Флэшбэк

Эпилог

В седьмом часу вечера позвонил Дуг, чтобы сообщить, что «блюболл», за которым наблюдали двое его подчиненных, в соответствии с моими предположениями ровно в шесть исчез, оставив после себя лишь чмокающий звук в ушах агентов. Мы немного пообсуждали с Дугом следствия данного факта и еще кое-какие другие дела, а в конце разговора Саркисян небрежным тоном задал самый важный вопрос:

— Ты все так же собираешься рассказать обо всем Гайлорду?

— Да.

— В который уже раз спрашиваю: зачем? Только осложнишь жизнь себе и ему, если что-то случится с Пимой или Филу кто-то подставит подножку — будешь думать, не месть ли это Гайлорда.

— Пре-у-ве-ли-чи-ва-ешь! — пренебрежительно произнес я по слогам.

— И еще — что, если он задаст тебе тот же вопрос, что и я?

— Отвечу ему то же, что ответил вчера тебе: не могу требовать к себе честного отношения, если хотя бы раз окажусь нечестным сам. Пока!

Видимо, он попросил техника поставить ему какую-то систему, позволявшую громко выразить недовольство только что завершившимся разговором. Во всяком случае, в трубке основательно рявкнуло.

Полчаса спустя я уже сидел за рулем «бастаада», направляясь в империю Р. М. Г. Все тот же швейцар, не имевший относительно меня никаких инструкций, подошел не очень медленно, но и не очень быстро, не улыбался, но и мрачной его физиономия тоже не была. Во всяком случае, всех своих способностей он не демонстрировал. В приемной я почувствовал себя лучше — секретарша, увидев меня, показала правой рукой на кресло, а левой нажала клавишу интеркома, извещая шефа о том, кто намерен предстать перед его очами. Десять секунд спустя она вскочила и, изящно покачивая задиком — за что я вышвырнул бы ее с работы, — провела меня к двери кабинета шефа, а в идеально выбранный момент, хотя нет, Ричмонд Гайлорд не занимался бы подобными идиотизмами, он просто открыл дверь в кабинет как раз тогда, когда было нужно, чтобы мне не пришлось перед ней стоять. Мой вид его не слишком обрадовал.

— Что-нибудь случилось? — спросил он, явно торопясь.

— Именно. Я нашел твоего ангела-хранителя.

— О! Ну, вот и прекрасно, — обрадовался он, но не так, как я ожидал. — И кто это? — Он мельком глянул на часы.

— Если торопишься, давай договоримся на другое время… — предложил я. — Но дело весьма важное, особенно для тебя.

— Ну, тогда подожди… — Он вскочил и, сидя на столе, отдал несколько распоряжений секретарше, затем вернулся в кресло.

— Возвращаясь к твоему вопросу — кто это? Ответ: ты! Понимаешь?

Он медленно покачал головой, прищурился и выпятил челюсть, как обычно поступают люди, размышляя над какой-то проблемой.

— Ну, так вот, объясняю… Твой Хейруд охвачен манией власти над временем, это проблема, над которой он работает, и через какое-то время ему удастся создать устройство, позволяющее перемещаться назад во времени. Примерно в это же время его работодатель… — я показал рукой на Гайлорда, — придет к выводу, что принятое сколько-то там лет назад решение остаться честным гражданином было самой большой ошибкой в его жизни. Поскольку, если бы он так не решил, то мог бы стать властелином мира. Тогда он берет машину времени, возвращается и слегка подправляет свое прошлое, чтобы исправить будущее. Ты мне сам это объяснял, понимаешь?

— Нет, но продолжай.

— Ну… Игра оказалась несколько опасной, о чем предупреждал Хейруд, и нужно было вмешиваться более решительно, во всяком случае, это ты сам вызвал на остров убийцу и сам его ликвидировал. И вообще, ты немного запутался, Гайлорд, но несостоявшиеся властелины мира всегда запутываются в интригах, заговорах, обманах, и то, что происходит с ними потом, — всего лишь обычные последствия подобных поступков.

Все еще щурясь, он откинулся на спинку кресла, о чем-то напряженно думая.

— Если бы я прочитал в какой-нибудь книге, что детектив преподносит такую разгадку…

— Прочитаешь… — прервал я его. — Я собираюсь побыстрее об этом написать, это один из элементов моей страховки от возможной мести.

— Мести? Чьей?

— Твоей…

— Мо… моей? — Он вскочил и тут же снова упал в кресло, видимо, только теперь до него дошло.

— Вчера я встретился с тобой, только немного постарше. Тот Гайлорд-старший решил убить меня, а потом, может быть, еще нескольких, чтобы тщательно замести следы. Извини, Ричмонд, но это был ненормальный, у него явно имелись отклонения в психике, паранойя или что-то в этом роде…

— Теперь, кажется, начинаю понимать… — медленно проговорил он. — Ты его убил?

Я кивнул. Гайлорд поморщился и подвигал челюстями, словно перетирая ими ругательство или вишневую косточку.

— Я думаю о нем… о! Даже говорю «он», а не «я»… Невозможно поверить, что кто-то меня уже убил! — Он пожал плечами. — Не чувствуешь во всем этом какой-то фальши?

— Нет, но я видел тебя вчера и вижу сегодня.

— Нет, это какой-то из твоих книжных парадоксов…

Я встал и хлопнул в ладоши:

— Ну, это уже твое дело. Я сказал, что хотел сказать, счет пришлю в течение двух-трех дней…

— Подожди! — Гайлорд тоже вскочил. — Получается, что ты меня застрелил и, сообщив мне об этом, так просто уходишь?

— А что, я должен принести тебе соболезнования? — Я обошел его и подошел к двери. — Это был опасно больной человек, неизлечимо больной! И кстати — кто-то говорил, что плохим может стать тот, кто на самом деле плохой.

— А я что, должен тебя поблагодарить? В счете, будет графа «убийство клиента»?

— Гайлорд, ты теряешь контроль над собой, это не в твоем стиле. Примитивная месть тоже не в твоем стиле, но на всякий случай сообщаю: если что-то случится со мной или моей семьей, через несколько часов ты будешь знать, в какой день недели я убью тебя в будущем. Будешь, например, думать о том, станет ли уже эта пятница последней, или какая-то другая… Если это была пятница… — Я взялся за ручку. — Не пытайся меня трогать, если не хочешь умирать пятьдесят два раза в год. В случае моей смерти ты получишь письма с названием дня недели от восьмидесяти адвокатов со всей страны, я уже принял меры. Потом будет книга…

Я повернулся и в последний раз в жизни переступил порог кабинета Ричмонда Марка Гайлорда, которого убил позавчера, шестого июня, а вернее, двадцатого марта 2074 года, то есть через двадцать восемь лет. Что за паранойя — хочешь убить человека? — можешь сделать это всегда, сегодня, завтра, вчера… Время на твоей стороне…

Я припарковался перед домом, и в то же мгновение перед ним остановилось такси. Из него выскочил Фил и побежал ко мне, не отрывая взгляда от нового дома. От забора с лаем неслась Феба. Фил повис у меня на шее и затараторил:

— А-ты-меня-любишь-а-мама-купила-мне-велиса-пет— а:бабушка-обрад овал ась…

Ему не хватило дыхания, и я наконец смог вставить:

— Я люблю тебя, а маме надаю по голове, и бабушке, может, тоже. И уж наверняка поколочу одного мальчика, который говорит «велисапет» вместо «велосипед». Знаешь такого?

— Ага! — Он вырвался из моих объятий и помчался к дому.

Я взял у Пимы сумку, обнял ее, и мы пошли, через каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы не наступить на ошалевшую от счастья Фебу. Когда до дверей оставалось самое большее метра два, окно в комнате Фила открылось, и высунулась его разъяренная физиономия:

— Нет моего гномика из Лего! — заорал он.

Я повернулся к Пиме и умоляюще сложил руки:

— Пима! Сколько у него было этих наборов?

— Сорок три, — ледяным тоном ответила она.

— Теперь у него семьдесят! Это, наверное…

— Но гномика нет! — крикнули они хором.

Я опустил голову и понуро вошел в гостиную. У меня промелькнула мысль, что я слишком поторопился, отказавшись воспользоваться машиной времени. Сейчас прыгнул бы вперед лет на десять и посмотрел на своего сына. А если бы он не стал таким, каким я его себе представлял, — по башке щенка…

— А я тебя обманул! — услышал я с лестницы. — Есть даже два гномика!

Я вновь вернулся к только что промелькнувшей у меня мысли.