Жалкие создания

Сердце Монстра

Сердце монстра

Многие говорят, что одиночество – плохо.

Когда я был маленьким, родители выказывали недовольство по поводу того, что мне не хотелось гулять и играть с соседними детьми. Да какого черта я вообще должен был проводить драгоценное время с этими придурками, вроде Билла, Томаса, Питера и Рэнди? Даже в возрасте десяти лет я понимал, что они не достойны моего присутствия в их компании. Самый удручающий момент происходил, когда Рэнди или Томасу удавалось взбесить девчонок, каждый вечер выходящих на игровую площадку. Я наблюдал из окна моей комнаты на втором этаже, как они гонялись за парнями. Если удавалось поймать одного из них (а это происходило не часто) девчонки брали в его плен, чтобы совершить казнь в виде отрывания волос или растерзания лица грязными от песка ногтями. Впрочем, эти забавы не вызывали во мне каких-то особенных чувств. Интересовало меня нечто другое…

В детстве я любил уходить в лес, расположенный позади нашего дома. Там выкраивался маленький сад, за которым мама любила ухаживать в прохладные дни. На окраине деревья росли через одно, и были не такими высокими, как в чаще, поэтому обзор был хорошим. Если не пройти дальше ста метров в эту самую глубь, можно было видеть бордовую черепичную крышу моего дома. Еще становясь в определенное место, вытягивая шею, я видел желтого петушка на самом конце верхушки. Обычно я и бродил неподалеку, ведь дальше деревья становились плотнее, словно прижимаясь, друг к другу, а чистое голубое небо скрывалось за темно-зелеными мощными стволами, растущими вверх. Стоило уйти чуть дальше, как мрак подступал ко мне из самой гущи леса, окутывая темноватой пленкой все кусты, камни, сучки и тропинки.

Однажды, когда на небе нависли грозовые тучи, но дождя еще не было, я решил прогуляться, так как унылый вид из окна меня порядком наскучил. Кажется, тогда я предупредил отца, читающего новостную газету, что иду в лес. Но, видимо, новости были действительно интересными, иначе бы он точно сказал так: «Не задерживайся. Не ходи далеко, старайся не пораниться или не посадить занозу. Всегда проверяй видно ли желтого петушка, если нет - срочно возвращайся. И да, надень что-нибудь на голову». Я, быстро накинув синий дождевик, вырвался из дома и, обежав сад, где копошилась мама, бросился к лесу. Помню, как она крикнула мне вслед, отрывая очередной сорняк: «Дэнни, не уходи далеко и не задерживайся. Возвращайся к ужину!». «И я тебя люблю, мама!»,- отвечал я, уже преодолев некоторое расстояние.

Было темно. Даже на расстоянии примерно двадцати метров лес становился мрачным и снова обтягивался темной пленкой. Свалив все на темно-синие тучи, я неторопливо, будто впервые, продвинулся еще на метров тридцать. Сквозь хруст веток, повалившихся наземь, я слышал тихое завывание ветра и легкие стоны высоких деревьев. Подняв голову вверх, к мрачным зеленым верхушкам, я заметил какое-то странное шатание. Нет, я знал, как качаются стволы на ветру, и наблюдал за этим довольно часто. Но сейчас, перед грозой, они будто сами волновались или, может быть, боялись этих тяжелых туч, повисших над нашим городком. Впрочем, я шел дальше, все так же с изучающим взглядом, осматривая то, что подвернется. Темноватая пленка становилась плотнее. Она с какой-то непринужденностью обволакивала стволы и кроны деревьев, словно говоря «Все здесь принадлежит мне». В какой-то момент, при хрусте очередной ветки, я наклонился и поднял ее. Мне показалось, что собирать их и прогуливаться будет увлекательнее. Целью моей стало находить ветки, не похожие или, хотя бы, чем-то отличающиеся от остальных. Например, та первая, что я сломал, наступив на нее, была с бугорком в виде родинки и моя детская фантазия представила гнома, который может превращаться в сухие ветки, но родинка на большом и круглом носу, всегда выдавала его перед другими гномами, когда они играли в прядки. Почему я не подумал тогда, что, если это был гном, превращенный в ветку, значит, я случайно, разломав его пополам, стал убийцей? К счастью, этот момент был пропущен в моей голове, иначе я бы впал в депрессию или целую неделю закатывал истерики, и плохо себя чувствовал по ночам. В общем, увлекшись этим занятием, я собрал около десяти, может, пятнадцати веток, имеющих, на мой взгляд, особенность и не заметил, как вышел на чистую полянку с маленькой ступой в центре. Деревья разошлись, открывая распростертый вид на медленно плывущие, с некоторым волнением, грозные облака. С момента моего выхода из дома, они заметно почернели. Я решил разложить на этом природном столе свою коллекцию и оценить каждую по достоинству. Осматривая их, моя фантазия вырисовывала сказочных персонажей или нечто другое. Некоторые были похожи на змей, попадались еще гномы, но я их не брал, потому что у меня был такой. Еще была ветка, смахивающая чем-то на полосу молнии в темно-синем небе. Я заулыбался, не поверив такому совпадению и, взяв в руки эту чудо-ветку, поднял наверх, зажмурив глаз, будто подставляя ее вместо молнии, которая по каким-то причинам до сих пор отсутствовала. Но все же я надеялся, что до начала грозы вернусь домой. Именно в этот момент, уже опуская ветку обратно, в чернеющем горизонте сверкнула первая молния, которая заставила меня осознать одну вещь. Я не видел желтого петушка и уж тем более крыши…

Поначалу я не знал, что делать дальше. Мне казалось, я попал в другой мир, где правила сотворены не людьми, а нечто другим, более могущественным. Внезапно поледеневший ветер выплыл откуда-то из глубин леса, сгибая деревья и короткую траву на полянке. Он обдул мое растерянное лицо и также скрылся, оставляя меня позади. Это было словно дыхание гигантского тролля, который направлялся ко мне из мрачных глубин непроходимого леса. Когда холодный ветер окончательно ослаб, на небе, сопровождаясь оглушающим грохотом, сверкнула еще одна, но гораздо мощнее предыдущей, молния. Я слегка дрогнул, закутываясь в тонкий дождевик и, когда первые капли дождя дотронулись моих бледных щек, руки инстинктивно натянули глубокий капюшон, в который моя голова затонула полностью, оставив небольшой обзор глазам. Дождь быстро начинал становиться плотнее, а холодный ветер снова усиливался. Подол синего дождевика, под обрывающимся дуновением, начал колыхаться, как флаг, прикрепленный на вершине столба забора.

Я оглянулся, но кроме чернеющего горизонта и распластанного леса, ничего не заметил. «Не мог же я уйти так далеко?»,- выговаривал я уже дрожащими от холода губами, поворачиваясь в разные стороны и, надеясь, что вот-вот я увижу желтого петушка и мою красную крышу. В такой ситуации трудно было придумать оптимальное решение даже взрослому человеку, не говоря уж про ребенка десяти лет. Но во мне, каким-то немыслимым образом, теплилась надежда о том, что сейчас меня найдут мама с папой. Отец поднимет меня на руки, и мы благополучно вернемся домой, пускай хоть и промокшими. Это чувство, нет, скорее предчувствие, разливалось где-то в груди, как будто после зимней прогулки вы заходите в уютный дом, где трещит печь, и выпиваете чашку горячего чая. Самого вкусного и сладкого на свете. Такой же была моя надежда, до того, как мне предстояло увидеть и пропустить через себя события, изменившие мою жизнь навсегда…

За моей спиной что-то громко вздохнуло, создав при этом сильный толчок ветром, и я не удержался на месте, сделав пару несвоевольных шагов вперед. Леденящий порыв воздуха был похож на тот, что впервые дотронулся моего лица. Тот, что показался мне дыханием огромного тролля. Мое маленькое дрожащее тело застыло, словно я находился в морозильной камере не меньше часа. В какой-то момент мысль сводилась к тому, что это опять тот самый ветер, гуляющий по сумрачным просторам леса, но нет. Это явно было дыхание чего-то большого, ужасающего своими размерами, чудовища. Оно было тяжелым и продолжительным, как звук заводящегося автомобиля за спиной. Я почувствовал еще одно дыхание, которое напрочь сдуло мои надежды на спасение, словно то было пеплом в моих руках, теперь же разносящееся по воздуху и, оседая на промокшую траву. И, когда я понял, что теперь могу шевелить пальцами рук, мое сознание решило набраться смелости и повернуться к неизвестному страху лицом.

Когда нам страшно, мы кричим, так? Но что, если этот страх переходит границу реальности? Когда тебе не страшно – нет, это повседневное чувство. Мы кричим, когда нам что-то не нравиться или мы действительно напуганы, но этот страх не переходит черту. А то, что испытал я, скользнуло через нее своими мерзкими конечностями так, словно эта черта ничего не значила. И мое детское сердце панически застучало в груди, где совсем недавно теплился свет.

Передо мной, на расстоянии десяти метров сверкали два гигантских, не поддающихся никакому осмыслению, зеленых и идеально круглых глаза. Их зеленый свет обрушивал на меня нескончаемую злобу и враждебность. Его ледяное дыхание усилилось, почти срывая мой дождевик. Я не сдержался на ногах и пал перед ним, как падает нечто слишком податливое. Словно теряя надежду, с момента прикосновения с промозглой землей. Но приложив усилия, я смог вновь подняться и, кажется, это удивило монстра. Его круглые, как монета, глаза немного поменяли форму, изогнувшись сверху, и создавали впечатление возбудимости или, скорее всего, раздражимости.

Я не видел его тела. Только глаза и, окутанную мраком, пасть, из которой выплывал ветер, заставляющий дрожать каждую мою клеточку. Я боялся представить каких он размеров, даже мое детское измышление было не в силах дать образную высоту величин этого чудовища. И, когда я осмелился отвести взгляд выше, меня пронзил единственный факт, заставляющий понять, насколько велик этот монстр. Под его телом я перестал видеть грозовые тучи и чувствовать дождь. Надо мной распространилась непроглядная тьма…

Чтобы вы сделали, оказавшись на моем месте? Не знаете… я тоже. Находясь под его дыханием, я жутко замерз. Мои пальцы на руках снова окоченели, а зубы стали пробивать мелкую дрожь. Вскоре я и сам задрожал, как осенний листок, отчаянно цепляющийся за сухую ветку. Мои ноги совсем потеряли чувство осязания. Казалось, их не было вовсе. И, прикованный к его изумрудному взгляду, я стоял в полном оцепенении. Это не могло продолжаться долго, так? Должен же монстр сделать хоть что-то.

Наконец, он, не отводя взгляда от меня, шевельнулся. И земля под моими ногами тревожно задрожала, заставляя балансировать меня взмахами рук, чтобы я не повалился вновь. Он вздохнул и порыв ветра, больше похожий на небольшой смерч, сдул с меня синий дождевик, за который я так безуспешно пытался ухватиться. Я защищался руками, закрывая свое лицо, и остался в белой футболке, сапогах и тоненьких штанах. Внезапно ветер утих, порождая во мне некоторое облегчение. Опустив руки чуть ниже, я увидел, как гигант начал выпрямляться. Казалось, в этот момент все деревья в лесу застонали, одновременно сопровождаясь гулким эхом где-то вдалеке. Волна дикого ветра просвистела мимо меня, окончательно сбивая с ног, когда чудовище принялось стремительно возвышаться к небесам. Оно росло, как если бы я видел рост самых высоких гор на свете.

Ветер совсем обезумев, начал буквально рычать по всей округе, не оставляя мне шансов набрать воздуха в грудь. Деревья изогнулись, словно игровые карты в руках мастера, когда тот собирался подкинуть их вверх, чтобы вызывающе перетасовать колоду. Земля под ногами куда-то уползала, и я не мог даже поднять голову, дабы разглядеть хаос, который происходил вокруг. Меня трясло и подкидывало на пару сантиметров, после чего я падал, пытаясь прижаться как можно сильнее к земле. Это было сравнимо с катастрофой в больших городах, когда люди в растерянности бегут по улицам и кричат от происходящего ужаса. Но это не поддается никаким пониманиям . И такие слова, как «ужас» и «страх» не могли полноценно передать мои чувства. Я пытался сделать хотя бы глоток спасительного воздуха, но беспорядочность, царившая надо мной, дала понять, что очень скоро я задохнусь…

Спустя секунду мир, будто замер. Все шумы утихли; колебания земли прекратились. Даже ветер, яростно завывающий пару мгновений назад, замолк. Я сделал пару быстрых глубоких вдохов и выдохов, как это бывает, когда после продолжительного времени под водой, выплываешь на сушу. Я уперся на руки и поднял голову, вглядываясь в исполинскую тень передо мной. Его светившиеся зеленые глаза теперь сверкали в вышине и были устремлены на меня. Сейчас дождь снова полился на меня большими холодными каплями. Темня полоса горизонта виднелась за его спиной. Кажется, тучи отступили и теперь уплывали на север, оголяя звездную плоскость и серебряную луну. Все, что я видел дальше, помимо зеленых глаз и тьмы, перечеркнуло испытанное прежде. Это было похоже на резкий очень яркий свет во мраке. Что-то похожее на чувства, когда вас из-за спины сбивает машина. Сначала боль, а потом неожиданность.

Я увидел, как в области груди монстра, где, возможно, находилось сердце, появилась девушка, обвитая толстыми травяными венами и она, кажется, просыпалась ото сна, потому что там происходили какие-то странные движения, которые я с трудом замечал. Я хотел убежать, но мои ноги опутали корни, которые внезапно, словно по ее приказу или монстра, появились из глубин земли. Тогда я попробовал кричать, но и это было безуспешным; вырывался лишь тонкий детский хрип. И в этот момент, когда я стал чувствовать очередную волну холодного страха и паники, в моей голове кто-то ослабленным голосом сказал:

– Я умираю.

Дрожавшим голосом, я осмелился спросить.

– Почему?

– Странный вопрос… Все когда-то умирают. – Медленно проговорил женский голос, который теперь я смог утвердить (что он женский).

– Ты не убьешь меня? – Спросил я.

– А ты боишься смерти? – Будто что-то проверяя, поинтересовалась она.

– Да. Думаю, все ее бояться. И я тоже. – Мои губы даже не шевелились. Будто мы говорили в каком-то пространстве; в моей голове.

– Я тоже когда-то боялась, но сейчас слишком стара, чтобы испытывать страх перед смертью.

– Ты не можешь быть старой. Твой голос мне нравиться.

Я услышал тихий смех, пропитанный грустью и одиночеством. Но потом голос снова стал обессиленным и, как мне показалось, тревожным.

– Я действительно стара, но не по внешности. Мои жизненные силы на исходе и мне все труднее сдерживать монстра. Через несколько лет он полностью исчерпает меня и станет бесконтрольным яростным чудовищем. Я думаю, что первыми пострадают твои родители и ваш городок. Вы ближе всего…

– Мама и папа могут умереть?

– Да.

– Я могу спасти их… Я спасу их! Только отпусти меня! – Мой голос задрожал сильнее.

Послышался медленный и спокойный выдох. Так выдыхают разочарованные в ком-то люди. Я почувствовал, как мои ноги становятся послушнее и, опутавшие меня корни, вновь ушли под землю. Деревья в противоположной стороне стали какими-то удивительными движениями отступать друг от друга, образуя мрачный природный коридор, который, как мне показалось, вел домой. Последний раз, кинув взгляд на изумрудные, выражающие, теперь уже, грусть глаза, я ринулся в лесной проход.

Я бежал со всех ног, падая и снова вставая. Деревья злобно шептали песню леса при полной луне. Я бежал. Дом был рядом. Так подсказывало мое чутье. Чудовище отдалялось от меня, потому что я бежал. Бежал, бежал, бежал… как трус? Я ведь люблю одиночество. Люблю слушать, как деревья шумят, люблю слушать, как дышит лес. Мне нравятся вибрации, которые исходят от него. Неужели мне не жалко ту девушку с приятным, но истощенным голосом? Ей, наверно, очень плохо сейчас. Она мучается, она думала, что нашла того, кто поможет. Мама всегда говорила: «Дэнни, когда мы просим тебя что-то сделать, значит, отец и я верим, что ты сможешь это. Мы возлагаем надежды именно на тебя, потому что ты наш сын. Если тебя просят о помощи другие, соглашайся. Помни - добро всегда возвращается бумерангом, так же как и зло. Думай об этом каждый раз, когда ты отказываешь в чем-то. Знай, ты - особенный».

Я замедлил бег… а потом, остановился.

Каково это быть одиноким? Возможно, ли влюбиться в одиночество или от этого только погибают? Почему оно вообще существует? Многие бояться быть одни, но… если этого не хотеть, можно ли избежать? Мне плевать. Считайте меня идиотом, но я не бросил эту девушку. Ни за что!..

Закрыв глаза, я пытался заговорить с ней. Может быть, она услышит. И она ответила! Ответила! Можете представить?

Она рассказала мне все об этом монстре. Она рассказала, что ее придется заменить кем-то другим. Она умирала. Все умирают, верно? Она тоже… И пусть я был слишком мал, чтобы понимать во что впутываюсь, но душа кричала: «Ты молодец, Дэнни! Так держать! Я знала, что ты особенный!».

Два года спустя…

Я отправил выше написанное письмо по адресу, где живут мои родители. Уверен, ворон, что стал моим другом, донесет его в целости и сохранности. Девушку я похоронил в лесу, в непроходимом для человека месте. Ее звали Алиса, она действительно хороший и добрый человек, который, перед своей смертью, поведал о тайнах леса и о том, кто этот монстр. К сожалению, я не могу рассказать вам об этом, ведь это секрет. Секрет, раскрывающийся избранным детям.

Знаете, почему монстр выбирает детей? Дети лучше любого взрослого понимают природу, они знают, что ей нужно. Знают, в чем она нуждается…

Нечто, схожее размером с гору, возвысилось над густыми зеленеющими деревьями и пошагало осваивать новые территории леса. Сверкающие изумрудные глаза выражали спокойствие и безграничную свободу действий. Лазурное небо распласталось по всей округе и солнце, медленно восходящее на свой трон, пролило первый теплый свет, на счастливое лицо Дэнни.

Теперь я новое сердце монстра…