Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор). Книга 1.

43 глава

— Дьявол. — Пробормотал Клэймор, переводя взгляд с Миши на Дэймоса и обратно. — Так… все это время, это был… он?! Он?! — Мужчина тихо, немного безумно рассмеялся. И этот смех больше походил на отчаянный стон — Будь я проклят. Из всех мужчин ты выбрала именно его. А я-то… я думал, что ты его ненавидишь. После всех твоих слов, я тешил себя надеждой, что на него-то ты точно не посмотришь, как на мужчину, тебя достойного. Что ж… я многое о себе сегодня узнал. Отлично. Этого и добивался. — Развернувшись, Кравц, смотря лишь строго себе под ноги, пошел к выходу, обходя Дракона. — Счастливо оставаться. — Бросил он, прежде чем скрыться за дверями, чтобы уже через минуту сесть в машину, оставляя генеральскую усадьбу далеко позади.

— Эрион…

— Ни слова. — Прохрипел Дракон, смотря прямо ей в глаза. Он до сих пор тяжело дышал, замерев на месте, словно не в состоянии пошевелиться.

О, боги… ей уже так много раз доводилось лицезреть его в гневе. Она успела изучить так много оттенков его ярости. Но в этот раз… в глубине его глаз читалась не только злость. Наверное, впервые за все это время Дэймос позволил ей увидеть в своем взгляде боль. Он стоял так, наверное, с минуту, просто смотря на нее, молча, не двигаясь, не моргая.

— Черт возьми. — Произнес в итоге мужчина. — Боги сегодня занялись моим воспитанием всерьез. Уже который раз пытаются показать мне, насколько мои старания бесполезны.

Миша недоуменно слушала его лишенные всякого смысла слова, желая подойти и объяснить. Если не словами, то действиями… Силы небесные, видимо, это должно было произойти, чтобы она, наконец-то полностью осознала насколько этот мужчина и его мнение дороги ей. Она должна была увести эту боль, должна была повторить нужные ему слова столько раз, сколько потребуется, чтобы он ей поверил.

— Я люблю тебя…

— Ни слова, Михаэль. Молчи, девочка, молчи. — Покачал головой Дракон, срываясь с места и проходя мимо нее в сторону лестницы. — Эти слова для тебя ничего не значат, раз ты раскидываешься ими направо и налево.

Михаэль устремилась за ним.

— Это было…

— Не то, о чем я подумал. — Закончил за нее мужчина, срываясь на рычание. — Я пришел сюда… — Судорожный выдох прервал его фразу. — … ты была нужна мне. После того, что я услышал, я знал, что помочь мне можешь только ты. Я пришел, чтобы убедить себя в том, что живу не напрасно. Чертова месть… будь она трижды проклята, опустошила меня. Она испепелила мою душу. Месть — хреновый двигатель, она ничего не дает, кроме боли и ненависти. Это не смысл жизни… никогда таковой и не являлась. Я живу для тебя! Так же как Энгер живет для своей женщины. И он мне пытается что-то доказать? А этот твой брат? Что он знает, мальчишка! Никто не знает, что я испытал, через что я прошел… и никто не смеет меня обвинять в том, что я хочу тебя. Разве я многого прошу? — Переходя с Эливиарианского на древний, превращая слова в дикое рычание, Дэймос дошел до своей комнаты, рывком открывая дверь. — Мне нужно было услышать это от тебя. Понять, что все, что я делаю — правильно. А ты… весь дом провонял этим мужчиной. Опять он. Это был чертовски неприятный сюрприз.

Миша переступила порог, смотря на то, как мужчина останавливается посреди комнаты спиной к ней.

— Эрион…

— Тебе лучше уйти. Я сейчас не в духе. Не могу себя контролировать. Только не в делах, касающихся тебя.

— Эрион, я люблю тебя. — Миша закрыла дверь, прислоняясь к ней спиной.

— После того, как ты это признала. — Рявкнул Дэймос, резко оборачиваясь. — После того, как ты их произнесла. С тех самых пор, эти слова должны были предназначаться только мне. Я не знал, что ты с такой легкостью отдашь их тому человеку… особенно если вспомнить, с каким надрывом ты говоришь это мне. Хотя, если подумать, каждый раз, произнося их, ты словно обвиняла меня. — Мужчина обреченно закрыл глаза. — Черт возьми, Энгер прав, любовь превратила меня в идиота. А я и рад стараться.

— Я люблю тебя.

— А каких-то пару месяцев назад ненавидела. Собственно, тот парень прав… чем я заслужил этот дар? Возможно, я сам себя обманываю. Возможно, мне просто хочется в это верить. Возможно, это ложь, в которой люди очень искусны. Но, дьявол! Даже если это ложь, знала бы ты, как мне хочется ее слышать. Снова и снова. Я… проклятье, я ведь пришел сюда, именно за этим. Это и есть мой смысл…

— Люблю тебя.

— …черт возьми, Михаэль. — Мужчина вновь посмотрел ей прямо в глаза. — Все время моего проклятья люди использовали меня, как хотели. Я был в таких местах, которые особо впечатлительные называли адскими землями. Мое тело носит отпечаток того времени, там подпись каждого моего хозяина. Постепенно я научился относиться к своему рабскому положению беспристрастно. В наказаниях и редких поощрениях мое сердце не участвовало. Никогда. Но ты… я отдал тебе свое сердце. Не смей разбивать его. — Покачал головой Дракон, распрямляя плечи, смотря строго и сосредоточенно. — Не играй со мной.

— Я люблю тебя. — Она могла повторять лишь это. Потому что это было правдой. Это было и оправданием, и мольбой о прощении, и положительным ответом на все его требования.

— Уходи, Михаэль. — Произнес тихо темный. — Иди.

— Я хочу быть с тобой. Сейчас. — В подтверждение своих слов, девушка расстегнула первую перламутровую пуговицу из ряда, что шел впереди ее персикового платья.

— Тебе будет больно, девочка… — Сдавленно прорычал Дэймос, пристально следя за ее действиями. — Я не смогу сдержать себя. Только не после того, чему стал свидетелем.

— Слова для людей важны, что бы ты ни думал. — Ее руки развязали атласный пояс. — Но ты прав, многие уже давно потеряли им цену. К тому же сейчас все мною сказанное не будет звучать в полной мере убедительно. Поэтому я хочу показать тебе. — Она позволила платью упасть на пол, после чего перешагнула через легкую ткань, оставаясь в одном белье. — Я хочу, чтобы ты почувствовал и понял: все сказанное мной — правда. Я люблю тебя, слышишь?

Он старательно пытался сдержать себя от примитивного насилия, когда девушка медленно подошла к нему, стягивая с его плеч тяжелый кожаный плащ, который с грохотом упал на пол, заставляя задуматься над тем, что было припрятано в его карманах.

— Ты не имеешь права сомневаться во мне, потому что я выбрала тебя. — Ее руки сняли с широкого кожаного ремня кобуру с метательными ножами, давая им присоединиться со звоном к плащу. — Ты был у меня первым, помнишь? — Когда он тяжело выдохнул, Михаэль улыбнулась, проводя ладонями по его правому бедру, отстегивая чехол с тесаком. — Я тогда еще пыталась убедить себя в том, что желание к тебе — действие афродизиака. Все было куда серьезнее. Постоянно ища новые отговорки, я боялась признаться себе в том, что с самого начала, впервые увидев, я… захотела тебя. — Девушка медленно повела ладонями по мужской груди, которая поднялась под этим прикосновением. Его тело невероятно твердое и горячее, кажется, только и ждало момента, когда она полностью освободит его от одежды. — В тот раз, на церемонии, ты стоял там, дьявольски красивый…

Ее нежные губы оставили легкий поцелуй на шее, вырывая из его груди глухое рычание. Не доверяя самому себе, чувствуя, как кровь закипает в жилах, Дэймос сжал руки в кулаки, стараясь держать их при себе.

— Смотря на тебя… — Женские руки пробрались под его рубашку, пальцы очерчивали узлы шрамов, мышцы и ребра. — …я не могла поверить в то, что кто-то подобный тебе может подчиняться человеку. Это противоестественно. Это дико. Значительно позже, сгорая со стыда, я смогла признаться в том, что я захотела тебя. Не как раба, не как вещь, не как средство для достижения корыстных целей. А как мужчину. Почему никто из них не видел в тебе то, что видела я? То, что пугало меня. То, что заставляло меня отшатываться от тебя, когда ты был рядом. Избегать тебя. Боги, я просто не могла себе признаться в том, что все это время меня влекло к тебе. — Он помог ей снять с себя рубашку, после чего девушка прижалась к нему вплотную, оставляя новый поцелуй, на этот раз на его плече. Проклятье, а он-то думал, что изведал уже все виды пыток. — Твое настоящее имя… ты сказал мне его тогда. Это был первый раз, когда я услышала твой голос. И я знала, что никогда не смогу забыть ни его, ни это имя, ни тебя. — Ее пальцы расстегнули пуговицу на его брюках. — Эрион, твое имя принадлежит лишь мне.

— Оно только твое. — Он сам не узнавал свой голос, такой тихий и хриплый. Его тело напряглось до предела, когда женская рука, скользнув по прессу его живота, скрылась за поясом кожаных брюк, прикасаясь к нему, обхватывая ладонью.

— Я не могу тебе ответить тем же, мое имя знает каждый. — Прошептала Михаэль, сближая их губы под его внимательным, пылающим взглядом. — Но я сама… я твоя, Эрион, слышишь?

Шумно дыша и впитывая ее соблазнительный образ пылающим взглядом, он вникал в смысл слов лишь мгновение.

— Повтори. — Его откровенно дикий вид должен был вызвать в ней хоть немного страха.

Это было логично, если учесть, кем он являлся, и кем была она. Но вместо страха, Миша почувствовала, как на фоне возбуждения всплывает эта дикая потребность подчиниться ему: сказать это снова. Казалось, это нужно ей настолько же, насколько и ему.

— Я твоя. — Она подтянулась к его лицу, пробуя мужские губы, которые оставались напряженными и неподвижными, словно Дракон изо всех сил сдерживал себя. — Твоя, Эрион.

И прежде чем последний слог его звучного, гордого имени слетел с ее губ, девушка лежала на огромной кровати, под мужчиной, который быстрыми движениями избавился от последней одежды на их телах.

— Ты сказала это. Трижды. — Прорычал нетерпеливо Дэймос, нависая над ней. — Знаешь, что это значит, любовь?

Ее стон сказал, что женщина ожидает от него не слов. Ее руки скользнули с его спины на поясницу, а потом на бедра, надавливая, привлекая к себе.

— Что это значит для меня? — Прошептал Дракон, давая их телам соприкоснуться. — Возможно, когда-нибудь ты решишь, что произнесенные тобой слова не играют роли, не имеют веса и вообще ничего не значат. Но для меня они значат все, Михаэль. — Ее ноги обвили его бедра, отчего мужчина едва не потерял мысль, которую должен был донести до нее. — Ты понимаешь, что только что сделала, девочка? Ты дала мне то, что я желал больше всего в этом проклятом мире. То, о чем я мечтал, и чего одержимо жаждал. Ты дала мне себя. И да, я чертовски с тобой согласен. Ты моя. Потому прошу… — Страстный нетерпеливый поцелуй оборвал его слова на минуту, после которой, нехотя отстранившись, Дэймос проговорил тихо, но напряженно, словно пытаясь укоренить слова в ее памяти: — …я умоляю тебя, Михаэль, ни на секунду не забывай об этом.

Ее глаза, сияющие желанием и любовью, наполненные предвкушением того момента, когда он наконец решит, что слов на сегодня более чем достаточно, заверили Дракона лучше любых клятв в том, что она полностью согласна с ним. В том, что она понимает его и его одержимость и находит ее логичной и правильной. Потому что в своих чувствах Дракон был не одинок. И чтобы понять это, слова были не нужны.

Секс после ссоры и впрямь грандиозен.

И почему ее голова была забита именно такого рода мыслями? Почему генерал армии думал не о делах насущных, или хотя бы о цене на зерновые, которые резко поднялись в связи с наступившими холодами… Какие зерновые, когда рядом с тобой умиротворенно лежит любимый мужчина?! Его глаза были закрыты, дыхание — спокойное и едва различимое в тишине изолированной комнаты. Закрытая, зашторенная, она походила на остров… на Рай.

— Я знаю, что ты не спишь. — Проговорила тихо Миша, решаясь сдаться чувству долга.

Мужская рука, лежавшая на ее животе, медленно скользнула вниз, под простынь, заставляя девушку резко выдохнуть. Так и не открывая глаз, Дэймос самодовольно улыбнулся.

— Даже если бы спал, Михаэль, ты могла бы…

— У меня сегодня назначена встреча с императором.

— В пекло. Встречу. И императора туда же. — Вздохнул Дракон, придвигаясь к ней вплотную. — Этот мальчишка никогда не вырастет…

— Не говори так. Он мой император…

— Неужели. — Насмешливый взгляд, которым он ее наградил, намекнул на то, что прошедшей ночью для нее не существовало таких понятий. Не существовало вообще ничего, кроме мужчины, который не так давно был для нее и небом, и землей, и воздухом, а если коротко — миром, полным чувственных удовольствий. — Я передам ему, что ты не смогла прийти по очень важной причине…

— Удовлетворение твоего либидо не покажется ему достойной причиной.

— А что насчет тебя? — Его ладонь скользнула между ее бедер, заставляя девушку согласно простонать. — Визирис — ребенок, и его страх очевиден. Но я понимаю, все-таки это первая зима в его беззаботном летнем правлении.

Визирис? Кто это? Что-то знакомое…

— Не думай об этом. — Бросил Дракон, проводя пальцами по горячему, влажному женскому лону. — Посмотри на меня, Михаэль.

Его желанию запечатлеть миг ее высшего наслаждения, отразившегося в глазах, затуманенных дымкой эйфории, не суждено было сбыться. Вежливый стук заставил Мишу вздрогнуть и отвести взгляд в сторону.

— Прошу прощения, господин. — Голос дворецкого был действительно полон раскаяния.

Резкое слово на древнем, вырвавшееся рычанием из груди Дэймоса, определенно было ругательством.

— Дело чрезвычайной важности. Госпожа Михаэль… ее нет в усадьбе, и потому я подумал…

— Я здесь, Берток. — Бросила Миша, зная, что воспитание дворецкого не позволит говорить ему о столь интимных вещах прямым текстом. Хотя тут точно каждый знал, где она провела эту ночь.

— Госпожа, я прошу меня извинить, но к вам прибыл гонец его величества…

— Я скоро спущусь… — наверное.

— Это не по поводу вашей запланированной встречи, госпожа. — Проговорил обеспокоенно слуга, которого Михаэль действительно пыталась слушать. — Тот молодой человек, который ждет вас в фойе, просил передать, что дело срочное.

— Пусть идет к черту. — Прорычал тихо Дэймос, царапнув кожу женской шеи клыками.

— Но, господин…

— Берток, одну минуту. — Вздохнула Миша, выбираясь из-под тела Дракона, который явно не понимал, что может быть в данный момент важнее их удовольствия. — Разве ты не идешь со мной? — Посмотрела на лежащего мужчину, Миша, надевая изрядно помятое платье. И оно сгодится, прежде чем она дойдет до своей комнаты, где переоденется в генеральскую форму.

— А разве ты куда-то идешь? — С хищной улыбкой мужчина откинулся на спину, обхватывая себя внизу рукой.

Приоткрыв губы, с пальцами, замершими на предпоследней пуговице, Миша застыла, пытаясь вспомнить о том, какое важное дело вытащило ее из его постели. Конец света, вероятно.

— Одевайся. — Хрипло бросила она, направляясь к двери. Берток терпеливо ждал свою госпожу в коридоре, изображая на лице высшую степень раскаяния. — Что случилось?

— Госпожа, меня посветили лишь в детали. — Пробормотал дворецкий, провожая девушку до двери ее покоев. — Из слов того почтенного господина, приехавшего за вами, я понял, что вчера пропал советник Уилфрэд, который должен был привезти императору ценные бумаги. Его нет ни в доме, ни в загородной усадьбе, слугам он ничего не сообщил, а его сейф пуст. В связи с этим, Его величество срочно собирает совет. Вам стоит поторопиться.