Желанный трофей (СИ)

Глава 21

Тройная дуэль

Я вошёл в обеденный зал и, осмотревшись, направился к столу, за которым сидела боярышня Гагина. Карты моей у неё нет, мы не так близки, вот и прислала мальчишку с запиской. Обычная практика для студентов, которым запрещалось иметь прислугу. Сами, всё сами. Девицам в этой связи приходилось учиться самостоятельно затягивать корсет.

Хорошо простолюдинкам, у которых шнуровка спереди, для дворянок это недопустимо по статусу. Ну как китайские мандарины отращивали ногти, которые аж заворачивались, а всё, чтобы показать, что они своими руками ничего не делают. Вот и здесь, похоже, то же самое. Впрочем, не знаю, как там в Китае, а в университетских пансионах девицы знатных родов вполне научились обходиться с корсетами самостоятельно. М-да. Это меня уже куда-то не туда понесло.

— Здравствуй, Ирина, — присаживаясь напротив, произнёс я и поднял руку, подзывая полового.

— Здравствуй, возмутитель спокойствия, — покачала головой она.

А что такого? Да, мы с ней перешли на «ты» и значимся вроде как друзьями. Не вижу ни единой причины, отчего мне было отвечать отказом на её предложение.

— А разве я тебе не говорил, что по прибытии мне придётся остудить пару-тройку горячих голов. Иначе мне житья не дадут, — пожал я плечами. — Любезный, две чашки кофе, корзинку пирожков с вишнёвой начинкой и парочку пирожных с взбитым кремом, — глянув на Ирину и получив одобрительный кивок, закончил я заказ.

— Вообще-то, нужно было хотя бы разузнать, кто есть кто, а после уж и выпячиваться, — неодобрительно покачала она головой.

— Ну и как ты себе это представляешь? Больше тысячи студентов. Нереально. Мне в этом котле нужно было несколько месяцев вариться, пока узнал бы всех.

— По меньшей мере княжеских отпрысков изучил бы. Или хотя бы для начала спрашивал, кто перед тобой, а после уж поддевал. Княжич Каменецкий отличается жёсткостью и мстительностью.

— То есть ты предлагаешь мне позволить ему заколоть меня, чтобы удовлетворить его эго?

— Ни в коем случае, — всполошилась она.

— Становится интересно. И чего ты так взволновалась?

— Не желаю твоей смерти.

— Ну, это-то на поединках не редкость, и она, наоборот, куда предпочтительней ранений. Хотя бы поднимут сразу и не придётся в постели валяться, залечивая раны. Или я чего-то не понимаю?

— Михаил Антонович известный бретёр и в двух поединках убил своих противников окончательно. Одному отрубил голову. Второму пронзил глаз, и клинок вошёл в мозг.

Ого. Снимаю шляпу. Шпага не рапира, а потому нанести серьёзный рубящий удар ею вполне реально. Но чтобы отрубить голову, нужно обладать отличными навыками, ловкостью и силой. Как, впрочем, не просто попасть и в глаз. Сдаётся мне, княжич жульничает и использует зелья, чтобы повысить свои характеристики. Желающих же провести детальную проверку на предмет нахождения в его крови стимуляторов попросту не находится.

— То есть он меня убьёт окончательно, — сделал я вывод.

— Именно. Слишком уж больно ты его задел.

— А если я выйду победителем из схватки, то он не простит и вполне возможно, что меня убьют из-за угла, — предположил я.

— Такой вариант не исключён. Я попросила о встрече как раз для того, чтобы предостеречь тебя от намерения проиграть.

— Вот же больной на голову ублюдок. Благодарю, любезный, — встретил я полового.

Передал вторую чашку кофе и блюдце с пирожными подруге. Затем с наслаждением впился в пирожок, который должен был помочь мне продержаться до возвращения Дмитрия, с которым я намеревался нормально поужинать. Друг уже был в столице и добросовестно выполнял обязанности секунданта, оговаривая условия схваток.

— Интересно, он и Грушину отрубит голову? — взглянул я на Гагину.

— Грушину не за что. Ты ведь лишил его выбора, и тому оставалось либо потребовать извинения, либо вызвать княжича. Извиняться Каменецкий не умеет, а потому остальное предсказуемо. Опять же, если он будет отправлять на кладбище всех своих противников, могут появиться вопросы.

— Иными словами, он жульничает, и все об этом знают, но делают вид, что всё в порядке? — хмыкнул я.

— Не пойман, не вор. А для проведения дознания нужны основания. К тому моменту, когда они появятся, кровь его уже будет чиста. Княжеские роды это не боярские, и уж тем более не худородные дворяне, вот так запросто под проверку с артефактами их не подведешь.

— Всё, как всегда, — покачал я головой. — Декларируется равенство всего дворянского сословия, но всегда находится кто-то ровнее других.

— Таков порядок вещей, и нам остаётся лишь следовать ему, — пожала она плечиками.

— А есть шанс, что он не станет на меня охотиться, если я убью его быстро?

— Шанс такой имеется, но не факт, что сработает. Проигрывать он не любит, а задел ты его сильно. Убивать же его окончательно я не советую. Заполучишь вражду Каменецких, а это гарантированный приговор. Царь, конечно, взял над тобой опеку, но по факту ты не его человек.

— Спасибо, Ирина, я тебя понял…

Как же хорошо, что у меня есть такой друг, как Дмитрий, который утряс все формальности трёх поединков. Однако он оказался настолько занят, что из своего плотного графика именно мне сумел выделить всего-то полчаса, за которые едва успел перекусить, после чего сбежал.

Как потом я узнал, кинул меня, гад такой, и отправился бражничать с новыми знакомыми. К слову, с секундантами моих противников. Кому дуэль, а кому и окно возможностей. Вот он и воспользовался таковой, чтобы завести полезные знакомства. А что такого? Нормальная практика. Ссора ведь их не касается, они должны лишь организовать схватку и свидетельствовать, что та прошла с соблюдением всех формальностей…

Драться нам предстояло в университетском манеже. Вообще-то, он предназначен для обучения верховой езде. Но предоставляется и как площадка для поединков. Здесь имеется штатный лекарь и управляющий, выступающий распорядителем дуэлей, разумеется, их услуги за отдельную плату. Студентам Московского государственного университета указом царя запрещалось в пределах столицы драться в других местах.

К слову, в Москве два университета. Помимо государственного, есть ещё и столичный, находящийся в ведении столичного градоначальника. В нём обучаются неродовитые московские дворяне, и размеры у него куда больше. Имеется и третий, располагающийся в Подольске и предназначенный для дворянства Московского княжества…

Без пятнадцати семь, как и положено, к пансиону за мной подъехал Дмитрий. В принципе, и университет, и все его учебные корпуса с пансионами находятся на охраняемой территории. Но так уж принято, что на дуэль необходимо приезжать на извозчике или в своём экипаже. Личный транспорт на территорию университета не допускается ни при каких обстоятельствах. А то ведь раз попустишь, два, а там и не заметишь, как университет превратился в проходной двор. Зато в особых случаях допускались извозчики. И дуэли подпадали под это определение.

На этот раз в санях находился только секундант, надобности в лекаре нет, он уже ожидает на месте. Мне не очень-то и понравилась ранняя побудка. Но никуда не денешься, предстоят три поединка, а впереди ещё и день занятий.

Вопрос не в моём прогуле, что не по нраву всем университетским преподавателям. Ведь если получу рану, то никуда не денусь и буду валяться на больничной койке. Но в манеже ведь целый день проходят занятия по верховой езде, а потому поединки могут проводиться либо до, либо после уроков.

Когда мы уже приближались к манежу, Дмитрий глянул на карманные часы и попросил лихача попридержать лошадей. Время прибытия, как и очерёдность, также было оговорено с секундантами моих противников. Вернее, разыграно по жребию. Не хватало ещё устроить толчею в дверях.

Мы подъехали буквально вслед за Грушиным. Его поединок состоялся вчера вечером, и он проиграл Каменецкому, нанёсшему бояричу смертельную рану. Оно и к лучшему, вон он теперь стоит целёхонький и невредимый. Точнее, уже не стоит. Бросил взгляд в сторону наших саней и направился к входу. Вот молодец. Только вчера заглянул за грань, а сегодня уже готов снова драться.

А вообще, по большому счёту, поединок получается и не поединок, а какой-то водевиль. Насадил на клинок своего противника, его подняли, он отряхнулся и пошёл дальше. Ну прямо как в фильме «Горец», когда главный герой дрался на дуэли, и противник протыкал его шпагой пару-тройку десятков раз, так и не упокоив.

Меня это в корне не устраивало. Поэтому двоих своих соперников я собирался не убивать, а серьёзно ранить. Княжича попробую уложить наповал, глядишь, на этом и закончится. Нужно всё же использовать шанс на то, чтобы разойтись без претензий. Вот ни капли сомнений, что эти товарищи используют усиливающие зелья. Но я не в претензии, ведь и сам играю краплёными картами.

Когда вышел из саней, на площади появились очередные, с княжичем. А вслед за ним, но с противоположной стороны, вывернули и третьи с Власовым, которые заметно замедлились. Точность вежливость королей. Ага. Опоздать никак нельзя. Приехать раньше — проявить нетерпение и дать понять твоему противнику, что нервничаешь, а это какое-никакое преимущество.

Я хмыкнул этим мыслям и прошёл в дверь. Они тут, конечно, широкие, но не стоит устраивать толчею с противниками, оно как бы тоже не комильфо. Впрочем, об этом я уже говорил…

— Господа, у нас тут тройной поединок, который может закончиться уже после первой схватки, — заговорил управляющий манежем, он же распорядитель дуэли. — Все условия уже оговорены, и кому-то, возможно, придётся ожидать не один день, пока господин Ртищев оправится от ран. В этой связи пусть жребий определит, в какой очерёдности вы будете сражаться.

Ничего мудрёного. Три палочки разной длинны — короткая, средняя и длинная. Распорядитель предоставил моим соперникам тянуть их. В течение нескольких секунд я уже знал, что моим первым противником будет Власов, вторым Грушин и третьим Каменецкий.

— Господа, предлагаю вам примириться, — произнёс традиционную фразу распорядитель.

— Я буду драться, — сразу отмёл я любые шаги к примирению.

Меня не устроят извинения Власова ни при каких раскладах, хоть он в ногах валяться станет. Я должен серьёзно наказать как минимум двоих из них. Иначе урок не закрепится, и меня продолжат цеплять. Вот никакого желания продолжать множить своих врагов.

Лекарь дал нам по склянке с блокирующим зельем, и я сразу же ощутил тянущую и гнетущую пустоту под ложечкой. Неприятное чувство, от чего хотелось избавиться как можно быстрее. Увы. Но действие зелья продлится минимум час, может, дольше, это уже индивидуально. В моём случае скорее даже меньше, чему способствует сильный дар. Но времени в любом случае хватит.

Отсалютовав Власову шпагой, я сразу активировал предвидение в двухсекундном режиме. Использовать его на все четыре в подобном бою неудобно. Коль скоро я имею возможность что-то изменить в будущем, это же сможет сделать и мой противник. А значит, следует действовать так, чтобы он уже не имел возможности ничего изменить. И две секунды это самый оптимальный интервал. Секунда на осмысление полученного знания, вторая на принятие решения и действие.

Я не стал слишком уж долго кружить вокруг Власова и сразу перешёл к активным действиям. Пара пробных уколов и стремительная атака. Он управился без труда, отклонив ложные выпады и увернувшись от реального. Мало того, тут же перешёл в контратаку, чего я избежал, обернувшись вокруг своей оси, пропуская отточенную сталь буквально в сантиметрах от моего бока. Зато, перехватив свою шпагу обратным хватом, всадил клинок в правую почку провалившемуся вперёд бояричу.

Власов коротко хекнул, тут же задохнувшись собственным криком, изогнулся дугой и повалился на песок манежа. Я даже думать не хочу, насколько ему сейчас больно. Лежит на левом боку, зажимая рану и выгнувшись дугой, мелко сучит ногами. Корёжит его знатно, отчего я испытываю мрачное удовлетворение.

Всё. Этот готов. Оставь его без медицинской помощи, и он вскоре умрёт мучительной смертью. Но это не входит в мои планы. Поэтому я посмотрел на лекаря и сделал приглашающий жест, чтобы раненому оказали помощь. Тот приблизился и, наложив руки на рану, остановил кровотечение и применил лёгкое лечение, только и того, чтобы не помер. На этом, в принципе, его миссия завершена. Сильные цепочки использовать для лечения дуэльных ран не полагается. Теперь Власову будет не так больно, он не умрёт, но лечение продлится несколько дней, и всё это время ему будет не очень хорошо. Что полностью меня устраивало.

— Вы нуждаетесь в восстановлении сил? — спросил у меня распорядитель.

— Нет, я не устал и не получил никаких ранений, поэтому могу продолжить, — ответил я.

Мы с Грушиным встали друг напротив друга, и весь ритуал повторился. За исключением того, что мне не предложили блокирующее зелье. С момента приёма не прошло и десяти минут, а потому смысла в этом никакого.

В этот раз активность взял в свои руки мой противник, и я сразу же понял, что он находится под действием усиливающих зелий. В первой схватке я ничего такого не заметил. Тут же… Ну или боярича слишком уж отличают ловкость, скорость и отличная реакция. Даже с учётом моего предвидения, он однажды едва не подколол меня. Шпага прошла впритирку, взрезав рубаху и оставив лёгкую царапину под мышкой.

А при следующей атаке я сумел его подловить. Предвидя очередной выпад, отбил клинок, крутнув своим и вогнав шпагу вниз живота под углом сверху. Подобным образом, хотя и при иных обстоятельствах, я ранил незадачливого ухажёра Лены. И лечился он довольно долго.

Вот и Грушину пожелаю того же самого. Разумеется, если он не решит потерять лицо. Что вряд ли. Даже если сделать это втайне. Озаботившись лишь тем, чтобы остался шрам, рано или поздно всё тайное становится явным. И потом, тут ведь достаточно пустить более или менее правдоподобный слух.

Чтобы избежать этого, раненые на дуэлях стараются принять как можно большее число посетителей, пока прикованы к постели. Мало того, досадуя и извиняясь, устраивают представление со сменой повязок, чтобы гости лично лицезрели, в каком состоянии находится рана. При наличии достаточно большого числа свидетелей любой, посмевший усомниться в том, что раненый честно прошёл лечение и не избавлял себя от страданий серьёзными рунами, рискует получить неприятности.

Я вновь отошёл в сторону и сделал приглашающий жест лекарю, давая понять, что не имею ничего против оказания первой помощи. Меньше, чем через час Грушевский мог помереть, но в мои планы не входило его возрождение аки птицы феникса. Вчера Каменецкий был к нему снисходителен, убив и позволив подняться. Но я не так любезен. Оно вроде как я с ним на месте посчитался за проделку с носовым платком. Но он ведь решил оставить последнее слово за собой. Вот теперь пусть и подумает на будущее, стоит ли оно того.

С княжичем я решил также закончить как можно быстрее. Его-то мучить в мои планы не входило, не дурак плодить себе врагов. Поэтому в атаку бросаться не спешил, решил сработать при первой же контратаке. В свою очередь и Каменецкий не торопился, аккуратно прощупывая оборону. Успел оценить мои способности, наблюдая за предыдущими схватками. Два поединка, две серьёзные, практически смертельные раны о чём-то да говорят.

Наконец княжич что-то там для себя решил и взорвался целым каскадом ударов. Он был настолько стремителен, что несмотря на моё предвидение, всё, на что меня хватало, это успевать сдерживать его натиск, постепенно отступая, благо манеж большой и это несложно.

Наконец я увидел возможность и, отмахнувшись от очередного выпада, ударом ладони сбоку по клинку контратаковал. Как по мне, то я был достаточно быстр, но рунные цепочки и зелья усиления работают. Я успел убедиться в этом на собственном опыте, когда наблюдал атаку не магических тварей, словно в замедленной съёмке. Каменецкий всё же успел среагировать и попытался увернуться, но больно уж положение у него оказалось неудобным. Впрочем, он и не подумал сдаваться, попытавшись предпринять хоть что-то. В результате мой клинок, нацеленный в сердце, пронзил княжича насквозь, пройдя через правое лёгкое.

Несмотря на острую боль и тяжёлую рану, он попытался рубануть меня шпагой на противоходе. Однако я успел среагировать, вновь отбив атаку ладонью и заработав очередной неглубокий порез. После чего отскочил назад, извлекая из тела княжича свою шпагу.

Мысленно матернувшись, я приготовился вновь атаковать Каменецкого, чтобы добить и лишить мучений. Но в этот момент его нога подломилась, и он завалился на бок, хрипя и пуская кровавые пузыри. Всё. Однозначно не боец. Добить такого означает заполучить дурную репутацию, и как-то наплевать, что это пойдёт ему только на пользу. Оставить без помощи, обречь на мучительную смерть, что так же не способствует повышению авторитета. М-да. Похоже, попадос.