Фонтан Жизни

Глава 5. «О победе»

На то, чтобы принять решение оставались считанные мгновения.

Восемь саббатейцев – это та сила, с которой нельзя не считаться. Конан оценивал свои шансы выйти победителем из схватки с ними, как внушающие опасение.

Надо было быстро думать, что делать с умирающим полубогом. Киммериец сомневался, не поможет ли он ему, если добьет. Вдруг он только и ждет этого, чтобы переменить тело…

И Конан решил положиться на собственные силы, сделать ставку на то, что ему удастся выйти живым из схватки с поклонниками Павлина. В худшем случае он умрет, а полубога съедят. Пусть уж лучше саббатейцы причастятся к его силе. Куда хуже будет, если у древнего мага получится вырваться из тела Ясуда.

Действовали саббатейцы очень слажено. Воспользовавшись замешательством Конана и Харольда, они отсекли их друг от друга, так чтобы у киммерийца не было никакой возможности защитить мага. Конан мысленно обругал себя последними словами за то, что позволил совершить им этот маневр. Загороди он Харольда от нападавших, и колдун смог бы помогать ему заклятьями из-за спины. А теперь некромант обречен.

Но Харольд решил удивить всех напоследок. Превратился в огромного бурого медведя и прикончил всех троих напавших на него саббатейев. Правда, и сам погиб, получив колотый удар мечом в шею.

«Достойная гибель», — подумал киммериец. – «Хороший был человек, несмотря что маг».

Пять врагов это уже не восемь. С ними можно драться и побеждать их.

Конан добавил к мечу в правой руке кинжал в левой, в ограниченном пространстве любимый киммерийцем двуручный хват использовать было неудобно. В два шага варвар сместился поближе к углу комнаты так, чтобы и размахнуться, где было, и напасть на него могли без вреда для себя одновременно только двое саббатейцев. Те, правда, это осознали не сразу и полезли сначала втроем. В результате, нормального удара ни у кого из них не получилось. От одного киммериец успел увернуть, два других заблокировал мечом. Кинжал его в это время отправился в путешествие в живот одного из саббатейцев.

После гибели своего товарища поклонники Золотого Павлина стали действовать более аккуратно. Двое терзали своими выпадами киммерийца, третий стоял неподалеку, готовый придти на помощь, но в схватку пока не вмешивался. Четвертый, как заметил боковым зрением Конан, вообще отправился караулить дверь.

«Самоуверенные ребята», — мелькнула мысль у киммерийца. – «Не сомневаются в своей победе».

Но основания рассчитывать именно на такой исход схватки у саббатейцев, в принципе, имелись. Двое сражавшихся с Конаном бойцов были очень хорошими мечниками, которых не глядя бы записали в гвардейцы большинства хайборийских стран. Бились они очень спокойно, старались обойтись без лишнего риска. Все раны полученные Конаном на деле были пустяковыми царапинами, но зато киммерийцу не дали ни единой возможности для контратаки. Саббатейцы явно стремились измотать варвара, чтобы более свежие товарищи, пришедшие им на смену, смогли его легко добить.

Конан не знал, что противопоставить их такому плану. Разве что пуститься в безрассудную атаку, когда саббатейцы начнут меняться, и постараться смять их напором и физической силой.

Но до этого не дошло. Киммерийцу неожиданного подсобил сраженный кинжалом поклонник Павлина. Из него уже вытекла приличных размеров лужа крови, и в неё угораздило наступить одного из бойцов. Всего лишь на миг он потерял равновесие. Но Конану этого хватило. Вновь кинжал варвара нашел незащищенное место на теле противника. Второй саббатейец тут же атаковал киммерийца, но Конан успел отреагировать. Отведя его меч в сторону, он бросился на третьего саббатейца, что толком не успел подготовиться к схватке. Увернувшись от его неуклюжего удара, киммериец рубанул его мечом по шее и метнул кинжал в лицо четвертому, стоявшему наизготовку у двери. Острие вонзилось точно в левый глаз саббатейца. Теперь оставался только один противник.

Он постарался добраться до незащищенной спины киммерийца. Но Конан каким-то звериным чутьем ощутил этот удар и в последний момент сделал шаг в сторону. Однако инициатива по-прежнему оставалась в руках поклонника Золотого Павлина. Он находился в более выгодном положении и продолжал атаковать. Киммериец только и успевал отбивать его удары. Но вскоре за счет превосходства в физической силе Конан понемногу выровнял ситуацию, а потом начал откровенно давить противника. Кончилось тем, что отступая, саббатейец споткнулся о труп своего товарища. В этот миг его судьба оказалась решена. Меч киммерийца очень точно нашел сердце поклонника Золотого Павлина.

Стоило Конану, расправиться со своим последним противником, как вновь послышался скрип открываемой двери.

На пороге показался тот самый мальчишка, телом которого воспользовался дух-любовник. Впрочем, ничто не говорило о том, что сейчас его в пареньке нет. Мальчишка не смотрел ни по сторонам, ни под ноги, взгляд его был устремлен точно к отцу, подло обманутому Ясудом. Древний маг был всё еще жив, хотя внешне скорее напоминал груду испорченного мяса, нежели человека. В том шипении, что доносилось из его рта, с трудом угадывались призывы к сыну придти на помощь.

Мальчик сделал небольшой шажок в сторону отца, затем еще один покрепче. На лице его отражалась сильнейшая внутренняя борьба. Дух явно не желал приближаться к полуживому телу, но отец, похоже, как-то сумел подавить его волю.

Конан со всей возможной скоростью прокручивал в голове варианты развития событий. Убивать духа никак нельзя. Он тут же сменит тело и переселится в самого киммерийца. Пытаться просто остановить тоже опасно, сметет с дороги и всё. Для него люди считай что муравьи. Оставалось только одно – добить мага. А там будь, что будет.

Киммериец подбежал к отцу вперед мальчишки, двигавшегося очень мелкими шагами да еще умудрившегося споткнуться о саббатейца, занес меч над головой… и понял, что все завершилось и без него. Маг умер, так и не дождавшись помощи от сына.

Любовник, отошедший от отцовского заклятья, встряхнул головой и начал оглядываться, стараясь понять, куда это его занесло. Взгляд его остановился на Конане. На лице духа вспыхнула кровожадная улыбка и он начал приближаться к киммерийцу. Вселяться в него он, видимо, не собирался, помня об отцовской судьбе, а вот придание мучительной смерти, судя по всему, входило в его планы.

Конан решил, что бегство в данной ситуации вариант не зазорный, но любовник предусмотрел и это. Ноги киммерийца словно вросли в пол. Да и руками он пошевелить не мог, оставалось только вертеть головой в надежде узреть что-нибудь годное для дела спасения собственной жизни. Ничего такого, к сожалению, не наблюдалось.

Мальчик остановился в шаге от Конана. Улыбка его стала еще шире.

Он медленно протянул правую руку к киммерийцу, но коснуться его не успел. Два метательных ножа вонзилось ему в спину. Дух-любовник коротко вскрикнул, и упал замертво к ногам киммерийца, в тот же миг обретшим подвижность.

В дверях стояла довольно ухмыляющаяся дева-воительница, которую они с Сигурдом несколько дней тому назад встретили на базаре. Собственно, и сам ванир возвышался за её спиной.

— Мы вовремя, — сказала Тара, проходя внутрь.

— Надо было догадаться, что ты здесь, — Сигурд дружески похлопал Конана по спине. – Разве ты когда-нибудь пропускал такое веселье?! Кстати, не в обиде на меня за тот случай?

Киммериец не сразу понял, что имеет в виду его первый помощник. Потом вспомнил, что ванир хорошенько приложил его, когда он вернулся из поместья без Зелтрана.

— Ты всё правильно сделал, — сказал Конан. – Я поступил бы так же.

— Рад слышать! – улыбнулся Сигурд.

— Вы-то как здесь оказались? – поспешил узнать киммериец.

Скольких трудов им самим с Харольдом и Ясудом стоило найти это внешне неприметное место, даже вспоминать не хотелось. Конан не представлял, кто кроме Себера и любовника знал о нем, а уж они-то точно с первым помощником в беседы не вступали.

— Мы искали духа-любовника, — объяснил Сигурд, — чтобы не дать ему выпустить на волю своего отца. Коратцо удалось обнаружить двух людей, что являлись заготовленными для него ходячими оболочками. Через них мы и хотели выйти на духа, но внезапно всю нашу компанию отловил по дороге в особняк, где прятались те двое, человек, назвавшийся Ганешем. Он объявил себя древним пророком обретшим новую жизнь, а Коратцо сказал, что ему можно верить. Вот этот самый Ганеш и велел нам со всех ног бежать в этот домик. Его и следует поблагодарить за то, что ты остался жив, а любовник так и не освободил отца.

— Он его освободил, — разочаровал друга Конан.

— Что?! – в один голос закричали Сигурд и Тара. Похоже, кто-то успел растолковать им последствия обретения древним магом воли.

— Один из тех людей, за которыми вы охотились, — сказал киммериец, — нес в своем теле смертельный яд для отца духов. Он отдал жизнь, чтобы убить его.

— Это он? – спросила Тара, указывая на разложившийся труп Ясуда.

— Да, — ответил Конан. – Надо его похоронить, когда все это закончится. И мага, он тоже хорошо сражался.

После смерти Харольд вновь обратился из медведя в человека.

— Я знаю его, — сказал Сигурд, отбрасывая мертвых саббатейцев с тела некроманта. – Один из спутников Бруана, безумного духа.

— Он очень сильно нам помог, — поведал ваниру Конан. – Без него бы мы не нашли духа. Но это прошлое. Надо идти в поместье и постараться спасти Зелтрана. Боюсь, там творится что-то неладное. Маг, пленивший меня, погиб.

Подробности своего визита в сокровищницу и последующего пленения киммериец пересказывать не стал. Сигурд и Тара люди не глупые и в общих чертах произошедшее, наверняка, уже представляют.

— И Ганеш сказал, что мы должны туда отправиться, — поведала Тара. За время разговора воительница уже успела осмотреть импровизированное поле бое и сделать какие-то свои выводы. – Только он упомянул, что кроме воина к нам присоединиться и маг. А он мертв.

— Пророк имел в виду другого мага, — сказал стоящий у двери человек.

Сколько он уже находился в доме, никто не ведал.

Конан узнал его, и с трудом подавил желание броситься на него с мечом. К Тот-Амону, а это был именно он, у киммерийца накопилось множество долгов.

— Я тоже рад тебя видеть, старый друг, — улыбнулся стигиец. – Если бы Ганеш сказал мне, что предстоит иметь дело именно с тобой, меня бы здесь не было. Но на то он и пророк, чтобы и это предвидеть.

— Что тебе надо? – спросил Конан. Руку с эфеса меча он убрал, не желая демонстрировать свои чувства.

— Ганеш предупредил меня, — сказал Тот-Амон, — что в моем деле окажется не лишней помощь воина с хорошей сопротивляемостью магии. Еще он рассказал, как можно с этим человеком договориться. Конан, у тебя в поместье есть друг, обращенный в собаку?

— Да, — ответил киммериец, жестом призывая Сигурда и Тару не делать глупостей. Те казались готовыми в любой момент броситься на мага. Но сейчас это было лишним. Тот-Амон не был замечен в том, что нарушал заключенные договоренности. – Можешь его спасти?

— Могу, — кивнул Тот-Амон. – Пророк сказал, что заклятье там сложное, и кроме меня с ним смогут разобраться не более десятка хайборийских магов.

— Что ты хочешь взамен? – спросил Конан.

— Чтобы ты пошел со мной, — ответил стигиец. – Большего я и сам не знаю. Твои друзья, если захотят, тоже могут к нам присоединиться.

— Договорились, — согласился киммериец. – Я последую за тобой и постараюсь помочь, если возникнет такая необходимость.

— Я с тобой, — тут же произнес Сигурд.

— Я тоже, — присоединилась к нему Тара.

— Тогда идемте, — сказал Тот-Амон и, не дожидаясь никого, вышел на улицу.

Конан, Сигурд и Тара догнали мага только через два дома. Походка у стигийца была быстрая, размашистая. Даже по ней чувствовалось, насколько глава Черного Круга уверен в себе.

Киммериец появлению Тот-Амона удивился не очень сильно. Скорее странно, что это произошло только сейчас. Когда творятся события вселенского масштаба, верховный маг Стигии просто обязан находиться где-то неподалеку. Еще Конан предполагал, что Тот-Амон вполне мог быть не простым наблюдателем, а кем-то гораздо большим. Сидел в тени и дергал за ниточки, вполне в характере стигийца.

— Коратцо всё-таки победил Бруана, — вдруг произнес Сигурд.

— Ты о чем? – не понял Конан.

— Посмотри на людей, — сказал первый помощник. – Безумие схлынуло, дух, его вызвавший, мертв.

И действительно, Сартос за время битвы с отцом и саббатейцами стал иным. С лиц горожан исчезли злоба, страх, отрешенность. Никто не стремился выяснять отношения посредством кулаков. Даже обычного уличного гвалта поубавилось. Всё чаще и чаще взгляд киммерийца встречал добродушные улыбки.

— Они все мертвы, — поправил Сигурда Тот-Амон. – Все четверо. Духов Камня не стало.

— Ты не сильно расстроен, — заметил Конан.

— Думаешь, я как-то связан с ними? – спросил маг. Киммериец кивнул безо всякого стеснения. – Только косвенно. Я прибыл в Сартос по другой причине. Думаю, имеет смысл рассказать вам о ней. В поместье эти знания лишними не будут.

— Твоя воля, маг, — ответил киммериец. На самом деле, червячок любопытства все сильнее подтачивал его душу.

— Ну, не ваша же! – отозвался Тот-Амон. – Я приехал в Сартос, чтобы определить судьбу одного могущественного мага. Карун-Ра, альбинос, по прозвищу Слепец. Он является главой местных Хозяев Побережья. В его отношении подозрения у Черного Круга зародились еще много лет назад, когда во время магического эксперимента он сам себя лишил зрения. Наши специалисты по магии исцеления клялись именами всех известных божеств, что от этого изъяна ему уже не избавится. Карун-Ра советовали оставить бесплодные попытки заставить свои глаза работать и начать учиться жить по-новому. Но альбинос, вместо этого, отстранился от нас и продолжил свои изыскания в одиночку. И однажды он прозрел. Разумеется, Черный Круг заинтересовался тем, как он это сделал, и Карун-Ра любезно предоставил в наше распоряжение формулу. Она, и в самом деле, работала, но уже тогда у меня зародилось подозрения, что это новая магия.

— Что это значит? – спросил Конан. Киммериец внимательно следил за рассказом Тот-Амона. Вполне возможно, что им придется вступить в схватку с альбиносом, и лучше узнать всё о его плюсах и минусах.

— Я могу произнести одну комбинацию слов на древнестигийском, — ответил маг, — и вспыхнет пламя. Могу произнести другую, и ничего не произойдет. Но если слегка, совсем чуть-чуть, изменить структуру нашего мироздания, то вторая комбинация сможет заставить пламя угаснуть. То есть возникнет новая магия. Её сотворение исключительная прерогатива богов, но они редко прибегают к этой возможности, дабы не поколебать баланс мира.

— Тогда на чем было основано твое предположение? – поинтересовался киммериец.

— На интуиции, — сказал маг и обернулся к Конану, чтобы последить за его реакцией.

Киммериец кивнул, в знак понимания. Воин ты или маг, не важно, но если хорошо знаешь свое дело, то многое ты способен предсказать и без помощи рассудка, и даже вопреки ему.

— Но обвинять Карун-Ра я не торопился, — продолжил рассказ Тот-Амон. – Мне стало интересно, как ему удалось принести в мир новую магию, кто из богов ему помогает. Я стал следить за ним. Смотрел, как он набирает силы и растет в искусстве волшбы, но про его союзника так ничего и прознал. Альбинос оказался большим хитрецом и умеючи заметал следы. Наконец, мне всё это надоело, я собрал совет Черного Круга и объявил о своих подозрениях. Мне не верили, со мной спорили, но, в конце концов, признали мою правоту. Карун-Ра стал опасен для нашего сообщества. Он обратился к одному из божеств в обход Сета, и за это не могло быть прощения.

Конан хмыкнул. Насколько он успел изучить природу Змея, тот подобных талантливых хитрецов, наоборот, привечал.

— Это с формальной точки зрения, — объяснил Тот-Амон. – На самом деле, все боялись, как бы секрет Карун-Ра не попал бы в руки кого-то другого, а не в их собственные. Вот и поклялись не вступать с альбиносом ни в какие договоренности. Но выступить открыто против Слепца мы не могли, так как не имели на руках никаких доказательств его вины. И тогда Черный Круг организовал его назначение главой Хозяев Сартоса. Здесь уже несколько лет находилось тело полуживого пророка, который занимался исключительно отвратными предсказаниями. Мор, войны, ураганы. И главное, никакой возможности изменить это будущее. Мы надеялись, что пророк выдаст что-нибудь этакое альбиносу. В теории, несмотря на весь свой талант Карун-Ра должен был умереть. Предсказание, считали мы, учтет его силу и подберет соизмеримое несчастье. Но пророк молчал, а Слепец делал всё, чтобы избавиться от этого груза на своей шее. Когда он, наконец, договорился о передаче тела предсказателя в храм Сета вблизи Кеми, совет Черного Круга решил поступиться принципами и убить Карун-Ра. Я тогда попросил немного отложить исполнение приговора и с десятком учеников отправился в город, где альбинос проживал до Сартоса. Мне уже давно хотелось проверить это место на предмет магических следов, но каждый раз находились более срочные дела. Две седмицы я проторчал там, искал, забыв о сне и отдыхе. И в итоге, удача пришла ко мне. Мы с учениками восстановили фантомный образ той библиотеке, которой пользовался Карун-Ра. Конечно, нам удалось нащупать следы не всех книг, но самый важный том мы узрели. В нем говорилось о боге, что помогал альбиносу. Из фантома мы смогли извлечь только его имя, Ибара. Но и это было достаточно. У Черного Круга немалая библиотека, и я не сомневался, что вскоре мы узнаем все о помощнике Карун-Ра. И действительно, Ибара упоминался в сразу нескольких источниках. Оказалось, что это не какой-то могущественный дух или демон, а вполне полноценный бог. Только много столетий назад его изгнали с небес. Знаешь, за что, варвар?

— Не хочу гадать, — сказал Конан. Вариантов у него в голове возникло с два десятка, а то и больше. – Расскажи.

— В некий момент своей жизни, — продолжал Тот-Амон, — Ибара вообразил себя людским благодетелем. Начал исполнять все человеческие просьбы, даровал силу воинам, энергию магам. Представляешь что из этого вышло?

— Ничего хорошего, — ответил киммериец.

— Правильно, — сказал Тот-Амон. – И боги, чтобы не допустить еще больших бед, лишили Ибару его могущества. Они, наверное, рады были бы его и вовсе убить, но не смогли, слишком много почитателей у него было. Думаю, что к тому времени, когда вся его паства поумирала, боги просто забыли об Ибаре, в силу его безвредности. А Карун-Ра, спустя долгие годы, обнаружил предмет, который в качестве убежища избрал для себя низвергнутый бог. Скорее всего, его статуэтку, но значения это не имеет. Теперь, когда стало понятно, с кем именно мы имеем дело, можно было провести расчеты, узнать, какую мощь обрел Карун-Ра.

— И что? – заинтересовано спросил Конан.

— По силам он стал равен всему Черному Кругу, — ответил стигиец, — и это для него еще не предел. Тут же стали составлять план по устранению Карун-Ра. Сколько магов привлекать, какие артефакты использовать. Но даже при самом удачном раскладе крови пролилось бы море. Только всё согласовали, как приходит известие из Сартоса, что пророк заговорил. Мы приняли это за знак богов и решили повременить с атакой на альбиноса. Тогда же я сказал, что отправляюсь в Сартос. Совет пытался удержать меня, говорили, что это и глупо, и опасно, ведь на Побережье сойдутся в битве величайшие силы. Но я не мог упустить шанс посмотреть на всё своими глазами.

— Не верю, что не пытался вмешиваться? – заявил киммериец.

— Потихоньку, — хитро улыбнулся Тот-Амон. – Именно я сделал так, что пророк ходит по улицам Сартоса, а не лежит полумертвым в поместье. Он ведь вам жизнь спас!

— Ему я за это благодарен, — сказал Конан.

— Значит, и мне, — добавил Тот-Амон. – Но тем не менее, я по большей части наблюдал. Однако я, похоже, тоже являлся частью происходивших процессов, как и ты, Конан, как и твои товарищи. Я верю, что существует некий всемирный закон, который отвечает за равновесие. Как он действует, мне не ясно, но результаты на лицо. Если где-либо проявляет себя одна могущественная сила, то там же неизменно возникает противодействующая. Я уверен, что если бы Черный Круг не отправил Карун-Ра в Сартос, то духи и их отец так бы и жили в своем Камне, ты бы не завел корабль в этот порт, а я совершал бы сейчас путешествие по Кхитаю. Так же и в обратную сторону. Возможно, именно грядущее пришествие духов определило наше появление здесь.

— Слышал я о такой точке зрения, — совершенно честно сказал Конан. Что он с ней в корне не согласен, киммериец добавлять не стал. – Так почему же тогда духи мертвы, а Карун-Ра всё еще жив, и мы идем драться с ним?

Конан уже принял, как должное, предстоящую схватку с альбиносом.

— Он бился с одним из духов, — ответил Тот-Амон, — и сейчас Слепец настолько слаб, что нам по силам его одолеть.

— Пророк не сказал, победим мы или нет? – не удержался от вопроса Конан. Он хоть в судьбу и не верил, но узнать результат было любопытно.

— Победим, — сказал стигиец и добавил. – Но очень уж он таинственно это произносил. Понятия не имею, что за этим словом кроется.

— Сейчас всё сами узнаем, — уверенно произнес киммериец.

К этому времени они уже добрались до ворот поместья Хозяев Побережья.

Двоим «лиловым» стражникам, не хотевшим их пускать внутрь, Тот-Амон, на удивление спокойно, объяснил, кто он такой, и вызвал в их сознании специальный образ, служащий для опознания. Те в мгновение пали перед ним колени. Не говоря больше ни слова, Тот-Амон миновал пост и махнул Конану, Сигурду и Таре, чтобы следовали за ним.

Внутри поместья суета стояла невообразимая. Маги и старые, и молодые, разбившись на пары, быстрым шагом обходили коридоры. Видя Тот-Амона, неизменно падали перед ним на колени. Двух внешне смышленых Хозяев черноглазый стигиец задержал для разговора.

— Мне нужно, чтобы ты, — Тот-Амон указал на того мага, что был чуточку пониже, — отправился в покои к Биресу и привел мне оттуда пса.

Хозяин кивнул и поднялся, готовый отправиться в путь.

Тот-Амон поморщился, достал из мешочка на поясе маленький кристаллик и протянул его магу.

— Используешь у дверей, — сказал Тот-Амон, — иначе тебя убьет. Найти меня сможешь в покоях у Арзареса. Иди.

Хозяин молча поклонился и побежал прочь. На третьем шаге споткнулся и упал. Но тут же вскочил и продолжил движение.

Тот-Амон вновь поморщился.

— А ты покажешь мне, — обратился он ко второму коленопреклоненному Хозяину, — где собственно проживает Арзарес. Давненько я у вас не был, успел всё позабыть.

Маг кивнул, но с пола не поднялся.

— Веди! – крикнул на него Тот-Амон.

Подействовало.

Внешне смышленый Хозяин встал на ноги и повел гостей вдаль по коридору. Во второй раз Конан оказался в поместье уже не в качестве вора, а как некто вроде почетного гостя. Встречные маги смотрели на него и остальных с уважением и опаской.

Жил Арзарес не очень далеко от входа. До сокровищницы той злосчастной ночью киммерийцу пришлось идти раз в пять дольше. Почему именно в комнату покойного мага Тот-Амон решил направить свои стопы, Конан понятия не имел. Было, правда, предположение, что это Ганеш насоветовал стигийцу, что делать.

Выдержке магов, охранявших покои Арзареса, можно было только позавидовать. В их глазах прямо-таки читалось желание рухнуть на колени перед главой Черного Круга, но они не могли себе этого позволить.

— Бирес приказал никого внутрь не пропускать, — сказал один из них.

— Отменяю это распоряжение, — тихо произнес Тот-Амон. – Отойдите в сторону.

Маги в мгновение убрались с пути черноглазого стигийца и тоже встали на колени. Но Тот-Амон на них уже не смотрел и прошел внутрь комнаты. Конан, Сигурд и Тара тоже не стали задерживаться на входе и последовали за ним.

Комната Арзареса Конану понравилась. Он решил, что если однажды остепенится и купит дом, то обстановка у него будет такой же. Лишних вещей в покоях не наблюдалось. Кровать, большой рабочий стол, маленький обеденный, четыре огромных стеллажа с книгами и коллекция оружия на одной из стен.

За столом сидел стигиец, внешне очень похожий на Тот-Амона, только еще более худощавый. И лицо у него было осунувшееся.

Когда четверо людей переступили порог комнаты, стигиец яростно водил пальцами по разложенным перед ним папирусам.

— Вот оно! – неожиданно вскричал он.

Такое проявление восторга покоробило даже Тот-Амона. Глава Черного Круга, подобно остальным, невольно сделал шаг назад.

И тут Бирес заметил, что в комнате он теперь не один. Конан не верил, что лицо человеческое способно выразить большую степень восторга, чем та, что была, когда Хозяин отыскал что-то в папирусах. Киммерийцу пришлось признать, что он ошибся. Увидевший Тот-Амона Бирес просто лучился счастьем.

Он подбежал к главе Черного Круга и упал перед ним колени.

— Встань, — велел Тот-Амон.

Бирес поднялся.

— Теперь говори, — приказал черноглазый, — что ты обнаружил. Ты знаешь, где искать Карун-Ра?

— Мне это было известно и раньше, — почтительно склонив голову, произнес Бирес. – Я стремился узнать, какую цепь артефактов задумал выстроить Слепец.

— И что же? – заинтересовано спросил Тот-Амон.

— Ключевым в ней является артефакт «Фонтан Жизни», — сказал Хозяин Побережья. – Ты слышал о таком? Остальные служат лишь для усиления эффекта.

— Проклятье! – заорал Тот-Амон, подошел к столу и ударил по нему со всей силы. – Сет дери этого ублюдочного альбиноса!

Конан был готов поспорить, что возникли проблемы, о которых Ганеш верховного стигийского мага не предупреждал.

— Но он же не сможет применить его на себя, — изумился Бирес. – Хуже было бы, если ключевым оказался бы уничтожающий или преобразующий артефакт. Этот же служит только для лечения. Хотя, конечно, я мог ошибиться, и Слепец специально подстроил, чтобы все подумали на «Фонтан Жизни».

— Не ошибся ты! – прорычал Тот-Амон. – И не для себя он этот артефакт приготовил. Карун-Ра хочет воскресить одного почившего бога!

— Отца духов? – спросил Бирес.

— Нет, другого, — ответил Тот-Амон. – Все духи мертвы, и их отец тоже. Где этот проклятый пес?! Мы не можем больше ждать!

Конан понял, что стигиец говорит о Зелтране. Глава Черного Круга решил вернуть ему облик прямо сейчас. Хорошо, конечно. Но это значило, что схватки с Карун-Ра он побаивается, несмотря на внешнюю браваду.

На свое счастье, посланный за собакой Хозяин влетел в комнату почти одновременно с окончанием фразы черноглазого мага. В противном случае, о его участи можно было бы только догадываться. Зелтрана посыльный нес на руках, уснувшего.

Бирес удивленно воззрился на то, как глава Черного Круга принимает пса и укладывает его на полу, но ничего не сказал.

Тот-Амон опустился на колени и начал колдовать. Вмиг с его лица исчезли гнев и напряженность, хороший маг должен всегда сохранять спокойствие, когда творит волшбу. Текли мгновения, а стигиец все что-то тихо пел на незнакомом Конану языке. Бирес пристроился рядом с главой сообщества, и сейчас сидел и внимательно слушал. Постепенно голос мага стал угасать, превращаясь в едва различимый шепот. Потом лишь по движениям губ было возможно понять, что звуки магии продолжают литься.

Когда Тот-Амон, наконец, завершил обряд, киммерийцу показалось, что воздух в комнате наполнился маленькими капельками влаги. Но вот с Зелтраном никаких видимых изменений не произошло.

— Всё в порядке, — сказал Тот-Амон. – Надо только немного подождать. Лучше пока отвернитесь, зрелище будет нелицеприятное.

Конан, Сигурд и Тара последовали совету мага. Один лишь Бирес остался смотреть. Киммериец ожидал услышать звуки, вроде треска раздираемой кожи, хруста костей или чего-то в этом роде, но тишина стояла полная. Конан решил, что это означает, что метаморфозы еще не начались.

— Уже всё, — словно угадал мысли варвара Тот-Амон.

Киммериец обернулся. На полу, свернувшись клубочком, лежал обнаженный Зелтран.

— Я исполнил свою часть договора, — странно было слышать громкую речь от Тот-Амона после шепота творимого заклятья. – Теперь, киммериец, твоя очередь.

— Я знаю, — коротко ответил Конан.

— Бирес, — обратился глава Черного Круга к магу. – Если я вдруг погибну, отпустишь всех этих людей и не будешь чинить им неудобств. Понял?

— Да, — кивнул Хозяин Побережья.

— Теперь проложи мне дорогу к Карун-Ра, — сказал Тот-Амон. – Я знаю, что он обучал тебя этому.

— Мне не хватит сил, — ответил Бирес.

— Я буду помогать тебе, — пообещал ему Тот-Амон. – Но поведешь нас именно ты, мне еще предстоит биться со Слепцом. И еще, этот черноволосый северянин отправится вместе с нами. Колдуй, Бирес! Начинай!

Бирес взял за руки Конан и Тот-Амона, и они стал выхаживать вокруг стола с папирусами. Сигурд и Тара предусмотрительно отошли в сторону и оттащили Зелтрана. Хозяин Побережья заклятье пел громко, будто боялся, что его слова звучат недостаточно убедительно. Но вскоре его голос обрел твердость и необходимость кричать отпала. Конан подумал, что сказалась обещанная помощь Тот-Амона.

Постепенно окружающий мир стал претерпевать изменения. Сначала комната Арзареса стала круглой, потом приобрела овальную форму, и из неё исчезли все предметы обстановки, кроме стола. А через пару кругов пропал и он. Конан внезапно осознал, что идет вместе с магами по длинному узкому туннелю. Цвет его с течением времени менялся от грязно-серого в сторону белизны.

— Постой! – оборвал Тот-Амон Биреса. – Я вижу поворот.

— Где? – дрожащим голосом произнес маг. – Здесь только стены. Идем, мне тяжело говорить.

Конан, признаться честно, тоже поворота не видел, но Тот-Амону в вопросах колдовства склонен был доверять.

— Тогда дальше поведу я, — решил глава Черного Круга. – Бирес, передай мне заклятье и отдавай свою энергию, когда мы пойдем.

Хозяин Побережья начал что-то шептать себе под нос. Когда закончил, испустил вздох облегчения, словно скинул тяжелый груз.

Тот-Амон сделал три шага вперед, затем развернулся вправо и ударил кулаком по стене. Она рассыпалась на сотни мелких осколков. Черноглазый маг повел спутников по новому туннелю. Завершился он, как и предполагал Конан, в тот момент, когда стены, пол и потолок стали снежно-белыми.

Трое людей ощутили, как их кожи коснулась невидимая глазу водянистая пленка, и в следующий миг очутились в огромном белом храме.

Конан именно так воспринял это сооружение. Колоны, арки, купальни, все украшенное великолепным орнаментом. У стен стояли мягкие кушетки, где могла отдохнуть уставшая паства. Пол был отполирован столь гладко, что отражал окружающий мир не хуже зеркала. В центре храма стоял постамент, а на нем возвышалась статуя симпатичного юноши, вытянувшего вперед руку, будто он предлагал принять некий невидимый дар.

«Ибара», — подумал Конан.

Сейчас бог сжимал в руке небольшую серебряную чашу, в которой плескалась вода. Делала она это без какого-либо видимого внешнего вмешательства. Это вполне мог быть тот самый артефакт, «Фонтан Жизни». Еще двенадцать предметов были разложены на постаменте вокруг статуи.

— Вы всё-таки пришли, — сказал светловолосый человек, вышедший из-за спины Ибары. – Очень вовремя. Я как раз собирался начать обряд. Вы сможете первыми принять дары бога.

Вместо ответа Тот-Амон бросил в Карун-Ра заклинание. Бирес присоединился к его волшбе. Слепец отбивался, но продолжал говорить.

— Зачем вы это делаете? – вещал альбинос. – Я не желаю никому причинять зла. В том числе, и вам. Особенно тебе, Бирес! Остановитесь, прошу!

Но маги, судя по напряженным лицам, только усиливали натиск. Конан не знал, что ему делать. Бросаться на альбиноса с мечом казалось безрассудством. Но внезапно вопрос выбора линии поведения оказался решен сам собой. Конан обнаружил, что потерял способность двигаться.

«Предусмотрительные маги обитают на Побережье», — горько подумал он.

— Прекратите же! – кричал на Биреса и Тот-Амона альбинос. – Я не смогу долго сдерживать вас, не причиняя вреда. Представьте только, что Ибара подарит миру. Исчезнут болезни, голод. Люди обретут такую силу, что войны станут бессмыслицей. Избранные смогут постигать мироздание, а остальные будут наслаждаться жизнью. Ибаре ничто не нужно взамен, он отдаст это просто так.

Карун-Ра чуть не плакал, оттого что не мог убедить магов прекратить битву.

Конан представил себе мир, который обрисовал Слепец. Ему самому там бы не было места, также как и Тот-Амону. Но остальные люди, и впрямь, обрели бы счастье. Киммериец подумал, что он был бы готов пожертвовать личным благом ради остальных, а вот главу Черного Круга такая перспектива не устраивала. Потому он и сражается, потому он и спас Зелтрана, чтобы и у Конана рука не дрогнула.

«Смотри внимательно!» — в голове киммерийца раздался голос Тот-Амона. – «Это тот путь, которым ты пойдешь, когда я скажу».

От киммерийца к Слепцу бежала извилистая красная линия, напоминавшая на снежно-белом полу полоску крови. Конан внимательно изучил все повороты, запомнил их, а через мгновение линия исчезла.

Теперь требовалось ждать. Будь воля киммерийца, он бы с места не стронулся, но обещание помочь магу было превыше личных желаний.

— Бирес, хоть ты! – умолял Карун-Ра. – Он же не знает меня, а ты мой друг! Остановись! Я не хочу тебя убивать!

«Беги!», — приказал Тот-Амон киммерийцу.

Невидимые путы опали с ног Конана, и он устремился по проложенному магом пути. Вокруг него сверкали молнии, летали огненные шары, струился ядовитый дождь, но Тот-Амон хранил киммерийца.

Карун-Ра понял, что проиграл это сражение. Он сделал шаг назад, пытаясь спрятаться за статую Ибара, но не успел.

— Прости, — тихо прошептал Конан и отрубил магу голову.

Эпилог. Еще немного о…

«Вестрел» покидал порт Сартоса в теплый безоблачный день. Совсем другая погода царила в сердце первого помощника капитана, ванира, по имени Сигурд. Прошлая ночь была последней, которую он провел с Тарой. Вчера воительница сказала ему, что они не могут быть вместе, что рано или поздно или чувства друг к другу охладеют, а если нет, то еще хуже. Жить без опасности они не смогут, а это значит, что к путешествию на Серые Равнины надо быть готовым в любой момент. Девушка спрашивала, ванира, что тот почувствует, если узнает о ее смерти, как будет дальше жить. Сигурд обещал не умирать сам и дать умереть Таре, но воительница сказала, что так не бывает. В эту ночь она любила ванира столь яростно и самозабвенно, как никто не до, не после нее. Когда пират проснулся, постель была уже пуста, хоть простыни и хранили тепло женского тела. Тара стала для ванира той самой любовью, которую, и принято называть единственной.

Сама воительница в этот миг скакала на лошади в сторону Бильнаса. По щекам Тары бежали горькие слезы. Она думала о том, что если бы только Сигурд вчера настоял и не отпустил её, все было бы иначе. Еще она надеялась, что этим утром ванир отправится на её поиски. Целый колокол дева караулила у «Морского Змея», чтобы посмотреть, в какую сторону он пойдет. Сигурд выбрал море. Девушка нещадно хлестала лошадь, желая поскорее оказаться подальше от Сартоса, и проклинала себя за то, что вчера была так убедительна. Тара не сомневалась, что больше ей не встретится мужчина подобный этому рыжему ваниру. Воительница кричала небесам, что любит Сигурда, но они молчали. Хотя возможно, это именно боги исполнили просьбу девушки, когда спустя седмицу на неё напали ночные грабители. Ведь Тара молила, в том числе и о смерти.

Комнату Карун-Ра Бирес так и не решился занять. Ныне она пустовала. У нового главы Хозяев Сартоса забот было много как никогда, но магу на дела поместья было плевать. Он часто и подолгу пропадал в маленькой белой комнате, доставшейся ему по наследству от Слепца. Здесь он извлекал из воздуха бутылки с вином и осушал их в честь погибшего друга. Бирес много думал о том, что говорил Карун-Ра в храме Ибары. Если бы альбиносу удалось осуществить задуманное, мир, наверное, стал бы лучше, чище и светлее. Маг не понимал, что его толкнуло встать на сторону Тот-Амона. Еще Бирес вспоминал, что за миг до того, как глава Черного Круга освободил северянина, он решил помочь Слепцу… Но не успел. И теперь, когда статуя Ибара разбита, а дух его уничтожен окончательно, мечты Карун-Ра так навсегда и останутся мечтами.

Коратцо, Черс и Ганеш стояли на берегу моря и смотрели вслед бегущему по волнам «Вестрелу». Дух Камня и пророк по сути начинали жизнь с нуля. Первый никогда не был человеком, а второй был им слишком давно. И тот, и другой решили навсегда забыть о своем прошлом, ибо оно несло исключительно душевные терзания. Вчера вечером в «Морском Змее» на проводах капитана Конана, Коратцо предложил Черсу отправиться вместе с ним путешествовать. Денег у бывшего духа от «Ста золотых» осталось прилично, а юнга успел побывать во многих странах и мог бы быть идеальным проводником. Черс с радостью согласился. Ганеш, сидевший неподалеку от них, тут же заявил, что не против составить им компанию. Отказывать пророку не стали.

А примерно в пятистах шагах в сторону полуночи от этой компании, свесив ноги с обрыва, сидел зомби Хирон. Бегать по открытому пространству ему понравилось, это намного лучше, чем городская толкотня. Сейчас был редкий момент, когда мертвец отдыхал. Пройдет совсем немного времени, и он побежит снова. Что еще надо для счастья?