Железная неволя.

Глава девятая. Анархия

Нора управлялась с мотоциклом ничуть не хуже, чем с автоматом или кухонными приборами. Марк только диву давался, как она заворачивала виражи по пустыне. Он вёл свой «Гатьеро» спокойно, лишь иногда поддавая газу, чтобы успеть вслед за неугомонной барменшей. Иногда, хулиганства ради, Марк и сам закручивал вираж.

Через пять часов они уже катили по хорошо укатанному просёлку, с одной стороны было кукурузное поле, от дороги отделённой глубокой канавой, с другой росли чахлые деревья. Над головой несколько раз пронеслись медэваки и транспортники, по дороге несколько раз попадались фермерские караваны, неспешно трясущиеся раздолбанной ходовой по ямам.

Дорога их вынесла к бару, точь-в-точь напоминающему бар Норы. Складывалось непредвзятое ощущение, что архитектор даже не раздумывал о дизайне помещения, просто содрав его с древнего американского салуна. Не хватало только поилок для лошадей, вместо них на площадке приткнулось несколько древних пикапов и ковбоев, за которых запросто могли сойти фермеры, усатые и в соломенных шляпах.

Нора чуть не с ноги вынесла дверь в бар и свистнула, перебивая громкую музыку. Её тотчас же услышали, и через барную стойку перескочила женщина в синей безрукавке с синими звёздами по обеим сторонам груди.

— Кого я вижу! — женщина в безрукавке сграбастала Нору и чуть не подбросила над собой, Марк обратил внимание, что мышцы трицепса её обеих рук неестественно выдаются. — Серхио, сделай потише эту херню, к нам сама Нора пожаловала!

— Нора? — из закутка кухни показался татуированный мужик, здоровый, что твой кабан. — Привет!

— Привет всей честной, — Нора высвободилась из объятий Карлы и похлопала ту по плечу. — Вы по делу или так, языком почесать? Если отдохнуть, то можно грохнуть по пинте холодного «Лако», только завезли, ещё не пробовали.

— Ну, мы по жаре пять часов гнали, отчего бы и нет. Марк, ты не против?

— Марк? — Карла как-то странно взглянула на наёмника. — А, извини. Твой друг или любовник? Представишь?

— Это — Карла. Хозяйка местного заведения и прочее. Это — Марк. Наёмник с самой крутой железякой в башке на свете и с глубокой амнезией. Он заварил бучу в наших краях, больше половины банды нашей теперь в песках коптится.

— Порешил кучу ваших, и ты с ним под ручку катаешься? Не заливай, — Карла скользнула по стойке и изящно приземлилась с той стороны бара.

— Сейчас всё расскажу. Марк, ты это, присядь где-нибудь. Нечего разговор пожилых дам подслушивать.

Наёмник не возражал, взял свою кружку пива и пошёл к столику, над которым висела голова оленя. Снял куртку стряхнул с неё песок и повесил на стул. Потом пододвинул пепельницу в сторону, она была красивой, видимо, выточенной из кости животного, и начал понемногу цедить пиво.

Взглянув на Нору, что-то рассказывающую женщине, с удивлением обнаружил, что Карла смотрит на него. Глаза у неё были круглыми от удивления. Она остановила Нору и неторопливо пошла к нему, будто продумывая каждое слово, которое хочет сказать.

— Давайте втроём побалакаем, — она махнула спутнице Марка, взяла стул с соседнего столика, развернула его и уселась на манер наездницы. — Тут какая-то херня творится, я понять не могу в чём дело. Ты, говорят, наёмник, так?

— Допустим, — осторожно произнёс мужчина, ожидая, что последует за этим.

— Наёмник с амнезией? И здесь оказался только потому, что тебя эта чика привезла?

— Да, — ответил Марк, разговором уже заинтересовалась и Нора.

— Так вот, твоя спутница знает одну хренову вещь про людей, — Карла обернулась. — Каждый из посетителей любого бара имеет свои привычки. Например, садиться под чучело оленя или вешать куртку на стул особым образом или, блядь, двигать херову пепельницу в одно и то же место.

— Допустим, — Нора поняла, к чему та клонит и лишь сделала глоток холодного пива, не добавив больше ни слова.

— Так вот так, как этот сраный мудень, делал только один человек. Звали его, как это ни странно, Марк, и он, сука, пропал пару месяцев назад, как только вышел из этого сраного бара! Не многовато совпадений для случайного посетителя?!

— Успокойся, Карла, — женщина подсела за столик. — Этот парень действительно потерял память. Пытается найти то, кем он был, а я подумала, что кто, если не ты, сможет ему в этом помочь. Знаю, что против правил, но по-другому не выходило.

— Маркелло? — Карла заглянула ему в глаза. — Ты меня помнишь?

— Нет, — отчего-то Марка начало трясти, будто далёкое воспоминание разгонялось и долбилось в дверь запертого разума. — Нет, я…я…

Сильно заболела голова, и он, извинившись, вышел на улицу, пытаясь схватить хоть немного свежего воздуха. Нора вышла вслед за ним и потрепала его по плечу.

— Похоже, мы на верном пути, — она достала мятный леденец и предложила ему, наёмник вежливо отказался. — Карла может нам рассказать про того парня, кем он был.

Когда они вернулись, бармен задумчиво сидела за столом и смотрела в одну точку, выбивая пальцами нехитрый ритм.

— Карла, любая информация, которой ты располагаешь, может оказаться ценной. Мы заплатим любую цену.

— Пошла ты со своей ценой, — зло ответила та. — Не всё деньгами мерять. Маркелло был хорошим человеком, чёрт, не могу даже представить, что могло случиться, если он…ты, стал таким. Ладно. Я, на самом деле, не знаю ничего. Он появился здесь в марте, парень, будто с луны свалился, потерянный был, будто ему на плечи весь сраный Стронгтаун повесили. Рассказал, что переехал в трейлерный посёлок «Терния», он тут в нескольких километрах, с дочерью. Не спиздеть бы, Рами её звали, девчонка умная, но какая-то себе на уме, видела я её однажды. Но не о том речь. Маркелло переехал сюда после того, как намучился со смертью жены, у неё сгорела плата, когда ставили экспериментальную модель. Заходил часто, с фермерами нашими скорешился. Блядь! Он мне нравился, как мужик, если бы позвал, я бы всё на хер бросила и отсюда свалила, но он как-то здесь никого из баб не привечал. Лейла покойная жаловалась, что он со всеми одинаково вежлив.

— Лейла? — спросила байкерша.

— Да, — Карла глотнула холодного «Лако» и продолжила. — Баба была в посёлке, смазливая и мерзкая, что мокрица. Правда, в ту ночь, от неё только потроха остались, её по частям разделали. Ладно, забегаю слишком. В общем, он любил здесь сидеть, а я с ним часто болтала. О жизни, о всякой херне, вроде писанины японца одного. Когда мне херово было, он выслушает вроде бы и легче, проблему потом без всяких решаешь.

— Расскажи о том вечере, — попросила Нора, Марк же молча смотрел в стол, понимая, что не помнит ничего.

— Оллрайт, чика. Тогда он взмыленный приехал, начальство его и всю бригаду сократило, выставили на пособия. Можно было поднять старые связи и помочь, но я ему посоветовала валить отсюда к чёртовой матери. Он хороший мужик был, с руками, его бы везде с руками…Эх, сраный Стронгтаун, всех перемалывает к чертям. Он уехал, но по дороге наткнулся на военный караван, у меня один из фермеров его вытаскивал. Я потом поспрашивала, там какая-то компа проезжала мутная, всё, сука, секретно донельзя. Ну а дальше…

— Дальше я уже ему рассказала, — остановила подругу Нора. — Далеко «Терния»?

— Нет, я покажу, — ответила бармен. — Сейчас Серхио предупрежу и скатаюсь с вами.

— Зачем? — чуть не хором произнесли они оба.

— Затем, что уже хер я высижу сегодня в баре, — ответила она. — Поехали!

— …Сегодня определённо самый необычный день в нашем городе (голос ведущего будто ликовал). Уже несколько недель бастуют рабочие заводов промышленной зоны, требуя у компаний улучшений труда работы. Почему необычный? А вы выбирались на улицу? Даже воздух стал чище, можно спокойно дышать, не пользуясь фильтрами. В связи с этим мы пригласили одного из ведущих экологов. Поприветствуйте доктора Маркуса Вонга, ведущего эколога на службе нашей многоуважаемой исполнительной власти.

— Здравствуйте, Скотт (голос доктора был суетлив, он нервничал и постоянно запинался). Я рад, что вы меня пригласили, да, пригласили.

— Не переживайте, Маркус. У нас самая доброжелательная публика на всём белом свете, да, дамы и господа? (дружные аплодисменты и шквал одобрительных восклицаний). Ну всё, всё, я тоже вас очень люблю. Именно вы — голос благословенной Америки. Видите, доктор, они от вас уже без ума.

— Д-да, спасибо (голос от волнения стал заикаться ещё больше). Я т-тоже вас всех люблю.

— Итак, давайте вернёмся к теме разговора. Скажите, доктор (голос стал вкрадчивым), как у нас в городе обстоят дела с экологией?

— С-с экологией? Имеются определённые проблемы с выбросом окиси…

— Доктор, у нас тут люди, которые совершенно в этом не разбираются (ведущий понизил голос). Можете объяснить так, чтобы поняли все.

— Н-ну, да. Если просто, то экологическая обстановка в Стронгтауне в пределах нормативов. З-заводы городской территории оснащены новейшими фильтрами очищения воздуха, в городе много зелёных насаждений, преобладающее количество транспорта на электроэнергии. Людям нечего опасаться. Мы блюдем интересы каждого гражданина этого города. Если появляются проблемы, с фильтрацией, как на заводе производства плесигласа пару недель назад, то мы оперативно решаем её.

— Как замечательно (ведущий радуется). Давайте похлопаем доктору за этот подвиг во имя нашего здоровья (шквал аплодисментов).

— Д-да, сп-пасибо (обрадовано отзывается тот).

— Ох, простите, господин Вонг, я совсем забыл вам кое-что показать (ведущий зашуршал бумагами). Вот, посмотрите.

— Ч-что это (голос гостя задрожал)?

— Вот этот человек работал на самом экологически чистом объекте Стронгтауна, на заводе по производству пластика. Он и вот этот гражданин, вот посмотрите (снова шуршание бумаг).

— Уберите от меня это (возмущённый крик Вонга). Вы…вы провокатор! Фальсифицируете данные, чтобы сделать рейтинг вашему вшивенькому радио.

— Провокатор (ведущий усмехается)? Мне эти фотографии любезно предоставила Люси, жена этого бедолаги, и сейчас она в нашей студии. Люси, у тебя есть вопросы к нашему доктору?

— К чёрту вас всех (возмущённый голос Маркуса, какой-то грохот)! Вы не имеете права! Я буду жаловаться на этот произвол в мэрию! Вашу контору прикроют, я обещаю!

— Нет, вы сейчас сядете на своё место, и мы продолжим разговор (ведущий вежливо но твёрдо надавил на собеседника). Моё, как вы назвали, вшивенькое радио — инициатива нашего народоизбранного президента Джеффа Себастиана. Эта инициатива — способ регулирования коррупционной составляющей и вранья власти на местах. Обычно я даю человеку говорить только то, что он хочет сказать, но у меня тоже есть свои принципы. Хамить и оскорблять здесь себя я не позволю. Вы меня поняли (с упором на последнее слово)?

— Д-да, С-скотт (доктор заговорил тише, без визгливых интонаций в голосе). Я…я, на самом деле знаю немного.

— Вот с этого и начнём (ведущий смягчился и голос его стал доброжелательным). Именно вы проводите экопроверки на территории производств? Говорите только правду, как только вы с неё свернёте, будьте готовы к последствиям.

— Д-да, я. Я инспектор по экологической безопасности от департамента здравоохранения и охраны окружающей среды. Н-но, если я сейчас начну говорить правду, мне конец, вы же понимаете.

— Можете не бояться, после этого разговора вы выедете из студии в сопровождении охраны. Доберётесь домой, быстро соберёте вещи и будете готовы к транспортировке. Мы оформим ваш перевод в Вашингтон на первое время, для вас и вашей семьи. Хочу напомнить всем, о ком пойдёт речь, что любая агрессия, попытка давления или покушение на доктора Вонга будет расцениваться, как действие против американского народа и существующей власти.

— Д-да, да, спасибо, Скотт (голос Вонга дрожал). Я, как раньше уже сказал, инспектор по экологической безопасности. Мне платили деньги за то, что я подписывал документы без проверки. Я…я на самом деле пытался помочь рабочим, н-но меня никто не слушал. Мало того, мне пригрозили, что я лишусь должности и лицензии, если информация выйдет за пределы департамента.

— Стандартная схема давления (ведущий усмехнулся). Мне кажется, что в эшелонах власти Стронгтауна требуется чистка, как в своё время в…(помехи)…

— Приехали, — Карла притормозила возле покосившейся вывески на въезде в посёлок, на ржавых железных воротах висела порванная и выцветшая жёлтая полицейская лента. — Тут сейчас засилье бродяг, так что держите стволы наготове.

Посёлок встретил их запустением и загаженными мусором дорогами между трейлеров. Трейлеры были сплошь дешёвыми, от «РосКо» или «Камски». Прилегающие участки, на которых в лучшее время цвела трава и цветы в клумбах, теперь пластами лежала пожелтевшая труха. При резких порывах ветра противно скрипели и поворачивались забытые всеми железные петушки.

Двери домов рядом начали открываться и оттуда, начали выбираться люди. Страшные это были люди, поломанные, с дрянными лицевыми протезами, в одежде, подобранной в контейнерах армии снабжения. Вперёд выдвинулся один из них, худой, высокий в красном тёплом пуховике, из рваных щелей которого клоками торчал грязный наполнитель. Он был выбрит, но нечёсан, его всклокоченные седые волосы торчали в разные стороны и вряд ли за последние годы встречались с расчёской. Лицо старика, морщины которого говорили скорее о нелёгкой судьбе, нежели чем о возрасте, выдавало удивление и даже недоумение появлением гостей.

— Кого принесло в наше обиталище, — его громкий и чётко поставленный голос никак не вязался с внешностью. — Разрешите вас поприветствовать.

— Аха, только близко не подходите. Не хватало мне ещё вшей от вас подцепить, — брезгливо поморщилась Карла.

— Вши не виноваты в том, что люди их так не любят. Да и с водой здесь проблем нет, так что мы даже возможность мыться имеем, — старик засмеялся, но потом его скрутил кашель, он согнулся пополам, пытаясь побороть его.

Его поддержала за руку старая женщина, тоже худая и морщинистая. Одета она была бедно, но одежда в отличие от той, что была на старике, была чистой и с виду целой.

— Меня зовут Старым, — произнёс он, когда кашель стих. — Прошу прощения за первое впечатление. Мы не бродяги, как может показаться. Здесь все те, кому не повезло в жизни. Моя паства — это те, кого компании выбросили на свалку жизни.

— Хватит слезливого нытья, — Карла вышла из себя. — Кто хочет, может выкарабкаться из любой ситуации. А вы тупо решили ни хера не делать, только строить из себя обиженных.

— Да что ты можешь об этом знать? — старик поднял руку и остановил мужчину без правой руки, который качнулся в её сторону, лицо калеки скривила злая гримаса. — Мы не ищем ссоры, мы здесь для того, чтобы жить в покое. Лучше бы вам покинуть поскорее нашу территорию.

— Это не ваша территория, — Карла мотнула в сторону Марка головой. — Этот парень отсюда, ему нужно осмотреть дом, в котором он жил.

— Этот парень выжил здесь? — протянула старушка. — Пойдёмте, я провожу вас. Можете не бояться, если не будете больше провоцировать наших друзей. Где ваш дом?

— В том-то и дело, мы не знаем, — Нора вышла вперёд. — Там нехорошее убийство было, женщину разделали.

— Четвёртый дом с конца, — отозвалась толстая мексиканка в дырявом сером платье в горошек, ткань на платье истончилась со временем и держалась теперь на честном слове. — Плохой дом, храни наши души пресвятая Магдалена. Аура плохая, в нём никто жить не стал.

Старушка кивнула и заковыляла по дороге, держась за правый бок, с ними пошла та самая мексиканка, Хуанита, и мужчина в рабочей спецовке, заляпанной машинным маслом, невысокий и с неаккуратной бородкой. Мексиканка рассказала, что они нашли это место случайно. Они едва улизнули от департамента трудоустройства и надзору по безработице, когда их в очередной раз попытались отправить на поселение в рабочий посёлок по переработке вторсырья из города. Карла зло фыркала, но молчала, стараясь не смотреть даже в сторону местных жителей.