Фестиваль гребешка

Глава 5

Чарующий звук прибоя, зовущие крики чаек, легкий шелест занавесей, развевающихся на ветру в открытом окне, свист закипающего чайника… Когда я поняла, что проснулась от этих волшебных звуков, а не от ненавистного рокота будильника, то первым делом подумала, что со мной что-то не так. Может, умерла? Голова раскалывалась так, что хотелось ее отрубить. В моей квартире в Межмирье яичницей и свежей выпечкой по утрам тоже не пахло. Пешкасий просыпался обычно в обед, а я готовить ленилась. После работы сил хватало лишь на то, что доползти до постели.

Сейчас я тоже лежала на кровати, и она определенно была не моей. Широкая, с темно-синей простыней, слишком твердой подушкой и без всякого намека на плюшевых медведей, которые жили в моей норке с незапамятных времен. Мысли с трудом поползли в обратную сторону. Внезапный отпуск, приезд в Дзио, отель, прогулки по городу, пьянка в баре. Кого-то здесь не хватало. Вспомнила! Пешкасия! Я ведь из-за него сюда приехала. А еще во вчерашнем дне была Исла, которая вела себя несносно весь день, разоряя Бюро через мою отпускную карточку. Помнила также Кормака, ведьму Лену и… Ашота. Если все перечисленные рядом отсутствовали, то последний стоял в проеме двери и выразительно на меня глядел. У него даже глаз подергивался от напряжения – так пристально он меня разглядывал.

Я какое-то время поморгала ему в ответ, потому медленно обвела взглядом комнату – просторную, с деревянными панелями на стенах и единственной кроватью у окна, в которой я и лежала. Глаза задумчиво прошлись по темно-синим простыням и длинным женским ногам, высунувшимся из-под одеяла. Одна нога вытянулась вдоль кровати, другая свесилась на пол. Осознав, что лежать мне некомфортно, я задвигалась, и ноги, о чудо, повторили мои движения, подобравшись к груди – моей. Какое-то время я соображала, что это за невидаль такая, пока не обратила внимание на тонкие запястья, обхватившие худые коленки.

А тут еще Ашот вытащил предмет, который держал за спиной, и молча показал его мне. В руках у него было зеркало. Небольшое такое, для бритья или для макияжа, но так как он стоял поодаль, женская фигура на кровати уместилась в нем полностью. Изящная блондинка с такими длинными ногами, что, казалось, они в прямом смысле растут от ушей, непонимающе глядела на Ашота, я же изумилась, почему не вижу в зеркале себя.

– У тебя проблемы, Наниша, – печально сказал Ашот. – Эх, не успел предупредить, чтобы ты с Ленкой не выпивала.

– Что, где? – промямлила я, разглядывая торчащие у меня под носом коленки, которые, кажется, принадлежали мне.

– С ведьмой зря связалась, говорю.

– Ой, – пискнула я, а мужчина в дверях ехидно повторил:

– Вот именно – ой. Кстати, одежды твоего размера у меня нет. Есть футболка, которая будет явно, кхм, тесна в одном месте, и штаны для бега. Тоже большие. Но другого нет. А ходить голой тебе в моем доме нельзя. Потому что я, конечно, оборотень благородный, но женские формы вызывают у меня вполне естественные желания.

Так и хотелось уточнить, какие желания он имел в виду, но я прикусила язык. Все оборотни, каких я знала, обычно хотели есть – всегда и везде.

– Почему я голая? – задала я наивный вопрос.

– Потому что твоя одежда исчезла, когда ты начала превращаться у меня в машине.

– А что я делала у тебя в машине?

Терпение Ашота явно подходило к концу, но он держался.

– Вез тебя пьяную в отель вместе с подругой. Исла стала скандалить, что я плохо вожу, и я высадил ее на остановке. А дальше ты начала превращаться в... это.

Ашот изобразил в воздухе двумя руками нечто, напоминающее песочные часы.

– Ты ведь понимаешь, что я ничего не понимаю? – в лоб спросила я.

Он страдальчески закатил глаза.

– Когда Ленка напивается, она может натворить всякое… противоестественное. Превращать тебя в такую, – Ашот снова повторил похожий жест, – жестоко. По крайней мере, по отношению ко мне. Я же мужчина.

– Ты оборотень, – напомнила я ему, потихоньку соображая, что мои проблемы действительно больше, чем казались на первый взгляд.

– Я самец, – гордо сказал Ашот, швыряя в меня одеждой. – А ты весьма привлекательная человеческая самка. У меня дома. Мы одни. У меня выходной. Тебя никто не знает и не ищет. Выводы делай сама.

Снова пискнув, я замоталась в одеяло и, схватив с тумбочки лампу, выставила ее вперед, вырвав шнур из розетки.

– Серьезно? – спросил Ашот, поиграв мышцами на груди. Только сейчас я обратила внимание, что самец-оборотень-мужчина стоял в дверях в одном полотенце, небрежно обвязанном вокруг бедер. Судя по капелькам воды, покрывавшим его, кхм, весьма атлетическое тело, он вышел ко мне прямо из душа.

А насчет блондинки он не солгал. Краем глаза поймав свое отражение в настенном зеркале, виднеющемся в открытой двери ванной, я через секунду уже забыла про Ашота и вовсю пялилась на новую себя. В девушке, на которую я смотрела глазами отчаянно фиолетового цвета, ничто не напоминало дриаду Нанишу из Бюро Переводов. Во-первых, из отражения на меня глядел человек. Никакого намека на одеревеневшую кожу на животе и спине, кривые, а по-нашему, веткообразные руки и ноги сменились вполне прямыми конечностями, ко всему еще и длиннющими, особенно ноги. О духи, родовая веточка в волосах тоже исчезла.

Во-вторых, особа в зеркале была отнюдь не рядовым представителем человечества, хотя по внешним признакам. Даже я, не особо разбираясь в женской внешности, могла с уверенностью сказать, что блондинка – красотка. Опустив глаза, я с удивлением рассмотрела нежную, гладкую кожу, какой никогда не могло быть у дриады, и поднимающиеся из-под простыни холмики грудей. Вот это размер! Похоже, именно он и привлекал внимание Ашота, который буквально заставлял себя поднимать глаза к моему лицу.

Дриада Наниша растворилась в прекрасной блондинке с фиолетовыми глазами – по крайней мере, внешне. Закрыв глаза и заставив себя вспомнить третий параграф Устава Бюро, который я знала наизусть, я убедилась, что сущность, кажется, пока еще моя. И душа, и сердце тоже. Они вопили, что я влипла. Как противостоять могучему самцу-оборотню, не имея даже родовой веточки на голове, я не знала. Веточка – самая большая моя потеря. Ведь в случае опасности она превращалась в прочную лиану, которой можно было задушить противника. Пальцы стали мягкими и гибкими, утратив способность мгновенно затвердевать. А ими было так удобно тыкать в глаза. Как же мне теперь обороняться? Даже едким древесным соком люди плеваться не умели. Все преимущества красивой внешности мгновенно стали казаться недостатками.

Большая грудь и длинные ноги никак не могли защитить от обезумевшего оборотня, а Ашот казался именно таким. Разве что научиться этими ногами лягаться? Правда, глядя на его ручищи, я сомневалась, что будет толк от брыкания. Что он там сказал? Что привез меня к себе домой? Мозг, все еще принадлежащей Нанише, тут же подсказал нужные факты. Кормак, хозяин кафе, сказал, что Ашот снимал у него домик позади заведения. Значит «Для своих» совсем недалеко. Судя по яркому солнцу, бьющему в стекло, время приближалось к полудню. Вряд ли в кафе, которое работало по ночам, днем мог кто-то быть. Может, уборщица? Услышит ли она мои крики? Свист ветра, хлопнувший створкой окна, стал ответом. Домик Ашота находился на берегу моря, и шум прибоя заглушал любые звуки – как изнутри, так и снаружи.

– Ты привез меня сюда, чтобы изнасиловать и съесть? – решила уточнить я.

– Звучит заманчиво, – протянул Ашот, лениво прислоняясь к косяку двери. Потом вздохнул и, махнув на меня рукой, пошлепал босыми пятками по коридору, оставляя за собой мокрый след.

– Ну ты и фантазерка, – послышался его глухой голос. – Сразу видно, что всю жизнь на работе в офисе провела. Нет, в этом вынужден разочаровать. Я тебя сюда привез, потому что мама была права.

– Чья мама? – прошептала я, прячась за кровать, так как голос Ашота стал приближаться. Оборотень возвращался, а я не была уверена, что с рассудком у него все в порядке.

– Моя, – вздохнул он, появляясь в двери с разносом в руках. Пышные булочки, блюдце с вареньем и огромная чашка кофе мгновенно заставили меня забыть о предмете разговора, месте, где я нахожусь, его хозяине, да и о себе тоже. Я хотела есть так сильно, что готова была выть от голода. И кто тут оборотень?

– Она всегда говорила, что я слишком мягкосердечен, и из-за этого у меня будут неприятности, – пояснил Ашот, ставя поднос на кровать и настороженно делая шаг назад, будто это я, а не он, представляла опасность. – Поешь. У меня как-то друга так превратили, так он от голода сутки еще ничего не соображал. Аппетит разыгрывается нешуточный, а на кухне сейчас занято.

Мой рот был уже набит мягким хлебом, говорить я не могла, поэтому Ашот спокойно продолжил.

– В отель тебя не пустили. Я пробовал. Меня едва не загребли, решив, что я пытаюсь с подружкой на ночь устроиться. Показал твою карточку – стало еще хуже. Обвинили, что я ее украл, еле выкрутился. Администратор, конечно, не поверил, что я ее нашел, но, видимо, решил не связываться. Кстати, она именная. Ею лишь ты можешь пользоваться. Зачем дала? Только опозорился в мастерской.

– Но Исла все оплачивала, – пробубнила я с набитым ртом. – Ты что-то напутал.

Видимо, я попала в какое-то слабое место Ашота, потому что оборотень неожиданно разозлился.

– Напутал, говоришь? Тогда почему тебя в отель по этой карте не пустили? Выставили за дверь на улицу, где бы ты и сидела, если бы не мое мягкое сердце.

– А может, тебе моя задница понравилась, и мягкость сердца здесь не причем? – не удержалась я от замечания. Еда на подносе быстро кончилась, и я снова взялась за лампу, хотя обороняться желания уже не было. От булочек с кофе разморило и клонило в сон. Ну и организм мне достался! Наниша после кофе, будто заведенная юла, вертелась.

– Как же ты не понимаешь, женщина! – почти взвыл Ашот. – Ты сейчас вообще никто. Поправка – очень красивое никто. Ни имени, ни документов, ни прошлого. Когда мой друг влип таким образом, то его сразу же «дятлы» схватили. Никакие объяснения не помогли, пришлось ему побег устраивать, да в другой город тайком переправлять. И между прочим, Ленка его обратно так и не превратила. А что с ней сделаешь? Угрозы тут не помогут, она ведьма первой категории, разделается, с кем угодно. Подкуп и лесть бессмысленны. У магичек такого уровня денег завались. Поэтому я тебе искренне посочувствовал и решил помочь. Но вот говорю с тобой сейчас и понимаю – зря.

– Почему зря? – промямлила я, опуская лампу. – Я… просто напугалась. Ты большой и страшный, а я такая мягкая и беззащитная.

Вообще-то, я имела в виду отсутствие родовой веточки на голове и пальцев-кастетов, но Ашот, кажется, подумал, что с ним заигрывают.

– Вот это ты брось, – аж поморщился он. – Ты зубастая и красивая. По-моему, эти качества порой лучше, чем мускулы, защищают.

В чем-то он был прав. Я поймала себе на мысли, что потихоньку успокаиваюсь. Нет, ситуация меня по-прежнему ужасала, но сам Ашот и его действия больше не вызывали паники.

– Мне правда жаль, – сказал оборотень. – Даже не знаю, что придумать.

– Зато я знаю. Нужно найти эту ведьму Лену. Исла должна быть в курсе ее передвижений. Она ведь ее начальница.

– Так и мне тоже известно, где она, – фыркнул Ашот. – В аэропорту, на рейс в столицу садится, ее мой знакомый час назад отвез. Ленка редко когда на одном месте задерживается. Возможно, уже поняла, что натворила, вот и хочет побыстрее скрыться. Такие заклинания, как на тебе или на моем друге, «пожизненными» называются. Их сложно исправить или убрать. По-хорошему, тебе, конечно, надо к «дятлам» податься, пожаловаться на Ленку, они ведь ее знают. Но у «дятлов» бюрократия еще хуже, чем в вашем Бюро. Тебя сначала посадят в камеру на неделю, а потом только начнут разбираться. И все это время ты будешь сидеть. А камеры у «дятлов» общие. С твоей красивой мордашкой и аппетитной попкой жизненный опыт ты там получишь печальный.

Произнося последние слова, Ашот сглотнул, и я убедилась, что у красоты действительно есть оружие. Правда, иногда оно работало в обратную сторону – лишало мозгов и включало инстинкты.

– Я ее найду и заставлю меня вернуть, – твердо сказала я, подбирая одежду Ашота и, скрываясь в ванной. К счастью, у оборотня хватило благоразумия остаться на пороге спальни и бубнить оттуда.

– Глупая и опасная затея, – фыркал из-за двери Ашот. – Я отведу тебя к Кормаку, у него есть связи, может, что-нибудь придумает.

– Это ты про того юнца с прыщами? – хмыкнула я ему в ответ. Что и говорить, но в одежде Ашота я выглядела посмешищем, и кривая улыбка на физиономии оборотня, которую он старательно пытался скрыть, была тому доказательством.

– Те, кто судили о Кормаке только по виду, обычно плохо заканчивали.

– Хватит мне угрожать.

– Ты ведешь себя соответственно образу.

– То есть, как?

– Как глупая блондинка.

– Шовинист, – обозвала я его, решительно проходя мимо. Пусть только посмеет тронуть.

Может, он и хотел, потому что краем глаза я заметила его руку, повисшую в воздухе. Опуститься она не успела, как и я сделать следующий шаг. Воздух прорезал крик, и доносился он из кухни. «Она занята», – вспомнились мне слова Ашота, когда он извинялся, что принес завтрак в постель, а не позвал к столу.

Впрочем, все вопросы прояснились в следующую секунду. На пороге кухни стоял Пешкасий, который едва виднелся на черно-белой клетке напольного покрытия. Меня мгновенно уколол стыд – я ведь совершенно о нем забыла! С друзьями так не поступают.

Пешкасий схватился за голову и, глядя на меня, голосил так, что заглушал даже канарейку, которая летала над ним кругами.

– Сун-Пак! – воскликнула я, ткнув пальцем в пичугу. – Ты ее нашел!

Тут же вспомнилась история о плененной птичке и вообще вся цель моего путешествия в Дзио. Ну, хоть что-то получилось. Потеря древесной сущности была бы больнее, если бы наша миссия осталась незавершенной.

– Между прочим, мы сюда за ней приехали, – гневно обернулась я к Ашоту, который стоял, зажимая уши руками. Болтали, что оборотни не переносят ежиных криков и, кажется, это так и было.

– Как ты смел мучить бедную птаху! Делай, что хочешь, но мы ее забираем.

Уже договаривая последнюю фразу, я поняла, что несу чушь. Понимал это и Ашот, а потому молчал. Куда я ее заберу? Да и Сун-Пак не выглядела плененной, разве что встревоженной.

– Наниша, какой кошмар, что они с тобой сделали? – наконец, издал нечто членораздельное Пешкасий.

– Ты меня узнаешь? – изумленно спросила я.

– Горные ежи могут видеть превращенных, – вмешался Ашот. – У тебя все в порядке с головой? Ты про какую-то птичку сейчас говорила.

– Ой, бедная ты, бедная, – продолжал стонать Пешкасий. – Такие муки, и за что?

– Да не так уж я и страдаю. Мне ведь не больно.

– Зато всем остальным должно быть больно, – не унимался еж. – Ты себя в зеркале видела? Это же сплошная боль. Ты такая красивая была, ладненькая, а что с тобой эта ведьма натворила? Превратила в страхолюдину.

Я переглянулась с Ашотом, и мы вместе пожали плечами. Может, горные ежи как-то по-другому воспринимали человеческие лица?

– Перестань ныть, – твердо велела я Пешкасию и обратилась к канарейке. – Привет, Сун-Пак. Я рада, что теперь ты свободна. Этот верзила больше тебя не обидит.

Птица что-то зачирикала в ответ, я же удивленно захлопала глазами. Мне казалось, что раньше я понимала язык тварей из магических миров. Ведь Пешкасия же я слышала.

– Ты стала человеком, Наниша, – пояснил Ашот, увидев мое замешательство. – Поэтому ты не слышишь Сун-Пак. А с ежиком вы слишком давно вместе. И, пожалуйста, не говори ерунды насчет моей птицы. Она для меня значит столько же, сколько для тебя Пешкасий. Да я глотку перегрызу любому, кто посмеет ее тронуть. Кто тебе сказал такую чушь, что я ее обижаю?

Мы дружно повернули головы к Пешкасию.

– Я как раз хотел объяснить, но ты такая страшная стала, что решил подождать, пока привыкну, – честно признался еж. – С Сун-Пак ошибочка вышла. Когда мы познакомились, я был так ею очарован, что слушал вполуха. Вернее, вообще не слушал. А когда она уехала, нафантазировал, что она в беде. Ты прости. Ашот – нормальный парень, а Сун-Пак петь для людей сама не хочет. Ее песни записывают в студии, а потом проигрывают записи в кафе. Но вот со мной она захотела попробовать выступить вместе. Ашот пообещал нам устроить пробное пение в кафе вечером. Здорово, правда?

– Ах ты… – на языке так и вертелись нехорошие выражения, но я же не Исла, чтобы называть его «колючими булочками». Прислонившись к стене, я понемногу начинала понимать, в какое дерьмо меня втянули и, кажется, погрузили по уши.

– Выступать в кафе? – ошарашенно переспросила я. – Чтобы «дятлы» тебя схватили? Да ни за что!

– У Кормака «дятлов» не бывает, – сказал Ашот. – Да и как ты можешь Пешкасию что-то запрещать? Если хочет, пусть поет. Он же тебе не раб.

От удивления у меня аж дар речи пропал. Кричала канарейка, которой мне отчаянно хотелось свернуть шею, продолжал возмущаться Ашот, который оказался тем еще защитником животных, охал и ахал Пешкасий, не в состоянии примириться с моей новой внешностью. Удивительно, как в этой какофонии я услышала трель дверного звонка. Он и заставил меня вспомнить, что я, Наниша, никогда не сдаюсь. К двери – вот куда мне надо! Доберусь до аэропорта и заставлю ведьму вернуть дриаду обратно. У этой дуры-блондинки уже замерзли пятки стоять на полу, а у Наниши подошвы были твердые, как корни, они никогда не мерзли! Кажется, у меня начиналось раздвоение личности.

– Что вам? – рявкнула я, распахивая дверь. Вообще-то, я собиралась уходить, но стоявший на пороге тип в потрепанной куртке и с обмусоленными на вид волосами отбил всякое желание выходить на улицу, пока там стоял он. Более неприятных личностей я не встречала. От него еще и воняло отвратительной смесью лука, колбасы, плесени и сырного соуса. Заметив темные пятна подмышками незнакомца, я поняла, что зловоние плесени – это пот, а взглянув на остатки бутерброда в левой руке типа (пальцем правой он продолжал нажимать на звонок), я поняла, откуда пахло едой – не самой лучшей. Я еще хотела есть, но даже будучи голодной, не могла испытывать аппетит, глядя на его перекус. Хлеб с колбаской, обильно политой соусом, выглядел так, будто на него наступили, потоптались, а потом отскребли с тротуара и засунули в рот.

– Влас Хрусталес, детектив, служба миграционной безопасности, – важно представился тип, тыкнув мне в нос какой-то корочкой. – Ашот Косиман здесь живет?

– Нет, – почему-то ответила я и попробовала закрыть дверь, но детектив ловко сунул носок ботинка в щель.

– Это я, – прозвучал за моей спиной спокойный голос, и оборотень твердо, но одновременно как-то заботливо отодвинул меня в сторону. – Она еще не проснулась, – кивнул он в мою сторону. – Доброе утро, детектив Хрусталес. Какими судьбами?

Некоторое время человек переводил взгляд с меня на Ашота и обратно, а потом хрипло засмеялся, обнажив желтые зубы с кусочками застрявшей в них колбасы. Аппетит у меня пропал окончательно.

– Бурная ночка с горячей штучкой? – гоготнул он.

– Вас интересует моя личная жизнь, детектив? – с каменным лицом спросил Ашот. – Или вы по другому вопросу?

И тут я поняла, кто именно постучался этим утром в дверь оборотня. «Дятлы» обрели еще одно лицо – весьма неприятное. Рассказы Ашота о камере и недельном заключении сразу обрели пугающую реальность. Я не заметила, как вложила пальцы в ладонь оборотня. Он в ответ легонько сжал их, будто подбадривая.

Пауза, которую выдержал Влас, заставила меня взмокнуть.

– Вообще-то, по-другому, – произнес детектив и его маленькие черные глазки наконец перестали шарить по моему телу, сосредоточившись на Ашоте. – Где вы были прошлым вечером, скажем так, с девяти до одиннадцати тридцати?

– С ней, – не моргнув глазом, сказал оборотень.

– Вы хорошо подумали?

– А в чем дело?

– Да все в том же, – тон Власа неожиданно перестал быть игривым, став холодным, как тот пол, на котором стояли мои новые пятки. – Вчера пропали две девушки примерно ее возраста, – небрежный кивок в мою сторону. – И такие же хорошенькие, судя по фото. В баре видели, как они садились в такси с вашим номером.

– Моя машина в ремонте, можете проверить в «ГрандАвто», это мастерская на Камской, я там всегда чинюсь. Вы уверены, что это мои номера?

Влас снова рассмеялся.

– Нет, конечно, не уверен. Я вас проверял. Просто вышибале показалось, что таксист был похож на вас. Не дадите номерок мастерской? А даму вашу как зовут?

– Наташей, – опередил меня Ашот. – Записывайте телефон. Чем-то еще могу вам помочь, детектив?

– Сегодня, пожалуй, нет, – хмыкнул Влас, складывая блокнот в карман. – Но на деле я еще к вам загляну. Мы опрашиваем всех таксистов, потому что эта уже третья девица, которая села в такси и не вернулась домой.

– Прискорбно, – сказал Ашот и потянул дверь на себя. – Вы, наверное, спешите?

– Ах да, – спохватился детектив. – Мне ведь еще в аэропорт надо. Вчера только в Дзио прибыл, а мой чемодан потеряли. К счастью, его уже отправили следующим рейсом. Осталось только забрать.

– Счастливо, – кивнул оборотень, но тут дверь помешала закрыть уже я. Ведь это был шанс, предоставленный самой судьбой. Другой способ добраться до аэропорта, когда у тебя ни денег, ни личности не осталось, вряд ли представится. Ввязывать Ашота в эту историю совсем не хотелось.

– Мне тоже надо в аэропорт, – сказала я решительно. – Подвезете?

И, не дожидаясь ответа, направилась к машине Власа, бросив Ашоту короткое:

– Пригляди за ежиком, я скоро.

Наверняка оборотень уже сто раз жалел, что связался со мной, но такие уж мы, дриады. Если что надумаем, то идем напролом. Ашот выскочил на крыльцо, потоптался, что-то явно собираясь сказать, но потом махнул рукой и скрылся за дверью, громко ею хлопнув. За Пешкасия я не волновалась. Он и не в таких передрягах бывал. Мне же надо было вернуть себя обратно – и в прямом и в переносном смысле. Курортные прелести Дзио перестали казаться таковыми с момента пробуждения в новом теле. Я всей душой хотела обратно, в Межмирье, в мой родной подвальчик с бумагами.

Влас молча сел в машину – какой-то драндулет неопределенного цвета, такой же невнятный, как и его водитель, и покосившись в мою сторону, сказал:

– Взял бы я с тебя плату, красавица, да с Ашотом связываться неохота. Дурной он. А ты дерзкая, люблю таких. Надоест Косиман, звони.

Он бросил мне на колени мятую визитную карточку, которую я рассеянно запихала в карман. Из окна домика на меня печально глядел Пешкасий, и я поняла, что делаю все правильно. Нанишу нужно было возвращать как можно скорее. Если каждый встречный самец будет предлагать мне свой телефон, я долго не выдержу. Сейчас же я могла только глупо улыбаться – кажется, большего от меня и не ждали. Ну, ведьма, ты за это издевательство ответишь!