Флот обречённых

Глава 44

Война между Империей и таанцами началась не со штурма системы Калтора и Кавите. Этот исторический момент произошел стандартным часом раньше — в атаке, нацеленной на самого Вечного Императора.

Тысячи таанских кораблей практически одновременно обрушились на ничего не подозревавшую Империю. Где‑то это были небольшие рейды, где‑то — штурм военных баз, где‑то — грандиозные битвы целых флотов. По завершении начальной стадии таанцы оценивали ее успешность в восемьдесят пять процентов. Этот день стал одним из самых черных дней во многовековой истории Империи.

Скоординировать атаку было исключительно сложно. Таанцам хотелось на полную катушку использовать преимущества, которые подарил им День Империи. С формальной точки зрения, минута начала возмездия, в военной среде именовавшаяся «Временем Ч», одновременно пробила на всех аммониевых мазерных часах, стоящих в рубках всех без исключения командиров флотов.

Однако на самом деле каждый командир выбирал момент атаки, исходя из местных условий. Впрочем, стараясь не слишком уходить от установленного свыше момента — Империя не должна успеть объявить тревогу.

А еще таанцев очень заботил «моральный фактор». Им казалось вполне правомерным начать войну без предупреждения и дипломатических угроз. И они даже считали нечестным не ударить по, как они говорили, мозгу тигра.

Прайм-Уорлд. Вечный Император.

Для начала войны выбрали День Империи — по вполне весомым причинам. Таанцы справедливо полагали, что в этот день воинские части Империи будут заняты парадами, а значит, не так бдительны, как в другое время. Кроме того, если атаки увенчаются успехом, поражение в праздник сильно скажется на моральном духе войск. И наконец только в этот день, из всех дней в году, совершенно точно известно, где будет находиться Вечный Император — у себя дома, в ожидании гостей.

Домом Императору служил громадный средневековый замок, стоящий посреди пятидесятипятикилометровой парковой зоны. Перед замком простирался гигантский двор размерами два на шесть километров, в толстых стенах которого располагались важнейшие имперские службы. Сам замок приютил не только Императора, его охрану, помощников и слуг, но и контрольный центр всей Империи. Большая часть техники находилась глубоко под землей, в убежище. Запасы воздуха, воды и продовольствия в нем не кончились бы и после вековой осады.

В День Империи властитель ждал в гости своих подданных. Раз в году неприступные ворота замка распахивались настежь, открывая ни с чем не сравнимое шоу оркестров, военных смотров и разнообразных игр. Получить приглашение или еще каким‑то иным способом достать билет во дворец считалось весьма многообещающим знаком.

На подготовку атаки таанцам потребовалось целых четыре года. Молниеносный точечный удар — вот единственный вариант. Нечего рассчитывать протащить военный флот или даже эскадрон эсминцев мимо системы космической безопасности.

За исключением Дня Империи, воздушное пространство над замком было наглухо закрыто для полетов. Если уж на то пошло, то контролировались воздушные сообщения по всему Прайм-Уорлду. Любое отклонение от заявленного полетного плана приводило зенитные системы дворца в боевую готовность. Нарушителя сбивали после первого же предупреждения. По земле подобраться к дворцу также не представлялось возможным. Единственной не воздушной связью замка с внешним миром служила подземная пневмодорога, соединяющая резиденцию с ближайшим городом Фоулером.

Но в День Империи…

В День Империи между дворцом и Фоулером курсировали специальные гравилайнеры. Меры безопасности были сведены до минимума. Все пассажиры проверялись и, естественно, досматривались. Сами лайнеры следовали по строго определенному маршруту, отвечая на запросы кодового устройства «свой-чужой».

Обойти подобные предосторожности было проще простого.

За два года до начала войны таанская разведка подобрала и вывела на важные позиции трех до мозга костей верных иммигрантов. Все они были ветеранами движения Пограничных Миров Годфри Алэна. Одному поручили найти работу в порту Фоулера, Соуарде. Второй устроился барменом. Третий поступил на службу садовником в одной из роскошных вилл, расположенных неподалеку от дворца. Садовником, между прочим, он оказался великолепным. Торговец, хозяин виллы, клялся и божился, что никогда не встречал такого трудолюбивого, такого скромного и честного работника.

Атаку решили провести ракетой. Но не простой, а специально изготовленной. Таанцы не без оснований полагали, что императорский замок имеет ядерный щит, и потому взрыв даже в непосредственной близости от дворца может не дать желаемого результата. Сама ракета выглядела довольно необычно. Длиной около десяти метров, она была сконструирована так, чтобы на экранах сенсоров и радаров походить на большой гравилайнер.

Внутри ракеты располагались два ядерных заряда. Таанцы научились применять кумулятивный эффект к ядерным взрывам. Для фокусировки энергии взрыва они использовали империум, материал, обычно применяемый при работе с АМ‑2. За первым зарядом располагался механизм наведения, а за ним — второй ядерный заряд. Помимо системы наведения, в ракету было вмонтировано устройство, передававшее код «свой-чужой», используемый гравилайнерами в День Империи.

Эту ракету по частям, контрабандой, доставили на Прайм-Уорлд за несколько месяцев до «Времени Ч». Здесь в специально арендованном складе целая бригада специалистов, разумеется, таанцев, подготовила ракету к старту.

Трое таанцев с Пограничных Миров, конечно, и понятия не имели о местонахождении ракеты. Они знали только одно — в назначенное время им следует быть в указанной точке с указанным оборудованием.

За двое суток до Дня Империи таанец, подававший трап в порту Соуард, установил на генераторах Мак‑Лина переданное ему накануне устройство. За сутки до Дня Империи контролер таанских диверсантов с чистой совестью покинул Прайм-Уорлд.

В 11:00 в День Империи все три таанца заняли исходные позиции.

Садовник сидел за контрольным пультом одного из гравитолетов своего хозяина. Его странное поведение осталось незамеченным обитателями роскошной виллы — об этом позаботились две канистры бинарного нервно-паралитического газа. Два других диверсанта находились на крыше высотного здания в Соуарде. Один следил за таймером, другой отсчитывал поднимающиеся лайнеры.

Седьмой корабль был «тем самым».

Пилот включил двигатели, лайнер начал подниматься — и вдруг, плюясь дымом, рухнул обратно. Диспетчер порта, ругаясь на чем свет стоит, приказал немедленно подать новый корабль для пересадки пассажиров.

Стрелка таймера достигла нуля, и следящий за ним таанец нажал на кнопку. Замаскированные взрывные устройства в клочья разнесли крышу склада, и оттуда на маклиновских движках поднялась ракета. Набрав высоту, она отбросила маклины, врубила Юкаву и, быстро набирая скорость, устремилась к замку Императора.

Тем временем садовник тоже начал действовать. В заранее назначенную минуту он поднял в воздух свой гравитолет. Таанец искренне надеялся, что системы защиты дворца не станут вот так сразу его сбивать.

Коротко пропищал коммуникатор, сообщая, что ракета уже достигла зоны приема. Прицелившись из похожего на большое ружье устройства в ворота дворца, агент нажал на спуск. Низкоинтенсивный лазерный луч четко подсветил цель. Второй сигнал коммуникатора возвестил, что ракета цель взяла.

Три таанца выполнили задание. Теперь им предстояло, избегая ареста, пробраться в заранее назначенное место неподалеку от Соуарда.

Таанская разведка, разумеется, не собиралась эвакуировать своих агентов. И свидетелей она тоже оставлять не хотела. Поэтому все предоставленное оборудование содержало в себе свои собственные маломощные взрывные устройства.

Они сработали через пару секунд после того, как ракета легла на боевой курс.

Никто не заметил взрыва, разорвавшего на части двух спускающихся по лестнице таанцев. Однако дежурный офицер дворца заметил, как возникший на экране гравитолет превратился в облако пламени. Он потянулся к красной кнопке, но его опередила автоматика. Внешние сенсоры засекли, что приближающийся к дворцу гравилайнер движется куда быстрее, чем следовало бы, и подняли тревогу.

Вечный Император в это время находился в своих покоях. Проклиная необходимость полной парадной формы, он прикалывал к кителю свои многочисленные награды. Вместе с ним в комнате находился капитан Читтаханг Лимбу, командир личных телохранителей Императора. Это был самый высокий пост, какой когда-либо занимал гурка.

Не особо прислушиваясь к ругани Императора, капитан с удовольствием вспоминал, как торжественно его принимали в родной деревне, куда Лимбу ездил в отпуск. И тут раздался надрывной вой тревоги.

Уколовшись от неожиданности булавкой очередной медали, Император так и подскочил на месте. Он еще не понял, что произошло, а Лимбу, нажав кнопку на висящем у него на поясе пульте, уже заталкивал властителя в мгновенно открывшийся в стене люк.

Ракета попала точно в цель. Тонкий заостренный ее нос, как и планировалось, сплющился. Сработал первый ядерный заряд, и направленный взрыв разорвал защиту замка. Ракета продолжала сплющиваться, и вот уже пришел черед второго заряда.

Императорский дворец, сердце Империи, исчез в горниле новорожденного солнца.

Глава 45

Стэн медленно пробирался на своем боевом гравитолете над руинами главной улицы Кавите. Вчера еще тут кипела жизнь. Стэн достаточно повидал и городов, и планет, где на смену словам приходил рев орудийных батарей. Но он впервые оказался в центре войны поистине всеимперского значения.

А еще он очень беспокоился о Бриджит.

На закате чудом не пострадавшие такшипы вернулись на базу. Иногда обман окупается — Стэн спрятал хитростью добытые Саттоном припасы и амуницию в заброшенном складе где‑то в районе испытательных полигонов. В итоге при атаке таанцев они ничуть не пострадали.

Стэн приказал такшипам после дозаправки вернуться на орбиту. Сам он решил отправится в штаб, выяснить, как обстоят дела.

База горела. Тут царил полный хаос. И никто ничего не знал. Тогда, позаимствовав боевой гравитолет, Стэн отправился в отель «Карлтон». Если отель не рухнул, то остатки штаба Ван Дурмана наверняка собрались там.

Город Кавите, в общем‑то, пострадал не сильно. Несколько бомб и ракет угодило на центральную улицу, Имперский бульвар, но большинство зданий уцелело. На ночных улицах Стэн увидел только спасательные команды и пожарных. Местные жители явно предпочитали сидеть по домам. Впрочем, во время катастрофы всегда так, что бы там ни рассказывали о мифических толпах горожан, беснующихся на улицах.

Стэн уступил дорогу гравитолету с наспех нарисованными на бортах красными крестами. Откуда‑то доносились звуки боя — шел штурм разведцентра. Таанцы отказались от высадки, и потому захватившие Центр десантники полегли до последнего человека.

Стэн не знал, что это за стрельба. Да, по правде говоря, его это сейчас и не заботило. И без того ситуация была плачевной. Приземлившись перед отелем, он вошел внутрь.

«Охрана, во всяком случае, стала строже», — кисло улыбнувшись, подумал он. На подходе к отелю у Стэна трижды проверили документы. Но кое‑что не менялось: у входа в штаб два одетых в парадную форму часовых взяли виллиганы на караул. Стэн мог только гадать, знают ли они, что их мундиры забрызганы грязью и кровью.

Если на базе царил хаос, то адмиральское крыло отеля было форменным сумасшедшим домом.

Стэну требовалась информация о понесенных флотом потерях, хотелось получить и приказ о дальнейших действиях своего отряда. Поэтому первым делом он направился в контрольный зал. Тут было пусть и темно, только деловито перемигивались неутомимые компьютерные терминалы.

Пробегавший мимо техник сказал, что, по слухам, весь персонал погиб.

Ладно. Тогда стоит заглянуть в отдел разведки.

Увидев настежь распахнутые двери, Стэну сразу надо было заподозрить неладное. Склонившись над монитором, капитан Ладислав вводил в компьютер программу за программой. Он весело приветствовал Стэна и показал ему планы завтрашних боевых порядков. Отбросить таанцев, заверил он, не составит большого труда.

Стэн знал, что большая часть кораблей, которыми так уверено оперировал капитан, сейчас догорали на взлетном поле базы. Но спорить не стал. Улыбаясь, он зашел Ладиславу за спину и вытащил из медпакета инжектор со снотворным, затем быстро сделал безумцу укол в основание позвоночника. Ладислав тяжело уронил голову на свои нереальные распечатки, а Стэн направился в кабинет адмирала.

Адмирал Ван Дурман был спокоен и собран. Его командный центр казался настоящим островком мира в сошедшей с ума Кавите. Стэн заметил выглядывающую из‑за полуоткрытой двери личных покоев адмирала Бриджит и возблагодарил небо, что девушка осталась в живых.

Ван Дурман мрачно изучал висящий у него над столом экран готовности кораблей. Стэн тоже взглянул на экран — и содрогнулся. Ситуация была даже хуже, чем он предполагал. 23‑й Флот практически перестал существовать.

На заре он состоял из одного тяжелого крейсера, двух легких крейсеров, тринадцати эсминцев, пятидесяти разнообразных и большей частью устаревших патрульных лодок и тральщиков, отряда такшипов под командованием Стэна, одного госпитального корабля и обычной кучи транспортов и кораблей технического обслуживания. Если верить висящему перед адмиралом экрану, то один легкий крейсер таанцы уничтожили, а другой тяжело повредили. Из строя выбыло шесть эсминцев и добрая половина легких боевых судов и кораблей поддержки.

Как ни парадоксально, «Свампскот» не пострадал. Причина крылась в успешной атаке Стикки на «Форез». Леди Этего хотела самолично прикончить флагманский корабль 23‑го Флота.

Полученный Стэном приказ был прост — держать такшипы в космосе. Ему давали полную свободу действий. И он мог рассчитывать на любую возможную помощь со стороны штаба.

«Просто расчудесно, — думал Стэн. — Куча мертвецов и один сумасшедший»…

В коридоре ему в объятия бросилась Бриджит. Ее мать погибла. Все погибло. Все.

Наверно, Стэну следовало остаться с ней той ночью. Но холодность всегда служила Стэну защитой — холодность, родившаяся после смерти его собственных родителей на Вулкане. Холодность, помогавшая ему выдержать гибель друзей. Он не остался. Только крепко обнял плачущую девушку и помчался в Центр связи. Он хотел, чтобы оттуда его забрал «Гэмбл».

Дожидаясь, пока такшип опустится перед отелем, Стэн не уставал поражаться выдержке адмирала. Тут крылась какая‑то загадка, а значит, следовало держать ухо востро.

Но вот корабль сел, люк открылся, и Стэн напрочь забыл и о Ван Дурмане, и о Бриджит, и о том, что весь его отряд, скорее всего, погибнет в системе Калтора.

Все его мысли были заняты только одним: «действовать по усмотрению…»

Глава 46

Вечный Император заметил впереди что‑то интересное и пошел туда в своей неуклюжем антирадиационном костюме. Под ногами его простирались руины, бывшие некогда одним из розовых садов. За Императором, с виллиганами на изготовку, шли два также облаченных в защитные костюмы гуркских стража. Над их головами, ощетинившись стволами орудий, парил боевой гравикар.

Лимбу удалось вовремя впихнуть Императора в контролируемую маклинами спусковую трубу. Она вела в безопасный бункер в двух тысячах метрах под замком. Кинув властителя вниз, телохранитель нырнул следом. Они падали вместе, и за ними захлопывались воздушные шлюзы радиационной защиты.

Наверху мало кто уцелел. Несколько гуркских бойцов, один взвод недавно сформированной преторианской стражи да дюжина слуг. Ядерные взрывы сровняли замок с землей.

Однако защита до некоторой степени все‑таки сработала. Стены многокилометрового двора потрескались, но устояли, уцелели расположенные в них службы. Не пострадало и здание Парламента, стоявшее примерно километрах в десяти от эпицентра. Как ни смешно, уцелело оно только потому, что Императору было противно каждый день видеть его из окна, и он воздвиг между дворцом и Парламентом километровой высоты гору, отразившую основную энергию взрыва.

Гражданское население Прайм-Уорлда практически не пострадало. Все разрушения ограничились пятидесятипятикилометровой территорией императорского дворца.

Наклонившись, Император поднял с земли маленький серый предмет. Осмотрев находку со всех сторон, он показал ее гуркам — каким‑то чудом одна роза, сгорев в ядерном огне, не рассыпалась в прах, а осталась целой.

Гурки бесстрастно рассматривали розу, и тут сверху послышался гул работающего генератора Мак‑Лина. Подняв виллиганы, охранники дружно повернулись на шум.

— Не стрелять, — приказал Император, и стража опустила оружие.

К Императору спускалась небольшая капелька. За ее прозрачным колпаком виднелось черно-золотое тело манаби. То мог быть только сэр Эку.

Капля дипломатично зависла в трех метрах от властителя.

— Вы живы, — спокойно отметил Эку.

— Я жив, — согласился Император.

— Примите мои соболезнования, замок был прекрасен.

— Дворец восстановить нетрудно.

Капля слегка покачивалась на ветру.

— Вы говорите от имени таанцев? — спросил Император.

— Они меня просили, я отказался. Они хотели, чтобы я передал вам ультиматум. При этом они даже не давали мне времени добраться до Прайма.

— Очень на них похоже.

— Теперь я говорю от имени манаби. И от себя лично.

«Весьма любопытно, — подумал Император. — Манаби практически никогда не выступали единым фронтом».

— Разрешите сперва задать вам один вопрос?

— Пожалуйста. Но я могу не ответить.

— Разумеется.

Эку развернул каплю так, что теперь она, казалось, смотрела на гуркских телохранителей.

— Их можете не стесняться, — заверил Император. — Они умеют молчать, не хуже вас.

Это была чистая правда. Ни гурки, ни манаби не раскрывали чужих тайн. И ни пытки, ни наркотики, ни психологические приемы не могли заставить их говорить.

— Я только что прибыл на Прайм. Как вы оцениваете ситуацию?

— Как весьма плачевную, — честно сказал Император. — Я потерял минимум дюжину флотов. По меньшей мере сорок систем либо уже захвачены таанцами, либо будут захвачены в ближайшее время.

Эку задумался.

— А ваши союзники?

— Они все еще не решили, как им поступить, — сухо ответил Император. — Я полагаю, что лишь половина из них объявит таанцам войну. Остальные поддержат победителя.

— И как, по вашему мнению, закончится эта война?

Император долго разглядывал сгоревшую розу.

— На этот вопрос я отвечать не стану.

— Понимаю… А теперь я хотел бы говорить от имени моих предков, моих сородичей, и всех поколений, которым еще только предстоит вылупиться. Мы не воинственная раса. Однако в этой войне мы хотели бы принять сторону Империи. Мы будем и дальше поддерживать видимость нейтралитета, но вы можете свободно располагать всей информацией, которую нам удалось собрать и которую мы еще соберем в будущем.

Император едва не улыбнулся. Заявление сэра Эку было единственной хорошей вестью в кошмаре ежедневных сводок.

— Почему? Похоже, таанцы побеждают.

— Это невозможно, — ответил Эку. — Мы могли бы поговорить наедине?

— Я уже…

— Я повторяю мою просьбу.

Император кивнул. Из капли Эку выскользнул длинный стержень, и стража снова подняла виллиганы. И опять Император знаком велел им опустить оружие.

Стержень коснулся шлема властителя.

— Я думаю, — послышался голос Эку, — что даже ваши самые верные слуги не должны стать свидетелями этого разговора. Вы полагаете, таанцы верят, что Антиматерию‑Два можно открыть заново и (или) что, победив, они смогут найти ее источник?

Наступило долгое молчание. Где и как возникала АМ‑2, было самой большой тайной Империи. Еще бы, ведь только АМ‑2 могла сохранить Империю как единое целое.

— Возможно, они действительно рассуждают именно так, — наконец согласился властитель.

— Значит, они ошибаются. Можете мне ничего не отвечать. Мы уверены, что единственным, я повторяю, единственным источником АМ‑2 являетесь вы сами. Мы не знаем, как это произошло, но не сомневаемся в правоте нашего вывода. И потому эта война может закончиться двояко. Если победите вы, все хорошо. Но победа таанцев приведет к полной и окончательной гибели и без того невысокого уровня цивилизации, какую мы сейчас наблюдаем во Вселенной.

Стержень втянулся обратно в каплю. По пути он задел розу, и сухой серый пепел осыпал перчатку Императора.

Глава 47

— Капитан, до какой степени вы готовы воспользоваться свободой, предоставленной адмиралом?

Стэн ждал, пока Саттон пояснит свою мысль. Четверо командиров такшипов, вместе с Саттоном и Килгуром, обсуждали план дальнейших действий. Они собрались в уголке старого склада, приспособленного Саттоном для хранения припасов отряда.

— Я… гм‑м… успел как‑то привязаться к нашим кораблям, — продолжал спиндарец. — Они напоминают мне потомство нашей расы. Даже покинув родительскую сумку, крошки не могут уходить далеко — иначе смерть.

Стэн сразу понял эту аналогию. Его такшипы из‑за малого запаса воздуха, продуктов и амуниции тоже не могли далеко улетать от базы.

— Таан снова ударит по Кавите, — сказала Ш’аарл’т. — Может, ковровой бомбардировкой, а может, высадят десант. Мне бы не хотелось держать здесь все наше барахло.

— Красиво будет, — добавил Стикка, обводя взглядом боеприпасы, ящики с рационами и запасными частями, — если сюда залетит таанская бомба.

— Именно это я и собирался сказать, — кивнул спиндарец. — Кавите сейчас не больно‑то надежное убежище.

— Прежде всего, — произнес Стэн, — надо решить, как быть с адмиралом. Ван Дурман никогда не одобрит перенос базы операций, с припасами и техниками, в другое место.

— А кто ему об этом расскажет?

— Думаю, он ничего и не заметит, — вставил Эстил.

— Согласен. Теперь второе. Как мы перевезем все это барахло? На такшипах места кот наплакал.

— Я предвидел эту проблему, — вмешался Саттон. — Должен вам сообщить, что у меня есть один знакомый, которому я в свое время оказал некую услугу. Весьма, кстати, крупную услугу.

— И, разумеется, у него есть корабль.

— Разумеется.

— Как это ему удалось его сохранить? — с сомнением в голосе спросил Стэн. — Почему его корабль не реквизировали для нужд флота?

— Дело в том, что корабль моего знакомого использовался для транспортировки отходов.

— Мусорщик, что ли?

— Хуже, сэр. Он перевозил отходы жизнедеятельности человеческого организма.

Стэн даже присвистнул.

— Экипажам, ясно дело, понравится путешествовать в сральнике.

— Ну что вы, капитан, — возразил Килгур. — Никто и не вякнет. Они же уверены, что и так сидят по уши в дерьме.

— Очень смешно, мистер Килгур. Вот вам и карты в руки. Сами объявите о передислокации.

— Никаких проблем. Только один вопрос: вы уже знаете, куда мы передислоцируемся?

— Бедняга, — заметила Ш’аарл’т, сочувственно потрепав Алекса лапой по плечу. Тот уже успел привыкнуть в виду капитана «Клаггета» и даже не вздрогнул. — Где еще нам сидеть, как не среди воров?

— Будь я проклят! Ты права!

— Ромни! — воскликнул Стэн.

— Совершенно верно, — сказала Ш’аарл’т. — Если кто и сумеет избежать внимания таанцев, так только контрабандисты.

— На этот раз, похоже, Вайлда перехитрили, — мрачно заметил Алекс.

Стэн осторожно подводил «Гэмбл» к пробитому куполу Ромни. Остальные три такшипа и транспорт ждали на расстоянии планетарного диаметра.

— Сигналов нет, сэр, — доложил Фосс.

Если бы таанцы готовили западню, чуткие сенсоры «Гэмбла» наверняка что‑нибудь да учуяли. Стэн снизил мощность Юкавы, и такшип аккуратно нырнул в дыру купола.

Ромни был мертв.

Стэн насчитал шесть, нет, семь разбитых кораблей на летном поле. Там, где располагалась резиденция Вайлда, зиял огромный кратер. Башня связистов, жилые помещения, ангары — все было взорвано.

— Зовите остальные корабли, — приказал Стэн. — Пусть садятся. Экипажам в скафандрах через час собраться у первого ангара.

— Похоже, — доложил Фосс, — что Вайлда и его контрабандистов застигли врасплох.

— И напали на них именно таанцы, — добавил Алекс. — Я тут нашел пару неразорвавшихся ракет.

— Тела?

— Ни одного, и это самое странное. Склады тоже пусты.

— А не могли таанцы приземлиться и забрать весь товар?

— Оставив на месте оружие? — Килгур показал на брошенную ракетную батарею.

На первый взгляд она выглядела вполне исправной.

Стэн кивнул. Ему и самому это не нравилось.

— Отлично. Значит, так, — объявил он, обращаясь к собравшимся экипажам. — Здесь будет наш дом вдали от дома. Мистер Саттон, проследите за разгрузкой транспорта. Затем на нем возвращаетесь в Кавите. Вас сопровождает «Ричардс». Мистер Фосс, поищите неповрежденные жилые купола, разберитесь, чем из электроники Вайлда мы сможем воспользоваться. Потом сообщите мистеру Саттону, что вам требуется для создания надежной связи с Кавите. План таков. Здесь будет наша передовая база. Мы спрячем жилые купола внутри ангаров и складов. Немного подвинем эти обломки, — капитан указал на взорванные суда контрабандистов, — и используем их для маскировки такшипов. Даже если таанцы вновь посетят Ромни, они должны увидеть одни лишь руины.

«Если только, — мысленно добавил Стэн, — они ограничатся визуальным осмотром. Если же они залезут под купол и пустят в дело нюхачи и термодатчики…»

Глава 48

Больше всего матросов 23‑го Флота занимал вопрос о том, почему таанцы больше не атакуют Кавите.

Вряд ли их остановил урон, понесенный ими от такшипов Стэна. Что значила для врага потеря двух крейсеров да десятка атмосферных бомбардировщиков? Ну, еще, конечно, повреждение «Фореза», но все равно, таанцы не должны были отказываться от высадки. Только полное уничтожение всего флота леди Этего могло заставить их изменить планы. А уж 23‑й Флот явно не представлял для врага никакой опасности. За исключением крохотного отряда Стэна, раздробленные силы Ван Дурмана были совершенно не готовы к бою.

Этот же вопрос задавали себе и бойцы флота леди Этего. Высадки на других планетах системы прошли весьма успешно. Адмирал Деска как раз пересматривал план штурма Кавите, когда получил новый приказ из Хиза: леди Этего следовало немедленно прибыть в Таанский Совет за указаниями. Ее флоту предписывалось закрепиться на достигнутых рубежах и, по возможности, не ввязываться в бой с имперцами.

Дожидаясь возвращения леди Этего, адмирал Деска непрерывно подгонял ремонтников, восстанавливавших «Форез». А еще он мог часами разглядывать экран на стене, показывающий текущее распределение сил — по крайней мере так, как об этом сообщали таанские и имперские информационные агентства. Оранжевым Деска обозначил территории, изначально принадлежавшие таанцам. Голубым — Империи. И красным — то, что таанцам удалось захватить в последнее время. При просмотре во временной перспективе зрелище получалось весьма эффектное. Красные щупальца неумолимо сжимали голубого гиганта, проникая в самое сердце Империи.

Деска до глубины души стыдился голубого огонька системы Калтор. Тут он потерпел поражение. А таанцы не принимали поражений.

Подтверждением тому мог служить даже таанский язык. Вот прекрасный пример сложностей, с которыми придется столкнуться любой, не ориентированной на войну, культуре при общении с таанцами. Все таанское «общество» состояло из различных военизированных групп и формирований. А раз так, то и их язык включал в себя непомерное количество солдатского жаргона. Но что еще хуже, первый Таанский Совет решил, что народу требуется по‑настоящему военный язык. И потому искусные лингвисты создали новые многозначные слова. Теперь эмоциональная окраска описываемого словом поступка становилась совершенно очевидной.

Три простых примера: глагол «акомита» означает одновременно «сдаться» и «перестать существовать». Глагол «мелтах» — «уничтожить» и «добиться успеха». Глагол «верлаач» — «победить» и «покрыть позором».

Адмирал Деска знал, что, несмотря на покровительство лорда Ферле, от леди Этего вполне могут потребовать искупить свою вину ритуальным самоубийством. Учитывая ее ранг, вряд ли наказание будет более суровым. Но если леди Этего покончит с собой, то ее судьбу придется разделить и самому Деске.

Наконец крейсер, несущий на своем борту или леди Этего, или ее заместителя, подошел к «Кисо». Дожидаясь стыковки, Деска усилием воли достиг четвертого уровня состояния дхиана — состояния безмыслия, бесстрашия и отсутствия сомнений. Он ждал.

Люк раскрылся, и леди Этего вновь вступила на «Кисо». Адмирал Деска почувствовал, как к нему возвращается надежда. Добавив увеличение монитора, он пристально вглядывался в лицо своего командира. Но черты леди Этего, как всегда, оставались совершенно бесстрастными. Деска выключил монитор. Ничего, в свое время Этего все ему расскажет.

И это время настало.

Таанский Совет действительно был недоволен провалом операции по захвату Кавите. Другие адмиралы, не сумевшие полностью выполнить поставленные перед ними задачи, уже поплатились за это званиями и постами. Этего, по мнению Дески, тоже собирались снять. Но упорство императорских войск в системе Калтор подсказало другой ход. Не без удивления Деска узнал, что предложил ход не покровитель леди Этего лорд Ферле, а лорд Пэстор.

— Мы не ожидали такого поворота события, — сказал тот, — однако ситуацию в системе Калтора вполне можно обернуть в нашу пользу.

— Возможно, — кивнул Ферле.

— Мы все согласны, что главным фактором, обуславливающим нашу победу, является склонность Императора принимать решения под влиянием эмоций. Как будто одной логики тут недостаточно.

— Это общеизвестно.

— Прошу прощения у членов Совета, я не слишком искусен в выступлениях, тем более по столь важным вопросам, и потому мне бы хотелось порассуждать вслух.

Значит, с одним мы все согласны. Теперь второй факт. Императору, несомненно, нужен хоть какой‑то успех, чтобы поддержать моральный дух своих войск и убедить колеблющихся взять его сторону.

— С этим тоже можно согласиться, — кивнул лорд Вич‑ман.

— В таком случае я предлагаю немного ему помочь. Пусть из трех, нет из четырех независимых источников ему станет известно, что провал нашей операции на Кавите был следствием неумелого руководства и использования второсортных войск.

— Ага… — понимающе протянул Вичман.

— Император пошлет туда подкрепление, и мы захватим в ловушку нечто большее, чем обломки уже уничтоженного нами флота.

— Мне это нравится, — объявил лорд Ферле. — Надо только позаботиться, чтобы имперцы ни о чем не пронюхали.

В остальном план великолепен. Преклоняюсь перед хитроумием лорда Пэстора.

Он окинул взглядом остальных двадцать семь членов Совета. Можно и не голосовать.

— Я хотел бы сделать одно маленькое добавление, — поднялся лорд Вичман. — Почему бы нам не подкрепить войска леди Этего одним из наших резервных флотов? Тогда имперские части будут не просто разгромлены, а буквально стерты в порошок.

— Верно, — кивнул Ферле. — Значит, решено. — Он повернулся к экрану, на котором застыло изображение леди Этего. — Это все, леди. По возвращении во флот вы получите полный заверенный приказ.

Экран погас.

«И на сей раз, — подумал лорд Ферле, — ты уж лучше победи. Потому что если ты снова потерпишь поражение, я не смогу тебя спасти».

Приказ был готов еще до того, как тяжелый крейсер леди Этего покинул Хиз. В систему Калтора направлялись три свежие десантные части с боевыми машинами и соединениями поддержки.

Взялась за дело и контрразведка. Впрочем, она могла и не стараться. Вечный Император уже отдал распоряжение генерал-майору Яну Махони и его людям передислоцироваться на Кавите.

Глава 49

Стэн и такшипы могли уцелеть в одном-единственном случае — если они всегда находятся не там, где их ждут. Любому таанскому корвету за глаза хватило бы сил один на один справиться с кораблем класса «бакилей». И поэтому Стэн постоянно призывал своих капитанов думать — наподобие карася среди акул.

После обустройства на новой базе пришла пора выбирать цели для атаки. Причем такие, чтобы, поразив врага, уцелеть самому.

Три ближайшие к Калтору системы кишмя кишели таанцами, так и рвущимися в бой. Туда соваться не стоило. Стэн хотел найти такое направление удара, где бы его атака оказалась неожиданной. Причем желательно, чтобы враг понес максимальные потери. Значит, следовало охотиться на транспорты.

Таанцы, разумеется, охраняли пути своих грузовых кораблей. Но не на всем же их протяжении? Возле системы Калтора — конечно. Дальше, в открытый космос или возле своих систем — маловероятно. Поблизости ни одного имперского корабля, не считая остатков 23‑го Флота. Так зачем же зря тратить горючее и силы? Зачем отвлекать боевые корабли? Да и не могут такшипы далеко улетать от Кавите.

Что правда, то правда. Такшипы действительно далеко улетать не могли. Но только из‑за недостатка припасов и амуниции. Не из‑за двигателей или горючего. Каждый корабль класса «бакилей» нес на борту столько АМ‑2, что хватило бы на полгода.

Стэн надеялся, что таанцы поверят своей логике. И вот техники Стэна переделали один из вспомогательных кораблей, двигатели которого были уничтожены при бомбардировке, в летающий склад. Такшипы подняли его в космос, дотащили до Ромни и под завязку нагрузили припасами. Затем, впятером, они отправились в путь.

Первый этап увел их далеко в сторону от торных дорог. Затем где‑то у черта на рогах они повернули в сторону Таанских миров. Они продвигались медленно и осторожно. Они знали, верили, отчаянно надеялись, что сумеют засечь таанцев раньше, чем те засекут их. Они искали траекторию, по которой корабли с Хиза летели в ближайшие к Калтору системы. В том, что такая должна быть, Стэн не сомневался.

Две недели спустя они в последний раз дозаправились от транспорта. Бросив судно на орбите вокруг необитаемой планеты, такшипы продолжали поиски. К тому времени слабенькие рециклеры воздуха уже не справлялись с нагрузкой. И корабли, и экипаж пахли как хорошо вызревшие носки. Стэн недоумевал, почему ни в одной из иллюзолент про войну он не сталкивался с такой прозой жизни, как солдатская вонь. Вонь от страха. Вонь от усталости. Вонь от грязи.

И тут взревели сирены тревоги. Мигом приготовившись к бою, четыре корабля ждали приказа атаковать.

На экране перед Стэном медленно плыли четыре транспорта. Пурпурные огоньки двигателей однозначно выдавали в них таанцев. Но куда интереснее было странное мерцание, появившееся на соседнем экране.

— Можно атаковать? — поинтересовалась Ш’аарл’т.

— Нет. Ждите приказа.

Стэн, Килгур и Фосс пристально разглядывали мерцающие точки.

— Это не корабли, — наконец сказал Алекс. — Сигналы слишком слабые.

— Может, маяки? — предположил Фосс.

— Какие маяки в открытом космосе? — пожал плечами Стэн. — Кстати, они что‑нибудь передают?

Фосс проверил показания сенсоров.

— Нет, сэр. Мы принимаем только слабый шум. Может, это рации, работающие на прием? Или какая‑то выносная суперантенна?

— Чертовски маловероятно, — покачал головой Килгур.

Стэн решил поглядеть поближе. Сев за оружейный пульт Килгура, он опустил на голову контрольный шлем.

— Запустите «Фокс». Боеголовку оставьте на предохранителе.

Килгур через плечо своего командира нажал нужные клавиши. Теперь Стэн видел мир через радар своей ракеты. Он летел не спеша, практически на минимально возможной скорости. Мерцающие огоньки росли, и вот они уже появились не только как источники радиопомех, но и как вполне конкретные тела.

— Они не связаны друг с другом, — сообщил Фосс. — Ни механически, ни электронно. По крайней мере, сейчас не связаны, — подумав, добавил он.

— Больше всего это похоже на минное поле, — произнес Стэн.

— Ты, наверное, чокнулся, парень, — возмутился Килгур. — Даже таанцы не так глупы, чтобы ставить на пути своих транспортов мины!

— Разве мины обязаны быть пассивными?

— Мда… В этом что‑то есть…

Стэн снял шлем и повернулся к своим офицерам.

— Возможно, мы регистрируем шум их приемников, — задумчиво постукивая карандашом по зубам, говорил Фосс. — Знаете, схема совсем простая. Вы помещаете там свою ракету с приемопередатчиком. Все ваши корабли имеют опознавательные коды типа «свой-чужой». При правильном ответе на запрос мина будет игнорировать проходящий мимо корабль. Но если ответа нет или он неправильный, ракета активизируется и атакует чужака. Если хотите сбить врагов с толка, вы можете так запрограммировать мины, что они будут перемещаться с места на место. Блок-схема такого устройства выглядит…

Фосс очистил экран и взялся за световое перо.

— Со схемами потом, парень, — остановил его Килгур. — Сперва вопрос: что нам делать?

— Может, они не среагируют на такой маленький кораблик, как наш такшип? — предположил Стэн.

— Ты готов рискнуть?

— У нас в роду, кажется, не было идиотов.

— Получается, мы не можем напасть на этот конвой?

— Поживем — увидим. Мистер Килгур, прикажите подготовить три скафандра.

— Так можно и погибнуть, — проворчал Килгур. Они втроем висели всего в нескольких дюймах от таанской мины. Оставив «Гэмбл» на попечение инженера Хокинса, Стэн, Килгур и Фосс на разоруженном «Гоблине» подлетели к минному полю. Стэн считал, что мины не должны обратить внимание на крохотную ракету. Хотя, напоминал он сам себе, это могло быть и не так.

В полукилометре от мины Стэн остановил ракету. Дальше они полетят на ранцевых двигателях.

Мина представляла собой пятиметровый цилиндр с раструбами дюз на одном конце. Она висела внутри торообразного кольца диаметром в шесть метров. В нем, судя по всему, располагались пусковые и контрольные устройства.

Они кружили вокруг, пока не убедились в отсутствии очевидных ловушек. Затем подлетели поближе — туда, где, как им казалось, находится контрольная панель. Фосс отцепил от пояса электроотвертку для работы в невесомости.

— Можно попробовать, сэр?

— Почему бы и нет?

По прямому лучу Стэн передавал на «Гэмбл» детальное описание всех их действий. Если Фосс ошибется и мина взорвется, следующая группа, если, конечно, такая будет, вторично той же ошибки не совершит.

Фосс вставил отвертку в шлиц и включил мотор.

— Мы вывинчиваем первый винт, нижний левый… выглядит он вполне обычно. Тяжело идет, мистер Фосс? Первый винт пошел… вынут. Второй винт, верхний правый. Готово. Третий… нижний левый. Тоже вынут… Все винты вынуты. Панель свободна. Выдвигаем ее на два сантиметра. С миной она, похоже, больше никак не связана.

Фосс посветил внутрь фонарем.

— И что мы там имеем?

— Грубая работа, сэр.

— Фосс, вы не зачет у студентов принимаете!

— Извините, сэр. Если мы правы… так, они соединили эти платы… да. Все просто, сэр.

— Говорит Стэн. Перерыв в связи. — Стэн отключил луч на «Гэмбл» и жестом велел своим спутникам подплыть к нему. — Фосс, мы можем разрядить эту мину?

— Проще пареной репы. Отсоединить любую из трех ключевых плат — и этой штукой можно будет забивать гвозди.

— Значит, нам остается только выяснить радиус действия мин. Тогда, разряжая их, мы создадим себе простор для маневра. И дело в шляпе.

Килгур легонько потрепал Стэна по шлему. От его дружеского похлопывания они закрутились, как два волчка.

— Бедняга, — посочувствовал Алекс. — Тяжело, наверное, все время командовать. Сказывается, видать, на мозгах. Такой молодой, а уже кретин.

— Ты придумал что‑то получше?

— А то как же. Крутой план. Что самое приятное, нам даже не надо торчать тут, чтобы устроить таанцам чертову пропасть неприятностей.

— Давай выкладывай.

— Если он тебе понравится, ты разрешишь мне рассказать парням историю о пятнистых змеях?

— Ни за что на свете! Даже если из‑за этого мы проиграем чертову войну!.. Не тяни, Килгур. Выкладывай, чего ты там надумал.

Конвой таанцев состоял из одиннадцати транспортов. Восемь из них везли по батальону десантников каждый. Этим отборным частям предстояло усилить части леди Этего во время грядущего штурма Кавите. Три других транспорта были под завязку нагружены боеприпасами и прочей амуницией. Их сопровождал маленький патрульный бот, служивший скорее проводником, чем защитником.

Курс кораблей пролегал в нескольких световых секундах от одного из минных полей. Командир конвоя, недавно призванный на службу резервист, чувствовал себя не в своей тарелке. Еще много лет тому назад, работая в торговом флоте, он уверовал, что машины жаждут его смерти. И чем больше машина, тем более злобные у нее замыслы. Несчастный капитан старался даже и не вспоминать о машинах, способных взрываться. А тут, совсем рядом, несметная туча таких устройств!

В некоторой степени он даже не удивился, когда дежурный офицер заметил какую‑то странную активность на минном поле. А затем сообщения посыпались, как из рога изобилия — мины активизировались и устремлялись в погоню.

Уверенный, что вышел из строя определитель «свой-чужой», командир конвоя приказал подвести корабль вплотную к другому. Но это не помогло. На кораблях поднялась паника, матросы влезали в скафандры, захлопывали воздухонепроницаемые перегородки между отсеками.

Пятнадцать ракет атаковали одиннадцать транспортов. Каждая мина была способна вывести из строя крупный боевой корабль. Лишенные брони транспорты с первого взрыва обращались в облако радиоактивного газа.

Дело в том, что техники Стэна вовсе не стали разряжать мины. Вместо этого Фосс проанализировал память взрывного устройства и настроил схемы управления так, что таанский сигнал «свой» служил одновременно и командой пуска ракеты, и указателем цели.

Транспорты просто-напросто исчезли, остался только патрульный бот. Стэн мог бы не волноваться. Мины действительно были запрограммированы игнорировать мелкие суда.

Шесть стартовавших мин опоздали на праздник. Пока они летели, все цели уже были уничтожены. Теперь они кружили, «не зная», что им делать дальше. Капитану бота следовало бы на полной скорости нестись на базу — докладывать о случившемся. Вместо этого он открыл огонь по одной из мин, активизировав тем самым вторичную программу: в случае враждебных действий со стороны корабля любого размера переходить в атаку.

Последний взрыв стал началом новой тайны. Как мог бесследно исчезнуть конвой в совершенно безопасном и тщательно охраняемом секторе? Моряки не любят подобных тайн, зато обожают о них рассказывать. Очень скоро все без исключения знали: с Пограничными Мирами дело неладно. Туда, мой друг, лучше не соваться.

Исчезновение конвоя вынудило таанцев отозвать с фронта часть военных кораблей. Им предстояло теперь сопровождать транспорты и искать загадочного имперского рейдера, по мнению некоторых офицеров, маскирующегося под таанское судно.

Прежде чем вернуться на Ромни, Стэн перепрограммировал еще четыре минных поля.

Они начали борьбу.

Глава 50

— Капитан Стэн, — сказал адмирал Ван Дурман, досмотрев рапорт Стэна о последнем походе. — Я должен вас поздравить.

— Спасибо, сэр.

— Знаете, — продолжал Дурман, вставая из‑за стола, — во флоте, оказывается, так просто отстать от жизни. Накапливаются привычки, и ты уже не хочешь видеть ничего нового. Ты полагаешь, что есть только одна шкала ценностей — та, к который привык ты сам. Ты уверен, что чем меньше корабль, тем он слабее. Ты полагаешь, что одной демонстрации силы достаточно, чтобы обезопасить Империю от врагов. Ты думаешь… черт побери, ты много всякого думаешь. А потом в один прекрасный день выясняется, что ты ошибался.

Это, решил Стэн, весьма честный и точный приговор адмиралу Ван Дурману. Может, стоило бы еще упомянуть о любви к роскоши, помпезности и показухе. Ну и припомнить склонность к упрямой тупости… Вопрос теперь только в том, что Ван Дурман сделает дальше. Подаст в отставку? Или примет яд, как таанский военачальник, проигравший сражение? Ха. Ха. Ха. Очень смешно.

— Я решил представить вас к медали «За доблестную службу». А еще доверить вам вручение четырех медалей тем членам вашего отряда, кто это в наибольшей степени заслужил.

— Спасибо, сэр.

С гораздо большим удовольствием Стэн получил бы сейчас пару запасных двигателей и запас ракет для своих такшипов.

— Я хотел бы видеть вас и выбранных вами людей здесь, в штабе, в четырнадцать ноль-ноль. В парадной форме.

— Так точно, сэр. Могу я спросить зачем?

— Для торжественной церемонии вручения наград. Я организую присутствие журналистов. После церемонии мы проведем пресс-конференцию.

— Сэр… мне кажется, это не очень хорошая идея.

— Не надо скромничать, капитан! Вы одержали замечательную победу. А сейчас вся Кавите, да что там Кавите, вся Империя с нетерпением ждет хороших новостей.

— Я не скромничаю, сэр. Просто… сэр… мы оставили таанцам в подарок еще четыре переделанных минных поля. Если они пронюхают… сэр, это сорвет всю операцию!

Ван Дурман, надо отдать ему должное, и в самом деле обдумал слова Стэна.

— А возможно ли, — спросил он, возвращаясь в свое кресло, — дать другое объяснение вашего успеха? Перевод: можем ли мы солгать?

— Вероятно, сэр. Однако журналисты наверняка захотят поговорить с моими людьми. А они, боюсь, не сумеют дать достаточно убедительного ответа. Мои матросы не обучены искусству дезинформации.

Если бы Килгур узнал о таком заявлении Стэна, он бы, наверное, придушил его на месте. Алекс был одним из лучших профессиональных лжецов, каких Стэн только знал.

— Это и в самом деле рискованно, — согласился Ван Дурман. — Вы правы. Я отложу пресс-конференцию. И, капитан, еще один вопрос. Я не стану менять ваших полномочий — вы прекрасно действуете самостоятельно. Мне бы только хотелось, чтобы впредь ваши операции проводились немного ближе к Калтору.

— Например, сэр?

— Я просил бы вас атаковать соседние с нами системы.

— У них весьма серьезная защита, сэр.

— Это очень важно.

— Разрешите вопрос, сэр: почему надо атаковать именно ближайшие системы?

— Я планирую провести вскоре операцию, которая потребует поддержки всех оставшихся в нашем распоряжении сил флота. К сожалению, пока я не могу выразиться определеннее — операция готовится в условиях строжайшей секретности.

Прости-прощай краткий миг просветления адмирала Ван Дурмана! У Стэна был самый высокий допуск из всех офицеров 23‑го Флота, включая и самого адмирала. Он мог бы заметить, что трудно поддерживать атаку (или отступление?), не зная, что происходит. Он искренне считал, что «строжайшая секретность» для кретинов дурмановского штаба скорее всего означала, что о планируемой операции знает весь офицерский клуб. Вместо этого он встал по стойке «смирно».

— Так точно, сэр. Я и мой штаб подготовим планы возможных рейдов.

— Отлично, капитан. Еще раз — мои поздравления.

Выходя из адмиральского кабинета, Стэн думал о том, не заразен ли Ван Дурман. Планы рейдов? Штаб? Это значит, что четыре офицера, унтер и снабженец сядут обсудить перспективы за бутылкой джина.

Стэн надеялся найти Бриджит в какой-нибудь романтической обстановке. Например, на цветочной лужайке, где не видно и не слышно войны. А еще он надеялся, что девушка достаточно оправилась от смерти матери и что страсть сможет найти дорожу в ее сердце.

Стэн нашел ее в девяноста футах под землей, в забрызганном кровью комбинезоне, толкающей каталку мимо какого‑то грызущего скалу агрегата.

У кого‑то в штабе Ван Дурмана все‑таки хватило и хитрости, и сообразительности. После Дня Империи госпитали Кавите были переполнены, срочно требовались новые места. Неизвестный администратор явно достаточно знал о практикуемых таанцами методах ведения войны. Он понимал, что древний красный крест на госпитальной крыше станет прекрасной, хорошо обозначенной целью при следующем налете. Поэтому базовый госпиталь располагался теперь глубоко под землей. Между прочим, прямо под зданием, где много лет тому назад находился таанский консультант на Пограничных Мирах.

Стэн помог Бриджит поместить раненого в медмашину, а потом спросил, когда кончается ее смена. Устало улыбнувшись, девушка ответила, что завтра утром. К тому времени Стэн уже будет на борту «Гэмбла». Вот и конец романтике.

Бриджит сумела изобразить еще одну улыбку, на этот раз сочувственную, прекрасно понимая, чего хотелось Стэну. Взяв его за локоть, она отвела своего друга в переполненную столовую для персонала, где угостила чашкой совершенно ужасного кофе. Оказывается, уже на следующий день после похорон матери Бриджит добровольцем пошла в госпиталь. Довоенный мир белых платьев, скуки и вечеринок сгорел без следа.

Стэн был приятно удивлен и уже хотел что‑то сказать на эту тему, когда наконец понял, о чем на самом деле рассказывает ему Бриджит. О чем бы она ни говорила, у нее непрерывно, по делу и без дела, всплывал некий доктор Моррисон. Доктор Моррисон то, и доктор Моррисон это, и как самоотверженно работает доктор Моррисон, и сколько жизней спас доктор Моррисон…

Бриджит, насколько Стэну удалось понять, работала у этого самого доктора Моррисона старшей медицинской сестрой. А еще он понял, что даже если бы он и встретил Бриджит на романтичной цветочной полянке, то его, скорее всего, попросили бы помочь собрать цветы для доктора Моррисона.

Что поделаешь, Стэн никогда не считал себя неотразимым, пусть даже дни командира такшипа и кратки, как у бабочки.

Вдруг лицо Бриджит смягчилось, на ее губах появилась теплая улыбка.

— Вот она! Доктор Моррисон! Вон там!

Капитан Имперской Медицинской Службы Элен Моррисон, на взгляд Стэна, была не менее красива, чем Бриджит, однако от ее приветствия веяло холодом. Казалось, она видит в Стэне очередного пациента, не больше. Элен села, и Бриджит почти машинально взяла ее за руку.

Поговорив еще пару минут о ничего не значащих пустяках, Стэн допил свой кофе и распрощался.

Война все меняет. Иногда даже к лучшему.

Несколько дней спустя адмирал Ван Дурман получил-таки свою победу. Благодаря имперскому такшипу «Ричардс», лейтенанту Эстилу и младшему лейтенанту Тапии. Так, во всяком случае, полагали все, кроме самой Тапии.

Они добрую неделю болтались в космосе, прежде чем нашли подходящую цель — громадный штурмовой корабль таанцев, летающая база атмосферных бомбардировщиков. По данным бортового компьютера «Ричардса», такие корабли не отличались особой толщиной брони, и если в них попадали до того, как команда успевала закрыть переборки, взрыв получался очень даже впечатляющий.

Сложность была только в том, что этот корабль сопровождали крейсер и полдюжины эсминцев, а на «Ричардсе» никому не хотелось кончать жизнь самоубийством.

Тапия дала своему командиру время проиграть на компьютере и отбросить десяток вариантов атаки, а потом высказала предложение. Такому не учили ни в одной школе, но Эстил набрался кое‑какого опыта в отряде Стэна и потому решил рискнуть. Передав командование Тапии, лейтенант заявил, что, если план сработает, он сам «полетит» на «Кали».

Оставаясь невидимым, «Ричардс» обогнал таанцев и на полной скорости ушел вперед. Тапия скорректировала координаты и заглушила двигатели. Такшип повис точно на вычисленной траектории движения врага. Затем Тапия отключила все оборудование, включая генераторы искусственной гравитации, и выбросила в люк все, без чего можно было хоть как‑то обойтись: кресла, рационы, металлизированную фольгу, идеально отражающую радарные лучи, даже пару запасных скафандров.

Началось ожидание. Вскоре пассивные детекторы засекли сенсорные лучи таанцев. Ожидание продолжалось.

Одинокий эсминец вырвался из конвоя и по восьмерке облетел такшип. Он явно пытался понять, что же такое он нашел, а конвой между тем все приближался.

— Это будет интересно, — прошептала Тапия.

Можно было, конечно, выразиться и так. Ведь если враг не поверит, что такшип мертв, если камуфляж не сработает, то эсминец просто-напросто пойдет в атаку. Тогда и молниеносные рефлексы экипажа, и скорость такшипа вряд ли спасут его от уничтожения.

Пассивные экраны показали отсутствие сигналов, и Тапия облегченно вздохнула. Если бы эсминец собирался атаковать, они бы уловили сигналы наводящего компьютера.

— Приготовьтесь, лейтенант.

Эстил кивнул. Тапия подала напряжение на свою панель. Узкий луч дальномера, направленный на штурмовой корабль таанцев, считывал дистанцию. Близко… Ближе… В пределах досягаемости.

Тапия включила управление, инженер запустил генераторы, и «Ричардс» ожил. Две секунды спустя Эстил запустил «Кали».

На таанских кораблях забили тревогу. Ринулись в атаку эсминцы. Кинулся вперед крейсер. Штурмовой корабль, пытаясь спастись, начал отчаянно маневрировать.

У Тапии не было времени глазеть по сторонам. Она на предельной скорости гнала «Ричардс» прочь. Пора думать о собственной шкуре.

Лететь «Кали» оставалось всего несколько секунд, и тут открыла огонь носовая зенитная батарея штурмового корабля. Она не могла остановить «Кали». Во всяком случае, в теории.

Обычно офицер, ведущий ракету к цели, остается с ней вплоть до самого взрыва. Но Эстилу это слишком напоминало смерть. И потому в самый последний момент, уже нажимая на кнопку взрыва, он сдернул с головы контрольный шлем.

Взрыв залил белизной кормовые экраны «Ричардса».

— Готов! — закричал Эстил и, снова натянув шлем, выпустил против таанских эсминцев серию «Гоблинов».

Тапия сверилась с индикаторами. Поблизости находились вражеские ракеты. Сближение… нет, цифры отрицательные. «Ричардс» уходил. Она бросила взгляд на главный экран и увидела, что количество точек на нем не изменилось. Таанцев осталось столько же, сколько десять минут тому назад. «Кали» и в самом деле подорвалась на зенитной ракете. Взрыв погнул шпангоуты штурмового корабля, но в ремонтном доке его за пару дней вернут в строй.

Тапия пыталась сказать правду. Никто ее не слушал. Лейтенант Над Эстил стал героем. Ван Дурман наградил его Крестом Галактики, хотя формально такой орден мог вручать только сам Император. Журналисты как с ума посходили — Эстил не мог бы стать большим героем, даже если бы они его выдумали. Буквально за несколько часов его облик и доблестные деяния стали известны по всей Империи.

Тапия в частном порядке рассказала Стэну, что произошло на самом деле. Стэн хорошенько поразмыслил и посоветовал ей обо всем забыть. Он плевать хотел на ордена, а новый герой Империи совсем не помешает. К тому же Эстил искренне верил, что подбил штурмовой корабль.

Однако отряд такшипов получил приказ своего капитана лишний раз потренироваться на стимуляторе. Одна ошибка могла сойти с рук. Если Эстил ошибется вторично, это может стоить ему жизни.

Стэн очень не хотел потерять «Ричардс».

Лейтенант Стикка никак не мог успокоиться. Его разговор со Стэном плохо начался и еще хуже закончился. Но самое противное было в том, что исходная идея принадлежала самому Стикке.

Стэн честно пытался следовать туманному указанию Ван Дурмана побольше атаковать ближние к Калтору системы. Но любую атаку надо сперва подготовить. В частности, требовалось знать, на каких планетах таанцы разместили свои войска, какие именно и в каком состоянии. В итоге, прежде чем выбирать цели, такшипы занялись разведкой.

Стикке повезло. Он нашел цель — пальчики оближешь. Характерной чертой обнаруженной им планеты была огромная, длиной в несколько тысяч километров, река. На равнине в ее устье таанцы и разместили две десантные дивизии. Временно, разумеется. Только до начала штурма Кавите.

Стикке даже удалось узнать где, скорее всего, располагаются штабы.

Стэн от души поздравил его с успехом.

— Давай, лейтенант, — сказал он. — Прикончи их.

— Сэр?

Стэн очень устал, и ему было не до любезностей.

— Я сказал: возьми корабль, вооружи его, как надо, уничтожь противника.

— Я не маленький ребенок, сэр!

Стэн глубоко вздохнул.

— Извини, коли что не так. Но в чем тут проблема? Ты нашел врага. Вот и позаботься о нем.

— Возможно, я не до конца понимаю… что, собственно говоря, мне делать?

— Давай думать вместе. — Стэн мысленно перебрал имеющееся в его распоряжении оружие. — Вот что я бы тебе посоветовал. Первым делом, выкидываем пусковые установки «Гоблинов». На их место ставим еще восемь «Чейнов». Затем избавляемся от «Фоксов» — тебе потребуется место для дополнительной амуниции. Дальше: убираем «Кали». На корабельном кладбище был, если не ошибаюсь, старый корабль ближней поддержки. На нем должен стоять ленточный бомбомет. Демонтируй его и установи в пусковой трубе «Кали». Лучше всего подойдут ядерные боеголовки малой мощности, две‑три килотонны от силы. Я рекомендовал бы, выйдя на цель, кидать их с интервалом не больше пяти секунд.

— Что‑нибудь еще, капитан? — Голос Стикки дрожал.

— Эх, найти бы немного хорошего отравляющего газа… Увы. Чего нет, того нет.

Стэн нарочито не замечал реакции лейтенанта, надеясь, что тот сумет взять себя в руки. Стэн ошибался.

— Капитан! — вскакивая, воскликнул Стикка. — Я не убийца!..

— Лейтенант Стикка! — Стэн тоже вскочил из‑за стола. — Смирно! Я хочу, чтобы вы разули уши и заткнули пасть!.. Да, лейтенант, вы именно убийца. Это ваша работа — убивать вражеских солдат. Убивать всеми доступными вам способами. А это значит, что если кто‑нибудь изобретет машину времени, вы будете душить врага в колыбели! Кто, по‑вашему, сидит в сбиваемых вами кораблях? Роботы?

— Там все иначе.

— Лейтенант, я, кажется, приказал вам молчать! Какого черта?! Мы что, должны ждать, пока все эти войска погрузятся в свои транспорты, и только тогда размазать их по космосу? Так вам кажется благороднее? Или, может, будем тянуть, пока они не высадятся здесь, на Кавите? Ваш род, лейтенант, похоже, слишком долго не снимал розовых очков. Вам давно стоило бы понять: если бы не война, солдат расстреливали бы за умышленное убийство. Это все. Выполняйте приказ. Я хочу, чтобы через сорок стандартных часов вы уже были в космосе.

— Разрешите сказать пару слов, сэр?

— Нет! Свободны, лейтенант!

Отдав честь, Стикка четко повернулся через плечо и вышел из каюты. Стэн устало опустился в кресло.

Из кают-компании «Гэмбла» вышел Алекс. Посмеиваясь, он сел напротив капитана.

— Не боевой отряд, — простонал Стэн, — а какая‑то чертова семинария!

— Усраться можно, — посочувствовал Алекс. — Еще немного, и он заявит, что войну надо вести по правилам. Позволь, я расскажу ему о пятнистых змеях?

— Только пикни, и я заставлю тебя пройти по доске над пропастью, — усмехнулся Стэн. — Вот только доски у меня нет…

Стикка выполнил приказ. Его план атаки сработал просто превосходно, и этот успех на вкус был горше поражения.

Он ввел «Келли» в атмосферу над морем — ночью, под покровом сильного шторма. Пользуясь тем, что таанцы не патрулировали реку, Стикка нырнул под воду, вошел в устье и опустил такшип на дно возле самого плато.

Лейтенант считал, что приказ ему отдали неправильный, но все равно готовился выполнить его как можно лучше. Вспоминая дни учебы, он решил, что любая армия наиболее уязвима ранним утром, через час после подъема. В это время все заняты умыванием, завтраком и тому подобными делами, стараясь при этом не угодить в наряд.

Ровно в семь часов утра Стикка поднял «Келли» из‑под воды и на Юкаве широким зигзагом устремился к штабам. Пересекая границы лагеря, он приказал экипажу открыть огонь из «Чейнов» и лично запустил бомбомет. На носовых экранах было видно, как маленькие ядерные бомбочки поднимались на тысячу футов в воздух, прежде чем устремиться к земле. К тому времени, как они взорвутся, «Келли» будет уже далеко.

Стикка отключил кормовые экраны. Он стал убийцей. Возможно, капитан Стэн прав, и все солдаты убийцы. Пусть так, но все равно Стикке не хотелось видеть дело своих рук.

Атака длилась двадцать минут. Когда «Келли» вышел на орбиту и включил АМ‑2, один дивизионный штаб был полностью уничтожен, а потери второго составили сорок процентов. Из двадцати пяти тысяч таанских солдат почти одиннадцать тысяч погибло. Как боевые подразделения, две дивизии практически перестали существовать.

Лейтенант Стикка отказался от медали, затребовал трехдневную увольнительную и трое суток провалялся пьяным у себя в каюте.

Потом, справившись с похмельем, он побрился, принял душ и вернулся к своим обязанностям.

Ш’аарл’т нашла себе не цель, а конфетку. Сложность заключалась только в том, что никто не знал, как до цели добраться — чтобы тебя не размазали в процессе по всему небу.

Ш’аарл’т обнаружила главный склад боеприпасов. Таанцы устроили его в широкой, со всех сторон окруженной крутыми скалами долине. На гребнях они установили зенитные ракеты и лазеры. Воздушное пространство над долиной непрерывно патрулировалось военными гравикарами, а за пределами атмосферы, на синхронной орбите, повесили вооруженный до зубов спутник. Не упрощало дела и то, что вся планета, Орагинт, была постоянно укутана густыми облаками.

Ш’аарл’т следила за транспортами таанцев, вычисляя их место назначения. Конвой следовал за конвоем, и становилось ясно, что где‑то здесь враг расположил очень крупный склад. Для определенности Ш’аарл’т поймала один следовавший без сопровождения корабль. Она рассчитывала разрезать транспорт на части точными пусками «Фоксов» — интересно ведь узнать, что там у него внутри. Однако первая же ракета, которой следовало лишить транспорт мобильности, превратила его в огненный шар.

— Можно предположить, — сказала Ш’аарл’т своему помощнику, — что этот корабль вез не продукты.

— Кто его знает, мадам. Таанцы любят острую пищу.

— Неважная шутка, приятель. Но раз ты у нас такой умный, скажи, как мы доберемся до этого чертового склада?

Вопрос оказался весьма непростой. Прежде всего, следовало выяснить, что же находится под облаками. Посадив «Клаггет» на одной из лун Орагинта, Ш’аарл’т обдумала сложившуюся ситуацию.

Первым делом она подготовила камеру с длиннофокусными телеобъективами. Пошла в ход и инфракрасная оптика с компьютерным усилением. Запустив своего летающего разведчика, Ш’аарл’т увидела большую круглую долину, где, судя по всему, и располагался склад. Рискнув, она включила лазерный дальномер. Полученные с его помощью данные подтвердили это предположение. Инфракрасные фотографии показали тепловое свечение на дне долины, — вероятно, посадочная площадка — и периодические вспышки на гребнях, скорее всего, от зенитных лазеров.

Собрав всю эту информацию, Ш’аарл’т вернулась на Ромни посоветоваться со Стэном.

Проще всего было решить, чего делать не следует. Ясно, что посылать туда ракету просто-напросто бессмысленно. Даже «Кали» не прорвется мимо спутника. А там, внизу, ждет еще и толпа зенитных батарей.

Возможно, специальный корабль класса «хорек» мог бы подавить системы наведения и успеть дать залп по складу. Увы! С недавних пор «хорьки», как и многие другие типы кораблей, уже не числились в составе 23‑го Флота.

— Беда в том, — подвел итог Стэн, — что туда никак не добраться.

— Маленькая поправочка, приятель, — вмешался Килгур. — Туда не добраться ни одним высокотехнологичным способом.

Стэн сразу понял, что Алекс хочет предложить.

— Может, ты и прав, — покачал головой он. — Но, во‑первых, Ван Дурман вряд ли одолжит нам своих десантников, а во вторых, с чего ты решил, что они будут лучше всех его остальных раздолбаев?

— Да кому нужно это дерьмо, когда есть мы с тобой?

— Мы с тобой? — повторила Ш’аарл’т. — Кто это «мы с тобой»?

— Как «кто»? Разумеется, я и бесстрашный капитан Стэн.

— Это, наверное, одна из твоих глупых шуточек?

— Вовсе нет. Я серьезен, как никогда.

— Брось заливать, мистер Килгур, — взорвалась Ш’аарл’т. — Вы двое — не какие‑то там суперкоммандос. Я не знаю, чем раньше занимался ты, но наш мужественный командир служил простым офицером императорской Гвардии.

Именно так в личных делах Стэна и Килгура значились годы, проведенные ими в отряде Богомолов.

— Сомневаешься, приятель? Боишься отстать от такой старой перечницы, как я? Или ты не в форме? Животик у тебя стал ничего себе…

Ш’аарл’т даже опешила от подобной фамильярности. Она ждала грома и молний, но вместо этого Стэн обижено скривился:

— Я вовсе не растолстел, Алекс.

— Да я шучу, шучу. Это просто форма на тебе так висит.

— Вы что, серьезно? — не выдержала Ш’аарл’т.

— Возможно, мистер Килгур и прав, — кивнул Стэн. — Наверное, другого пути действительно нет.

— Вы знаете, что в Уставе Имперских Вооруженных Сил есть пункт, гласящий, что офицер имеет право заменить своего командира в случае, я цитирую: «…тяжелого ранения, умышленного невыполнения приказов вышестоящего командования, и, — слушайте внимательно, — если командир сошел с ума». Конец цитаты.

— В этом флоте, лейтенант, — усмехнулся Килгур, — где все кругом психи и безумцы, кто может сказать, в здравом уме твой командир или нет?

— Хорошо. Попробую еще раз. Два простых пилота никак не могут уничтожить строго охраняемый склад боеприпасов. Такое бывает только в кино.

Стэн и Алекс переглянулись. Строго охраняемый склад? Да они могли с ходу назвать несколько правительств звездных систем, внезапно оказавшихся не у дел благодаря усилиям пары агентов из отряда Богомолов.

— Полагаю, у тебя есть план? — спросил Стэн. — Не собираешься же ты лично минировать весь склад?

— Пока я еще ничего не придумал, — признался Алекс. — Но что‑нибудь обязательно придет в голову.

— Думай быстрее. Потому что у меня как раз родилась одна идейка.

— Ну тогда дело сделано. Можно считать, что таанцы уже по уши в дерьме.

— По дороге, Килгур, велите Фоссу оторвать зад от стула и явиться ко мне.

Ш’аарл’т никогда не отличалась глупостью.

— Очень любопытно, — заметила она. — Или вы оба разом свихнулись, или… кто‑то мне нагло врал.

— Да как можно, лейтенант!

— Мне помнится, я где‑то слышала, что тем, кто служил в имперских спецслужбах, их контора стряпает липовые личные дела. Знаете что‑нибудь об этом?

— Очень интересная история, Ш’аарл’т. Мы обязательно как‑нибудь ее обсудим. Только не сейчас… А вы чего ждете, мистер Килгур?

При всей внешней простоте придуманного Стэном плана для его воплощения требовалась кое‑какая весьма и весьма непростая аппаратура.

Путь к решению проблемы крылся в совершенстве современных зенитных систем. Давно миновали времена остроглазых канониров, высматривающих в прицелы парящие в небесах самолеты. Ракетные установки или лазерные орудия теперь направлялись с центрального пульта управления огнем. Туда стекалась вся информация, собранная спутником на орбите, радарами и многими другими сенсорными системами, находящимися как в воздухе, так и на земле.

Если в контролируемом секторе появлялись нарушители, центр управления оценивал угрозу, поднимал тревогу, распределял цели и открывал огонь. Сами орудия и батареи могли иметь, впрочем, резервное управление на случай выхода главного центра из строя. Их, скорее всего, обслуживало несколько техников. Ну и еще там могли находиться часовые — так, от греха подальше.

У каждого орудия наверняка были запрещенные для стрельбы области, чтобы вне зависимости от движения цели оно не могло стрелять, например, через долину, в сторону другого орудия. А еще, так как под орудиями располагался склад боеприпасов, в зенитные батареи, без сомнения, ввели запрет на стрельбу вниз, в долину.

Стэн предложил внести в эти программы кое‑какие изменения. Подумав, Фосс объявил, что подменить команды управления огнём так же просто, как уснуть под одну из бесконечных историй Килгура. Важно только правильно все скоммутировать.

К счастью, на сбитых во время Дня Империи кораблях кое‑что все‑таки уцелело. Стэн и Килгур обшарили обломки, собирая все типы контактов. Фосс взялся за работу. Он был уверен, что между системами управления огнем, используемыми Империей, и таанскими найдется много общего.

Итоговое устройство состояло из контрольного блока и независимого источника питания. Эти два ящика помещались в два рюкзака и весили каждый по двадцать пять килограммов. Саттон тем временем отыскал где‑то два комплекта камуфляжной формы Богомолов. Для операции также подготовили специальный гравикар — нанесли на корпус антирадарное покрытие и установили специальный, отражающий сенсорные лучи экран. Ни то, ни другое не обеспечивало стопроцентной защиты, но Стэн не тревожился. Он был согласен с Алексом — с этой стороны таанцы ничего не ждут.

По настоянию Ш’аарл’т, высадку провел «Клаггет». В конце концов, она нашла эту цель, и, хоть в атаку идут другие, это все равно ее паутина. Стэн не знал, что означала ее взъерошенная шерсть — то ли Ш’аарл’т злилась, считая, что капитан сошел с ума, то ли просто волновалась.

Она ввела «Клаггет» в атмосферу на другой стороне планеты, а затем над самой землей устремилась к складу. Когда сенсоры такшипа учуяли долину, Ш’аарл’т остановила корабль, не без оснований полагая, что ее датчики чувствительнее таанских.

Из грузовой капсулы под брюхом «Клаггета» Стэн и Алекс выгрузили свой гравикар. Ш’аарл’т будет ждать их через два дня на этом самом месте. Шипя, закрылся люк, и «Клаггет» исчез в предзакатном полумраке.

Стэн и Алекс медленно и осторожно, всего в каком‑то метре над землей, вели гравикар по направлению к складу — не напрямик, а широким зигзагом. Если таанцы и засекут машину, ее курс, возможно, собьет их с толку.

Друзья, конечно, взяли с собой оружие: виллиганы и по четыре гранаты. А еще Стэн и Алекс прихватили кукри — кривые боевые ножи, которые так полюбились им за время службы с гурками. Ну и у Стэна, разумеется, был еще спрятанный в руке кристаллический клинок.

В десяти километрах от вражеских позиций Стэн посадил гравикар. Впереди уже различалось кольцо гор, окружающее долину. Похоже, это был потухший вулкан, во всяком случае, склоны выглядели очень крутыми. Что ж, оно и к лучшему. С этой стороны таанцы наверняка гостей не ждут.

Когда совсем стемнело, Стэн вновь поднял гравикар. Вскоре они уже замерли у подножия склона. Натянув на головы капюшоны маскировочных костюмов, друзья поправили светочувствительные очки, вскинули за плечи рюкзаки и двинулись в путь.

Карабкаться вверх было нелегко. Самой большой проблемой стали камни под ногами. На них ничего не стоило поскользнуться, да и от стука падающих камней запросто могла сработать сигнализация. Впрочем, в остальном идея Килгура оказалась вполне здравой — похоже, таанцы и в самом деле не ожидали никаких дурацких солдат, на своих двоих пробирающихся в долину.

Первый периметр охранной системы был примитивен до неприличия — заурядный инфракрасный луч, пущенный в метре от земли. Мелкие животные без проблем пробегали под лучом, не отрывая от сна скучающих часовых. Стэн и Алекс опустились на карачки и последовали примеру своих меньших собратьев.

Следующая линия обороны могла бы оказаться орешком покрепче. Она состояла из цепочки маленьких полукруглых сенсоров, способных — по крайней мере в теории — реагировать на чужаков любого заданного типа. Выбор при этом осуществлялся по размеру, температуре тела или даже по характерным колебаниям почвы.

Килгур планировал обмануть систему с помощью стандартного, используемого в отряде Богомолов устройства, так называемого передатчика «Невидимый Громила». Впрочем, «Громила» оказался без надобности — система датчиков даже не была включена. На случай, если вдруг таанцам придет на ум включить ее через час, Стэн ножом поддел крышку одного из сенсоров и слегка попортил его электронную начинку.

До сих пор операция шла на удивление гладко. Любой зеленый новичок, едва нюхнувший начальной боевой подготовки, мог бы проникнуть сквозь подобную защиту. Далее, по правилам, должны были стоять сети контактных проводов. Так оно и оказалось. Стэн уже со счета сбился, сколько раз в отряде Богомолов он преодолевал такое препятствие.

Перебравшись на другую сторону, они с Алексом включили приборы ночного видения и начали высматривать часовых. Впереди, на гребне, уже вырисовывались силуэты лазерной пушки и двух передвижных фургончиков — убежище техников и охраны.

Переведя очки в пассивный режим, Стэн внимательно огляделся. Если таанцы пользуются активными инфракрасными системами, он это увидит. Ничего, все чисто… Ага, вот и часовой. Повесив голову, солдат сидел на ступеньке одного из вагончиков, прислонив свое оружие к стене. Похоже, он спал.

Стэн прямо-таки слышал, как Алекс мурлычет:

— Никаких проблем с этим мур‑р‑лом.

Подобравшись к орудию, Килгур нащупал провода, идущие от центра управления огнем и, проверив, нет ли здесь сигнализации, отсоединил контакты. Перебрав осьминожьи щупальца подготовленных Фоссом проводов, Стэн нашел нужный кабель. Сегодня удача решила улыбнуться имперцам: один из разъемов оказался именно таким, как нужно.

Провода Килгур засунул под орудие, а два ящика с электроникой и с автономным блоком питания привинтил к наружному кожуху лазера. Все, сюрприз готов.

Стэн и Алекс снова растворились в ночи. Быстро сползая вниз по склону, Стэн знал, что из всей этой затеи ничего не выйдет. Не может такой хитрый план сработать именно так, как задумано. Такого просто не бывает.

В любом случае следующий этап, после того как их подберет «Клаггет», обещал быть интересным.

Командная рубка такшипа была забита до отказа. Еще бы, ведь и Стэну и Алексу до смерти хотелось увидеть результаты своих трудов. Если, конечно, эти результаты будут.

Ш’аарл’т ввела корабль в атмосферу. По расчетам, точка входа находилась как раз на пределе чувствительности радарных систем спутника. Затем она бросила «Клаггет» к земле. Если все идет гладко, зенитная система в долине сейчас пришла в боевую готовность.

Ш’аарл’т и ее спец по оружию надели контрольные шлемы. Шлем Ш’аарл’т больше походил на восьмерку, повисшую над самыми глазами огромного паука.

«Клаггет» выпустил два управляемых снаряда, модифицированные таким образом, что на экранах они выглядели, как самые настоящие такшипы. Повинуясь командам, УСы понеслись в сторону долины.

— Четыре километра, — пробормотала Ш’аарл’т. — Они взяли нас на прицел… Три километра…

Среди орудий, приведенных в боевую готовность, был, разумеется, и лазер, перенастроенный Стэном и Алексом. Выполняя программу подсоединенного к нему блока, он повернулся — но не в сторону рвущихся к складу УСов, а в обратном направлении. Его излучатель нацелился на дно долины. И никто этого не заметил.

Система управления приказала всем орудиям открыть огонь. УСы были в двух километрах от цели, когда вся долина, из конца в конец, полыхнула оранжевым заревом — лазерный заряд угодил в двухсоткилометровый квадрат контейнеров с ракетами типа «корабль-корабль». Огненный шар покатился по равнине, подорвав по пути еще два громадных штабеля снарядов.

Центр управления ничуть не интересовало то, что делается в долине. Он продолжал стрелять. Два лазерных луча и три зенитные ракеты разом угодили в один из УСов, и тот буквально испарился в воздухе. С проклятием Ш’аарл’т сорвала с головы контрольный шлем.

Анализирующий компьютер, резервная часть системы управления огнем, заметил, что с одним из лазеров творится что‑то неладное. Он подал команду отключить орудие. Но Фосс предвидел такой оборот. Приняв сигнал прекратить огонь, собранное им устройство перешло на автономный источник питания и запустило вторую программу. Включив режим повышенной скорострельности, лазер начал поливать огнем дно и стены гигантского кратера.

В передвижных вагончиках заревели и замигали сигналы тревоги. Выбежавшие наружу техники с ужасом увидели, как их орудие систематично уничтожает то, что ему полагалось охранять. Они кинулись к пульту ручного управления, но в этот миг второй УС, добравшийся почти до самой долины окутался пламенем и врезался в скалы. И весь склад взлетел на воздух.

«Клаггет» с воем рвался в космос. Одной парой глаз Ш’аарл’т высматривала таанские перехватчики, но все остальные, как привязанные, следили за бортовым экраном.

Там, на горизонте, вздуваясь почти до границы атмосферы, бурлило облако огня и дыма.

Стэн посмотрел на Алекса.

— Получилось, — с удивлением в голосе сказал он.

— Разумеется. Когда это мой план не срабатывал?

— Твой план?

— Ладно, не будем мелочиться. Наш план.

— Ну, и на том спасибо, — обреченно кивнул Стэн. — Мне, наверное, надо радоваться, что ты вообще обо мне вспомнил.

Глава 51

Адмирал Ксавье Ван Дурман назвал свою операцию «Ответный выпад». Стэн скорее назвал бы ее «Последний вздох», но, не желая лишать иллюзий адмиральских героев перед входом в царство мертвых, не стал делиться своим предложением.

Впрочем, сам Ван Дурман тоже не слишком оптимистично смотрел в будущее.

В комнате они собрались ввосьмером: Ван Дурман, капитан Рей Халдор, с которым Стэн уже имел удовольствие познакомиться, еще четверо капитанов, два лейтенанта и сам Стэн.

Капитаны командовали эсминцами, а лейтенанты — тральщиками.

Ван Дурман представил офицеров, а потом сказал, что просит ни при каких обстоятельствах не разглашать услышанного в этой комнате. Вскоре Стэн понял почему. То, о чем поведал адмирал, звучало, мягко говоря, неутешительно.

Через несколько дней, начал Дурман, таанцы начнут новый штурм Кавите. Штурм, который 23‑й Флот, и адмирал это честно признавал, отразить не сможет.

Но сидеть и ждать было невыносимо.

Стратегия Ван Дурмана не сильно отличалась от той, которую проповедовал Стэн, — ударить врага посильнее, поймав его врасплох. Адмирал надеялся, что остаткам флота удастся оттянуть штурм до тех пор, пока подоспеет помощь. А уж там можно будет думать и об освобождении других Пограничных Миров.

По личному опыту Стэн знал, что помощи от Империи придется ждать очень и очень долго.

Во всяком случае, Ван Дурман разработал план. И, как Стэн с некоторым удивлением признал, не такой уж плохой — на первый взгляд.

— Я предлагаю, — начал Дурман, — создать из четырех эсминцев ударный отряд, который я назвал «Эскадра Халдора», — он кивнул на сидящего рядом с ним капитана. — Капитан Халдор будет лично руководить всеми боевыми маневрами. Капитану Стэну стало известно, что враг группирует силы для штурма в следующих системах… — На звездной карте Кавите, горящей на настенном экране, замерцали четыре планетные системы. — Таанцы не хотят рисковать. Они перемещают войска и штурмовые корабли внутри систем, в плоскости эклиптики, стараясь не удаляться далеко от планет. При этом транспортные конвои всегда следуют с сильным воинским эскортом. Однако, по данным капитана Стэна, само пространство между планетами практически не охраняется. Отсюда и родился мой план.

Адмирал предлагал ударному отряду занять позицию на границе атмосферы одной из лежащей на пути конвоев планет. В такой ситуации засечь имперские корабли будет нелегко.

— Мы используем, — продолжал адмирал, — следующую схему атаки.

Вспыхнул еще один экран.

Перед идущими веером эсминцами адмирал предполагал пустить тральщики. Он и сам признавал, что такой порядок далеко не лучший. Но имея всего шесть боеспособных эсминцев и выделив четыре из них в ударный отряд, адмиралу не хотелось потерять их на минах.

Такшипам Стэна предстояло обеспечивать безопасность флангов. Впрочем, Дурман надеялся, что эсминцам удастся ворваться внутрь конвоя до того, как их обнаружат.

— Если нам повезет, — говорил адмирал, — так оно и будет. В этом случае, капитан Стэн, вам дополнительно поручается дать сигнал тревоги, когда корабли неприятеля пойдут-таки в атаку.

«По крайней мере, — отметил Стэн, — он не требует остановить таанцев». Таанский эсминец может, не поморщившись, стереть такшип в порошок — причем одним только вспомогательным вооружением. Более тяжелые корабли… Стэн решил, что думать об этом не стоит.

Эсминцам следовало атаковать транспорты и избегать боя с военными кораблями противника.

— Ворвитесь к ним, — потребовал Ван Дурман, — как ксипак в курятник.

Эсминцы должны были дважды пройтись вдоль конвоя, а потом отступить. Такшипы могли выбирать цели по своему усмотрению. Стэну предписывалось записывать курсы отступающих эсминцев и, отступая самому, держаться других траекторий. Тральщики будут кидать мины, прикрывая отход главных сил.

— И наконец, — сказал Дурман, — я на «Свампскоте» буду ждать вас в одной астрономической единице от места боя. Наше огневое прикрытие может вам пригодиться. Я предпочел бы пойти в атаку вместе с вами, но «Свампскот»…

Он замолчал.

«„Свампскот“ споткнется о собственный хвост, — мысленно закончил за него Стэн. — Ни разу не был в бою, его пусковые установки заросли паутиной. Корабль, скорее всего, взорвется на полном ходу».

Во всяком случае, Ван Дурман был не трус.

Закончив выступление, адмирал раздал фиши с приказами, затем торжественно отдал честь своим офицерам.

— Удачной охоты, — со слезами на глазах напутствовал он. — И дай вам Бог вернуться с победой.

В коридоре Стэн остановил Халдора.

— Какую схему стрельбы вы планируете использовать во время атаки? — дипломатично спросил он.

— Я сообщу все, что вам полагается знать, — холодно ответил Халдор.

«Чудесно, — мрачно подумал Стэн. — Бриджит ушла к доктору Моррисон, мы оба в дерьме, а он все еще дуется».

—Я имел в виду не совсем это, — не сдавался Стэн. — полагаю, вы будете стрелять во всех направлениях, а моим кораблям предстоит болтаться на флангах. В общем, мне бы хотелось быть уверенным, что ни один из такшипов не окажется на пути ваших ракет.

Халдор задумался.

— Во время боя вы можете включить аппараты «свой-чужой». Нужный сигнал будет запрограммирован во всех наших ракетах.

— Ничего не выйдет, капитан. Когда идет большая игра, нам не стоит путаться под ногами. От лишнего сигнала мы станем только заметнее. Не могли бы вы встроить в ракеты ограничитель размеров? Чтобы они не играли в салки с малышами?

Халдор смерил Стэна презрительным взглядом.

— Вы очень осторожны, капитан, не так ли?

Стэн мило улыбнулся:

— Вовсе нет, капитан Халдор. Я просто-напросто труслив.

Отдав Халдору честь, он отправился наставлять на путь истинный свои экипажи.

Сражение у планеты Бэдунг могло бы войти в имперскую историю и в учебные фиши военного флота как классическая атака из засады.

Могла бы, но не вошла.

Говорят, что, выслушав долгий послужной список одного из своих генералов, желающего получить жезл маршала, Наполеон воскликнул:

— К черту его опыт! Скажите лучше, он удачлив?

Какими бы другими способностями ни обладал Ван Дурман, удачливостью он явно не отличался.

Операция началась как по маслу. Ударному отряду удалось незаметно занять позицию на орбите Бэдунга. Вскоре появился и таанский конвой — пять больших неуклюжих транспортов в сопровождении шести эсминцев, крейсера и мелких патрульных ботов.

Халдор приказал атаковать.

Тут‑то все и пошло наперекосяк.

Прежде всего, эсминец Халдора незамедлительно на что‑то налетел. На что именно, так и осталось тайной — может, то была шальная мина, а может, кусок космического мусора. Во всяком случае, заработав пробоину в оружейном отсеке, корабль вышел из боя и заковылял под защиту «Свампскота». Остальные три эсминца продолжали атаку.

Глядя на главный экран «Гэмбла», Стэн не мог сдержать болезненной гримасы. Он и без помощи боевого компьютера знал, что сейчас произойдет… или, точнее, чего не произойдет.

Три эсминца выпустили свои ракеты на предельной дистанции. Причин тому было много, и главная, наверное, в том, что за исключением моряков Стэна, оружейники 23‑го флота даже и не нюхали настоящего боя. В мирное время им дозволялось выпустить по одной ракете в год.

Вероятно, сыграли свою роль и слухи о совершенстве антикорабельных ракет врага — они якобы были быстрее и маневреннее, чем большинство имперских судов. Стэн знал, что это не так. Таанские корабли хорошо сражались лишь потому, что их экипажи много и усердно занимались тренировками.

Это была вторая причина, а третья крылась в слухах о неполадках в имперских ракетах — они якобы летели не туда, куда нужно, и не взрывались, когда следовало. Это, к сожалению, было чистой правдой.

В итоге три имперских эсминца прошли конвой лишь до половины и повернули назад. Мгновение спустя один из них взорвался. В рапорте о сражении потом указывалось, что он был уничтожен антикорабельной ракетой таанского крейсера. Однако Стэн, который все прекрасно видел, заметил вспышку с борта одного из транспортов. Похоже, экипаж эсминца либо не обращал на транспорты внимания, либо не успел вовремя взять цель.

Эсминцев осталось всего два, и они удирали полным ходом. Мчась под крылышко «Свампскота», каждый выпустил по три ракеты — безадресные, по мнению компьютеров «Гэмбла». Позже капитаны эсминцев утверждали, что они не промахнулись. По их данным, в ходе сражения один таанский эсминец был уничтожен, а другой поврежден, были взорваны два транспорта, а крейсер выведен из строя. Пять попаданий из шести ракет.

К сожалению, все это не соответствовало действительности. Никто из сообщивших о попаданиях офицеров не лгал. Они видели на экране взрывы и искренне верили в лучшее. Так часто бывает в бою — люди видят то, что хотят увидеть.

Попадание было только одно.

Возможно, Халдор не передал приказа установить на ракеты ограничители размеров — сам он утверждал обратное. А может, ракета просто «сбросила» заложенную программу.

Такое тоже случается. Как бы там ни было, одна из ракет угодила точнехонько в середину «Келли».

Лейтенант Ламин Стикка, воин в двухсотом поколении, погиб, едва успев обагрить вражеской кровью свое копье. А вместе с ним ушли в мир иной два офицера и девять матросов.

Четверть отряда Стэна растаяла в одной ослепительной вспышке.

Глава 52

Отряд имперцев уныло тащился к Кавите. Что касается экипажей Стэна, то они были совершенно ошеломлены случившимся. Служба на такшипах во многом напоминала службу в группах Богомолов. Обычно они выполняли задания почти без потерь — кому, как не им, уметь сматываться, когда в ход идет тяжелая артиллерия. Но рано или поздно удача поворачивается задом, и тогда мало кому из друзей удается прийти на поминки.

Ударный отряд тащился потому, что как раз в тот момент, когда уцелевшие корабли добрались до «Свампскота», у старины «Свампа» взорвалась одна из его древних дюз. В итоге такшипам и эсминцам пришлось сопровождать ковыляющий крейсер домой.

К их неописуемому удивлению, Кавите кишмя кишел кораблями. Кого тут только не было — и громадные транспорты, и штурмовые суда, и боевые корабли. Они заполонили орбиты и битком забили посадочные площадки. На границе атмосферы висели даже два линкора.

На мгновение Стэн решил, что таанцы всех перехитрили и высадились на Кавите в то время, когда остатки имперских сил охотились за конвоем. Но тут компьютер такшипа начал бойко идентифицировать корабли. В небесах Кавите находился полный Имперский Флот с кораблями поддержки на дивизию пехоты.

Стэн и Алекс переглянулись. Они не произнесли ни слова — рядом был Фосс и его длинные уши. Но подумали они об одном: возможно, еще не все потеряно. Возможно, война идет не так плохо, как они полагали. С таким подкреплением они, скорее всего, остановят таанцев.

А на сладкое Стэн и Алекс узнали, что на Кавите прибыли не кто‑нибудь, а Первая дивизия, лучшие войска Империи под командованием Яна Махони, командира Стэна по отряду Богомолов.

Приземлившись, Стэн приказал обслуживающим бригадам дозаправить такшипы, загрузить продовольствие и амуницию. Словом, подготовить к немедленному взлету. С разрешения капитана Килгур внес в приказ одно маленькое дополнение. Обслуга всегда привязывалась к своему кораблю ничуть не меньше, чем его экипаж. И теперь техники, работавшие с «Келли», будут не просто скорбеть о своих погибших друзьях, но и думать, вспоминать, размышлять, все ли правильно они сделали, нет ли и их вины в гибели такшипа. Группа обслуживания «Келли» получила шестичасовые увольнительные.

В разрушенном городе Кавите заняться сейчас было особо и нечем. Во многие районы, где жили таанцы, соваться вообще не стоило, разве что на бронированном гравикаре. Половина магазинов сгорела, другая закрылась, а их владельцы сбежали, прихватив свое добро.

Стэн закончил рапорт, отчитавшись за полет, помылся, надел самый свежий комплект формы и вместе с Килгуром отправился на поиски штаба Гвардии.

Тот расположился в нескольких бронированных транспортах в полукилометре от летного поля. «Интересно, — подумал Стэн, — почему Ян не устроился в своем собственном штурмовом корабле?»

Ян Махони стоял перед штабным транспортом и что‑то растолковывал толпе озабоченных офицеров. Заметив друзей, генерал быстро повел рукой. Четыре знака на языке жестов: «Ждите. Десять минут. Я в дерьме».

Прошло, наверное, минут двадцать, прежде чем последний офицер, получив задание, оставил Махони в покое. После этого генерал мигом ввел Стэна и Алекса в курс событий. Сладкое, может, и прилетело, но вот с самим обедом дела обстояли неважно.

— Просто чудо, а не флот, — заметил Махони, указывая на экран монитора. — Советую вам, господа, поторопиться с изъявлениями восторга. Иначе вы можете опоздать.

Этот расчудесный флот пробудет тут еще четырнадцать часов или около того. Не знаю, как бюрократы в Штабной Академии называют подобные операции, но я бы окрестил ее «вываливай и сваливай».

— На то, наверное, есть причины? — спросил Алекс. — Или эти морячки боятся крови?

— Черт возьми! Как же без причины, — кивнул Махони. — И если бы я не спешил на военный совет, который начинается через… двадцать минут, я бы достал бутылочку и посвятил вас во все гнусные детали. Но вкратце ситуация такова. Империя вляпалась по самые уши. Я полагаю, что вы не преминули ознакомиться с полученными Ван Дурманом сообщениями с Прайма? Теми, что шли под грифом «сов. сов. секретно».

Стэн и Алекс дружно кивнули. Стэн ознакомился с засекреченной информацией с помощью компьютерного «жучка», а Алекс — подружившись с симпатичной шифровальщицей «Свампскота».

— Реальное положение еще хуже, — продолжал Махони. — Видите этот чертов флот вокруг нас? Как бы вы отреагировали, скажи я, что это единственная непострадавшая имперская часть в этой галактике?

Стэн растеряно заморгал.

— Таанцы, — мрачно усмехнулся Махони, — и все их новые союзники практически ничего не упустили. До сих пор нам не удалось провести ни одной наступательной операции. Мы не то что таанские системы тронуть не можем — мы даже не в состоянии отбить захваченное. Флот прикрывал мои транспорты; как только мы высадимся, он начнет грузить гражданских, всех, у кого хватит мозгов эвакуироваться. А потом, оставив нам в подарок несколько десантных судов и патрульных ботов, он, поджав хвост, удерет в безопасное место.

Стэн скривился.

— Конечно, это не мое дело, но зачем тогда вы вообще сюда прилетели? Если все так, как вы говорите, то Первую гвардейскую забьют по уши в дерьмо вместе с нами.

— Веселый малый твой командир! — сказал Махони Алексу.

— Так точно, сэр. Большой оптимист. Он думает, что останется дерьмо, куда можно будет залезть.

— Ладно-ладно… Все, что я вам сообщил, совершенно секретно. Предполагается, что мы удержим Кавите. Рано или поздно все переменится. И тогда Империи понадобится трамплин для атаки.

— Что за идиот выдумал эту муть? — не сдержался Стэн.

— Твой бывший босс.

Стэн поспешно дал задний ход. Пусть и не напрямую, все равно оскорблять Вечного Императора не слишком умно.

— Извините, сэр, я все равно думаю, что из этого ничего не выйдет.

— Я тоже, капитан. — Хотя рядом никого не было, Махони понизил голос: — Мне кажется, Император полагает, что у него еще есть время.

— Разрешите личный вопрос, сэр? Как вы сами считаете: что будет?

— Я думаю, что мы с вами, и Гвардия, и флот Ван Дурмана станем первоклассными мучениками для имперской кампании по набору добровольцев. Во всяком случае, — закончил он, — хуже уже, вероятно, не будет.

В этом Ян Махони ошибался.

Три часа спустя, еще до того, как флот закончил разгрузку привезенных Махони припасов, два таанских эсминца атаковали базу Кавите. Один был подбит, а второй удрал, нос к носу столкнувшись с линкором.

Но адмирал флота имел четкий и ясный приказ: если таанцы только попробуют атаковать, все равно какими силами, он должен немедленно отступить, что бы там ни творилось на Кавите.

Захлопнулись люки, и имперские корабли, с воем пронзая атмосферу, вырвались в космос. Небеса Кавите стали столь же чисты, как и раньше. А на земле остались семь тысяч брошенных на произвол судьбы поселенцев.

Два дня спустя на Кавите снова посыпались бомбы. Таанцы начали предштурмовой обстрел.

Глава 53

Первая атака оказалась успешной. Даже слишком успешной.

Таанские корабли, ворвавшись в верхние слои атмосферы, выпустили сорок неядерных бомб. Сделав свое дело, они тут же бросились наутек.

Все бомбы имели сходные цели — имперские узлы связи и компьютерные центры. Тридцать одна бомба попала в цель или достаточно близко к цели, чтобы практически вывести ее из строя. Шесть других бомб причинили лишь легкие повреждения, и эти узлы связи уже через час заработали снова. Две бомбы были сбиты ракетами типа «земля-воздух», и одну на лету подорвал патрульный бот.

Бомбы, разумеется, падали не вслепую. Их, естественно, направляли. Вопрос только — как? На анализ у Махони и его специалистов из Гвардии было меньше трех часов.

Может, бомбы управлялись операторами с таанских кораблей? Крайне маловероятно. Ведь пострадали не только стационарные центры 23‑го Флота, но и три передвижных узла связи, организованные Гвардией. Ни один оператор на свете не смог бы, заметив антенны, достаточно быстро навести бомбу на цель. Кроме того, эксперты Махони не зафиксировали управляющих команд ни в одном диапазоне электромагнитных волн.

Ван Дурман, чьих познаний в электронике не хватало даже чтобы понять, как электричество с переменным напряжением пролезает в тонюсенький кабель, выдвинул свою собственную гипотезу:

— Таанцы разработали новое, секретное оружие.

Как ни странно, эксперты склонялись к такому же мнению. Они‑то прекрасно знали, на что способна их электроника, а на что нет.

Махони внимательно выслушал адмирала, вежливо покивал, и распрощался. У него были свои мысли по этому поводу. И здесь он не мешкал.

Военные в массе своей весьма консервативны. Они очень не любят отказываться от схемы, которая раз или два сработала весьма успешно. Если уж на то пошло, то они держатся за нее до тех пор, пока враг не поймет, что к чему. Зачастую урок не идет им впрок, даже когда за него приходится платить сотнями тысяч жизней.

Например, во время сражений на древней Земле в 1914 году после Рождества Христова по земному летоисчислению военная стратегия пришла к позиционной, окопной войне. Это значило, что обе стороны бились на фиксированных, укрепленных позициях, глубоко врытых в землю. И вот командир одной из воюющих сторон, некто Хейг, приказал своим частям атаковать противника в лоб, парадным строем. Только за первый день его войска потеряли убитыми и ранеными шестьдесят тысяч человек.

После подобного провала любое нормальное существо ибо ушло бы в отставку по непроходимой тупости, либо изменило бы тактику. Но увы! За редким исключением, тот же план атаки использовался до самого конца войны, пока военная машина не забуксовала из‑за нехватки пушечного мяса. И каждый раз последствия были столь же ужасными, как и в атаке Хейга.

Воинственные таанцы тоже оказались склонны к лености мышления. Они придумали неплохой способ наведения ракет — с помощью агента, подсвечивающего цель лазерным лучом. Они применяли этот метод на сотнях миров и везде достигали успеха. А раз так, то и в штурме Кавите нечего выдумывать что‑то новое. Тем более что там есть достаточно готовых к работе агентов и рвущихся в бой революционеров.

Привычка, несомненно, сыграла свою роль в решении леди Этего и адмирала Дески воспользоваться наводимыми с земли бомбами. Вторым фактором, вероятно, стало — вполне оправданное — пренебрежение к имперским вооруженным силам. Одного только таанцы не учли. Между бездельниками и необстрелянными новичками 23‑го Флота и видавшими виды ветеранами Первой гвардейской была очень большая разница. Империя уже много лет не вела крупных войн, верно. Но при этом Первая дивизия Гвардии всегда выступала в роли военной пожарной команды. Большинство солдат в ней были профессионалами, и половина из них имела за плечами двадцать с лишним лет боевого опыта, приобретенного в самых разных условиях.

В том числе они прекрасно умели сражаться в городах и проводить облавы.

В районе города Кавите таанцы располагали пятью десятками операторов-наводчиков. Они прятались на чердаках заброшенных зданий, в пустых конторах и квартирах.

Махони задействовал для облавы сразу два батальона. Гвардейцы работали группами по пять человек. Первый, прислонившись к стене, осторожно стучал в дверь. Двое, встав на колено, готовились поддержать его огнем. Двое по сторонам следили, чтобы в дело не вмешался кто‑нибудь еще — например, снайпер из окна напротив. Любое сопротивление или молчание — и дверь выбивалась. Если вы думаете, что генерал Махони при необходимости склонен был пренебрегать правами граждан, то вы совершенно правы. Впрочем, любое разбирательство можно будет начать, только если удастся удержать Кавите и только после окончательной победы Империи.

Прежде чем следующая волна таанских такшипов ворвалась в атмосферу Кавите, гвардейцы обнаружили сорок семь точек наведения — операторы либо погибли, либо бежали, бросив свое оборудование. Оставшихся уничтожили, как только они попытались подсветить цели.

В итоге бомбы беспорядочно рухнули на город. С военной точки зрения, они не причиняли особого вреда — только три из них повредили важные военные объекты. Но Кавите окончательно превратился в руины. Погибло шесть тысяч гражданских. Армия, призванная защищать население, как и всегда, вела себя в высшей степени эгоистично.

На сей раз, однако, таанцам не удалось уйти без потерь. Три такшипа Стэна и отряд патрульных ботов поджидали их на заранее рассчитанной орбите. Они уничтожили двенадцать вражеских кораблей. Не ожидавшие сопротивления таанцы послали в атаку не самые лучшие свои суда.

Еще три раза, все с тем же трехчасовым интервалом, враг штурмовал Кавите. Все три бомбардировки провалились. Три раза подряд таанцы несли невероятные потери.

После этого леди Этего решила изменить тактику.

Стэн тоже.

Под каждым из трех такшипов теперь висела большая обтекаемая капсула. В ней находилась предназначенная для эсминцев аппаратура постановки электромагнитных помех, ЭМП. Вообще‑то, она делала куда больше, чем просто создавала помехи, но так уж она называлась. По километровому кабелю сигналы из капсул и от бортовой электроники такшипов поступали на хитро расположенные отражатели.

— Думаешь, сработает? — с сомнением в голосе спросил Алекс.

— Почему бы и нет? — отозвался Стэн.

— Ладно. Изменим вопрос. Допустим, все сработает даже лучше, чем надо. Что тогда?

— Тогда от нас останется пшик на постном масле.

Стен решил, что с провалом наведения с земли таанцы вернутся к традиционным способам управления ракетами. И он не ошибся.

Четыре таанских эсминца ворвались в атмосферу в четырехстах километрах от города Кавите. С километровой высоты они выпустили множество дистанционно управляемых ракет.

— Вижу запуск… Пошли ракеты… — внезапно объявил Фосс, не отрываясь от экрана.

Аналогичные сообщения поступили и с «Клаггета» и «Ричардса».

— Всем кораблям… готовность номер один, — приказал Стэн. — По моему приказу активировать… Пошел!

Фосс щелкнул клавишей, и ЭМП начал работу.

Операторы таанцев наводили ракеты как визуально, так и по радару. Заглушить статический сигнал было проще простого. Таанцы, ничего другого и не ожидавшие, спокойно перешли на радары.

Их сенсоры обшарили Кавите в поисках подходящих целей — больших металлических объектов. Этим ударом леди Этего намеревалась раз и навсегда прикончить те немногие корабли, которые привел с собой Махони и которые уцелели из всего 23‑го Флота.

Опытные операторы нашли цели… их компьютеры распределили цели между ракетами… наводка… заход на боевой курс…

— Поднимаемся, — приказал Стэн. — Ты их видишь?

— Так точно. Все ракеты идут, как и планировалось. Выходят на боевой курс.

— Полная мощность!

Такшипы рванулись в космос.

Ракеты были совсем близко от имперских кораблей. Так, во всяком случае, полагали таанцы. На самом деле они атаковали не сидящие на летном поле эсминцы и такшипы, а хитроумные отражатели, «исправляющие» радарные лучи по указаниям ЭМП.

Но вот такшипы ушли, и отражатели «смолкли». Ракеты внезапно потеряли цель. Операторы ничего не понимали. Не могли же боевые корабли раствориться в воздухе! Если кто и догадался, как их обманули, то все равно сделать уже ничего было нельзя.

В нескольких астрономических единицах от Кавите Стэн остановил свой отряд, посчитал по головам и понял, что им повезло. Второй раз такой трюк уже не удастся.

Глава 54

Для Стэна и его людей время потеряло всякий смысл. Когда у них хватало сил на воспоминания, они мерили дни полузабытыми событиями: «Это было в день, когда мы летали в разведку. Нет, тогда мы сопровождали тральщики… Помнишь, когда был взрыв на „Свампскоте“? Тоже нет, тогда мы сидели в засаде».

Никто не знал наверняка. Каждый с радостью променял бы всю загробную жизнь на две вахты спокойного сна; на еду, которую не надо в спешке, холодной выскребать из банки; на — лучше и не напоминайте — горячую ванну.

Корабли воняли почти так же, как и их экипажи. Удушливый запах страха, топлива, озона, пота, перегретой изоляции. К тому же, такшипы понемногу начинали выходить из строя. Накрылась пусковая установка «Кали» на «Ричардсе». Впрочем, это уже было неважно. В отряде все равно осталось лишь три таких ракеты. Оба «Чейна» на «Клаггете» могли стрелять только короткими очередями, а его бортовой компьютер потерял добрую половину мозгов. На «Гэмбле» осталось всего шесть способных навестись на цель пусковых установок для «Гоблинов».

Всем Юкавам требовался капитальный ремонт — срок их службы истек уже давным-давно. Приводы АМ‑2 работали исправно, что, впрочем, было неудивительно — двигающихся частей в них примерно столько же, как в кирпиче. Зато навигационные компьютеры барахлили все без исключения. Прокладывая курс, расчеты приходилось выполнять несколько раз подряд, потом усредняя результаты. А таанцы день ото дня становились все сильнее и все наглее.

Тем временем такшипы летали на задания. Провести X кораблей… Патрулировать Y сектор… Сопровождать отряд Гвардии Z и обеспечить ему огневую поддержку, пока он не закрепится на новых позициях.

Самые заурядные миссии.

Во время такой «заурядной» миссии они и обнаружили корабль-призрак.

Один из сенсоров зарегистрировал транспорт, летящий по весьма странной траектории. Этот корабль не отвечал на запросы и его «С‑Ч» сигналы не соответствовали принятым — устарели минимум на несколько недель. Однако радарный и визуальный контроль показали, что это стандартный вспомогательный грузовик имперского военного флота. Бортовой компьютер «Гэмбла» определил его как транспорт класса «Атрек» — «Галкин».

Стэн предположил, что это подстроенная таанцами ловушка. Он думал, что за транспортом прячется пара эсминцев, готовая вцепиться в каждого, кто вздумает обследовать мертвый грузовик. Но сенсоры не обнаружили ничего подозрительного. «Гэмбл» и «Клаггет» легли на параллельный курс.

«Ричардс» сейчас в полуразобранном состоянии находился на Ромни. Саттон и его ребята полагали, что им удалось найти неисправность в Юкаве и обещали вскоре привести двигатель в чувство.

Стэн рискнул вызвать транспорт, однако ответа не получил. Тогда он запустил своего модифицированного «Гоблина». Может, это вовсе и не транспорт, а только искусный муляж? Осмотр с близкого расстояния показал, что это не так.

Люки, и грузовые и пассажирские, наглухо задраены. Корабельные шлюпки на месте.

Стэн осторожно подвел «Гоблин» к главному люку и чиркнул одним из плавников по крышке. Если транспорт заминирован, от этого он должен взорваться.

Все тихо, и детекторы все еще не видят никаких других кораблей. Стэн связался с «Клаггетом». Ш’аарл’т тоже полагала, что это ловушка. Однако следовало узнать наверняка. А значит, кто‑то должен подняться на борт «Галкина».

— Пойдем мы с Килгуром, — решил Стэн. — Ш’аарл’т, отведешь «Клаггет» в сторону на пару световых секунд…

— По‑моему, это не разумно, — возразила Ш’аарл’т. — Мы почти безоружны, и если вдруг появятся таанцы, нам вас не защитить.

Стэну пришлось согласиться. Решено — Ш’аарл’т и ее помощник проверят «Галкина», а «Гэмбл» будет их охранять.

Килгур вывел корабль на позицию. Еще минута, и «Клаггет» на АМ‑2 подплыл вплотную к транспорту. Вскоре в динамиках раздался голос Ш’аарл’т:

— Мы готовимся подняться на борт.

Стэн лишь невероятным усилием воли удержался от глупого «Будьте осторожны».

Помошник Ш’аарл’т, Деджин, осторожно коснулся внешнего контроля главного люка. Казалось, он ждал, что сейчас его поразит молния. Но ничего не произошло, и Деджин, уже увереннее, перевел рукоять в положение «открыть». Сегменты люка послушно разошлись. Чуть помедлив, Ш’аарл’т и Деджин вошли внутрь.

Изображение на экране монитора повернулось — маклиновские генераторы «Галкина» придали разведчикам новые «низ» и «верх». Их сапоги коснулись пола шлюзовой камеры, и опять взрыва не последовало.

— Мой скафандр регистрирует снаружи нормальную атмосферу, — сообщила Ш’аарл’т. — Но снимать его мне все равно не хочется.

Ш’аарл’т коснулась кнопки контроля внутреннего люка. Он тоже послушно открылся. Увеличив мощность передатчиков, чтобы их слышали на «Гэмбле», разведчики двинулись внутрь мертвого корабля.

Они не нашли ровным счетом ничего. Транспорт от машинного зала до капитанского мостика был пуст. Спасательные шлюпки стояли на месте. Скафандры от тяжелых спасательных до легких двухместных рабочих капсул висели в своих гнездах.

Проверили каюты экипажа — никого. Пустыми оказались и шкафчики, предназначенные для личных вещей.

Деджин проверил кладовые. Пусто и здесь, словно «Галкина» никогда и не снаряжали в путь.

Стараясь не поддаваться навязчивому страху, Ш’аарл’т прошла в рубку и нашла бортовой журнал.

Транспорт Имперского Военного Флота «Галкин», капитан Али Римо, поднялся с планеты Михр шесть циклов тому назад. Экипаж — сорок два офицера и четыреста пятьдесят три матроса. Капитан Римо аккуратно отметил, что до полного штата не хватает шести офицеров и тридцати четырех матросов.

«Галкин» шел в распоряжение 23‑го Флота на Кавите. Ш’аарл’т перешла к последней записи.

…И журнал автоматически зафиксировал текущие координаты «Галкина».

Стэн нервно ходил по рубке. Чем дальше, тем меньше ему нравилось эта история.

— Все в полном порядке, — сообщила Ш’аарл’т. — За тем исключением, что где‑то после 23:00 с борта «Галкина» бесследно исчезли все живые существа.

Стэн покосился на Алекса.

— Не верю я в призраков, — пробурчал тот, — но…

— Подождите минуточку! По‑моему, мы что‑то нашли! — В голосе Ш’аарл’т слышалось волнение.

Стэн терпеливо ждал продолжения. Минуту спустя, он не выдержал:

— Ш’аарл’т, доложите обстановку! Что вы нашли?

— Если верить бортовому журна…

Ее голос прервался на полуслове. Словно система связи «Гэмбла» в единый миг целиком вышла из строя.

— Капитан! — воскликнул Фосс прежде, чем Стэн успел что‑либо сказать. — Я этого не понимаю! Они исчезли!

Бросившись к нему, Стэн, не веря своим глазам, уставился на экран. Две жирных точки, обозначавших «Галкина» и «Клаггет», куда‑то пропали.

— Наверно, неисправность в системе радаров, — предположил Стэн, заранее зная, что радары тут ни при чем.

Фосс даже спорить не стал. Он только покачал головой. Без всяких приказов команда заняла боевые места. Фосс прокрутил все тесты электронной разведки, какие только имелись в инструкциях, а потом еще и парочку придуманных им самим.

И снова — ничего.

Ничего на радаре. Ничего на сенсорах ближнего, среднего, дальнего радиуса действия. Ничего на прямом луче, на рабочих, вспомогательных, аварийных частотах. В одной световой секунде корабли можно увидеть в обычную оптику. Но пространство было пусто.

— Четверть мощности, — приказал Стэн. — Идем туда. Медленно. Очень медленно.

Все еще ничего.

— Половинная мощность. Поисковый маневр, мистер Килгур.

— Слушаюсь, сэр.

Они искали, все больше расширяя круги поиска. Они искали три стандартных дня. Но «Клаггет», Ш’аарл’т, два ее офицера и девять человек команды исчезли без следа. Вместе с «Галкиным».

Объяснения этому не было. И никогда не будет.

Глава 55

До Ромни оставалось три часа полета, когда коммуникатор вывел на экран «Гэмбла» сообщение с Кавите:

Фосс уже завел координаты в навигационный компьютер.

— Тоже мне приказ, — фыркнул Алекс. — «Атакуйте»! Прямо приглашение в рай, да и только.

Алекс был прав. Нет больше ни «Келли», ни «Клаггета». «Ричардс», скорее всего, еще чинится на Ромни. Стэну вовсе не улыбалось подставлять свой весьма хрупкий кораблик… и если уж на то пошло, свое еще более хрупкое тело под орудия целого вражеского флота.

Включив интерком, он прочитал сообщение с Кавите экипажу.

— Если у кого‑то есть идея, что нам делать, когда мы доберемся до Кавите, прошу сообщить мне.

Килгур придержал палец Стэна на кнопке интеркома.

— Маленькое добавление к словам командира. Нужны идеи, осуществив которые, нам не придется получать медали за храбрость посмертно.

Таких идей не оказалось.

— Чудесненько, — пробормотал Стэн. — В области тактики мы, пожалуй, не уступим самому Ван Дурману.

— Да не дергайся. Как‑нибудь прорвемся.

Леди Этего и адмирал Деска как могли позаботились, чтобы второй раз штурм не провалился. Более пятисот таанских кораблей наводнило систему Калтор. Останки 23‑го Флота были не столько побеждены, сколько похоронены под лавиной атакующих судов.

Махони разместил отряды Гвардии на каждой луне, на каждом астероиде системы. И каждый отряд он снабдил насколько возможно совершенными сенсорами. Итог получился не слишком впечатляющим, хотя в дело пошли датчики и с разбитых имперских кораблей, и со списанных торговцев, и еще черт знает откуда. Вооружение гвардейцев было не менее разномастным.

Использовалось все — от частных яхт до орбитальных спутников и давным-давно устаревших калош. Все было выведено в космос и подключено к импровизированной системе наведения. Даже старый тягач Тапии и тот роботизировали, заполнив кабину управления форменной паутиной проводов.

Большинство этих самопальных орудийных платформ, брандеров и ракет было уничтожено задолго до того, как им удалось добраться до своих целей. Некоторые просто не сработали.

Но часть все‑таки дотянулась до таанских кораблей.

— Бейте транспорты, — говорил Махони своим бойцам, и они так и делали.

Штурмовые корабли разваливались на части, высыпая солдат в открытый космос, выбрасывая их в атмосферу, где они сгорали сотнями, тысячами огненных болидов.

Но таанцы были слишком сильны.

Из своего на сотню метров зарытого в землю штаба Махони следил, как понемногу пропадала связь с расположенными вне планеты отрядами. Они замолкали один за другим. Махони оставался совершенно спокойным.

«Этому говнюку все равно, — в ярости думала одна из техников, склоняясь над своим пультом. — Сплошной империум, с головы до пят. Его и АМ‑2 не возьмет».

На самом деле Махони тщательно анализировал свои чувства. Он даже был доволен — ни одного сообщения, что его люди не выполнили свой долг.

«А как насчет тебя самого, Ян? Твои потери… сейчас прикинем… около двадцати пяти процентов. Как ты это ощущаешь? Не так уж и плохо. Не хуже, чем, скажем, когда тебе отрезают правую руку без анестезии. Не жалей себя, генерал. Если ты сейчас сделаешь глупость, заплачешь или, например, начнешь ругаться, твои солдаты могут не выдержать.

Какое высокомерие, — сам себе поражался Махони. — Ну и что с того, если твои люди побегут? Это же в последний раз. Все равно через пару дней от Первой гвардейской не останется и мокрого места. Некому будет даже написать записку с просьбой никого не винить. Как ты и говорил Стэну: создаем мучеников для имперской пропаганды… Хватит об этом, Ян. Берись‑ка лучше за работу».

Махони подал знак оператору, и тот немедленно соединил его со всеми уцелевшими подразделениями.

— Они все еще лезут, ребята. Доставайте‑ка резервы из рукавов и готовьтесь задать им перцу.

Земля содрогнулась, и лампы под потолком дважды мигнули, прежде чем компьютеры нашли неповрежденную резервную цепь питания.

Враг начал новый обстрел Кавите.

Первой волной таанцы пустили беспилотные боты. Повинуясь приказу, зенитные орудия имперцев огонь не открывали. Запасы амуниции и ракет были смехотворно малы. «Ждите, — раз за разом повторялось канонирам и операторам. — Ждите настоящие цели — пилотируемые суда, а лучше всего вражеские транспорты. Они пойдут во второй волне».

Но Этего применила несколько иную тактику.

Вторая волна состояла из двадцати малых штурмовых кораблей. Каждый из них, войдя в атмосферу, выпустил шесть десантных капсул. В каждой из них находился отряд десантников.

В отличие от больших имперских капсул, таанцы не использовали ни крыльев для планирования, ни парашютов для торможения. Их капсулы были снабжены только тормозными ракетами, срабатывавшими, когда до земли оставалось уже всего ничего.

Многие капсулы не смогли стабилизировать падение, и тормозные двигатели завертели их волчком, практически не снижая скорости. Даже те, что сработали, затормозились всего до пятидесяти километров в час. Удар при посадке должны были погасить внутренние амортизаторы — во всяком случае, в теории. В итоге лишь тридцать процентов десантников сумело покинуть разбитые капсулы и атаковать свои цели.

Леди Этего это вполне устраивало. Она закладывала в расчеты восьмидесятипроцентные потери при десантировании. Впрочем, цинизм операции на этом не кончался. Леди Этего вовсе не ожидала, что десантникам удастся овладеть указанными объектами. Самим десантникам, разумеется, это не говорилось. Главная задача второй волны заключалась в том, чтобы отвлечь внимание имперцев и облегчить высадку основных сил.

А основные силы шли в третьей волне. Четыре линкора, включая отремонтированный флагман, «Форез», двадцать крейсеров и целая стая эсминцев начали обстрел планеты. Они огнем прикрывали семьдесят пять брюхатых штурмовых транспортов.

Из земли, им навстречу, поднялись скрытые прежде ракетные установки имперцев. Они выныривали из зданий и из сараев, и даже, в одном случае, из разбитого двухъярусного гравитолета. Промахнуться было почти невозможно.

Но и сбить всех тоже. Шестьдесят три транспорта приземлились в четырехстах километрах от столицы. Люки открылись, и полки таанцев хлынули на Кавите.

Леди Этего позволила себе довольную улыбку. Она считала, что дело сделано. Осталось только очистить территорию.

Глава 56

«Гэмбл» висел в космосе, спрятанный, как надеялся Стэн, от таанцев одной из лун Кавите. Весь экипаж такшипа, за исключением прилипшего к сенсорам Фосса, сгрудился в крошечной кают-компании. Решали, что делать дальше.

Ни Стэн, ни Килгур не могли придумать плана атаки, при котором «Гэмбл» имел бы хоть небольшие шансы уцелеть. Как метко подметил Алекс:

— Насколько я понимаю, мы все‑таки не камикадзе или как там это называется.

С точки зрения Стэна, было глупо губить корабль и людей, не имея большой, значимой цели. Если бы атака «Гэмбла» могла остановить врага, тогда и умереть не страшно. А так… Обсчет на боевом компьютере показывал, что во всех случаях с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента такшип даже не пробьется через внешний заслон эсминцев. Где уж там дотянуться до таанских крейсеров и линкоров.

— Может, нам разогнаться посильнее, — предложила Контриас — в прошлом полицейский, а теперь помощник боцмана. — На полной скорости вокруг луны, потом вокруг Кавите и ударим их на обратном пути…

— Не выйдет, — покачал головой Стэн. — Нас засекут, как только мы выйдем из тени. Пока мы доберемся до Кавите, они уже успеют подготовить тепленькую встречу.

Подергав себя за ухо, Контриас вновь углубилась в раздумья.

— Но не можем же мы тут так и сидеть, сэр! — воскликнул Мак‑Кой.

Бывший заключенный, он стал теперь помощником главного механика.

— Мы хоть знаем, осталось что‑нибудь от нашего флота или нет?

— Принято сообщение, которое, по мнению Фосса, передал «Свампскот». Пара эсминцев еще сражается над городом.

— По‑моему, стоит подождать, — сказал Алекс. — Рано или поздно кто‑нибудь на Кавите попытается прорваться. Тогда‑то мы и ударим с другой стороны.

— Стэн угрюмо грыз ногти.

— Дерьмовый план, — наконец произнес он. — У кого-нибудь есть лучший?

Лучшего ни у кого не нашлось.

— Ладно, попробуем. А пока всем кроме вахты спать.

Гипновнушение позволяло засыпать в любых, самых сложных условиях и по команде просыпаться бодрым и свежим. Но на сей раз экипаж еще не добрел до своих коек, когда раздался вой тревоги. Сенсоры кого‑то засекли.

Стэн ринулся к командному пульту.

— Это «Ричардс», сэр, — Фосс указал на маленький огонек на одном их экранов. — Его «С‑Ч» сигнал. А это…

Объяснений Стэну не требовалось. Второй экран показывал более мощный сигнал. Крупный корабль. Разумеется, таанский. Скорее всего, тяжелый эсминец.

Фосс нажал несколько кнопок и перевел изображения на большой центральный экран.

— Он сближается с «Ричардсом».

Стэн поднял микрофон и, нарушая радиомолчание, включил передатчик на полную мощность:

— «Ричардс»… «Ричардс»… Говорит «Гэмбл». — Таанцы наверняка услышат передачу, но, возможно, «Ричардсу» еще удастся спастись. — Дух на орбите перехвата. Сближается. Координаты духа…

— «Гэмбл», — зазвучал в динамиках ответ «Ричардса». — Мы его видим. Скован… X‑луч дельта два. Конец связи.

Лейтенант Эстил — Стэн заметил, что голос его звучал совершенно спокойно, — воспользовался простым кодом. X‑луч — главный двигатель. Дельта — поврежден. Два — потеря мощности пятьдесят процентов.

— Говорит «Гэмбл». Иду на сближение. Конец связи.

— Мистер Фосс, — сказал Стэн, одновременно объявляя боевую тревогу. — Мне нужен курс на перехват. Двигатели?

— Готовы, сэр.

— Главный двигатель, экстренная мощность. Вторичный двигатель полная готовность.

— Есть, сэр.

— Все орудийные системы, доложите готовность к пускам.

— Все целые станции готовы, сэр.

— Мистер Фосс, как наши дела?

Теперь на экране появилась третья точка. От нее к первым двум протянулась тонкая красная линия. И вдруг «Ричардс» замигал — он выходил из АМ‑2.

— «Гэмбл»… Говорит «Ричардс». X‑луч дельта четыре. Повторяю, дельта четыре. Конец.

Главный двигатель окончательно вышел из строя.

— АМ‑2 не может сломаться! — воскликнул Фосс.

— Какого черта не может! — буркнул Алекс. — Один только что это сделал. А теперь заткнись и смотри за своими экранами.

— Говорит «Гэмбл». Янки альфа один. Пробел. Майк танго эхо конец.

Янки — двигатель Юкава. Альфа — используйте. Один — полная мощность. Майк — маневр. Танго — в сторону. Эхо — врага.

— Говорит «Ричардс». Связан. Янки тоже дельта. Три.

Саттону не удалось починить Юкаву. Или же ремонт оказался недолговечным.

Фосс наложил на экран две временные шкалы. Левая указывала, через сколько секунд «Ричардс» окажется в пределах досягаемости ракет таанского эсминца. Правая — время, через которое Стэн сможет сам атаковать эсминец. Разница времен составляла около семи секунд. И эти семь секунд могли оказаться для «Ричардса» роковыми.

— Приготовить «Кали».

— Готово.

— Фосс, к запуску аварийных маяков…

— Аварийные маяки… есть, сэр. Готовы.

— Маяки… запуск! «Кали»… запуск!

Огромная ракета выскользнула из пускового колодца «Гэмбла» в тот самый миг, когда перед такшипом вспыхнули два аварийных маяка. Они ослепительно сверкали не только в видимом свете и радиодиапазоне, но и в сверхсветовой радарной области.

Секунду спустя эсминец выпустил по «Ричардсу» две ракеты.

— Алекс… что бы я ни делал… прикончи мне этого таанца.

— Не боись, приятель. Я уж его не упущу.

— Аварийные маяки… Еще раз… Запуск!

Стэн надеялся отвлечь операторов эсминца. Быть может, они даже перенесут огонь с «Ричардса» на «Гэмбл».

Но этого не произошло. Беспомощный «Ричардс» был слишком заманчивой целью.

Однако усилия Стэна не пропали даром. Возможно, его ревущие на всех диапазонах маяки на долю секунды отвлекли-таки таанских операторов. Одна ракета вообще прошла мимо «Ричардса» — немудрено, ведь по размеру она была немногим меньше такшипа. Вторая взорвалась так близко, что на экране «Гэмбла» ее отметка даже слилась с точкой «Ричардса».

Экран очистился, и «Ричардс» не пропал!

— А теперь пришел наш черед, — пробормотал Алекс, давая команду на подрыв «Кали».

Шестьдесят мегатонн развалили эсминец пополам. Центральная его часть вообще перестала существовать, превратившись в облако радиоактивного пара. Корма, сыпя искрами из дюз, полетела куда‑то в сторону. Остаток носа по тангенциальной орбите пронесся мимо «Гэмбла».

— «Ричардс»… «Ричардс»… Говорит «Гэмбл»… Прием.

В ответ — тишина.

— Говорит «Гэмбл». Вы меня слышите?

Фосс заметил, как заморгал сигнал резервного приемника.

— Сэр… На «Ричардсе» работает скафандровый передатчик.

Он изменил частоту приема.

— …ворит «Ричардс». Повторяю, говорит «Ричардс».

Это был голос Тапии.

— Говорит «Гэмбл». Эсминец уничтожен. Сообщите ваше состояние. Прием.

— Говорит «Ричардс». Семеро убиты. Трое ранены. Командование у первого помощника.

— Говорит «Гэмбл». Идем на стыковку. Готовьтесь к переходу.

— Категорически возражаем, — быстро сказала Тапия. — Главный люк разрушен. Запасной недоступен. Юкава может взорваться с минуты на минуту. Держитесь от нас подальше, «Гэмбл».

— «Ричардс»… Это «Гэмбл». У вас все выжившие в скафандрах?

— Ответ утвердительный.

— Вы сумеете добраться до смотрового люка «Кали»?

С неисправной пусковой установкой громадная труба в центре такшипа, естественно, пустовала.

— Возможно.

— Вы сумеете открыть внешний люк?

— У нас нет инструментов.

— Открывалка уже в пути, — сказал Стэн и отключил микрофон. — Давай, Алекс.

Переведя управление на «Фокс», Килгур нажал кнопку запуска. Крошечная зенитная ракета рванулась вперед, и Алексу пришлось, сбрасывая скорость, по крутой дуге возвращать ее обратно.

— Ну, сейчас попробуем, — сказал он, посылая ракету в нос «Ричардса». Даже с заблокированной боеголовкой «Фокс» вырвал добрый метр корабельной обшивки.

— Из меня вышел бы неплохой нейрохирург, — с гордостью оглянулся на друга Алекс.

— Выходите, — сказал Стэн в микрофон. Пять закованных в скафандры фигур выплыли через пробоину. Стэну потребовалось всего несколько секунд, чтобы «Гэмбл» завис рядом. Мак‑Кой уже надел скафандр и выбрался на обшивку. Он взмахнул магнитным лассо, и первый из спасшихся оказался в шлюзе «Гэмбла».

Минуту спустя Стэн уже вел свой такшип прочь. То, насколько далеко им удалось улететь прежде, чем взорвались Юкавы «Ричардса», зависело потом от того, насколько доверчивые попадались слушатели и сколько рассказчик успел пропустить стаканчиков.

Пятерых спасенных приняли на борт. Стэн лично снял скафандр с Тапии и отнес ее в свою собственную кабину. Он старался помочь ей, сам себя убеждал Стэн, потому что Тапия очень способный офицер и отличный друг. При этом сам себе он не верил ни на грош. Впрочем, что это меняло?

«Гэмблу» следовало возвращаться на Кавите. Без своего главного оружия такшипу в космосе делать было нечего.

Короче, оставалось только прорваться сквозь блокаду таанцев, найти укромное местечко, приземлиться и спрятать корабль так, чтобы его никто не нашел.

«Не будет никаких проблем», — отчаянно надеялся Стэн.

«Гэмблу» всегда сопутствовала удача.

Удача оставила такшип на высоте восьми миль над поверхностью Кавите. Звено из шести таанских перехватчиков взяло «Гэмбла» в оборот. Стэн пытался уйти обратно в космос, но бортовой компьютер показал сразу три эсминца, готовых отрезать имперскому кораблю путь к спасению.

А в атмосфере скорость и маневренность были на стороне перехватчиков. Уже не надеясь удрать, Стэн бросил такшип в крутое пике.

Пока перехватчики не подошли на дистанцию прицельного запуска, Килгур успел выпустить по ним трех «Фоксов». Он сбил двух таанцев, но потом остальные дружно открыли огонь. На кормовом экране Стэн прекрасно видел крошечные серебряные вспышки под главными крыльями перехватчиков.

— Вижу семь… нет, восемь запусков… — голос Фосса дрожал. — Время до контакта…

Три ракеты попали в такшип. Стэн услышал громовые удары, увидел пламя, полыхнувшее из‑под контрольного пульта, заметил внизу укутанные туманом белые горы. В следующий миг экран ослеп. А потом отказало ручное управление.

Командир звена вывел свой перехватчик из пике. Он проследил, как объятый пламенем имперский такшип исчез в тумане, и отдал приказ о возвращении на материнский корабль.

Сегодня у него выдался хороший день. Его звено сожгло пять… нет, теперь уже шесть имперцев. По такому случаю он решил выдать экипажам двойную норму алкоголя.