Гарри и За зеркальный мiръ

Глава 1

В помещение с огромным, обрамлённым в старинную, украшенную резьбой и вензелями раму зеркалом Гарри заходил далеко не впервые. Он точно уже и не помнил. Приходил, садился и сидел. Раз, два, четыре, а может быть, и все десять. После того, как показал зеркало Рону, он уже не считал. Приходил, садился и сидел. Пристально, практически неотрывно смотря в находящуюся перед ним зеркальную гладь. Там в отражении он был не один. Справа за плечом была его мама, с левой стороны всегда появлялся папа.

Красивый, статный, он неизменно едва заметно, самым уголком губ ему улыбался. Чуть грустно, будто бы сожалея о чём-то Гарри неведомом.

Мама неизменно успокаивала, клала руку на плечо, и порой мальчику казалось, что он и в самом деле ощущает это её, наполненное лаской и любовью прикосновение.

Вот и сегодня он, вновь дождавшись отбоя, выбрался из гостиной и под покровом некогда принадлежащей, как гласила прилагавшаяся к ней записка, его отцу мантии, в очередной уже раз пробрался в этот забытый всеми в этом многовековом замке класс.

Скинул мантию подошёл к зеркалу, но вместо того, чтобы усесться, остался стоять. Обида и одиночество глодали мальчика изнутри, подтачивали, и Гарри понимал, что если он сядет, то, скорее всего, разревётся.

Из зеркала на него смотрел он сам, спокойный, довольный жизнью, мама в который уже раз погладила его по плечу, и невольно, не отрывая взгляда, мальчик коснулся его. Положил руку и неожиданно ощутил настоящую, всамделишную тяжесть. Всего один миг, гладь зеркала подёрнулась, женщина из отражения схватила его за коснувшуюся места её призрачного прикосновения руку и дёрнула на себя.

Всё это произошло в считанные пару секунд, и сидящий на парте, решивший, что пора бы уже и поговорить, директор попросту не успел. Миг, всплеск и всё, в помещении было девственно пусто. Только лишь директор и ничего теперь уже не отражающее в данный момент зеркало.

Понять, что и как именно произошло, подбежавшей к буквально втянувшему в себя ребёнка зеркалу убелённый сединами старец не смог. А вот то, как из зеркальной глади к заворожённо смотрящему вглубь неё ребёнку протянулась ни разу не человеческое, покрытое зеленоватого цвета хитином нечто, видел. Видел и был шокирован.

Ни о чём и близко подобном ни в одном из источников, описывающих данный, пусть и известный как чуть ли не демонический, артефакт не было. Про сумасшествие, потерю сил и здоровья — да. Про то, что может произойти нечто такое — нет. Именно поэтому и не переживал, да что там не переживал, сам, сам установил и найти даже помог.

И тут такое, взмах палочкой, другой, третий — пустота. Ребёнка нигде не было ни в самом зеркале, ни в помещении ни даже в Хогвартсе.

А в то время, как отчаянно машущий старшей палочкой директор и много ещё должностей Альбус Дамблдор пытался если не вернуть, так хотя бы банально понять, оказавшийся непонятно где Гарри испуганно сжался. Как и Дамблдор, в последний миг он увидел, как отражение такой любящей и ласковой матери обратилось в жуткую, напоминающую голову кузнечика переростка рожу.

Хищные, зелёные и явно ни разу не мягкие жвала, имеющие вывернутые в суставных соединениях, оканчивающиеся подобиями мечей, верхние конечности. Что было ниже, мальчик не рассмотрел. Его грубо дёрнули.

Тварь что-то проскрежетала, Гарри почувствовал удар, и наступила темнота. Того, как его заковывают в самые настоящие цепи, как на галерах в книжках, мальчик уже не видел. Очнулся, прикованным к полу у борта в какой-то повозке. Более в ней никого не было, мешки, тюки, какие-то коробки. Телегу, а это, если верить его не так чтобы обширным знаниям, была именно она, немилосердно трясло. Было холодно, и пребывающий в одной лишь пижаме мальчик испуганно сжался.

Где он, что это за место, как он тут вообще оказался? Ответов не было. Хотелось есть, домой и…

Додумать мальчик банально не успел. Где-то впереди ударил столб яркого, как будто бы солнечного света. Ещё и ещё, совсем близко, раздался звон мечей, крики, жуткий нечеловеческий скрежет. Телегу впереди разворотило, и перепуганный происходящим ребёнок что было сил зажмурился. «Это всё сон, всего лишь сон», — прошептал Гарри и, прижавшись к борту, всем сердцем постарался в это и в самом деле поверить.

Вскоре звуки скоротечного боя затихли, а затем его кто-то потряс. Это был человек, почти ещё мальчишка. Как и сам Гарри черноволосый, он удивлённо моргнул, затем что-то спросил. Увы, но Гарри его не понял. И лишь смотрел глазами размером не менее чем с блюдца.

Закованный в броню парень обернулся вполоборота, что-то прокричал. Вскоре к телеге подтянулись ещё несколько.

Девушка, одетая во всё темно-фиолетовое, очень красивая, как постановил, несмотря ни на что, рискнувший на них посмотреть Гарри. Рядом с ней оказался парень, даже чуть младше первого, тоже черноволосый, но, в отличие от первого, одетый во всё светлое. Он с интересом смотрел на него, и Гарри, хотя и боялся, ответил ему тем же. С другой стороны повозки были ещё трое или, может быть, даже четверо, в темноте было не разглядеть. Один даже телегу слегка наклонил. Здоровенный, совершенно лысый.

— Эй, Сима Сиан, прекрати.

— Прости, прости, брат, — ответил с любопытством разглядывающий Гарри лысый.

— Привет, как тебя зовут, я Лун Хао Чэнь, старший в этом отряде охотников на демонов, а ты? Откуда ты, как тут оказался, что с твоими родителями?

В ответ Гарри лишь замотал головой, то, что говорят именно с ним, он понимал, а вот слова… Язык, на котором говорил парень, был мальчику, от слова совсем, незнаком. Живший до этого в предместьях Лондона, Гарри даже близко похожего по звучанию никогда в жизни не слышал. Парень тем временем, видя его реакцию, истолковал оную по-своему и продолжил:

— Не бойся, теперь ты в безопасности, мы отведём тебя домой.

Именно в этот момент в телегу сунулся подошедший к хозяину Хао Юэ. Здоровенная ящероподобная морда, если совсем точно, то три морды с умильными наполненными любопытством глазами стали для ребёнка последней каплей.

Пришёл в себя Гарри от того, что кто-то тряс его за плечо. Где-то совсем рядом пахло чем-то одуряюще аппетитным, и только теперь Гарри сообразил о том, как же сильно он хочет есть. Сколько времени прошло с того момента, когда его затянуло в это оказавшееся по настоящему проклятым зеркало, мальчик не знал. Не день и не два, точно.

И вот теперь напротив него на корточках сидел тот самый, первый увиденный им парень, в руках у него была наполненная чем-то горячим, судя по исходящему от неё едва заметному пару, плошка. А до этого он же дал ему ещё и одеяло. Тонкое, но когда ты в одной лишь пижаме…

— Привал, малой, нам ещё день пути, (на самом деле меньше, но в светлое время передвигаться по вражеской территории никто не будет, поэтому ХанЮ говорит день, он включает и время привала и отдыха, и скорость передвижения) подкрепись, — произнёс принёсший ему миску с походной кашей и хлебом черноволосый. Увы, но Гарри его, как и ранее, не понял. Растерянно заморгал, но миску, протянутую в его сторону, принял. В оной, как оказалось, был рис, обычный, варёный, с какими-то травами. Одуряюще пахнущий рис и небольшая, но выглядящая очень аппетитной плоская, почти как лепёшка булочка.

Пока вцепившийся в сработанную из дерева плошку мальчик ел, парень не отходил, смотрел с любопытством. И лишь по окончании трапезы произнёс:

— Зовут-то как, родители где?

В ответ Гарри в отчаянии заморгал, увы, но слов он совершенно не понимал. Понимал, что говорят с ним, по интонации, по мимике, что спрашивают что-то. Увы, но что именно от этого яснее не становилось.

В итоге не придумав иного, Гарри показал на опустевшую уже миску, затем на себя и как можно, шире улыбнувшись закивал.

Получилось, правда, не очень. Улыбка была неживой, неестественной, да и призванный, как мальчик надеялся, показать его благодарность жест поняли явно неверно. Иначе с чего бы ему протянули ещё одну булочку.

— Прости, парень, ресурсы ограничены, каши больше нет, — произнёс решивший, что мальчик просит добавки, ХанЮ.

Булочку Гарри взял, детство у Дурслей научило не отказываться от еды, особенно от такой вкусной. И, спрятав оную в карман пижамных штанов, пожал парню руку. Так ведь все взрослые делают, когда хотят выразить своё признательное отношение. По крайней мере, при учёте языкового барьера Гарри надеялся, что так его быть может поймут. Обниматься мальчик не умел, не приучили, да и парня практически не знал. Чего-либо иного в голову просто не пришло.

Черноволосый же рукопожатие принял, почесал затылок и, задумчиво покривив губой, решил уйти на перегруппировку. Забрал плошку и направился к ответственному за готовку Сима Сиану. Там же обнаружились и остальные.

— Он пытался тебя благодарить, — сообщила ему, как всегда, находящаяся по одаль от Хао Ченя Сай Эр, едва лишь оруженосец её любимого ополоснул плошку в наколдованной Лин Синем воде.

— В смысле? — не понял Хан Ю.

— В прямом, стук его сердца и движение элемента света говорят именно об этом.

— Так он ещё и рыцарь?

— Нет, но сила в нём есть, правда же, Хао Чэнь?

— Да, я тоже чувствую сродство, да и он, как и мы, носит в себе свет.

— Теперь понятно, чего это с ним Хан Ю возится, братика себе младшего отыскал, — хохотнул закончивший собирать походный костёр Сима Сиан.

— И вовсе даже не братика, он, кажется, нас и вовсе не понимает, глазами лупает. Странно.

Договорить они не успели — сработал охранный контур, и стало как-то не до того.

Всего несколько секунд, а они уже были полностью окружены демонами. Будто бы из-под земли, и вот ни разу не слабые, не элита, разумеется, и тем не менее.