Ген медведя

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТЬ

С равной долей беспокойства и удивления Рид вскочил со стула и полетел к кухне и входной двери. Я последовала за ним, а Мэри последовала за нами обоими, тяжело дыша. Тем не менее, к тому времени, когда мы все добрались до окон кухни, во дворе не было ничего, чтобы увидеть за деревьями и декоративными камнями и другими вещами.

Дыша немного медленнее и легче, Мэри заговорила дрожащим голосом.

— Он был прямо там… прямо во дворе. Это был «Порожденный кровью». Я видела его светящиеся красные глаза.

Затем последовала дискуссия о том, где именно Мэри увидела светящиеся красные глаза, и, была ли она уверена, что видела светящиеся красные глаза. Убедившись, Рид почти вылетел из входной двери, сказав мне недвусмысленно, что я должна остаться внутри. Он даже сказал Мэри, что она может запереть дверь своим телом, чтобы я не ушла, если я хотя бы попытаюсь ступить на улицу. Однако я даже не рассматривала эту идею, уже будучи уверенной, что Мэри остановит меня, используя любые необходимые средства. Кроме того, с ее присутствием у меня не было никакого желания начинать повторение того, что произошло несколькими днями ранее, когда ее чуть не убили после того, как она последовала за мной из дома.

Мы с ней ужинали вместе, пока Рида не было, и час спустя он, наконец, позвонил, чтобы сказать, что Мэри была абсолютно права в том, что она видела. Там действительно был шпион из порожденных, и Рид и его люди убили его, затем прочесали всю деревню, чтобы убедиться, что был только один шпион в этом районе.

Убедившись, Рид вернулся, проводил все еще напуганную Мэри к себе домой, а затем снова вернулся домой, сказав без следа иронии, что он голоден, как медведь.

Поскольку я была невероятно голодна во время беременности, у меня был еще один ужин, пока он уплетал свою первую тарелку. После того, как Рид поел, мы перешли из официальной столовой за стол, чтобы насладиться толстыми кусочками чизкейка Мэри, находясь ближе к входной двери, чтобы он мог вылететь в любой момент, если получит сообщение, что был замечен другой порожденный.

Медленно доедая последний кусочек своего чизкейка, Рид начал бормотать, что придется бросить все силы, чтобы победить Джерарда и его медведей, если они снова нападут массово, потому что все быстро оправлялись от своих травм.

Я не знала, сколько этих «все» понадобиться. Рид и его люди все еще превосходили численностью «Порожденных кровью», я была абсолютно уверена, что мое нож-метательное искусство может быть реальным активом во время очередной грандиозной битвы. Но, конечно, мне все еще нужно было приучить Рида к этой мысли.

Однако, когда он заговорил через несколько секунд, глядя на двойное пламя двух белых конусообразных свечей, между нами, на столе, казалось, глубоко задумавшись, поразил меня. Он просто хотел знать, осталась ли еще запеченная курица. Существуя и чувствуя себя свиньей, я взяла еще один кусочек, задаваясь вопросом, буду ли я когда-нибудь чувствовать себя действительно полной в течении беременности.

Как только мы с Ридом, наконец, закончили есть, мы просто сидели, потягивая наши соответствующие напитки, виски для него и минеральную воду с газами для меня, пока Рид внезапно не заговорил, поразив меня.

— Я знаю, что произойдет, Саманта. Я знаю, о чем ты в конце концов меня спросишь. Так что начинай, пока мы не легли спать. Просто скажи или спроси меня, что ты собираешься делать.

Я была несколько застигнута врасплох, потому что думала, что он попросит, чтобы в свете напряженного вечера, который у него был, я сохранила все, что хотела сказать или спросить, до последнего, надеясь, что никогда.

Итак, как бы ни была осторожна, я сделала еще один глоток воды, затем поставила стакан с преднамеренной медлительностью, чтобы смогла собрать свои мысли, прежде чем ответить.

— Я ценю, что ты хочешь, чтобы я сказала или спросила все, что хочу прямо сейчас, Рид, и я хочу сказать, но веришь или нет, я не собираюсь ничего спрашивать. Просто хочу сказать, что, если и когда Джерард и его люди снова нападут, я использую свой особый навык, чтобы помочь бороться с ними. Учитывая, что я взрослая женщина, которая в разуме и твердой памяти и осознает опасности и риски, а также учитывая, что я женщина, которая всегда отвечала за свою судьбу и хотела бы остаться такой на неопределенный срок… Я просто не могу представить, что не буду сражаться и использовать свои навыки метания ножей, чтобы помочь защитить мой новый дом. Так что… я собираюсь это сделать. Я уже приняла решение. Так вот почему я не спрашиваю тебя об этом.

— Ты просто говоришь мне.

Он говорил так ужасно властно.

Пытаясь сохранить зрительный контакт с ним по какой-то причине, я сглотнула.

— Совершенно верно. Я просто говорю тебе.

— Ты просто говоришь мне несмотря на то, что как начальник Сомерсета, уполномоченный правительством Соединенных Штатов, я могу наложить вето на любого, кто говорит мне что-нибудь.

Я не могла разобрать выражение его лица, и это почему-то заставляло меня нервничать. Однако не собиралась отступать от того, что сказала.

— Совершенно верно. Я приняла решение, и несмотря на то, что ты можешь наложить вето на него на весь день, если хочешь… Я не передумаю. Тебе придется физически остановить меня в случае еще одного нападения. Но знай, если сделаешь… — Не желая, чтобы это звучало так, как будто я угрожала, я остановилась, чтобы изменить формулировку того, что собиралась сказать. — Видишь ли, я никогда не смогу быть с человеком, который не позволит мне использовать мои навыки во благо, Рид… Я никогда не смогу быть с человеком, который не поощряет их. Я знаю, правда, что, может быть, я не самая простая женщина, с которой иногда приходится иметь дело, как ты сказал, но… легко, или трудно, или тяжело, или что-то в этом роде, я не хочу мужчину, который думает, что может изменить меня, или контролировать меня, или сказать мне, что я не могу делать то, что я хочу делать.

— Даже когда этот человек будет говорить тебе, что ты не можешь сделать что-то для собственной безопасности?

Немного неожиданно, даже для меня, я даже не колебалась.

— Да. Даже тогда. И может быть, особенно тогда. Потому что это ты говоришь мне, что я не в своем уме, и что я неспособна измерять риски и принимать решения о своей собственной безопасности. И это то, с чем я никогда не смогу жить в долгосрочной перспективе.

С все еще нечитаемым выражением, Рид перевел взгляд с моего лица на двойное пламя свечей.

— Мне действительно нужно некоторое время, чтобы подумать обо всем этом.

— Справедливо. Бери столько времени, сколько нужно. Меня это вполне устраивает.

Вскоре мы снова стали пить, хотя почти не разговаривали. Даже когда Рид потянулся к моей руке и держал ее, пока допивал виски.

Тем не менее, в ту ночь в постели наши руки и тела говорили о многом, и когда мы отдыхали в объятиях после этого, я поняла, что окончательно влюбилась в Рида. И даже не просто окончательно, а глубоко. Я влюбилась в его глубокий голос, его прикосновения и его запах, но это была даже не половина дела. Я влюбилась в его храбрость, его заботу, которую он, казалось, скрывал так долго, и в его сердце, которое он также хорошо скрывал какое-то время. Я влюблялась в то, как он иногда произносил мое имя, когда мы занимались любовью, так нежно и сладко, как будто мое имя было стихотворением.

После осознания этого, я долго не спала, глядя на лунный свет, танцующий на потолке в темноте. Не смотря на влюбленность и сильные чувства, я не блефовала, когда говорила, что никогда не смогу быть с мужчиной, который не поддерживает меня, используя мои особые навыки. Что сделало меня уверенной, что будет чертовски больно, если Рид не сможет себя заставить.