"Фантастика 2025-148". Компиляция. Книги 1-23

Глава 1

Тайлер

— Ну привет!

Под остовом сожженной кровати, который я сдвинул в сторону, лежала куколка в платье из лоскутков. В воздухе все еще витал легкий запах гари, несмотря на то, что с момента гибели Гарнизона прошел почти год. Снег, перемешанный с пеплом, был серого цвета.

Пепел. Так ее прозвали за глаза из-за цвета волос. Однако я, глядя на светлые пряди в темных волосах, думал о стальных клинках. Закаленная сталь не ломается под ударами судьбы. Алейдис была лезвием стика — тонким и быстрым. Опасным.

Я улыбнулся, когда подумал о тех же волосах, разметанных по подушке, чуть влажных после душа. О припухших от поцелуев теплых губах, пахнущих вишней. Она могла быть мягкой и нежной рядом со мной. Моя Аль.

Я повел плечами, привычно отмечая легкую скованность движений из-за оставшихся на коже шрамов. Что же, теперь Алейдис не станет смущаться своего рубца на плече. Теперь мы на равных. И только за это можно поблагодарить высокородного мерзавца: он живописно меня разрисовал.

Я хмыкнул и подхватил куколку с земли. Она умещалась на ладони. Я не знал, точно ли это комната Алейдис, а разрушенное двухэтажное строение — бывший штаб. Но, кроме Аль, девочек в гарнизоне не было. Может быть, куколка завалилась за кровать давным-давно, так что и сама хозяйка забыла про нее.

— Пойдем-ка со мной.

Я опустил находку в похудевший вещмешок, где уже лежал глиняный петух с торчащими на месте хвоста истрепанными пучками соломы. Я нашел его в разоренном доме в Истэде, на кухне, на его обычном месте — над опустевшим ларем для хлеба. Когда-то мы с сестрой сами слепили этого петуха и подарили родителям, чтобы в доме всегда был достаток. Все, что осталось на память о моей семье, — нелепый петух с кривым клювом.

Хотя нет, не все. Вместо командирского блокнота к деревянному планшету был прикреплен альбом для рисования, который я нашел в комнате Майи. Последние страницы занимали ее рисунки: кошка, которая жмурилась на солнце, качели за окном. Старые вишни.

Подумал о вишнях, а увидел карие глаза. Алейдис и не подозревает, как ясно ее глаза выдают все ее чувства, никаких слов не нужно. Я отлично помню девчонку с затвердевшим лицом, чьи грозовые глаза прожигают меня насквозь. И девчонку, чей взгляд подернут поволокой страсти…

Я тряхнул головой. Так, Тайлер, соберись, дубина. Нашел время! Здесь и на секунду нельзя расслабляться. Север сделался слишком опасным местом. От щитов остались одни ошметки, и граница на всем протяжении удерживается только силами одаренных и их отрядов.

Из двух крупных гарнизонов, что прежде держали оборону, сохранился только один и цепь палаточных лагерей, протянувшихся с востока на запад.

Что ни день, то прорывы. Твари лезли поодиночке и группами. Порой случались затишья на сутки-двое, и молодые рекруты приободрялись, тешили себя надеждой, что теперь дело пойдет на лад, но передышки скоро заканчивались.

Свои несколько часов, положенные для отдыха, я потратил на то, чтобы добраться до гарнизона полковника Дейрона. Не знаю, что я надеялся найти на пепелище, но помнил об обещании, данном Алейдис: постараться найти доказательства невиновности ее отца.

Пока самым ценным моим приобретением за сегодняшний день стала куколка.

Я перегнулся через обломок стены и посмотрел на переминающегося с ноги на ногу пожилого вояку, который взялся показать мне дорогу. Он держал под уздцы наших лошадей и оставался начеку, прислушиваясь к каждому звуку. Лус сразу отреагировал, поднял голову:

— Командир, а че мы ищем-то? Если че, так вы не молчите, говорите — вместе покумекаем. Или до сумерек нам тут торчать? Может, домой?

Домой. Я усмехнулся. Для кого-то раскинувшийся на краю леса у замерзшей речушки лагерь стал домом. За прошедшие три недели я успел обвыкнуться настолько, чтобы не чувствовать себя новичком, но и старожилом себя не ощущал.

Хорошо, что под командование мне отдали зеленых рекрутов, только-только прибывших для подкрепления. Они своей тени боялись, шарахались от каждого звука и ходили за мной, как цыплята за наседкой. Как все знакомо!

В первый день я смотрел, как эти недотепы обращаются с оружием, и только головой качал. Как они еще друг друга не проткнули копьями на тренировке? Работы непочатый край! Но тем лучше — займу голову, чтобы не думать постоянно о девчонке с глазами-вишнями и сталью в волосах.

Я еще помню свою растерянность, когда я ждал ее минута за минутой, задыхаясь в пропитанной медикаментами палате. Я впервые чувствовал себя таким слабым. Таким жалким. Я не хотел, чтобы она видела меня таким. И все равно ждал.

Однако вместо Алейдис пришел Ярс, притащил стул, оседлал его, повернув спинкой вперед. Выскреб из кармана горсть орехов и высыпал на покрывало рядом с моей головой.

Я лежал на животе, разодранную спину закрывала смоченная травяным настоем простыня. Лекарства приносили облегчение, но раны все равно пекло. Я злился. Я хотел видеть Алейдис. Где она?

Я смел орехи на пол, и они запрыгали по дощатому полу.

— Достал, Ярс. Я уже их жрать не могу!

Ярс невозмутимо пожал плечами.

— Ну, знаешь, мейстер Шоах заказывает из города только орехи.

Что-то новенькое! Откровение от Ярса. Я аж голову приподнял от подушки.

— Ты перехватываешь поставки для препода?

Ярс расхохотался, заставив и меня улыбнуться.

— Ярс, зараза! Хорош ржать! Больно смеяться!

— Так не смейся! Видел бы ты свою рожу. Лежит, страдает. Мученик!

— Отвали!

— Или ты для Аль готовил физиономию. Чтобы она зашла и сразу рухнула на пол у твоих ног, лобзая твои хладные члены... А-а! Бездна! Смотри-ка, ожил!

Орал он, уже лежа на полу, куда я его опрокинул, дернув за ножку стула. Плечо теперь горело огнем, но я чувствовал мрачное удовлетворение.

— Я про руки твои, дубина! Или у тебя еще что-то имеется во множественном числе?

— Ноги! — буркнул я и все-таки не выдержал, спросил: — Где Алейдис?

Ярс остался сидеть на полу.

— Ей запретили приходить. Ну и, согласись, было бы странно, если бы тебя навещала девушка, за связь с которой тебя и выпороли. Вы, блин, оба идио…

Я дотянулся и съездил Ярсу по макушке. И, наверное, окончательно разбередил раны, потому что Ярс хмуро посмотрел на мою спину.

— Придурок. Тайлер! Ты хоть понимаешь, что тебя теперь отправят на Север.

Я пожал плечами — вернее, попытался — скривился.

— Не меня одного. Легко отделался. Повоюю и вернусь.

Вслух я этого не сказал, но после слов Лэггера на суде я был уверен, что он запорет меня до смерти. Как бы Алейдис пережила вторую смерть, произошедшую у нее на глазах? Поэтому я попросил не смотреть.

Но вот он я — живой, почти невредимый: шкура зарастет. Будущая же служба на границе меня вовсе не пугала. Если бы я знал, как в этом году все повернется, не стал бы писать рапорт на должность эфора и сам бы напросился на Север, как Нарлис или Тронт.

Единственное, что глодало, это разлука с Аль. Но я уеду не навсегда — разберемся с Прорывами, а мы разберемся! — и вернусь доучиваться. Главное, что она останется в безопасности под защитой стен Академии. Ведь так?

Я приподнялся на локтях, пронзенный мыслью: дар ткача можно проверить только на границе. Но ведь князь не круглый дурак? Он не потащит Алейдис туда, где твари сожрут последнюю надежду Империи, не подавятся?

— Тай, ты куда собрался? Охренел, что ли? Лежи давай!

Ярс вскочил на ноги, завис надо мной, видно, размышляя, как сподручнее меня опрокинуть обратно на постель, но вся моя спина представляла собой открытую рану. Поэтому друг ограничился щелбаном.

— Ляг уже!

Я рухнул лицом в подушку, дыша сквозь стиснутые зубы, пережидая боль.

— Алейдис остается в Академии? — спросил, когда смог говорить.

— Куда она денется! — Ярс посмотрел мне в лицо.

— Ярс!

— Да не знаю я! Мне князь Лэггер лично не докладывал.

— Ярс?

— Что?

Мы дружим три года, с первого дня в Академии, когда он расквасил мне нос, а я сломал ему палец. Эфор не повел нас к целителям, а устроил взбучку и отправил работать на кухне. За чисткой кастрюль — я чистил, Ярс развлекал меня разговорами — мы и подружились.

Ярс умелый плут, и ему удается обводить вокруг пальца всех, но только не меня. Когда он врет — он не отводит взгляд.

— Ничего с твоей Алейдис не сделается, я за ней пригляжу, — сказал он. — И постараюсь устроить вашу встречу. Сам у нее и спроси.

Меня отпустило. Спрошу. Если Ярс что-то и скрывает — этот болван думает, что он обо мне так заботится, — Алейдис скажет как есть.

— Ярс?

— М-м-м? Ты решил сегодня почаще напоминать мое имя? Я не забыл.

— Вообще-то ты Ярис. Твои родители, я смотрю, не сильно парились с именем. — Я хмыкнул.

Он тоже.

— Ладно, чего ты хотел?

— Сможешь достать для меня колечко? Женское серебряное колечко. У нее тонкие пальцы.

— Тай, не надо. — Ярс впервые смотрел так сумрачно и тяжело, искорки веселья начисто стерлись из его глаз.

— Я тебя забыл спросить!

Он добыл для меня кольцо. Я надел его на безымянный палец Алейдис. Я обещал вернуться, а я привык держать свое слово!

***

— Командир, ну что, домой? Вечереет! — Лус поглядел на запад и снова на меня. — Пока доберемся до лагеря, уже стемнеет.

— Да, сейчас. Дай мне минуту.

Я хотел осмотреть бывший кабинет полковника Дейрона, хотя и не надеялся найти в нем важные документы. Те, что не сгорели во время пожара, испорчены временем и непогодой, но попытаться стоило.

Глава 2

Алейдис

Мейстер Григ развешивал на кронштейнах плакаты со схемами и напевал под нос. Напевал, точно, я не ослышалась!

Мы с Веелой переглянулись с одинаковым недоумением в глазах. С другой стороны, лучше уж пусть напевает, чем ворчит и скрипит, как мейстер Шоах.

На каждом плакате крупными буквами сверху было написано: «Взаимодействие в тройках», а ниже перечислялись различные дары и то, как они усиливают друг друга.

— Обратите внимание на дар предвиденья! — Дженсен кончиком карандаша гордо указал на собственный дар — один из девяти, которые мы станем изучать сегодня.

— Попрошу тишины! — встрепенулся мейстер Григ, видно, сообразив, что лекция давно началась, а он слишком увлекся обустройством аудитории. — Уверен, многие из вас удивлены, что в расписании появился новый предмет. Все привыкли, что тактику изучают на втором курсе, но в связи с последними событиями, а именно с нестабильной ситуацией на севере, ректор Кронт принял решение передвинуть дисциплину на второй семестр первого года. Не помешает, знаете ли!

— Это что же? Нам теперь в конце года еще и тактику сдавать? — проворчал Ронан, за что мы с Вель, не сговариваясь, с обеих сторон ткнули его локтями в ребра.

Ронан на наши тычки отреагировал как на комариные укусы: вроде почесывается, но сильно-то и не мешает. Однако намек он понял, поскреб в затылке и притих.

Прошло уже три недели! Три недели, как Тайлер уехал на Границу!

Оказывается, с постоянной тупой болью, поселившейся в области сердца, можно жить. Лишь иногда наваливалось опустошение, и черная дыра в моей душе засасывала одним махом всю радость, весь свет, но я вдыхала, выдыхала и напоминала себе, что Тай жив. Он сильный, смелый, ни одной твари не по зубам!

Князь Лэггер покинул Академию, ничего не объяснив. Он не сказал, когда его ждать.

— Он всегда так делает, — вздохнула Веела, когда я пыталась расспросить ее о планах отца. — Может быть, поехал во дворец договариваться о двойной свадьбе. Может быть, рванул на границу. Он посвятит нас в свои планы, если посчитает нужным.

Противоядие каждый первый день недели привозил гонец от князя. Ни разу не опоздал. Вчера разыгралась буря, но всадник на мокром от снега коне добрался до ворот Академии, дождался, пока я выйду к нему и на его глазах опустошу флакон, и лишь тогда без сил опустился на землю.

Странно было после всего возвращаться к обычной учебе, к тренировкам и практикумам, но ничего другого не оставалось. Я даже радовалась возможности отвлечься на лекции и семинары. Сегодня вот утром в расписании неожиданно обнаружилась новая дисциплина — тактика.

Я раскрыла чистую тетрадь и приготовилась записывать.

— Как вы все хорошо знаете, одаренные на границы и в гарнизоны подбираются с учетом дара: где он окажется полезней. Скажу простыми словами. Если это дар дышать под водой, нет никакого смысла отправлять такого офицера в пустыню или степи.

— Да знаем мы, знаем, — ворчал Рон, но потихоньку: не то чтобы опасаясь новых тычков, скорее не желая расстраивать Вель. — Кто же этого не знает-то? А меня вот бесполезно слать на моря. Что я там подожгу? Воду?

— Тактика помогает формировать состав гарнизонов наиболее эффективным образом, — продолжал преподаватель. — Кто мне скажет, какой минимальный состав офицеров-одаренных может быть на опорном пункте во время активных боевых действий?

Барри поднял руку и запрыгал на месте. Другие кадеты смотрели на него со скучающим видом, потому что вопрос, в общем-то, не требовал ответа: на каждом плакате, повешенном в аудитории, говорилось о тройках.

— Три! Три человека! — крикнул он, дождавшись кивка мейстера, и оглянулся с торжествующей улыбкой.

— Барри, медаль тебе, — беззлобно усмехнулся Атти. — Выдам. После занятия.

А я невольно снова потянулась мыслями на границу, к Тайлеру. Временно прикомандированные к академии молодые офицеры рассказали, как теперь устроена оборона: крошечные палаточные лагеря выстроились в линию с востока на запад. Отряды днем и ночью отражают атаки тварей, которые все лезут и лезут с бесплодных земель.

Сколько одаренных в лагере, куда попал Тайлер? Неужели всего трое? Как же они справятся, если твари попрут напролом?

Я дотронулась до груди, где под плотной кожей форменной куртки пряталось серебряное колечко: я подвесила его на шнурок на шею, чтобы подарок Тая всегда был со мной.

Только перед тренировками приходилось незаметно снимать его и убирать в карман, подальше от любопытных глаз, после того как во время рукопашного боя с Ярсом случилась неприятность.

Теперь мое звено тренировал Ярс. Меня он гонял особенно усердно, будто таким образом держал слово, данное Тайлеру. Вот, мол, дружище, смотри, спуску ей не даю, приглядываю в оба.

И если с Ронаном, Веелой, даже с Лесли разговор был короткий: показать новый прием, отработать пару раз, отпустить восвояси спарринговаться с одногруппниками, то меня он кидал и бросал до искр из глаз.

— Ярс, хочешь прибить, так и скажи! — прошипела я, в десятый раз пытаясь увернуться от летящей в мою сторону ладони: я шутила, конечно, но нервно, так как в теле ныла каждая мышца.

— Если бы я хотел тебя прибить, то ты бы уже лежала, — хмыкнул Ярс, у него даже дыхание не сбилось. — А вот если хочешь, чтобы я перестал, придется постараться!

Он подцепил носком ботинка мою лодыжку и без усилий опрокинул на маты.

— Вставай. Еще три подхода.

И тут мы оба увидели, что шнурок выскользнул из-под воротника и колечко посверкивает у меня на груди. Не уберегу от посторонних взглядов — разговоров потом не оберешься. По соседству на матах дрались Колояр и Атти. Никуда теперь не деться от Вернона: его группа под началом Ярса.

Ярс в мгновение ока вздернул меня на ноги, загородил широкой грудью, пока я поспешно прятала под куртку подарок Тайлера. Он ничего мне не сказал, но слова были и не нужны. Если разговоры о колечке дойдут до князя… Нет, жизнью Тая я больше не рискую!

С тех пор я осторожничала, но все равно всегда носила колечко с собой. Такая, казалось бы, мелочь, но согревала душу.

— Теперь давайте посмотрим на первый плакат! — Голос мейстера Грига вернул меня в аудиторию. — Какие дары подобраны в этой тройке и как они дополняют друг друга?

Глава 3

Руку поднял кадет Герон из группы эфора Навье. Мейстер Григ вытянул ладонь в его сторону, приглашая говорить.

— Мы видим здесь дар предвиденья, дар скорости и дар огня, — задумчиво произнес Герон. — На самом деле я думаю, что дар предвиденья не помешал бы ни одной тройке, повезет тем, кто заполучит в свои ряды такого одаренного.

Дженсен приосанился под обращенными к нему завистливыми взглядами, будто его дар был его личной заслугой, а не результатом случайного каприза судьбы.

— Продолжай. Как они могут взаимодействовать?

— Да проще простого. Офицер с даром предвиденья предугадывает атаки тварей и координирует группу. Маг огня наносит упреждающие удары еще до начала броска. А дар скорости… Я не знаю. Хватает гляделку за шиворот и таскает за собой, чтобы твари его не укокошили раньше времени?

Первогодки грохнули от смеха. Расхохотался даже мейстер Григ. Новый преподаватель нравился мне с каждой минутой все сильнее, тем более что я знала, что они с мейстери Луэ хорошие знакомые.

— Сам ты гляделка! — прошипел Дженсен.

— Почти верно, — согласился мейстер Григ, когда кадеты успокоились. — Офицер с даром скорости перемещается в тыл противника, наносит урон с помощью стика и уходит из-под атак. Дар скорости чем-то схож с даром мерцающего.

Ведь писала я спокойно в тетради. Как теперь усмирить летящее галопом сердце? Конечно, я немедленно представила Тайлера в настоящем бою — нос к носу с тварью. Темные волосы разметались от ветра, лоб пересекает свежая царапина, рука твердо сжимает стик. Как страшно за него!

— Можно спросить? — подал голос Миромир.

— Для этого мы здесь и собрались — задавать вопросы, узнавать новое и учиться.

— Я сейчас подумал, что всех нас с самого начала не просто так разбивают по звеньям.

— Ты совершенно прав, — согласился с ним мейстер Григ. — Каждое звено — прообраз боевой тройки, где вы учитесь взаимодействовать в команде, используя сильные стороны друг друга. Когда Академия только создавалась и командование еще плохо представляло, как именно лучше строить защиту границ, казалось, что именно боевые тройки станут основой обороны. Уже позже появились укрепленные гарнизоны и привычная нам военная организация.

Ронан пыхтел, старательно записывая незнакомые для него слова. Он вдруг замер и спросил вслух, ни к кому не обращаясь, однако его гулкий голос разнесся по аудитории.

— Что-то я не понял. В звене четыре человека, не три…

— Хорошо, что ты обратил на это внимание, кадет Толт, — сказал преподаватель. — По статистике каждый четвертый выпускник Академии гибнет на службе в первые три месяца. При формировании команд с самого начала заложен этот фактор. Увы…

Он обвел взглядом притихших кадетов, будто мог разглядеть на лицах предначертанное им будущее.

— У Колояра вон уже тройка, — зло бросил чей-то голос с верхних рядов. — Так что все логично.

Спина Вернона закаменела.

— Против статистики не попрешь, — заявил он как ни в чем не бывало: если его и мучила совесть за гибель Чеса, вида он не подал.

С нижнего ряда обернулся Лесли и поглядел на меня в упор. Дар у Лейса все еще не открылся, хотя на первом курсе с началом практикумов новые дары проявлялись чуть ли не каждый день. Некоторые звенья могли похвастаться тем, что они превратились в настоящие боевые команды.

Звено Миромира, например. У него самого открылся дар электрокинеза — он повелевал молниями! Такая мощь! Мейви управляла растениями. Казалось бы, ерунда — травки, цветочки. Но когда из-под земли мгновенно выстреливали острые ветви и прошивали бестию насквозь, подшучивать над даром стеснительной кудряшки уже никому не хотелось. Еще у двух парней пробудились хоть и не редкие, но нужные дары: мгновенного затемнения и невидимости.

Я и радовалась за Миромира, и завидовала немного — что уж.

Лесли усмехнулся и, не тратя слов, уставил на меня указательный палец: «Это будешь ты!» Я только фыркнула: спорить с этим придурком я не собиралась, зато Рон дотянулся до выставленного пальца Лейса и с хрустом выгнул его, заставив Лесли заорать.

— Кадет Толт, кадет Лейс, что там у вас происходит? — рявкнул мейстер Григ.

— Дар Лесли рвется наружу, — мрачно пояснил Ронан, и кадеты снова попадали от смеха.

— Какая у нас веселая получилась лекция, — саркастически усмехнулся преподаватель. — Никогда не думал, что тактика настолько забавная дисциплина. Чтобы вам стало еще веселей, к следующему занятию каждый подготовит доклад с примерами того, как различные дары в бою могут мешать друг другу. На пяти стандартных листах. Командирам звеньев проверить готовность.

— У-у-у, — протянули все и уставились на Ронана и Лесли, который держал во рту опухший палец.

Последующие полчаса в аудитории раздавался лишь скрип перьев по бумаге: мейстер Григ разбирал тройки — мы записывали.

— Можно еще вопрос? — снова подал голос Миромир. — Раз уж зашел разговор о первых годах существования Академии. Я нашел в библиотечном архиве подшивку старых учебных программ. Им лет уж сто, наверное, чуть ли не на листы распались в моих руках.

— Библиотекари тебя за это по головке не погладят, — улыбнулся преподаватель.

— Они в открытом доступе хранятся так-то, — пожал плечами Миромир. — Я к тому, что раньше звенья отправляли на практику на границу. Считалось, что среди молодых лейтенантов там много потерь как раз из-за того, что кадеты выпускаются без реального боевого опыта…

— Да. Была такая практика, — согласился мейстер Григ, и его лицо посуровело, будто он вспомнил о чем-то неприятном.

Вспомнил и почему-то поглядел на меня. У меня похолодело на душе от этого серьезного взгляда.

— Позже от нее решили отказаться. Но, вероятно, вернутся снова…

— Что? Правда? — Последние слова взбаламутили всех. — Практика на границе? А кого будут отправлять? Как выберут?

— Это пока только проект! — Преподаватель поднял руки, утихомиривая кадетов. — Поэтому я не собираюсь его обсуждать!

— Мне кажется, я знаю, откуда ноги растут, — прошептала Вель, наклонившись ко мне. — Догадываешься?

Еще бы не догадаться… Если князю Лэггеру необходимо отправить на границу одного-единственного кадета, чтобы проверить его дар, почему бы не изменить для этого правила Академии?

Наверное, я должна была испугаться. Однако я всю жизнь провела в гарнизоне на краю Империи рядом с бесплодными землями, откуда по ночам долетали жуткие звуки: вой, стрекот и визги тварей. Если они затихали, я даже спала плохо: настолько привыкла. В темноте над заснеженными пустошами вставало алое зарево и воздух пронзали молнии — обычный, в общем-то, вид за окном.

А вот что я точно почувствовала, так это радость: если князь потащит мое звено на Границу, я смогу увидеть Тайлера! Пусть на Севере теперь десятки крошечных лагерей и ничего не стоит разминуться с его отрядом, мы встретимся — и точка!

Глава 4

Тайлер

Мороз щипал кожу сквозь перчатки. В центре лагеря ярко полыхал костер, но его жар не дотягивался до узкой площадки между кромкой леса и последней палаткой, где я устроил внезапную вечернюю тренировку для троих зеленых рекрутов.

По их милости группа, отправленная в дневной дозор, едва не погибла: Джар, Гел и Мик бежали, испугавшись скела, выскочившего из тумана. К счастью, прорвалась лишь одна тварь и лейтенант Орем с ней быстро разделалась. Но спускать трусость нельзя. И парней не извинял тот факт, что всем троим едва исполнилось восемнадцать.

— Проклятье. — Капитан потер лоб, иссеченный морщинами. — Что мне делать с этими идиотами? По закону я должен устроить показательную казнь, но людей и так не хватает. Рекруты гибнут день через день. Смерть еще троих точно не поможет Империи, зато твари нас за это поблагодарят.

— Высечь? — небрежно предложила Орем.

Она стояла, опершись на стол, и поигрывала кинжалом, подбрасывала и ловила, глядя, как свет лампады отражается в лезвии. Герти Орем выпустилась из Тирн-а-Торн в прошлом году. Я еще помню ее девушкой с длинными светлыми волосами и не таким суровым взглядом. Герти, как многие женщины-лейтенанты, коротко обстриглась, оставив ежик. Прическа, впрочем, ее не портила.

Мы собрались на совет в штабную палатку, длинную и широкую, рассчитанную на большее количество офицеров. В лагере нас четверо. Капитан Кирр с даром телекинеза. Герти с даром иллюзий. Мой однокурсник, Авис Тронт, с которым мы прибыли вместе, умеет замедлять время на несколько секунд. Сейчас он со своим отрядом отправился в обход приграничных территорий. И я. Ставший для капитана некоторым разочарованием, когда он узнал, что мой основной дар — мерцающий.

— Я ждал оградителя, — признался он, пожимая мне руку при встрече. — Мне обещали прислать оградителя. Этот участок границы совершенно оголен…

— Я оградитель… в некотором роде.

Капитан только отмахнулся.

— Себя бы защитил! Наприсылают детей! Не скрипи зубами, боец. Не нравится? Так докажи, что вышел из младенческого возраста!

Я промолчал. Глупо доказывать словами, стану доказывать делами.

Четверо офицеров, под началом каждого отряд из тридцати человек, — вот и весь опорный пункт, защищающий участок границы в несколько километров. В нашем лагере не было даже целителя, лишь огромный запас флаконов жильника и бинтов. Целитель — в соседнем лагере. Довезут до него — повезло, а нет — не обессудь.

— Все-таки предлагаю высечь, — напомнила Герти. — Дураков учат.

У меня после ее слов отчаянно зачесалась спина между лопаток.

— Дураков учат, — согласился я. — Но кому пойдет на пользу, если три боевые единицы надолго выйдут из строя? Еще к целителю тащить придется. Я предлагаю другое наказание…

И, по известному каждому офицеру выражению «инициатива имеет инициатора», мне же и пришлось заняться «наказанием». О чем я пожалел уже спустя пять минут.

Три деревенских дуралея, которые раньше выходили на бой разве что с гусями, тряслись и жались к деревьям.

Джар прижимал к животу копье, Гел сжимал в трясущихся руках флягу с черной крышкой, и я изо всех сил надеялся, что он не выпустит ее из пальцев раньше времени. Мику, как самому спокойному из тройки, я доверил арбалет.

— Так, парни, помните: после появления твари, у вас есть пять секунд, прежде чем она вырвет вам позвоночник. Либо вы ее, либо она вас. Лейтенанта Орем может не оказаться рядом в следующий раз, чтобы прикрыть ваши задницы! Бегом ко мне!

Я выстроил троицу лицом к лесу.

— Мик, выстрел по моей команде! Гел, не урони разрыв-воду себе на ногу! Джар, твоя цель не убить бестию, а замедлить, пока офицер не прикончит тварь стиком. Бей в суставы, а не в мясо!

Трясущиеся рекруты сгрудились, подперли друг друга плечами. Придурки. Правильно, встаньте ближе друг к другу, чтобы бестии сподручнее было с вами расправиться.

— Рассредоточиться! — рявкнул я.

Всеблагой, за что мне это! Я еще на первогодков ворчал. Да они по сравнению с этим олухами образец ума и выдержанности.

Из леса неторопливо вышел дрэгон. И неважно, что каменные драконы живут только в жарких пустынях. Парням об этом знать необязательно, а для тренировки сойдет. Конечно, дрэгон был лишь иллюзией, которую творила Герти, спрятавшаяся за чахлыми кустарниками, — в темноте, в темной форме ее не разглядеть.

Мик заорал и выпустил болт, слишком поспешно, не целясь. Болт врылся в мерзлую землю.

— Перезаряжай! — рыкнул я.

— З-заклинило, командир!

Фляга с разрыв-водой перелетела через голову дрэгона и разбилась о ствол осины. Раздался взрыв. Наши головы осыпало древесной щепой и трухой. Ствол с натужным скрежетом завалился набок. Гел зарылся в подсумке, силясь выудить из нее новую флягу.

Джар выставил копье и, извергая ругательства, ринулся на бестию. Не в противоположную сторону. Уже хорошо! Из парня со временем выйдет толк. Он успел нанести три удара, не сообразив даже, что острие копья протыкает воздух.

— Стоп! — крикнул я, и дрэгон растаял в воздухе. — Парни, вернулись на позиции! Начинаем сначала! Строго по моей команде. Сначала арбалетный болт. Следом разрыв-вода. Следом атака копьем. Вы мешаете друг другу, а должны помогать.

— Ч-что это, к-командир? — пробормотал Джар, глядя в пустоту перед собой, где только что возвышался дрэгон. — Что это было такое?

Из-под тени деревьев шагнула Герти.

— Парни, вы что как вчера на свет родились! Вы забыли, какой дар у вашего лейтенанта?

— А-а-а-а! — выдохнули все махом, обмякнув от облегчения, а Джар сказал:

— Чуть в штаны не наложил с перепугу!

— На позицию, — оборвал я жалобы.

Возни тут еще не на одну тренировку, но я сделаю из этих дуралеев бойцов.

Через час я отпустил их отдыхать.

— А ты молодец, Тай, — улыбнулась Герти.

Она подошла ближе, встала в паре шагов от меня, с улыбкой и любопытством разглядывая мое лицо, будто впервые увидела.

— Когда ты успел так возмужать? В прошлом году я видела еще мальчишку, а теперь… Приятно удивлена!

Лейтенант Орем в два счета сократила расстояние между нами. Теперь, когда нас разделяло несколько сантиметров, стала заметна и разница в росте. Герти была ниже на полголовы. Она смотрела на меня снизу вверх лукавым взглядом. Серые глаза казались еще темнее из-за пушистых длинных ресниц, в глубине радужек пряталась сила и решимость и вовсе не девичий характер.

Герти подняла ладонь и погладила меня по щеке.

— Колючий…

Неожиданное прикосновение теплой ладони точно молнией пронзило. Я запер на замок все чувства, запретил себе любые эмоции. Но теперь… Нет, вовсе не Герти вызвала бурю в душе. Я видел перед собой не серые глаза, а темно-карие. И темные волосы с белыми прядями. В стылом холодном воздухе вился тонкий аромат вишни, а чувственные губы манили, так манили попробовать их сладкий и пряный вкус.

Я отшатнулся, снял руку Герти со своей щеки.

— Извини.

— Тай, я тебе не предлагаю любовь до гроба, — с горечью усмехнулась Герти. — Никаких обязательств. Просто ночи на севере такие холодные…

— Извини, — повторил я и ушел, оставив ее на разбитой тяжелыми подошвами полоске мерзлой земли.

Герти удалось добиться лишь одного: засну я теперь нескоро, думая об Алейдис. Невыносимо не знать, что с ней.

«Что с ней может быть, идиот? — отругал я себя. — Она под защитой стен Академии, а Ярс за ней присмотрит. С Аль все хорошо! Князь не потащит ее на границу сейчас, когда здесь так опасно!»

Я надеялся, что к моменту нашей встречи смогу разузнать что-то о полковнике Дейроне, но пока поиски ни к чему не привели. Как я и думал, в разрушенном кабинете все документы оказались испорчены влагой и временем. Я заглянул в кожаные футляры, в которых вестники обычно отвозили донесения и приказы, но и футляры были пусты.

Возможно, в последний вечер перед Прорывом полковник Дейрон отправил послание не только с Алейдис, но и с другим человеком, которому доверял? Вряд ли. Во всяком случае никаких сведений о втором футляре нет. Только мои пустые надежды.

На обратном пути из гарнизона я спросил у Луса, где он служил раньше, до Прорыва. Не под началом ли полковника Дейрона?

— Нет, Всеблагой миловал, — покачал головой старый вояка. — Из тех, кто здесь служил, почти никто не выжил.

— Почти? Значит, кто-то выжил? Где они?

Лус развел руки в стороны:

— Да где-то тут все, на границе. Ищи-свищи! А кто-то калекой остался.

Что же, если кто-то из выживших до сих пор на Севере, я их найду, пусть и не сразу.

Глава 5

Алейдис

Пронеслась еще неделя. Еще семь дней без Тайлера. Хорошо, что лекции, тренировки и практикумы занимали все время и не давали провалиться в тоску.

Сезон когтей и клыков был в самом разгаре. Мое звено под руководством Ярса завалило снежного армера. Пространственный карман в этот раз в точности повторял кусочек северной природы. Чахлые низкорослые деревца, болотистая почва, покрытая корочкой льда, кочки с поникшей травой. У меня аж сердце сжалось от острого чувства узнавания. Я будто оказалась дома.

Армер, покрытый колючей шерстью, похожей на снежную бахрому, вынырнул из сугроба совершенно неожиданно. Но еще неожиданней стал бросок Лесли вперед.

— На этот раз моя очередь! — вопил он, размахивая стиком. — Я смотрю твари в глаза! А вы страхуйте!

Он очень старался меня обскакать.

— О чем это он? — удивился Ярс. — Лесли, ты сдурел? А ну быстро отступил! Это приказ!

Но в Лесли словно демон Бездны вселился. Похоже, он был доведен до отчаяния насмешками однокурсников. Вот только его поступок больше смахивал на безумие, чем на смелость.

Ярс выругался и бросился наперерез Лесли, вытащил его из-под носа армера, пока Веела отвлекала тварь иллюзорными птицами, что с криками пикировали с высоты и носились перед глазами бестии.

— Ронан, давай! — дал отмашку Ярс, навалившись на обмякшего Лесли и прижав его к земле.

Жаркое алое пламя не оставило от армера и следа, превратив его в воду и пар: тварь полностью состояла из льда.

— Еще раз!.. — угрожающе прошипел Ярс, нависнув над поскуливающим Лесли. — Еще раз подставишь команду, своими руками задушу! Ты не только своей головой рискуешь, придурок!

Он встал и поднял Лейса за воротник, прежде чем выпустить, еще и встряхнул хорошенько.

— Хочешь повторить судьбу Чеса? Ну?

— Н-нет… Но это нечестно!

— Что именно?

— Командир Эйсхард прикрывал кадета Дейрон, чтобы она смотрела тварям в глаза. Это помогает раскрыть дар.

Ярс вскинул на меня изумленный взгляд. Он не знал всех подробностей, но догадался, что у Тайлера была веская причина пойти на этот сумасшедший риск.

— Хм… Ну видишь — не сработало! — просто объяснил он.

— Ну да, — вздохнул Лесли.

Казалось, время заколдовано — я даже не замечала, как сменялись дни, и лишь отмечала начало новой недели, потому что в этот день ждала гонца с порцией противоядия.

В Академию пришла весть о гибели кадета Нарлиса. Вернее, теперь уже лейтенанта Нарлиса, ушедшего на границу в числе двадцати пяти третьекурсников. Я знала про него только, что он вызвался сам, отправился добровольцем, и вот теперь осталось лишь имя на Стене Памяти.

Легко можно было догадаться, о чем я думаю, когда смотрю на свежую надпись на кирпичной стене.

Веела протолкалась ко мне сквозь толпу первогодков и стиснула мои пальцы.

— Конечно, прозвучит ужасно, но я сейчас больше радуюсь, чем грущу, — призналась она. — Как будто каждая чужая смерть дарит командиру Эйсхарду больше шансов остаться в живых.

— Это не так работает, — вздохнула я. — Но с ним точно ничего не случится! Я это знаю!

— Да, и я знаю, — согласилась Веела, отведя взгляд.

Врушка!

Я схватила ее за локоть и потащила за собой в ответвление коридора, подальше от любопытных ушей.

— Почему ты такая спокойная? — не выдержала я. — Будто ничего особенного не происходит! Будто…

Я разнервничалась и с трудом подбирала слова.

— Словно это просто учеба! И все так и будет идти! Экзамены, практикумы… А я все время себя чувствую так, точно над моей головой висит меч! Не знаю, чего еще ждать от твоего отца! И где он вообще? И свадьба эта. Я не верю, все еще не верю, что все случится на самом деле.

Веела грустно смотрела на меня и не перебивала.

— А Ронан? Каково ему? Тебе его не жалко?

— Жалко — это неправильное слово, Аль, — тихо ответила Веела. — Ронан все знает и все понимает. Он не дурак.

Она пожала плечами.

— Наверное, так легче нам обоим — притворяться, будто впереди если не целая жизнь, то хотя бы несколько лет вместе: пока учимся.

Вель поглядела на меня в упор и сказала с горечью:

— Не одной тебе плохо, Алейдис. Но я знала, на что иду. Я сама дала согласие. Так что же теперь? К тому же… Наверное, я всегда понимала, что моя судьба предопределена с рождения, как ни рыпайся. Просто я решила жить здесь и сейчас, вот и все.

Веела взяла меня за обе руки.

— Ну а ты? С тех пор, как ты узнала, что одаренная, разве не поняла, что выбора у тебя нет? Мы не свободны. Ни ты, ни я!

Я тяжело дышала, но молчала, признавая ее правоту. Проклятье. Проклятье!

— После замужества мы станем сестрами.

— Я даже думать об этом не желаю! Об этом гребаном замужестве! О гребаном принце! О гребаном Импе…

— Тш-ш-ш!

Веела приложила мне палец к губам.

— У стен тоже есть уши.

Дни снова сменили друг друга, и вот я опять стою у приоткрытых ворот Академии, жду гонца от князя. Всадник на коне появился у кромки леса. Он ехал неторопливо, а не мчался во весь опор, как обычно. Но чем ближе он подъезжал, тем чаще колотилось сердце.

На плечах всадника лежала тяжелая меховая накидка, а черный скакун под седлом говорил о породе и выучке, он сильно отличался от крепких невысоких лошадок, на которых разъезжали гонцы.

За несколько десятков метров я разглядела и лицо всадника.

— Соскучилась? — усмехнулся князь Лэггер, спешиваясь и передавая поводья подбежавшему конюху. — Встречаешь как родного отца.

Я с трудом удержалась, чтобы не скрипнуть зубами. Да пошел ты! Именно так и поступают отцы: травят ядом, чтобы посадить на короткий поводок.

Князь протянул мне флакон с противоядием.

— Пей и пойдем. Настало время немного взбаламутить это стоячее болото!

— Вы о чем?

— Скоро все узнаешь!

Глава 6

Сегодня особенно тяжело было выносить лекцию мейстера Шоаха, негромкий голос преподавателя, шуршание листов, которые он перекладывал с места на место. Я бы отнесла лекции по истории к особо изощренным пыткам и наказывала бы проштрафившихся кадетов вместо карцера дополнительными часами занятий.

Я вся изъерзалась на месте. Начинала писать и бросала.

«Скоро!» — это слово горело огненными буквами перед моими глазами.

Зная любовь князя к безжалостным играм, я не сомневалась, что он приготовил для себя отменное развлечение. И к тому же куда-то запропастилась Веела: после завтрака она собиралась забрать из комнаты сумку с учебниками, но в аудитории так и не появилась.

Впрочем, ни я, ни Ронан, который сидел как на иголках, не сомневались, что Вель вызвал отец.

— Чего он от нее хочет? — в десятый раз за полчаса спросил Рон, чем снова приковал к себе недовольный взгляд преподавателя.

Ронан очень старался говорить тихо, но его гулкий голос просто не приспособлен для шепота. В такие секунды я вздыхала о счастливых деньках, когда Рон держал рот на замке, чтобы не подпалить Академию.

— Я не знаю, Рон, — терпеливо ответила я снова. — Правда. За последние несколько минут новой информации у меня не появилось!

Однокурсники оборачивались на нас и делали страшные глаза: «Да заткнитесь вы уже! А то оставят весь курс на дополнительную лекцию!»

— Давайте запишем годы правления императора Солара, — проскрипел мейстер Шоах. — И постепенно приступим к разбору деяний этого, несомненно, достойнейшего правителя. Отца нашего нынешнего императора — Аврелиана. Итак…

Уши заложило от душераздирающего воя, звук, казалось, проникал под кожу, заставляя вибрировать даже кости. Кадеты зажимали уши и в панике подпрыгивали с мест. Вскочили и мы с Роном. Все крутили головами и ничего не понимали. Мейстер Шоах, однако, сохранял удивительное спокойствие.

Сирена орала несколько секунд, а когда стихла, в голове еще продолжался звон.

— Что это было? Что за хрень! Всеблагой, я чуть булыжников не наложил! — одновременно заговорили первогодки.

— Давненько я не слышал сигнала к экстренному сбору всех кадетов, — покачал головой мейстер Шоах, неторопливо складывая свои разрозненные листочки с записями.

Его спокойствие и нас слегка привело в чувство.

— В последний раз слышал, когда сам еще был кадетом. Тогда молодой мейстер неумело наложил стазис на клетки, заклинание развеялось, твари сбежали. Тогда погибло несколько первогодков и парочка эфоров, которые пытались их защитить.

От невозмутимого тона мейстера Шоаха у меня волосы зашевелились на голове. И ладно бы это просто была страшная история, из разряда тех, какими преподаватели любят пугать беспечных кадетов, но мы только что слышали сирену, а значит, стряслось что-то жуткое.

— А сейчас-то что случилось? — Мейви задала вопрос, который вертелся на языке у всех.

Она испуганно прижималась к Миромиру, на кончиках его пальцев плясали электрические искры.

— Эй, Мир, молниями только здесь не швыряйся! — охладил его пыл Атти.

Мейстер Шоах пытался еще что-то сказать, но его слова утонул в общем гомоне.

— Всем молчать! — рявкнул Ронан.

Вот и пригодился его командный голос. Вмиг установилась тишина и мы услышали преподавателя:

— Ждите своих эфоров! Они отведут вас к месту общего сбора, где всем дадут дальнейшие указания.

Долго ждать не пришлось. Ярс ворвался в аудиторию одним из первых. Обшарил взглядом ряды и слегка успокоился, только увидев меня. Что он успел вообразить? Что князь Лэггер уже скармливает меня тварям по частям?

Вот как пить дать, без сиятельства не обошлось!

— Группа, ко мне, построиться!

На пороге появился эфор Хоффман, за ним эфор Навье. Бледные, встревоженные, они тоже ничего не понимали. Возникла суматоха, когда кадеты устремились к своим командирам, они толкались и создавали давку.

Резкие, короткие приказы не сразу смогли навести порядок. Ронан схватил меня за руку и поволок за собой, расталкивая однокурсников широкой грудью, как носом корабля.

— Куда мы? — спросила я у Ярса.

Он, словно курица-наседка, смотрел поверх голов и пересчитывал своих желторотиков. Или как ястреб. Да, пожалуй, на ястреба он больше похож.

— Приказано вывести во двор перед центральными воротами, — бросил он. — Из здания Академии.

Рон выругался. И мне тоже очень хотелось повторить отборную рыбацкую брань. Вывести из Академии — значит, сейчас оставаться в ее стенах опасно!

— Ты видел Вель?

— Бездна! Я думаю, кого я никак не досчитаюсь! — Ярс скрипнул зубами. — Не видел. Но уверен, что она в безопасности!

Он бросил на меня выразительный взгляд, не хуже меня понимая, что князь Лэггер не подвергнет риску собственную дочь. Хотя бы потому, что у него на Веелу большие планы!

— За мной! Вперед! — раздались команды.

Эфоры наконец навели порядок в сутолоке, выстроили свои группы и повели за собой. Привычные коридоры, изученные до последнего кирпичика, показались вдруг незнакомым лабиринтом, ловушкой, где из-за угла в любой момент может вырваться бестия. У нас даже нет с собой оружия! Ничего, кроме дара!

Ярс, сокращая путь, свернул на одну из серых дорог.

— Ого! — изумился Барри. — Я их давно заприметил, но думал, что это просто дымка какая-то. Испарение от камней из-за сырости.

— Сам ты сырость, — усмехнулся Нелвин. — И серость. Взял бы да опробовал! Как я!

Доругаться парни не успели, потому что наша группа через считаные секунды вывалилась на внутренний двор, где уже собирались второкурсники, а третьекурсники выстроились ровной шеренгой, как полагается по уставу.

Разница между сдержанными третьекурсниками и суетливыми первогодками сразу бросалась в глаза. Но, хотя первые хранили спокойствие, а последние гомонили и вертели головами, нас объединяло одно: никто не знал, что произошло в Академии.

— Ректор, смотрите, ректор, — побежал по рядам шепот. — А с ним князь Лэггер? Он вернулся?

Мрачный ректор Кронт с каменным лицом встал на возвышение — на широкое крыльцо центрального выхода. Он сжимал в кулаке свернутый в трубочку документ — сжимал так сильно, что смял его. Ректор обводил притихших кадетов тяжелым взглядом, но пока молчал, ожидая, когда соберутся все. Князь Лэггер же смотрел с азартом, как смотрит игрок на разложенную перед ним доску с расставленными фигурами.

Кто-то схватил меня за руку холодными пальцами. Я вздрогнула и оглянулась.

— Веела! Ты где была? Что?..

Подруга приложила палец к губам, кивнула подбородком на ректора, мол, ты слушай, все потом. Но вместо того, чтобы посмотреть на мейстера Кронта, я глядела на Вель: бледную, растрепанную, испуганную.

Бездна! Какую же игру затеял ее отец?

Глава 7

Ректор Кронт сделал шаг вперед, и разговоры резко смолкли: сказывалась не только выучка — всем не терпелось узнать, почему сработал сигнал тревоги, зачем нас согнали на внутренний двор и какую бумагу сжимает в руках начальник Академии.

Прежде чем начать, ректор быстро посмотрел на князя Лэггера, и столько ненависти сквозило в этом взгляде, что у меня зашлось сердце.

— Буду краток, — сказал он. — У меня в руках приказ его величества императора Аврелиана V о возобновлении практики выездов на передовую для звеньев, проявивших слаженность, командную работу и доказавших высокий уровень боевой подготовки.

Тишина взорвалась негромкими возгласами. После лекции мейстера Грига я готовилась к чему-то подобному, но все равно по венам пробежала горячая волна. Я не могла смотреть на растерянные лица однокурсников, чувствуя свою вину. Если бы не одна-единственная одаренная с запретным даром, который можно проверить только на границе, ничего бы в укладе Академии не изменилось. Тошно от этой мысли.

Князь Лэггер, скрестив руки на груди, пристально наблюдал за реакцией кадетов. Он улыбался. Происходящее его веселило.

— Практику на передовой следует воспринимать как поощрение! — продолжал мейстер Кронт. — Получив реальный боевой опыт, вы будете лучше подготовлены к службе!

— Я не понял, это что за поощрение такое для лучших звеньев? — проворчал Меррит. — Больше смахивает на наказание. Нет, спасибо, я в этом не участвую.

— Практика продлится несколько дней под присмотром младших офицеров. Вопросы?

Вверх взметнулось несколько рук.

— Да, эфор Ярс, спрашивайте.

— Как станут выбирать лучших из лучших? Какие критерии покажут слаженность, командную работу и боевую подготовку?

Ярс задал вопрос, волновавший многих, судя по тому, что кадеты опустили руки и приготовились слушать.

— Как раз с этим связано мое второе важное объявление. — Лицо ректора затвердело, и, как мне показалось, он скрывал бессильную злобу. — Внутри стен Тирн-а-Тор на свободе разгуливают пять тварей Изнанки.

— Сбежали? — ахнула незнакомая девчонка-второкурсница.

— Нет. — Ректор на мгновение стиснул челюсти. — Мы выпустили их, чтобы проверить подготовку звеньев в условиях, приближенных к боевым. Вы все не по одному разу сражались с тварями на практикумах, мы лишь добавили в учебную программу элемент неожиданности.

Мейстер Кронт говорил уверенно, но я ясно видела, что происходящее ему не по душе. Академия Тирн-а-Тор десятилетиями готовила отличных офицеров. Зачем ломать то, что работает?

— Он только все портит… — прошептала Веела, но смотрела не на ректора, а на отца.

— Идиотизм, — негромко сказал эфор Навье.

Негромко, но отчетливо. По рядам пронесся неровный вздох. Никто не решился подхватить меткое словцо третьекурсника, но и по горящим взглядам кадетов становилось понятно, что они согласны с Навье.

Еще не бунт, но уже дрожь в фундаменте. Та самая, что предшествует трещине.

Князь Лэггер выступил вперед. Я так и знала, что он не сможет долго наблюдать из тени.

— Эфор Ярс спрашивал о критериях? Я отвечу. Никаких критериев — чье звено первым обезвредит тварь, то и будет считаться достойным поощрения! Что за кислые лица? Не военная академия, а какой-то пансионат благородных девиц! Не будущие воины, а изнеженные барышни! Еще немного, и начнете жаловаться на холодный компот и несладкую кашу!

У меня все внутри клокотало от ненависти, руки сами собой сжались в кулаки. Я никогда не роптала на тяжелые тренировки, на изматывающие практикумы, а ведь надо было еще и выкраивать время на подготовку домашних заданий и готовиться к семинарам. Я понимала, что все это нужно. Но то, что затеял князь Лэггер, это даже не идиотизм, это высшая степень пренебрежения. К нашим жизням, к самой идее служения Империи.

— Сейчас вы пойдете, отыщете тварей и разберетесь с ними! — крикнул князь Лэггер.

Ректор Кронт вскинул руку, и поднявшийся было ропот снова стих. Его еще слушались. Ему верили.

— В здание Академии зайдут только те звенья, которые готовы рискнуть. У вас есть пять минут, чтобы посовещаться и принять решение.

Взгляды ректора и князя Лэггера схлестнулись, как два боевых стика. Ректор Кронт снова нас защищал. Сиятельство явно не ожидал такого поворота событий и побелел от ярости. Он отыскал меня глазами в толпе первогодков и сказал:

— Однако последнее слово остается за командиром звена! Ну же, пришла пора определиться, кто вы: девчушки в платьях с оборками, что падают в обморок от одного упоминания тварей Изнанки, или бойцы? Решайте!

— Мы пойдем безоружными? — спросил третьекурсник.

Его звено уже сплотилось вокруг него, двое парней, наклонившись друг к другу, обсуждали стратегию.

— Вам выдадут боевые стики. — Ректор Кронт указал под навес, и все только сейчас увидели ящики, окованные железом, в каких обычно перевозили стики.

— Моя группа, — возвысил голос эфор Хоффман. — Я настоятельно рекомендую вам не ходить! Ждите здесь, пока старший курс разберется с бестиями!

Рядом с нами в звене Атти горячо спорили, стоит ли рисковать.

— Парни, Медь, я не настаиваю, но сам готов принять вызов. Мы на практикумах уже не одну тварину завалили, чего нам бояться? — говорил кадет Галвин.

— Елки зеленые, Атти, ну завалили-то под присмотром командира! — воскликнул Барри. — Лично я — пас.

— Бренден?

— Я тоже против.

— Медь?

— Я за.

Медея сейчас бы и в саму Бездну полезла, лишь бы вернуть себе хоть часть уважения, ведь однокурсники до сих пор разговаривали с ней сквозь зубы.

— Значит, не пойдем, — сделал вывод Атти, хмуро взглянув на Барри.

Я молчала, тянула время под пристальными взглядами Веелы, Рона и Лесли. Я обязана спросить. И обязана настоять на том, чтобы идти. Гадство!

— Пошел ты в Бездну, Верн! — заорал за спиной Норман. — Я с тобой никуда не пойду! Хватит! Чес тебе доверял, и чем дело кончилось! Да ты же меня сам твари в пасть сунешь и не поморщишься, лишь бы всем доказать, как ты крут!

— Молчать! — рявкнул Колояр. — Это приказ! Слышали: последнее слово за командиром звена!

Норман выругался сквозь зубы.

— Ну? Чего молчим-то? — подал голос Лесли. — Мы, конечно, не пойдем, но надо же как-то проголосовать, хотя бы формально.

— Кто-то, я смотрю, уже не горит желанием пробудить свой дар? — язвительно поинтересовалась Веела. — А был такой сме-елый! И сдулся.

— Я!.. — Лесли вспыхнул и пошел пятнами. — Я против неоправданного риска! Кому станет лучше оттого, что твари нас сожрут? А без командира Ярса они нас точно сожрут!

— Все понятно, ты только под присмотром эфора хорохоришься! — фыркнула Вель, потом посмотрела на меня и произнесла без тени недавнего ехидства: — Надо идти, Аль.

Не «я согласна», а «надо идти». О Всеблагой, как же давит на плечи груз ответственности!

— Ронан?

— Я всегда с тобой, командир, — ответил он просто, и на сердце потеплело.

— Не вздумайте заходить в здание! — рыкнул Ярс, пробившийся к нам через толпу. — Мы с парнями все зачистим.

— Ярс…

Как же тебе сказать? Не смотри так, пожалуйста. Я знаю, ты обещал Тайлеру приглядывать за мной, обещал, что со мной не случится ничего плохого. Но сейчас от меня ничего не зависит!

— Звено кадета Дейрон готово к участию! — крикнула я, увидев, как округляются глаза Лесли.

— Алейдис! — Ярс схватил меня за плечи. — Ненормальная! Что ты творишь!

Что я могла ответить? Я только посмотрела на него, умоляя меня простить.

Команды, решившиеся участвовать в охоте на тварей, подходили к ящикам и разбирали стики. В основном звенья третьекурсников. Второкурсников меньше. Из первогодков я видела пока Колояра, Нормана и Алека.

— Команды заходят в здание с промежутком в десять минут, чтобы не мешать друг другу! — тем временем объявил князь.

— Ждите меня! — прорычал Ярс. — Клянусь, вы у меня всю картошку на месяц вперед нашинкуете, если ослушаетесь!

Глава 8

Мы склонились над ящиком, где лежали учебные стики, которые мы и раньше использовали на тренировках, обычные стальные палки без индивидуальных черт — узоров, гравировки. Выбрала тот, что выглядел покрепче. Тайлер объяснял, на что стоит обратить внимание: на то, как легко выдвигаются сочленения, как плотно они прилегают друг к другу, нет ли пятнышек ржавчины на лезвии. Я несколько раз сложила и разложила оружие, на острие поблескивала желтая пленка яда. Неплохой стик. Я протянула его Лесли.

— Держи.

Лейс вскинул брови и посмотрел недоверчиво.

— Тем куском железа, который ты выбрал, можно разве что крысу прибить, и то не наверняка, — хмыкнула я.

Раз уж я вынудила Лейса идти с командой, надо хотя бы позаботиться о его безопасности.

У ящиков с оружием, толкаясь плечами, смешались звенья старшекурсников. Веела, пользуясь суматохой, прошептала мне на ухо:

— Идем в библиотеку.

Ее рука скользнула в карман моей куртки, и я, опустив туда следом пальцы, нащупала крошечный флакончик. Сложить кусочки мозаики оказалось нетрудно: князь Лэггер все предусмотрел.

— Флаконов только два, — сказала Вель, будто извиняясь.

Само собой, сиятельство лишней капли крови не потратит на Ронана или Лесли, их жизни его мало интересуют.

— Кто? — спросила я, имея в виду тварь.

— Скальный вивр.

Заранее никому не сообщили, какие бестии теперь бесконтрольно разгуливают по Академии, громя аудитории. Они могут быть где угодно — в столовой, в комнатах кадетов, в крыле целителя. Мало их обезвредить, потом неделями придется приводить помещения в порядок. Но нам князь подготовил подарок — спасибо, ленточкой не перевязал: назвал бестию, указал место и вручил флаконы с кровью хозяина.

Скальный вивр. Водится на Западе, на границе Рекрутских гор. Огромная летучая мышь с когтями на кончиках крыльев, ими она цепляется за уступы скал и опирается на них при ходьбе. Я видела бестию только на иллюстрации в учебнике: для наглядности тварь изобразили уносящей в лапах лошадь. Плохо.

Но в библиотеке ей будет негде развернуться, а тем более взлететь. Хорошо.

Наша команда проскользнула в приоткрытые двери, у которых сейчас с развернутыми стиками в руках дежурили третьекурсники. Я не обернулась, чтобы посмотреть на Ярса. И так понятно: если печет между лопаток — это его пристальный взгляд.

— Подождем, — все-таки приказала я.

Я не могла так обойтись с другом Тайлера, который из кожи вон лез, чтобы сдержать обещание, и не раз влипал в неприятности, вытаскивая из задницы то меня, то его. Меньшее, что я могу сделать в ответ, — постараться не трепать ему нервы. Но бежали минуты, а Ярс не появлялся.

Вместо него в здание вошло звено незнакомых старшекурсников.

— Что, малявки, передумали? — миролюбиво спросил высокий светловолосый парень. — И правильно. Нечего вам там делать, возвращайтесь.

— Вы не видели эфора Ярса? — спросила я.

— Его сиятельство с ним беседует. — При упоминании князя командир звена старшекурсников помрачнел и сдвинул брови.

Мы с Веелой переглянулись: понятно без слов, что князь Лэггер не желает, чтобы рядом с нами на задании оказались лишние глаза и уши.

— За мной, — приказала я.

— Эй, малявки, это против правил, но лучше присоединяйтесь к нам, — не выдержал светловолосый командир звена. — Зачем вы сунулись?

У Лесли на лбу ясно читалось абсолютное согласие с разумным предложением старшего, но пришлось снова его разочаровать.

— Обойдемся! — грубовато ответила я.

Непривычно было пробираться по знакомым лестницам, коридорам и переходам так, будто идешь по полосе препятствий или, что вернее, по бесплодным землям. Князь Лэггер превратил укрепленный форт в смертельную ловушку.

Ронан шагал впереди, выставив стик. Он заглядывал за угол, прежде чем разрешить нам двигаться дальше.

— Я смогу задержать тварь огнем, — успокаивал он мою бунтующую совесть, когда я рвалась идти в авангарде. — Извини, Алейдис, но сейчас я более подходящий для этой цели боец. А ты как командир должна использовать мои силы по максимуму.

По дороге нам не встретилась ни одна тварь, если не считать Колояра. Он и его парни выскочили из ниши, заслышав шум шагов.

— Проклятье, Рон, топаешь ногами, как камнеход! — выругался Вернон, опуская оружие. — Вы куда?

Никто из нас не удостоил троицу ответом, прошествовали мимо, мы с Вель — задрав подбородки, Лесли — воткнув взгляд в плиты пола, лишь бы не смотреть на Колояра, которому раньше был верен, как преданный слуга.

Винтовая лестница библиотеки, в это время дня обычно заполненная спешащими вверх и вниз кадетами, пустовала. Многоуровневое помещение библиотеки всегда наполнял несмолкаемый гул, в который сливалось шуршание страниц, шарканье ног по ступеням, разговоры вполголоса. Тишина, сейчас повисшая в воздухе, давила на уши, будто мне на голову надели толстую вязаную шапку.

— Библиотекарей ведь вывели? — прошептала я.

Я встала на нижнюю ступеньку и задрала голову, силясь разглядеть движение или тень, указавшую бы на местонахождение твари, — ничего!

Раньше я не пересчитывала ярусы, заставленные стеллажами с бесчисленными книгами. Пять. Пять этажей, соединенных винтовой лестницей.

— Предлагаю обследовать ярусы по очереди, начнем с нижнего и постепенно продвинемся наверх.

Скальный вивр предпочитает высоту, вероятно, и теперь его следует искать на последнем этаже. Вниз бестия не сможет проскользнуть незамеченной: путь здесь только один. Однако, скорее всего, тварь просто спикирует в колодец, образованный лестницей.

Мы обошли половину первого яруса, глядя на столы, где лежали брошенные тетради и раскрытые книги, и не обнаружили ни следа пребывания бестии величиной с крупного быка, не считая размаха крыльев.

— Как бы ее выманить… — бормотала я под нос, зачем-то по инерции заглядывая в тесное пространство между стеллажей.

Вель смахнула с моей шеи паутинку, которую я задела, сунувшись головой между полками, и от прикосновения ее руки к следу, оставшемуся от пореза — давно зажившему, превратившемуся в тонкую полоску — меня озарило.

Кровь! Твари чуют человеческую кровь на расстоянии до нескольких километров и дуреют от нее. Желание вцепиться зубами и когтями застит разум, если он вообще имеется у бестий.

— У кого-нибудь есть нож? — спросила я.

Лезвия стиков нельзя использовать из-за яда. Лесли пожал плечами и вынул из голенища складной нож величиной с ладонь, щелкнул, выдвигая острие.

— Вот это ты запасливый, — хмыкнул Ронан с толикой уважения, но на нож посмотрел озадаченно. — Зачем тебе нож, Аль? Собираешься воткнуть бестии в глаз?

— Ага, с одного броска, — нервно хихикнула я: на самом деле никто из нас не мог похвастаться такой меткостью.

Протянула руку за ножом и в последнее мгновение приняла решение, которого и сама от себя, признаюсь, не ожидала.

— Лесли! — Я отвела руку Лейса с кинжалом в сторону и положила ладони ему на плечи: он застыл как изваяние, ожидая подвоха: то ли я лезвие ему под ребро воткну, то ли придушу. — Сегодня ты станешь сражаться с бестией, а мы подстрахуем!

— Ч-чего? — заикаясь, выдавил он.

— Ты ведь хотел поскорее пробудить дар? Так вот, настало время проявить себя!

Что я несу? Не переигрываю? Краем глаза я заметила вытянувшиеся лица Ронана и Вель. На миг я приобняла Лесли, что вызвало новую волну ступора, — Лейс, бедолага, практически окаменел. Тем лучше: он ничего не почувствовал, когда я переложила флакончик с кровью Лэггера из своего кармана в его.

Вот так. Теперь Лесли ничего не грозит. Если он решится все-таки вступить в бой с бестией, он точно ее одолеет, может, обретет кроху уверенности. Лесли член моего звена, хочу я того или нет. Нам с ним еще биться бок о бок. Если я ничему его не научу, это моя вина, и только моя.

— Ты сможешь, Лесли! — сказала я, заглядывая ему в глаза: говорила всерьез, без притворства. — Я в тебя верю.

Он заморгал глазами.

— Серьезно? — хрипло спросил Лесли.

На лбу бедняги выступили капельки пота, он старательно пытался скрыть охватившую его дрожь. «Испугается, — с грустью подумала я. — Он ведь не знает, что ему ничего не угрожает. Он трус… Себя не переделать».

Но неожиданно Лейс сглотнул, распрямил плечи и яростно кивнул.

— Да. Я готов.

— Только не безумствуй как тогда, с армером, — встревожилась я. — Осторожно. Не торопись. Слушай нас. Вместе справимся.

— Да. Хорошо.

Глаза Ронана практически вылезли на лоб, как он только пальцем у виска не покрутил, сдержался? А гневный взгляд Вель говорил: «Я видела, что ты сделала!», она бессильно выдохнула и качнула головой.

Да, рискую. Но риск оправдан. Ну и что мы, в конце концов, с одной бестией не справимся? К тому же у нас два флакона с кровью князя на четверых, а у других команд, решившихся зайти в Академию, и того нет.

Я забрала у Лесли нож и, не раздумывая долго, полоснула себя по тыльной стороне ладони, зашипела сквозь зубы под дружные возгласы Веелы и Лейса.

— Я придумала, как приманить тварь! — объяснила я, тряся рукой и щедро разбрызгивая вокруг себя алые капли.

— Ярс с тебя голову снимет, — уверенно подытожила Веела.

Несколько секунд ничего не происходило, а потом в пролет лестницы с грохотом рухнул толстый фолиант. Следом за одним полетели следующие, падали на каменный пол, подскакивали, теряя листы, и окончательно распластывались, раскинув обложки. Дождь из книг.

Над головами раздался рокочущий клекот.

— Разложить стики! — крикнула я.

Мы рванули к основанию лестницы, едва успели — как раз в тот миг, когда серая туша перевалилась через перила и начала стремительно спускаться, цепляясь изогнутыми когтями на концах кожистых крыльев за кованые завитки.

Глава 9

Когда до пола оставалась пара метров, вивр разжал когти и кожаным кулем свалился вниз. Тут же встал, опираясь на согнутые крылья, завертел узкой мордой, больше похожей на змеиную, чем на мышиную. Его вывернутые ноздри раздувались, втягивая воздух.

Вот он сделал пару неуклюжих шагов, и только я подумала, что на земле летучая тварь чувствует себя беспомощной, как вивр кинулся вперед с огромной скоростью. Костяные когти зацокали по мраморным плитам. К счастью, гладким, отутюженным сотнями ног кадетов — и слишком скользким для громоздкой туши! Если бы не это, я могла бы стать легкой добычей! Бестия взяла разгон, но вынуждена была притормозить, чтобы не завалиться набок, кривые зубы щелкнули в метре от моего лица. Ронан и Веела скрестили стики, отталкивая прочь жуткую морду.

— Лесли, давай! — заорала я.

У Лейса появилось несколько секунд, чтобы воспользоваться преимуществом. И он не подвел, кинулся в просвет, образованный стиками Вель и Рона, которые они разомкнули, чтобы пропустить его.

Лесли ударил, метясь острием в грудь. Увы, недостаточно сильно. Грудь вивра покрывали чешуйки, почти незаметные, но крепкие. Лейс плохо размахнулся и не сумел пробить броню твари. Лесли и тварь бросились в разные стороны. Если бы не реальная опасность, это бы было даже смешно.

Вивр попятился к колонне, присел, почти распластавшись по полу, по-змеиному выгнул шею и заклекотал. Лесли отскочил за спину Ронану и пытался отдышаться.

— Кожа под подбородком и под крыльями! — вспомнила я. — Она тонкая, ее легко пробить!

Вивр вертел головой, отыскивая среди добычи ту, которая так сладко, так упоительно пахнет теплой кровью, — меня! Тварь оттолкнулась когтями от пола и снова ринулась вперед. Ронан был начеку, он предупредительно дохнул огнем. Алое пламя опалило морду бестии и растаяло в воздухе.

Меня пронзила ужасающая мысль.

— Рон, нет! — крикнула я. — Книги! Тебе нельзя использовать дар!

Книги! Тысячи и тысячи томов над нашими головами, бесценные знания, которые погибнут в огне, стоит только выпустить его из-под контроля. Гадство! И не рассчитывал ли князь Лэггер именно на такой исход? Без дара Рон стал бы легкой добычей.

— Вель, иллюзия! Давай! Надо отвлечь!

— Ронан, задержи тварюку на несколько секунд! — в свою очередь крикнула Вель и кинулась ко мне, на ходу доставая из кармана носовой платок.

— Вель, не сейчас!

— Кровь! Вытри и отбрось подальше!

Не знаю, что задумала Веела, но она, похоже, уверена в своем плане, и я не стала спорить. Как там сказал Рон: я — командир и должна использовать по максимуму силы своего звена.

Я промокнула порез и откинула платок, покрытый алыми пятнами, к стене. Веела тряхнула головой, застыла на месте, сосредотачиваясь. Из воздуха, прямо над платком со следами моей крови, соткался силуэт. Тонкая фигура, затянутая в черную форму, волосы короной уложены на голове, но длинные светлые и темные пряди выбились из прически. Это что — я?

Вторая «я» улыбнулась и замахала руками, вызывая у меня острое чувство раздвоенности, аж замутило. Я сглотнула и покрепче перехватила стик.

Ронан все это время держал вивра на расстоянии, нанося ему легкие удары, не причиняющие особого вреда: приберегал тварь для Лейса. Ну, Лесли, если ты и теперь облажаешься, я просто не знаю, что еще предпринять!

— Отпускай! — заорала я.

Ронан отпрянул в сторону. Вивр ринулся к иллюзии, воткнулся носом в окровавленный платок, прихватил его зубами и начал трепать, высоко задрав голову и обнажив тонкую кожу под подбородком.

— Лесли, вперед!

И все бы получилось, иначе и быть не могло. Лесли перехватил стик и побежал навстречу твари. Да вот незадача: одновременно с ним к вивру кинулся темный силуэт, настолько быстрый, что я не сразу разглядела Колояра. Зараза! Что он здесь делает? Проследил? Услышал звуки боя?

— Стой! — заорала я.

Да кто бы меня послушал.

Острие стика Вернона воткнулось в шею бестии, опередив лезвие Лесли на несколько секунд. Глаза вивра закатились, крылья разъехались, и он, не издав ни звука, растянулся на полу, похожий теперь больше на серую кляксу, чем на грозную бестию.

— Это была моя добыча! — возмутился Лесли и грудью наскочил на Вернона, отталкивая его от туши: откуда только силы взялись. — Мы его загнали! Ты пришел на все готовое!

— Да пошел ты! — Колояр пихнул Лесли ладонью в грудь, отчего тщедушный Лейс отлетел на несколько шагов и упал бы, не удержи его за плечи Ронан. — Мы его завалили! Да, парни?

У входа в библиотеку мялись Норман и Алек.

— Ну да, — подтвердил Алек. — Вивр наш. Стик Верна торчит из его шеи, какие еще нужны доказательства.

— Ублюдки! — орал Лесли.

Меня трясло от злости. Ронан молчаливо, но угрожающе надвигался на Колояра, сжав кулаки. За спинами Алека и Норма выросли знакомые третьекурсники во главе со светловолосым командиром. Стики разложены и готовы к бою. Четверка старших рассредоточилась, встали так, чтобы не мешать друг другу. Каждый держал стик особым хватом, я изучила еще не все техники, но узнала «пчелу» и «рысь». В бою острия стиков не пересекутся. Несмотря на бешенство, я не могла не залюбоваться отточенными движениями. Парни бы прикончили вивра и без всяких ухищрений вроде иллюзий — одним только мастерством.

Мгновение спустя командир заметил дохлую тварь и расслабил плечи. Его подчиненные опустили оружие следом за ним.

— Вы что орете, будто вас здесь убивают? — бросил он. — Идиоты малолетние.

— Рейк, смотри, а бестию-то завалили! — сказал третьекурсник.

— Это наша тварь! — встрял Лесли.

— А стик, торчащий из ее горла, — мой, — невозмутимо парировал Вернон.

— Рейк, — обратилась я к командиру звена старшекурсников. — Мы загнали вивра. Приперли его к стенке, а кадет Колояр просто воспользовался…

Светловолосый Рейк поглядел на распластанного на полу вивра, на стик, на Колояра, скрестившего руки на груди, на часто дышащего Лесли и сказал:

— Прости, орешек. Чей стик, того и тварь.

Я выругалась. Надо же, запомнила, оказывается, рыбацкие грязные словечки, у Рейка аж бровь взлетела на лоб.

— Идемте, — бросила я своим. — Где-то на свободе бродят еще твари.

Когда я проходила мимо третьекурсников, один из них негромко сказал:

— Малявки, вы что, не поняли? Победителей отправят на практику на границу. Оно вам надо?

Отвечать я не стала. Что тут скажешь?

Глава 10

— Гаденыш! — бормотала Веела, когда мы снова шагали по коридорам Академии — теперь уже наугад, не ведая, где скрываются другие твари и как их разыскать. — Гад! Ну какой гад! Зачем он это сделал?

Я пожала плечами. Что творится в гнусной душонке Колояра, знает только сам Колояр, но, мне кажется, я могла предположить.

— Бесится, что стал изгоем, и пытается доказать сам себе, что чего-то да стоит.

Ронан и Лесли шли молча. Ронан - впереди, он не вступал в беседу, видно, считал, что Вернон вообще не стоит того, чтобы мы о нем говорили. А Лесли брел понурившись, еле отрывал ноги от земли. Он себя буквально наизнанку вывернул, чтобы решиться на бой, почти сумел! А мерзавец Колояр вырвал победу у него из-под носа.

Я поравнялась с Лейсом и тронула его за предплечье. Вот уж не думала, что однажды по доброй воле буду искать слова поддержки для Лесли.

— Ты все равно молодец, — сказала я. — Если бы не Колояр, ты бы уложил вивра.

— Угу… — буркнул Лесли: все же существует большая разница между «уложил бы» и «уложил».

Я вздохнула и отстала. Вернулась к Вееле: пока есть время, надо обсудить стратегию.

— Я так понимаю, что флакон в кармане Лесли защищал только от вивра?

— Правильно понимаешь, — с досадой произнесла Вель. — Отец приготовил скального вивра для нас. Дело казалось таким простым, кто же знал, что этот придурок вмешается!.. Аля, твоя рука!

Я поглядела на порез, который все еще сочился кровью. Неплохо я полоснула: виноват адреналин, я не рассчитала силу и не ощутила в тот миг сильной боли, но теперь алые капли прочертили по каменным плитам коридора дорожку, как хлебные крошки из детской сказки. И перевязать нечем! Проклятие!

— Нам нужно выбраться на открытое пространство, — возвысила я голос, чтобы услышали все члены команды. — В большую аудиторию. Или столовую. Чтобы было где развернуться!

— Зачем? — обернулся Рон.

Я молча показала ему порез. Теперь, спустя время, идея приманить бестию кровью не казалась мне такой уж толковой. Ронан беззвучно выдал одно из своих витиеватых ругательств. Лесли пока ничего не понял, он шел, погруженный в невеселые мысли.

— В столовую! — приняла я решение. — Она ближе и можно использовать столы в качестве укреплений…

Ронан заглянул в ответвление коридора и отскочил на шаг. Ронан — да отскочил! Что там такое, если бесстрашный Рон перепугался? В сердце пробежал холодок.

— Разложить стики! — заорала я.

Веела немедленно послушалась, и даже Лесли — да неужели! — перехватил оружие удобнее и выставил перед собой острием вперед. Я понеслась со всех ног к Рону, который, однако, не торопился поднимать стик.

И спустя мгновения я поняла — почему. На нас надвигался злой, как тысяча разъяренных бестий, Ярс. Глаза метали молнии, на скулах расплывались пятна. Ужас Ронана вполне понятен. Я и сама попятилась.

— Ярс…

— Я приказал ждать меня! — рявкнул он.

— Мы ждали!

— Полминуты?

— Десять минут!

Почему рядом с Ярсом, как и рядом с Тайлером, я чувствую себя слабой девчонкой и тут же начинаю оправдываться, и голос становится таким тонким — фу!

Ярс издал звук, одновременно напоминающий нервный смешок и злобное рычание.

— Десять. Минут, — отчеканил он. — И ты не шутишь. Ты правда считаешь это оправданием.

Какие уж тут оправдания…

И будто мало мне было устроенной выволочки, Ярс заметил кровоточащий порез на тыльной стороне ладони и совсем вызверился. Я и не заметила, как оказалась одним движением откинута к стене, — Ярс меня припер и задрал руку, схватив ее за локоть. На рану он смотрел так, как смотрела бы разъяренная бестия, клянусь, разве что зубами не клацал.

— Это. Что? — резко спросил он.

— Что-что… Я выманивала скального вивра, — пробормотала я, пряча глаза. — Мы думали, что разделаемся с ним и покинем здание. Все было под контролем.

— Под контролем! — В устах Ярса мои же слова прозвучали с ядовитой насмешкой, — Опытный воин никогда! Никогда! Не нанесет себе рану во время боя, чтобы приманить тварь. Последствия непредсказуемы! Опасности подвергается вся команда!

— Ну, значит, я не опытный воин! — закричала я, тоже доведенная до точки: во время битвы с вивром я устала и вымоталась не столько физически, сколько морально, ведь когда победа была уже в кармане, ее присвоил Колояр, а теперь еще Ярс на меня орет. — Делала что могла!

Мы с Ярсом некоторое время буравили друг друга взглядами под неловкое молчание моего звена. Они попали меж двух огней: командир звена и эфор сцепились, а им остается лишь наблюдать.

— Кадет Ансгар, у тебя всегда с собой есть платок, давай сюда, — процедил Ярс сквозь зубы, стараясь больше не срываться на крик. — И все на выход!

— Платка больше нет, — виновато сказала Веела. — Остался в библиотеке. Мы им тоже приманивали вивра. Но потом вивра убил Колояр. Это если коротко.

Ярс взъерошил волосы, вложив в этот незатейливый жест все, что думает о нашей самонадеянности и глупости.

— На выход, — повторил он.

— Нет, — ответила я тихо, но твердо, хотя, признаться, коленки дрожали. — Нет, Ярс, не могу.

— Объяснишься? — глухо спросил он, сузив глаза.

— Нет, — снова повторила я слово, которое действовало на друга Тайлера примерно как живая кровь на бестию: вот-вот разбужу в Ярсе зверя.

— Ничего, — мрачно пообещал он. — Я тебя взвалю на плечо и вынесу.

— Ярс, пожалуйста! — взмолилась я. — Я ведь не сумасшедшая! Моему звену необходимо добыть сегодня тварь! Если веришь Тайлеру, то и мне поверь! Помоги хотя бы ради него!

— А я что делаю? Не помогаю? Все это время!

Ярс стиснул мои плечи и наклонился, изучая мое перепуганное, но решительное лицо. Видно, заметил в нем что-то, что смогло его убедить, потому что издал хриплое разочарованное рычание.

— Алейдис! Ты с ума меня сведешь! Ладно, поговорим позже…

Он отстранился и немедленно скомандовал:

— Быстро. За мной. Не отставать. Твоя рана — это плохо. Но мы превратим недостаток в преимущество.

Теперь нас вел Ярс, а мы следовали за ним. Бежать пришлось недалеко, до холла у учебных аудиторий, где прислонившись к колонне стояли два третьекурсника: смуглая девушка с короткой стрижкой и смутно знакомый парень, я частенько видела его беседующим с Тайлером.

— Привел малявок? — удивилась девушка. — А как же «надеру зад и выгоню за дверь»?

— Хейди. Фар, — представил их Ярс, не обратив внимания на вопрос Хейди. — Мое звено.

— Твое звено? — воскликнула Веела.

Почему-то мне и в голову не приходило, что Ярс как кадет Академии, несмотря на то что он стал эфором, сам входит в команду.

— Ты командир?

— Командиром был Тайлер, — ответил Фар, хмуро глядя на Ярса. — Так что, мы теперь опекаем желторотиков?

Вопрос Фара Ярс тоже проигнорировал.

— Сколько наших зашли в здание? — спросил он. — Кто-то знает?

— Почти все, — пожала плечами Хейди.

— Отлично. Надо собрать всех в тренировочном зале. Там бестии не смогут ничего разнести, кроме стен, а нам будет сподручнее с ними справиться.

— У тебя назначено свидание с бестиями в тренировочном зале? — иронично изогнула бровь Хейди.

— У меня — нет! — бросил Ярс. — Но кое-кто слишком смел и решителен и хочет предложить себя тварям на обед.

Он поднял мою руку, продемонстрировав порез, отчего Фар разразился крепким словцом, а Хейди только головой покачала.

— Времени у нас немного. Найдите всех, кого сможете, а мы прямо сейчас выдвигаемся на место.

Фар и Хейди, не тратя драгоценные секунды на споры, направились в разные стороны, чтобы разыскать команды третьекурсников и отослать их в тренировочный зал, а мы снова побежали следом за Ярсом.

Глава 11

В тренировочном зале ничего не изменилось. На улице светило солнце, сквозь стеклянную стену открывался потрясающий мирный вид на заснеженный сад. Пылинки, мерцая, кружились в воздухе. Вдоль стен на столах стояли приготовленные с утра напитки с имбирем для разогрева мышц. Я только сейчас поняла, как сильно хочу пить, вцепилась в ближайший стакан и осушила его несколькими глотками. Вель, Ронан и Лесли последовали моему примеру.

— Что теперь? — спросила Веела, оглядываясь.

Зал выглядел как обычно, и поневоле казалось, что, раз уж мы здесь, а с нами Ярс, сейчас он покажет нам пару приемов и мы отправимся на маты их отрабатывать.

— Отдохните! — приказал Ярс не терпящим возражения тоном. — У вас есть несколько минут до того, как все соберутся.

— Все соберутся — это ты про бестий? — хмыкнул Рон.

Мы с наслаждением растянулись на матах и циновках. Сколько раз я вот так же валялась, глядя в потолок, когда меня опрокидывал на пол сначала Тайлер, а потом и Ярс.

Со скрипом подались тяжелые деревянные створки, я тут же приподнялась на локтях, нащупала стик, но снова расслабилась, когда увидела Рейка и его команду.

— Мы первые? — Он кивнул Ярсу, оглянулся, задержал взгляд на моей раскрасневшейся физиономии.

Может, про себя Рейк и удивился самоубийственному упорству моего звена, но вслух ничего не сказал. Парни утолили жажду и расселись на полу. Папа тоже говорил, что бывалые бойцы любую свободную минуту тратят на отдых, чтобы всегда быть в форме.

— Ярис, ты ведь сопровождаешь желторотиков на тренинги и должен знать, кто из бестий содержался в зале вместе со скальным вивром и шрайком, — сказал Рейк. — Каких гостей нам ждать?

— Откуда знаешь про шрайка?

— Он выбыл. Звено Липса отыскало его в подземельях. Так что ждем троицу.

Пока Ярс и Рейк беседовали, в зал постепенно прибывали и другие третьекурсники, рассаживались в основном в центре — так, чтобы и вход оставался в поле зрения, и дистанция позволяла подготовиться к нападению.

— Там точно был грудошип, — вспомнил Ярс.

Грудошип! Бронированная панцирная хрень, чьи костяные наросты так просто не пробьешь ни с первого раза, ни со второго, — приходилось метиться в сочленения между панцирными сегментами. В эту секунду я порадовалась, что мое звено больше не предоставлено само себе, что рядом с нами опытные третьекурсники, которые точно знают, что делать.

— Хрим, — добавил наш эфор, перебирая в памяти дремавших в стазисе тварей — дремавших до сегодняшнего дня, конечно.

Хрим сначала замораживает жертву, а потом уже разбивает ударом хвоста. Нельзя подставляться под его дыхание.

— И…

— Тенарг! — заорал Фар, который вернулся с последней группой третьекурсников, а теперь вскочил, указывая на дверь.

Массивная голова твари просунулась в створки, но они зацепились за роговые выступы на ее шее, что дало кадетам преимущество и пару лишних секунд, чтобы рассредоточиться по залу. Ярс рывком поднял меня на ноги и потащил в самый центр, вокруг меня, ощетинившись разложенными на максимальную длину стиками, встали старшие: четверо, чтобы прикрыть со всех сторон.

— Ярс? — возмущенно закричала я, когда он оставил меня и поспешил к своей команде, стик вращался в его руках, как лопасти мельницы.

— Ты приманка! — крикнул он в ответ, не оборачиваясь.

Приманка! Вот ведь засада! Я понимала стратегию и в любой другой день одобрила бы ее: пахнущая кровью жертва и бестии, которые, как мотыльки на свет, станут слетаться к легкой добыче. Но сегодня я не могу быть просто приманкой, наше звено должно уложить бестию! Я надеялась, что Ярс об этом не забыл.

Меж тем тенарг прорвался в зал и, вздымая по дороге маты и циновки, расшвыривая их в стороны тяжелыми копытами. Вот он наклонил широколобую голову и понесся прямо на меня. Я присела, выставив стик, прокручивая в голове варианты, как можно достать лезвием уязвимые места, но мои стражи справились и без меня: острия трех стиков одновременно дотянулись до тенарга, и он, взявший разбег, пробежал по инерции еще пару метров, прежде чем его толстые ноги подломились. Он упал и проехался по гладкому полу, почти уткнулся головой в мои подгибающиеся колени.

Зал взорвался восторженными воплями третьекурсников, а у меня от волнения засосало под ложечкой: они так быстро разобрались с тварью, что и с двумя оставшимися разделаются на раз-два, а на нашу долю ничего не останется.

— Ярс! — умоляюще закричала я, хотела выйти из импровизированного защитного круга, но путь мне тут же преградила Хейди.

— Замри на месте, приманочка!

Ярс встал рядом с моими и что-то торопливо объяснял Вееле, Рон и Лесли прислушивались, сбившись в тесную группку вокруг командира. Он посмотрел на меня и махнул рукой, мол, помню. Я аж подпрыгивала от нетерпения. Мне хотелось оказаться рядом со своим звеном, сражаться с ними бок о бок, но находиться рядом с ними сейчас, истекая кровью, означает подставить команду.

— Хрим! Собрались! — закричал длинный, как шпала, третьекурсник, дежуривший у приоткрытых дверей. — Готовность десять секунд!

— Какие дисциплинированные у нас сегодня тварюшки! – усмехнулся Фар, разминая плечи. — Заходят по очереди!

Под четкие приказы своих командиров третьекурсники выстроились в длинный коридор, ведущий от входа к застывшей на месте «приманке». Хрим заморозит все, на что попадет его дыхание, значит, надо всегда держаться сбоку или сзади, и кадеты сразу вставали так, чтобы пропустить тварь вперед и занять стратегически верные точки.

Прямо перед мордой хрима окажется только один незадачливый первогодок, то есть я. Если стики третьекурсников не опередят ледяное дыхание бестии, мне не поздоровится.

Ворвавшаяся в тренировочный зал тварь казалась выточенной из куска льда, она даже позвякивала на бегу, как позвякивают на морозе сосульки. К счастью, ледяная корка была лишь броней, прятавшей плоть и кровь твари. Из разверстой пасти вырывались клубы белого пара, отчего на полу сразу образовалась наледь, а потолок и маты покрылись инеем.

Я чуть было не сорвалась с места, подчиняясь инстинкту самосохранения: сложно устоять, когда прямо на тебя несется этакая чудовищная махина.

— Аля, замри! — орал Ярс.

И без тебя знаю. Чтобы не поддаться страху, я зажмурилась и крепко вцепилась в стик, будто в якорь.

Лицо обдало морозным дуновением, кожу защипало от холода, как бывает, когда выйдешь из натопленного жаркого дома в ледяную стынь северной ночи. И тут же раздался грохот падающей туши.

Все? Я с трудом разлепила смерзшиеся ресницы. Все…

Оставался только грудошип — и вместе с ним наш последний шанс. Пока возбужденные азартом боя третьекурсники потрясали стиками, обнимались и колотили друг друга по плечам, Ярс пробился ко мне и привел с собой мое звено.

— Стойте. И не вмешивайтесь, пока я не прикажу! — Он заорал, размахивая руками. — Эй, сейчас явится последняя тварь. Дадим моим желторотикам потренироваться!

— Молодняк надо учить! — согласно пробасил широкоплечий третьекурсник, и остальные поддержали предложение Ярса кивками.

— Лесли, — быстро прошептала я, когда установилось относительное затишье и кадеты приготовились, глядя на дверь. — Ударим все вместе. У тебя получится!

Лейс часто дышал, не отводя глаз от приоткрытых створок, но мои слова услышал, несколько раз кивнул.

— Вот потом кому-то этот бардак убирать, — протянула Вель, разглядывая разбросанные и разодранные циновки и маты, перевернутые столы и опрокинутые стаканы, а главное — валяющиеся туши тварей, которые оттащили к стене, пока было время.

— Бежит! — заорал кадет, стоящий на страже у дверей.

Он сам едва успел отскочить, когда створки распахнулись в стороны с такой силой, что ударились о стены. В зал влетела панцирная тварь с загнутым клювом и, не сбавляя хода, понеслась в центр, на меня и мое звено. Несколько третьекурсников взмахнули стиками, собираясь перехватить ее, убить еще на подлете, но Ярс стоял, подняв руку, напоминая о договоре.

— Они справятся! — закричал он и нам: — Вы справитесь!

Хейди и Фар в последнюю секунду скользнули в сторону, освобождая путь. Ярс не ушел, стоял с нами плечом к плечу, готовый подстраховать, если что-то пойдет не так.

Веела взмахнула рукой, и перед носом грудошипа взорвались искры, тот замотал мордой, закружился, поворачиваясь боком и открывая уязвимые места: подбрюшье с тонкими пластинками и кожу между панцирными сегментами.

— Бьем! — заорала я и ударила первой.

Рядом со мной одновременно вонзили стики Ронан, Вель и Лесли — у панцирной твари после слаженной атаки просто не оставалось шансов.

— Да-а-а! — закричал Лесли.

От переизбытка чувств он швырнул стик на пол и скакал, задрав руки к потолку.

— Поздравляю, малявка, — скучающим тоном сказала Хейди.

И все же это была похвала, как и одобрительный гул следящих за битвой старших, как и то, что Ярс похлопал Лесли по плечу.

— Молодец! — воскликнула я и обняла Лейса.

Он, конечно, снова превратился в кусок деревяшки, зато я без приключений смогла добыть флакон из его кармана: не надо, чтобы Лесли потом обнаружил у себя флакон с кровью князя.

— Кто-нибудь понял, что мы натворили? — вдруг подал голос Рейк. — Радуемся за желторотиков, а они теперь поедут на границу.

Третьекурсники переглядывались, улыбки медленно сходили с лиц.

— Да-а-а, дела, — высказался тот же басовитый верзила.

И только Лесли продолжал широко улыбаться. Что же, Лейс, я рада, что ты не сердишься на меня за то, что вынужден будешь отправиться вместе со мной в преисподнюю.

Глава 12

Кадеты покидали зал, все еще переполненные адреналином после боя, ликующие и довольные. Хотя они и переживали за первогодков, они нашли, чем себя успокоить: ведь первогодки сами полезли в этот бурлящий котел, никто их на аркане не тянул.

Зал почти опустел, рядом с нами задержались Хейди и Фар.

— Тебя теперь, наверное, отправят вместе с желторотиками на границу, — сказала Хейди. — Князь обещал усиленную охрану, сопровождающий отряд. Колояровское звено тоже твое. Ярс, скажи честно, ты настропалял малявок, чтобы они влезли в битву?

Хотя слова Хейди звучали шутливо, Ярс вспыхнул и сжал челюсти.

— Ты раньше замечала за мной стремление выслужиться? Если так, ты плохо узнала меня за три года, которые мы провели бок о бок.

Хейди побледнела.

— Ярс, я… Ты меня не так понял!

Ярс изогнул бровь: «Как это можно понять иначе?» И голос, когда он произнес следующую фразу, звучал тише, но жестче:

— Когда ты видишь, как кто-то тонет, ты не спрашиваешь, достаточно ли он взрослый для того, чтобы выбраться сам. Ты просто протягиваешь ему руку.

— Прости! — На лице Хейди отразилось раскаяние. — Ты рвался на Север, тебе отказали. Я подумала… Извини! Я подумала, что ты нашел способ обойти приказ.

— Рискуя головами моих подчиненных?

Голос Ярса звучал все более зловеще.

— Хейди, идем, пока вы не подрались! — встрял в накалившуюся беседу Фар и положил руку на плечо единственной девушке в их звене.

— Заберите с собой кадетов Толта, Лейса и Ансгар.

— А Дейрон?

Ярс наклонил голову и посмотрел на меня, сузив глаза, и мое сердце, едва успокоившееся после смертельной опасности и бурного ликования, заколотилось с прежней силой. Вот теперь-то он с меня за все и спросит.

— Хочу проработать со своим кадетом ошибки, которые ее звено допустило во время битвы. По горячим следам.

— На девчонке лица нет, — вступилась за меня Хейди так, будто оставляла на растерзание жуткой бестии. — Не до разговоров ей сейчас.

Но Фар, не дав разгореться новому спору, втиснулся между Ярсом и Хейди, дружески обнял ее за плечи и повел к выходу, махнув Вель, Ронану и Лесли, чтобы не отставали.

Веела, уходя, обернулась и сделала страшные глаза, напоминая: все, что связано с поездкой на границу и с моим даром, — запретная и опасная информация. Опасная прежде всего для Ярса. А то я не знала, Вель! Но что мне делать? Что мне, проклятие, делать, когда лучший друг Тайлера постоянно рискует своей задницей и своей репутацией, а действовать ему приходится вслепую.

Ярс молчал до тех пор, пока дверные створки, перекосившиеся и отчаянно скрипевшие после выдавшегося у них бурного дня, не захлопнулись за спинами членов моей команды.

— Присядь, — велел он, указывая на мат. Ткань лопнула, и во все стороны лезли пучки соломы, но сидеть на нем было все еще можно.

Присесть — это хорошо, ноги отказывались держать. Я не села, а скорее плюхнулась, обхватила дрожащие колени.

— Пить хочешь? Я видел на подоконнике два нетронутых стакана с имбирной настойкой.

Пить хотелось, но я покачала головой. Забота Ярса пробуждала притихшие было угрызения совести. Лучше уж сидеть и мучиться от жажды.

Ярс чуть заметно вздохнул и опустился на пол рядом, в метре от меня — достаточно близко, чтобы считать каждую эмоцию на моем лице, но в то же время оставляя личное пространство.

— Ярс, помнишь нашу беседу в крыле целителей? Я молчу не потому, что не доверяю, а потому что боюсь за тебя! Эта информация не просто опасная, она смертельно опасная! — выпалила я первой, прежде чем Ярс успел сказать хоть слово. — Наверное, ты кое-что знаешь, но точно не все...

— Я обещал Тайлеру приглядеть за тобой и держу слово. Но тяжело помогать, когда приходится пробираться в темноте на ощупь. Ты доверилась Таю, доверься и мне!

— Я доверилась Таю… — прошептала я. — И где он теперь? Он чуть не погиб из-за меня и теперь каждый день рискует жизнью!

Острое чувство потери нахлынуло на меня, как лавина, захлестнуло, накрыло с головой. Я спрятала лицо в ладони, пережидая боль.

Как же я скучала по Тайлеру! Я думала, что приспособилась жить с вырванным из груди сердцем, с пустотой там, где раньше билась любовь и радость. Но в такие мгновения я ясно понимала, что боль никуда не делась, а только на время затаилась. Ее хищные когти рвали душу на части.

Каждый уголок Академии, каждая аудитория, столовая, парк, полигон и тренировочный зал напоминали мне о Тае. Сотни маленьких воспоминаний, которые когда-то казались мне неважными, превратились в драгоценные камешки.

Вот Тайлер вышагивает по коридору, ожидая, пока его желторотики соберутся на утреннее построение. Я помнила его холодные взгляды, которыми он одаривал несносную Дейрон в первые недели обучения. Разве могла я подумать, что ненавистный ледяной эфор однажды станет самым близким мне человеком?

Каждый его поступок, каждое слово постепенно приближали меня к нему. Я думала, что уже ничто в мире не вернет мне радость, я жила только потому, что обещала отцу бороться во что бы то ни стало, а Тайлер подарил мне новую надежду.

Наша любовь стала настоящим чудом, светом во тьме. Я хотела верить, что стала для Тайлера таким же маяком, как и он для меня. А потом это чудо у меня украли…

Настало время признаться самой себе: сегодня я рвалась в битву не потому, что только на границе можно проверить мой запретный дар, ведь, раз так — князь Лэггер все равно придумал бы способ увезти меня к разломам. Нет, я готова была сражаться до последней капли крови, потому что появлялся один шанс из тысячи, а может, из десяти тысяч, что я увижу Тайлера. Хотя бы издалека, хотя бы мельком!

Если дар ткача подтвердится — до свадьбы дело дойдет очень скоро. Похоже, отец Веелы заручился поддержкой императора, когда вернулся с приказом о возобновлении практики.

Что меня ждет впереди? Как же страшно…

Теплая рука опустилась между лопаток. Ярс. Я не отнимала ладоней от лица, но почувствовала, как он перебирается ближе и осторожно заключает меня в объятия.

— Давай, поплачь, — грубовато велел он, но я-то уже хорошо изучила Ярса и знала, что за его злостью и бурчанием, за сдвинутыми бровями и сжатыми губами скрывается забота.

— Не могу, — невнятно проворчала я.

Столько поводов поплакать, что никаких слез не хватает. Ярс энергично потер мне спину, затормошил. Задрал лицо к потолку и вслух произнес:

— Тайлер, клянусь, это дружеские объятия! Это же не девчонка, а одни птичьи косточки! Все руки мне исколола!

— Ах так! — Я вывернулась и метко, хотя и несильно, рубанула ребром ладони по шее Ярса: он же меня и научил этому приему на прошлой тренировке.

Рубанула бы, если бы он, смеясь, не поймал мою руку.

— Рассказывай, — просто сказал он, глядя мне в глаза. — Опасность — мое второе имя. В конце концов, я взрослый мальчик и сам в состоянии сделать выбор.

— Ага, знакомые слова… — сказала я и тут же не удержалась, полюбопытствовала: — У тебя правда есть второе имя?

— Конечно, — фыркнул он. — Как ему не быть в семье потомственных воров. Мы же почти как аристократы, так же свободны и никому не подчиняемся.

— Шутишь?

— Насчет имени — шучу. — Он посерьезнел. — Насчет семьи — нет. Возможно, если бы не дар в моей крови, я бы уже отправился в каменоломни Рекрутских гор. Или остался бы без руки, как мой старший брат.

Он пожал плечами.

— Но я попал в Тирн-а-Тор. Можно сказать: повезло.

Ого, вот это признание. Прошлое Ярса многое объясняло: его приспособленность к жизни, пронырливость и способность достать любую вещь хоть из-под земли.

— Об этом знает только Тайлер.

Ярс замолчал и посмотрел на меня.

«Только Тайлер и теперь — ты! — говорил его взгляд. — Откровенность за откровенность, Алейдис».

— Ладно. Хорошо, — вздохнула я. — Сдаюсь.

Все больше людей знают тайны императорской семьи. На границе, когда наш отряд окажется без покровительства ректора Кронта, князь Лэггер запросто избавиться разом от всех свидетелей. Чем не план? Ронана, Лесли, Ярса, и даже Колояра с его ничего не подозревающими парнями — в расход, нас с Вель во дворец.

Проклятье! У меня аж мороз пробежал по коже оттого, как мои страхи похожи на правду.

Глава 13

Тайлер

Вьюжило. В сгущающихся сумерках тракт, наполовину занесенный снегом, просматривался от силы на несколько метров, а дальше сливался с чернотой, уходил в лес, терялся среди голых стволов деревьев. С одной стороны — белые пустоши, с другой — чаща, и ни души вокруг.

Я подтянул повыше воротник и снова сделал небольшой круг по узкой, вытоптанной за час ожидания площадке. Шторм переступил копытами, наступил задней ногой в рыхлый снег на обочине, мотнул головой и шумно выдохнул облако пара.

— Подожди, мальчик. — Я потрепал его по шее. — Немного осталось.

Еще полчаса, и в любом случае придется возвращаться в лагерь: мои шесть часов, отведенные на сон, заканчивались, как раз успею добраться к началу дежурства.

Прищурившись, я вгляделся в темноту. За мельтешением снежных хлопьев ничего не разглядеть. Неужели человек, на встречу с которым я возлагал большие надежды, так и не придет?

Каждый день моей службы на границе я разыскивал выживших воинов гарнизона полковника Дейрона. Лус сказал, что кто-то должен был уцелеть. Я передавал весточки в соседние лагеря, пообещав вознаграждение за любую информацию. Как раз прибыл обоз с новобранцами — перепуганными мальчишками, одетыми не по погоде, — и имперским казначеем, который привез офицерское жалованье.

Десять полновесных имперских серебряных тэренов. Деньги, на которые моя семья в прошлые времена могла безбедно жить в течение пары месяцев. Герти и Авис с оказией отправили половину жалованья своим родителям.

Я бы мог купить сестре лучшие краски, на которые она засматривалась в лавке, и альбом с мелованными страницами. Купил бы маме шаль с имирской вышивкой, а отцу нож с рукоятью из кости флинта. К сожалению, сияющие кругляши из светлого металла не могли вернуть их к жизни хотя бы на час…

Я позволил себе помечтать о том, как однажды куплю одной кареглазой девчонке заколки для волос, украшенные красной яшмой. Однажды… Лишь бы она не обрезала свои прекрасные длинные волосы, вот только к третьему курсу все мои однокурсницы избавились от кос. Но это ерунда, это неважно. Я представил Алю с густым ежиком ее удивительных волос — и темных, и светлых — и сердце зашлось от нежности. Значит, подарю не заколки, а браслет — есть о чем переживать!

Сейчас же жалованье пригодится для другого дела. Как я и полагал, постепенно весть о том, что лейтенант Эйсхард разыскивает выживших в ночь Прорыва, добралась до нужных ушей. Во время объезда территории мой отряд поравнялся с отрядом соседнего лагеря, и немолодой вояка крикнул сквозь разделяющую нас полоску земли:

— Эй, это кто у вас Эйсхард? Лейтенант. Не ты ли? Есть разговор. Встретимся здесь же через пару часов.

Через два часа я был на месте, скоро появился и мой, как я надеялся, свидетель.

— Ну! — неприветливо начал он разговор. — Какое тебе дело до полковника Дейрона, мальчишка?

— Я собираю воспоминания всех, кто выжил в ночь Прорыва.

Полуправда. Ведь настоящей я сказать не мог. Он уставился на меня из-под насупленных бровей.

— Ты на бумагомарателя не похож. Зачем тебе воспоминания?

— Для его дочери. Мы учимся вместе в Академии Тирн-а-Тор.

Лицо мужчины просветлело, и взгляд перестал колоться.

— Алька? Живая! Слава Всеблагому! Ты там привет ей передавай от всех нас! И от меня в особенности, от старого Оларда. Уж как мы переживали! Думали, девчонки нашей уж и в живых нет. После ночи Прорыва и концов не нашли! А она вон че — аж до Академии добралась.

Первая радость от весточки схлынула, и тень снова легла на его лицо.

— Как нелегко ей пришлось-то… Полковника-то в предательстве обвинили. И хоть об этом даже в газете написали, и приказ нам зачитывали, но вот сердцем не верю, что наш старшой предателем оказался. Он нам всем как родной отец был, не только Альке.

— Алейдис не верит, что ее отец предатель, и я стараюсь найти хотя бы какие-то доказательства его невиновности, — сказал я.

Олард сокрушенно поскреб давно не бритый подбородок.

— Да я бы и рад! Но я-то сам толком ничего не видел. Не моя смена была. Я спал, а проснулся, когда забили общую тревогу. А потом такая преисподняя развернулась, что и задуматься некогда было.

— Вы видели полковника той ночью?

— Видел, как же! Не знаю, не ведаю, снял ли он сам щиты, как говорят, но делал все, чтобы удержать тварей. Да только лезли они как опарыши из дерьма, разве остановишь. А вот еще что! Хотя сам-то я не видал, но Жмых, что на сторожевой башне в ту ночь стоял, обмолвился, что, мол, как полковник с Бесплодных земель вернулся, так сразу следом за ним и Прорыв начался.

— Полковник вернулся с Бесплодных земель? — повторил я, думая, что ослышался. — Один? Ночью?

— Не один. С капитаном Эбердом. Прискакали и давай тревогу бить, мол, всем подъем, Прорыв. Если бы не это, все бы и полегли, прямо в кроватях, а так худо-бедно успели подготовиться.

Я прокрутил в голове новую информацию. Что-то плохо пока срасталось. Аля говорила, что отец разбудил ее ночью и отправил из гарнизона, когда еще не было признаков Прорыва, — он настиг ее в пути. Что же делал полковник Дейрон в промежутке между ее отъездом и начавшимся Прорывом? Отправился в Бесплодные земли, да не один. То ли капитан Эберд был сообщником — но я даже мысли не хотел допускать о двойном предательстве, то ли… Второй версии пока не было.

— А уж потом и сам советник вернулся, — продолжал Олард, не заметив моих нахмуренных бровей.

— Советник? Граф Ромер?

Час от часу не легче. Он-то что делал по ту сторону Границы?

— А где был принц Ивейл в это время? — спросил я.

— Да кто ж знает. Спал у себя, наверное, бедолага. Может, и понять ничего не успел.

— Никто не видел, он не уезжал вместе с полковником? Или с советником?

— Да кто ж знает, — повторил Олард и развел руками. — Караул сменился, и из тех парней никого в живых-то и не осталось. А Жмых не видел, чтобы принц возвращался. Значит, настигла его злая судьба прямо в кровати. Вот ведь, венценосная особа, а кровь, поди, такая же, как у всех нас, простых смертных.

— Спасибо.

Я протянул руку старому вояке, а потом вынул из кармана две серебряные монеты.

— Как обещал.

Олард монеты взял, но прощаться не торопился. Он жевал губу и что-то обдумывал.

— Слушай. Я вижу, ты парень вроде неплохой и доверять тебе можно. К тому же с Алькой нашей дружишь.

Я не сдержал улыбки. Дружу. Это, конечно, не то слово, но и оно сгодится.

— Знаю я одного человечка. Он должен был выехать с донесениями в столицу вечером перед Прорывом, да прихворнул. Решил утром пораньше выехать, а утром, сам понимаешь… Он еще и ранен был тяжело, без ноги остался, пока с того света на этот возвращался, депеши, поди, устарели. Никто их в столице не ждал. Вот он и сохранил у себя футляр со всеми документами. Побоялся признаваться. Но хорошему человеку да за хорошие деньги почему бы не отдать бумажки. Как думаешь?

Я сунул руки в карманы, чтобы не выдать бешеного волнения, и сказал небрежно:

— Думаю, Алейдис отчеты могут порадовать как память об отце. Вряд ли там что-то важное, но я готов их выкупить. Ваш человек заглядывал в футляр?

— Не-ет! — закрутил головой Олард. — Сказал, что меньше знает — крепче спит. И если явятся по его душу мозгошмыги, так ему и бояться нечего. Я пошлю ему весточку. Через три дня жди его на закате на развилке тракта от Истэда к Сулу. Он сейчас в Сул перебрался. Открыл обувную мастерскую. Смешно даже — одноногий сапожник.

— Буду ждать, — пообещал я, стараясь не показать радости. — Скажи, что не обижу, заплачу хорошо.

Олард, прежде чем распрощаться, протянул мне деревянную лошадку, выструганную из куска доски.

— Вот, развлекаюсь на досуге. Передай Альке. Очень уж она их любила, когда совсем мелкой была.

…И теперь я битый час ждал бывшего вестника, а ныне одноногого сапожника на развилке тракта, но он не спешил появиться. Неужели испугался и ниточка, которая могла бы привести к важной информации, оборвется? В футляре, скорее всего, содержались ежемесячные отчеты о работе Гарнизона, но могло отыскаться и нечто значимое. Все-таки полковник Дейрон собирался отправить документы непосредственно перед трагическими событиями.

Я промерз до костей. Минуты утекали, но я не мог заставить себя оседлать Шторма и двинуться в обратный путь. Уеду — и все пойдет прахом.

— Э-эй! — донесся до меня далекий голос. — Эге-гей!

Следом стал слышен шелест полозьев по снегу, а скоро я увидел и крепкую лошадь, везущую сани. Сани остановились, не доезжая до меня нескольких шагов. Возница выбрался и, хромая, заторопился навстречу.

— Прощенья просим за опоздание. Погода-то какая! Еле добрался!

— Футляр у вас? — не выдержал я.

— Футляр-то у меня. Отдам, коли по цене сговоримся.

Глава 14

— Сговоримся, — кивнул я.

Бывший вояка хмыкнул, разглядывая меня. Я в свою очередь также смерил его взглядом с ног до головы, сразу давая понять, что главный здесь я — раз уж плачу деньги. Вместо одной ноги у мужчины из-под подвернутой штанины торчала деревяшка. Что же, во всяком случае, это точно он — сапожник, о котором говорил Олард.

— А ты, я смотрю, шустрый. Да только абы кому я документы не отдам. Вроде как ты нашу Альку знаешь, ну так здесь любой тебе бы сказал, что у полковника Дейрона была дочь. Как она выглядит, ну-ка, опиши.

Экзамен на благонадежность мне решил устроить? Я запихнул гордость куда подальше вместе с ругательствами, которые рвались с языка. Мне нужен этот футляр, а вестник действительно рискует. Он не прочь подзаработать, но не горит желанием попасть под трибунал.

— Ростом… — Я провел черту посередине груди. — Густые темно-каштановые волосы.

Я не стал говорить, что теперь их цвет сильно изменился.

— Карие глаза.

Бархатные, когда она смотрит на меня с любовью, мягкие, будто бы светящиеся изнутри. Смотришь в них и проваливаешься в звездное ночное небо. Но когда она злится, глаза темнеют и мечут искры. Я буквально вижу, как они вспыхивают уже не светом, а пламенем.

— Чуть смуглая кожа.

Цвета топленого молока. Гладкая и нежная. Глядя на нее, я каждый раз борюсь с желанием попробовать на вкус каждый сантиметр ее тела.

— Губы… — Проклятье, куда меня понесло? — Это неважно.

Я вынужден был сглотнуть, заталкивая подальше воспоминание о шелке ее губ, об их леденцовом блеске, о лепестковой прохладе. О том, как сладки они на вкус. Как припухают и темнеют от страстных поцелуев и приоткрываются навстречу, приглашая продолжить.

— Любишь ее, — удовлетворенно сказал сапожник.

И как, бездна его дери, он это понял?

— На лбу у тебя написано, — усмехнулся мужчина, видно, считав вопрос по моим взметнувшимся бровям. — Ладно, стой здесь.

Он неторопливо двинулся к саням, подволакивая деревянный протез, порылся под войлочной полостью и вынул цилиндрический футляр, точно такой же, какими пользуются командиры во всех гарнизонах. Сквозь обе половины была продета суровая нить и скреплена сургучом.

Вояка приковылял обратно и протянул мне футляр. Повезло, что он имел дело со мной: ничего не стоило бы разобраться с калекой и вовсе не платить денег. Вроде умный-умный, а дурак. Я, конечно, собирался выполнить свою часть договора. Вынул из-под накидки кожаный кошель, чтобы отсчитать пять тэренов — более чем щедрое вознаграждение за старые бумаги. Однако бывший вестник поднял ладонь, останавливая меня.

— Если это для Али… Не надо. Память об отце, все такое. Неужто же у меня сердца нет? Забирай так. Видно, не зря хранил. Только ни слова никому, если спросят. А спросят — я в отказ пойду, мне проблемы не нужны!

— Конечно. Обещаю. И все-таки возьмите…

— Нет!

Бывший вестник резко отвернулся, стараясь удержаться от соблазна, и похромал к саням. Догонять и впихивать деньги — только оскорбить его.

Я сунул футляр за пазуху, борясь с желанием распечатать его прямо здесь и сейчас, оседлал Шторма и заторопился в обратный путь.

Успел как раз к планерке между дежурствами. После того, как я провел на морозе несколько часов, в штабной палатке показалось слишком жарко и душно. Я плеснул себе из медного чайника густого бодрящего взвара, прислонился плечом к стойке для карт — лучше останусь на ногах, а то сморит — и прислушался к докладу Герти. Очень короткому, потому что за время дежурства ее отряда они не встретили ни одной твари.

— Не нравится мне это затишье, — покачал головой капитан. — Не к добру.

— Это ненадолго, — кивнула Герти. — Но парням надо отдохнуть, передышки иногда на пользу.

— Лейтенант Эйсхард, станешь менять лейтенанта Тронта, будь начеку: затишье длится уже три дня, может прорвать как раз в твое дежурство.

Герти оглянулась и посмотрела на меня. Снова этот взгляд из-под опущенных ресниц: «Не передумал? Ночи все еще холодны…»

— Кстати, слышали, на границу собираются прислать кадетов для практики, — сказала Герти.

Я как раз делал глоток из кружки — подавился от таких новостей. Нет. Не может быть. Не сейчас, когда здесь так опасно!

— Что за бред! — сказал капитан. — Руководство там совсем охре… хм… с ума посходили?

Он задумался.

— Наверное, все-таки третьекурсников. В качестве подкрепления.

— А вот и нет — первогодков. Тай, хорош кашлять! Простыл, что ли?

— Откуда информация? — недоверчиво прищурился капитан.

— Гарнизону под руководством полковника Вира поступил приказ об оказании всяческого содействия. Полковник орал в своем кабинете, что детям, мол, не место на войне и он не собирается носиться с желторотиками, когда и так непонятно, за что хвататься. Так орал, что о приказе узнали все — от офицеров до последнего рекрута. — Герти пожала плечами. — Вот теперь и мы знаем.

Капитан потер переносицу.

— Бред, — повторил он. — Какой-то бред. Самое удачное время для реформ, ничего не скажешь. Кто с ними возиться-то будет?

— Там какой-то укрепленный отряд, то-се… — Герти зевнула и потянулась, предвкушая отдых. — Хорошо, что не нас заставят возиться, а укрепленный гарнизон.

Один из двух оставшихся после Прорыва. В десяти милях к западу. Я прикинул, сколько мне понадобится времени, чтобы до него добраться. Добраться и расставить по дороге маячки, чтобы потом переместиться в три-четыре прыжка. Однако в первый раз придется идти пешком: даже мерцающий не может прыгнуть в незнакомое место.

— Когда первогодки приедут на практику? — хрипло спросил я.

— Точно не знаю. Через несколько дней. А что? Тайлер, ты чего такой бледный?

— Я всегда бледный, — отрезал я.

Каждый нерв натянулся во мне, как тетива лука. Бездна и тьма! Эта ублюдская сиятельная мразь все-таки приволочет Алю на границу, чтобы проверить ее дар. А меня не будет рядом, чтобы приглядеть и защитить? Ну уж нет, я просто обязан что-то придумать!

— Лейтенант Эйсхард, можете идти, — сказал капитан. — Ваше дежурство началось.

Перед тем, как выдвинуться на обход территории, я завернул к себе в палатку, чтобы спрятать футляр. Я собирался внимательно просмотреть бумаги после возвращения с дежурства, но не выдержал, сломал сургуч, снял крышку и вытряхнул ворох донесений на спальник. Как я и предполагал — обычные ежемесячные доклады: сводка по патрулям и столкновениям с тварями, список потерь и ранений, отчеты по запасам и просьбы о пополнении.

Я застыл на корточках над россыпью бумаг, каждая с подписью полковника Дейрона. Взъерошил волосы, стараясь избавиться от разочарования. Почему я думал, что все будет так легко? Конечно, отец Алейдис не доверил бы информацию простому вояке.

А это что? Из-под вороха документов высовывался краешек конверта. На лицевой стороне конверта адресатом значилась Императорская канцелярия, а оборотная сторона была залита сургучом с оттиском личной печати советника Ромера. Это несложно было понять по символу — перекрещенным жезлу и перу.

Выходит, граф Ромер, пользуясь оказией, решил передать в столицу и послание от себя?

Не теряя времени даром и не обращая внимания на то, что сердце выламывает ребра, я сорвал печать на конверте. Развернул сложенный вдвое листок.

Внутри всего два коротких предложения, от которых кровь застыла в жилах. Я превратился в кусок льда. Льда. Смешная шутка…

«С большой вероятностью — да! Я заберу ее утром в столицу. Р.».

Он говорил об Алейдис? Кому предназначалось письмо? Мог ли полковник Дейрон узнать о том, что советник хочет увезти его дочь? Узнать и сопротивляться?

Столько вопросов! А ответов по-прежнему нет.

Глава 15

По мере того как небольшой отряд удалялся от Тирн-а-Тор, с каждым днем становилось холоднее. Мы с Веелой и Ярсом ехали верхом на лошадях, принадлежащих академии, а впереди князь Лэггер на своем красавце коне. Остальным членам группы отвели места в телегах, ведь обучение верховой езде начинается только на третьем курсе. Ни Лесли, ни Ронан, ни Колояр — ух, как его это злило! — ни его парни не умели держаться в седле. Ронан большую часть дороги шел пешком, тем более что телеги, скорее приспособленные для перевозки тварей Изнанки, чем людей, нещадно тряслись, скрипели и пересчитывали все возможные колдобины на дороге.

Конечно, мое звено ехало на Север. Эта честь выпала нам якобы по воле случая. Я, Вернон и остальные командиры звеньев, уничтоживших тварь, вытаскивали из мешка камешки-голыши. Красный означал, что команда едет на юг, зеленый — на запад, желтый — на восток. Два камешка белого цвета отправляли «счастливчиков» на север. Когда я вытащила жребий, камешек в моей руке первую секунду был обычного серого цвета, но тут же стремительно побелел. Моя судьба была предрешена с самого начала. Князь Лэггер и честность? Нет, не слышали…

Одно меня тревожило: если жеребьевка подстроена, зачем сиятельству Колояр?

Вечером первого дня после перехода наша группа остановилась на ночлег в богатом селе, где нас, кадетов, даже разместили на лавках в общем зале трактира. Невиданная роскошь, если учесть, что все следующие дни придется ночевать под открытым небом.

А утром к нам присоединился отряд королевской гвардии. Среди этих элитных воинов не было одаренных, однако они были хорошо вооружены и, в отличие от рекрутов, умели сражаться слаженно и хладнокровно. Гвардейцы приносят присягу лично императору и верны членам императорской семьи до последней капли крови. Не могу сказать, что это меня радовало.

Возглавляли отряд три молодых офицера. Они подошли к столу, за которым сидела моя команда. Мы с Вель, нахохлившись, будто воробьи, пытались согреться, сжимая в руках чашки с горячим чаем.

— Капитан Кахан, — представился мужчина средних лет и назвал своих спутников: — Лейтенанты Ферми и Мист. Мы будем вас охранять.

Какая честь! Представиться каким-то желторотикам. Не заметила, чтобы они так же подошли к столу, за которым восседали хмурый Вернон, его парни и Ярс, которому пришлось сесть со звеном Колояра, так как места за столом были рассчитаны на четверых. Ярс пристально наблюдал издалека, как капитан Кахан кивнул Вееле и мне, приподнял бровь. Не знаю, Ярс, ничего не знаю… Но, сдается мне, офицеры прекрасно понимают, кого именно им выпало защищать.

Лейтенант Мист, молодой, темноволосый, едва ли намного старше Тайлера, наклонил голову без тени улыбки. Зато второй, светловолосый и голубоглазый, широко улыбнулся, переводя взгляд с меня на Вель и обратно.

Веела заморгала, глядя на него.

— Тьфу ты, показалось… — прошептала она.

С этого дня мы продвигались вперед под присмотром гвардейцев.

Дороги постепенно сужались, села, а потом и деревушки стали встречаться все реже. Ветер, который еще пару дней назад гладил щеки холодными пальцами, теперь бил наотмашь, высекая слезы. Воздух стал колючим и сухим. Трава под ногами лошадей хрустела, став хрупкой, как стекло. По вечерам все труднее было заставить себя оторваться от живого пламени костра и уйти спать в телегу. Спальные мешки на меху дополнительно согревались магией, а все равно казалось, будто холод поднимается от мерзлой земли и проникает к самому сердцу.

Оставалась пара дней до прибытия на место, когда я наконец узнала, куда нас везут.

Ярс поравнялся со мной и Вель, натянул поводья, придерживая свою норовистую лошадку, и сказал:

— Я слышал разговор князя и капитана. Мы едем в гарнизон на западе. Знаешь, где это?

Я кивнула. Конечно, я знала: западный гарнизон под руководством полковника Вира был братом-близнецом нашего, восточного, а теперь остался лишь он один. Папа как-то брал меня с собой, когда ездил на совещание. Начальник гарнизона, помнится, потрепал меня по голове, но он был в это время занят беседой с отцом, вряд ли он меня запомнил и едва ли узнает.

Чем ближе мы подъезжали к месту назначения, тем тревожней становилось на душе.

Как князь Лэггер станет проверять мой дар? Теперь вероятность того, что я ткач, увеличилась до пятидесяти процентов. Но что, если я разрывник? Еще один разрывник императорской семье точно не нужен. И что тогда сделают со мной? Отправят прямиком в бездну? Вряд ли вернут в Академию…

Впрочем, если у меня нужный дар, в Академию я, скорее всего, тоже не вернусь.

Ректор Кронт это понимал. Потому что перед самым нашим отбытием он передал со второкурсником записку, в которой попросил меня прийти к нему в кабинет.

Он ждал меня один за своим столом. Поднялся навстречу, когда я переступила порог, а я почувствовала себя ужасно неловко из-за того, что сам ректор встречает меня будто королевскую особу.

— Алейдис, нужно серьезно поговорить, — сказал он. — И сразу предупрежу, что ты можешь отказаться. Потому что то, о чем я попрошу, очень и очень опасно. По сути — это измена.

Глава 16

— Садись. — Ректор кивнул на стул.

Я присела на краешек, стараясь держать спину ровно и не показать ни страха, ни волнения. Я воин, пусть еще только в самом начале пути.

Только теперь я увидела на столе перед мейстером Кронтом доску, поделенную на черные и белые клетки. На ней уже были расставлены фигуры: король и принцесса, полководец и тигр, и, конечно, башня, которую мне немедленно захотелось снять с поля и зажать в ладони, ведь я снова подумала о Тайлере.

— Сыграем?

Я моргнула.

— Сейчас? Вы вроде хотели меня попросить…

Я совсем запуталась.

— Мы не торопимся, — улыбнулся ректор.

Я кивнула, взяла пешку — самую слабую фигуру — и сделала ход. Я давно не практиковалась, но стоило начать игру, как в памяти всплыли хитрые комбинации. Не могу сказать, что часто обыгрывала отца, но в одном случае из трех — точно. Неплохой результат, если учесть, что отец никогда не поддавался.

Некоторое время мы играли молча. До тех пор, пока одна из моих пешек не перешла на другую половину игрового поля.

— Смотри, Алейдис, — негромко сказал ректор. — Ты думаешь, ты пешка. Но ты уже прошла середину доски, а значит, можешь стать кем угодно.

Я вскинула взгляд, и моя рука с зажатым в ней советником замерла над клеткой.

— Принцессой? — сказала я полувопросительно. — Да только принцесса тоже слабая фигура. За ней все охотятся, а сама она ничего не может.

Ректор сделал свой ход. И, пока я следила за его руками, сказал очень тихо:

— Принцесса может быть глазами и ушами там, куда сильным фигурам не добраться.

Меня будто молния пронзила от макушки до кончиков пальцев. Что же, ректор сразу прямо сказал про измену и опасность. Я протолкнула воздух в легкие и хрипло произнесла:

— А что, много в игре сильных фигур?

— Много, — коротко ответил мейстер Кронт.

Всего одно слово, но сколько смысла в нем скрывается. Почему-то мне до сих пор казалось, что оппозиция слаба и это всего лишь горстка людей. Сам ректор, мейстери Луэ и некоторые другие преподаватели, генерал Пауэлл и члены попечительского совета. Они стараются добыть какие-то доказательства того, что императорская семья предает собственный народ, но противостоять огромной власти Аврелиана пока не могут.

Но что, если я наблюдала только верхушку горы? Прежде никто не видел смысла ставить в известность девчонку. Какой от нее прок? Сейчас обстоятельства изменились.

Все-таки я переспросила:

— Много?

Ректор посмотрел на меня. В его глазах — умных, уставших — светилось сожаление о том, что он вынужден втянуть меня в смертельно опасную историю.

— Больше, чем ты можешь вообразить.

Он передвинул своего полководца на две клетки вперед и добавил:

— Мы расставляли фигуры по всей доске много лет. В гарнизонах, в казначействе, в тайной канцелярии. Теперь они только ждут своего хода.

Сердце колотилось у меня в груди, но мыслила я ясно, как никогда.

— Я помню, что вы рассказали про отца. Что он добыл доказательство того, что принц Ивейл мог быть причастен к Прорыву. Я не сумела уберечь футляр и не помогла вам тогда. Но сейчас я сделаю все, что от меня зависит, если… если император Аврелиан действительно идет против своего народа. Что мне нужно сделать?

На ректора отразилась печаль и раскаяние. Я знаю, кого он видел сейчас перед собой: ребенка, которого должен кинуть на растерзание хищникам. Он готов был передумать, закончить партию и отправить меня из кабинета. Да только вот я — не ребенок! Не надо решать мою судьбу за меня! Хватит.

— Что мне нужно сделать? — уверенно повторила я. — Позвольте мне быть полезной! Ради отца! Пусть его смерть не будет напрасной!

Мейстер Кронт перевел глаза на доску.

— Твой ход.

Внутри всколыхнулась злость. Как еще ему доказать, что я не подведу? Я окинула доску и все расставленные на ней фигуры цепким взглядом, вспоминая все, чему учил меня отец. В голове вспыхнули десятки комбинаций.

Я целиком сосредоточилась на игре, сцепив зубы от негодования. Хорошо же!

Ход конем. Пешкой. И вот башня перекрывает полководцу все возможные пути отступления, угрожая короне.

— Я победила, — процедила я.

Ректор издал смешок и откинулся на спинку кресла, как мне показалось, с облегчением.

— Выбери фигуру, — попросил он.

Я не стала спрашивать зачем и сразу указала на башню.

— Отлично. Когда ты окажешься во дворце, тебя найдет человек, который передаст тебе именно эту фигуру. Можешь доверять ему во всем. Он скажет тебе, что нужно делать.

Из меня будто выпустили весь воздух. Что за напряжение! Я сейчас будто с ордой тварей сразилась, а не провела партию.

— Спасибо, — сказала я. — Спасибо за доверие. Я не подведу.

— В первую очередь — помни о собственной безопасности. Не действуй опрометчиво. Но знай, информация, которую ты поможешь добыть, может стать последней каплей правды, которая перевесит чашу весов.

***

В восточный гарнизон наш уставший, промерзший отряд добрался поздним вечером на восьмой день после того, как мы покинули Тирн-а-Тор.

На первом этаже главного штаба уже накрыли столы: нас ждал горячий ужин! Какое блаженство после того, как мы несколько дней ели кашу, приготовленную на костре, и сухие галеты.

Полковник Вир сжимал челюсти слишком сильно, пока князь Лэггер представлял ему звенья, «отличившиеся во время учебных испытаний», и рассказывал о новой практике на границе для лучших из лучших в качестве привилегии. На лице полковника Вира ясно читалось все, что он думает и о практике, и о князе Лэггере, однако вслух он не произнес ни слова до тех пор, пока сиятельство, представляя кадетов, не назвал мое имя.

— Кадет Дейрон…

— Кадет Дейрон? — Полковник подался мне навстречу, что для всегда сурового и неразговорчивого военного почти приравнивалось к объятиям, но он вовремя опомнился и остался на месте. — Алейдис?

Его обветренное лицо жесткостью и сдержанностью напомнило мне лицо моего отца. Я кивнула. От уголков глаз полковника Вира разбежались морщинки: он улыбнулся. «Я рад, что ты жива!» — говорил его взгляд.

— Кадетам приготовлены комнаты в гостевом доме, гвардейцев мы разместим в казармах, — сказал он и обратился к князю. — Полагаю, на сегодня у вас не запланирован полевой выход?

— Ужинайте и располагайтесь на ночлег. — Сиятельство кивнул Ярсу. — Проследите, чтобы никто из кадетов не вышел за периметр гарнизона.

От горячей еды и напитков меня разморило, я начала клевать носом уже за столом. Так не хотелось снова запахивать тяжелую накидку и выбираться на студеный воздух. Я утешала себя тем, что до гостевого дома идти несколько десятков шагов, зато я наконец-то высплюсь в постели, а не в спальнике, от которого у меня уже чесалось все тело. И над головой наконец-то окажется потолок, а не звездное небо.

Ярс собрал нас и повел за собой. Колояр за моей спиной неразборчиво ворчал: «Ничего не меняется. Мы заслужили поездку на границу, но и тут за нами приглядывают, как за детьми!» Алек и Норман ничему ему не отвечали, они вообще теперь редко разговаривали со своим командиром звена и точно не были ему благодарны за эту поездку.

Все уже поднялись на крыльцо, и Ярс придерживал дверь, ожидая, пока желторотики зайдут в гостевой дом, как вдруг я увидела на земле у крыльца деревянную лошадку. Она была один в один как те, что так любил вырезать старый Олард. Невозможно! Наверное, она просто похожа… Но в душе воскресли воспоминания о долгих зимних вечерах, о горящем камине, о том, как старый вояка напевал песенку и стругал ножиком кусок деревяшки.

И песня… Та самая песня, которую мне напевал Тайлер во время нашего танца. «Потому что сердечко мое на замке. Ты единственный ключик зажала в руке…»

Я втянула морозный воздух, не давая пролиться слезам.

— Что там, Аля? — спросил Ярс, не понимая, почему я остановилась.

— Ничего. Иду.

Я быстро наклонилась, подняла лошадку с земли и сунула в карман. Это ничего не значит, но пусть она будет со мной.

Глава 17

Нам с Веелой как единственным девушкам в отряде выделили гостевые комнаты на третьем этаже, где кроме нас никого не было. Я бросила вещмешок в крошечной комнатушке, скинула пропитанную потом одежду, приготовила смену — теплое белье. Хоть дом отапливался каминами и горячий воздух снизу поднимался по воздуховодам, от окон все равно тянуло холодом, и стены промерзли так, что изнутри на них проступила изморозь. На сердце впервые за долгое время сделалось спокойно, что удивительно — ведь мы на границе, ближе к опасности, чем когда бы то ни было, но я ощущала себя дома. Казалось, вот-вот в коридоре послышатся уверенные шаги, а из-за двери позовет папин голос. Я так ярко представила этот момент, что, когда в дверь действительно постучали, сердце чуть не выскочило из груди.

— Аля, можно я первая в душ? — спросила Веела. — Он здесь один на этаже.

— Перепугала меня! — крикнула я, пытаясь отдышаться. — Да, иди, конечно. Я следующая.

На заправленной постели лежало широкое серое полотенце, такие выдают всем рекрутам. Ожидая своей очереди в душ, я заранее разделась и завернулась в хлопковую ткань. Придется снять шнурок с серебряным колечком, которое я так и носила на груди: слишком заметно, и я не хотела рисковать. Я прикоснулась к колечку губами, прежде чем спрятать в кармашек вещмешка. Тайлер, Тайлер, где же ты теперь…

Вель уже через несколько минут поскреблась в дверь.

— Иди, Аль! Но предупреждаю: вода еле теплая. Бр-р-р!

Я усмехнулась. На самом деле я с детства привыкла мыться прохладной водой, а рекруты так и вовсе обходились ледяной. В гарнизоне на краю империи, где воду грели по старинке — дровами, горячая вода считалась непозволительной роскошью. Так что предупреждение Вель меня не напугало. После восьми дней путешествия, когда мы не могли даже сменить одежду, я бы и в прорубь залезла!

Я наплескалась вдоволь, а когда натянула на еще влажное тело белье, вытерла и расчесала волосы, почувствовала себя почти счастливой.

— Кадет Дейрон, кадет Ансгар, отбой! — Командирский голос Ярса долетел до спальни с нижней площадки лестницы: подниматься он не стал.

Я и без приказа как раз собиралась нырнуть под ватное одеяло. Уже устроилась, завернулась, но вспомнила о находке у крыльца, выбралась из уютного убежища, босиком прошлепала к подоконнику, на котором оставила деревянную лошадку, и забрала ее с собой в кровать.

Я понимала, как это глупо, как по-девчачьи. Я перестала спать с игрушками начиная с десятилетнего возраста, но грубо выструганная фигурка напоминала мне о доме и о Тае. Я снова зарылась под одеяло, теперь уже сжимая в руке лошадку. И нет, мне не стыдно!

Тишину ночи разрывали приглушенные вопли бестий с бесплодных земель, за окном в черном небе вспыхивали зарницы. Все хорошо. Все хорошо: я дома…

Веки потяжелели. Сквозь дрему мне почудился скрип деревянных половиц. Хриплый вздох. А потом чье-то большое тело опустилось на соседнюю половинку кровати, так что постель осела под его весом. Чья-то рука осторожно легла поверх холмика одеяла, в которое я закуталась. Кто-то придвинулся, прижался, повторяя мои изгибы. Теплые губы коснулись моей шеи там, где заканчивалась линия волос. Прильнули поцелуем и замерли. Горячее дыхание опалило кожу.

Из моих закрытых глаз хлынули слезы. Мне не первый раз снился этот сладкий сон, такой реальный, что казалось — обернусь и увижу Тайлера. Но сколько бы раз я ни пыталась его обнять, я ловила лишь воздух — сновидение таяло под моими руками, обращалось в дым, а я снова оставалась одна. Поэтому сейчас я лежала, не шевелясь, боясь спугнуть наваждение.

Постель дрогнула, будто мой восхитительный призрак приподнялся на локте. Клянусь, я почти ощутила его ласкающий взгляд.

— Слезы? — встревоженно спросил знакомый до мурашек голос.

И тут же поцелуи коснулись мокрых век и щек. Нет, это невыносимо. Таких ярких ощущений во сне я еще не испытывала, а значит, расставаться станет еще больнее. Я всхлипнула. И тут же сильные руки развернули меня на спину, шершавая ладонь бережно погладила меня по щеке.

— Алейдис! — позвал меня сон. — Открой глаза. Проснись. Посмотри на меня.

Я затрясла головой. Ты просишь о невозможном. Открыть глаза — и снова тебя потерять.

— Аля…

Он, кажется, понял, чего я боюсь, и накрыл мои губы осторожным поцелуем. Чуть прикусил нижнюю губу. На вкус мой Тайлер из сновидения был совсем как настоящий — такой же терпкий и горьковатый. Я едва не застонала от переполнявших меня чувств — нежности и отчаяния.

— Не уходи, не уходи… — взмолилась я, а слезы продолжали литься.

— Никогда! — И снова легкий поцелуй. — И точно не в ближайшие три часа, когда я только пришел.

Я распахнула глаза, уставившись на склонившееся надо мной родное лицо. Тайлер опирался на локоть левой руки, а правой провел по моей скуле, по подбородку, обвел большим пальцем контур моих губ. Он будто стал еще взрослее, на лбу четче обозначилась складка, в глазах появилась незнакомая усталость, но сейчас она спряталась, ушла на глубину, уступив место нежности.

Я рвано выдохнула, выпростала руки из-под одеяла, обхватила его лицо ладонями, обшаривая глазами каждую черточку.

— Ты не сон? Ты не сон! Скажи, что ты не сон, Тай! Что ты не призрак!

Или я совсем сошла с ума от тоски…

— Я не сон, моя родная! — Тайлер широко улыбнулся, наслаждаясь моим изумлением и потрясением. — Я здесь. Ты нашла мой маячок.

— Что?

— Маячок. Деревянная лошадка. Я расставил метки по дороге из лагеря в гарнизон, чтобы добраться в три прыжка. Последний маячок оставил у крыльца. Но я и надеяться не мог, что попаду прямиком в твою спальню.

Я пискнула и обвила руками шею Тайлера, обрушивая его тяжелое тело на себя. Он едва удержался на локтях, чтобы меня не придавить. Но и сам уже погрузил пальцы в пряди моих влажных волос, в то время как я проводила ладонями по его плечам, затянутым в зимнюю форму, по скулам, по затылку. И мне было мало Тайлера. Мне нужен был он весь целиком.

Наши губы одновременно нашли друг друга, и поцелуй, глубокий, обжигающий, опалил меня, по венам пробежала горячая волна. Язык Тайлера ласкал изнутри мой рот, гладил так чувственно, что бедра сами подались ему навстречу.

Но кроме поцелуев мне хотелось любоваться его лицом, впитывая каждую эмоцию. И хотелось полностью слиться с его телом, кожа к коже, стать единым целым. Прямо сейчас, немедленно, иначе я просто задохнусь от охватившего меня жара и бесконечной нежности.

Тайлер уже выпутывал меня из жаркого кокона, пока я, не прекращая поцелуев, ослабевшими пальцами пыталась расстегнуть плотные крючки на его куртке.

— Аля… — выдохнул он. — Как же я тебя люблю… Ты не устала после дороги? Мы можем просто…

— Замолчи сейчас же! — возмутилась я, притягивая его за воротник и шутливо прикусывая подбородок, вызывая у Тайлера негромкий стон. — Ты здесь. Я здесь. Ни за что не упущу момента!

— Проклятье! И правда, что за бред я несу! — рыкнул он, теряя голову от моих поцелуев, и я тихо рассмеялась, услышав в его голосе первозданное дикое желание.

Одеяло полетело на пол. Следом за ним одежда Тайлера, мое белье. Студеный воздух спальни пощипывал обнаженную кожу, но не охлаждая пыл, а лишь больше будоража. Особенно если учесть, что горячие губы Тая, исследующие мое тело сантиметр за сантиметром, будто бы вступили в схватку с холодом.

— Давай? — взмолилась я, подаваясь навстречу, предлагая ему себя, но Тайлер, дразнясь, продвигался все ниже, лаская языком мой живот

— Погоди, — прошептал он. — Не будем торопиться. Разреши сделать тебе хорошо.

Я кивнула и тут же ахнула, когда рот Тайлера накрыл огненную точку внизу живота. Я вцепилась ему в волосы и выгнулась дугой.

Глава 18

Руки Тайлера скользнули под мои бедра, приподнимая, большие пальцы поглаживали чувствительную внутреннюю поверхность. Тайлер так основательно устроился между моих коленей, будто собирался остаться здесь навсегда. Осторожные движения языка сделались напористыми и жадными, доставляя мне острое, пронизывающее удовольствие. Я приподнялась на пятках, раскрываясь, пытаясь стать еще ближе. Пальцы ловили жесткие короткие пряди волос Тая, а мне просто необходимо было за что-то держаться. За что-то держаться, чтобы не кричать в голос. Я старалась, но с губ слетали отрывистые стоны, и они — проклятье! — становились все громче. Потому что невозможно молча переживать это блаженство. В конце концов я так вскрикнула, что испугалась, как бы ко мне на помощь не прибежали Ярс или Ронан.

— Тихо, тихо, тихо… — Тайлер прервался, давая мне передышку. — Как бы я хотел слышать твои крики, моя радость. Лучше, чем музыка!

— Музыка… — со смешком выдохнула я, пытаясь отдышаться. — По-моему, я мяукаю, как кошка по весне. Но так нельзя. Мы всех перебудим. О Тай…

Тайлер с хитрой улыбкой исподлобья взглянул на меня и снова тронул языком, отчего я, уже было приподнявшись на локтях, со стоном повалилась на спину. Все тело покрывала испарина, меня сотрясала легкая дрожь предвкушения приближающейся разрядки. Если мне уже сейчас так невыносимо хорошо, что будет, когда я доберусь до финала? Наверное, просто умру. Да.

— Тай, пощади…

— Ни за что!

Он дразнился, то усиливая напор, то ослабляя. Я закусила губу и корчилась, силясь не издать ни звука.

— Дыши ртом, Аля… Давай, моя девочка.

Так стало проще сдерживать стоны, но дышала я так, словно пробежала три круга по полигону. Мы с Тайлером будто исполняли какой-то хитрый боевой прием. Я каким-то чудом балансировала на лопатках, выгнувшись в пояснице, вцепившись одной рукой в волосы Тайлера, а другой в спинку кровати, удерживаясь на пятках и на ладонях Тая под моими бедрами.

Он снова приостановился, и теперь я застонала уже от разочарования. Кажется, я вовсе разучилась говорить.

— Хочешь завершить так? — спросил Тай, не забывая поглаживать тонкую кожу на внутренней поверхности бедер. — Или вместе?

— Вместе! Давай уже, давай… — прошептала я.

Тайлер широко улыбнулся, и на его лице расцвела чисто мужская гордость. Меня это развеселило — ну как же, он так старался! — но и растрогало одновременно.

Но когда он взобрался на кровать и накрыл своим телом мое — распластанное, горячее, покрытое капельками пота, — улыбка сошла с его лица, взгляд затуманился и глазах снова проступило то дикое, первобытное, что мне в нем так нравилось.

Он медленно вошел в меня, заставив снова дрожать и метаться от нестерпимого блаженства. Невероятная сладость и чувство наполненности. Но теперь наступила и его очередь закусывать губы, чтобы удержаться от хриплого стона.

Наши тела соединились и замерли в самом первом, невыносимо прекрасном мгновении.

— Как я мечтал об этом, — прошептал Тайлер, заглядывая мне в глаза. — Любовь моя… Все хорошо?

Я притихла, потому что сердце щемило от совершенства этой секунды: слияния наших тел, его любящего взгляда и бьющегося будто на острие ножа желания.

— Лучше не бывает…

Тай качнулся навстречу, и я, ахнув, оплела его бедра ногами, чтобы стать еще ближе. Мягкие толчки постепенно сменялись все более быстрыми, сильными, страстными. Проклятая рассохшаяся от старости кровать принялась скрипеть в такт движениям, а потом еще и биться изголовьем о стену. Нет, ну так мы точно всех перебудим!

Тайлер сжал челюсти, а у меня даже слезы на глаза навернулись от досады. Но Тай немедленно осушил слезы поцелуем.

— Эй-эй. — Тай поцеловал меня в уголок губ. — Спокойствие. Пол под нами, надеюсь, не рухнет!

— Точно!

Тайлер раскинул на полу толстое одеяло, отпихнул ногой в угол наши скомканные вещи, а я, приподнявшись на локтях, наблюдала за ним, прикусив губу от предвкушения. Он подхватил меня на руки и устроил на нашем импровизированном ложе. Его чуть шершавые ладони оглаживали мое тело, повторяя каждый изгиб. Губы скользили по влажной от испарины коже, собирая капельки пота.

— Такая вкусная… Такая сладкая… Аля…

Тай накрыл своим телом меня, доведенную почти до беспамятства его ласками. Он брал меня нежно и в то же время неистово, будто хотел проникнуть еще глубже, присвоить себе навсегда. И я хотела того же. Я уперлась руками в ножку кровати, прогибаясь в пояснице, и ловила пересохшими губами воздух, вдруг сделавшийся густым и горячим.

Дышать ртом уже не помогало.

— Дай… руку… — прошептала я.

Тай, не понимая, протянул ладонь, и я накрыла ею свои губы, прикусила бугорок ниже мизинца, заводя этим еще сильнее и себя, и его. Тай стиснул зубы и вцепился второй рукой в бортик кровати, замер, силясь сдержаться и не завершить нашу упоительную тренировку первым. Он ждал меня.

— Может, тебя… еще… поцеловать… там? — предложил он, быстро дыша.

— Нет… Просто не останавливайся!

— Точно?

— Да, Тай! Бездна и тьма!

Он рассмеялся, потому что мое ругательство больше походило на мольбу.

— Раз так!..

Он двинулся навстречу, так глубоко и сильно, что смел последнюю преграду моей выдержки. Я застонала в его ладонь, содрогаясь от сладких конвульсий, разрывающих меня на части. И Тайлер больше не сдерживал себя. Он зарычал, прижав меня к себе, отрывая от пола.

Мы рассыпалась осколками, вспыхнули искрами, сгорели и воскресли вновь.

И, обессиленные, остались лежать на полу, переплетя руки и ноги. Моя голова лежала на груди Тайлера. Он завернул край одеяла, накрыл им мою спину и бедра. Его пальцы медленно поглаживали мою руку, которой я обнимала его шею. Все было идеально. Все было правильно.

— Такая горячая… Такая сладкая… Моя.

Глава 19

«Моя», — сказал Тайлер, и я будто бы рухнула со светлых небес в самую глубокую пропасть. За время, пока мы любили друг друга, я успела позабыть: как бы хорошо нам ни было вместе, расставание неизбежно. Я невеста принца, а Тайлер ничего про это не знает.

Благо, он сейчас он не видит моего лица. Я прижалась щекой к груди Тайлера, пережидая приступ отчаяния, вцепившегося когтями мне в сердце.

Может, пришла пора признаться? Сейчас, пока не стало слишком поздно.

Но ведь с нашей последней встречи ничего не изменилось. Тайлер по-прежнему каждый день подвергается смертельной опасности на границе, а теперь, после нашего взлета, после сладкой эйфории, падать станет еще больнее. Нет, я не переложу на его плечи этот груз, буду нести его сама. Пока справляюсь, смогу и дальше.

Я приподнялась и посмотрела на лицо Тайлера, а он улыбнулся и заправил мне за ухо выбившуюся прядь. Такой счастливый. Он ничего не подозревал.

— Знаешь, Ярс тоже здесь! — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал беспечно. — Его отправили с нами, потому что он эфор звена Колояра, а теперь еще и эфор моего звена.

— Колояр, как я понимаю, тоже здесь, — помрачнел Тай. — Он тебе не досаждает?

— Нет, — махнула я рукой. — После того, как ему объявили бойкот, он ко мне больше не лезет.

Тайлер пристально поглядел на меня: не лукавлю ли я, лишь бы не заставлять его волноваться, но сейчас я говорила чистую правду. Как же приятно — не врать любимому человеку.

— Я рад, что Ярс с вами, — сказал Тайлер. — Очень хочу его увидеть. Но не сегодня. Сегодня я не потеряю ни одной минуты, которую мог бы провести с тобой.

Он потянулся меня поцеловать.

— Тайлер, — прошептала я, отвечая на поцелуй, но тревога уже холодила душу. — Не сегодня… Значит, ты придешь снова? Я безумно рада каждой секунде рядом с тобой, но и боюсь тоже. Если князь Лэггер тебя увидит? Если…

Тай усмехнулся и опрокинул меня на спину, навис сверху, покрыл поцелуями.

— Перестань. Что он мне сделает? Здесь, на границе, где я вольная птица? Пусть попробует сначала поймать того, кто может прыгнуть на несколько миль.

Ох, Тай… Ты все еще недооцениваешь, на что он способен. Если князю Лэггеру понадобится твоя жизнь, он ни перед чем не остановится, чтобы ее забрать.

— И все-таки, умоляю, будь осторожен!

Тайлер, нахмурившись, вгляделся в мое лицо.

— Хорошо, — пообещал он и, медленно подбирая слова, добавил: — Когда меня пристегнули к столбу перед поркой, вы с Лэггером говорили о каком-то договоре… Ты мне ничего так и не объяснила, а я и не настаивал, решив, что о важном ты бы рассказала сама. Кажется, наступило время поговорить.

Слюна во рту сделалась вязкой, так что я едва сумела сглотнуть. Вот так. Прямой вопрос, на который я должна соврать, глядя Тайлеру в глаза.

— У тебя испуганный вид, Алейдис. — Тон Тайлера стал жестким — слишком знакомым, чтобы не насторожиться. — О чем вы договорились?

— О том, что, если у меня дар ткача, я помогу Империи закрыть разрыв на Севере, буду слушаться князя во всем и не вставлять палки в колеса, — быстро проговорила я, признаваясь в полуправде: ведь именно такие условия я сама предложила Лэггеру. — Но пообещала, что, если ты умрешь, я и пальцем не пошевелю.

— О, Аля… — Взгляд Тайлера смягчился.

Он поверил мне. Гадство! А ведь стоило ему надавить чуть сильнее, я бы призналась. И, честно, я жалела, что я, оказывается, неплохая актриса.

— Но, прошу, больше не надо спасать мою жизнь за счет любых обещаний этому уроду. И вообще. Это я должен тебя защищать!

— Тайлер, что за мужское эго! — искренне возмутилась я. — Мы равны в этом вопросе!..

Договорить он мне не дал, накрыв рот поцелуем. А потом тихо сказал:

— Алейдис, мне трудно смириться с тем, что любимая девушка купила мне жизнь ценой своей свободы, части своей души. Больше никогда так не делай! Распорядиться своей жизнью я имею право сам.

Наверняка в преисподней существует отдельный котел для таких бессовестных лгуний, как я. Тайлер заметил, что мне на глаза навернулись слезы, и суровость на его лице немедленно сменилась раскаянием. Он прижался лбом к моему лбу.

— Что я за скотина такая… Аля, прости! Я просто не хочу, чтобы ты была хоть что-то должна этой твари! Только не такой ценой!

— Так, значит, ты клянешься держаться от него подальше? — осторожно перевела я разговор.

— До тех пор, пока тебе не грозит опасность.

Вот упрямый.

— Она мне не грозит! Мы проверим мой дар под охраной целого взвода королевских гвардейцев, а потом… Наверное, князь Данкан должен меня обучить, чтобы я смогла закрыть самый крупный разрыв. А после все закончится. Над границей снова установят щиты, и ты, и все остальные третьекурсники смогут вернуться в Академию.

— Но я все равно буду за тобой приглядывать, пока ты здесь!

Приглядывать будешь за мной, а попадешься на глаза Лэггеру…

— Тай, не надо! Ярс приглядывает. Он отлично справляется!

Тайлер сузил глаза.

— Ярс, значит, приглядывает?

Ох, Тайлер, не к тому человеку ты ревнуешь!

— Ярс держит слово, защищая девушку своего лучшего друга! — воскликнула я.

— Невесту!

Научусь ли я когда-нибудь дышать, когда в груди будто проворачивается острый нож? Так, надо улыбнуться, не отводить взгляд…

— Да.

— Это так тупо — ревновать к лучшему другу, — признал Тайлер и нервно взъерошил волосы. — Но я готов ревновать даже к воздуху, который касается сейчас твоей кожи…

Тайлер притянул меня к себе, и некоторое время мы лежали, обнявшись, согревая друг друга, и я слышала стук его сердца и изо всех сил надеялась, что оно будет биться еще долго-долго, до самой старости.

— Проклятье! — воскликнул Тай. — Совсем забыл! Это первое, о чем я хотел поговорить!

Он подорвался с места и кинулся обшаривать свою куртку, валяющуюся в углу комнаты. Вытащил помятый конверт. Я приподняла бровь.

— Сейчас объясню, — сказал Тайлер.

Он рассказал все, начиная с того момента, когда посетил сгоревший гарнизон. Как разыскивал выживших, как вышел на старого Оларда. «Он жив и здоров!» — внутренне возликовала я, но не перебивала. Тай закончил тем, как по наводке Оларда повстречался с бывшим вестником и раздобыл футляр с документами.

Вот теперь мне сделалось по-настоящему страшно!

— Это письмо… — прошептала я. — От отца?

— Нет, оно от графа Ромера, советника императора, и отправлено в императорскую канцелярию. Прочитай.

Он протянул мне записку с парой строк.

— Я ничего не понимаю, — покачала я головой. — «Я заберу ее утром в столицу»? Речь обо мне? Но это очень странно. Ведь тогда было неизвестно, что у меня запретный дар. Зачем кому-то могла понадобиться обычная девчонка?

Тайлер задумчиво поглаживал тыльную сторону моей ладони.

— Князю Лэггеру? Он не знал, какой у тебя дар, но знал, чья ты дочь. У твоей мамы был запретный дар, и что-то натолкнуло советника на мысль, что запретный дар может быть и у тебя?

— Но зачем я нужна была ему в столице? В качестве кого? Игрушки? Девочки для битья?

У меня мурашки побежали по коже.

— Может быть, тебя должны были отвезти к императору?

— Да нет, бред какой-то… А зачем тогда пытались убить в Академии?

Тайлер, прищурившись, смотрел в стену перед собой, размышляя.

— Предположим, только предположим, что князь Лэггер с самого начала интересовался твоей судьбой как дочери Гвендолин. И, раз уж принц Ивейл и советник отправлялись в гарнизон твоего отца, он мог поручить забрать тебя. Чтобы… Не знаю. Изучить дар? Присмотреться? А что с тобой делать, он бы решил потом. Однако позже случился Прорыв. Полковник Дейрон был объявлен предателем, а его дочь сделалась слишком большой проблемой. Проще было пока спрятать тебя в Академии. Но после у тебя открылся запретный дар, и из большой проблемы ты превратилась в огромную. И не будем забывать о том, что у императора Аврелиана погиб старший сын, наследник. Если он считал виновником твоего отца, он мог отдать приказ убить дочь Дейрона, просто чтобы…

— Облегчить свою боль, — прошептала я. — Это вполне можно понять.

— Но затем вмешались новые обстоятельства.

— Моя невероятная живучесть, — усмехнулась я. — Вернее, мой ледяной эфор, который почему-то был категорически против того, чтобы бесячую Дейрон укокошили на его глазах.

Как ни серьезен был сейчас Тайлер, он не удержался от улыбки.

— И почему же это, действительно? — хмыкнул он.

— Кроме того, стало понятно, что Прорыв на Севере принял угрожающие размеры и князю Данкану в одиночку с ним не справиться и нужен еще один ткач… Поэтому я до сих пор жива! Но это только наши предположения… Я про записку советника. Может, он вообще говорил о какой-то редкой бестии?

— Аля, вспомни, ты не замечала ничего странного за ужином в тот день? Повышенный интерес графа Ромера к тебе?

Я задумалась.

— Ну да, он поболтал со мной, а отцу это не понравилось. Он так погрузился в свои мысли, что за весь вечер ничего не съел и не выпил.

Наши взгляды встретились.

— Они говорили о маме! Кажется, отец догадался, что приезд советника в прошлый раз и смерть мамы — это не совпадение!

— И он вполне мог подслушать разговор Ромера и Ивейла, чтобы узнать больше.

— Отец не стал бы подслушивать! — возмутилась я.

— Даже если на кону жизнь его дочери?

Я схватилась за виски. Голова шла кругом от избытка информации.

— Это все лишь домыслы…

— Пока да, — согласился Тай. — Но мы в начале пути. Я попробую разузнать что-нибудь о судьбе капитана Эберда, того человека, который вернулся вместе с твоим отцом с бесплодных земель сразу перед Прорывом. Если кто-то и видел, что там случилось, то только он.

— И он наверняка мертв!

— Этого мы не знаем!

Я вздохнула и обвила шею Тайлера руками, уткнулась носом в подключичную ямку.

— Спасибо! Спасибо тебе огромное за все!

Тай мягко поцеловал меня в склоненную макушку.

— Сейчас мне надо идти, но я вернусь завтра в это же время.

Так опасно для него. Но кого я обманываю: от одной мысли о том, что завтра я увижу Тайлера снова, за спиной словно выросли крылья.

Я смотрела, как он одевается, застегивает все эти мелкие тугие крючки, и мечтала о том, чтобы они никогда не заканчивались. Но вот Тай наклонился, чтобы в последний раз поцеловать меня. Задержал губы на моих губах: ему тоже тяжело прощаться.

— До завтра…

Мгновение — и человек, которого я люблю всем сердцем, растаял в воздухе. Вот он был — и вот его нет.

Я упала на расстеленное одеяло, вдыхая едва уловимый аромат, оставшийся после Тайлера, и уже мучилась от разлуки.

Глава 20

Я собиралась проскользнуть в душ, а после попробовать уснуть. На отдых оставалось все меньше времени, но завтра ждет трудный день. Князь не поставил меня в известность, когда и как он будет проверять мой дар, но я полагала, что затягивать с этим он не станет.

Я обернулась полотенцем, сунула ноги в ботинки и, стараясь не громыхать подошвами, осторожно двинулась по коридору, когда меня заставил остановиться какой-то тревожащий звук.

Стон? Я замерла и прислушалась. Тихий прерывистый стон раздался снова — он доносился из спальни Вель. Не то чтобы она кричала от боли, звук скорее напоминал… как ни странно, те самые звуки, которые я сама издавала, извиваясь под Тайлером.

Я тряхнула головой: в отношении Вель мои подозрения походили как бред. А вот что похоже на правду, так это то, что подругу мучают кошмары во сне. Я не собиралась вламываться в комнату, но не хотела оставлять Веелу наедине с ее призраками, поэтому постучала в дверь.

— Вель?

Стоны затихли.

— Ты в порядке?

— Да-да, Аля, — хрипло и, как мне показалось, немного испуганно отозвалась Веела. — Иди спать!

— Ладно.

Мне не понравился ее поспешный ответ, поэтому я решила еще немного погодить под дверью. Дурное воображение рисовало мне Колояра, окончательно съехавшего с катушек. Я судорожно соображала, что буду делать, если Вель действительно грозит опасность. Бежать за Ярсом? Я не знаю, где его комната. У меня с собой нет оружия, даже захудалого ножа. Ладно, плевать: в случае чего просто перебужу всех, кто сегодня ночует в гостевом доме!

Я придерживала полотенце у груди и тряслась от холода, выжидая, пока тот, кто спрятался в комнате Веелы, не уверится, что я ушла.

— Вель, все хорошо, — послышался голос…

Ронана? Проклятье! Я невольно закрыла ладонью рот. Рон в спальне у Вель! Я и подумать не могла, что они пойдут на столь серьезный шаг. Веела — аристократка до мозга костей, мне казалось, что ей претит сама мысль о близких отношениях до свадьбы. А Рон! Он всегда был так деликатен и бережен. Сдувал с Веелы пылинки.

Нет, я ни в коем случае не осуждала их. Может быть, сегодня единственная ночь, когда они могли быть вместе. Значит, Вель искренне любит Рона, если ради него готова пойти наперекор воспитанию, отцу, правилам, которые ей вдалбливали в голову с самого рождения.

Я вытащила одну ногу из развязанного ботинка и осторожно опустила ее на пол. Вторую. Взяла ботинки в руки. Слишком уж они громыхают по деревянному полу, а мне ни за что не хотелось бы смущать подругу в такой момент.

— Моя маленькая, моя рыбочка… — задыхаясь, пробормотал Ронан. — Все хорошо? Не больно?

Ох, Рон, ну зачем ты такой громкий! Зажав ботинки под мышкой и свободной рукой прикрыв ухо — будто бы это помогло! — я припустила по коридору в сторону своей комнаты. Ополоснусь утром.

Вот только раннее утро началось со стука в дверь и голоса Ярса.

— Алейдис, это я.

Я завернулась в одеяло и пошлепала открывать. В комнате стоял такой холод, что изо рта вырывались облачка пара. Обычное дело в гарнизоне: камины прогорели, и дом выстыл.

На пороге стоял полностью одетый Ярс и смотрел на меня с плохо скрываемой тревогой.

— Князь Лэггер приказал мне привести тебя в штаб. И велел тебе одеться потеплее.

Ярс запнулся на полуслове и втиснул меня обратно в спальню.

— Аля, я думаю, сегодня тебя ждет испытание. Тебя забирают одну из группы. Я узнал, что вас будет сопровождать небольшой отряд гвардейцев во главе с лейтенантом Ферми. Мне приказано оставаться в гарнизоне.

В глазах Ярса читалось нешуточное отчаяние: он не мог меня защитить.

— Все нормально. — Я изобразила беспечную улыбку. — Мы ведь знали, что так будет. Даже и к лучшему, что так скоро!

— Если ты не ткач? — Ярс вслух произнес тот вопрос, которую мучил меня саму, но я предпочитала малодушно отмахиваться от сомнений.

— Уже жалею, что все тебе рассказала! — проворчала я. — Жить было бы намного проще без этих ваших трагичных взглядов!

— Ваших? — немедленно переспросил Ярс: ну что за человек, сразу цепляется за самое главное.

— Ну да, да… Тай вчера приходил.

— Тайлер! — воскликнул Ярс, покосился на прикрытую дверь и тут же убавил громкость, прошипел: — Слишком опасно для него! Надеюсь, ты это до него донесла?

— Я пыталась… — вздохнула я.

Ярс потер переносицу. Он как никто знал упрямый характер лучшего друга и понимал, что мое «пыталась», конечно, не возымело никакого действия.

— Когда он явится в следующий раз, отправь его ко мне!

— Ага.

— Так вот, если ты не ткач…

Я развела руками.

— Если я не ткач, вполне возможно, что и не вернусь после этой небольшой утренней прогулки.

Мой голос звучал спокойно, хотя страх скручивал внутренности в ледяные узлы.

— Алейдис, я выеду следом, буду держаться позади.

— Среди бескрайних снежных полей ты будешь как на ладони, Ярс.

— Не забывай о моем даре. Я создам вокруг себя пространственный карман, и увидеть получится разве что марево, размытый след, который можно принять за игру солнечного света на снегу.

— Хорошо, — помолчав, согласилась я: все равно ведь он поедет, несмотря на все мои протесты.

И к тому же — кого я обманываю — мне гораздо легче будет пережить сегодняшнее испытание, если я буду знать, что за моей спиной стоит Ярс.

Считает Тайлера упрямым, а сам-то ничуть не лучше! Единственное различие в том, что Тай чересчур прямолинейный и порой прет напролом, а Ярс привык скорее действовать хитростью и обходными маневрами.

Ярс проводил меня к штабному зданию и оставил на крыльце. Собравшись с силами, я зашла в просторную квадратную комнату, которая использовалась для общих собраний и торжественных вечеров, а в обычные дни — в качестве офицерской столовой.

В камине потрескивали дрова, и длинный стол был уже накрыт на троих. В торце сидел князь Лэггер и допивал темный, почти черный настой смолочая. Папа любил этот напиток, который придавал бодрости и отлично согревал в холодное время года, но мне смолочай всегда казался слишком горьким.

Рядом с князем расположился лейтенант Ферми — высокий, светловолосый, с идеальной осанкой и непроницаемым лицом. Сейчас, при свете дня, он показался мне слишком молодым, пожалуй, ненамного старше меня, но внешность бывает обманчива.

Когда я отодвигала стул, чтобы сесть, он приподнялся было, чтобы прийти на помощь, но тут же опустился на место под строгим взглядом князя. Любопытно. Манеры лейтенанта выдавали в нем аристократа: раз и навсегда заученные правила поведения в обществе сработали быстрее, чем разум. Сейчас перед ним кадет, а вовсе не юная леди.

Я молча кивнула обоим мужчинам и придвинула к себе исходящую паром тарелку: перловка с мясом. По мне, так полная гадость, но зато не даст проголодаться долгое время. Каша, смолочай. Кажется, нам всем предстоит длинный день на свежем воздухе.

— Как спалось, кадет Дейрон? — спросил лейтенант Ферми, отломив кусок хлеба.

Он только поддерживал светскую беседу за столом, но каждый нерв в моем теле натянулся как струна.

«Он ничего не знает!»

— Достаточно хорошо, чтобы не заснуть в седле, — сухо ответила я.

— Говорят, твое звено отлично справилось с тренировочным заданием, — продолжил лейтенант. — Уверен, что и сегодняшнее испытание вы выдержите с честью.

Князь Лэггер посмотрел на Ферми, чуть сдвинув брови к переносице.

— Мое звено остается в гарнизоне, — напомнила я, ковыряя ложкой кашу: аппетита совсем не было.

«И откуда бы гвардейскому лейтенанту знать так много о будущем испытании?»

— Нам уже пора трогаться в путь, а не тратить время на пустые разговоры, — бросил князь.

Он поднялся из-за стола.

— Лейтенант, проверьте подчиненных, готовы ли они выдвигаться. Кадет Дейрон, хватит возить ложкой по тарелке! Даю пять минут на то, чтобы закончить завтрак, или отправишься в дорогу голодной!

Глава 21

Когда я вышла на крыльцо, во внутреннем дворе уже собирался отряд гвардейцев. Они седлали лошадей, переговаривались и сыпали грубыми шуточками до тех пор, пока лейтенант Ферми, заметив меня, не подал им знак заткнуться. Как будто я могла услышать что-то новое после тренировок первогодков!

Чуть поодаль, не вступая в беседы с гвардейцами, ожидали двое офицеров-одаренных при полной экипировке, в теплой одежде, со сложенными стиками на поясе. Одаренные игнорировали гвардейцев — не знаю, почему так повелось, но представители этих воинских подразделений на дух друг друга не переносили. Одаренные считали гвардейцев выскочками, ненастоящими бойцами. Облаченные в красивую черную с серебром форму гвардейцы, мол, годились только на то, чтобы красоваться на парадах, а короткие мечи никого не могли защитить на границе. Честно, я думала так же.

Потому и полковник Вир оторвал двух молодых офицеров от дел и приставил охранять наш отряд. Интересно, какие у них дары?

Конюх подвел к крыльцу симпатичную рыжую кобылку, подготовленную для меня, и придержал стремя, предлагая садиться. Но я не торопилась, отыскивая взглядом князя Лэггера. А вот и он —оседлал своего красавца коня, и тот гарцевал, полный энергии и силы. Лэггер о чем-то беседовал с начальником гарнизона: полковник Вир хмурился, сдвинув брови к переносице. Ветер, метнувшийся по двору в мою сторону, донес обрывок фразы: «…почему только ее?..»

— Дайте мне оружие! — крикнула я.

Десятки лиц обернулись ко мне, князь смерил холодным взглядом.

— Зачем, кадет? Оно тебе сейчас не понадобится. Нас ждет небольшая вылазка в бесплодные земли, два шага за периметр границы и обратно.

— Кадет Дейрон права! — вступил в разговор полковник Вир. — Теперь нигде не безопасно! Лейтенант Арви, принесите кадету стик из оружейки.

Он кивнул одному из подчиненных, и тот, спешившись, отправился к зданию арсенала. Со стиком в руках я буду чувствовать себя уверенней. А вот моей уверенности князь как раз и не хотел. Куда проще иметь дело с безоружной и слабой девчонкой. Да только я, в случае чего, собиралась дорого отдать свою жизнь.

Пока я ждала возвращения лейтенанта Арви, сунула руки в карманы накидки: и в толстых перчатках начали подмерзать пальцы, а мне еще всю дорогу держаться за поводья.

В кармане обнаружился какой-то твердый предмет. Стараясь не выдать удивления, я осторожно ощупала его. Лошадка? Да, точно!

«О всеблагой, Тай! Серьезно? Когда ты только успел подложить мне маячок? Невозможный человек!»

А сердце затопило от нежности и благодарности. Конечно, мерцающему ничего не стоит преодолеть огромное расстояние меньше чем за несколько секунд, но ведь Тай не может каждый час прыгать туда-сюда, чтобы проверить, как у меня идут дела?

Хотя кого я обманываю — Тай как раз может… Он вчера не отдохнул и сразу отправился на дежурство, должен был смениться утром и теперь, вместо того чтобы выспаться как следует, собирается…

Я мысленно ахнула и сжала маячок. Надеюсь, Тайлер сумеет так настроить перемещения, чтобы не вывалиться из пространства перед носом князя. Он ведь может наблюдать издалека? Как жаль, что раньше я не нашла времени, чтобы изучить инструкцию к дару мерцающего.

Молодой офицер вернулся со стиком с потертой рукоятью, оплетенной кожаными ремешками, — заслуженный стик, но удобный в руке. Я с благодарностью кивнула и прицепила его к поясу.

— По коням! — крикнул лейтенант Ферми.

И тут же весь двор пришел в движение: гвардейцы седлали лошадей, рекруты тянули тяжелые створки ворот. Я взлетела в седло и потрепала рыжулю по шее. Надо было захватить для лошади кусочек сахара. Когда вернусь, обязательно отблагодарю ее за поездку. Если вернусь…

Выдвинувшись в путь, отряд постепенно растянулся по дороге. Впереди, с двумя гвардейцами по флангам, ехал князь Лэггер. За ним — я, и, так уж получилось, по левую руку от меня — лейтенант Ферми. Двое офицеров-одаренных следовали в арьергарде, защищая нас с тыла.

Я пару раз оглянулась, но, как Ярс и обещал, не увидела никого и ничего кроме бликов солнца на снегу.

Я никогда не пересекала границу бесплодных земель, раньше надежно укрытую щитами, хотя десятки раз проезжала поблизости. Обычно не одна — в сопровождении отца, который издалека показывал мне следы опустошения, оставленного тварями.

И, хотя не существовало никаких пограничных столбов или выставленной охраны, и зимой, и летом несложно было определить, где проходит разделительная черта. Сразу за щитами деревья скрючивались. Двести лет они росли, преодолевая невидимую злую силу. Их стволы корчились и закручивались в спирали. Листва весной вырастала бледная и измененная. Отец привозил мне еловую ветвь с хвоей мягкой, будто вата, кисть рябины, ягоды которой покрывала твердая скорлупа, одуванчик, чей цветок был не желтого, а серого цвета. Но, если растения худо-бедно выживали, ни насекомых, ни птиц не осталось вовсе.

Вот и теперь, зимой, я без труда определила начало бесплодных земель. Чем дальше — тем больше белый снег усеивал серый пепел. А сам снежный наст сделался твердым, как камень, так что лошади, до того проваливавшиеся в сугробы на обочине дороги, теперь ступали по снежной корке, как по земле.

Статическое электричество копилось в воздухе, и стоило пошевелить рукой, как по одежде проскакивали искры. Пахло железом. Этот запах мне всегда напоминал запах крови…

Прежде мы бы не смогли так легко проникнуть за щиты: нужен был оградитель, чтобы их снять. Но теперь мы просто пересекли невидимую черту. Душа болела за все маленькие городки, растянутые вдоль границы, за мирных жителей, которые остались беззащитны перед лицом опасности.

— Почему не попытаться поставить щиты? — ворчал пожилой гвардеец за моей спиной, видно, занятый похожими мыслями.

— Бесполезно, — ответил молодой офицер-одаренный, снизойдя до разговора. — Слишком мощный разрыв у бывшего восточного гарнизона. Энергия уходит в землю, как вода в песок. Изнанка в этих местах просочилась слишком глубоко. Щиты просто выгорают за сутки, даже самые сильные. Мы все ждем, когда разрыв начнет затягиваться, а пока держим оборону.

Сердце будто бы стиснула холодная рука. Я хотела оказаться ткачом, но какой же огромный груз ответственности рухнет на мои плечи…

— Тебе страшно? — спросил лейтенант Ферми, до того всю дорогу молчавший, — но я замечала, что он нет-нет да кидает на меня быстрые взгляды.

— Нет, — соврала я.

— Ты очень смелая, кадет Дейрон.

Если бы…

В отличие от восточного гарнизона, окруженного бескрайними равнинами, западный располагался у подножия холмов. Здесь из земли тут и там торчали огромные валуны, похожие на хребты спящих чудовищ — маленьких и больших, собравшихся группами и отдыхающими поодиночке.

Наш отряд подъехал к одному из таких каменных «лежбищ», князь Лэггер спешился и подал мне знак, чтобы и я спустилась за землю.

— Ждите нас здесь, — велел он отряду. — Я дам кадету Дейрон оглядеться на бесплодных землях. Это займет несколько минут.

Каменный хребет закроет обзор — никто не увидит, чем мы будем заниматься.

Но как же Лэггер станет проверять мой дар? Я ничего не понимала.

Лейтенант Ферми, вопреки приказу, не остался на месте, а двинулся бок о бок со мной. Я покосилась на него с недоумением. Однако князь Лэггер ни слова не сказал своевольному командиру гвардейцев.

Глава 22

Втроем мы обошли выщербленный временем и непогодой валун, выглядевший вблизи еще больше. Порывы ветра трепали полы моей теплой накидки до тех пор, пока мы не встали за природным каменным уступом, заслонившим нас от непогоды.

Здесь было тихо. Хотя я знала, что в нескольких метрах от меня толпятся гвардейцы и где-то неподалеку находится Ярс, но сейчас, когда взору открывались лишь снега и холмы, сердце щемило от одиночества.

И нет, лейтенант Ферми пошел со мной вовсе не для того, чтобы защитить. В какой-то момент, когда мы огибали стену, в моей голове что-то щелкнуло и кусочки мозаики встали на свои места.

— Ты Брайс или Фрейн? — спросила я прямо. — Какой из двух братьев?

Лейтенант Ферми, светловолосый, голубоглазый, как все члены императорской семьи, расплылся в несколько удивленной улыбке.

— Ты ей сказал? — спросил он у князя Лэггера.

Или следует говорить «дяди»?

Тот качнул головой.

— Не стоит считать кадета Дейрон непроходимой дурой, Фрейн, — ответил князь. — Не так уж трудно сложить факты и сделать правильные выводы.

Фрейн. Значит, все-таки младший принц — не зря он показался мне таким молодым. Как там говорила Вель? Он старше нас всего на год? Но почему Веела не узнала своего троюродного брата — вот вопрос. Он так сильно изменился за то время, пока они не виделись? Вырос, возмужал? Ладно, это пока неважно.

— Мы сделаем это сейчас? — спросила я, оглядываясь.

Я очень старалась, чтобы голос звучал сдержанно и ровно.

— Проверим мой дар? Не вижу признаков разрыва. Не то чтобы я знала, как он выглядит…

Вокруг, насколько хватало глаз, только снег. Снег и камни, и далекие холмы, покрытые уродливым лесом.

Князь Лэггер кивнул принцу — он вовсе не лейтенант гвардейцев, и пока это плохо укладывалось в голове — и Фрейн стянул с руки толстую перчатку, а его сиятельный дядя вынул из внутреннего кармана накидки кинжал величиной не больше ладони.

Я, нахмурившись, наблюдала за приготовлениями.

— Серебро, — наставительно сказал князь. — Порезы лучше всегда наносить серебром, меньше вероятность занести инфекцию.

Он будто бы прямо здесь и сейчас уже начал меня обучать. Порезы, значит… По сердцу пробежал холодок.

— Не смотри так удивленно, Алейдис, или я подумаю, что ты не такая умная, как я тебя считаю, — сухо сказал князь. — Ты ведь догадалась, что запретные дары всегда связаны с кровью. Непроверенных осталось два, и через несколько минут мы выясним, какой дар у тебя.

Вот оно что! Я переводила взгляд с Фрейна на кинжал в его руке и обратно. В голове звучали слова ректора: «Мы на самом деле не знаем, открыл ли Ивейл разлом, знаем только, что мог открыть…» Отец тоже узнал об этом и отправил доказательства в футляре, который я не смогла передать генералу Пауэллу.

Тайна, в которую меня, обычную девчонку, вот-вот посвятят. И пути назад не будет. Хотя о чем это я — его и так больше нет.

— Кровь Фрейна откроет разрыв? — воскликнула я.

— Да. А твоя, если ты ткач, закроет, — сказал князь Лэггер.

Князь вынул из кармана флакон, наполненный алой жидкостью, очень похожий на те флаконы, которые он выдал Вееле, когда мы отправились сражаться со скальным вивром. Но ведь в нем не его кровь?

— Конечно, я подстраховался. Если ты не ткач, то нам пригодится кровь князя Данкана.

— Если я не ткач…

Я невольно положила ладонь на пояс, поближе к стику. Князь заметил жест и криво усмехнулся.

— Если ты разрывник, ни одной лишней капли крови не упадет в этих землях, где граница между нашим миром и Изнанкой и без того тонка. Кровь одаренных с запретным даром — опасное оружие и может принести такие разрушения, что мир окажется на краю бездны.

Я поглядела краем глаза на Ферми. То есть Фрейна. Я пыталась понять по его лицу, как он относится ко всему происходящему. Считает нормальным, что одаренных убивают? Молодой лейтенант, хотя я почти не успела его узнать, показался мне нормальным парнем. Сейчас он смотрел на своего дядю с совершенно непроницаемым видом.

— Поэтому — яд, — закончил князь Лэггер. — Чисто. Гуманно.

Яд! Я настолько привыкла к этим крошечным склянкам с противоядием, которое я получала каждый первый день недели, что успела подзабыть: меня незачем убивать, я и так мертва.

— О, — тихо ответила я. — Ясно.

Я снова посмотрела на Фрейна. Тот молчал. Уголок губ князя Лэггера дрогнул в холодной усмешке.

— Сегодня ты не умрешь, Алейдис. Я еще не решил, что с тобой делать.

Как мило. Еще не наигрался со мной? Еще не налюбовался на улыбку, которую я получила в наследство от Гвендолин Эйме? Еще не все комбинации, в которых я могла бы принести ему пользу, прокрутил в голове?

Но если от князя я и не ждала ни капли человечности, Фрейн своей молчаливой отстраненностью пугал меня сейчас сильнее своего сиятельного дяди.

— Тогда приступим, — отважилась я.

Князь убрал флакон с кровью Данкана и вместо него взял в руки склянку с заживляющей мазью. Я ее сразу узнала, что неудивительно: именно такие используют целители в Тирн-а-Тор. Сколько раз я сама наносила прохладную мазь, пахнущую мятой, на собственные порезы и ссадины. Лэггер кивнул Фрейну, и тот чиркнул кончиком кинжала по пальцу. Выступила капля крови. Всего-то крошечная капля. Неужели ее достаточно?

Для создания небольшого локального разрыва и проверки моего дара — видимо, да. А если бы крови было больше? Сильная рана? Смертельная рана, когда почти вся кровь покидает тело и просачивается в землю? Какой величины разрыв откроется тогда?

Фрейн стряхнул каплю. Алое пятнышко отчетливо выделялось на сером снегу. Сначала ничего не происходило, а потом от пятнышка вверх потянулся пар, будто кровь превратилась в кипяток.

— Началось, — негромко сказал князь. — Давайте-ка шаг назад. Фрейн, передай мне кинжал и смажь порез мазью.

Принц послушался. Пока он втирал в ранку заживляющее снадобье — ни одной капли крови не будет пролито напрасно! — князь подошел ко мне, взял за руку и занес лезвие над моей ладонью.

— Я сама! — Я дернула руку, но он держал крепко.

— Ты сможешь что-либо делать сама только после обучения у Данкана, — отрезал он.

Пока он говорил, пар, исходящий от алого пятнышка, струился уже не только вверх, но и в стороны, будто дымный ручеек.

— Но… О Всеблагой! Не могу я быть разрывником! — воскликнула я. — Я столько раз ранилась! И моя кровь не создала ни одного разрыва!

— Разрывы открываются не просто кровью, — раздраженно ответил князь. — Только в зонах древнего шва между нашим миром и Изнанкой. Эти места сами по себе магически истончены… Сейчас не время для лекций, Алейдис! Все узнаешь во время обучения! Теперь будь внимательна!

Пар потемнел, сделался почти черным. Он расползся по земле дымной трещиной, извиваясь и распадаясь лучами. Что же мне это напоминало? Точно! Будто бы по тонкой корке льда на поверхности озера ударили со всей силы и лед треснул и подался во все стороны, готовясь выпустить наружу воду. Ил. Водоросли. И тварей, что водятся на глубине…

Разрыв змеился в метре от моих ног. Я думала, что смогу все выдержать, но теперь с трудом проталкивала воздух в легкие. Ужас сковал меня. Если бы не князь, который грубо подтолкнул меня вперед, я бы, наверное, не смогла сделать и шага.

Он сам порезал мне палец и сам встряхнул моей рукой, окропляя разрыв.

Я зажмурилась. Сердце отсчитывало удары. Как скоро кровь должна подействовать? Князь по-прежнему крепко держал меня за локоть и не произносил ни слова, а понять что-либо по его напряженному дыханию было невозможно.

Фрейн встал рядом.

— Что же, — задумчиво сказал он. — Похоже, у нас появился новый ткач. А у меня — невеста.

Я распахнула глаза. От дымной трещины не осталось и следа! И теперь я уже жалела, что не решилась посмотреть, как будет затягиваться разрыв. Я сделала это? Серьезно?

Я поднесла ладонь к лицу и посмотрела на каплю крови, выступившую на пальце, новым взглядом. В моих венах течет спасение для всех жителей Севера! Бездна, тьма и Всеблагой! Мамочки дорогие!

Из-за потрясения до меня не сразу дошел смысл слов Фрейна. Но мгновение спустя они ударили меня в самое сердце. Жених. Проклятье!

Князь между тем забрал баночку с мазью у принца и протянул мне.

— Позаботься о себе, — сухо приказал он. — Твоя кровь слишком ценна, чтобы терять даром хотя бы каплю. Она понадобится, когда мы поедем закрывать Разрыв к восточному гарнизону.

Что? Закрывать Разрыв? Огромный разрыв, из-за которого все силы империи стянуты на Север?

— Но ведь я не умею… — прошептала я.

Князь Лэггер махнул рукой.

— Данкан в пути. Будет учить тебя в процессе. Нет времени ждать. Или ты думала, что я привез тебя на Север лишь для того, чтобы проверить дар?

Именно так я и думала. Видимо, ошиблась.

Внутри меня колотила дрожь, но я старалась держать плечи прямо, а подбородок высоко поднятым. Я не одна. Тайлер поблизости, и Ярс рядом. И мои друзья.

На земле у моих ног не осталось и следа разлома. Я справлюсь! Я должна!

— Ваше сиятельство!..

Из-за скального выступа внезапно выскочил гвардеец, да не один. Их заявилась целая толпа, и лейтенанты-одаренные с ними.

— Как вы посмели… — прошипел князь, но лейтенант Арви не дал ему договорить.

— Твари! Наступают с востока. Большое стадо хримов. Надо убираться!

Хримы. Ледяные твари! Мне и знакомства с одной-единственной за глаза хватило, а сейчас приближается целое стадо.

— Уходим! — кивнул Лэггер.

Глава 23

Я сорвала с пояса стик, радуясь тому, что смогу защитить себя сама. В отличие от Фрейна, который схватился за короткий меч, но против ледяной брони он что зубочистка.

Князь Лэггер тоже развернул стик, выполненный из такого сверкающего сплава, что смотреть на него было больно глазам.

— В приоритете защита принца Фрейна, — рявкнул князь. — Ни одна капля крови не должна упасть на землю! Кадет Дейрон тоже не должна пострадать!

Лейтенант Арви, направлявшийся в мою сторону, резко повернулся к тому, кого он знал как Ферми. И второй одаренный, чьего имени я не знала, удивленно уставился на Фрейна. Для гвардейцев, однако, не стала сюрпризом личность их командира. Вот только, судя по побледневшим лицам, они не ожидали, что принца придется защищать ценой своих жизней.

Да кто вообще додумался отправлять на границу этих хлыщей, которым бы только красоваться на парадах и в эскортах. Лейтенанты-одаренные переглянулись. Яснее ясного, о чем оба думали: «Защитнички фиговы! Спасай их теперь!»

Осознание заняло не больше пары секунд, и вот лейтенант Арви кивнул.

— За мной, ваше высочество. Держитесь рядом. Ваше сиятельство, у меня дар краткосрочного предвиденья, принцу Фрейну будет безопаснее рядом со мной.

Князь Лэггер подтолкнул меня в спину, без слов давая понять, что пора торопиться. По правую руку от меня пристроился второй одаренный.

— Тебе удобно держать стик обратным хватом? — быстро спросил он. — Трудно для новичка!

— Нормально, — огрызнулась я. — Мой эфор предпочитал сразу учить сложному, чтобы потом не переучивать.

— Ладно, — хмыкнул он. — Суровая малявка. Не отставай.

В центре группы шел Фрейн под охраной Арви. Бок о бок с ним — князь Лэггер и второй лейтенант. Надо обязательно узнать его имя! Гвардейцы окружили нас кольцом.

Мы обогнули серый бок валуна и увидели, что наши лошади без оглядки удирают прочь. Даже обученные животные, а гарнизонных лошадок с рождения приучают к запахам и звукам бесплодных земель, не выдержали напряжения. Они неслись не разбирая дороги, лишь бы убраться подальше от приближающегося с востока стада хримов, чья ледяная броня сверкала на солнце тысячами алмазных граней.

Князь Лэггер выругался. Время было упущено. Теперь только битва. Четверо одаренных, считая самого князя — мы хотя бы умели обращаться со стиками. И довольно бесполезное растерянное воинство, ощетинившееся шпильками — иначе не скажешь — такими хримам только за ухом щекотать.

— Семь тварей! — пересчитал Арви. — Тейн, я буду подсказывать, ты бей.

Он возвысил голос.

— Дыхание хримов — мгновенная смерть! Держитесь подальше от морды! Бейте между пластин! Выше высочество, двигайтесь за мной след в след!

Фрейн поморщился, но кивнул.

— Кадет Дейрон не должна пострадать! — напомнил он, напряженно глядя на приближающееся стадо.

— Кадет Дейрон сумеет за себя постоять! — вытолкнула я сквозь сжатые зубы. — Беспокойтесь о себе!

Слежавшийся в камень снег вылетал фонтанами из-под острых копыт обезумевших бестий. Запах крови — вот что их привлекло! Я с яростью покосилась на Лэггера: как можно быть настолько самонадеянным? И что, проклятие, он делает?!

Князь вспорол ножом ладонь и зажал кулак, стараясь удержать кровь, но она все равно просачивалась и капала к его ногам. Он неторопливо убрал кинжал и пошел прочь, за пределы охранного круга, составленного из гвардейцев, ближе к тварям.

— Что он делает? — ошарашенно прошипел Тейн, тот самый, что держался рядом.

Но на выяснения не оставалось времени.

— Тейн, на три часа. Сейчас!

Тейн метнулся стрелой, очертания его формы смазались, превратились в темное пятно. Суперскорость — вот его дар!

Я еще успела увидеть, как он упал на спину и его стик добрался до тонких пластин твари на брюхе, но не сумел их пробить. Хрим понесся вперед, лишь каким-то чудом не снеся Тейну копытом полголовы.

А потом разверзлась бездна.

Я закрутила стик, как учил Тайлер. Пока он вращается, как лопасти мельницы, у меня есть несколько секунд, чтобы оглядеться и принять решение.

Слева послышался вопль и почти мгновенно оборвался. Следом раздался хруст. То, что секунду назад было гвардейцем — человеком из плоти и крови, — разлетелось ледяными ошметками алого цвета, и хрим пробежал по ним, разбивая в крошку.

Я отвлеклась всего-то на секунду, и это едва не стало роковой ошибкой. Арви, предчувствуя беду, рванул наперехват, но тут же буквально из пустоты вывалился Ярс и опрокинул меня на землю, уводя из-под морозного дыхания хрима.

— Кадет Ярс? — узнал его лейтенант. — Ты как здесь?..

— Прости, что долго. — Ярс скользил по мне взглядом, выискивая признаки обморожения или ран. — Трусливая лошадь понесла. Возвращался пешком!

Он вскочил на ноги и поставил меня.

— Лейтенант Арви, я в вашем распор…

Вопль. Хруст. Брызги замороженной плоти. Еще один гвардеец.

— Ярс, на шесть часов!

На равнине, всего несколько минут назад безмолвной и спокойной, словно открылись ворота в преисподнюю. Крики, стоны, лязг оружия, рев тварей, в котором тонули короткие приказы Арви. Он успевал и уводить бледного Фрейна прямо из-под носа хримов, и заранее выдавать перемещение бестий, что очень помогало в бою.

Я кружилась волчком, подмечая многое и не забывая держаться сбоку от быстрых, но маломаневренных хримов.

Тейну все же удалось завалить одного.

Князь Лэггер взмахнул рукой в опасной близости от морды второго. Тот лязгнул зубами, силясь поймать пастью кровавые капли. Поймал и замер, пялясь в глаза князю. Вот оно что! Я могла бы и сразу догадаться! Мгновение спустя хрим встряхнулся, развернул шипастый хвост и ударил им по своему же собрату.

— Аля! Сзади! — рявкнул Ярс, отбиваясь от не самого крупного, зато шустрого хрима. — Да очнись же!

Я развернулась, одновременно занося стик и пригибаясь, заранее просчитывая удар. По глазам, под подбородок или…

Кто бы мне дал ударить! Я зашипела от негодования, сбитая с ног и прижатая к земле. Сколько можно меня валять, как какую-то варежку!

Сильные руки перевернули меня на спину, а пронзительные синие глаза обеспокоенно обшарили на предмет повреждений.

— Ни на час нельзя упускать из вида эту девчонку, — буркнул Тай шутливо: на его лице читалось облегчение, а я пыталась отдышаться и привыкнуть к мысли, что он рядом.

Он рядом! Он пришел! Тайлер!

— Тай… — прошептала я.

Вокруг кипела битва, в паре метров от нас копыта хрима взбивали снег, люди кричали от ярости и боли, а мы застыли, будто бы умели останавливать время. Словно сама смерть сейчас не властна над нами.

Я осторожно коснулась ладонью колючей теплой щеки. Тайлер.

Отрезвление наступило секундой спустя, когда Тейн и Ярс скрестили стики, отталкивая прочь уродливую морду, и морозное дыхание хрима развеялось в воздухе, не задев нас.

— Тай! Включи мозги! — рыкнул Ярс, вздергивая на ноги сначала его, а сразу следом меня.

— Какое радушное приветствие, дружище! — расплылся в улыбке Тайлер, раскладывая Ласточку.

Их ладони встретились в быстром крепком рукопожатии. И тут же Тай отбросил меня за спину и добил хрима метким ударом в шею.

— Рад видеть, лейтенант Эйсхард! — крикнул Арви, раззадоренный азартом битвы. — Ты как никогда кстати!

Бездна! Бездна и тьма! Князь Лэггер стремительно повернулся и, прищурившись, уставился на Тайлера. На меня. На Тайлера.

Но вокруг бушевал хаос битвы. Гибли люди. Каждый стик мог склонить чашу весов в сторону победы. Если бы не Ярс и Тайлер, долго мы бы не продержались.

— Лейтенант Эйсхард, слушайтесь приказов лейтенанта Арви, — проорал Лэггер сквозь несмолкаемый гвалт сражения.

Тайлер отвернулся, не сказав ни слова, но кивнул Арви и стоящему за его плечом Фрейну, цветом лица походившему на привидение.

— Все нормально, парень, — пренебрежительно успокоил принца мой любимый. — Кто же вас таких необученных в бой посылает!

Я почти рассмеялась. Почти.

Однако в следующую секунду сделалось не до смеха. Не знаю, как Арви с его даром предвиденья прозевал атаку хрима — или он не справлялся, стараясь удержать в голове слишком много маневров. Сбоку выросла ледяная тварь и пронеслась мимо, пройдясь зазубренными ледяными пластинами по руке Фрейна, раздирая толстую шерстяную ткань.

Ранен? Нет, слава Всеблагому! Нам только крови разрывателя сейчас не хватало! Тогда всем конец.

— Тайлер, спаси его! — крикнула я, пока хрим разворачивался для убийственной атаки.

Глава 24

В эту минуту я отчетливо поняла, почему же так сильно люблю этого человека. Не потому даже, что он всегда оказывается рядом в самые страшные моменты моей жизни и всегда держит слово. Не потому, что от одного вида его статной фигуры и мужественного лица у меня жар разливается по телу. И не потому, что он — такой умный и замечательный — полюбил обычную девчонку. Все это вместе, и еще — доверие. Только просьбы самых близких людей выполняют без тени сомнения.

Когда я крикнула, Тайлер не стал ни о чем спрашивать. Он в мгновение ока перенесся к Фрейну и встал перед ним, закрыв собой.

Тай удерживал стик обеими руками, как щит, крепко уперся ногами в землю, чуть подался вперед, будто преодолевая сильный ветер. Прямо на него со скоростью торнадо неслась сияющая смерть в ледяных доспехах. Тайлер не успевал ударить. А я от ужаса на миг забыла, что второй дар Тая — оградитель и сейчас он укрыл себя и принца защитным полем. Крик застыл в горле, когда огромная туша на полном ходу врезалась в грудь Тайлера.

В моем перепуганном воображении я уже видела, как хрим опрокинул его на снег и растоптал.

В реальности — тварь ударилась о невидимый щит, как о стену, и затрясла головой. Не давая хриму очухаться, Тайлер скользнул вбок и прикончил его одним ударом.

— Охренеть… — выдохнул Арви, потрясенный увиденным. — Вот это выдержка.

Но отвлекаться было некогда: битва продолжалась.

— Осталось четыре хрима! — рявкнул он. — Собрались!

Коротко оглянулся на Фрейна.

— Не отставай.

Ярс бился в паре с Тейном. Не переставая ставить блоки и атаковать, он прокричал:

— Мне нужно три минуты, чтобы создать укрытие! Тай, страхуешь?

— Аля, за мной! — приказал Тайлер. — Поможешь!

Я невольно улыбнулась. Я прекрасно знала, что у него на уме: он сможет лучше за мной приглядывать, когда я рядом, но как настоящий командир он замаскировал заботу под необходимость — якобы это ему нужна моя помощь.

Мы встали бок о бок, как на тренировках. Как на практикуме, когда он, мой эфор, показывал атакующие техники.

— Выше лезвие, кадет Дейрон, — скомандовал он. — Правую руку ниже. Молодец.

Ярс уже со всех ног бежал к подножию валуна, чтобы сотворить рядом с каменной стеной пространственный карман. Отличная идея: спрятать оставшихся в живых гвардейцев и Фрейна, которые только тормозили бой.

— Осталось три! — услышала я голос Арви.

Это вселяло надежду.

— Укрытие готово!

Гвардейцы, однако, не смели бросать на произвол судьбы принца, а тот не торопился отдать приказ. Я с досадой повернулась в его сторону: Фрейн наблюдал за тем, как я бьюсь, и казался полностью завороженным этим зрелищем. Было бы на что смотреть: волосы растрепались и намокли от снега, щеки раскраснелись.

— Прячьтесь! — заорала я, не скрывая раздражения: ну что за дубина.

— Отряд, отступаем! — пришел в себя Фрейн. — Кадет Дейрон, ты тоже!

Ага, разбежалась. Я проигнорировала приказ. Он мне не командир. Он мне никто, чтобы я послушалась хоть слова.

Я выдохнула с облегчением, лишь когда последний гвардеец, хромая, скрылся в зыбком мареве пространственного кармана. Твари туда не сунутся. На поле битвы нас осталось шестеро против трех хримов: отличный расклад! Причем одна из тварей слушалась Лэггера и билась на нашей стороне.

Пока Ярс, Тейн и Арви держали оборону, Тайлер обнял меня, укрыв щитом.

— Тай, не время отдыхать!

— Отдышись! Аля, это приказ!

Что же… Ладно. Признаюсь, я действительно держалась из последних сил. Первый настоящий бой проехался по мне будто груженая камнями телега. Каждый нерв в теле дрожал и горел огнем. Однако еще ничего не кончилось, и я не собиралась сдаваться.

— Все, все, я готова, — пробормотала я минуту спустя.

Краешек губ Тайлера скользнул вверх в неповторимой ироничной усмешке, будто он хотел сказать: «Что за неугомонная девчонка!»

— Хорошо, — вслух согласился он. — Сейчас сниму щит. Но я кое-что придумал. Помнишь технику «огонь и бабочка»? Мы так и не успели опробовать на практикуме.

— Приманка для твари? — вспомнила я. — Замечательно! Мне нравится!

— Твой энтузиазм меня пугает! — с восторгом сказал Тай и поцеловал меня в лоб. — Я «бабочка».

— А я «огонь»! — кивнула я. — Спасибо!

— За что? — вскинул брови Тай.

— За то, что не считаешь слабой. За то, что продолжаешь учить!

Князь Лэггер и принц Фрейн предпочли бы упрятать меня теперь в безопасное место, будто я какая-то полезная, но бестолковая вещица, не имеющая собственного голоса. Вот и еще одна причина моей бесконечной любви к Тайлеру.

— На счет три — расходимся. Один. Два. Три…

Тайлер бросился к морде хрима, отвлекая его на себя. Тварь, выбравшая целью Ярса, свернула с пути и переключилась на наглого человечишку. Тай делал обманные выпады, выманивая хрима на открытый участок, подальше от остальных одаренных, разворачивая его так, чтобы я без труда смогла нанести смертельный удар в слабо защищенное пластинами брюхо.

— Бей! Давай!

И я не подвела. Мой стик — тяжелый, успевший оттянуть руку за время битвы — обладал хорошей пробивной силой. Под острием треснула тонкая корка ледяного панциря, и отравленное лезвие вошло в плоть хрима.

Наверное, никогда не сумею привыкнуть к моменту, когда тварь, полная смертоубийственной ярости, обращается просто в тело, лишь в гору плоти и мышц.

Но чего я точно никак не ожидала, так это восхищенного свиста за моей спиной. Я резко развернулась и увидела, что битва завершилась. Ярс, Тейн и Арви прикончили второго хрима, а князь Лэггер как раз выдергивал стик из третьего: сам подчинил, сам уничтожил — очень удобно.

— Поздравляю с боевым крещением, кадет Дейрон! — крикнул Арви.

Тайлер подошел сзади, положил ладонь мне на поясницу, ненавязчиво страхуя, на случай если у меня закружится голова от переживаний.

— Ты как?

Я кивнула, борясь с дурнотой.

— Горжусь тобой, — и добавил тихо-тихо, так, чтобы услышала только я: — Люблю тебя.

…Спустя каких-то полчаса на вытоптанной до земли площадке, усеянной кровавыми ошметками тел, собрались выжившие. От отряда осталось меньше половины, и, если бы не Тай и Ярс, жертв было бы гораздо больше.

Поблизости сбились в кучку перепуганные лошади, которые, к счастью, не успели удрать далеко. Так как они находились в пределах видимости, Тайлер бликнул к ним и вернул, оседлав вожака стаи.

Пора возвращаться в гарнизон. Поскорей бы! Я нервничала из-за того, что князь Лэггер молчал, задумчиво поглядывая на Тайлера.

Оставь же ты его в покое, скотина! Он ведь только что спас драгоценную задницу принца Фрейна!

Фрейн стремительно направился к Тайлеру и протянул ему руку.

— Благодарю! Если бы не вы, лейтенант Эйсхард…

Тай ответил на рукопожатие и слегка улыбнулся.

— Благодарите кадета Дейрон.

— О, и ее тоже, всенепременно!

Фрейн огляделся, выискивая меня взглядом, а я поспешила спрятаться за спину Тайлера. Обойдусь без благодарности!

— Лейтенант Эйсхард… — Князь Лэггер принял какое-то решение, и его громкий голос далеко распространился в морозном воздухе. — Сегодня вечером в гарнизоне состоится прием в честь воинов, одержавших победу. Вы оказали большую услугу, смею сказать, императорской семье. Буду признателен, если вы почтите вечер своим присутствием.

У меня закололо сердце от нехорошего предчувствия.

— Да-да, — подхватил Фрейн. — Отличная идея! Приходите! Я буду рад вас видеть.

— Я придумаю, как наградить лейтенанта Эйсхарда за его мужество, — сказал Лэггер, в упор глядя на Тайлера холодными блеклыми глазами.

О нет…

— Тай, не приходи, не нужно, — выдохнула я чуть слышно, мысленно молясь Всеблагому, чтобы этот упрямец послушался меня хотя бы раз в жизни. — Я тебя очень прошу!

— Само собой, кадет Дейрон тоже будет присутствовать, — продолжил князь, и в его сухой голос пробилась злая ирония. — Можно сказать, она станет главной персоной вечера. Без нее он бы не состоялся.

— Тай, прошу… — Я вцепилась помертвевшими пальцами в его ладонь — и плевать, если кто-то увидит!

Тайлер осторожно сжал мои пальцы и сказал:

— Конечно, я приду.

Я чуть не застонала от отчаяния. Конечно, придет. Конечно. И вовсе не ради награды. Намек на меня как на главную звезду вечера сбил его с толку. Тай боится за меня. Проклятие!

Глава 25

Поредевший, потрепанный отряд возвращался в гарнизон в гнетущей тишине. Сердце болезненно сжалось, когда я пересчитала лошадей, оставшихся без всадников: двенадцать. На два человека больше, чем оставшихся в живых. И мы даже не сможем забрать их тела, чтобы предать огню и почтить память: тел не осталось.

Выжившие гвардейцы, погруженные в мрачное молчание, вели под уздцы лошадей погибших товарищей.

Я хотела ехать рядом с Ярсом, чтобы спросить у него, не успел ли он предупредить Тайлера о моей вынужденной помолвке, прежде чем Тай вернулся в лагерь, но князь Лэггер обернулся и взглядом приказал не отставать и следовать за ним. Пришлось подчиниться, чтобы не накликать неприятностей на голову Ярса.

До гарнизона оставалось несколько минут верхом, и отряд уже некоторое время продвигался по относительно безопасной территории приграничья, когда князь заговорил. В его голосе звенела сталь. Он обращался к Фрейну, но я, едущая в паре метров позади, слышала каждое слово.

— Ваше высочество, я был бы признателен, если бы в будущем вы воздержались от решений, могущих повлечь за собой государственные катастрофы.

Как официально и холодно. Фрейн расправил плечи и ответил под стать дяде, не собираясь оправдываться:

— Я не собирался геройствовать, ваше сиятельство. Не забывайте, что я и прежде бывал на границе — на востоке и юге. Мой отец сам отправлял меня. Не думаю, что позволил себе нечто недопустимое. Место казалось безопасным, я находился под охраной, всего в получасе от гарнизона. Никто не ожидал нападения.

Вот оно что: принц настоял на своем присутствии на испытании, а князь, который привык, что ему подчиняются, на этот раз не смог совладать с венценосным племянником.

— На востоке и на юге, — согласился он, цедя слова сквозь зубы. — Но не на севере. И это было до того, как погиб ваш брат. До того, как север превратился в арену для выживания…

— Вы знаете не хуже меня, — перебил Фрейн, и я невольно прикусила губу: перечить князю было смертельно опасно, конечно, если ты не принц. — Знаете, что лучше всего разрыв открывает свежая, живая кровь. Даже в зачарованных магией флаконах она не хранится долго. Ваши усилия могли обернуться прахом, вы бы только напрасно рисковали жизнью ткача!

Ткача. Вот кто я для него.

Фрейн, решив, что это слово прозвучало слишком громко, обернулся. Я придержала рыжулю, отставая, и сделала вид, что меня очень занимает вид появившегося на краю леса гарнизона. Но стоило принцу отвернуться, я снова припустила следом. Может, удастся узнать нечто полезное для оппозиции уже сейчас?

Но услышала я совсем не то, что ожидала.

— Фрейн, я знаю тебя с младенчества, — уставшим голосом сказал Лэггер, на секунду превращаясь из сурового князя, который дергает за тысячи ниточек, заставляя толпы людей плясать под свою дудку, в обычного человека. — Кого ты пытаешь обмануть. Ты просто хотел своими глазами посмотреть на нее.

Я так вцепилась в поводья рыжули, что бедная лошадка споткнулась и замотала головой.

— Да. — Фрейн тоже ненадолго скинул маску. — Я хотел посмотреть на нее. Разве не странно — обручиться с кем-то, кого даже не видел?

А можно я просто съеду с дороги и помчусь куда глаза глядят? Лучше всего — в лагерь в десяти милях к востоку. Отыскать Тайлера, спрятать лицо у него на груди и укрыться в объятиях. Я рассталась с ним меньше часа назад, а уже дышать без него не могла.

Фрейн снова нервно оглянулся — я едва успела отвести взгляд.

— Я… впечатлен ее мужеством. Она не из тех, кто прячется за чужие спины.

Поразительно: принц способен на честность? Я невольно подалась вперед, боясь упустить хоть слово. Он молод, его человечность могли уничтожить не до конца, хотя и изуродовали порядком его душу. Но ведь и Вель считала нормальным убийства одаренных, а ей я доверяю.

— Значит, отказываться от женитьбы не станете, — удовлетворенно хмыкнул князь. — Но только, ваше высочество, хочу предупредить, что это муж должен быть сильнее жены, а не наоборот. Следовать на шаг впереди, а ее, если позволите такое сравнение, крепко держать в кулаке.

Я до боли сжала челюсти. Держать в кулаке, говоришь? Именно так ты поступаешь со своей женой и дочерью?

— Я вас услышал, — ответил Фрейн через паузу.

У меня опустились плечи.

Ворота гарнизона распахнулись при нашем появлении: дежурный увидел приближающийся отряд с дозорной башни. На крыльце штаба ожидал полковник Вир, его сумрачный взгляд первым делом отыскал лейтенантов Тейна и Арви, потом меня. Прищурившись, он посмотрел на князя.

— Полагаю, теперь вы жалеете, что не вняли моему предупреждению?

— Я не о чем не жалею! — выплюнул князь Лэггер.

Он спешился и кинул поводья подоспевшему конюху едва ли не в лицо.

— Не имею такой привычки!

Фрейн спрыгнул на землю и сделал было шаг в мою сторону, но тут на моей шее с писком повисла Веела, за ее спиной высился Ронан, который помялся, но потом заключил в объятия и меня, и ее.

— Я чуть с ума не сошла от волнения! — воскликнула Вель. — Когда дежурный сказал, что возвращаются не все, что ведут лошадей без всадников!..

Подруга от переизбытка чувств растеряла слова, но тут же снова встрепенулась, начала оглядываться:

— А командир Ярс? О, вот же он. Все в порядке!

Я чуть отстранилась и сказала:

— Вель, мне нужно с тобой поговорить. Наедине. Прости, Рон.

— Девчачьи секретики, — прогудел он. — Понимаю!

На щеках Вель выступили алые пятна смущения.

— Ты что… Ты слышала ночью…

Я сжала ее ладони в своих руках, успокаивая. В личную жизнь Вель я лезть не собиралась, хотя и ужасно переживала за подругу.

— Нет, я хочу спросить о принце Фрейне. И Брайсе. Если позволишь.

Гладкий фарфоровый лоб Веелы изломала морщинка.

— Да, конечно. — Вель не понимала, с чего бы вдруг мне заводить разговор о принце, а значит, действительно не узнала троюродного брата. — В штабе накрыли столы к обеду, но сразу после можно пойти в мою комнату.

И поспешно добавила:

— Нет, лучше в твою.

Ронан накрыл своими огромными ладонями плечи Веелы, точно желая спрятать ее от всего мира, защитить, а на его добродушном лице проступила такая нежность, что мне, как бы я ни волновалась о собственной судьбе, до боли сделалось жаль их обреченной любви.

Глава 26

За обедом в штабе кроме нас, кадетов Тирн-а-Тор, «проявивших доблесть, заслуживающую поощрения», собрались все офицеры Гарнизона — семеро человек — и пятеро старших сержантов. Больше, чем на любом из нынешних форпостов, удерживающих границу. Западный гарнизон сейчас был самым укрепленным местом на Севере.

Большинство присутствующих окружили Арви и Тейна, для этого даже пришлось подставить лишние стулья и потесниться. Всем не терпелось узнать, что произошло во время утренней вылазки.

Фрейн и князь Лэггер как ни в чем не бывало уединились за отдельным столом. Сиятельство наверняка предупредил наших сопровождающих, чтобы они молчали о настоящей личности лейтенанта Ферми.

Веела, сидевшая рядом со мной, пристально вглядывалась в светловолосого голубоглазого парня, но, судя по тому, как она хмурилась, все равно не признавала.

— Почему учения проводили только для кадета Дейрон? — завел Лесли свою любимую песенку.

— Вероятно, нас хотели обучать по очереди, — соврала я не моргнув глазом: нытье Лесли действовало на нервы. — Но после сегодняшней катастрофы планы изменились.

«Напрактикуешься вдоволь, когда нас отправят к восточному гарнизону закрывать разрыв!» — мрачно добавила я про себя.

Примостившиеся на дальнем конце длинного стола Вернон и его парни молча глотали картофельное рагу и пялились на меня. Колояр, в отличие от Лесли, ныть не станет, но в прищуренных глазах читался тот же вопрос: «Почему эта пигалица, а не я?».

Прежде чем военные, присутствующие в зале, разошлись по делам, князь Лэггер привлек их внимание, постучав ложечкой по стакану.

— Жду всех доблестных защитников Севера на торжественном вечере, на котором я сделаю важное объявление.

Фрейн посмотрел на меня и улыбнулся. По сердцу пробежал холодок. Неужели все решено? Из гарнизона я уеду невестой принца? Только не это…

Я стиснула вилку и нашла взглядом Ярса, а он, будто почувствовал, посмотрел на меня. «Что же мы натворили? — мысленно спросила я его. — Что же теперь делать? Как предупредить Тая?» Ярс качнул головой. У него тоже не нашлось ответов.

Моя комната на время превратилась в убежище, где мы с Веелой спрятались от всего мира. Забрались на кровать и укрылись одеялом, чтобы согреться.

Все это так напомнило мне мои детские мечты. Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, я любила, забравшись в постель, грезить перед сном о лучшей подруге, с которой мы сплетничаем обо всем на свете, но больше всего о балах и женихах. Кто бы мог подумать, что мои желания исполнятся таким уродливым образом!

— Я его не узнаю, — сразу сказала Вель, словно продолжив начатый перед обедом разговор. — Хотя сразу, когда увидела, подумала, что он очень похож на Фрейна. И похож, и не похож. Глаза, волосы, овал лица… Но нос больше и губы другие.

Она села прямо, впуская холод под одеяло, так что я, пригревшаяся и чуть-чуть разморенная после мороза и сытного обеда, недовольно заворчала и уложила Веелу обратно на подушку.

— Слушай, а ты не видела у него на груди флакона с кровью? — спросила Вель.

Она больше не пыталась вылезти наружу, повернулась набок лицом ко мне.

Я пожала плечами. Если Фрейн и носил флакон на груди, тот был надежно скрыт одеждой.

— А что?

— Да вот думаю… В закрытых лабораториях моего дяди постоянно изучают свойства крови одаренных, а потом появляются новые артефакты вроде эхо-кварцев. Еще несколько месяцев назад ничего подобного и в помине не было. Что, если они научились использовать кровь людей с даром иллюзий для того, чтобы создавать личины?

— Хм… Это имеет смысл. Но разве кровь не должна выдыхаться во флаконе? Терять свойства?

— Возможно. Но Фрейну и не надо долго носить чужое лицо. Кажется, отец собирается сегодня раскрыть его инкогнито.

Веела тревожно посмотрела на меня.

— И сообщить о помолвке…

Сердце скрутило болью, но я ведь знала, что так будет.

— Ты можешь мне рассказать, что он за человек? — спросила я.

После подслушанного по дороге разговора я надеялась, что Фрейн не так плох. Что, если получится склонить его на свою сторону?

— Я с ним мало общалась. — Веела покачала головой. — Но, если он такой же, как Брайс… Я не просто так сопротивлялась нашей свадьбе.

Веела вздохнула и стиснула губы: похоже, она ужасно злилась на Брайса.

— Расскажешь? — осторожно спросила я. — Если я узнаю, каков Брайс, может, пойму, чего ждать от Фрейна?

— Брайс. — Вель произнесла его имя с ненавистью. — Обаятельный, умный, обходительный. Самый красивый из трех братьев. Видела бы ты восхищенные женские взгляды, обращенные на него. И неважно, сколько лет представительнице женского пола: пять или пятьдесят пять — его обожают и едва ли не падают в обморок от счастья, если Брайс удостаивает их мимолетной улыбкой.

— Обаятельный и умный? — повторила я. — Звучит неплохо…

— Ага, — выплюнула Вель и добавила смачное ругательство, явно подслушанное у Ронана. — Ненавижу эту тварь.

— Ого…

— Меня с самого рождения предназначали в невесты среднему принцу: хоть дядя и спрашивал, кого я предпочитаю, он вовсе не горел желанием видеть меня матерью будущих наследников и женой Ивейла. Но тут старший сын Аврелиана погиб так внезапно… Конечно, отец вцепился в эту возможность для меня и для себя. Когда я выйду замуж за Брайса, он обретет при дворе огромную власть. Так что гибель Ивейла меня скорее опечалила: я поняла, что теперь отец от меня никогда не отстанет. Так вот, Брайс…

Веела повернулась на спину и уставилась в потолок.

— О нашей будущей помолвке было известно с детства. Я отлично помню, как меня представили ему в возрасте десяти лет. Ему исполнялось тринадцать. Во дворце в честь его дня рождения организовали детский праздник, куда пригласили множество отпрысков влиятельных семей. Я смотрела на белокурого мальчика и была совершенно им очарована. Такая милая светлая улыбка и ямочки на щеках. Во время танца он держал меня за руку, а я ловила на себе завистливые взгляды девочек и пребывала на седьмом небе от счастья. А потом…

Вель замолчала. Я приподнялась на локте и увидела, что она смаргивает слезы.

— Потом мы стали играть в прятки. Разбежались по дворцу. Я укрылась в нише, за постаментом со старинной вазой, и случайно разбила ее. Водил Брайс, он быстро нашел меня по звону и грохоту, встал напротив, уперев руки в бока, и сказал: «Ай-ай, кто это у нас такой неуклюжий?» Я чуть со стыда не сгорела. Меня ждала выволочка от отца за неподобающее юной княжне поведение, ведь, по его мнению, я должна перемещаться в пространстве, не касаясь ногами пола. Я попросила Брайса не выдавать меня.

— А он? — спросила я.

Конечно, выдал, иначе Веела не боролась бы сейчас со слезами. Но Брайсу едва исполнилось тринадцать. Всего лишь вредный мальчишка…

— Он сказал, что не выдаст, если я понесу наказание. Он собрал черепки, сложил их на стул и сказал, что я должна просидеть на осколках до тех пор, пока он не позволит мне встать.

А вот это уже посерьезнее, чем простая выходка вредного мальчишки.

— Ты села? — в ужасе спросила я. — Не поранилась?

— Да, я села, — призналась Вель и всхлипнула. — Гнев отца пугал меня сильнее порезов. И нет, я не поранилась, хотя и боялась пошевелиться. Я провела на этом стуле несколько долгих минут. И все это время Брайс смеялся, говорил, какая я нелепая, похожа на курицу-наседку, а еще шатал стул.

— Вот урод! — воскликнула я.

— Ага. А самое отвратительное, что он все равно рассказал обо всем и своему отцу, и моему.

Спасибо Рону за неисчерпаемый кладезь ругательств, потому что ни одно цензурное слово сейчас на ум не приходило.

— Мне было шестнадцать, когда меня пригласили во дворец на первый настоящий бал. Прическа, туфельки, платье с открытым декольте. Я чувствовала себя такой взрослой и такой беззащитной. Брайс подошел ко мне. Он вырос, возмужал, стал еще красивее и, кажется, совсем забыл о своей гнусной выходке. И я подумала, что он на самом деле забыл. Мы оба были детьми. Дети меняются. Все время рядом со мной он вел себя безукоризненно, лучший партнер по танцам, которого можно желать, самый галантный кавалер. На него снова смотрели с восхищением, а на меня с ревностью. А потом Брайс объявил о благотворительном аукционе. Это так благородно — собрать средства для помощи людям, оставшимся без крыши над головой в маленьком городке на южной границе после нападения тварей. Дамы ахали и охали, восхищаясь его добротой. Знаешь, что стало главным лотом вечера?

— Танец с тобой? — предположила я.

— Мой первый поцелуй, — ответила Веела. — Брайс подал все так, будто я сама это предложила. И так смущался при этом, будто ему было за меня неловко. Но чего не сделаешь ради обездоленных, правда? Видела бы ты ошарашенные лица гостей. И бордовое — моего отца. Я стояла посреди зала у всех на виду ни жива ни мертва, не могла вымолвить и слова в свою защиту, пока Брайс проводил аукцион. Мой первый поцелуй за огромные деньги выкупил пожилой вельможа. Он, можно сказать, спас меня, целомудренно поцеловал в лоб. Я выбежала вон и до самого утра пряталась в коридорах дворца. Какой же дурой я себя ощущала! Брайс снова унизил меня. Ни за что. Просто мой испуг доставлял ему удовольствие.

Я нашла руку Веелы и сжала ее в своей.

— Он полный придурок! Жалкая гусеница. Он и слезинки твоей не стоит! Больше ты не позволишь ему так себя вести!

Вель грустно посмотрела на меня, будто не совсем верила в то, что с Брайсом можно сладить.

— Это не единичные случаи. Было много всего. На одном из официальных приемов он сидел рядом и незаметно щипал меня, надеясь, что я вскрикну и навлеку на себя гнев своего отца и дяди. У меня весь бок и все бедро потом были в синяках, но я терпела и ни разу не пискнула. И знаешь, что он сказал, когда ужин подходил к концу?

— Что? — спросила я, чувствуя, как стынет в груди сердце.

Теперь понятно, почему Вель изо всех сил сопротивлялась этому браку. Если Фрейн хоть немного похож на своего брата…

— Он наклонился ко мне и прошептал: «Ты такая красивая, когда молчишь. Молчание — лучшая добродетель, которую я хочу видеть в будущей жене».

— Вот мразь, — выдохнула я.

— Достаточно воспоминаний? — резко спросила Вель и растерла лицо ладонями.

— Прости! Я не хотела тебя огорчать!

— Ты и не огорчила… Точно не ты.

— Мы покажем этим принцам, где раки зимуют! — подбодрила я Вель. — Зададим им вместе!

Вель снова посмотрела на меня и сказала:

— Да.

Глава 27

На столах, выставленных вдоль стен буквой «П», ожидало нехитрое угощение: ржаные пироги с начинкой из картофеля и капусты, жареные цыплята, моченые яблоки.

Я пришла в штаб раньше всех, надеясь застать Тайлера до начала торжественного ужина и поговорить с ним начистоту. Смягчить удар. Хотя с трудом представляла, что это в принципе возможно: слова правды из моих уст не сделают нож, вонзившийся в сердце, менее острым, а боль от удара слабее. Но сказать самой — было бы правильно, честно.

Теперь я бродила вдоль штаба, иногда заглядывала в пустой зал: Тай не появлялся.

«Пусть командир его не отпустит! — мысленно молилась я. — Помешают твари, метель, да что угодно!»

Увы, приглашение на ужин от сиятельного князя, кузена самого императора, приравнивалось к приказу: капитан велит Тайлеру отправляться в гарнизон, даже если по лагерю будут разгуливать бестии.

В очередной раз поднявшись в штаб, я застала князя Лэггера, потрясающего перед носом полковника Вира квадратом серой бумаги. Наверху крупными буквами напечатаны слова: «Воин, защитник, задумайся!»

— Кто несет за это ответственность? — рычал Лэггер. — Выявить виновников! Наказать! Нет, я сам накажу!

Он скомкал в кулаке лист и швырнул его в угол.

— Как эта зараза могла проникнуть в гарнизон! Вы, полковник, не видите дальше своего носа! Или… — Князь Лэггер прищурился и подался вперед, пристально разглядывая суровое и невозмутимое лицо полковника Вира. — Или покрываете преступников?

Князь стоял спиной ко мне и не знад, что они с начальником гарнизона больше не одни в зале. Полковник заметил меня, застывшую у входа, но не выдал. Наоборот: мне показалось, он хочет, чтобы я услышала их разговор.

— Я бы беспокоился не о тех, кто распространяет листовки, а о тех, кто печатает их. Они явно попадают на границу из столицы, — спокойно ответил полковник. — Разве это не забота отделения по охранению общественной безопасности и порядка? И, смею предположить, если прокламации достигли столь дальних рубежей, не значит ли это, что в столице, перед носом охранки, творится, простите за честность, полнейший бардак?

Последнее слово полковник отчеканил с военной прямотой. Князя он не боялся. Живя на границе с бесплодными землями, привыкаешь к ежедневной смертельной опасности.

— Разобраться! И доложить! — рявкнул Лэггер.

Я едва успела прошмыгнуть на улицу и оперлась на перила, делая вид, что давно стою здесь. За спиной с грохотом захлопнулась дверь, заскрипели ступени под тяжелой поступью.

Листовки, значит. Ректор Кронт сказал, что оппозиция расставляла фигуры на доске много лет. Неужели теперь они начали действовать? И все эти важные «советники», «полководцы», «тигры» ждут, пока одна маленькая пешка доберется до дворца, чтобы добыть сведения, которые могут перевесить чашу весов?

— Алейдис! — окликнул меня голос.

Я резко развернулась, отчаянно надеясь увидеть Тайлера, но рядом со мной на крыльце стоял Ярс.

— Прости, — сказал он.

Я не стала спрашивать, за что он просит прощения, потому что и так знала. Мы оба виноваты перед Тайлером. Он с самого начала заслуживал знать правду, а мы на пару с лучшим другом водили его за нос. Да, из лучших побуждений, но ведь недаром говорят, что благими намерениями выстлана дорога в Бездну.

Я качнула головой:

— Тебе не передо мной нужно извиняться…

В штаб постепенно прибывали военные, приглашенные на вечер, и мы с Ярсом отошли к углу здания, чтобы поговорить без свидетелей.

— Я останусь снаружи, попробую поймать Тайлера, — сказал Ярс. — Все ему объясню. Пусть злится на меня, а не на тебя.

— Он имеет полное право злиться на меня, — вздохнула я. — Идея была твоя, но ты меня не заставлял.

Я замолчала, поднесла к лицу озябшие руки, подышала на них. Из прикрытой двери слышались громкие веселые голоса: не каждый день в гарнизоне устраивают праздники. На Севере сложная жизнь, каждый день борьба, и эти суровые люди заслуживают отдых и капельку радости. Они не виноваты в том, что моя жизнь рушится и летит в пропасть. Надо идти, но я оттягивала момент. Стоит мне подняться на крыльцо, и назад пути не будет.

Ярс взял мои руки и сжал, согревая. Ничего не объясняя. Это было… непривычно.

— Ярс? — прошептала я.

Он посмотрел невозмутимо.

— Что? Друзья не имеют права подарить немного тепла, когда оно необходимо? Ты ведь знаешь, я никогда бы не встал между тобой и Таем.

— Для того, чтобы встать между мной и Таем, есть Фрейн, — проворчала я, забирая ладони. — Мне нужно идти. Пожалуйста, постарайся предупредить Тайлера.

Зал заполнился людьми. Просторная комната, вместив в себя треть жителей гарнизона, сразу показалась маленькой. Верхнюю одежду складывали грудой у входа. В воздухе стоял запах мокрой шерсти, перемешанный с ароматами еды и воска, которым до блеска натерли сапоги и бляхи.

На самом краю сдвинутых столов, в конце длинной ножки «П», разместилось мое звено и команда Колояра. Я попыталась было втиснуться рядом с Вель, но она глазами указала мне на центральный стол, где восседал князь Лэггер, по правую руку от него — принц Фрейн. Между ними оставалось свободное место.

Не чуя под собой ног от волнения, я побрела к стулу, как на место казни.

Фрейн приподнялся, чтобы помочь мне сесть. Десятки глаз с недоумением воззрились на меня. Вернон переглянулся с Нормом. Лесли моргал так, будто не верил тому, что видит.

Полковник Вир разместился слева от Лэггера. Он посмотрел на меня с сочувствием, потом встал, ожидая тишины. Разговоры стихли. Начальник гарнизона был краток:

— Сегодняшний ужин в первую очередь посвящен памяти всех воинов, сложивших голову в битве с бестиями. Неважно, кто они — одаренные, гвардейцы или простые рекруты. Каждая трагически оборвавшаяся жизнь равняется десяти спасенным жизням мирных жителей. Мы знаем, за что сражаемся! Также сегодня мы чествуем всех, кто выжил, кто проявил себя в бою как герой! Я лично хочу представить к награде «Капля стали» лейтенантов Арви и Тейна. И кадета Ярса, который по счастливой случайности оказался рядом и пришел на помощь! Кстати, где он?

Вот гадство! Кто-то из младших офицеров, сидящих ближе к краю, сказал, что видел его снаружи, метнулся и привел Ярса в зал. Ему немедленно освободили место и придвинули тарелку с куском пирога. Полковник Вир хотел как лучше, но кто теперь предупредит Тайлера?

Начальник гарнизона с улыбкой кивнул бледному Ярсу, которому кусок в горло не лез, и повернулся к князю Лэггеру.

— Передаю слово нашему гостю!

Князь поднялся, взял в руки бокал вина и медленно оглядел всех присутствующих, задерживая взгляд на некоторых лицах, будто пытался забраться гостям в голову и понять, о чем они думают. Под этим пристальным взглядом разговоры окончательно стихли. Лэггер изобразил широкую улыбку.

— Я рад видеть всех доблестных защитников Севера!

Приоткрылась входная дверь, впуская внутрь клубы морозного пара и среди них — фигуру в темной форме. Тайлер.

Сердце ударилось о ребра и, кажется, на миг перестало биться.

Глава 28

Тайлер не стал проходить, хотя сидящие на скамье с краю потеснились, приглашая его присоединиться. Он прислонился спиной к косяку и скрестил руки на груди. Такой красивый! Тай скользнул взглядом по лицам, выискивая меня. Нашел во главе стола между Фрейном и князем, вопросительно приподнял бровь: «Аля?» Я невольно подскочила навстречу, но князь, не поворачиваясь, положил руку мне на плечо, пригвождая к месту. И взглядом остановил Ярса, который тоже попытался встать.

— Лейтенант Эйсхард! — радушно воскликнул князь. — Я сегодня подписал прошение императору на представление вас к высшей офицерской награде — ордену «За заслуги перед Отечеством».

Уголок губ Тайлера искривился в усмешке. Тай ясно давал понять, что он думает об этой подачке.

— Лейтенант Эйсхард не только оказал своевременную помощь отряду — он спас жизнь его светлости, принцу Фрейну Аврелиану Ливарскому, третьему сыну императора, князю Равнин Штормового Предела, лорду Западных Земель, Рыцарю Первого Круга.

Пока князь Лэггер перечислял все составляющие длинного титула принца Фрейна, то тут, то там за столом раздавались изумленные возгласы, гости приподнимались с мест, чтобы лучше разглядеть того, кого они до нынешнего момента считали лейтенантом гвардии.

Поза Тайлера не изменилась, но лицо застыло маской. Он на мгновение отвел глаза от Фрейна, чтобы посмотреть на меня, и тогда во взгляде мелькнула растерянность: «Что происходит, Аля?» Я сидела, вцепившись в край стола до боли в пальцах.

Фрейн поднялся, слегка поклонился и снял с шеи амулет — флакон из темного стекла. И тут же его внешность изменилась. Черты лица смягчились, сделавшись более тонкими и аристократичными, он даже как будто стал выше ростом, ноуже в плечах. Права была Вель: в секретных лабораториях научились использовать кровь одаренных, чтобы создавать личину!

Фрейн бросил амулет на стол и поднял руки вверх под одобрительные крики.

— Принц Фрейн прибыл на северную границу, скрывая свою личность, чтобы своими глазами увидеть, как сражаются доблестные воины, и принять участие в битве не как наследник великой династии, а как солдат Империи. Без привилегий. Без особого отношения.

Чего у Лэггера не отнять, так это способности любой факт перекрутить в свою пользу! Теперь Фрейн представал едва ли не героем.

— Но сегодня его высочество открывает свой истинный облик, чтобы поблагодарить всех вас за службу!

— Друзья, соратники… — вступил Фрейн.

Я почти не вслушивалась в его витиеватую речь. Смотрела на Тайлера, а он смотрел на меня: немного удивленно, но с бесконечной любовью. Последние минуты, когда он доверяет мне…

— Лейтенант Эйсхард, — вдруг обратился принц к Тайлеру, заставив меня вздрогнуть. — Это не приказ, но просьба, на которую, смею надеяться, вы откликнетесь. Моему отряду и группе кадетов предстоит непростое путешествие к бывшему восточному гарнизону. Не согласитесь ли вы сопровождать нас?

— Конечно, — коротко ответил Тай, не обращая внимания на возгласы гостей: «К восточному? К разрыву? С первогодками?».

— Отлично, лейтенант Эйсхард. Благодарю за службу! Но, прежде чем мы приступим к торжественному ужину, у меня еще одно важное объявление! — снова заговорил князь Лэггер. — Вы все, я вижу, удивлены тому, что кадет Дейрон сидит рядом с его высочеством принцем Фрейном. Я тоже был немало удивлен, когда он, сын императора, подошел ко мне и сказал: «Дорогой дядя, кажется, я влюблен! В простую девчонку. Но самую смелую, красивую и умную девушку в империи! И она тоже любит меня. Я знаю, что отец не одобрит этот брак, к тому же Алейдис дочь печально известного полковника Дейрона, и все же я хочу быть с ней до конца жизни!»

Комната кружилась у меня перед глазами. Лица превратились в расплывчатые пятна. Только одно лицо я продолжала видеть ясно и четко. И то, как холодеют синие глаза, превращаясь в хрустальный лед.

— Знаете, что я ответил племяннику? — спросил князь, умело манипулируя толпой: суровые воины, не раз побывавшие на краю смерти, улыбались как дети: всем нравятся истории о невероятной любви между принцем и простушкой. — Что я поддержу его! Принц Фрейн выбрал ту, чья отвага, решимость и честность неоспоримы.

Честность… О да. Лгунья. Я подлая лгунья.

— А если кто-то решит напомнить о ее происхождении, знайте: империя велика ровно настолько, насколько велика ее способность прощать.

Под восторженные крики принц Фрейн протянул мне руку, помогая подняться. Ноги не держали. Воздух застывал в легких. Я почти не чувствовала пальцев, которые Фрейн сжал в своей ладони.

Зато больнее раскаленного железа ощущала вопрошающий взгляд Тайлера. Он не верил. Он молил о каком-то намеке. О моей мимолетной улыбке, которая сказала бы ему: «О нет, не беспокойся — это ерунда, просто игра». А у меня не было сил, чтобы открыто посмотреть на него.

«Лгунья. Лгунья. Подлая лгунья», — метались мысли.

Принц Фрейн поднес к губам мое запястье, потом наклонился и легко коснулся поцелуем щеки. Зал взорвался аплодисментами, но грохот захлопнувшейся двери прозвучал как раскат грома.

Тайлер ушел, унося с собой мое сердце.

Ярс кинулся следом за другом, но вернулся уже через несколько секунд: попробуй поймать мерцающего, если он этого не хочет…

Ноги подкосились, и я рухнула на стул.

Глава 29

Тайлер

Нет.

Нет.

Это не могло быть правдой.

Я верил ей. Верил, как верят в то, что солнце каждое утро встает на востоке, а садится на западе. Как в то, что за зимой всегда следует весна. Как во что-то незыблемое и постоянное.

А она лгала.

Я прыгнул, как только вышел на крыльцо, — без маяка, без малейшего представления, куда собираюсь попасть. Наобум. Даже первогодки понимают, как это опасно для мерцающего: можно разбиться о дерево, упасть в расщелину или очутиться под водой. Не знаю, чего я добивался. Мною двигали боль и чувство нереальности происходящего.

Этот жалкий червяк держал ее за руку, и она не отстранилась. Он поцеловал ее, а Алейдис позволила, только побледнела. Она не посмотрела на меня, наоборот, старательно отводила глаза. Стыд — вот что это было.

Я не разбился о дерево и не рухнул в пропасть. Проклятый везунчик. Я очутился посреди заснеженного поля, не так далеко от гарнизона, как хотел бы: сквозь прозрачный лес можно было различить огни на дозорных башнях. Конечно, я не мог слышать разговоров, но мне мерещился приглушенный смех и перешептывания: «Видели этого доверчивого идиота? Он ни разу не усомнился в том, что карие глаза смотрят с любовью, а губы всегда говорят правду. Болван!»

И, чтобы заглушить этот издевательский голос, я закричал, надрывая легкие и сжимая кулаки. Кричал до тех пор, пока не обессилел и не упал коленями в снег.

Какая искусная маленькая врушка. А ведь я чувствовал, знал, что дело неладно, но она ловко ушла от разговора, а я позволил себя обмануть — потому что проще и легче верить тому, кого любишь, чем мучиться сомнениями.

Теперь ее слезы при встрече со мной представали в ином свете. Не были ли они всего лишь отголоском чувства вины? Наверное, я совсем не разбираюсь в людях, потому что, когда ее припухшие от поцелуев губы шептали «люблю», — я верил. И когда ее гибкое, хрупкое тело сотрясала дрожь страсти — верил.

И когда она закричала «Спаси его!», я не усомнился ни на секунду, что ее порыв был продиктован желанием спасти молодого и неопытного гвардейца. А она, выходит…

Нет. Не может быть. Они провели в дороге всего несколько дней. За это время невозможно узнать человека, а тем более полюбить. И она бы никогда даже не взглянула в сторону сына императора.

Стоп. Она не знала, кто он, и видела лишь симпатичного лейтенанта. Наверняка обходительного, вежливого, утонченного. Аристократа. Не мужлана. Не такого, как я.

Я взвыл и сжал голову руками.

Это какая-то чушь. Безумие.

Но перед внутренним взором снова и снова, как в кошмарном бреду, повторялась одна и та же сцена. Он подносит к губам ее тонкое запястье и целует. Ее запястье, которое я сам целовал сотни раз. Хрупкое, с тонкими косточками. Я помню узор голубоватых вен и то, как подрагивает пульс, когда я провожу большим пальцем по бархатистой коже.

И, как бы я ни хотел верить, глаза не обманешь. Еще во время стычки с хримами я подметил, как он на нее смотрит: с восхищением, со светом в глазах. И с гордостью думал: «Тебе-то, несчастному трусу, не видать как своих ушей такой девчонки. Моей девчонки». А она, выходит, уже тогда знала, что наши с ней дни сочтены?

Но почему не призналась? Разве я обидел ее чем-то так сильно, что не заслужил узнать правду из ее уст? А не так — когда меня, словно шелудивого котенка, макнули мордой в лужу. Когда я вынужден был смотреть, как этот рафинированный уродец прилипает своими холеными, слюнявыми губами к ее нежной щеке.

Я снова прыгнул. Дальше, за границу, и сразу ощутил, как кожу покалывают электрические разряды. Первое, что узнают новоприбывшие лейтенанты: никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя в одиночку приближаться к границе, а тем более отправляться в бесплодные земли.

И вот я один на бесплодных землях. Я хотел убивать. Жаждал, чтобы какая-нибудь дикая тварь отыскала меня здесь.

Я отцепил от пояса стик и на мгновение застыл, рассматривая легкое и явно женское оружие. Я взял его с собой на границу, потому что Ласточка — как назвала его Алейдис — напоминала мне о ней. Когда я сжимал стик в ладони, мне будто передавалось тепло ее руки. Какой наивный глупец...

А Ярс? Он все время был с ней рядом. Неужели ничего не замечал? Или замечал, но предпочел не ставить меня в известность? Мол, разбирайтесь сами? Тоже мне лучший друг.

От этого двойного предательства во рту разлилась горечь.

— Эй! — заорал я в темноту. — Э-эй!

Когда из-за горбатого валуна высунулся скел и побрел ко мне, потрескивая суставами, я обрадовался ему, как родному.

— Поиграем!

Я подпустил его так близко, что смог заглянуть в тускло светящиеся глаза и ощутить зловонное дыхание из пасти. Будь скел на долю секунды быстрее, он вцепился бы мне в руку. Клыки лязгнули в сантиметре от кожи, когда я переместился за его спину. Призрачный хвост ударил меня по коленям, опрокинул на спину. И тут же тварь развернулась всем телом и бросилась в атаку. Я едва успел отпихнуть оскалившийся череп и вскочить на ноги.

Смотри, Аля. Смотри. Разве твой жалкий червяк со слюнявыми губами так умеет? Он так же смел? Так же быстр? Или все, что есть у этого голубоглазого хлыща, — его титул?

Она ведь знала, что императорской семейке нельзя доверять! Она всегда казалась такой разумной, верной, честной. Что произошло? Что, бездна и тьма, случилось за те несколько недель, что мы не виделись?

Скел все-таки сумел добраться до меня: пропахал клыком лодыжку. Царапина, но на снег упали капли крови, а значит, пора заканчивать бой и убираться.

У меня еще остались незаконченные дела. Я собираюсь сопровождать предательницу к разрыву у восточного гарнизона. И меня не волновало, было ли приглашение венценосного женишка тонким издевательством или он действительно не в курсе, кого зовет с собой.

Во-первых, я выполню обязательства перед Алейдис: я обещал ее защищать и сдержу слово. Это долг не перед ней — перед собой. Мужчина я или нет? Во-вторых, прежде чем отпустить навсегда, я хочу посмотреть в ее бесстыжие глаза.

Такой план. Довольно тупой. Но другого пока нет.

Одним коротким ударом я расправился с тварью и снова прыгнул. Я вывалился из пространства посреди спящего лагеря, едва не угодив ногой в костер. Хромая, побрел в сторону палатки. Остались ли еще запасы заживляющей мази или стоит завернуть в медпункт? Скел все же неплохо пропахал мне ногу: ткань брюк намокла от крови. Надо поскорее обработать рану, чтобы не привлечь в лагерь бестий.

Я снес ведро с водой, стоящее у выхода из рекрутской палатки. В тишине грохот железа прокатился по лагерю словно набат. Высунулся сонный всклокоченный дежурный, я махнул ему: «Все в порядке!»

— Тайлер? — произнес мое имя встревоженный голос.

На миг, только на миг моему разуму, отчаянно нуждающемуся в чуде, померещилось, что это голос Алейдис. Я резко развернулся, наступил на раненую ногу, боль прострелила как молния, заставив меня заскрипеть зубами. Я пошатнулся, и Герти — конечно, это была она — подставила плечо и обхватила меня за талию, помогая устоять на месте.

— Тай! Ты ранен? Что случилось? Разве ты не должен быть на торжественном ужине в западном гарнизоне?

— Ужин. Закончился, — прошипел я сквозь зубы.

Герти покачала головой, почуяв ложь, но выспрашивать не стала.

— Пойдем, я обработаю рану.

Ее палатка располагалась ближе моей. Я допрыгал на одной ноге, стараясь не облокачиваться сильно на лейтенанта Орто. В ее одноместной палатке, так же как в моей, не наблюдалось излишеств: спальник, собранный на всякий случай вещмешок, складной столик и стул, куда я и приземлился, выставив перед собой окровавленную конечность. Позорище. Так подставиться.

— Сейчас!

Герти вытащила из бокового кармана вещмешка склянку с мазью и бинт. Я стянул ботинок и, кривясь не столько от боли, сколько от досады на себя за оплошность, завернул штанину.

Она обрабатывала мою рану молча, быстро, очень умело, я сверху разглядывал ее короткостриженую макушку в светлых кудряшках.

— Жаль, что я не целитель, чтобы заживлять раны одним наложением рук, — сказала Герти, туго перематывая мою лодыжку бинтом. — Зато, как видишь, наловчилась накладывать повязки. Думаю, шрама не останется.

— Плевать, — хрипло ответил я.

Герти, сидящая на корточках, внимательно посмотрела на меня снизу вверх, чуть сдвинув тонкие брови. Что она увидела на моем лице? О чем знала или догадывалась?

— Зато от разбитого сердца помогает верное средство, — тихо произнесла она. — Во всяком случае приглушает боль.

Герти стремительно приподнялась и накрыла мои губы своими. Примостилась на мое здоровое колено — легкая и гибкая, и, если закрыть глаза, можно представить... Можно... Главное, не касаться волос.

Я закрыл глаза.

И через секунду отпрянул. Что я творю? Так нельзя. Даже если Аля меня больше не любит, моя любовь никуда не делась.

— Авис сказал, что с первогодками прибыла та девчонка, из-за которой тебя высекли. Всю душу тебе перебаламутила, я же вижу, — прошептала Герти, ее теплое дыхание овевало мою заледеневшую щеку. — Выкинь ты ее из головы. Расслабься. Она не узнает.

Я встал, осторожно ссаживая лейтенанта Орто с колен, и сказал:

— Да. Но я буду знать.

Глава 30

Алейдис

Заковать свою душу в броню оказалось привычным делом. Я уже проходила через это: когда у дверей лабиринта прозвучало мое имя. Алейдис Дейрон. Дочь предателя, ненавидимая всеми. У меня было два выхода: сломаться или сражаться. Я выбрала борьбу.

Такова моя природа — к добру или к худу. Сдаваться не в моих правилах. Вот и теперь я сжала боль до пульсирующей точки и спрятала ее в глубине сердца. Боль не даст мне забыть, что я еще жива.

Тайлер не появлялся, хотя я всегда носила в кармане его маячок — деревянную лошадку. Сейчас я беспокоилась больше о нем, чем о себе. Хоть когда-то я и дала Таю прозвище Лед, на самом деле за его неизменным спокойствием всегда скрывался горячий нрав. Что, если он будет искать облегчения в бою? Потеряет контроль? Совершит все то, от чего мы с Ярсом хотели его уберечь.

— Он цел и невредим, — сказал мне Ярс спустя два дня.

Ярс выглядел уставшим.

— Я добрался до его места службы, хотел поговорить, но он сказал, что не желает меня видеть. А сцапать мерцающего и заставить себя выслушать, сама понимаешь...

Я кивнула. С одной стороны, я была раздосадована упрямством Тайлера, с другой — знала, что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Он злится, но по крайней мере жив и здоров.

— Ты хотя бы спал? — спросила я у Ярса, разглядывая синеву у него под глазами.

— Конечно! — ответил он так поспешно, что не сумел бы провести и младенца.

Что же, оставалось только ждать. Тайлер обещал сопровождать отряд и сдержит слово, такой уж он человек, и, если я достаточно хорошо его изучила, он подойдет ко мне хотя бы просто затем, чтобы посмотреть в глаза. Пусть только попробует сбежать, не выслушав!

Полным ходом шла подготовка к походу. В западный гарнизон каждый день прибывали одаренные, служившие на северной границе. Князь Лэггер ослаблял форпосты для того, чтобы составить крепкий отряд, который отправится к Разрыву.

— Чувствую себя ужасно из-за того, что одаренные, которых и так мало, вынуждены будут защищать меня и этого... — сказала я Вееле.

Мы смотрели из окна, как открывались ворота, впуская двух молодых лейтенантов, прибывших из отдаленного лагеря.

— Аля, ты сейчас не просто невеста Фрейна, — серьезно напомнила Веела. — Ты надежда Севера. Если сумеешь закрыть Разрыв, все закончится. Над границей снова поднимут щиты, и эта часть Империи снова станет безопасной, как раньше.

Я медленно вдохнула и выдохнула. Нелегко привыкнуть к мысли, что сейчас от меня зависят судьбы тысяч людей. А если я облажаюсь? Я лишь один раз применяла свой дар и толком не поняла, как он работает.

Веела покосилась на меня.

— Со дня на день прибудет князь Данкан, — сказала она, будто прочитала мои мысли, хотя это было несложно. — Он объяснит все тонкости применения дара ткача.

— Ага, — проворчала я. — Думаю, там все просто: лей больше крови!

Во дворе новоприбывших встречал сам принц Фрейн. Обходительный, улыбающийся. Он пожимал руки, вел себя с лейтенантами на равных, чем мгновенно располагал к себе. Но я ни на секунду не забывала о том, что рассказала мне Веела о его старшем брате. Похоже, у всех отпрысков Аврелиана природный талант очаровывать подданных.

Фрейн почувствовал мой взгляд. Поднял глаза на окна второго этажа, где мы с Веелой расположились на подоконнике. Он полушутливо поклонился, приветствуя меня, и широко улыбнулся.

— Фу, — сказала я. — Какой приторный. Такой сладкий, будто покрыт сахарной глазурью.

И снова не могла не подумать о моем суровом воине, о его обветренных губах и крепких руках. О твердом взгляде синих глаз. Мой любимый... Простит ли он меня когда-нибудь?

Князь Данкан прибыл ночью в сопровождении небольшого отряда. Я услышала сквозь сон скрип отворяющихся ворот. Заметались огни факелов, громкие голоса отдавали команды, ржали лошади. Утром нас представят друг другу, но мне хотелось уже сейчас хоть одним глазком взглянуть на моего будущего наставника.

Князь Данкан как раз передавал поводья конюху. Думаю, это был он — стоящий особняком посреди заполненного людьми двора. Подбитый мехом теплый плащ болтался как на вешалке на его худом теле, даже не худом — изможденном. Редкие волосы, мокрые от снега, облепляли вытянутый череп.

Полковник Вир, встречавший отряд, повел высокого гостя в штаб. Князь Данкан шел, ссутулившись, с трудом переставляя ноги.

Он появился за общим завтраком и утром выглядел ничуть не отдохнувшим. Сидел за одним столом с Лэггером и Фрейном, медленно ел и кивал в ответ на слова отца Веелы. Видно, тот вводил князя Данкана в курс дела. В какой-то момент Данкан поднял впалые глаза и пронзил меня тяжелым взглядом, но почти сразу снова уставился в тарелку.

— Какой жуткий тип, — пробормотал Лесли, высказав общее мнение. — Выглядит очень нездоровым.

— Да уж, — подхватил Норм. — Аж аппетит пропал.

Вопреки собственным словам, Норман уплетал кашу за обе щеки, помогая себе ломтем хлеба.

— Мне что-то вообще не нравятся эти приготовления, — поддакнул Алек, пока Колояр молча буравил меня взглядом. — Что за стремная практика нас ожидает? Я думал, посидим в укрепленном гарнизоне, может, пару раз выедем к границе и домой, а тут какая-то заваруха затевается. Во что ты нас втянул, Верн?

— Спроси лучше у нее, — бросил Колояр, не сводя с меня глаз. — Ну, орешек, может, расскажешь, что за веселье нас ожидает?

— Тебя никто не просил выпендриваться и присваивать себе нашу победу над скальным вивром, — отрезала я. — Вы сами в это ввязались.

— В это... — со значением повторил Вернон, переводя взгляд с меня на Данкана, потом на Фрейна. — Все любопытнее и любопытнее. Мне вот только интересно, когда это между тобой и высочеством успела вспыхнуть неземная любовь? Что-то я не замечал, чтобы вы и лишним словом перекинулись.

— Не твое дело! — процедила я.

— Верн, ты давай того, поосторожнее, — встрял Алек. — Орешек... Хм... Кадет Дейрон теперь вообще-то невеста его высочества.

— Осторожность не моя стихия, — хмыкнул Вернон, он наклонил голову и, прищурившись, разглядывал меня.

Все-таки Колояр не дурак, сразу понял, что дело неладно.

— Чувствую, нас ждет что-то очень интересное, да, орешек? И дурак бы я был, если бы упустил свой шанс поучаствовать в забаве. Нас ждет что-то настоящее, не суррогат опасности, как в Академии.

«Чес бы с тобой не согласился», — мрачно подумала я.

Лесли побледнел, Норман бросил недоеденную корку хлеба в тарелку. Я задавила в себе чувство вины за то, что плохо обученные первогодки окажутся на первом рубеже. Сама-то я не собиралась отсиживаться в тылу, так что все мы тут в одной лодке.

Лэггер и Данкан поднялись из-за стола и прошествовали мимо, а Фрейн, идущий следом, остановился за моей спиной.

— Алейдис, когда закончишь завтрак, поднимайся на второй этаж, в кабинет полковника Вира.

Я кивнула, не удостоив его и взглядом. В отличие от Вернона, который проводил Фрейна многозначительной усмешкой.

— Вон оно как получается. Мы тут все, простые смертные, сидим, хлеб жуем, а девчонку, у которой и дар-то не раскрылся, венценосные особы обхаживают. Глядишь, скоро князь Лэггер кланяться начнет. Странно все это. Ой как странно.

Я наклонилась вперед и без страха уставилась в черные жучиные глазки.

— Держи свои сомнения при себе, Вернон, для твоего же блага!

Глава 31

В походной палатке сквозь затянутое пленкой окошечко проникало слишком мало света, поэтому князь Данкан включил два магических светильника. Я сидела за складным столом, напротив сгорбился мой наставник. В наших руках поблескивали серебряные кинжальчики, на столе стояли по три пузатых флакона на каждого и жестяные кружки с бурой настойкой. Шесть флаконов, уже заполненных кровью ткачей, лежали в ящике, тщательно обернутые в солому.

Когда я предположила, что для закрытия разрыва понадобится моя кровь – много крови, – я оказалась права. Собирать ее мы начали еще вчера, до отъезда, сразу после завтрака, когда я поднялась в кабинет полковника Вира, где вместо начальника гарнизона меня ожидал князь Данкан.

Я замерла на пороге, увидев расстеленное на столе чистое полотенце, а на нем – кинжальчики, стеклянные флаконы и странные серебряные сосуды, напоминающие соусники. Данкан ждал меня, оперев подбородок на сцепленные в замок руки. Он не поприветствовал меня, не сказал ободряющих слов, объяснил сухо и коротко, что мы будем в течение двух недель собирать кровь и хранить ее во флаконах.

– Крови понадобится много, – тускло сказал он. – Но, если мы станем заполнять в день по три флакона, по моим подсчетам, этого должно хватить для закрытия разрыва.

Он указал на жидкость, налитую в кружки.

– Это кроветворный настой. После процедуры ты должна выпить его полностью.

Я понюхала темную жидкость. Пахла она гадко – будто бы тиной и лягушками, на вкус наверняка не лучше.

– Не кривись! – прикрикнул на меня князь Данкан. – Сосредоточься! Перед тобой инструментарий ткача. Я подготовил для тебя собственный набор, позже я научу тебя чистить кинжал и кровесборник, покажу, как правильно упаковывать флаконы.

От этого разговора, от потухшего взгляда и размеренного голоса Данкана меня замутило.

– Во время сбора крови лучше очистить мысли от сильных эмоций, расслабить разум. Я научу тебя медитации…

– Не нужно, – довольно резко оборвала я старика. – Отец научил меня медитации.

– Отец, – хмыкнул он. – Что же, отлично. Приступим. Я первый. Смотри и повторяй.

Данкан провел лезвием по запястью, подставил под тонкую струйку кровесборник и указал на метки на внутренней поверхности.

– Один флакон. Два. Три.

Он прикрыл глаза и погрузился в медитацию, пока сосуд наполнялся кровью. Едва густая алая жидкость доползла до верхней метки, князь быстро прижал порез бинтом, на который заранее была нанесена заживляющая мазь, а после в несколько глотков осушил кружку.

– Теперь ты. Справишься или помочь?

– Справлюсь! – процедила я сквозь сжатые губы.

Холодное остро заточенное лезвие почти не причинило боли. Плохо только, что теперь запястья покроют тонкие шрамы, как у самого Данкана – его руки будто расчерчены полосками вплоть до локтя. «Я ива на ветру… – мысленно произнесла я, глядя, как, капля за каплей, кровь ткача заполняет сосуд. – Я гнусь, но не ломаюсь…»

– Плохо порезала, – недовольно сказал Данкан. – Придется долго ждать.

Он осторожно разливал из узкого носика драгоценную жидкость по сосудам, закупоривал пробками и тщательно обвязывал каждую вощеной бумагой.

Флакон ничем не отличался от стандартных сосудов для хранения крови: такой же носил на груди Фрейн, чтобы изменить внешность. В начале ужина он бросил артефакт на стол и забыл о нем, а я, дождавшись момента, когда князь Лэггер отвлечется на разговор с полковником Виром, а принц ненадолго выйдет на свежий воздух, припрятала флакон в карман. Надо придумать, как передать его ректору Кронту: для оппозиции новое изобретение тайной императорской лаборатории окажется полезным.

– Достаточно! – прервал меня наставник. – Ни одной капли не должно пропасть напрасно. Ты зазевалась и перелила!

Да, я отвлеклась на мои шпионские размышления и пропустила момент, когда кровь поднялась над последней меткой.

– Бинт! И настой!

Я послушалась, решив, что не стану попусту тратить нервы, расстраиваясь из-за грубости Данкана. Он больной старый человек, ему бы сейчас сидеть у камина, греть косточки, а не по гарнизонам разъезжать. Горько-соленая жидкость встала колом в горле: ни туда, ни сюда.

– Глотай! Это неприятно только первое время.

Я с трудом протолкнула кроветворный настой в желудок, а Данкан тем временем перебинтовывал мое запястье. Выглядел князь ужасно, но руки по-прежнему были тверды, пальцы не тряслись. Не знаю, что он увидел на моем лице, когда я переводила взгляд с покрытой желтыми пятнами пергаментной кожи рук на облепленный жидкими волосами череп.

– Тебя не ждет такой финал, – сказал он уставшим голосом, в котором впервые пробилось что-то похожее на живое человеческое чувство. – Ты природный ткач, с врожденным даром. В отличие от меня.

В его потухших глазах вспыхнул огонек интереса, когда он посмотрел на меня.

– Большая редкость. Береги себя, ученица.

Первый урок состоялся вчера, а утром следующего дня отряд выдвинулся в путь. Мы встанем лагерем у стен сгоревшего восточного гарнизона и спустя две недели, когда будет готов запас крови, отправимся к Разрыву.

– Разрыв растянулся на два километра, – сказал Данкан, когда мы расположились в походной палатке и приступили к следующему забору крови. – Значит, нам придется разделиться. Двинемся навстречу друг другу с противоположных сторон… Алейдис, метка! Ну что за несуразная девчонка!

Он перебинтовал мне руку – теперь оба запястья стягивали повязки, и я опустила рукава пониже, чтобы спрятать их от посторонних глаз.

– Пей настой и иди, я сам разолью по флаконам, – проворчал старик. – А то с твоей поспешностью ты еще разольешь половину!

– Ну что за дрянь, – выдохнула я, отставляя жестяную кружку. – Признайтесь, в состав входят лягушки?

– Лягушки? – Князь Данкан на мгновение оторвался от работы. – Никаких лягушек! Только жуки сангураны и железокрылки.

Фу! Мерзость! Зачем я спросила?

Я поспешила выбраться из душной палатки наружу, вдохнула морозный воздух и покрепче запахнула накидку. На небольшой вытоптанной площадке неподалеку от центрального костра два молодых лейтенанта тренировали первогодков. Колояр как раз сцепился с белобрысым одаренным и уже как будто был близок к победе, когда лейтенант опрокинул его на снег быстрым ударом и положил ладонь на грудь.

– Эй, ты использовал силу! – возмутился Вернон, барахтаясь на снегу.

– Моя сила – заморозка, – ухмыльнулся белобрысый. – А ты пока тепленький!

Все заржали, и я тоже невольно улыбнулась. И улыбалась до тех пор, пока не посмотрела в противоположную сторону. В паре метров справа, сунув руки в карманы, стоял Тайлер и неотрывно смотрел на меня.

– Тай!

Я кинулась навстречу, но застыла, будто бы напоролась на оградительный щит, только преградой стал его взгляд – холодный и чужой. Словно вернулись прежние времена, и мы снова враги: ненавидим друг друга.

– Тай…

– Кадет Дейрон. – Он слегка наклонил голову, но мое имя произнес настолько ледяным тоном, что, клянусь, вслед я готова была услышать: «Десять штрафных баллов!»

Но, когда я отступила на шаг, точно он толкнул меня в грудь, Тайлер подался навстречу, будто между нашими душами и сердцами протянулась крепкая, как сталь, веревка, не позволяющая увеличить расстояние. Ледяная маска на мгновение треснула, явив настоящего Тайлера, которому больно и страшно меня потерять. Я видела в его глазах отражение своих собственных чувств.

Что же, князь Лэггер – умелый манипулятор. Ему теперь не нужно мучить меня и Тайлера, ведь мы отлично справимся с этим сами.

Глава 32

Уголок рта Тайлера дернулся в усмешке, ужасно знакомой, любимой, теперь непримиримо злой, и до сих пор невозможно было поверить, что его гнев направлен на меня.

— Прошу прощения, что я ушел с торжественного ужина, не попрощавшись. — Он поклонился явно издевательски. — И не поздравил тебя с помолвкой! Чудесный выбор, кадет Дейрон. Или мне теперь следует говорить «ваше высочество»?

Я огляделась: нас со всех сторон окружали люди, и, как бы мне ни хотелось объясниться, место для разговора неподходящее. К тому же Фрейн, беседующий у костра с белобрысым одаренным с даром заморозки, увидел Тайлера и теперь направлялся к нам, нацепив на физиономию свою благостную улыбочку. Зараза.

— Тайлер, не говори того, о чем потом пожалеешь, — сдержанно произнесла я, тоже начиная заводиться.

Да, я полностью осознавала свою вину за молчание, но, оказывается, при всей моей любви Тайлер по-прежнему умел вывести меня из себя, как никто иной. Ну точно как в старые добрые времена! Аж руки зачесались. Схватить бы его, уложить на снег, взгромоздиться сверху и заставить себя выслушать!

— О! — Тайлер приподнял бровь, сыграв удивление. — Это я должен жалеть? Ты потрясающая... девушка, Дейрон.

Во время короткой паузы я мысленно подставила десятки нелестных слов в свой адрес, где «нахалка» было самым безобидным.

— Я знаю! — отрезала я, сжимая кулаки.

В воображении я уже пару раз врезала Тайлеру ребром ладони по груди. И хотя мы не сдвинулись с места, напряженно сверля друг друга взглядами, я не сомневалась, что Тай в это мгновение мысленно опрокидывает меня на землю. Эх, золотые деньки, когда все было в тысячу раз проще: хорошенько поспарринговаться, чтобы спустить пар.

Тай прищурился и явно собирался добавить что-то колкое, но подоспевший Фрейн, сияющий как магический светильник, уже протянул ему ладонь для рукопожатия. Он так усердно тычет во всех своей императорской дланью, будто одаривает орденами. Я скрыла гримасу раздражения под улыбкой, когда «женишок» встал рядом, лицом к Тайлеру. Притерся как родной. Спасибо, что не стал обнимать за талию, иначе бы, клянусь, получил локтем в бок.

Судя по выражению лица Тайлера, он тоже едва сдерживался, чтобы не вмазать высочеству между глаз. Широкая улыбка напоминала оскал.

— Как я рад вас видеть, лейтенант Эйсхард! — воскликнул Фрейн, кажется, вполне искренне. — Мы выехали утром, и я, не обнаружив вас в отряде, побоялся, что вас не пустили неотложные дела. На форпосте капитана Кирра все хорошо? Они справятся в ваше отсутствие?

— Все отлично. К тому же я, благодаря моему дару, всегда смогу прийти им на помощь в случае необходимости.

«И сбежать от меня!» — мысленно добавила я.

Краем глаза я заметила Ярса, который встал в нескольких шагах и прислушивался к разговору, готовый вмешаться, если Тайлера понесет.

«Тай, хватит скалиться, — подавала я сигнал глазами. — Выглядит так, будто ты собираешься вцепиться высочеству в глотку!»

Да кто бы обратил внимание на предупреждение! Мой пристальный взгляд, конечно, был истолкован превратно: мол, проваливай, Тайлер.

— Мне пока не представилось возможности вас поздравить, — прошипел Тай голосом, полным яда. — Должно быть, это большое счастье — внезапно обрести любовь! Такую сильную, что и сословные различия не встали между вами и кадетом Дейрон.

Фрейн не чувствовал подвоха. Он кивнул в ответ на слова Тайлера и имел наглость взять меня за руку.

— Невероятное счастье! — подтвердил Фрейн, пока Тай, стиснув челюсти, прожигал взглядом его пальцы на моем запястье.

Принц попытался приподнять мою руку, чтобы поднести к губам, но не смог сдвинуть ее и на сантиметр, пока я продолжала мило улыбаться. Я тебе не какая-то там хилая девица: каждый день в академии, каждая тренировка добавляли силы моим мышцам — попробуй справься. После короткой и незаметной борьбы Фрейн уступил.

Хотела бы я поглядеть на разворачивающуюся сцену глазами Ярса. Два дурака, честное слово. И третий — венценосный болван, который и не подозревает, какие отношения связывают нас с Тайлером.

— Алейдис — невероятная девушка! — воскликнул Фрейн с таким жаром, что я невольно покосилась на высочество. — Смелая, умная...

«С даром ткача», — язвительно добавила я про себя.

— Очаровательная. Ее красота — настоящая, не подделка, — продолжил принц. — Разве можно сравнить ее с изнеженными девицами света!

Горячая речь Фрейна меня шокировала. Он говорил непритворно. И Тайлер это тоже понял. Его лицо потемнело, синие глаза метали молнии. Только такой самоуверенный тупица, как Фрейн, мог не почувствовать почти осязаемой ненависти, исходящей от Тайлера.

«Ярс, уведи его!» — взмолилась я, отыскав взглядом друга.

Ярс кивнул. Он видел, что вот-вот разразится буря.

— О да, — едко произнес Тай. — Теперь я вижу, как вы подходите друг другу. Кадет Дейрон... хм... всегда ценила блестящие перспективы.

— А ты всегда был хорош в прыжках... к поспешным выводам! — парировала я.

Всеблагой, сейчас мы договоримся до неприятностей! Фрейн все еще улыбался, но выглядел сбитым с толку нашей перепалкой.

Ярс подоспел вовремя. Он положил ладонь на плечо Тайлера и сжал, отвлекая его внимание от принца.

— Привет, дружище!

Тай кинул быстрый взгляд на лучшего друга, скрипнул зубами, развернулся и пошел прочь. Сейчас снова сбежит, и ищи ветра в поле. Видимо, Ярс подумал о том же, потому что перешел к решительным действиям: он догнал Тайлера и вместо того, чтобы начать разговор, развернул его и без лишних объяснений влепил кулаком под дых.

Я аж сама задохнулась, а стоящий рядом Фрейн со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Что происходит?

— Они... поссорились. Кажется...

Тайлер согнулся пополам, но быстро справился с болью. Но только с телесной. В его взгляде, брошенном на лучшего друга, сквозило непонимание, смешанное с ледяным разочарованием.

Проклятие. Тай не знал, что и думать. Любимая предала. Друг накинулся со спины и ударил, ничего не объясняя.

— Ах. Ты. Ублюдок. — раздельно произнес Тайлер, распрямившись и поведя плечами. — Я тебя сейчас живьем в снег закопаю!

Ярс рассмеялся, медленно обходя Тайлера по дуге. Он мягко ступал, не глядя под ноги — только в лицо Тая. А я вдруг увидела двух мальчишек-первокурсников, которые постоянно дрались с переменным успехом.

— Попробуй, — насмешливо предложил Ярс и издевательски поманил Тайлера пальцем.

— Может, их разнять? — обеспокоенно предложил Фрейн. — При мне они не посмеют...

— Не стоит! — оборвала я его. — Иногда нужно подраться.

— Да?

— Уж поверьте!

Фрейн ахнул, как девчонка, когда два высоких широкоплечих парня сшиблись грудью на грудь. Принц вцепился в мой локоть, пришлось сбросить его руку: ну что за липучка!

К чести Тайлера надо сказать, что он не применял дара мерцающего, считая это ниже своего достоинства. Но его мастерства и силы вполне хватало, чтобы победить в честной борьбе. Любого другого. Не Ярса. Потому что тот не собирался уступать.

Со всех концов лагеря спешили воины, привлеченные крепкими ругательствами и звуками битвы.

— Вмешаться? — спросил у Фрейна одаренный с нашивками капитана, но принц взглянул на меня и покачал головой.

Ярс бросил Тайлера лицом на взрыхленный снег, придавил сверху, выгибая руку в болевом приеме. Он наклонился к его уху и что-то негромко говорил. Но недолго. Потому что Тайлер, невзирая на боль, вырвался из захвата и двинул Ярсу кулаком по скуле.

— Командир, и вы это стерпите? — воодушевленно заорал Колояр: он подпрыгивал на месте и загребал воздух руками, будто тоже участвовал в драке. — Приложите его! Давайте!

— Заткнись, Верн! — прогудел Ронан. — Или я тебя сейчас сам приложу.

Они с Веелой стояли, держась за руки. «Вель, ну ты что! Ладно Рон! Но ты-то должна понимать! Не теряйте осторожность!»

Однако в ту же секунду мысли о будущем друзей вылетели у меня из головы, потому что Тайлер невероятным усилием приподнял тяжелого Ярса и бросил спиной на землю с такой силой, что из Ярса вышибло дух. Он распластался на снегу, раскинув руки, застыл без движения.

— Ярс?.. — Тайлер кинулся рядом на колени, затормошил друга.

В его голосе звучал неподдельный ужас. Мое сердце так колотилось в груди, что странно, как не выломало ребра. Но прежде чем я сорвалась с места, прежде чем кто-то из наблюдающих сделал хотя бы шаг, Ярс ухватил Тайлера за расстегнутый воротник куртки, дернул, заваливая на бок, и подмял под себя.

Приглушенный шепот зрителей перешел в вопль восторга: Ярсу удалось провести не только Тайлера.

Он уселся коленями на его грудь, придавил руки и что-то снова тихо отрывисто сказал. Несколько слов, не больше, но Тайлер, который начал было приподниматься, рухнул обратно. Мышцы все еще напряжены, но взгляд прояснился.

Что ты сказал ему, Ярс? Какие слова нашел?

Во всяком случае, к удивлению собравшихся, поединок закончился так же внезапно, как и начался. Ярс поднялся, слегка кривясь и держась за бок. Подал Тайлеру руку. Тот проигнорировал протянутую ладонь, встал самостоятельно, набрал в горсть снега и протер им вспотевшее лицо.

— Придурки! — крикнул капитан. — А если бы вы себе носы раскровенили! Давно с тварями не встречались?

Ярс ждал в паре шагов, пока Тай присоединится к нему. Они пошли бок о бок в сторону леска, за пределы лагеря. Еще не друзья, но уже не враги. По крайней мере не пытались снова свернуть друг другу шеи.

Неужели поговорят? Только бы Тайлер его выслушал!

Глава 33

Вечер, медленно клонившийся к закату, перешел в ночь, как всегда очень быстро для северных широт. Алый диск солнца, сорвавшись с неба, упал за горизонт. Я укрылась в палатке — маленькой, одноместной, где могла остаться наедине с собой: спасибо особому положению невесты принца. Теперь мне полагались кое-какие привилегии.

Я привычно проверила, на месте ли деревянная лошадка. Маячок Тайлера всегда со мной, но какой в этом смысл, если Тай все равно не придет.

«Тай, прости. Я обманула тебя. Но не предавала… Моя вина не так уж велика. Я пойму, если ты никогда не вернешься, но только не держи на меня зла!»

Я забралась в спальный мешок и попыталась согреться. Тонкие стены палатки не приглушали звуков, я слышала смех и разговоры. Незнакомые голоса обсуждали драку и выдвигали версии, почему лучшие друзья подрались. Впрочем, драка между парнями, когда нервы у всех напряжены, — вещь обыденная, и постепенно разговор переключился на листовки, которые появлялись, оказывается, не только в западном гарнизоне, но и в маленьких лагерях, рассредоточенных вдоль границы.

Теперь говорили полушепотом, и я придвинула голову к брезентовому пологу, прислушиваясь.

— …появляются будто сами собой, — говорил кто-то, мне показалось, что белобрысый. — Самое поганое, что рекруты их прячут, обсуждают между собой. Наш капитан двух парней выпорол за саботаж, но толку никакого.

— Неотесанные мужланы думают, что империи выгодно поддерживать войну. Что все это можно закончить, если покончить… — подключился к обсуждению другой одаренный, но его решительности не хватило, чтобы завершить фразу. «Покончить с императором? Властью?»

— Следует казнить каждого, кто подрывает авторитет власти! — безапелляционно заявил белобрысый. — Пантеран десятилетиями противостоит нашествию тварей только благодаря твердой руке и мудрости правителя.

Похоже, не все были с ним полностью согласны. Повисла тишина, которая возникает, когда мнения разделяются, но немногие решаются высказаться вслух. Любое слово могут посчитать изменой. Даже сказанное в шутку, даже сгоряча.

Однако уже сам разговор был зна́ком: оппозиции удалось посеять зерна сомнения в сердцах и умах людей.

— Парни, а что там хоть в этих листовках? — смущенно спросил до сих пор молчавший молодой голос. — Мне пока не попадались.

Я тоже навострила уши. Я видела серый квадрат бумаги только издалека.

— «Брат, ты стоишь на границе. Год, два, три…» — Судя по всему, у кого-то оказалась с собой листовка, и он зачитывал прямо с листа. — «Разрывы продолжают открываться. Твари прут и прут. Тебе говорят — держись! Но задал ли ты себе хоть раз вопрос: почему за двести лет никто не сумел остановить войну? Почему, едва наступает затишье, внезапно случается новый прорыв?..»

— Ты охренел, Майк? — воскликнул белобрысый. — Ты что творишь? Это измена!

— Пошел ты, Тивер! Иди донеси на меня. Давай! Сдай высочеству. Вы ведь приятелями стали, как я посмотрю! — огрызнулся Майк.

Судя по тяжелому дыханию и ругательствам, эти двое сцепились, остальные принялись их разнимать и урезонивать. Разговор сошел на нет, одаренные разбрелись по палаткам.

Я откинулась на спину, чувствуя, как свело плечи от напряжения. Революционные настроения витали в воздухе. Если уж на отдаленной границе так, то какая атмосфера царит в столице?

Лагерь затихал, обустраиваясь на ночь. Дежурные встали на посты, они будут меняться каждые четыре часа. Я бы хотела сейчас оказаться в дозоре. Вглядываться в ночную темноту, сжимать стик. Слушать приглушенные вопли тварей на бесплодных землях. Вдыхать морозный воздух. И не думать. Не думать. Не думать о том, кто всю душу мне разбередил.

Я закуталась потеплее — после того, как мы с князем Данканом начали собирать кровь, я постоянно мерзла, будто вместе с кровью из организма уходила часть тепла, — и закрыла глаза.

А когда открыла, на полу в ногах у моего спального мешка сидел Тайлер. Он сидел, свесив голову и опираясь локтями на колени. Я видела сбоку его склоненное лицо и стиснутые губы.

— Уходи… — прошептала я. — Уходи, Тай. У меня больше нет сил ругаться.

Тайлер вздрогнул, как от пощечины, и поднял лицо. В неярком свете магического светильника стало заметно, какие у него воспаленные красные глаза. Он потянулся ко мне, но пальцы замерли в нескольких сантиметрах от моей руки, будто он очень хотел, но не смел прикоснуться.

— Я не знаю… — хрипло сказал он.

Я боялась услышать продолжение. «Не знаю, сумею ли простить?» Он это хочет сказать?

— Я нарезал круги вокруг лагеря и пытался подобрать слова, — признался он. — Но нет подходящих слов, чтобы попросить прощения.

Я стремительно села и стиснула его протянутые пальцы, холодные, как снег.

— Ярс мне все рассказал. И, в принципе, было достаточно одной фразы, чтобы я все понял. Единственное, чего я не понимаю, — как я был таким идиотом, чтобы поверить Лэггеру.

— Тебе было больно, — прошептала я, потихоньку придвигаясь к Тайлеру. — Я бы тоже, наверное, сошла с ума, если бы вдруг узнала, что ты женишься… ну, не знаю, на Медее!

С губ Тая сорвался смешок, и я тоже улыбнулась. Очень осторожно, боясь нарушить это хрупкое пока перемирие между нами.

— Какой же фразой Ярс тебя так отрезвил?

— «Аля заплатила своей свободой за твою жизнь», — сказал Тай, с отчаянием глядя мне в глаза. — «Такой был договор».

— Прости меня. Я должна была сказать. Я ненавижу врать, но я боялась, что ты поедешь на границу с дырой в сердце и погибнешь. Как мне жить без тебя?

Тайлер потихоньку потянул меня за руку к себе. Еще ближе. Еще чуть-чуть навстречу друг к другу.

— Это Ярс тебе запудрил мозги. Он признался. Это он тебя уговорил.

— Он там живой? — полушуткой спросила я.

— Синяк под глазом быстро пройдет, — сурово буркнул Тай и, не успела я осуждающе нахмурить брови, усмехнулся краешком губ. — Мы больше не дрались. Он, конечно, засранец, но я благодарен ему за то, что он сумел до меня достучаться.

— Достучаться, — хмыкнула я. — В прямом смысле слова. Как ты мог подумать про меня такое? Чтобы я за две недели влюбилась в этого хлыща? Променяла тебя на него! Ты ведь знал, что Лэггеру нельзя доверять, что он манипулирует людьми!

Тайлер качнул головой, будто и сам удивлялся: «Как?»

— Я чувствовал, что ты в чем-то обманываешь. Недоговариваешь. Ну и вот. Накрутил себя.

— Дурачина.

Он улыбнулся. В уголках губ пряталась надежда. «Ты меня простишь?» Моя улыбка стала ответом.

— Давай договоримся, что станем доверять друг другу всегда и во всем, пусть факты против, — попросила я.

— И всегда будем говорить правду, какой бы горькой она ни была.

— Хорошо…

— Ладно!

Последнее расстояние, которое теперь не превышало длины локтя, мы преодолели в едином порыве. Тайлер притянул меня к себе, устроив между колен, как тогда, в подвале, где нас окружили бестии. Он обнял меня, покачивая, будто баюкал. Прижался губами к виску. В его объятиях я впервые согрелась за этот длинный трудный день.

— Я тебя ему не отдам, — прошептал Тай. — Как я могу отдать тебя? Мы сбежим. Спрячемся в Истэде. Я смогу отремонтировать старый родительский дом. Скоро весна… Ты увидишь, как в саду расцветут вишни.

Из моих глаз хлынули слезы. Несбыточная мечта.

— Тай, я ткач. Теперь известно наверняка. Перед тем, как появились хримы, Лэггер успел проверить мой дар.

— Знаю, — тихо ответил он. — Ярс все видел.

Выходит, Тайлер и сам понимал, что далеко мы не убежим. Все силы империи будут направлены на то, чтобы отыскать ткача. Рано или поздно нас поймают.

Однако существовало кое-что, действительно внушающее надежду. Оппозиция.

— Тай, послушай, — прошептала я.

Отстранившись, я взяла его лицо в ладони и выложила как на духу все о последнем разговоре с ректором Кронтом, о том, что фигуры на доске расставлены и все ждут хода от меня. Если я смогу добыть доказательства… А я смогу!

— Смотри! — Я придвинула к себе вещмешок, где на самом дне, завернутый в сорочку, лежал амулет Фрейна, который я стащила во время ужина. — Флакон с кровью одаренного. Он помог Фрейну изменить внешность. Передай его ректору: он разберется, как эта штука работает!

— Помог изменить внешность, — повторил Тайлер.

Он повертел склянку и рассмотрел ее со всех сторон, прежде чем спрятать в карман.

— О чем думаешь?

— Да так… Ни о чем. Обещаю передать!

— Пока оппозиция готовится к решительным действиям, я буду держать Фрейна на расстоянии. Тай. Тай! Посмотри на меня. Ты мне веришь? Еще не все потеряно.

Тайлер бережно погладил мою скулу большим пальцем. В глазах бушевала буря. Страх за меня. Надежда. Боль. И тлеющая ревность.

— Ты же видишь, какой он жалкий, — прошептала я. — Как размазня. Ничего не стоит водить его за нос. До свадьбы он до меня не дотронется! А свадьбы не будет!

— Не будет, — глухо подтвердил Тайлер. — Потому что ночью накануне я приду и убью его.

И в устах Тайлера эти слова не звучали пустой угрозой.

— Мне нужно время, Тай. Я должна попасть во дворец. Я обещала помочь!

Тайлер только выдохнул воздух вместе с рычанием. Тяжело, я знаю.

— Я знаю… — вслух прошептала я и накрыла губами его губы.

И больше не нужны были слова. Наши тела, изголодавшиеся по ласке, по прикосновениям и нежности, всегда умели договариваться лучше. Тайлер на миг остановился, лишь увидев повязки на моих запястьях.

— Собираем кровь, чтобы закрыть разрыв, — как можно беспечнее объяснила я.

Тайлер осторожно поцеловал тонкую кожу рядом с бинтом. Один Всеблагой знает, что он ощутил, заметив порезы на моих запястьях, но на миг на лице Тая появилось такое выражение, будто он сейчас пойдет и голыми руками порвет на части и Лэггера, и Данкана.

— Все хорошо. — Я пропустила сквозь пальцы пряди его жестких волос. — Иди ко мне…

Мы упали на мой спальный мешок, не разнимая рук, не прекращая поцелуев.

— Мы сейчас что, наставляем рога высочеству? — хихикнула я.

— Не наставляем. — На лице Тайлера мелькнула улыбка. — А проращиваем. Медленно и с наслаждением.

Медленно. Глубоко. Страстно и сладко. С наслаждением. Все, как мы любим.

Глава 34

Спустя несколько дней отряд расположился у стен сгоревшего восточного гарнизона. Внутри не осталось ни одного сохранившегося дома, который можно было бы использовать для проживания. Впервые я видела своими глазами, какие разрушения принес Прорыв. Место, которое я считала домом, сделалось неузнаваемо.

Стена и дозорные башни разрушены. От поврежденных пожаром домов остались лишь остовы. Что не сделали твари и огонь, закончили вьюги и дожди.

Я бродила по серой грязи — снегу, перемешанному с пеплом — и никак не решалась зайти в штаб, где раньше на втором этаже располагались наши с отцом комнаты.

Кроме меня здесь побывали почти все члены отряда. Не знаю, что они искали на пепелище. Они посещали его как мемориал, чтобы почтить память о погибших? Или ими двигало простое человеческое любопытство? Или таким образом они напоминали себе, что, хотя вокруг царит смерть, сами они еще живы.

Я дождалась, пока интерес немного схлынет, и пришла одна. Тайлер предлагал составить мне компанию, да и Веела с Ронаном были не против прогуляться вместе со мной, но мне хотелось побыть наедине с воспоминаниями.

Покружив вокруг дома, я поднялась на крыльцо. От уютного зала, где когда-то потрескивал камин, а старый Олард мурлыкал под нос простую мелодию и выстругивал фигурки, остались голые обугленные стены. Гобелены сгорели, столы и лавки тоже, остов камина пялился на меня незрячим черным глазом.

Наверху разрушения еще хуже. Сквозь провалившуюся крышу то сыпал снег, то лил дождь. Вот и сейчас моя старая спальня оказалась погребена под слоем пушистого снега.

На полке, обращенные корешками ко мне, стояли книги: сказки, учебники. На первый взгляд они выглядели невредимыми, однако, когда я сняла с полки когда-то любимую мною историю «Приключения потерянной девочки», выяснилось, что листы слиплись в серую массу.

На пороге кабинета отца я долго стояла, разглядывая шкафы с массивными дверцами и письменный стол. Сколько раз я так же заглядывала в приоткрытую дверь и смотрела на широкую спину отца, склонившегося над документами. Смотрела, как он работает — размеренно и методично. Как обмакивает кончик пера в чернильницу. Перечитывает приказы и пишет убористым твердым почерком доклады. Я могла так стоять несколько минут, не окликнув его, не отвлекая от дел. Не хотела мешать. Отец часто засиживался допоздна, вставал на рассвете. Лучше пусть заканчивает поскорее и ложится отдыхать.

Но я знала, что, если позову его, он немедленно отложит дела и встанет навстречу.

— Папа… — прошептала я.

И словно наяву увидела, как отец поднял голову от документов и обернулся на зов. Такой родной. Любимый…

— Прощай, — всхлипнула я.

Прикрыла дверь, отступила. Шаг. И еще шаг. Тихонько спустилась по ступенькам, стараясь не шуметь и не скрипеть, чтобы не нарушить тишину опустевшего дома. У отца не было могилы, но этот дом, кабинет — хранили память о нем. На душе было и грустно, и светло — будто я обняла папу.

У крыльца стоял Тайлер. Он встревоженно посмотрел на меня:

— Как ты?

Пришел все-таки, не выдержал. В дом не заходил, ждал снаружи, и в душе разлилась теплая благодарность.

— Ничего не осталось, — сказала я. — Но все равно — приятно побывать… дома.

— Кое-что осталось, — загадочно улыбнулся Тайлер и сунул руку в карман. — Я нашел в прошлый раз. Твоя?

На ладони Тайлера лежала Растрепа. Моя куколка, которой я шила платья из лоскутков. Однажды Растрепа бесследно исчезла, а оказывается, она просто завалилась между стеной и боковиной кровати. Лежала там все эти годы. Ждала меня.

— Растрепа! — Я обрадовалась ей, как дорогой подружке. — Вот это да!

Но, подержав куколку в руке, отдала ее обратно Таю.

— Пусть будет у тебя. Береги ее!

— Как зеницу ока! — шутливо отрапортовал Тайлер, вытягиваясь по стойке смирно.

Мне стало легче после того, как я навестила гарнизон. Будто перевернула последнюю страницу некогда любимой книги. Но она закончена, пора двигаться дальше.

В деревянном сундуке, выложенном соломой, постепенно пополнялся запас флаконов с кровью. Еще три дня — и выступаем. Мне уже мерещилось, что любая еда отдает затхлым вкусом кроветворного настоя из жуков, но в целом дела обстояли неплохо.

Жизнь в лагере устоялась. Даже Лесли перестал трястись каждую минуту: привык. Лейтенанты тренировали кадетов, так как заняться им, кроме дежурств, пока было нечем. За несколько дней произошло несколько коротких стычек с тварями, которые тянулись с бесплодных земель на запах жилья и людей. С ними быстро сладили: ни на одном из ныне действующих форпостов на северной границе не собралось так много одаренных, как здесь.

Колояр в бою одолел варга, напросившись в дозор, и теперь ходил гордый, будто уже получил нашивки лейтенанта. Он постоянно рассказывал о своей первой настоящей битве Норму и Алеку, чем окончательно их допек. Да что там, допек даже Ярса.

— Клыки с мою ладонь! — в очередной раз живописал Колояр упокоенную бестию.

Мы завтракали, усевшись вокруг костра на колоды, которые использовали вместо стульев. Вернон с аппетитом выскребал со дна жестяной миски остатки каши с мясом. Норм и Алек переглянулись и мученически вздохнули. Клыки варга в истории Колояра день ото дня становились все длиннее.

— Прямо чувствую, что дар бьется под кожей и вот-вот прорвется наружу! — В подтверждение своих слов Вернон поднял руку и продемонстрировал всем, словно мы должны были разглядеть дар, струящийся в его крови.

Лесли украдкой тоже взглянул на свою ладонь, но, вероятно, ничего, кроме линии жизни, на ней не увидел.

Глава 35

Хотя Вернон бесил меня неимоверно, я не торопилась расправляться с кашей. В кои-то веки я могла позавтракать без напряжения и без того, чтобы Фрейн, который приходил на утреннюю трапезу, садился по соседству на низкую колоду и вытягивал длинные ноги к огню, мучил меня светскими пустыми разговорами.

Слава Всеблагому и военному этикету, я все еще официально была кадетом, а Фрейн — офицером гвардии. И, даже несмотря на помолвку, наше тесное общение в военных условиях считалось нарушением субординации. Все, что мог Фрейн, — являться на завтрак и на ужин, чтобы провести их рядом со мной.

Я каждый раз удивлялась его умению говорить много и в то же время об общих вещах, не затрагивающих личного. Об архитектуре столицы, о последнем модном романе, цитаты из которого юные аристократки переписывали себе в альбомы. О том, что каскад водопадов Лор-Тайра, после того как открыли лечебные свойства вод, становится популярным курортом. О грядущем в начале лета празднике Вознесения Солнца.

Курорты? Романы? Праздники? Какая-то совсем другая жизнь. Она до сих пор существует? В моей жизни с самого рождения была лишь война, и она никогда не заканчивалась.

Наверное, Фрейн действительно старался узнать меня ближе. И внимательно выслушивал мои сбивчивые рассказы об обучении в Тирн-а-Торн — честно сказать, я приукрашивала существование в закрытой академии и преуменьшала опасности. И наше ежедневное выживание в пересказе превращалось в забавные будни кадетов.

Потому что… Он бы все равно не понял. Мы существовали в разных мирах. Мы говорили на разных языках.

Но самым мучительным моментом было то, что, пока Фрейн лил мне в уши патоку, напротив, с другой стороны костра, сидел Тайлер. Он старался лишний раз не смотреть в мою сторону, но я чувствовала его бессильную ревность. Случалось, когда Фрейн отвлекался на беседу с кем-то из лейтенантов, я ловила темный взгляд Тая и быстро улыбалась ему: «Помнишь, о чем мы говорили? Он не притронется ко мне!»

Иногда я шутливо выставляла над ухом прядь волос, изображая прорезывающийся рожок. Было ли мне стыдно? Ни капли. Фрейн не сделал мне ничего плохого. Он пока не напоминал своего старшего брата из рассказов Веелы. Но он все равно был сыном императора. Он поддерживал прогнившую насквозь систему. Мой отец погиб из-за таких, как он!

Я собиралась быть милой и очаровательной, покорной невестушкой, которая забыла о том, что мирные жители в приграничье едва выживают. О том, что твари разоряют города и убивают людей. О том, что война может продолжаться еще столетия, в то время как высшая знать столицы отдыхает на водах Лор-Тайра.

Я ни за что не позволю своему сердцу размягчиться и сделаю то, что должно.

Вот только притворство, как оказалось, тяжелый труд: сложно все время изображать вежливый интерес и не огрызаться. Поэтому, когда сегодня Фрейн не явился на завтрак, я вздохнула с облегчением и даже — невиданное дело — не велела Вернону заткнуться и дать всем позавтракать спокойно.

Колояр и его парни наконец убрались восвояси, их место заняли три одаренных, один из них — белобрысый Тивер.

— Послезавтра выступаем, — сообщил он как ни в чем не бывало. — Сейчас говорил с его высочеством. Все готово, нет смысла тянуть.

— Я смотрю, вы прямо друзьями стали, — фыркнул Майк.

— Завидуй молча, — отбрил его Тивер.

На самом деле Фрейн завел себе если не друзей, то любимчиков. Он явно выделил часть офицеров: подходил поболтать с ними будто на равных. Смеялся вместе с ними, что лейтенантам явно льстило.

Может быть, Фрейну было скучно. Может быть, одиноко и он искал общения. Военный этикет не возбранял дружбы среди равных, а Фрейн, кроме того, что был сыном императора, еще и включил обаяние на полную катушку.

Ничего плохого он не делал, почему же меня подтачивал червячок беспокойства? Который вырос до размеров змеи, когда я узнала, как распределят отряды. Вместе со мной и кадетами отправятся любимчики Фрейна.

Этому нашлось простое объяснение: принц хотел, чтобы рядом с его невестой находились те, кому он доверял. Но змеюка, что грызла меня изнутри, не слушала голоса разума.

Я поделилась тревогой с Тайлером и Ярсом.

— Я зря паникую? — спросила я, надеясь, что они меня разубедят. — Ярс, ты точно в моем отряде. Тай, а ты?

— В твоем. Но Лэггер должен понимать, что меня бесполезно отсылать с отрядом Данкана.

— Наверное, я себе напрасно надумала всякое, — вздохнула я. — С князем Лэггером поведешься, так всюду начнут мерещиться заговоры. Но даже сиятельство не настолько ужасен, чтобы строить козни, когда надо закрыть Разрыв. Ведь это дело для империи сейчас на первом месте!

Ярс и Тайлер переглянулись, будто взвешивали, насколько мои подозрения обоснованны.

— Аля, не думай ни о чем, кроме своей задачи, — сказал Тай. — Для остального у тебя есть я.

— Мы, — поправил его Ярс.

Тай приподнял бровь, но кивнул.

— Ты уже знаешь, что тебе нужно будет делать?

— Думаю, что князь Данкан завтра проведет мне инструктаж. Но что может быть сложного в закрытии Разрыва? Крови мы собрали достаточно.

Тайлер взял мою руку и погладил большим пальцем по побледневшей полоске, оставшейся от первого пореза. Та, что выше, была бледно-розового цвета, а еще выше — яркая, но и она подживала. Рукав скрывал остальные и бинт на предплечье. Каждый раз, когда Тайлер смотрел на мои тонкие шрамы, он стискивал зубы. Я один раз не выдержала и спросила с вызовом:

— Некрасивые?

Тай моргнул.

— Красивые, — сказал он тихо, но твердо. —И я люблю их, потому что они часть тебя, как все, через что тебе пришлось пройти. Как все, что сделало тебя — тобой. Я просто… Бездна… Я боюсь за тебя! А остановить это не могу!

Мы тогда снова прятались в моей палатке. Тайлер даже сумел раздобыть у кого-то из одаренных артефакт тишины — это вполне распространенная вещь в армии. Так что теперь мы могли говорить в полный голос, не опасаясь, что нас подслушают. И продолжали с энтузиазмом «проращивать» рога высочеству.

В ответ на слова Тая я обняла его и поцеловала в краешек губ.

Глава 36

Князь Данкан делил запас флаконов с кровью, раскладывая их по двум толстостенным сундукам, изнутри обитым войлоком и заполненным сухой соломой. Он осторожно брал в руки каждый флакон, рассматривал на свет — искал трещины, — но все склянки с рубиновым содержимым были целы. Надеюсь, мы довезем их каждый до своего края Разрыва невредимыми.

— Во всем положись на Вальтера, — тусклым голосом вещал наставник.

Я привыкла к его бесцветному тону: у Данкана словно совсем не оставалось жизненных сил, чтобы чувствовать хоть что-то. Он будто каждую секунду прилагал усилия, чтобы просто дышать и двигаться.

Я в первую секунду и не сообразила, о ком он говорит. Нечасто можно услышать имя князя Лэггера.

— Слушайся его указаний.

Данкан задержал руку с очередным флаконом, прежде чем опустить его в ящик, и голос внезапно обрел непривычную суровость.

— Даже если тебе покажется, что приказы слишком жестоки и несправедливы.

Я и не ждала от отца Вель дружелюбных советов, но почему-то после слов наставника сердце снова кольнуло нехорошее предчувствие.

— Мне было бы удобнее, если бы вы прямо сейчас рассказали, что мне следует делать. Мы окажемся на бесплодных землях, где каждую секунду может произойти что-то непредвиденное. Не хотелось бы думать, что с его сиятельством случится беда, но…

Данкан пожевал губами.

— Да… Да. Мы станем двигаться навстречу друг другу. Используй один флакон на каждые двадцать пять шагов. Не забудь откупорить пробку, прежде чем отправить флакон в разрыв.

— Я сама должна буду этим заниматься? — уточнила я. — Не то чтобы я была против, интересуюсь на всякий случай. Мало ли… Я тоже не бессмертна. Любой другой одаренный может сделать это за меня?

— Лучше, когда флаконы держит сам ткач. Сложно объяснить, но собранная кровь будто подпитывается даром своего хозяина, становится сильнее. Ты будешь двигаться вдоль линии разрыва на безопасном расстоянии в окружении отряда. Ящик с флаконами — не твоя забота: его понесут следом за тобой. Сосредоточься на медитации, постарайся ни на что не отвлекаться.

Звучит довольно просто. Даже если твари изнанки, разгуливающие в бесплодных землях, придут на запах крови, в отряде столько одаренных, что они продержатся без труда, пока я преодолеваю расстояние до середины разрыва.

— Я…

Я давно хотела задать мучавший меня вопрос, хотя, пожалуй, спрашивала не того человека.

— Да, ученица?

— Зачем мы потащим в опасное место кадетов Академии? Ладно — я, без меня не обойтись. Но у некоторых первогодков еще даже не открылся дар… Зачем они там?

Данкан в упор взглянул на меня, и на мгновение его блеклый взгляд сделался острым и холодным, как лезвие его серебряного кинжала.

— Это великая честь, — сказал он.

Почему я ожидала услышать другой ответ?

Вернон бы с ним согласился. Он горел от нетерпения, бесконечно калибровал свой стик, тренировался с каждым одаренным, который соглашался уделить ему время. Он гонял Нормана и Алека, хотя те пытались увильнуть и ворчали, что их-де во время настоящей военной операции никто и близко не подпустит к бестиям или разрыву. Будут нянчиться с ними, как с младенцами. Так к чему жилы рвать? Однако Колояр внезапно вспомнил, что он командир звена, и не обращал внимания на жалобы.

Еще сегодня утром они втроем нарезали круги вокруг лагеря в одних брюках, скинув куртки и белье. Верн впереди, гордый, как папаня, готовый отправить птенцов в первый полет. Вот, мол, я не просто какой-то там первогодок, я сам командир.

Тивер некоторое время наблюдал за бравой троицей без своих обычных ироничных комментариев. Тряхнул головой и принялся сердито ломать ветки, чтобы подбросить их в костер.

— Может, и нам следовало бы… — начал Лесли, глядя на меня.

— Да без толку, — бросил белобрысый, хотя его никто не спрашивал, и с хрустом разломал промерзшую в его руках ветвь.

Лейс насупился, решив, что лейтенант не верит в его способности. Да мы все здесь не особенно верили в Лесли. Но Тивер с чего так завелся? Где ему Лесли успел перебежать дорогу?

Я вспомнила об этом разговоре теперь, когда Данкан, замолчав, снова обратился к драгоценным флаконам. Настоящие рубины — и те берут в руки с меньшим трепетом.

— Значит, один флакон с кровью на каждые двадцать пять шагов, — повторила я, надеясь, что все запомнила верно. — Откупорить пробку, прежде чем бросить. А что, если?..

Меня пронзила паническая догадка.

— Разрыв расползается. Что, если данные о его величине устарели? Вдруг мы заготовили недостаточно крови?

Данкан даже не отвел взгляда от очередной склянки, которую заботливо укутывал в солому.

— Для этого там будешь ты, ученица. Ты, твоя кровь и серебряный кинжал.

Я могла бы и сама сообразить! По коже побежали мурашки.

«Аля, соберись! Ты не какая-то жалкая трусиха, вроде Лесли. Ты сможешь это сделать!»

— Сложно… — Я облизнула пересохшие губы. — Сложно будет отмерить верное количество крови без меток.

— Медленно считай до пяти, обычно этого достаточно. Но не перестарайся! — Данкан удосужился поднять голову и пригвоздил меня острым взглядом. — В горячности и спешке можно не сразу ощутить, как уходят силы. Переоценить возможности. Поэтому медитация! Счет до пяти! И обязательно несколько глотков настоя сразу после. Однако будем надеяться, что принятых мер окажется достаточно для закрытия такого беспрецедентно большого разрыва. На моей памяти не случалось ничего похожего…

Он задумался.

— Да и вовсе не случалось за последние двести лет.

Проклятый кусачий червячок сомнения снова принялся за старое: грыз меня изнутри. Огромный разрыв, который расползается все больше с каждым днем. Он настолько громадный, что щиты не выдерживают больше одного дня. А мы планируем его закрыть с помощью нескольких десятков крошечных флаконов с кровью?

«Хватит сомневаться! — одернула я себя. — Мы справимся!»

Князь Данкан закончил распределять флаконы, крепко запер сундуки, но оба ключа забрал себе.

— Утром я передам один из ключей лично в руки Вальтеру. Тебе не о чем беспокоиться, — заверил он меня, заметив настороженный взгляд.

Он протянул мне флягу с петлями, с помощью которых она цеплялась к поясу.

— Настой всегда должен быть при тебе.

Передал баночку с мазью, устроенную таким же хитрым образом: она закреплялась на поясе, и крышку легко можно было сдвинуть одним нажатием пальца.

— Сразу смазывай порезы, чтобы ни капли крови не пролилось напрасно.

Данкан откинул полог палатки, давая понять, что инструктаж закончен и я могу идти.

— Выспись как следует, — напутствовал он меня. — Завтра трудный день.

Пауза. Он будто что-то хотел добавить. Навис надо мной — тощий, сутулый старик. Удивительно, что его кровь еще не остыла в венах: сейчас он больше напоминал призрака, чем живого человека.

— Не всегда то, что кажется чудовищным и несправедливым, является таковым… — пробормотал он. — Просто помни об этом, когда придет время. Иногда иначе никак.

Глава 37

Утро решающего дня, обещающего принести на Север покой, если все пойдет по плану, встретило меня хмурой влажностью. Когда я выбралась из палатки на пасмурный свет, изо рта не шел пар, как обычно. Год медленно поворачивал к весне, а сегодняшнее непривычное тепло — первая весточка предстоящих оттепелей.

По крайней мере я не замерзну в куртке с обрезанными по локоть рукавами. Тем более что к ней мне выдали длинные шерстяные перчатки.

Фрейн как ни в чем не бывало уселся рядом со мной у костра, продолжая нескончаемый светский разговор, который будто ставил на паузу, а потом продолжал с того места, на котором обрывал в прошлый раз.

В вязком липком воздухе звучал лишь его голос. Остальные молча поглощали сытный завтрак, настраиваясь на трудный день. Никто не мог точно сказать, встретим ли мы вечер. А если все-таки задержимся на этом свете, то каким станет мир? Получит ли новую надежду на будущее?

Фрейн останется в лагере, под охраной трех одаренных. Один из них, капитан Редж, сильный оградитель. Он накроет форпост защитным куполом, который убережет принца от тварей, если те вздумают заявиться, а потом, если закрытие Разрыва пройдет по плану, установит щиты над границей.

По крайней мере одна хорошая новость на сегодня: мне не придется слушать нудную болтовню Фрейна по дороге в бесплодные земли.

Я нашла взглядом Тайлера и поймала его теплую мимолетную улыбку. Пусть дни мы вынуждены были проводить, притворяясь чужими, но каждая ночь становилась нашей.

Вот и сегодня мы согревали друг друга в объятиях до самого утра. Мы не говорили о том, что нас ждет дальше. Если мы с князем Данканом закроем Разрыв, Тайлер и остальные третьекурсники, отправившиеся на границу раньше срока, вернутся в Академию, а меня ждет дорога в столицу, официальная помолвка… Замужество… Слишком больно, чтобы обсуждать вслух. Мы молчали, но в этом молчании скрывались тысячи невысказанных слов. В молчании всегда есть место надежде…

Я гладила пальцем линии на ладони Тайлера, устроившись щекой на его груди. Он другой рукой гладил меня по шее, по чувствительному местечку за ухом, и время от времени касался шнурка, на котором я носила его колечко. «У нас завтра еще целый день вместе, — подумала я. — Несколько долгих часов. Несчетное количество минут. Какое богатство!» С этой мыслью я и уснула.

…С другой стороны костра Ронан и Вель почти касались друг друга коленями. Пламя скрывало от меня их лица, но я знала, что у Веелы заплаканные глаза.

Сонное утро постепенно заполнялось движением. Сначала зевками и короткими командами. Потом тишину нарушил лязг стиков: двое лейтенантов устроили спарринг, разгоняя кровь. Кто-то нарочито громко смеялся, кто-то ругался, не найдя перчатку. У походного котла стучали черпаки, когда последние группы одаренных подтягивались на завтрак. Те же, кто закончил трапезу, в полном обмундировании собирались на поле, готовясь к выходу.

Князь Данкан, ссутулившись, беседовал с князем Лэггером. У его ног стояли подготовленные к транспортировке сундуки. Его взгляд скользнул по мне, задержался на кожаном ремне, где с одной стороны крепились фляга, тубус с мазью, кинжальчик в чехле, а с другой — стик. Я кивнула: «Я готова!»

Колояр, едва появившись у походного костра, сыпал шутками и тормошил своих приунывших парней. Его бы энергию — да в мирное русло!

— Орешек, где рукава потеряла? — весело крикнул он. — Одета не по уставу!

И меня вдруг торкнуло: Вернон не знает, кто я. Не знает, что именно я стану закрывать Разрыв. Проклятье! Еще один камешек на чашу весов моей тревожности. Если мои однокурсники станут свидетелями проявления запретного дара, что заставит их держать язык за зубами по возвращении в Тирн-а-Тор?

— Правда, Дейрон, что за хрень с курткой? — встрепенулся Лесли, до того угрюмо ворочавший угли в костре железным прутом.

— На себя посмотрите! — рявкнул Ярс, приходя на выручку. — Кадет Колояр, застегни воротник! Норман, почему рубашка выглядывает из-под куртки?

Верн заткнулся, но мы — я, Тайлер и Ярс — обменялись обеспокоенными взглядами.

Солнце едва поднялось над верхушками деревьев, когда два отряда выступили от восточного гарнизона в сторону бесплодных земель. Мы шли пешком: лошади станут помехой, когда придет время идти вдоль линии Разрыва. Сначала оба отряда продвигались бок о бок по проторенной, утоптанной дороге. Фрейн некоторое время провожал нас, пока капитан Редж не указал на следы когтей на рыхлом снегу.

— Пора возвращаться в лагерь, выше высочество.

— Я только скажу несколько слов моей невесте.

Фрейн, я бы обошлась без твоих подбадриваний, вот правда! Но пришлось отойти в сторону, позволить принцу взять мои руки в свои.

— Ты вернешься, и все изменится, — сказал он. — Постарайся увидеть во мне не только навязанного жениха.

Я вздрогнула.

— Да, трудно не заметить холодность в твоем взгляде, Алейдис. Но я надеюсь, что со временем мы станем не только союзниками. Возможно — друзьями. Или чем-то большим.

Преодолевая мое сопротивление, он поднес кончики моих пальцев к губам и поцеловал, неотрывно глядя мне в глаза.

— Возможно, я заставлю тебя полюбить.

«Заставлю тебя полюбить…» Что-то в этой фразе казалось мне глубоко неправильным. Отзвук слов все еще звучал в ушах, когда я на неверных ногах присоединилась к отряду и пошла рядом с Тайлером, не глядя на него.

— Что, даже не будешь ворчать и язвить? — буркнула я.

— Мы договорились доверять друг другу, — тихо сказал он.

Отряды перешли границу с бесплодными землями и теперь разделились. Данкан, тяжело ступая и опираясь на посох, повел своих людей направо. Лэггер махнул рукой, подзывая меня к себе. Он жестом приказал кадетам занять место за нашими спинами. Позади двое гвардейцев из охраны принца тащили ящик. Одаренные развернули стики. Тай и Ярс держалиь в нескольких шагах от меня.

Посреди снежной глади курился темный дым, будто горела сама земля. Дым тянулся полосой с востока на запад насколько хватало глаз. Разрыв.

Глава 38

Какой он громадный!

Наш отряд как раз взошел на небольшой холм, откуда открывался вид на долину и Разрыв. Он напоминал одновременно широкую реку, с катящимися по ней дымными волнами, и расщелину, ведущую в пропасть. Ближе к краям Разрыв истончался, сужался, пока не превращался в ручеек, уходящий в землю.

Пока я разглядывала Разрыв, одаренные искали признаки приближения тварей.

— Все спокойно, — сказал Риз — одаренный, чья сила позволяла разглядеть за несколько километров травинку на снегу. — Можно двигаться дальше.

«Что помешает бестиям вылезти с Изнанки, пока мы бредем вдоль Разрыва?» — хотела спросить я, но не решилась, вспомнив поговорку «не буди лихо, пока оно тихо».

— Спускаемся! — приказал князь Лэггер.

С другой стороны холма отряд Данкана тоже двинулся вниз, скрылся в долине.

Я шла и думала об отце и роковой ночи. Шел ли он почти год назад той же дорогой, какой сейчас идем мы? Чтобы отвлечься от предстоящей миссии, я снова начала прокручивать в голове уже известные факты, раскладывать их по полочкам.

Во время ужина с принцем Ивейлом и графом Ромером отец заподозрил неладное. Может быть, повышенный интерес ко мне со стороны советника императора вызвал его подозрение? Может быть, он впервые со дня, когда внезапно умерла мама, сложил факты: вспомнил, что она уснула и не проснулась как раз тогда, когда граф Ромер нанес прошлый визит в гарнизон.

Что случилось дальше? Трудно представить, что полковник Дейрон, офицер и до мозга костей порядочный человек, опустился бы до слежки. Вероятно, он хотел откровенно поговорить, но стал случайным свидетелем разговора между советником и принцем?

Установить дальнейшую хронологию событий получалось только примерно. Отец ночью разбудил меня и отправил прочь из гарнизона, вручив футляр. Он сказал, что грядет Прорыв, но никаких признаков этого я не увидела.

Позже оставшийся в живых дозорный рассказал старому Оларду: он видел, как отец возвращается с бесплодных земель вместе с капитаном Эбердом. Следом за ним приехал и граф Ромер. Как они уезжали — вместе или по отдельности — неизвестно. Дозор на башне сменился, и свидетелей не осталось.

Тела Ивейла не нашли. С бесплодных земель вместе с советником он не вернулся. По официальной версии — погиб в постели.

После возвращения отец сразу принялся будить гарнизон. Только благодаря этому границу удалось удерживать еще какое-то время.

Откуда отец заранее узнал о Прорыве?

Что случилось на бесплодных землях?

Передо мной текла темная дымная река, а в памяти возникла картина: капля крови Фрейна падает на снег, и от маленького алого пятнышка тянется пар.

А что если? Я невольно закрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Это так очевидно! Всегда лежало на поверхности, а я сообразила только сейчас!

Тайлер развернулся ко мне, но я качнула головой: «Все хорошо».

Ивейл не погиб в своей постели! Он погиб здесь, где теперь разливается черная река. Он истек кровью!

Принц наверняка не планировал умирать. У него было дело в бесплодных землях, и, увы, как ни печально это было признавать, я догадывалась — какое. Они с советником ночью отправились за границу, отец и капитан выехали следом. Что же произошло дальше? Неужели его убил отец? Отец мертв и не сможет рассказать, что случилось. И граф Ромер мертв. Был еще один свидетель — капитан Эберд, но никто не знает, где он сейчас. Жив ли? А если да, как его отыскать?

Пока я обдумывала информацию, пытаясь приладить факты друг к другу, отряд вышел к устью Разрыва. Здесь он был не шире ручья, можно было бы переступить с одного берега на другой. Темный дым не разлетался далеко от источника, даже ветер не мог его сдвинуть. Здесь, в узком месте, дым колебался на уровне колен.

Князь Лэггер открыл замок и откинул крышку сундука. Я, поеживаясь, стянула перчатки и сунула их в карман.

Лесли, Вернон и его парни с ошарашенным видом наблюдали за приготовлениями.

— Бездна, что… — начал Колояр, но князь Лэггер повернулся к нему с бешенством на лице, и Верн предпочел заткнуться.

— Ты это, давай, держись рядом, — буркнул Ронан Лесли и на всякий случай, для убедительности, взял его пятерней за воротник и подтянул к себе ближе.

Я вытащила из соломенного нутра сундука первый флакон, сорвала укутывавшую горлышко вощеную бумагу, выдернула пробку. Подержала склянку в руке. Показалось или она потеплела?

— Кидай! — раздался короткий приказ.

Я вытянула руку над дымом и разжала пальцы. Тьма поглотила флакон. И почти сразу края расщелины поползли друг к другу — медленно, нехотя, будто сопротивляясь — но все же Разрыв сокращался. Совсем чуть-чуть. Пока на сантиметр.

Раздались возгласы одаренных. На их лицах я видела радость, но не удивление. Они знали, что так будет?

— Идем.

Лэггер отдавал мне команды, как собачонке!

— Здесь! — указал он спустя пару минут и два десятка пройденных шагов.

Разрыв в этом месте был чуть шире. Теперь его не удалось бы с легкостью перешагнуть, разве что перепрыгнуть с риском свалиться в пропасть.

Следующий флакон исчез во дымной тьме. Расщелина принялась корчиться, сжимаясь, как змея, сбрасывающая шкуру. Наши сопровождающие ликующе заорали. К их крикам на этот раз примешивались оживленные вопли Колояра и его парней.

— Охренеть! — кричал Верн. — Кому рассказать, так не поверят!

— Всем заткнуться! — рявкнул Лэггер. — Поторопимся!

С этим я не стала спорить. Лучше бы нам успеть до того, как скучающие твари, разгуливающие по бесплодным землям, почувствуют вкусный запах крови.

Я использовала еще десять флаконов до того, как Разрыв из узкого ручейка превратился в полноводную реку, чей противоположный берег скрывался за завесой тьмы. Я не видела и отряда Данкана. Дым мешал разглядеть хоть что-то дальше пяти метров. Становилось по-настоящему жутко. В воздухе стоял душный металлический запах, по одежде пробегали искры статического электричества. А еще Разрыв шептал. Словно там, на глубине, выли, вздыхали, ревели твари, но так далеко внизу, что их голоса были едва слышны.

Оставалось еще больше тридцати флаконов с кровью из моих запасов, но Разрыв перестал закрываться так активно, как вначале. Или так только кажется из-за его огромной ширины?

Еще двадцать пять шагов. Следующая склянка в моей руке. Лэггер поднял ладонь, призывая меня повременить.

Он нашел взглядом Тивера, и тот, будто его дернули за ниточки, шагнул вперед, встал за спиной Норма. На лбу белобрысого одаренного выступили бисеринки пота. Сегодня, конечно, достаточно тепло, чтобы не замерзнуть, но и не жара, чтобы так вспотеть. Он, казалось, нервничает.

— Начинайте, — сказал Лэггер.

А дальше…

Я закричала прежде, чем до конца осознала увиденное. Я слышала свой пронзительный голос. И Веела тоже кричала, раскинув руки, заслонив собой Ронана.

Но Рону опасность пока не грозила. Потому что Тивер обхватил за талию Нормана, и тот — секунду назад удивленный, румяный от ветра, хлюпающий носом — побледнел и покрылся корочкой инея.

А в следующее мгновение Тивер приподнял его и толкнул в черный дымный провал. Раздался хруст, будто у Нормана что-то сломалось — так на морозе хрустит ветка. «Это была его нога? — отстраненно подумала я, поглощенная ужасом. — Или шея?»

— Ему не было больно, — сказал Тивер, будто извиняясь.

И вот только теперь я поняла, что мне не померещилось. Это правда. Норм, бесячий, глуповатый приспешник Вернона, мертв.

Не переставая кричать, я упала на колени. Тайлер, развернув стик, заслонил меня собой.

Глава 39

Воцарился хаос. Крики ужаса, короткие злые приказы, мольбы… Лесли пытался бежать, но его быстро догнал один из лейтенантов и уложил на снег, придавив спину коленом. Ярс и Вернон дрались на стиках плечом к плечу, Ронан заслонял Вель. Я ухватилась за руку Тайлера и на дрожащих ногах поднялась, а он обнял меня за талию, прижал к себе, давая понять, что никого не подпустит.

Ярс продержался дольше всех, и Вернон, стоит признать, бился отважно. Ему почти удалось освободить Алека, которого взяли в заложники одним из первых, так же как и Лейса. Веелу разделили с Ронаном, и Рон, высокий, гордый, нерушимый как скала, застыл с невозмутимым лицом. Словно его совсем не смущало лезвие стика, упершееся в подбородок.

— Все хорошо! — Его гулкий голос без труда был различим даже в гвалте. — Вель! Все хорошо!

Веела скорчилась на снегу, обхватив колени руками. Одного за другим кадетов разоружали более опытные лейтенанты. И только Ярс пока бился один против троих. Тайлер разрывался между мной и другом, я даже сквозь одежду чувствовала, как напрягаются его мышцы.

— Иди… Иди! Помоги ему!

— Вместе. Не отставай!

Я выхватила стик, и мы с Тайлером, плечом к плечу, ринулись в бой. Не против тварей Изнанки. Против своих же парней. Как такое возможно?

— Стойте! — Голос Лэггера заставил всех на мгновение придержать оружие.

Меня охватила безумная надежда. Все это ошибка? Сейчас все разъяснится и отряд двинется дальше. Разве мы не делаем общее дело?

Тяжело дыша, я огляделась. С оружием в руках были только мы трое, остальные с приставленными к шее отравленными лезвиями — достаточно одной царапины, чтобы оборвать жизнь.

— Отпустите, — умоляюще бормотал Лесли, уткнувшись лицом в грязный снег, будто мог зарыться в него и спрятаться. — За что?

Лейтенант, придавивший его коленом к земле, смотрел на русоволосую макушку с сочувствием, но в то же время с мрачной решимостью.

— Так надо, парень, — устало сказал он.

— Ярс, Эйсхард, остановитесь, — сдержанно сказал князь: он казался спокойным и уверенным. — Вы подвергаете опасности жизнь Дейрон. Оглянитесь — вы уже проиграли. Я вынужден буду отдать приказ убить…

Он скользнул взглядом по пленникам.

— Кадета Толта.

— Нет, отец! — закричала Веела. — Прошу тебя!

На лицах одаренных отразилось удивление. Белобрысый переглянулся с Ризом: «Отец? Как?»

— Одумайтесь! — крикнула я парням, тем, кто должен был нас защищать и быть на нашей стороне.

Они оканчивали Академию, сидели в тех же аудиториях, ели ту же еду, выживали на практикумах и зубрили лекции.

— Что с вами сделали? Как промыли мозги? А как же братство Тирн-а-Тор? И негласное правило, что желторотиков берегут, как собственных младших братьев и сестер?

Я видела, как растерянность и вина проявляется на лицах лейтенантов, и как руки, которые сжимают стики, направленные на беззащитных первогодков, слабеют и готовы опуститься.

— Лейтенант Дюлонг, ты помнишь меня, — подключился Тайлер, ухватив мою мысль. — Я только поступил в академию, а ты заканчивал третий курс. Перед первой тренировкой на полосе препятствий это ведь ты научил меня брать с собой платки вместо бинтов на всякий случай? Они с тех пор не раз меня выручали.

Дюлонг, тот самый одаренный, что придавил Лесли к земле, отвел глаза и тряхнул головой.

— Лоренц, Флавий, Дар. — Ярс переводил взгляд с одного лица на другое и называл имена, которые запомнил во время тренировок и бесед у костра. — Риз. Горт. Что бы князь Лэггер вам ни пообещал, он не сдержит слова. Этот человек совершает военное преступление. Арестуем его и вместе закроем Разрыв!

Лейтенанты явно колебались. Лоренц и Дар, прищурившись, смотрели на князя Лэггера, будто оценивали свои силы, но главный паук Империи был начеку.

— Вы знаете, что стоит на кону! — возвысил он голос.

Где бы научиться такой уверенности в своей правоте, такому спокойствию. Лэггер словно не замечал направленных на него взглядов.

— Я и сам не задумываясь брошусь в Разрыв, когда пойму, что необходимость в моем руководстве отпала. И пожертвую родной любимой дочерью, если придется. — Он указал на Веелу, которая так и сидела, скорчившись, на снегу, обняв колени. — Да, сейчас на одной чаше весов жизни этих молодых, еще не оперившихся юношей, но на другой — судьба Севера, мирных жителей. Дети, женщины, старики надеются на наше мужество. Юношей жаль. Но они не дети, они кадеты. Каждый одаренный готов жертвовать собой ради других. Они — герои. Память об их подвиге сохранится на долгие годы!

— Да твою ж мать, что происходит, старый ты козел! — заорал Колояр, которого с трудом удерживали двое лейтенантов, выкручивая руки за спиной.

Как бы Верн ни выводил меня из себя, сейчас я готова была аплодировать этому самоуверенному засранцу: так сбить пафос с Лэггера! Тот аж поперхнулся.

— Без крови одаренных Разрыв не закрыть, — не выдержав, вклинился Тивер, его трясло: он сам был в ужасе от того, что пришлось совершить.

— Что за чушь? — прошептала я.

Тивер говорил так убежденно! Похоже, что и остальные одаренные верили в это.

— О чем он говорит? — Теперь я смотрела на Лэггера. — Зачем их кровь, когда есть я?

— Слишком большой Разрыв. Князь Данкан изучал его несколько месяцев. Крови ткача недостаточно, однако он проводил эксперименты и пришел к выводу, что, если добавить к небольшому количеству крови ткача кровь любого одаренного — эффект усилится кратно. Тебе придется это принять, Алейдис.

— Нет… — выдохнула я. — Так нельзя. Вы не знаете точно! Я добавлю к флаконам свою живую кровь, это должно усилить действие! Я не верю, что выход только такой!

— По крайней мере нам нужны еще четверо. Может, кто-то из кадетов хочет вызваться добровольцем? Вернон?

Вернон угрюмо молчал.

— Тогда предоставим Алейдис право выбора. Сегодня она правит бал.

Сердце тяжело бухнуло в груди. Порой я ненавидела Верна до зубовного скрежета, да и Лесли с трудом выносила, но они не заслужили такой жуткой судьбы. Не говоря об Алеке. Ронан же и Ярс просто уже стали частью моей души. И… Он ведь не имеет в виду, что Тайлер участвует в жеребьевке?

— Я никого не стану выбирать, — глухо ответила я. — Нет. Гори в преисподней, Вальтер.

От его презрительной усмешки бросило в пот. Лэггер еще припомнит мне это пожелание, он ничего не забывает.

— Тогда пусть решит судьба. Офицеры, исполните свой долг.

— Не верьте ему!

Нам почти удалось перетянуть лейтенантов на нашу сторону, но хитрый паук Лэггер напомнил об обязательствах одаренных перед жителями Империи. К тому же никому из них не хотелось самому оказаться жертвой.

— Ничего личного, дружище. — Тивер похлопал Вернона по плечу, и тот дернулся, будто уже превращался в кусок льда. — Мы всегда знали, на что идем. Знали, что наше жизнь — служение.

— Это твои слова или Фрейна? — рявкнул Ярс. — Если твоя жизнь служение, так давай, сигани сейчас в пропасть. Займи место любого из желторотиков! Или что? Молодец против овец?

Тивер отвернулся, прикусив губу.

Нас разделили, пленников повели вперед, уставив стики между лопаток.

— Тай, беги, — прошептала я. — Ты можешь прыгнуть. Прямо сейчас.

— Никогда, — тихо ответил он.

Шаги, отмерявшие последние мгновения чьей-то жизни, неумолимо приближались к финальной точке.

— Здесь, — указал Лэггер. — Ну же, Алейдис. Выбирай. Я помню суд над Эйсхардом и то, какой ненавистью горели твои глаза при взгляде на Колояра. Самое время для мести. Кто знает, может, одной жертвы окажется достаточно?

Он дразнил меня. Искушал. Часть меня, темная половинка Алейдис, нашептывала: «Соглашайся. Выбери Верна. Оттяни казнь остальных. Кто знает, что произойдет за последующие двадцать пять шагов».

Вернон смотрел на меня своими жучиными, обычно яркими и блестящими, а теперь потухшими глазами. Я вспомнила, как он настроил всех против меня, развернул травлю «Достань Дейрон», так что жизнь сделалась невыносима. Как он лжесвидетельствовал против Тайлера, зная наверняка, что его высекут чуть ли не до смерти. Чес погиб из-за его самонадеянности…

— Что скажешь? — поторопил меня Лэггер.

Глава 40

— Я скажу… — Я вперила в него взгляд, который, как я надеялась, соединил в себе презрение и ненависть. — Я скажу: сам иди в Бездну, тварь! Я никого не стану выбирать!

Меня трясло с ног до головы от ужаса и непоправимости происходящего. Одного кадета мы уже потеряли. Следующий — Вернон? А потом кто? Рон?

Лэггер хмыкнул, точно и не ожидал от меня иных слов и просто развлекался, испытывая меня.

— Кидай флакон!

Я стиснула кулаки, понимая, что после того, как флакон исчезнет в Разрыве, оборвется чья-то жизнь.

— Если не соблюдать временные промежутки — вся подготовка насмарку. И смерть этого мальчишки, как его… — Он поморщился. — Не помню.

— Норман, — сказал Тивер. — Его звали Норман.

— Смерть Нормана окажется напрасной, — закончил Лэггер. — Делай то, что должно, Дейрон! Не медли! Впрочем, можно начать с жертвы.

— Нет!

Я взяла флакон. Медленно вытащила пробку, сжала в руке. Какой смысл в том, что я оттяну смерть Вернона еще на пару минут? Но отец всегда говорил, что надеяться нужно до последнего мгновения.

Вернон со свистом втягивал воздух, его накрыла паника.

— Больно не будет, — успокаивающе пробормотал белобрысый.

Я не к месту вспомнила, как они с Верном в шутку боролись. Тивер сказал тогда, что Верн еще тепленький, и это правда было смешно. Сейчас Тивер всерьез вознамерился применить дар и заморозить Колояра.

Я грела флакон и смотрела на лица друзей и врагов. Веела прислонилась к плечу Рона, а тот успокаивающе гладил ее ладонь. Лезвие стика у шеи его будто совсем не беспокоило, во всяком случае не сильнее жала осы. Лесли плакал, слезы беззвучно катились по его лицу, он боялся лишний раз всхлипнуть, чтобы не привлечь к себе внимания. Алек смотрел под ноги. На семинарах, не подготовившись к занятию, кадеты так же прятали глаза: «Я вас не вижу, и вы меня не видите». Взгляды Ярса и Тайлера оставались ясными, наши эфоры продолжали просчитывать варианты спасения. Кончики тонких губ Лэггера приподнимались в полуулыбке, он явно получал удовольствие от нашего страха и отчаяния.

— Не тяни, Алейдис, — сказал он. — Ты только длишь его мучения.

Вернон вдруг закричал. Но в его крике не было страха, лишь злость и еще что-то… Земля вздрогнула, растрескалась как стекло, вздыбилась под ногами и скинула в пропасть Риза.

Строй рассыпался. Мало кто устоял на ногах, и заложники оказались на свободе.

— Хватайте их! — Лэггер пытался перекричать гул взбесившейся стихии.

— Орешек, бросай флакон! — заорал Вернон, вырвавшийся из хватки. — Не хлопай ушами!

Он дико расхохотался.

— Жертва уже принесена!

Земля стонала и тряслась. Тайлер очутился рядом со мной, обхватил за талию и оттащил подальше от Разрыва.

— Вернон, это ты?

— Мой дар! — он поднял руки в небо, будто призывая его в свидетели. — Я знал! Знал, что он сильный и мощный!

— Кидай флакон, Аля, — тихо сказал Тайлер, и его спокойный голос слегка привел меня в чувство.

— Бегите! — кричал Вернон, упершись ногами в землю, и от его стоп во все стороны ползли мелкие трещины, а комья мерзлой земли взлетали вверх. — Алек! Беги!

Я видела, как Ярс помогает подняться Лесли и подталкивает в сторону от Разрыва и вздымающейся земли. Ронан подхватил Вель на руки и нес ее прочь.

— Помоги мне, Тай!

— Я держу. Кидай!

Флакон исчез в пропасти. И, будто мало было взбесившейся тверди, Разрыв выкинул облака темного пара. Края расщелины поползли навстречу друг другу, унося за собой всех, кто стоял слишком близко к обрыву. Кто-то из лейтенантов — Дар? Флавий? — не удержавшись, с громким криком рухнул вниз.

— Надо еще флакон, — пробормотала я, приходя в ужас от собственной прагматичности: только что на моих глазах погиб человек, а я думаю о том, что его смерть может принести пользу.

Оглянулась в поисках ящика.

— Флаконы! — закричала я.

Сундук, оставленный без присмотра, — его бросили на землю в ужасе и спешке — медленно скатывался в сторону Разрыва. Ярс, услышав мой вопль, бросился вдогонку, успел ухватить за одну из ручек, упал на колени. Тяжелый сундук волок его за собой.

Тайлер переместился к другу в мгновение ока, и вдвоем им удалось оттащить сундук. Чудом все флаконы остались на месте! Тай выхватил один и бросил мне.

— Лови!

Не было времени согревать кровь, я едва успела сорвать пробку.

Разрыв заворчал, как объевшийся великан. Расщелина кривилась и корчилась, сжимаясь.

Вернон, хохоча, стоял на месте, и все ему было нипочем. Земля приподнимала его и мягко опускала, будто качала на волнах.

Вдруг что-то быстрое, блестящее мелькнуло в воздухе, и Вернон, вскрикнув, схватился за грудь. Из груди торчала черненая рукоять кинжала, а лезвие полностью утонуло в плоти.

— Заканчиваем представление, — прошипел Лэггер, очутившийся за моей спиной: он держал наготове второй кинжал, собираясь отправить его вдогонку за первым.

С изнаночной стороны его расстегнутой куртки в петлях ждали своего часа еще с полдюжины кинжалов.

Вернон пошатнулся и рванул за рукоять.

— Нет! — закричала я и дернулась к нему.

Зачем? Помочь? Оттащить подальше от Разрыва?

Тайлер поймал меня и прижал к себе, крепко удерживая на месте. Он первый понял, что Вернона уже не спасти. Алая кровь толчками вытекала на серый снег. Вернон закашлялся, и изо рта у него тоже полилась кровь. Он из последних сил распрямился. Улыбнулся жутко и отважно.

— Орешек… Проклятие… Ты такая красивая... Почему ты не моя? — сбиваясь, пробормотал он, словно уже бредил.

Я всхлипнула и вцепилась в руку Тайлера, он обнял меня, передавая часть своей уверенности и силы.

Верн пошатнулся, отступил на шаг в сторону Разрыва. Земля больше не слушалась его. Она успокаивалась, вытягивалась, как поверхность моря во время штиля.

— А скажи, дар у меня был шикарный? — Вернон усмехнулся — с губ сорвались алые капли. — Я бы мог… горы… свернуть…

Его черные глаза — живые, яркие, полные страсти и энергии — закатились. Ноги подкосились. И Вернон, раскинув руки, упал навзничь. Темный дым укутал его и утянул за собой.

Тайлер вложил в мою бессильную руку уже открытый флакон, на миг удержал свои пальцы поверх моих: «Он умер не напрасно».

Склянка рубинового цвета взмыла над пропастью, как сигнальный фонарик. Как последняя дань памяти тому, кто никогда не стал бы моим другом, но пытался нас спасти.

— Бестии! — заорали за нашими спинами сразу несколько голосов. — Стики наизготовку!

Я обернулась, выхватывая стик. Тай бок о бок со мной развернул Ласточку.

— Поменяемся? Тебе с ней сподручнее!

— Давай!

Передышка оказалась недолгой…

Глава 41

К нам приближалась стая скелов. Из-за их ослепительно белых костей, сливающихся с белизной снега, и скорости, с которой они неслись навстречу, трудно было понять, со сколькими тварями придется бороться. Однако их точно было не меньше пяти — огромных, клыкастых, взбешенных запахом крови. Мейстери Луэ на лекциях не рассказывала, что бестии умеют собираться в стаи. Вот и новая информация для изучения и для диссертаций. Возможно, это из-за гигантского разрыва: твари проникают в наш мир не поодиночке, а группами.

О каких только пустяках не думает разум, лишь бы отвлечься от надвигающейся смерти. Диссертации? Серьезно? Пока к нам несутся, разрывая когтями снег, жуткие твари.

— Рассредоточиться! — закричал Лэггер.

И без его указаний лейтенанты, проведшие на северной границе не один месяц, выстроились воронкой, так, чтобы гнать тварей по широкому устью в узкий проход, где ставили самых сильных одаренных. Но теперь выход из воронки вел прямиком в Разрыв: самое время отправить скелов домой, на Изнанку.

Я бы, пожалуй, восхитилась смекалкой наших сопровождающих, если бы несколько минут назад они не собирались стать нашими палачами. Но сейчас, верила я им или нет, придется объединить усилия.

Я, Вель, Алек и Лесли встали в самом начале широкого раструба, где было безопаснее всего, за спинами то ли врагов, то ли защитников. Я бы могла возмутиться неверием в мои силы, но понимала, что моя жизнь теперь принадлежит мне не до конца.

— Рон, сюда! — Тайлер бликнул и указал на пятачок рядом с собой. — Огонь понадобится!

Лэггер резанул руку, готовясь приручить тварей. Я снова чуть-чуть позавидовала его невозмутимости и спокойствию. Но, может быть, он такой хладнокровный, потому что совсем разучился любить. За кого ему переживать? Ему никого не жаль.

Бегущий впереди стаи скел, превосходящий своих сородичей в росте и длине зубов, первым миновал крайних одаренных. Они вытянули стики, подгоняя его в центр. Побежит вожак — за ним последует и стая, и все бестии окажутся в ловушке.

Но тварь, пусть и одурманенная близостью людей и запахом крови, что поднимался над алым пятном на краю Разрыва, будто почуяла неладное. И вся стратегия, тщательно выстроенная и обязанная сработать, пошла насмарку.

Скел развернулся и ударом хвоста отбросил прочь одного из лейтенантов, как куклу. Тот успел сгруппироваться, прокатился по земле и вскочил на ноги, но строй смешался, твари атаковали беспорядочно, битва превратилась в хаос.

На миг, всего лишь на миг я растерялась и застыла. События сменяли друг друга слишком быстро: от надежды — к отчаянию и полнейшей катастрофе. Непростительная слабость. Я воин. Я должна быть готова к любым поворотам.

— Охранять Дейрон! — орал Лэггер.

Но и без его напоминаний лейтенанты бросились наперерез не самому крупному, однако шустрому скелу. Вель призвала иллюзию, и скел замотал мордой, пытаясь избавиться от роя мух, облепивших его. И в то же мгновение Тай очутился рядом, его стик пронзил грудь твари.

— Аля, соберись!

— Я в порядке!

— Я рядом! — Ярс добрался до меня. — Иди. Твой дар нужен в битве.

Мы держались вместе — Вель, Лесли, Алек и я — под присмотром Ярса. И я говорила себе, что это просто практикум и наш строгий эфор всегда подстрахует и справится там, где не справимся мы.

Тайлер оказался в самой гуще. Он появлялся и исчезал перед носом скелов, их это сбивало с толку. Они кидались на Тая, но ловили лишь воздух и, ошарашенные, становились легкой добычей.

Одна из тварей скатилась горящим клубком в Разрыв — это Рон использовал свой дар. Ему приходилось быть осторожным, чтобы не поджечь никого из своих. Теперь никто не спрашивал, кто на чьей стороне: мы сплотились, чтобы победить.

Лэггер подчинил вожака, и сейчас тот рвал клыками и когтями своих же сородичей. Казалось, еще немного — и мы одолеем бестий…

— Смотрите, на холме, — выдохнула Веела с таким ужасом, что у меня защемило сердце.

Ярс бросил короткий взгляд вверх, его лицо затвердело.

— Движение по склону! — заорал он, перекрикивая гвалт.

«Не хочу, не хочу этого видеть…»

И все равно я, конечно, обернулась. Как бы ни было страшно, я встречу опасность лицом к лицу.

Через гребень холма переваливались и спешили к месту битвы новые твари. Хитиновые тела масляно поблескивали на солнце, воздух наполнил треск сочленений. Самое смешное — я не знала, что это за бестии. На лекциях мейстери Луэ мы пока не добрались до их изучения. Так тупо погибнуть от клешни твари, названия которой даже не знаешь.

— Это что ж за хрень? — прошептал Лесли.

Надо сказать, он сражался наравне с нами, не прятался за спинами. И потому было особенно жаль, что сейчас, когда он сумел победить свой страх, ему, как и всем нам, похоже, придется погибнуть.

Тайлер на мгновение обернулся, и наши глаза встретились. Он рвался ко мне, хотел встать рядом и защищать меня каждую секунду, но не имел права: его дар нужен в бою. «Держись!» — молил его взгляд.

Мгновение — и его фигура оказалась у подножья холма. Тай готовился первым встретить опасность, задержать тварей хоть ненадолго, пока потрепанный отряд добивает скелов: их осталось всего два.

Ронан бросился догонять Тайлера. Тай оглянулся и что-то крикнул — ветер унес слова. Рон притормозил, но потом снова упрямо двинулся дальше. Встал, упершись широко расставленными ногами в землю, ожидая, пока темная волна докатится до середины холма, и выплеснул пламя.

Масляные твари вспыхивали как факелы. Тайлер мелькал среди охваченных огнем тел, добивая. Он был похож на стремительную черную молнию в человеческом обличье. Отточенные скупые движения — ни одного лишнего! Как же я его любила в этот миг, как восхищалась им.

А потом закричала Вель. Я решила, что ее ранили! Но она стояла рядом невредимая и указывала на Рона.

Рона, в чью руку вгрызалась жвалами хитиновая тварь, а к ногам уже подбиралась вторая. Ронан боролся, он долго не сдавался, но потом упал, и на него навалились бестии. Тайлер очутился рядом…

Больше я ничего не увидела, потому что Ярс схватил меня в охапку и потащил прочь от приближающихся тварей. Наш небольшой отряд был зажат между Разрывом и бестиями.

— Ярс, ты ведь пространственник! — Флавий, если я правильно запомнила имя, очутился перед нами. — Я закольцовываю время! Создадим укрытие!

— Когда Тай и Ронан будут здесь, — мрачно сказал Ярс.

Тайлер волок раненого Рона по склону, закрыв даром оградителя.

— Мы все сдохнем, их дожидаясь.

— А мне плевать, — процедил Ярс.

— Защищать Дейрон! Держать строй! — надрывался Лэггер.

И снова окровавленные, уставшие, еле живые защитники окружили нас с Вель, развернув стики. Я только теперь увидела, как мало их осталось. Из тех, кто еще держался на ногах, многие были ранены.

Глава 42

Ярс удостоверился, что его подопечные в относительной безопасности, и бросился на помощь Тайлеру, стараясь обогнуть несущихся на него бестий, вблизи похожих на жуков-переростков, покрытых хитиновыми панцирями. Они жужжали и потрескивали, как настоящий рой насекомых.

— Ярс! — вскрикнула я, когда увидела, как он, не успевая увернуться, перепрыгивает с панциря на панцирь, будто преодолевает бурный поток по камням, — если учесть, что и сами камни двигаются.

Это напомнило мне испытание на полосе препятствий. Каким неопасным оно казалось мне теперь!

Ярс добрался до последнего жука и спрыгнул на землю — лишь тогда я перевела дух.

В то время как вокруг уже кипел бой. Я развернула Ласточку и заставила себя сосредоточиться. Думать о бестиях, а не о раненом Роне, не о выбивающемся из сил Тайлере, не о Ярсе.

Лэггер меж тем творил странное. Он перевернул сундук с драгоценными флаконами и стоял рядом на коленях, выдергивая пробки одну за другой.

— Отец, что ты делаешь? — испуганно закричала Вель.

У меня же просто дар речи пропал от увиденного. Сколько времени мы с Данканом потратили, собирая кровь, а теперь Лэггер выливал ее на землю, прочерчивая алые дорожки к Разрыву, но в него попадали лишь капли.

Черная трещина в ткани мира уменьшилась раза в два, но, если не продолжить его штопать, через время края снова разойдутся.

Я кинулась к Лэггеру, но меня на ходу перехватил Лесли, не давая покинуть защитный круг.

— Ты рехнулась, Дейрон! — заорал он, будто я сама не видела, как одаренные из последних сил пытаются оттеснить тварей и не дать им добраться до меня.

У меня на глазах закипели злые слезы. Лэггер сошел с ума. Иначе никак не объяснить, зачем он выплескивает на снег добытую с таким трудом кровь.

И тут произошло непонятное: несколько жуков замерли на месте, потом сначала неторопливо, будто под гипнозом, потом все быстрее двинулись в сторону алых дорожек, миновали Лэггера, не обращая на него ровным счетом никакого внимания: одна из тварей даже пыталась сдвинуть ногу князя с пути, будто досадное препятствие. Одна за другой хитиновые бестии подбирались к краю Разрыва и прыгали в него, не замедляя хода.

— Что… за… — выдавил Лесли, который так и не отпустил мою руку.

И вот уже весь рой, будто обезумев, темной волной кинулся к разлитой крови ткача и скатывался в пропасть. Они пытались расправить тяжелые крылья, но те не выдерживали веса тел. Может, в их родном мире они и могли летать, но не здесь.

— Охренеть, — пробормотал Флавий. — Не знал, что у сингуранов есть крылья.

Сингураны? Те самые жуки, кроветворный настой из которых я пила все это время. Меня отчаянно затошнило. Я себе представляла маленьких жуков, а не отвратительных тварей Изнанки. Так или иначе, Лэггер, похоже, знал, что делает. Что-то в моей крови, напитанной настоем из тел их сородичей, действовало на сингуранов как приманка.

Одаренные опустили стики: твари больше не нападали. За последними хитиновыми панцирями я видела Ярса и Тайлера, которые тащили Рона. Вель стиснула руки у груди и вытягивала шею, пытаясь понять, в каком состоянии Ронан.

— Он крепкий парень, Вель, все будет хорошо, — прошептала я, но сама не верила обещанию: за Роном по снегу тянулся кровавый след, он терял слишком много крови.

— Все сюда! — Тайлер включил командирский голос, и все послушались его, молодого лейтенанта, получившего звание досрочно.

— Миссия не выполнена! — рявкнул Лэггер. — Всем вернуться на свои места.

Он все еще надеется закрыть Разрыв? Теперь, когда не осталось и половины отряда, и крови.

— Людям нужна передышка! — Тай распрямил плечи, он смотрел на Лэггера открыто и прямо.

Флавий и Ярс уже шли по часовой стрелке друг за другом, вокруг лежащего на земле Рона, вокруг прибывающих воинов. Воздух вокруг них постепенно мутнел.

Я схватила одной рукой Вель, другой Лесли и потащила их к укрытию. Мы перепрыгивали через сингуранов, спешащих к Разрыву, а порой и по их спинам: хитин хрустел под ногами, как осенняя листва.

— Отец? — Вель на ходу обернулась. — Отец, пойдем с нами.

Князь Лэггер стоял, сложив руки на груди, и смотрел нам вслед с презрением. Ничего не дрогнуло в его взгляде на родную дочь.

— Такая… жалкая… — процедил он.

— Кадет Ансгар! — Тайлер переместился к нам, и его суровый тон привел Веелу в чувство. — Смотри вперед! Не оборачивайся! Это приказ!

Мы влетели в круг, и его периметр размылся, будто мы все оказались укрыты огромным стеклянным колпаком.

Парни со стонами падали на снег, обессиленные, раненые. Кто-то садился. Лейтенанты приваливались друг к другу спинами, пытались отдышаться. Тивер, согнувшись и покачиваясь от боли, зажимал рану на животе. Он погибнет без целителя, но его мне точно было не жаль.

— Ронан! Рон! — Вель бросилась на колени рядом с любимым, пока Ярс и Тайлер молча быстро разрывали на части рубашки.

Судя по тому, как мрачно они переглянулись, шансов у Рона не осталось. У меня защемило сердце.

— Нужны рубашки! — крикнул Тай.

И лейтенанты, не тратя слов, стягивали куртки и передавали из рук в руки рубашки, которые Тайлер комкал и прижимал к многочисленным кровоточащим ранам, а поверх перебинтовывал полосками ткани. Вель гладила Рона по бледным щекам, целовала в закрытые веки и не переставая плакала.

Как же тяжело было видеть широкоплечего, могучего Рона, бессильно раскинувшего руки. Смотреть, как жизнь капля за каплей вытекает из него.

— Аля, Лесли, помогите прижимать.

Я смяла протянутую рубашку и придавила к рваной ране на плече Ронана. Лесли напротив меня обматывал запястье Рона. Внезапно он замер и медленно отвел в сторону пропитанную кровью тряпицу.

— Кадет Лейс! Только попробуй отключиться! — прикрикнул на него Ярс. — Сейчас нужна твоя помощь!

— Я… — пробормотал Лесли.

Он положил пальцы на открытую рану Рона и поднял ладонь, останавливая Тайлера, который хотел откинуть его руку.

— Подожди! Смотри!

Сделалось тихо. В напряженном молчании Тай, Ярс, Вель и я глядели на рану, не понимая, чего хочет Лесли.

Кровь перестала сочиться между пальцев Лейса, а когда он приподнял ладонь, мы все увидели, что на месте открытой раны образовалась тонкая розовая кожа.

— Да ты гребаный целитель, Лейс! — то ли выругался, то ли восхитился Ярс.

Глава 43

Внутри пространственного кармана пробегали минута за минутой, но благодаря Флавию и его дару времени у нас было навалом. Можно отдышаться, прийти в себя, залечить раны: теперь у нас появился целитель. Во внешнем же мире пройдут секунды.

Лесли как мог подлатал Ронана — жуткие раны затянулись, правда, наверняка останутся уродливые шрамы, ведь Лейс пока неумело пользовался силой, действовал по наитию, и некому было подсказать, как лучше обращаться с даром. Главное — он справился. И теперь выглядел почти таким же бледным и замученным, как Рон.

— Так, я слышал, что сахар помогает восстановить силы, — сказал Ярс и вынул из внутреннего кармана куртки шоколадку в золотистой обертке. Зная Ярса, я ничему не удивилась, а вот Лесли вытаращил глаза. — Жуй давай!

Веела сидела рядом с Ронаном, топила снег в ладони и по капле вливала в приоткрытые губы Рона. Лицо Рона было цвета снега бесплодных земель — серое, без кровинки, но он дышал. Вель застывала после каждого выдоха и смотрела на замершую грудь любимого, и сама задерживала воздух до тех пор, пока Рон с усилием не делал новый вдох. Рону есть ради чего оставаться в этом мире, он не сдастся без борьбы.

Лесли доел шоколад — он жевал его как кусок хлеба, — и занялся следующим тяжелораненым — Тивером. Тот так и сидел, скорчившись, обхватив живот.

— Ложись, я погляжу, — подступил к нему Лейс.

Я смотрела на самого трусливого члена команды и не узнавала его. Кто бы мог подумать, что именно эти вечно трясущиеся руки окажутся так важны? Да, он все еще боялся — крови, смерти, стонов раненых, — но на лице Лесли появилась незнакомая решительность. Этот новый Лесли не забьется в угол. Надеюсь.

— Тивер, дай посмотреть рану! — громче повторил он.

— Да пошел ты! — огрызнулся тот, покачиваясь от боли.

Тай и Ярс обменялись взглядами и без предупреждения навалились на Тивера. Тайлер нажал на плечи и удерживал белобрысого на земле, пока Ярс распахивал куртку, давая Лесли доступ к ране.

— Какого фига ты сопротивляешься, придурок? — прошипел Тай. — Сдохнуть решил?

— А что, если и да? — глухо спросил Тивер, глядя в небо. — Я убил этого парня…

Он застонал, то ли от боли — Лесли как раз осторожно надавил на края раны, — то ли от мучившего его чувства вины.

— Я все думаю… Фрейн убеждал нас, что нет другого выхода… Но что если он был? А предложенное решение было самым простым и быстрым?

Я огляделась. Лейтенанты молчали, опускали головы, отводили глаза. И каждый из них наверняка думал: «Что, если был другой путь?»

— Тив, сдохнуть никогда не поздно, — сказал Ярс. — Вот только твоя тупая смерть точно никому не поможет и ничего не докажет. Подумай о тех, кого ты можешь спасти, продолжая жить.

Тивер качал головой, сжимал губы, но не спорил.

— Слушайте, — тихо сказал он. — Я собирался сообщить Фрейну… после закрытия Разлома. Думал… Думал доказать… что достоин его уважения и признателен за дружбу.

Тивер говорил с трудом, ловя воздух побелевшими губами, пока Лесли, нахмурившись, аккуратно изучал повреждения, запустив кончики пальцев в рану. Здесь недостаточно просто нарастить кожу, сначала надо починить внутренности. Если Лейс вернется в Академию, он получит наставника из целителей, изучит каждую косточку в человеческом теле, каждый орган, но сейчас Лесли действовал наобум: разорванное соединить и залатать.

— Тебе не обязательно говорить сейчас. — Тайлер сжал плечо белобрысого. — Отдохни.

— Нет. Я хочу. Мне так легче. Полковник Вир…

— Что полковник Вир?

— Это он распространял листовки... Он среди тех, кто готовит переворот…

— Как ты узнал? — Голос Тайлера сделался жестким. — Кто еще в курсе?

— Долгая… история… Он доверял мне. Сказал, что может предоставить убежище, если после закрытия Разлома я захочу перейти на нужную сторону… Так и сказал — нужную… Пока никто не в курсе.

Тивер приподнял голову и обвел мутным взглядом оставшихся в живых членов отряда.

— Мы не выдадим, — сказал за всех Флавий.

В матовом пространстве кармана повисла тишина. Я могла лишь надеяться, что среди нас не окажется предателя, но повлиять на это никак не могла. А вот на что я все еще могла повлиять — Разрыв.

Время пришло.

Я подошла к Вель и села рядом.

— Веела, ты слышала про убежище. Полковник Вир спрячет тебя и Ронана. Ты не обязана выходить замуж за Брайса.

Она вскинула на меня отчаянный взгляд, прикусила губу. Я видела по ее глазам, что ей очень хочется послушаться.

— А как же ты, Аля?

— Не думай обо мне! Честное слово, мне будет намного легче, когда я буду знать, что ты рядом с Ронаном и вы в безопасности! Хотя бы для кого-то невозможная история любви должна закончиться хорошо…

Я собиралась встать, но Вель схватила меня за руку и прижала мою ладонь к своей щеке, мокрой от слез.

— Аля… Аля… Я не знаю, что сказать. Спасибо тебе за все. Мне жаль… Так жаль, что я хотела тебя убить.

— Ты не хотела, — покачала я головой. — У тебя не было выбора. И к тому же…

Я посмотрела на Тайлера и улыбнулась.

— Видимо, все, кто меня любит, сначала хотят убить.

Я поднялась в полный рост и возвысила голос:

— Я выхожу. Разрыв надо закрыть сегодня. Кто со мной?

— Ты еще спрашиваешь? — усмехнулся Тай. — Без меня ты никуда не пойдешь. Ярс и Флавий останутся, чтобы поддерживать укрытие. Раненые тоже.

Рядом с нами вставали одаренные с легкими ранениями и те, что чудом остались невредимы. Как их мало! Из всего отряда — пять человек. Пять человек, Тайлер и я.

Тай взял меня за руку и тихонько сжал: «Мы вместе, я всегда рядом».

— Флав, твой дар закольцевал время, но я слышал, что некоторые хроноры умеют его ускорить. Когда мы выйдем, ты сможешь перетащить укрытие вперед на несколько минут, когда мы уже уйдем вдоль Разрыва?

Тайлер подумал о том, о чем я забыла. Вель не сможет скрыться от отца, если снаружи пройдет несколько секунд.

— Да, я смогу, — кивнул Флавий. — Сделаю.

— Сколько времени сможете продержать укрытие? — Тай с тревогой посмотрел на Рона: он еще не скоро придет в себя.

— Несколько часов сможем, — ответил Ярс. — Не думайте о нас.

Тайлер протянул руку Ярсу, а другой сжал плечо друга.

— Мы еще увидимся!

Я видела по лицу Ярса, что он разрывался пополам. Он не мог уйти — и не мог остаться.

— Не вздумайте там погибнуть! Вы оба! Поняли? — грубовато бросил он.

— Поняли, дружище.

Мы нырнули в туманную завесу и оказались снаружи укрытия. Последние сингураны все еще сыпались в пропасть. На краю Разрыва стоял князь Лэггер и, сложив руки на груди, смотрел на мое приближение.

— Продолжим? — с вызовом спросила я и вытащила из ножен серебряный кинжальчик.

Глава 44

Сейчас, посмотрев на Разрыв свежим взглядом, я ясно увидела, что наши усилия не пропали напрасно: огромная трещина сделалась раза в два у́же, а дым выглядел не таким густым и темным. Кровь ткача работала! Кровь ткача и несчастных одаренных, которые, я надеюсь, станут последними жертвами Разрыва.

— Флаконов совсем не осталось? — Я посмотрела на перевернутый сундук и разбросанные пустые склянки.

Мы потеряли больше половины запаса крови, а значит, мне придется восполнить ее за счет крови, которая сейчас течет в моих венах. При мысли о том, как много ее понадобится, меня затошнило, а колени предательски ослабли.

Ничего, справлюсь. У меня с собой кроветворный настой и заживляющая мазь. И, судя по тому, что края ущелья продолжают сжиматься, у отряда Данкана дела идут неплохо. Я прищурилась, глядя через туманную завесу: как раз в этом месте Разрыв изгибался, не позволяя рассмотреть, что делается на другом его краю. «Они движутся навстречу!» — сказала я себе.

— Тай, будь готов подхватить меня, — попросила я. — Если голова закружится.

Тай на мгновение стиснул губы. Я знала, каково ему. Я бы с ума сошла от переживаний, если бы Тайлеру пришлось раз за разом пускать себе кровь. Кто-то из лейтенантов за моей спиной выругался — им такое зрелище тоже не по душе. Уж простите, парни, что заставляю вас нервничать, мне сейчас и самой непросто!

— Дай мне кинжал, — сказал Тай.

— Нет! — Я сразу поняла, что он затеял. — Нет, Тайлер! Твоя сила понадобится, если на запах крови придут твари.

— Кинжал, Алейдис! — Тайлер включил тон ледяного эфора, но я лишь покачала головой.

— Алейдис, кровь одаренных усиливает действие крови ткача. Ты не обязана проходить через это одна. И не станешь. Я обещаю, что смогу управляться со стиком так же хорошо.

За спиной Тайлера один из лейтенантов — кажется, Горт — вытащил из петли на поясе нож и резанул по тыльной стороне ладони левой руки. Затем передал клинок стоящему рядом, и тот, не поморщившись, полоснул себе по запястью.

— Это меньшее, что мы можем сделать.

Защитники переглянулись, будто просыпаясь от наваждения, и один за другим потянулись за ножами. Лезвия скользили по тыльным сторонам ладоней, запястьям, пальцам. Алые капли падали на снег.

Тайлер наклонил голову и посмотрел на меня с нежностью и с тем самым неподражаемым упрямым выражением лица.

— Видишь? Мы здесь. С тобой. И сделаем это вместе.

Я всхлипнула, когда кто-то передал ему нож. Я тут же полоснула себя по руке, но Тай опередил меня на пару мгновений.

— Ни за что не уступишь мне первенства, да? — хмыкнула я.

— И это мне говорит самая упрямая девчонка на свете? — Тай изогнул бровь.

Я подошла к краю и вытянула руку над пропастью, а Тай крепко обнял меня за талию, устойчиво стоя на земле. Наши руки переплелись, кровь, смешиваясь, падала в Разрыв.

— Раз, два, три, четыре, пять…

Тайлер был начеку. Мятная прохлада успокоила саднящую боль на месте пореза.

— Что же, кадет Дейрон, в смелости тебе не отказать, — сухо похвалил Лэггер.

«Да пошел ты!» Будто я нуждалась в поощрении от него! Я думала о жителях маленьких городков Севера, о разрушенных Истэде, Суле и Лифрее и о том, что если мы не закроем Разрыв сейчас, то, возможно, уже никогда не закроем.

Мы уходили все дальше от укрытия, и я старалась идти быстрее, несмотря на головокружение, чтобы увести князя как можно дальше от Вель и Ронана: Флавий перетащит укрытие всего на несколько минут. Лэггер чувствовал неладное. Он то и дело оборачивался, искал взглядом дочь.

— Где Веела?

Я пожала плечами. Никаких объяснений он от меня не дождется.

— Где моя дочь?

Князь Лэггер обернулся к лейтенантам, и в голосе зазвенела сталь. Но одаренные, меньше часа назад беспрекословно слушавшиеся его, сейчас делали вид, что не услышали вопроса.

— Миссия не выполнена, — вернула я Лэггеру его же слова. — Давайте не будем отвлекаться!

Через каждые двадцать пять шагов я оставляла на руке небольшой порез и считала до пяти, глядя, как рубиновые капли скатываются в пропасть. Вот только все тяжелее становилось двигаться с места, несмотря на то что я не забывала пить гадкий настой из жуков. Я чувствовала себя слабой, как после болезни, в глазах темнело, ноги подгибались.

— Я понесу тебя, — тихо сказал Тай.

Он подхватил меня на руки, а я обняла его за плечи. Если закрыть глаза, можно представить, что плывешь на лодочке, а вода покачивает в бережных объятиях. Только бы не отключиться!

Благодаря крови одаренных я продержусь дольше, но все равно Разрыв закрывался недостаточно быстро.

Тайлер нес меня уверенно, но я чувствовала, как напряглось его тело. Я прижалась лбом к его шее и ощущала, как быстро бьется его сердце. Не оттого, что он выдохся, а оттого, что сдерживал ярость и страх. Он не мог остановить меня. Не мог отговорить, защитить. И это сводило его с ума.

— Тай… — выдохнула я. — Все хорошо. Я справлюсь.

Я приоткрыла глаза и увидела, как на скулах Тайлера играют желваки. Он поставил меня на ноги, медленно, бережно, будто я была хрупкой вазой, которая может расколоться от любого толчка.

— Пора с этим заканчивать, — глухо сказал он, глядя в Разрыв.

Глава 45

Я не понимала. Видно, из-за потери крови голова туго соображала. Мы ведь и пытаемся покончить с Разрывом, все ради этого делаем, разве нет?

Тай отвел взгляд от черного провала и посмотрел на Лэггера, а тот высокомерно вскинул голову.

— Ты не посмеешь.

О чем он? Кажется, впервые я слышала в голосе князя нечто похожее на страх. На лице Тайлера отразилось презрение — с такой брезгливостью разглядывают клопов.

Лейтенанты шаг за шагом приближались к Лэггеру, так что он оказался зажат между одаренными, Разрывом и Тайлером. Он опытный воин, но и ему не сладить с крепкими парнями, если они вознамерятся скинуть его в пропасть, от которой его отделяла пара метров.

Князь медленно опустил руки, видно, вспомнив о кинжалах в потайных петлях. Однако он совершил ошибку — застегнул куртку, и теперь добраться до оружия было непросто.

— Страшно? — усмехнулся Тайлер.

У князя нервно подергивался уголок рта, вокруг глаз собрались морщины, точно он разом постарел лет на десять.

— Это великая честь, — сказал Тай. — Пожертвовать собой ради других.

Тайлер явно издевался. Лицо Лэггера приобрело серый оттенок — он не дурак, сразу догадался, что сейчас его жизнь в руках кадета Эйсхарда. И угрожающе надвинувшиеся со спины лейтенанты ясно давали понять, на чьей они стороне.

— Убийца! — процедил князь.

Тайлер ответил спокойным взглядом.

— Увы, нет… — сказал он. — Убийца здесь только один.

И отвернулся, будто на месте сиятельства образовалось пустое место.

— Алейдис. — Тайлер взял мою ладонь и больше ничего не говорил, только смотрел с нежностью и грустью.

— Что?

Однако сердце уже знало ответ, оно неистово колотилось в груди, воздуха не хватало.

— Нет… — выдохнула я, вцепившись в руку Тайлера. — Нет! Нет! Тайлер, нет! Это не выход! Это ничего не решит!

Тай мягко улыбнулся и осторожно заправил мне за ухо выбившуюся прядь. Потом коснулся кончиками пальцев моей груди под сердцем.

— Я останусь с тобой. Здесь. Навсегда.

— Нет, Тайлер!

Я забыла все слова. Да и толку-то от них. Я ведь знала этого упрямца, этого Ледышку, который, приняв решение, никогда не уступал. Ни мольбы, ни слезы не помогут. Он скажет: это мой выбор. И имеет на это право. На Севере из-за Разрыва погибла его семья, и погибнет еще много людей, если мы не положим этому конец.

— Тайлер… Тайлер… — только и могла я повторять любимое имя.

Я судорожно пыталась придумать аргументы, которые могли бы его задержать. Невыносимо больно.

— Смотри, я хорошо держусь, — горячечно прошептала я, зная, что это ложь: держусь я сейчас на чистом адреналине, но на самом деле я нахожусь на грани. — Давай еще пройдем двадцать пять шагов. И еще.

Тайлер положил теплую ладонь мне на скулу, бережно погладил большим пальцем. Покачал головой.

— Ты ведь у меня умница. Ты все понимаешь.

Я все понимаю. Я ткач, я нужна Империи. Без меня Разрыв не закрыть — ни этот, ни последующие.

У меня подогнулись ноги от ужаса и непоправимости надвигающейся катастрофы, Тайлер подхватил меня, обнял, притянул к себе, прошептал в волосы:

— Ты сможешь, Алейдис. Ты самая сильная девушка из всех, кого я встречал. Я прыгну…

Я застонала, когда он произнес это вслух. Меня трясло всю с ног до головы.

— Моей крови должно оказаться достаточно. Я силен, молод, дар бьется во мне беспрерывным потоком.

— Сбрось Лэггера, — выплюнула я. — Сбрось.

Куда девалась моя гуманность? Неужели я тоже превращаюсь в чудовище?

— Противоядие, Аль, — тихо напомнил Тайлер. — И ты не хочешь стать убийцей, не обманывай себя.

Он попытался отстраниться, но я вцепилась мертвой хваткой.

— Прошу, еще двадцать пять шагов!

— Аля… — Тайлер медленно провел по моим волосам, лаская их. — Мне тяжело… решиться…

Ему тоже страшно. Он хотел мне сказать: «Сейчас я собрался с духом. Еще несколько минут ничего не изменят, но все это время я буду брести на эшафот».

— Не отпущу!

— Прошу, Аля, — мягко сказал он. — Ты ведь знаешь, что удержать мерцающего невозможно. Но я не хочу прощаться так…

Я зарыдала навзрыд, разжала руки и упала на колени. Тайлер опустился рядом, нежно поднял мое лицо за подбородок, прикоснулся обветренными губами к моим губам.

— Люблю тебя.

Он в несколько стремительных шагов преодолел расстояние до Разрыва и навис над ним, глядя в чернильно-черную глубину.

— Отряд Данкана! — закричал Горт.

Мы все увидели, как из-за изгиба Разрыва выходит сначала сам князь Данкан — он тяжело ступал, опираясь на палку. За ним показались двое помощников, которые тащили сундук, а следом и весь отряд. В полном составе! Я не верила своим глазам и пересчитывала людей. Все целы и невредимы. Похоже, в жертвенные овечки готовили лишь кадетов-первогодков, неопасных, с нераскрытыми дарами. Пока мы боролись за свою жизнь, сражались с тварями и погибали, в отряде Данкана закрытие Разрыва шло по плану.

На лицах одаренных, выходящих из-за изгиба, отражалось сначала удивление, а потом печаль. Наверное, со стороны мы представляли собой жалкое зрелище: потрепанный и поредевший состав, голова Горта перемотана куском рубашки, некоторые опирались на стики, как на посохи, руки изрезаны.

— Тайлер, стой! — взмолилась я. — Подожди. Погляди, как их много. Мы что-нибудь придумаем!

Тай посмотрел в Разрыв. На меня. На старика, который как раз в это мгновение вынул из ящика очередной флакон и, размахнувшись, бросил в пропасть. Тай был напряжен, как струна, но вот он опустил плечи и разжал кулаки. А я только сейчас поняла, что тяну к нему руки, как утопающий. Тайлер отошел от края пропасти и помог мне встать.

— О Всеблагой, Тай… — выдохнула я и снова разревелась.

Глава 46

Данкан прошел еще два десятка шагов, а мы, не сговариваясь, молча, двинулись навстречу. Получается, мы одолели свою часть Разрыва и вышли к середине, где и встретились со вторым отрядом.

Старик, не глядя на меня, не глядя ни на кого вокруг, будто ему вовсе не было никакого дела до чудом выживших, раненых одаренных, вытащил склянку с алым содержимым.

Его помощники, два гвардейца, опустили сундук на землю. Неужели он пуст? Данкан потратил весь запас крови?

Пожилой ткач грел в руках флакон, щурился на солнце и не произносил ни слова. Он и на Разрыв не глядел, а вот я смотрела во все глаза. По сравнению с полноводной рекой, катящей черные дымные воды, каким я застала Разрыв в начале нашей миссии, он уменьшился раза в три. Не река — широкий ручей. И до сих пор корчился, будто в муках, сближая края. Непроницаемая темнота словно подернулась молочной пленкой, как рана покрывается тонкой кожицей, пока еще очень уязвимой. И все-таки он не закрылся полностью! Что бы мы ни делали, этого оказалось недостаточно! Столько жертв, крови, отчаяния, смертей, надежд — и все напрасно?

Данкан размахнулся и бросил последний флакон в распахнутый зев Разрыва. Тот с жадностью поглотил его и принялся корчиться с удвоенной силой, но спустя несколько секунд стал затихать.

— Проклятье… — прошептала я.

Тайлер, обнимающий меня за плечи, осторожно стиснул их, а я положила руки поверх его ладоней: «Нет, не отпущу, и не думай!»

Над стылой белой пустыней, над темным дымом не раздалось ни звука. Мы все были совершенно опустошены. Мы потеряли последнюю надежду.

Князь Данкан нетвердой походкой подошел к краю пропасти. Он и до начала похода выглядел плохо, а сейчас совсем сдал. Ветер трепал седые пряди, тонкие, как паутина. Удивительно, что князь преодолел путь на своих ногах, но дорога далась ему нелегко.

Он пошатнулся, однако, когда несколько лейтенантов рванули помочь, гневно вздел руку, останавливая их. Я поразилась, сколько стойкости остается в этом немощном теле.

— Я… устал… — глухо произнес Данкан, глядя перед собой: то на серую пустошь, простирающуюся на другой стороне Разрыва — прежде ее не было видно из-за дыма, то в бездонную темноту. — Я не переживу эту зиму.

Не поворачивая головы, точно на это у него вовсе не хватает сил, он обратился ко мне:

— Береги себя, ученица.

Шест, на который князь опирался всем весом, упал к его ногам. Он выкинул его, как что-то ненужное теперь.

— Вальтер, ты должен проследить, чтобы Ткач получил доступ к книгам. Ей придется обучаться самой. Без меня…

— Данкан! — воскликнул Лэггер, догадавшись.

Князь Данкан так и не оглянулся, лишь приподнял иссохшую руку, прощаясь. Все произошло между двумя ударами сердца: вот изможденная согбенная фигура стоит на краю пропасти, а вот — она исчезла, поглощенная Разрывом.

Десятки людей выдохнули в едином порыве. А самый громкий вздох издал Разрыв. Он зло заворчал, выплюнул вверх струи дыма, мелко задрожал и мгновенно захлопнулся. Ветер растащил клочья дыма, и у наших ног осталась лишь искривленная борозда в земле, похожая на затянувшийся шрам.

— О-хре-неть… — произнес кто-то по слогам.

Все закончилось?

— Теперь — готовьтесь, — сухо сказал Лэггер.

Если смерть родича и потрясла его, вида он не показал. Он расстегнул куртку, освобождая кинжалы, отцепил от пояса стик. Тайлер задвинул меня за спину и выхватил оружие, правда, князь и не глядел в его сторону — он, прищурившись, смотрел на восток.

— Мы перерезали им пуповину. Скоро здесь окажутся десятки бестий.

— А раньше вы нас предупредить не хотели?! — воскликнул Горт.

Я прислонилась к плечу Тайлера и прикрыла глаза. Я просто больше не могу. Можно я лягу на землю и останусь лежать?

Вдох. Выдох. Я распрямила плечи и нащупала Ласточку на ремне, но Тай положил ладонь на мою руку, останавливая.

— Аль, просто держись рядом.

На востоке, раньше отделенном от остальной части бесплодных земель Разрывом, поднималась снежная пыль, скрывающая темные быстрые тела бестий. Сколько их там?

— Отступаем к границе! — приказал Лэггер. — Щиты вот-вот поднимут!

Точно, капитан Редж, оградитель отряда, наверное, уже должен ждать на границе, готовый поднять щиты над Севером.

Тайлер подхватил меня на руки и бросился в сторону холма. Рядом с нами, размеренно дыша, бежали лейтенанты. Мы ушли по бесплодным землям не так уж далеко, если бы не рыхлый снег, если бы не подъем на холм, могли и успеть.

На гребне холма внезапно возник всадник. Я узнала красавца-коня князя Лэггера, узнала и всадника по развевающимся светлым волосам. Фрейн осадил коня, натянув вожжи, осмотрелся, заметил белую завесу и тени, мечущиеся внутри нее, но не развернулся, наоборот, наподдал шпорами в бока коня и полетел вниз.

— Фрейн! Ты что творишь! Назад! — заорал Лэггер, но племянник сделал вид, что не слышит.

Конь загарцевал в метре от Тайлера. Фрейн наклонился, одной рукой удерживаясь за луку седла.

— Давай ее мне!

— Нет… — прошептала я, хватаясь за Тайлера.

Тот на миг крепко прижал меня к груди. В этом коротком объятии сосредоточилось все: нежность, любовь, отчаяние.

— Увози ее! — протолкнул Тай сквозь зубы.

Он подтолкнул меня наверх, позволяя Фрейну усадить меня впереди себя, обнять за талию. Принц развернул коня и пустил его галопом. Я пыталась обернуться на ходу, растрепавшиеся волосы хлестали по лицу, ветер выбивал слезы. Тайлер застыл, развернув стик, и смотрел вслед. Он казался фигурой, высеченной из камня, мраморной статуей — таким я и увидела его впервые. Вот только теперь я знала, какое горячее и благородное сердце бьется внутри.

«Ты выживешь, — мысленно повторяла я. — Ты выживешь…»

Конь, надсадно хрипя, преодолел подъем, и гребень холма заслонил от меня катящуюся по равнине снежную волну и фигуры защитников …

Теперь я радовалась злому ветру: можно плакать и не скрывать этого.

Глава 47

Своды потолков уходят высоко вверх, смыкаясь арками. Окна, также выполненные в виде арок, забраны решетками. Стены отделаны золотистым шелком, на котором львы в коронах держат в лапах вышитые серебром лилии.

Я лежу в центре массивной кровати, слишком большой для меня. Изголовье из цельного дуба покрыто инкрустацией, и что-то мне подсказывает, что разноцветные камни, вставленные в дерево, вовсе не стекляшки. Тонкие занавеси балдахина развеваются от сквозняка.

Я не шевелюсь, рассматриваю грозных львов. Я в золотой клетке.

Я как могу тяну время, потому что только эти утренние минуты принадлежат мне — прежней Алейдис, воину, а не юной аристократке, предназначенной в жены принцу, которую из меня пытаются слепить вот уже пару недель.

Первый раз, пропустив день приема противоядия, я все ждала, что меня накроет смертная дрема, но время шло, а я жила: яд наконец выветрился из моей крови. Может, тому способствовало частое кровопускание: кровь очистилась сама собой.

Когда я встану и пройду по полу, выложенному белыми и черными плитами, в будуар, я обнаружу там терпеливую горничную, которая поможет мне одеться и причесаться, подготовит к новому дню. Я сяду за туалетный столик у окна, на нем аккуратно разложены щетки с натуральной щетиной, костяные гребни, стоят флаконы духов, блистающие гранями и напоминающие драгоценные камни. Роскошь, чуждая мне. Я смотрю на духи и вижу склянки с кровью. Смотрю на гребни и вижу белые кости скелов.

Мой день расписан по минутам. Завтрак в малом зале, на котором часто присутствует Фрейн – он, вернувшись в столицу, приобрел незнакомый лоск, уверенность и легкость. Здесь он в своей стихии. Он снова занимает меня бесконечными разговорами, которым я скорее рада, потому что избавлена от необходимости говорить самой. Я слишком опустошена и растеряна, и меня едва хватает на то, чтобы отвечать короткими репликами на его пространные речи.

Я знаю, что не стоит часто задавать вопросы о том, что меня действительно волнует, и креплюсь, спрашиваю не сразу, лишь когда тарелки и чашки с чаем пустеют, а темы для светской болтовни кажутся исчерпанными.

— Есть ли какие-то вести о вашем дяде?

Как будто мне есть дело до проклятого Лэггера.

Мне уже известно, что после закрытия Разрыва щиты над Севером благополучно подняли и маленькие приграничные городки в безопасности, как прежде. Наверное, я могу гордиться собой, но в душе сквозит пустота. Все потому, что я не знаю, чем закончилась последняя битва.

Фрейн увез меня, а прибывший из западного гарнизона целитель, увидев, в каком я состоянии, напоил укрепляющим настоем, от которого я уснула беспробудным сном.

— Во сне восстановление пройдет лучше, но здесь я мало чем могу ей помочь, — слышала я обеспокоенный голос пожилого целителя с нашивками капитана, прежде чем окончательно погрузиться в дрему. — Увозите ее в столицу как можно скорее.

И Фрейн послушался совета. В тот же час меня, укутав в одеяла и шкуры, повезли на санях прочь от северной границы. Моего старого дома. От Тайлера. От друзей. Я спала всю дорогу, приходя в себя лишь ненадолго, чтобы выпить укрепляющего настоя и снова уснуть.

— Новости все прежние, — добродушно ответил Фрейн, откидываясь на изогнутую спинку стула. — Дядюшка жив, здоров, он занят поисками Веелы и, конечно, не отступит до тех пор, пока не разыщет дочь.

«Вель до сих пор скрывается, это отлично!» — обрадовалась я.

Вот только никак не удавалось узнать хоть крупицу информации о Тайлере. Я верила, что он не погиб. Только не Тай! Он невероятно сильный одаренный с двумя дарами. Он, конечно, выжил. Но насколько легче мне стало бы дышать, если бы я знала это наверняка.

Поэтому я ждала появления князя Лэггера в надежде, что смогу выведать правду.

— Многие тогда погибли, — вздохнул Фрейн. — Отец распорядился присвоить посмертно каждому погибшему высшую награду.

«О да, орден заменит родителям погибшего сына», — с горечью подумала я, вспомнив почему-то Нормана — удивленный взгляд и мгновенно покрывшуюся изморозью кожу.

— Проводить тебя к леди Астерис? — спросил Фрейн, когда я сняла с колен салфетку и положила ее на стол.

Вышколенный слуга тут же оказался за спиной, чтобы помочь отодвинуть стул, а принц встал и предложил локоть. Пришлось опереться на его руку, будто я немощная старушка, с трудом стоящая на ногах. Первые несколько дней, после того как я смогла выходить из покоев, я отказывалась от любых проявлений внимания, пока леди Астерис, назначенная мне фрейлиной и наставницей по этикету, не пояснила, довольно убедительно, что я должна забыть о кадетских замашках. Да, именно так и сказала, скривившись в презрительной гримасе. Я больше не кадет, эта часть моей жизни позади. Не хочу ведь я, появившись пред ясные очи его императорского величества, произвести неблагоприятное впечатление?

Я не хотела. И вовсе не потому, что желала заслужить симпатию императора, к встрече с которым меня усиленно готовили все это время. Я хотела показать себя с лучшей стороны, быть вежливой и милой, потому что только тогда мне позволят передвигаться по дворцу самостоятельно. Я надеялась попасть в архив, прикрываясь необходимостью учиться. У меня даже имелся козырь в рукаве: князь Данкан перед смертью велел Лэггеру позаботиться о моей подготовке. Я обязана попасть в архив, чтобы раздобыть ценные сведения для ректора, как и обещала. Вот только пока никто не передал мне фигуру башни, и я не знала, кому могу доверять.

— Что тебе сейчас преподает леди Астерис? — полюбопытствовал Фрейн, ведя меня по коридору в сторону учебной комнаты, где, как я знала, меня ждал длинный стол, с разложенными на нем столовыми приборами.

— Столовый этикет, — с ненавистью выплюнула я.

Как же я скучала по лекциям язвительной и умной мейстери Луэ. Скучала по энергичному мейстеру Григу, хотя тактику посещала совсем недолго. Удивительно, но даже воспоминание о занудном мейстере Шоахе вызывало ностальгию. Я скучала по тренировкам и запаху прелой соломы в зале. Скучала по ранним подъемам и комковатой каше в столовой. Скучала по облегающей кожаной форме, ощущающейся как броня. А ведь я была уверена, что никогда не смогу полюбить академию Тирн-а-Тор. Думала, она станет тюрьмой, но получается, она стала вторым домом. А главное — я знала, что учусь чему-то важному, стоящему, а не как использовать вилки и ложки!

Я, так легко запоминающая исторические факты и расположение органов любой причудливой бестии, уже второй день не могла отличить нож для масла от ножа для рыбы, не говоря уже о вилках. Никогда не думала, что меня будут пытать столовыми приборами, теперь же с ужасом ждала новых уроков.

Кажется, леди Астерис записала меня в разряд непроходимых тупиц. Ей, впитавшей дворцовый этикет с молоком матери, было невдомек, что девчонке, выросшей в отдаленном гарнизоне, среди вояк, непросто дастся эта наука.

Она сжимала в руках указку и нервно постукивала ею по столу всякий раз, когда я совершала ошибку. Я совершала их постоянно. Честно, я ждала момента, когда фрейлина, забывшись, стукнет меня по плечу или спине. С каким бы наслаждением я выдрала указку из ее тонких пальцев и разломала на части!

— Алейдис, не черпайте суп ложкой будто половником! И не дышите над ним, как над походным котелком! Суп вполне приемлемой температуры! — вещала она. — Спину ровнее! Теперь пригубите вина.

Вина мне, конечно, никто не налил. На самом деле тарелки и бокалы оставались пусты, будто мне, дикой простолюдинке, опасно практиковаться на настоящей пище.

— Алейдис! — взвизгнула леди Астерис, и бокал от неожиданности едва не выпал из моей руки.

Тьфу ты, верещит как бестия!

— Что опять не так? — не сдержалась я. — Подношу бокал ко рту, как вы и учили, не наклоняя голову.

— Да, — чопорно кивнула фрейлина. — Вот только вы взяли бокал для воды, а не для вина.

Какая катастрофическая ошибка, однако! Стоит возгласов!

Если так дело пойдет и дальше, на ужин к его величеству я попаду еще нескоро. Надеюсь, он не придет в ужас от моего платья и от того, что скрывает платье. Вернее, того, что оно… не скрывает.

Глава 48

Придворная модистка его императорского величества прибыла во дворец в сопровождении помощниц и мальчишек, которые несли свертки тканей и корзины с швейными принадлежностями. Ей было поручено сшить для невесты принца повседневные платья и бальные наряды, и среди них платье, в котором я должна явиться на ужин с императором.

— Эллинор Сивель, — представилась она, разглядывая меня с любопытством, которое тщетно пыталась скрыть: «Что нашел принц в этой девчонке? Тощая и глядит волчонком!»

— Мне нужно снять мерки, если позволите. — Она слегка поклонилась, не забывая, что, пусть я и выгляжу дикаркой, я невеста Фрейна, а значит, следует вести себя подобающе.

Девушки по взмаху руки Эллинор кинулись разоблачать меня, и вот я предстала перед модисткой во всей красе: с полосками на руках, уродливым шрамом на плече и отметиной на ноге, с незажившими еще синяками, с крепкими мышцами и поджарым животом. Никакой мягкости, свойственной юным аристократкам, никакой грации.

Эллинор смотрела на меня с ужасом, как на уродца из уличного балагана. Она наверняка не видела подобного за все время работы на императорский дом. Я же ответила ей прямым взглядом.

— Что же… Хм… — откашлялась она. — Я знаю, как это исправить. Правда, придется приложить усилия, но…

Она выхватила из корзины обрывок газовой ткани и приложила к моей груди.

— Пожалуй, лиф платья можно прикрыть легким шарфиком. Тонкие перчатки скроют…

— Никаких перчаток, — тихо сказала я. — Никакого шарфика.

Я не собиралась всю жизнь прятать от любопытных глаз то, что является частью меня. К тому же его величество император Аврелиан прекрасно знал, кто я такая, и не ожидал увидеть нежный цветок. Я должна напомнить ему, что я — ткач. Я всегда буду воином, пусть даже вынуждена носить платья.

— Я придумала фасон платья и прошу вас в точности исполнить мои пожелания.

Эллинор вздернула брови: «Придумала фасон? Ты?»

— Посмотрим, — снизошла она до ответа, когда я протянула ей лист с наброском будущего платья.

Я желала оставаться собой даже в стенах дворца, поэтому мое платье должно было отражать мою суть. Темно-синий атлас, гладкий и блестящий, как кожа форменной куртки, жесткие линии, прямые углы: я стану носить его как броню. Рубец на плече — как орден, я заслужила его в честной битве.

— Необычно… — протянула модистка, однако я видела, как зажглись ее глаза: что бы там ни было, она в первую очередь была творческой натурой и оценила мою фантазию. — Но интересно.

Не удивлюсь, если постепенно детали фасона перекочуют к модницам высшего света.

— А ваши волосы, — продолжила она. — Я приглашу куафера, который подберет отличную краску, и ваши серебряные пряди исчезнут без следа.

Серебряные пряди? Я мысленно усмехнулась. Как же эти утонченные создания боятся называть вещи своими именами.

— Моя седина останется при мне, — сказала я. — Мне нечего стесняться.

Эллинор Сивель снова поглядела на меня, но теперь смотрела иначе: не снисходительно, как на озлобленного тощего волчонка, а с уважением.

Спустя два дня мне доставили пару повседневных платьев, а также белье и чулки. До этого мне приходилось носить одежду одной из фрейлин, но, как ни старалась горничная стянуть шнуровку на платье, оно все равно было мне велико в талии.

— Какая вы… хрупкая, — вырвалось у девушки, и она тут же испуганно замолчала, опасаясь, что позволила себе вольность.

Вышколенные слуги держались подчеркнуто вежливо и так отстраненно, что иногда казались удобными, но неодушевленными предметами. И я, хотя находилась в окружении людей, чувствовала себя ужасно одинокой.

Была бы здесь Вель…

Нет, нельзя даже думать о таком. Я ведь не эгоистка. Пусть Лэггер никогда ее не найдет, а я сильная, я справлюсь!

Зато Фрейн настойчиво предлагал мне свое внимание, меня же тошнило от одного взгляда на него, да только ни в коем случае нельзя показывать отвращения. Но как забыть, что он подготовил жертвоприношение кадетов? Да, Нормана убил Тивер, и все же на самом деле это руки Фрейна были в крови.

Я вполне могла выносить совместные завтраки по утрам, но однажды все изменилось. Видимо, Фрейн решил, что я уже обвыклась во дворце и пора узнать меня поближе.

Вечером, когда я сидела с раскрытой книгой у окна, выходящего на зимний сад, раздался стук в дверь, и тут же, без паузы, она распахнулась, впустив принца.

— Не помешаю?

Фрейн держал в руках серебряный поднос, на котором стояли две чашечки и этажерка с пирожными.

«Помешаешь!» Однако в том числе от принца зависела свобода моих передвижений. Сколько я могу сидеть взаперти?

— Входи.

Я отложила книгу и выпрямилась, глядя, как Фрейн устраивает поднос на низком столике, как пододвигает банкетку и садится напротив.

— Я очень рад, Алейдис, что мы с самого начала обращаемся друг к другу без этих церемоний, на «ты». Все-таки совместные испытания, ужины у костра, пролитая кровь — очень сближают.

«Это ты-то проливал кровь? А, да, помню — одну каплю пролил!»

Я вежливо улыбнулась. Если Фрейн и рассчитывал на какой-то ответ, он его не получил.

— Я знаю, что все это… непросто. — Принц обвел рукой покои. — Но постепенно ты привыкнешь.

— Я привыкну, — сказала я. — Я всегда привыкаю.

Он кивнул и наклонился чуть вперед, скользнул взглядом по моему лицу, задержался на губах, на распущенных волосах, на воротничке платья — в вырезе виднелась яремная ямка. Не знаю почему, но мне захотелось прикрыться, однако вместо этого я лишь распрямила плечи.

— Вот именно поэтому я так очарован тобой. Твоей силой, твоей честностью. Ты не ломаешься, даже когда весь мир против тебя. Пожалуй, я даже немного… завидую.

Очарован честностью? Что же, тогда ты не удивишься, когда я спрошу откровенно.

— Фрейн, я пленница здесь?

Фрейн, который как раз подносил к губам чашечку тонкой работы, резко опустил ее на жалобно звякнувшее блюдце.

— Что? Нет!

— Тогда почему я не могу передвигаться по дворцу самостоятельно? Не могу гулять одна? У комнат постоянно дежурят два мордоворота.

— Все это только ради твоей безопасности!

«Да? Или ради контроля?»

Фрейн огорченно вздохнул.

— Я не думал, что это тебя расстраивает.

Фрейн, так и не отхлебнув чая, вернул чашечку на столик и дотянулся до моей руки, стиснул пальцы в своей горячей ладони. Это было так неожиданно, что я застыла, борясь с собой, чтобы не врезать его высочеству по лбу, и снова жалея о том, что я не в Академии: там избавляться от внимания назойливых поклонников было проще.

— Ты получишь все, что захочешь, — тихо сказал он. — Только не закрывайся от меня.

— Я смогу гулять одна? — с подозрением уточнила я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на горячую ладонь.

— Не совсем… — помедлив, признался он. — В сопровождении телохранителя. Я подыскиваю самого достойного.

«И самого, очевидно, мерзкого!»

— Это только ради твоей защиты, — повторил Фрейн.

— А мне что-то грозит в стенах дворца? — Я изогнула бровь, невольно копируя Тайлера.

— В столице… неспокойно, — бросил Фрейн, но продолжать не стал, видимо, решив, что это лишняя информация для моих ушей.

На полную свободу надеяться не стоит, придется поломать голову над тем, как обвести телохранителя вокруг пальца.

Фрейн сжал мою ладонь, прежде чем отпустить, и подняться на ноги.

— Я сделаю для тебя все, Алейдис. Надеюсь, что и ты пойдешь мне навстречу в моих просьбах.

Глава 49

Наутро, сразу после завтрака, когда слуга отодвинул стул, помогая мне встать, Фрейн сказал:

— Не торопись, Алейдис. У меня для тебя сюрприз.

— Сюрприз? — вскинулась я.

Почему глупое сердце тут же разогналось и помчалось галопом? Почему я немедленно подумала о Тайлере? Видимо, из-за того, что с утра до ночи думала о нем. Мои мысли были полны то оптимизма, то самого темного отчаяния.

— Да. Я держу свое слово. Твой телохранитель ждет за дверью, сейчас я его тебе представлю.

Надеюсь, на моем лице не слишком сильно отразилось разочарование. По крайней мере, это шаг вперед: с телохранителем я смогу передвигаться по дворцу самостоятельно. Не знаю, сколько времени пройдет до тех пор, пока я попаду в архивы, но едва ли вояка станет стоять за моим плечом, пока я изучаю древние книги и документы. Бумаги не опасны, они не кинутся на меня с ножом, не отрастят зубы, а значит нет никакой необходимости ежеминутно маячить за моей спиной.

Фрейн выглянул в коридор и кивнул кому-то. Порог малого зала переступил мужчина в черной форме гвардейца. Высокий, широкоплечий, военная выправка, седина на висках — да, юнцом он не был. Он застыл навытяжку, сцепив руки в замок за спиной. На меня он не смотрел, только на Фрейна: ждал указаний.

Я никогда не видела этого человека, но в первую секунду мне показалось, что я смотрю на отца. И я тут же разозлилась на себя за ошибку. Как я могла даже на мгновение допустить сравнение цепного пса императора с самым дорогим сердцу человеком. Меня ввела в заблуждение прямая спина, серебро в темных волосах, карие глаза. Просто похожий типаж! А я, пожалуйста, уже готова доверять незнакомцу!

Я стиснула губы, вздернула подбородок и облила гвардейского капитана холодным презрением. Не напомни он мне так остро отца, я бы, возможно, не захотела возненавидеть его с первого взгляда.

— Капитан Дарен Вейр, — представил его Фрейн, поглядывая на меня с легким недоумением. — Отныне твоя тень. Поверь, ты и не заметишь его присутствия.

Капитан Вейр молча склонил голову, соглашаясь. На меня он по-прежнему не глядел.

— Надеюсь, что в моей спальне или будуаре я все же смогу его разглядеть, — язвительно произнесла я. — И тем более не хотелось бы обнаружить столь внушительную тень в ванной комнате.

Фрейн расхохотался, будто я придумала невесть какую остроумную шутку, мне же было вовсе не до смеха.

— Не волнуйся, капитан Вейр не зайдет в твои покои, но будет сопровождать тебя на прогулке и на занятия к леди Астерис. Ведь я не всегда смогу быть рядом.

— И он начнет сопровождать… — Голос невольно дрогнул, потому что про себя я сказала: «шпионить». — Сопровождать меня прямо сейчас?

— Да. Отныне он твой острый клинок. Или стик, если тебе это ближе.

Фрейн улыбнулся, невероятно довольный собой, а Дарен Вейр впервые повернул голову и посмотрел прямо на меня. В его глазах, на его лице не отражалось ни-че-го, ни единой эмоции. Действительно, вышколенный пес на поводке. Будет делать, что ему скажут. Станет охранять, пока велено, или перегрызет глотку, если император прикажет.

— А капитан Вейр умеет говорить? — Мое презрение вылилось в злую иронию. — Или тень не разговаривает? Не ест, не спит, какищущие. Всегда удивлялась этим людям. Наверное, и они из числа императорских гвардейцев!

— Нет,ищущиене… — начал было Фрейн, но оборвал сам себя. — Ты узнаешь все позже, Алейдис. А капитан Вейр может быть вполне разговорчив. Не правда ли, Дарен?

— Да, — хриплым раскатистым баритоном односложно ответил капитан, тем самым сразу опровергнув слова Фрейна о его разговорчивости.

Впрочем, я и не собиралась вести светские беседы с оружием. Я кивнула принцу и отправилась в покои, высоко подняв голову. Дарен Вейр двигался на полшага позади и, как обещал Фрейн, был абсолютно бесшумен. Я боролась с искушением оглянуться, чтобы удостовериться, что капитан не растворился в воздухе, как призрак.

У двери ожидал слуга в белой ливрее, расшитой золотом. Он поклонился и протянул мне узкий конверт с восковой печатью с гербом императора. Разволновавшись, я тут же сломала ее и вынула плотный прямоугольник бумаги. Строчки прыгали перед глазами, так что короткую записку, состоящую из нескольких слов, удалось прочитать не с первой попытки.

«Алейдис Дейрон приглашена на ужин в кругу семьи. Его величество Аврелиан V ждет ее присутствия».

Я готовилась к этому дню, но теперь, когда он наступил, струсила. Честное слово, легче сто раз выйти на битву с бестией, чем один раз прийти на встречу с императором. «Ужин в кругу семьи» — как мило. Что же, у аспидов или злющих горных ос тоже, наверное, бывают семьи.

Я застыла, вцепившись в дверную ручку, выравнивая дыхание. Голова кружилась. Твердая рука подхватила меня под локоть, поддерживая.

— Позвольте проводить вас в спальню и усадить в кресло, — раздался бесстрастный голос.

Пес. Я начисто забыла о его присутствии. Я выпрямилась, вырвала локоть и процедила сквозь зубы:

— Благодарю, я справлюсь. Оставайтесь снаружи!

Капитан Вейр помог, сам того не желая: от злости я взбодрилась. И когда обнаружила в будуаре подготовленное к вечернему выходу платье, надетое на манекен, — то самое платье, фасон которого я придумала, а Эллинор Сивель воплотила в жизнь удивительно точно, — я ощутила лишь собранность. Я провела пальцами по гладкой поверхности темного атласа, по стойке воротника и кивнула: я воин, а это мой мундир.

Глава 50

Зал, куда слуга в белоснежной ливрее проводил меня, не был тем изысканным уютным помещением, где я привыкла завтракать в компании Фрейна. Это был один из больших парадных залов дворца, предназначенный для официальных трапез и важных встреч, и, хотя сейчас за длинным столом соберется всего несколько человек, атмосфера императорского величия давила мне на плечи, пусть я и старалась держать спину прямо.

Потолки взмывали ввысь и где-то там, наверху, роспись и лепнина терялись в приглушенном свете магических светильников. Стены от пола до потолка украшали вышитые золотом гобелены с изображениями славных битв прошлого. В центре зала стоял массивный стол из черного дерева, инкрустированный, как и изголовье моей кровати, полудрагоценными камнями. Он был уставлен яствами, лежащими на золотых блюдах; золотая же тарелка и кубок, заполненный вином, ожидали меня. Меня замутило от роскоши.

За столом сидели двое людей, хотя приборы поставили еще для двоих. Остальное пространство казалось вымершим.

Пока я шла через весь зал к столу, невольно чеканя шаг, и эхо моих шагов гулко отражалось от стен, в голове роились десятки мыслей. Почему нас так мало? Где старший брат Фрейна и его мать?

Человек в алом одеянии, с заколкой-фибулой в виде льва, скрепляющей мантию на шее, со строгим гладко выбритым лицом и светлыми волосами, уложенными длинными локонами, очевидно, и был сам император Аврелиан. Его величество кинул на меня лишь мимолетный взгляд, но я не сомневалась, что он успел увидеть все, что его интересует: мой молчаливый бунт в виде платья-мундира, мой шрам на плече и полоски на руках, мои волосы.

— Тебе всегда нравились редкие вещицы, дорогой сын, — сказал он Фрейну, который встал, приветствуя меня.

Я едва не сбилась с шага, но почувствовала за спиной приближение «тени» и скорее пошла вперед. Не хватало еще, чтобы он в меня врезался.

Слуга отделился от стены, чтобы помочь мне сесть, однако капитан Вейр отослал его прочь одним взмахом руки, сам отодвинул стул и встал за моей спиной — невидимый и неслышимый.

Я молча посмотрела на пустующее место: кого мы еще ждем? Долго теряться в догадках не пришлось, потому что дверь в противоположном конце зала распахнулась и стремительно вошел князь Лэггер в расстегнутом дорожном сюртуке, с щетиной на запавших щеках.

— Прошу прощения за опоздание, — громко сказал он, будоража голосом и быстрой походкой величественную тишину зала. — Пришлось делать крюк: тракт от Щитовых ворот замело.

Он уселся напротив меня, небрежно оправив одежду, одним махом осушил кубок с вином и устало откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Интересно, что сказала бы леди Астерис по поводу соблюдения правил этикета?

Я стиснула салфетку, укрывшую колени. Он здесь. Я смотрела на ненавистное лицо в надежде, что смогу прочитать вести по опущенным уголкам губ, по сдвинутым бровям и новым морщинам у глаз. Князь явно не в духе. Значит ли это, что он не нашел Веелу?

— Дорогой брат, рад видеть тебя живым и невредимым. — Император едва заметно улыбнулся. — Какое эффектное появление. Мы с нетерпением ждем известий. Удалось ли отыскать мою будущую невестку?

Князь Лэггер дернул подбородком, будто у него случился приступ нервного тика. Обжег меня взглядом и лишь тогда ответил:

— Пока нет.

«Слава Всеблагому!» — мысленно поблагодарила я небеса, хотя обычно сомневалась, что Всеблагому есть до меня дело.

— Брайс остался на Севере, он взял руководство поисками на себя, пока я в столице. Я торопился на встречу с маленькой дрянью.

Ого! Даже так! Лэггер не утруждал себя соблюдением приличий! Он вперил в меня взгляд. Его глаза от недосыпа покрылись красной сеточкой сосудов.

— Дядя! — воскликнул Фрейн.

Аврелиан поднял ладонь, заставляя сына замолчать, и сказал:

— Вальтер, Алейдис приглашена на ужин в кругу семьи. Всем нам следует держать себя в руках.

— Я держу себя в руках, Аври, — протолкнул Лэггер сквозь зубы, но тут же, противореча сам себе, согнул большим и указательным пальцем изящную чайную ложечку. — Я совершенно спокойно спрошу у кадета Дейрон о том, что произошло в укрытии на границе, она так же спокойно мне ответит, и мы дружно угостимся… Что здесь у нас?

Князь обвел мутным взглядом стоящие на столе яства.

— Устрицами из недр Темного моря.

— Дядя, ты не в себе…

Лэггер ударил кулаком по столу, так что пустой кубок из-под вина подпрыгнул и звякнул о край тарелки. Я тоже подпрыгнула от неожиданности и почувствовала, что на спинку стула легли ладони капитана Вейра — он встал вплотную. Собрался защищать меня от князя? Или свернуть мне шею по его указу?

— Вальтер! — Аврелиан возвысил голос, потом сказал уже тише: — Спрашивай. Она ответит.

Он повернулся в мою сторону.

— Не правда ли, Алейдис?

Я сглотнула сухим горлом и кивнула.

— Я ушла из укрытия вместе с лейтенантом Эйсхардом, чтобы покончить с Разрывом.

Чистая правда, а вот дальше сложнее.

— Веела хотела пойти со мной, но я подумала, что для нее слишком опасно снаружи, она устала и едва держится на ногах. Я попросила ее остаться, чтобы помочь раненым.

Почти правда. Веела как-то сказала мне, что обманывать проще, когда вплетаешь частицы правды в полотно лжи. Я стараюсь, Вель!

— Я ушла и не знаю, что случилось дальше. Возможно, хронор перетащил укрытие немного вперед по времени, чтобы его можно было безопасно покинуть.

Князь Лэггер, сузив глаза, изучающе смотрел на меня.

— И, если мы пригласим мыслезора, он сможет подтвердить твои слова?

Мыслезор? Только не это. В прошлый раз, когда генерал Остерман копался в моей памяти, я едва не отправилась на тот свет. Спинка стула слегка скрипнула, будто телохранитель сжал деревянный каркас слишком сильно.

— Вальтер, уверен, что у Алейдис нет резона обманывать, — успокоил брата Аврелиан. — Сама она не стала увиливать от обязанностей ткача, и ныне Север обязан безопасностью именно ей. Веела найдется. Думаю, имело место досадное недоразумение. Группа одаренных, отступая, могла затеряться в одном из лагерей на границе. Брайс ее отыщет. Или ты, когда вернешься. Приступим к ужину.

«Вот и познакомились!» — мрачно подумала я.

Встреча явно пошла не по плану, внутри все дрожало от напряжения, но оказалось, что леди Астерис не зря муштровала меня по несколько часов в день: руки действовали сами собой, без участия разума. Я нарезала мясо, отламывала небольшие кусочки хлеба, положив его на край тарелки, разделывала морскую рыбу, справилась с фруктами и ни разу не перепутала бокал для вина с бокалом для воды.

Фрейн поглядывал на меня с одобрением, в то время как император и его кузен вполголоса обсуждали обстановку на границе.

— А где ее величество? — Я подумала, что вопрос об императрице не покажется неуместным. — Она здорова?

Фрейн поморщился.

— Мама предпочитает жить в загородном дворце. Она редко появляется в столице.

Вот как?..

Я доела пирожное, поданное на десерт, и с большим облегчением отложила вилку. Самое время обратиться с просьбой к Аврелиану.

— Ваше величество…

— Да?

Он сидел, наклонившись к кузену, но теперь распрямился и заинтересованно поглядел на меня.

— Князь Данкан перед героической гибелью просил у его сиятельства, чтобы мне дозволили продолжить обучение. Теперь меня некому учить. Придется самой. Я обещаю стараться. Мне бы только получить доступ к нужным книгам…

Взгляд императора похолодел.

— Куда торопиться? Дай себе отдохнуть после славных дел.

«Да уже наотдыхалась выше крыши!» — мысленно заскрипела я зубами.

Время утекало сквозь пальцы.

— Брайс отыщет Веелу, мы проведем двойную церемонию бракосочетания, и тогда…

«Проклятье! Проклятье!»

Наверное, я побледнела, чем привлекла внимание Лэггера.

— Согласен, надо прийти в себя. Столько потрясений, столько смертей, — сказал он с притворным участием, а сам глядел, как удав на кролика. — Тяжело наблюдать, как гибнут друзья.

«Вот сволочь!»

— Хорошо, что ты не присутствовала при гибели своего эфора.

— Что?.. — выдохнула я.

Измученная моими пальцами салфетка соскользнула с колен и упала на пол.

— Лейтенанта Эйсхарда, — сочувственно пояснил Лэггер. — Ведь в Академии он был твоим командиром. Знаю, что ты была к нему очень… привязана.

— Это тот лейтенант, что спас мне жизнь? — воскликнул Фрейн. — Какая жалость.

— Да-да.

— Не может быть, — прошептала я и не узнала свой голос: так безжизненно он звучал. — Тайлер не мог… Он сильный. У него два дара. Он мерцающий и оградитель!

— Поэтому он и прикрывал до последнего раненых товарищей, хотя мог бы переместиться на безопасную территорию. Коготь октопуса пробил его тело в районе сердца.

Лэггер указал щепотью себе в грудь чуть ниже грудины.

— Ты ведь знаешь, как это бывает, — и он многозначительно посмотрел на шрам на моем плече.

— А тело? — проскрипела я.

Лэггер покачал головой.

— Мы поспешно отступали, счет шел на минуты. Я приказал оставить его там. Боюсь, что…

Он развел руками. «Выпотрошен и стерт с лица земли… Мой Тай. Мой любимый».

Я вскочила на ноги.

— Прошу меня простить. Мне нехорошо.

Только не кричать. Только не выть, как раненый зверь. Я развернулась и ринулась к выходу, не глядя перед собой. В глазах потемнело, и я воткнулась в грудь телохранителя, который успел поймать меня за плечи и довольно ощутимо стиснул их. А я, не в силах сдерживаться, размахнулась и ударила его по плечу.

— Не смей! Меня! Трогать! Пес!

— Я провожу! — подорвался Фрейн.

Но я уже летела к дверям, наплевав на приличия.

— Не волнуйтесь, я не спущу с нее глаз, — пообещал пес.

— Ей нужно побыть одной, сын, — добавил Аврелиан таким спокойным голосом, будто говорил о погоде.

Глава 51

Я отослала горничную, ожидающую меня в будуаре. Не знаю, что девушка увидела на моем лице, но она испуганно отшатнулась и не стала настаивать на своей помощи. Кое-как избавившись от платья, я оставила его лежать на полу, туда же отправились чулки и мягкий корсет.

«Я ива на ветру, — повторяла я слова медитации. — Я гнусь, но не ломаюсь. Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья. Я пламя, я разгораюсь ярко, сияю подобно солнцу…»

Я доходила до конца и начинала медитацию заново, по кругу. Известие о смерти Тайлера черной глыбой нависло над моим разумом, и, если я остановлюсь, оно просто раздавит меня. Я буду рыдать не переставая и завалю миссию. Я не представляла, как мне пережить потерю, и только знакомые с детства слова, которые я сначала повторяла за папой, а потом выучила наизусть, сдерживали эмоции.

Я растянулась на постели, глядя на полог. Не думала, что усну, но мое тело, натренированное за месяцы пребывания в Тирн-а-Тор, оказалось умнее разума: отдыхай, пока можешь, неизвестно, когда снова представится такая возможность. Я не заметила, как погрузилась в дрему.

Я снова очутилась в разрушенном гарнизоне и снова стояла у двери кабинета отца, глядя на покосившийся стол и снег на полу. Но внезапно со стен исчезла копоть, размякшие от влаги книги ровно встали на полках, дыра в крыше затянулась: время отмоталось назад. Я смотрела на отца. Живого, невредимого. Он сосредоточенно писал что-то на листе бумаги, а я любовалась им, не смела отвлекать и боялась проснуться.

Неожиданно отец оторвался от работы, обернулся и с улыбкой посмотрел на меня.

— Ты нашла кому верить, — без всякого вступления заявил он и чуть заметно покачал головой. — Вальтеру, который врет как дышит.

— Пап… — прошептала я, не зная, что еще сказать.

Но железные обручи, сдавившие сердце, ослабли. Правда, почему я так сразу поверила Лэггеру? Всего лишь из-за правдоподобного рассказа? Так это он умеет: манипулятор, каких свет не видывал.

— Думаешь, он жив? — спросила я.

Отец поднялся на ноги, сделал шаг навстречу и вдруг сделался юным — таким, каким я увидела его в воспоминаниях Вальтера. Красивый, смелый и непокорный Кайл Дейрон.

— Он жив, — сказал отец.

Сделал еще шаг и снова изменился. Стал чуть шире в плечах, а карие глаза сделались ярко-голубыми. Я смотрела на Тайлера, а он на меня с нежностью и любовью.

— Я жив! Я жив, Аля!

Я протянула руки, но не успела обнять Тая. Вздрогнула и проснулась. И мне казалось, будто родной голос все еще звучит в моих ушах, как наяву. Поддавшись наваждению, я села на постели и быстро огляделась: никого. Конечно, никого... Тайлер не смог бы пробраться в мою спальню, ведь лошадка-маячок осталась в лагере.

Но сон помог мне принять важное решение. Я босиком прошла в маленькое помещение, отведенное под кабинет. Здесь стоял стол-секретер, за которым я могла бы писать письма, если бы было кому их отправить. Имелись здесь и ящички, запирающиеся на ключ. Сам ключик я спрятала на дне вазы, куда служанки каждый день ставили свежий букет живых цветов.

Я открыла самый маленький ящик и нащупала колечко под стопкой листов и писчих принадлежностей. Я иногда вынимала его, чтобы подержать в ладони хотя бы несколько секунд.

— Ты жив, — тихо произнесла я. — Я поверю в твою гибель, только если о ней расскажет Ярс или Веела, или кто-то, кому я доверяю.

Острые когти, терзающие мою душу, разжались, и остаток ночи я спала спокойно.

Утром за завтраком Фрейн с тревогой поглядывал на меня, но я как ни в чем не бывало пила чай, и даже пес, притаившийся за моей спиной, не раздражал, как обычно.

— Я очень рад, что тебе лучше!

Я не удостоила его взглядом. Фрейн неожиданно встал, обошел стол и занял соседний стул, чего никогда не делал. Мало того, он снова взял меня за руку.

— Но думаю, что новость, которую я приготовил для тебя, взбодрит еще сильнее!

Все-таки пришлось поднять глаза на сияющее улыбкой лицо принца.

— Я вчера поговорил с отцом. Он позволяет тебе спуститься в малый архив, чтобы изучить труд Кассиана Лиантара, который был первым ткачом империи. Ты можешь работать там до обеда, а после обеда продолжишь занятия с леди Астерис.

В ответ я невольно сжала руку Фрейна, отчего его улыбка сделалась еще шире.

— Серьезно?..

— Это была бы дурная шутка, согласись. Конечно, я говорю серьезно.

Фрейн сунул руку за пазуху и вынул небольшую карточку с личной печатью Аврелиана. Однако кроме печати на поверхности не было написано ни строчки, зато бугрились точки, словно пробитые иглой — рельефный шрифт.

— Что это?

— Пропуск в архив. Его служители слепы и глухи. Они отведут тебя к нужным стеллажам.

Слепы и глухи? Понятно почему: никакая информация не должна покинуть стен архива. Но, если ее охраняют так тщательно, значит, есть что прятать.

— Спасибо, — выдавила я слова благодарности.

— Я провожу тебя к архивам и оставлю с капитаном Вейром. Ты будешь в безопасности.

Тьфу, про телохранителя-то я и забыла! Ладно, справлюсь. Едва ли вояка заинтересуется старыми фолиантами. Поставлю его подпирать двери и охранять выход. Оставалась еще проблема: если я обнаружу документы, компрометирующие императорскую семью, как я вынесу их из архива? И кому передам? Связной, обещанный ректором Кронтом, до сих пор не появился.

«Буду решать проблемы по мере поступления», — подумала я, а потом мысли разлетелись, как испуганные птицы, потому что Фрейн, не спросив позволения, наклонился, притянул меня ближе и поцеловал в уголок рта.

Губы у принца оказались мягкие — слишком мягкие по сравнению с обветренными губами Тайлера — и какие-то безвольные, будто две толстых гусеницы.

Я дернулась и чуть не отвесила жениху затрещину. Но поднимать руку на отпрыска императора — не самая лучшая идея, она вполне сойдет за измену. К тому же мы официально помолвлены. Фрейн оказал мне услугу. И думает, что заслужил небольшую награду. Не драться же с ним?

— Не надо, — вежливо попросила я, едва сдерживая желание сжать кулаки.

Мой телохранитель снова подступил вплотную, он наверняка не позволит ударить Фрейна по физиономии.

Фрейн отодвинулся, но совсем чуть-чуть, так что наши лица разделяло расстояние шириной в ладонь.

— Что не так, Алейдис? Я твой будущий муж. Это даже не поцелуй, так...

Он провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе таким уверенным движением, будто для него давно не осталось никаких секретов плотских удовольствий. Даже знать не хочу, где принц, который старше меня всего на год, постигал эту науку.

Фрейн сейчас не производил впечатление мальчишки. Временами он выглядел таким наивным, но я уже один раз попалась на эту удочку. Нельзя забывать, что именно Фрейн сплел сети, в которые угодил Тивер и другие лейтенанты.

— Только не говори мне, что ты до сих пор невинна, — хмыкнул он.

Подушечка его пальца обжигала мои губы. Рука Фрейна пахла какими-то сладкими благовониями, вызывающими тошноту.

— Я знаю, какие нравы царят в Тирн-а-Тор. Я нормально к этому отношусь. Возможно, ты даже научишь меня чему-то новому. А я научу тебя. И вовсе не обязательно ждать свадьбы.

От шока я растеряла все слова. Такого поворота я не ожидала. Пусть Фрейна с младых ногтей воспитывали как политика, я не сомневалась, что по отношению к девушкам его манеры безукоризненны: до брака никаких поцелуев. А тут даже не про поцелуи речь!

В этот момент капитан Вейр резко направился к двери и распахнул ее. Фрейн вскочил на ноги.

— Мне показалось, что за дверью подслушивают! — отчеканил телохранитель.

— Что? Здесь не может быть посторонних. — Принц нахмурился и озадачился. — Я прикажу проверить! Не спускай глаз с моей невесты! Ты знаешь, как спуститься к архивам?

— Да.

— Идите!

Я поскорее выскользнула из малого зала. Сердце трепетало в груди, как птица. Сегодня я удрала, но завтраков наедине с женихом не избежать! Что же делать?

Я завернула за угол. Тень не отставала. Вдруг за моей спиной раздался оглушительный грохот, и, обернувшись, я увидела, что мраморная плита, облицовывавшая стену в коридоре, лежит на полу, расколовшись на куски.

— Отвалилась, — невозмутимо пояснил телохранитель. — Бывает.

Глава 52

Путь в архивы начинался с неприметной боковой лестницы, спрятавшейся в нише за тяжелым гобеленом. Возле нее застыл стражник в полном облачении, но я бы не обратила на него внимания, так как охрана дворца располагалась повсюду: в проемах стен, у окон и лестниц.

Капитан Вейр показал карточку с печатью императора, и стражник едва заметно кивнул, пропуская нас.

Мы двинулись вниз по каменным ступеням, слегка стертым в центре, — след, оставленный сотнями ног, следовавшими той же дорогой. Лестница вилась спиралью, проход делался все уже, своды опускались ниже. Чем глубже мы спускались, тем прохладнее становилось. Позолоченные светильники сменились обычными, железными, да и те горели через раз. В конце концов, когда у меня от бесконечного спуска закружилась голова, лестница неожиданно закончилась, выпустив нас в длинный коридор с арочным сводом.

В тусклом мерцающем свете я увидела в конце коридора железную дверь, рядом с ней маячила серая тень, и, лишь пройдя еще несколько шагов, я поняла, что приняла за тень человека в сером балахоне. Он неподвижно застыл у стены, надвинув капюшон на лицо.

— Здравствуйте!

Архивариус никак не отреагировал на приветствие. Как я могла забыть — он не слышит. Чтобы привлечь внимание служителя, я осторожно тронула его за рукав. Он вскинул голову — я разглядела черную повязку на глазах — и протянул ладонь, куда я вложила пропуск. Чуткие длинные пальцы пробежали по буквам-точкам, архивариус кивнул и приложил руку к углублению на месте замка, раздался щелчок, и тяжелая дверь приотворилась.

В нос ударил запах старой кожи, пыли и, как ни странно, чего-то терпкого, травяного, как будто на полках между книг лежали пучки шалфея, лаванды и розмарина. Возможно, так служители сохраняли книги от тления и вредителей.

Архивариус-привратник передал нас в руки другого служителя, а сам вернулся в коридор. Укутанная в серое фигура поспешно повела нас за собой, нисколько не путаясь и не сбиваясь в тесном пространстве, заполненном стеллажами. Мне же чудилось, будто я оказалась то ли в темном лесу, то ли в лабиринте.

Мы миновали секции, забранные крепкими решетками, и двери, на которых были выгравированы незнакомые знаки. Сколько же тайн хранит архив? Меня допустили к самой незначительной из них, но это не значит, что я стану послушно листать единственную книгу.

Меж тем архивариус подвел нас к очередной решетке и отпер замок ключом из связки, которую носил на цепи у пояса. Сделал приглашающий жест, а после хлопнул в ладони — под потолком загорелся светильник, заливший пространство масляным желтым светом. В центре стоял стол с подставкой для книг, лежали мешочки с песком для закрепления страниц, однако ни чернил, ни перьев, ни чистых листов бумаги я не заметила. Секреты архива я смогу вынести только внутри собственной головы, но это, увы, никак не поможет оппозиции.

Ладно, что-нибудь придумаю. В конце концов, всегда можно пронести писчие принадлежности за пазухой. Пока я оглядывалась, а пес молчаливо застыл за моей спиной, архивариус дотянулся до верхней полки, снял с нее толстый фолиант, чья кожаная обложка растрескалась от старости, и водрузил его на подставку. Он поклонился и ушел, прикрыв за собой решетку, но — какая удача! — не заперев ее. Шелест шагов смолк вдалеке.

Я чувствовала себя маленькой былинкой, погребенной под толщей камня, и впервые порадовалась тому, что со мной рядом живая душа. Вот пусть стоит, дышит и не мешает работать!

Я обернулась и указала телохранителю на решетку. Опомнилась — он-то меня слышит — и добавила вслух:

— Жди у выхода и не мешай работать!

Мой грозный тон вызвал у пса усмешку.

— Такая суровая!

Да что он себе позволяет! Я на миг растерялась, но тут же расправила плечи и вскинула подбородок:

— Вы забываетесь!

Телохранитель не двигался с места, он смотрел на меня с мягкой улыбкой, слегка наклонив голову. И в этом жесте сквозило что-то настолько знакомое! Но что? Если бы у меня было время подумать… От растерянности у меня вспотели ладони и мурашки побежали по спине. Вдруг капитан Вейр на самом деле послан врагами императора — мало ли у них врагов! — чтобы меня убить? Место самое подходящее: буду кричать — никто не услышит, а мое сопротивление он быстро сломит. Я невольно опустила руку к поясу, нащупывая стик, но откуда бы ему взяться на шелковом поясе женского платья.

Не показывая страха, я лишь покрепче уперлась ступнями в каменный пол. Не зря меня тренировал сначала Тайлер, потом Ярс. Я и без оружия кое-чего стою!

Пес сунул руку за пазуху. Я стиснула кулаки. Если он достанет кинжал… Однако в ладони телохранителя мелькнуло что-то небольшое, белого цвета, а мгновение спустя капитан Вейр протянул мне фигурку Башни. Ту самую, с доски в кабинете ректора Кронта. Я узнала ее по небольшому сколу на зубце.

— Это ты… — выдохнула я, заторможенно принимая из рук человека, которого едва не возненавидела, символ доверия самого мейстера Кронта. — Вы… Простите.

— И еще, — помедлив, проговорил капитан Вейр.

Он сделал осторожный шаг навстречу, будто боялся отпугнуть меня напором. Еще шажок. Встал вплотную, загородив собой выход. Я едва не попятилась. Что происходит. Он друг? Или враг?

— Я не должен, — тихо сказал он, явно борясь с собой. — Но я не могу…

Телохранитель вздохнул и вдруг заправил мне за ухо выбившуюся прядь, а потом провел кончиками пальцев по моей скуле. Мне за сегодняшнее утро хватило посягательств со стороны Фрейна, чтобы терпеть вольности еще и от его пса. Я качнулась вбок, сложила пальцы правой руки щепотью и ударила его в кадык, одновременно наклоняясь и уходя из-под удара.

Мне всегда отлично удавался этот прием! Безотказно срабатывал на Ронане, на Атти, даже на шустром Барри, которого не так-то просто изловить. Только один человек всегда, смеясь, уходил из-под удара.

«Так нечестно!» — возмущалась я, когда Тайлер ловил меня за запястье, прокручивал и прижимал спиной к своей груди, а когда никого не было поблизости, прижимался губами к моей шее сзади, дразнясь.

«Честно, — мурлыкал его голос в мою макушку. — Ведь это я тебя научил».

Мои сжатые пальцы стрелой летели к шее мерзавца, и я уже представляла, как капитан Вейр захрипит и схватится за горло, но вместо этого мое запястье оказалось зажато в шершавой ладони. Раз-два, и вот я стою, прижатая к широкой груди. Да как? Не время размышлять! Я со всего размаха саданула квадратным каблуком туфельки по колену негодяю. Вот удружили вы мне, дорогой ректор, ничего не могу сказать!

Телохранитель негромко выругался и разжал руки.

— Аля! Такого я, признаюсь, не ожидал! — воскликнул до боли знакомый голос, а у меня воздух застыл в легких. — Хотя чему я удивляюсь: это ведь ты!

Передо мной, согнувшись, стоял Тайлер и потирал ушибленную коленку. В другой руке он держал за шнурок флакон, похожий на тот, что когда-то носил и Фрейн: артефакт, меняющий внешность.

— Даже не обнимешь? — шутливо спросил он, раскрывая объятия, пока я боролась за вздох, но тут же его глаза испуганно распахнулись, и он кинулся навстречу, подставляя руки. — Аля!

А я, закаленный в битвах воин, не терявший сознание даже от вида собственной крови, банально бухнулась в обморок.

Глава 53

— Я тебя убью, Тай! — вот первое, что я сказала, открыв глаза.

Тайлер держал меня на руках, присев на край стола, и не сводил с меня встревоженного взгляда.

— Заслужил! — покаянно согласился он, прижался лбом к моему влажному лбу и с видимым облегчением добавил: — Прости, что напугал.

Из объятий он меня выпускать не собирался, только более основательно расположился на столешнице, удобнее устроив меня на коленях. Странное чувство: мы в мрачном подземелье, в логове врага, а я в кольце рук Тайлера впервые за недели пребывания во дворце чувствовала себя в безопасности. Я уткнулась носом в шею Тайлера и на несколько секунд замерла, вдыхая родной запах, привыкая к мысли, что Тай рядом: живой, полный сил и, как все парни, порой просто не догоняющий, что шутки не всегда бывают смешными. Ух! Я и злилась, и одновременно хотела зацеловать его до смерти. А сил хватало лишь на то, чтобы прижаться к нему и дышать. Тай понял, он бережно баюкал меня на руках, давая время прийти в себя, и нет-нет да целовал в макушку.

— Но как? — Я чуть отодвинулась и посмотрела в синие глаза. — Как такое возможно? Почему ты здесь?

Вспомнив о подробном описании гибели Тайлера из уст Лэггера, я вздрогнула и прижала ладонь к вздымающейся груди, будто могла нащупать рану или оставшийся шрам. Тай переплел свои пальцы с моими и качнул головой:

— Я не был ранен. Слова Лэггера — ложь от начала и до конца! Я поэтому и решил открыться, хотя обещал мейстеру Кронту хранить инкогнито, но не мог смотреть, как ты мучаешься. Сказал бы сейчас: «Да как ты могла поверить прожженному лгуну», однако и сам в прошлый раз повелся.

— Голос в моей спальне сегодня ночью! — догадалась я. — Ты на самом деле приходил!

Тайлер улыбнулся вместо ответа. Я заметила, что костяшки на его руке сбиты, и ахнула:

— И плита в коридоре! Это ты ее раскрошил!

— А в следующий раз раскрошу челюсть высочеству, — мрачно пообещал Тай, на его скулах заходили желваки.

— Я что-нибудь придумаю! Надо держаться, и тебе, и мне. Нельзя себя выдавать!

Взгляд Тайлера потемнел и потяжелел, наверняка он сейчас мысленно перебирал десятки способов покалечить Фрейна. Но вот он тряхнул головой и снова взял себя в руки.

— Я не поставлю миссию под угрозу, не волнуйся. — Тай сумрачно усмехнулся. — В конце концов, какая-то плохо закрепленная панель сможет надолго отбить у принца охоту к поцелуям.

— Я найду более гуманный способ! — воскликнула я и тут же прикусила губу: мой звонкий голос эхом рассеялся под арочными сводами, полетел по коридорам. Да, служители не слышат, но лучше не рисковать.

Тайлер смотрел — смотрел на то, как я кусаю губы, и, не выдержав, накрыл мой рот поцелуем — осторожным, утешающим и очень нежным. «Я с тобой! — говорил этот поцелуй. — Все будет хорошо». Как не поверить? Разве уже не случилось настоящее чудо: Тайлер пробрался ко мне на самую защищенную территорию империи, в ее сердце — во дворец.

— Расскажи мне все! — потребовала я, когда мы заставили себя прерваться. — Все по порядку!

Тай слегка нахмурился, собираясь с мыслями.

— Можешь начать с него! — Я указала подбородком на флакон-артефакт, лежащий на столе. — Как я понимаю, он меняет твою внешность, как только прикасается к твоей коже. И голос?

— И голос, — согласился Тай.

— Но это не тот флакон, который носил Фрейн, я бы его узнала.

— Ты права, другой. Флакон Фрейна я отвез в Академию и передал ректору Кронту. Все третьекурсники, отправленные раньше времени на границу, вернулись доучиваться, когда над Севером снова установили щиты. Благодаря тебе, Аль.

— И тебе. Одна бы я не справилась! Так что там дальше?

— Артефакт усовершенствовали в лабораториях Академии. Теперь они на шаг опережают имперские разработки, потому что работают днем и ночью. Только так мы сможем победить. Я уговорил мейстера Кронта разрешить мне стать связным, заменить одного из намеченных кандидатов. Обещал, что не выдам себя, чтобы не подвергать тебя лишнему риску… Аля, теперь я уже не уверен, что поступил правильно, но… Я испугался за тебя.

— Ты поступил правильно! — горячо запротестовала я. — Не знаю, сколько бы я здесь продержалась совсем одна, без поддержки — теперь мне будет легче в тысячу раз. Я тебя не выдам! Так, значит, ты используешь личину настоящего гвардейского капитана? Он на нашей стороне?

— Да. Дарен Вейр реально существует, и он на нашей стороне. Но кандидатов было несколько, я волен был выбрать.

Я прищурилась с подозрением:

— И выбрал человека, который походил на моего отца?

Тайлер озадаченно взъерошил волосы.

— Я думал, что человек, похожий на полковника Дейрона, вызовет у тебя больше доверия, но явно в чем-то просчитался и был чуть не смыт волной чистой ненависти. Как в старые добрые времена! О, этот уничтожающий взгляд!

Он вопросительно посмотрел на меня: «Что я сделал не так?»

— Хм… — Наступила моя очередь смущаться. — Все сложно. План-то сработал, и в первую секунду я почувствовала симпатию, а потом разозлилась на себя... Забудь! Просто забудь!

Тай шутливо провел пальцем по лбу, будто бы стирая воспоминания.

— Так вот, пока специально под меня изготавливали амулет, наш человек, занимающий высокий пост в отделе безопасности, подготовил по запросу Фрейна — мы уже знали, что невесте принца назначат телохранителя — служебную записку о лучших претендентах. Их было несколько, чтобы не вызывать подозрений, но личные качества капитана Вейра выгодно отличали его от остальных кандидатов.

Из последнего сказанного Тайлером меня больше всего зацепила мысль о нашем человеке в охранке. Оппозиция внедрилась так глубоко? Как там говорил мейстер Кронт: «Мы расставляли фигуры по всей доске много лет. В гарнизонах, в казначействе, в тайной канцелярии. Теперь они только ждут своего хода». Это внушает надежду!

— А как получилось, что ты так хорошо ориентируешься во дворце?

Я правда не понимала. Тай в качестве телохранителя держался очень уверенно и знал, где находится выход к архивам.

— Все просто, Аль, здесь нет никакого секрета. — Тайлер снова зацепился взглядом за мои губы и сделал над собой усилие, чтобы не поцеловать. — Подробные схемы дворца. Кто-то погиб, чтобы раздобыть их. Мейстери Луэ и мейстер Тугор по очереди гоняли меня. Честно, я так не потел ни на одном экзамене!

Я представила, как Тай сидит над разложенными на столе бумагами, ерошит волосы и хмурит брови, вытянув билет: «Проложи путь из малого зала к выходу в архивы».

— По-моему, сдал на отлично!

Он хмыкнул, но мы тут же оба затаились, потому что мимо решетки по коридору медленно проплыла фигура в сером балахоне. Служители глухи, и все же нельзя забывать об осторожности!

— Ты должен был передать мне Башню именно в архивах?

— Да. Только здесь точно нет подслушивающих и следящих артефактов. Закрытость и секретность архивов вышла Аврелиану боком. Мы можем говорить свободно до тех пор, пока не поднимемся наверх.

— Понимаю. Я ничем нас не выдам!

Я снова посмотрела на флакон-артефакт и кое-что вспомнила. От страха за Тайлера сжалось сердце.

— Но ведь кровь постепенно теряет свойства! А что, если… что, если артефакт разрядится совершенно неожиданно? Чья в нем кровь?

— Не переживай, кровь постоянно обновляют. Одаренный здесь, в столице, неподалеку. Ночью я могу беспрепятственно покидать дворец.

Тай внимательно посмотрел на меня, будто решал, стоит ли говорить, но все-таки признался:

— Это Веела.

Глава 54

— Вель? — Я не поверила своим ушам. — Вель здесь, в столице?

И, судя по тому, что сказал Тай, где-то совсем поблизости от дворца, иначе бы он не смог быстро добираться до нее, чтобы заменить кровь во флаконе и вернуться назад.

— Полковник Вир, как и другие члены сопротивления, считает, что лучший способ спрятать что-то важное — спрятать это под носом у врага, — усмехнулся Тай.

— Я не буду спрашивать, где находится убежище, на случай… — Я постучала указательным пальцем по виску, намекая на мыслезора, встречи с которым пока избежала по счастливой случайности.

Тай нахмурился, когда подумал о грозящей мне опасности, но кивнул, соглашаясь, что некоторых вещей мне лучше не знать.

— А Ярс? Ронан? Лесли?

Могла ли я пару месяцев назад вообразить, что буду беспокоиться о Лейсе? Ну точно — грядет конец света!

— В порядке, — сказал Тайлер.

Отлично. Больше ни о чем спрашивать не стану, чтобы не рисковать.

— Значит, ты будешь доставлять информацию, которую мы добудем?

Я взглянула на книгу, лежащую на подставке, и снова задумалась о том, как непросто будет вынести из архива хотя бы крохи сведений. Сколько времени уйдет на переписывание! И не факт, что меня не поймают с записями.

— Не совсем так, — сказал Тай. — Все осложняется тем, что на выходе из архивов установлен артефакт, препятствующий выносу любых бумаг и документов. И принести с собой листы, даже чистые, мы не сумеем. Вынести что-то из архивов сможет только член императорской семьи — сам Аврелиан или один из принцев. Артефакт чувствует нужную кровь.

— Проклятье! — пробормотала я. — Как же быть?

Планы рушились на глазах, но Тай выглядел на удивление спокойным.

— Я не смогу выучить наизусть сотни страниц, — сообщила я в легкой панике. — Никто не сможет.

— Это и не потребуется, — хитро улыбнулся Тайлер.

— Та-ай, в чем подвох? — протянула я, прищурившись. — Если это снова неожиданный сюрпризец — лучше говори сразу!

— Я и не собирался скрывать! — Тай поднял ладони вверх: сдаюсь! — Ты ведь помнишь эхо-кварцы?

Еще бы мне их не помнить! Кристаллы, выращенные на крови мыслезоров. Во время суда над Тайлером именно эхо-кварцы помогли доказать его вину: голоса из воспоминаний Вернона и Медеи звучали как наяву. Правда, кристаллы сбоили, давали услышать не все — мол, недавнее изобретение, еще не совершенное.

— Помню, что это довольно бестолковые штуки, — проворчала я.

— Были бестолковыми, — кивнул Тай. — Пока не попали в лабораторию Академии. Ты не поверишь, на какие чудеса способны наши мейстеры.

Я изогнула бровь: «Внимательно слушаю!», и Тайлер, поняв, что я копирую его, беззвучно рассмеялся.

— Теперь эхо-кварцы могут передавать четко и ясно не только звуковую информацию из воспоминаний, но и зрительную. В мельчайших подробностях. Тебе не придется запоминать сотни страниц, достаточно просто их пролистать и кинуть взгляд на каждую.

— Я… все еще не до конца понимаю, — призналась я. — Воспоминания останутся в моей голове, я — во дворце. Как же оппозиция получит их?

— Вместе с тобой, — тихо сказал Тайлер и не удержался, поцеловал меня мягко и быстро в краешек рта. — Ты думал, мы бросим тебя во дворце? Никогда! Во-первых, я бы этого не допустил, во-вторых, я присутствовал на совещании лидеров сопротивления. Некоторых из них ты хорошо знаешь.

Он о ректоре Кронте? Полковнике Вире? Генерале Пауэлле, которому я везла футляр от отца? Конечно, я не стала спрашивать.

— Так вот: с самого начала план основывался на том, что только ткач и невеста принца сможет своими глазами увидеть секретные документы. Ты не только глаза сопротивления, Аль, теперь ты наш самый ценный свидетель. Мы тебя вытащим.

Мы тебя вытащим! Не слова, а музыка для моих ушей! Как же легко стало дышать в этом душном спертом воздухе подземелья. И откуда-то сразу появились силы! Я потянулась, чмокнула Тайлера в губы и спрыгнула на пол.

— Так чего мы ждем? Пора за дело!

Я огляделась. Меня окружали книги. Тысячи книг. Я снова почувствовала растерянность: даже на то, чтобы просмотреть их, уйдут недели, если не месяцы. С чего начать? И это если не принимать во внимание, что некоторые секции архивов перекрыты решетками, а таблички рядом на стенах выбиты все тем же рельефным шрифтом, знакомым только служителям.

Тайлер встал рядом, сунув руки в карманы, и наблюдал за мной с легкой улыбкой.

— Всегда любил твой энтузиазм, — сыронизировал он. — А вот с поспешностью надо что-то делать.

И голос еще такой нравоучительный! Включил командира! Я ткнула его локтем в бок, чтобы не задавался. Тай, конечно, поймал мою руку на подлете, но я и не ждала, что удар достигнет цели.

— Ладно, зануда, если ты такой умный — скажи, с чего начнем?

— Список документов и книг уже составлен вместе с соответствующими секциями. Их нужно изучить в определенном порядке.

— Который тоже, конечно, утвержден, — передразнила я назидательный тон. — И вызубрен наизусть!

Тай шутливо закатил глаза, изображая, как ему пришлось нелегко.

— А решетки? Как быть с ними? Без ключей нам не проникнуть в закрытые отсеки. Книги останутся недоступны!

Тай смотрел на меня, и его улыбка становилась все шире и нахальнее. Он ничего не говорил пока, но явно дразнился. Что я упускаю?

— Недоступны? — повторила я с вопросительной интонацией.

Тайлер наклонился и поцеловал меня в кончик носа.

— Не для мерцающего!

Глава 55

Прежде чем приступить к делу, Тайлер взял со стола амулет, надел на шею, спрятал под курткой и сразу превратился в сурового незнакомца, а я едва сдержала разочарованный вздох: мне так нравилось каждую секунду любоваться им. И, пожалуй, от мимолетных поцелуев между делом я бы тоже не отказалась!

— Вот поэтому я и вернул себе личину Дарена Вейра. — В густом баритоне знакомыми оставались лишь интонации, а во внешности — лишь приподнятые в усмешке краешки губ. — Чтобы не отвлекаться от дела. Иначе… Не знаю, как далеко мы сможем зайти.

Мое воображение немедленно нарисовало мне совершенно развратные картинки: меня, разложенную на столе в окружении стопок книг. Шелковое платье впопыхах сброшено на пол и валяется пыльной тряпицей поверх черной форменной одежды гвардейского капитана. Мои стоны взлетают под потолок, но, к счастью, эти тихие звуки способны смутить лишь летучих мышей, если они здесь водятся. Пожалуй, нет таких границ, которые мы с Таем не могли бы переступить, если не сдержим порыва страсти. А у меня и так уже губы саднило от поцелуев, и с каждым новым прикосновением Тайлера ко мне по венам пробегал ток желания.

— Ты прав, — вынуждена была согласиться я: еще немного — и вместо изучения секретов архива мы перейдем к собственным тайным практикам.

В сердце империи. Под носом у Аврелиана и его сынка Фрейна — моего жениха. Честно сказать, это будоражило.

— Как станем действовать? — спросила я, усилием воли запихивая на задворки сознания соблазнительную сцену, в которой два обнаженных тела сплелись в единое целое на широкой столешнице.

Судя по неотрывному взгляду Тайлера на меня, по тому, как этот взгляд ласкал изгибы моего тела, задерживаясь на открытых частях, особенно на шее и ямочках под ключицами, у него в голове крутились похожие мысли.

— Я стану отыскивать и приносить книги и документы. Боюсь, что, несмотря на список и сведения о том, в каком отсеке они могут находиться, дело это небыстрое. Твоя задача — пролистывать их. Можно не читать. Вернее, даже не стоит тратить на это время. Смотри две-три секунды на каждую страницу, этого вполне достаточно, чтобы эхо-кварц потом восстановил текст из твоей памяти.

— Хорошо.

Я отодвинула на край стола тяжелый, как камень, фолиант с наставлениями Кассиана Лиантара будущим ткачам, решив, что перед уходом прочитаю хотя бы две первые главы: на случай если Фрейн или сам Аврелиан поинтересуются, как идет обучение последнего ткача Империи.

Тайлер вернулся через несколько минут с книжицей без обложки, сшитой из тонких листов — скорее не книга, а записная книжка, если можно так сказать о документе двухсотлетней давности. Торопливые и разрозненные записи, в которые вклинивались химические формулы и математические выкладки, частично зачеркнутые и исправленные, наталкивали на мысль о рабочем журнале какого-то ученого.

Я порадовалась, что благодаря эхо-кварцам мне не придется разбираться в этих зубодробительных выкладках и вникать в смысл. Однако, когда я пролистала несколько страниц, мне попалась подпись — торопливый росчерк пера. Бывает, в задумчивости, слушая лекции или готовясь к занятиям, я вывожу на полях свое имя: «Алейдис Дейрон». Человек, ведущий заметки, тоже отвлекся от мыслей и написал: «Максимилиан». В украшенной вензелями подписи угадывалась буква «А». Максимилиан из рода Арториев. Бывший правитель королевства Лорайн, а после — первый император, объединивший земли для противостояния смертельной угрозе. Неужели потрепанная книжица с заметками принадлежала ему?

До того момента я листала бездумно, но теперь взгляд сам собой концентрировался на некоторых фразах. Максимилиан, если, конечно, это был он — первый император Пантерана, оставлял для себя короткие напоминания. Пугающие, по правде сказать. Раньше я бы не обратила на них внимания, но теперь знала слишком много о разломах и крови, о бестиях и запретных дарах.

«Линии силы… старая карта. Проверить, где шов тоньше. Где легче надорвать?»

Он о зонах древнего шва между нашим миром и Изнанкой?

«Вещество — в крови. Передать детям. Дар должен остаться в роду».

Я еще не совсем понимала, но чувствовала, что ответ где-то рядом. Ответ, который соединит все отрывочные знания, все догадки.

«Ни слова о создании Разрыва. Пусть верят, что это случайность…»

Разрозненные короткие записи напоминали бред сумасшедшего, лишенный смысла. Но только на первый взгляд, потому что на второй — отлично укладывались в жуткий план гениального, но злобного разума.

«Королевства никогда не объединятся добровольно. Страх — лучший союзник. Страх перед чудовищами сильнее страха перед короной».

— Алейдис, что случилось? Ты так побледнела! — обеспокоенно спросил Тайлер, вернувшись с очередной книгой.

— Все хорошо… — начала я, но оборвала себя и тряхнула головой. — Нет, не хорошо.

Тай скрестил руки на груди и прислонился к краю стола, внимательно глядя то на меня, то на страницу, испещренную формулами. Я перевернула книжицу так, чтобы и он смог прочитать несколько предложений, выведенных торопливым почерком и подчеркнутых с нажимом, так что бумага почти прорвалась.

— Это он, — хрипло произнесла я. — Я не знаю, как он это сделал. Какое-то вещество в крови. Кажется, он давно его искал. Посмотри на эти формулы! А здесь список трав и вытяжек из органов животных. Желчный пузырь орла, глаза совы… О Всеблагой, меня сейчас стошнит.

Тайлер наклонился и быстро пролистал записи от начала до конца. Судя по тому, как он замедлялся, стискивал губы и прищуривался, он выхватывал из сумбура заметок те же фразы, что и я. Тай вернул книжицу на место передо мной и сжал мое предплечье, подбадривая.

— Просто продолжай просматривать, — глухо сказал он. — У нас мало времени.

И я продолжила: что еще оставалось? Внутри нарастала дрожь, и не только потому, что воздух в подземных архивах был на несколько градусов ниже, чем в дворцовых помещениях, а я не догадалась взять с собой теплую шаль. И я тряслась даже не от страха, что нас раскроют: в таком случае не поздоровилось бы и единственному ткачу. Нет, я содрогалась от злости и возмущения.

Как он посмел! Столетия Максимилиана чтили как героя, как единственного смелого правителя, который не растерялся, а сумел объединить королевства для противостояния бестиям. Я сама восхищалась им и считала, что он по праву стал первым императором Пантерана. Кто, если не он? Не жалкие же трусишки, вроде короля Антера, бросившего столицу и бежавшего в Рекрутские горы! И не король Вейра, покончивший с собой, когда южные провинции его страны превратились в пепелище.

«Возненавидят Изнанку, не меня… Я спаситель».

В моих глазах стояли слезы, страницы расплывались перед глазами. Сколько бессмысленных жертв ради жажды власти и раздутого самолюбия!

— Посмотри на меня, Аля! — Тайлер ненадолго снял амулет и бережно взял мое лицо в руки. — Ты воин?

— М-м-м… — жалко пробормотала я, по щекам текла влага, и из носа тоже текло, но мне было плевать.

— Ты воин? — возвысил он голос. — Или слабая девчонка?

— Я воин! — зло ответила я, хватая его за запястья. — Воин! Но сейчас не бой с тварями!

— Бой! И именно с тварями. Иногда такие битвы даются сложнее всего, потому что враг не снаружи, он внутри и рвет душу на части! Я знаю, как это бывает!

Я подумала про казнь отца, про долгие месяцы учебы в академии, когда я была изгоем. Как каждое утро я расправляла плечи и шагала за порог, точно отправлялась на битву. Да, я тоже знаю, как это бывает!

Я сердито шмыгнула носом и протерла глаза тыльной стороной ладони. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

— Все. Я в порядке, — пробурчала я. — В следующий раз возьму с собой носовой платок, на котором так настаивает леди Астерис. Кажется, это не вполне бесполезная вещица.

Тайлер поцеловал меня в макушку и вернул артефакт на шею.

— Остается час на работу.

К тому моменту, когда фигура в сером балахоне возвратилась, чтобы забрать наставления Кассиана Лиантара и вернуть на полку, я успела пролистать еще две книги, добытые Тайлером. Я старалась не отвлекаться на чтение, но все равно некоторые фрагменты намертво впечатывались в память. Постепенно мрачная картина трагедии, развернувшейся в империи Пантеран, становилась все отчетливей.

Глава 56

— Вы хорошо себя чувствуете? Не заболели? — Леди Астерис прервала нудное объяснение обычного порядка танцев на балу и наклонилась, разглядывая мое лицо.

Чувствовала я себя как во время простуды и выглядела соответствующе: глаза опухли, нос покраснел. Тайлер, ожидающий у двери окончания занятия, переступил с ноги на ногу. Он точно знал, с чем связано мое недомогание.

— Голова раскалывается, — сказала я — и не обманула. — Мы можем закончить сегодня пораньше?

Фрейлина неодобрительно вздохнула, давая понять, какого она мнения о моем слабом организме, но и терзать правилами этикета приболевшую невесту принца не посмела.

— Идите и прилягте. Я пришлю целителя, чтобы он вас осмотрел.

Тайлер проводил меня к покоям, остановился на пороге: дальше ему нельзя. Я повернулась, оперлась спиной о стену. Нас с Таем разделяло небольшое расстояние — протяну руку и коснусь. Но нельзя. Ни прижаться, ни поцеловать. Только наши взгляды ласкали друг друга. Тайлер смотрел с тревогой и нежностью.

— Постарай..тесь отдохнуть. Хоть в чем-то леди Астерис права. Завтра трудный день.

— Легких я что-то уж и не припомню, — невесело пошутила я.

Я быстро повернула голову направо и налево — коридор пустовал. Однако Тай что-то говорил про следящие артефакты, стоит соблюдать осторожность и не сболтнуть лишнего.

— На сегодня я вас отпускаю, все равно больше выходить не собираюсь. Можете… прогуляться.

— Так и сделаю. — Тай понял мой намек. — Навещу старых друзей.

Я подумала о Вееле, Ярсе, Ронане, и сердце наполнилось радостью. Друзья в безопасности — это главное.

— Передавайте им привет, — улыбнулась я.

«А Лесли — подзатыльник, чтобы не зазнавался!» — мысленно добавила я, но без злости. Удивительное дело, сейчас я думала с теплотой даже о Лейсе.

Не успела я расплести косу, как в будуар прибежала перепуганная горничная. Влетела так, будто леди Астерис отвесила ей пинка. Девчонка должна была безотлучно находиться в моих покоях на случай, если мне что-то понадобится — она отлучилась на минуту и попала под горячую руку. Без лишних слов она принялась торопливо распускать шнуровку моего платья на спине.

— Что за спешка?

— Приказано уложить вас в постель и подать куриного бульона вместо ужина. Скоро придет целитель.

Не бороться же с трясущейся от страха служанкой? Я покорно подняла руки, позволяя стянуть с себя платье и корсет. Шелковая ночная сорочка скользнула по телу. Горничная поспешила в спальню, чтобы подготовить постель: откинула покрывала, взбила подушки. Пока я укладывалась на мягкую перину, а девушка подтыкала одеяло, я невольно вспомнила свою жесткую узкую полку в Тирн-а-Тор, плоскую подушку и колючее одеяло, но, если подумать, в академии я спала крепче, чем на гладком, пахнущем цветами постельном белье.

Целитель не заставил себя долго ждать. Статный мужчина средних лет с благородной сединой в густых волосах, пользовавший лишь членов императорской семьи, надавил указательными пальцами на мои виски и поставил диагноз: переутомление и нервное перевозбуждение.

— Передайте леди Астерис, что юной пациентке нужен сон и отдых, но беспокоиться не о чем.

Горничная поклонилась и унеслась с докладом. Надо же, как они засуетились. Видно, жизнь единственного ткача действительно имеет цену.

Целитель накапал на ложку вязкое густое вещество, пообещав, что оно мягко успокоит нервы. Ладно, давайте сюда ваше лекарство: нервы действительно натянуты как струны и вот-вот порвутся.

— Отдыхайте. Почитайте, отвлекитесь, — посоветовал целитель. — Где-то я видел книги. А вот же…

Благодарю покорно: книги, любые, пусть в них рассказывается хоть о скачущих на лужайке зайчишках, я видеть не могла. Перед глазами сами собой всплыли строки из рукописи «Наставления принцам», где на титульной странице алыми буквами горело предупреждение: «Узреть дозволено лишь носителям Крови Императорской». Мерзкая книжица, которую наверняка читал и сам Аврелиан в юности, и погибший Ивейл, и Фрейн.

«И каждый, кто носит кровь Максимилиана, от того часа носит в себе способность разрывать ткань мира, будто бы клинок, что может коснуться самой основы реальности. В тебе, читающем это, живёт тот же огонь».

Кто написал наставление? Сам Максимилиан? Или кто-то из его прямых потомков? Способность разрывать ткань мира и впускать тварей подавалась как благо.

«Ты должен знать, потомок: не всякое зло есть ошибка. Тысячи погибли, да. Но миллионы были спасены, ибо разрывы вызвали страх, а страх породил нужду в едином владыке. Сила породила порядок. Так появилась Империя Пантеран, так прекратились войны. Так и ты не должен бояться использовать дар».

Надо же, запомнила почти дословно. Иногда память срабатывала удивительным образом, на экзамене по истории, сдавая билет мейстеру Шоаху, я шпарила параграфы учебника наизусть.

Целитель давно ушел, положив рядом с моей рукой «Наставление для будущих жен. Как вести хозяйство, присматривать за слугами, готовить к праздникам, воспитывать детей». Я только раз взглянула на книгу и задавила в себе нервный смех.

Когда дверь спальни снова открылась, я подумала, что вернулась горничная, но на пороге возник Фрейн, который держал в руках столик-поднос с раскладными деревянными ножками.

— Перехватил твою служанку, которая несла бульон, — объяснил он с милой улыбкой. — Я сам поухаживаю за своей невестой. Ты не против?

Я пожала плечами: против, но кого волнует мое мнение. Фрейн расположил столик на кровати, подложил мне под спину вторую подушку, чтобы удобнее было сидеть. Заметил «Наставление».

— О, я смотрю, ты не теряешь времени даром.

— Угу…

— Как ты себя чувствуешь? Переживаю, что холод архивов плохо отразился на твоем здоровье, ты еще не до конца поправилась после закрытия Разрыва. Может, отложим пока изучение трудов Кассиана?

— Нет-нет! — горячо воскликнула я. — Ни в коем случае! Я хочу поскорее научиться, чтобы… быть… полезной Империи!

Фрейн слегка нахмурился, удивившись моему энтузиазму.

— Да к тому же уроки с леди Астерис такие скучные, — добавила я, зевнув. — Я готова сбежать от нее обратно на северную границу, не то что в архивы!

Фрейн рассмеялся: он поверил. Я же взяла ложку и приступила к ужину. Очень легкому ужину. После потрясений сегодняшнего дня я бы не отказалась от хорошо прожаренного куска мяса, но, похоже, нервную горячку у юных леди здесь положено лечить голодом.

Фрейн молча наблюдал за тем, как я ем. Я ела с аппетитом — расправилась с жиденьким бульоном за пару минут и не оставила на тарелке ни одного поджаристого кусочка хлеба.

— Тебе лучше, — удовлетворенно сказал Фрейн.

Он унес столик на каминную полку, вернулся и присел на край постели. Зря я надеялась, что он уйдет, убедившись, что я пока не покидаю этот бренный мир, а вполне себе жива и здорова.

— Я собиралась почитать, — прощебетала я, демонстрируя «Наставление для будущих жен». — Никто не рассказывал мне, как стать хорошей хозяйкой, хорошей… женой.

Взгляд Фрейна потемнел, он наклонился, поставив руки по обе стороны моей прикрытой одеялом груди. В глазах принца сквозила опасная решимость.

— Я и сам могу тебе рассказать, что требуется знать хорошей жене, — произнес он с хрипотцой, и каждое слово звучало так, будто он едва сдерживается, чтобы не перейти к действиям.

Мы наедине в закрытой спальне. На мне из одежды только шелковая сорочка, мало что скрывающая, скорее наоборот, подчеркивающая соблазнительные холмики и впадинки. Я отпустила Тайлера. Зря.

Глава 57

Я сползла вниз, так чтобы одеяло закрыло меня по шею. Я чувствовала себя очень неуютно под пристальным взглядом Фрейна. Хотелось бы мне, чтобы все оказалось шуткой, но принц не улыбался, он оставался пугающе серьезен. Что же, если он не сумеет взять себя в руки, придется ему познакомиться с болевыми захватами: обычно они быстро приводят в чувство.

— Фрейн, думаю, нам надо поговорить. — Я старалась, чтобы голос звучал спокойно и разумно. — Прояснить мое отношение к близости до свадьбы.

— Да? — Фрейн выпустил меня из тисков, но продолжал пригвождать к месту взглядом. — Слушаю. Не хочешь ведь ты сказать, что невинна? Признаюсь, это был бы приятный сюрприз, но не тешу себя иллюзиями.

— Я…

И в страшном сне не могла представить, что придется обсуждать настолько личные вещи с Фрейном, но он в своем праве: хочу я того или нет, он мой жених и я сама дала согласие на свадьбу.

— Ты прав, я не невинна, — сказала я и дерзко задрала подбородок, а Фрейн расплылся в довольной улыбке вместо того, чтобы разозлиться.

— Тогда что нам мешает?

Фрейн чуть отодвинулся и оглядел меня с головы до ног. Правда, смотреть особо было не на что: я укуталась в одеяло.

— Мы мало знаем друг друга, — выдала я полуправду.

Правда состояла в том, что я люблю другого, а принц Фрейн мне противен.

— Мы не станем торопиться, — уверил меня жених.

Его рука забралась под одеяло со стороны ног и сомкнулась вокруг моей обнаженной лодыжки. Это вторжение было настолько неожиданным и пугающим, что показалось — горячая ладонь оставила ожог на коже. Я дернулась, но Фрейн держал крепко. Большой палец медленно обвел косточку на щиколотке. Мои попытки освободиться привели лишь к тому, что одеяло соскользнуло с плеч, являя взору шелк сорочки, ключицы и краешек уродливого шрама, который, увы, вовсе не охладил пыл Фрейна.

— Остановись! — крикнула я.

— Да я еще ничего не делаю, — усмехнулся он. — И внимательно тебя слушаю.

Сложно собраться с мыслями, когда твою щиколотку поглаживают чужие пальцы, к тому же я очень плохая лгунья. Нужно было в свое время брать уроки у Ярса — известного плута. Ярс! Вот оно. Ярс всегда смотрел в глаза собеседнику, когда обманывал. Отведу взгляд, и Фрейн тут же почует ложь.

— Фрейн… — Я заставила себя улыбнуться. — Понимаешь, я хочу оставить прошлую жизнь в прошлом. Начать все с чистого листа, и свадьба тот самый рубеж, перешагнув который, я сделаюсь другим человеком. Верной женой. Матерью твоих детей. Потерпи до свадьбы, Фрейн. Мне нужно время, чтобы проститься с собой прежней.

Фрейн не перебивал, он пристально вглядывался в мое лицо, словно решал, стоит ли мне верить и не вешаю ли я ему лапшу на уши.

— И дело, конечно, не в том, что ты до сих пор хранишь верность своему однокурснику или кем он там был — твой первый любовник?

Я сглотнула. Мне предстояло пройти по очень тонкой грани и не спалиться. Фрейн вовсе не дурак, мужская интуиция била во все колокола — он чувствовал, что дело нечисто.

— Даже если так, — прошептала я. — Какая разница теперь — насколько сильно я его люблю? Мне все равно придется его забыть. Но я была бы благодарна своему будущему мужу, если бы он проявил терпение и подождал брачной ночи до свадьбы.

Которая, как я отчаянно надеялась, вовсе не состоится!

Фрейн хмыкнул и не сказал ни «да», ни «нет», но руку со щиколотки убрал и задумался.

— Знаешь, о чем я подумал, когда в первый раз увидел тебя? — неожиданно спросил он.

— Нет.

К чему он клонит? А Фрейн, вместо того чтобы ответить на свой же вопрос, скрестил руки на груди и снова заговорил о другом.

— В детстве нам с Брайсом подарили кошку. Мама подарила, поэтому отцу пришлось оставить ее. Брат назвал ее Гарпией: это оказалось совершенно дикое и неуправляемое существо, которое не понимало ласку, шипело и раздирало мне руки в кровь. Но Брайс нашел к ней подход.

Мое сердце тревожно сжалось. По рассказам Веелы я представляла, каков характер Брайса, и не ожидала услышать, что он прикормил питомицу и чесал ей за ушками.

— За каждую царапину, оставленную на его коже, Гарпия лишалась когтя. Причем Брайс собственноручно…

— Прошу, не надо! Я поняла.

— Через какой-то месяц наша кошка сделалась тихой и послушной. Она и не думала убегать или шипеть, когда Брайс брал ее на руки. Меня дикая тварь, правда, все равно терпеть не могла и мои руки по-прежнему царапала и кусала. Брат называл меня слабаком — мол, дикие существа понимают лишь силу, их нужно сломать, лишь тогда они станут подчиняться.

Фрейн некоторое время разглядывал меня, прежде чем продолжить.

— И когда я в первый раз увидел тебя в бою, такую смелую, неистовую, такую… дикую, я сразу понял, что ты должна принадлежать мне. И я никому тебя не отдам, Алейдис. Пусть этот кто-то и остался лишь в твоих воспоминаниях.

Фрейн резко наклонился и снова зажал меня в одеяле между своими ладонями. Этот Фрейн меня пугал. Теперь я видела ясно, что хоть принц еще молод, но семена насилия, посеянные в его душе Брайсом, уже дают всходы.

— Скажи, Алейдис, тебя надо ломать? — спросил он без тени улыбки, нависнув надо мной.

Я положила ладонь на вздымающуюся грудь Фрейна, то ли отталкивая, то ли успокаивая его — он дышал часто и неровно.

— Опомнись, — тихо сказала я. — Ты не такой, Фрейн.

— Да? — усмехнулся он.

Однако отодвинулся и встряхнулся, обуздывая страсть.

— Я подожду до свадьбы, — глухо сказал он. — Но помни, что потом у тебя не будет права сказать мне «нет».

Фрейн поднялся, провел пятерней по волосам, хотя они совсем не растрепались. Он посмотрел на меня темным взглядом. Почему я чувствовала себя так, будто принц меня поимел? Чувствовала себя такой раздавленной и такой слабой?

— Свадьба состоится через две недели, — сказал он, как отрезал.

Яростно кивнул, развернулся и вышел прочь.

Глава 58

Две недели. Я была в панике и следующим утром поспешила рассказать обо всем Тайлеру, едва мы спустились в архивы. В его теле напряглись все мускулы, лицо закаменело, а кулаки сжались.

— Ничего, — сказал он через мгновение, справившись с гневом и подступающим отчаянием. — Ничего. Мы изучим все документы, какие успеем за оставшиеся дни, а накануне свадьбы уйдем отсюда.

Мне так сильно хотелось ему верить! Но две недели — короткий срок. Сумеет ли оппозиция подготовить побег? Я ведь не смогу просто спуститься по парадной лестнице, миновать малые флигели для приближенных и слуг, пройти по внутренним дворикам, мимо оранжерей, пока закрытых и сонных, и выйти из ворот дворца? Меня успеют поймать десятки раз.

Тай читал меня, как открытую книгу, как я ни пыталась скрыть подступающий страх. Он снял амулет, взял меня за плечи.

— Посмотри на меня, Аля, — попросил он. — Свадьбы не будет. Верь мне! Времени достаточно, чтобы все подготовить. У Вель давно появился план…

— Какой?

— Пока не буду забегать вперед, но знай, что никто тебя здесь не бросит! Я без тебя не уйду!

Я прерывисто вздохнула, подалась вперед и прижалась к груди Тайлера, а он стиснул меня в объятиях так крепко, будто хотел спрятать внутри себя.

— Этот венценосный гаденыш… Он ничего тебе не сделал? — с ненавистью прошипел Тайлер.

Кроме того, что напугал до дрожи и напомнил мне своего братца-психопата?

— Нет-нет. Мы только говорили. — Почти не вру. — Но Фрейн хочет ускорить свадьбу. Ему надоело ждать, пока Брайс и Лэггер отыщут Веелу. Ведь такого, надеюсь, и вовсе никогда не случится!

— Две недели, — повторил Тайлер. — Но это пока только его желание. Не факт, что Аврелиан пойдет на поводу младшего сына. Пока ничего не известно точно, мы продолжим работать. Сколько успеем — столько успеем. К тому же появилась одна ниточка… Вполне возможно, что стоит потянуть за нее, чтобы распустить клубок, обличающий императорскую семейку.

— О чем ты?

Тайлер чуть отодвинулся, присел на краешек стола и смущенно потер лоб.

— Не хотел тебе говорить раньше времени, чтобы не обнадеживать напрасно.

— Но теперь уже продолжай, если начал! — возмутилась я.

Тай притянул меня к себе. Мы просто физически не могли оторваться друг от друга дольше чем на минуту, использовали любую возможность, чтобы прикоснуться, восполняя все те долгие часы, когда держались на расстоянии, притворялись чужими, не могли обменяться взглядами без опасности быть раскрытыми.

— Помнишь старого Оларда?

— Как я могла его забыть? Ужасно жаль, что деревянная лошадка осталась в лагере.

— Помнишь, что он рассказывал о капитане Эберде — свидетеле того, что случилось в ночь Прорыва? Он сопровождал полковника Дейрона в бесплодные земли, когда все произошло.

— Конечно, помню. Но разве его след не затерялся? Я думаю, что он, скорее всего, погиб в кровавой мясорубке в ночь Прорыва.

— Он жив.

Я вздрогнула и уставилась на Тайлера, не веря своим ушам, а он потер переносицу, досадуя на себя за то, что вот так обрушил на меня правду.

— Вернее, мы почти на сто процентов уверены, что запертый в имперской лечебнице для душевнобольных мужчина и есть капитан Эберд.

Известие настолько меня потрясло, что я не знала, что сказать, только растерянно выдавила:

— Он повредился в рассудке? Тогда он нам не поможет.

— С одной стороны — это кажется провалом. Но с другой — именно тяжелое душевное состояние капитана Эберда уберегло его от смерти. Охранка по приказу Аврелиана избавилась бы от опасного свидетеля, но что взять с человека, который давно не говорит ничего, кроме слов «Льется кровь. Всюду кровь».

— Да только и нам от такого свидетеля никакого толку, — вздохнула я.

— Не скажи, — хитро улыбнулся Тай.

— Что ты имеешь в виду? — вскинулась я и невольно стиснула ладонь Тайлера.

— Начну с того, что один проныра и хитрец вот уже пару недель как устроился в лечебницу санитаром. За это время он хорошо зарекомендовал себя и получил ключи от этажа, где содержатся опасные пациенты, а также те пациенты, которых хотят упрятать с глаз долой.

— И этого проныру зовут Ярс? — улыбнулась я, а на душе потеплело.

Тайлер вместо ответа красноречиво пошевелил бровями, чем сильно меня рассмешил.

— Буквально вчера он наконец-то смог познакомиться с Вертом Эбердом. Хотя, конечно, трудно назвать знакомством краткую встречу, когда собеседник на все попытки завести разговор отвечает или «Льется кровь» или «Всюду кровь», а иногда «Бегите, бегите!».

— М-да… Не обнадеживает.

— Но очень скоро проныра-санитар возьмет на смену усовершенствованный эхо-кристалл, который даст в руки капитану Эберду и задаст вопрос, что же он видел в ночь Прорыва. — Голос Тайлера посерьезнел, а у меня от волнения стеснило грудь. — Мы все надеемся, что память капитана не стерлась. Пусть он теперь не может ясно выражать свои мысли, но кристалл запишет свидетельство того, что Верт Эберд видел своими глазами. Если удастся… генерал Пауэлл надеется, что увиденное станет ярким доказательством вины империи.

— О чем ты говоришь?

— Оппозиции надо донести истину до простых людей, но большая часть жителей Пантерана неграмотны, и даже если получится размножить тексты, которые мы добудем, достучаться до умов будет сложно. Другое дело — живая и звучащая картинка. Они сами станут очевидцами случившегося. Имя твоего отца будет очищено! Мы планируем размножить записи на эхо-кварцах, распространить по столице и по периферийным городкам, чтобы все узнали правду.

Мне стало тяжко дышать от обрушившейся на меня надежды. Если сделаем запись, если воспоминание капитана Эберда подтвердит, что мой отец не предатель, и если его имя будет реабилитировано! Столько «если»…

— Обещаешь показать мне запись? — прошептала я.

— Аля, через две недели, когда ты покинешь дворец, ты обязательно…

— Умоляю, Тай! Я не смогу ждать столько времени!

— Хорошо, — кивнул он. — Я принесу эхо-кварц, и мы посмотрим вместе.

— Мне так страшно… — прошептала я. — Вдруг… отец… все-таки виновен.

Я опустила взгляд, не в силах смотреть Тайлеру в глаза.

— Эфор Эйсхард снова возненавидит меня?

Тайлер заключил меня в объятия и водрузил подбородок мне на макушку.

— Эфор Эйсхард любит кадета Дейрон больше жизни, — шутливо пробурчал он, покачивая меня из стороны в сторону: то ли вальсируя, то ли баюкая и утешая. — И ничто не сможет это изменить.

Глава 59

Напрасно я надеялась, что Аврелиан не поддержит сына в его взбалмошном решении устроить свадьбу через две недели. Может быть, император уже не надеялся на возвращение Веелы, может быть, хотел досадить брату, ведь именно Лэггер настаивал на двойном бракосочетании принцев, или просто уступил просьбе Фрейна. Как бы там ни было, во время ужина — а совместные трапезы в «кругу семьи» теперь проводились чуть ли не ежедневно — Аврелиан сказал лишь:

— На подготовку к моей свадьбе ушел год, но нынешняя молодежь так нетерпелива. — Он пристально посмотрел на меня. — Мой сын совсем потерял голову.

Аврелиан улыбнулся, но улыбка казалась фальшивой, а взгляд прожигал меня насквозь.

— Здесь нет моей вины. — Я вернула улыбку. — Я вовсе не настаиваю на скором бракосочетании. Сейчас я все силы отдаю изучению дара ткача, раз уж судьба и Всеблагой наделили меня им. Он нужен империи.

«Не правда ли, ваше величество? Только поэтому вы и согласились принять безродную девчонку в свою семью!»

— Поделишься, что ты сегодня почерпнула из наставления Кассиана Лиантара? — прищурился Аврелиан, отложив вилку.

Фрейн тоже смотрел на меня. Под пронизывающими взглядами отца и сына я покрылась мурашками. Хуже, чем сдавать экзамен требовательной мейстери Луэ — что уж, в десятки раз страшнее! Хорошо, что я ожидала вопросов и перед завершением работы в архивах полчаса посвящала чтению книги Лиантара.

— Пока я добралась до третьей главы, читаю внимательно, чтобы ничего не упустить, — беспечно пожала я плечами. — Ведь выписки делать нельзя. В первой главе Кассиан Лиантар рассуждает о значении дара для империи, и, кстати, должна сказать, что из его светлости, если бы он не был ткачом, получился бы неплохой поэт! Только послушайте: «Ткач воспринимает мир как ткань, в узорах которой можно различить напряжение нитей, слабину узлов и места истончения…»

— Достаточно, — кивнул Аврелиан. — Рад видеть такое прилежание.

Я выдохнула: ведь, по правде сказать, кроме этого короткого отрывка, который я специально вызубрила, чтобы пустить пыль в глаза его величеству, в голове ничего не отложилось.

Зато факты из наскоро пролистанных книг и документов горели в моем сознании огненными буквами. Теперь я знала, что власть Империи Пантеран основывалась на крови и страхе. Максимилиан открыл первый Разрыв и впустил в наш мир чудовищ. Он продолжил дело своего деда и отца, именно они составили карту линий силы, хотя кто именно и как догадался, что в этих местах можно прорвать реальность, история умалчивала.

Максимилиан создал вещество, навсегда изменившее его кровь и кровь всех его прямых потомков мужского пола. У побочных линий дар разрывника заглушался специальными настоями, а иногда на императорской крови можно было вырастить другой — запретный — дар: ментальный, зеркало или дар ткача.

Я узнала наконец, почему бестии как безумные стремились на запах крови. Кровь разрывника действовала на них как афродизиак, как запах валерианы на кошек, она влекла их с неодолимой силой, да только, попав через Разлом в наш мир, бестии испытывали страшную боль и начинали задыхаться. В их мире атмосфера перенасыщена железом, вот потому и во время Прорывов в воздухе всегда стоит металлический запах. В отчаянии твари ищут облегчения своих мук — человеческую кровь. Снова. Снова. И снова.

Теперь понятно, почему они так неистово злы. Как там говорил папа? «Будто каждой из них под хвост насыпали перца».

Объединив королевства в империю Пантеран, Максимилиан не закрыл Разрывы, он продолжил использовать свой искусственный дар, чтобы держать подданных в страхе. Это продолжалось двести лет! Двести лет в паутине лжи!

Принцы посещали гарнизоны на границах не только для того, чтобы поддержать боевой дух защитников. Как только наступал период затишья и покоя, принц открывал небольшой контролируемый Разрыв и снова впускал тварей. Для этого и принц Ивейл прибыл в наш северный Гарнизон, но в тот день что-то пошло не по плану. Принц истек кровью на бесплодных землях, и на месте его гибели образовался самый жуткий за все годы правления императорской династии Разрыв.

Как будто бы Аврелиана это чему-то научило! Трон под ним и пошатнуться не успел, как император заполучил себе нового ткача! Вот только я не позволю, чтобы династия, прогнившая насквозь, и дальше управляла Пантераном.

— О чем задумалась, моя кошечка? — Медовый голос Фрейна заставил меня вздрогнуть и выдернул из невеселых мыслей.

Принц разглядывал меня с хитрым прищуром, мол, ты ведь помнишь, что бывает с непослушными дикими кошками.

— О своей будущей прекрасной жизни, — в тон ему промурлыкала я. В которой не будет тебя, венценосный засранец!

***

Я думала, что из-за отсутствия времени на подготовку свадьба пройдет скромно и тихо, но, видимо, умеренность не в привычках императорской семьи.

Дворец гудел, как потревоженный улей. Коридоры вдруг заполнились слугами, которые оттирали до блеска каждый сантиметр стен, пола и потолка. Потрепанные гобелены заменялись на новые. Благодаря Эллинор Сивель, которая снова прибыла в сопровождении швей-помощниц, чтобы подготовить для меня подвенечное платье, я узнала, что ко дворцу из южных провинций движутся подводы с живыми цветами: они украсят тронный зал.

— Девочки, поживее! — торопила модистка помощниц, которые и без того сбивались с ног: кто-то прикладывал к моей груди и талии обрезки ткани, подбирая подходящий к моей коже оттенок, кто-то снимал мерки, показывал госпоже Сивель кружева, пайетки и бисер. — Придется ускориться. У нас всего несколько дней. Боюсь, на сон останется мало времени.

— Это всего лишь платье, — проворчала я. — Подойдет любое.

— Любое? — всплеснула руками Эллинор. — Подвенечное платье невесты самого принца Фрейна не должно быть «любым»! Оно должно быть незабываемым! И это не говоря о накидке и перчатках, которые вы наденете во время шествия.

Я почти перестала спать по ночам: нервное перенапряжение давало о себе знать. В первой половине дня мы с Тайлером как одержимые работали в архивах, от усталости и пыли слезились и чесались глаза, но об отдыхе не могло быть и речи.

После торопливого обеда начиналась новая череда мучений. Леди Астерис снова заполучила меня в полное распоряжение и отрабатывала со мной каждое движение будущей церемонии: как идти, как кланяться, как держать букет, как отвечать на вопросы служителя Всеблагого. Она даже показывала мне, как следует улыбаться: с достоинством и не слишком лучезарно. Если уж на то пошло — улыбаться я вовсе не собиралась.

Моя молчаливая горничная поддалась всеобщему возбуждению и вечером, переодевая меня ко сну, болтала не переставая.

— Лили, моя подруга, которая работает на кухне, говорит, что свадебное меню состоит из десятка блюд. Там будет и фазан в виноградных листьях, и устрицы в желе, и голуби, фаршированные трюфелями и каштанами. Ух, у меня слюнки текут от одних названий! Наверное, это очень вкусно! Вы такая счастливая!

— Угу. Невероятно.

— А еще его императорское величество позаботился, чтобы и простые жители Империи поучаствовали в торжествах!

— Это как?

— Вы не знаете? О, по его приказу устанавливают сцены, где в день бракосочетания будут проводить представления, а после всем раздадут хлеб и вино, чтобы все смогли выпить за здоровье молодых!

— Здорово, — пробурчала я.

Но как я ни старалась крепиться и не показывать вида, мне было очень страшно. Время утекало как вода сквозь пальцы, и только план побега, придуманный Тайлером и Веелой, не давал скатиться в отчаяние.

Глава 60

План побега мы обсудили до мелочей и прогнали его несколько раз.

— Давай. — Тай разложил передо мной помятую на сгибах, потрепанную схему дворца. — Как ты пойдешь?

Я кивнула и провела указательным пальцем по линиям, обозначающим лестницы и коридоры.

— Вот здесь переход на «темную» половину дворца. По служебной лестнице я спущусь к кухням. Три поворота: один налево и два направо, и я окажусь в кладовой…

Моя рука задрожала от волнения, и Тай стиснул в ладони мои трясущиеся пальцы.

— Все будет хорошо!

Сложные планы обычно рушатся, но наш казался простым, а значит, обязан был сработать! Веела подготовила для меня два кулона-артефакта со своей кровью. Первый я должна надеть, когда выйду из покоев: он изменит мою внешность, превратив из смуглой и темноволосой девушки в невзрачную блондинку — одну из многочисленных служанок, к которой никто не станет приглядываться. Однако мне придется заполучить форму моей горничной.

— Но как? — воскликнула я, впервые узнав об этой части замысла.

— Убеди. Прикажи. Заплати, — твердо сказал Тайлер. — Любой способ сгодится. Тебе главное — добраться до кладовой, пока никто не хватился.

Он протянул мне несколько полновесных золотых монет — целое состояние для простой девушки. Даже если мою служанку выкинут на улицу, бедствовать она не будет.

В образе горничной я должна буду добраться до кладовой, которой давно никто не пользовался. Старая, потрескавшаяся посуда, хранившаяся в ней, покрылась пылью, а деревянные стулья и столы рассохлись от сырости. О существовании каморки все словно забыли, но нам это только на руку. Тайлер сумел раздобыть ключ, который отдал мне вместе с первым флаконом.

— В кладовой тебя будет ждать форма поваренка и второй амулет.

На этот раз я преображусь в мальчика — помощника на кухне. По росту и комплекции я вполне сойду за подростка, а кровь Веелы во флаконе сделает все остальное.

— Я останусь на посту рядом с твоими покоями, чтобы не вызывать подозрений. У тебя будет час между обедом и началом занятий у леди Астерис, чтобы покинуть дворец. Я уйду прежде, чем тебя хватятся, и выдвинусь к месту встречи.

Тайлер разложил передо мной карту города.

— Показывай.

— Я выйду с черного хода, вот здесь, и сверну в хозяйственный двор. Там почти всегда толпятся повозки с продуктами от поставщиков двора. Мне нужно будет пройти вдоль навесов и спуститься к воротам для слуг. Эти ворота редко охраняются строго: стража знает в лицо только старших поваров, а мальчишки-помощники и девчонки-служанки снуют туда-сюда беспрепятственно.

— А если тебя остановят?

— Тогда можно выйти другим путем. Через прачечную — там есть сквозной выход на улицу, по которой подъезжают повозки. Дым стоит коромыслом, так что вряд ли кто-то станет приглядываться к обычному мальчишке.

— Дальше?

— Пройду вот здесь, по этой улочке.

Мой палец скользил все дальше и дальше от дворца, от парадных широких улиц столицы к ее задворкам.

— Выберусь к рыночным рядам, здесь всегда много народа. Смешаюсь с толпой и доберусь до Южных ворот.

Я постучала ногтем по нарисованному квадратику — конечному пункту моего пути. Сердце сжалось от переживаний.

— Встречаемся у этой развалюхи.

— Заброшенный трактир. Здесь я тебя подхвачу.

— А дальше? — прошептала я, но сама же остановила Тайлера. — Нет, не говори! Не хочу знать, где убежище. Если меня поймают…

— Тебя не поймают! — твердо сказал Тай, и его уверенность передалась мне.

Побег был назначен за день до свадьбы. Лэггер и Брайс вернутся во дворец только вечером — наверняка злые, как бестии, ведь им так и не удалось отыскать Вель. Знали бы они, что Веела обвела их вокруг пальца, спрятавшись прямо у них под носом!

Рискованно, но я сама настояла на том, чтобы оттянуть время: не хочу упускать ни одной крупицы информации. Мы все еще надеялись на запись воспоминаний капитана Эберда, но Ярсу пока не удалось остаться с ним наедине.

***

— О, я не могу этого сделать, никак не могу! — Горничная обхватила себя руками, будто я собралась против ее воли содрать с нее коричневое форменное платье.

— Послушай. — Я успокаивающе протянула к ней раскрытую ладонь. — М-м-м… Как тебя зовут? Ты мне помогаешь уже много дней, а я до сих пор не знаю твоего имени.

— Кэти, леди Алейдис.

Хотя девушка и была напугана, привычки оказались сильнее замешательства, и она, представившись, присела в поклоне.

— Я не леди, — покачала я головой. — В этом-то все и дело. Эта жизнь…

Я обвела широким жестом шелковые обои, инкрустированную мебель — лоск и блеск богато обставленного будуара.

— Она не для меня.

Часть правды, но больше ей знать не надо.

— Но как же принц Фрейн? — пискнула Кэти. — Вы его совсем не любите? Он ужасно расстроится, если вы сбежите.

У меня в голове будто тикали маленькие часики, отсчитывая минуты: от отведенного на побег часа оставалось все меньше времени. Почему Тайлер думал, что договориться с горничной получится без труда? На золото она лишь испуганно покосилась, но не притронулась к монетам, теперь они лежали горсткой на краю туалетного столика.

— Кэти, я его совсем не люблю. Вот так бывает, да. Я хочу остаться свободной. И ты сейчас поменяешься со мной платьями или…

Не знаю, что именно моя робкая горничная слышала об опасной штучке Дейрон, какие именно сплетни достигли ее ушей, но она испуганно ойкнула и отступила к стене. Но ведь не угрожать ей на самом деле ножом? Тем более что и ножа у меня нет, разве что нож для писем.

В дверь три раза коротко стукнули — это Тайлер подавал сигнал, что нужно срочно выдвигаться. Я должна бежать! И не только ради себя или Тая — я теперь превратилась в хранилище ценнейших документов: вряд ли в ближайшие годы кому-то из оппозиции удастся проникнуть в тщательно охраняемые архивы.

Я посмотрела на Кэти, которая принялась шмыгать носом. Какие же слова убедят простую, прилежную и, видимо, романтически настроенную девушку?

— Ладно, я тебе соврала. Я не хочу оставаться свободной. Я люблю другого человека. Люблю всем сердцем и сделаю все, чтобы быть с ним. Он будет ждать меня сегодня, чтобы обвенчаться в храме Всеблагого. — Извини, Тай, за эту невинную ложь, нам с тобой пока точно не до венчаний. — Или же я останусь несчастной до конца жизни! Спаси двух несчастных влюбленных!

Не переборщила с пафосом? Судя по тому, что бледность на щеках Кэти сменилась румянцем, а в глазах мелькнуло сострадание — я выбрала верную тактику.

— Ах, ладно… Но мне так жаль Фрейна!

— Он обязательно будет счастлив с той, кто полюбит его… таким, какой он есть. — Вроде бы прозвучало искренне?

Я договаривала, развязывая узел на поясе.

— Помоги же мне скорее распустить петли на спине! И, Кэти, если спросят — скажи, что я запугала тебя, грозила убить! Фрейн меня знает — он поверит.

Я злобно усмехнулась.

Я оставила Кэти в будуаре, в моем платье. Горничная уже не выглядела напуганной. Последнее, что я увидела, обернувшись, — Кэти деловито собирала монетки в носовой платок и поглядывала на собственное отражение с любопытством и лукавой улыбочкой. Может быть, это первый и последний раз, когда ей доведется носить платье из дорогой ткани, расшитое золотой нитью, и Кэти наслаждалась моментом.

Я забежала в кабинет, отперла ящичек и вынула сначала припрятанный среди бумаг амулет, а потом и колечко Тайлера на шнурке. И то, и другое я надела на шею и спрятала от посторонних глаз под воротник. Теперь, в простом коричневом платье и со светлыми волосами, заплетенными в косицу, я совсем не напоминала себя прежнюю.

Я выскользнула за дверь и на мгновение встретилась глазами с Тайлером. Дар иллюзий Вель действовал отменно, но Тай все равно видел меня и только меня, в его взгляде светилось столько любви и страха. Он вынужден отпустить меня одну, надеясь лишь на то, что научил меня достаточно хорошо, чтобы я смогла постоять за себя и не растеряться.

— Скоро увидимся. — Я улыбнулась и быстро двинулась по коридору в сторону черной лестницы.

Глава 61

Раздались удары колокола на смотровой башне: два удара — два часа дня. Из часа, отведенного мне на отдых после обеда, прошло двадцать минут. Я ускорилась, насколько это возможно — горничная, которая торопится выполнить поручение, не привлечет внимания: в последние дни все слуги опрометью носились по дворцу, чтобы успеть подготовить залы и гостевые комнаты к свадьбе.

Главное — не поднимать глаз. Я всего лишь скромная девушка. Вы меня не замечаете.

Тайлер все-таки отличный наставник, он не зря снова и снова заставлял меня показывать путь. Кладовую я нашла без труда. С колотящимся сердцем сунула ключ в замочную скважину, опасаясь, что, раз мне так легко далась первая часть плана, теперь точно все пойдет наперекосяк — или замок заржавел, или ключ не подойдет.

Но нет, замок поддался без труда, и петли не заскрипели — я заметила на них следы масла. Тайлер заранее позаботился о смазке.

Я заперла дверь за собой и прислонилась к ней спиной, переводя дыхание. Пока все идет как нужно.

Форма поваренка, аккуратно сложенная, ждала меня на краю стола, придавленная сверху тряпичным свертком с флаконом крови Вель. Я торопливо содрала с себя платье горничной, сунула его в какую-то коробку, предварительно замотав в него амулет с образом блондинки.

Спустя минуту я превратилась в мальчика-подростка. Волосы заплела, закрепила в пучок и спрятала под поварской колпак. Я не до конца понимала, как действует иллюзия, но лучше не рисковать.

— Ладно, — прошептала я, взявшись за ручку, прежде чем покинуть безопасную каморку и продолжить путь. — Они меня не поймают. Они меня даже не хватились!

Леди Астерис будет ждать меня в комнате для занятий не раньше, чем через сорок минут. Она выделит мне еще десять минут, постепенно закипая и готовя выволочку за опоздание: «Точность отличает воспитанных от невежд, милочка!» И только потом, когда в будуаре обнаружат Кэти в моем платье, разразится гроза.

Однако все станут искать служанку, а не поваренка!

Я сосчитала от десяти до одного и на счет «один» выскочила в коридор. И чуть не воткнулась носом в белый китель. Мужчина выругался и встряхнул меня за плечи, колпак покачнулся на макушке, но я успела его поймать.

— Простите!

— Смотри, куда летишь!

Старший повар окинул меня пристальным взглядом.

— Ты кто? Я тебя не помню!

— Я — новенький. — Я уставилась на круглое лицо преданным и честным взглядом: спасибо Ярсу за науку. — Заблудился. Меня послали за… м-м-м… виноградными листьями, но я, кажется, зашел не в ту кладовку.

— Какой бедлам! — с мученическим видом воскликнул повар. — Как работать в таких условиях! За виноградными листьями нужно спуститься ниже на этаж и… Хотя нет, отправляйся во двор, помогай разгружать повозки, пока фрукты не замерзли. Такие только на выброс. Да поживее! Все топчутся, как сонные мухи!

Меня не пришлось уговаривать. Пока все складывалось удачно!

Двери, ведущие на хозяйственный двор, прокручивались на петлях в обе стороны, запуская и выпуская взмыленных слуг, носивших свертки и корзины. Я схватила шерстяную накидку из груды на скамье у выхода и вырвалась на свободу.

Свобода пахла конским навозом и отходами кухни, звучала грубыми мужскими голосами возниц, покрикивающих на слуг: каждый хотел, чтобы его телегу разгрузили поскорее. И все-таки это была свобода!

— Я здесь что, до вечера должен ждать? — рявкнул мне в ухо бородатый подводчик. — Куда летишь, малой? А ну-ка держи!

Не успела я опомниться, как мне вручили тяжелый мешок, сразу оттянувший руки. Что же, для достоверности не помешает, и никто больше не нагрузит. Я закинула мешок на плечо и поспешила к хлебным воротам. Два молодых стражника окинули меня скучающим взглядом — для них я была еще одним поваренком, которые как оголтелые носились по хозяйственному двору с утра до ночи.

Один из стражей, жующий яблоко, лениво спросил:

— А куда это ты с мешком? Решил обчистить имперскую кладовую?

Он придал своему голосу суровости, но я видела, что он лишь забавляется: пугает мальчишку, которого видит перед собой.

— Ага, — в тон ему ответила я. — Сбегаю!

Хихикнула, и парни тоже разулыбались. Они томились от безделья и рады были и такой пустяковой шутке. Знали бы они, что я вовсе не шутила.

— У меня там рыбные потроха и мясные обрезки. — Я похлопала по тканевому боку мешка. — Приказали тащить на дворцовую псарню.

Второй стражник, с дырой на месте переднего зуба, хотел отвесить мне пинка — просто чтобы скрасить скуку и похохотать над растянувшимся в грязи поваренком. Он и сам не понял, как так вышло — почему его ноги вдруг оторвались от земли. Грузное тело рухнуло на огрызки яблок и луковую шелуху. Разве в подобном происшествии можно заподозрить щуплого подростка, который испуганно заморгал и тоненько протянул:

— Ой-ой! Голова закружилась, да?

Пока стражник ругался и неповоротливо возился, отталкивая руку напарника, я, не теряя времени, выскочила за ворота.

Удар колокола, извещающий о половине третьего часа, застал меня посередине Скатной улицы. Я еще не добралась до рыночных рядов, но уже слышала звонкие голоса торговцев. Леди Астерис меня вот-вот хватится, если уже не хватилась, но и я забралась достаточно далеко от дворца. Никто не узнает меня в образе мальчишки, который кутается в старенькую накидку. Мало ли по какому поручению поваренка могли отправить на рынок!

Еще немного, и я доберусь до заброшенного трактира, где спрячусь и дождусь Тайлера.

Пока я торопливо шагала вниз по улице, я два раза встречала деревянные подмостки, на которых завтра устроят представления для народа, прославляя новобрачных.

А вот и полуразрушенный трактир со следами пожара. Изгородь и хозяйственные постройки разобрали, а само здание стояло заколоченным, ожидая сноса.

Я обошла его, отыскивая второе окно слева. Широкие окна трактира располагались невысоко от земли. Створка, как и обещал Тай, была не приколочена. Я проскользнула внутрь и прикрыла створку за собой. После этого уселась на пол, обхватила колени, прислонилась к стене и стала ждать Тайлера.

Глава 62

Я предавалась медитации с закрытыми глазами. Стоило на миг запнуться, пропустить слово — и в голову лезли нехорошие предчувствия. Нельзя поддаваться страху, он не реален. Скоро я обниму Вель, Рона и Ярса. И Лесли обниму, так и быть.

Снаружи вот уже пару минут доносился гул голосов. Что-то случилось на рынке? Далекие возгласы казались скорее удивленными, чем испуганными. Я старалась игнорировать их до тех пор, пока не поняла, что толпа приближается к моему укрытию.

Я подкралась к заколоченным окнам, выходящим в сторону рыночных рядов, и выглянула в щель между досками. Руки сами собой потянулись к отсутствующему стику, а потом бессильно сжались в кулаки.

Я все еще обманывала себя, все еще надеялась, что фигуры в темных плащах и капюшонах, скрывающих лица, —ищущие— оказались на Скатной улице случайно. Они направляются вовсе не в сторону заброшенного трактира, они идут мимо — к Южным воротам. «К Южным воротам!» — мысленно твердила я, убеждая себя и судьбу.

Заищущимитянулись зеваки, любопытство толкало их вперед: не каждый день встретишь на улице столицы вершителей судьбы, хотя каждый, у кого подрастали дети, ждал их появления в своем доме.

Я насчитала пятерых ищущих. Они размеренно шагали, выстроившись цепью. Они не торопились. Они никогда не торопятся.

Я стиснула накидку у горла. Казалось, что мне не хватает воздуха, а сердце билось как у загнанного зверька. Они не за мной. Как бы они могли меня отыскать? Я должна оставаться на месте. Если побегу — выдам себя с потрохами.

Узкая щель мешала обзору. Люди окружалиищущих, то пряча, то снова являя их взгляду. Внезапно сквозь толпу будто прошла судорога. Жители принялись оборачиваться и кланяться в пояс кому-то, скрытому от глаз.

Незаколоченная створка окна грохнула под ударом. Она надсадно заскрежетала петлями и распахнулась.

Я вскочила на ноги и схватилась за длинный прут, валяющийся на полу, прокрутила его в руках, приноравливаясь — смогу использовать в качестве стика. Я уже занесла оружие для удара, когда в дверном проеме зала появилась фигура в темной форме гвардейца.

— Это становится традицией! — улыбнулся Тайлер. — Каждый раз при встрече ты пытаешься меня убить.

— Тай!

Он здесь! Тайлер шутил, чтобы подбодрить меня, но бледность и капельки пота на висках выдавали напряжение.

— Дело плохо, да? — У меня рухнуло сердце.

— Бежим, — бросил он, выхватывая из ножен короткий гвардейский меч. — Попробуем прорваться.

— Прорваться… — эхом повторила я. Последние крохи надежды осыпались пеплом.

Мы зажаты между городской стеной у Южных ворот, толпой людей иищущими.

— Как?! Убьем их всех?

Тайлер поймал меня за руку и направил в сторону выхода.

— Держись позади.

Я все еще крепко сжимала прут. Если Тайлер решит вступить в бой, я не стану прятаться за его спину. Я и сама как боец кое-чего стою.

Это казалось форменным безумием, потому что Тай бросился в наступление, один против пятерых. Зеваки, увидев гвардейца, размахивающего мечом, подались назад, сбивая с ног задние ряды. Вокругищущихмгновенно образовалось пустое пространство, но сами они не отступили ни на шаг. Застыли молчаливыми изваяниями.

Так же и тотищущий, что однажды пришел к штабу гарнизона, стоял у крыльца недвижимо и терпеливо, час за часом.

У наших преследователей не было оружия, настолько я могла судить: кисти рук скрывали длинные рукава.

— Отойдите и пропустите нас! — рыкнул Тайлер своим командным голосом.

Ищущиедвинулись навстречу друг другу, окружая нас кольцом. Тогда Тай ударил — рубанул ближайшего к нам человека острием меча по голени. Такое ранение должно вывести мужчину из строя. Он должен закричать и рухнуть на спину, зажимая порез, из которого хлынет кровь. Я точно видела, что удар достиг цели, вот и дыра в накидке указывает на то, что мне не померещилось. Однакоищущийлишь пошатнулся, но даже не замедлился.

Со вторым Тайлер не церемонился — полоснул с размаха по груди, разрезая полотно накидки, темную одежду под ней, кожу и мышцы до кости, однако из чудовищной раны не вылилось ни одной капли крови. Тай будто резал оживший манекен, если бы не эти осколки ребер, торчащие из зияющей в груди дыры.

Теперь кричала я — от ужаса. Разум помутился. Я наносила удары прутом по плечам и головамищущих, Тайлер орудовал мечом, но мы не могли замедлить жутких созданий.

— Да кто вы такие? — в отчаянии воскликнула я.

Я подцепила концом прута капюшон, почти полностью закрывший лицо — как же они видят нас сквозь плотную ткань? — и в замешательстве попятилась. Серая пергаментная кожа, черные вены вздуваются на висках, глаза подернулись белесой пленкой, как у мертвеца.

Они и есть мертвецы!

— Это не люди! — крикнула я.

— Гули, — выплюнул Тайлер.

Лезвие меча заляпала черная кровь. Мы сколько угодно можем резать их, но все без толку: гуля нельзя убить обычным оружием, только отравленным острием стика.

Двое тварей схватили меня за оба запястья. Тот, кого я оставила без капюшона, шипел над моим ухом. Я ощущала его смрадное дыхание, острые когти надавили на кожу под подбородком, а когда Тай бликнул и оказался рядом, воткнулись в мою плоть, оставляя раны.

— С-стоять. Или она мертва.

— Они меня не убьют, Тай! Беги!

Мерцающего не поймать, но Тайлер не сдвинулся с места. Он все еще отчаянно пытался найти выход.

— Тай, сзади!

В рукахищущегомелькнула серебристая лента, он накинул ее Тайлеру на шею, и лента с металлическим лязгом стянулась. Я никогда не видела подобных артефактов. Его предназначение стало ясно спустя миг: фигура Тайлера размылась, подернулась маревом — он хотел переместиться, но не мог. Лента блокировала дар.

Трое гулей скрутили Тайлера, и было что-то особенно жуткое в их зловещей медлительности, как в движениях паука, оплетающего жертву паутиной.

Тай сопротивлялся до последнего, но его поставили на колени,ищущийвцепился в его волосы, заставляя поднять голову.

— Нет, нет, нет… — шептала я. — Пожалуйста, нет…

Зеваки со страхом косились на мертвенно-бледную физиономию гуля за моей спиной и перешептывались. Однако скоро по рядам побежал шепот иного рода. Толпа всколыхнулась, пропуская кого-то. Люди кланялись и даже падали на колени.

— Благословения просим… Счастье-то, счастье какое! Своими глазами сподобился увидеть!.. — доносились восторженные возгласы.

Я тяжело дышала. Горячность боя не отпускала меня. Глупое сердце отказывалось принять поражение, но разумом я понимала, что все кончено.

К нам приближался Фрейн с ротой гвардейцев. Красивый, гладкий, самодовольный гаденыш. Рядом с ним вышагивал парень в дорожной одежде с каплями грязи на светлых волосах. Я никогда не видела среднего принца, но нетрудно было догадаться, что к брату присоединился Брайс.

Фрейн остановился в паре шагов от Тайлера, вынужденного стоять перед ним на коленях. Тай сжимал челюсти так сильно, что на скулах выступили красные пятна. На миг на лице Фрейна отразилось замешательство, сменившееся, впрочем, очень скоро улыбкой победителя.

— Так, так, так… Погибший и вновь воскресший лейтенант Эйсхард. В других обстоятельствах я бы обрадовался этой встрече.

Фрейн нарочито медленно повернулся, будто только теперь заметил меня.

— Какой милый поваренок! Позволишь?

Он резко шагнул ко мне, нащупал шнурок на шее и рванул его. Кожу обожгло болью, шнурок порвался, и флакон с кровью Веелы упал на землю. Толпа ахнула. Что же, представление им устроили запоминающееся…

— Моя дорогая невеста! — делано изумился Фрейн. — Какой сюрприз! Ничего не хочешь сказать?

Я молчала. Принц сжал мой подбородок двумя пальцами, заставляя смотреть ему в лицо. Краем глаза я увидела, как рванулся Тайлер, но из хватки мертвых рук невозможно было высвободиться.

— Думала удрать от меня, но не знала о том, чтоищущиевсегда отыщут человека по капле его крови, хранящейся в кристалле. — Он сочувственно цокнул языком. — Как недальновидно!

— Ненавижу тебя и всю твою семейку, — процедила я.

— Смело. Смело, но глупо. Мы подробнее поговорим об этом позже. Сегодня ночью, — медовым голосом произнес Фрейн. — Пожалуй, не будем ждать завтрашней церемонии. Я и так проявил достаточно терпения!

Брайс, с живым интересом разглядывающий меня со стороны, теперь приблизился и похлопал Фрейна по плечу.

— Действительно, дикая кошечка, братишка. Хочешь, я помогу тебе ее усмирить?

Фрейн дернул плечом, сбрасывая руку Брайса.

— Я не люблю, когда трогают мои вещи!

— Ладно тебе жадничать. Повеселимся.

Тайлер невероятным усилием воли, рыча, как раненый лев, сумел встать на ноги, но его ударили под колени, надавили на спину, вцепились в шею и волосы — взяли в тиски.

— Я бы убил тебя прямо сейчас, — сказал Брайс, переключив внимание на Тайлера. — Но это слишком просто. Неинтересно. Сначала с тобой побеседует мыслезор, а потом…

Брайс наклонился к Фрейну и прошептал что-то тому на ухо, а у меня сердце зашлось от страха за Тая. Его смерть точно не станет легкой.

Глава 63

На краю туалетного столика лежала заколка с блестящими камешками рубинового цвета. Понятия не имею, настоящие ли это драгоценности. Днем, в спешке покидая будуар, я бросила украшение и не сомневалась, что больше никогда его не увижу. Теперь я тупо смотрела на сверкающие гранями самоцветы, лишь бы не думать. Не думать. Не смотреть по сторонам. Спрятаться внутри себя, будто в ракушке.

Незнакомая пожилая горничная с поджатыми губами грубо расчесывала мои волосы. Они растрепались и запутались во время побега, но если бы служанка сейчас взяла ножницы и обрезала пряди под корень, я бы, клянусь, и не пикнула.

Перед дверью моих покоев стояли четверо стражей. Фрейн просто водворил меня в мои комнаты и ушел без объяснений. Пока я металась от стены к стене, будто запертый в ловушке зверек, пришла новая горничная и сказала, что ей приказано меня собрать.

Я почти уверилась, что сейчас войдет Эллинор Сивель и велит внести подвенечное платье. И платье действительно появилось, но повседневное, хотя и довольно нарядное, цвета догорающего заката. К чему бы меня ни готовили — пока это не свадебная церемония.

— Где Кэти? — решилась спросить я у женщины, когда она закрепляла на моей макушке скрученные в спирали локоны.

Я удостоилась злого взгляда и холодного ответа:

— Заключена под стражу. Вы не знали?

— Нет…

Мы с Тайлером не сомневались, что Кэти обо всем расскажет, едва мой побег заметят. Какой спрос с молоденькой горничной. Ей угрожали, обвели вокруг пальца. Я думала, что ей грозит увольнение, но только не тюрьма.

— Мне жаль, — прошептала я.

Вместо ответа женщина будто случайно дернула меня за прядь волос. Напрасно старается, уже ничто не сможет причинить боль острее, чем та, которая терзает сейчас мою душу.

Из-за забранного решеткой запертого окна донесся бой колоколов — шесть ударов. Шесть вечера? Казалось, что с момента побега прошла целая жизнь, а не четыре часа.

Что они делают с Тайлером? Добрались ли до убежища вооруженные отряды? Мои друзья еще на свободе или пойманы?

Раздался стук в дверь — три коротких удара, так похожих на сигнал Тая, что я вздрогнула и подняла голову. Однако на пороге появился один из приставленных ко мне охранников.

— Велено сопроводить Алейдис Дейрон к его высочеству, принцу Фрейну.

— Она готова. — Горничная с поклоном отошла в сторону.

Я медленно поднялась, опершись на подлокотник. Мне потребовалась пара секунд, чтобы заставить ноги слушаться. Задрала подбородок, расправила плечи.

— Ведите.

Двое стражей шагали впереди, двое — позади. Молчаливый и зловещий эскорт. Меня вели в малоизученное крыло замка, где я пока не бывала, но, судя по карте-схеме, хранящейся у Тайлера, мы продвигались в сторону административного крыла, где располагались рабочие кабинеты самого Аврелиана и принцев, присутственные палаты и комнаты для совещаний, кабинеты придворных чиновников.

Вверх по парадной мраморной лестнице, вдоль просторных, отделанных барельефами и каменными панелями коридоров.

Охрана подвела меня к двустворчатым дверям зала для аудиенций. Гвардеец собирался постучать, но я, опередив его, потянула ручку на себя и зашла в незапертое помещение.

У круглого стола, на котором стояли две пустые рюмки, ожидали принцы. Брайс как раз разливал из графина темную жидкость.

— …разбежались, как крысы! — услышала я слова Фрейна. — Успели! Кто-то предупредил!..

Он ведь о моих друзьях? Убежище опустело прежде, чем гвардейцы добрались до них? Я ничуть не винила Тайлера. От его воли ничего не зависело: мыслезор забирается в твои мысли и вытягивает самые потаенные секреты.

Я самую малость выдохнула. Мы с Тайлером попались, однако сопротивление не сломлено.

— Теперь мы знаем имена. — Принц щелкнул пальцами. — Понадобится немного времени, чтобы отыскать кристаллы с их кровью в хранилище. Еще до наступления утра всех мятежников переловят. Плохо, что флакон с кровью Веелы разбился…

Фрейн заметил меня, осекся и одним махом осушил рюмку.

— Але-ейдис, — протянул он, с притворным радушием склоняясь в поклоне. — Почти все зрители в сборе, скоро можно начинать.

— Ждем только дядю, — кивнул Брайс. — Отец не придет?

Фрейн качнул головой и брезгливо поморщился.

— Говорит, что не любит кровавые зрелища. Я тоже не в восторге, Брайс. Как бы все это не испортило мне настроения перед важной ночью.

И Фрейн отсалютовал мне пустой рюмкой.

— Не будь занудой, братец! — усмехнулся Брайс. — Зачем тогда мы заводили зверинец, если не можем время от времени устраивать представления. Твой Эйсхард заслужил личный бенефис!

— Он не мой, — отмахнулся Фрейн. — Так генерал Остерман с ним закончил? Выудил всю информацию из его мозгов?

— Да. Хотя в этот раз пришлось повозиться дольше. Эйсхард каким-то образом сопротивлялся проникновению и тем самым, похоже, дал мятежникам время скрыться.

Я едва не рассмеялась от радости и гордости за Тая.

— Смотри-ка, твоей невесте весело, Фрейн.

— Скоро она развлечется по полной программе, — мрачно пообещал мой жених. — Ее ждет невероятно вдохновляющее зрелище и горячая ночь.

— Все еще отказываешься от моего участия, братишка? Я не претендую. Всего лишь придержу норовистую кобылку. Ты знаешь, этих девиц в Академии не гладью учат вышивать.

— Угомонись, Брайс, — отрезал Фрейн.

Брайс достал из ящика стола еще одну рюмку и наполнил ее до краев.

— Присоединишься к нам, Алейдис?

Я качнула головой.

— Это акт милосердия, малышка. Иначе ты просто не выдержишь представления.

Я снова ответила отказом. Какую бы жуткую казнь ни готовили Тайлеру, я останусь с ним до конца в трезвом уме и твердой памяти.

В дверь постучали, обе створки распахнулись, и под конвоем завели Тайлера. Он шел медленно из-за тяжелых кандалов, сковывающих ноги. Толстая цепь тянулась от оков к наручникам, шею по-прежнему стягивала металлическая лента, блокирующая дары.

Тай держался прямо, ничто не выдавало перенесенных страданий. Принцы видели гордого и сильного мужчину, которого не сломить.

Но я видела иное. Мыслезор крепко за него взялся. Белки глаз Тайлера все были покрыты мелкими кровоизлияниями. Я вспомнила себя после допроса у генерала Остермана — голова будто взрывалась от боли, и тошнота подкатывала к горлу. И ведь он еще обошелся со мной мягко. Тайлера терзали несколько часов, а он боролся с каким-то немыслимым упорством.

Заметила я и то, что при следующем шаге Тайлера слегка повело в сторону. И то, что высокая шнуровка на ботинке распустилась — он все еще оставался в форме капитана. Порванной, заляпанной черной кровью гулей.

Когда он оступился, я невольно вскрикнула и бросилась навстречу, но Фрейн, который подошел ближе, чтобы рассмотреть Тайлера, схватил меня за локоть и грубо дернул назад.

— Тебе никто не разрешал приближаться! — крикнул он.

Фрейн обошел Тайлера вокруг, а тот не удостоил его и взглядом, смотрел прямо перед собой.

— Значит, это он? — процедил принц. — Все это время ты любила его? Сколько раз вы с ним наставляли мне рога? В лагере, потом во дворце, у меня под носом!

Фрейн схватил меня за плечи.

— Отвечай! Шваль!

Тайлер дернулся ко мне, но гвардейцы, стоящие по бокам, рванули цепи.

— Швалью я бы была, если бы изменила ему с тобой, — спокойно ответила я, глядя в глаза жениху.

Я бы многое могла добавить о том, что его дядя шантажом и угрозами заставил меня согласиться на свадьбу, но какой смысл?

Где, кстати, Лэггер? Похоже, мы ждали только его. Когда он появится — у меня не останется шанса попрощаться. Сейчас последняя возможность, если я уговорю Фрейна.

— Лейтенант Эйсхард спас тебе жизнь, — напомнила я.

— Это его долг, — рявкнул Фрейн.

И отвернулся. Он отвернулся, потому что, каким бы гнилым созданием ни был младший принц, крупицы порядочности в его душе, при всей злости и ненависти, обжигали его изнутри чувством вины.

— Меньшее, что ты можешь сделать, позволить мне обнять его напоследок, — тихо сказала я.

— Братец, не слушай ее, — лениво протянул Брайс.

— Позволь мне попрощаться! — закричала я, перекрикивая вальяжный голос Брайса.

— Заткни ее, Фрейн! Или позволишь мерзавке помыкать тобой?

— Тихо все! — заорал Фрейн. — Брайс, сам заткнись. Пусть попрощается. И помнит мою доброту.

Мне была невыносима мысль о том, что и принцы, и гвардейцы станут свидетелями наших оголенных чувств, но я ни за что не отказалась бы от этих самых последних, самых сладких и в то же время горьких мгновений прощания.

Я подошла и уткнулась лицом в пропахшую потом и пылью рваную форму. Тай наклонился и прижался щекой к моей макушке.

— Пахнешь вишнями… Я не говорил?

Я всхлипнула, но задавила слезы. Мне нужно быть сильной ради него.

Я подняла лицо, и наши взгляды встретились.

— Тай, они хотят устроить бой между тобой и тварями изнанки. У них тут, кажется, зверинец…

Он кивнул, будто не услышал ничего страшного, в то время как мое сердце едва ли обрывалось от ужаса.

— Тай, пожалуйста, не сдавайся. Борись, сколько можешь. Надо надеяться до последнего.

Так мне всегда говорил отец. Уголок губ Тайлера грустно скользнул вверх: «На что надеяться, глупышка?»

— Дай слово!

Я и сама не понимала, зачем я требую от него бесполезное обещание.

— Умирать проще сражаясь. — Тайлер мягко улыбнулся. — Заберу с собой столько тварей, сколько смогу.

«Жаль, что не этих венценосных тварей», — говорил его взгляд.

Я погладила его по колючей щеке. Медленно опустилась на колени и тщательно завязала распустившийся шнурок.

Глава 64

Здесь были ложи, как в театре. Сама я никогда не бывала в театре, но папе случалось еще до того, как он попал в Академию. Юный семнадцатилетний папа. Почему я никогда не интересовалась, кем были его родители? Живы ли они? Отец не поддерживал с ними связь, возможно, потому, что он слишком изменился, пройдя через горнило Тирн-а-Торн, чтобы оставаться тем самым мальчиком, которого они знали.

Диваны, на которых расположились братья, обиты бархатом. Здесь, как и всюду во дворце — блеск позолоты и роскошь убранства. Лэггер уселся в соседней ложе, смакуя вино. Я встала у бортика, напряженно глядя вниз, на арену, посыпанную мелким светлым песком. С противоположной стороны в стене виднелась маленькая железная дверь.

Выходит, во дворце оборудована подземная арена для кровавых развлечений. Как часто здесь проводят битвы?

Дверца в стене приоткрылась, и вошел Тайлер. Наручники с него сняли, но металлическая лента все еще поблескивала на шее. Он разминал затекшие запястья до тех пор, пока не заметил ожидающий его стик.

Тай схватил оружие, развернул и поднял тяжелый взгляд на устроившегося в ложе Лэггера.

— И не надейся, — усмехнулся тот. — Мы позаботились о безопасности. Отравленное лезвие не пробьет защитный купол.

Ноздри Тайлера раздувались от едва сдерживаемой ярости, но он решил не растрачивать силы и слова. Он повернулся спиной к ложам, лицом к двери, готовясь к появлению бестий. Уперся ногами в пол и чуть согнул колени, сжимая стик обратным хватом. Темные волосы падали на лоб. Тай оставался растрепанный после битвы с гулями и допроса. Мне так хотелось прикоснуться к его волосам, пригладить вихры.

— Кто у нас сначала? — живо поинтересовался Брайс, наклоняясь вперед.

— Парочка скелов.

— Тоска, — разочарованно вздохнул принц. — Я думал, ты приготовил что-то особенное.

— Ты торопишь события, дорогой племянник. Если сразу подать десерт, можно испортить аппетит.

— Согласен. Растянем удовольствие!

Пока еще не распахнулась дверь, впуская бестий, Тайлер быстро оглянулся на меня. Я вцепилась в мягкую ткань бортика и кивнула ему. Голова кружилась, горло перехватывало, и слезы подступали к глазам, но я держала спину ровно. Пусть Тайлер знает, что я справлюсь со всем, что мне приготовила судьба, я буду сильной ради него, даже когда его не станет.

Два разъяренных скела ворвались один за другим, толкаясь в узком проходе гибкими телами. Они сначала грызлись между собой, пока не почуяли запах человека, и, низко наклонив к полу костяные головы, утробно рыча, принялись обходить Тайлера с двух сторон.

Тай прокрутил в руке стик и текучим движением переступил с носка на пятку, занимая более выгодное положение для боя.

После допроса у мыслезора Тай держался на одной силе воли, борясь с головной болью и слабостью. Принцы же и Лэггер видели восхитительный боевой танец со смертоносным оружием. Тайлер был клинком. Каплей ртути. Черным торнадо, вздымающим песок. Он был великолепен и без дара мерцающего.

— Какая досада, — процедил Фрейн за моей спиной. — Потерять такого офицера.

Шипастый хвост скела пронесся над головой Тайлера — он успел пригнуться — и ударил по полу, выбивая крошку из каменных плит. Тай прочертил кончиком стика широкую дугу и дотянулся до шеи твари. Пока его жуткий противник в последних судорогах метался по арене, Тай запрыгнул на его хребет и с высоты атаковал второго скела.

И застыл, выравнивая дыхание, посреди арены, с лежащими у его ног телами бестий.

— Ну-у, мы предполагали, что это будет несложно, — протянул Брайс. — Кто там следующий?

— Октопулос.

— О, это уже поинтереснее.

У меня сжалось сердце. Я боялась и ненавидела эту тварь больше остальных. Я едва выжила в стычке с ней, коготь октопулоса оставил шрам на моем плече. Я невольно отступила на шаг, но быстро взяла себя в руки: Тайлеру нужна моя поддержка.

Октопулос, с трудом протиснувший свое черное мясистое тело сквозь железную дверь, оказался в полтора раза больше той бестии, с которой довелось сражаться мне. Он раскинул щупальца и присел, осматриваясь. Белесые глаза обвели взглядом зрителей в ложах и остановились на Тайлере.

Я помнила, каким стремительным может быть это на первый взгляд неуклюжее тело. Помнит ли об этом Тай? Доводилось ли ему биться с октопулосом раньше?

Октопулос буквально взлетел с места, распрямляя щупальца. Два из них с противоположных сторон вытянутой как капля головы ударили в Тайлера. Он в свою очередь сделал выпад развернутым на всю длину стиком. Плашмя отбил одну конечность, но коготь другой с размаха пробил ему бедро.

Я закричала. Брайс и Лэггер зааплодировали.

Тайлер отбежал, хромая и оставляя на светлом песке арены кровавые следы.

— И что, это все? — проворчал Брайс. — Вы мне так его расписывали…

— Да погоди, еще не кончено! — оборвал его Фрейн.

Замельтешили щупальца, сбивая противника с толку, но Тай каким-то чудом проскользнул между ними, упал на колени и вогнал острие стика в упругое маслянисто-черное тело.

Октопулос растекся неподвижной кляксой. Однако и Тайлер никак не мог подняться. Он оперся на стик как на шест, налег на него всем телом, но пробитая навылет нога, по которой распространялся жгучий словно перец яд бестии, отказывалась слушаться.

— Вставай, вставай, вставай… — повторяла я будто молитву. — Мой родной, мой любимый… Вставай, Тай! Ты сможешь!

Он поднял на меня измученный взгляд. По вискам и лбу катились крупные капли пота. Стиснул зубы, зарычал и встал на ноги.

— Упорный. Уважаю, — бросил Брайс. — Вальтер, кого ты приготовил нам на финал?

— На финал нас ждет флинт.

Флинт! Его кожу не проколоть даже острием стика!

— Но не будем торопиться. Я решил, что арроу слишком засиделся в стазисе, пора от него избавиться, чтобы освободить место.

С этой бестией я дел пока не имела, но благодаря мейстери Луэ хорошо представляла, как устроена тварь, чьи колючки, будто стрелы, пробивают насквозь не только тела, но и броню.

В напряжении я уставилась на железную дверь, и Тай приготовился к встрече, перенеся вес на здоровую ногу и прокрутив стик в руке, как щит: заранее приноравливался отбивать колючки. Но тут случилась неожиданная заминка.

— И где? — спросил Брайс.

— Арроу нужно время, чтобы выйти из оцепенения, — ответил Лэггер, и все же подошел к бортику, чтобы лучше видеть дверь.

И вдруг пол и стены сотряс гул и вибрация. Из мелких трещин взмыли облака пыли. Оба принца вскочили на ноги.

— Что происходит? Проклятье!

Я стиснула руки у груди, обуреваемая отчаянной надеждой. Из-за запертых дверей подземного амфитеатра, охраняемых отрядом гвардейцев, донесся звон металла о металл, отрывистые приказы и крики боли. Кто-то пытался ворваться в зал. И сопротивление стражей было сломлено за секунды.

Разношерстная толпа хлынула в помещение, растеклась по ложам, и я заморгала, не понимая, кто эти люди, одетые в простую крестьянскую одежду, куртки горожан и форму гвардейцев. И почему у многих из них в руках боевые стики.

Неожиданно взгляд выхватил из череды незнакомых лиц одно знакомое — Фар, третьекурсник из звена Тайлера.

— Фар! — закричала я.

Брайс кинулся ко мне и сдавил локтем горло, закрылся мной от подступающих мятежников.

— Там! — крикнул Фар, указывая с верхней ложи вниз на меня и принцев.

Он легко перепрыгнул через бортик и приземлился в шаге от меня. Рядом с ним один за другим, ощетинившись стиками, спрыгивали другие повстанцы. Я знала их. Видела их в Академии — кадеты третьего курса.

Двое уже скручивали руки Фрейна за спиной, воткнув его носом в пол. Фар криво усмехнулся, поигрывая сложенным стиком.

— Высочество, отпустите девушку, вам все равно отсюда не выйти. Хотя нет, есть вариант — ногами вперед.

В соседней ложе скрутили Лэггера, он даже особо не сопротивлялся. Сам поднял руки. Наверняка снова надеялся всех переиграть. Сдаться сейчас, чтобы потом посулами, обещаниями и манипуляциями выторговать себе свободу или хотя бы неприкосновенность.

Рука Брайса на моем горле задрожала.

— В бездну! — выдохнул он, стискивая пальцы.

Я резко ударила его затылком по челюсти, потом каблуком по колену, отправляя согнувшегося от боли, стонущего Брайса прямиком в объятия Фара.

— Ты прав, нас учили не гладью вышивать!

Голова шла кругом.

— Фар… Вы как здесь?.. Неважно! Тайлер! На арене!

Мне можно было и не упоминать Тайлера: к нему уже пытались прорваться. Беда в том, что защитное поле работало в обе стороны. Тай совсем рядом, а добраться до него невозможно.

— Нужен оградитель! — заорал Фар. — Тай, держись! Мы снимем щиты.

Тай кивнул, опершись на стик.

Но в это время железная дверь в стене медленно приоткрылась и в нее, встряхиваясь, сунулся зверь размером с большую собаку. Его спину покрывали длинные острые иглы-стрелы, смертоносные и ядовитые.

Глава 65

Арроу сонно моргал, еще не до конца стряхнув с себя стазис, но не возникало никаких сомнений, что запах свежей крови очень скоро его взбодрит.

Я завертела головой: где же этот оградитель? Судя по всему, сопротивление стянуло в столицу все силы, включая кадетов-старшекурсников. Они проникали в Лоренсаль под видом обычных людей, которых, как и тысячи других жителей маленьких периферийных городков и сел, влекло редкое торжество — свадьба принца Фрейна.

Оградители-офицеры не часто покидают границы, но должен найтись одаренный среди третьекурсников! Фар, похоже, был уверен, что кто-то придет на помощь.

У самого выхода я разглядела высокую широкоплечую фигуру в коротком овчинном полушубке — одежде рыбака, а рядом с ним девушку с растрепанной светлой косой. Сколько бы я ни учила Вель заплетать волосы, эта наука так и осталась для нее непостижимой. Ронан. Веела. Живые и невредимые!

Вель вытянула шею, с ужасом глядя на залитую кровью арену и распростертые тела бестий. На Тайлера, на арроу. На отца. Она схватила Рона за руку, как делала обычно, поддавшись сильному волнению.

Я уставилась на Лэггера, который, хоть и оставался внешне неподвижен и не оказывал сопротивления повстанцам — парням-третьекурсникам, — пристально смотрел на арроу. Губы князя шевельнулись, отдавая приказ.

Бестия на арене ощетинилась, вызверилась и крутанулась вокруг своей оси. Проклятый Лэггер! Он пользовался ментальным даром, чтобы довершить казнь Тайлера.

— Отец, нет! — воскликнула Веела. — Зачем? Все кончено!

Но Лэггер рассматривал смерть Тая как личную местью. Дворец захвачен, принцы пленены, часть гвардии перешла на сторону мятежников, однако он все еще мог рассчитаться с Тайлером. Как давно он желал этого!

— Остановите Лэггера! — закричала я.

Поздно: арроу перешел в наступление, взбудораженный собственной болью, которую на короткий срок может унять железо в человеческой крови.

В Тайлера полетели костяные стрелы. Он отбил две. Несколько ушли мимо. Одна прошила плечо Тая, вторая засела в предплечье. Тайлер рухнул на колено, и все же удержался от окончательного падения, уперев острие стика в стык между плитами пола.

Я кричала и рвалась к нему, как и парни вокруг меня: кадеты пробовали пробить защитный купол, но воздух вокруг арены по-прежнему был вязким и упругим — щиты никого не пропустят.

— Оградителя, — орал Фар. — Быстрее!

От выхода метнулся рыжеволосый щуплый парнишка, по виду так не старше первокурсника. Стоп! Он и был первокурсником. Это же наш Барри! Пока я морозила уши на северной границе, а потом умирала от скуки, перекладывая вилки и ложки, он что же, получил дар оградителя?

— Я сейчас! — крикнул он.

Тай пытался дотянуться до арроу, но тот неторопливо, будто издеваясь, отодвинулся от острия стика. У Тайлера почти совсем не оставалось сил.

Бестии требовалась небольшая передышка до следующего залпа иглами, но время истекало.

Грохнула дверь, распахнутая ударом ноги.

На арену ворвался человек в мешковатой серой куртке — я не сразу узнала Ярса. Он выглядел моложе и одновременно суровей, чем обычно. Пока все остальные пытались пробиться сквозь поле, он единственный добрался до Тайлера обходным путем и бросился наперерез смертельным стрелам, взметнувшимся в воздух.

Они с Тайлером одновременно упали на песок арены. Ярс закрыл Тая собой, подставив спину под острые стрелы, и они ушли глубоко в тело. Наверное, он пытался создать укрытие, куда затащил бы Тайлера, но не успел.

Если правда то, что говорят о дарах, и каждый из них — отражение нашей глубинной сути, я не удивлена, почему Ярс стал пространственником. Другие бы сказали, что сын воров с молоком матери впитал потребность прятаться и скрываться, но я точно знала: Ярс создавал укрытия, чтобы защищать тех, кто ему дорог.

Если бы не он, мы бы погибли десятки раз…

И Тай уже сейчас растянулся бы на арене бездыханным.

— Готово! — закричал Барри.

Арроу добили сразу несколькими стиками, запустив их как копья. Я тут же спрыгнула вниз, отбила ступни о каменные плиты арены. Путаясь в длинном подоле платья, я рухнула на колени рядом с Тайлером и Ярсом. Тай осторожно выбирался из-под тела друга, боясь причинить ему лишнюю боль. Ярс быстро дышал, силясь приподнять голову, чтобы посмотреть на меня.

Мой взгляд заметался по толпе, пока не выхватил из множества скорбящих, яростных, испуганных лиц одно знакомое.

— Лесли! Нужна твоя помощь!

Лесли и сам торопился спуститься и, игнорируя лестницу, перепрыгивал по ложам. Не дожидаясь, пока он добежит, Тайлер принялся выдергивать костяные стрелы, а я стиснула руку Ярса. Кровь толчками изливалась из ран. Как много крови!

— Лесли поможет, — шептала я. — Сейчас все заживет!

— Ты как, дружище? — Тайлер и думать забыл о собственных повреждениях.

Ярс бледнел на глазах, однако нашел в себе силы усмехнуться.

— И на день нельзя упускать тебя из вида.

Он посмотрел на меня снизу, скосив взгляд из-под челки, и я провела по ней ладонью, убирая от глаз.

— Аль… Тебе идет платье… Настоящая принцесса…

— Дурацкое платье, — всхлипнула я, но улыбнулась сквозь слезы: если он шутит, значит, все наладится!

Лесли упал рядом на колени, растирая ладони.

— Снимите с него куртку! — приказал он.

О, Лейс научился командовать? И голос не дрожит. Сколько изменений произошло с моими друзьями, пока меня не было рядом.

— Давай-ка, потихоньку, дружище…

Мы с Тайлером в четыре руки освободили Ярса от потрепанной куртки. Я заметила поблекшую нашивку на рукаве: цветок лилии в ладонях — традиционный символ домов милосердия для скорбных разумом. Ярс оставался в форме санитара.

— Тай, иди в бездну со своей заботой, — процедил Ярс, сжимая зубы от боли. — Это стремно. Я не сдох еще.

— И не умрешь! — твердо сказал Тайлер, прожигая взглядом Лесли, который уже вел ладонями по спине Ярса — и его лицо становилось все более сосредоточенным. — Ну же, Лейс! Почему так долго?

Лесли прикусил нижнюю губу и через силу посмотрел на Тая.

— Командир Эйсхард…

— Говори! — рявкнул Тайлер.

У меня скрутило желудок от дурного предчувствия.

— Слишком много ран. Задето сердце, легкие, печень, почки в лоскуты… Не знаю, как он еще жив… Я будто латаю паутину. У вас есть пара минут, чтобы попрощаться.

Жестокая правда обрушилась на меня, как внезапно обрушивается ледяной осенний ливень, застигая врасплох, замораживая вены и обрывая дыхание. Только не Ярс. Нет, это невозможно! Он сильный, умный, находчивый и всегда выпутывается из передряг!

На лице Тайлера я видела отражение собственных чувств: он оглушен — слова Лесли как удар под дых.

— Переверните меня… — попросил Ярс. Кажется, он единственный оставался спокоен.

— Нет, Ярс. Так кровь…

— Наплевать! Ты не слышал Лесли? — Голос Ярса звучал ясно, он уже не экономил силы, но после первого всплеска они сразу пошли на убыль. — Не хочу… лежать… мордой в пол…

Лейс расстелил куртку, чтобы израненной спине Ярса было не так больно. Они с Тайлером осторожно перевернули его. Тай положил голову друга себе на колени, а я взяла его начинающую холодеть руку. Проследила за взглядом Ярса, оглянулась и увидела, что арена заполнена людьми. Его однокурсники, и гвардейцы, и обычные люди, примкнувшие к сопротивлению, молчаливо отдавали дань уважения смелости этого парня. Они не подходили близко, будто образовали круг почета.

— Чувствую себя каким-то гребаным героем, — хмыкнул Ярс.

— Ты и есть герой, — сказала я, силясь не заплакать.

Ярс скользнул теплым взглядом по моему склоненному лицу, перевел его вверх, на Тайлера, который сидел, стиснув зубы, комкая воротник серой хлопковой рубахи Ярса, будто, чем крепче он станет сжимать ткань, тем дольше удержит друга в этом мире.

— Вы, ребята, мне должны…

— Что угодно! — воскликнула я.

— Жить… долго… и… счастливо… — Ярс с трудом набирал воздух в грудь. — И не называйте… ребенка… моим именем. Жалко… пацана… будет.

Ярс улыбнулся.

— Тай, заткни уши.

Брови Тайлера сдвинулись к переносице.

— Я не слушаю, — растерянно сказал он.

— Да слушаешь… Теперь уже все равно… Аль, ты бы не узнала никогда, но… Проклятье… Не знаю, как это получилось… Я обещал присматривать за девчонкой друга, а в итоге влюбился сам.

Его голос снова окреп. Ярс смотрел мне в глаза и сжимал мою руку. Он не бредил, взгляд оставался ясным, а голос твердым, хоть и виноватым. Я открыла рот, но растеряла все слова. Что тут скажешь? Я ведь чувствовала — себя не обманешь — хотя и отмахивалась от догадок. И когда в тренировочном зале Ярс обнимал меня, обещая небесам, что это лишь дружеские объятия, и когда согревал своим теплом мои озябшие пальцы. Он держался изо всех сил и почти ничем не выдал себя. Почти…

— О, Ярис, — прошептала я.

Наклонилась и осторожно прикоснулась губами к его губам — едва-едва, с нежностью и благодарностью. На лице Ярса расцвела улыбка. Он знал, не мог не знать, что это прощальный поцелуй.

— Вот, Тай, почти увел твою девчонку, — пошутил он.

— Ага, мечтай, — подыграл ему Тайлер, пряча слезы.

По телу Ярса прошла судорога. Он почувствовал приближение финала и зашарил по груди, но вспомнил, что куртку мы сняли.

— Аль, в кармане!..

— Что? Орешки? — улыбнулась я сквозь слезы, а сама уже ощупывала карманы куртки. Во внутреннем кармане лежал небольшой круглый предмет. Я вытащила на свет прозрачный кристалл с алыми прожилками.

— Эхо-кварц?

— Воспоминание капитана Эберда… Покажите всем…

— Мой отец?..

— Не виновен…

Эти слова Ярса стали последними. Его грудь медленно опустилась в последний раз, и пальцы, стиснувшие мою ладонь, разжались.

Глава 66

Молчание разливалось в воздухе. Длилось и длилось, постепенно натягиваясь, как тетива лука, и в этой зловещей тишине взгляд Тайлера, полный мрачной решимости, устремился на Лэггера.

— Лейс, подлатай меня, — приказал он и посмотрел на двух гвардейских лейтенантов, перешедших на сторону сопротивления. — Понадобятся ваши мечи.

У меня екнуло сердце.

— Тай, что ты задумал? — прошептала я осипшим голосом.

Тайлер не ответил, в его взгляде бушевала тьма, а лицо застыло ледяной маской. Он сложил руки Ярса на груди. Пока Лесли помогал ранам на его теле затянуться, Тай попросил перенести тело друга и освободить арену от туш дохлых бестий.

— Готово, — сказал Лейс. — Лучше пока не бередить раны, но плоть я срастил, кровь остановил. И да…

Он вытащил из поясной сумки флакон размером с наперсток. Небольшая сумка разбухла от снадобий, настоев и целебных мазей: Лесли пришел во дворец не для того, чтобы прятаться за спинами товарищей, и меня захлестнула гордость за этого парня, а ведь мне когда-то казалось, что из Лесли никогда не выйдет толка.

— Выпейте, это очистит кровь от яда бестий и придаст сил. К сожалению, жильник закончился почти сразу…

Посиневшим губам Тайлера вернулся цвет, и на ноги он поднялся легко, вот только пустота в глазах пугала меня до жути.

— Ронан, уведи Веелу, — сказал он, глядя не на Вель и не на Рона, а по-прежнему пронзая взглядом князя Лэггера.

Не оставалось никаких сомнений в том, что он задумал совершить. Веела как раз только сумела пробиться через толпу вниз, к телу Ярса, по ее лицу безостановочно катились слезы. Ронан суровой скалой возвышался за ее спиной. После приказа Тайлера он положил руки ей на плечи, но мы все понимали: силой он ее не потащит.

Вель застыла, глядя на два гвардейских меча в руках Тайлера. Медленно подняла голову и посмотрела вверх, на отца, по чьему непроницаемому лицу невозможно было прочитать, что он на самом деле чувствует. Злодеяния снова и снова сходили князю Лэггеру с рук. Сколько жизней он погубил и сколько еще погубит, если оставить его в живых? Он и сейчас не верил, что Тай всерьез вознамерился устроить поединок.

Веела кивнула Тайлеру, развернулась и пошла вверх по ступеням к выходу, и люди расступались перед ней. Она шла с ровной спиной, бледная, но решительная.

— Веела! — позвал ее Лэггер.

Вель шла, не опустив головы, и не сбилась с шага, когда он ее окликнул.

— Веела!! — В голосе князя впервые проскользнуло что-то похожее на страх. — Дочь!

В густой мертвенной тишине тихо закрылась дверь, отрезая Вель от отца.

— Развяжите его, — глухо сказал Тай. — Выбирайте меч.

— Тай, ты ранен, — взмолилась я. — Ты потерял много сил. Лесли запретил бередить раны! Незачем устраивать поединок! Просто убей…

Мой страх за Тайлера оказался сильнее любого милосердия.

— Я не убью безоружного, — сказал Тай, посмотрел на меня, и его взгляд смягчился. — Не бойся. Ему не победить.

Лэггер уже стремительно приближался к Тайлеру, он схватился за протянутый эфесом вперед меч.

— Я тебя искромсаю, мальчишка! На моей стороне многолетний опыт!

— А на моей — правда. Я буду биться за всех, кого вы лишили возможности постоять за себя. За полковника Дейрона, казненного как предателя. Ему шанса отстоять свою честь никто не предоставил. От его имени и от имени Яриса Ярса я, Тайлер Эйсхард, вызываю вас на дуэль.

Тай выбрал мечи, а не стики, посчитав смерть от яда слишком быстрой. Исход боя может решить один случайный порез, то ли дело мечи — благородное и честное оружие.

Лэггер напал без предупреждения. Два лезвия сошлись с гулким звоном. Свидетели дуэли отхлынули к бортам, освобождая место. Лесли оттащил меня, взяв за плечо.

— Давай ты еще подставься, — буркнул он.

Яростный звон металла о металл лучше слов или ругательств выдавал ненависть соперников. Они не разменивались на слова: умелые воины, они понимали, что чашу весов в битве может склонить любая мелочь.

Вот только Лэггер, как ни старался держать чувства в узде, распалялся все больше. Его лицо побагровело от злости, и гневные удары сыпались один за другим. Наверняка он надеялся сломить сопротивление самоуверенного мальчишки в первые же секунды боя. Ведь Тайлер был ранен, потерял много сил. Как он может так долго держаться и отбивать атаки? Это просто немыслимо!

Тайлер же оставался внешне спокоен и холоден. Кусок ожившего льда. Его движения были отточенными, уверенными, в то время как Лэггер, наседая с утроенной силой, уставал все больше.

— Ты — никто! — рявкнул Лэггер, не сдержав клокочущей в нем ненависти. — Пыль! Под ногами!

Он широко размахнулся мечом, но удар обрушился не на Тайлера, скользнувшего в сторону, а на плиты пола, высекая искры.

Злость князя заставила его совершить ошибку. Теперь Тай перешел в наступление: выпад, поворот, удар снизу вверх. Лэггер едва успел их отразить. Его презрительная улыбка превратилась в оскал. Острие его меча прочертило по груди Тайлера кровавую полосу, и у меня едва не оборвалось сердце, но Тай лишь встряхнулся, как зверь на охоте, и снова атаковал.

Дуэль превратилась в состязание воли. Каждый удар эхом разлетался по залу. Я все яснее понимала: это не просто поединок — это суд. Суд над человеком, которому всегда удавалось избегать наказания.

Все закончилось в одно мгновение. Меч Тайлера глубоко вошел под ребра князя. Удар был выверенный, быстрый, точный как приговор. Лэггер пошатнулся, выронил оружие. Крайняя степень изумления отразилась на его лице: «Я смертен? Как же так?»

Лэггер зажал ладонью рану и прошел несколько шагов в мою сторону, прежде чем упасть на колени. Он смотрел на меня, а я на него.

— Я хотел забрать тебя в столицу из гарнизона на краю света. Дать дочери Гвен лучшую жизнь! Неблагодарная…

Записка советника: «Я заберу ее утром». Вот оно что.

— Если бы не ты, мой отец все еще был бы жив! Никто не давал тебе права играть чужими жизнями, будто люди пешки!

Лэггер скрипнул зубами. На этот раз он сам проиграл.

— Ты просил меня улыбаться?! — крикнула я. — Так вот, смотри, я улыбаюсь, глядя на твою смерть!

И я действительно улыбалась до тех пор, пока жизнь не покинула его глаз.

Глава 67

«Падение старого мира…» Только эта цитата из учебника истории крутилась и крутилась у меня в голове, пока Фар вел нас с Тайлером по коридорам дворца на совет оппозиции, где нас уже ждали. Мир снова изменился. Теперь, надеюсь, к лучшему.

Всюду нас встречали следы ожесточенных боев. Хотя часть гвардейцев перешла на сторону повстанцев, многие отряды сохраняли лояльность императору и бились до последнего.

На парадных лестницах и в коридорах, еще вчера светлых и сияющих роскошью, темнели пятна крови. Гобелены сорваны, мраморные панели разбиты в крошку. Посреди проходов громоздилась мебель: перевернутые столы, диваны — здесь защитники дворца держали оборону. Сквозь разбитые окна проникал холодный ветер, вздымал занавеси, как белые флаги.

Пока мы шли, Фар рассказал, что наступление, запланированное на начало весны, когда и должна была состояться наша с Фрейном свадьба, из-за последних событий пришлось форсировать. Генерал Остерман, мыслезор империи, выведал имена, расположение укрытия, планы мятежников, и счет пошел на часы. До последней минуты никто не был уверен, что сопротивление возьмет верх.

Однокурсник Тайлера подвел нас к двери зала для аудиенций. Я не сразу признала тот самый зал, где Брайс и Фрейн совсем недавно праздновали победу и решали судьбу Тайлера. Дверь из светлого дерева покрывала копоть, а на месте ручки зияла дыра.

Фар вошел первым, придержал створки.

— Генерал Пауэлл, я их привел.

Услышав имя друга моего отца, я замерла на месте. Я знала, что он тоже входит в сопротивление, но непривычно было видеть здесь, в сердце восстания, человека, который, хоть и приютил меня в своем доме, казался довольно холодным и безразличным. Теперь я, пожалуй, понимала, почему он держался отстраненно: не хотел подвергать наивную девчонку, какой он меня, несомненно, считал, опасности.

Генерал, судя по повисшей в зале тишине, записывал обращение. Да, так и есть, он положил на стол эхо-кварц и повернулся в нашу сторону. Повернулись и остальные, и у меня слезы навернулись на глаза, когда я увидела мейстери Луэ, ректора Кронта, мейстеров Грига и Тугора. Остальные люди мне были незнакомы, они почему-то показались мне очень похожими между собой. Наверное, из-за выражения непреклонности и многодневной усталости на лицах. У мужчин на щеках густая щетина, воспаленные глаза: видимо, отдыхать им доводилось нечасто.

— Алейдис! — воскликнул генерал Пауэлл.

Генерал направился ко мне, но мейстери Луэ его опередила: стремительно преодолела расстояние между нами — она всегда так торопливо передвигалась, вовсе не женственно, будто всегда готова ринуться в бой — и крепко обняла меня.

Я, не ожидавшая нежности от суровой мейстери Луэ, рвано выдохнула ей в плечо и обняла ее в ответ. Вот она отодвинулась и, не убирая ладоней с моих плеч, обшарила меня цепким взглядом от макушки до пят.

— Ранена? — быстро спросила она.

— Это не моя кровь… — Я задавила подступающие рыдания: еще наступит время для скорби. — Ярс… погиб…

Мейстери Луэ прикусила губу и стиснула мое плечо в жесте поддержки.

— Мне так жаль!..

— А кристалл? — Генерал Пауэлл встал рядом. — Прости, Алейдис, что сразу перехожу к делу. Мы не забудем ни одного героя этой ночи. Ярс сумел сделать запись?

— Да.

Я поняла, о каком кристалле он говорит, и разжала пальцы. На ладони глубоко отпечатались грани эхо-кварца: я держала кристалл с записью воспоминаний капитана Эберда в руке с момента смерти Ярса.

Генерал кивнул.

— Отлично. Я заберу его на время. Нам нужно за ночь сделать множество копий и распространить по столице, чтобы утром жители, пришедшие на представления, смогли увидеть правду. Я верну тебе его позже, обещаю. А пока мейстер Григ поможет тебе сделать запись добытой информации на эхо-кварц.

Я кивнула, чувствуя странное опустошение, будто вместе с тупой болью от врезавшихся в кожу кромок кристалла меня покинула последняя частичка жизни Ярса.

Кровь отхлынула от лица, и мейстери Луэ неверно истолковала мое состояние.

— Это совсем не больно. Ты лишь возьмешь эхо-кварц и сосредоточишься на вопросах мейстера Грига.

— Угу…

— Я рядом, — тихо сказал Тайлер. Он взял меня за руку и растирал покрасневшие вмятины на коже.

Тай отвел меня к креслу и усадил. Притащил откуда-то плед и укрыл мои ноги. Я не сразу сообразила, что это не плед, а сорванная с окна занавеска. Я думала, что мейстер Григ погрузит меня в какой-то транс, но мы просто разговаривали, пока я перекатывала в пальцах пустой эхо-кварц.

— Расскажи, как вы в первый раз спустились в архивы. Что ты увидела? Что почувствовала?

И я добросовестно рассказывала о прохладе узкой лестницы, о фигуре служителя в сером балахоне, о решетках на отсеках с книгами и, наконец, о дневнике самого Максимилиана.

— Но я не помню самих страниц, — испугалась я. — Все так зыбко…

— Это не страшно, — успокоил меня мейстер Григ. — Твой разум все помнит. Каждое слово, каждую букву.

— Императора Аврелиана поймали? Что теперь будет с ним и принцами? Их казнят?

— Сейчас они под стражей в казематах, так же, как и представители других родов, близких к короне. Сначала мы выведаем тайные знания посвященных. Как работают запретные дары, как их развивают с помощью крови бестий. Все, что столетиями скрывали от нас и жителей Империи. Потом состоится публичный суд в Цитадели Правосудия, куда сможет прийти любой желающий.

— Хочется верить, что им вынесут суровый приговор, — процедил Тай сквозь зубы.

— В этом я не сомневаюсь.

Вся информация, которую мы с Тайлером добывали в архивах день за днем, час за часом, записалась на эхо-кварц за какие-то пятнадцать минут.

— Это… все? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Все, Алейдис, — ответил преподаватель тактики.

Не знаю, что он прочитал на моем лице, но на его собственном отразилась печаль и горечь.

— Длинный был день, правда? Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Тай, на тебя можно положиться в этом вопросе?

— Несомненно.

Я была уверена, что Тайлер отведет меня в одну из гостевых комнат: часть из них приспособили под госпиталь, в других отдыхали члены сопротивления. Я бы ни за что на свете не вернулась в мои бывшие покои, где сам воздух был будто пропитан отчаянием. Но Тайлер сказал:

— Прогуляемся?

— Что? Сейчас?

— Немного свежего воздуха тебе не повредит.

Пожалуй, да, уснуть я все равно не смогу.

Тай набросил мне на плечи брошенный кем-то гвардейский плащ. Мы спустились по парадной лестнице, теперь засыпанной обломками панелей и стеклами, вышли из центрального входа, по длинной подъездной аллее добрались до ворот, охраняемых теперь гвардейцами, перешедшими на сторону оппозиции. Они проводили нас взглядами, но не остановили. Вслед донеслось: «Тот самый, что прирезал Лэггера! Да-да, точно тебе говорю!»

Мы ушли недалеко: рядом с дворцовым комплексом располагался самый величественный храм Всеблагого не только в Лоренсале, но и во всем Пантеране. Шпиль, сияющий на солнце золотом, виднелся за десятки километров от города тогда, когда остальные здания и дома столицы скрывались за сенью лесов. Папа всегда хотел показать мне этот храм, хотя не могу сказать, что он был особенно религиозен.

Сейчас в притворе храма, пустынном, огромном и гулком, слышалось лишь эхо наших шагов да сияли на стенах факелы, тускло освещая пространство.

Из-за широкой каменной чаши вышел священнослужитель в темном одеянии. Он чуть сбился с шага, разглядев гвардейскую форму, порванную и залитую кровью. Не знаю, о чем он подумал. От разгоряченных смертельной схваткой вояк лучше держаться подальше, это каждому известно. Не потому ли этот молодой служитель был сейчас один в храме? Единственный, кто не струсил и готов был прийти на помощь испуганным людям.

— Чем могу помочь?

Его взгляд остановился на мне: «Девочка, ты в крови, я могу тебя защитить?»

Я, все еще ничего не понимая, посмотрела на Тайлера.

— Обвенчайте нас, — хрипло произнес Тай, и у меня сердце зазвенело колокольчиком, трепетно и сладко.

Взгляд священнослужителя потеплел. Я могла лишь гадать, какие предложения роятся в его голове. Я в богатом платье, мой избранник — в форме гвардейца. Вполне возможно, что молодые люди, принадлежащие к разным сословиям, воспользовались моментом всеобщей неразберихи, чтобы соединить себя нерушимыми узами брака.

Он смотрел на меня, ожидая ответа.

— Да. Пожалуйста! — воскликнула я.

— Юность и безрассудство, — усмехнулся он. — Часто люди жалеют о решениях, принятых сгоряча.

— Мы не пожалеем! — сказали мы с Тайлером одновременно, и наши пальцы переплелись.

Священнослужитель улыбнулся.

— Что же. Верю.

…Простой и красивый брачный обряд. Наши сцепленные руки над чашей с водой. Негромкий голос.

— Эта вода смывает всякую скверну. Так и ваши сердца станут чисты друг перед другом.

Он зачерпывает прозрачную воду и льет на наши соединенные ладони.

— Этот огонь согревает и закаляет. Пусть и ваша любовь станет светом во тьме и крепостью в испытаниях.

Он берет свечу с алтарного камня и обходит нас по кругу.

— Этот воздух наполняет грудь и дарует жизнь. Пусть и вы станете дыханием друг для друга.

Священник наклоняется и дует, и тут же со всех сторон храма летит ветер, колышет волосы и ткани. Как такое возможно?

— Да не разорвать человеку того, что ныне даровано стихиями.

Мы с Тайлером посмотрели друг на друга. Уверена, мои глаза сияли так же ярко, как его — от слез и от счастья.

— Теперь дайте друг другу тайные имена, которые будете знать только вы и никто другой. С новыми именами вы рождаетесь к новой жизни как муж и жена.

Мы снова обменялись взглядами.

— Лед, — тихо сказала я.

Тайлер улыбнулся и кивнул.

— Пепел? — Тай вопросительно изогнул бровь.

Теперь настал мой черед соглашаться. Лед и Пепел. Вместе навсегда.

— Необычно. — Священнослужитель отвлекся от привычного обряда, удивленно разглядывая нас. — Такого в моей практике еще не случалось. Хм-м… Значит, Пепел и Лед. Да будет ваш союз нерушим, пока дышит ветер, горит огонь и течет вода.

Глава 68

Мы провели ночь в маленькой гостевой комнате в глубине дворца и любили друг друга страстно и неутомимо, не в силах насытиться. Смерть в тот день подступила близко, что я буквально чувствовала ее ледяное дыхание на своем затылке. Нам обязательно нужно было ощутить себя живыми. А что такое жизнь, как не любовь?

Я лежала щекой на горячей груди Тайлера и слушала, как бьется его сердце. Мы едва-едва выровняли дыхание после новой вспышки желания. Наши обнаженные тела все еще оставались влажными, кожа касалась кожи, и я давно уже не чувствовала себя так хорошо.

Утром снова навалятся воспоминания и проблемы, но сейчас я разрешила себе несколько часов покоя. Мы с Таем заслужили чуточку счастья, правда?

Тайлер приподнялся на локте, пристально глядя меня. Нежно убрал пряди моих волос, свесившиеся на лицо.

— С ума сойти, — пробормотал он. — Это на самом деле произошло! Ты — моя жена!

— Теперь уже поздно что-то менять, — улыбнулась я, жмурясь как довольная кошечка. — Ты попался!

Тайлер тихо рассмеялся, перевернул меня на спину и навис сверху. Он то покрывал мои щеки, губы и веки поцелуями, легкими и бережными, то любовался, замерев. И я любовалась его склоненным лицом — мужественным, красивым, все еще бледным и бесконечно родным.

— Мне все еще чудится, что это мой предсмертный бред, — признался он и провел кончиками пальцев по моей скуле. — Ты не снишься мне, родная?

Я взъерошила его жесткие волосы, а потом потянулась и прикусила плечо, стараясь не задеть свежий, едва зарубцевавшийся шрам.

— Видишь, я вполне настоящая. Могу еще и ущипнуть!

— Да, давай, еще больше прикосновений — и мы тогда точно сегодня не уснем.

Тайлер многозначительно подвигал бровями, но потом улегся рядом, подгреб меня под теплый бок, наши руки и ноги переплелись. Я будто очутилась в уютном домике, под защитой. Впрочем, так всегда было рядом с ним.

— Тай… Хочу спросить.

— Да?

— Ярс ведь пошутил насчет имени для пацана? Мы ведь сможем… назвать сына в его честь? — и торопливо добавила: — Если у нас, конечно, когда-нибудь будут дети!

— Обязательно будут! Чуть позже, когда все устроится. — Тайлер погрузился в молчание и, обдумывая ответ, прижался губами к моему виску. — Обещание есть обещание, Аль.

Я вздохнула, но потом меня осенила идея.

— Слушай, но насчет имени для дочери он ничего не говорил!

— Яриза? — хмыкнул Тай, называя женский вариант имени «Ярис». — Мне нравится. Знаешь, я думаю, наш плут оценил бы твою хитрость и то, что ты его переиграла.

Он поцеловал меня в макушку и пристроил на ней подбородок.

— Поспи, Аль, завтра предстоит много дел.

Я заснула, убаюканная его дыханием.

***

Утро началось с того, что кто-то с грохотом промчался по коридору. Следом раздались громкие голоса идущих мимо людей.

— Площадки готовы? — спросил смутно знакомый голос, кажется, говорил один из членов совета сопротивления. — Эхо-кварцы успели отнести на каждую?

— Еще не на все, но за оставшийся час все сделаем, — отрапортовал более молодой собеседник. — Я лично выбрал ответственных парней и…

Беседа стихла вдали. Я повернулась к Тайлеру и увидела, что он тоже не спит.

— Аля, если мы поторопимся, мы успеем к началу «представления». Посмотрим обращение генерала Пауэлла к народу, а потом запись воспоминания капитана Эберда. Хочешь? Или лучше потом, без лишних свидетелей?

Я прислушалась к ощущениям. Что лучше, пережить наедине с собой бурю чувств, которые, несомненно, охватят меня после того, как я увижу отца глазами капитана Эберда, или разделить чувства с людьми, чей привычный мир вот-вот встанет с ног на голову?

— Идем!

Я вскочила с постели и уставилась на платье, которое теперь, в лучах утреннего солнца, выглядело еще хуже, чем я представляла: рваное, измятое, в пятнах крови. Да и гвардейская форма Тайлера находилась в таком же плачевном состоянии.

— Жди, я скоро!

Тай вернулся с шерстяным платьем и теплой накидкой, сам он уже успел переодеться. Я узнала овчинный полушубок, слишком широкий даже для его плеч.

— Как там Вель? — спросила я, сразу догадавшись, где он добыл сменную одежду.

Сейчас, когда я могла размышлять о событиях вчерашнего дня, отбросив эмоции, я была рада, что Тай победил Лэггера в честном поединке, а не зарезал, как бешеную собаку.

— Держится, — коротко ответил Тай.

Мы оба понимали, что Вееле нужно время, а потом мы обязательно поговорим обо всем, найдем нужные слова.

— Веела сегодня увидится с мамой, — добавил он. — Леди Лэггер остается под домашним арестом, но это временная мера, ей ничего не угрожает.

— Хорошо, — кивнула я.

Вееле есть с кем разделить горе, и Ронан рядом, всегда поддержит и утешит. И хоть я и хотела обнять подругу, но незаконченное дело — запись воспоминания капитана Эберда — не давало мне покоя.

Я плохо знала Эберда. Капитан перевелся в наш гарнизон незадолго до Прорыва, но отец как-то сразу нашел с ним общий язык, разглядев в молодом мужчине толкового офицера.

Собралась я за считаные минуты, волосы заплела в простую косу, накинула на голову капюшон.

— Я готова.

Улицы заполняли толпы людей — испуганных людей, которые уже знали о перевороте, но не понимали, что теперь ждет Империю. Расчет на то, что жители хлынут к выстроенным к свадьбе площадкам, оказался верным: все надеялись услышать объяснения. И офицеры-одаренные, стоящие на помостах, суровые офицеры в черной форме, явно не просто так с высоты оглядывали людское море. То ли нужно было собрать побольше народа, то ли прозвучал приказ ждать — но выступление откладывалось.

Тай раздвигал широкой грудью толпу и тащил меня за собой. Я успевала услышать обрывки разговоров:

— Император убит?..

— Нет, он под стражей…

— Мятеж? Революция? Куда смотрит гвардия?

— Регулярная армия на стороне мятежа? О Всеблагой, это конец света…

Мы с Тайлером подобрались почти к самым подмосткам — наскоро сколоченной из досок сцене. Пустой, если не считать лейтенанта. Они с Таем обменялись кивками, а я не сразу узнала Флава — хронора, который вместе с Ярсом создал укрытие и спас раненных у Разрыва офицеров.

Над Лоренсалем понеслись удары колокола, слышимые и в самых отдаленных уголках столицы. Сопротивление использовало часовой бой как сигнал к началу действа. Колокола били и били не переставая, и люди невольно сдвигали ряды. На лицах застыло тревожное ожидание.

Лишь только стихли удары, Флав без лишних разговоров вынул из кармана эхо-кварц и положил его на доски. Из кристалла выросла огромная полупрозрачная фигура генерала Пауэлла, которая нависла над притихшей толпой подобно великану из детских сказок. Голос, усиленный артефактами, прозвучал как гром.

— Граждане Пантерана, я, генерал Пауэлл, возглавляющий сопротивление, собрал вас здесь сегодня, чтобы раскрыть глаза на чудовищную правду. Власть дома Арториев столетиями обманывала вас, держала вас в страхе и подчинении. Настало время узнать истину!

Женщина, стоящая рядом со мной, судорожно всхлипнула и закрыла рот ладонью. Они станут слушать. Невозможно отвести взгляд от этой грозной гигантской фигуры, заткнуть уши и не слышать рокочущего голоса.

Генерал Пауэлл говорил коротко, на понятном простым людям языке. Он рассказал, что первый император Максимилиан создал снадобье, изменившее его кровь. Максимилиан открыл первый Разрыв и впустил на наш мир тварей Изнанки для того, чтобы захватить власть над объединенными королевствами. Потомки продолжили его дело, хотя давно могли бы раз и навсегда закрыть Разрывы. Стоило миру ненадолго прийти в равновесие, как один из принцев отправлялся на границу, чтобы с помощью крови создать новую прореху.

— Не верю! — крикнул мужской голос из толпы. — Одни слова! Бла-бла-бла! Я так тоже наболтать могу с три короба!

Записанный образ генерала Пауэлла, конечно, не мог слышать обращенных к нему слов, но так совпало, что он как раз заговорил о свидетельстве капитана Эберда.

— В прошлом году казнили моего друга, полковника Дейрона. Его казнили как изменника, как предателя короны, как человека, который снял щиты на границе и впустил бестий. Города Истэд, Сул и Лифрей были разорены, тысячи людей погибли.

Я стиснула руку Тайлера, а он обнял меня за талию и прижал к себе.

— Прямо сейчас вы узнаете, что же на самом деле произошло на Севере, благодаря воспоминаниям капитана Эберда.

Фигура генерала Пауэлла растворилась в воздухе, и вместо нее все увидели снежную долину, ночное звездное небо, покачивающееся из-за размеренного хода лошади: мы смотрели глазами капитана Эберда. Перед нами развернулось самое яркое и живое представление, какое возможно вообразить. Куда там спектаклю или ярмарочному балагану. Флав отошел в сторону, чтобы не мешать, и все пространство подмостков заполнила картина зимней ночи, настолько четкая, что казалось: еще немного — и снежинки, кружащиеся над сценой, полетят в зрителей.

Капитан Эберд осмотрелся и повернулся к собеседнику.

У меня перехватило дыхание, и если бы не Тай и его теплые руки, обнимающие меня, не знаю, смогла ли бы я вновь задышать.

Темные глаза отца — уставшие, любимые, точно такие, как в моей памяти — глядели прямо на капитана, а значит — и на всех нас, собравшихся на площади. Смотрели на меня.

— Я должен его остановить, — сказал он.

Глава 69

— Не знаю, имею ли я право спрашивать, полковник, — раздался уверенный баритон Эберда. — Но если я сейчас с вами, значит, вы мне доверяете. Я в свою очередь готов выполнить любой приказ. Однако…

В голосе спутника отца впервые проскользнули нотки растерянности.

— Вы подозреваете его высочество в создании… Разрывов? Разве под силу такое обычному человеку?

— Он не обычный человек, — отрезал отец.

Тряхнул головой, обрывая себя. И тут же, видимо, признав право капитана Эберда узнать подробности, раз уж он позвал его с собой, торопливо, стараясь успеть до того, как в поле зрения окажутся принц Ивейл и советник, принялся рассказывать.

— Не знаю, замечали ли вы, что очень часто после визитов принцев на границу после недель, а то и месяцев затишья твари Изнанки активизируются, внезапно появляются новые трещины в реальности. Не всегда. Но с подозрительной частотой.

Отец быстро взглянул на собеседника, сузив глаза. Он колебался, стоит ли продолжать, и все же продолжил.

— Мой друг, генерал Пауэлл, считает, что это напрямую связано с посещениями принцев. Он просил меня присмотреться, когда кто-то из сыновей Аврелиана в следующий раз приедет в гарнизон.

Отец был осторожен, он ничего не сказал о том, что генерал Пауэлл возглавляет оппозицию. Мало ли какие могут быть подозрения у частного лица.

Капитан Эберд молчал, разглядывая холмы, небо и голову лошади. Он внимательно слушал.

— Сегодня вечером… я случайно подслушал их разговор. — Представляю, как тяжело отцу было признаться в таком поступке. — Я искал графа Ромера, чтобы поговорить о судьбе моей дочери. После ужина он сообщил мне, что намеревается забрать Алейдис в столицу, но этого я никак не мог допустить.

— Забрать вашу дочь? — воскликнул капитан. — Зачем? Разве она не должна и так осенью отправиться в Академию?

— О причинах такого решения графа Ромера я не стану сейчас говорить. — Отец медленно подбирал слова, а я закусила губу, увидев на его лице и страх за меня, и ненависть к Лэггеру. — Это приказ… высокопоставленного человека, с которым нас связывает общее прошлое… Неважно! Я шел поговорить с советником, но прежде, чем зайти, услышал голос Ивейла.

Люди, стоящие на площади, задержали дыхание, чтобы не пропустить ни слова. Я представила, что сейчас во всей столице повисла неестественная тишина. На каждой площади и в каждом закоулке разносится голос моего отца.

— Он зачитывал советнику письмо императора Аврелиана: не личное послание, а скорее приказ. Я, признаюсь, в первые минуты и сам отказывался верить… Его величество давал точные указания, где именно следует образовать Разрыв — к письму прилагалась карта с указанием линий силы и инструкция, сколько капель крови нужно использовать. Семь капель.

— Семь… — бездумно повторил капитан Эберд, пока не в силах осознать сказанное. — Семь… Что? О Всеблагой!

Зрители на площади разом зашумели. Мы с Тайлером переплели пальцы, я вцепилась в его руку, как в спасательный круг.

— Где теперь это письмо императора?

— Я его украл, — глухо пробормотал отец. — Пока советник Ромер его не сжег.

Бедный мой папа, не выносящий любой неправды и всегда поступающий по чести. Как ему, верно, непросто далось воровство. Но он понимал, что это, возможно, единственный шанс добыть доказательства для генерала Пауэлла.

— Письмо у вас?

— Нет, письмо уже отправилось вместе с моей дочерью в столицу. Она единственная, на кого я могу полностью положиться. Правда, Алейдис не представляет, какой важный документ везет. Я ей не сказал, чтобы не подвергать опасности…

Вот оно! Я беззвучно плакала, а Тай обнимал меня все крепче и покачивал в объятиях. Я везла в футляре приказ императора, выдающий с головой преступление короны против людей. Если бы только октопулос не догнал меня в пути… Вся жизнь могла пойти по иному сценарию. Может, и папа остался бы жив.

— И сейчас его высочество принц Ивейл отправился на бесплодные земли, чтобы… — В голосе капитана Эберда прорезалась злость. — Мы его остановим. Они не должны были далеко уйти!

Он встряхнул поводьями, пуская лошадь в галоп, и отец последовал его примеру. Они точно знали, куда направляются, потому что по рыхлому снегу тянулась цепочка следов коней принца и советника, проехавших чуть ранее.

Лошади взобрались на холм — хорошо знакомый мне холм, с которого и я сама обозревала окрестности перед тем, как спуститься к Разрыву, — и перед нашим взглядом предстали две темные фигуры.

Принц Ивейл спешился и оглядывался, пытаясь понять, нужное ли место он выбрал.

Конь отца вырвался вперед, летя вниз по склону.

— Стойте! — закричал отец. — Ваше высочество, остановитесь! Я все знаю! Я не позволю вам подвергать опасности жизни жителей Севера!

Я оглянулась на Тайлера. На бледного Тайлера, стиснувшего губы от безмолвной боли. Полковник Дейрон — не предатель. Не убийца. Он пытался защитить города, а не уничтожить их.

Граф Ромер выхватил меч. Отец спрыгнул с лошади и отцепил от пояса стик. Капитан Эберд встал рядом, но пока не вынимал оружие.

— Полковник Дейрон, вы забываетесь! — произнес советник с ледяным спокойствием. — Вы находитесь в присутствии сына императора. Ваш долг как офицера — подчиняться приказам, а не оспаривать их. Вы в полушаге от измены! Подумайте о дочери.

Граф Ромер не сомневался, что полковник Дейрон отступит. Он знал, на какие точки надавить. Отец — военный до мозга костей — всегда подчинялся приказам. Измена? Это не про него. А уж если речь идет о безопасности любимой дочери…

Мы смотрели глазами капитана Эберда, как полковник Дейрон покачнулся. Внутри него сейчас шла нешуточная борьба.

— Мой долг — защищать людей, — тихо сказал он. — Ваше высочество, уберите кинжал и поднимите руки.

Принц Ивейл струхнул не на шутку. Он мялся за спиной советника, и я вдруг ясно увидела, какой он жалкий. И этим человеком я восхищалась год назад? Трепетала, ждала встречи как чуда? Восхищалась его красотой? Всеблагой, где были мои глаза!

— Я… — проблеял он. — Ладно…

Принц вернул серебряный кинжал в ножны на поясе и задрал ладони.

На миг показалось, что проблема решена. Сейчас все мирно оседлают лошадей и вернутся в гарнизон. Да, отец рисковал своим будущим. Его могут отдать под трибунал, но по крайней мере совесть его останется чиста.

И в эту секунду граф Ромер издал яростный рык и, вскинув оружие, кинулся на отца. Тот не ожидал нападения, но не растерялся. Меч схлестнулся со стиком. Отец легко мог развернуть его на всю длину и достать советника отравленным лезвием, но он этого не делал, только защищался.

— Опомнитесь! Граф! Придите в себя!

— Советник Ромер! — позвал его принц Ивейл. — Есть более цивилизованные способы…

Самое время мямлить! Граф его и не слышал, увлеченный схваткой. Тогда принц приблизился и положил руку на плечо советника.

От неожиданности тот резко развернулся, не опустив меча. Острое лезвие со всей силой ударило принца в грудь, распахав от плеча до плеча. Кровь разрывника хлынула неукротимой волной.

— З-зачем…— пробормотал принц.

Попятился. Оступился и навзничь рухнул на землю, заливая все кровью.

Отец кинулся к раненому Ивейлу. К нему присоединился Эберд. В четыре руки они зажимали глубокую рану.

— Как много крови, — повторял капитан Эберд. — Всюду кровь. Хлещет и хлещет.

Усилия отца ни к чему не привели. Ивейл перестал дышать, а кровь впиталась в снег. Над ней уже курился черный дым — вот-вот откроется Разрыв.

— Надо уходить, — бросил отец. — Предупредить всех в гарнизоне. Нас ждет Прорыв невиданной силы. Не знаю, сколько выстоят щиты против полчищ бестий. Будем держаться, сколько сможем!

Отец и капитан Эберд рванули к лошадям. Напоследок капитан оглянулся на советника Ромера, который тупо рассматривал окровавленный меч в своей руке. Потом он, пошатываясь, тоже побрел к лошади.

Воспоминание медленно растворилось в воздухе. Мы снова смотрели на деревянные подмостки, но внутренним взором я продолжала видеть тело Ивейла, распростертого на земле, и начинающий расползаться Разрыв.

— Такова правда, — раздался громовой голос генерала Пауэлла. — Империя, которую вы знали, держалась на лжи и крови. Теперь все изменится. Я обещаю позаботиться о вас, граждане Пантерана. А сейчас расходитесь по домам. Обнимите близких. Ни о чем не волнуйтесь. Дайте нам время навести порядок.

Люди не торопились расходиться. Они собирались группами, переглядывались, обсуждали шепотом новости, однако скоро у помостков появился небольшой отряд ополчения: бывалые вояки, закаленные в боях. С такими связываться – себе дороже, быстро наведут порядок.

Площадь у помостков пустела. И только мы все стояли, обнявшись.

— Зря он пытался остановить принца, — прошептала я. — Пусть… лучше… маленький Разрыв.

Что я говорю? Десятки жизней лучше тысячи? Не в характере отца было выбирать. Он просто не мог остаться в стороне. Меня пронзил жгучий стыд. Как я могла допустить мысль о том, что он предатель? Как?

«Папа… Папа, прости меня…»

— Я бы тоже пошел, — сказал Тай.

Вот так, просто и честно.

— Знаю. Поэтому я тебя и люблю так сильно.

Я повернулась и спрятала лицо на груди Тайлера. Неожиданно пошел снег. Возможно, последний снег в этом году, ведь весна не за горами.

Свежий и чистый. Белый снег, как белый лист бумаги. Только от нас будет зависеть, какую историю мы теперь напишем.

Эпилог

Я лежала на руке Тайлера, подставив лицо жаркому южному солнцу. Неподалеку от наших ног о берег плескали волны Темного моря. Мои волосы все еще были мокрыми после того, как я ныряла в теплые воды — первый раз в жизни. Кожа Тайлера пахла солью. Наша первая увольнительная. Я уже пару раз оговорилась, назвав ее «упоительной», а Тай оба раза хохотал.

— Надень рубашку, — проворчала я. — Ты сгоришь. Сне́жка мой.

Так его Ярс называл, а теперь иногда и я.

— Этот Лед не поддастся и натиску южного солнца! — патетически произнес Тай.

От жары у нас явно слегка расплавились мозги, но мне нравилось чувствовать себя беспечной, юной, влюбленной и любимой женой. Как будто у нас впереди целый месяц отдыха, а не коротких два дня. Завтра придется возвращаться на южную границу — половину ночи провести верхом. Но оно того стоило.

Я перевернулась на живот и, устроив подбородок на ладонь, любовалась Тайлером. Он делал вид, что не смотрит на меня, а сам поглядывал из-под длинных ресниц. Такой красивый. И весь мой.

Тай поймал меня за руку и прижал к губам запястье с тонкими полосками — старые постепенно исчезали, спасибо целительской мази, но свежие еще виднелись отчетливо. Позавчера я закрыла маленький разрыв на южной границе, теперь у меня несколько законных дней отдыха и восстановления.

Пока я единственный ткач Империи, но ректор Кронт меня обнадежил. Он сказал, что в этом годуищущиедоставили во дворец два кристалла с кровью, указывающей на «запретный» дар. Где-то в Империи ждали своего часа двое молодых одаренных, и кто-то из них тоже может оказаться ткачом.

Когда-нибудь нас станет много! Когда-нибудь мы закроем все разрывы, и твари больше не проникнут в наш мир. Мейстери Луэ, правда, уверена, что дары уже никуда не денутся, так что Тирн-а-Торн продолжит свою работу, воспитывая будущих офицеров и защитников Империи.

Мне даже немного жаль, что я не вернусь на учебу в просторные аудитории. Не пройду по разноцветным дорогам Академии. У меня теперь слишком много дел на границах Пантерана. Линии силы постоянно будоражили кровью разрывников, поэтому разрывы продолжают стихийно возникать то там, то здесь. Пройдет не один год, пока ткань реальности успокоится.

Мне досрочно присвоили звание лейтенанта. Теперь, когда кто-то обращается «лейтенант Эйсхард», мы с Тайлером одновременно отвечаем: «Да!»

Я боялась, что Тайлера отправят служить отдельно от меня, но ему дали другое задание: охранять как зеницу ока ткача Империи. Что он с большим удовольствием и делает — денно и нощно.

— Видимо, суд над Арториями еще не завершился, — сказала я, счищая песчинки с влажного плеча Тая. — Никаких новостей из столицы.

Пока мы еще находились в Лоренсале, мы с Тайлером один раз сходили на заседание публичного суда в Цитадель Правосудия. Сели на верхних рядах, среди горожан, стараясь не привлекать к себе внимания. Но все равно Фрейн каким-то чудом заметил меня и все время, пока шло слушание и судья в черной мантии зачитывал перечень преступлений короны против граждан империи, не спускал с меня глаз.

Он выглядел потерянным и каким-то потускневшим, но при взгляде на меня на его лицо будто вернулась жизнь и краски. Мне показалось или в какой-то момент его губы прошептали: «Прости»?

Больше я в Цитадель не приходила.

— Такие дела тянутся месяцами, — ответил Тай. — Не волнуйся, нам точно расскажут, чем все закончилось.

Он притянул меня к себе, устраивая мою голову на своем плече, а я подтащила полотенце и укрыла этого белокожего упрямца, пока он не обгорел.

— Интересно, как там Вель? Справляется?

— Если уж кто и справится — так это она, — хмыкнул Тайлер. — У нашей Фиалки оказался железный характер.

В последний раз я видела Веелу в день коронации. Стояла в черной кадетской форме среди других военных и никак не могла избавиться от мысли, что Вель подкинула нам иллюзию. Вот эта гордая девушка с прямой спиной, в мантии, с императорским жезлом в руке, символом власти — наша Вель? Она поднялась по дорожке, устеленной красным ковром, по лепесткам роз, которые бросали ей под ноги, степенно развернулась и окинула подданных таким царственным, таким властным взглядом, что у меня захватило дух.

Но вот она скосила глаза на парня, стоящего в первом ряду, среди придворных. Парня в темном с серебром костюме, который сидел на нем… Хм… Ну примерно как на корове седло. И любящая улыбка мимолетно коснулась ее губ. Я не видела лица Ронана, но не сомневалась, что уж он-то улыбается во весь рот. Их свадьба назначена на осень. Ронан Толт. Императорский консорт. С ума сойти!

Я помню день, когда люди узнали правду. Они были растеряны. Прежний мир рухнул, а им очень хотелось зацепиться за что-то привычное.

— Кто же теперь сядет на трон? — спрашивали они друг у друга. — Кто будет править?

Они и мысли не допускали, что у власти могут встать мятежники. Поэтому лидеры сопротивления, посовещавшись, пришли к единственно верному решению: именно Веела — примиряющая кандидатура, которая устроит всех.

У нее законные права на престол: она принадлежит к династической ветви, которая ближе всего к роду Арториев. Это успокоит старинные аристократические династии.

Вееле доверяет сопротивление, она «своя». Она скорее символ, реальная власть будет у совета, который станет ее направлять. Зато таким шагом оппозиция заявляет всем: мы не узурпаторы, мы оставляем на троне кровь императора, значит, восстание не разрушает устои.

Веела станет мостиком между старым и новым миром. Моя дорогая подруга, столько ответственности разом обрушилось на ее хрупкие плечи.

— Не сложнее, чем заплетать эти ужасные косы, — пошутила она в день, когда мы прощались. — И больше никаких бестий! Смотри-ка, сколько плюсов нашлось!

Я рассмеялась, мы крепко обнялись. Неизвестно, когда теперь удастся увидеться в следующий раз. Наше звено разметало по Империи. На учебу вернется только Лесли: целителям многое нужно знать и уметь.

— Она справится, — согласилась я.

Мы замолчали, глядя в ослепительно синее летнее небо. Такое же яркое, как глаза Тайлера.

Могла ли я год назад вообразить, что буду так счастлива? Что с имени моего отца снимут клеймо предателя? Что я стану женой прекрасного мужчины?

Я улыбнулась солнцу и позволила себе поверить: впереди нас ждет длинная жизнь. Жизнь, за которую стоило сражаться.