Фурии принцепса

Глава 10

Градаш стоял на носу «Слайва» рядом с Тави. Только что дозорный с мачты крикнул, что видит землю, и они ждали, когда берег станет видимым с палубы. Наконец Тави различил на горизонте плотную темную тень.

Седой старый каним прищурил глаза, но только минуту спустя удовлетворенно шевельнул ушами, рыкнув:

– Ага.

– Рады вернуться домой? – спросил его Тави. – Хотя бы в общих чертах – домой.

– Мы еще не вернулись, – буркнул Градаш. – Увидишь.

Тави повернулся к старому каниму, поднял бровь, но объяснений не дождался. Смысл его слов открылся примерно через час, когда «Слайв» поравнялся с увиденной дозорным «землей», оказавшейся немыслимо громадной глыбой грязного льда. Флоту пришлось перестроиться, обходя ее. Эта штука была высотой с гору, и места на ней хватило бы для всей столицы Алеры.

– От ледника отвалилась, – сказал Градаш, кивнув на ледяную гору. – Зимой нарастает новый лед и кое-где спихивает в море такие вот горы.

– Какое должно быть зрелище! – пробормотал Тави.

Каним бросил на него пристальный взгляд.

– О да. Только любоваться лучше издали. – Он махнул лапой. – Такие льдины опасны. Они иногда продолжаются и под водой. Подплывешь поближе – порвет кораблю брюхо, как ягненку.

– То есть такие часто встречаются?

– В этих водах. – Градаш дернул ухом в знак согласия. – Левиафаны их не любят, так что канимы, если заплывают в эти северные воды, держатся поближе ко льдам, чтобы не наткнуться на зверя и не разозлить его.

– Я никак не могу понять, – сказал Тави, – как вы справляетесь с левиафанами. В первом походе мне дали понять, что шторм сократил срок плавания, так что они не успели собраться вокруг вас, и это обошлось потерей всего нескольких кораблей, потому что вас было так много. Но едва ли такое удачное стечение обстоятельств часто повторяется в ваших прибрежных водах.

Обрубленный, изрезанный боевыми шрамами хвост Градаша завилял, выражая легкую усмешку.

– Большого секрета тут нет, алеранец. Мы нанесли их владения у наших берегов на карты. И уважаем их границы.

– И все? – поднял брови Тави.

– Границы – это важно, – серьезно сказал Градаш. – Пределы, которые ты называешь своими и защищаешь, – это важно. Мы это понимаем, левиафаны это понимают. И мы уважаем их права.

– Должно быть, морские пути от этого становятся очень извилистыми.

Градаш пожал плечами:

– Уважение важнее удобства.

– Не говоря о том, – сухо добавил Тави, – что тех, кто их не уважает, левиафаны съедают.

– И выживание важнее удобства, – согласился Градаш.

Сверху снова прозвучал крик дозорного:

– Земля!

– Вот это, – рыкнул Градаш, – уже Кания.

Земля была черной, безрадостной, – во всяком случае, такой она представилась Тави с палубы. Берег высился сплошной стеной темного камня, выраставшей из моря, подобно бастионам огромной крепости. Над темным гранитным обрывом виднелись тени туманных гор, по колени укрытых снегами. Таких высоких Тави еще не видывал и тихо присвистнул от удивления.

– Шуар, – проворчал Градаш. – Весь хребет, клятые во́роны его побери, – сплошной заледенелый камень. – Алеранским ругательствам старый каним выучился у Макса и выговаривал их без запинки. – Из-за него они все там сумасшедшие. Оба летних дня проводят за подготовкой к зиме, а всю зиму гоняют зверье по ледяным горам, так что их охотники часто пропадают задаром в какой-нибудь расселине. Если возвращаются домой с добычей, их женщины готовят мясо такое острое, что ваши корабли от одного запаха загорелись бы, и уверяют своих визгливых недоносков, будто это для их же пользы.

Тави невольно ухмыльнулся, но сдержанно, чтобы не показать зубов. Канимы понимали широкую улыбку иначе, чем алеранцы.

– Вы, стало быть, их недолюбливаете?

Градаш поскреб себя темными когтями под подбородком:

– Ну, в пользу этого свихнувшегося в снегах вороньего корма можно сказать одно: они не мараулы.

– Вы, значит, и мараулов недолюбливаете? – не унимался Тави.

– Чумазые грибоеды, вылезающие из болота, только чтобы скакать по деревьям, – объявил Градаш. – Не родился среди них такой, чтобы не заслуживал умереть в зубах бешеного левиафана. Но и в пользу мараулов есть что сказать: они хотя бы не алеранцы.

Тави ответил лающим смешком и на сей раз продемонстрировал Градашу зубы. Он решил счесть слова канима мрачной шуткой. А может, в сравнении алеранцев с врагами, которых Градаш бесспорно уважал – не то не стал бы тратить времени и слов на оскорбления, – таилась и скрытая похвала.

Возможно, Градаш сочетал одно с другим. Канимы ценили достойного врага не меньше, чем друга, если не больше. Согласно их образу мыслей, друг мог однажды подвести, а враг всегда оставался врагом. С канимской точки зрения, оскорбление, объединяющее тебя с заслужившим уважение врагом, вовсе не оскорбление.

Тави, когда флот примерно за полмили повернул вдоль скальной стены к югу, обвел взглядом гребень скалы.

– За нами наблюдают, – заметил он.

– Как всегда, – подтвердил Градаш. – Границы всегда под наблюдением, как и береговая зона и реки.

Тави прищурился, напряженно вглядываясь, и в который раз пожалел, что его скромное искусство заклинателя фурий не включает дальновидения.

– Там… всадники. Не знал, что у вас есть конница.

– Таурги, – сказал Градаш. – Они не выносят морского плавания, потому в Алере не бывали.

Одна из теней на палубе шевельнулась, и Тави увидел устроившуюся на снастях у нижней реи Китаи – с виду сонную, как кошка. Но блеснувшая из-под серебристых ресниц зелень глаз и чуть заметно кривившая губы довольная улыбка уверили его: нет, не спит. Радуется, что они успели узнать кое-что важное.

Тави одними губами сказал ей:

– Помню – «ты же говорила».

Она раздвинула губы в беззвучном смешке и снова закрыла глаза, – может быть, теперь уснула по-настоящему.

– Далеко ли отсюда тот порт, старший брат?

– При таком ходе? Часа два.

– А сколько, вы думаете, придется Варгу ждать ответа от шуаранов?

– Сколько придется, столько придется. – Градаш скосил взгляд вдоль собственного хвоста. – Но лучше бы недолго. До новой бури не больше суток.

– Если у них найдется клочок суши, чтобы высадиться, с бурей кое-кто из моих людей управился бы, – сказал Тави.

Градаш с сомнением покосился на него:

– Правда? Что же они с прошлой не управились?

– Для заклинания фурий нужно быть внутри бури. А воздушные струи, если подниматься с кораблей, взбили бы воду тучами брызг, – ответил Тави. – В морской воде много соли, которая вредит фуриям ветра и ослабляет их. Поэтому взлет с корабля в непогоду опасен, а посадка – чистое самоубийство.

Градаш понимающе кашлянул:

– Вот почему ваши летуны разносят донесения в тихую погоду, а для большой волны вы все равно используете лодки.

Тави кивнул:

– Они могли бы безопасно опуститься на палубы или упасть в воду так, чтобы их сразу подобрали корабельные команды. А иначе я не могу ими рисковать.

– Ваши люди могут остановить бурю?

Тави пожал плечами:

– Не узнаю, пока они ее не увидят и не оценят силу. Во всяком случае, они могут ослабить ветер.

Градаш задумчиво повел ушами:

– Тогда я бы предложил им браться за дело. Нашим людям это нужно не меньше ваших.

Обдумав его слова, Тави решил, что Градаш имеет в виду переговоры. Переговорные позиции шуаранов станут гораздо сильнее, когда у нарашских канимов и алеранцев шторм на носу.

– Пожалуй, неплохая идея, – согласился Тави.

– Ужасная идея, – буркнул Антиллар Максимус. – Я готов пойти еще дальше и назвать ее безумной – даже по твоим меркам, Кальдерон.

Тави, щурясь в полумраке, заканчивал шнуровку доспехов. Солнце еще не зашло, но громада суши на западе создала настоящие сумерки. В каюте сгустились тени.

Тави наклонился к круглому окошку, выглянул наружу. По обе стороны от кораблей вздымались темные гранитные стены фиорда, и на них виднелись расставленные с правильными промежутками подобия тех древнероманских метательных машин, которые они с Магнусом изучали на руинах Аппии. Для нежеланных гостей подход к Молвару мог стать дорогой к смерти.

Войти во фиорд позволили только «Слайву» и «Чистокровному». Остальной флот ждал в море – беззащитный перед сгущающимся ненастьем.

– Шуараны не дают нам большого выбора, Макс. Они даже обсуждать возможность нашей высадки не пожелали, пока не встретятся с вождями обеих армий – поодиночке. Слишком многие наши корабли не переживут шторма, если мы не найдем для них безопасной гавани.

Макс тихим словом оживил фурию единственной в каюте лампы и нахмурился, сложив руки на груди.

– Ты в одиночку отправляешься в город канимов. Даже если нет иного выхода, все равно это безумие, Тави.

Тави застегнул пояс и принялся закреплять тяжелые стальные наручи. Другу он ответил кривой улыбкой:

– Все обойдется, Макс.

– Откуда тебе знать?

– В канимах одно хорошо: если решат тебя убить, они крутить не станут. Они народ прямой. Желай они мне смерти, уже забрасывали бы корабль камнями.

Макс поморщился:

– Напрасно ты отослал рыцарей Воздуха. Они нам понадобятся, если в нас станут метать камни.

– Кстати, – спохватился Тави, – от твоего брата ничего не слышно?

– Ничего. А ветер усиливается. Мы многих потеряем при возвращении, если у них не будет надежной почвы для посадки.

– Тем больше причин мне идти не откладывая, – тихо сказал Тави. – Мы знаем по меньшей мере, что они задержали бурю. Красс не оставил бы их в небе понапрасну.

– Верно, – признал Макс, – не оставил бы.

– Сколько они могут продержаться в воздухе?

– Вылетели они в полдень, – сказал Макс. – Самое большее – три или четыре часа.

– Тогда мне лучше поторопиться.

– Тави, – медленно проговорил Макс, – что, если они вернутся, пока мы еще не уломали шуаранов?

Тави протяжно вздохнул:

– Велишь им опуститься на сушу в виду кораблей. Пусть заклинатели земли проложат им спуск с обрыва, а с берега возьмете их на борт.

– Ты хочешь приземлить их на враждебном берегу и велишь устроить лесенку с причалом в стене, которую здесь явно считают несокрушимой защитой? – Макс покачал головой. – Как бы шуаранские канимы не увидели в этом объявления войны.

– Будем действовать со всей возможной деликатностью, а увидят так увидят. Я не позволю своим людям утонуть по дипломатическому протоколу. – Пристегнув оба наруча, Тави перекинул через плечо перевязь с гладием. Затем, немного поразмыслив, прихватил гладий Китаи и надел его перевязь на другое плечо, чтобы запасной клинок пришелся на второе бедро.

Макс многозначительно указал на него глазами и поднял бровь.

– Один – для шуаранов, – объяснил Тави. – Второй – для Варга.

С собой в шлюпку Тави взял только Макса.

– Уверен, алеранец? – встревоженно спросила Китаи.

Тави оглянулся на стоявший неподалеку «Чистокровный», откуда спускали на воду шлюпку побольше. Он узнал великанскую фигуру Варга на носу.

– Насколько возможно, уверен, – ответил он. – Может быть, для будущего мира нам важнее всего сразу произвести хорошее впечатление. – Он встретил взгляд Китаи. – Кроме того, чала, эти корабли уйдут обратно в море. Если дойдет до драки, несколько лишних людей на баркасе ничего не изменят.

– И мне проще действовать в одиночку, – заверил ее Макс. – Тогда, если дойдет до драки, можно будет не осторожничать. Если шуараны вздумают нам грозить, как Сарл тогда, я просто размажу в лепешку всех, кроме моего повелителя.

– Спасибо тебе от твоего повелителя, – усмехнулся Тави. – А где Магнус?

– Все бесится, что ты не послал вместо себя Максимуса, – сказала Китаи.

Тави покачал головой:

– Даже если бы заклинание обратило его в моего близнеца, Варг вблизи мигом распознал бы обман по запаху.

– Знаю. И Магнус знает. Потому и злится, что это правда. – Китаи, перегнувшись через борт шлюпки, поцеловала Тави в губы, на мгновение сгребла в горсть его волосы. И тут же, резко отстранившись, попросила, глядя ему в глаза: – Будь жив.

Он подмигнул ей:

– Все со мной будет хорошо.

– И никак иначе, – уверил ее Макс. – При первых признаках беды Тави что-нибудь подпалит – поверь, поджог – дело нехитрое: я увижу дым, снесу все стены между ним и причалом, подхвачу его – и только нас и видели.

Китаи долго смотрела на Максимуса и наконец покачала головой со словами:

– А самое невероятное, что ты и впрямь в это веришь.

– Посол, – возразил Макс, – мне в жизни не раз случалось делать что-то, не подозревая о том, что оно невозможно. Не вижу причин подрывать надежду на успех.

– Ты и в Академии таким способом отучился, – заметил Тави и громко добавил: – Капитан, мы готовы.

Демос, распоряжавшийся на борту, кликнул команду, и моряки «Слайва» спустили шлюпку в холодные воды фиорда.

Пока Тави набрасывал на плечи алый плащ и крепил его к пряжке доспехов, Макс уселся на кормовую скамью. Одной рукой тронув воду, рослый антилланец что-то пробормотал, и шлюпка беззвучно рванулась вперед на бурлящей струе, подхватившей ее с кормы. Тави на носу встал в полный рост, так что ветер отбросил его плащ за спину. Шлюпка бесшумно скользила к берегу.

– Первое впечатление, говоришь… – пробормотал Макс.

– Правильно, – одобрил Тави. – Когда они подойдут настолько, чтобы тебя разглядеть, постарайся принять самый невозмутимый вид.

– Понял, – кивнул Макс.

Шлюпка изменила курс, пристроившись к лодке Варга. Ее команду составляли семь канимов из касты воинов – шестеро налегали на весла, седьмой рулил. Варг, как и Тави, стоял на носу. Плаща на нем не было, зато он и в меркнущем дневном свете каким-то образом умудрялся сверкать – кроваво-красным самоцветом в золотой серьге, отблесками багрово-черной брони, рукоятью висевшего на боку кривого меча.

– Драгоценностей на нем немало, – заметил Макс.

– Насколько я понимаю, у Варга не слишком много друзей среди ритуалистов, – сказал Тави. – Я бы на его месте тоже нацепил побольше кровавых камней.

– Чтобы тебя не испепелило красной молнией или не растворило кислотным облаком, ага. Ты свой камень прихватил?

– Он у меня в кармане. А ты?

– Мне Красс одолжил свой, – подтвердил Макс. – Ты вправду надеешься впечатлить шуаранов, явившись к ним с единственным спутником?

– Может, и сработает, – сказал Тави. – А главное, мне так спокойнее: я никого не оставляю на палубе беззащитной жертвой колдовства канимов, им некого будет захватить в плен или ранить, чтобы меня задержать.

Макс фыркнул:

– На корабле ты об этом молчал.

– Ну да…

– Хотели впечатлить девушку, мой принцепс?

Тави с хитроватым видом оглянулся через плечо:

– Поцелуй был хорош.

Макс снова фыркнул, а потом они молчали, пока не подошли к морским воротам Молвара.

Из холодного моря поднималась громадная чугунная решетка, с обеих сторон подпертая обтесанными вручную гранитными глыбами. Канимы и без помощи фурий сумели так укрепить дно, чтобы оно выдерживало протянутые от берегов фиорда тяжелые стены. Тави странно было думать, сколько жестоких трудов, сколько пота и сил вложено в строительство и какими средствами удалось переместить неподъемные даже для могучих канимских работников камни. Руины Аппии в сравнении с этим смотрелись детскими игрушками.

С приближением двух лодок морские ворота застонали и медленно стали отворяться. По решетке вверх и вниз пробежали светящиеся полосы, такое же свечение разбежалось по воде. С металлическим лязгом, с равномерным глухим перестуком ворота открывались, водоворотами завивая море за створками.

Когда они проходили под стеной, Тави заметил наверху нескольких канимов в темной броне и необычных длинных и скользких на вид плащах, под которыми часовые были почти невидимы. Каждый держал в руках смертоносный балест, что в сражении в долине Амарант лишили жизни стольких рыцарей и легионеров. У Тави явственно зачесалось между лопатками. Стальной болт, вылетев из этого смертоносного оружия, пробивал заднюю пластину кирасы, тело под ней и нагрудник, после чего сохранял еще достаточно ударной силы, чтобы убить оказавшегося на линии полета второго латника.

Тави не позволил себе вертеть головой и не ссутулил надменно выпрямленной спины. Для канимов невероятно много значили осанка и жесты. Держась так, будто ожидаешь удара, ты рисковал получить удар просто за невысказанное, но вполне внятное заявление, сделанное твоим телом.

По спине Тави сбегал холодный ручеек пота. Не хватало только испортить дурными манерами неплохой в остальном денек – ведь впервые за много дней в проклятом море перед ним замаячила возможность ступить на твердую землю.

Ухмыльнувшись при этой мысли, он сделал серьезное лицо, потому что шлюпки, его и Варга, уже пересекали молварскую гавань.

Гавань была огромна – не меньше полумили поперек, она могла бы вместить весь алеранский флот и канимский с ним вместе. И в самом деле, в угасающем свете Тави насчитал не менее тридцати канимских боевых кораблей, немного отличавшихся от тех, что строили корабелы Варга. Гавань тоже окаймлялась гранитными утесами, кроме тех мест, где далеко в море выступали каменные причалы – больше любых виденных им в Алере. У причалов, кроме военных, стояли суда, похожие на торговые.

Один причал был расположен чуть в стороне от остальных. На его концах горели факелы – более алые и яркие, чем обычный огонь. Здесь толпились канимы всё в тех же влажно блестевших плащах, а под плащами Тави высмотрел поблескивавшую ночной синевой броню, а в руках – так же отливавшее синевой оружие.

Шлюпка Варга двинулась к тому причалу, и Макс, не дожидаясь указаний, свернул за ним. В почти ненарушаемой тишине шлюпки встали по сторонам мола. Слышалось только деревянное постукивание и звяканье уключин, когда гребцы на лодке Варга стали сушить весла.

С этого места Тави увидел гораздо больше канимов, чем минуту назад. И выглядели они немного выше ростом. И оружие казалось немного острее. «Все это, – подумал он, – просто игра света. Не бояться!» – велел он самому себе. И, широко шагнув, ступил на камень Шуара.

Варг сделал такой же шаг с другой стороны, только высота причала оказалась ему больше по росту. Он слегка склонил голову набок, показав Тави горло, и тот, не отстав ни на мгновение, ответил точно таким же движением. Так же одновременно они повернулись к собравшимся на причале воинам.

Воцарилась тишина.

Нарастало напряжение.

Никто не шевелился.

Тави очень хотелось сломать лед тишины. Его учеба в Академии – и академический курс, и подготовка курсора – включала порядочно сведений по дипломатии и соблюдению протокола. Оба курса предлагали несколько плодотворных моделей поведения. Подумав немного, Тави отказался от них, предпочтя урок, преподанный ему в детстве дядей Бернардом: «Тот реже попадает впросак, кто держит рот на замке».

Тави прикусил язык и стал ждать.

Еще минута, и застучали шаги, показался бегущий. Молодой каним, сухощавый и быстрый, мчался как конь, и за ним, развеваясь, летел тот же странный плащ. Мех такого цвета Тави никогда не видел у волков-воинов: светло-золотистый, переходящий в белый на кончиках ушей и хвоста. Вбежав на причал, он почтительно подставил глотку одному из воинов и по-канимски прорычал:

– Сделано по уговору.

Воин, к которому он обращался, дернул ухом – слышу – и выступил вперед. Он остановился перед Варгом – так чтобы, вздумай тот обнажить меч, не достал бы его на вершок, отметил Тави.

– Варг, – прорычал незнакомый каним, – тебе здесь не рады. Прочь.

Варг прищурился на миг или два, раздул ноздри.

– Тарш, – рыкнул он, не пряча презрения, – что же, Ларарл раскидал мозги по снегу, если ты здесь вожак?

Тарш вскинул лапу, отбросил капюшон плаща, и Тави увидел еще одного золотистого канима. У этого морда была в глубоких шрамах, рубец рассекал и черную кожу на носу. Еще у него не хватало половины уха, и вместо меча на боку висел топор с длинным, зловещего вида шипом, торчавшим из обуха.

– Остерегись, Варг, – словно сплюнул он. – Одно мое слово прольет твою кровь в море.

– Только если тебя кто-нибудь послушает, – ответил Варг. – Я не веду переговоров с алчными лизунами вроде тебя, Тарш. Ты прикажешь своим подготовиться, чтобы принять моих людей. Я поклянусь, что мы пришли с миром. Мы высадимся здесь и встанем лагерем за городскими стенами, чтобы вам было спокойнее. Ты предоставишь мне полномочного гонца, чтобы я мог уведомить Ларарла о своем присутствии и надобности в том, чье положение позволит заключить со мной договор.

Тарш оскалил все зубы:

– Здесь не Нараш, древолаз. Здесь у тебя нет власти.

– Я – гарада Ларарла, Тарш, – пророкотал Варг, – и это известно каждому твоему воину. Ларарл вырвет глотку тому, кто лишит его удовольствия пролить мою кровь.

Тарш зарычал:

– Я, конечно, пошлю гонца к Ларарлу. Но не более того. Ты можешь ждать ответа здесь. Твои корабли останутся там, где стоят.

– Неприемлемо!

Тарш зарычал и закашлял разом.

– Примешь, Варг. Здесь я вожак.

– Идет шторм, – сказал Варг. – Многие мои корабли получили повреждения. Если им не дадут укрыться в гавани, напрасно пропадут многие жизни.

– Что они для Шуара, нарашская обезьяна? У моих воинов свои приказы. Если эти корабли вздумают подняться по фиорду, их уничтожат.

Варг растянул губы, обнажая клыки:

– И это шуаранское гостеприимство? Шуаранская честь?

– Не нравится? – с открытой издевкой отозвался Тарш. – Поищи другое место.

Варг сильнее прежнего сощурил глаза:

– Не вели мне моя честь искать ссоры с Ларарлом, а не с вожаками его стаи, я бы взял тебя за горло.

Ухмылка-оскал Тарша стала откровенно самодовольной.

– Дряхлые старцы не раз скрывали свою слабость под таким предлогом.

Вместо ответа Варг кинул мгновенный взгляд в сторону Тави.

Тот моргнул.

Оскорбления, брошенные Таршем Варгу, не просто оправдывали вызов на бой – они его требовали. В обычной обстановке каним, обратившийся к другому каниму подобным образом, получил бы мгновенный и жестокий отпор. Варг никогда не терпел ни оскорблений, ни дураков и, по всему, что видел Тави, просто не умел избегать драки. Значит, были причины – что-то связанное с канимскими понятиями чести, – не позволявшие ему ничего предпринять против этого надутого индюка.

А у Тави таких причин не было.

Как видно, настало время для дипломатии.

– Варг прав, – спокойно заговорил Тави, сделав шаг вперед. – Некогда валять дурака. Его и мои люди ищут укрытия от зимы, и мы ручаемся словом, что у нас мирные намерения. Нам и так придется поспешить, чтобы ввести всех в гавань до шторма.

Каждая пара глаз на причале обратилась к Тави, взгляды упали на него осязаемой тяжестью.

– О во́роны… – прошептал за спиной Макс.

– Это существо, – помолчав, спросил Тарш, – алеранский вождь?

– Да, – ответил Тави.

Тарш прорычал своим воинам:

– Убить его!

«Вот клятые во́роны, – подумал Тави. – Прав был дядя Бернард!»