Фракс в осаде

Глава четвертая

У меня есть два плаща магического подогрева. Один обладает весьма хилой эффективностью. Некоторое время он кое-как отгоняет холод, но довольно скоро начинает терять согревающие свойства. Я сотворил его самостоятельно, однако мои магические способности, увы, не позволяют решить даже самую простую задачу. Совсем другое дело – плащ, подаренный мне Лисутаридой Властительницей Небес. Она наложила на него заклятие, для обновления которого требуется всего лишь раз в день произнести одно-единственное слово. Плащ держит тепло очень долго. Когда-то я был солдатом и поэтому способен оценить подарок волшебницы. Однако не стоит забывать, что ваш покорный слуга со своей стороны тоже оказал Лисутариде пару серьезных услуг, как и было справедливо отмечено в моей беседе с Макри. Да и другим я тоже помогал, размышлял я, с неудовольствием разглядывая расстилающиеся за городской стеной заледеневшие просторы. Я геройски сражался за этот город. Я здесь жил, работал, платил налоги. Я решал проблемы богачей и бедняков. Мой дар детектива помог Лисутариде удержаться на своем посту и спас заместителя консула Цицерия от позора. И что, спрашивается, мне это дало? Две комнатенки над таверной в самом занюханном округе без всякой надежды на лучшее.

Ветер сделался холоднее, и я еще плотнее закутался в плащ. За стеной вдоль берега по направлению к гавани тянулась невысокая гряда скал. После разговора о капитане Ралли и его новой подружке я непрестанно размышлял об игре в карты на верхнем этаже «Золотого единорога». Генерал Акарий и претор Капатий частенько сиживали там за ломберным столиком. Генерал считался лучшим игроком турайской армии и к тому же был очень богат. Половина кораблей нашего флота построена из деревьев, произрастающих в его обширных владениях. Что касается Капатия, то он – просто самый богатый человек Турая. Претор владеет банком, а его торговая империя тянется далеко на запад. Если бы мне удалось сесть вместе с ними за стол, то я очень скоро показал бы им, как играют в рэк настоящие мастера.

По части игры у меня имеются кое-какие связи с театральным миром. Сын сенатора Равений выступает на сцене и заглядывает в «Секиру мщения», чтобы поучаствовать в еженедельном карточном сражении. Ставки у нас куда как ниже тех, к котором парень привык в «Золотом единороге», но он настолько одержим игрой, что готов играть где угодно. Возможно, он мог бы представить меня генералу Акарию. Едва подумав об этом, я тут же печально покачал головой. Полная безнадега. Прежде чем они позволят мне присоединиться, я должен буду вывалить на стол такую кучу гуранов, какую мне ни за что не собрать.

Моим напарником на посту был Озакс – старый солдат, ставший ныне мастером-строителем. Что-то привлекло мое внимание, и я спросил его:

– Корабль?

Это было весьма неординарное событие. Зимой в водах Турая бушуют сильнейшие штормы, и навигация прекращается. Хотя эта зима не отличалась суровостью, здесь уже разразилось несколько бурь, способных потопить любое военное или торговое судно, сунувшееся сдуру в наши края.

Мы с интересом наблюдали, как корабль ползет в направлении гавани.

– Торговец, – пробормотал Озакс. – Едва держится на плаву.

Мачты корабля были сломаны, он шел под единственным рваным парусом. Судно сидело очень низко, и хотя с нашей позиции деталей не разглядеть, нетрудно было догадаться, что все не занятые рулем и парусом члены команды сейчас бешено работают помпами, откачивая воду из трюма, чтобы удержать корабль на плаву. Я увидел, как к стенам порта бегут солдаты, готовые во всеоружии встретить любую неприятность. Во время войны ни одно судно не имеет права войти без разрешения в порт. Вход в гавань защищен цепями и заклинаниями, и начальник порта не пропустит ни один корабль, не убедившись, что у него нет враждебных намерений.

Судно приблизилось ко входу в порт и замерло. Его форштевень уткнулся в запирающие фарватер тяжелые цепи. Над водой прокатились чьи-то вопли. Судя по всему, люди на борту орали защитникам порта, чтобы те пустили их в гавань, пока они не отправились на корм рыбам. Судно опасно покачивалось, все больше погружаясь в воду. В тот момент, когда оно, как мне показалось, окончательно созрело, чтобы уйти на дно, цепи опустили, дежурный чародей снял заклинание Непроходимости, и корабль начал вползать в порт. В итоге они все же успели достичь безопасного укрытия.

Интересно. Как человек любознательный я вполне мог отправиться в порт, дабы выяснить, в чем дело, но я обещал Танроз помощь, а потому сразу поспешил домой. Шагая в «Секиру мщения», я наткнулся на Макри. На ней были мужской плащ и рейтузы, голову украшала зеленая остроконечная шляпа. Этот дурацкий головной убор моя подруга приобрела на эльфском острове Авула, где их носят только эльфята. На ней этот, с позволения сказать, «чепчик» выглядел совершенно нелепо. А сели учесть новое золотое кольцо в носу, то вид у девицы был абсолютно идиотский. Разносортные завсегдатаи «Секиры мщения» всякий раз приходили в восторг при виде телес Макри под ее крошечным кольчужным бикини. Однако самого главного, как мне кажется, они не замечают. Во-первых, она, на мой вкус, слишком костлява. И, во-вторых, даже если вы любитель тощих девиц, все равно приятное личико и фигура не способны компенсировать ее многочисленные недостатки. Она красит ногти на ногах в золотой цвет, как симнийская шлюха, нос ее украшает множество феничек, что делает ее похожей на беглянку из оркского борделя, а еще у Макри самая длинная и самая лохматая во всем Турае шевелюра, под которой прячутся остроконечные уши. Все вышеперечисленное вкупе с взрывным нравом, глупым рвением к интеллектуальному совершенству и пуританскими замашками создает весьма непривлекательную комбинацию. Тот, кто когда-нибудь решит шагать рядом с ней по жизни, очень скоро об этом пожалеет.

– Что за спешка, Фракс?

– Не могу без пива.

– С тех пор как под стенами появились орки, ты, по-моему, вообще не просыхаешь.

– Кому захочется оставаться трезвым, видя эту орду рядом с любимым городом? Когда они были здесь прошлый раз, я без устали пил три месяца. И при этом сражался, как герой.

Кое-какие прохожие на улице имелись, но из-за войны и холода движение никак нельзя было назвать оживленным. Веселья, естественно, тоже не наблюдалось. Макри не оживляла картину. Моя подруга была сама мрачность, что случалось с ней крайне редко. Даже новый набор мечей в витрине оружейной лавки не заставил ее улыбнуться, а ведь Макри просто обожает оружие.

– Ты заметил, что эта зима не так уж и плоха? – спросила она.

Я кивнул, соглашаясь. Было, конечно, холодно, но совсем не так, как в прошлом году.

– Как ты думаешь, не может ли Колледж Гильдий открыться по причине тепла раньше, чем обычно?

У Макри прямо-таки болезненная страсть к образованию, и это еще один из ее недостатков.

– Колледж всегда закрывают на зиму. И потом, не ты ли мне говорила, что, пока идет война, он не будет работать?

– Но они вполне могли бы открыться, чтобы мы до весны успели сдать все экзамены. Пока орки не пошли на штурм, мы вполне могли бы завершить учебный год.

– Макри, боюсь, что ты единственное существо в городе, которое думает об учебе. Может случиться так, что к весне от города ничего не останется.

– Об этом и речь! – заявила Макри, к которой вернулась ее обычная энергия. – Колледж может сгореть, и все документы погибнут в пламени. Я вот уже два года – лучшая студентка, и через пару месяцев должна была окончить с отличием. Но кто об этом узнает, если они не выдадут мне сертификационный свиток?

Бедная Макри! Если бы кто другой рискнул в такое время пустить слезу из-за невозможности учиться, я бы поднял его на смех. Но за последние два года я понял, что значит для нее образование. Чтобы завершить учебу в Колледже Гильдий, Макри сотрясала небо, землю и все три луны. В Колледж, где продолжают образование сыновья из семей среднего сословия, ее принимать не хотели. Макри проложила туда путь в борьбе и до сих пор продолжала борьбу, пытаясь наскрести денег на учебу и преодолевая враждебность окружающих. Многие ненавидели Макри за то, что в ее жилах течет оркская кровь, а она тем временем мечтала о поступлении в Имперский Университет города-государства Турай. Мечта безнадежная, но я все равно перестал издеваться над Макри.

– Не горюй. Так или иначе мы сумеем отбиться от орков. Мы даже не знаем, какие силы держит под городом принц Амраг.

Мои слова не утешили Макри. Она печально покачала головой и сказала:

– Даже если мы и выиграем войну, все равно экзамены будут отложены. Мне нужен сертификат, чтобы подать заявление в Университет.

– Скажи, Макри, у тебя есть средства на учебу в Имперском Университете?

– Нет.

– А есть ли у тебя план, с помощью которого можно обойти статью университетского устава, запрещающего прием особ женского пола?

– Нет.

– Есть способ обойти те статьи, которые запрещают прием лиц с примесью оркской крови?

– Нет, – прикусила губу.

– В таком случае – какая разница? Если ты даже приколотишь гвоздями свой сертификат к двери Университета, они тебя все равно не примут.

– Я что-нибудь придумаю, – сказала Макри, упрямо не желая смотреть в глаза неприятной истине.

– И что же ты придумаешь?

– Пока не знаю. Что-нибудь.

– Угроза боевой секирой здесь не сработает.

– Тогда придумаю что-нибудь другое.

– Впрочем, если принц Амраг захватит город, он может сделать тебя профессором.

Макри бросила на меня взгляд, исполненный ярости.

– Сколько раз я тебя просила не упоминать его имени?!

– Я детектив, и мне трудно не замечать некоторых очевидных фактов.

Макри по-прежнему пепелила меня взглядом, но от продолжения дискуссии отказалась. Прознав про то, что моя подруга является сводной сестрой нового владыки орков, я, естественно, захотел узнать побольше. Но выяснил лишь то, что у Макри и Амрага общий отец и разные матери и что Амраг сбежал из лагеря гладиаторов раньше, чем она, оставив единокровную сестру в одиночку сражаться за выживание. Макри категорически отказалась обсуждать эту тему и требовала, чтобы я никому не говорил о ее родственных связях. Меня ее требование не напрягало, я и так не собирался никому ничего говорить. Это отнюдь не то, что следует знать широкой публике. Но я полагал, что Макри должна рассказать о брате Лисутариде Властительнице Небес. Во время войны любая информация о вожде врага может принести пользу, а Лисутарида Макри не выдаст. Мы миновали несколько узких проулков, в каждом из которых обосновались торговцы «дивом» или потребители оного. Специфический запах этого сильнейшего наркотика оскорблял наше обоняние. Нельзя было пройти и нескольких ярдов без того, чтобы перед тобой не возник человек, предлагавший продать энное количество «дива». После четвертого или пятого предложения я перестал отвечать и просто смахивал торговцев с нашего пути.

– Турай катится в преисподнюю, – пробормотал я, переступая через очередного наркомана, распростершегося на узком тротуаре. Многие из нарков были молодыми людьми, которые по закону должны служить в армии. Если так будет продолжаться, этот город не стоит того, чтобы его защищали. – Мне давным-давно следовало отсюда свалить, – сказал я, покачав головой.

– Так в чем же дело? – поинтересовалась Макри. – Что тебя останавливало?

– Не смог найти более пристойного места.

К гавани примыкали самые скверные кварталы города, гораздо хуже остальных, тоже достаточно скверных кварталов округа Двенадцати морей. Дрожащие от холода юные проститутки, завернувшиеся в протертые до дыр плащи, попрошайки с протянутыми без надежды на подаяние руками и оборванные дети, топчущиеся у входов в таверны в ожидании своих родителей. Положение нисколько не улучшилось, когда я увидел шагающего в нашем направлении Гликсия Драконоборца. Гликсий – здоровенный, широкоплечий и полный жизненных сил парень. Даже без своей радужной мантии он разительно отличался от жалких обитателей нашего округа.

Завидев меня, он слегка прищурился. Я ответил ему тем же. Мы с Гликсием Драконоборцем – старинные враги. Гликсий – могущественный чародей, но отнюдь не из тех, кем может гордиться город. До недавнего времени он не подчинялся Гильдии чародеев, но в силу военного положения и общего кризиса его призвали к порядку. Впрочем, и после этого он оставался преступником. Однажды он сумел избежать наказания, введя в заблуждение Гильдию чародеев, но меня ему обмануть не удалось.

Как любой преуспевающий волшебник, Гликсий был богат. Интересно, подумал я, какого дьявола он делает в беднейшей части города. Что ему понадобилось? За этим наверняка стоит какое-то беззаконие. На мне был защищающий от заклятий амулет, но я приготовился действовать, зная, что этот типчик не погнушается и физическим контактом, а Гликсий Драконоборец, как я уже говорил, парень крепкий.

Остановившись напротив меня, Гликсий сразу взял быка за рога.

– Привет, Фракс – дешевый сыщик, – произнес волшебник и, поскольку я не удостоил его ответом, тут же продолжил: – Я говорил с Равением, и он сказал, что вы раз в неделю играете в вашей вонючей таверне в рэк.

Я был поражен. Интересно, с какого это бока наши игры могли заинтересовать Гликсия.

– Обычно я играю с генералом Акарием и претором Капатием на вилле сенатора Кевария. Но Кеварий на несколько дней закрыл двери дома. Его супруга слегла с зимней хворью. – Драконоборец одарил меня презрительным взглядом и издевательски добавил: – Полагаю, ваши ставки в игре настолько малы, что у порядочных людей не могут вызвать интереса.

Я не понимал, к чему он клонит: напрашивается на приглашение или пользуется случаем меня оскорбить.

– Почему бы тебе к нам не присоединиться?

– С вашими жалкими ставками игра не стоит свеч.

– Можешь ставить, сколько твоей душе угодно, а я буду счастлив забрать у тебя бабки.

Некоторое время Гликсий молча смотрел на меня. Возможно, он при этом улыбался, ручаться не буду. У Гликсия квадратная челюсть и стальной взгляд. Чтобы его мрачная рожа хотя бы малость просветлела, необходимо приложить массу усилий.

– Я не сажусь за стол, если передо мной не лежит пять сотен гуранов.

– Пять сотен меня вполне устроят, – бодро ответил я. – Если хочешь, приноси больше. Я с огромным удовольствием покажу тебе, как надо играть.

Гликсий презрительно фыркнул, едва заметно кивнул и удалился.

– О чем это вы? – недоуменно поинтересовалась Макри.

– Он хочет сразиться в картишки.

– В «Секире мщения»? Почему?

– Да потому, что он меня ненавидит, – ответил я. – Не может до сих пор пережить, что я заехал ему по роже. Возможно, Драконоборец все это время ищет возможность отомстить. И вот теперь он решил, что сможет унизить меня за карточным столом. Недоумок. Ему невдомек, что по части игры в рэк я – первая спица в колеснице.

– Довольно странно, – задумчиво произнесла Макри, – что он вдруг возник из ниоткуда и с ходу согласился явиться в «Секиру мщения» сыграть в карты.

Мою подругу явно грызли сомнения.

– Ты сомневаешься только потому, что не способна оценить всей глубины его ненависти к Фраксу, – сказал я. – Ведь я публично обвинил его в преступлении, которого он не совершал.

– Ну, аналогичным образом ты обошелся с половиной города, – заметила Макри.

– Верно. Только в отличие от других он с тех пор носит камень за пазухой.

Мы двинулись в сторону улицы Совершенства.

– А тебя есть пять сотен гуранов? – спросила Макри.

Честно признавшись, что нет, я поинтересовался, не найдется ли у нее немного свободных средств.

– Нет, конечно, – ответила она. – Да и у кого могут быть такие бабки?

Когда мы были уже почти у «Секиры мщения», пошел легкий снежок.

– Когда ты встречаешься с Лисутаридой? – спросил я.

– Забудь, – сказала моя остроухая подруга. – Я не стану просить ее дать тебе денег в долг.

– И не надо. Расскажи ей о нашей встрече с Гликсием, и она, возможно, сама их мне предложит.

Макри отказалась, и я не стал продолжать разговор.

Танроз уже ждала моего прихода. Мне очень хотелось согреться перед пламенем огромного очага, но ей вскоре надо было возвращаться к плите, а потому мне пришлось довольствоваться бутылкой пива рядом со скромным камином моего кабинета. В помещении было холодно. Не снимая плащ, я сел у большого письменного стола из темного дерева, за которым обычно вел дела.

Танроз заняла кресло напротив. Она женщина не худая, но и не такая уж и массивная, как можно было бы ожидать, учитывая отличное качество ее готовки. В те дни Танроз была одним из самых веселых обитателей «Секиры мщения». Если ее и тревожило неминуемое вторжение орков, то вида она не показывала. После помолвки с Гурдом Танроз просто лучилась счастьем.

– Я чувствую себя как-то странно, толкуя с тобой по делу, Фракс, – начала она.

Я молча пожал плечами.

– Речь пойдет о моей маме.

– Как она себя чувствует? – вежливо поинтересовался я.

Прежде чем окончательно перебраться в «Секиру мщения», Танроз жила со своей матушкой в округе Пашиш. Я пару раз бывал у них.

– Прекрасно, – ответила Танроз, – но память ее уже не та, что прежде. – Танроз немного помолчала, барабаня пальцами по столу, а затем слегка неуверенно продолжила: – На прошлой неделе мама сказала мне, что ее отец в свое время закопал бочонок с четырнадцатью тысячами гуранов и что этот бочонок не откопали.

– Четырнадцать тысяч гуранов? – Я изумленно вскинул брови.

– Золотом.

– Откуда такие деньги?

– Он командовал кораблем, который напал на симнийский конвой.

– Выходит, твой дедушка был капитаном военно-морского флота?

Танроз кивнула.

Я был удивлен. Рядовые моряки имеют в Турае довольно низкий статус, но капитаны, как правило, происходят из богатых семей. Если дед Танроз действительно командовал кораблем, то это означало одно – семья с тех пор сильно опустилась по социальной лестнице. Танроз это прекрасно понимала.

– Деда посадили в тюрьму, большую часть семейного достояния конфисковали, и мама оказалась в округе Пашиш.

– За что его посадили?

– Его обвинили в том, что он извлек личную выгоду из войны с Симнией. Всю добычу полагалось отдать королю, но дед, как утверждали в сенате, этого не сделал.

– Если верить словам твоей матушки, это вполне соответствовало истине, – заметил я.

Танроз снова кивнула и продолжила:

– Тогда возник спор о том, сколько денег он доставил в Турай и какая часть причитается ему. В те годы, если я не ошибаюсь, не все капитаны служили в военно-морском флоте. Некоторые корабли были частными, и флот использовал их во время войны.

Танроз не ошибалась. Многие знаменитые мореходы прошлого века сражались за Турай, не будучи на службе. Некоторые из них до начала великой войны Лиги городов-государств с Симнией мало чем отличались от простых пиратов. Когда разразилась война, Турай, закрыв глаза на прошлое, поставил их на службу флоту. Довольно часто случалось так, что капитаны, раздобывшие хорошие трофеи, вступали в спор с королем о том, кому принадлежит награбленное.

– Все это было давным-давно, Танроз. Впрочем, в твоем рассказе нет ничего невероятного. Что потом случилось с твоим дедушкой?

– Он умер в тюрьме. Вскоре после суда, насколько я помню.

– Почему твоя матушка не упоминала об этом раньше?

Танроз точно не знала, а потому высказала предположение, что мама делала все, чтобы забыть о семейном позоре.

– Но сейчас она боится, что город захватят орки, и решила отыскать золото.

– Когда это произошло? Если, конечно, вообще произошло.

– После сражения у острова Дохлого дракона. Сорок два года назад.

– Где закопаны деньги?

– Неподалеку от гавани.

– А поточнее нельзя?

– Это все, что она смогла мне сказать.

– За сорок лет вокруг порта многое изменилось. Впрочем, я не припомню баек о находке бочонка с четырнадцатью тысячами гуранов. Не исключено, что золото по-прежнему под землей. Если оно было там с самого начала. – Я внимательно посмотрел в глаза Танроз. – Ты сказала, у твоей матушки плохая память. Насколько плохая?

– По правде говоря, не такая уж и плохая для женщины, которой перевалило за восемьдесят. Как по-твоему, это может быть правдой?

– Не исключено, – ответил я, гася окурок фазиса. – Но для начала мне надо с ней поговорить.

Мы условились навестить матушку на следующий день, и Танроз поспешила вниз кухарить. Когда она ушла, в моем кабинете возникла Макри.

– Что ей надо?

– Деловой разговор конфиденциального характера, – ответил я.

– О чем?

– Секрет.

– Но я хочу знать, о чем вы толковали, – насупилась Макри.

– В таком случае тебе не повезло. Частный детектив Фракс никогда и никому не открывает деталей конфиденциальной беседы с клиентом. А теперь – прочь с дороги. Мне срочно надо спуститься и промыть пересохшие внутренности пивком, сидя у ревущего пламени очага.