#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 23

Глава 1

Невский замок, Невинск

Олежек лежит в своей кроватке, греется в уютных одеяльцах и делает самое важное в жизни младенца — бессмысленно пялится в потолок. Ну, ещё иногда дергает ножками и пытается засунуть копытце в рот, но это, честно говоря, пока не особо получается.

В комнате слышны голоса. Мама и какой-то дядя-телепат. Они что-то обсуждают, нависая над ним, но Олежек не заморачивается — он ещё совсем маленький. Ему и нескольких недель нет, голова тяжелее, чем хочется, а слов он, естественно, не понимает.

Зато он отлично чувствует эмоции. Всё благодаря связи с Астралом — этой штуковине, которая окружает его, словно теплое одеяло, только без запаха молока. Ещё она делает взрослых очень… напряжёнными. Вот, например, прямо сейчас мама и дядя-телепат явно о чём-то переживают.

— Я не знаю, как ещё ограничить этот Карман, — вздыхает телепат, будто ему только что поставили двойку за сочинение. — Его Сиятельство Олег Данилович постоянно притягивает сюда чужие каналы связи. Боюсь, только ваш муж-граф сможет с этим справиться.

Олежек моргает и заливается смехом, наблюдая за бессилием взрослых. Такие смешные, такие слабые… но не все.

Тот дед с бородой, что заглядывал, очень сильный. Олежек почувствовал это сразу. А ещё папка Олежека — он самый сильный. Он установил барьер, сквозь который не могут пробиться зверюшки из Астрала, хотя они очень бы хотели с ним поиграть.

Мама смотрит на телепата, задумчиво постукивая пальцем по краю кроватки. У неё красивые светлые волосы и острые ушки. А у Олежека — рога и копыта. Круто, конечно, но… не то. Вот если бы еще к рогам ушки, как у мамы! Наверное, он бы слышал даже взмах крыльев бабочки.

— Да, я скажу мелиндо, он обязательно что-нибудь сделает, — говорит мама, продолжая задумчиво трогать обручальное кольцо.

Телепат облизывает губы и качает головой так, будто его только что попросили сожрать лимон целиком.

— Ваша Светлость, мне даже находиться здесь больше часа тяжело. Я не понимаю, как вы вообще тут выдерживаете.

Мама смотрит на него так, будто это вообще не вопрос.

— Потому что мне помогает мелиндо, — спокойно отвечает она.

Телепат тяжело вздыхает, по его широкому лбу бежит пот.

— В общем, я сделал всё, что мог, Ваше Сиятельство, — с мукой в голосе говорит он, потирая виски, будто вот-вот заработает мигрень на год вперёд.

Олежек внимательно наблюдает за взрослыми. Они выглядят грустными и озабоченными. А он не хочет, чтобы мама была грустной! Он любит, когда мама улыбается. Она ведь красивая. Значит, нужно её развеселить!

Но как?

Ответ приходит сам собой. Котик!

Все любят котиков! Особенно чёрных, пушистых и… эм… с рогами?

Олежек с довольным мычанием тянется ментальными щупами в Астрал и вытаскивает оттуда нечто крупное, тёплое и мурчащее.

В следующий момент прямо в центре детской с мягким «шлёп» появляется огромный, чёрный, рогатый кот.

Тишина.

Мама первая нарушает её, округлив глаза:

— Это же Демон!

Рогатый кот невозмутимо садится на ковёр, зевает, потягивается и лениво оглядывает присутствующих сияющими зелёными глазами.

— МРЯУ.

Телепат открывает рот, а затем…

— А-А-А! — дико орёт он, хватается за голову, делает пару шагов назад, натыкается на стену и со стоном сползает вниз.

И, как вишенка на торте, в процессе обоссавшись.

— Не время паниковать! Быстро, исправьте это! — сурово велит мама поседевшему дяде-телепату, указывая в сторону мохнатой проблемы.

А Олежек не понимает, в чём, собственно, проблема. Ну кот же! Большой, чёрный, мягкий. Как раз для маминых коленочек!

Кот снова медленно моргает и начинает вылизывать лапу, всем своим видом показывая, что он тут в своём полном праве.

Миссия «Развеселить маму» завершилась странными результатами, но Олежек уверен — попытка была хорошей.

Мы с группой несёмся сквозь густые заросли, ветки хлещут по лицу, корни норовят поставить подножку, но меня этим не возьмёшь. Незнакомка бежит рядом, дышит тяжело, но не отстаёт. Молодец.

Ввожу её в ментальный канал связи группы, чтобы не пришлось кричать на всю округу.

— Как тебя зовут? — спрашиваю мысленно. — И твоего брата?

— Катя и Стёпа, — быстро отвечает она.

— Понял. Я — граф Данила Степанович Вещий-Филинов. Не бойся, сударыня, — говорю. — С твоим братом всё в порядке. Пока.

Катя выпучивает глаза, и я понимаю, что зря поставил акцент на последнем слове.

— Но и потом тоже будет, — добавляю сразу. — Сейчас мы его спасём.

Чувствую, как Катя нервничает — её эмоции в ментальном поле скачут, как блохи на разогретой сковородке. Ну, понятно: брат в лапах тварей, а тут какие-то типы обещают, что всё будет хорошо.

Через несколько секунд, притормозив, поднимаю руку, и группа замирает. За кустами слышится движение — хруст веток, чьё-то урчание. Катя напряжённо шепчет, тряся свою двустволку, как маракас:

— Данила Степанович, скажите: там… там много тварей?

Не успеваю ответить, как к рогатой девушке неожиданно подходит Красивая — наша тигрица. Спокойная, величественная, как будто сейчас не на вражеской территории, а на какой-нибудь выставке благородных кошек.

Она лениво прижимается боком к бедру Кати, заглядывает ей в лицо и зычно, с достоинством, заявляет:

— Это неважно. Верь ему. Конунг спас тигрят. Поэтому я здесь. И твоего брата спасет, крошка.

Катя застывает, рот приоткрывается, в глазах форменный шок.

Светка тоже хлопает глазами, едва не подпрыгивая на месте.

— Блин! Она говорящая⁈ — восклицает блондинка, и хорошо, что хоть по ментальному каналу. — Красивая — не тигрица⁈ Даня! Мы что, всё это время называли какую-то женщину Красивой⁈

— Выходит, что так. Давайте сначала дело сделаем, потом будете удивляться, — строго говорю, потому что, кажется, сейчас у кого-то случится ревностный шок.

Светка уставляется на меня, губы поджаты, взгляд возмущённый.

— Блин, но я ведь тоже красивая! Давайте и меня так называть!

И вот тут вмешивается Кострица, которой, видимо, уже стыдно за непрофессионализм ученицы.

— Ученица, не отвлекай командира.

— Он мой муж вообще-то!

— Нет. Сейчас он только твой командир.

Светка ворчит, но смиряется.

Я бросаю через плечо, не оборачиваясь:

— Все стойте здесь. Сейчас я разведаю обстановку вплотную, потом позову вас. Если мы все ворвёмся сразу, недодемоны могут убить брата Екатерины.

Катя сжимает двустволку крепче, но покорно молчит. Моя боевая группа тоже.

Отлично.

— Степан вооружён? — уточняю у Кати.

— Нет, у нас одна двустволка…

— Хорошо. Я иду первым. По моему сигналу заходите. Не раньше, поняла?

Говорю твёрдо, глядя ей прямо в глаза.

— Да, граф, — кивает рогатая незнакомка.

Вот и славно. Я не знаю Катю, потому лучше было убедиться. Любимого братика она, конечно, спасать готова, но если рванёт следом раньше времени — только всё испортит. В своих людях я уверен, но новенькие иногда любят принимать глупые решения.

Я пригибаюсь, продвигаюсь сквозь кусты, и, касаясь княжеского перстня, на ходу накидываю на себя иллюзию. Мой облик меняется. Теперь я — Демон Мираж Тысячеглазый. Всё тело покрывается тысячей сияющих зрачков, они вспыхивают в хаотичном ритме. Полный набор крипоты.

От меня исходит демоническая аура, давя на сознание всех, кто хоть как-то связан с тварями.

И теперь — пусть попробуют не дрожать.

Вываливаюсь на поляну.

Недодемоны, окружившие парня, тут же разворачиваются ко мне.

Парень похож на Катю — те же изогнутые рога, вздымающиеся над человеческим лицом, те же меховые участки на коже, но моложе, слабее, измотаннее. Он тяжело дышит, мышцы напряжены, взгляд бегает, будто он уже не верит в спасение.

А вот твари, окружившие его, людьми не назвать.

Они целиком звериные — горящие красноватым светом глаза, раскрытые клыкастые пасти, из которых стекает слюна, угрожающе приподнятые когтистые лапы.

Судя по всему, ещё секунда — и они разорвут его на части.

Но тут они замечают меня.

Хлоп.

И дружным коллективом падают на землю, мордами в грязь. Иллюзия сработала — приняли за хозяина.

Я приближаюсь, выдерживая ритм размеренных шагов.

И тут Степан, вместо того чтобы трястись от испуга и молчать в тряпочку, срывается с места и бросается прямо на меня:

— Это ты!!! Ты, сволочь, убил наш остров! Ты нас сделал такими!!!

Э-э-э? Чего?

Я рефлекторно прописываю ему боковой — не сильно, но достаточно, чтобы он красиво улетел на спину.

— Тише, парниша, — бросаю ему по ментальному каналу. — Потом ещё спасибо скажешь.

Недодемоны по-прежнему валяются, но надолго ли? Они дрожат, чуют подвох. Ещё пара секунд, и начнут сомневаться, кто тут альфа.

Ну нет, ребятки, мы эту партию доиграем.

Выпускаю в их сторону пси-гранаты — мысленные удары, разрывающие сознание в клочья. Несколько тварей вздрагивают, хватаются за головы, одна из них падает навзничь, подёргиваясь в предсмертных судорогах.

— Атака! — отдаю мысленный приказ.

В тот же миг из кустов взлетает вихрь смерти.

Змейка, с рёвом размахивая когтями, врезается в толпу, а Красивая прыгает прямо на самого крупного зверя, перекусив ему шею в один мах. Светка и Кострица швыряют огненные шары — крайние недодемоны загораются, вздымаясь в пламени, будто факелы. Остальные дёргаются в стороны, но без толку — их тут же добивают, утихомиривая на месте.

Через пару мгновений всё кончено.

Тишина.

Воздух ещё пропитан гарью, а земля впитывает кровь.

Я хмыкаю, отряхиваюсь от недодемонской крови, лениво провожу рукой по запястью, смахивая чей-то клок шерсти, и оборачиваюсь к Кате.

Она стоит с разинутым ртом, глаза распахнуты, лицо — смесь шока, неверия и запоздалой паники.

— Вот и всё. — Я пожимаю плечами. — А теперь, сударыня, может, успокоим твоего брата, пока он мне ещё что-нибудь не предъявил?

Катя вздрагивает, осознание наконец-то пробирается сквозь шок, и она бросается к брату, едва не падая на него сверху.

Тот всё ещё лежит на земле, пялясь в небо, явно пытаясь осознать, что только что произошло, и, кажется, мозг у него на этот процесс взял неоплачиваемый отпуск.

— Стёпа! Граф Данила, правда, тебя спас! — кричит Катя.

Стёпа, наконец, переводит взгляд на меня. Щурится, моргает, потом выдает, бормоча:

— Граф? Но это же… Демон!

Я лишь усмехаюсь и лениво сбрасываю иллюзию, словно смахиваю невидимые пылинки.

— Тебе показалось. — Подмигиваю.

Парень делает такое лицо, словно я только что раскрыл ему, что Дед Мороз — это переодетый батя, а снегурочка — тётя Зина из бухгалтерии.

Но разбираться с его экзистенциальным кризисом я не успеваю.

Внезапно в моей голове раздаётся голос Лакомки.

— Мелиндо, а ты несильно занят?

Я вскидываю брови.

— Что случилось, жена?

— У нас тут… ЧП небольшое, — Лакомка выдыхает, и уже по интонации понятно, что «небольшое» — это очень мягкий эвфемизм.

— Сыночек позвал кота в детскую…

Ага.

Соединяюсь с альвой через её глаза.

И вижу его.

Посреди детской комнаты сидит котик.

Огромный. Чёрный. С рогами.

Мда.

— Очередной котодемон⁈ — мысленно вздыхаю.

Кот, совершенно невозмутимый, виляет пятью хвостами, облизываясь на телепата. Умиляется, зараза. Это еще не Демон, но почти дорос. Может, еще пару сотен лет охоты на астральных тварюшек и созрел бы.

А вот родовой телепат, видимо, не разделяет его дзена. Он сполз по стене и трясётся от страха, глядя на пушистое порождение ночных кошмаров. Ну понятно. Он же не боевой, его максимум — ставить гвардейцам защитные щиты и чинить пробои в ментальных барьерах. А тут — тварь, вылезший из тёмных глубин Астрала по личному приглашению младенца.

А сам виновник торжества лежит в кроватке и заливается смехом. Маленький, с рожками. Счастливый.

Ну, ещё бы. Чувстсво юмора отменное. Весь в папку.

— Сейчас я использую твой накопитель, — говорю Лакомке. — Не переживай, потом попьёшь энергетический коктейль.

Собираю силы, захватываю котопочтидемона ментальными щупами. Тот в последний момент удивлённо мрякает, но отправляется обратно в самые тёмные глубины Астрала. Очень глубоко. И следы затираю, чтобы сынок потом снова не откапал его.

Лакомка облегчённо выдыхает, плечи слегка расслабляются.

— Спасибо, мелиндо.

— Я укрепил защиту Кармана. Надеюсь, Олежек больше туда не пролезет… и так не пошалит.

Из кроватки доносится тихое хихиканье.

Я мысленно прикидываю, сколько ещё сюрпризов может выкинуть этот рогатый чертёнок.

Интуиция подсказывает: много. Очень много.

Лакомка со вздохом качает головой, её золотые волосы мягко колышутся, а в глазах усталость, смешанная с обречённостью.

— Хорошо бы, мелиндо…

Я киваю, касаясь её сознания и передавая энергии.

— Теперь я буду побольше наблюдать за Олежеком. А то его не всякая нянька выдюжит.

— Это было бы здорово, мелиндо!

И, правда, надо. А то скоро главная жена у меня будет не блондинка, а белоснежка. В прямом смысле слова. Волосы поседеют и станут белее снега. Такое допускать нельзя. Здоровье Лакомки важно.

Поэтому связываюсь с Леной:

— Там уже должна была прибыть следующая партия альвов с Северной Обители. В списке должна быть мама Лакомки. Проверь, пожалуйста.

— Поняла, Даня, — кивает Лена. — Проверю.

— Если всё идёт по моему плану, порадуй Лакомку. Она сегодня уже достаточно переволновалась… из-за Олежека.

— Поняла, Даня. А еще у меня для тебя есть отчет о событиях последних дней, но я попозже расскажу, когда освободишься.

— Спасибо.

Тем временем Кострица методично осматривает трупы недодемонов, не торопясь, но предельно тщательно, убеждаясь, что все добиты. Проверяет каждую тушу, а для верности — на всякий случай выпускает контрольный фаербол в голову. Правда, зачем? Я ведь вижу разум в телах и мог бы подсказать, кто ещё дёргается. Но ладно. Может, ей так спокойнее.

Катя взволнованно, взахлёб объясняет брату, что прибыла помощь с материка, говорит быстро, порывисто, то и дело жестикулируя и указывая на меня. Степан, ещё минуту назад готовый грызть землю от шока, теперь медленно выныривает из ступора. Видимо, увидеть меня в облике Миража было слишком сильным впечатлением. Переварить такое — задача небыстрая.

Подходит ко мне, заметно нервничая, мнёт в руках обрывок какой-то тряпки.

— Извините меня, пожалуйста, Ваше Сиятельство… Вы меня спасли, а я пытался вас ударить…

Я усмехаюсь.

— Ничего страшного, Степан. Ты же не знал, кто на самом деле перед тобой. Я бы на твоём месте тоже пытался бы выколоть все глаза Тысячеглазому.

Парень слабо улыбается, качнув рогам. В глазах надежда.

Протягиваю ему руку. Он смотрит на неё секунду, словно проверяя, не исчезнет ли она, если моргнёт, и с явным облегчением её пожимает.

— Ну что, будем спасать ваш остров? — говорю я, оценивающе глядя на него. — Ведите нас в вашу деревню. Оценим масштаб бедствия, который вам устроил Демон.

Катя улыбается. Теперь в её взгляде нет прежнего страха, только облегчение и что-то похожее на надежду.

Тяжело ей, конечно, все эти годы приходилось. А вообще, она симпатичная. Интересно, что заражение демоническими атрибутами даже придало ей какую-то искорку — что-то дикое, живое, прикольное.

— Конечно, граф Данила Степанович! — отвечает она с улыбкой.

Мы отправляемся в деревню.

На подходе нас уже встречает толпа — все жители собрались на улице, сбившись в плотный полукруг, настороженные, напряжённые. Они не знают, чего ожидать, но явно готовы ко всему.

И они тоже заражены.

У кого-то пятна меха на теле, у кого-то рога, кто-то обрёл демонические когти или даже хвост. Одни ещё почти выглядят как люди, другие уже балансируют на грани превращения во что-то совсем не человеческое.

Жители переглядываются, кто-то перешёптывается.

— Катя, что случилось? Мы слышали, что рядом бродят недодемоны…

И тут их взгляды падают на меня и мою боевую группу.

Настороженность быстро перерастает в страх.

Ага, они видят перед собой не просто пришлых вооружённых до зубов типов, а непонятно кого. Группу, в которой тигрица соседствует с четырёхрукой Горгоной, а рядом стоят два огневика и телепат-Грандмастер.

Воздух тяжёлый от сомнений, взгляды бегают, лица напряжённые.

Катя делает шаг вперёд, расправляет плечи и, громко, чтобы слышали все, заявляет:

— Это граф Данила Степанович Вещий-Филинов и его бойцы! Он прибыл нас спасти! Он убил князя Буревестника за предательство Царя и убьёт Демона!

Люди неуверенно переглядываются.

В их глазах всё ещё сомнение.

Они слишком долго жили в безнадёжности, запертые на острове, затерянные в мире.

Но всё же…

В их взглядах что-то блеснуло.

Надежда? Сомнение? Пока сложно сказать.

Я лениво обвожу их взглядом, чуть прищуриваясь.

— Екатерина, объясните всё, — говорю, посмотрев на девушку. — Как давно вы заражены? Что тут вообще происходит?

Катя вспыхивает от воодушевления, явно обрадованная доверием. В глазах азарт, улыбка до ушей — победа над шайкой недодемонов и спасение брата её явно впечатлили.

— Пойдёмте в дом, Данила Степанович! — говорит она, чуть ли не подскакивая на месте, и ведёт нас в небольшой, но уютный дом. Тёплый, с каменным очагом и деревянными лавками, простые, но чистые стены.

Как только мы усаживаемся, Катя разливает сидр — ароматный, насыщенный, чуть терпкий, с лёгкими пряными нотками. На столе появляется румяный пирог с кореньями, хрустящая корочка ломается с приятным треском.

Красивая тут же устраивается на диване, свернувшись клубком, вытянув лапы. Янтарные глаза прищурены, подрагивающие уши ловят малейший звук. Степан приносит ей огромный кусок мяса, бросает рядом. Тигрица лениво моргает и презрительно отворачивается — не тот случай, когда стоит опускаться до охотничьего трофея из чьих-то рук.

Змейка, напротив, берёт мясо с вальяжным видом, когти аккуратно удерживают свежий шмат, змеиные волосы приглушённо шипят. Кострица, Светка и я выбираем пирог с сидром. Я откусываю кусок — землистый вкус, чуть терпкий, с оттенками местных трав. Не деликатес, конечно, но после драки с недодемонами то, что надо.

Катя неловко вздыхает, её плечи чуть опускаются, взгляд прячется в стол.

— Ваше Сиятельство, простите за скудность угощения…

Я, не прекращая жевать, машу рукой, мол, не парься, нормас.

— Офень вкуфно. Фударыня, вы пока говорите, — предлагаю с набитым ртом, ловя довольный взгляд Светки, которая уже уминает второй кусок.

Катя смотрит на меня, потом на Кострицу, потом снова на меня. Судя по её выражению лица, она собирается с мыслями, потому что рассказ предстоит так себе.

Вдох. Выдох.

— Мы стали такими практически сразу, как Демон пришёл на остров… — наконец начинает она, проводя пальцами по меху на руке, будто сама не верит, что это её кожа. — Это было больше десяти лет назад. Я была маленькой девочкой. С тех пор мы растём… но не стареем.

Я внимательно слушаю, не перебивая. Не стареют? Любопытно.

Катя замолкает, но её пальцы нервно постукивают по кружке.

— Раз в месяц приходят недодемоны… — продолжает она, её пальцы сжимаются в кулак, суставы слегка хрустят. — Они забирают тех, у кого начинается обострение… Тех, кто чувствует боль…

В комнате становится тише. Даже Красивая перестаёт лениво облизывать лапу и поднимает голову, её янтарные глаза мерцают в полумраке.

Я молча допиваю сидр, ставлю кружку на стол.

— Всё ясно, — говорю спокойно. — Вы корм.

Катя напрягается, её плечи едва заметно подрагивают.

— Корм? — тихо переспрашивает она, словно надеясь, что ослышалась.

Я киваю, смотрю ей прямо в глаза. Не привык приукрашивать правду.

— Демону Миражу нужна психическая энергия боли. Когда кто-то из вас испытывает слишком сильное заражение, Мираж чует пищу. Недодемоны приходят, забирают жертву… и та подзаряжает его.

Катя медленно сжимает кулаки, её губы дрожат, но не от страха — от злости.

— Да… мы догадывались…

Она сглатывает, глаза чуть влажные, но слёзы не текут.

Я поднимаюсь из-за стола, задвигая стул с глухим скрипом.

— Покажи мне самых заражённых.

Катя медленно качает головой.

— Это… зрелище не для слабонервных…

Я хмыкаю, скрещивая руки.