Франкенштейн в Багдаде

Глава 3 Неприкаянная душа

Хасиб Мухаммед Джаафар, двадцати одного года от роду, смуглый, худощавый, взявший в жены Дуа Джаббар и недавно ставший отцом малышки Захры, проживал в 44-м квартале Мадинат ас-Садр в доме родни. Он успел проработать охранником в гостинице «Новотель» семь месяцев, прежде чем погиб при взрыве. Террорист с гражданством Судана, как выяснилось потом, на заранее угнанном в одном из районов Багдада мусоровозе, начиненном динамитом, намеревался прорваться через главные ворота, въехать прямо в холл гостиницы и, чтобы жертв было как можно больше, только там уже подорвать себя. Лишь благодаря тому, что охранник проявил мужество и успел несколько раз выстрелить в водителя, оглушительный взрыв прогремел раньше. Вещи охранника передали семье: гражданскую одежду, пару носков, не вскрытый еще флакон туалетной воды и первый томик поэм ас-Сайяба, отпечатанный в ливанском издательстве «аль-Ауда». В гроб положили его сгоревшие черные туфли, лоскуты измазанной кровью одежды и обугленные фрагменты тела – все, что осталось от сгинувшего Хасиба Мухаммеда Джаафара. Его самого в гробу, доставленном на кладбище ан-Наджефа, не было. Молодая вдова обняла пустой ящик, с надрывом всхлипнула и завыла. Зарыдала мать, за ней расплакались сестры, братья и соседи. Только маленькая дочка Хасиба со слюнками в уголках рта удивленно смотрела вокруг, когда люди, теряя от горя самообладание, передавали ее с рук на руки, боясь уронить.

Все в доме, обессиленные после выплаканных слез, заснули с тем чувством, что Хасиб вот-вот должен постучаться и войти со своим рюкзаком через плечо. Хасиб снился им всем одновременно. Их видения сплетались в причудливое полотно, один сюжет накладывался на другой, повторялся в воображении родственника, подхватывался памятью друга и снова всплывал во сне знакомого. А неприкаянная душа Хасиба парила над головами спящих в поисках подходящего тела, обретя которое она могла бы вернуться в этот мир в прежнем виде.

Кто-то из спящих время от времени непроизвольно взмахивал руками, пытаясь отогнать от себя эти навязчивые образы, то склеивающиеся в картины, то рассыпающиеся на частицы, ускользающие в потустороннее пространство, о существовании которого никто из них даже не догадывался.

Оторопевший Хасиб уставился на надвигающуюся махину: что делать? Одни предположения в его голове моментально сменялись другими. Это был самый обычный мусоровоз, шофер мог засмотреться, отвлечься, потерять управление, и его сейчас против его же воли несло прямо на ворота. Либо, чтобы избежать столкновения с другим автомобилем, он выкрутил так неудачно руль… Нет, это террорист… Он притормозил… Стоит… Огонь… Еще огонь… Прямо в водителя он не целился, так как не имел достаточной смелости, чтобы убить человека, но помнил наизусть предписанную внутренней инструкцией последовательность действий в чрезвычайной ситуации и механически выполнил все пункт за пунктом. В гостинице могли проживать американцы и руководители крупных международных компаний, поэтому начальство разработало строгий устав для охраны в случае нападения на объект и выдало разрешение стрелять на поражение. За доли секунды в голове у Хасиба промелькнуло столько мыслей! Пальцы сами уже жали на курок, а ответ на вопрос, как поступить, так и не был найден… У него на глазах мусоровоз подбросило в воздух и уронило. Но на вспыхнувшее пламя, дым и разлетающиеся в разные стороны железки он смотрел не с того места на полдороге между деревянной кабинкой и главными воротами гостиницы, а откуда-то сверху, ощущая при этом необыкновенную легкость и умиротворение.

Хасиб заметил, как мужчину с белым полотняным мешком в руках отшвырнуло взрывной волной в сторону и он приземлился далеко от ворот. Видел, как посыпались стекла в номерах и треснули огромные витражи на первом этаже гостиницы. Через минуту облака дыма осели, и прошло не менее часа до приезда пожарных и скорой.

Все было кончено, а он продолжал глазеть в эту темноту, накрывающую город. Вдалеке включали в домах свет и зажигали огни автомобильных фар, чуть ближе вспыхнули фонари на мосту, засияло освещение стадиона, и в ослепительном свете прожекторов утонули минареты.

Перед ним текла река. В сумерках она казалась глубокой и спокойной. Ему захотелось дотронуться до водной глади рукой. Он никогда этого не делал, так как всю жизнь прожил далеко отсюда и лишь однажды проезжал по мосту на машине, даже не ведая, насколько вода внизу прохладная и какой у нее пресный привкус.

Вдруг на поверхности воды он заметил грузного мужчину в белой футболке и коротких белых шортах, обращенного лицом вверх. Всевышний! Какое наслаждение плыть так, созерцая звезды на ясном небосводе! Волнами мужчину сносило в его сторону. Поравнявшись, он взглянул на Хасиба и произнес:

– Что ты тут делаешь, сынок?.. Ступай, посмотри, что с твоим телом стало… Не следует здесь оставаться…

Чуть поодаль на воде качался другой мертвец, повернутый лицом вниз. Тот в гнетущей тишине медленно проплыл мимо.

Хасиб вернулся обратно к воротам гостиницы, к тому самому месту, где в земле после взрыва чернела огромная яма. Он огляделся вокруг, наткнулся на свой сожженный бумажник, но тела нигде не было. Он прошелся по соседним улицам, пересек площадь аль-Фирдаус и добрался до площади ат-Тахрир, на которой монумент Свободы был облеплен дремлющими голубями. Вдруг его осенила идея, и он свернул по направлению к кладбищу.

В Вади ас-Салям в ан-Наджефе Хасиб просмотрел все могилы, но ничего не нашел. В конце кладбища на плите у самой высокой насыпи, закинув ногу на ногу, сидел парень в красной футболке. На обоих его запястьях блестели серебряные браслеты, а на шее болталось украшение, сплетенное из черной веревки.

– Ты чего здесь?.. Не надо далеко уходить от своего тела.

– Но оно исчезло.

– Как так исчезло?! Нужно его отыскать… или найти любое другое… А то останешься неприкаянным!

– Как это неприкаянным?!

– Не знаю… Так говорят.

– А ты сам-то что здесь делаешь?

– Это моя могила… Здесь лежит принадлежавшее мне тело… Через какое-то время я уже не смогу выбираться наверх. Тело превратится в прах, и я навеки буду заперт здесь, под землей.

Разволновавшись, Хасиб присел рядом с парнем. Как быть? Он оказался совершенно неготовым к такому испытанию! Никто его не предупреждал, не рассказывал, что бывает с нами после смерти. Какая еще беда его ждет?

– Может, ты и не умер вовсе, а просто спишь?.. Да… Спишь, и все дела… Душа вышла из тела, но она вернется в него…

– Да что ты такое говоришь?! Мне нельзя… У меня ребенок маленький… Дочка…

Время шло, а он продолжал разговаривать с парнем с серебряными браслетами, который пытался образумить его и заставить идти искать тело. Ведь могло случиться так, что ему была предназначена жизнь заново…

– А иной раз душа покидает тело, ты умираешь, а потом Израэль меняет свое решение, видит, что допустил ошибку, и возвращает душу обратно. А Всевышний повелевает телу, и оно оживает… То есть душа – это как бензин в машине: чтобы она поехала, нужно включить зажигание, нужна искра.

Они молча сидели в кладбищенской тишине, пока до их слуха не донесся собачий лай и они не увидели приближающихся к ним грызущихся между собой черных, как сажа, псов. Парень с браслетами бросил в их сторону тревожный взгляд и приказал:

– Торопись! Ищи свое тело! Что с ним?.. Помоги себе! Иначе будешь блуждать!

Хасиб направился обратно к гостинице и возобновил поиски. Через несколько часов, побывав на всех улицах в округе и зайдя в конце концов домой, он застал жену, дочь и остальных членов семьи спящими. Перед рассветом с тяжелым предчувствием того, что на самом деле он мечется по замкнутому кругу, из которого не суждено вырваться, он был уже на полпути к тому месту, где душа рассталась с телом… Минуя квартал аль-Батавин, во дворе одного из домов он случайно заметил спящего голым человека, подошел ближе и обнаружил, что тот мертв. Каким странным, неестественным показался ему этот мужчина! Хасиб рассмотрел внимательнее его несообразную фигуру и жуткое лицо, поднял глаза к небу, меняющему цвет, и осознал, что с восходом солнца с ним произойдет нечто ужасное. Опять начинать поиски от ворот гостиницы и обходить все площади и улицы не было уже ни сил, ни воли. Он прикоснулся к мертвецу своей прозрачной рукой и ощутил, как его стало засасывать внутрь. Сначала в тело нырнула рука, за ней осторожно вошла голова, а потом и все остальное. Он чувствовал, как тяжелел и становился будто ватным. Погрузившись в тело полностью, он понял, что в нем нет души. А у его души как раз не было тела.

Ничто не происходит случайно, все имеет свой смысл. Они были нужны друг другу… Он лежал и дожидался, когда родственники покойного отвезут тело на кладбище и погребут его, вернее их обоих, засыпав землей. Не важно, чье имя будет высечено на могильной плите.