Фракс и чародеи

ГЛАВА 12

Букмекерская контора честного Мокса была на замке. Подобное на моей памяти происходило впервые. Все содружество игроков округа Двенадцати морей пребывало в шоке. Я в окружении еще двух десятков товарищей по несчастью стоял у парадных дверей заведения и взирал на большой висячий замок.

- Что случилось?

- Его сын умер. От передозировки дивом.

Несчастные, как ниожские шлюхи, игроки печально закачали головами. Подобную ситуацию представить было невозможно. Никто даже в самых кошмарных снах не мог увидеть на запоре контору честного Мокса. Все были уверены в том, что коль скоро мы смогли пробиться сквозь снежный буран, то честный Мокс встретит нас с распростертыми объятиями.

Люди стали постепенно расходиться. Большинство из них двинулось на север к конторе ближайшего букмекера. Весьма печальное событие. Я намеревался поставить небольшие бабки на Рамия. Поскольку Лисутарида могла выбыть из борьбы, я хотел компенсировать возможные потери другой ставкой. На визит к другому букмекеру времени у меня не было. Надо было, как можно скорее, встретиться с Коралексом. Я выругался. Работа становилась все противнее и противнее.

Дул северный ветер, и к тому времени, когда мне удалось добраться до дома Коралекса, я был зол, как страдающий зубной болью тролль.

Открывший дверь слуга сделал попытку удержать меня на улице, но я просто переступил через него. В мире еще не создан тип прислуги, способный мне противостоять. Еще какой-то отчаянный тип попытался меня сдержать, но я смахнул его в сторону. На верхней площадке лестницы возник Коралекс. Мне по роду деятельности уже приходилось с ним встречаться, но его дома я пока не штурмовал. Взлетев по лестнице, я схватил его за воротник.

- Слушай внимательно, Коралекс, и отвечай быстро. Времени у меня нет. Кому ты толкнул чешую дракона, полученную тобой у ворюги торговца по имени Резокс?

- Выбросите этого мерзавца из моего дома! - заорал Коралекс.

Откуда-то возник один из его служащих. Этот был сложен покрепче, чем домашние слуги. Кроме того в руке он держал меч. Я толкнул на парня Коралекса, затем схватил его за ворот и отправил вниз пересчитывать ступени.

Покончив с этим делом, я снова обратил внимание на хозяина дома.

- Повторяю вопрос. Что случилось с чешуей дракона? Перестань заикаться. Я тороплюсь. За мной стоит заместитель консула, и если ты сломаешь шею, падая с лестницы, Цицерий сотрясет землю, небо и все три луны ради того, чтобы избавить меня от судебного преследования. Он и без того страшно огорчен, узнав о тебе всю правду.

Торговец все еще колебался.

- Выкладывай, - сказал я, прикасаясь к рукоятке кинжала.

Коралекс выложил все, так как понимал, что падение с лестницы в его возрасте чревато тяжелыми последствиями. Особенно учитывая тот факт, что в доме столь богатых людей, как он, лестницы отличаются изрядной высотой.

Я вышел из дома, не обращая внимания на проклятия Коралекса, его супруги и премиленькой дочки, которая очевидно была не в курсе того, чем занимается ее папочка. Я был перегружен информацией. После того как сумел кого-то по-настоящему оскорбить, мне стало казаться, что дела пошли лучше.

Теперь у меня был список лиц, прикупивших недавно чешую дракона, и маг, наложивший заклятие на прошлое, должен находиться среди них.

По пути домой в округ Двенадцати морей я купил у уличного торговца большую связку дров и, поднявшись к себе, зажег в очаге огонь. Затем я запасся пивом и приступил к углубленному изучению списка. Но стук в дверь прервал мое занятие. Я снял с входа заклятие замыкания, и к немалому изумлению увидел на пороге своего жилища сенатора Лодия - лидера оппозиционной партии Популяров и заклятого врага Цицерия. Однажды, когда я дал маху, работая на заместителя консула, он даже заклеймил меня в своей речи в Сенате. “Хроника” подробно изложила эту филиппику, изобличавшую все мои многочисленные проступки прошлого, настоящего и будущего.

- Вы не очень заняты? - вежливо поинтересовался гость.

Лодий - человек среднего роста, ему немного за пятьдесят, но он очень хорошо сохранился. В нем есть что-то от аристократа, хотя он и пытается привить себе стиль народного вожака. Вид у него не очень импозантный, но для политического деятеля он выглядит достаточно привлекательно. У сенатора правильные черты лица, голубые глаза и коротко отстриженные седые волосы. На его плечи накинут тяжелый шерстяной плащ, под которым виднеется превосходно скроенная тога. Лодий - первоклассный оратор, и в нашем городе он пользуется широкой поддержкой.

- Я очень занят. Но, тем не менее, входите.

Я и понятия не имел, с какой стати он ко мне заявился. Лодий слишком важная шишка, чтобы приходить к такому типу, как я. Мне этот человек никогда не нравился, у меня создавалось впечатление, что он готов прицепить свой фургон к любой лошади, способной доставить его к власти. Однако, если он появился для того, чтобы предложить мне заманчивую работу, я готов изменить свое мнение о нем.

Сенатора сопровождали два помощника, больше смахивающих на телохранителей, поскольку занятие политикой в Турае - дело опасное для жизни. Я затолкал ногой мусор под стол, придвинул стул и жестом предложил сенатору сесть. К моему немалому изумлению он согласился выпить пива. Он взял бутылку и, не смущаясь тем, что у меня нет ни кружки, ни стакана, приложился к горлышку. Сделав изрядный глоток, он сразу взял быка за рога.

- Я слышал, что вы трудитесь на Ассамблее чародеев?

При упоминании об Ассамблее, я мгновенно навострил уши.

- Желаю вам всяческих успехов на этом поприще, - продолжал сенатор. - Будет просто замечательно, если наш кандидат окажется победителем.

Я решил, что Лодий обрушится с критикой на Цицерия и Традиционалистов, но оказалось, что он прибыл ко мне вовсе не для этого.

- Однако я надеюсь, что у вас найдется время и для выполнения ваших других обязанностей. Вы, надеюсь, слышали о намечающемся сносе жилых домов рядом с рухнувшим акведуком?

- Да, слышал.

- Вы понимаете, что этот акт может лишить сотен наших сограждан крыши над головой?

Я не проводил подсчетов, но, судя по тому, насколько плотно заселены трущобы, приведенные Лодием цифры не очень расходились с действительностью.

- Претор Капатий намерен использовать освободившуюся землю для получения прибыли, - продолжал сенатор. - Будучи богатейшим человеком в городе и являясь горячим сторонником Традиционалистов, претор, естественно, не заботится об интересах простых граждан Турая.

Я с подозрением посмотрел на Лодия. Мне начинало не нравиться то, куда он гнет.

- Вам известно, какими полномочиями обладает Народный трибун?

- Весьма приблизительно.

Сенатор удовлетворенно кивнул и поинтересовался, что я намерен предпринять.

- Ничего не намерен, - ответил я.

- Убежден, что вы не захотите увидеть этих людей на улице в разгар столь лютой зимы.

- Да, я предпочел бы видеть их в тепле и комфорте. Но я не настоящий Трибун. Меня назначили на этот пост только для того, чтобы я мог присутствовать на Ассамблее.

- Тем не менее, вы располагаете всеми полномочиями. Неужели вы опасаетесь гнева Цицерия за то, что посмели выступить против интересов его друга Капатия?

- Нет, этого я не боюсь. Просто я не вижу себя политиком. Кроме того, я очень занят.

- Слишком заняты для того, чтобы протянуть руку помощи своим согражданам?

Сенатора Лодия судьба сограждан никогда не интересовала, но я не имел возможности высказать это вслух, поскольку он умело загнал меня в угол.

- Я занят, и к тому же уже помогаю согражданам, обеспечивая избрание Лисутариды. Не могу же я спасать всех жителей города. Вы - вождь политической партии. Почему бы вам не положить конец этому беззаконию?

- У меня нет на это полномочий. В результате какой-то странной гримасы истории это может сделать лишь Народный трибун. Трибун имеет право требовать соблюдения буквы законов во всем, что связано с городским строительством. Я понимаю, что Цицерий, назначая вас на пост, не имел этого в виду, однако факт остается фактом: вы имеете право предотвратить выселение, передав решение вопроса в руки Сената. Как только вы это сделаете, за дело возьмусь я.

- Означает ли это, что вам необходимо прибавить четыре сотни голосов к тем, что вы уже имеете на предстоящих в будущем году выборах?

- Меня волнуют лишь страдания бедняков.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Меня очень интересовало, какие рычаги давления может использовать Лодий. Мне очень не хотелось видеть его в числе своих врагов, да и Цицерий со своими Традиционалистами пользуется гораздо большим влиянием, поэтому ссорится с ними мне и вовсе не с руки. Традиционалисты - партия короля, а иметь короля в числе своих врагов мне совсем не хотелось. Одним словом, для человека, желающего оставаться вне политики, положение было просто аховое. Взвесив все обстоятельства, я заявил сенатору Лодию, что несмотря на всю печаль, которую испытываю при виде страданий своих сограждан, выходить на политическую арену я не намерен и запрещать претору Капатию строительство не буду. Сенатор неторопливо отпил пива, а затем, повернувшись к одному из своих подручных, спокойно произнес:

- Ивитий, напомни мне, что ты видел на улице Совершенства, когда навещал своего кузена.

- Я видел, как детектив Фракс сваливал тело за стену, - ответил Ивитий.

- И когда же это было?

- В ту ночь, когда был убит Дарий По-облакам-ходящий.

- Весьма печальное событие, - сказал Лодий, снова обратившись ко мне. - Насколько я понимаю, Гильдия чародеев прилагает все усилия для того, чтобы выяснить, что случилось с Дарием По-облакам-ходящим. Но, как мне удалось узнать, кто-то набросил магический покров на имевшие место события. Чародеи в данный момент, мягко говоря, пребывают в недоумении. Беда в том, что они испытывают нехватку информации. Им известно лишь то, что тело было обнаружено в сугробе в округе Двенадцати морей. Если им станут доступны другие факты, такие, например, как точное место преступления или личности тех, кто присутствовал на этом месте в момент события - они, вне всякого сомнения, раскроют все обстоятельства, сопутствовавшие гибели их коллеги.

Я не знал, что ответить, полностью утратив дар речи.

- Мой экипаж ждет у порога, - продолжал сенатор. - Я доставлю вас на место, где творится беззаконие. В каких-либо официальных документов нет необходимости. Достаточно лишь вашего обращения к человеку, который там всем заправляет. Это - Вадинекс, один из служащих Капатия. Скажите ему, что передаете это дело в Сенат. Работы будет прекращены вплоть до получения результатов сенатского расследования.

Дар речи ко мне не вернулся, и не оставалось ничего иного, как взять плащ и отправится вслед за сенатором и его компаньонами. Мы молча проехали всю улицу Совершенства. Снег и лед толстым слоем покрывали землю, но экипаж Лодия отличался прочностью и его влекли пара крепких коней. Одним словом, мы добрались до места событий гораздо быстрее, чем мне того хотелось. Снег густыми хлопьями валил на рабочих, городских чиновников, адвокатов, солдат Службы охраны и несчастных жильцов. Несмотря на холод, в воздухе пахло грозой, и солдаты с трудом сдерживали напор толпы. Из некоторых окон верхних этажей жители трущоб выкрикивали оскорбления в адрес Вадинекса и властей.

Я знал Вадинекса еще по службе в армии. Рост у парня был чуть ли не шесть с половиной футов, а сложение, как у быка. Однажды он получил благодарность командования за то, что во время осады первым взобрался на стену. Претор Капатий использовал его в самых сложных делишках, и на этот раз ему было поручено выкинуть бедняков из их жилищ.

Мне страшно не хотелось приступать к делу и, заметив среди солдат охраны капитана Ралли, я неторопливо направился к нему. Но не успел я добраться до капитана, как в толпе послышались возбужденные крики. Обернувшись, у видел, что, расталкивая людей, к нам пробирается какой-то человек. Человек этот размахивал над головой боевой секирой. Я пригляделся получше и узнал Макри. На ней был тяжелый шерстяной плащ и нелепая шляпка, вывезенная с островов эльфов.

- Я не позволю прогнать из дома Саманатия! - вопила моя подруга.

Из толпы выступил какой-то старец в подбитым ветром плаще и положил руку на плечо Макри. Это, видимо, и был знаменитый философ, не желавший кровопролития. Вадинекс выступил ей навстречу. С флангов его прикрывали подручные. Макри занесла секиру для удара.

- Стой!! - заорал я, прыгнув вперед.

Когда требуется, я могу крикнуть очень громко, а пробиться своей тушей через любую толпу мне вообще не составляет труда. Так что не заметить меня даже в буран просто невозможно.

- Я останавливаю здесь все работы и как Народный трибун передаю дело в Сенат!

Все от изумления просто остолбенели, и лишь капитан Ралли громогласно заржал. Вадинекса мои слова почему-то не рассмешили.

- Чего ты несешь, Фракс?! Убирайся отсюда!

Из толпы раздались крики в мою поддержку, а несколько юристов, заранее приглашенных Лодием, хором объявили, что выселение должно быть прекращено.

- Народный трибун произнес свое слово!

Все взоры обратились на меня, а я ощущал себя полным идиотом. В дело вступил сенатор Лодий. Увидев его, зрители поняли, что это не шутка.

- Все законно, - сказал капитан Ралли. - Дело переходит в ведение сената. Ты обязан прекратить выселение.

Вадинекс попытался было протестовать, но капитан Ралли резко его оборвал:

- Я же сказал, что требование Фракса вполне законно. А если мне придется из-за тебя еще торчать на морозе, я отправлю тебя в тюрьму за угрозу жизни офицеру Службы общественной охраны. Выселение отменяется. Отправляйтесь по домам.

- Претор обрушится на тебя, как скверное заклятие, - с ненавистью глядя на меня, прорычал Вадинекс.

- Убирайся, или я тебя прикончу! - пришла ко мне на помощь Макри.

Терпением Вадинекс никогда не отличался и, если бы не присутствие солдат Службы охраны, он без сомнения напал бы на нее. Я бы с удовольствием посмотрел на то, как моя подруга убивает Вадинекса. Уходя, он бросил на Макри такой взгляд, что возможность прикончить его у нее еще осталась. Вадинекс ушел, уведя с собой своих людей.

- Ты, Фракс, был просто великолепен! - объявила она. Я так и знала, что ты все-таки придешь. Позволь представить тебя Саманатию.

Я потряс руку престарелого философа. Он тепло меня поблагодарил, но по тому, как он посмотрел мне в глаза, я понял: старик знает, что я выступил в роли спасителя вовсе не по своей воле. Все обитатели трущоб бросились благодарить меня за то, что я избавил их от Вадинекса.

- Отлично сработано, - прогудел сенатор Лодий и горделиво повернулся, давая зрителям понять, кто здесь является истинным радетелем бедняков.

Поздравления и благодарности согрели мою душу, но отнюдь не тело. Макри была счастлива, как эльф на ветке. Ее обожаемый профессор сохранил крышу над головой. Мне же предстояло заняться другими делами.

- Где Лисутарида? - спросил я. - Ты же должна ее охранять.

Макри сообщила, что волшебница спит в “Секире мщения” в ее комнате. С ней рядом Дайрива.

Мне это не понравилось.

- Принцесса находится у меня под подозрением, - сказал я. - Мне не по душе, что она так липнет к нашему кандидату.

- Тилюпас это одобряет. Похоже, что Тилюпас имеет большое влияние на всех. Включая консула.

- Еще бы. Ведь между ними роман. Во всяком случае, такие слухи ходят. А я слухам, как правило, доверяю. Постарайся понравиться Тилюпас, и она поможет тебе поступить в университет.

- Я об этом уже подумала.

Я спросил, входит ли Тилюпас в Ассоциацию благородных дам. Макри ответила, что влиятельная дама членом организации не является, и это казалось моей подруге весьма странным.

- Возможно, она считает, что уже достаточно хорошо преуспевает? - высказал предположения я.

Макри в ответ пожала плечами и заявила, что ей не нравится работа телохранителя.

- Я так надеялась, что смогу на этом прикончить пару-тройку наемных убийц, и вовсе не думала, что придется выступать в роли няньки у женщины, которая к обеду уже не держится на ногах. О чем вы думали, выдвигая ее кандидатуру на пост главы Гильдии чародеев?

- Я лично ее никуда не выдвигал. Это сделал Цицерий. Она все еще продолжает припадать к своему кальяну?

- Как голодный дракон припадает к туше коровы. Не понимаю, как она вообще помнит заклинания. Ведь ты не помнишь их даже тогда, когда бываешь трезвым.

- Она училась прилежнее, чем я.

- На Ассамблее творился сущий ад. Чтобы приезжие чародеи не увидели в каком состоянии она находится, мне все время приходилось ее куда-нибудь прятать. Ведь она должна пытаться производить на людей хорошее впечатление. Разве не так?

Несмотря на все свои выходки, Макри хранила в себе пуританские качества, которые время от времени вылезали наружу. Она, например, считала, что все люди должны добросовестно относится к своей работе, а Лисутарида, по ее мнению, этого не делала. Мне пришлось согласиться, что Лисутарида своим поведением может отпугнуть даже магов.

- Делегация Турая делает все, что в ее силах, - сказал я. - Два Народных трибуна ублажали некоторых гостей настолько, что те пресытившись сексом, алкоголем и дивом, готовы голосовать за того, в кого им ткнут пальцем. Этого недостаточно, чтобы набрать голосов больше, чем Рамий. Но нашему кандидату, насколько ты помнишь, надо занять место не ниже второго.

- Но первые двое должны будут вступить между собой в соревнование, - заметила Макри. - И как, по-твоему, Лисутарида сможет выдержать эту схватку?

- Кто знает? Но я был бы весьма удивлен, если бы вдруг узнал, что Тилюпас не готовит на этот случай какой-нибудь грязный трюк.

Когда мы вернулись в “Секиру мщения”, Макри отправилась проверить состояние своей подопечной. Я же, едва успев заправиться рагу и олениной со сладким картофелем, отправился к себе, чтобы закончить изучение списка любителей драконьей чешуи.

Это была довольно интересная коллекция, в которой обнаружились имена личностей, довольно известных в аристократических кругах Турая. Дамы света желали, чтобы в их прическах сверкали чешуйки дракона, но при этом стремились приобретать их со скидкой, хотя это было и незаконно. Торговля Резокса и Коралекса процветала. Среди их клиентов оказались претор Капатий, префект Гальвиний несколько сенаторов и других высокопоставленных чиновников. Богатые коммерсанты также прибегали к их услугам. Увидев среди последних имя Риксада, я нисколько не удивился. Этот человек делал все, чтобы осчастливить супругу, а самым лучшим знаком внимания в Турае считалась партия хорошо обработанных, сверкающих драконьих чешуек.

Но, к сожалению, лишь немногие из списка были хоть сколько-нибудь знакомы с магическим искусством. Я не мог представить Капатия или Гальвиния рядом, склонившимися над котлом, в котором пенится волшебное варево. Больше всего мое внимание в этом списке привлекла Тирини Укротительница змей. Она могла прикупить чешую дракона для творения заклятий. Однако она была не только волшебницей, но и довольно тщеславной дамой, стремящейся привлечь к себе внимание. Поэтому нельзя было исключать и того, что чешуя потребовалась ей для вполне приземленных целей. Вряд ли она была убийцей. Насколько я знал, она никогда не интересовалась политикой, предпочитая таскаться по вечеринкам, заводить легкие романы и вообще наслаждаться жизнью. Волшебницей она была могущественной, но последнее магическое действо, которое привлекло общественное внимание, было устройство фантастического фейерверка (она заставила пылать всеми цветами радуги деревья своего сада) во время грандиозного приема в свою честь. “Достославная и правдивая хроника” была потрясена и разразилась в адрес Тирини шумным панегириком. Писакам очень понравился фейерверк. Мне он тоже пришелся по вкусу. Одним словом, Тирини Укротительница змей вряд ли могла быть убийцей.

В списке оказалось еще одно имя, мимо которого пройти было невозможно. Оказалось, что Принцесса Дайрива недавно приобрела у Коралекса партию чешуи дракона. Любопытно. Принцесса и без этого уже находилась у меня под подозрением, как возможная убийца Дария. Ее мотивов я не знал, но возможность для совершения преступления у нее определенно имелась. Теперь же вдобавок выяснилось, что она тайно купила ингредиент, используемый для сотворения неизвестного в наших краях заклинания, стирающего прошлые события.

К сожалению, Дайрива, так же как и Тирини вплетает в волосы украшения из чешуи Дракона. Если я задам ей вопрос в лоб, она ответит, что просто хотела обновить свои украшения. У нее на голове столько волос, что там есть, что украшать.

Я почувствовал, что пора выпить. Обретение столь больших полномочий, после многолетнего пребывания в роли простого обывателя, выбило меня из привычной колеи. Утешало лишь то, что у людей было много забот и без того, чтобы обращать внимание на детектива Фракса, вдруг ставшего мелким политиканом. Я не сомневался, что эта странная девиация в моей дотоле безупречной биографии будет скоро забыта. Пусть это случится, как можно скорее, ибо у меня не было ни малейшего намерения грудью вставать на защиту чьих-либо прав.