Фейри-профайлер

Глава 3

Пока я петляла по извилистым улочкам Сити, в кармане пискнул телефон. На экране высветилось сообщение от Скарлетт:

В Туманном Альбионе все ОК?

Она обожала архаичные словечки.

Да, не считая всяких серийных убийц, – напечатала я.

Тебе нужны серийные убийцы, – написала она в ответ. – Без них ты останешься без работы.

Странные словечки и черный юмор – фишка лучшей подруги.

Мрачновато, Скарлетт.

Через минуту на экране снова появилось зеленое облачко сообщения:

Кстати, о мрачном. Пожалуйста, побывай в моих любимых местах Лондона: место казни Анны Болейн [11], место казни Уильяма Уоллеса [12], чумные ямы [13] и «Жареный цыпленок Кеннси», который вызывает у пьяных пугающую зависимость. ХО [14].

Скарлетт постоянно разрушала мои стереотипы об агентах ЦРУ. Им не пристало шататься по чужим городам пьяными и пожирать жареную курицу, но, похоже, ей все сходило с рук.

Я не стала спорить, что я здесь по работе, а не в отпуске: ей все равно не понять.

Оторвавшись от телефона, я огляделась по сторонам. Как и уверяла Габриэля, я не заблужусь. Я прекрасно ориентируюсь, хотя, похоже, слегка сбилась с пути.

Улицы старого Сити были своего рода запутанными памятниками тем временам, когда не существовало привычной нам математики и прямых линий, а прихоти пекарей и мясников брали верх над здравым смыслом. Похоже, здесь легко промахнуться на один-два квартала.

Прохладный ночной ветерок пощипывал кожу сквозь мериносовый свитер. Я слушала, как чемодан скребет по тротуару, и старалась не думать о Кэтрин Тейлор и выражении ужаса на ее лице.

Переулок сузился, и здания внезапно нависли прямо надо мной. Я задрожала и замедлила шаг. И нахмурилась: мне надо двигаться навстречу огням и потоку машин, а не наоборот. Достав телефон, я поняла, что отклонилась от маршрута – к счастью, ненамного: в предыдущем квартале свернула не туда и теперь нахожусь в одной улице от нужного места. Вообще-то можно пройти переулком до главной улицы…

Но что-то здесь не так. Я снова сверилась с картой. Название – переулок Колеса Кэтрин [15] – не внушало доверия. Это средневековое орудие пыток? К тому же имя Кэтрин в названии вызвало в воображении картины, которые лучше представлять в теплом безопасном номере отеля.

Сзади послышались шаги, эхом отражающиеся от стен. «Черт возьми, я не хочу никого встретить в такой час…» Я поспешила вперед, но из темноты передо мной вырос мужчина, перегородив узкий переулок. На нем были джинсы и серая толстовка с капюшоном, руки сжаты в кулаки. Он напрягся, словно готовясь напасть.

– Всё в порядке, детка? – поинтересовался он.

Повернувшись, я бросилась обратно к Миддлсекс-стрит. Эхо шагов сливалось с грохотом катящегося чемодана.

Ко мне, как призрак, скользнул еще один мужчина – это его шаги я услышала сначала. Сердце забилось.

– Ты куда это намылилась, красотка? – спросил он. Я едва разглядела его ярко-голубые глаза и копну светлых волос.

Моя рука дернулась к кобуре – точнее, к тому месту, где должна быть кобура, находись я в Штатах. Любимый «Глок» не смог сопровождать меня в поездке.

Мужчины подступили ближе. Блондин ухмыльнулся, оглядев меня с головы до ног:

– Ты разве не знаешь, что в Сити разгуливает убийца? Не хотелось бы, чтобы он выпотрошил твое прелестное маленькое тельце… Это было бы ужасно.

– Позволь нам позаботиться о тебе, – сказал мужчина за спиной. – Для начала просто будь с нами поласковее. Ты ведь умеешь хорошо себя вести, правда?

Мои губы искривила мрачная улыбка. На тренировках мне приходилось сдерживаться, чтобы не сделать больно мужчинам в два раза крупнее меня. Вряд ли эти двое имеют хорошую подготовку. Я не причиню им вреда без необходимости, но готова, если придется. Я мысленно повторила свой девиз: «Будь вежлива и будь готова убить каждого встречного».

Блондин схватился за пах, демонстрируя тошнотворное возбуждение:

– А что у тебя под этим маленьким тесным свитерком?

Ладно. Похоже, вежливости надолго не хватит. Мой взгляд метнулся за спину блондина – туда, где переулок делал резкий поворот. Можно нырнуть за угол. Они бросятся вперед, поддавшись инстинкту хищника, а я выскочу и застану их врасплох.

– Простите, – я натянуто улыбнулась. Всегда позволяй противнику недооценивать тебя.

Я ослабила хватку на ручке чемодана: если на то пошло, вернусь за ним позже.

– Простите, – повторила я, протискиваясь мимо блондина. Если они отпустят меня целой и невредимой, на том и закончим.

Но блондин стоял так близко, что мне пришлось потереться об него, проходя мимо. Он издал одобрительный возглас и схватил меня за задницу. Я едва подавила отвращение и бросилась бежать, создавая впечатление испуганной женщины – жертвы. Я тяжело дышала, и это было уже не притворством. Добежав до угла, нырнула за него, прислушиваясь к приближающимся шагам. Когда блондин завернул за угол, я бросилась вперед, опустив плечо, и ударила его в живот. Всё вышло как надо – он рухнул навзничь, хотя оказался намного тяжелее, чем я ожидала: как кирпичная стена.

Но, что оказалось хуже, он мгновенно вскочил на ноги неожиданным кошачьим движением. Его скорость встревожила: слишком быстро для нетренированного отморозка.

Его подельник бросился на меня, и я инстинктивно заехала ему кулаком в нос. Звук хрустнувшей кости эхом отразился от стен, нападающий с воплем отшатнулся.

Я повернулась к блондину. Теперь я между двух огней, бежать некуда. Переулок такой узкий, что любой может полностью перегородить его.

Лицо блондина исказила гримаса ярости.

– Сейчас я оседлаю тебя, сучка, и тогда повеселимся, – прорычал он. Его голос напоминал скрежет наждачной бумаги по дереву. – И когда ты попадешь на мой фитиль, я не стану нежничать.

Он сделал выпад, пытаясь схватить меня. Я отступила на шаг и двинула ему коленом в пах. Он сложился пополам, что-то бормоча на непонятном языке. И все же от этих странных звуков волосы у меня на затылке встали дыбом. Мужик поднял лицо, наши взгляды встретились. Его глаза мерцали в темноте кроваво-красными кругами. Я оцепенела от такого зрелища и почувствовала, как меня обхватили чьи-то руки. Его дружок напал сзади. Его хриплый шепот слюнявил мне ухо:

– Попалась, детка…

Он держал меня в тисках, прижимаясь бедрами. Несмотря на сломанный нос, этот тип явно испытывал наслаждение. Я мигом запаниковала. Обычно я не проигрываю в драке. Что такое с этими парнями? Какой-то допинг?

Я попыталась ударить его локтем в живот, но не смогла сдвинуть руку дальше, чем на несколько дюймов. Всхлипнув, услышала его смех – и опустила голову.

А потом откинула ее назад, ударив мужчину по лицу.

Сломанный нос сам по себе – страшная боль. Но какой бы ни был твой болевой порог, если кто-то ударит тебя по уже сломанному носу, ты упадешь. И мужик упал, заорав и схватившись за лицо. Его вопли звучали музыкой.

Но не успела я порадоваться победе, как блондин изо всех сил заехал мне в живот, выбив из меня воздух. Я отшатнулась, он шагнул вперед. При лунном свете в руке блеснуло лезвие.

Я прижалась спиной к стене, сползая на тротуар. Страх подступил к горлу, диафрагма сжалась, легкие боролись с болью.

Что-то сильно ударило меня в левое ухо, и череп словно взорвался от боли. Парень со сломанным носом двинул меня ногой по голове. Боль разорвала мозг на части, в глазах помутилось. Я отшатнулась и рухнула на землю.

Мир погружался в темноту. Сквозь пелену растерянности в голове зазвенело давно похороненное воспоминание. Женский крик. Гораций, не надо!

Внутри все сжалось. Нет, не сейчас… Усилием воли я сосредоточилась, цепляясь за сознание, – и снова оказалась в переулке. Голова болезненно пульсировала и кружилась.

Блондин шагнул вперед. Его красные глаза сверкнули, а голова странно дернулась, как у делающей выпад рептилии, и он плюнул в меня. Я инстинктивно откатилась в сторону, и плевок пролетел в нескольких дюймах. Раздался странный шипящий звук, я взглянула на тротуар. В том месте, куда попал плевок, асфальт шипел и плавился. Какого хрена?

По земле клубился туман, его серое покрывало делало асфальт почти невидимым.

Температура словно упала градусов на десять – конечно, это последствия сотрясения мозга. Тело горело странной энергией, хотя голова по-прежнему кружилась от удара.

Человек с ножом угрожающе оскалился и шагнул в мою сторону. Но не успел он что-то сделать, как его вдруг отшвырнуло в сторону, как тряпичную куклу.

Мозг напряженно пытался понять, что происходит.

В том месте, где только что стоял нападавший, виднелся темный силуэт. Кто-то третий. Такой высокий, что на секунду я решила, что это Габриэль. Но мужчина оказался еще выше него – как минимум шесть футов пять дюймов [16]. Широкие плечи закрывали ночное небо, за спиной развевался плащ цвета мха с медной застежкой спереди в форме головы оленя.

Сквозь пелену я разглядела его густые золотистые волосы. Изумрудно-зеленые глаза пронзали туман, и в этом сверкающем взгляде было что-то хищное. По спине у меня пробежала дрожь. Это не человек…

Я схожу с ума. Значит, здорово мне дали по голове…

Парень со сломанным носом зарычал, бросившись на нас с ножом в руке. Новоприбывший двигался размытым зеленым пятном – так стремительно, что я не могла уследить за ним и только услышала треск.

Нападавший застонал и выронил нож.

Ухватившись за стену, я попыталась встать; в голове еще туманилось после удара.

Гигант боролся со вторым нападавшим сверхъестественно плавными движениями. Отморозок пролетел футов шесть и рухнул, ударившись головой о тротуар, – на этот раз без эффектного внезапного вскакивания.

Наконец оба нападавших поднялись на ноги, намереваясь сбежать. Я бросилась за ними, но гигант вцепился мне в руку железной хваткой.

– Оставь их, – прорычал он.

От его хватки по всему моему телу неожиданно пробежал электрический разряд. Мне жутко захотелось еще разок пнуть этих отморозков в рожу – или вызвать полицию. Но прикосновение незнакомца остановило меня. От него исходила какая-то неестественная сила, приковавшая меня к месту.

Я медленно повернулась к нему – и, когда наши взгляды встретились, оцепенела.

Его зеленые глаза впились в меня, пальцы всё еще крепко сжимали мою руку. У меня возникло ощущение, что он сдерживается. И что он гораздо опаснее тех двоих, которых сейчас прогнал. От него исходила явная угроза, словно тугая смертоносная спираль.

И все же его странная хищная красота гипнотизировала, а взгляд прекрасных глаз что-то пробудил в моем мозгу – грезы и шепот о лесных свиданиях на постелях из мха, когда пальцы дико и самозабвенно впиваются в землю…

Несмотря на грубую мужественность, его губы казались очень чувственными. Зеленые глаза в обрамлении черных ресниц были прикованы ко мне – видимо, он был очарован так же сильно, как и я.

Я уставилась на точеные черты его лица, потом перевела взгляд на тело. Под зеленым плащом мощную мускулистую грудь облегал серый свитер, с виду чертовски дорогой. Мое сердце непроизвольно заколотилось.

От него пахло мхом и дубом. Казалось, какая-то сила наэлектризовала воздух между нами.

Я поняла, что не могу пошевелиться. Виной тому был то ли мой страх, то ли чувственный взгляд незнакомца… Никто и никогда раньше не смотрел на меня так. Я почувствовала, как все мое тело откликается на этот взгляд и по нему разливается жар.

Незнакомец заворчал, скользя по мне взглядом, осматривая разорванную одежду, задерживаясь на моих изгибах. У меня возникло странное ощущение, что он видит меня сквозь одежду в мельчайших подробностях – вплоть до вытатуированного под правой грудью латинского изречения. Гигант снова поднял глаза, задержавшись на моих губах. Его темные брови зачарованно нахмурились. Не знаю, что на меня нашло, но я облизала губы, и его тело напряглось. Он зарычал – по-настоящему зарычал – и переместил свою руку с моей руки мне на затылок.

Я смотрела на него, и меня раздирали два противоречивых желания: одно – продолжать смотреть, другое – покорно опустить взгляд. Я поборола второе желание, уставившись ему прямо в глаза.

Нужно бежать.

Но я не хотела.

Я привыкла чувствовать эмоции других людей, их страх или волнение. Обычно они исходили от толпы, бурлящей от сильных эмоций. Но сейчас я чувствовала, как из его мощного тела исходят две эмоции, как в его сознании бушует война. С одной стороны – желание, с другой – чистая ярость.

Пока я смотрела на него, его глаза из зеленых стали бледно-янтарными, как солнечный свет. Да, мне точно следует бежать со всех ног…

Он наклонился, его дыхание согревало щеку.

– Прекрати это.

– А что я должна прекратить? – выдавила я. Я ведь ничего не делала – только представляла, как мое голое тело скользит по его телу…

Он запустил пальцы в мои волосы и стиснул их. Наши тела оказались совсем близко, мои острые груди касались его груди. Я почти чувствовала, как рядом бьется его сердце.

Он запрокинул мою голову, обнажая шею.

– Я знаю, что за игру ты ведешь… – Он говорил словно в трансе, но его движения были точными и контролируемыми. Его колено мягко вклинилось между моих ног, заставив их раздвинуться.

– О чем ты? – выдохнула я.

Он наклонился, задев зубами мое горло. Прикосновение теплого рта к коже вызвало прилив горячего желания, я услышала собственный легкий стон. Другая рука незнакомца нащупала мое бедро, по-хозяйски сжимая его. Его большой палец задержался в опасной близости от моей талии, скользя все ниже по обнаженной коже, по впадинке между бедрами. Даже такое легкое прикосновение воспламенило меня, и я непроизвольно подалась навстречу, желая большего.

– Ты ведь даже не знаешь, кто ты такая? – прорычал он. – И все же ничего не можешь с собой поделать…

Его акцент был не совсем английским – в смысле не лондонским, как у тех двоих. Какой-то другой… может, шотландский? Впрочем, сейчас мне было все равно. Я хотела лишь одного – запустить руки ему под одежду.

Мой пульс участился, я почувствовала сильнейшее желание поцеловать незнакомца. А когда подняла глаза, лунный свет упал ему на лицо.

И тут мое сердце замерло. К моему ужасу, прямо над его лбом мерцали золотые рога. Игра света? Или это измученный мозг сыграл со мной злую шутку?

Я в панике зажмурилась. Я схожу с ума… Рано или поздно это должно было случиться…

– Отойди! – рявкнула я. – Не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

Он медленно отпустил меня, отступив на шаг, и я снова открыла глаза. Радужки незнакомца вернули зеленый цвет, странные рога исчезли.

Его губы скривились, словно он испытывал отвращение к самому себе. Воздух вокруг остыл, туман сгустился.

– Тебе не нужно просить дважды.

– Я не знаю, что сейчас было… Меня ударили по голове.

Он попятился, прищурившись.

– Ты и сама не знаешь, кто ты, и все же я готов поспорить, что ты питаешься страхом. – В его низком рычащем голосе чувствовалось отвращение. Что-то в его тоне напугало меня. – Пиявка страха.

У меня пересохло во рту. Откуда ему знать, как я отношусь к страху?

– О чем ты?

Он сжал кулаки, словно сдерживаясь, чтобы снова не прикоснуться ко мне. Или, может, чтобы не задушить меня…

Мое тело начало возвращаться к обычной температуре, но сердце еще колотилось.

– Что ж, спасибо за помощь. Наверное, тебе стоит прогуляться где-нибудь в другом переулке.

Я увидела, как побелели костяшки его пальцев, а челюсти сжались. Он кивнул в ту сторону, откуда я пришла.

– Ты оставила там свою тачку.

– Мою что?

– Ты ранена, – враждебно произнес он. – Ты выглядишь слабой. Я могу помочь тебе с твоей тачкой.

– Какая еще тачка? – огрызнулась я. – Ты имеешь в виду мой чемодан?

– Чемо-дан… – Гигант произнес это слово как в первый раз. Словно изучал новый язык. – Не похоже, что ты с ним справишься. – Его губы презрительно скривились.

Я ничем не могла объяснить то непреодолимое влечение, которое испытывала к нему всего несколько секунд назад, потому что он оказался явным уродом. Неужели я правда видела рога? Наверное, это психический срыв после нападения плюс травма головы…

Конечно, выглядит он как бог, но в нем что-то не так. Что-то хищное и дикое, как будто он сдерживался, чтобы не утащить меня в качестве трофея. О том, чтобы попросить его проводить меня до полицейского участка, не могло быть и речи. Ему там нечего делать. Его мощное тело с тугими мускулами источало угрозу и жестокость. Вряд ли он чист перед законом. Я вообще заговорила с ним только потому, что он пытался мне помочь.

– Со мной все будет хорошо, спасибо.

Едва произнеся это, я почувствовала головокружение и споткнулась. Его рука метнулась, как молния, схватив меня за запястье. И снова при соприкосновении по телу пробежал электрический разряд.

Я отдернула руку, свирепо глядя на него:

– Я уже сказала: я в порядке.

И пошла прочь, вдруг отчаянно желая оказаться как можно дальше от этого места. Через несколько шагов мне пришло в голову, что может понадобиться его имя, чтобы подать заявление в полицию. Но когда я повернулась, переулок снова был совершенно пуст.

У меня сжалось в груди. Вот же дерьмо… Я определенно схожу с ума. А учитывая историю моей семьи, это очень опасно.

Я рухнула на застеленную гостиничную кровать. Голова раскалывалась от полученных побоев.

Звонок в полицию занял добрых десять минут. Я и так была на грани, и веселая музыка в телефонной трубке чуть не свела меня с ума.

Диспетчер городской полиции – надо отдать ей должное – ответила мгновенно. Она очень вежливо объяснила, что, поскольку преступление произошло в Сити, а не в Большом Лондоне, звонок нужно перевести – то дело полиции Сити. Меня быстро перевели. Диспетчер Сити обрадовался, что прямо сейчас мне не грозит опасность, и перенаправил меня к дежурному констеблю, который спросил, может ли это подождать до утра. Когда я сказала, что нет, меня перевели в режим ожидания. Опять.

Музыка продолжала играть в правом ухе – левое все еще пульсировало после удара, и я не собиралась подвергать его дальнейшим испытаниям.

Хотя бы номер в отеле оказался роскошным – чистым и современным: серые шторы, изящное красное кресло, подвесные потолочные светильники, наполняющие комнату маслянистым светом. Лежа на огромной кровати, я посмотрела в зеркало и ужаснулась: вся в грязи, волосы растрепаны, голубые глаза широко распахнуты – последствия шока… Выгляжу как сумасшедшая. Что, возможно, не так далеко от истины.

Неужели тот красноглазый плюнул в меня кислотой? И я действительно видела золотые рога и глаза? Не говоря уже о нечеловеческой скорости и проворстве… Не к добру это. Остается только молиться, чтобы галлюцинации оказались последствием травмы головы, а не началом психического заболевания.

– Спасибо, что подождали, мисс Лидделл, – раздался голос женщины-констебля.

– Ничего страшного. Я хочу подать заявление. На меня напали двое мужчин в переулке Колеса Кэтрин час назад.

– Вам нужна медицинская помощь?

– Нет, кажется, я в порядке…

Мои пальцы коснулись синяка на животе, и я поморщилась. В голове до сих пор пульсировало. Да и черт с ней; сейчас мне не хотелось, чтобы меня осматривал врач.

– Я просто хочу заявить о нападении.

– Понимаю, мисс Лидделл. Почему бы вам не прий- ти к нам завтра и подать заявление?

Я еле сдержалась, чтобы не наорать на нее. Как бы это сформулировал британец?

– Вам не кажется, что завтра будет немного поздновато?

– Если вы завтра подадите заявление…

– Чушь. К тому времени они уже будут далеко. – Я решила покончить с любезностями.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Наверняка они давно сбежали.

Я уже не знала, как подступиться.

– Может… послать туда патруль? Это в десяти минутах езды. Вдруг они встретят двух ублюдков, которые пытались меня убить?

– Мы мало что можем. Меня саму ограбили в прошлом месяце. Вам следует быть осторожнее.

Я моргнула. Очевидно, полиция здесь действует по-другому…

– Вы серьезно?

– Да. Наши возможности ограничены. Лучше всего вам прийти завтра утром и написать заявление…

– Знаете что? Забудьте.

Я повесила трубку, кипя от злости. Завтра расскажу об этом Габриэлю. По крайней мере, он показался мне серьезным полицейским…

Измученная, я протерла глаза. Здесь почти три часа ночи, но на Восточном побережье Штатов только десять вечера. Скарлетт, наверное, еще не спит.

Я взяла телефон и отправила сообщение.

Кажется, я схожу с ума. Сегодня вечером видела очень странную хрень.

Через секунду на экране телефона появилось зеленое облачко ответного сообщения:

Добро пожаловать в мой мир. Что ты видела?

Я тяжело вздохнула.

Если я начну сходить с ума и писать тебе всякую белиберду, пообещай позаботиться, чтобы мне давали таблетки.

Конечно, – напечатала Скарлетт. – Но ты не сходишь с ума. Выпей «Манхэттен», а утром съешь классический английский завтрак.

Я швырнула телефон на кровать. Английский завтрак – неплохая мысль.

Нужно поспать, но сначала очень хотелось принять душ. Все тело в грязи, на щеке сбоку отпечаток подошвы, я пропиталась тухлым запахом смерти с места преступления…

Я встала и направилась в сверкающую белым кафелем ванную. Там включила воду и отрегулировала температуру, пока она не стала такой горячей, что можно заваривать чай. Стянула разорванный свитер и выбросила в мусорное ведро; его уже не зашить. Расстегнула молнию на сапожках, сбросила остальную одежду и встала под душ; по коже заструилась вода…

Стоя в клубах пара, я невольно подумала о незнакомце – его пальцах, стиснувших мои бедра, его мягких губах на моей шее. Провела пальцем вниз по груди и ниже, к копчику – туда, где он схватил меня. Соски затвердели. Если закрыть глаза, можно почти ощутить мускусный запах его мускулистого тела. Почти почувствовать, как его рот скользит вниз, к моему пупку…

Я снова открыла глаза. Хватит думать о нем. Не знаю, что с ним стало, но нужно взять себя в руки.

Я схватила маленькую бутылочку шампуня с ароматом ванили, вылила на ладонь и взбила густую пену, заставляя себя не вспоминать тот жар, который растекся по телу от прикосновений незнакомца. Надо сосредоточиться на чем-то несексуальном: миногах, налогах, британских политиках, состоящих в сомнительных отношениях со свиньями [17]…

Стоя под водяными струями, я отключилась всего на секунду.

Гораций, не надо! Ее крик за стеной. Спрятавшись под столом, я зажала уши руками. Хотела зажмуриться, но не смогла – и увидела, как кровь струйкой стекает по ее губам…

Мои глаза распахнулись, дыхание участилось и стало прерывистым. Глупо. Как глупо… Я прислонилась к стенке душа, чтобы не упасть.

Воображение подсовывало невероятные видения. Давно забытая травма. Нападение, которое я слышала, но не видела. Ведь тогда, много лет назад, меня на самом деле там не было, я не могла видеть кровь на ее губах…

Тело напряглось. Я сделала все, что в моих силах, чтобы не думать об этом.

Глаза защипало от слез. Похоже, собственный разум наказывает меня самым худшим из всех возможных способов…

Почему я занимаюсь такой стрессовой работой, особенно учитывая мое прошлое? Могла бы стать школьным психологом или консультантом по наркозависимости. Кем-то, кто помогает живым людям расти, развиваться. Звучит заманчиво, но… не привлекает.

По словам мужчины с козлиной бородкой, который преподавал консультативную психологию в Тафтсе [18], все судебные психологи – «наркоманы, подсевшие на травмы». Козлобородый – клинический психолог – полагал, что профайлеры вроде меня занимаются мертвецами и извращенцами, потому что сами ущербны. И для нас это способ сублимировать собственные садистские порывы во что-то социально приемлемое. Придурок…

Мы спорили с ним – и не только об этом. По его словам, личность, темперамент, интеллект – все целиком определяется генами, наследственностью (вопрос: а зачем тогда вообще нужны психологи?).

Но это привело к пониманию истины, почему мне нужно разобраться в мышлении убийц. Мне нужно, чтобы зло порождалось окружением преступника. И доказать, что это так и есть, стало для меня делом всей жизни. Я хотела понять, как прошлое психопата сделало его таким: жестокие родители, поврежденный мозг, сексуальное насилие – как все вместе создало монстра. Вот настоящая причина, по которой я занимаюсь мертвецами и извращенцами…

Я выбросила из головы старые избитые доводы, выключила кран и вышла из душа, чувствуя, как теплая вода стекает по телу. От холодного пола по ногам пробежали мурашки. Я взяла мягкое белое полотенце и вытерлась, оставляя мокрые следы на полу ванной.

Наконец-то этот тяжелый день закончился. Остается почистить зубы и спать.

Проходя мимо зеркала в ванной, я краем глаза заметила странное движение. Резко обернулась и напряглась. Что там, черт возьми? Будто я что-то увидела в зеркале… Да нет, показалось – просто мозг сыграл со мной злую шутку.

У меня вырвался вздох. Здесь только зеркало и страх, отразившийся в моих голубых глазах.

Секунду назад всё выглядело… по-другому. Как будто здесь кто-то посторонний.

Видимо, события этой ночи повлияли на мои чувства. Но это же не означает, что я схожу с ума?

Я водрузила чемодан на кровать, расстегнула и стала рыться в нем, пока не нашла пару черного нижнего белья и ночную рубашку на бретельках. Когда натягивала рубашку, хлопчатобумажная ткань прилипла к влажной спине: я слишком устала, чтобы вытереться как следует.

Прихватив дорожную косметичку, я вошла в ванную комнату – и тут же застыла; по спине медленно пробежала дрожь. Я была почти уверена, что в зеркале снова что-то промелькнуло… что-то, чего там уже нет.

Я закрыла глаза, глубоко дыша через нос. Ладно. В следующий раз, когда такое случится, запишусь к психотерапевту. Если мне и суждено впасть в безумие, то буду вести себя как можно ответственнее.

Нельзя становиться такой, как мой отец.