Гарпии визжат

Глава 29. Каждому своё

Династии меняются, а занятия у Гатаматар идут своим чередом.

Да, воспитанники стали несколько смешливы. Да, смеются в основном невпопад. Но это ведь не значит, что их не стоит воспитывать. И поучать.

Поучать для Матери-Драконицы привычное занятие, оно давно уже не требует от неё погружения и присутствия. Все поучения когда-то уже были произнесены, абсолютно надёжная драконья память их прекрасно сохранила, так зачем же сочинять что-то заведомо лишнее, когда слова вековой давности блестят, как новенькие.

К тому же, пока кого-то чему-то привычно поучаешь, имеешь достаточно времени, чтобы подумать о главном.

А главное — не Рооретрал. (Да простит меня верховный дракон).

Куда важнее поучительная смерть старика Драеладра, скрытная немощь Драеладра молодого, да и сама неизбежность вырождения их клана.

Ибо кто такие есть Драеладры? То ли дураки, то ли обманщики, в извращённой форме породнившиеся с людьми. С тем самым племенем, которое только и ждало момента, чтобы предать драконов. С живыми лицемерами, которые намного хуже честных мертвецов.

С неспособными летать мерзавцами, которых оступившимся высшим существам более полувека приходилось униженно катать по своим собственным небесам в этих идиотских воздушных замках!

Но кончено. Теперь той уродливой драконолюдской династии, позору среди крылатых кланов, больше никогда не вернуться к власти. Пришла, наконец, свобода. Но свобода должна уметь себя защищать.

Вот о чём важно помнить!

— Великая мать, а скажите, хи-хи-хи, почему тому серому дракону дали имя Бларобатара? Ведь Бларобатар, хи-хи-хи, говорят, уже есть, а двое драконов на одно имя — как бы не по правилам…

— Что за чудный вопрос! — Гатаматар очень рада на него отвечать, ведь ответ возымеет воспитательное значение. — Хочу заметить, что «Бларобатар» — исконно драконье имя. Кто-нибудь будет спорить? — вопрос риторический, да и никто никогда с Гатаматар уже не решится спорить. — Так вот, к моему искреннему сожалению, это славное имя было некогда дано… двуногому человечишке. Так что же нам теперь, ждать, когда человечишка сам ноги протянет?! — голос Гатаматар воинственно загрохотал. — Нет! Не бывать тому! Скорейшее возвращение исконно драконьих имён истинным драконам — наша первостепеннейшая задача.

Сказать — не сказать? Вечная дилемма провидиц.

Если не говорить Бларобатару, что у него появился соперник, претендующий на его собственное имя, то их встреча получится вовсе неожиданной — и Эйуой проиграет. Если же сказать, эта встреча получится слишком скорой. Эйуой чтит традиции, потому не оставит в покое серого самозванца, но бросится в бой с излишней поспешностью, не успеет подготовиться — и опять-таки проиграет.

Необходим третий вариант. Бланш его сочиняет, но выходит одна смехотворная фантастика. Что, если Бларобатара втайне от него самого защитит более сильный крылатый дракон? Что, если серый и сам нарвётся на какую-нибудь беду? А что, если он просто умрёт от насморка?

Думай, старая, думай!

Правда, раздумывать она может долго. Бларпа пока нет, и хоть говорят, «скоро вернётся», но так говорят, что ясно: вернётся не так уж и скоро.

Бланш пришла в себя в доме целителя Кама из Бегона — того самого, которого Драеладр обещал найти, чтобы направить на помощь Бларпу и ей самой живущего здесь поблизости летучего дракона Яндротара.

Простые люди, заботливые руки, разумные речи целителя Кама — в тихой мирной атмосфере всякий расслабится, успокоится и пойдёт на выздоровление. Но Бланш — особенный случай. Она до смерти не расслабится. Так Бларп скоро будет?

Пришёл не Бларп, а двое юношей: человек Георн и дракон Драеладр. Да-да, Драеладр: добрался-таки, как и обещал! И с Белой горы спустился, и через пол-Эузы пробрался, причём с товарищем.

Единственное что, с Бларпом путники уже встретились и пришли теперь от него, вот и сообщение для Кама изменилось. Сделалось по-новому тревожным. Гвардейцы из Обсерваториума рыскают по округе, непременно нагрянут к бедняге Каму. Потому пора уходить. И Каму, и Бланш, и всем домочадцам. Так будет для всех лучше.

Правда, как выяснилось, Кам живёт не в своём доме. Домочадцы — чужие, не его. Что ж, уйти одному всегда проще. Даже вдвоём с пациенткой, не до конца оправившейся. Куда уходить? В небеса, к Бларпу.

Пока шли к летучему замку, Бланш то чувствовала себя обузой на носилках, то негодовала на Кама. Целитель мешал приглядываться к глазам быстрокрылого Драеладра, он принимался её отговаривать, так как знал, что талант провидицы отнимает силы.

И только под самым небесным замком, когда Кам утратил бдительность, провидица приподнялась на локте и поймала драконий взгляд. Обморочный миг гадания принёс ей новую тревогу и покой.

Тревогу — ибо на Ярал напали несусветные полчища падальщиков, а в городе оставлен Хафиз. Покой — ибо Драеладр уже одолел основные ловушки, а значит, час его приходит. Ещё чуть-чуть — и…

Не слишком ли поздно? Правящая-то династия поменялась бесповоротно… Или поворот всё же возможен? Будь невозможен, разве ширился бы в глазах дракона сектор вероятности благого исхода?

Ах да, спохватилась Бланш, тревожную сторону предсказания надо успеть произнести, пока не накатит обморок.

— О главном скажу позже, при внуке. А сейчас — срочное. Скорее в Ярал! Там вашему товарищу приходится худо, — сумела вымолвить она перед погружением во мрак. Но и погружаясь, успела порадоваться: всё необходимое высказано.

А уже там, во мраке — тёмным, едва мерцающим сознанием Бланш уловила, что в гадании ничего не нашла о сером сопернике Бларобатара.

Не нашла, но сильно тем не встревожилась. Всё-таки дела Драеладра важнее, их размах с прочими несопоставим; а влияние на тяготение миров таково, что по сравнению с ними любая людская и драконья судьба обращается в легковесную былинку.

Гатаматар и теперь рассказывала о старом Драеладре. Но по-новому.

Меньше внимания уделяла малоинтересной битве при Пибике. Подумаешь, помог живым людишкам отбиться от людишек мёртвых. Большая ли в том заслуга? Для дракона — и вовсе небольшая.

Напоминала о злобном коварстве, с которым четверо дружков Драеладра уничтожили в овраге мертвецкий засадный полк.

Напоминала, что Пибик и штурмовали-то лишь затем, чтобы разрушить. Ибо живые в ту пору боялись мёртвых.

Старалась не акцентировать роль Драеладра как Живого Императора людей, но из песни-то слов не выкинешь, вот и расписывала в деталях, как летал он над полем боя, катая на себе какого-то дурачка. При этом дурачок выдавал себя за Живого Императора, а Драеладр просто им был. Очень смешно.

Драедадр — синоним несчастья. А всякое несчастье достойно самых внимательных размышлений, чтобы впредь такому не повториться.

Чтобы больше никогда.

— Великая Мать, — попросил Динофатар, один из младших предводителей клана Горпогурфа, — расскажите же нам, хи-хи-хи-хи, каков из себя был Драеладр при битве в Отшибине?

— Надеешься не повторить ошибок? — пошутила Гатаматар.

— И преступлений, — со значением уточнил Динофатар, — хи-хи-хи-хи.

— Ах, да, — спохватилась Гатаматар, — жутких преступлений.

А что? Ей скрывать нечего. Есть, что порассказать.

Гатаматар-то в преступлениях не участвовала. Как раз накануне она с Драеладром поругалась. И часто прилетала к нему, чтобы заново высказать своё негодование, причём время выбирала с умыслом — как раз посреди жестоких человеческих битв.

Да, так и было: Гатаматар прилетала и с наслаждением ругала «верховного дракона», который был просто не в состоянии ей остроумно ответить, ведь всё своё внимание приковывал к полю боя.

Именно так она и развлекалась. Чем, между прочим, отвлекала гадкого Драеладра от его неисчислимых преступлений в Отшибине.

И один раз — Гатаматар больно об этом говорить, но тирания Драеладра пала, и наконец-таки можно — Живой Император даже поднял на неё лапу.

— Представляете, мои дорогие? Поднял лапу на драконицу, вместо того, чтобы, как велит долг учтивости представителя драконьего племени, продолжать тихо и мирно на словах огрызаться…

— И что же, хи-хи-хи-хи, — Динофатар забеспокоился всерьёз о здоровье Матери-Драконицы, — он вас, наверное, пребольно стукнул?

— Если бы так! — с надрывом воскликнула Великая Мать, заново вспоминая тот полёт. — Он просто сбил меня из-под облаков наземь! А всё только из-за того, что я расстроила ему одно из тяжких преступлений.

— Но позже, хи-хи-хи-хи, после той войны… Вы ведь со старым Драеладром сосуществовали в мире. Наверное, он чем-то загладил свою вину, принёс, хи-хи-хи-хи, изысканные извинения?

— Нет, это я принесла извинения, — вздохнула Гатаматар, — покаялась в недостойной драконицы взбалмошности и капризности.

— Вы? — опешили все присутствующие.

— А что было делать? — всхлипнула Великая Мать. — Вы не поймёте: время было такое. Жестокая тирания.

Очнувшись в импровизированном лазарете воздушного замка, провидица быстро убедилась, что последнее предсказание не запоздало.

Голос Хафиза, о чём-то спорящего с Драеладром, подтверждал: наложник в Ярале успешно подобран. А свежераненный Георн, скрючившийся на соседней койке, давал понять: и не просто так подобран, а счастливо отбит у падальщиков.

Кстати, о чём говорил Хафиз?

— Люди не поверили, что новый Драеладр в силах их защитить, — вещал он. Это, кажется, о Ярале? О людях, согласившихся с отселением?

— Да. Моя вина! — стал в позу и Драеладр. — Если бы я выполнил ожидания людей, у них достало бы смелости отстоять город.

— Да о чём ты, малыш? Разве рост и вес от нас зависит? — опомнился Хафиз. — Мы не несём ответственности за стихийные силы природы.

Но дракона ссылками на внешние закономерности не успокоишь. Они мыслят категориями ответственности и отказа от неё. Драеладр до своей миссии не дорос — значит, от неё отказался. То есть предал и людей, и Ярал, и себя. А раз так, раз семена предательства посажены им самим, стоит ли лицемерно сердиться на предателей-драконов, на царя Эузы, наконец?

Далее Бланш не вытерпела.

— Не возводи на себя напраслины, дорогой, — сказала она.

И в ответ на вопрос, отчего Драеладр столь мал, объявила:

— Ты вовсе не мал! Ты — необычный дракон. И дело не в росте. Видишь ли, дорогой, драконы бывают разными — сообразно своему главному призванию, зашифрованному в именах.

Поскольку же о шифре драконьих имён Драеладр имел туманное представление, пришлось ему напомнить, что имя его — универсальное, позволяющее открыться множеству талантов.

— Но каков же мой талант? — пожелал выяснить он, и тут Бланш осенило:

— Ты — дракон-маг!

Ну конечно же! Это редкое призвание многое объясняет: магу приходится расти и набирать вес сразу в нескольких мирах. Драеладр ещё вырастет, но в собственном неспешном ритме.

Бланш объяснила свою идею, и глаза дракончика загорелись. Много ли надо, чтобы поверил в себя тот, кому на роду написано вести остальных?

Давно уже Великую Мать никто не просил о конфиденциальной прогулке по небу. Да и зачем? Все политические вопросы — это к Рооретралу. Всё теперь только через него.

Советница Хинофатар удивила. Сказала, к Рооретралу никаких вопросов у неё нет, а к Матери-Драконице — появились.

Ну ладно… Гатаматар обеспокоенно покосилась на воспитанников: никто ли не заподозрил, что они с советницей будут обсуждать нечто противное правящему клану? Вроде, никто, да ведь в душу не залезешь, чтобы вызнать наверняка.

Улетев от небесного дволрца далеко, но не слишком, Великая Мать обернулась и сухо сказала:

— Слушаю.

— Мой вопрос о Рооретрале…

Гатаматар так и думала. Но зачем?

— Затем, что верховный дракон ведёт тёмные дела с мертвецами…

— Что нам за дело до дел Рооретрала?

— Великая мать, но это же всех касается! С его позволения мертвецы скоро будут летать по небу. Они строят летучие замки, примерно такие, как были раньше, но чернокаменные…

— Отдичаются только цветом?

— Нет, ещё назначением. Это замки-зверинцы. Там стоят клетки, закрытые вольеры, стойла, кормушки, птичники — что-то в этом роде.

— Зачем нужны замки-зверинцы?

— Они перевозят… — Хинофатар замялась, — говоря высоким слогом, нечистых тварей.

— Каких тварей?

— Говорят, молодых шакалов. А ещё — яйца небесных падальщиков…

Гатаматар рассмеялась:

— Как будто небесных падальщиков и без этих яиц на небесах не довольно! — правда, смех вышел чуточку беспокойным.

Не очень-то далеко улетели. Специально недалеко, чтобы всем показать, что особых секретов у Матери нет и быть не может. Но разговор-то вон куда повернулся. Шакалы да падальщики — вовсе скользкая тема.

— Ну и куда они всё это возят? — всё же поинтересовалась Гатаматар, единственно чтобы советница не изумлялась отсутствию интереса к новости о замках-зверинцах.

— Выгружают на Белой горе, у покинутого Ярала… — в тоне Хинофатар зазвенело струной едва заметное сожаление. — Может, ещё где — я не знаю…

— Ну вот что, девочка моя! — сказала Гатаматар уже построже. — Прошу тебя в небесные земли Рооретрала более не летать. Зря это всё, и попахивает реставрацией. Что же до сношений Рооретрала с мертвецами, могу тебя успокоить: нынешний повелитель драконов не имеет ничего общего с Владыкой Смерти. Если с кем из мертвецов и имеет какие-то дела, то только с Ангелоликой. Но это — случай особый, вполне извинительный для дракона, ведь Ангелоликая-то к Владыке теперь в оппозиции.

— Ярал надлежит восстановить! — сказала Бланш, распространяя вокруг провидческую силу.

Драеладр, Бларп, Хафиз, Кам и раненный Георн ей внимали: кто с восторгом, кто без, кто качая головой.

Ещё бы не покачать! Как восстановить оставленный людьми город, если его запрудили невесть откуда взявшиеся шакалы и небесные падальщики? Особенно если вспомнить, что те и другие по сути своей — охвостье гарпии.

И о последнем особенно важно помнить. Вот только как это выскажешь, не заикнувшись о гарпии? Слово «гарпия» в общении с Драеладром по-прежнему под табу.

Бланш вздохнула и заговорила иносказательно:

— Шакалы и небесные падальщики — не просто звери. Они как бы на службе у Владыки Смерти, они появляются в отсутствие людей и готовят город для совсем других обитателей. Для ужасных демонических тварей. А уж те ни людей, ни драконов сюда больше не пустят.

А что? Убедительно рассказала. И имена тварей произнести не пришлось. Будто бы так и надо.

Бларп, Драеладр и Кам разом заговорили. Вспоминали о том, что место, оставленное всяким тварям, и правда рискует быть проклятым навсегда. И о том, что люди из Ярала ушли по неведению, а сейчас многие бы вернулись. И о беженцах, потянувшихся из Эузы, несмотря на мирное время — вот бы их в Ярал перенаправить!

А кто же для них перебьёт столько падальщиков? А вот сами они и перебьют! И тем выше будут ценить отвоёванную верхнюю землю.

Обрадованная, что так просто решается сложный вопрос, кем и для кого будет восстановлен Ярал, Бланш горячо поддержала оптимистично выглядящую идею и ненароком проскочила скользкое место в логике. К счастью, внук быстро вернул её на землю.

Ведь беженцы из Эузы не за тем едут, чтобы жизнями рисковать в обложенном падальщиками Ярале. За посмертием они выезжают, вот за чем! Этих паникёров к опасному делу точно не приспособишь. С ходу тебя предадут, и ведь будут правы.

Послушав Бларпа, Бланш почти приуныла, но внук отыскал выход. Ибо не на беженцах из Эузы судьбы миров готовятся сойтись клином.

Совсем другое дело — люди Эрнестины Кэнэкты. Разведчики, брошенные на произвол судьбы вдали от Эузы. В Саламине, Глукще, Бегоне, Карамце, Адовадаи — они ведь теперь в кабаках спиваются. Или вдруг обнаруживают, что после всех замечательно тонких операций остались всего лишь пиратами. Некому служить, некого защищать, некого останавливать — есть только они сами наедине с искушениями разбойного промысла.

— Но и тех людей, — Бларп замялся, — придётся обманывать, завлекая в это гиблое место. Стоит ли?

— Разумеется, стоит!

Искусство провидицы — не только в том, чтобы видеть, и даже не в интерпретации увиденного, а в том, чтобы верно его подать. Верно — это когда слабое усиливается, безнадёжное обретает надежду, ленивое берёт на себя ответственность. Поговоришь с совестливыми людбми — и целый город пристроен. Пристроила — думай дальше.

— Стало быть, все силы бросаем на возрождение Ярала…

— Нет! — оборвала внука Бланш. — Отнюдь не все. Главные события состоятся в столице Эузы.

Не ожидали, что старушка войдёт в раж? А ведь без Эузы — Ярал не Ярал. Так, домики за тучкой. Если вести людей на Ярал, то надо вести и дальше, разве не ясно? И дело не в том, чтобы вместо царя Ванна с-Йела посадить какого-нибудь другого, чем-нибудь более симпатичного. Да и мало ли добрых царей Эузу творили глупости, сбитые с толку собственными секретами? Собственно, не только об Эузе речь:

— Пришло время восстановить Восточно-Человеческую империю.

Вот так! Ярал, пусть в проекте, но уже подняла. В Эузе тоже наведём порядок, а заодно в ближнем живом мире.

Держись, Гатаматар! Скоро и до твоих небес доберёмся.

С некотрых пор к Великой Матери стал часто наведываться новый Бларобатар. Серый дракон, заново получив имя, чудно расцвёл. Как-никак, имя прекрасного вомна. Имя, никак неспособное развернуться в теле дракона двуногого и бескрылого. Возващённое имя.

Этого Бларобатара, чтобы отличить в разговоре от Бларобатара того, как правило, за глаза называли «новым». А вот в глаза — никто не решался. Знали, как сильно не нравится любому дракону напоминание о присутствии тёзки. И помнили о прежней злопамятности серого.

Да пора бы уже им сразиться! Тогда бы отпала всякая надобность в условном делении на «старого» и на «нового» — серый Бларобатар остался бы просто один.

Жаль, первого из Бларобатаров нигде не найдёшь. Мадротор когда-то хвастался, как ловко запер его в Новолм Флёре, на пару с брехливой предсказательницей Бланш. Но теперь остров пуст, лишь стоит одиноко отшельничий дом, да в снегу неподалёку ещё не изгладился отпечаток фундамента замка.

Впрочем, то было тогда, а сейчас уж и он изгладился.

Серый Бларобатар (лучше говорить «серый», чем «новый») уж наверняка прочесал и весь остров, и даже окрестности, но на след, судя по всему, не напал. Вот что значит припоздниться.

Ни Бларпа, ни Бланш, ни остроумно остановленного замка. Да к тому же и Мадротор будто в воду канул. Жаль, ведь красный парнишка пусть и недалёк, а всё же мог иметь какие-нибудь полезные идеи.

Ясное дело, драконочеловечишек вызвалили какие-то крылатые друзья. Знать бы, кто именно, а то не-серый Бларобатар и провидица прежде со многими общались ровно.

И видно, как день, что не-серый попросту испугался серого.

Да что попишешь? Долгое отсутствие поединка бросает густую тень на обоих. Знал бы серый Бларобатар, что всё так получится, выбрал бы, наверное, какое-нибудь другое имя.

И вот теперь прилетает к Гатаматар, стараясь не привлекать много внимания, скромно укладывается в сторонке, много слушает, ничего не говорит. Он намекает.

Намекает на то, что Великой Матери либо многое может быть известно, либо её советницам стоило бы дать новую поисковую задачу.

Серый Бларобатар думает, это всё так просто.

Но до него ли Гатаматар и выбивающимся из сил советницам? Нет, не до него. Подкатились уж дела поважнее.

Говорят, поднял голову новый Драеладр — а он-то куда опаснее будет, чем какой-то там старый Бларобатар. Из-за него и в Эузе неспокойно, да и мёртвые заволновались. И есть отчего.

Он зачистил Ярал. Он вторгся в Обсерваториум.

Новый Драеладр — жаль, его Гатаматар так и не видела. Говорят, он росточком мал, да что-то не верится. Имя говорит за себя. Сильное, с богатой историей. С историей, как принято сейчас говорить, полной жутких и варварских преступлений. К тому же этот новый, судя по направлению его полёта — прямой продолжатель старого.

Того и гляди — начнёт самое страшное: восстанавливать Восточно-Человеческую империю.

Стоило провидице завести речь о Восточно-Человеческой империи, как Драеладр уловил в её речи намёк на свою персону. Смутился:

— Обещаю, я не повторю ошибок первого Живого Императора…

— И не мудрено, потому что вторым Живым Императором станешь не ты, — Бланш не утерпела, чтобы не съязвить.

— Не я?

— Второй Живой Император, в отличие от первого, не будет драконом, это я могу сказать совершенно точно.

Так ли точна Бланш, как она сказала? Нет, но Драеладр почти каждое предсказание может с лёгкостью сделать точным. Или наоборот.

Зная такую особенность, провидица нарисовала перед драконом привлекательную для себя картину. Согласно ей, править будут двое: Император и Императрица. Об Императоре заранее известна его редкая способность: исполнять три дела одновременно.

Да, это сказано в защиту Чичеро. Несправедливо, что человек столько времени томился в сундуке, а затем вместе с сундуком был похищен. Надо его найти, надо освободть. А станет ли бедняга императором — там посмотрим. Если будет достоин — почему бы и нет?

Да и не об одном Чичеро Бланш хотела бы вспомнить. Марципарина! Ещё одна горестная судьба, которой неоткуда ждать помощи, кроме как от Драеладра. И Бланш импровизирует:

— Как Император, так и Императрица будут едины в трёх лицах, что бы это ни значило. И каждое из лиц наделено собственным именем.

Итого шестеро лиц и имён: Лимн, Зунг, Дулдокравн, Лулу, Марципарина, Бианка… Что это за бред у меня выходит?

Сейчас, когда Бланш пророчествует, не в Чичеро дело. И не в Марципарине. Важно так сориентировать Драеладра, чтобы боролся он не за себя. Иначе будет стесняться и колебаться там, где колебания вредны. И слишком легко сломается. И отречётся.

Страдания серого Бларобатара забыты. Драконий мир снова на взводе.

Был воздушный бой чёрного замка с белым замком. Обоюдно невыигрышный бой. Но Рооретрал в холодном бешенстве.

— Многое прояснилось. Среди врагов преобладают живые люди. Или драконолюди — по внешности ведь не скажешь. Но есть и драконы. Преступник Драеладр. Отступник Мадротор…

— Что, и Мадротор с ними?

— Да он ведёт их замок!

Глядя в умные глаза Рооретрала, поневоле понимаешь, какое бремя приходится взвалить на себя тому, кто первым отважился сменить преступную династию. Мадротор — из его клана. Какой стыд! Но с этим стыдом приходится жить и действовать дальше.

В прошлые дни Гатаматар непременно бы спросила, не видали ли подданные Рооретрала там за компанию и двуногого Бларобатара, но сейчас — не до серого. Слишком важные конфликты зреют. Слишком масштабные. И когда дракон из твоего же клана…

— Да не в Мадроторе дело! — Рооретрал отмахнулся чёрным крылом.

— А в чём же?

— Ангелоликая в ярости. Всю нашу прошлую встречу она только и делала, что лаяла по-собачьи.

— Вот как? Что ж её так взбеленило?

— Хочет, чтобы я приструнил Драеладра. А уж чем он ей досадил — я и сам не понял. Будто бы сломал какую-то куклу наследника.

— Наследника Мёртвого Престола? Да, это серьёзно.

Гатаматар отвечала, не очень вникая в суть.

— Серьёзно, или нет, а мне теперь надо Драеладра поскорее поймать, и живьём, а на что его ловить прикажешь? Что для него вообще важно: жемчужина Лунный Пламень?

Гатаматар не знала. Кто-кто, а новый Драеладр у неё никогда не воспитывался. Поди пойми, что вообще ценит дракон после сомнительного воспитания двуногими. Сказала одно:

— Мать у него в Канкобре. Больше ничего не известно.

Рооретрал скривился:

— В Канкобре? Вот уж куда не хотел бы посылать драконов. Скользкое место. Оттуда не возвращаются, а коли возвращаются — никогда не самими собой. Но — Канкобра, так Канкобра. Благодарю и за то. Если понадобится, мы возьмём её штурмом.

С Эрнестиной Кэнэктой Драеладр связывался и подолгу беседовал при помощи найденного им ещё в Ярале «тусклого ключа». Сам по себе этот ключ никакого волшебства не нёс, но помогал дракону сосредоточиться.

В среде высокообразованных провидцев, где Бланш когда-то непродолжительное время вертелась, подобные штуки принято называть «кататимными предметами». Но важно-то не название, а факт, что у Драеладра есть такая способность. А она — из арсенала дракона-мага.

Бланш смотрела, как Драеладр руководит действиями Кэнэкты, и сердце её переполняла гордость. Всё предельно чётко, каждое слово по делу.

Так, через ключ, все прорицания о Живом Императоре и Императрице сделались достоянием разведчицы. Иначе и не передашь, ведь она всё ещё плыла в корабле дураков по различным эузским рекам. А с другой стороны, хорошо, что дракон с Кэнэктой встречался уже и наяву. Теперь она знала, что голосу его можно верить, а не подозревать провокацию Патриархов.

Говоря об ожидаемом грядущем, Драеладр ссылался на источник, что тоже немпловажно. Кэнэкта доверяла пророчествам Бланш, и тем скорее соглашалась выполнять поручения маленького дракона.

Связаться с людьми из западных подпольных дружин, сориентировать их на повторное заселение Ярала. Выяснить, где находится краденный Патриархами сундук с телом Чичеро. Задачи, сложновыполнимые с борта тюремного корабля, но для яральской разведчицы нет невозможного.

Бланш сориентировала Драеладра, он привлёк Кэнэкту, она задействовала свои старые связи — и всё закрутилось, залвигалось, понеслось. Очень быстро в Ярал стали прибывать надёжные люди из Бегона, за Бегоном пришёл черёд Глукща и Адовадаи.

Их количество создавало новую сложность. Столько людей и из стольких мест! Можно ли было справиться с их транспортировкой в Ярал, если бы летучий замок был — один?

Все перевозки легли бы не на самые надёжные плечи бедного Мадротора, а дни утонули бы в транспортной суете, если бы Бланш вовремя не повлияла на внука. Тот всё опасался привлечь своего бегонского дружка Яндротара — но ведь зря! Опыт показал правоту провидицы.

К Драеладру присоединился и сиреневый крылатый бегонец, и с ним — ещё пятеро. Ни один не был столь высокомерен, чтоб наотрез оказаться принять замковые рули. Для них на кладбище небесных замков под Белой горой разыскали более-менее сохранный воздушный транспорт — и вот результат: почти вся реколонизация отселённого Ярала обеспеченна командой второго замка. И молодцы!

Первый же замок освободился для множества секретных операций.

Бланш провидица, а не мастер разведки. В мельчайшие подробности операций ей и вникать бесполезно, но её держат в курсе решения главных задач. И то немногое, что известно ей, уже наполняет её уважением к талантливой молодёжи.

Конечно, не всё идёт гладко. Но ведь идёт!

Чуть не вовлеклись в откровенно глупую идею заговора с целью передачи власти от царя Ванна с-Йела князю Дану с-Которосли. Но ведь не вовлеклись. Умница Бларп — он превый просёк, что царь Ван и князь Дан — это одно лицо. Но не просто так отступились: попутно обезвредили одну очень опасную куклу. И в том заслуга уже Драеладра.

Или вспомнить затею с возвращением на родину останков рыцаря Чичеро. Ради них бесцеремонно вломились в Храм Истории, основанный Патриархами. Оказались в тонко расставленной ловушке. Но ведь справились с последствиями! По большому счёту, никто, кроме самих частей тела Чичеро в этой вылазке серьёзно не пострадал.

А набег на тюрьму Обсерваториума: сколько людей вытащили! Конечно, при том и наделали много шуму. Но кто сказал, будто шум всегда нежелателен? Если ты улетел на воздушном замке, с земли тебя не вернёшь — хоть шуми, хоть не шуми. Да пусть сами Патриархи скрипят зубами и тщетно размышляют, как минимизировать шум.

Эх… Пусть в деталях операций Бланш разбирается слабо, но она слышит голоса — и голоса звучат правильно. Она видит глаза — и глаза верно смотрят. И она наблюдает действия, и действия выглядят уверенными.

И тогда, успокоив свои страхи за суетное, Бланш обращается к знакам вечного, проявленным в Глазах Драеладра. В толковании этих знаков она, как никто, компетентна.

И она видит, что знаки-то — обнадёживают. И с каждым разом всё больше. И логика растущих надежд понятна: Драеладр возрастает и сам, набирается ценного опыта.

Да, надежды — ещё не свершения. Но в гадании по глазам они покоятся на более прочных основаниях, и в динамике надежд укрепление оснований явно просвечивает.

Если вспомнить тот крохотный лучик, что теплился в самом первом яральском гадании, да сравнить его с нынешними обнадёженными секторами — поневоле видишь: реставрация династии неизбежна. Это значит, Рооретралу и всем сторонникам гарпии не позавидуешь. Это значит, жизненный полёт Драеладра сориентирован верно.

С каждым разом вернее и вернее.

Вот только…

Что-то не то в Канкобре с Лулу Марципариной…