Ганимед

Глава 9

Космический корабль «Иоганн Кеплер» приближался к Ганимеду и начинал выполнять посадочный манёвр. Все члены экипажа заняли свои места и пристегнулись. На месте Геннадия Черненко сидел Льюис Брюстер.

— Внимание, члены экипажа «Иоганна Кеплера»! — раздался голос Эльбруса, — Начинаем процедуру посадки согласно программе.

— Подтверждаю! — ответил Владлен.

Когда гравитация Ганимеда стала ощутимой, Льюис почувствовал, что ему как-то не по себе. Его начинает… Тошнить? Какая глупость, всё это время не тошнило, а тут вдруг началось. Это неспроста.

Включился тормозной двигатель.

— Приземляемся в указанные координаты?

— Да, командир, — ответил Олаф.

— Все системы работают в штатном режиме?

— Да, сэр, — ответил Льюис.

Михаил на какой-то миг повернул голову к американцу и заметил, что тот заметно побледнел с момента начала посадки. И в его бледности присутствовал синеватый оттенок. Это же ранние симптомы… Нет, не может быть! Не здесь!

Корабль приземлился на поверхность Ганимеда. Владлен попросил Матильду и Эльбруса связать его с Землёй. Когда включилась камера, командир доложил об успешно завершённой процедуре посадки.

После этого все отстегнули ремни и встали на стенку корабля, ставшую полом. За почти пять лет от этого можно было отвыкнуть. Именно поэтому занятия на велотренажёрах и беговых дорожках входят в обязательные мероприятия. Льюис почувствовал внезапное недомогание, но решил не подавать вида. Он по-тихому удалился в санитарный отсек и решил там посидеть. Да его и не заметили: остальные члены экипажа пребывали в некоторой эйфории от того, что снова стоят на твёрдой земле, а не парят в невесомости. Потом все вместе начали обниматься и поздравлять друг друга с успешной посадкой.

— Слушайте, по-моему, это прекрасный повод отметить, — начал было Владлен, то тут же нарочито переменился в лице, — жалко только, что кроме яблочного сока отметить-то и нечем.

— Как это нечем? — ответил ему Храмов, — у меня ещё коньяк остался! Каждому хватит по пять грамм.

Жуков указал на физика пальцем.

— То есть ты хочешь сказать, что все четыре года у тебя ещё оставался коньяк?

Михаил залез в свой спальник и достал оттуда тару с остатками коньяка.

— А как ты думал, командир? — Храмов ехидно улыбнулся, — Я знал, что у нас будет праздник по случаю прибытия на Ганимед.

Пока все праздновали, Льюису санитарном отсеке стало хуже: резкий приступ тошноты спровоцировал рвоту. Брюстера вырвало в туалет космического корабля. Вообще, в условиях невесомости включался насос, который уносил нечистоты. Сейчас же, судя по всему, Эльбрус переключил туалет на другой режим, поэтому вместо насоса работало что-то вроде смыва. Льюис посмотрел на то, что из него вышло и пришёл в ужас: это была сине-зелёная масса. Значит, во время аварии на «Галилео Галилее» он всё-таки заразился. Но в условиях космоса вирус затих. Редкий случай учитывая, что остальных он убил почти в один момент. Скорее всего, когда Льюис остался один, вирус как-то понял, что нужно затаиться, так как исчезла пища. И вот сейчас вирус проснулся, почуяв присутствие кормовой базы и гравитации. Что же это значит? Люди, которые его спасли… обречены на гибель?..

— О, нет… — прошептал он и закрыл лицо руками.

Экипаж закончил отмечать и начал понемногу успокаиваться. Когда общая эйфория прекратилась, Владлен обратился к Михаилу и Селин:

— Товарищи учёные, я так понимаю, Ваш выход? — учёные посмотрели на командира в ожидании его решения. Жуков это понял, но решил на всякий случай спросить у компьютера, — Эльбрус! Как там на Ганимеде? Благоприятные ли условия для выхода на поверхность?

— Владлен Кимович, докладываю: условия почти благоприятные. Возможна сейсмическая активность. Корабль стоит в безопасном месте, однако, не следует отходить от него слишком далеко.

— Спасибо, Эльбрус, — командир снова обратился к учёным. — Всё слышали? Тогда надевайте скафандры и приступайте!

Тем временем Чунг решил зайти в санитарный отсек по малой нужде. Его сразу же смутила сине-зелёная лужа в туалете, которую Льюис так и не смыл. Рядом, лицом к стене, сидел сам командир «Галилео». Его кожа заметно посинела, короткие седоватые волосы были испачканы в той же сине-зелёной субстанции.

— Льюис? — спросил штурман и решил подойти.

— Уйди от меня, — слова вышли из американца будто бы что-то мешало ему их сказать, будто что-то засело в его грудине и не давало говорить нормально.

Чунг взял американца за плечо.

— Что ты сказал, друг? Я тебя не понял.

Брюстер поднялся, но так, будто бы марионетку поднял кукловод. Он развернулся к штурману. Его рот открылся и оттуда вылезли сине-зелёные щупальца. Взгляд Льюиса был наполнен печалью и сожалением. Командир «Галилео» до последнего надеялся, что беда обошла его стороной, но, увы, это было не так. Чунг же не успел больше ничего сказать.

Тем временем Михаил и Селин вышли на поверхность Ганимеда. Им открылся ледяной пейзаж, охватывавший кратеры и борозды от упавших когда-то небесных тел. Были и горные хребты и равнины. Всё это под чёрным небосводом, на который смотрел Юпитер, занимавший значительную часть неба. Где-то далеко светило Солнце, но здесь оно казалось просто яркой звездой, которая не дарила тепла, а только немного света.

Храмов осматривался вокруг себя и до сих пор не мог поверить, что он стал первым человеком ступившим на Ганимед! Он двинулся вперёд, немного подпрыгивая: на Ганимеде его вес был меньше, чем на Земле. Как физик он знал разницу между весом и массой, которая оставалась везде неизменной. Напольные весы на Ганимеде покажут меньшее число, чем на Земле, даже меньше, чем на Луне, меньше пятнадцати процентов. Однако сильно разгоняться не следует: при резком повороте или торможении Вас по инерции потянет вперёд ровно на Вашу массу.

— Учёные, приём! — раздался в переговорном устройстве голос Владлена, — Как там у вас обстановка?

— Всё замечательно, Владлен, — ответил Михаил.

— Селин, приём! Ответь! — командир начал звать.

— Да, Владлен! — раздался мелодичный голос геолога, — Я в диком восторге! — девушка набирала совочком грунт Ганимеда в ёмкость для дальнейшего изучения, — Очень хочется снять перчатку и потрогать здесь всё рукой.

— Не надо этого делать, а то без руки останешься, — сказал Михаил и в устройстве связи раздался тихий смех командира корабля.

Храмов осмотрелся: Селин ушла достаточно далеко от него. Поверхность луны Юпитера начала немного вибрировать. Землетрясение?

— Сообщаю, — раздался голос Эльбруса, — согласно данным радиомаячка космонавт Селин Паради зашла в опасную зону сейсмической активности. Настоятельно прошу вернуться к кораблю.

В этот момент спутник хорошо затрясло, даже «Кеплер» слегка зашатало, а вот у Михаила начала буквально уходить земля из-под ног. Рядом с Селин же начал формироваться разлом.

— Быстро уходи оттуда! — крикнул он бельгийке и направился к ней на помощь.

Лёд Ганимеда раскололся и оттуда произошёл выброс пара прямо в Селин Паради. Девушка не удержала равноверсия и упала прямо в разлом. Её крик отозвался в переговорном устройстве вместе с шумом выбрасываемых газов, а потом замолчал.

— Нет! Только не это! — заговорил Михаил, понимая, что случилась беда. Он направился к разлому.

Когда Храмов заглянул внутрь, внутри него всё похолодело. Ганимед продолжало при этом колебать, но уже не так сильно.

— Что там? — снова заговорил Владлен, — Селин, Михаил, ответьте!

Геолог лежала на дне разлома с разбитым шлемом скафандра. Ноги были изогнуты под неестественным углом, а остатки стекла на шлеме усеяны кристаллизовавшейся кровью девушки.

— Селин погибла, — констатировал Храмов.

— Возвращайся на корабль, Михаил, — голос командира был подавлен.

Учёный-физик пошёл обратно к «Иоганну Кеплеру». Через некоторое время он попал в кессонный отсек. Шлюз за ним закрылся, и учёный смог снять с себя шлем скафандра.

Когда Михаил вернулся в рабочий отсек, он увидел, что Владлен стоит в двух метрах от шлюза в санитарный отсек и сжимает в руке пенетрометр. Это такое устройство, предназначенное для грубого определения твёрдости грунта. Его можно использовать и как колющее оружие. Олаф и Матильда находились у своих рабочих мест.

— Стой, Михаил, — сказал тихо Жуков, не отрывая взгляда от шлюза.

— Что случилось?

— Тебя в детстве бабайкой пугали? — и, не дождавшись ответа, командир продолжил, — Вот там, в санитарном отсеке, сейчас бабайка сидит с моей лёгкой руки. И он уже забрал Чунга.

Внезапно шлюз распахнулся и оттуда вырвалось чудовище, передвигавшееся стремительно на щупальцах, которых было где-то два десятка, не меньше. Среди них безжизненно болталось тело Льюиса Брюстера. Владлен не успел среагировать, как оно быстро переместилось по потолку и спрыгнуло на панель управления, повредив её. При этом механизмы заработали хаотично.

— Я потерял управление, — произнёс Эльбрус, — активирована система запуска двигателей. Корабль взлетает.

— Чёрт возьми! — выругался Владлен и кинулся на чудовище.

Но оно было быстрее. Несколько щупалец пробили тело, но командир не сдавался и начал наносить удары пенетрометром, превращая склизкую плоть мутанта в решето. Корабль начал взлетать.

— Господи, что происходит, — Матильда забилась в угол и рыдала, сжав у рта кулак.

Борьба Владлена и мутанта уже подходила к концу. Командир, весь залитый сине-зелёной жидкостью, продолжал бить пенетрометром своего врага, а мутант уже был готов. Они упали одновременно и больше не шевелились. Корабль взлетел.

— Отказ системы подачи топлива. Отказ системы подачи топлива, — снова заговорил Эльбрус. — Падение неизбежно.

Корабль начал падать. Удар был сильным, разломился внутренний корпус. Часть конструкций упала на Матильду, в том числе лист титана, разрубивший её тело пополам. Тело Владлена унесло в другую часть рабочего отсека, оно зацепилось за мёртвого мутанта и их поволочило вместе. Однако, где-то на середине они расцепились: Владлена унесло дальше, а мутант оказался частично под завалом. Чуть дальше завалило Олафа. Михаил сильно ударился головой при падении и лишился сознания.