Жажда крови

32

— Стефан, — прошептал бесплотный голос.

Я был в лабиринте в Веритас, густая живая изгородь вставала выше моей головы, солнце палило плечи. Воротничок был слишком тугим, шея чесалась — почему-то на мне была лучшая воскресная одежда.

От поворота ко мне шел Дамон. Невинные голубые глаза были широко распахнуты.

— Побежали наперегонки? — предложил он.

Конечно, я согласился.

Мы бежали, пока не начали задыхаться, пока легкие не загорелись от усилий и смеха. Дамон счастливо улыбался, а потом надвинулись тучи, и вокруг потемнело. Черты брата начали меняться. Глаза потемнели, губы стали алыми, как кровь. Он прижал меня к земле и навис надо мной, и это была не игра. Он что-то достал из кармана и ударил меня в грудь, и я лежал на мягкой траве, и мой последний стон постепенно затихал.

Вдруг я увидел нас сидящими на крыльце. Между нами пристроилась Катерина, сверкая озорными темными глазами. Она отрывала лепестки от маргаритки. Ее нога была так близко, что я слегка задевал ее бедром. Она то придвигалась ко мне, то убирала ногу, и я наконец понял ее игру: цветок поможет ей выбрать одного из нас. Когда остался всего один лепесток, ее глаза встретились с моими, и я понял, что выиграл. Она наклонилась меня поцеловать, и я закрыл глаза, готовый к прикосновению мягких губ.

Вместо этого я почувствовал удар кола в сердце. Распахнув глаза, я увидел брата. Он смеялся и загонял дерево все глубже, и цветочные лепестки измялись, когда я упал.

Уронив голову набок, я увидел девушку, которая истекала кровью рядом со мной. Волосы у нее были огненно-рыжие, а кожа под россыпью веснушек — мертвенно-белая.

Келли! Я попытался закричать. Но Дамон заткнул мне рот, продолжая снова и снова вонзать нож в спину Келли.

— Стефан! — снова позвал голос, на этот раз громче. Я узнал это певучее контральто. Лекси.

— Нет, — простонал я. Я не мог допустить, чтобы Дамон убил еще и ее, — убирайся!

— Стефан. — Она подошла ближе, опустилась на колени и поднесла бокал к моим губам.

— Нет, — снова сказал я.

Она грубо потрясла меня за плечи, и я открыл глаза. Стены покрывала потрескавшаяся красная краска, а напротив меня висел портрет в золотой раме. Я сел, ощупал лицо руками, а потом посмотрел вниз. На мне все еще было кольцо. Я потрогал камень — он был вполне реален.

— Лекси? — еще слышно сказал я.

— Да! — Она улыбнулась с явным облегчением. — Ты очнулся.

Я осмотрел себя. Рука все еще болела, под ногтями засохла кровь

— Я жив?

— Не совсем, — призналась она.

— Дамон?

— Мы не смогли его поймать, — тускло сказала Лекси, — он убежал.

— Келли? — Я не хотел этого слышать, но должен был узнать.

Лекси долго рассматривала свои ногти, а потом подняла на меня янтарные глаза:

— Мне жаль, Стефан. Мы пытались… Даже Бакстон пытался ее спасти… Но было уже слишком поздно, — закончил я. Внезапно заболела голова. — Где она сейчас?

Лекси отвела мои свалявшиеся волосы с виска. Ее пальцы внезапно показались очень холодными.

— В реке. Весь город ее ищет, — она осеклась, но я понял все, чего она недоговорила.

Весь цирк знал о моей дружбе с Келли. Если ее ищут, то мое присутствие опасно для Лекси и ее семьи.

Но, даже если бы меня ничто не гнало, я не смог бы остаться. С Новым Орлеаном было связано слишком много боли и воспоминаний, которые я даже не начал еще осмысливать.

Я упал на подушки.

— Сначала ты должен поесть, — прошептала Лекси, помогая мне сесть, и добавила с грустной улыбкой: — Твоя любимая козья кровь.

Я прикоснулся губами к жидкости. Она была мерзкой, совсем не похожей на сладкую и вкусную человеческую кровь, но хотя бы теплой. И в ней чувствовалось нечто такое, чего никогда не будет в человеческой крови: привкус искупления. Чем больше я буду пить, тем меньше человеческой крови окажется в моем желудке. Однако я не был настолько наивен, чтобы полагать, что сумею избавиться от вины. Я убил слишком многих за то короткое время, что был вампиром, разрушил слишком много жизней. И смерть Келли была делом моих рук, хоть я и не пил ее крови. Я должен был отвернуться от нее, сказать, что не желаю ее видеть. Но я оказался слишком слаб.

— Хороший мальчик, — сказала Лекси, когда я осушил бокал.

Чувствовал я себя при этом не слишком хорошо. Я был болен, боялся и не знал, что делать дальше. Дамон все еще ходит по этой земле, и кровь Келли течет в его венах. Желудок сжался.

— Я не знаю, что делать, — признался я, ища ответа в глазах Лекси. Но она молчала.

— А я не знаю, что тебе сказать, — наконец призналась она, — но я знаю, что ты хороший человек.

Я вздохнул, собираясь напомнить ей, что я вообще не человек, а чудовище, но она встала и собрала посуду с тумбочки.

— Хватит разговоров. Отдыхай, — она поцеловала меня в лоб, — и, Стефан, постарайся не видеть снов.