Феникс поневоле

Девушка сжалась. Что следует отвечать на подобные слова? И тут она почувствовала легкое прикосновение к своей ноге. Хэргал дождалась, пока племянница сообразит повернуться, протянула руку, взяла бокал и улыбнулась.

Шазаль постаралась повторить все в точности, даже кивнула дядюшке.

Все выпили и принялись за еду. За спинами то и дело появлялись проворные слуги, одетые в одинаковые темные костюмы, подносили новые яства, наполняли бокалы, уносили опустевшую посуду.

Шазаль, выяснив, что никто на нее не смотрит, начала пробовать от всего понемножку, чтобы запомнить вкус и позднее попытаться сделать для себя то же самое.

Напряжение незаметно прошло. Хотя, скорее всего, этому способствовало желтоватое, терпкое вино. Шазаль решила, что все не так уж и страшно, а родственников не так уж и много.

Чинное застолье незаметно перетекло в шумное веселье.

За спиной Шазаль, в многолюдном зале, все громче звучали голоса, потом заиграла музыка. Подняв глаза от тарелки, она заметила, что малолетние Ломея и Сакеш, наевшись сладкого и фруктов, уже убежали в зал, а оставшиеся взрослые разговаривают между собой.

Китарлис подмигнул ей:

— Дитя мое, ты выглядишь превосходно… Только перестань смотреть в тарелку. Пообщайся с семьей. С Юаном, например. По–моему, вы друг другу понравились.

Девушка выпрямилась так, словно проглотила вилку. Она снова отчаянно пожелала очутиться где–нибудь подальше от них всех.

— Кит, перестань, — думая о чем–то своем, произнесла Хэргал. — У Шазаль будет достаточно времени, чтобы наобщаться со всеми нами до тошноты. Пусть сначала поест.

Шазаль осторожно повернула голову в сторону тетушки. Та, откинувшись на спинку стула, рассеянно улыбалась. В этот вечер с Хэргал было что–то не так, но что именно — понять было сложно.

— А… если мне жарко, я могу выйти? — спросила Шазаль, толком не зная, у кого именно следует спрашивать разрешения.

— Конечно, иди, — ответила Хэргал. — Вон там есть балкон, подыши воздухом. Я знаю, что тебе непривычно.

Поскольку Китарлис не возражал, Шазаль, подобрав подол платья, встала и поспешно зашагала в указанном направлении. Действительно, за толстой портьерой скрывалась большая дверь, целиком состоящая из чего–то тонкого и прозрачного. Так что, находясь по эту сторону, можно было видеть, что находится снаружи.

Только убедившись, что полукруглый балкон пуст, Шазаль толкнула дверь и, пройдя вперед, устало облокотилась о каменные перила.

Перед ее глазами расстилались бескрайние просторы, а сверху нависало потемневшее к вечеру небо. Были хорошо видны дороги, расходящиеся от замка в разных направлениях, рощицы, озера и городок на горизонте.

— Значит, дневное падение прошло без последствий, — раздалось у нее за спиной.

От неожиданности Шазаль вздрогнула и, вероятно, свалилась бы вниз, но в последний момент ее ухватила за плечо чья–то рука.

— Мне, пожалуй, не мешало бы проследить за своими манерами! — сокрушенно произнес тот же голос. — Если девушки норовят сигануть с балкона, только лишь бы от меня отделаться!

Ее развернули, и Шазаль увидела перед собой полузнакомое смуглое лицо и темные смеющиеся глаза. На этот раз Раксат был одет не в зеленый балахон, а в темную рубашку и кожаные штаны.

Девушка высвободила плечо:

— Я просто не слышала, как ты подошел.

— Да? И только? Значит, я не внушаю острого отвращения? Это обнадеживает.

Его манера разговаривать казалась несносной.

Шазаль на всякий случай отступила на шаг назад.

Мужчина покачал головой:

— Это твои родственники тебя довели или я все–таки пугаю, раз ты норовишь бежать?

— Не знаю. Все сразу.

— А-а, — он кивнул, — представляю себе. Так ты действительно здесь всего второй день?

— Да, — Шазаль почувствовала прилив раздражения. — И всю предыдущую жизнь я провела в Северном Захолустье, выращивала сухъяму, поэтому ничего не знаю и ничего не умею.

— Ага! Это они тебе напели? — Раксат кивнул в сторону зала. — Они уже тебе рассказали, что раз ты не держишься в седле, как отец, то и толку от тебя нет? Я угадал? Фу, ерунда какая! Если бы я предполагал это днем, то не стал бы горячиться. Оказывается, Тибор хотел от тебя ратных подвигов?

— Наверное.

— А то, что Кина у них тоже подобными талантами не блистала, все забыли? И ничего, как–то обходилась…

— Кто это — Кина?

— Младшая дочь старика. Вдовца ее ты, наверное, уже видела? Бывший головорез со шрамом на лице.

— Бьерек?

— Он самый. Но дело не в нем. Ему проще, он ведь всего лишь зять. Ты, наверное, уже поняла, что в вашей семье пришлых не любят, зятьев и невесток, да?

— Нет. А почему?

— Потому, что они — простые люди. Их терпят, их жалеют, но уважением они в семье не пользуются.

— Я ничего не поняла. Я вообще все время хочу проснуться… — вырвалось у Шазаль. — Это просто кошмар какой–то!

— Прогуляйся, — Раксат вытянул руку, обвел лежащую внизу землю. — Проветрись, дорог на свете много.

— Но, — девушка недоуменно нахмурилась, — куда я пойду? И зачем?

— Откуда я знаю? — мужчина расхохотался. — Мир посмотреть, приключений поискать.

Он хотел добавить еще что–то, но не успел. Прозрачная дверь распахнулась, на балкон вышли Тибор и еще один незнакомый Шазаль человек.

— Ну ничего себе! — заорал дядюшка. — Мы все подумали, что племяшке необходимо побыть в одиночестве, впечатления переварить! Мы щадим чувства нашей девочки, а она тут с потенциальным убийцей мило беседует! Шазаль, племяшка, не верь ему! Вообще мужикам не верь! Вот, кстати, познакомься: Исанг!

Они уже подошли вплотную, и волей–неволей Шазаль пришлось посмотреть на очередного незнакомца. Он выглядел достаточно молодо, стройный и черноволосый и был одет в черную кожу. В чертах лица неуловимо проступало сходство с Раксатом. Девушка вопросительно посмотрела на своего собеседника. Тот кивнул:

— Да, это мой младший братишка.

— Он уже мысли читает… — с показным огорчением заметил Тибор. — Племяша, ты уже позволила этому проходимцу вскружить тебе голову?

— Нет, — растерянно ответила девушка, чем вызвала тройной взрыв смеха.

Исанг, отсмеявшись раньше остальных, протянул руку:

— Приятно познакомиться, миледи… Если бы я знал, что у Китарлиса есть такая внучка, я бы почаще захаживал в гости. И я совершенно не шучу.

Шазаль подавила вздох. И когда все это кончится?

Следующий день начался для нее с очень раннего подъема. Откуда–то из памяти вдруг всплыла эта привычка, выработанная годами: проснуться еще до восхода Ргун, чтобы успеть побольше…

Сейчас сажать сухъяму, рыхлить или собирать урожай, конечно, необходимости не было. Но Шазаль знала, что больше не уснет — нечего и пытаться.

Девушка села на постели, обхватив колени руками. Сразу же вспомнился вчерашний вечер. Впрочем, накануне, на взгляд Шазаль, случилось слишком много всего. Событий с лихвой хватило бы на целые годы жизни в Северном Захолустье. И, что более всего ее тревожило: то, что, оказывается, один человек мог разительно измениться за столь короткий промежуток времени.

И этот Раксат! С его манерой разговаривать Шазаль никак не могла смириться. Вроде говорил серьезно, а у нее создавалось впечатление, что мужчина над ней посмеивается. Ну к чему, спрашивается, все эти штучки?

Хочешь посмеяться — смейся себе на здоровье. Хочешь сказать что–то серьезное — говори. И брат его, Исанг, вероятно, такой же. К счастью, девушка не успела с ним толком пообщаться, убежала сначала за стол, а потом в свою комнату.

Наверное, Китарлис был ею вчера недоволен? Он–то просил вести себя ДОСТОЙНО!

Ну не умеет она этого. И никогда не научится.

Рассеянно перебирая воспоминания, Шазаль рассматривала комнату. На фоне роскошных интерьеров, так поразивших ее вечером, обстановка представлялась девушке довольно скудной и блеклой. И чтобы не думать о новых родственниках, она взялась за переустройство. Если уж комната исполняет даже мысленные пожелания!

Для начала, не вставая с кровати, Шазаль решила исправить ковер. Крепко–крепко зажмурившись, она постаралась забыть об очевидном факте: один ковер, тонкий и блеклый, уже лежал на полу! Странно было предположить, что вещь, которую каждый раз ощущаешь подошвами, ВДРУГ может стать совершенно другой.

Но какой именно?

Наверное, он должен стать толще и мягче? Ярко красного цвета.

Она осторожно приоткрыла один глаз. И что? Ковер действительно изменился — только полому, что Шазаль так ЗАХОТЕЛА.

Все–таки к подобному было трудно привыкнуть!

Опустив ноги, Шазаль представила, как было бы хорошо и удобно, если б можно было одним своим желанием изменить ту, продуваемую всеми ветрами, хижину с земляным полом, циновкой вместо постели! Она стала бы больше, стены — из камня, пол деревянный, печка…

Повернув голову, Шазаль посмотрела на лавку.

Интересно, почему Хэргал она так не понравилась? Тяжелая, длинная, очень надежная! А на ней — две миски, в одной из которых остались безнадежно зачерствевшие пирожки.

Пожелать, чтобы они исчезли, Шазаль не смогла. Еда ведь! Пусть и твердые, засохшие, но настоящие, да еще и с начинкой. Можно и перекусить пока, не пропадать же добру!

Она перебралась на лавку, поставила миску себе на колени и принялась есть, рассматривая немного преобразившуюся комнату.

Что еще можно сделать? Так, чтобы тетка, если зайдет в гости, осталась довольна.

Хэргал что–то говорила о шкафах для одежды? Наверное, они понадобятся, поскольку у девушки теперь было целых три наряда!

С пирожком в одной руке Шазаль прошла вперед, выбрала подходящий утолок и снова, прикрыв глаза, пожелала, чтобы там появилась небольшая ниша, а в ней, на стене — деревянные крючки. Когда она подняла веки, все было готово. Комната действительно выполняла все ее желания!

Шазаль подобрала разбросанные по полу одеяния, развесила на крючки и тут вспомнила про тяжелую портьеру, виденную вчера на «общей» половине замка. Та настолько поразила воображение девушки, что, особо не раздумывая, Шазаль «заказала» себе такую — мягкую, фиолетового цвета.

Портьера немедленно появилась, заполонила собой всю стену, наглухо закрыла окно, и в комнате стало намного темнее.

Шазаль было расстроилась, но позже сообразила, что посередине в роскошной, тяжелой ткани насыщенного цвета вполне может быть разрез. Таковой тут же возник, и Шазаль с облегчением отвела половину портьеры в сторону.

С пирожками было покончено. Девушка составила миски одна в другую и отодвинула их на дальний край лавки. Осмотревшись и посчитав, что в комнате стало значительно лучше, Шазаль отправилась в купальню.

И, как в прошлый раз, чей–то голос, раздавшийся в то время, когда девушка протирала волосы, заставил ее вздрогнуть:

— Шазаль? Ты проснулась?

— Да, — она замерла, стараясь понять, кто с ней разговаривает.

Голос казался незнакомым — звучным, мягким, каким–то юным.

— Я могу к тебе зайти? Вчера нам не удалось поговорить толком. Но, конечно, если ты занята…

— Нет, я не занята! — поспешно проговорила девушка. — Сейчас, я только оденусь.

Легко сказать — «оденусь»! Отбросив ткань для вытирания, Шазаль выбежала в комнату и метнулась к нише, в которой висели все три ее наряда.

Что надеть? Старое платье, конечно, не подходит. Вчерашний наряд слишком неудобен. А брюки — пыльные после прыжка с лошади.

В последний момент она вспомнила халат, который видела на Хэргал, и судорожно пожелала себе такой же, только изумрудного цвета.

Стянув пояс на талии, она отбросила за плечи влажные волосы и громко сказала:

— Заходи!

Дверь открылась, и появился… Юан!

Остолбенев от неожиданности, Шазаль уставилась на него, не зная, что сказать. Приветливо улыбаясь, Юан шагнул через порог. Взгляд его глаз вдруг приклеился сначала к портьере, потом к ковру.

Впрочем, через миг юноша уже стоял перед Шазаль, и на лице его не было ничего, кроме вежливой, но чуть неуверенной улыбки.

И тем не менее девушка сообразила, что убранство ее комнаты неприятно поразило утреннего визитера. Но в чем же дело? Что она сделала не так? Ковер толстый, ступать по нему приятно. Портьера — в точности такая же, как висела в зале…

— Доброе утро, — вежливо произнес Юан, так и не дав ей времени для раздумий. — Это не очень нагло с моей стороны — заявиться к тебе в такую рань?

— Ничего страшного, — смутилась Шазаль. — Я… по привычке просыпаюсь рано.

— Я — тоже. И обычно долго мучаюсь, прежде чем проснутся все остальные и можно будет чем–нибудь заняться…

Повисла неловкая пауза.

Шазаль не знала, что можно сказать или сделать. Неожиданное появление красавчика Юана в ее комнате полностью выбило ее из колеи.

Юноша прочистил горло, вдохнул поглубже и снова заговорил:

— Знаешь, я не хочу показаться навязчивым, но мне очень хотелось пообщаться с сестрой моего возраста. Ты же вчера всех видела: или взрослые, или дети. Можно сказать, я — такой — был один.

— Да, я видела, — выдавила из себя Шазаль.

— Отец тебя вчера приветствовал тостом — в его духе, но я, в отличие от него, правда надеюсь, что мы подружимся.

— Ага.

Юан помолчал, потом заговорил другим, чуть более деловитым тоном:

— Тебе здесь нравится?

— Где? В замке или в комнате?

Юноша улыбнулся:

— Но ведь комната — это просто часть общего строения, так? Поэтому я имею в виду… все, целиком. Замок.

— Я пока не знаю. Мне непривычно.

Юан с пониманием кивнул:

— Могу себе представить! Да и выглядишь ты, честно сказать, так, словно постоянно ожидаешь каких–нибудь гадостей. На самом деле ты можешь не бояться. В замке с тобой ничего страшного не произойдет. Но даже если тебя напугает что–то непонятное, ты всегда можешь обратиться ко мне.

Шазаль почувствовала, как в груди ее — после слов Юана — возникло что–то очень горячее. Этот юноша предлагал ей свою защиту…

— Хорошо, — сдавленно произнесла она.

— Тебе, наверное, уже рассказали обо… всех случившихся неприятностях? — полуутвердительно спросил Юан. — Об исчезновениях членов семьи, твоих родителей, например… Или сына Бьерека и Кины?

— Да.

— И что ты думаешь по этому поводу? Ты же сама тоже пострадала?

— Знаешь, в отношении себя… — Шазаль запнулась, подбирая нужные слова. — Все эти годы я и не предполагала, что ПОСТРАДАЛА по чьей–то вине. И потом, у меня до сих пор не укладывается в голове… Как это так: моя мать, оказывается, мне — чужая женщина?

Юноша понимающе наклонил голову:

— Конечно, трудно перестроиться за два дня. Ты, наверное, привыкла к тем людям…

— Еще бы! Я никогда не знала никакой ДРУГОЙ МАТЕРИ, и мне…

Юан вздохнул:

— Это сложно. Ведь Лоlа была убита. Ты уже никогда ее не увидишь.

— Ну и прекрасно! — вырвалось у Шазаль прежде, чем она успела прикусить себе язык.

Но, к ее изумлению, Юан никак не отреагировал. Он стоял с таким выражением лица, словно давно привык выслушивать подобные заявления.

Возможно, юноша просто думал о своем. Или ему не было никакого дела до соображений самой Шазаль.

Через несколько минут он произнес:

— А тебе никогда не хотелось разобраться во всем? Или попытаться отыскать отца?

В полнейшем изумлении Шазаль уставилась на него. Как можно расследовать события, происшедшие давно и в другом месте? Зачем? И разве можно отыскать этого Райвана? Где?

— Нет, — призналась она.

— А просто попутешествовать?

— Не… не знаю. Я плохо представляю, куда можно отправиться и зачем?

— Жаль… — с явным разочарованием произнес Юан. — А мне казалось, что мы думаем об одном и том же. Ну, в таком случае, не буду тебя больше отвлекать.

Шазаль охватила паника. Он сейчас уйдет!!

— Подожди! — Шазаль схватила его за рукав. — Ты хотел со мной поговорить именно об этом? О расследовании и путешествиях?

— Да, — уныло отозвался Юан.

— Но… понимаешь, я правда не очень опытный путешественник. Я всю жизнь просидела на одном месте и… Ну, ты меня понимаешь?

— Конечно, — Юан заметно воспрял духом. — Ты просто не знаешь, как надо действовать в экстремальной ситуации! Ты ведь добиралась сюда с Хэргал, а она–то… горы снесет, если ей что–то не понравится. Тебе просто нужен подходящий попутчик.

— Точно! — радостно воскликнула девушка. — Я боюсь странствовать ОДНА! А вообще–то мне хотелось бы на время уйти из замка, чтобы посмотреть мир.

Юан заулыбался:

— Знаешь, а я уже было решил, что тебе здесь настолько понравилось, что ты уже никуда не захочешь уходить! К хорошему ведь быстро привыкают. А я вчера долго наблюдал за тобой и почему–то решил, что мы — родственные души. Вот и пришел предложить небольшую прогулку.

— Прогулку? А если Китарлис рассердится? — шепотом спросила девушка, несколько ошеломленная столь резким поворотом.

— Да, а что? — пожал плечами Юан. — Постранствовать, мир посмотреть. Самим, понимаешь? Без этой дурацкой опеки. И, между прочим, мне кажется, что дед не будет особо препятствовать. Он считает, что человек должен сделать себя сам. И если все время пользоваться чьей–то помощью, сидеть за надежной спиной, то ничему так и не научишься… Послушай, Шазаль, я ведь уже взрослый. Я — мужчина. Я моложе тебя всего на несколько месяцев. И я всю жизнь просидел в этих стенах. Ну, не совсем, конечно, иногда мы с отцом ездили в ближайшие города… Но мамочка моя носится со мной, будто я еще малолетний. Надоело!

— Ага, — ответила Шазаль, не очень улавливая смысл.

— Я хочу пожить самостоятельно, — продолжал юноша. — Я хочу сам принимать решения, совершать какие–то поступки. Я хочу посмотреть, как живут обычные люди. Такие, как моя мать. И как твоя — тоже… А одному мне как–то скучно. В компании веселее, правда?

— Правда. А как мы отсюда уйдем? Что нужно взять с собой? И потом, наверное, надо кого–то предупредить?

Юан резко мотнул головой:

— Да ты что? Если только намекнуть моей мамочке, что я хочу уйти, она начнет рыдать, говорить, что мир полон опасностей и негодяев, И я просто не смогу уйти. Ничего брать не надо. Ты что, еще не поняла? У нас будет в дороге все, что нужно! И, между прочим, дед уже знает или узнает в ближайшем будущем о нашем разговоре! Вот пусть он с мамочкой и разговаривает. Она боится его до смерти!

— И что — прямо так уйти?

— Конечно. Это очень просто. — Юан, улыбаясь, взглядом указал на халат Шазаль. — Только выбери для себя что–либо подходящее для верховой езды.

— Мы поедем на лошадях? — перепугалась Шазаль. — А по–другому нельзя? Я вчера упала с лошади, я не умею на них ездить. Я их боюсь!

Юноша, подняв руку, сделал неопределенное движение, словно старался охватить все вокруг:

— А комната на что? Скажи, чтобы она тебя научила, и все!

— Как это?

— Обыкновенно. — В голосе юноши проскользнуло удивление. Похоже, он искренне недоумевал по поводу неумения сестры общаться с комнатой. — Скажи или лучше всего подумай о том, что ты хочешь получить опыт езды на лошадях… Кстати, Тибор — лучший наездник на свете. Подумай об этом.

Шазаль некоторое время молча смотрела на него. В животе ворочался страх, и почему–то под кожей возник зуд.

Предложение Юана было уж слишком необычным. Но уже в следующий миг Шазаль поймала себя на мысли о том, что, пожалуй, неплохо было бы стать отличной наездницей, тогда никто не будет над ней смеяться!

— Мы можем двигаться в путь? — спросил Юан, выдержав небольшую паузу.

— Наверное, — тихо проговорила Шазаль, прислушиваясь к внутренним ощущениям. — А разве уже все получилось? Я ничего особенного не чувствую.

— Конечно, получилось! — рассмеялся Юан. — Послушай, мы потратили кучу времени на какую–то ерунду! Мне, честно говоря, хочется побыстрее убраться подальше от замка и моей мамочки! Давай переодевайся и пошли!

Шазаль кивнула, судорожно осмотрелась по сторонам и побежала в свою купальню. Мучиться с выбором наряда на глазах у Юана совершенно не хотелось.

Времени не было, и это угнетало девушку. Ведь ей необходимо было основательно порыться в памяти, вспомнить какого–либо человека, одетого в костюм, подходящий для верховой езды. Но брат, предложивший ей свою защиту и совместное путешествие, мог подумать, что она слишком долго возится с ерундовой, на его взгляд, проблемой. И Шазаль, сжав зубы, решила не тратить ни единой лишней секунды.

Что ей необходимо? Штаны, рубашка и сапоги.

В следующий миг длинный халат изумрудного цвета непостижимым образом разделился на три отдельных предмета. Даже на четыре, учитывая сапоги.

Замирая от осознания свершившегося чуда, Шазаль посмотрела на себя, провела ладонями по бархатистой ткани темной рубашки и, довольная, выскочила обратно.

Юан сначала кивнул, потом, протягивая девушке руку, заметил:

— Тебе нравится, как одевается Исанг?

— Что? Кто? — удивилась Шазаль.

— Он вчера был одет точно так же… — проговорил Юан. — Впрочем, это не имеет особого значения. Ну, вперед? Навстречу самостоятельной жизни и разгадкам страшных тайн?!

— Мы уходим! — крикнула девушка. В стене, как обычно, появилась дверь. Юан взял сестру за руку и… вывел Шазаль за собой на тот самый подъемный мост, по которому девушка два дня назад вошла в свою новую жизнь.

На другой стороне, возле края рва, смирно стояли две оседланные лошади.

Шазаль, не утерпев, на ходу повернулась и посмотрела на замок. Он ничуть не изменился, но девушка решила, что в этот яркий, погожий день строение выглядит не столь пугающе, как ей показалось в прошлый раз.

Юан, похоже, стремился как можно быстрее убраться подальше. Он быстро подошел к лошадям, выбрал себе одну, провел ладонью по блестящей, темной шкуре. Затем — одним движением — взлетел в седло и уже оттуда махнул рукой Шазаль:

— Проверим, чего ты пожелала?!

Она неуверенно подошла к животному. Лошадь показалась ей очень высокой и просто огромной. Но, поскольку никакого неудовольствия животное не выказывало, Шазаль отважилась погладить его.

И едва ее пальцы коснулись шкуры лошади, в голове девушки что–то щелкнуло. Она вдруг ПОНЯЛА, что и как следует сделать в следующий момент. Более того, эти знания воспринимались как нечто само собой разумеющееся.

Уже оказавшись на спине лошади, девушка заметила улыбку своего спутника:

— Видишь? А ты боялась.

Затем он развернул свою лошадь и пустил ее рысью. Шазаль оказалось достаточно легчайшего прикосновения, чтобы лошадь ее послушалась. На миг девушке почудилось, что она составляет с животным единое целое.

В этот момент она впервые тепло подумала о Тиборе. Умения дядюшки пришлись как нельзя кстати.

Долина быстро осталась позади.

Всадники вылетели на перевал, и у Шазаль создалось ощущение того, что замок провожает их снисходительным взглядом. Но лошади понеслись вниз, уверенно лавируя между скал, и долина с замком исчезли из виду.

Юан, скакавший впереди, что–то выкрикнул, потом запел — от переполнявших его эмоций.

Шазаль петь не решилась, но почувствовала значительный душевный подъем. Скачка походила на полет — стремительный и безостановочный. Причудливо изрезанные временем камни и вековые деревья улетали назад, в лицо бил свежий ветер.

Шазаль догнала брата, и они поскакали рядом.

На лице Юана появился восторженный румянец, глаза блестели, золотистые волосы развевались. Он выглядел необыкновенно привлекательным.

Они скакали, сами пока не зная куда, просто наслаждаясь движением, ветром, всем миром, услужливо летящим навстречу.

Это продолжалось довольно долго, но потом Шазаль почувствовала, что восторг ослабевает и в голове появляются мысли, не имеющие непосредственного отношения к самому начавшемуся путешествию.

Два последних дня девушка думала о том, как бы покинуть черный замок. И вот ее намерения воплотились в жизнь. Но, как выяснилось, за это время она успела измениться. Шазаль уже не была девушкой из затерянной деревни, свято верящей в то, что весь мир сосредоточен у подножия Северных Гор. Но, как и прежде, она не умела что–то делать «просто так», даже путешествовать. Должна была быть цель. И Шазаль не пришлось долго ломать голову.

Она махнула рукой Юану, показывая, что надо остановиться и поговорить.

Юноша зачем–то обернулся назад, через плечо, и только после этого натянул поводья.

— Что, уже устала? — поинтересовался он.

— Нет, что ты! Мне очень нравится! Представляешь, теперь я знаю, как надо обращаться с лошадьми! — не утерпела и похвасталась Шазаль.

— А я что говорил?

— Ты был прав. Мне просто сложно привыкнуть. Я еще как–то примирилась с тем, что комната выполняет желания, но… Ну, это сейчас не важно. Я хотела спросить: а куда мы направляемся?

Юан пожал плечами:

— По большому счету, мне все равно. Хотелось просто убраться от мамочкиных нотаций и… дедовой слежки. Вообще–то нам надо отъехать еще дальше. Тогда мы будем уверены в том, что деду не захочется напрягаться только для того, чтобы узнать, о чем мы разговариваем!

— А здесь он тоже может нас слышать?

— Не знаю, не было возможности проверить, — Юан поморщился. — Думаю, да. Ты хочешь поговорить о чем–то секретном?

— Нет, наверное, — ответила девушка, отбрасывая назад растрепавшиеся волосы. — Мешаются…

— Так перевяжи их.

— Чем?

— Как чем? Чем хочешь. Что загадаешь.

— Подожди… — Шазаль нахмурилась. — Ты хочешь сказать, что комната может действовать на таком расстоянии от замка? И она даст мне ленту прямо здесь?

Юан покачал головой и некоторое время молча смотрел на сестру. Подумал, потер лоб и проговорил:

— Послушай, Шазаль, а тебе кто–нибудь объяснил, ЧЕМ именно мы отличаемся от простых людей?

— Ну-у, нас трудно убить, мы живем долго…

Он усмехнулся:

— Это как раз мелочи. Шазаль, мы — почти всемогущи. И комнаты в замке ни при чем. Мы можем подчинять себе обстоятельства и окружающий мир. Забудь о комнате. Они служат для удобства. Мы — сами по себе, понимаешь? Я вот, например, хочу, чтобы наши с тобой лошади неслись как ветер, и они несутся. Ты разве не заметила?

— Мне не с чем сравнивать, — ответила девушка. — Подожди, неужели мы бы могли обойтись и без лошадей?

— Конечно, так все старшие и делают. Обыкновенные путешествия для них слишком длинны, скучны и неудобны. Но мы–то с тобой путешествуем без конкретной цели, для собственного удовольствия…

— Я хотела… — быстро вставила Шазаль и запнулась. Мысли опять морозили разбежаться в разные стороны.

— Что? — спросил Юан.

Шазаль открыла было рот, но тут в руке у нее появилась длинная узорчатая лента.

— А ты можешь завязывать волосы и говорить одновременно? — расхохотался юноша, глядя на растерянное лицо своей спутницы.

— Да, конечно. — Шазаль поняла, что опять ведет себя как бестолковая дура. Она собрала волосы в горсть и перетянула их лентой. — Слушай, а мы не можем завернуть к Северным Горам, туда, где я жила раньше?

— Можем. А зачем? Там есть что–то интересное?

— Нет. Я хочу узнать собственную историю. Я хочу найти человека, который знал раньше мою мать. Точнее — ту женщину, которую я сама считала матерью.

— О-о! — с заметным уважением в голосе протянул Юан. — Это стоящее занятие, почти расследование! Хотя нам надо быть очень осторожными. Я знаю свои возможности и не хотел бы совать голову в петлю. Потому что человек, захвативший врасплох Хэргал, или Райвана, или даже Валли, очень силен.

— Кто такой Валли?

— Старший сын Бьерека и Кины. Он тоже пропал. Но скажу по секрету, что в семье, похоже, после этого вздохнули с облегчением.

— Почему? — спросила Шазаль, вспоминая пепельноволосого воина со шрамом на лице.

— Потому что Валли… — юноша замялся, — он… не очень хороший человек. Вернее, до настоящего человека он еще не дорос. Валли даже младше меня, но характер у него — тот еще.

— Я не понимаю, что это значит, — вздохнула девушка.

— И не надо, — быстро ответил Юан. — Хватит о нем! У нас с тобой есть свои дела. Так ты хочешь попасть в Северные Горы?

— Да, — твердо ответила Шазаль.

Юан замолчал, уставившись в пустоту перед собой. Создавалось впечатление, что он рассматривает нечто, невидимое для его спутницы. А она не решилась расспрашивать, боясь показаться невежливой.

Через несколько минут Юан встряхнулся:

— Что же, я проложил примерный маршрут. Отсюда нам следует двигаться туда, — он махнул рукой налево. — Карта, конечно, старая и приблизительная. Что же, у нас появится шанс улучшить ее.

Шазаль оставалось только кивнуть с умным видом, хотя никакой карты она не видела и вообще представляла себе сей предмет довольно туманно.

Уже подняв поводья, девушка спросила:

— Послушай, Юан, так, получается… что вы все — колдуны?

Юноша поморщился:

— Это слово слишком примитивное. Но если тебе так понятнее, то — да.

Шазаль коротко ахнула. Когда–то от болтливого Сапака она слышала страшные истории о злобных людях, обитающих в лесных пещерах и строящих козни всем остальным. Теперь выходило, что и она такая же.

Хотя ведь Китарлис в первый же вечер заявил о том, что человеком его внучка никогда не была…

Шазаль вздохнула, трогая лошадь с места. Очередное открытие, более поразительное, чем предыдущие, тяжело ворочалось в душе, не находя себе места. Впрочем, в последнее время она только и слышала о том, что «обязательно привыкнет». Неужели и к ЭТОМУ можно привыкнуть?

Тем временем местность вокруг них изменилась. Под копытами лошадей шуршала сочная, высокая трава, впереди виднелся густой лес, над которым парили птицы. В отдалении, на горизонте, появился и быстро пропал замок.

Брат с сестрой уносились все дальше и дальше на северо–запад, преодолевая за считанные часы такие расстояния, на которые простому путнику понадобились бы дни.

К вечеру Юан и Шазаль оказались среди озер, окруженных маленькими рощицами. Никакого человеческого жилья поблизости видно не было. Шазаль показалось, что так захотел Юан. Или попросту выбрал маршрут, пролегающий вдали от сел и городов.

Придержав свою лошадь, юноша обратился к спутнице:

— Ночевать будем?

— Да, конечно. К тому же я проголодалась, — призналась она.

Юан кивнул, остановил лошадь, спрыгнул на землю и, беспечно бросив поводья, прошелся по небольшой полянке на берегу озерца.

— Неплохое местечко, — небрежно заметил он, явно стараясь выглядеть бывалым путешественником. — Только удобств маловато.

Шазаль спрыгнула на траву и только в этот момент поняла, что ее подташнивает, ноги не слушаются, а спину ломит.

Юан бросил на сестру быстрый взгляд:

— Что случилось?

— Нехорошо мне как–то… С непривычки, наверное. Ничего, скоро пройдет.

Юан покачал головой:

— Ну, ты даешь! А просто сказать себе: «Мне хорошо» — тебе в голову не пришло?

Шазаль откровенно вытаращила глаза:

— Можно и это пожелать?

Юноша кивнул и, сочтя тему исчерпанной, повернулся к Шаваль спиной. Девушка не преминула воспользоваться советом. Она закрыла глаза и подумала: «Мне хорошо».

Когда Шазаль подняла веки, многое изменилось. Во–первых, пропали тошнота и боли в спине. Во–вторых, маленькая, круглая полянка разительно изменилась. Юан (а кто же еще?) пожелал большой костер с вертелом, который был унизан аккуратными кусками мяса и самопроизвольно поворачивался. Кроме того, рядом стоял маленький столик со всевозможной снедью и два удобных кресла.

— Прошу к столу! — поклонился Юан.

Шазаль приблизилась. Она отдавала себе отчет в том, что воочию видит то, о чем недавно говорил ее брат. Юан пожелал все это, и оно появилось! На полянке, где ничего, кроме травы, не было!

— Я никогда не привыкну и не научусь, — проговорила девушка себе под нос, нерешительно усаживаясь в кресло.

— Вот это жизнь! — мечтательно произнес юноша, когда перед ним появилась тарелка с аппетитными кусками мяса, усыпанными свежей зеленью. Шазаль он предложил то же самое блюдо, правда, без приправ.

— Я пока не знаю, нравятся ли тебе пряности, — пояснил Юан. — Давай поедим, а потом поговорим о делах!

Шазаль не заставила просить себя дважды, и некоторое время они молча ели.

Чуть позже, откинувшись на спинку кресла с бокалом в руке, Юан осведомился:

— Тебе нравится?

— Да, очень! — с жаром ответила девушка, глядя, на него и не веря до конца в происходящее. — Мне бы самой это никогда в голову не пришло! Так, ты можешь…

— Мы можем, — вежливо поправил ее Юан. — Ты ведь родная внучка деда, у тебя есть все те же способности, просто ты их пока не чувствуешь.

— Именно, что не чувствую, — согласилась Ша заль. — Мне все говорят, говорят, убеждают… А почему Тибор мне вчера не сказал о том, что я могу пожелать научиться держаться в седле? Он посадил меня на коня, ни о чем не предупреждая.

— Не знаю. Думаю, он хотел проверить. Мне самому как–то странно слышать от тебя «не могу — не знаю». Вообще–то так говорить не стоит. Ты же выражаешь словами свои желания. Понимаешь?

— Нет.

Он вздохнул, отпил из бокала:

— А я не знаю, как объяснить. Никто же не учил тебя, допустим, дышать? Ты умела это с первого дня жизни.

— Да, но это — совсем другое.

— То же самое, — Юан покачал головой. — Хотя, впрочем, ты ведь жила раньше совсем другой жизнью, да?

— Да, — Шазаль почему–то стало тоскливо, продолжать беседу расхотелось. Она зевнула и поинтересовалась: — А где мы будем спать?

— Ты хочешь спать? — удивился Юан. — Как–то жалко тратить время на сон, но… впрочем, я возражать не буду. Давай устроим что–нибудь.

Он пристально посмотрел за спину сестры. Та, услышав шорох, повернулась и увидела роскошное, на ее взгляд, сооружение: изящный матерчатый навес.

— Что это?

— Шатер, — пояснил юноша. — Там, внутри, я сделал ширмочку. Не волнуйся, я тебя стеснять не буду. Если кровать не понравится, ты… знаешь, что делать.

— Да, — на всякий случай сказала девушка, поднимаясь из кресла.

Откинув искусно вышитый тяжелый полог, Шазаль вошла внутрь и увидела обещанную братом перегородку, разделившую помещение на две равные части.

— А какая кровать моя? — спросила она, поворачиваясь к Юану.

Тот покачал головой:

— Любая. Выбирай.

— А если ночью сюда кто–нибудь забредет? Зверь или человек?

— Никто ничего не увидит, — на лице Юана появилось и сразу же пропало знакомое Шазаль выражение. Подобную, тоскливо–кислую мину частенько строила Хэргал, изнемогая от глупых, на ее взгляд, вопросов племянницы. Впрочем, Юан справился с собой очень быстро и даже улыбнулся: — Но если ты боишься, я могу сделать так, чтобы ночью никто не появлялся в радиусе… дневного перехода. Идет?

— Идет, — Шазаль скользнула внутрь, быстро разделась и забралась в кровать.

Закрыв глаза, девушка почувствовала, как в голове тяжело ворочаются мысли.

Значит, не только комната в удивительном замке исполняет ее желания! Весь мир, похоже, делает то же самое. Но Шазаль не умеет, не успевает придумывать эти самые желания, которые у того же Юана появляются легко и непринужденно. Он устроил костер — просто для уюта, сделал этот шатер да вдобавок позаботился о том, чтобы никто и ничто их не побеспокоило. А Шазаль не догадалась ЗАХОТЕТЬ избавиться от неприятных ощущений, возникших после целого дня, проведенного в седле! Юан умел охватывать мыслями не только настоящий момент, но и будущие, и пространство вокруг.

Так вот что имела в виду Хэргал давным–давно, утверждая, что никто их не заметит во владениях князя Нурдаила! Вот почему она требовала, чтобы юная спутница искала лодку! Никто ее не забывал под ветвями дерева! Так пожелала Хэргал…

Шазаль почувствовала легкое облегчение — одной загадкой стало меньше. С тем она и заснула.

Разбудило ее пение утренних птиц и осторожное шевеление за перегородкой.

— Юан? — позвала она.

— Доброе утро, Шазаль! — послышалось в ответ. — Как хорошо, что ты так рано просыпаешься! А я уже решил, что придется ждать до полудня! Ну что? В путь?

— В путь.

С завтраком они расправились очень быстро. Садясь в седло, девушка заметила, как тают очертания шатра, столика, кресел и костра. И, повинуясь внезапному порыву, она сказала Юану:

— А мы можем добраться в мою деревню… побыстрее?

— Конечно. Но только давай еще немного поскачем, ладно? Мне так нравится!

И они пустили лошадей рысью. Гостеприимная полянка на берегу озера осталась далеко позади.

Сначала Шазаль пыталась думать о своих новых открытиях, но, подняв голову, вдруг узнала окружающую местность. Воздух стал холоднее, в нем появился знакомый девушке с детства привкус каменной пыли и горький запах коры кунта.

Затаив дыхание, она посмотрела вперед. Горы, величественные Северные Горы надвигались на всадников. Лошади быстро неслись по той самой дороге, по которой когда–то Абешу увозили в клетке княжьи наймиты.

Она поежилась. Юан, скакавший на полкорпуса впереди, угадав ее движение, обернулся и крикнул:

— Оденься потеплее! У вас тут нежарко!

Шазаль прикусила губу. Опять не додумалась пожелать одежду потеплее! Что же, пусть сапоги останутся прежними, только станут немного выше, к ним добавятся удобные кожаные штаны и куртка.

Одежда изменилась в ту же минуту, и по спине девушки скользнул озноб.

Но тут дорога сделала поворот, и Шаваль увидела жалкие хижины, приютившиеся под боком скалы с обломанной верхушкой, заросли хунта, крошечное квадратное поле, овраги, до которых в прошлый раз она так и не успела добежать.

Что бы с ней было сейчас, сумей она тогда спрятаться? Скорее всего, она навсегда осталась бы Абешей.

На поле кто–то копался. Люди, одетые в рванье, медленно распрямляли спины, заслышав стук копыт. На серых безжизненных лицах появлялось испуганное недоумение: в этих местах на лошадях ездили только люди Нурдаила Веселого.

Девушка натянула поводья, скользя взглядом по знакомым лицам, которые, казалось, еще больше усохли за прошедшее время. Или раньше она просто этого не замечала?

— Где Магрун? — крикнула она.

— Домой пошел, госпожа, — ответил ближайший человек.

— Это я, Абеша. Ты что, меня не узнал? — спросила она, спрыгивая на землю.

— Абеша? — непонимающе переспросил мужчина, которого все называли не по имени, а по прозвищу — Кривой, из–за отсутствия одного глаза. — Так она погибла еще в начале осени, госпожа.

Юан тем временем тоже спешился, но в разговоры пока не вступал, осматривался по сторонам.

— Я не погибла, Кривой, — произнесла девушка и неожиданно… почувствовала легкий прилив раздражения. Она, живая и здоровая, разговаривает с этим человеком, а тот, даже видя знакомые черты, не желает признавать во всаднице Абешу! Она же тогда попал а в клетку, и все сразу решили, что выжить девушке не удастся. Ее сочли погибшей. Но она–то жива!

Шазаль уже открыла рот, чтобы начать убеждать, доказывать, но передумала. Судя по всему, у Кривого и остальных, прислушивающихся к разговору, еще недобрана сухъяма. Ни к чему их отвлекать.

Повернувшись спиной к ним и ведя лошадь в поводу, Шазаль зашагала к хижинам. Странное ощущение появилось в ее душе: тоскливое и горькое. Вот здесь она провела шестнадцать лет? Среди этих голых каменных пустошей? Среди людей, раньше срока состарившихся от непосильного труда и беспросветной жизни? У которых нет сил даже удивиться ее возвращению?

Сделав несколько шагов, Шазаль остановилась как вкопанная. Ее хижины не было. На ее месте стоял маленький, аккуратный каменный домик, на крыше виднелась труба от печки… Что за чудеса? Откуда он взялся?

— Это — твой? — негромко спросил Юан, рассматривая домик.

Девушка нервно хихикнула:

— Послушай, раньше здесь стояла древняя развалюха. У меня не было сил и возможности починить ее. А… недавно, еще там, в замке, я подумала о том, что было бы хорошо жить в нормальном доме. И вот, видишь?

— Вижу, — кивнул юноша. — И, судя по всему, здесь уже кто–то обосновался.

Действительно, дверь открылась, и через порог шагнул… Сапак собственной персоной. Увидев неподалеку двоих ЧУЖИХ людей, да еще с лошадьми, парень остановился и глупо разинул рот.

— Марак в глотку влетит, — сказала ему Шазаль. — Я смотрю, ты, приятель, тоже посчитал меня погибшей, в мой дом вселился. А, Сапак?

Тот сглотнул:

— Абеша? Да… это… Ну, ты же тогда не вернулась? Что это с тобой случилось? Даже коняшку нашла? Украла, что ли?

Юан коротко усмехнулся, а Шазаль покачала головой:

— Нет, лошадь моя. Я не погибла. Родственников нашла. Вот мой брат.

— Повезло тебе, — с откровенной завистью протянул Сапак, потом, спохватившись, отвесил Юану неловкий поклон. — Здоровьичка вам, господин. В нашей–то жизни оно лишним не бывает, — и снова уставился на бывшую приятельницу, — Так ты… теперь не бедствуешь, так? Или навсегда сюда вернулась?

— Нет, я Магруна ищу, — она неожиданно развеселилась. — А домик–то у тебя ничего, Сапак. Не дует, наверное?

Тот растерянно поморгал, но потом принял важный, как ему самому казалось, вид:

— Да, домишко знатный! А тепло ка–ак! Правда, на печку дров не напасешься! Но я своих к делу пристроил. Коли хотят погреться, пусть сухъяму волокут, ну и дровишки. Я для них ломаться буду, что ли?

Шазаль только кивнула. Юан вздернул брови, но ничего уточнять не стал.

— Ты, Абеша… выселять–то меня не станешь? Сама знаешь, какие у нас зимы! — торопливо заговорил Сапак. — Того и гляди скоро снегопады начнутся.

— Не стану. Так где Магрун?

— Куда же ему деться? Вон он, — парень вытянул костистую руку, указывая пальцем на старика, медленно ковыляющего между домишками.

Девушка, увидев человека, который несколько лет назад привел их в эту деревушку, направилась к нему. Юан молча последовал за ней, ведя обеих лошадей и озираясь так, словно не верил своим глазам.

— Магрун, это я, Абеша, — внятно произнесла девушка, помня о том, что в позапрошлом году старик крепко замерз зимой и с той поры стал хуже слышать. Пока тот останавливался, Шазаль вдруг пришла идея. А что, если не надрываться, крича ему в ухо, а просто… пожелать, чтобы к старику вернулся слух?

Магрун вздрогнул всем телом, поднял одну руку, подергал себя за мочку, потом ворчливо произнес:

— Чего орешь–то? Слышу я. Отогрелось, видать, за лето. Все слышу. Как бы только зимой снова не подстудить. Абеша, говоришь? Ну, вижу.

— Я ищу ту женщину… которая была подругой моей матери. Как ее звали? Она ведь была твоей родственницей, так?

— Бутара, — без особого выражения подтвердил старик. — Ты что, забыла? Она замуж вышла да и уехала куда–то.

— Я хочу знать куда. Мне надо с ней поговорить.

Магрун пожал плечами:

— Откуда мне знать–то? Нашла себе девка мужа — и хорошо, одним ртом меньше. К чему мне выспрашивать, куда они подались? Может и умерли уже.

— Ты не помнишь, откуда родом был ее муж?

— Нет. Забрел он сюда случайно, что–то искал…

Шазаль прикусила губу. Ее охватило глубочайшее разочарование, разом навалились усталость и апатия.

Она молча развернулась спиной к старику и пошла прочь, Магрун, конечно, не врал. Ему действительно не было никакого дела до того, куда подалась дальняя родственница. Гораздо больше его заботили запасы сухъямы на зиму.

Надежда узнать правду исчезла. И девушка даже не смотрела, куда идет, еле сдерживая слезы.

Вскоре она почувствовала на своем локте руку. Юан, остановив сестру, развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза:

— Что с тобой? Ты так надеялась услышать от него что–то путное?

— Да, — призналась Шазаль, шмыгая носом. — Я думала, что Магрун знает, куда перебралась Бутара с ее мужем. Она дружила с моей матерью, она жила в том же селе, что и мы раньше. А теперь никто не знает, где ее искать.

Пальцы Юана сжали ее руку крепче:

- И это все? Послушай, Шазаль, ты хоть иногда слушаешь то, что я пытаюсь тебе объяснить? Хотя после того, что я только что здесь видел… Посмотри на меня. Тебе не стоило спрашивать у старика о том, где находится эта женщина. Тебе стоило только захотеть очутиться рядом с ней! И все! А ты расстроилась так, словно…

— Что? — сипло переспросила девушка. — Что я должна сделать?

— ПОЖЕЛАТЬ, чтобы мы с тобой очутились рядом с той женщиной, — повторил Юан.

Слезы моментально высохли. Шазаль чувствовала, словно летит в бездонную пропасть. Все так просто! Стоит только пожелать! И не надо искать Бутару по всем большим и маленьким деревенькам, разбросанным у подножия Северных Гор! Всего–навсего ПОДУМАТЬ.

Задохнувшись, она зачем–то забрала у брата поводья своей лошади, запрыгнула в седло. Юан молча последовал ее примеру.

«Я хочу, чтобы, выехав отсюда, мы скоро оказались там, где теперь живет Бутара», — старательно подумала Шазаль и тронула лошадь с места.

Они поскакали прочь от жалких строений, прочь от Сапака, наблюдавшего за ними с порога нового дома, от Магруна, который, согнувшись, поплелся по своим делам.

И едва крошечная деревенька скрылась из виду, как перед всадниками появилась другая, немного больше, располагавшаяся на берегу какой–то речки.

Откуда–то Шазаль уже знала, что Бутару следует искать позади небольшой хибарки, стоявшей чуть в стороне от других.

Так оно и было. Придержав лошадь, Шазаль увидела женщину, копавшуюся в земле. Стоял самый конец осени, и можно было предположить, что Бутара спешит закончить сбор урожая до наступления холодов.

Спрыгнув на землю, Шазаль остановилась у края вскопанной земли и громко позвала:

— Бутара?!

Женщина медленно выпрямилась. Голову ее укрывал старый платок, из–под которого выбивались пряди совершенно седых волос.

— Вы меня изволите звать, госпожа? — спросила та, косясь в сторону Юана, оставшегося в седле.

— Да. Если ты — Бутара.

— Так меня зовут, госпожа, — женщина, радуясь возникшему перерыву в работе, подошла вплотную.

Только теперь Шазаль узнала ее, хотя и с некоторым трудом. На лице Бутары появилось много морщин, и двигалась она, как дряхлая старуха.

— Я — Абеша, — в который раз за этот день девушка назвалась именем из прошлого. — Абеша, дочь Наосы. Ты меня помнишь? Или мою мать?

Женщина помедлила, всматриваясь в лицо Шазаль.

— Простите, госпожа, глаза совсем ослабли, подводят… Не припоминаю я.

— Мы с тобой вместе уходили после резни. Магрун нас повел на север, а потом ты вышла замуж. Ты ведь была подругой Наосы, это так?

— Госпожа права, — Бутара глубоко вздохнула. — Так уж сколько лет, как она погибла.

— А ты с ней дружила с самого детства? — спросила девушка, припоминая редкие и короткие рассказы матери о ее юности. — Вы ведь жили рядом.

— Все правильно, госпожа, — согласилась Бутара.

А Шазаль, глядя в ее глаза, поняла, что бесполезно просить эту измученную женщину вспомнить прежнюю Абешу.

— Скажи мне, Бутара, вспомни: откуда взялась старшая дочь Наосы? Мне это очень нужно знать.

— Годов–то сколько пролетело, госпожа, — медленно проговорила Бутара. — Но уж, если вы добром просите, могу и сказать. Какой в том секрет? Да и умерла она уже. Наосе очень приглянулся парень. Ну, Гатур, муж ее будущий. Он молодой был, сильный еще, на него все засматривались. Наоса в голос рыдала, все думала, что он к другой уйдет. А потом, смотрю, — что такое? — весела моя подружка, летает, как на крыльях. Мне–то она сказала, что тяжела. Ребеночек, значит, зародился, и теперь уж Гатуру деваться некуда. Он детей любил, с малышней деревенской всегда возился.

Шазаль не замечала вокруг ничего, напряженно вслушиваясь в глуховатый голос Бутары. Вот сейчас выяснится, что все ошиблись: и Китарлис, и Хэргал, и сам замок! Не будет никакой Шазаль, останется Абеша.

Сделав паузу, Бутара продолжила:

— Наоса сказала про ребеночка Гатуру, тот обрадовался. Уговорились жениться, всякие дела пошли. Наоса бегала счастливая, а потом снова ее как подменили. Ошиблась она, не было никакого ребенка, наверное, хотела сильно, вот и показалось. И, словно кто услышал ее причитания, пошла она на дальние отроги — за травой целебной — и нашла девочку. Новорожденную, совсем маленькую. Вернувшись, всем сказала, что родила прежде времени. Вот и весь секрет, госпожа. Времена и тогда были голодные, похоже, кому–то лишний рот в тягость был, и выкинули ребеночка. Сама Наоса тоже лишнего не имела. Если бы не Гатур, да не подготовка к свадьбе, никогда бы малышку не взяла. Не прокормить. А тут… Он и не знал никогда, что дочь — найденная. То ли я рассказала, госпожа, чем вы интересовались?

— То, — глухо ответила Шазаль.

Ей казалось, что внутри что–то оборвалось. Китарлис оказался прав. Наоса не была ее родной матерью, она лишь нашла Шазаль на дальних отрогах.

Девушка невольно отступила на шаг. Бутара смотрела на нее, словно ожидая чего–то.

И тут Юан, запустив руку в седельную сумку, вытащил увесистый мешочек, в котором что–то позвякивало. Бросил его Бутаре, та ловко поймала, заглянула внутрь и принялась усердно кланяться и благодарить.

Не слушая ее благодарностей, Шазаль вскочила в седло и тронула бока лошади пятками. Та послушно двинулась прочь.

Вскоре сестру догнал Юан и поехал рядом.

— Все — правда… — прошептала девушка. — Наоса — не моя мать, она меня нашла. Я действительно дочь Райвана и Лоды. Так странно…

— Мне тоже странно, — подхватил юноша, — почему для тебя были так важны слова именно этой женщины? Деду, похоже, ты не поверила? И тому, что ты сумела войти в замок, тоже. И пришлось тащиться на край света, чтобы выслушать какую–то старуху! У тебя что, есть основания ей доверять?

Шазаль удивленно посмотрела на него:

— У нее нет причин врать.

— А что, у Китарлиса они были? — Юан вздернул вверх брови, — Ты просто не понимаешь! Ни за какие блага дед не стал бы утверждать, что ты — член семьи, не имея на то серьезнейших оснований. Признать чужого за своего…

— Я действительно не понимаю, — огрызнулась Шазаль. — То, что ты сейчас сказал, для меня пустой звук. Попав в замок, я едва не сошла с ума! От всего сразу! И когда Лис объявил меня внучкой… Я его видела впервые в жизни! А Бутара — она ведь знала мою мать, они дружили, жили рядом.

— Угу, — скептически кивнул юноша. — Кто тебе это сказал? Она? Да я специально не стал показывать деньги сразу, иначе бы она наплела ТАКОГО! Ты же жила среди них много лет. Неужели ты сама бы не рассказала десять разных историй, если бы добрый дядя пообещал денег? На которые можно было бы купить еды? Впрочем, что я говорю?! Извини. Старуха действительно не соврала. Тебе этого достаточно?

— Да, — ответила Шазаль. — Достаточно.

Тусклое светило Ргун неподвижно висело высоко в небе.

По левую руку вздымались горы. Где–то там брала свое начало неширокая речка, вдоль которой, прочь от деревни, неспешно ехали брат с сестрой.

Шазаль посмотрела на Ргун и, прикинув, что до вечера еще остается много времени, предложила:

— Давай завернем в горы, а? Я хочу кое–что посмотреть.

— Давай, — легко согласился Юан. — Прямо отсюда или… пешком?

— Не знаю, наверное… отсюда. Лошади туда не пройдут.

— Лошади пройдут везде, где ты захочешь, — напомнил юноша. — Они ведь особенные, ты разве не заметила?

Шазаль прикрыла глаза. Она устала от невероятного количества вещей, которые, оставаясь для нее самой неизвестными, для того же Юана были простыми и понятными.

— Я не заметила, — с горечью проговорила девушка, не открывая глаз. — Я никогда с ними не общалась. Когда Тибор посадил меня в седло, я ужасно боялась и, в результате, свалилась. Я понятия не имею о том, что делают нормальные лошади. И чем отличаются наши.

— Да, извини, — поспешно произнес юноша. — Я, когда увидел твою деревню, так и не смог представить, КАК там можно выдержать больше одного дня. А ты там прожила шестнадцать лет… Извини. Я поясню: эти лошади появились по моему желанию. Они невероятно сильны и выносливы, очень послушны. Они никуда не убегут, даже если их не привязывать. Они не попытаются тебя сбросить. Они выполнят все, что ты от них хочешь.

— Теперь понятно, — устало произнесла девушка. — Теперь я знаю, почему Тибор был так разочарован. Знаешь, давай очутимся там, где я хочу, прямо сейчас?

— Давай.

Сделав два шага вперед, обе лошади одновременно остановились. В лица всадникам ударил порыв ветра.

Шазаль осмотрелась.

Да, это было то самое место. Позади — нагромождение невысоких скал, между которых она тогда ползла на коленях, спасаясь от разъяренного дракона. Слева — каменная стена, по которой Шазаль так и не смогла взобраться. А впереди…

Котлована, куда она когда–то упала, больше не было. Ненастье разительно изменило вид местности. Стенки кое–где были расколоты попаданием молний, а внизу, среди обломков камней, почерневших от страшного жара, матово поблескивала темная поверхность.

Девушка осмотрела стену, по которой ползла в тщетной попытке спастись. Прикинула, на какую высоту успела забраться, и покачала головой. Это было чистым самоубийством! Стена выглядела почти отвесной и очень высокой. А если добавить ливень; шквалистый ветер и грозу, то…

Хмыкнув, она указала рукой:

— Я пыталась туда влезть. Вон на тот карниз, видишь?

И, не обнаружив никакого удивления на лице брата, добавила:

— Я лезла как обычный человек. На меня тогда охотились. А потом появились драконы.

Только после этого Юан осмотрел стену с большим уважением:

— Наверное, ты была в отчаянии?

— Я хотела жить. Я тогда не знала, что меня трудно убить… Мы можем спуститься вниз?

— А почему ты спрашиваешь об этом меня?

…Через несколько мгновений лошади медленно и очень осторожно шагали по гладкой застывшей массе.

Шазаль, не выдержав, спрыгнула, опустилась на колени и приложила ладони к тому, что было у нее под ногами… Яркий, относительно погожий день разом померк. Под кожей вспыхнул дикий жар, от которого хотелось избавиться любой ценой. Расколотые молнией скалы. Вырывающийся наружу, пышущий огнем подземный источник. Другой. Молнии, казалось, нацеленные именно сюда. Страдания огромных существ.

Помотав головой, девушка отдернула руки.

Отголоски ее собственной боли спеклись в эту темную корку — вместе со страданиями драконов.

— Что это ты делаешь? — полюбопытствовал Юан.

— Вспоминаю, ответила Шазаль и выпрямилась. — Понимаешь, я, когда сорвалась с той скалы, упала сюда. Была гроза, несколько молний ударили в соседние скалы. Тут совсем близко, под камнями, были горячие источники. И еще один. Там была не вода, а что–то… Я не знаю, как это называется. Густое, почти горящее…

Юан кивнул, внимательно слушая.

— Мне Лис сразу заявил, что я пропиталась драконьей кровью, — продолжала Шазаль. — Я, конечно, не поверила. И пришла посмотреть, что тут осталось… Здесь действительно горела кровь. Понимаешь, драконы не могли улететь. Первый обломок скалы поранил детенышей. Родители пытались их вытащить, но их всех завалило камнями. А потом снизу прорвалось это… то, что горело. Драконов размололо огромными глыбами, вспыхнула их кровь. И я в это упала.

Глаза Юана были значительно больше тарелок.

— Не может быть! — выдохнул пораженный до глубины души юноша. — Ты искупалась в драконьей крови?

— Я еще и хлебнула ее.

Юан задохнулся и некоторое время просто размахивал руками, не в силах ничего произнести. Потом выпалил:

— И после этого тебе еще нужны доказательства? Слова какой–то старухи? После ТАКОГО?!

— Но я же не знала… — начала оправдываться Шазаль. — Я даже не поняла, что происходит! Я горела вся — изнутри и снаружи! О чем, по–твоему, я могла тогда думать?

— Ни о чем, — согласился Юан. — Но потом, когда ты все узнала?

— Не знаю, — тихо ответила девушка и посмотрела в сторону.

Набрав во рту побольше слюны, она плюнула на ближайший камень. Повторилось то, что она уже видела в замке. Комочек слюны, попав уже не на ковер, а на камень, зашипел, от него стала расползаться в стороны чернота. Образовалось углубление, раздался короткий треск, и валун раскололся на две половины.

— ТАК я не умею, — прошептал Юан.

— Ладно, — Шазаль повернулась к расколотому камню спиной, — пойдем отсюда.

Но почти сразу же брат с сестрой услышали отдаленные перестуки. Промежутки между ними были то длиннее, то короче, и на природное явление все это не походило.

— Пойдем посмотрим? — шепотом предложил Юан. — Там, по–моему, люди. Только что они здесь могут делать?

Шазаль пожала плечами и не стала спорить. Где–то в глубине ее души продолжали звучать слабые отзвуки разыгравшейся здесь трагедии. Поэтому, не особо интересуясь тем, что намерен предпринять брат, она просто пошла следом. На этот раз, после объяснений насчет лошадей, девушка не стала тянуть животных за собой. Они ведь не собирались сбегать.

Выглянув из–за острого края скалы, они увидели неподалеку одного–единственного человека. Он был занят довольно странным делом: при помощи зубила и молотка старательно откалывал куски черной, запекшейся корки и, заворачивая их в толстую ткань, складывал в мешок.

— Зачем эго ему? — шепнул Юан.

Шазаль присмотрелась.

— Мне кажется, он хочет продать эти куски. Я слышала от своего приятеля, Сапака (который теперь поселился в моем доме), что есть бродячие торговцы, которые торгуют драконьей кровью.

Юноша, повернув голову, смерил сестру взглядом:

— Иногда мне кажется, что ты только прикидываешься глупой… Ой! Прости, я неточно выразился! Я хотел сказать, что ты знаешь и умеешь больше, чем показываешь.

Девушка почувствовала болезненный укол в сердце. Значит, он тоже считает ее глупой? В таком случае чего стоят его недавние слова о родстве душ?

И, не удержавшись, она — тоже шепотом — спросила:

— А зачем ты позвал меня с собой, если я глупая?

— Для компании, — быстро ответил Юан. — И потом, я же извинился! Послушай, мне правда хотелось познакомиться с тобой поближе, подружиться. Мы же родственники. Я устал от взрослых, с их… я не знаю, как сказать… С их тайнами… Я обидел тебя?

— Не знаю. Нет, наверное.

— Пойдем, поговорим с этим? — Юан кивнул в сторону человека, который, продолжая свое занятие, даже и не подозревал о том, что за ним наблюдают. — Это же интересно!

Шазаль хотела спросить, что может быть интересного в разговоре с бродячим торговцем, но вовремя прикусила себе язык. Так, пожалуй, Юан только уверится в том, что сестрица его — деревенская дурочка…

Тем временем Юан, выпрямившись в полный рост, одернул толстую, расшитую серебряной тесьмой куртку и решительно пошел вперед. Шазаль побежала следом.

Услышав их шаги, человек резко обернулся.

На взгляд Шазаль, для обитателя Северного Захолустья этот мужчина выглядел достаточно молодым и здоровым. У него были темные волосы, короткая бородка окаймляла лицо и почти все зубы во рту. Возможно, торговцам приходится легче? Ведь у них нет необходимости растить сухъяму на почве, перемешанной с камнями?

— Что это ты здесь делаешь? — сурово сдвинув брови, поинтересовался Юан.

Шазаль встала сбоку так, чтобы все видеть и слышать.

И тут она снова убедилась в том, что внешность членов семейства Китарлиса и вид дорогих одежд действуют на простых людей одинаково.

Хотя, в отличие от Хэргал, во всем облике которой чувствовалась решительность и властность (даже когда та была незрячей), Юан выглядел очень молодо. Но бородатый мигом упал на колени и заныл:

— Господа, я первый нашел! Господа хорошие, чем еще бедному человеку на жизнь заработать? Не извольте гневаться, господа, никому ущерба я не нанес.

— Я спросил, что ты делаешь? — с нажимом повторил Юан.

— Так видите же, господа: снадобье добываю, — он показал на свои нехитрые приспособления. — Дело тяжелое, грязное. Таким молодым, красивым господам никакого интереса нет…

— Я сам решу, — отрезал Юан, — есть у меня интерес или нет.

Бородатый испуганно замолк. Шазаль искоса взглянула на брата.

Они путешествовали вместе уже второй день, и. она успела привыкнуть к обществу Юана, даже обнаружила, что может с ним свободно разговаривать. Но сейчас явственно заметила в Юане явное сходство с Китарлисом. Дед однажды продемонстрировал ей свое умение меняться, и то же самое произошло с его внуком. За красивой внешностью скрывалось нечто другое. То, что Шазаль пока не умела угадывать сразу и всегда пугалась, заметив жесткое выражение лица и ледяной блеск глаз.

— Я собираю драконью кровь, — сдавленно, безо всяких присказок, ответил торговец, вжимая голову в плечи. — Простите, господин.

— Зачем она тебе?

— Я продаю ее. Она очень хорошо идет.

— Для чего ее используют?

— Она отлично горит, господин. Во всяком случае, эта, твердая. Жидкую достать почти невозможно и хранить нельзя. Она растворяет все, господин.

Юан усмехнулся, подмигнул сестре. Теперь он казался прежним, но Шазаль знала, что есть и другой Юан, прячущийся за ребячеством и любопытством.

— И сколько же ты предполагаешь утащить на своей спине?

— Сколько смогу, господин, — просто ответил торговец. — Сейчас мне не придется идти далеко. К местному князю приехали гости, они купят у меня все. Им, господин, нравится развлекаться.

Шазаль вздрогнула, подалась вперед, и бегающие глаза бородача сразу же уставились на нее.

— Ты сказал — гости? Гости приехали к князю Нурдаилу?

— Совершенно верно, госпожа, — тот снова принялся кланяться.

— И они будут развлекаться? Князь опять устроит охоту?

— Госпожа все знает сама, — торговец попытался улыбаться, но губы его тряслись. — Конечно, князь устроит охоту. Но я слышал, что на этот раз он придумал новое развлечение, поэтому хочу успеть доставить в замок товар, — он кивнул на мешок. — Один слуга из замка намекнул мне, что драконья кровь понадобится для развлечений.

Шазаль сглотнула, поскольку во рту вдруг стало горько.

— Я знаю, как развлекается князь, — глухо произнесла она и, посмотрев на брата, добавила: — Пойдем отсюда. Оставь его.

Юан возражать не стал, и на лице их трясущегося собеседника отразилось явное облегчение. Похоже, он решил, что молодые господа неминуемо отнимут у него мешок.

Шазаль быстро шагала прочь. Юан спешил за ней, свистнув на ходу лошадям. Те резво выбежали из–за скалы, повергнув своим появлением и размерами торговца в новый шок.

— Чего такого он сказал? — удивленно спросил Юан, когда ему удалось догнать сестру. — Что за князь? Признаюсь, мне сложно представить, для чего можно…

Девушка, не останавливаясь, мотнула головой.

К горлу подступил комок, и она не сразу смогла ответить.

— Князь Нурдаил для своих гостей обычно устраивает охоту на людей. Собственно, поэтому я и попала в горы. Спасалась от собак и охотников.

— Он охотится с собаками на людей? — переспросил юноша, впрочем не выказывая особого изумления.

— Да. Я слышала, что для этого его ловчие приносят щенков диких собак, злобных и кровожадных. Их специально учат. А потом он посылает своих слуг по окрестным деревням — ловить «дичь».

— И они поймали тебя?

— Да. Теперь понимаешь, почему я полезла на ту стену?

Перепуганный торговец давно исчез из виду, и теперь Юан и Шазаль шли по узкому промежутку между грудами камней. Лошади, не нуждаясь в призывах или понуканиях, легко трусили следом.

— Подожди, — Юан остановился. — Даже если это все правда, нам совершенно не обязательно ходить пешком.

Шазаль посмотрела на него в упор:

— Ты же хотел путешествовать? И не так, как делают наши взрослые родственники? Так чем ты недоволен? И зачем ты прицепился к этому человеку?

— Интересно было.

— Пугать? Он тебе что–то сделал?

— Нет, — Юан обезоруживающе улыбнулся. — Он и не смог бы, даже если бы попытался. Давай забудем о нем? Я подумал: может, лучше навестить этого… как его?

— Нурдаила Веселого.

Юноша хохотнул:

— Ну и имечко! Ты не хочешь его проучить?

— Никогда об этом не думала. Я не знаю. Мне просто жутко представить, какие развлечения он может устроить при помощи драконьей крови.

— Поджечь что–нибудь, — деловито предположил Юан.

— Нет, — девушка покачала головой. — Теперь ты не понимаешь.

— Так пойдем и посмотрим.

Шазаль задумалась. Предложение брата в первый момент показалось ей совершенно нереальным.

— Я… боюсь. Он может узнать меня.

— А ты сталкивалась с ним лицом к лицу?

— Нет, — удивленно ответила она. Действительно, Шазаль даже мельком не видела человека, по прихоти которого ей пришлось стать «дичью».

— Значит, он тебя тоже никогда не видел. Послушай, этот князек даже и не подумает о том, что ты когда–то была крестьянкой! Ему это и в голову не придет, Тебя не узнали даже те, с кем рядом ты жила долгие годы! Да встряхнись же ты!

— Я не знаю… А что мы будем делать?

— Явимся в замок и посмотрим по обстановке. Что с тобой? Мы все можем, ты разве забыла? Мы — внуки Китарлиса. Если ты так не уверена в себе, можешь просто молчать. Я сам все сделаю!

— Давай попробуем, — без особого энтузиазма согласилась Шазаль.

Юан тут же подозвал лошадь и вспрыгнул в седло. Шазаль, замешкавшись и потому опоздав на долю секунды, отстраненно подумала, что Тибор был бы снова недоволен племянницей.

— Куда нам надо? — уточнил юноша.

— Мы должны попасть к замку князя Нурдаила Веселого.

Лошади сорвались с места, скалы почти сразу же исчезли, под копыта легла наезженная дорога, а впереди возник замок.

Шазаль видела это строение второй раз в жизни. В прошлый раз замок показался ей олицетворением безнадежности и жуткой смерти, от которой невозможно скрыться. Теперь он выглядел как неухоженное, грубо построенное жилище из камня, и все.

Юан, явно красуясь перед сестрой, пришпорил лошадь и, очутившись возле ворот, ударил кулаком по потускневшей от времени металлической пластине.

Шазаль вздрогнула, услышав громкий, требовательный звон. И запоздало сообразила, что, похоже, брат ПОЖЕЛАЛ, чтобы звук оказался именно таким.

В башенке возле ворот открылось маленькое окошко и показалось чье–то круглое, заросшее щетиной до самых глаз лицо. Стражник успел открыть рот, чтобы выругаться, но в последнюю секунду, рассмотрев хорошо одетых гостей, изобразил улыбку:

— Приветствую молодых господ… Чего… э-э угодно?

— Совсем озверели в своей глуши? — сурово спросил Юан. — Забыли, как надо встречать усталых путников? Живо открывайте ворота и зовите вашего хозяина!

Физиономия в окошке исчезла. Пока распахивались тяжелые створки ворот, Шазаль украдкой оглянулась назад. Еще можно было ускакать подальше отсюда. Но неожиданно для себя самой девушка вдруг заметила на дороге клетку на колесах, сопровождаемую шестерыми всадниками. Эта зловещая процессия направлялась к замку. Для завтрашней охоты была доставлена еще одна партия «дичи».

Юан окликнул ее:

— Сестренка? Мы зайдем внутрь или тебе эта конура не нравится?

— Зайдем, — одними губами ответила Шазаль.

— Прошу вас, ваши светлости, — лебезил бородатый привратник, бестолково суетясь между огромными лошадьми. — Сейчас, сию минуту, князь самолично вас встретит!

Юан надменно кивнул и направил лошадь во внутренний двор. В глазах его светилась жажда приключений. А Шазаль, отыскав взглядом тот сарай, в котором ей уже довелось ночевать, чувствовала лишь неуверенность и страх. Да–да, самый натуральный, правда, слабый страх. Ей все еще не верилось, что замысел Юана удастся.

Но из главных дверей уже появился большой, тучный человек с недоуменным выражением лица.

По поведению слуг Шазаль поняла, что видит именно князя Нурдаила Веселого. Сердце ее екнуло.

Хозяин замка, рассмотрев лошадей и одежды незваных гостей, поспешил навстречу. На ходу хлопнул в ладоши и что–то буркнул слугам. Приблизившись, князь проговорил:

— Хорошим людям — хороший прием! Добро пожаловать в мою скромную обитель. Поможем, чем сможем, накормим и на ночлег уложим, — и, в восторге от складной фразы, он оглушительно хохотнул.

Пока Нурдаил веселился, Юан спрыгнул на землю и подал руку Шазаль:

— Иди сюда, сестренка! По–моему, мы можем рассчитывать на достойный прием у столь радушного хозяина!

И, грациозно откинув назад растрепавшиеся золотистые волосы, он продолжил, глядя в лицо Нурдаила:

— Судя по тому, милейший, как нерасторопно двигались ваши люди, нас здесь не признали. Что же, я склонен простить вашу неосведомленность, учитывая удаленность замка от… более населенных мест. Я — принц Иормайский, а эта молодая леди — моя сестра Шазаль, герцогиня Наззиата и Армицы.

У князя отвисла челюсть.

Шазаль до глубины души была поражена тем, с какой легкостью Юан присвоил себе и сестре громкие титулы.

— О, ваше высочество! — забормотал Нурдаил, сменив тон, и, похоже, пытаясь вспомнить, как именно полагается вести себя в присутствии столь титулованных особ. — Прошу прощения, я не ожидал… Я, действительно, живу в такой глуши. Прошу прощения. И у вас, ваша светлость, тоже. Не соизволите ли пройти в замок и отдохнуть после долгого пути?

Завершив приветствие, Нурдаил подумал и с трудом поклонился.

Юан еле заметно кивнул в ответ:

— Ваши извинения приняты, милейший. Мы с сестрой действительно рассчитываем на отдых. Надеюсь, ваш замок подойдет для нас.

— Я сейчас распоряжусь… — засуетился Нурдаил. — Сейчас все будет, ваше высочество. Покорнейше прошу пройти. Желаете ли присоединиться к моим гостям?

— Возможно, — Юан посмотрел на сестру и, заметив ее нерешительность, широко улыбнулся: — Не переживайте, герцогиня. Этот милейший человек сделает все, чтобы наше пребывание в его замке стало… незабываемым. Пойдемте, герцогиня.

Шазаль взяла Юана под руку, и они двинулись следом за Нурдаилом, который суетился, раздавая слугам новые и новые указания.

— Почему ты назвался принцем? — шепнула девушка.

— А почему нет? — Юан пожал плечами. — Звучит внушительно, и этот толстый дурак будет готов лизать нам пятки. Между прочим, теперь ему и в голову не придет, что ты когда–то была его «дичью». Что тебе не нравится?

— Непривычно… А такой принц на свете есть?

— Понятия не имею. Имя я только что выдумал. Мне отец всегда говорил: чем выше титул, тем меньше подозрений. Неужели ты не понимаешь выгодности ситуации?

— Нет.

Наклонившись к ее лицу, Юан прошептал:

— Мы с тобой можем приказать что угодно. И все эти люди побегут выполнять. Они же привыкли кланяться тем, кто стоит выше. И издеваться над теми, кто ниже.

Тихонько переговариваясь, брат с сестрой прошли по темному, плохо освещенному коридору, где под ногами что–то чавкало, а возле стен пищали крысы, и очутились в большом помещении с низким потолком.

У дальней стены был устроен большой очаг, где на вертеле жарилась целая туша. Посередине стоял длинный стол, вдоль него — деревянные лавки, па которых сидело десятка три людей.

Проходя мимо них под руку с Юаном к Нурдаилу, который спешно освобождал почетные места в торце стола, Шазаль думала, что, возможно, видит именно тех, кто охотился на нее. Но странно — ненависти к этим людям она не ощущала. Они казались ей странными, эти мужчины и женщины, в нелепых одеждах, с лоснящимися от жира губами, притихшие при появлении высоких гостей.

Шазаль кожей чувствовала устремленные на нее любопытные, оценивающие, заранее заискивающие взгляды. Стараясь не ежиться, она села рядом с братом и увидела перед своим носом, на грязной скатерти глиняное блюдо, куда слуги уже положили лучшие, по мнению Нурдаила, куски жаркого.

Еда. Мясо.

Девушка сглотнула комок, возникший в горле, и вдруг поняла, что не сможет проглотить ни кусочка. Впервые в жизни она смотрела на еду без вожделения. Возможно, потому, что эти куски мяса казались отвратительными, слишком жирными — после утонченных яств у Китарлиса. Возможно, из–за присутствия Нурдаила, его гостей. Возможно, из–за сознания того, что в сарае уже томятся крестьяне, которым осталось жить совсем недолго.

Зато Юан забавлялся вовсю. Правда, есть он тоже не стал, зато повел умную беседу с хозяином замка и с теми, кто оказался за столом поблизости. Слушая его голос, Шазаль понимала, что брат еле сдерживает смех.

Два дня назад Юан говорил сестре, что хочет посмотреть мир, пообщаться с «простыми людьми». Похоже, все его общение заключалось в подобных розыгрышах и жестоких шутках. Юан ПРОСТО ТАК напугал несчастного торговца в горах, ПРОСТО ТАК назвался здесь принцем, чтобы вдоволь потешиться над Нурдаилом, вылезающим из кожи вон, чтобы угодить и понравиться гостям королевской крови.

Спустя некоторое время шок от появления «принца» и «герцогини» прошел. Гости князя вновь налегли на еду и вино, за столом поднялся шум, поскольку каждый старался перекричать соседа.

Шазаль чувствовала, что находиться здесь долго не сможет. Она толкнула Юана локтем и шепнула:

— Давай уйдем?

— Да ты что? — юноша удивленно посмотрел на нее. — Потеха только начинается!

— Потеха? Нет, этого я не хочу. Давай просто уйдем и по дороге выпустим «дичь»?

— Я уже и так понял, что ты хочешь их освободить, — ответил юноша, отвернувшись от Нурдаила, который, похоже, сгорал от желания узнать, о чем шепчутся высокородные гости. — Но просто выпустить их — это скучно и… Ты прекрасно понимаешь, что князек завтра прикажет наловить новых.

Шазаль замолчала. Почему–то о таком, совершенно естественном, исходе дела она не подумала. А ведь Юан прав. Обнаружив исчезновение «дичи», Нурдаил, скорее всего, придет в бешенство, заставит своих подручных наловить вдвое больше людей и охотиться на них станет с утроенной яростью.

Девушка с изумлением поймала себя на том, что, оказывается, без труда может вообразить дальнейшее поведение Нурдаила Веселого. И сразу же вспомнила собственный ужас, когда Хэргал сказала что–то подобное, а ее племянница, тогда называвшая себя Абешей, сочла, что красивая, загадочная женщина лично знакома с хозяином замка. Оказывается, все гораздо проще.

Пораженная собственным открытием, Шазаль углубилась в мысли и не заметила, как прошло время. Очнулась она, только когда к Нурдаилу явился с докладом один из слуг.

Тот, довольно хохотнув, хлопнул себя по пузу:

— Изволят ли ваше высочество и ваше сиятельство потешить себя нашей местной забавой?

— В чем она заключается? — спросил Юан.

— Видите ли, ваше высочество, мы — люди простые. И развлечения у нас тоже простые. Как говорится: чем богаты… Преступников, пойманных на воровстве или убийствах, мы заставляем приносить радость людям.

— Что? — впервые за все время спросила Шазаль, решив, что ослышалась.

— Ваше сиятельство, мы придумали для преступников особое наказание, — с готовностью пояснил Нурдаил. — Они у нас служат для потехи. Чтобы, значит, прочувствовали, каково нарушать закон, порядок так сказать, установленный для всех.

Шазаль посмотрела князю в глаза.

Значит, для приезжих особ королевской крови он решил выставить обыкновенных крестьян преступниками? Уж она–то знала, что это не так!

А Нурдаил, не подозревая о мыслях гостьи, продолжал:

— Ну, и мы их… гоняем по окрестностям. А вот сейчас, — он горделиво приосанился, — один человечек по моему приказу сумел достать настоящую драконью кровь! Я так думаю, что надо по маленькому кусочку добавить им в… ха–ха, ужин! Побегут быстрее!

Шазаль почувствовала, что волосы ее встают дыбом от подобной, чудовищно бессмысленной жестокости.

Посмотрев на брата, она заметила, что лицо Юана замерло, а в глазах появился стальной блеск. В нем опять проснулся внук Китарлиса…

— Возможно, мы примем участие в вашей потехе, — проговорил юноша. — Правда, герцогиня? Это очень занимательно. Но я желаю внести некоторые изменения, чтобы развлечение стало более утонченным. Я надеюсь, мы займемся этим прямо сейчас?

Нурдаил вытаращился на «принца»:

— Но, ваше высочество, уже почти стемнело.

— Ерунда, — улыбнулся Юан. — Так будет только интереснее.

И, не дожидаясь ответа, он поднялся из–за стола. Почти все гости, прислушивающиеся к разговору, тут же последовали его примеру. Нурдаил, покосившись через плечо, поспешно вскочил:

— Вы совершенно правы, ваше высочество… Но, боюсь, осужденные преступники не успеют получить свой ужин с сюрпризом.

— И не надо, — отмахнулся юноша. — У вас, милейший, такие большие запасы хлеба и… драконьей крови, что вы собираетесь разбазаривать ее направо и налево? Право, я поражен вашей расточительностью!

Шазаль с облегчением заметила, как слова пятнадцатилетнего самозванца произвели на Нурдаила впечатление. Князь заморгал, соображая, потом быстро сказал:

— Драконьей крови хватает, ваше высочество. Я мог бы преподнести вам скромный подарок… Но вы совершенно правы: кровь драконов слишком ценна, чтобы э-э… пускать ее в дело таким образом.

Шазаль подавила вздох. Возможно, розыгрыш Юана был и не столь бессмысленным, как ей представлялось. Во всяком случае, нескольких слов хватило, чтобы избавить крестьян от жуткой участи. Как у него это получилось? Ведь Юану всего пятнадцать лет!

Прийти к какому–либо определенному выводу девушка не успела. Гости князя потянулись к выходу, вытирая руки об одежду и возбужденно обсуждая перспективы ночной охоты. До подобного развлечения, похоже, никто раньше не додумался.

Никто из них не подозревал о том, что у элегантного принца, занесенного каким–то ветром в северную глушь, имеются свои планы…

Во дворе крестьян загоняли в клетки на колесах. Увидев это жуткое сооружение, Шазаль похолодела, вообразив, что может оказаться внутри. Она ухватилась за руку Юана, чтобы не упасть. И тут подоспело спасение в лице конюха, ведущего в поводу лошадей.

Брат с сестрой уселись в седла, а остальные гости — с криками и хохотом в это время готовились к охоте. Нурдаилу Веселому подвели мощного коня, который только и мог выдержать вес такого здоровяка.

— Я, пожалуй, покажу, как развлекаются у нас на родине, — с некоторой ленцой произнес Юан. — Эй, милейший, распорядитесь, чтобы всю вашу «дичь» свезли в одно место и пока не выпускали.

— Конечно, ваше высочество! — угодливо закивал князь. — Будет очень забавно посмотреть, что придумали в ваших столицах!

Вслед за клетками с крестьянами кавалькада охотников выехала из замка.

Стоял ветреный вечер. Небо было чистым, кое–где на нем уже засветились яркие точки звезд.

Шазаль ехала рядом с братом, борясь с желанием немедленно убраться отсюда. Юан, почувствовав ее настроение, склонился к сестре и шепнул:

— Осталось недолго. Самое интересное впереди! Готовься посмотреть на… последнюю охоту в жизни этого князька!

— А «дичь»?

— Да будут они в порядке! — с заметным раздражением заверил ее юноша. — Чего о них беспокоиться?!

— Ты что–то придумал?

— Конечно! Потерпи немного, скоро сама увидишь.

В вечерних сумерках вся процессия удалялась прочь от замка. Дорога вела к горам. По обочинам виднелись заросли кунта, который и днем–то не выглядел особо привлекательным, а теперь и подавно казался лапами каких–то чудовищ, выжидающих случая, чтобы схватить зазевавшуюся жертву.

Когда замок отдалился настолько, что превратился с смутную тень, князь Нурдаил распорядился собрать все клетки на колесах в одном месте.

Юан ничего не сказал, и Нурдаил, похоже, счел это признаком расположения к нему высокого, хотя и очень молодого гостя. Когда клетки остановились, он подъехал к Юану и Шазаль с довольной улыбкой на лице:

— Не изволите ли, ваше высочество, сделать какое–либо распоряжение? Все готово.

— Я вижу, — высокомерно ответил Юан, осматриваясь. — Что же, приступим! Господа! — он посмотрел на гостей, которые спешно проверяли снаряжение. — Не хотите ли поучаствовать в одной игре, которую придумал мой отец, Светлейший и Благороднейший Бардагир, Повелитель земель и морей?

Что–то в его голосе заставило Шазаль содрогнуться, а гостей Нурдаила — восторженно завопить, объявляя о своей полнейшей готовности играть в любые игры, лишь бы те были придуманы венценосными особами.

Юан, выдержав паузу, продолжал:

— Я думаю, что будет значительно интереснее, если главной «дичью» станет наш радушный хозяин. Я ожидаю от вас необыкновенного усердия, поскольку желаю хорошенько повеселиться. Самых рьяных я, несомненно, запомню и особо отмечу! Чего вы ждете, господа? Вперед! А вам, милейший (это уже относилось к побледневшему Нурдаилу), лучше поторопиться. И оставьте своего коня здесь. Он не участвует в игре!

У Шазаль перехватило дыхание. Она была уверена, что Нурдаил сейчас воспротивится, ведь он должен понимать, что, скорее всего, больше никогда не вернется в замок живым.

Несколько мгновений вокруг царила полная тишина. Потом звякнуло чье–то стремя, и один из тех, кто недавно пировал за столом князя, крикнул:

— Нурдаил, ты слышал желание его высочества? Шевелись! Правила ты и сам хорошо знаешь!

И Нурдаил Веселый повиновался. Шазаль оставалось только наблюдать за тем, как он грузно слезает на землю, оправляет одежду, обводит недавних приятелей взглядом УЖЕ ЗАТРАВЛЕННОГО зверя. Затем поворачивается и идет прочь, все быстрее и быстрее.

— Ваше высочество? — деловито осведомился все тот же мужчина, который подгонял Нурдаила. — Изволите дать ему час? Обычно всегда так бывает.

— Час — слишком много, — жестко произнес Юан. — Подождите, пока он скроется из вида, и начинайте! Да, господа, не убивайте его сразу, погоняйте…

Шазаль не верила своим глазам. Она все еще ожидала, что эти люди опомнятся и вместо того, чтобы охотиться на своего же приятеля, набросятся на молодого самозванца. Ничуть ни бывало! Все до единого изготовились травить Нурдаила.

Через несколько минут все они скрылись из виду.

Юан посмотрел на сестру:

— Ну как? Понравилось?

Но Шазаль смогла лишь отрицательно мотнуть головой. Девушке было очень не по себе, и, стремясь избавиться от тягостного впечатления, она направила лошадь к клеткам с крестьянами, которые ошалело наблюдали за происходящим. Рядом топтались не менее изумленные стражники.

Уже не думая о том, послушаются ли ее люди Нурдаила, девушка крикнула:

— Отправляйтесь назад, в замок! Здесь вы больше не нужны!

Удивительно, но и они послушались сразу же! Развернули коней и помчались прочь, боясь того, что принц–самодур и их, за компанию с хозяином, обратит в «дичь».

Подъехавший Юан обвел клетки с притихшими крестьянами взглядом:

— Ну, я так понимаю, этих можно отправлять домой? Да, сестрица? Ну, выходите!! — он повысил голос. — Запоры давно открыты!

Несколько секунд никто не шевелился. Люди боялись поверить в счастливое избавление. Затем чья–то рука толкнула решетчатую дверцу, и та распахнулась. По одному люди выбирались наружу и боязливо отходили в сторону.

— Идите домой! — зычно объявил Юан. — Никто, думаю, на вас больше охотиться не будет! Ну?! Шевелитесь!

Кое–кто подался в кусты, кто–то остался стоять.

— Убирайтесь! — рявкнул юноша. — Ночь на носу!

Людей как ветром сдуло. Шазаль, зная, насколько каждый из них измучен тяжелым трудом и гораздо более невыносимым ожиданием смерти, подивилась тому, как проворно они двигались.

Вскоре на полянке среди кустов остались только брат с сестрой.

Откуда–то издалека доносилось азартное подвывание охотничьих собак, которым, похоже, было все равно, на кого охотиться, и крики людей.

— И это все? — произнесла Шазаль.

— Н-да, скучновато вышло, — вздохнул юноша. — Я‑то думал: он хоть для вида посопротивляется… Не–ет, куда там! Ну что, сестренка, поехали отсюда?

…Маленький костерок уютно потрескивал, выбрасывая вверх снопы оранжевых искр.

Неподалеку слышался шум маленького водопада.

Именно это природное явление заставило Шазаль остановиться. До этого она гнала как сумасшедшая, не глядя по сторонам и боясь, что в любой момент откуда–нибудь выскочит окровавленный Нурдаил Веселый, преследуемый по пятам охотниками и собаками. Напрасно Юан утверждал, что они уехали уже очень далеко на запад и что князь будет просто не в состоянии преодолеть такое расстояние…

Но невиданное зрелище воды, падающей вниз с нагромождения живописных камней, отвлекло девушку от тяжелых мыслей. Несмотря на то что ночная мгла вокруг сгустилась окончательно, Шазаль, заинтересовавшись водопадом, к своему удивлению, выяснила, что может прекрасно видеть и ночью.

Юан быстро устроил костер, столик с едой, удобные кресла и даже прочный навес, заслоняющий путников от прохватывающего до костей ветерка, тянущего со стороны Северных Гор.

Хотя заботливо подобранные братом яства на столе выглядели изысканно и источали аппетитные запахи, Шазаль смогла выпить лишь бокал сока. Сцена с Нурдаилом стояла перед ее глазами, как наяву.

— Да что с тобой? — поинтересовался Юан, не выдержав тягостного молчания сестры. Сам он уписывал еду за обе щеки и периодически добавлял на стол новые блюда. — Тебе что–то не понравилось?

— Мне… сложно объяснить. Я все время ждала, что он свернет тебе шею. Ну, или попытается… Ты же послал его на верную смерть!

— Я поступил с ним так же, как он сам поступал с крестьянами.

— Скажи, а ты ЖЕЛАЛ, чтобы князь подчинился?

— Нет. Это он желал сделать так, как я хочу. Разве это не справедливо? Скольких людей загрызли его собаки или закололи его гости, эти безмозглые ублюдки?

— Многих, — со вздохом ответила девушка. — Но то, что ты сотворил было… страшно.

— Интересно, — юноша отставил в сторону пустую тарелку, и та сразу же пропала, — а когда тебя везли в клетке, тебе не было страшно?

— Было. Но тогда я даже не думала, что мне удастся спастись. Я просто приняла это…

— И он принял. Так что с тобой происходит?

— Я сказала: мне жутко! Я никогда не предполагала, что Нурдаил так безропотно подчинится!

— Я же сказал: дело в титуле, — терпеливо повторил Юан. — Этот князек привык повелевать чужими судьбами. Он мнил себя единственным хозяином в округе. А я показал, что на любого хозяина найдется… другой.

— Странно, — произнесла девушка, глядя в огонь. — Теперь мне кажется, что вся жизнь вокруг изменилась. И дело не в том, что я оказалась внучкой Китарлиса и побывала в родовом замке. Нет, наверное, я просто…

— …ничего раньше не видела, — закончил фразу Юан, видя, что сестра мучается, подбирая нужные слова. — И я теперь это понял. Что ты могла увидеть и узнать в твоей деревне? Ничего, кроме… этой, как ее?

— Сухъямы. Да, ты прав. Знаешь, там было все привычно и одинаково. Всегда. Допустим, тот же Сапак вместо того, чтобы работать, трепался. Магрун — ну, тот, который был глухим, — наоборот, всегда молчал. Они никогда не делали ничего… необычного. И я сама — тоже.

— Наверное, вы и друг на друга мало внимания обращали? — подхватил Юан. — Ну, конечно, сплетни передавали, но по–настоящему никогда не разговаривали между собой.

— Тоже правильно, — кивнула Шазаль. — Но все равно ты поступил с ним слишком жестоко.

— Жестоко? — изумился юноша. — Ничего подобного. Он это заслужил. И должен был понять, каково очутиться в шкуре «дичи»! Я не сделал ничего лишнего! Почему ты решила вдруг пожалеть человека, который послал тебя на смерть ради собственного развлечения?

— Не знаю! Наверное, потому, что в прошлый раз я его даже не видела. И я тогда злилась только на того человека, который отнял у меня мешок с моей сухъямой! А сейчас… Послушай, я не могу говорить так гладко и понятно, как Хэргал. Я просто чувствую, что все это, ну, разные вещи, что ли!? Когда я тогда бежала в горы — это одно, а сегодняшнее — со–овсем другое.

— Возможно, я догадываюсь, что ты имеешь в виду, — проговорил Юан, — но даже если у тебя в голове два события не соединяются, то это не означает, что между ними нет связи. Тебя схватили по приказу Нурдаила, ты ведь это знаешь, так? То, что ты его не увидела тогда, это просто случайность. Сегодня ты видела клетки?

— Видела.

— Что бы было со всеми этими людьми, если бы не мы с тобой?

Шазаль помедлила, прежде чем ответить. В подобной ситуации она оказывалась слишком часто за последнее время: некоторые выводы возникали в ее голове только после того, как кто–то объяснил ей, что к чему.

— Их бы накормили хлебом с драконьей кровью внутри, — с трудом выговорила девушка. — И наверное, они бы все умерли до восхода Ргун.

— Кто придумал такое блюдо? — вкрадчиво поинтересовался Юан.

— Нурдаил.

— Что бы он сделал, если бы вся «дичь» к рассвету умерла?

— Послал бы за другими.

— А теперь что будет?

— Он, скорее всего, погибнет и больше никогда не сможет развлекаться подобным образом.

— Ну? — торжествующе спросил юноша. — Так в чем дело?

— Теперь уже ни в чем, — призналась Шазаль. — Ты прав. Это я еще не научилась… соединять несколько мыслей в одну.

— Делать выводы всегда сложно, — с видом человека, умудренного опытом, поведал пятнадцатилетний Юан. — И вообще, эта история уже закончена. Давай о ней забудем и поговорим о чем–то другом.

Шазаль посмотрела на него. Забыть об этом страшном спектакле? Как это? Возможно, Юан имеет в виду что–то другое, а она, как обычно, не в состоянии понять?

Но разочаровывать брата не хотелось. И, взяв с блюда какой–то яркий фрукт, она ответила:

— Давай. А о чем?

— Хотя бы — о продолжении нашего путешествия! — с чисто мальчишеским азартом предложил Юан. — Судя по тому, что нас еще не остановили, дед ничего не имеет против. И мамочке пришлось смириться.

— Нас могли остановить? — переспросила Шазаль. — Как?

— Появился бы отец или кто–то из взрослых, погрозил бы пальчиком и приказал бы отправляться в замок. Они же в принципе могут выяснить, где мы находимся. Дед мне как–то говорил: использовать в обычном мире нашу силу — все равно, что махать флагом: вот я!

— А если мы будем вести себя, как все люди? — Шазаль указала на стол. — Ничего не желать, просто путешествовать?

— Тогда они нас потеряют. Вообще–то это мысль!.. Но что мы в таком случае будем есть?

— То же, что и обычные люди.

Юан отрицательно покачал головой:

— Нет, мне что–то не хочется. Я как посмотрел на угощение князька, так подумал, что лучше сяду на диету.

— А я ела очень вкусные пирожки в Бей–Сагате, — заявила Шазаль.

— Ну, может быть… А где этот Бей–Сагат? — полюбопытствовал брат.

— Э-э… — девушка замялась, осмотрелась, словно пытаясь обнаружить поблизости приметную красную башню с шаром на вершине. — Не знаю. Мы с Хэргал долго плыли по реке, прежде чем попали в тот город.

— Всегда можно посмотреть по карте. Послушай, а зачем вы с ней плыли по реке, да еще и долго? Она же могла сразу очутиться дома?

— Она хотела сначала попасть в другой город, туда, где жили родственники ее мужа… — медленно проговорила Шазаль.

— Так и туда она могла переместиться сразу же?

Прежде чем ответить, Шазаль снова вспомнила все, что происходило в те дни, кажущиеся теперь невероятно далекими. Освободившись из каменного плена, Хэргал потеряла зрение. И потом, она несколько раз с яростью сожалела об утраченных силах…

— Она не могла, — твердо сказала Шазаль. — Она просто не могла этого сделать. Она ослепла, не знала, где находится. Хэргал вынуждена была взять меня проводницей. Я ей рассказывала, что вокруг, а она говорила, что делать и куда идти. Она была ВЫНУЖДЕНА так поступить, вот в чем дело. Для нее гораздо важнее было поговорить с теми людьми! А воевать с ними, по–моему, она не собиралась.

— Ничего себе! — Юан нахмурился. — Я не знал этого… Что, правда, она совсем ничего не видела?

— Ничего. Зачем ей было притворяться?

— Знаешь, что получается? — юноша зачем–то понизил голос и подался к сестре через стол. — Она ведь провела в Северных Горах более шестнадцати лет. Я слышал: мать с отцом как–то говорили о том, что, будь Хэргал на месте, она бы никогда не дала Райвану жениться на Лоде. И ты бы не родилась. Но дело не в этом. Она ведь потеряла свою силу!

— Ну да. И что? — Шазаль не поняла, что его так взволновало.

— Я думаю, что человек, устроивший ей ловушку, на это и рассчитывал. Только он не мог предположить, что ты ее так скоро откопаешь. Но ей хватило и шестнадцати лет! Интересно, если бы она провела там сотню лет, что бы с ней случилось?

— Я не знаю, — испуганно ответила Шазаль.

— А я не тебя спрашиваю, а себя самого. Мне хочется понять. Тебе разве не интересно, что происходит в семье?

— Нет. Мне сложно разобраться. А уж думать о том, что произошло до моего рождения, в другом месте я вообще не могу.

— Зато я могу, — юноша задумчиво посмотрел куда–то в темноту. — Это настоящее мужское дело: выявить врага нашей семьи… Хотя, — он вздохнул, — наверное, дед это сделает раньше… Нет, ну все–таки интересно: что случилось с тем же Валли? Или этот парень по своей привычке водит всех за нос?

— Как это?

— Очень просто. У него такой характер, Валли совершенно спокойно может отсиживаться в каком–то укромном уголке, на необитаемом острове, в то время как все считают, что он почти умер.

— А сколько ему лет? — поинтересовалась Шазаль.

— Наверное, уже тринадцать, если он жив. Почему у тебя такое лицо? Не веришь, что рыжий бесенок может так поступить? Очень даже может. Хотя, — сделав таинственную паузу, Юан подмигнул сестре, — мы с тобой вполне в состоянии проверить, чем он занимается. Конечно, если сам Валли хочет, чтобы его нашли. Как тебе эта идея?

— Ты хочешь его искать? — уточнила девушка. — Старшего сына Бьерека?

— Ага. А что?

— Ничего… А почему отец его не искал? Или Лис?

— Бьерек искал, — с легким удивлением в голосе ответил Юан. — Но у него ничего не получилось. Бьерек, конечно, опытный воин, но он — простой человек. Дед считал, что вовсе нечего делать из Валли изнеженного сынка и бежать на помощь, когда он о ней не просит. А Бьерек… он, по–моему, прошел все побережье.

— Какое побережье?

— Западное. Считается, что Валли там побывал. Может, и мы туда отправимся?

— Ну, давай, — согласилась Шазаль, поскольку собственных планов у нее не было. — Только как мы будем его искать, если даже Бьереку не удалось найти сына?

— Прибудем на место и решим, — беззаботно махнул рукой Юан. — И потом, не забывай, что Бьерек всего лишь человек! Что будем делать теперь?

— Как — что? Ночь на дворе, давай спать! А что мы еще можем сделать?

— Продолжить путешествие. Ты опять забыла? Мы же можем не спать подолгу, не испытывая никаких неприятных ощущений.

— Я не забыла, — резко ответила Шазаль. — Я просто этого не знала. И поскольку я шестнадцать лет жила, как обычный человек, то и ночью предпочитаю спать.

— Как хочешь. Я не возражаю, — смирился Юан, и через миг в стороне от костра возник забавный маленький домик с крышей, края которой почему–то загибались вверх.

Шазаль на этот раз не удивилась. Похоже, Юану и в голову не приходило, что вполне можно переночевать под тем навесом, который он уже создал. Девушка вошла внутрь, обнаружила две комнатки с кроватями, выбрала себе одну и начала раздеваться.

Она слышала, как мягко хлопнула дверь: Юан тоже пошел спать.

Забравшись в постель и с удовольствием вытянувшись на шелковистых простынях, девушка закрыла глаза и попыталась подумать обо всем, что произошло сегодня и могло произойти в ближайшем будущем. Но, как обычно, соображений оказалось слишком много и ей не удавалось сосредоточиться на каком–то одном. Точнее, мысли ее то и дело возвращались к несчастному Нурдаилу. Шазаль снова видела перед собой его лицо — круглое, побледневшее, с проявившимся выражением покорности и удивления. Он ведь даже не пытался сопротивляться, его не пришлось подталкивать копьями! Нурдаил сам пошел навстречу смерти, подчинившись желанию юнца, назвавшегося принцем из далекой страны… Неужели князь не понял, что Юан нагло присвоил себе титул?

Сон подкрался незаметно. Мысли и неприятные воспоминания стали бледнеть, потом исчезли вовсе.

По старой привычке Шазаль проснулась очень рано. Не открывая глаз, она с удовольствием потянулась, сознавая, что на этот раз никуда спешить не надо.

Запуская пальцы в растрепавшиеся волосы, Шазаль подумала, что, пожалуй, вот так, в одиночестве, ей значительно проще и легче. Как и все прошедшие годы, она сейчас была наедине сама с собой. Никто не давал советов, не подсказывал, не заставлял ломать голову над истинными причинами тех или иных поступков…

Как ни приятно было нежиться в постели, но встать пришлось. Шазаль не хотела заставлять Юана ждать ее. Ведь брат как–то обмолвился, что тоже просыпается рано.

Открывая глаза, она поднялась, села на постели. Сонно жмурясь, осмотрелась. Все вокруг выглядело абсолютно так же, как и накануне вечером. Уютная комнатка, мягкие ковры, в которых нога утопала по щиколотку…

Но что–то изменилось.

Чувствуя это, девушка снова и снова обводила комнату взглядом, не понимая, что именно ее встревожило.

Потом решилась позвать:

— Юан?

Ответом была тишина. Полная, давящая на уши.

— Юан!! Юа–ан!!

Опять никакого ответа и ни малейшего шуршания ветерка за стенами.

Медленно опуская ноги на пол, Шазаль подумала о том, что, возможно, брат еще просто спит, устав накануне, а стены домика, созданного его прихотью, не пропускают никаких звуков. Но сердце тревожно замирало, и ощущение неправильности не исчезало.

Шазаль подбежала к двери, украшенной резными узорами, схватилась за ручку и дернула.

Дверь не подалась.

— Откройся! — внятно произнесла Шазаль, мигом вспомнив о том, что двери в черном замке повиновались звуку голоса.

Эта дверь, похоже, была другой. Она не открывалась и все тут! Шазаль испробовала все способы: дергала за ручку изо всех сил, налегала плечом, била ногой. Ну и конечно, приказывала, используя все подходящие к случаю слова.

Никакой реакции.

Взмокнув от бесплодных усилий, девушка отошла от упрямой двери и повернулась к ней спиной. Взгляд ее тут же устремился к окну, прикрытому какой–то невероятной шторкой из узеньких полосок древесной коры.

Подбежав, Шазаль сдернула в сторону эту выдуманную братом штору, не обнаружив ни малейшего сопротивления. Но, не успев обрадоваться, замерла.

За окном виднелось темно–серое марево, как если бы домик тонул в плотном, столь частом осенью в горах тумане. Впрочем, туманом эта пелена вовсе не была. На миг Шазаль померещились склоны скал, каменные монолиты…

Она охнула. Откуда–то из живота поднялся холод, проник в руки… Пальцы онемели, но Шазаль заставила себя двигать ими, пытаясь справиться с окном. Оно оказалось холодным, единым целым, упрямо не желавшим выпускать девушку наружу.

Окно не открывалось!

Шазаль отступила, прикусив губу.

Что–то произошло. Вероятно, ночью, когда они с Юанем спали.

Кто–то превратил комнаты в казематы. Кто–то, кому брат с сестрой помешали. Кто–то, кто знал, где именно заночевали Шазаль и Юан.

…Махать флагом. Эта фраза брата всплыла в голове Шазаль и снова исчезла.

Шазаль села на кровать, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Только теперь происходящие вокруг события заставили ее крепко призадуматься.

До этого момента все рассуждения о тайном враге проходили мимо сознания девушки. Она не видела этих самых врагов, у нее хватало других проблем с внезапно появившимися родственниками. И все то, что говорили Хэргал, Китарлис или Юан, оставалось лишь пустым звуком.

Но теперь…

По спине Шазаль скользнул озноб, так, как если бы позади нее, совсем близко находился некто, держащий в руке острый нож.

Вздрогнув, она обернулась, но, естественно, никого не увидела.

Комната была абсолютно пуста. И мертва.

Шазаль наконец сообразила, что именно встревожило ее в тот момент, когда она открыла глаза. Все, что она видела вокруг, было лишь похоже на то, что создал накануне Юан. Все предметы здесь, самые малейшие детали интерьера, сливались в единое целое. Как ни старалась Шазаль, она не смогла обнаружить ни малейшей щелочки.

Это был настоящий каземат. Шазаль поймали в ловушку. Как Хэргал…

Шазаль содрогнулась. Она слишком хорошо помнила, как красивая слепая женщина вышла из–под скалы, не зная, где находится и сколько времени прошло. У девушки перехватило дыхание. Все что угодно, но только не это! Не заточение в камне!

Она метнулась к стене и, боясь подтверждении собственной догадки, приложила дрожащие ладони к стене. Камень. Непробиваемый ледяной камень!

Шазаль отшатнулась. Кому же она помешала — ничего не понимающая и не умеющая, раз ее заперли, как Хэргал? Но ведь тетка, похоже, была скована камнем полностью, и вокруг нее не было свободного пространства! Все правильно, ибо Хэргал была во много раз опытнее и сильнее Шазаль.

Из памяти начали — одно за другим — подниматься воспоминания. Ледяной блеск в глазах деда, когда тот говорил о скрытом враге. Полыхающая ярость в голосе Хэргал.

Что именно говорила тетка? Что племяннице следует быть осторожной и постараться как можно скорее свыкнуться с новой жизнью! Но Шазаль не сразу поняла, что все члены новой семьи оказались вовсе не такими, какими представлялись на первый взгляд. Девушка просто не успела разобраться…

Нарастая изнутри, отчаяние удушливой петлей перехватило горло. Шазаль лихорадочно осматривалась, но спасительного выхода так и не находила.

Везде был каменный монолит. Как тот, в котором шестнадцать лет томилась Хэргал, даже не понимая, что с ней происходит. Она освободилась только потому, что камень раскрошился… от крови Шазаль!

Может, кровь подействует и сейчас? Девушка с сомнением осмотрела руки. Ни одной, самой пустяковой ранки на них не было. На теле тоже не оказалось царапин. А ведь тогда, в Северных Горах, Шазаль просто истекала кровью. Для освобождения Хэргал потребовалась широкая кровавая дорожка.

Откуда взять столько крови?

Появившаяся было в сердце надежда стала бледнеть. В комнате не было ни единого острого предмета! Точнее — здесь просто не стало отдельных предметов. Даже ножки кровати, и те словно вросли в ковер.

Следовательно, порезаться Шазаль никак не могла. На долю мгновения у девушки возникла идея прокусить себе руку до крови, но… она сразу отбросила эту мысль. Кусать себя ей показалось даже страшнее, чем задохнуться в каменном мешке.

Умирать не хотелось. Но ощущение безвыходности подкатилось к самому горлу. Как глупо! Совсем как тогда, в северных степях Хирокии, когда Шазаль, обрадовавшись вечерней остановке обоза, побежала прочь от повозок. И едва не стала ужином какого–то хищника.

Тогда его почему–то остановили змеи.

Камень вокруг…

Каменные змеи, о которых Сапак говорил, что на самом деле это длинные, очень вкусные черви, прикрытые толстыми пластинами. Они обладали столь мощными челюстями, что в состоянии прогрызть ход в скале.

Каменные змеи–черви, обитающие в Северных Горах…

Шазаль потрясла головой. Ей показалось, что заточение уже так подействовало на нее, что в голове начали появляться какие–то совершенно бредовые, не связанные с реальностью мысли.

Откуда–то из угла послышался тихий хруст. Звук был неприятным, но Шазаль воспряла духом. Если здесь раздаются звуки, значит, еще не все потеряно!

Осторожно, не делая резких движений, девушка передвинулась к тому углу, откуда шел хруст. Звук повторялся снова и снова.

Опустившись на колени, Шазаль принялась тщательно осматривать пол и стены. Ничего нового она пока не видела, зато хруст не умолкал ни на минуту.

А затем пол вместе с ковром начал внезапно проваливаться вниз.

Шазаль показалось, что время повернуло назад. Точно так же осыпались мелкие камушки в яму, из которой потом вышла Хэргал. Может, это она пришла на помощь к племяннице?

Но так мелочиться Хэргал явно не стала бы. Если бы тетка и явилась сюда, то непременно в блеске молний и грохоте громовых раскатов.

Тем временем яма все увеличивалась.

Среди серой крошки мелькнуло тускло поблескивающее, неприятное на вид, шершавое, длинное тело. Это была никакая не Хэргал, а… каменная змея! Одна, другая…

Шазаль, замерев, наблюдала за работой рептилий, затем с изумлением поняла: каменные змеи прогрызают ей путь на свободу! Отверстие расширялось на глазах.

Шазаль была готова прыгнуть в яму, но помедлила, наблюдая за змеями. Она никак не могла понять, откуда взялись змеи и почему они с таким упорством уничтожают камень. Но она даже и не думала о том, что каменные змеи–черви каким–то образом могут ей помочь.

Значит, есть какая–то другая причина. Совершенно иная.

Но обо всем этом стоило подумать позже, когда Шазаль будет на свободе, подальше от этого жуткого места, наводящего на нее ужас своей незыблемостью, непробиваемостью… для всех, кроме змей–червей!

Шазаль осторожно подползла к отверстию, с краев которого осыпались мелкие камушки. В глубине мелькнуло длинное тело змеи, опять раздался хруст.

Спрыгнув вниз, она ударилась коленями об острые края крупных камней на дне. Шазаль успела пожалеть о прочных брюках, которые сняла накануне. Но возвращаться в комнату было выше ее сил. Скорее на свободу, к ветру и свету Ргун!

Змеи ползали где–то совсем близко. Видно их не было, слышались лишь шелест и хруст, но Шазаль не ощущала ни малейшего страха или отвращения. Да она была готова перецеловать всех змей! Не теряя ни минуты, Шазаль на четвереньках двинулась вперед. Когда–то она точно так же пыталась убежать от дракона, рассерженного воем охотничьих собак. Кровью которого впоследствии пропиталась…

Какая–то смутная догадка, связанная с этими громадными, мощными существами, мелькнула в голове и сразу же пропала. Шазаль слишком торопилась выбраться на свободу и не могла сосредоточиться на чем–то другом.

Довольно скоро впереди забрезжил тусклый свет, и потянуло свежим, странно пахнущим воздухом.

Шазаль побежала бы, если бы могла подняться на ноги, не рискуя при этом разбить себе голову. Но ей оставалось лишь передвигать руки и ноги, упиваясь видением дневного света и истово благодаря в душе каменных змей.

Она выбралась на поверхность и наконец–то распрямилась, подставив лицо лучам светила, наслаждаясь простором вокруг и свежим, сильным ветром.

Когда первый восторг улегся, Шазаль догадалась оглядеться по сторонам.

Никакого намека на симпатичный домик с изогнутой крышей поблизости не было. Шазаль просто находилась в совершенно другом месте.

Водопада, который очаровал ее накануне, не было и в помине. Лошадей и Юана — тоже. Вокруг громоздились мрачные скалы. Среди них метался ветер, сверху нависала опрокинутая чаша небосвода.

Пока Шазаль спала, некто переместил ее в каменный каземат и отправил… на край света. Только на какой именно?

Однако потерянной Шазаль себя вовсе не чувствовала. Она выбралась на свободу, живая и здоровая. Правда, одна. Куда делся Юан?

Шазаль, взобравшись на ближайший камень, осмотрела скалы, прикрыв ладонью глаза от света Ргун, но никого так и не увидела. Страшная догадка заставила ее опустить руку, Юан тоже попал в плен! Он, похоже, находится в непробиваемом подобии той комнаты, в которой уснул накануне. И не известно, придут ли на помощь и ему каменные змеи…

Вспомнив о них, Шазаль посмотрела себе под ноги. Змеи почему–то не спешили уползать по своим делам. Они свернулись кольцами у ног девушки, время от времени поднимая головы.

Шазаль присела на корточки. Она чувствовала, что необходимо как–то поблагодарить существ, которые проложили ей путь на свободу.

— Спасибо, — негромко произнесла Шазаль. Ей было неловко. Вряд ли змеи понимали человеческую речь, но иного способа в голову не приходило.

Змеи, словно по команде, повернули к ней головы.

— Спасибо! — повторила Шазаль. — Я не знаю, почему вы это сделали, но я очень благодарна. Я бы умерла там. Или сошла с ума… Вы — очень добрые, я всегда буду помнить о том, что вы для меня сделали! — вздохнув, Шазаль сделала паузу, подняла голову, обводя взглядом источенные ветром скалы. — Да-а, — продолжала она, говоря уже по большей части с самой собой, — я‑то на свободе, а Юан… Возможно, он где–то поблизости. Но я не знаю, как его искать. И где… Наверное, ему даже хуже, чем мне.

Она шмыгнула носом. Вся радость от освобождения куда–то испарилась. Мысль о брате, попавшем в беду, оказалась невыносимой. Юан, такой красивый, немного наивный, временами жестокий, желавший посмотреть мир, в котором родилась его мать, — теперь в ловушке, из которой нет выхода!

Отчаяние требовало выхода. И за неимением других слушателей Шазаль снова обратилась к змеям:

— Мой брат пропал. Вы же везде ползаете, может, вы знаете, где Юан, — и спохватилась: ведь змеи явно не могли знать, как зовут ее исчезнувшего брата. — Я хотела сказать: юноша. Очень молодой. Запертый в ловушке, как и я.

Видимо, беседа в подобном ключе змеям показалась неинтересной.

Большинство из них медленно поползли прочь. На виду оставалась только одна, но и та, похоже, намеревалась проложить себе ход под землю.

Шазаль вздохнула. Какое дело змеям до ее брата? Они и так слишком много сделали для нее!

Она собралась идти прочь, но вдруг заметила на соседнем валуне большую ящерицу. Существ, подобных ей, Шазаль еще видеть не доводилось. В Северных Горах иногда, очень редко, попадались другие — меньшего размера, черные, с красными крапинками вдоль спинки. Все жители селения считали, что эти создания ядовиты, и, если замечали ящерицу, старались убраться подальше. И Абеша в прошлом не была исключением.

Но сейчас Шазаль осталась на месте. Во–первых, потому, что была поражена размерами и видом появившейся ящерицы. Она была огромной, с закрученными в спирали рожками на голове, с раздвоенным хвостом и широко открытой пастью, в которой виднелись мелкие, но, несомненно, острые зубы. А во–вторых, в последнее время девушка начала испытывать к пресмыкающимся довольно теплые чувства. Песчаные змеи когда–то спасли ее от хищника, их каменные собратья (или сестры?) только что освободили Шазаль из плена…

И, замерев на месте, она рассматривала страшновато выглядевшее существо, ожидая, что будет дальше.

Ящерица некоторое время тоже оставалась в неподвижности. Потом шевельнулся раздвоенный хвост, и, проворно перебирая четырьмя парами лап, ящерица отбежала к противоположному краю камня и оглянулась.