Феникс в Обсидановой стране

Глава I Осада Алого Фьорда

И все в Алом Фьорде погрузилось в уныние, даже огни как будто померкли.

Мы теперь жили в тени Черного Меча, и мне становилось все более понятно, почему я так решительно отказывался от него ранее.

Получить полную власть над этим Мечом было совершенно невозможно. Он требовал человеческих жизней. Как алчный Молох, свирепый варварский бог древних, он все время требовал жертвоприношений. И, что хуже всего, он часто выбирал их сам, причем из числа друзей того, кто его носил.

Кровавый, ревнивый Меч.

Я, конечно, понимал, что Бладрак вовсе не винит меня в том, что произошло. Он даже утверждал, что вина за все это в равной степени лежит и на нем самом, и на Хозяйке Чаши. Ведь именно они — против моей воли — заставили меня пробудить Черный Меч и использовать его.

— Он уже помог нам, — отметил я как-то. — Без него я бы не выбрался из Ровернарка, и мы бы не узнали от Шаносфейна всей правды о Белпиге и о том, почему Серебряное Воинство подчиняется ему.

— И ему хорошо заплатили за помощь! — проворчал Бладрак.

— Если бы узнать, где Белпиг прячет их королеву, — сказал я, — мы могли бы освободить ее. Тогда Серебряные Воины отказались бы повиноваться Белпигу.

— Но мы же не имеем ни малейшего представления, где она!

— Может быть, нам опять спросить у Хозяйки Чаши… — начал было я, но Бладрак перебил меня:

— Я вовсе не уверен, что Хозяйка действует полностью в наших интересах. Мне кажется, она просто использует нас для осуществления каких-то собственных планов.

— Да, вы, вероятно, правы.

Однажды мы бродили с Бладраком вдоль причалов, осматривая корабли, которые мы и оснащали, готовясь к нападению Серебряного Воинства. Узнав о причинах, вынудивших Серебряных Воинов сражаться против нас по приказу Белпига, мы несколько утратили боевой пыл, и ненависть к ним поутихла, а стало быть, замедлилась и подготовка к войне.

Без ненависти к врагам было трудно заставить себя убивать их. Но нам все равно придется их убивать, иначе вся человеческая раса будет порабощена.

Я посмотрел на дальнюю стену фьорда, всю изрезанную отверстиями пещер, из которых исходили таинственный алый свет и тепло.

Там скрывалась какая-то сила, но я даже не мог себе представить, какая именно. Нечто, созданное тысячи лет назад, нечто, продолжавшее гореть при постоянной температуре, хотя остальной мир вокруг все больше остывал. Некогда, вероятно, Алый Фьорд представлял собой нечто совершенно иное, чем ныне, став прибежищем людей, поставленных вне закона, тех, кто предпочел перебраться сюда из относительной безопасности умирающих городов, вроде Ровернарка. Может быть, Хозяйка Чаши была последним потомком тех ученых, что некогда обитали здесь? На этот вопрос мог бы, наверное, ответить Шаносфейн. Может быть, именно поэтому Черный Меч убил его, чтобы мы по-прежнему пребывали в неведении…

Бладрак вдруг положил руку мне на плечо, остановился и склонил голову, прислушиваясь к чему-то.

Теперь я тоже услышал: это был звук сигнальной трубы. Вот он прозвучал еще раз, уже громче.

— Это стража, — сказал Бладрак. — Вот что, граф Урлик. Надо поглядеть, в чем дело, почему они трубят тревогу, — и он прыгнул в лодку, в которую были запряжены два цаплеподобных создания. До этого они спали на насестах, устроенных вдоль причала. Он разобрал вожжи и разбудил цапель. Я последовал за ним в лодку. Цапли повлекли лодку к узкому проливу, отделяющему фьорд от моря.

Миновав устье пролива и нависающие над ним черные скалы, мы вышли в открытое море. И тут же поняли, почему стража подняла тревогу.

На нас шел флот Белпига.

Судов было много — от пятисот до тысячи, и огромных. Воздух содрогался от шума их машин. Они поднимали вязкие волны, которые вскоре достигли нас и закачали нашу лодку.

— Белпиг собрал против нас все свои силы! — вскричал Бладрак. — Наши корабли не смогут противостоять этим огромным судам в открытом бою…

— Вы правы. Однако их величина в здешних условиях будет против них же самих: такие гигантские корабли могут войти в Алый Фьорд лишь по одному, — сказал я. — Если мы поставим достаточно воинов на скалах у входа во фьорд, то сможем первыми напасть на них, как только они попытаются проникнуть внутрь.

— Точно! — его лицо чуть посветлело. — Так мы и сделаем! А теперь — назад!

Мы успели подготовиться, и когда первый из гигантских кораблей со странными пирамидальными надстройками приблизился к устью пролива, мы уже ждали его на высоких скалах, приготовив кучи тяжелых камней.

Когда корабль оказался прямо под нами, я обнажил Черный Меч и скомандовал:

— Давай!

И тяжелые камни полетели вниз. Некоторые пробивали верхнюю палубу и надстройки, другие, падая, ломали мачты, калечили воинов и сбрасывали их в море.

Наши воины закричали в восторге, когда корабль накренился и перевернулся вверх килем, и воины в серебряных латах посыпались прямо в вязкие черные волны, которые тут же поглотили их. Они судорожно барахтались и кричали что-то высокими тонкими голосами.

Я смотрел, как они тонули, и думал о том, что эти бедные создания такие же жертвы предательского поведения Белпига, как и мы сами. Но что нам оставалось делать? Они напали на нас, и мы убивали их. Они сражались, чтобы сохранить жизнь своей королеве, которую любили превыше собственной жизни. А мы дрались за свою свободу. А вот за что дрался Белпиг, мне еще только предстояло узнать.

Другой корабль попытался войти в узкий пролив, и вновь мы обрушили вниз град камней. Корабль раскололся надвое, корма и нос поднялись из воды почти вертикально, и волны медленно сомкнулись над ними, словно огромная пасть какого-нибудь морского чудовища. Из воды поднялся огромный клуб разогретого белого пара, все вокруг забурлило, нам в лицо ударил поток горячего воздуха. Надо полагать, один из камней попал прямо в машину, двигавшую этот корабль. Машины эти, видимо, были достаточно уязвимы. Стало быть, нам удалось обнаружить у нападавших еще одно слабое место.

Потеряв еще два корабля, противник отступил, встав у входа во фьорд полукругом, но на некотором расстоянии от нас.

Так началась осада Алого Фьорда.

Мы снова сидели в апартаментах Бладрака и обсуждали наше положение. Он было воспрянул духом после нашей первой победы, но теперь снова хмурился, раздумывая о том, что нам предстоит.

— Вы опасаетесь, что нам не выдержать долгой осады? — спросил я его.

— У нас мало припасов, — ответил он. — Мы выращиваем все, что нам необходимо, в глубоких пещерах, но освобожденные рабы утроили население Алого Фьорда. Наши сады и огороды не смогут прокормить столько людей. Наши рейды обычно служили дополнительным источником провизии, но теперь корабли Белпига блокируют Фьорд, и мы не можем выйти в море.

— На какое время нам хватит продовольствия, как вы думаете?

Он пожал плечами:

— Дней на двадцать. Мы никогда не делали больших запасов. Почти все, что было, пошло на прокорм вновь прибывших. Новый урожай будет еще не скоро. Белпиг, вероятно, осведомлен об этом.

— Да, наверное. И рассчитывает на это тоже!

— Что будем делать, граф Урлик? Может, нападем на них сами? По крайней мере, это быстрая смерть…

— Ну, это оставим на крайний случай. А что, разве из фьорда нет другого выхода?

— Есть, но только не в море. Дорога в горы — но она ведет прямо в ледяные пустыни. Мы там погибнем так же быстро, как и здесь.

— Как далеко отсюда эти ледяные пустыни?

— Если пешком, то дней восемь. Я никогда в ту сторону далеко не забирался.

— Значит, если мы пошлем туда фуражиров, они ничего там не найдут?

— Нет.

Я почесал бороду, размышляя. Потом сказал:

— Тогда нам остается только одно.

— Что именно?

— Просить совета у Хозяйки Чаши. Каковы бы ни были ее планы, она, как мне кажется, желает поражения Белпига. Она окажет нам помощь, если, конечно, это в ее силах.

— Хорошо, — сказал Бладрак. — Тогда пойдемте в пещеру, где стоит этот черный жезл.

— Миледи!

Бладрак оглянулся по сторонам. Лицо его на миг осветилось тусклым странным светом, исходившим от сталактитов.

Сильный запах морской воды бил в нос. Пока Бладрак вызывал Хозяйку Чаши, я занялся изучением жезла, все так же торчавшего из черного базальта посреди пещеры. Я коснулся его пальцами и тут же отдернул руку, вскрикнув от боли. Жезл обжигал. Но это был не жар. Жезл был холодным, чудовищно холодным.

— Миледи!

Тонкий вибрирующий звук возник в воздухе, постепенно переходя в визг. Я повернулся и успел заметить очертания гигантской Чаши. Потом они исчезли, и звук тоже пропал. Перед нами стояла Хозяйка Чаши, источая розовое сияние, с лицом, закрытым вуалью.

— Белпиг едва не уничтожил вас! — произнесла она. — Тебе следовало раньше взять Черный Меч!

— Чтобы погубить еще больше друзей?

— Ты что-то слишком сентиментален для Великого Героя и Защитника! Дело, за которое ты сражаешься, огромно по своему значению и по своим последствиям.

— Я уже устал от великих дел, сударыня.

— Тогда зачем Бладрак вызвал меня?

— Нам просто ничего другого не оставалось. Мы заперты во фьорде и скоро погибнем. Единственный, как мне кажется, выход из создавшегося положения — попытаться спасти Королеву Серебряного Воинства, которая находится в плену у Белпига. Если мы освободим ее, у Белпига не будет такой армии.

— Совершенно верно.

— Но мы не знаем, где нам искать Королеву, — сказал Бладрак.

— Задавайте мне прямые вопросы! — приказала Хозяйка Чаши.

— Где находится Королева Серебряного Воинства? — спросил я. — Вы знаете?

— Да, я знаю. Она находится в городе, который называется Луна, в тысячах миль отсюда, и дорога к ней лежит через ледяные пустыни. Ее охраняют люди Белпига с помощью волшебства. Он заколдовал ее. Она не может покинуть свое жилище, и никто не может к ней проникнуть, за исключением самого Белпига.

— Значит, ей нельзя помочь.

— Можно. Но сделать это может лишь один человек. Ты, Урлик. С помощью Черного Меча.

Я пристально посмотрел на нее:

— Так вот почему вы помогли Бладраку призвать меня сюда! Вот почему вы доставили сюда это Меч и заставили меня вновь взять его! Вы желаете освободить Серебряную Королеву, причем из соображений вашей собственной выгоды!

— Об этом нетрудно догадаться, граф Урлик. Но ее освобождение и в ваших интересах тоже.

— Я не могу пересечь тысячемильные пространства ледяной пустыни пешком. Даже если бы я не лишился своей колесницы и медведей, я не смог бы добраться туда достаточно быстро и освободить Королеву, чтобы спасти Алый Фьорд.

— Есть и другой способ попасть туда, — произнесла Хозяйка Чаши. — Очень опасный…

— Использовать в качестве саней лодку и этих цапель? Они во льдах долго не выдержат. Кроме того, я вовсе не уверен, что здешние лодки достаточно прочны…

— Нет, я вовсе не это имела в виду.

— Тогда скажите, что именно!

— Алый Фьорд создали прекрасные инженеры. Они изобрели множество разных машин. Некоторые из их изобретений совсем не нашли себе применения, некоторые использовались лишь частично. Когда они ушли отсюда, овладев силами, способными переносить их сквозь время, то оставили здесь многое из созданного ими. Одно из их изобретений замуровано в скале в дальнем конце горного хребта, окружающего фьорд. Это воздушная повозка, которая имеет свой собственный источник энергии. Но ее бросили, ибо она обладала существенным недостатком: ее двигатель источает некую эманацию, которая ослепляет пассажиров и в конечном итоге убивает их.

— И вы хотите, чтобы я отправился на Луну на такой повозке?! — Я даже засмеялся. — И умер еще до того, как попаду туда? Чего же мы этим добьемся?

— Ничего. Я не знаю, сколько времени нужно этим лучам, чтобы убить человека. Вполне возможно, ты успеешь добраться до Луны.

— Но, вероятно, останусь калекой?..

— Об этом я не знаю ничего.

— Где именно замурована повозка?

— В скалах есть тропа, которая через ущелье ведет прямо к ледяным пустыням. В конце ущелья возвышается одинокая скала. В ней вырублены ступени, которые ведут наверх, к замурованной двери. Ты должен взломать эту дверь — за ней и хранится воздушная повозка.

Я нахмурился. Я все еще не полностью доверял Хозяйке Чаши. В конце концов именно она была виновна в том, что я лишился Эрмизад и испытал столько потрясений и горя.

— Что же, я последую вашему совету, миледи, — сказал я. — Но только при одном условии. Вы должны мне кое-что обещать.

— Что же?

— Что вы откроете мне все, что вам известно о моей Судьбе и моем месте в этой Вселенной.

— Если ты добьешься успеха, я обещаю, что расскажу все, что знаю сама.

— В таком случае я немедленно отправляюсь.

Глава II Город, который звался Луной

И я покинул Алый Фьорд и поспешил в черные, мрачные горы, зловеще возвышавшиеся над фьордом, упираясь вершинами в низкое сумрачное небо. С собой я взял карту, немного провизии и свой Меч. На мне было громоздкое меховое одеяние, не слишком согревавшее меня, но, по крайней мере, не дававшее замерзнуть. Я двигался вперед и вперед по узкой тропе с максимально возможной в таких условиях скоростью.

Спал я мало, в результате чего глаза все время слипались, и окружавшие меня обсидиановые утесы, базальтовые осыпи и странной формы потеки пемзы начинали как бы шевелиться и казались то издевательски ухмыляющимися лицами, то угрожающе нависшими над тропой фигурами великанов и чудовищ, то еще чем-нибудь столь же кошмарным. Я все время хватался за Меч, но продолжал путь, шатаясь, оскальзываясь, чуть не падая. В конце концов впереди завиднелся выход из ущелья, за которым простиралась ледяная пустыня. Над ней плыли все те же низкие облака, сквозь которые сейчас был виден красный шар солнца и еле заметные звезды за ним.

Я был даже рад, что наконец добрался до ледяной пустыни. Если в первый раз, когда я только попал в этот мир, льды показались мне мрачными и однообразными, то теперь, в сравнении с черными горами, окружавшими последнее, черное море Земли, они предстали совсем в ином виде. Я с трудом преодолел последний скользкий участок ущелья, и передо мной встала одинокая скала.

Как и говорила Хозяйка Чаши, скала стояла особняком от остальных, на самом краю ледяной пустыни.

Меня уже шатало от недосыпания. Я с трудом передвигал ноги, преодолевая последние полмили. И наконец достиг подножия скалы, где виднелись вырубленные в камне ступени. На первой же из этих ступеней я рухнул и провалился в глубокий сон.

Но вскоре проснулся, лишь слегка освеженный сном, и сразу двинулся вверх по ступеням, пока не добрался до замурованного входа в пещеру. Да, он был замурован, и замурован прочно: расплавленным когда-то, а теперь застывшим красно-желтым обсидианом.

А я рассчитывал, что дверь-то уж сломать смогу. Но с помощью чего я мог бы проникнуть сквозь застывший обсидиан?

Я оглянулся по сторонам, бросил взгляд на оставшиеся позади горы. Низкие темные облака словно прилипли к их склонам, делая их очертания еще более загадочными. Они как будто насмехались надо мной вместе с Хозяйкой Чаши.

— Будьте вы прокляты! — воскликнул я.

— Прокляты! — ответили они. — Прокляты!

Это эхо еще более усилило мое мрачное настроение.

Едва сдерживая клокотавшую в груди ярость, я обнажил Черный Меч. Черное сияние, исходившее от клинка, бликами заиграло на обсидиановой поверхности. Я размахнулся и нанес яростный удар по камню, закрывавшему вход в пещеру. Клинок глубоко вонзился в обсидиан, осколки брызнули во все стороны.

Удивленный, я нанес еще удар. Огромный кусок обсидиана отвалился и упал в сторону.

И вновь Черный Меч вонзился в камень, и на сей раз стена с грохотом рухнула, открыв черный зев пещеры. Я вложил Меч в ножны и, перебравшись через гору битого камня, вошел внутрь. В пещере было совершенно темно, я ничего не видел. Я вынул из-за пояса жезл-фонарик, что дал мне Бладрак, и нажал на его ручку. Тусклый свет озарил помещение.

Передо мной стояла машина, о которой говорила Хозяйка Чаши.

Но она ничего не сказала о том, что в машине меня будет ждать водитель, пилот!

Он сидел там и молча смотрел на меня, улыбаясь, словно зная мою судьбу наперед. Он был тонок и высок и одет в такие же серебряные доспехи, как те воины, что служили Белпигу. Он сидел в довольно-таки неловкой позе и так, видимо, просидел здесь многие века, ибо на меня, оскалившись, смотрел голый череп, а борта повозки сжимали пальцы скелета. Я догадался, что его оставили здесь как предупреждение тем, кто захочет воспользоваться этой повозкой с ее смертельным излучением. С проклятием я отбросил мертвеца в сторону.

Хозяйка Чаши говорила, что я вполне сумею справиться с управлением этой повозкой. И была права. Здесь не было никаких приборов, только одна ручка, выполненная из цельного кристалла, торчала из пола. Взявшись за нее, я почувствовал, что двигатель заработал. Толкнув ручку от себя, я заставил повозку двигаться вперед, а потянув ручку к себе, замедлил ее движение, а потом и остановил ее. Если тянуть ручку назад под некоторым углом, можно было поднять повозку в воздух, а толкая ручку под тем же углом вперед — опускаться вниз. Повороты легко выполнялись движением ручки вправо и влево.

Мне не терпелось покинуть пещеру и валявшийся там скелет пилота. Я покрепче взялся за ручку и толкнул ее вперед. И тотчас вся повозка засветилась ярким розовым светом. Двигатель, расположенный где-то под ногами, заработал мощнее. Я облизал пересохшие губы, еще раз толкнул ручку и вывел воздушную повозку из пещеры. Потом поднял ее на несколько футов в воздух, чтобы не наткнуться на гору камней у входа, и полетел. Повозкой было легко управлять — она слушалась малейших движений руки. Я глянул на карту, сориентировался по компасу, укрепленному на ручке, и направился прямо к городу, который здесь звали Луной.

Обсидиановые утесы скоро остались позади, и теперь подо мной были только льды, льды без конца и без края. Повозка стремительно летела вперед. Иной раз ровную поверхность льда пересекали торосы и трещины, но по большей части ничто не нарушало однообразия холодного и пустынного пейзажа, расстилавшегося внизу.

Я начал было сомневаться в справедливости утверждений Хозяйки Чаши относительно смертельной опасности, которая якобы исходит от двигателя повозки, но вскоре понял, что вижу теперь несколько хуже, словно что-то застилает мне взор. Потом почувствовал сонливость, затем появилась боль в суставах.

Я вел воздушную повозку на максимальной скорости, но у меня не было приборов, чтобы эту скорость определить. Холодный ветер бил в лицо, борода была вся в инее, тяжелый меховой плащ развевался, я с трудом мог дышать.

Я замерзал. Мне казалось, что я лечу все дальше и дальше от солнца и мир становится все темнее и темнее.

И действительно, скоро солнце уже висело над самым горизонтом, а звезды сияли гораздо ярче. Я уже лежал, откинувшись на сиденье. Меня подташнивало.

Я был уверен, что скоро мне конец. Пришлось даже снизить скорость — меня вырвало прямо за борт. Я хотел совсем остановить повозку и убраться от нее подальше, но помнил, что если покину ее, то тогда уж погибну навсегда. И я вновь увеличил скорость.

Некоторое время спустя впереди показалась огромная белая гора, вся испещренная гигантскими кратерами. Она поднималась прямо из ледяной равнины. Я сразу узнал ее: это была сама Луна. Интересно, сколько тысяч лет прошло с того момента, когда ока врезалась в Землю? Внезапно в памяти мелькнуло какое-то воспоминание. Да, теперь я вспомнил: я уже однажды видел это зрелище. Какое-то имя, чье-то горе было связано с ним. Что это было за имя?

Но воспоминание уже исчезло.

Последним усилием я потянул ручку управления на себя, с трудом посадил воздушную повозку на лед и выволок из нее свое ноющее тело.

И пополз по льду, направляясь к возвышающейся впереди горе, которая когда-то была спутником Земли.

Чем больше я удалялся от воздушной повозки, тем скорее ко мне возвращались силы. Когда я дополз до первых отрогов, я уже чувствовал себя почти нормально. Гора тоже была покрыта тонким слоем льда, но не вся, а только местами, так что ее очертания были хорошо видны. Далеко вверху светился какой-то огонек. Не вход ли это в город, который вынуждено было покинуть Серебряное Воинство, против собственной воли вставшее под знамена Белпига в его войне против нас? Мне оставалось лишь начать подниматься по отрогам горы к этому источнику света. Склон был довольно пологим, льду мало, так что подниматься было легко. Правда, мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы передохнуть. Когда я наконец достиг вершины горы и мне в лицо ударил поток яркого света из огромного кратера, я совершенно выдохся. А на фоне кратера в ярком свете передо мной предстали силуэты не менее дюжины всадников все на тех же тюленеобразных верховых животных.

Меня заметили. Вероятно, Белпиг предупредил о моем возможном появлении.

Я съехал вниз по стене кратера, остановился на небольшой площадке, извлек из ножен Черный Меч, взялся обеими руками за его рукоять и приготовился к защите.

Они атаковали меня все вместе, опустив свои гарпуны с зазубренными наконечниками. Такие я в последний раз видел во время охоты на морского оленя. Если такое острие пробьет латы, оно распорет меня от горла до живота!

И тут я почувствовал прилив сил, словно Черный Меч передал мне свою энергию. Одним-единственным взмахом клинка я срубил наконечники всех гарпунов, нацеленных мне в грудь. Они со звоном покатились по камням. Пораженные всадники остановились. Я вонзил острие Меча в горло ближайшему тюленю, и тот упал, захлебываясь кровью. Его всадник вылетел из седла прямо мне под ноги, и мне оставалось только раскроить ему голову ударом Меча.

С моих губ сорвался смех. Всадники смешались. Одни доставали мечи из ножен, другие хватались за боевые топоры. Они что-то кричали друг другу. Один метнул в меня топор, и его лезвие ударило меня в плечо, но не пробило кольчугу. Я сделал выпад и раскроил ему лицо. Удар был таким сильным, что клинок по инерции поразил и соседнего воина.

Они попробовали было прижать меня к стене, чтобы лишить маневра и расправиться со мной. Но Черный Меч такого не допустил. Он поднимался и опускался столь быстро, что они не успели опомниться, как половина из них уже лежала мертвыми. Вот черный клинок вместе с державшей его рукой исчез в тени. И тут же еще одна отрубленная голова скатилась на землю. Вот еще одно тело со вспоротым животом закачалось в седле и сползло набок. Все, кого касался Черный Меч, падали, истекая кровью.

И вот уже все воины лежали мертвыми. Лишь несколько верховых животных остались в живых: они, толкаясь, отступали к центру кратера, откуда исходил яркий свет.

По-прежнему громко смеясь, я последовал за ними.

Бой совершенно не утомил меня, наоборот, он словно вдохнул в меня новые силы. Я чувствовал себя очень легко и свободно. Я быстрым шагом двигался за тюленями, моргая и щурясь от яркого света. Животные спускались по длинной металлической аппарели, повторявшей все изгибы и повороты стен кратера.

Я продолжал спускаться, однако теперь более осторожно. Внезапно позади меня с обеих сторон появились створки въездных ворот. Они медленно сближались, пока не сомкнулись совсем. Выход был закрыт. Уж не попал ли я в ловушку?

Я спускался все ниже и ниже, пока аппарель не достигла ровного пола. Пол казался сделанным из расплавленного серебра, его поверхность была словно покрыта рябью, как вода под ветром. Но когда я достиг его и осторожно попробовал ногой, пол оказался твердым.

Из ворот в дальней от меня стене выбежало еще несколько воинов. Они были одеты в пузыреобразные доспехи, какие я видел в Ровернарке, и вооружены алебардами с обоюдоострым лезвием, такими же, как у Серебряных Воинов.

Эти умели обращаться с оружием. Они рассыпались цепью, размахивая своими алебардами. Я внимательно наблюдал за ними, пытаясь определить слабое звено в их защите.

Тут один из них, раскрутив алебарду, метнул ее в меня. Я едва успел прикрыться мечом и отбить эту летящую смерть, как в меня уже полетела следующая, затем еще и еще. Я отбил одну, но вторая все же задела меня, нанеся скользящий удар. Меня швырнуло на землю, Черный Меч вылетел из ладони и заскользил в сторону по серебряному полу.

Я поднялся на ноги, безоружный. А воины Белпига, обнажив мечи и гнусно скалясь, шли на меня. Они уже считали меня своей добычей.

Я посмотрел, куда отлетел мой Меч, но до него мне было не достать. Я отступил назад и тут же обо что-то споткнулся. Посмотрел под ноги и увидел, что это одна из брошенных в меня алебард. Я мгновенно нагнулся и схватил ее. Они тоже ее увидели и кинулись на меня, но я успел раньше. Одного я отбросил ударом древка, другому вонзил острие прямо в горло. Они остановились, и я бросился вперед. Прорвавшись сквозь их цепь, я поспешил к Мечу.

Но они нагнали меня прежде, чем я до него добрался. Я обернулся, отбил чей-то выпад, поднял алебарду и обрушил ее на шлем одного из нападавших. Тот пошатнулся, оглушенный, а я прыгнул к лежавшему на полу Мечу и поднял его.

Он снова удобно и прочно устроился у меня в ладонях и запел свою кровавую песню, словно борзая, загнавшая зверя. Он жаждал крови.

И я дал ему напиться вдоволь. Первого я развалил от плеча до живота, а второго вообще на две половинки.

Меня уже всего трясло: чувствовал, что боевой задор покидает меня. Я вложил Меч в ножны и побежал к той двери, откуда появились эти воины.

Передо мной был длинный извивающийся коридор, больше похожий на трубу, поскольку был совершенно круглым в сечении; пол коридора, закругляясь, поднимался по обеим сторонам, постепенно переходя в стены. Я бежал и бежал по нему, спускаясь все ниже, пока не достиг странного сферического помещения. У меня было ощущение, что все эти проходы в горе были вырублены не для людей, а для каких-то перевозок, может быть, для перекачки жидкостей. В одной из стен сферического зала были вырублены ступени, которые вели куда-то вверх, к потолку. Я поднялся по ним и попал в круглую комнату, потолком, которой служило нечто, похожее на матовое или замерзшее стекло. Я присмотрелся внимательнее и понял, что потолок этой комнаты служил полом той, что находилась прямо над ней.

Но я совершенно не представлял, как отсюда попасть на этаж выше. И тогда я обнажил Черный Меч.

И тут же в гладком матовом стекле открылся люк. Идеально круглый люк в самом центре круглого потолка. Из люка появилось нечто вроде прозрачной трубы; труба опустилась вниз и повисла, не достигнув двух-трех футов до пола нижней комнаты. Внутри трубы на ее стенках были видны скобы для подъема.

Я осторожно приблизился к этой трубе и начал взбираться наверх, хватаясь за скобы и по-прежнему сжимая Черный Меч в правой руке. Достигнув пола верхней комнаты, я осторожно высунул голову. Моему взору предстало помещение огромных размеров. Мебели здесь почти не было. Стены и пол из того же волнистого, словно подернутого рябью серебра. Большая белая кровать, стулья, кресла да еще несколько странных предметов, чье назначение мне было неизвестно. Возле кровати стояла женщина с серебристой кожей и огромными, глубокими черными глазами. Одета она была в платье кроваво-красного цвета. Она улыбнулась мне. Губы ее зашевелились, но я не услышал ни звука.

Я попытался приблизиться к ней и тут же ударился лицом обо что-то холодное и твердое. Меня даже отбросило назад. Я ощупал препятствие рукой. На ощупь оно было гладким. Я был отделен от Серебряной Королевы невидимой стеной.

Она продолжала что-то говорить, делая руками жесты, но я не слышал ее.

Что это за волшебство? Чем Белпиг околдовал Королеву? Может быть, его знания были гораздо обширнее, чем он дал мне понять? Нет, более вероятно, он просто позаимствовал их у Серебряного Воинства, чьи предки, как я теперь понимал, были теми самыми учеными, что когда-то жили там, где теперь находится Алый Фьорд.

Отчаяние овладело мною. В бессильной ярости я поднял Черный Меч и изо всех сил нанес им удар по невидимому препятствию.

Чудовищной силы крик, переходящий в визг, наполнил комнату. Меня сотрясла дрожь и что-то отшвырнуло назад от невидимой стены. Перед глазами все поплыло. Я еще успел подумать, что, видимо, слишком привык полагаться на всесильный Черный Меч, и потерял сознание.

Глава III Феникс и Королева

Когда я очнулся, в ушах вновь звучал все тот же речитатив:

Я открыл глаза и увидел над собой яркие звезды на темном небе. Я повернул голову и обнаружил, что снова нахожусь на воздушной повозке.

Возле ручки управления сидел мужчина в серебряных латах.

Нет, это, наверное, сон… Мне просто снится, что скелет управляет воздушной повозкой.

А если нет? Тогда я пленник Серебряных Воинов. Я приподнялся и почувствовал под боком рукоять Меча. Я не был связан, у меня не отняли оружие.

Пилот в серебряных латах обернулся, и я понял, что это вовсе не мужчина, а женщина, та самая, которую я видел перед тем, как потерял сознание. В ее черных глазах застыла насмешка.

— Благодарю тебя за мужество. Ты спас меня, — сказала она.

И я узнал ее голос.

— Твой меч пробил стену. А теперь мы возвращаемся в Алый Фьорд, чтобы я предстала перед моими воинами и сообщила им, что я свободна и что им более не нужно подчиняться Белпигу.

— Хозяйка Чаши! — недоверчиво воскликнул я.

— Да, именно так называли меня люди Бладрака.

— Так, значит, все мои усилия были напрасны! Вы и без того были свободны!

— Нет, — улыбнулась она. — То, что вы все видели там, было лишь моим изображением. К тому же и оно не могло появляться нигде, кроме зала, где находится черный жезл. Белпиг просто не знал, что я могу воспользоваться этим средством для связи с его врагами!

— Но я же видел Чашу в море!

— Изображение Чаши легко спроецировать куда угодно, а вот мое, увы, нельзя.

Я продолжал смотреть на нее, раздираемый сомнениями и подозрениями.

— А как к вам попал Черный Меч?

— Народ Луны обладает большой мудростью, мой дорогой Герой. Когда-то он был великим и могучим. Нам было предсказано, что ты однажды проснешься и вновь придешь к нам из своего Ледяного Замка. Тогда это представлялось не более чем легендой, но я изучила все древние манускрипты, в том числе и этот, поскольку мне нужна была помощь. Я многое из них узнала.

— И вы обещали мне рассказать все, что узнали.

— Да, обещала.

— Прежде всего вы должны мне сказать, чего добивается Белпиг.

— Белпиг — дурак, хотя и хитрый. Он знал о Луне и в конечном итоге обнаружил ее после многих недель странствий по ледяной пустыне. А мы, совершенно забыв о том, что между нами старинная вражда, поверили ему. Он многое узнал от нас, многие наши секреты. И однажды пленил меня и заточил там, где ты меня и нашел. А после этого, как ты и сам знаешь, он заставил Серебряное Воинство служить себе.

— Но для чего?

Серебряная Королева пошатнулась, и я понял, что смертоносные лучи, исходящие от двигателя нашей повозки, воздействуют на нас обоих.

— Он… У него был план… Но для его осуществления требовалось гораздо больше рабочей силы, чем могли предположить Серебряные Воины. Его конечная цель — построить корабль, способный путешествовать сквозь пространство. Он хотел найти другое солнце, не такое старое, как наше. Глупый план! У нас есть знания, необходимые, чтобы построить такой корабль, но мы не знаем, где взять энергию для его двигателя и как много времени нам потребуется для перелета к другому солнцу. Но Белпиг этому не верил. Он полагал, что если подвергнет пытке меня и моих людей, то мы в конце концов все ему откроем. Он просто сумасшедший!

— Да, видимо. И его сумасшествие причинило немало горя этому и без того печальному миру.

— Глаза… — простонала она. — Я ничего не вижу…

Я взял ее на руки и перенес с сиденья пилота назад, а сам сел на ее место, взялся за ручку управления и вернул повозку на прежний курс.

— Итак, вы вызвали Черный Меч и Золотую Чашу. А не вы ли насылали все эти кошмарные сны, что преследовали меня?..

— Нет… Я… не насылала… снов…

— Так я и думал. Мне кажется, вы не совсем понимаете то, что вы сделали, миледи! Вы воспользовались знаниями, почерпнутыми из легенды, чтобы вызвать меня. И использовали меня в собственных целях. Но, по-моему, это Черный Меч или та сила, что владеет и повелевает им, использовала нас обоих. Вы слыхали о Танелорне?

— Да, я знаю, где он, согласно легендам, находится.

— И где же?

— В самом центре того, что мы именуем Мультивселенной, в центре бесчисленного множества миров, неисчислимых вселенных, отделенных друг от друга. Считается, что существует некий центр, вокруг которого все эти вселенные вращаются, его еще называют Ступицей Вселенной. Некоторые полагают, что этот центр Вселенной — на самом деле некая планета, и отражения этой планеты существуют во многих других мирах. Наша Земля — лишь одно из таких отражений. Земля, с которой прибыл ты, — другое такое отражение. Танелорн имеет отражения везде, но между ними и его отражениями есть одна разница: сам он никогда не меняется. Он не стареет и не умирает, как стареют и умирают другие миры. Танелорн — как и ты, Герой, — бессмертен, вечен.

— Как же мне найти Танелорн и узнать, что за силы им управляют?

— Этого я не знаю. Тебе следует спросить кого-нибудь другого.

— Вероятно, мне никогда его не найти.

Разговор утомил королеву, да и меня тоже. К тому же мы ощущали вредоносное воздействие излучения. Я был крайне разочарован, хотя кое-что все-таки выяснил. Впрочем, я по-прежнему не имел всей необходимой мне информации.

— Расскажите мне о Чаше, — попросил я. — Что она собой являет?

Но королева не ответила: была без сознания. Если мы в ближайшее время не доберемся до Алого Фьорда, мне уже не нужна будет вообще никакая информация.

Но вот впереди завиднелись мрачные скалы. Я до предела увеличил скорость воздушной повозки и поднял ее как можно выше, чтобы проскочить над горами и долететь до самого фьорда.

Вскоре нас поглотили низкие мрачные облака. Все вокруг покрылось влагой. Видно было очень плохо, и я молился, чтобы не наскочить в тумане на какой-нибудь высокий утес или острую вершину.

Я с трудом преодолевал тошноту и боль во всем теле, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь туман, застилавший все. Если я не справлюсь с управлением, мы врежемся в гору и погибнем.

Наконец в облаках показался просвет. И я увидел внизу под нами ленивые волны соленого моря. Мы проскочили Алый Фьорд.

Я быстро развернул повозку, немного снизился и через несколько минут разглядел внизу огромный флот епископа Белпига.

Тошнота одолевала меня, я почти ничего не видел. Я сделал круг над кораблями и увидел епископа на палубе самого большого из них. Он беседовал с двумя Серебряными Воинами. Заметив мою воздушную повозку, он в изумлении поднял голову.

— Урлик! — завизжал он, а потом засмеялся: — Ты что думаешь, тебе удастся спасти своих друзей с помощью этой летающей посудины? Да у них треть населения от голода вымерла! А остальные слишком слабы, чтобы оказать нам сопротивление! Зато мы вполне готовы начать атаку. Бладрак — последний из тех, кто мне противился. И теперь весь мир — мой!

Я обернулся к Серебряной Королеве и попытался привести ее в чувство. Она застонала и пошевелилась, но сознание к ней так и не вернулось. Тогда я приподнял ее как можно выше, чтобы увидел Белпиг.

Вдруг воздушная повозка начала быстро терять высоту, и я понял, что нас неминуемо поглотят волны соленого моря.

И тут послышались звуки трубы, и я, оглянувшись, увидел, как корабли Бладрака выходят из устья фьорда. Стало быть, потеряв на меня надежду, он решил дать Белпигу бой и погибнуть.

Я хотел крикнуть, предупредить его, что атака бессмысленна, но тут повозка ударилась о воду и, крутясь и качаясь на волнах, подплыла прямо к одному из вражеских кораблей.

Мне удалось развернуть ее, но столкновения избежать я не успел. С грохотом ударившись о борт корабля, повозка перевернулась, и мы с Серебряной Королевой оказались в густой соленой воде.

Сверху донеслись крики, потом что-то упало с борта в воду рядом со мной. Но я уже не видел, что именно. Волны сомкнулись над моей головой.

Однако секунду спустя я почувствовал, что меня тянут вверх. Я судорожно глотнул воздуха. Меня держал Серебряный Воин. Он улыбался мне — прямо сиял от восторга. Он ткнул пальцем куда-то вбок. Я оглянулся и увидел Серебряную Королеву. Значит, они уже поняли, что это я спас ее.

Мы находились на небольшом плоту. Его, должно быть, сбросили с корабля, когда мы упали в воду. А теперь поднимали обратно на палубу. Я слышал ворчливый голос Белпига. Значит, мы врезались прямо в его флагманский корабль!

Мы достигли палубы, и Серебряные Воины помогли мне подняться на ноги. Я огляделся.

Прямо надо мной на верхней палубе стоял епископ Белпиг. Он уже все понял. Понял, что проиграл, понял, что Серебряное Воинство больше не будет ему повиноваться. Но все равно смеялся!

Невольно засмеялся и я.

Все еще смеясь, я обнажил Черный Меч. Белпиг обнажил свой и еще громче захихикал. Я направился к трапу и начал взбираться по ступеням. Поднявшись, я оказался лицом к лицу с епископом.

Он знал, что сейчас умрет. И мысль об этом лишила его последних остатков рассудка.

А у меня не поднималась рука его прикончить. Я уже слишком многих убил. А он теперь не представлял никакой угрозы, и я бы даже оставил его в живых…

Но Черный Меч решил иначе. И когда я попытался вложить его в ножны, он внезапно вывернулся и потащил меня к епископу.

Белпиг закричал и поднял свой меч, защищаясь от грозящего удара. Я хотел остановить Черный Меч, не дать ему опуститься…

Но он опустился.

И я не смог остановить его.

Он разрубил меч Белпига и замер в воздухе. Епископ закричал и заплакал, не отрывая глаз от черного клинка. А Меч, помимо моей воли, сам сделал выпад и вонзился прямо в жирное тело Белпига.

Епископ забился в конвульсиях, его ярко накрашенные губы тряслись. В глазах появилось странное выражение, словно он вдруг прозрел… Потом он закрыл глаза, и по его нарумяненным щекам потекли слезы.

Мне показалось, что он уже мертв. Во всяком случае, я на это очень надеялся.

А Серебряные Воины уже передавали с борта корабля продовольствие голодным воинам Бладрака, которые вышли из Алого Фьорда на свой последний бой.

Снизу меня окликнула Серебряная Королева. Рядом с нею стоял уже поднявшийся на борт корабля Бладрак. Он сильно похудел, но выглядел все таким же самодовольным и уверенным. Он приветственно помахал мне рукой.

— Вы спасли нас всех, граф Урлик! — крикнул он.

Я горько улыбнулся в ответ:

— Всех, кроме себя самого.

Я спустился к ним. Серебряная Королева принимала приветствия от своих воинов, лица которых светились радостью. Она повернулась ко мне:

— Ты заслужил вечную благодарность моего народа, Герой!

На меня ее слова не произвели никакого впечатления. Я устал, смертельно устал. Единственное, чего я хотел, — это вернуться к Эрмизад.

Я ведь полагал, что, если буду следовать Судьбе, если вновь возьму в руки Черный Меч, тогда у меня, по крайней мере, будет шанс вновь соединиться с нею…

Но, видимо, Судьба решила иначе.

Кроме того, я все еще не до конца понимал те пророчества, что касались Черного Меча.

На клинке Меча — кровь Солнца…

Бладрак хлопнул меня по плечу:

— Мы намерены отпраздновать ваше возвращение, граф Урлик. Серебряные Воины и их прекрасная Королева будут нашими гостями в Алом Фьорде!

Вместо ответа я тяжелым взглядом уставился на Серебряную Королеву:

— Какое отношение имеет ко мне Золотая Чаша?

— Я не совсем уверена… — начала было она.

— Вы обязаны рассказать мне все, что знаете, — перебил я. — Иначе я убью вас своим Черным Мечом. Вы выпустили на свободу силы Природы, которых не понимаете. Вы вмешались в судьбы многих людей. Вы принесли мне огромное горе. И все-таки вы не до конца понимаете, что сотворили. Вы стремились спасти горстку людей, оставшуюся на умирающей планете, и для этого нашли способ призвать на помощь Вечного Героя. Это совпало с желанием тех сил судьбы, что управляют мною, и они помогли вам. Но я отнюдь не испытываю благодарности к вам — пока у меня на поясе висит этот адский Меч, от которого, как я считал, я навсегда избавился!

Она даже отшатнулась и отступила назад. Улыбка исчезла с ее лица. Бладрак тоже был мрачен.

— Вы использовали меня, — продолжал я, — и теперь празднуете победу. А что делать мне? Мне-то что праздновать? И куда теперь лежит мой путь?

Я резко умолк, злясь на себя за этот порыв. Какое им дело до моего горя? Я отвернулся, ибо лицо мое заливали слезы.

Алый Фьорд ликовал и веселился. Женщины плясали на всех причалах, мужчины орали песни. Серебряное Воинство тоже праздновало возвращение своей королевы.

Мы стояли на палубе корабля — Королева и я. Больше рядом не было никого. Бладрак и его люди слились с радостной толпой на берегу.

— Мне кажется, конец всей этой истории не так уж… — начала она.

— Как вы получили власть над Чашей? — спросил я.

— Мне снились сны, и во сне со мной говорили некие голоса… То, что я делала, я по большей части делала в состоянии транса.

Я посмотрел на нее с сочувствием. Я и сам знал, что это такое — сны и голоса.

— И вам было велено вызвать Чашу, а еще раньше — призвать Черный Меч?

— Да.

— И вам не известно, что представляет собой эта Чаша и почему она издает такие звуки?

— Как говорит легенда, эта Чаша предназначена хранить кровь Солнца. Наполнившись этой кровью, Чаша перенесет ее к Солнцу, и оно вновь оживет.

— Сказки, — усмехнулся я. — Предрассудки. Бабьи сплетни.

— Возможно, — ответила Королева подавленно. Ей было явно не по себе. Я устыдился своей грубости.

— Но почему Чаша кричит?

— Она призывает кровь, — пробормотала она.

— А где она, эта кровь?

И тут меня осенило. Я схватился за эфес Меча:

— На клинке Меча — кровь Солнца! Вот оно что! — Я нахмурился, размышляя. Затем спросил: — А вы не могли бы вновь вызвать Чашу?

— Могла бы. Но не сюда.

— А куда?

— Туда, — сказала она, махнув рукой по направлению к горам. — В ледяную пустыню.

— Вы пойдете туда? Со мной? Сейчас?

— Конечно. Ведь я так обязана тебе, Герой…

— От этого выиграете вы сами — не я.

Глава IV Меч и Чаша

Серебряная Королева и Вечный Герой отсутствовали две недели. Сначала они отправились на лодке в опустевший Ровернарк. Они хотели отыскать колесницу, на которой Герой прибыл в этот город. Они нашли ее, накормили медведей и отправились на колеснице через горы в Южные Льды.

Они достигли ледяной пустыни. Теперь со всех сторон их окружал один только лед. Холодный ветер развевал их плащи, а они стояли и смотрели на маленькое красное солнце.

— Вы смешали множество судеб, когда призывали меня, — сказал я.

— Я знаю, — вздрогнув, ответила она.

— И теперь пришло время довести до конца предсказание. До самого конца.

— Если только это поможет тебе обрести свободу, Герой.

— Это может хоть не намного, но приблизить меня к тому, чего я так жажду, — сказал я. — Хотя бы на дюйм, не больше — ведь мы имеем дело с космическими величинами.

— Ты полагаешь, что мы лишь пешки в чужой игре? И не можем сами влиять на свои судьбы?

— Очень незначительно, о моя Королева.

Она вздохнула и, раскинув руки, обратила лицо к мрачному низкому небу:

— Я призываю Звучащую Чашу! — воскликнула она.

Я обнажил Черный Меч и встал рядом с нею, уперев острие в лед и обеими руками сжимая эфес.

Черный Меч задрожал и начал свою песнь.

— Я призываю Звучащую Чашу! — вновь провозгласила Королева Луны.

Черный Меч задрожал еще сильнее.

Слезы текли по серебристым щекам Серебряной Королевы. Она опустилась на колени.

Ветер задул сильнее. Он возникал как бы ниоткуда. Это был не обычный ветер.

И в третий раз Королева прокричала в ледяное пространство:

— Я призываю Звучащую Чашу!

Я поднял Черный Меч, — или он поднялся сам? — и острие вонзилось ей в спину. Она ничком упала на лед.

Я поразил ее в спину, чтобы не видеть ее лица в момент смерти.

Тело Королевы судорожно забилось на льду. Она застонала, потом закричала, и крик ее смешался с воем ветра, с кровавой песней Меча, с моим собственным криком муки и боли… А потом к нему присоединился высокий вибрирующий звук, который звучал все громче и громче, пока не заглушил все остальные звуки.

На льду прямо передо мной возникла Звучащая Чаша. От нее исходило яркое, слепящее сияние. Я закрыл глаза рукой и почувствовал, что Черный Меч вырвался из моей ладони.

Когда я снова открыл глаза, то увидел, что Меч висит в воздухе прямо под Чашей.

И с него в Чашу стекает кровь.

Кровь стекала по черному клинку и падала в Чашу, наполняя ее, и, когда Чаша наполнилась, Черный Меч упал на лед.

И тотчас — хотя я не могу поклясться, что это было на самом деле, может быть, мне все это просто показалось — из низких облаков появилась огромная рука, подняла Чашу и понесла ее вверх, все выше и выше в небо, пока не исчезла там совсем.

Вокруг солнца вдруг разлилось алое сияние. Сначала оно было едва заметным, но постепенно росло, усиливалось, становилось все ярче. И полумрак вокруг сменился бледным светом наступающего дня, и я понял, что скоро вновь засияет утро.

+Не спрашивайте, как все это произошло. Как само время повернуло вспять. Я был в обличье многих героев, во многих мирах, но, кажется, мне еще никогда не приходилось видеть столь странное и ужасное зрелище, как тогда, в пустынных Южных Льдах, после того как Черный Меч поразил Серебряную Королеву.

Теперь пророчество осуществилось полностью. Такова была моя судьба — принести в этот мир смерть, чтобы возродить его к жизни.

Теперь я уже совсем по-другому относился к Черному Мечу. Он свершил многое, что в моих глазах выглядело Злом, но, вероятно, это Зло было необходимо, чтобы обеспечить победу Добра.

Я подошел к тому месту, куда он упал. Нагнулся, чтобы поднять его.

Но Меча уже не было. Только тень его осталась на льду.

Я снял с пояса ножны и положил рядом с тенью. И пошел назад, туда, где оставил колесницу.

В последний раз посмотрел я на Серебряную Королеву, лежавшую там, где Меч мой поразил ее. Она призвала на помощь волшебные чары, с их помощью пробудила немыслимые космические силы — и только для того, чтобы спасти свой народ. Но силы эти принесли смерть ей самой.

— А ведь они могли бы принести смерть и мне, — пробормотал я, трогая колесницу с места.

Я полагал, что мне уже недолго здесь оставаться. Скоро меня вновь кто-нибудь призовет. И когда меня призовут снова, я снова попытаюсь найти дорогу обратно, к Эрмизад, к моей принцессе, в царство элдренов. Я буду искать дорогу в Танелорн, вечный, бессмертный Танелорн, и однажды, может быть, я вновь обрету мир и покой.