаттле, и никто не умер – и ничего подобного не испытывал.

– Мы были защищены контуром нашего корабля, – объяснил я самому себе. – В этот раз мы подверглись воздействию субъективно ускоренного энтропического потока без всякой защиты. Это сродни тому, что мы испытываем обычно при очень малой скорости потока. И движение это ассоциируется в нашем сознании со смертью – поэтому так ужасны были твои ощущения.

Он огляделся.

– Что-то я не вижу Свфта, – заметил он. – Эта проклятая крыса бросила нас здесь умирать одних.

– Он вышел ненадолго, – попытался подбодрить его я.

Тут как раз появился вражеский генерал.

– Господа, – сказал Свфт резко, – я материализовал нас в заброшенном складе вблизи Комплекса. На улице темно, и прохожих должно быть мало. Нам надо осторожно выйти отсюда, конечно, после того, как я проведу рекогносцировку.

Он скользнул в странной формы кресло перед пультом, над которым было три ряда экранов повторителей. Все они были темными. По-видимому, это его устраивало, потому что он встал и распахнул перед нами дверь.

– Будьте осторожны, – предупредил нас Свфт. – Возможно легкое нарушение ориентации вследствие незначительной ошибки замыкания энтропического градиента. Позвольте мне пойти вперед.

И, не дожидаясь ответа, он шагнул наружу, а мы последовали за ним.

Колокола звучали так близко, что, казалось, звук их шел прямо из моей головы. Клонг! Ку-лонг! Онг-онг! Обхватив голову обеими руками, я попятился, чтобы скрыться от жуткого гула, но он только усиливался, приближался, окружал меня, доводя до отчаяния.

– Прекратите! – заорал я.

– Прекратите! – зазвучал громовой голос в моих ушах. Я снова открыл глаза, превозмогая боль, и увидел Свфта, подтянутого и элегантного, воплощение достоинства и чести. Я обратился к нему:

– Этот шум! Он сводит меня…

Продолжать я не мог – у меня в груди с шумом проворачивалось какое-то огромное колесо. Я увидел, что мы находимся на пустынной улице с редкими фонарями и глухими каменными фасадами домов, и ощутил отвратительный запах разлагающейся плоти. Повсюду лежали мертвые крысы.

– Спокойно, полковник, – властно сказал генерал.

Боль и шум начали отступать.

– Вы слышали удары собственного сердца, – объяснил он мне. – Обычно ваше сознание подавляет восприятие этих звуков. Расслабьтесь, и все пройдет.

Я увидел, как Хельм стоит с открытым ртом, вцепившись руками в столб.

– Все будет хорошо, Энди, – попытался произнести я.

В поле моего зрения попал доктор Смовия. С зеленоватым от боли лицом он все еще крепко сжимал в объятиях мирно спящего ребенка. Шум прошел, словно его и не было. Грудь тоже больше не болела. Я поддержал шатающегося Смовию и, взяв у него их рук ребенка, передал генералу. Энди, часто-часто моргая, смотрел на меня.

– Полковник! – с трудом выговорил он. – Где – где – что?..

– Это все только в нашем сознании, лейтенант, – успокоил его я. – «Ошибка замыкания градиента», так это назвал его превосходительство.

Смовия, казалось, почувствовал себя нормально. Он, правда, выглядел бледным в свете уличного фонаря, но так выглядят все в их мертвящем свете. Не он один – вся улица имела такой же бледный, грязно-желтый цвет. Вся сцена была столь же ужасающе отвратительна, как и запах.

– Вы что-то сказали о складе, ваше превосходительство, – сказал я, не совсем понимая, что он имел в виду.

– Да, конечно. – Он указал на распахнутую дверь в стене из гофрированного металла совсем рядом с нами. – Мы только что вышли, – пояснил он. – Вы не совсем ориентировались в обстановке, но пошли вслед за мной, поскольку я увидел, что горизонт чист. Кстати, – продолжал он, – не объясните ли вы мне значение этой вашей идиомы «горизонт чист»? Что это значит?

– Это сейчас так важно, генерал? – спросил я, борясь со свойственным каждому уважением к чину. Я заметил, что генерал выглядел не так уж блестяще. Он был не красавец – просто уродливый, если смотреть на него, как на человека. Впрочем, он же не был человеком, и я попытался взглянуть на него с точки зрения крысы – и у меня это настолько здорово получилось, что я вынужден был снова прислониться к стене, чтобы не упасть, настолько яркую картину нарисовало мне мое воображение. Приступ агорафобии обрушился на меня. Энди и Смовия уже стояли около металлической двери. Я чуть было не поспешил за ними – так мне хотелось угодить генералу.

Чувство это прошло так же быстро, как и наступило. Передо мной по-прежнему была огромная крыса в нелепом плаще, стоящая посреди пустой улицы, нюхая воздух и подергивая усами.

– Сюда! – проскрипел он. – Торопитесь!

Он быстро пошел вперед, не проверяя, идем ли мы следом. Мы сделали шагов десять, когда раздался свисток, и кто-то закричал. Свфт резко свернул влево в узкую щель между потемневшими от времени каменными стенами домов, и мы последовали за ним. Под нашими ногами захрустел мусор. Через несколько ярдов аллея расширилась, и перед нами появилась вытяжная труба футов восьми в поперечнике.

– И дальше что? – Энди выразил как раз то, что я подумал.

Смовия старался держаться поближе к стене. Осторожно сделав назад несколько шагов, он выглянул на улицу.

– Там эти… существа, – только и мог проговорить он. – Мы в ловушке! – обвинил он Свфта, который между тем присел и поднял квадратную крышку люка.

– Нам надо спуститься вниз, быстро, – сказал он и полез вниз.

Через десять секунд я уже помогал Смовии одолеть последние скобы лестницы внутри вытяжной трубы, ведь руки у него были заняты ребенком. Мы снова оказались в ловушке, хотя и несколько большей, чем раньше. Свфт закрыл за нами крышку люка, и мы оказались в полной темноте. По крайней мере, запаха здесь тоже не было.

– Мы прибыли сюда, – напомнил я йлокку, – чтобы помочь спасти мир. И как вы собираетесь делать это, не выходя из угольного подвала?

– Это не угольный подвал, – поправил он меня небрежно, – а, скажем так, служебное помещение. Будьте добры, смотрите внимательно.

Он шагнул к ближайшей стене из необработанного камня, поднял вверх руку и стал шарить по поверхности своими длинными пальцами. Один из камней скользнул в сторону, вспыхнул неяркий свет, и стало видно узкое отверстие, где можно было пробираться только ползком. Нетерпеливым жестом он приказал нам пробираться вперед.

Но я и не подумал подчиниться.

– Это что еще за фокусы? – сдерживая гнев, спросил я. – Почему вы не доставили нас прямо по назначению, где бы это ни было?

– Мы называем это «Навигационной», – пояснил он. – Увы, наш метод переноса еще не очень совершенен. Точность в отношении первых трех измерений оставляет желать лучшего. Однако по координатам пустоты и времени мы достигли вполне удовлетворительных результатов.

Он прервал свою речь и первым полез в отверстие, не ожидая моего ответа. Я взглянул на Смовию и Хельма. Доктор пожал плечами и полез в дыру. Я вытащил его обратно как раз в тот момент, когда Хельм выпалил:

– Почему мы должны доверять этой крысе?

– Потому что ребенок остался у доктора Смовии, – сказал я.

Тогда он пригнул голову и первым полез внутрь. Это, конечно, было не очень вежливо с его стороны, но я не стал его останавливать. Смовия протянул мне ребенка, и не ожидая разрешения, полез за Хельмом. Руки у меня оказались заняты, и я добрался до отверстия, когда он уже исчез в нем. Я попытался было дотянуться до его ног, но внезапно отверстие сильно сузилось. Итак, я остался один в этой камере, если не считать мирно посапывающего во сне крысенка.

Тут мой крысенок что-то раскряхтелся. Я покачал его, надеясь, что смогу придумать что-нибудь гениальное. Но лучшее, что мне пришло на ум, так это то, что Свфт вряд ли мог покинуть здесь навсегда свою драгоценную принцессу. Следом явилась другая мысль. Я положил девочку в отверстие, которое поглотило Энди и доктора. Для меня оно было слишком узким, я туда протиснуться не мог. Но Свфт должен был вернуться – и скоро.

Я, как мог, устроился на скамье странной формы и заснул почти сразу же, так и не решив вопрос, куда же мне положить ноги.