!Фантастика 2025-107". Компиляция. Книги 1-18

Глава 1

Данный мир, происходящие в нем истории и все его герои — выдуманные. Автор не ставит своей целью оскорбить кого и что-либо. Все совпадения совершенно случайны. Любые аналогии ложны.

Спасибо за вашу поддержку и приятного чтения!

— Я в отпуск.

— Ещё один мир нуждается в тебе…

— Нет. Ты не понял, я в отпуск. Прямо сейчас! — рявкнул я на старика Хранителя, сидящего у костра. — Я задолбался! Эти танковые клинья. Уходящие за горизонт оборонительные линии. Всё. Хватит.

— Но многообразие миров бесконечно…

— И поэтому ты найдёшь мне мир, в котором не будет массового нашествия королев чужих, зомби-апокалипсиса, вторжения демонов из ада или библейского суда, — настойчиво повторил я. — Хватит! Никаких апокалипсисов! Никаких! В отпуск!

— Ты — спаситель! Император человечества! Светоч во тьме!

— И этот светоч уходит на подзарядку. Проживу спокойную жизнь, безбедную, желательно в теле сынка какого-нибудь правителя… НЕ НАСЛЕДНОГО! Вот! Седьмой сын — вполне устроит. И так, чтобы никаких крупных воин на границе. И чтобы империя была сильна и независима.

— Ещё пожелания?

— Хмм. А, чтобы у неё было супероружие, так чтобы страна гарантированно могла справиться с любой серьёзной угрозой, и ни один придурок на неё в своём уме не полез. Так, чтобы моё вмешательство точно не понадобилось, — подумав, добавил я. — И языки тоже учить не хочу, пусть будет что-то стандартное. Русский, например. Вот! Определился — седьмой принц Российской империи.

— В отпуске способности тебе не понадобятся. Ты сам пожелал.

— Иван, не отвлекайся, когда отцу за нас выговаривают, — аккуратно толкнул меня сидящий рядом парень лет девятнадцати. Перемещение оказалось мгновенным, но я это переживал не в первый раз, так что подавил головокружение силой воли и осмотрелся по сторонам.

Ха! Не обманул бородатый, мы явно сидели в покоях дворца. Потолки метров шесть, лепнина, балясины всякие. Золотые люстры, такие, что если вовремя сбить выстрелом цепь, можно даже демон-принца затормозить. Так, стоп! Я в отпуске! Выдыхаем и отдыхаем. Спокойное веселье накатило с новой силой.

— … Василий, это невозможно! Они совершенно отбились от рук! — военный в парадной форме скорбно жаловался лысоватому мужчине лет пятидесяти. — Твои дети даже в училищах, при самой строгой дисциплине умудряются устраивать попойки, дебоши, а из Суворовского общежития в Петербурге устроили бордель!

О, это я хорошо зашёл. Бордели — дело нужное. Особенно если туда девки сами рвутся, чтобы заделать бастарда от сыночков императора, и стать обеспеченной на всю жизнь. Не то чтобы я одобряю такую форму разложения, честные авантюристки мне больше по душе, но это выбор каждого.

— И что ты предлагаешь? Отправить их в армию? На Балканы или в Аравию? — устало спросил лысоватый, в костюме простого кроя, но из столь дорогих материалов, что за них можно было купить… ну не дворец, но, может, квартиру в захолустье. Впрочем, память носителя, почти растворившаяся в моём тысячелетнем опыте, мало что могла сказать о ценах. Золотая молодёжь, всё как я хотел. Можно расслабиться и…

— Да не знаю я, твоё величество. Но этот бардак надо прекращать. Вон, младшенький твой, чуть княжну Марию не обрюхатил! А она, между прочим, на пять лет старше, ей двадцать один уже!

— Ванька, ты совсем дурак? — тихо спросил сосед. — Она же ещё и страшная как крокодил. Как ты позарился?

— Может, пьяный был, — пожал я плечами.

Ну в самом деле, кто его знает, да и неважно. Не обрюхатил, так что и с этой стороны проблем не будет. А вот то, что предыдущий владелец тела не гнушался алкоголем, напрягало. Он же мелкий совсем был. Шестнадцать? Сопляк. Может, поэтому сейчас так хорошо, дунул себе под нос — нет, спиртом не тянет.

— Спасибо, Володя, я подумаю, — махнул рукой император, и военный, замолчав на полуслове, резко выпрямился. — Давай, иди уже.

— Как прикажете, ваше величество, — склонился мужчина и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета.

— Что же с вами делать, оболтусы, — вздохнул мужчина, прикрыв рукой глаза.

— Простить и отпустить? — не сдержавшись, проговорил я, и на меня тут же зашипели справа. Да ещё и в шесть голосов! Будто в серпентарий попал.

— Простить? — гневно взглянул на меня император. Того и гляди от трона и титула отлучит, а мне того и надо, перееду к морю, куплю себе виллу. Не лишат же они меня довольствия? Буду просто спать, есть, купаться в море в своё удовольствие лет до тридцати. Отпуск! Может реально его взбесить? Ну чтобы гарантировано.

— Прощать вас не за что. Виноваты либо гены, либо воспитание. И с тобой, младшенький, всё понятно, у тебя ещё мозгов не прибавилось. А вот ты, Александр, ты меня реально подвёл, — император прошёлся вдоль ряда стульев и остановился напротив дальнего от меня. — Ты — наследный принц!

— Прости, отец! — вскочив места, склонил голову молодой мужчина лет двадцати пяти. Военный мундир на нём сидел как влитой. Вот только взгляд, мягко-маслянистый, говорил о полном отсутствии характера. И это наследник империи? Да-а, беда. Впрочем, это не моя проблема, в ряду вполне хватает ребят с хищными взглядами.

— Тебе лишь бы извиняться! — рявкнул император, и Александр вздрогнул всем телом. — Ты! А…

Махнув рукой, император прошёл вдоль кресел обратно, и я без труда заметил, как один из принцев вытянулся и выпятил грудь, обращая на себя внимание. Не самый умный, но весьма усердный и, похоже, метящий на место старшего брата. Ну, всякое бывает. Может, и он пойдёт вверх, если нормальных советников найдёт. Хотя советников у старшего, скорее всего, по боле будет, все понимают, что им проще манипулировать.

— Простить и отпустить, говоришь, — неожиданно усмехнулся император, остановившись рядом с занимающей половину стены картой. — А это неплохая идея.

Подойдя к столу, он нажал кнопку на телефоне.

— Принесите мне набор для дартса. Семь стрел.

— Слушаюсь, — только и донеслось с той стороны. Никаких тупых вопросов: каких, зачем, когда доставить. Ну хоть персонал вышколенный. Интересно, а как тут дела с горничными и носят ли они соответствующие костюмы. Сто процентов есть и девушки, подготовленные для обеспечения, для всяких утех. Хмм, что-то меня на теме секса заело. Это, наверное, молодое тело играет плохую шутку. Гормоны. Ну ничего, и с этим разберёмся, не в первый раз.

— Разрешите, — спросила от выхода женщина в строгом деловом брючном костюме и, получив кивок, внесла коробку для дартса и мишень. Положила на стол и, поклонившись, тут же вышла. Быстро, профессионально, молча. Обожаю вышколенный персонал, это наше всё. Что в быту, что на войне. Сколько раз имперские полки спасали положение в самых безвыходных ситуациях.

— Ну что, дети мои любимые, — хищно улыбнулся император, обойдя стол. — Подходите, берите дартс. По одному дротику каждому. Быстрее…

Я спешить не стал, но и задерживаться специально смысла не видел. Поднялся после соседа и, подойдя, выбрал один из дротиков, покачал на ладони. Тело молодое, но хилое, надо бы просто ради комфорта нарастить килограмм сорок мышц. За два года вполне реально. Ну и скелет неплохо бы укрепить, и регенерацию заиметь. Просто для удобства жизни.

Интересно, в этом мире как с генной инженерией, химеризацией и боевой алхимией? Или тут магия восстановления? В любом случае потом разберусь, медленно, лениво и на досуге. В конце концов — раз носитель этим особенно не интересовался, значит, всё в целом в порядке.

— Кидайте в карту, — приказал император.

— Но мы же её порвём, — удивлённо заметил старший.

— Тем лучше, будет нагляднее, куда попали. Отойдите к другой стене и кидайте, — приказал император, и старший без замаха кинул куда-то в центр карты. Судя по всему, занимался он этим нечасто, так что и попал не сказать туда, куда метил, или нет. Но мне такой оборот всё меньше начинал нравиться. Похоже, мы сейчас выбираем пункт назначения. — Хорошо. Следующий. Не тратьте моё время. Быстрее!

После того как третий из сыновей, строго по старшинству, кинул дротик, целясь в крупный город, а попал на несколько сантиметров ниже, стало понятно, что не я один такой догадливый. Сразу двое постарались попасть в столицу, располагающуюся на западном крае вытянутой страны. Да, господа принцы, похоже, император не просто так соревнование выбрал, дартс никто из вас не любил. А нет, один есть.

Один из парней, спокойный и тихо ухмыляющийся, почти не целясь попал в крупный город в заливе. Вот только северном. Не люблю север. Мне бы что-то южнее… но не в Африке. Тоже море, тоже на территории империи. И так чтобы горы были. И климат мягче. О, кажется, есть вариант.

— Иван, чего застыл? Твоя очередь, — толкнул меня локтем шестой сын.

Сделав вид, что замахиваюсь на центр, я послал дротик по крутой дуге прямо в морское побережье. Упс, как же так, мы же все метили в города миллионники, и я тоже очень хотел, но вот, не добросил, не повезло — не получилось, придётся жить у моря.

— Отлично, — хмыкнув, поднялся со своего места император. — Как же там, было… а! Сыновья мои любимые. Сыновья дорогие. Настала пора вам остепениться, да образумится. Стрелы вы уже запустили, так что сейчас поедете туда, куда сами попали.

— Ваньке-то повезло, он будет на море нежиться.

— Я целил в Москву, — стараясь, чтобы прозвучало искренне, ответил я.

— А это уже его проблемы. Слушайте мой приказ. Сейчас вы сдадите все дела учителям и гувернанткам. Получите стандартную военную выпускную форму и двадцать минимальных прожиточных минимумов, и вас доставят на место, — строго проговорил император, и у меня аж челюсти свело, какие нафиг двадцать прожиточных минимумов? — Вам строго запрещается получать помощь от знакомых, пытаться с ними связаться или иным способом обнаруживать себя. За этим проследят СИБ. За пять лет вы должны без поддержки извне, своим умом и заслугами добиться как можно большего. Тот, кто займёт лучшую позицию и не будет уличён в получении помощи, станет наследным принцем.

— А можно сразу сдаться? — лениво спросил я.

— Спасибо, что напомнил. Можно, всё можно. Те, кто решит сдаться добровольно, без серьёзных на то причин, или дискредитирует себя намеренными связями со старыми друзьями, будет лишён всех титулов, пожизненного обеспечения и имущества. А также будет отрезан от родового дара. Вы станете простолюдинами без магии, с коротким сроком жизни, а ваше здоровье ухудшится в разы. Ещё вопросы? Нет? Телефоны сдать. Время на сборы — три часа.

Вот это я сходил в отпуск… Хотя, с другой стороны. Мировой войны нет? Нет. Вторжение демонов? Прислушался к себе. Нет, я такое за тысячу километров чую. Инопланетяне? Треножников за окном не замечено. Красота же! А то, что придётся как-то жить без императорского покровительства…

Пять лет побуду простым парнем, ну или не очень простым. Потом кто-нибудь выиграет этот злосчастный конкурс и взвалит на свои гранитные плечи правление в империи, я верну пожизненное обеспечение и буду лежать на берегу в окружении прекрасных Дам и… кхм.

Что-то меня опять понесло. И веселье, вначале объяснимое от перехода в новый мир и эйфории от того, что вырвался из вечного цикла перерождений в апокалиптических мирах, не оправдывает такого морального подъёма. Мне весело без причины.

— Ох, Ванька, подложил ты нам свинью, — проходя мимо второй по старшинству принц, взъерошил мне волосы. А я даже среагировать не успел! Твою дивизию, что с рефлексами? Ладно, тело слабое, но дух нет. Моя душа даже не из стали, из адамантия!

— С чего я подложил? Отец вас так и так послал бы куда, — ответил я, неприятно удивившись хриплому голосу. И судя по всему, брату он тоже не понравился.

— Допрыгаешься ты, а откачать некому будет, — мотнул он головой и не оглядываясь пошёл дальше по коридору. А мне уже стало не до разглядывания картин и занавесок. Поглощённая память давала сбой за сбоем. Я с огромным трудом вспомнил, где находится комната царевича, даже пару раз свернул не туда. А когда, наконец, добрался, скинул пиджак и умылся ледяной водой, увидел расширенные зрачки, набухшие сосуды, лопнувшие капилляры и до меня дошло.

— Ах ты ж бога-душу мать. Мелкий поганец! — выругался я, глядя на отражение в зеркале. — Трус малолетний!

Стало кристально понятно, каким образом я занял это тело. Похоже, парня элементарно подставили. Мелкий паршивец, испугавшись выволочки от родителя, что-то употребил для храбрости и отъехал. А я занял его тело сразу после смерти, перехватив затухающие нервные импульсы и контроль над организмом. Спасибо надо сказать, что он не обделался от передоза и не упал облёванный.

Зато это объясняло всё. И проблемы в ориентировании, и провалы в памяти, и перепады настроения, и повышенную озабоченность. Ну и заодно девицу-уродину, которая могла забеременеть от этого придурка. Естественно, теперь это тело моё, а значит, и бороться со всеми симптомами тоже мне.

— Потрясающая перспектива, — пробормотал я, по-новому взглянув в зеркало.

На меня смотрел тощий пацан, совсем не выглядевший на шестнадцать. Скорее, четырнадцать. Вытянувшийся, с костлявыми плечами-вешалками, тонкими руками и торчащими ушами. Патлатый, хоть волосы и были уложены в некое подобие причёски. Карие, с зелёным отливом, глаза. В принципе мог даже получиться симпатичный малый.

Хватит об этом думать, надо привести себя в порядок! Сменить те жидкости в организме, которые я могу, пропотеть и пропариться. Благо, для этого в баню идти не обязательно. Всё, что нужно, у меня есть.

— Ну что, начнём издеваться над организмом, — улыбнулся я отражению в зеркале и с удовольствием понял, что фирменный оскал на месте. Тот самый, при виде которого новобранцы вытягивались по струнке, а некоторые из чужих предпочитали бежать и прятаться по вентиляциям.

Как можно пропотеть в одиночестве и ограниченном пространстве? Приседания, отжимания, пресс. Хотя бы по соточке. Упор лёжа принять! И тут меня молодое тело царевича очень неприятно удивило. Подряд я сумел сделать только сорок три отжимания, потом мышцы ушли в отказ. Пришлось переворачиваться.

— Да как так-то? — разочарованно проговорил я, тяжело дыша. При этом тело совершенно не умело держать нагрузки, а значит, и подготовкой никто не занимался. Забили, потому что царевич седьмой и ни на что не претендует? Ладно, сейчас это не принципиальный вопрос.

Прессы прошли также отвратительно, да и с приседаниями дело пошло не лучше. Затем был второй подход и третий. Лесенки не вышло, но своего я добился, заставил сердце трепыхаться, словно воробушек. Пропотел так, что трусы отжимать можно. После чего без сожаления скинул и их и забрался под душ, постепенно наращивая температуру.

Минут через пять мне стало откровенно плохо, но я решил этот вопрос контрастным душем и литром воды. Подождал. Нет, не вырвало, вышло естественным путём. Уже плюс. Похоже, царевич не был наркоманом, и систематически не принимал. Просто боялся разочаровать отца до такой степени, что даже не пил перед приёмом.

Когда закончил, хотелось только лечь и умереть. Отличное состояние. Именно такое и, должно быть, после хорошей изматывающей тренировки. Всё болит, каждая мышца забита, а некоторые, похоже, вообще этим телом использовались впервые. Но главное — дурман немного отступил, и ко мне начали возвращаться воспоминания.

У парня всё было, и ничего при этом не было. Любая еда и техника, своя квартира во дворце, приходящие учителя, но он не мог выбрать даже цвет трусов. После переезда в Россию, а именно так называлась страна, куда я попал, мой предшественник даже друзей завести не мог.

Имеется в виду настоящих, а не жополизов, которым нужны от него были только связи. Можно сказать, что единственным его другом был слуга и гувернант, на пять лет старше. Вот только от одних воспоминаний у меня свело скулы словно от зубной боли. Потому что именно он, единственный доверенный человек, и дал парню наркоту, да ещё и разом в смертельной дозе.

— Я вхожу, — и не дожидаясь моего разрешения, в комнату вошёл как раз этот. С первого взгляда было понятно, что с ним что-то не так. Слишком жеманные манеры и поведение. И ладно бы был как грек или римлянин, настоящим боевым пидорасом, а это, похоже, из породы нижних. — Я вам принёс радость. Знаю, вы перенервничали. Так что я с новым счастьем. Давайте руку…

С этими словами он, нисколько не стесняясь, достал уже подготовленный шприц с мутной жидкостью. Улыбаясь, подошёл ближе, и даже не понял, что произошло, когда я резко ударил его по голени ногой, заломил руку и, подхватив шприц, приставил иглой к горлу. Иногда навыки и фактор неожиданности важнее мускулатуры.

— Кто тебя подослал? — уперев колено в спину и выкручивая слуге руку, спросил я. — Отвечай, быстро!

— Что? Я не понимаю, о чём ты… — попробовал пойти в отказ мужчина, но, когда сустав начал трещать, взвизгнул словно последняя девчонка. — Никита! Твой старший…

— Думаешь, я совсем дурак? Кто послал? — рявкнул я ему на ухо, а потом понял, что меня поднимает в воздух. Да, всё же иногда мышечная масса важнее любого умения… Мужчина меня просто скинул, перевернувшись, но сыграл против себя — в процессе надавил на шприц, игла которого уже была воткнута в шею.

— Эй! Не смей дохнуть, пока не ответил! — вывернувшись, я ударил глупо улыбающуюся рожу по щеке. — Кто тебя подослал? Кто твой старший?

— Березов… — прошептал несостоявшийся убийца, а затем провалился в беспамятство. Не прошло и секунды, как из улыбающегося рта у него пошла кровавая пена, а ещё через пару мгновений он скончался.

Ненавижу наркоманов. Даже боевые стимуляторы всегда использовал только в самом крайнем случае, когда развитие мира ничего другого не оставляло. Всякие настойки, эликсиры и микстуры… если на тебя прёт легион демонов, а в мире не развито магическое или духовное восхождение. И технологий нет… в общем, иногда по-другому никак, но вот наркоманы…

Безвольные, стремящиеся уйти от реальности с помощью химикатов и ценой своего здоровья. Увы, они встречаются во всех мирах. И во всех мирах у них есть только один путь — в пропасть. На них нельзя полагаться. Их нельзя мотивировать или ставить старшими. Один наркоман в штабе может поломать всю цепочку командования.

В общем, из людей больше всего я ненавижу наркоманов. Хотя нет, на первом месте всё же наркоторговцы. Где-то на уровне с педофилами и прочими извращенцами, которых демоны так легко подкупают, делая культистами и предателями. Хотя, возможно, вечная война оставила на мне свой отпечаток. А сейчас я в отпуске!

— Отлично, просто превосходно, — пробормотал я отряхиваясь. — И куда я теперь тебя дену?

— Ваше высочество, разрешите? — раздался вежливый, но настойчивый стук в дверь. — Мы доставили новые документы и одежду.

— Заходите, — не став убирать тело, ответил я. Дверь распахнулась, и в покои вошло трое. Двое мужчин, судя по выправке и тому, как на них сидели неброские деловые костюмы — явно военные с огромным сроком службы. Третий скорее гражданский, но с цепким взглядом.

— Что здесь произошло? Ваше высочество? — сухо спросил один из безопасников.

— Покушение на убийство. Только вот неудачное, поскользнулся, упал на шприц…

— Ну, хотя бы не пятьдесят раз, а то и такое в нашей практике встречалось, — усмехнулся второй. — Не беспокойтесь, мусор мы уберём. Он сам так, или его кто подослал? Может, знаете?

— Так, в порядке бреда, звучали имена Никиты и Берёзова.

— Увы, проверить это, допросив, мы уже не сможем, — с сожалением сказал безопасник, проверив пульс. — И приказа вашего отца это не отменяет. Прошу оставить вас все личные вещи и предметы обихода, они вам не понадобятся. Не беспокойтесь, мы принесли новое.

— Не хотите вначале разобраться с покушением?

— Ваша безопасность всегда была нашим приоритетом, — тут же сказал старший. — Хотя проколы и случались… Однако ваше присутствие во дворце ничего не изменит, а с новой личностью, вдали от родственников и конкурентов вашего отца вы будете в большей сохранности. К тому же у нас приказ.

— Ладно, и как вы меня собираетесь загримировать, так чтобы на улицах не узнали? Не будете же вы мне делать пластическую операцию?

— Не беспокойтесь, для этого к нам прибыл господин Генри Жозеф. Он лучший в этом деле.

— Ви знакоми, — коротко бросил гражданский, для которого русский явно не был родным. Даже у меня он лучше. — Моншер, на зрите меня…

— Что вы планируете делать? — чуть нахмурившись спросил я, но затем мужчина достал скальпель. Я инстинктивно напрягся, готовясь к схватке, но вместо этого гражданский начал водить инструментом в воздухе. И всё бы ничего, если бы вслед за кончиком лезвия не оставались искрящиеся линии.

Магия! В этом мире была магия, и я видел её собственными глазами. И не просто видел — чувствовал. Ведь получающийся знак вспыхнул у меня в памяти. Я уже встречал нечто подобное в одном из миров. Символьный, рунический язык первых. Атлантов, что ушли в небытие тысячи лет назад.

И сейчас символ прожигал реальность, меняя её одним своим существованием и одновременно оставляя неизгладимый отпечаток на моей душе и теле.

И значил он лишь одно: Облик.

Глава 2

Моё лицо стало словно из пластилина, и точными движениями скульптора Генри правил черты, меняя их по своему разумению. Сопротивляться не было никакого смысла. В первую очередь, потому что символ, который он применил, я не просто запомнил, он отпечатался в памяти, горя пламенной буквой неизвестного алфавита.

Один символ, из многих тысяч. Словно иероглиф давно забытой цивилизации. Чёрт, я слишком мало знаю об этом мире. Сколько бы я их ни повидал за свои жизни, надо сказать довольно насыщенные, но каждый мир отличался от других. Какие-то были почти одинаковыми, в других история могла расходиться на тысячелетия и даже эпохи.

А после первой тысячи ты уже не отличаешь деталей, лишь общую канву, вычленяя базовые правила. И сейчас я как раз получил ещё один кирпичик в основу понимания этого мироздания. К счастью, пока всё, что я видел, слышал и ощущал, складывалось во вполне нормальную картину. И хранитель не обманул. Пока никаких катаклизмов на горизонте не маячило. А остальное — не мои проблемы, я тут в отпуске. За власть и прочие мелочи пусть сами дерутся, главное, чтобы меня не трогали.

— Дан. Можешь открыть ай, — грубо смешивая языки, сказал одарённый.

— Ваше преображение полностью записано на камеру, как видеодоказательство, в случае, если с господином Генри что-то случится, и он не сможет восстановить вашу внешность через пять лет, их будет достаточно, чтобы претендовать на все титулы и долю наследства, — развернув ко мне крохотный экран, сказал безопасник. — Мы сделаем три копии компакт-диска и сохраним оригинал.

— Хорошо. Могу я попрощаться с родными?

— Боюсь, это нежелательно. Император дал чёткий приказ — минимизировать количество людей, которые будут знать об изменении вашей внешности, для того чтобы сократить возможность стороннего вмешательства в ваше соревнование. Вас выведут под видом одного из сотрудников, после чего увезут на конспиративную квартиру, выдадут новые вещи и документы.

— И единственным доказательством того, что я это всё ещё я станет только диск?

— Конечно, нет! Ваша ДНК от этого не поменялась, как и фотография сетчатки. К тому же у вас будут наши показания. Да и дисков сделают несколько, для хранения как в отделе ФСБ, так и в СИБ, — сообщил он, показав мне небольшой, с ладонь, блестящий кругляш. — Носитель надёжный, не то что плёнка. Размагнитить не выйдет, можете не беспокоиться. Теперь прошу смотреть на меня, сделаем фото на паспорт.

— Здесь? — удивлённо выгнул я бровь.

— Ничуть не хуже, чем в любом другом месте. Улыбнитесь, — проговорил безопасник, наведя на меня дуло объектива. Ну я и улыбнулся, да так, что он вздрогнул. — Знаете, пожалуй, не стоит. Просто смотрите на меня. И, готово.

Раздался щелчок, затем противный писк, и через мгновение из устройства, которое он держал, появилась чёрная бумажка. Сибовец помахал ею в воздухе и на ней проявилась моя новая хмурая физиономия. Вторая за день, между прочим. Третья, если учитывать ставшее привычным лицо убийцы богов из мира крепости.

— Отлично вышло. Теперь нужно определиться с именем. Увы, под своим собственным мы вас отпустить не можем, сами понимаете.

— Ну хоть номер красивый вобьёте?

— Если для вас это важно, любой, на ваше усмотрение. Но вначале имя.

— Его высочество может сохранить имя, оно довольно распространённое, — заметил его коллега. — Как и отчество. А вот фамилию придётся сменить.

— Учитывая, куда меня отец отправил, пишите — Иван крестьянский сын.

— Ваше высочество, давайте без лишнего юмора, иначе мы выберем за вас, — покачав головой, проговорил первый безопасник. — Понимаю, что вы вернулись в Россию совсем недавно, но тут такие фамилии не используются. Как на счёт Щукин-Емелев. Ну или Рязанов.

— Нет, спасибо. Давайте уж что-нибудь запоминающееся. Не хотите крестьянского, пусть будет королевский сын.

— Майн гот. Конинг сан. Нон… Фест Кинг Карл Сан. Е? — предложил на своей жуткой смеси из языков Генри.

— Иван Карл-сан, почему нет, — мне такой даже понравился.

— Отлично, так и запишем, Иван Васильевич Карлсон, — удовлетворённо проговорил безопасник, вбивая клавиши. — Номер?

— Все семёрки, — тут же ответил я. — В конце концов, я седьмой сын императора.

— Как пожелаете, — не моргнув глазом ответил сибовец. — Прошу, переодевайтесь, сейчас вклеим фотографию.

— Вас будет повсюду сопровождать один из сотрудников нашей службы. Пусть операция довольно спонтанна, но за безопасность можете не волноваться, вы постоянно будете под охраной, — сказал безопасник, положив выглаженную одежду, которую я видел на слугах. — Раз вы решили отправиться в Сочи, мы выбрали удачную легенду и вписали вас в список экскурсии, проводимой возле летнего дворца.

— Как, если паспорт только делают?

— О, не беспокойтесь. Для покупки экскурсий требуется только студенческий билет. А вот для поездов уже паспорт, поэтому билет мы вам обеспечим чуть позже. Или вы сможете купить его самостоятельно, по вашему выбору.

— Сам куплю, деньги только дайте. Мне обещали двадцать минимальных оплат труда, — поморщившись, ответил я.

— Конечно. Мы позволили себе округлить вверх, так что вы получите на руки полторы тысячи рублей и тридцать долларов. Думаю, в Сочи они вам пригодятся. — проговорил мужчина и вложил в свеженапечатанный паспорт несколько бумажек.

— Та это бэд джоук, — покачал головой Генри и, вынув из внутреннего кармана бумажник, вытащил и протянул мне несколько купюр. — Вот, это на фёст тайм.

— Я не могу принять у вас деньги просто так.

— Майн гот, нет. Не нато. Это даст мелоч, — отмахнулся он, не принимая никаких возражений. Судя по лицам сотрудников, они с ним были не согласны.

— Благодарю, я беру эти деньги, не как помощь, а в долг, и верну всё в точности, — ответил я, принимая купюры. Наскоро пересчитал, получалось три сотни долларов. Триста тридцать с теми, что принесли безопасники, и полторы тысячи рублей. Учитывая, с какой небрежностью, их отдал Генри, было ясно, что для него эта сумма не является критичной. Вообще. А вот хмурые лица сотрудников меня напрягли.

— Какой сейчас курс? — на всякий случай уточнил я.

— Двадцать пять к одному. МРОТ сто рублей в месяц, — отчеканил сотрудник, отвернувшись.

— Ага, это минимальная. А средняя? — чувствуя подвох, спросил я. — Вы сколько получаете в месяц?

— Такое не очень тактично спрашивать, ваше высочество. Особенно при посторонних, — ответил один, а второй просто молча отвернулся. — Но, если вы настаиваете, мы с надбавками получаем тысячу двести.

— Ого, — проговорил я, по-новому взглянув на деньги в паспорте. Получалось, что у меня сейчас их зарплата за полгода. Если с долларами Генри. А если без — то за полтора месяца. И это уже совсем другая картина. — Похоже, отец решил над нами хорошенько подшутить. Я хоть билеты до Сочи смог бы купить?

— Естественно. И даже тройку месяцев прожить, ни в чём не нуждаясь, — тут же ответил мне сибовец. — Если не шиковать, конечно.

— Спасибо за откровенность. Ладно, что там дальше?

— Вам необходимо переодеться, мы выведем вас через служебный вход, а после дадим новую смену одежды, чтобы вы соответствовали студентам, с которыми придётся смешаться. Там сборная группа, появление незнакомца никого не удивит.

— Отлично, меня устраивает, — улыбнулся я, по-военному быстро переодеваясь. Слабость тела всё ещё смущала, но я уже начал с ним осваиваться. Минуты на сборы оказалось вполне достаточно.

А ещё, появился в груди какой-то шальной азарт. Интересно, сколько времени продержатся остальные царские дети? Если нам должны были дать всего по две тысячи рублей, при зарплате, ну допустим, в тысячу, значит, и хватить этого должно было примерно на два месяца.

На секунду даже захотелось вернуть триста баксов Генри, но подумав, я просто решил отложить их в качестве заначки. На потом. Если совсем прижмёт, использую. В конце концов, у меня была задача отдохнуть, а не ввязываться в борьбу за власть. Окажусь примерно в середине списка, уже нормально. Главное, чтобы потом мне обеспечили достойный отпуск, лет на сто.

— Гуд бай, Иван. Год лак! — подняв большой палец, попрощался Генри, и один из безопасников увёл его прочь, второй же выдал мне парик и попросил следовать за ним.

Удивительно, что делает непритязательная одежда и длинные чёрные волосы. На меня вообще не обращали внимания. Только на сотрудника безопасности, идущего чуть впереди, и стоило его увидеть, как все тут же в страхе отводили взгляды. Ого, похоже, у него была очень своеобразная репутация.

А на меня «дядя» гнетущего впечатления не произвёл. Нормальный мужчина. Ну, может, немного суровый, учитывая, как он воспринял появление трупа того наркоши. Скорее, как обыденность, чем что-то из ряда вон выходящее. А это может говорить о многом, либо о профессиональной приверженности, либо об общем состоянии дел.

— Василий, ты же понимаешь, мы поддержали твоё восшествие на престол не просто так. Пора возвращать долги, — неожиданно услышал я голоса из-за двери, мимо которой проходил. Кажется, старая привычка вслушиваться, вычленяя самое важное, никуда не делась и в этом мире. Я даже замер от неожиданности.

— Роялисты и так получили преференции по приобретению заводов, — донёсся до меня спокойный бас отца-императора.

— Нас не интересуют ваши развалины. Британия должна получить землю и право на разработку газа и нефти на Северном и Южном Урале, океанических шельфах. Чарльз рассчитывает на вашу благоразумность.

— Нам нужно идти, — одёрнул меня безопасник. — Время не ждёт.

— А давно империя продаёт свои земли другим странам? — в ответ поинтересовался я. — Да ещё и с ценными ресурсами?

— Если бы продавали, — буркнул мужчина, явно не слишком довольный происходящим, но потом поправился. — Мы уцелели как страна, это главное. Ваш отец возрождает Россию, и потеря части добычи не так важна. Главное — мы пережили период распада. Перестали быть федерацией. Парад суверенитетов закончился. Каждый может вернуть благородную фамилию и род. Теперь на страже границ стоят десятки тысяч ядерных ракет.

— Вот и славненько, — кивнул я.

Тоже отличные новости. Империя, значит, возрождается. Оружия хватит, чтобы уничтожить весь мир на пять раз. Получается, хранитель и в этом не обманул. Правда что-то мне пока не очень нравилась общая ситуация. Хотя, может, это просто я не вижу картину в целом. Да и должен ли?

Отбросив лишние мысли, я последовал за безопасником, и вскоре мы оказались снаружи. На плечи тут же навалилась августовская жара, кожу приятно обожгло летним солнцем. Отлично! То, о чём я мечтал. Так приятно чувствовать естественное солнце, а не отражение в плёнке границы миров. И оно грело, а не обжигало, грозя зажарить или призвать на поверхности элементалей огня.

Если это не идиллия, то я даже не знаю что.

— Иван, тебе следует зайти в туалет и переодеться, — напомнил сибовец, протянув мне чёрный рюкзак. — Понимаю, уже отвык, чтобы к тебе обращались на ты. Нужно привыкать заново. И последнее. Нужно будет связаться с нами, зажми красную кнопку на пейджере. Как переоденешься, садись на скамейку напротив уборной в парке. Твоя группа пройдёт примерно через пятнадцать, нет, уже четырнадцать минут. Стаю горланящих подростков ни с чем не спутать. Дальнейшие инструкции будут приходить на пейджер.

— Всё ясно, можешь не беспокоиться, дядя, — хмыкнул я. — Увидимся.

— А вот это вряд ли, у тебя будет другой куратор. Видеть вместе нас не должны, — коротко ответил безопасник. — Но… берегите себя, ваше высочество. Времена сейчас всё же не спокойные, но, может, они вас закалят.

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся я и вошёл в уборную. Вообще, странно видеть рядом с императорским дворцом такое, но в чужой монастырь не лезут. Я тут вообще в отпуске, ну хотят они общественные туалеты рядом с дворцом ставить, их дело. Благо тут хотя бы чисто и кабинки относительно свежие.

Скинув одежду слуг, я быстро переоделся в свободный, спортивного кроя костюм, и аккуратно сложил форму в рюкзак. Вдруг ещё пригодится. Повертел в руках чёрную коробочку, названную пейджером. Пять кнопок, один крохотный бесцветный экранчик. Впрочем, тут развитие технологий не то чтобы выдающееся. Надо было конкретизировать пожелания. На следующий раз учту.

Би-ип. Пискнул пейджер, и на экранчике побежала надпись: «Выходите, группа уже на подходе». Оперативно они, а говорили, что в запасе ещё пятнадцать минут.

Выйдя, я сел на скамейку и откинулся на спинку, наслаждаясь щебетанием птиц и жарким солнышком. Уже начинаю чувствовать, что в отпуске. Никаких тебе взрывов, постоянной муштры, открывающихся прямо над головой порталов или хищных деревьев-людоедов. Как же я отвык от спокойного и размеренного ритма жизни.

И насколько это было приятно. Я так расслабился, что не сразу понял, что приближающаяся разномастная толпа — эта та группа, к которой я должен присоединиться. Только писк пейджера и соответствующая надпись вырвали меня из приятного созерцания.

— Дети, на туалет пять минут! — строго объявила вожатая, и у небольшого здания тут же выстроилось две очереди, а вскоре у меня на скамейке появилась соседка, весело щебечущая о чём-то с оставшейся стоять подружкой.

— Прикинь, у него труба есть! Настоящая, с цветным экраном, я сама видела! — восхищённо говорила одна.

— Да брось ты, откуда у него мобильник? Они же стоят как тачка, — отмахнулась оставшаяся стоять, хотя в глазах девушки явно читалась зависть. — Брось ты его.

— Чтобы ты себе забрала? Ха, держи ноги шире, подруга, — рассмеялась моя соседка. — И кстати, тачка у него тоже есть! И не дешманская жига, а настоящий мерин!

— Он тебя поматросит и бросит, — фыркнула другая. — Как перчатки меняет…

Слушать их трёп мне откровенно не хотелось. Птицы, конечно, пели о том же, что поесть да с кем переспать, но их я, по крайней мере, не понимал, да и звучало их щебетание куда мелодичнее, чем выпендрёж двух девчонок-подростков. Вместо этого я подошёл к группе, собирающейся вокруг экскурсовода.

— … после дефолта стало очевидно, что России требуется жёсткая рука, и в девяносто девятом году дворец был передан восстановленному правящему роду Романовых, в качестве жеста доброй воли российского народа… — самозабвенно вещала женщина лет тридцати в сером костюме и юбке, едва достающей до колен. — С этого времени резиденция в Царском селе является закрытой для посещения туристами, но парковая зона всё ещё доступна.

— Мне отец рассказывал, что царь никого не спрашивал, и вообще он…

— А ну, замолчи, Семёнов! — рыкнула на него учительница. — Если твои родители не смогли перестроиться по-новому, это только их беда. Мы же с вами находимся в самом центре восстановленного величия России. Меньше, чем за два года, Романовых признали все правящие дома Европы, шейхи Саудовской Аравии и многие другие. Санкт-Петербург вновь является одной из мировых столиц моды и искусства, и в этом немалая заслуга правящего монаршего рода.

— Ага, как у бритов их бабка-экспонат.

— Жаль мне тебя, Семёнов. С такими мыслями тебе в кадетское не поступить, — покачала головой экскурсовод. — Напоминаю, что во всех странах, и у нас тоже, идёт массовое генетическое тестирование. Каждый из вас может оказаться потомком благородного рода, возможно даже княжеского. И это откроет перед вами все двери!

Подростки одобрительно зашумели.

— Всё! Перерыв окончен! Следующим мы посмотрим Китайскую беседку, возведённую по проекту архитектора Фильтена в середине восемнадцатого века. Она служила для отдыха царской семьи…

Би-ип. «Следуйте за экскурсоводом. Вас погрузят в автобус. На вокзал. Билеты будут в камере хранения. Ключ в рюкзаке», — прочитал я, отвлёкшись от лекции. Приятно, заботятся, следят. Да и работают оперативно, всего несколько часов прошло со времени приказа, а они уже всё организовали.

Вот только было что-то, что меня отвлекало. Может, несколько вскользь брошенных взглядов, когда собранные из разных групп подростки не узнавали во мне своего. Может, странное соседство правительственного здания и музея. А может… да нет, не хочется даже думать о таком, но… я чувствовал скорую смерть.

В первый раз это всегда неприятно. И даже когда уже привыкаешь — больно и обидно. Почти всегда. Но со временем начинаешь её предчувствовать, что помогает оттягивать неприятный момент и избегать смертельной опасности. Сейчас же смерть означает не только порцию боли, но и окончание моего отпуска! Нет уж!

Я шагнул чуть в сторону и посмотрел вдоль тротуара, по которому мы шли. Ухоженные дорожки, скамейки по обе стороны. Канализационные люки. Урны. Натренированный взгляд почти мгновенно зацепился за несоответствие. Чисто, прибрано, но возле одной из скамеек прислонён объёмистый рюкзак.

Которому здесь явно не место. Чёрт его знает, что там, но судя по нарастающему чувству опасности, становящемуся всё острее с каждым шагом, скорее всего, взрывчатка. И не мало. Я замер на месте. Угроза не уменьшилась, наоборот, только возросла. Похоже, целью атаки являюсь не я, а большая группа подростков.

— Что ж вы за уроды такие, отпуск мне испортить решили? — пробормотал я. По-новому взглянув на ситуацию. Теоретически я могу плюнуть на опасность, просто отойти подальше, и пусть другие умирают. Хуже от этого спать не стану. И не такое сотни раз видел. Но… нет уж.

Ускорившись, я обогнал экскурсионную группу, не переходя на бег, подошёл к скамейке и пнул люк. Тот едва сдвинулся, но этого хватило, чтобы зацепить край пальцами, поднять и кинуть стоя́щий у скамейки рюкзак в канализацию. Опасность ввинтилась в виски ледяным сверлом, но я уже отступил на несколько метров, и она стихала, а через мгновение раздался оглушительный грохот.

Земля содрогнулась от взрыва, деревья зашатались, а тяжёлый люк подлетел в небеса, скрывшись где-то за кронами. С секундной задержкой раздались девичьи крики, вперемешку с отборным русским матом. А потом волна добралась до вторичных выходов, и в воздухе запахло совсем не летом.

— Дети, все ко мне! Быстро! — заорала экскурсовод, на удивление быстро взявшая себя в руки. — Все целы⁈ Ну?

— Да! — нестройным хором ответили подростки. Не все, ясное дело, но женщина на это и не рассчитывала, наскоро считая нас по головам.

— Все на месте. За мной! В автобус немедленно! На этом экскурсия закончена.

— Вот вам и безопасность, вот вам и новая империя, Марь Иванна, — ехидно заметил Семёнов.

— А ну, закрой свою варежку! В автобус, живо! — куда жёстче приказала учительница, и перепуганные подростки не стали с ней спорить. Правда, ещё до того, как мы вышли из парка, я заметил, что взгляды их оттаивают. А когда мы все набились в красный автобус, подростки, почувствовавшие себя в безопасности, начали громко обсуждать произошедшее.

— Ты видел! Крышка вообще улетела! Да никто не поверит! А видела, там парень рюкзак в люк кинул? Какой ещё парень? — тараторили они на десятки голосов. В обсуждении не принимало участие всего пара человек, и одним из них оказалась та самая девчонка, что стояла рядом со счастливой девушкой парня с мерином. Она с задумчивым взглядом смотрела прямо на меня и молчала, поджав губы.

Благо между нами было несколько рядов кресел, поэтому я лишь надвинул бейсболку на глаза и отвернулся к окну. Путешествие по новому миру начиналось, пусть и не так, как я рассчитывал, но у меня были деньги, билет на поезд и ожидающий меня на другом конце страны курортный город. А там пляжи, пальмы и оно. Море!

Би-ип. «Наблюдаем за вами. Угрозы нет», — прочитал я сообщение на пейджере и невольно усмехнулся. Ну да, нет угрозы, а предыдущую, получается, вы прошляпили. Хотя вопрос не принципиальный. Какой бы из меня был убийца богов хаоса, если бы я не мог обеспечить хотя бы собственную безопасность.

Но и напрягаться лишний раз не хочется, в конце концов, я в отпуске. А они пусть занимаются своими непосредственными обязанностями. И заодно ломают голову, кто и зачем хотел взорвать детей возле восстановленной резиденции российских императоров.

С недовольством посмотрел на пальцы, которые чуть не сорвались, пока я люк открывал. Нет, это никуда не годится, телом нужно заняться, и чем раньше, тем лучше. Ведь это не только боеготовность, но и элементарное удобство по жизни. Неприятно ощущать себя неготовым к элементарным нагрузкам. Пробежать десяточку, подтянуться и отжаться хотя бы по сотне раз.

— Привет, я тебя что-то раньше не видела, — раздался прямо над ухом уже знакомый голос.

— Просто я сама незаметность.

— Ну да, конечно. В новом адидасе? — фыркнула, будто сказала что-то смешное девочка. — А это на тебе оригинал или адибас? Откуда лук?

— Если ты решила так познакомиться, не стоит, — улыбнулся я. — Вряд ли нам по пути. У меня сегодня поезд домой.

— Так и у меня домой. Я, к слову, Кэтрин. А ты? — спросила девушка.

— Иван, — сухо ответил я, гадая, видела ли она, как я закинул рюкзак в люк или просто обратила внимание на незнакомое лицо в «дорогой» одежде.

— Иван? Ну ты чё, хоть бы Джоном назвался, — фыркнула девчонка, стараясь держаться как её подруга недавно. Смотрелось и то и другое дико наиграно, но она, наверное, этого не ощущала. — Ты сам откуда?

— В Сочи, — ответил я, улыбнувшись подростковой непосредственности.

— Вау! Я тоже! Ты учиться или жить?

— Вначале отдыхать, посмотрю город, поваляюсь на пляже в хорошей компании, а там видно будет.

— Ты чё, бздых? — презрительно посмотрела на меня Катя.

— А тебе не надоело чёкать? Ты деревенская?

— В смысле? — растерялась девушка, но тут же ушла в агрессию. — Да пошёл ты… скучный.

Вскочив, она отошла обратно к своей подруге, но то и дело продолжала бросать на меня заинтересованные взгляды. И юношеский организм ответил на это взрывом гормонов. О как, а я-то думал, что загнал его тренировками. Пришлось даже сделать короткую дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться.

Девушки — это тоже часть отпуска. Пожалуй, случайная знакомая мне даже была симпатична. Но пока хотелось просто привыкнуть к новому телу и миру. Если мы едем в одну сторону, то всё остальное успеется.

Глава 3

— … Скорый поезд 35, Санкт-Петербург-Адлер, отправляется со второй платформы пятого пути. Повторяю. Скорый поезд… — гнусаво, но громко вещали динамики по всему вокзалу.

Сориентироваться на вокзале оказалось проще простого, а вот содержимое ячейки хранения меня неприятно удивило. Вернее, его полное отсутствие, кроме единственного билета на скорый поезд — верхнюю откидную полку в плацкартном вагоне. Либо царевича вообще ни во что не ставили, либо решили таким образом поспособствовать его скорейшему взрослению. Учитывая причину, с которой начался весь этот балаган, выбор наихудших условий для проезда вполне мог оказаться намеренным.

Вот только тут они в очередной раз просчитались. Кто хоть раз ехал в тюремном вагоне к разлому, где за жёсткие откидушки из стальных прутьев дрались до смерти, жаловаться на мягкую койку с матрасом и подушкой не станет. А мне ещё и бельё выдали. Чистое!

И только поезд тронулся, как внизу на столике умопомрачительно запахло жареной курицей, маринованными грибочками и солёными огурцами. Зазвенели стаканы с чаем и не только. Организм напомнил, что я сегодня вообще-то ещё не ел, а только занимался самоочищением. Напомнил настойчивым громким урчанием.

— Ну, за дорогу! — раздалось снизу, и последовавший звон посуды подсказал, что пить там будут не чай. — Эх, хорошо пошла. Наливай!

Вагон оказался набит битком: ехали как отдыхающие, начавшие праздновать отпуск, стоило поезду отойти от перрона, так и семьи с детьми, весело визжащими и бегавшими по проходу, не давая пройти. Где-то в задней части шумели дембеля, легко определяемые по парадной форме с множеством рюшечек, а где-то совсем рядом уже настраивали гитару.

Но теснота не давила на людей, наоборот, она сближала, делая даже совершенно чужих незнакомцев почти друзьями на время пути.

— Эй, тощий. Чё глаза такие голодные? Мамка с собой ничего не положила? — поймав мой взгляд на накрытый стол, спросил уже подвыпивший мужчина в тельняшке. — Айда к нам, накормим. А то трое суток твой живот слушать — вся еда скиснет.

— О! За то, чтоб не скисло, — тут же предложил его собутыльник.

— Спасибо, но нахлебником быть не хочу. Деньги у меня есть.

— Что, с собой подъёмные выдали? Ну это хорошо, но от стола тоже не отказывайся. Тебе чаю налить? — продолжил «моряк».

— Давай школоте что покрепче, — усмехнулся собутыльник в штопаной майке на длинных лямках и синих спортивных штанах с растянутыми коленями.

— Рано ему, — возразил третий, в синей клетчатой рубахе, джинсах и круглых очках, одним словом, интеллигент. — Как тебя вообще родители отпустили?

— Да как, скорее послали, — усмехнулся я.

— Ты это, в вагон-ресторан сходи, поешь, — предложил очкастый.

— Он же с нами едет, откуда столько бабок? — отмахнулся бывший спортсмен в семейниках. — Садись, парень. Хочешь, ногу тебе отрежу?

— Если это обязательное условие, то я лучше буду голодным, но с ногами, — отшутился я, и от нехитрого юмора мужики заулыбались. В этот момент поезд качнуло, скрипнули тормоза, и вагон начал замедляться.

— … стоянка три минуты… — раздалось из динамиков, и почти сразу голос начпоезда заглушил крик снаружи.

— Пирожки горячие, варёная кукуруза сладкая, картошка жареная очень вкусная, — орала во всю лужёную глотку бабища поперёк себя шире. Всё называемое лежало здесь же, у её ног, на промасленной газетке.

— Ты это… не советую. По дороге какую только отраву не продают, будешь на перроне покупать, до точки назначения здоровым не доедешь, — поправив очки, проговорил интеллигент.

— Точно! Дристать будешь дальше, чем видишь, — хохотнув, поддержал его спортсмен. — Лучше на вот, яичко съешь.

— Спасибо, я сейчас, — кивнул я, спрыгнув с полки, и протиснулся через стоящих в проходе парней. Курящие как раз вышли, чтобы «подышать свежим воздухом», и даже гитара на минуту смолкла за разговорами.

Выбравшись на перрон, я с удивлением понял, что к орущей торговке уже собралась немаленькая очередь. Торговаться никто не спешил, но выбирали тщательно, будто могли по внешнему виду определить, гавкало или мяукало мясо в пирожках. Один из дембелей, успевший первым, как раз встал перед торговкой и начал показательно есть беляш. Я же огляделся по сторонам, ну не может же быть, чтобы одна торговка на весь перрон была. Почти сразу заметил бабушку с авоськами, которая жалась к переходу.

— Привет, бабуль, случилось чего? — спросил я, подойдя ближе. — Или просто поезда ждёшь?

— Спасибо за заботу, но шёл бы ты, милок, пока Жучка наша не рассвирепела, — оглянувшись на торговку, сказала старушка.

— А, значит, тоже торгуете?

— Нет, — вздрогнула она словно от удара. — Не торгую. Ничем.

— На её счёт можете не беспокоиться, скоро ей не до вас станет, — усмехнулся я, видя, как дембель разрывает пирожок в поисках мяса. — Так что? У меня две минуты осталось. Продаёшь или нет?

— Продаю! — кивнула с загоревшимися глазами бабка. — Кукуруза варёная. Огурцы, помидоры, яблоки — всё со своего огорода. По сто рублей за кило отдам.

— Я тебе добро сделать хочу, а ты на мне нажиться? — покачав головой, отступил я на шаг. — Ладно, удачи

— Пятьдесят? Нет, тридцать! — тут же начала скидывать цену старушка, не отрывая взгляда от начавшегося скандала. Там дембель уже наседал на продавщицу беляшей без мяса, опрокинул на землю коробку, и еда покатилась по земле.

— Сотню за сумку, — заглянув в пакет с кукурузой и принюхавшись, сказал я. — И всего остального по кило за тридцать.

— Забирай, чёрт языкастый, — выхватила у меня из рук деньги старушка. Оставив мои пакеты, она подхватила другие сумки и начала споро подниматься по лестнице, но оглядывалась постоянно. Не на меня, а на разразившуюся отборным матом торговку, на подмогу которой уже спешили братки в кожаных куртках.

Поезд спустил пар с тормозов, зашипев, и толпа зевак сразу ломанулась обратно в вагоны. Проходя мимо дембеля, сцепившегося с братком, я пнул последнего под лодыжку, заставив охнуть и ослабить хватку, и этого хватило, чтобы парень вырвался, да ещё и раньше меня скрылся в вагоне.

— Ну что, закупился на всё? — ехидно спросил интеллигент, когда я вернулся к своей лежанке. — А я говорил, что не стоит туда лезть. Но зато шоу посмотрел.

— Ну, кое-что купить удалось, — улыбнулся я, продемонстрировав пакеты с овощами и фруктами.

— О, это ты молодец, — уважительно посмотрел на меня моряк, а затем подмигнул. — Видел твой трюк. Уважение. Только всё это вначале как следует помыть надо, а кукурузу лучше заново прокипятить.

— Так не в чём. Хотя можно попробовать ошпарить крутым, — заметил интеллигент. — Помидоры не стоит, кожура слезет, а в остальном — нормально. Надо к проводнице сходить, заодно насчёт чая узнать. Помочь?

— Нет, спасибо, я сам, — кивнув, отложил помидоры и поплёлся обратно в начало вагона, но наткнулся на затор из подростков, что сгрудились, и не рассмотреть, что там дальше. Зато бренчание гитары было прекрасно слышно.

— … Ещё не жаль огня, и бог хранит всех нас!.. — почти хором пропело большинство собравшихся, и только одна девушка, вероятно, на автомате спела «бог хранит меня», чем заслужила несколько недовольных взглядов. Отвернулась и встретилась со мной глазами.

А это уже прокол. Угораздило меня попасть в тот же вагон, что и единственная запомнившая меня девушка, да ещё и подходившая пообщаться. Кажется, её звали Катрин.

— Дайте пройти, — сказал я, когда песня кончилась, и собравшиеся вежливо расступились. На удивление. После чего я чуть не столкнулся с бегущим ребёнком лет шести. Его матерью. И, наконец, добрался до купе проводницы, молоденькой девушки. Лет двадцати трёх, совершенно ошалевшей от жары, но при этом не снимающей форму.

— Холодильник не работает, — не глядя на меня, на автомате, сказала девушка.

— Хочешь яблоко? Только его помыть надо, — сказал я, показав на пакет.

— Яблоко? Ха-ха… шутник. Пришёл бы хоть с шампанским.

— Ну, ты хоть и симпатичная, но не Ева. Я не это имел в виду, — улыбнулся я, увидев, как взгляд проводницы становится задумчивым. — Мне нужно овощи и фрукты помыть, желательно в кипятке. Готов поделиться.

— Вот уж чего у нас полно так это кипятка, — фыркнула девушка. — Один сплошной кипяток, и форму эту дурацкую снимать нельзя.

— Почему? Не думаю, что кто-то из мужиков в вагоне будет жаловаться, увидев тебя без формы.

— А ты шутник. Будь ты хоть на пять лет старше… эх… Давай свои овощи!

Я молча протянул пакеты, из которых она длинными ловкими пальчиками выудила несколько яблок. Затем достала из шкафа большую металлическую кружку, положила торчком початки и, залив водой, сунула на верхнюю часть кипятильника. Пока вода грелась, мы вместе помыли яблоки, и я с удовольствием вонзил молодые зубы в брызнувший кисловато-сладким соком фрукт.

— М-м, давно я такого вкусного не ела, — улыбнулась проводница. — То химией напичкают, то мелкая дичка. А что ты там про Еву говорил?

— Говорил, что при такой жаре ни один нормальный проверяющий сюда не сунется. Особенно если у них холодильники работают.

— Ну, может, после Москвы… — загадочно улыбнулась она, расстёгивая несколько пуговиц на служебном кителе. — А пока держи, чистое.

— Спасибо, — улыбнулся я, забирая продукты.

Постарался проигнорировать все намёки, что довольно тяжело, учитывая подростковые гормоны вкупе с богатым опытом и отличным воображением. Ведь это она могла просто так развлекаться, теша женское самолюбие. Но куда хуже, если она и есть мой куратор, который должен присматривать во время поездки и в курсе, кто я. Тогда такие намёки — это дополнительный шанс на провокацию, на выведение меня из себя или даже сбор компромата.

Ну объективно, пусть Генри и потрудился над моим лицом не в худшую сторону, но прямо красавчиком я не стал. Дрищ, пусть и смазливый, едущий плацкартом. Может, у меня и есть какой-то природный магнетизм, сила души — штука непререкаемая, но закалял я её и использовал на врагов. Не должна она на девушек так работать.

Хотя мне-то откуда знать? Я последний раз отдыхал и занимался делами любовными… даже не вспомню когда. Одно дело, когда к тебе как к самому сильному и успешному женщины тянутся инстинктивно, на уровне рефлексов, и совсем другое — ощущать на себе женское внимание, когда ты, ну, такой… Нет, надо как можно скорее заняться тренировками.

— … А я вам говорю, это всё комуняки! — чуть ли не с пеной у рта доказывал свою правоту интеллигент. Я вроде не так долго отсутствовал, когда это они успели так нажраться? — Если бы не они, не довели бы страну до этого позора, всё бы у нас нормально было!

— Много ты понимаешь, интеллигенция вшивая, — пробасил бывший спортсмен. — Да, до развала была жопа. Но не потому, что коммунисты плохие, они как раз разумными были. О людях заботились. А сейчас посмотри: все друг другу глотки рвут, режут так, что даже в газетёнках не рассказывают — задолбались. Только цифры за неделю публикуют. Не просри ГКЧП, и был бы у нас СССР 2.0! Люди за это на референдуме голосовали. Да только твои либерасты всё похерили. Да скажи ему, Пётр!

— А я чего? Мне и сейчас неплохо, — улыбнувшись, пожал плечами моряк. — Если не трус и с головой дружишь, место своё найти всегда можно. А то, что есть шанс с жизнью распрощаться, так это всегда было.

— В нормальных демократических странах нет такого беспредела! У нас же буквально все старые пердуны из ЦК у власти остались. Только те, кто умер, не присутствуют, да и те дочек и сыночков просунуть постарались в думу. А теперь что?

— Что? — спросил я, присев на нижнюю полку.

— А теперь олигархи, которые должны свободный рынок развивать, вцепились в свои выдуманные титулы и начали не об эффективности и капитализации беспокоится, а предков родовитых искать, чтобы обосновать свои владения. Это же бред! Они должны экономикой заниматься, а вместо этого…

— Экономикой должно министерство соответствующее заниматься, комитеты…

— Хватит, назанималось, так что полки пустые стояли десять лет, — тут же возразил спортсмену интеллигент. — Теперь же все полки забиты до отказа!

— Ага, отлично сказано, только большинство в эти магазины теперь как в музеи заходит, посмотреть и пооблизываться. Колбаса — сто рублей за кило! А у меня зарплата полторашка! А работаю я не хуже, чем раньше!

— Так надо лучше, не с утра до вечера, а головой! — возразил интеллигент, на что Пётр только улыбнулся. — Что, не так?

— Да всё так, только таких умных полстраны, — возразил моряк. — Все что-то пытаются продавать, думать и прикидывать. А как до дела дойдёт… да неважно… Как бы мы власть ни ругали, а едем в Сочи, отдыхать! На море!

— Пф, Сочи. Тоже разруха. А была здравница всего Союза, — с грустью заявил спортсмен и залпом опрокинул в себя стопку. Затем помутневшим взглядом окинул стол, взял вымытый огурец и захрустел. — О, свеженький.

— Это же ты малец принёс? Присоединяйся, голодный поди. Вот мясо бери, честный обмен, — кивнул мне моряк, подвинув ближе курицу. — А то закусь быстро заканчивается. Надо было сырков плавленых купить.

— Не делают уже таких сырков, вот раньше были. Эх, — махнул рукой бывший спортсмен. — Всё просрали. Раньше для людей делали, а теперь что? Масло и то пальмовое. Всё копейки из нас выжать пытаются.

— Да если бы! — вновь возмутился интеллигент. — На полдороге застряли. Нормально всё было, кризис преодолели, полки полные, шмотки на любой вкус, а теперь на тебе — новая чума на нашу голову — монархия.

— Что вы спорите? Олигархи ваши куда-то делись? Нет, так же режут друг дружку, только теперь бандюки в пиджаках. Члены КПСС исчезли? Да нет. Просто перекрасились, раньше были директорами, теперь — владельцы. Опыт при них остался, хватка тоже, — покачал головой Пётр. — Нормальные процессы, страна оживает. Кавказская война закончилась, слава всем богам. Теперь в высоких кабинетах рвутся не изничтожить друг друга под ноль, а доказать, что его род древнее.

— Вот! Не тем они заняты! — вскинулся спортсмен.

— Ну хоть в чём-то мы сошлись, — согласился интеллигент. — Не тем. Они нас в варварство тащат, а не в светлое будущее.

— Это капиталистическое, что ли?..

Пока ел, слушал вполуха. Вначале заточил кукурузу, потом две ноги куриных, добил всё огурцами и помидорами, запил чайком горячим с сахаром. Из гранёного стакана в старом потемневшем железном подстаканнике. И так хорошо стало, сытно и спокойно, что я забрался обратно на верхнюю полку и тут же задремал под мерный стук колёс. Чухчух-чухчух…

Проснулся, когда было хорошо за полночь, по естественным нуждам. Мужики, которые, на мой взгляд, перебрали ещё днём, продолжали сидеть и разговаривать, а может, пошли уже по второму или третьему кругу, я особенно не вслушивался. Спустился, тихонько и чуть покачиваясь, сходил по своим делам.

Не знаю, что меня дёрнуло заглянуть к проводнице, дверь оказалась прикрыта, но судя по тихим стонам девушка сегодня одна спать не легла и избавилась не только от пиджака и железнодорожной формы, но и от остатков стеснения. А может, это так жара и духота влияла. Чёрт его знает.

— Ой, извини, — услышал я восклицание до того, как в голову прилетела девичья ладошка. Должна была прилететь, но я уже сносно освоился в новом теле и уклонился. Судя по недовольному сопению, это стало неприятной неожиданностью. Но девушка не растерялась и, спрыгнув в проход, пошла в атаку. — Ты что, меня преследуешь что ли?

— Я к себе иду, дальше спать, — подняв бровь, парировал я, разглядывая Катю. — Чего и тебе желаю.

— Так, я и собиралась, а тут ты опять, — уперев руки в бока, сказала девушка. Нет, похоже, во всём именно жара виновата, которая так соблазнительно облепляет футболкой женские прелести. Мозги плавятся, гормоны выходят на первый план. Иначе я даже объяснить не могу почему, когда вагон вильнул, и девушка, покачнувшись, сделала шаг вперёд, я её подхватил вместо того, чтобы просто отступить.

Подхватил и почувствовал, что становится ещё жарче. Гораздо. Даже в темноте стало заметно, как её уши и щёки порозовели, как участилось дыхание, а приблизившиеся губы столь манили.

— Кать, у тебя совесть есть? Идите в тамбур хотя бы! — раздался с нижней полки недовольный женский окрик и тут же несколько едких смешков с разных сторон.

Девушка, опомнившись, отстранилась и тут же юркнула к себе на верхнюю полку, укрылась простынёй с головой. А мне понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

Ощущения были не то чтобы незнакомыми, но с новыми нотками беззаботности и привкусом приятных приключений. Добравшись до койки, я подумал, что обычно моё путешествие в новом мире начинается менее приятно.

В теле бойца, идущего в последнюю штыковую атаку, когда кончились боеприпасы. В центре мясорубки сломавшегося рыцарского строя, отбивающегося от несметной толпы орков. В блиндаже под оглушительный рёв артиллерии и вопли демонов. И в первые, нет не недели, в первые пару лет единственная цель — отбиться, закрепиться, занять руководящую должность, чтобы выстроить оборону…

А тут. Наркоман-пидор? Случайный теракт, не направленный на меня? Братки, крышующие торговку и сцепившиеся с дембелем? Мелочи какие.

Я прожил уже сутки, а никакой серьёзной угрозы рядом не возникло. В смысле, угрозы моего уровня. Что это значит? То, что хранитель выполнил своё обещание. Я в отпуске! Пусть не на тех условиях, которых рассчитывал, но теперь только от меня зависит, насколько хорошо я его проведу и насколько долгим он станет.

В первую очередь нужно всерьёз заняться своим здоровьем. Даже если это не жизненная необходимость, хорошее накаченное тело обеспечивает в первую очередь комфорт. Легче двигаться, быстрее бегать, уйти от погони… опять не в том направлении думаю. Я в отпуске!…девушкам нравиться. И не из-за жары и ореола таинственности, а чтобы искренне.

Во вторую очередь нужно обзавестись жильём. Бомжевать я точно не собирался, денег мне хватит лишь на первое время, значит, нужно рассматривать другие варианты. Где дают бесплатное жильё и питание? Самое простое — на военной службе. Благо у меня теперь есть паспорт и среда привычная.

Но в том-то и дело, что привычная до зубной боли, этим путём я сходить всегда успею, в своих способностях уверен на все двести процентов. Не будь я убийца богов. Так что этот вариант откладываем до худших времён. Жаль, спросить по поводу учебного заведения не у кого. Хотя, почему?

— А вы не знаете, какие в Сочи вузы есть? — свесившись со второго яруса, я бесцеремонно влез в продолжающийся политически спор.

— Да какая разница, деревня она и есть деревня. Какой там вуз? — отмахнулся от меня очкарик. — Тебе в Петербурге остаться надо было или в Москву…

— Погоди, вопрос серьёзный. Так ты отдыхать едешь или поступать? — удивился Пётр.

— Пока не определился, я туда первый раз еду.

— Горазд ты на приключения, парень. Но тебе повезло в общем. Черноморская академия как раз в прошлом году из Севастополя переехала. С документами бардак, так что может и успеешь поступить в этом году. Только там конкурс строгий и по физухе тебя, боюсь, отсеют. Слишком ты мелкий.

— Ну это мы ещё посмотрим. Главное по другим параметрам пройти, — отмахнулся я. — Спасибо.

— Да не за что, — по-другому посмотрел на меня моряк.

— Вот, про вуз тот же, — почувствовав, что мы закончили, тут же перехватил разговор спортсмен. — Продали! Всё продали! Даже институт из Крыма перевели. А всё зачем? Кому это выгодно было? Нам? Нет! Только жидомассонам! Они за всем бардаком стоят, точно вам говорю!

— Им, можно подумать, сейчас есть до нас дело? У них своя война, сцепились с половиной Африки и Аравиийского полуострова. Даже Эмираты, что под Штатами не дёргаются, и те возмущаются, — пренебрежительно отмахнулся интеллигент. — Это британцы за всем стоят. Хотят нас стравить с американцами, потому и монархию, которая своё отжила, нам навязали. Все знают, что партию Романовых бриты спонсировали.

— Да ну, ерунда это всё. Я вам говорю, это все маги, — покачав головой заявил моряк. — Церковь во всём мире ослабла, инквизиция исчезла как вид. А теперь и коммунистический строй. Посмотрите, на каждом шагу гадалки, экстрасенсы, астрологи, тарологи… из-за них, Кашпировских всяких, страна и разваливается. А теперь они одного из своих в кресло монарха посадили.

— Да ну чего ты бред-то несёшь, — поморщился интеллигент. — Ещё скажи рептилоиды с планеты Нибиру…

— А что? Ничуть не хуже других теорий. У нас об этом ТНВ каждый четверг рассказывает, — усмехнулся Пётр, обращая всё сказанное в шутку. А я, напрягшись при упоминании магов, рухнул на подушку.

Странное дело. Выходит, о символах знают лишь единицы? Для остальных это миф на уровне городских баек? Но в то же время сотрудники СИБ совершенно не удивились манипуляциям Генри, значит, были в курсе. И отец-император, угрожая лишить наследства, тоже упоминал родовой дар.

Искусство для самых избранных, о котором не положено знать простому народу?

Забавно выходит, особенно учитывая, что символ «облик» был выжжен в моём сознании. Могу поспорить, что сумею вызвать его в любой момент. Надо только потренироваться завтра перед зеркалом. Но тогда вопрос, что за родовой дар Романовых?

Вопросов больше, чем ответов, но зато примерно понятно, чем заниматься в ближайшее время. Нужно поступать в Черноморскую академию.

Глава 4

— … министерство здравоохранения напоминает, что для всех подростков проводится добровольное генетическое тестирование. Любой из вас может оказаться наследником древнего боярского рода и вернуть не только фамилию, но и получить боярский гектар в собственность! — радостно шумело радио из динамиков поезда.

Судя по кислым лицам старшего поколения, пробуждение под радостные вопли из динамиков — точно не то, чего они хотели. Судачить они закончили только под утро, и сейчас подслеповато смотрели в окно без штор. А там под мерное чухчух-чухчух мелькали берёзки, бескрайние поля, часть из которых стояла пустыми. Тянущиеся к небу подсолнухи. Благодатная щедрая земля, будто умоляющая приложить к ней трудолюбивую хозяйскую руку.

Потянувшись, спрыгнул вниз и сходил умыться. А по возвращении застал довольного дембеля, выходящего из купе проводницы. Парень вначале смутился, а потом гордо вскинул голову и подмигнул. А вот выглянувшая из-за двери девушка чуть красными пятнами не пошла, тут же захлопнув створку.

Ну, дело молодое. Не мне их судить. Подумал и почти сразу наткнулся на Катю, которая тоже почему-то заалела и отвернулась. Вот уж тем более не понимаю, в чём проблема. То она мне по голове ударить хочет. То жмётся сиськами потными… Заигрывает так, что ли? Стесняется прямо сказать?

Не моя проблема, я вообще не уверен, что нам по пути. Если не считать поезда. А по поводу секса в тамбуре… по-разному приходилось стресс снимать. И в блиндаже под плотным артобстрелом. И в последнем жилом модуле на подводной станции. Да только это мой опыт, а девчушка на такое вряд ли пойдёт. И не больно надо.

— Доброе утро, — тихо сказал я, вызвав понимающие слабые улыбки у мужиков, — Я тут займу середину, пока все отдыхают?

Ответом мне были лишь кивки, да и то после них морщились. Так что я повис на руках, поджав ноги, и начал делать все доступные в данный момент упражнения. Начал с разминки, потом подтягивания, отжимания, выход силой… чуть шишку не набил из-за низкого потолка, прессы.

— Могёшь, — уважительно покачал головой моряк, когда я закончил разминочный комплекс и опять покрылся потом с ног до головы. — Может, и в самом деле поступишь. Только теперь вонять будешь двое суток.

— Сходи полотенце смочи и им умойся, — посоветовал интеллигент.

— Я стопку возьму? — спросил я и, получив удивлённый утвердительный кивок, вылил её на край полотенца, а потом наскоро обтёрся. Быстро испаряющийся спирт ожёг кожу, охладил тело и дал заряд бодрости. Но и от умывания водой отказываться тоже не стал. А когда второй раз проходил мимо дембелей, тоже получил несколько уважительных взглядов. Похоже, тренировка не осталась незамеченной во всём вагоне.

— Ты своим голым торсом так и будешь на весь поезд светить? — преградив дорогу, спросила Катя. Вместо ответа я лишь вздохнул, но, видя, что девушка в этот раз настроена серьёзно и отступать не собирается, сам сделал полшага вперёд, почти прижавшись вплотную.

Ей было чуть за восемнадцать, может, в этом году исполнилось, может, в прошлом. Явно я не стану у неё первым, но то смущение, которое заставило полыхать уши и щёки говорило о том, что для неё всё в новинку. А я что? Для меня, между прочим, тоже! Не в смысле секса, а в смысле. Ну что делать-то? Это вам не спасение прекрасной девы.

— Ты так мило краснеешь, но, может, скажешь что-нибудь?

— Ик, — ответила девушка, перенервничав, чем вызвала ехидные смешки от соседей по плацкарту.

— Цыц, — не обернувшись рыкнул я, отчего окружающие перестали нас окружать и даже замолкли от неожиданности. — Так что?

— Н-нет, ничего, — потупилась девушка, и тут же скакнула обратно на свою полку. Оставалось только пожать плечами и пойти дальше.

Мои соседи тем временем начали просыпаться, на узком столике появилась коробка радио с больши́м динамиком по центру, а старый спортсмен крутил ручку, отчаянно пытаясь поймать устойчивый сигнал и ругаясь.

— Да что такое, ничего кроме этих помоек либеральных не ловится, — с досадой сказал он через пару минут.

— Ничем не хуже прочих, — не согласился интеллигент.

— В эфире радио Эхо Свободы, — раздался пробивающийся через помехи голос. — Здравствуете, дорогие радиослушатели. Сегодня у нас в гостях политолог, экономист, заместитель председателя Монархической партии, князь Берёзов. Здравствуйте, Бронислав Ашурович.

— Доброго вам вечера, — ответил суховатый голос.

— Мы хотели бы получить у вас комментарий по поводу недавнего принятия законопроекта, разрешающего деятельность гадалок, магов, тарологов и астрологов, приравнявший их к индивидуальным предпринимателям.

— На мой взгляд, их деятельность во многом не отличается от работы тех же психологов и бизнес-коучей всех мастей. Не нужно путать с психиатрами, всё же это не врачебная деятельность, а консультативная, — ответил князь Берёзов. — Не нужно забывать, что в этой стезе, как и среди шоуменов, есть множество выдающихся личностей. Вспомните хотя бы Кашпировского, к которому бегала вся верхушка союза.

— И всё же, большинство людей скептически относятся к такой деятельности, считают гадалок и знахарок шарлатанами, и я лично не могу с ними не согласится.

— Ну так не ходите к ним, и нет проблем, — в голосе князя чувствовался явный сарказм. — Мы вступили в новую эпоху, а на стыке перемен всегда рождается не подтверждённое современной наукой. Пока не подтверждённое, хочу заметить. То, что вы чего-то не понимаете — не значит, что этого не существует.

— Вы также выступаете против легализации лёгких наркотиков.

— Естественно. Наш народ и так отравлен алкоголем и сигаретами, мы должны бороться с этой заразой всеми доступными методами, — ответил Берёзов.

— Но в то же время в парламенте ходят настойчивые разговоры о том, что вы настаиваете на уменьшении финансирования пограничной службы и вывода пограничников из стран СНГ.

— Вы позвали меня комментировать необоснованные слухи и домыслы? Дешёвая желтуха — не мой профиль, — с чувством оскорблённого достоинства ответил князь.

— Однако говорят, что на этом фоне у вас появились разногласия с главой партии, императором всероссийским Василием Александровичем.

— Это полная чушь, я полностью и безоговорочно предан идее монархической партии, императорской семье и российскому престолу. И неважно, кто именно будет на нём сидеть, многоуважаемый Василий или один из его детей, — сказано это было вполне уважительно, но двойной трактовки не услышал бы только тупой. Из серии «ваш император может умереть в любой момент, и я с удовольствием поставлю на его сына».

— И всё же мы хотели бы получить комментарий… — неожиданно передача прервалась всё нарастающими помехами, пока не осталось только шипение.

— Ну и слава богу, а то такую чушь несут, — откинулся на койке бывший спортсмен. — Все эти олигархи нахапали в девяностых, а теперь сидят и трясутся, стараясь сохранить добро.

— Другие станции не работают? — уточнил я, завтракая вчерашними овощами. Старушка всё же умудрилась подсунуть мне не слишком спелые помидоры, но хоть не зелёные уже хорошо. — Интересно, что в мире делается.

— Да чего там может делаться? Кто-то кого-то режет, другие воруют и грабят, — отмахнулся спортсмен. — Постоянная грызня и разбой.

— Для того чтобы всегда всё хорошо было, надо наш Излучатель включать. У них только хорошие новости, — фыркнул интеллигент. — Хоть и враньё одно.

— Ну а я так не считаю, — возразил моряк. — Там и песни наши, и передачи бывают интересные. Да и вообще, позитив в жизни нужен.

— Так включите, какая частота у него?

— Сто семь и семь, — ответил Пётр и, подвинув к себе радио, быстро настроился на нужную волну. Там играла музыка, судя по лицам в купе, всем давно знакомая, но не вызывающая негатива. Пели что-то про траву у дома и землю в иллюминаторе. Даже ничего так.

Меня, правда, в первую очередь волновало, какие экзамены будут в вузе и на что я подписался. Одна покупка еды урезала мой бюджет на добрых полпроцента. И даже если прикинуть, что форму мне выдадут в вузе, что вряд ли, нужно было где-то найти дополнительный заработок. Желательно ненапряжный. В отпуске я или где?

— Привет! Эй! — вырвал меня из задумчивости голос позади, обернувшись, я увидел смутно знакомого парня. Кажется, я с ним пересекался, и даже не один раз, а пару.

— Чего надо?

— Хэй-хэй, полегче, я тебя просто к нам позвать хотел, чё ты с этими старпёрами тусишь? А у нас гитара, душевная компания. Девочки…

— Ты же не сам до этого додумался? Кто подговорил?

— Что значит не сам? Может, мне интересно познакомиться с дрыщавым качком, который даже в поезде не останавливается? — усмехнулся парень, и я, наконец, вспомнил, что это именно его наглый голос слышал во время экскурсии по Царскому селу.

— Семенович, кажется? — спросил я.

— Что еврей? — неприязненно покосился на парня бывший спортсмен.

— Чё сразу еврей? Русский я, он просто фамилию исковеркал. Сашка Семёнов, — обиженно прогудел парень. — И вообще, не нравится так не ходи. Нам больше внимания достанется, подумаешь цаца.

— Я же знаю, кто тебя послал и зачем. Скажи: надо — пусть набирается смелости, и сама приходит, — и когда парень ушёл, набычившись, добавил, ни к кому не обращаясь. — Лучше час подождать, чем три часа уговаривать.

— От отца житейскую мудрость услышал? — хмыкнул моряк. — Это добро, а то я уж думал тебе стопку для храбрости налить.

— Храбрости, как и дурости у меня своих хватает. Лишнего не надо.

— Ну да, дело молодое, — улыбнулся интеллигент. — Со временем авось осторожность появится и мозгов прибавится.

— Но это не точно, — рассмеялся бывший спортсмен в растянутых штанах, уже умудрившийся снова дойти почти до кондиции. А ведь только полдень миновал.

Ан нет, ошибся слегка.

— В Москве двенадцать часов ровно и с вами программа «Время сегодня», — раздался из динамика мелодичный женский голос диктора. Отличная слышимость, почти без помех! — Главными событиями вчерашнего дня стала серия терактов по всему миру. В Лондоне, Копенгагене, Брюсселе, Мадриде, Монако и у нас в Санкт-Петербурге. Взрывы унесли жизни сорока семи человек. К счастью, в России обошлось без жертв.

— Ответственность за столь чудовищный акт террора взяла на себя организация «Свободное человечество», в которую, по слухам, входят неофашистские, радикальные ультралевые и исламистские группировки по всему миру. Пока правоохранительным органам не удалось выявить главу организации, но утверждается, что по горячим следам было задержано более семидесяти активистов.

— Опять нашли козла отпущения, вместо того чтобы виновных искать, — поморщился интеллигент. — Накажут невиновных, наградят непричастных.

— По подтверждённой информации, сегодня около шести утра группа террористов пыталась захватить самолёт в Берлине. Двадцать пассажиров и все террористы погибли в результате боестолкновения с полицией. Было освобождено семьдесят пять заложников.

— Никаких переговоров с террористами. Хороший метод, — кивнул я. — Жаль, что сработали не так хорошо.

— Арабско-израильский конфликт разрастается с новой силой. Вчера вечером в результате химической атаки пострадало более двухсот человек. По свидетельствам очевидцев, она была проведена с помощью газа, содержащего кислоту и вызывающего острые галлюцинации. Выжившие говорят о нашествии плотоядной саранчи, однако медики утверждают, что всё это следствие влияния на мозг жертв.

— В арабских эмиратах продолжаются волнения из-за огненных гейзеров, мешающих добыче нефти. Пока не ясно, следствие это диверсии со стороны Ирака или естественные причины. Международная комиссия из стран большой восьмёрки начала расследование, однако из-за проблем с поставками на мировой рынок цены на нефть в очередной раз пробили потолок и достигли рекордного значения в сто семьдесят долларов за баррель.

— Ну хоть какие-то хорошие новости, значит, денег будет больше, — потёр руки интеллигент. — Бюджет наполнится.

— А нам-то что с того? Будто до простого народа деньги дойдут… — уже привычно возмутился бывший спортсмен.

— Если это все хорошие новости на сегодня, то они так себе, — хмыкнул моряк.

— В Государственной думе по-прежнему продолжается противостояние между Монархической партией и коалицией «Единство-Вся Россия». Камнем преткновения стал законопроект о передаче права собственности, приватизированной в девяностые наследникам и потомкам. В нашей студии глава Монархической партии, его императорское величество Василий Романов.

— Добрый день, дорогие зрители и слушатели, — услышал я уже знакомый поставленный голос.

— Как вы считаете, почему законопроект вызывает столь ожесточённые споры? — задала вопрос ведущая. — Ведь он разрабатывался совместно всеми партиями.

— Совершенно верно, Елизавета, — ответил император. — Бо́льшая часть законопроекта всего лишь приводит наши нормативные акты к общепринятой мировой практике и не вызывает иного толкования. Однако нам следует решить, были ли решения, принятые более ста лет назад, верными. Очевидно, нет. Россия лишилась почти двадцати миллионов человек в красном и белом терроре, было убито множество ни в чём не повинных людей, и называть это справедливым просто язык не поворачивается.

— Но какое это имеет отношение к законопроекту?

— Самое непосредственное. Мы должны восстановить справедливость, нарушенную что сто, что десять лет назад. Во время первичной приватизации множество заводов, народного достояния, оказалось в руках откровенных бандитов. Так же как во время революции были отобраны все вклады и земельные участки. И пусть мы не в состоянии вернуть к жизни павших во время кровавого грабежа, но можем обеспечить их детям и внукам достойную компенсацию.

— Вы говорите о проекте боярского гектара? Но ведь он уже принят.

— Вы правы, Елизавета. По нему любой прошедший генетический анализ, при совпадении с ДНК погибших дворян и тем более бояр, имеет право на получение части земель ранее находившихся в собственности его рода. Мы, как род Романовых, добровольно отказались от девяноста девяти процентов когда-то принадлежавших семье земель, для того чтобы не вызывать лишних пересудов.

— И всё равно стали крупнейшими землевладельцами России.

— И это справедливо. Согласитесь? Ведь если бы не род Романовых, никакой России, возможно, бы не было. И уж точно её не было в текущем виде. Но давайте не отвлекаться от главного: наши коллеги в Государственной думе считают, что любая приватизация должна быть узаконена. Мы же настаиваем, что должна быть организована комиссия, которая подтвердит законность такой приватизации. Как и законность возвращения земель дворянам.

— Это может вызвать множество проблем, ведь вся удобная и плодородная земля давно принадлежит кому-то, — напомнила диктор. — Неужели вы думаете, что подобное не вызовет протеста у населения?

— В первую очередь мы заботимся о народе России, а потому земельные участки, в данный момент находящиеся в чьей-то собственности, будут отторгаться в самую последнюю очередь, и только по крайне уважительным причинам. В государственном бюджете на следующий год уже выделена гигантская сумма для компенсации убытков частных домохозяйств и предприятий. Главная наша позиция — справедливость. Именно на ней мы должны основываться.

— Хочу напомнить для слушателей и зрителей, что стать участником программы дворянский гектар можно, пройдя генетическое тестирование. Это не больно и совершенно безопасно. Процедуру уже прошли десятки тысяч людей, и именно вы можете оказаться потомком одного из затерявшихся во время революций начала прошлого века родов, — сказал Романов. — Также дворянское достоинство можно получить за двадцать лет выслуги начиная с возвращения нашего рода к власти. Справедливость. Честь. Гордость.

— Тфу ты. Агитка сплошная. Опять народ до нитки обдерут. Компенсации, как же, — раздосадовано проговорил спортсмен, судя по интеллигенту он сказанным тоже был не слишком доволен, но совершенно по другим причинам.

— Только начали люди подниматься, предприятия в плюс выводить, и на тебе, проверка законности, — покачал головой очкастый. — У честных предпринимателей забирать будут, а отдавать тем, кому надо. Кто в партии. И чем они лучше тех же коммунистов? Отобрать и поделить, только на другой лад.

— А вы сами то тестирование проходили? — неожиданно спросил моряк. — Палец уколол, и всё. А вдруг повезёт, как в лотерею. И найдутся у вас дворянские корни.

— Да даже если и найдутся, какая разница? Романовы уже на троне. Олигархи себе любые бумажки и тесты выправят так, что не подкопаешься, — отмахнулся старый. — А все сбережения уже сгорели десять лет как. Горбатиться ещё двадцать лет, чтобы получить шиш с маслом? Нет спасибо, это без меня.

— В этом я согласен. Конечно, тест пройти можно, он бесплатный, но это и в самом деле как лотерея. Да и толку? Без больших связей в партии дадут тебе гектар где-нибудь в вечной мерзлоте, куда даже олени пастись не ходят. И что ты с ним делать будешь? Его же даже не продать. А хуже того, если попробуешь из страны уехать, всего лишишься.

— А по мне так правильное решение. Если ты деньги здесь зарабатывал, тут и трать. Не нравится тебе быть дворянином в России? Отказывайся от земель, титулов, денег и вали на все четыре стороны, — твёрдо сказал Пётр. — Пожалуй, единственно правильное. А то за девяностые Россию матушку чуть ли не догола раздели, да по кускам растащить попытались. Теперь хоть не вывозят миллиардами.

— И это в корне неверный подход, зачем иностранным инвесторам вкладываться в страну, если они не могут вывезти заработанные капиталы? Рынок должен быть свободным! — возвращаясь к вчерашнему спору, сказал интеллигент, и мне стало совершенно неинтересно, чем этот разговор закончится. Вернее, и так понятно — ничем. Уж слишком разные взгляды оказались у соседей по полкам.

Думал было снова нагрузить организм до максимума, а потом завалиться спать до утра, чтобы дать телу восстановиться, но в этот момент заметил мнущуюся в проходе Катрин. Как она себя называла. Повернулся всем телом, давая понять, что вижу её и готов слушать.

— Ты не подумай, это не я тебя зову, это наш старший, — опять смутившись сказала девушка. — Или тебе эта компания интересней нашей, молодёжной?

— Сейчас, пожалуй, нет, — усмехнулся я, оглянувшись на спорщиков. — А вы чем занимаетесь?

— Песни поём, путешествуем. Пойдём, я тебя со всеми познакомлю! — воодушевившись, сказала девушка. — У нас реально клёво!

— Идём проверять, — легко согласился я, и уже уходя, заметил одобрительные улыбки мужчин. Может, они и скучный спор затеяли, чтобы я свалил? Хотя это вряд ли.

— Познакомьтесь все, это Иван, — представила меня Катя, когда мы дошли до лежанок, оккупированных подростками. Сидели по три человека на полку, набившись со всего вагона, а может, и соседних.

— Привет Вань! — хором поздоровались со мной парни и девчонки. Самой младшей было лет пятнадцать, самому старшему — около двадцати пяти. Уже не подросток, молодой мужчина с длинными волнистыми волосами, в выпендрёжной чёрной футболке с надписью «Иисус жив» и самокруткой в углу рта. Похоже, он как раз и являлся главой группы, по крайней мере, большинство подростков регулярно посматривало в его сторону.

— Добрый день, Иван. Меня зовут Антон, — открыто улыбнулся мужчина. — Сядешь к нам? В тесноте да не в обиде. А в хорошей компании любая дорога короче.

— Почему нет, — пожал я плечами. — Что делаете?

— Песни поём, разговариваем обо всём, делимся впечатлениями и эмоциями. Сейчас вот едем из Петербурга в Сочи, — легко начал рассказывать Антон. — Здесь ребята со всей страны. Мы путешествуем, иногда останавливаемся у друзей и знакомых, чтобы продолжить свою дорогу дальше.

— Ну тут я ничем не помогу, сам в Сочи еду в институт поступать.

— Это здорово, что ты хочешь свою помощь предложить. Даже если оказать её нечем. Добрые намерения — это тоже важно! Как говорил Иисус — любовь она во всём, — улыбаясь проговорил он. — Но не волнуйся, у нас всё прекрасно. Есть где остановиться, есть что есть и пить. И всё остальное, что нужно для счастья.

Он окинул подростков добрым взглядом, полным принятия и любви. Но мне очень не понравилось, как он задерживается этим взглядом на отдельных девушках, особенно младше восемнадцати. Хотя не сказать чтобы во взгляде было что-то хищное или платоническое. Может, просто показалось. Но заставило меня подобраться.

— А чем вы занимаетесь кроме поездок?

— Несём любовь в массы. Всеми доступными способами, — безмятежно улыбнулся Антон. — Ты что-то какой-то напряжённый. Хочешь?

— Нет, благодарю, — отказался я от предложенной самокрутки.

— Твоё дело. Тогда просто подпевай, — легко согласился молодой мужчина. — С чего начнём, ребята? С муравейника или с костра?

— Может осень? Она как раз на носу, август почти закончился, — предложил Семёнов, проявляющий инициативу в попытке реабилитироваться за то, что не привёл меня в прошлый раз.

— Пожалуй, нет, отложим его на потом, — покачал головой Антон. — Раз сегодня звёзды так сошлись, давайте споём про одну, по имени Солнце! И вместе…

Кто-то из ребят затянул несмело, другие, наоборот, горланили, вообще не попадая в ноты. И через пару песен у меня сложилось стойкое ощущение, что я ошибся. Ну бывает такое, что вначале человек вызывает подозрения, но оказывается нормальным. Хотя что-то меня в нём всё же напрягало. Но я остался. В первую очередь, чтобы понаблюдать за происходящим.

Хотя несмело прижимающаяся сбоку Катя, в футболке на голое тело, тоже оказала своё влияние. Часа через два я решил, что Антон в принципе неплохой парень. Не без косяков, но скорее смотрит на подопечных не как хищник, а как заботливый старший брат. Да и на гитаре играет неплохо. А на следующий вечер у нас с Катей дошло до поцелуев. Вначале не смелых, но всё более жарких. И, похоже, для продолжения её останавливало только чужое присутствие.

— Слушай, давай… я с родителями в Адлере живу. Ну… встретимся без всей этой компании? — предложила девушка потупившись.

— Если захочешь, почему нет. Но я города не знаю. Нужно условиться, где и когда.

— А давай завтра в полдень, возле Адлерского вокзала. Там есть площадь маленькая, прямо у входа, — подумав, решила она. — Я тебе как раз город покажу.

— Лучшие места для поцелуев? — улыбнувшись спросил я.

— Да ну тебя, — ткнула меня кулачком в плечо девушка, но спустя всего секунду потянулась губами, и я с удовольствием ответил.

Отпуск начинался отлично. Хоть и не без мелких проволочек. Только попрощавшись с девушкой, я сообразил, что приезжаем мы поздно вечером, а у меня кроме пейджера, паспорта и денег вообще ничего. И в первую очередь нет понимания, где переночевать. Да и вообще устроиться неплохо бы.

До сентября ещё куча времени, нужно сдать экзамены и только после этого меня заселят в общагу, а значит, нужно устраивать свой быт. Не став ломать голову, я спросил об этом у соседей по купе.

— Так, по телефону надо было гостиницу бронировать, — посетовал интеллигент.

— Не беспокойся, на вокзале всегда бабки сидят, сдают квартиры. Кому пустые, а кому и с подселением, — усмехнулся старый спортсмен и закрутил кончик усов, явно вспоминая молодость.

— Выйдет дороговато, но одну ночь перекантоваться нормально. А там и на постоянной основе найдёшь себе жильё, — заметил моряк. — Тебе же до сентября? Ну тогда лучше купи газету и на месяц сними комнату. Частники все сдают. У тебя билет до конечной? Лучше выйди в центральном Сочи и снимай сразу ближе к институту.

— Спасибо за дельный совет, — кивнул я, а затем, подумав, решил, что одну ночь можно и в Адлере провести, а квартиру уже искать после того, как девушка мне покажет город. Хотя на обширную экскурсию рассчитывать не стоило.

В вагоне оставалось всё меньше людей. Начали выходить ещё на Лоо, бо́льшая часть, включая компанию Антона и всех моих попутчиков, вышла в центральном Сочи, а до Адлера добрался каждый десятый со всего поезда. И только когда я вышел на перрон, понял, какую глупость совершил.

Деревня. Вот то единственное слово, которым можно было описать эту местность на стыке веков. Путь на дворе стоял двухтысячный, здесь даже освещение горело только на центральной улице. А среди одно-двухэтажных домиков в темноте не видно было ни одной высотки. Разительная разница с Петербургом.

Это объясняло, почему Катя так отчаянно хотела казаться старше и моднее, но от «чё» так и не избавилась. Ну, зато про бабушек, сдающих квартиры, моряк не соврал.

— Жильё! Жильё посуточно! — голосило сразу с десяток женщин лет пятидесяти, буквально наскакивая на выходящих из поезда. На меня особого внимания не обращали, наверное, сказался возраст: считали, что я еду не один, а в сопровождении.

— До завтра! — улыбаясь, крикнула мне Катя, помахав рукой, и угрюмый лысоватый мужчина лет пятидесяти с шумом захлопнул за ней дверь в машину. Квадратную, явно не новую… но зато резво умчавшуюся по тёмным, пустым улицам.

— О, Алик, с дембелем тебя! — раздались радостные крики, и к ехавшему с нами парню подошли два его сверстника в кожаных куртках. Выглядели они так, будто разница в возрасте у них была года на три. Шире в плечах, упитанней, с довольными лоснящимися достатком мордами. Один бритый налысо, другой с коротким ёжиком на голове.

— Лёха? — с удивлением спросил дембель. — Ты тут какими судьбами?

— Да вот, пивка тебе принёс, — ответил лысый. — Подумал, что надо же тебе уважение проявить. Проставиться за те два года, пока ты на северах жопу морозил, а мы бабки гребли и бабу твою имели. Или ты что, Наташку ждал?

— Ты чё сделал, урод?

— Варежку закрой, дурилка. Ты теперь никто. Никто! Понял⁈ — двое парней обступили дембеля, явно держа пиво не для того, чтобы им угостить. — И больше к ней не суйся, она моя. Всосал?

— Ты чё вылупился, шкет? Проблем ищешь? — заметив, что я наблюдаю, повернулся ко мне ёж. — Исчез быстро!

— Не порть мне отпуск, урод, — невольно поморщившись, ответил я.

— Ты кого уродом назвал? — взревел детина и бросился в мою сторону. Здоровенный, грузный, попадёт кулаком в голову — разом дух выбьет. Но кто же ему позволит? Шагнул чуть в сторону, туда, где заканчивалось бетонное покрытие. Вроде незаметная, а ступенька, перепад сантиметров двадцать.

Бугай, не ожидавший никакого сопротивления, с разбегу провалился в эту ямку, ухнул вниз, и оставалось ему только помочь. Используя его собственный вес, я чуть подтолкнул, перехватил руку и пока он падал, отвёл её до щелчка назад, вырывая из сустава. Бугай с рёвом рухнул лицом мусорку, после чего раздался колокольный звон.

Наскоро оглянувшись, я увидел, что лысый сцепился с дембелем, при этом бандит орудовал коротким раскладным ножом. Чем ему не понравилась полная пивная бутылка, понятия не имею, но я такой возможностью пренебрегать не стал. Подхватил укатившуюся тару и используя её словно дубину вбил с кряхтением поднимающемуся бугаю прямо в темечко.

— Крепкое стекло, — с уважением заметил я, поняв, что бутылка не разбилась.

— Помоги! — раздался крик сзади и, обернувшись, я понял, что дембеля всё же достали. Решение пришло мгновенно. Пусть мы с ним и пересекались за последние три дня всего несколько раз, но к бандюкам я никакого сочувствия не испытывал.

— А ну, не лезь! — добавив тонну мата, выкрикнул лысый, но кто бы его слушать стал. Подскочив, я легонько достал его по колену, так что нога прогнулась, и он рухнул. Но вместо того, чтобы успокоиться, развернулся и попробовал полоснуть ножом меня. Последняя его ошибка. Дно бутылки прилетело прямо ему в висок, и в этот раз стекло не выдержало разлетевшись.

— Спасибо. Выручил, — прохрипел дембель.

— Рану перевяжи, а то всё зря получится, — кивнул я и присел рядом с телом бандита, обшаривая карманы.

— Эй, ты чего?

— Что в бою взято, то свято, — пожал я плечами, вынув из бумажника все деньги. Куртка тоже была неплохой, но для меня слишком большого размера. Золотой перстень, цепочка. Заодно проверил пульс. Дышит… несколько мгновений было реальное желание добить, от греха подальше, но потом решил, что, если бандиты знают про дембеля, на меня всё равно выйдут. А так сменю одежду, может, и не узнают. Ну а если узнают ещё денег принесут, будет такой пассивный доход.

А вообще, главное, чтобы отдыхать не мешали.

— Слушай, спасибо тебе, что вписался, не ожидал. Если бы не ты, меня бы тут и порешили.

— Если бы не я, тебя бы просто отпинали и бросили. Ну, может, ещё помочились сверху, — заметил я. — Ладно, бывай. Мне ещё жильё искать надо.

— Брось! Ты мне жизнь спас, какое жильё? Идём вместе, у меня переночуешь.

— Мне на одну ночь.

— Тем более. Каким я человеком буду, если спасшего не угощу и без крыши над головой оставлю. Идём, это не обсуждается!

Глава 5

— Не хочешь в больницу пойти? — спросил я, пока мы шли по тёмной улице.

— Они в ментуру сразу сдадут, а те Кабану и его браткам, — невесело ухмыльнулся Алик.

— Ментуру это в смысле полиции? — задумчиво проговорил я, к сожалению, воспоминания принца здесь подводили, не давая чёткого ответа. Возможно, из-за того, что он жил в Британии, а там была именно полиция.

— Как их ни называй, всё равно куплены, — сплюнул дембель, чуть покачиваясь от кровопотери и усталости. — С чего я решил, что за два года всё изменится?

— Главное, что ты сам изменился. Вырос.

— Эти быки сильнее. Спасибо, что выручил, но теперь… Если Натаха меня реально не дождалась… делать мне больше нечего.

— В смысле? А идём мы куда? Разве не к тебе домой? Не к родителям твоим?

— В родительский дом. Ну, он тут недалеко уже, за углом буквально, — мотнул головой парень, и, пройдя ещё буквально триста метров, мы оказались возле одноэтажной развалюхи с покосившейся крышей. Бо́льшая часть стёкол была выбита, дверь висела на обломках петель.

— Мнда, тут явно никто давно не живёт.

— Полгода. Батя спился окончательно. Похоронка пришла месяц назад, — без особой грусти ответил Алик. — Идём, мне писали, что одну комнату заколотили.

— Будто вандалов это могло остановить.

— Ну, дом не только мой, родственники хотели, чтобы я им его продал, так что разрушить окончательно не дали. Даже не знаю, на что я рассчитывал, — мы прошли в дом, загаженный и замусоренный, но будто специально. Стены и потолок были почти чистыми, а от дождей они страдают чуть ли не в первую очередь.

— Похоже, твои родственники очень старались, чтобы дом тебе не понравился. Даже участвовали в разорении, но так, чтобы каркас цел остался.

— Да не, не такие они мрази, — отмахнулся дембель, но проходя между мешками с мусором невольно морщился. И всё же, одна из дверей, ведущих из прихожей, оказалась не просто цела, но и закрыта на замок. Ключ нашёлся у парня на шее, и вскоре мы вошли в чистую комнату с закрытыми ставнями.

Небольшая, метров восемнадцать, с кроватью, диванчиком, кухней и крохотным раскладным столиком. Плита со стоя́щим тут же газовым баллоном и белая дверь, ведущая в уборную. На полу вязанный ковёр-дорожка. Несмотря на жару снаружи, здесь пахло сыростью и плесенью.

— Хозяйская половина, — пояснил Алик. — Ту часть мы сдавали всегда, а тут жили. Так что и отец тут, наверное.

— Аптечка где? — спросил я, осматриваясь по сторонам. Чисто, да не совсем. Дом уже старый сам по себе. Убрано, но здесь явно что-то искали. Может, ценности. Может, документы на недвижимость.

— В шкафу возле плиты проверь, — ответил Алик, щёлкнув выключателем. — Бинт там точно найдётся. И йод.

— Ну и отлично, а ещё мне нужна будет игла. Нитки и из бинта надёргать можно, — сказал я и, пройдя на зону кухни, быстро нашёл всё необходимое.

— А игла тебе зачем? — парень развалился в кресле, явно собираясь отрубиться. Но я ему не позволил, отвесив бодрящую звонкую пощёчину. — Ты чё?

— Не чёкай мне. Держи себя в руках, зашью, можешь отрубаться.

— Ты раны шить умеешь? — не веря спросил парень.

— У тебя не рана, а так, порез мелкий, такие ты сам штопать должен. Да и уметь нечего, главное — опыт.

— И откуда у тебя опыт? Тоже детство нелёгкое пришлось?

— Угу. Детство, юность, старость, радость… — сейчас немного пощиплет. Я промыл рану хлоргексидином, а потом соединил края и обеззараженной иглой наскоро сшил. Надо сказать, парень только пару раз пошипел, вызвав невольное уважение. Хотя подставился он зря. Но опять же, опыт.

— Всё, можешь дрыхнуть, — сказал я, заканчивая бинтовать парню руку. — Но я бы на твоём месте сходил в больничку.

— Бесполезно это, — отмахнулся Алик. — Менты здесь вообще ничего не решают. И погранцам не до того, все руки греют. А у нас там война вовсю идёт.

— У вас там?

— В Абхазии, — снова махнул рукой Алик, не став ничего объяснять.

— Спи, утром поговорим, — решил я, но вместо того, чтобы с ходу ложиться, начал смотреть, что именно могли искать его родственники. Логика подсказывала, что раз эта комната в относительном порядке, и при этом парня вначале не хотели пускать, а потом поняли, что найти не получается, то решили добиться своего хитростью.

Иначе смысл во всём этом мусоре и бардаке? Выгодней было бы привести дом в порядок и сдавать хоть за какие-то деньги. Но нет. Хотят убедить парня, что ему здесь делать нечего, и он ничего не потеряет, если уедет и оставит имущество им. Скорее всего, искали завещание. А значит, бумажка небольшая, возможно, в коробке или целлофане.

Пройдя цепким взглядом по помещению, я искал в первую очередь не то, где бы можно было спрятать, а то где родственники Алика уже точно смотрели, выкидывая эти варианты и быстро сокращая количество оставшихся. Вентиляция в ванной и комнате, задняя часть бачка в туалете, подпол.

Судя по следам, кладоискатели даже прошли шпателем по каменной кладке в подвале, проверяя, не вынется ли какой-нибудь кирпич. Вероятно, матрас на койке поменяли, возможно, даже обивку. Отдирали доски с лестницы. В общем, проверили всё, на совесть, но искомого так и не нашли.

Поднявшись обратно, я начал думать от противного. Где бы я точно не стал искать? Бумага, даже упакованная в непромокаемый пакет, очень уязвима к влажности. Под ванной и в бачке? Нет, там бы точно проверили. На чердаке, скорее всего, тоже смотрели. Что может быть ещё опасней и менее вероятней?

— Да нет, бред какой-то, — нахмурившись проговорил я, и, подойдя к плите, начал осматривать её со всех сторон. Судя по следам на полу, я был не первым, и за плитой уже смотрели. Как и в основной части. Но вот под днищем… Не в смысле снизу, а под внешней металлической пластиной, куда должна сыпаться сажа и гарь.

Дёрнул раз, другой — не тянет, хотя должна выходить легко. Опустился на колено и заметил вкрученный с краю болт, выкрашенный под цвет белой эмали. И без царапин, а значит, его не откручивали. Искать отвёртку в чужом доме было некогда, и я просто взял складной нож, позаимствованный у бандитов. Пришлось срезать часть краски, и… в тот момент, когда я уже почти закончил, от дороги послышался звук двух-трёх мощных двигателей, затем хлопанье дверей и громкие голоса.

— Алик, шайтана сын, выходи! — раздался нагловатый крик. — Мы знаем, что ты здесь! Выходи и сохранишь своей шлюхе жизнь!

— Да блин, я почти закончил, они не могли ещё минут пять выждать, — с досадой проговорил я, пытаясь быстрее открутить болт. — Эй, спящая красавица, к тебе гости.

— Что, где? — спросонья слабо спросил Алик, но я хорошенько пнул его и мотнул в сторону окна головой. За ставнями в свете фар мелькали тени. Около десятка. — Вот же черти криворожие, у них Наташка! Этот урод её на мушке держит.

— Ну вот и всё, закончился ваш роман. Разве что у тебя внезапно не найдётся хотя бы обреза, — пробормотал я, наконец подцепив болт.

— Ты, ты что там делаешь? — оглянувшись на меня, с досадой спросил Алик.

— Развлекаюсь, поиск сокровищ мне нравится куда больше, чем потенциальная смерть от рук десятка вооружённых амбалов. Лучше вписывается в мою концепцию отпуска, — ничуть не смущаясь ответил я, и наконец болт отошёл от ножки. — Есть!

Под совершенно ошалевшим взглядом дембеля я сдвинул в сторону покрытый эмалью лист, и из-под него выпал крохотный свёрток, несколько вчетверо свёрнутых бумажек, запакованный в ткань из асбеста. Надо сказать, не худший вариант, пусть и немного токсичный.

— О, кажется, это завещание твоего отца. Какие-то ваучеры, документы на землю, имущество… — наскоро пролистав бумажки, прокомментировал я.

— Да какая разница! Там Наташа, моя Ната! Её сейчас убьют, если ничего не сделать! — подскочил ко мне совершенно невменяемый парень.

— Тут ты прав. Что-то надо делать. Бери лом или лопату, что повнушительней тут есть, и иди выручай.

— Ты… ты мне не поможешь?

— Дурак-человек. А… ладно. Кричи, что сейчас выйдешь, только чтобы её не трогали, — со вздохом проговорил я. — Выйдешь, помашешь железякой, кинешь её на землю, а когда главарь упадёт — схватишь свою девушку и быстро в подвал. Я там видел окно наружу, выберитесь через него. Понял?

— А ты? — туго соображая, спросил парень.

— А я вылезу через него чуть раньше и обеспечу падение главаря. Всё иди, а то реально пристрелят и её, и тебя, а мне потом месяц отпуска мучайся, — отмахнулся я, и, не дожидаясь пока, дембель выйдет, начал приготовления. Сорвал шланг с баллона и открыл вентиль на максимум. Собрал все кухонные ножи, сколько нашёл. Выбрал пару с не самым отвратным балансом.

Пусть Алик был и в шоковом состоянии, но послушался и девушку, похоже, любил искренне. Нафига тогда от неё уходить в армию было? Непонятно, но это уже их проблемы. Я выбрался из дома почти одновременно с тем, как дембель вышел через двери. Восемь бугаёв, кто с цепями, кто с монтировкой, стояли полукругом в свете фар.

Главарь чуть спереди, держал за волосы девушку на коленях и держал у её головы пистолет. Они были на сто процентов уверены в своём превосходстве, и это единственное, на что я рассчитывал. Двух их шестёрок избили, нужно было показать пример. Да такой, чтобы никто больше не посмел оказывать сопротивления.

— Брось свою железяку, иначе я этой шмаре все мозги выбью. Быстро! — крикнул главарь, и Алик дёрнулся было к девушке, но та взвыла и заревела, когда бандит начал накручивать волосы на кулак. — Ну, быстро!

— Всё, что хочешь, только не трогай её. Вот видишь, кладу, — проговорил Алик, бросая лом. — Только не трогай.

— Не трогать? А я и не собирался. Её вся братва потрогает, по кругу до лоскутов пустит, чтобы место своё… — главарь отбросил девушку в сторону, начав поднимать пистолет, и захлебнулся на полуслове. Не веря, потянулся к горлу, нащупывая торчащую рукоять, а я уже взвешивал в руке вторую.

— Кабан, ты чё? — повернулся к нему самый сообразительный, но в этот момент дембель схватился за лом, размахнулся и ударил десятикилограммовой железякой по стоя́щим рядом бандюкам. Одного, похоже, задело как следует, второй отскочил, а больше было и не нужно.

Схватив девушку за руку, Алик бросился обратно в дом, а следом за ним и бо́льшая часть бандитов. Только один, всё тот же сообразительный, присел рядом с бывшим главарём и, разжав пальцы, достал пистолет. Ну и зря, на мой взгляд. Если не видишь, в кого стрелять, не берись. А вот он, в свете фар, был у меня как на ладони.

Второй нож серебряной рыбкой нырнул в темноту, и бандит схватился за горло, а затем дважды выпалил наугад. Даже не в мою сторону. Зато в доме раздался грохот, стук по дереву и яростный мат., похоже, Алик успел захлопнуть двери прямо перед носом врагов. А всего через десяток секунд они уже выбрались наружу через окно в подвале. Таз девушки, весьма внушительной комплекции, едва пролез там, где я выпрыгнул со свистом. Но любовь зла. Алику я в этом плане только удачи и мог пожелать.

— Куда? — не видя меня, крикнул парень. Он явно собирался куда-то бежать, прямо немедленно. Я же, наоборот, уже не торопился. Поджёг заготовленную бутылку и кинул её в окно, в которое уже высунулась поганая бандитская харя. Урод на автомате подался назад, от огня, а затем рвануло так, что крыша подлетела.

Пламя взметнулось на несколько метров, раскидало ставни и окна, а затем подпрыгнувшая крыша рухнула вниз, давя выживших. Несмотря на сырость, огонь начал быстро пробиваться наружу, жадно облизывая деревянный сруб.

— Помоги мне дотащить тела, — сказал я, выходя из тени навстречу Алику и его девушке. — И поскорее, пока пожарные не заявились.

— Что? Зачем? — не понимая смотрел на меня дембель.

— Затем, что тела нам тут не нужны. Помогать будешь или нет?

— Да… да, конечно, — не сразу ответил парень.

До приезда пожарных мы успели и тела в дом перетащить, и карманы проверить. Кажется, возникни такое желание, даже шашлыки успели бы пожарить. Потому что по деревне этой пожарной машины мы так и не дождались. Да и не собирались, если на то пошло. Убедились, что горит хорошо и весело, а затем решили разбегаться. Ну как, скорее разъезжаться.

— У них тоже старшие есть, — заметил Алик, глядя в огонь. — Нас искать будут. Захотят поквитаться, устроить публичную казнь.

— Не нас, а вас. Вряд ли они кому-то рассказали о пиздюке типа меня. А вот вы, да, вас тут все знают. Так что… бери машину и дуй отсюда куда-нибудь в дальние края.

— А ты что? Машина хорошая, не заберёшь её?

— Чтобы меня по ней с ним связали? Это вам всё равно, вы засветились по полной. Ну уж нет, спасибо, — усмехнулся я. — И тебе тоже советую продать в первом крупном городе. Взять себе что-нибудь менее цепляющее взгляд и заметное. Заодно и денег получишь. А, кстати. Вот держи. Документы на твоё имя. Уедешь подальше, продашь.

— Не хочешь себе оставить?

— Я вроде по-русски говорю, я сюда отдыхать приехал и учиться, а не наживать лишних проблем. По этим документам меня тоже вычислят без труда.

— Ну хоть ваучеры возьми! — сунул мне обратно бумажки Алик. — Мы тебе жизнью обязаны! Если бы не ты!..

— Ладно, чёрт с вами. Ты машину-то хоть водить умеешь?

— Да, на срочке бомбилой был.

— Ну вот и отлично. Объясните, где нормальная гостиница, подкинете и за квартал высадите. Нечего нам вместе светиться, — решил я, а влюблённая парочка не стала спорить.

Уже через двадцать минут я стоял на ресепшене вполне приличного профилактория. Не пять звёзд, конечно, но я на большее и не тянул.

К слову, наличности, собранной у бандитов, оказалось в несколько раз больше, чем мне выдали безопасники во дворце. Даже обидно стало за сотрудников и их зарплаты. Кто бы что ни говорил, а это явный непорядок. Врачи, учителя, военные, полиция и пожарные — те профессии, которые должны получать больше остальных.

Иначе будет как в пережившем несколько миров анекдоте. Врач должен думать не о достатке, а о здоровье пациента. Полицейский не о собственном выживании, а об охране жизни других. Учитель показывать ученикам собственным примером достаток и успех. Иначе они будут зарабатывать там, где должны исполнять своё призвание.

За деньги оказалось совсем несложно получить номер прямо сегодня посреди ночи, и я с удовольствием помылся и лёг спасть на двухместной кровати, нисколько не жалея, что сегодня полностью занимаю её в гордом одиночестве.

Санкт-Петербург, Царское село, императорский дворец.

— … таким образом, в этом году за счёт скачка нефти бюджет впервые будет профицитным, — сухим деловым тоном докладывал министр финансов. — Если арабам не удастся справиться с бедствием, цены продолжат расти.

— А если справятся? — повернулся император к главе СИБ.

— Не должны, — покачал тот головой. — Александр один из самых талантливых одарённых, а символ пламени слишком силён, чтобы его могли отследить.

— Значит, идея отправить сыновей в свободное плаванье уже окупается, — хмыкнул Василий. — Проследите, чтобы его двойник стабильно появлялся на глазах.

— На этот счёт. Боюсь, у меня плохие новости, ваше величество, — глава имперской безопасности поморщился и перешёл на официальный тон. — Группа неизвестных вчера совершила покушение на господина Генри. Его тело найдено в двадцати километрах от Варшавы.

— Как? — император мрачно посмотрел на помощника.

— Пулевое в затылок. Судя по следам пороха, стреляли в упор, возможно, с заднего сиденья, когда он садился за руль.

— Пластические хирурги смогут вернуть моим сыновьям внешность?

— Да, ваше величество, но это операции с длительным послеоперационным периодом. Нужно будет отзывать их заранее, за полгода-год, — дал заготовленный ответ глава СИБ. — Не слишком удобно, но мы справимся с кризисом.

— Те, кто не в курсе настоящего плана, скорее всего, сдадутся через два-три месяца, — постучав пальцем по подлокотнику, проговорил император. — Хорошо, скажем, что они проходят военную службу в гвардии, в закрытых частях. Дальше…

— Не хотелось этого говорить, но почти все они, так или иначе, получили помощь ещё до выезда из дворца. В первую очередь постарался сам Генри, денег дал всем, но тут отличился Иван, сказал, что берёт их в долг, а не просто поблагодарил.

— Не самый глупый поступок, хотя умнее было бы вовсе их не брать, — усмехнулся Василий. — Ладно, допустим. Дальше?

— По установленным вами правилам должны быть дисквалифицированы Николай и Павел, им оказывали помощь наши конкуренты из Единства и князь Березов. До конца не ясно, хочет ли он так скомпрометировать их, или втереться в доверие.

— Утечку отследили? Как он выяснил новые личности?

— Вероятно, кто-то из моих. Или же из ФСБ. Закинем удочку, попробуем подождать. Но уже ясно, что помощник Ивана точно работал на Березова. Нашли переписку, деньги и наркотики.

— Что-то Бронислав стал совсем неосторожен. Наглеет. Чувствует свою силу. Это плохо, — проговорил император.

— Пока мы не можем выступить против него открыто, — заметил министр финансов. — За нами только треть голосов. Ещё половина сомневается, но, если оставшиеся объединятся с оппозицией, нас просто вышвырнут. Сменят конституцию и всё, не будет никакой монархии.

— До этого точно не дойдёт. Все в партии заинтересованы в сохранении и возобновлении прав собственности. Найдите, чем можно переманить его сторонников.

— Может скрижаль? — несмело предложил СИБовец.

— Нет. Это наше и только наше достояние, — жёстко ответил император. — Ищите другие пути.

— Фонд национального благосостояния. Мы можем вложить сверхприбыли в скупку земли у частников и передачу её в государственные руки, а потом в управление двора, — тут же предложил министр. — Завалим рынок дешёвыми товарами, диверсифицируем поставки.

— В первую очередь нужно обеспечить продовольствие. У нас половина товаров импортные, притом что пахотные земли простаивают.

— Сельское хозяйство не приносит быстрых прибылей. Проще закупать за рубежом, — возразил финансист. — К тому же если мы будем вкидывать деньги в землю… хотя, а ведь может сработать. Нужно только начать с комбайнов, а землю выделять один к девяти. Если покажут эффективность производства зерна, получат в бесплатную аренду в десять раз больше.

— Хорошо, проведите все цепочки по сельскому хозяйству, напомните, что зерно было и остаётся валютой. Второй нефтью.

— Нужно будет провести законопроект о поднятии пошлин на вывоз сырой нефти и удобрений. И снизить пошлины на сельхозпродукцию, — предложил министр. — Это простимулирует…

Начальник недавно образованной из ФСО службы имперской безопасности со спокойным лицом слушал рассуждения ближайших сторонников императора. Он сам был из узкого круга и поддерживал возрождение монархии, тем более что нашлись и благородные предки, и сила, на которую ответила скрижаль. Но каждый раз, когда мысли его возвращались к подопечным, по спине пробегал неприятный холодок.

Три теракта за сутки. Семь покушений, на некоторых дважды. Две погибшие опергруппы. Один потерянный связной. И конечно — мёртвый одарённый в первом поколении, обнаруженный СИБ чуть ли не на пять минут раньше польской полиции.

Сколько он сможет скрывать такое положение дел? Неделю? Месяц? Благо император пока отвлечён политическими играми и возвращением большой игры, в которую с новой силой включилась ослабевшая после второй мировой Британия. Пробуждение потомков аристократов с сохранившимися генетическими линиями. И Россия, на протяжении тридцати лет старательно убивавшая всех благородных.

Пожалуй, хуже дела шли только во Франции и США. Только оправданием это не станет. Провал недопустим, нужно немедля найти царевича.

Где-то в Англии.

— Добрый вечер, сэр. Могу я узнать ваше имя? — вытянувшись по струнке, спросил дворецкий.

— Зовите меня М.

— Как вам будет угодно. Принц уже ожидает вас в летнем саду, — вышколенный слуга, в десятом поколении, безропотно проводил странного мужчину, назвавшего пароль в беседку, и удалился, чтобы не смущать господ.

— Генри, рад, что ты вернулся. Присаживайся.

— Ваше высочество, — прежде чем выполнить сказанное, гость склонился. — Впредь прошу называть меня М.

— Потянуло на классику? Впрочем, как скажешь, — отмахнулся принц, который давно должен был стать королём. — Дела в России успешны?

— Да, мне удалось убедить вашего троюродного племянника отправить детей восвояси. Метки выданы, мы в любой момент можем приступать к захвату.

— Что же, если дипломатическим путём забрать скрижаль не удастся, у нас не будет иного выхода.

— Северные варвары должны знать своё место.

— Именно, — улыбнулся Чарльз и, держа чашку тремя пальцами с удовольствием, глотнул божественный напиток. — Новая личность и паспорт уже ждут тебя, неделя отпуска и ты отправишься в Дели. Пора напомнить индусам, почему Кохинур в нашей короне.

— Будет сделано, ваше высочество.

Дорогие читатели! Спасибо вам за внимание к этой не совсем (или совсем не) стандартной смеси бояр-аниме и альтернативной истории. Если есть замечания или предложения по тексту, обязательно пишите в комментарии.

Глава 6

Что может быть лучше утренней пробежки? И не говорите поспать до обеда. Лучше пробежка по берегу моря! Если, конечно, вы собираетесь следить за своим здоровьем. А мне это было ой как нужно. Пусть молодое тело и усваивало всё, что я ему давал, да и дрянь выводило успешно, но вчерашние приключения показали, что справляюсь я исключительно на опыте и эффекте неожиданности.

И ещё раз, что может быть лучше бега? Верно. Ничего. Для базовой подготовки, естественно. Тело меня опять не слишком порадовало. Всё, что я сумел выжать — полчаса активной тренировки, потом лёгкие горели так, дышать было невозможно. Не привыкли к нагрузкам. А ещё обувь нужно менять, эта для бега не годится.

Скинув ботинки и носки, попробовал пройти по пляжу босиком, крупная галька, местами тянула на «Галю» или даже «Галину Павловну». Почему в курортном городе не следят за состоянием пляжа, для меня оказалось загадкой, но для тренировки ступней пляж подходил идеально. Только…

— Зар-раза, — пробормотал я, голой пяткой напоровшись на кусок проволоки, лежавшей между камней. — Чтоб вам песок не завезти…

— Дорого, — будто я спрашивал именно его, прокомментировал мужчина лет сорока, сидевший в одних плавках на полотенце. — У нас же одноколейка, а серпантин такой, что ничего толком не поставить, тупиковый город.

— Понял, спасибо за разъяснение, — ответил я, присев на камни и вычищая ранку от ржавчины. Надавил несколько раз, убедился, что ничего внутри не осталось.

— Да не за что. Кстати, ты в ту сторону не бегай, там дальше граница с Абхазией. А ребята сейчас нервные, говорят, террористы снова лезут из Грузии, — махнул мне рукой в сторону едва видневшегося сетчатого забора мужчина. — Лучше к порту. Но там железяк больше и… в общем, не бегай босиком.

— Учту, — кивнул я, надевая обувь. — А где лучше крепкие кеды купить?

— На центральном рынке, возле морпорта, но туда на автобусе час ехать, — ответил мужчина, и я ещё раз вспомнил совет моряка выходить в центральном Сочи, а не Адлере. Ну да, сэкономил бы себе кучу нервов и времени. С другой стороны, и денег бы не поднял, с бандитов. К слову, об этом…

— Раз вы всё знаете, подскажите, где можно всякую мелочь золотую продать? А то у меня деньги заканчиваются, осталось кольцо от брата.

— Лучше брату и вернуть. Ну или знакомому, который кольцо потерял, — нахмурился мужчина, по-новому посмотрев на меня. — И вообще, найди себе более достойное занятие. Даже кукурузу на пляже продавать и то лучше, чем искать ненужные драгоценности. Особенно когда у них есть хозяин.

— Ха, вы плохо обо мне подумали. Но промахнулись, хозяин этого кольца за ним уже точно никогда не придёт. Так что?

— Там же, на центральном рынке. Пара ломбардов, что всегда принимает… находки, — ответил мужчина, отворачиваясь, и когда я уже думал, что разговор закончен, добавил: — Тот, что работает с трёх, даёт больше.

— И ещё раз спасибо, уважаемый, — улыбнулся я и пошёл обратно в гостиницу, за немногочисленными вещами. Хотя скорее это был санаторий старой закалки, но всё лучше, чем покосившиеся хибары.

Столовая в нём тоже имелась. Без изысков и блюд от шеф-повара, зато с парными котлетами, куриной грудкой, гречей, салатами из свежей зелени и компотами. То, что нужно молодому организму для наращивания мышечной массы и восстановления иммунитета. Цены тоже оказались весьма приятными. Даже с учётом стоимости номера пару месяцев такой жизни я мог себе позволить.

Только вот задерживаться в Адлере сверх меры не собирался. В первую очередь нужно было доехать до центра и сходить в институт, выяснить, что да как. Какие есть факультеты, какие нужно сдать экзамены. Потом добраться до книжного и купить учебники, освежить доставшиеся мне вместе с телом знания.

Не то чтобы я вообще никогда не учился, нет. Я проходил через эту процедуру десятки раз в самых разных мирах. Академии, кадетские корпуса, институты и медицинские техникумы. На любой вкус и цвет. Но каждый мир чуть-чуть отличался, и ту же баллистику часто приходилось осваивать заново.

Что не менялось, так это мать всех наук — математика. Был, конечно, один мир, в котором при простом счёте начиная с полутора сотен шла лесом даже элементарная логика. И два плюс два уже могло быть не четыре, а например, три девяносто пять. Но там было слишком сильно воздействие богов хаоса, в результате я так и не доучился.

Здесь же ничего подобного не наблюдалось. За что я в очередной раз поблагодарил хранителя. Апокалипсис этому миру не грозил, не в ближайшее время. Можно расслабиться и… Я замер с вилкой у рта. Отдыхать? Неожиданно до меня дошло, что я и в самом деле получил то, что хотел. Но такое дело… я давным-давно разучился отдыхать!

Что это значит лично для меня? Не лишние пару часов сна перед побудкой в бункере. Не день релаксации в схроне, защищённом от зомби и демонов. Нет, полноценный отдых. Отпуск, длинной в жизнь. Это как вообще⁈

Отоспавшись в поезде, наевшись и оказавшись в безопасности, я понял, что давно уже не хотел чего-то другого. Просто жить? Лежать на пляже овощем, как тут многие делают? Добежать, упасть и умереть, чтобы воскреснуть и броситься обратно в колесо бессмысленной жизни? Это что, отдых? Нет же… нет?

— Хм, — я нахмурился, глядя на полезную, здоровую пищу, которую до этого с аппетитом трескал. Если сравнивать с сухпаями — блаженство и райская пища. Да даже по сравнению с тем, что ел в поезде, просто шик. Но…

— Ладно, вначале выдохну, потом остальное, — решил я и, никуда не торопясь, закончил завтрак. На всякий случай заплатил ещё за сутки, уточнил на ресепшене номера автобусов и отправился на вокзал.

Приехал минут за двадцать, думая, что успею погулять и осмотреться, пока жду Катю, но вместо этого заметил, как какой-то чёрт волочёт девушку в светлом платье за дома. Судя по мелькнувшим волосам — тащили именно её. И не тот тип, который забирал вчера от вокзала.

— Отпусти девушку! — окрикнул я мужика, забежав в переулок. — Быстро.

— Те чё надо, дрищ? — оглянулся тот. — Пошёл отсюда…

— Ваня, помоги мне! — крикнула Катя.

Ну да, конечно, и почему опять всё так поворачивается? Спорить с мужиком я не стал, просто шагнул ближе, поднырнул под богатырский замах и, подхватив с земли кусок кирпича, врезал ему сперва под колено, а потом, когда противник с воем рухнул, добавил по голове. Череп оказался прочнее кирпича, и тот развалился прямо в ладони.

— Ты цела? — отряхивая руки от красной пыли, спросил я.

— Да, — ответила девушка, с недоумением глядя на валяющегося бугая. Затем моргнула, улыбнулась и бросилась мне на шею. — Спасибо! Ты мой герой!

— Так уж и герой?

— Герой! И не спорь. А герою положена награда! Что бы ты хотел? — кокетливо спросила девушка.

— Для начала прогуляться, а там посмотрим, — не став игнорировать намёка, ответил я. — Как ты вообще умудрилась влипнуть посреди города? Ещё и приехала раньше. Думал, буду первым.

— Ну приехала и приехала, — легко улыбнувшись, ответила Катя. — Идём! Мне столько всего тебе хочется показать!

— Ну покажи. Это даже интересно, — я решил не докапываться, а наслаждаться моментом. Тем более что показывала Катя вовсе не городок, а в первую очередь себя. В лёгком белом платье. Таком тонком, что можно было рассмотреть каждую складочку её тела. И то, что от белья она сегодня решила отказаться. Ну или оно было настолько тонким и прозрачным, что его было не видно.

Как я и думал, наша экскурсия закончилась, так и не начавшись. Стоило добраться до моря, как во время прогулки она будто нечаянно поскользнулась на мокрой гальке. Я тут же подхватил девушку, и через мгновение она уже висела у меня на шее, впившись в мои губы своими. Горячими, сладкими.

— Пожалуй, лучшую достопримечательность Сочи я уже вижу, — улыбнулся я, глядя в искрящиеся весельем и радостью глаза.

— Если у тебя есть укромное место, я могла бы показать тебе ещё более интересные… места, — кокетливо прикусив губку, пообещала девушка.

И я не стал отказывать нам в удовольствии. Благо женщина на ресепшене увидев, что я вернулся не один, лишь понимающе улыбнулась и не стала задавать лишних вопросов. Я же про себя подумал, что нужно будет оставить ей щедрые чаевые.

Стоило нам зайти в комнату, как Катя набросилась на меня. Буквально вбив в дверь и не дав ни секунды на размышления. Впрочем, о чём тут думать, когда восхитительная молодая девушка скидывает платье и остаётся лишь в трусиках-невидимках.

— Пришла пора герою получить свою награду, — улыбнулась она, повиснув у меня на шее.

Одной наградой мы не обошлись, и даже тремя. Было тяжело оторваться друг от друга. Но самым приятным во всём происходящем было, пожалуй, то, что мы просто наслаждались друг другом. Нет, Катя была восхитительна, страстна и одновременно мила, когда смущалась. Пусть мы оба не были девственниками, но это не имело никакого значения.

Два молодых горячих тела, подстёгиваемые гормонами. Лето. Пальмы и жгучее солнце за окном. Отпуск.

Но главное. Нам не нужно было торопиться. Это было не снятие стресса. Не яростный гимн жизни, посреди умирающего мира. Не признание перед безнадёжной схваткой. Это был просто секс двух подростков. Потрясающий, жаркий, местами неловкий. Катя не чуралась экспериментов, я не стеснялся показывать, что умею, раз за разом доводя её до оргазма. Мы остались довольны собой и друг другом.

— На сколько ты приехал? — спросила девушка, когда мы валялись после душа.

— В смысле в Адлер? Не знаю, на пару дней. Потом буду перебираться в центр, — честно ответил я. — Слышала о Черноморской морской академии?

— Ты что, решил туда поступать? — поднявшись на локтях, спросила девушка.

— Почему нет? Надо же чем-то заниматься.

— Чем-то заниматься, — медленно проговорила Катя, а потом фыркнула, улыбнувшись. — Это Сочи! Чем тут можно заниматься? Тут ни работы, ни нормальной учёбы, ни перспектив. Хочешь всю жизнь торговать на пляже горячей кукурузой?

— Предпочту мороженым, — отшутился я, но девушку, похоже, это задело.

— Отсюда надо выбираться. Любым способом, — настойчиво проговорила она. — Лучше в Москву или хотя бы в Краснодар. Ты не видишь, какая здесь деревня? Даже дороги нет нормальной!

— Поверь, я заметил, — усмехнувшись, ответил я. — Хорошо вчера луна была, иначе я этот санаторий не нашёл бы.

— Вот! Нужно уезжать, пока есть шанс. Мы молодые, у нас вся жизнь впереди. Как говорит мать. Надо просто…

— На ближайшие несколько лет я точно здесь останусь. А дальше видно будет. К тому же с чего ты решила, что ВУЗ плохой? Я слышал, его перевезли из Севастополя.

— Ну да, ну да. Как он был шарагой, так и остался, — фыркнула Катя, рухнув на подушку. — Как хочешь, но я здесь не останусь.

— Думаешь, здесь нечем заниматься? — хоть мы и начали спорить, но я продолжал блаженно улыбаться.

— Естественно. Это дыра в жопе мира. Бздыхи приехали, деньги оставили и свалили. Всё, — махнула она рукой. — Кто не успел на них поживиться — сосёт лапу. Ну или кое-что другое, как я полчаса назад.

— Ты просто оцениваешь ситуацию с неправильной стороны. Если тут всё плохо, значит, проще простого сделать что-то капельку лучше. Потом ещё капельку. Заработать на этом. И вот постепенно ты уже выше остальных.

— Пф, очнись. Стоит только начать подниматься, к тебе придут. Либо чёрные, либо армяне, либо грузины. И хорошо, если не синие.

— Синие люди? — удивлённо посмотрел я на девушку. — Здесь такие бывают?

— Синие — значит, в наколках! — рассмеявшись, ответила она. — Ты что, вообще не знаешь, как жизнь устроена?

— Думаю, мы с тобой просто немного по-разному на неё смотрим. Если местную полицию так просто подкупить, значит, нужно дать больше и всё. А с теми, кто придёт, они же не с пустыми руками и карманами придут, верно? Как говорил один мой знакомый, пока в мире есть бандиты и монстры, мой кошелёк никогда не будет пустым.

— Бандиты и монстры, — передразнила меня девушка. — Ты себя в зеркале-то видел, герой? Ты, конечно, потрясающий, слов нет, и мне было так хорошо, как никогда до этого. Но бандюки — это не один жирдяй, который просто не понял, что происходит, они тебя убьют. Не заплатишь — спалят отель или дом. Лавку разнесут…

— И полиция бездействует?

— Милиция, — на автомате поправила меня Катя. — А что они сделают? К тому же они все местные, завязаны на одной из диаспор.

— А ты сама не думала в вуз поступить? Жить в общежитии, самостоятельно. Подготовиться, получить образование, а если захочется, перевестись в другой город.

— У меня нечего на лапу давать. А то, что могу, не все принимают, — со вспыхнувшей неприязнью в глазах проговорила девушка. — Сдать просто так, тем более на бюджет, почти нереально. Не знаю, кем надо быть, чтобы всё это вызубрить. Да ещё и такие, как ты, едут. Последние места отнимать…

— Не попробуешь, не узнаешь, — я пожал плечами. — Какие у тебя завтра планы? Мне нужно съездить в центр. Составишь мне компанию?

— А знаешь, почему нет! — улыбнулась девушка. — Лето заканчивается. Почему бы не провести его в хорошей компании!

На дворе уже был поздний вечер. Так что никуда я не поехал, оплатил номер ещё на сутки и пошёл провожать Катю до дома. Расстояния здесь детские: весь городок километров двадцать в поперечине. А тело даже после многочасовых нагрузок требовало движения. Главное — не довести себя до изнеможения завтра…

— Вон он! — раздался голос из переулка. — Тот хмырь, что меня ударил и бумажник украл! Держи вора!

— Опять ты, урод, — проговорил я, отодвигая Катю себе за спину. — Что ж тебе всё неймётся мне отпуск испортить.

— Вот! Видите, он даже не отрицает! — крикнул мужчина, и вслед за ним в свет фонаря вышло двое в форме. Судя по всему, та самая милиция. — Вот он, этот тип неприятной наружности.

— Вы всерьёз хотите сказать, что этот шкет вас уделал? — усмехнулся один из полицейских. Выглядел он, мягко говоря, не презентабельно. Форма сильно поношенная, пусть и чистая. Кобура на поясе и того хуже. Лет тридцать пять, взгляд уставший, потухший, под глазами круги.

Второй был года на три младше и гораздо веселее, в том числе упитанней. С первого взгляда было понятно, что он горячих южных кровей. Ну или кавказских, что здесь одно и то же. Судя по толстому золотому перстню на пальце, зарабатывал мужчина не в пример больше напарника. Ну или не зарабатывал.

— Могу я узнать, что здесь происходит? — спросил я, прикидывая, нужны ли мне проблемы с местными органами. Одно дело бить бандитов, другое — представителей власти. Сбежать? Катя в босоножках. Так что далеко не уйдёт. В общем, неприятная ситуация, с какой стороны на неё ни посмотри.

— Младший лейтенант Соболев, — лениво козырнул милиционер, видя, что бежать я не собираюсь. — Этот мужчина утверждает, что вы ударили его кирпичом, отобрали бумажник и сбежали. Прошу пройти с нами для дачи показаний.

— Ну, если он будет готов дать признательные показания в попытке изнасилования, то нет проблем, — ответил я, и лица у всей троицы вытянулись. — Этот хряк пытался утащить мою девушку в переулок и изнасиловать. Что она с лёгкостью подтвердит. Я её всего на всего защищал.

— У вас есть свидетели? — нахмурившись, спросил младлей.

— Слушай, ну какие свидетели? — потянулся к нему напарник. — Они же пара аферистов. Явно подкараулили лоха и развели. Она изображает из себя жертву, он угрожает и забирает бумажник. Схема.

— Я не лох, — нахмурившись, проговорил мужчина.

— Ну да, только никакого бумажника я не брал.

— Даже если с собой нет, значит скинул, — настаивал второй. — Надо проверить. Здесь уважаемый человек, а это два подростка. Его слово весомей.

— Странные аферисты, под ручку гуляют, вместо того чтобы засесть где-нибудь, — возразил я. — Вас попытка изнасилования вообще не смущает?

— Да никого я не собирался насиловать! Эта шалава сама ко мне подошла и денег попросила! Ну я и решил дать ей отработать. Она и не сильно против была.

— Катя? — не оборачиваясь спросил я. Но вместо ответа девушка прижалась ко мне и разрыдалась. Да так громко, что полицейские вздрогнули.

— Двое против одного. К тому же у нас есть свидетели, что мы позавчера познакомились в поезде. Если надо, я живу в санатории, тридцать третий номер. Дайте только девушку проводить и разберёмся. И объясните дураку, что, если мы напишем заявления, и их будет два, вам тоже придётся их расследовать. А там и свидетели найдутся, что он девушку в подворотню тащил силой.

— Да она сама! — возмутился мужчина.

— Мне кажется, или все насильники так говорят? Она сама виновата, что одела слишком короткую юбку. Что она ходит разукрашенная как шлюха. И тому подобное.

— Ну так мы можем заявления и не брать, — усмехнулся младший из милиционеров, но скис под взглядом второго.

— Девушка тут живёт? Мне нужно записать её адрес на случай разбирательства, — строго сказал младлей. — Документы с собой есть?

— Мои в кошельке были, который они украли! — продолжил настаивать мужчина.

— Да, вот паспорт, — ответил я, передав бумаги.

— Ого, Санкт-Петербург. Культурная столица, — хмыкнул младлей, переписывая мои данные. — Иван Васильевич Карлсон. На крыше живёшь?

— Почему на крыше? В номере, — не поняв, ответил я. И почувствовал, как только что рыдавшая девушка вздрогнула, сдерживая смех.

— Ладно, твоё дело. Когда обратно?

— Не скоро, собираюсь поступать в Черноморский, — честно ответил я.

— Вот как. Ладно, можете идти. Будешь съезжать, оставь записку куда. Иначе объявлю в розыск, — предупредил милиционер. — Свободны.

Забрав документы, я взял Катю за руку, и мы пошли дальше. А уже через полквартала девушка вытерла слёзы, выпрямилась и заулыбалась.

— Катя, может, всё же объяснишь, что это было? — спросил я. — Про деньги он ведь не врал. Ты в самом деле их просила?

— Слушай, ну какая разница? — попробовала она отмахнуться, но, увидев, что я серьёзен, поджала губы. — Ну, даже если и просила, что с того⁈ Задание у меня такое было. У всех нас. По раскрепощению. Но я в итоге выбрала лучший вариант. Верно?

— Что за задание и от кого?

— Ну что ты начинаешь⁈ Нормально же общались.

— Не хочешь говорить, не надо. Значит, закончили, — легко согласился я. — Спасибо за прекрасно проведённое время.

— Да ну тебя, — вырвав руку сказала девушка и отбежала от меня на несколько шагов. — Сама дойду!

— Думаю, уже недалеко. Так что спокойной ночи, — попрощался я и уже собирался уходить, когда девушка, топнув ногой, вскрикнула.

— А-а, блин! От Антона! Он наш старший в общине. А задание на то, чтобы убрать тормоза в нашей голове! Чтобы убраться из этой жопы! — яростно выпалила Катя. — Я всё что угодно сделаю, чтобы отсюда выбраться!

— Что, даже нормально учиться будешь? — усмехнулся я и добавил, пожав плечами: — Не хочешь рассказывать, не надо. Я завтра утром поеду в центр, если хочешь, можем вместе узнать, что в академии. На билет денег найду. Нет так нет.

Глава 7

Утром, когда садился на электричку, подумал, что больше Катю не увижу. Всё, что надо было, я сделал, но после вчерашнего расставания ощущение было двойственным. С одной стороны, курортный однодневный роман удался, куда уж лучше. С другой, её отповедь по поводу учёбы и безнадёжности положения, скажем так, не привлекала.

Но жизнь умудряется удивлять. Да и сложно разминуться, когда в центр едет либо автобус, что тащится полтора часа, либо единственная электричка. Катя зашла в вагон электрички буквально в последнюю минуту перед отправлением. Не зашла — влетела, запыхавшись! Оглянулась, нашла меня взглядом и тут же отвернулась, сделав вид, что я её не интересую. Такая себе манипуляция, по-детски наивная. Может, на кого-то она бы и сработала.

Я же просто пожал плечами и, дождавшись, пока поезд тронется, стал смотреть на море. Сегодня погода не радовала: набежали тучи, а ветер гнал большие мутные волны к берегу. Иногда они достигали такой высоты, что начинало казаться — ещё чуть-чуть и из-под гребня, со дна моря начнут подниматься монстры. Даже пару раз внутри что-то ёкнуло.

Но стоило принять, что это всего лишь непогода, как я начал наслаждаться морским пейзажем. Местами, правда, сделать это было сложно, потому что на побережье самострои тянулись непрекращающимися рядами. Унылые домики, сделанные из говна и палок и повёрнутые к жд путям самой непрезентабельной стороной.

Каждый хотел получить себе как можно больше моря за минимально возможную цену. Некоторые доходили до того, что ставили жилой этаж над лодочным гаражом. Учитывая качество всей конструкции, держалась она до первого серьёзного шторма. К слову, пока ехал, увидел пару таких развалюх, которые соседи уже растаскивали на дрова.

— Следующая станция Сочи. Конечная. Не забывайте вещи в вагонах, — монотонно прогудел диктор, и я поднялся с обшарпанной деревянной скамьи. Электричка выглядела уставшей, что не удивительно, ей в обед лет пятьдесят. Но ничего, бегает. И везла она таких же уставших людей, несмотря на раннее утро, в основном мелких служащих и сотрудников многочисленных гостиниц и отелей.

Разница между полудеревенским Адлером и центральным Сочи была разительной. Уже при въезде в пригород, возле пляжа появились первые многоэтажки с огороженной территорией. Даже заброшенные старые санатории были многоэтажными, хоть и начали местами обрушаться.

Но самая явная, бросающаяся в глаза разница была в людях и машинах. Почти безлюдные улицы наполнялись людьми, спешащими к морю. А когда мы въехали в центр города, на дорогах всё чаще начали попадаться машины значительно дороже и новее тех, что я видел даже в Санкт-Петербурге.

Рядом с буквально проржавевшими вёдрами с болтами, мог стоять шикарный двухдверный автомобиль в яркой оранжевой раскраске. Судя по тому, как на него оглядывались все мужики в электричке, это было что-то дорогое и редкое даже для курортного города.

— Прибываем на станцию… Сочи. Осторожно, двери открываются, — пробубнил динамик, и двери открылись сразу с двух сторон. Раздался мат, крики, кого-то толпой чуть не вынесло мимо перрона, но затем люди сориентировались, и пассажиры потоком хлынули к выходу из вокзала.

В толкучке я даже не сразу вспомнил о Кате, но когда людской поток выплеснул меня на привокзальную площадь, оказалось, что мы стоим буквально в паре метров друг от друга. И она это тоже видела, а может, и сама двигалась в мою сторону, заметив в толпе. Но сейчас снова показательно не смотрела в мою сторону. Ладно, попытка засчитана.

— Девушка, не подскажете, как проехать в Черноморскую академию? — спросил я, намеренно не став обращаться по имени.

— Что? — Катя даже не сразу поняла, что происходит. — Я не поняла, это ты так извиниться хочешь?

— Ну нет, так нет, — сказал я, отворачиваясь в поисках путеводителя или карты. Благо даже напрягаться не пришлось. Буквально в десяти шагах от входа стоял киоск, на котором крупными буквами было выведено: Экскурсии, Карты, Путеводители, Пресса.

— Добрый день, — я наклонился к окошку. — Есть карта города с отметками учреждений?

— Чего? Ты откуда упал, парень? У нас тут туристические карты с достопримечательностями, — бочкообразная тётка-продавец со скоростью колибри обмахивала себя веером. — Бери или отходи. За тобой вон какая толпа.

— Только она мимо проходит, а я купить хочу. Улицы на вашем путеводителе хоть обозначены? Мне в Черноморскую академию.

— Так зачем тебе карта? Вон по той улице. Иди туда, не ошибёшься, — махнула рукой продавщица, не собираясь дальше вдаваться в обсуждения.

— Ладно, газета-то хоть свежая есть? С объявлениями.

— А тебе чего нужно? Квартиру? Так я сдаю, на какой срок? — тут же заинтересовалась тётка, по-новому взглянув на меня.

— Машину купить хочу, — не моргнув глазом, соврал я, на что она фыркнула и бросила на прилавок свёрнутую в четыре раза газетку.

— Двадцать рублей, — буркнула она.

Порывшись по карманам, я легко нашёл мелочь и стал обладателем газетки с громким названием «Купи-Продай», где на первой же странице был изображён мужчина в военной форме, держащий у уха рацию. «Новый мобильный телефон 3310. Переживёт даже эпицентр ядерного взрыва!», а ниже — перечисление поддерживаемых форматов связи и операторов, которые его предоставляют. В Краснодаре, не в Сочи.

— Забавная вещица, надо будет запомнить, — буркнул я, перелистывая одну страницу за другой. Газета пестрила объявлениями самого разного толка и целевой аудитории. Так, в разделе о недвижимости в одной колонке были и продажа квартир, гаражей и даже санаториев на четыре сотни мест. И тут же, страницей дальше, была покупка всего вышеперечисленного. Так и хотелось сказать: мужики, помиритесь.

У каждого объявления — номер и адрес, надо будет после всё обзвонить, а для этого найти место, где есть телефон. В адлерском номере такой роскоши не предоставляли. Вернувшись к киоску, я купил блокнот и ручку, и только после этого направился пешком по указанному продавщицей адресу «туда».

— Такси! Таки надо⁈ Слюшай возьми такси, что ты пешком как пёс ходишь? — перекрикивая друг друга, зазывали водители. Один особенно настойчивый чуть ли не грудью на меня бросился, а когда я отмахнулся, оскалился и сплюнул на асфальт. — Чё, денег на такси нет? А что приехал тогда? Бздых…

— Что ты сказал? — повернулся я к нему, но восточный мужчина то ли не воспринял меня всерьёз, то ли просто берега не чувствовал.

— Лошара ты, без бабок. Бздых позорный, — уперев руки в боки, продолжил он.

— А тебе только деньги нужны? Ну посиди, подумай о своём поведении, — сказал я, и одним движением, достав нож, всадил его в шину. — Сегодня не таксуешь.

— Ты чё, мразь⁈ Да я тебя, — разъярился водятел, дёрнулся в сторону двери и даже достал монтировку, но, увидев, что я спокойно стою и жду, продолжил поливать меня словесным поносом. Пожав плечами, я прошёл чуть дальше и спустил ему второе колесо. После чего вопросительно посмотрел на резко замолчавшего мужика. От переполнявших его эмоций он то краснел, то резко бледнел, но стоило мне сделать шаг к нему, как водитель тут же бросился в салон и запер дверь.

Остальные таксисты посмотрели на меня хмуро, но в этот момент на вокзале объявили о прибытии поезда из Москвы, и всем резко стало не до меня. Или они очень хотели сделать вид, что потеряли ко мне всякий интерес. Но на всякий случай я контролировал спину, чтобы неожиданно не получить монтировкой по темечку.

Двинулся дальше и тут же выкинул из головы произошедшее. Новый город, в котором едва ли соблюдали правила дорожного движения, захватил меня с головой. Толпы народа сновали повсюду. А когда я прошёл квартал в сторону моря, вчерашний Катин наряд, платье без лифчика, начал казаться верхом пуританства.

Отдыхающие ходили буквально в купальниках на голое тело. С пляжными сумками через плечо и в шлёпанцах. И если на многих девушек было приятно посмотреть, а дети не вызывали никаких эмоций кроме умиления, то вот на остальных… Ладно, если мужик, подтянутый ещё куда ни шло, так ведь нет. Бабушки, глубоко за шестьдесят, в бикини. Дедки. Пузатые дядьки — протухшие колобки, так что не понятно, как они дорогу видят.

Встречались и оригиналы. Шорты и шлёпанцы смотрелись почти нормально. А вот мужчина с больши́м пляжным зонтом, конец ручки которого был вставлен в трусы, а верх держался за перевязь от панамы… К счастью, подтянутых красивых девушек было больше.

Заглядевшись на парочку особенно эффектных, я невольно обернулся и заслужил одобрительные довольные смешки. Конечно, я в своём спортивном костюме, с рюкзаком за плечами, выделялся. Да и жарковато было, чего уж скрывать. Разберусь с институтом и поступлением, нужно будет сходить закупиться! Тут же заметил, как Катя, продолжающая идти чуть позади, провожает девушек обиженным, задумчивым взглядом.

Выбросил это из головы и пошёл дальше, глазея по сторонам. Улица, из которой могла получиться отличная пешеходная зона, была почти полностью заставлена автомобилями, многие из которых не стесняясь заезжали на тротуар. С левой стороны шли девятиэтажные жилые здания, по какой-то архитектурной задумке гармошкой собранные рёбрами углов наружу. С правой бесконечные ларьки и лотки, на которых торговали вещами и одеждой.

Сделав отметку в памяти, я продолжил путь и добрался до места, что даже было обозначено на карте, как «Площадь флага». Что бы это ни значило, ведь никаких флагов ни на, ни над ней я не заметил. Зато заметил свежую вывеску «Черноморская Военная Академия» над одним зданием, и табличку «Городская администрация» на другом. Похоже, нашёл.

— Если собираешься идти за мной хвостом, лучше не отставай, — громко, чтобы Катя точно услышала, сказал я. — А ещё лучше, идём вместе.

— Ладно, — с видом будто делает мне одолжение, сказала девушка и забежала по ступеням широкого крыльца. Она вроде и держалась самостоятельно, давая мне пространство для манёвра, но в то же время далеко не отходила.

— Куда? — стоило зайти сквозь стеклянные двери, спросил нас перегородивший дорогу вахтёр. Причём не просто какой-то охранник, а мужчина в форме ВМФ. Правда, без знаков различия.

— В приёмную комиссию, получить список документов для поступления.

— Я должен записать ваши данные, — смягчившись, ответил матрос. Похоже, чёткость и полнота ответа ему понравились. А вот фамилия снова вызвала улыбку. Надо будет узнать, в чём дело. — Второй этаж и направо, на двери будет надпись.

Действительно, надпись. От руки крупными буквами на белом листе. Постучав, я вошёл и понял, что иначе и быть не могло. Судя по бардаку в кабинете, учреждение только переехало. Повсюду стояли коробки с документами. Стопки папок возвышались выше человеческого роста, а посреди всего этого хаоса сидело две женщины. И опять — в форме, несмотря на солнцепёк и отсутствие кондиционера.

— Разрешите? — спросил я, подходя ближе. — Прошу выдать мне список документов и дисциплин для поступления в академию.

— Ого. Да тут у нас никак сын полка, — ухмыльнулась одна из дам, умирающая от жары. — Увы, списка нет, ничего не напечатали ещё.

— Ты на какой факультет к нам, парень? — спросила другая.

— А есть варианты? — чуть подняв бровь, спросил я.

— Ну, с такой выправкой и в самом деле нет. Ясно, что в офицеры метишь. Только учти, к тому времени, как ты закончишь, не факт, что у нас в Чёрном море вообще флот останется.

— Пойду в механизированный десант, — просто ответил я.

— Куда-куда? — не поняли регистраторши, а потом, переглянувшись, рассмеялись. — Похоже, кто-то американских мультиков пересмотрел. У нас в армии роботов нет.

— Ну так это же пока. Может, к тому времени, как я закончу, и будут. Если неожиданно целый флот пропадёт, — с улыбкой ответил я.

— А ты оптимист, такие сейчас везде нужны! — посмеявшись, ответила женщина. — Ладно, давай посмотрим, куда тебе можно и куда ты хочешь. А вы девушка просто за компанию? Или тоже поступать?

— Поступать. Где бюджетные места есть?

— И общежитие, — добавил я.

— Ну с общежитиями у нас сейчас небольшая проблема. Не определилось, какие в университете останутся, а какие придётся отдать, — со вздохом заметила та, что чуть старше. — Но вы себе этим голову не забивайте, для начала вообще поступить нужно.

— У нас в этом году всё… ну вы видите. Но дальше точно будет лучше, — попыталась убедить нас младшая регистраторша. — Сейчас, где-то тут у меня была… А вот, факультеты! Ракетного вооружения надводных кораблей, береговых ракетно-артиллерийских войск, специального вооружения, медицинской помощи, судовождения и энергетики судов…

— Он пойдёт на спецуру, — раздался знакомый бас у меня за спиной.

— Ой, Пётр Алексеевич, я не заметила, как вы вошли, — вздрогнула, вытянувшись, регистраторша.

— Вольно, Мариночка, — улыбнулся, подходя ближе моряк. Хотя какой он, к чёрту, «моряк»? Тоже в форме, с двумя звёздами на погонах. Явно птица не мелкого полёта. К счастью, памятка для идиотов, «Как различить начальство», висела за спинами девушек. И его погоны были четвёртыми сверху. — Добрался-таки?

— Так точно, — ответил я, по-новому глядя на случайного попутчика. Совпадение? Или подстроенный ход? Да нет, вряд ли. Хотя билеты мне брали СИБовцы, вполне могли специально свести с возможным куратором. Только вот почему тогда на пейджере никаких новых сообщений нет?

— Вольно, сказал же. Ты пока даже не кадет, — усмехнулся Пётр. — Нашёл уже, где жить?

— Пока в санатории Адлер, рядом с вокзалом.

— Красиво жить не запретишь. Ты бы ещё в Москве остановился, — хмыкнул капитан второго ранга. — Уверен, что тебе на бюджет нужно?

— На сто процентов, — почти не задумываясь ответил я. — Хочу учиться, а не дёргаться на постоянный поиск подработок.

— Совсем без подработок, увы, не выйдет. Студенческая стипендия у нас хоть и предусмотрена, для отличников боевой подготовки, но на жизнь её всё равно не хватит, — извиняющимся голосом сказала регистратор.

— Ну ничего, солдат должен быть что? Правильно, находчив и смел. А ещё сообразителен, так что не пропадёт, — усмехнулся Пётр. — Что там со списком?

— Русский, математика и физическая культура, — тут же ответила регистратор. — Формально есть ещё черчение, но преподавателя пока не нашли.

— Прекрасно, просто прекрасно, — пробормотал капдва. — Хорошо. Мариночка, запиши паспортные данные абитуриента. Двадцать пятого жду на испытаниях. В девять ноль-ноль. Опоздаешь — не сдашь, даже если всё выполнишь отлично.

— Так точно, — буркнул я, понимая, что выбор у меня без выбора. — Разрешите вопрос? Вы ведь догадывались, что я буду поступать сюда…

— Разговорчики, — строго зыркнул на меня Пётр. — Понятия не имею, о чём вы, абитуриент. Я в отпуске, и я на службе — два совершенно разных человека. Ясно?

— Ясно, — ответил я, ещё больше теряясь в догадках. Попрощался с вышедшим капдва, забрал у регистраторши листок со списком предметов и кабинетов, в которых их можно было сдать. Но тут же выяснилось, что в администраторском аду во время переезда всё перемешалось, и когда приведут в порядок документы не ясно даже приблизительно.

— Внизу на доске будут указаны аудитории для сдачи. Даты смениться не должны, но всякое случается. Лучше подготовьтесь заранее и приходите каждый день, — посоветовала она. — Я внесла вас в список поступающих. Жаль, что нет аттестата, но он сейчас и не нужен, пока форма не устоялась, да и из-за развала у нас то тут, то там всплывают разные образцы. В общем, преподаватели сами решат, прошли вы экзамены или нет. Но учтите, что на каждом факультете у нас всего десять бесплатных мест. И проблемы могут быть с проживанием… и с питанием… ох. Удачи вам!

— Да, не особенно-то это похоже на сказочные условия, — заметила Катя, когда мы вышли из здания.

— Ну, по крайней мере, ты сможешь ездить из дома, — ответил я, прикидывая, куда раньше податься. На ближайший месяц денег мне хватит, но, похоже, работу искать всё равно придётся. А значит, жильё брать подешевле, и лишние траты урезать.

— Если не поступлю на бюджет, просто уеду отсюда, — решительно сказала Катя, на что я лишь пожал плечами, и тогда она дёрнула меня за рукав.

— Что?

— Я… не права была. Извини, — наконец проговорила девушка.

— Мне тебя извинять не за что. Это твои жизненные трудности, твой путь.

— Да ну тебя, — вновь вспыхнула девушка. — Я помириться пытаюсь, а ты…

— Заметно.

— В общем, я наговорила вчера разного. Ты не думай, просто на взводе была. Сама себе напридумывала принца на белом коне, воздушный замок нафантазировала. А потом ты меня…

— Спас? — усмехнулся я, понимая, насколько она на самом деле близка к истине. Пусть я не принц, но царевич, что почти одно и то же.

— Нет, позже, гораздо позже. Спустил с небес на землю. Мечты разбились, и я наговорила всякого. Ты не подумай, я на самом деле не такая. Вспылила просто. И ты у меня… второй. И было… в общем, прости. Давай забудем эту перепалку и продолжим?

— А если я не поступлю? Или ты?

— Ну, значит, судьба такая, — легко сказала девушка. — Только… мне сегодня нужно к Антону приехать. Составишь компанию?

— Ладно. Почему нет. Но сейчас на рынок зайдём, нужно закупиться.

Через полчаса, в новых китайских шортах, футболке «Сделан в СССР» и кепке, а главное, в новых удобных кедах, я стоял вместе с Катей у небольшого двухэтажного дома с пристройкой, над которой возвышался крест.

— Гхм… ты уверена, что тебе туда нужно?

— Это просто старый дом! Идём, — потянула меня за руку Катя, и мы поднялись на крыльцо.

Глава 8

Пока шли по саду, подумалось, что главное — не прийти на собственную свадьбу, а то мало ли что там может оказаться в этом домике. Но войдя в дом, я не заметил ни одного служителя церкви православной церкви. Обычный коттедж, построенный лет пять назад, местами даже новый и красивый. Правда, белые пластиковые окна смотрелись диковато на общем фоне, но в целом приятное здание. Если бы не несуразно приделанный крест.

— Заходите, у нас замков нет, — улыбаясь поприветствовала нас довольно красивая девушка, лет двадцати. — Привет, Кать! Рада тебя видеть! А ты, наверное, тот новенький, о котором все говорят?

— Обо мне говорят? — сложно было не удивиться.

— Конечно! Ты же вчера Катю спас, а до этого так усердно в поезде тренировался. Все ребята только о тебе и трепались, — заливисто рассмеялась она, да так заразительно, что я невольно улыбнулся. — Заходите скорее. Но меня будет маленькая просьба: у нас не принято приносить с собой оружие, так что, если у тебя в рюкзаке нож или монтировка, оставь её, пожалуйста, в шкафчике у входа.

— Странные вы. Просто не приглашайте тех, кого боитесь.

— Мы никого не боимся, — понимающе улыбнулась девушка. — Но это дом любви и заботы, и в нём не место оружию и насилию.

— Тогда нет проблем, оружия с собой не имею, — ответил я, показав открытые ладони.

— Ножам тоже не место.

— А колбасу и яблоки вы как режете?

— Чего ты боишься, так цепляясь за ненужное оружие? — спросила, чуть наклонив голову, девушка. Подтекст и взятие на слабо читались с трудом, но я уловил.

— Вообще, я просто спросил, потому что у меня с собой ничего нет, — решил я проверить Катю, которая точно видела нож в моей сумке. — Если хотите, можете проверить мои вещи, но тогда о каком доверии может быть речь?

— И в самом деле, — продолжая улыбаться, сказала встречающая, но я заметил, как непроизвольно сузились её глаза, а потом она посмотрела на молчавшую Катю. Кажется, встречала нас далеко не простая девушка, непонятно только зачем. — Ты прав. Кто может надеяться на доверие, не показав его первым? Идёмте скорее в дом, как раз начинается!

— Что начинается? — спросил я, но вместо ответа передо мной поставили тапочки.

— Переобувайтесь, не будем остальных заставлять ждать, — вновь поманила меня рукой девушка и ушла вглубь дома.

— Почему ты не отдал нож? — тихо спросила Катя.

— Хотел убедиться, что сделал правильный вывод, — ответил я. — Теперь-то можешь сказать, куда ты меня привела?

— Это… не так просто уже и объяснить… Пусть этим Антон или Анжела занимаются.

— А тебе это зачем?

— Давай позже это обсудим? А то я словно не в своей тарелке, — попросила Катя и первой прошла в холл.

Надо сказать, дом был, может, и не шикарный, с дворцом, понятно, не сравнить, но вполне себе неплохой. Прихожая и место для смены обуви в плитке, а в остальном — тёплый паркет. Светло, хорошо. Приятно пахнет деревом и какими-то благовониями. Но тихо, ненавязчиво. Я прислушался. В доме одновременно находилось пять или шесть групп разговаривающих людей.

— Ребят, поторопитесь, пожалуйста! — попросила Анжела, выглянув из приоткрытой двери. — Только вас ждём, а чай уже остывает. С печеньками!

— Уже иду! — довольно сказала Катя, ускорившись, а я сообразил, что мы, вообще-то, с утра не ели, самое время подкрепиться. Вероятно, встречающие рассудили так же.

На небольшом квадратном столике была гора бутербродов с колбасой, несколько открытых пачек печенья с иностранными надписями, какие-то шоколадки. Рядом стоял поднос с кружками и двумя большими чайниками. Я бы предпочёл мясо, но судя по тому, как жадно смотрели на сладости собравшиеся, нас собирались кормить деликатесами. Хотя может дело просто в том, что эти ребята не выглядели упитанными или богатыми.

— Голодное брюхо к ученью глухо, — заметила Анжела, приветливо улыбаясь. — Налетайте, пока не остыло.

Дважды ей просить не пришлось, со стола сметали всё, я же постарался сделать заинтересованно безразличный вид и скорее нюхал, чем ел. У меня с деньгами всё отлично, лучше потом зайду в ресторан и возьму себе стейк.

— Ты чего не ешь? — спросила Анжела. — Не стесняйся, здесь на всех хватит, а если закончится, я приготовлю ещё. Главный ингредиент, делающий еду такой вкусной, — то, что она приготовлена с любовью! Даже бутерброды.

— Спасибо, я не голодный, вчера переел, — я вежливо отказался.

— Ну хоть чаю попей. Он у нас тоже целебный на травах.

— Спасибо, — я взял кружку, поднёс ко рту, делая вид, что пью, и удовлетворённая Анжела, наконец, отвернулась. А я, наоборот, принюхался как следует.

Нет, бывают заботливые люди, кто бы спорил. Искренне любящие окружающих, но гиперопека — это тоже заболевание. А ещё я подозревал, что такое проявление заботы не случайно. Хочешь сделать добро? Возьми полевую кухню и поставь в окраинах. За копейки накормишь толпу бедолаг. Пошей дешёвую и прочную одежду, раздай трудягам. Помоги детскому саду или питомнику.

А здесь собрали именно подростков, от пятнадцати до двадцати двух. Достаточно побитых жизнью, но ещё не сломленных. Недолюбленных в детстве, а потому тянущихся за каждой похвалой и лаской, которую давали старшие. Из таких выходят верные товарищи или безумные террористы-смертники. Смотря как повернуть. Чего греха таить, я сам не раз собирал сирот, чтобы воспитать из них гвардию и бойцов для самоубийственной миссии по спасению мира.

— О, уже все в сборе? Какие молодцы! — чуть вытягивая слова, проговорил Антон, входя в комнату. — Извините, что задержался, сегодня на нашей улице праздник, а, даже два. Первый — это то, что нам, наконец, подарили этот великолепный дом, навсегда. А вторая — к нам присоединился Иван! Наконец! Думал, ты заглянешь к нам раньше.

Вот ведь, так выворачивает, будто я виноват, что не пришёл, но он не хочет меня ругать, а ласково журит. Так, немного. Заставляя оправдываться на пустом месте и чувствуя себя виноватым. Отличная манипуляция, может, даже необдуманная.

— Решил составить компанию, — парировал я, показывая, что мог бы вообще не приходить, но сам решил и…

— Вот и славно. Молодец, что к нам присоединился. Мы никого ни к чему не обязываем, просто хорошая компания близких друзей, — улыбнулся Антон, сев в единственное кресло, стоя́щее в углу. Тоже не просто так, а чтобы одновременно видеть всех и обращаться к каждому и ни к кому одновременно.

— Прежде всего хочу сказать вам спасибо, что нашли время и пришли, вы большие молодцы. Знаю, что многие из вас работают, но сегодня особенный день, а потому я хотел бы провести с вами немного времени, — успокаивающим и располагающим к себе голосом проговорил Антон. — Сегодня преображение господне, двойной праздник, ведь ровно две тысячи лет назад Христос показал своим ученикам истинный лик.

Блин, чего у парня не отнять так это ораторского искусства, вот вроде ничего такого не сказал, но тембр голоса заставила всех в комнате замолчать, даже чавкать и прихлёбывать чай перестали.

— И дважды это праздник потому, что сегодня до нас дошли благие вести. В разделённой и кровоточащей Корее святая Луна обрела господа, — продолжал он, не вызывая никакого неприятия у собравшихся. — Парламент Кореи, наконец, признал наше движение наравне с католической церковью.

Ну признали и признали, чего радоваться-то? Здесь вам совсем не Корея. Ясно-понятно, что это заявка на международное влияние. Но что с этого простым парням и девчонкам, которые его слушают с открытыми ртами? Может, я плохо принюхивался и в еде всё-таки какой-то наркотик?

— Знаю, что для вас это всё в новинку, некоторые уже слышали о нашей деятельности. Многим мы помогли. Многих наставили на истинный путь и помогли очиститься, избавившись от первородного греха, — продолжал Антон, словно гипнотизируя присутствующих. — Вы же знаете, что все грешны?

Многие закивали, но некоторые, как и я, ничего не ответили. Старший сделал паузу, заставив всех ёрзать в нетерпении.

— Даже младенцы, сколь бы чисты они не были, приходят в этот мир с грехом в душе. Ведь он передаётся из поколения в поколение от самих Адама и Евы. Именно она, первая женщина, свершила ужасающий грех. Какой, кто знает?

— Сорвала яблоко? — не очень уверенно сказал один из парней.

— Ну, можно и так сказать, — рассмеялся Антон. — Яблоко — это лишь символ, для детей. Но вы же уже не дети? Сорвать яблоко — значит совершить половой акт, переспать. Вы же помните, что Ева создана из ребра Адама? Она его плоть и кровь. Можно сказать, сестра или даже дочь.

При этих словах я невольно скривился. Как и многие другие из присутствовавших.

— Вот, вы же понимаете, насколько это отвратительно, переспать с собственной дочерью? Но хуже всего, что Адам не понимал своего греха, и Ева сама возлегла с ним. И ещё не раз в Ветхом Завете было такое же: отцы часто имели детей от своих дочерей не по своей воле. И об этом сказано в Евангеле!

И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая и спала с отцом своим: а он не знал, когда она легла и когда встала. На другой день старшая сказала младшей: вот, я спала вчера с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восславим от отца нашего племя. И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая и спала с ним; и он не знал, когда она легла и когда встала. И сделались обе дочери Лотовы беременными от отца своего.

Понимаете, насколько это ужасно? И ведь мы с вами несём на себе этот грех, и повторялось это многократно. Не нужно кривиться и отчаиваться, всегда есть возможность избежать худшего. Две тысячи лет назад Христос пожертвовал собой, чтобы очистить нас от всех грехов. Но после его смерти все новые грехи остаются только с нами, с людьми, и мы должны их искупить. И в первую очередь — девушки.

— Какое отношение произошедшее с кем-то тысячи лет назад имеет к нам? — спокойно спросил я, отставив чашку.

— Увы, грех передаётся из поколения в поколение. До твоего рождения, до рождения твоих родителей. Ты же не станешь спорить, что пришёл сюда не чистым? Что не было у тебя никогда девушки, с которой вы не сочетались браком?

— И как это относится к какому-то там Лоту? Он тут при чём? Мои решения и мои действия, вот за что я отвечаю.

— Именно! А потому мы даём каждому возможность делами своими открыть дорогу к богу. Посвятить себя очищению. В нашей общине, с благословения святой Луны, вы сможете найти себе чистую душу для брака, чтобы не передавать своим детям этого греха. Дать им шанс на полную чистую жизнь.

— Через брак? — уточнил я. — А как в других религиях?

— Имеет ли это значение? Увы, ни одна из них не сумела добиться мира и процветания даже для своего народа. Оглянись вокруг, разве не видишь? — Антон повёл рукой в сторону окна. — Разврат, преступность, беззаконие, нищета. Разве это то, чего заслуживают дети господа? Учение Христа переврали, а ведь он есть любовь. И только в любви и вере истинной можно найти спасение.

— Возможно, я мало смыслю в богословии.

— Не беда, обращайся, я всегда помогу тебе истолковать писание. А если не смогу я, можно обратиться к старшему города и даже региона. Если же найдётся хоть что-то, что не сумеют объяснить они, всегда можно рассчитывать на святую Луну.

— И как же предполагается служить ей? Платить десятину?

— Наше движение не нуждается в подачках, каждый из истинно уверовавших — это часть большой и дружной семьи, в которой нет нуждающихся и обиженных. Мы помогаем всем своим братьям и сёстрам.

— Гхм. Братьям и сёстрам? Так ты же только что говорил, что кровосмешение — это главный грех, — зацепившись за его слова, произнёс я. — А теперь получается, что братья и сёстры должны сочетаться браком, чтобы родить чистых детей? Так выходит?

— Братья и сёстры во Христе, — ласково, словно несмышлёнышу, пояснил Антон. — Под руководством наставников, которые помогут очиститься.

— И как же это сделать? — уточнил я. — Если пожертвования вы не принимаете.

— Тем, кто посвятил себя истинному пути, не нужны мирские блага. Это не значит, что от них нужно отказываться, совсем нет. Просто мы не требуем ничего, кроме вашего участия. К тому же что может быть ценнее, чем душа и преданность? — разведя руками в мирном жесте, задал риторический вопрос Антон, — Мы помогаем посмотреть мир, обрести себя и очистится от греха, а после начать новую насыщенную и полную красок жизнь.

— А взамен человек должен отдать всё, что имеет.

— У большинства нет ничего, кроме самих себя, и нам этого довольно. Мы не стяжатели и не рэкетиры. Вижу, вы уже утомились, так что давайте закончим на сегодня. Кто хочет остаться на вечернюю беседу, с удовольствием увижусь с вами позже, а если нужно идти по делам, никого не держим.

— Спасибо за гостеприимство и угощение, — сказал я, поставив полную кружку на стол. — Ничего не имею против религии, тем более свободы вероисповедания, но это не моё. Надеюсь, что больше мы не пересечёмся.

— Ты зря так категоричен, — по-прежнему располагающе улыбаясь, сказал Антон. — Но мы не в праве тебя удерживать. По крайней мере, теперь ты знаешь, куда сможешь прийти в случае нужды.

— Спасибо, что напомнили, нужно же квартиру снять, — выглянув в окно, проговорил я. — Всего хорошего, постарайтесь не лезть в неприятности.

Кивнув, я поднял рюкзак и вышел из дома, и только когда был уже у калитки, услышал торопливые шаги позади.

— Погоди, я с тобой! — крикнула вдогонку Катя, заставив меня остановиться.

— Слушай, я сейчас не в настроении. Голодный и злой. Так что, если хочешь что-то сказать, просто говори, — обернувшись к девушке, сказал я.

— Ты чего? — она даже опешила, чуть отступив.

— Это же Антон попросил тебя со мной встретиться? — в лоб спросил я.

— Нет… нет, конечно, я сама! — с искренней обидой проговорила девушка.

— Прости, но не очень верится. Хотя нет. Верю, что ты думаешь, что решила так сама, ведь мы с тобой ещё на экскурсии увиделись. Вот только вспомни, это ты спросила про меня, у Семёнова, и попросила его за мной прийти, или наоборот?

— Я ничего не просила, — нахмурилась девушка.

— Ясно. Антон тебе что-то говорил? Может, подбодрил тебя, сказал, что у тебя хороший вкус, или что ты сделала правильный выбор?

— Даже если так, это было моё решение! И переспать с тобой я решила, потому что ты мне нравишься, а не… — задыхаясь от возмущения, проговорила Катя.

— Ты просто прелестная дурочка, — вздохнул я, глядя на то, как девушка дуется. — Можешь считать это комплиментом, потому что главное тут «прелестная». Но он пытается тебя использовать. Как и всех собравшихся. Я понятия не имею, какие у них цели, может, вполне благородные, но на твоём месте я бы держался от них подальше.

— Я сама всё решила, — упрямо проговорила Катя.

— В таком случае я твой выбор полностью одобряю. Будь я девушкой, тоже бы выбрал именно потрясающего меня.

— Да ты… как его… нарцисс! Вот!

— Ладно. Я устал препираться. Как я уже сказал, я голодный и злой. Нужно исправить второе через первое. Так что, если ты не решила остаться с этими братьями и сёстрами, я приглашаю тебя составить мне компанию. Заодно расскажешь, чем они тебя так увлекли, что ты решила взять на себя чужую вину умершей сколько-то там тысяч лет назад женщины. Если она вообще существовала.

Если честно не думал, что она пойдёт за мной, вообще не думал об этом, просто через несколько метров она догнала меня и вцепилась в локоть, словно боялась потерять. А мне в голову продолжали лезть навязчивые мысли, сколько в этом её решения, а сколько того, что ей внушили.

Но в первую очередь — где бы пообедать с видом на море. Так, чтобы сочный стейк средней прожарки, с румяной корочкой и сочный внутри, и… да, пожалуй, пора как следует подкрепиться.

Глава 9

— Ты уверен, что нам туда можно? — осторожно спросила Катя, когда мы доехали до морского порта и я, не раздумывая, направился к самому видовому месту.

— Ты же сама сказала, что это лучший ресторан на побережье? А сейчас я хочу расслабиться, получить удовольствие и как следует перекусить.

— Слушай, я не думаю, что это хорошая идея. — проговорила девушка, косясь на мордоворотов, стоящих у лестницы ведущей в зал.

Конечно, можно было поесть и в столовой или в одной из десятков кафешек, торчащих на нижних этажах, но после посиделок с детьми Луны, мне так хотелось напомнить себе, что я в отпуске, что решил сделать себе небольшой подарок.

Когда проходили мимо охраны, Катя прижалась ко мне так, что стало жарко. Поэтому я решил не объяснять ей, что никакой опасности нет. В том, что в зале на втором этаже сидели самые обычные люди в футболках, бейсболках и панамах, я убедился заранее, пока мы шли от остановки по парку. Хотя даже сиди они все во фраках, это не помешало бы мне зайти. Я голоден, и не только до еды.

— Добрый день, у вас заказан столик? — максимально нейтрально-вежливо спросил официант, встретивший нас наверху. Надо сказать, мордовороты даже не дёрнулись, и с чего бы. Удивительно, но здесь персонал был вышколен, а ведь меньше километра от орущих таксистов и лавочников.

— Нет, так что подойдёт любой с видом на море, — спокойно ответил я.

— У нас других и нет, — улыбнулся молодой мужчина. — Но, боюсь, почти всё забронировано. Есть один столик, угловой, но только на полтора часа, позже вам придётся его освободить. Если вас устраивает…

— Если заказ не придётся ждать те самые полтора часа, а потом есть впопыхах, то вполне. Ведите.

— Конечно, следуйте за мной, — чуть поклонившись, сказал официант, правда, далеко идти не пришлось. Столик и в самом деле был угловым, с ближней от нас части открытой веранды. Красиво, чисто, на столе какие-то цветы. — Меня зовут Алексей, я буду вас обслуживать.

— Ой, но мы ещё ничего не заказывали, — прощебетала Катя, когда перед ней поставили запотевший бокал с долькой лимона.

— Комплимент от ресторана в знак первого визита, — сказал, улыбаясь, официант и только после этого положил перед нами четыре комплекта меню. Бумага с золотым тиснением и цветными фотографиями рядом с каждым названием. Перечисление ингредиентов на двух языках, количество калорий и цена. Странно низкая.

— Возможно, я плаваю в ваших ценах, но почему так дёшево?

— Прошу прощения, это в долларах, — мило улыбаясь, ответил Алексей. — Если у вас их нет, подойдут рубли по текущему курсу, но… если цена для вас высоковата, ничего страшного, комплимент останется за вами. Вы можете посидеть, полюбоваться видом и…

— Нет, меня всё устраивает, если обслуживание и еда будут соответствовать ценнику, — не меняясь в лице, ответил я. — Но, если хотите меня оскорбить ещё больше, можете попросить показать деньги.

— Прошу прощения ещё раз, ни в коем случае не хотел. Наоборот… — запричитал молодой мужчина. — Если позволите, я бы посоветовал андара, с лапшой из огурца и редиса в соусе…

— А стейк есть? — прямо спросил я. — Хороший такой, средней прожарки чтобы с корочкой, а внутри сок.

— Боюсь, у нас морской ресторан, морепродукты на любой вкус, а вот с мясом… мы могли бы привезти из другого места, но за оставшееся время, боюсь, ничего хорошего сделать не получится, — с явным извинением проговорил официант. — Есть магаданские креветки, морские ежи, икра красная и чёрная…

— Я понял. Так, дайте секунду сообразить, — я пролистал меню, с горьким осознанием, что вид, конечно, прекрасный, но здесь я не наемся. — Ладно, тогда пойдём по лёгкому варианту. Перекусим, а есть пойдём туда, где мясо.

— Отличный вариант. Если не против есть следующие варианты…

— Выбери, что ты хочешь, а мне блинов с красной икрой, — кивнул я Кате, сам же обернулся к морю. Здесь прямо под нами, была стоянка яхт, а чуть дальше находился настоящий морской порт, в котором я заметил пару береговых судов охраны. Все эти андары и трюфели для меня были пустым звуком, а вот корабль…

Помнится, в одном из миров мне пришлось брать на себя руководство флотилией, да ещё и воздушной. Такая бронированная сосиска, ощетинившаяся десятками башен, и при этом торчащая в небесах, на высоте нескольких километров. Там стояли такие же многоствольные тридцатимиллиетровки, в качестве борьбы с маневровыми целями. Как сейчас помню, двадцать тысяч выстрелов в минуту с прицельной до пяти километров.

Да, дела. А вот сколько жизней и миров назад это было, хоть убей, не сосчитаю. Даже последний уже начал размываться на обрывки воспоминаний. Угораздило мне попасть в форпост между мирами и засесть там в качестве главнокомандующего на… нет, не могу вспомнить. Пятьсот лет? Тысячу? Прошлые было как-то попроще, так что теперь я и в самом деле имел право на длительный отпуск.

— О чём задумался? — спросила Катя, когда официант повторил наш заказ и, уточнив, что всё верно, ушёл.

— Думаю, правильно ли я поступаю, что опять лезу во флот, — на автомате ответил я. — Нужно какое-то разнообразие. Может, плюнуть и пойти в обычный университет? На какого-нибудь землемера. Или вообще на счетовода, хорошие счетоводы всегда нужны.

— Ты прямо как дед говоришь, — рассмеялась Катя. — Счетоводы — это что-то из совка. Нет, даже там бухгалтера были.

— Ладно, раз мы говорим о прошлом, скажи мне, красотка, ты вспомнила, что и кто тебе говорил по моему поводу?

— Ну чего ты начинаешь, так хорошо сидели, — тут же скуксилась девушка. — Мне интересно стало, вот я и подошла к тебе в Питере. Видела, как ты спокойно огляделся, а потом взял рюкзак и скинул его в люк. За секунды. А потом взрыв… ты знал, что там бомба?

— Предполагал, — коротко ответил я. — Но на мой вопрос ты не ответила. Что было дальше? Ты вновь увидела меня в вагоне, и…

— Не знаю, у меня тогда словно помутилось что-то в голове, было слишком жарко, чтобы думать, а ты никак не хотел уходить из мыслей. А когда снова встретились, я подумала, что, наверное, просто перегрелась.

— Ты рассказала про бомбу остальным?

— Ну, я, не помню… — отвела взгляд девушка. — Да какая разница сейчас? Да и кто бы мне поверил? Этим же должны спецслужбы всякие заниматься.

— А не подростки в адидасе, — усмехнулся я. — Ладно. Предположим, ты рассказала и тебе не поверили, потом увидели меня в поезде, а я как дурак вместо того, чтобы затаиться, начал заниматься физухой. Что дальше? Тебя подбодрили? Сказали, что раз интересно, надо звать?

— Ну, да, — снова скатываясь к простой речи, ответила Катя. — Думаешь, они специально? Но зачем?

— Не знаю, может, просто решили, что перспективного рекрута видят, — ответил я, про себя сделав ещё одну заметку. Катя ведь не одна там была, а с друзьями, и видело меня несколько человек. — Ладно, давай дальше. Пусть это и ударит по моему самолюбию, но с чего ты начала клеиться к такому, как я?

— Ну, ты красивый, — застенчиво улыбнулась девушка и потёрла ногой о ногу. — И когда ты рядом я… нет, это стыдно.

— С трудом держишь себя в руках? Бросает то в жару, то в холод?

— Да, именно! — кивнула девушка. — Как сейчас.

— А вчера было как-то по-другому? — спросил я, отмечая, что вчера она точно питалась не с остальной общиной.

— Вчера было потрясающе, — с придыханием ответила девушка, даже не поморщившись. Протянув руку, я взял её ладонь в свою, и она пристально смотрела в мои глаза. Даже не осознавая, что я на самом-то деле не из романтических порывов, а просто считал её пульс и сравнивал со своим. Учащённый. А ещё следил за расширением и сужением зрачков от света, чуть смещаясь в сторону. Реагируют плохо.

Как говорил капрал Свордсан: если ты, когда-нибудь, обнимая девушку, заметишь, как она, горяча, что глаза её ярко блестят, губы влажны и чувственны, а тело дрожит — беги нафиг… это малярия!

Ну в нашем случае это, конечно, не лихорадка, а последствия приёма чая и иностранных печенек. Добавим к этому общую предрасположенность, подростковый возраст с максимальной сексуальной активностью и присутствие меня, как очевидного интереса, и получаем… Ненавижу наркоторговцев.

Захотелось немедленно встать и пойти разнести логово грёбаных сектантов, спалив дотла. Потому что никогда не поверю, что они используют наркотики для того, чтобы расширить детям горизонты, скорее уж готовят к сексуальному рабству. И тогда становится совершенно прозрачна обвиняющая позиция по отношению к женщинам, что это за их грехи приходится раскаиваться, и они должны их отработать…

Остановило меня три вещи. Первая — это всего лишь одна мелкая ячейка и даже если я в самом деле её ликвидирую, это вообще ничего не решит. Вторая — главная проблема тут — наркотики, а не подростки. Для начала нужно хотя бы отследить поставки и выяснить, кто на этом наживается. Ну и последняя, но при этом главная — я блин в отпуске! Это не моя проблема. Люди постоянно друг друга убивают, насилуют, сажают на иглу. Так что теперь, не есть и не пить?

Ответ пришёл, когда Катя улыбнулась и потянулась меня поцеловать через стол, совершенно не стесняясь окружающих. Некоторые из которых неодобрительно цокали языками, а другие посмеивались над парочкой подростков, заявившихся в пафосное место на свидание. Пока я в отпуске — этот мир мой.

И плевать на тех кто-то где-то там далеко. Но эти уроды попались мне на глаза и портят настроение лично мне. Портят мой отпуск! Будто чёрная туча, набежавшая на солнце и проливающая всех ледяным дождём, когда ты собирался загорать на пляже.

Ну и, в конце концов, надо же как-то развлекаться? Выпускать пар? Так почему бы не тем, что разрушить под основание чью-то поганую схему по зарабатыванию денег за счёт девушек-подростков? Прыжки с парашютом, охота на двуногих тварей, погони… тоже сойдут за часть отпуска. Надо ещё дайвинг к списку добавить.

Успокоив себя этой мыслью, я решил просто наслаждаться моментом. Красивой, пусть и легкомысленной, спутницей. Превосходным обслуживанием и вкусной пищей. Шикарным видом на море и порт.

— Ой, смотри, — проговорила Катя, показав на букет, где один из стеблей неожиданно ожил и схватил пролетавшую мимо муху. — Богомол! Живой! А я думала, они у нас не живут, только тараканы и мухи.

— А ещё у вас растут пальмы и водятся обезьяны, — заметил я, кивнув в сторону какой-то мелкой коричневой зверушки, которая ловко перебиралась по перилам и, угукая, брала то, что ей протягивали посетители ресторана. При этом официанты смотрели за ней вполглаза, ведь обезьяна не забиралась внутрь. — Я думал, у вас с ними только фотографируются, и диких нет.

— Нет, конечно. Может, из питомника сбежала, — с не меньшим удивлением проговорила Катя, наблюдая за зверьком. — Или от хозяина. Ой, упала.

— Скорее спрыгнула на первый этаж, — заметил я прислушавшись. — Кто-то её там приманил едой, слышишь, как хохочут. Алексей, будьте добры счёт.

— Да, конечно. Вот, — проговорил официант и передал мне коробочку, внутри которой оказалась бумажка с коротким списком. Вышло недёшево, около пятидесяти баксов, и это с приветственной скидкой и тем, что мы не ели толком. До встречи с бандитами я, пожалуй, от такого счёта расстроился бы, а теперь — легко пришло, легко ушло. Я даже добавил ещё пятьдесят в качестве чаевых. Рублей, правда.

— Спасибо большое, — мельком проверив содержимое коробочки, поклонился официант. — Благодарим, что выбрали наш ресторан. Обязательно приходите ещё. Вот наша визитка, при заказе столика заранее вы можете выбрать любые блюда, в том числе мясные, хоть они и будут чуть дороже, чем в других местах… держите!

Последнее было направлено не на меня, а к чему-то за моей спиной, но я отлично контролировал пространство — там были перила и ничего больше. Воздух и море. Наверное, эта уверенность и подвела меня. Ведь ловко вскочившая обезьянка сцапала мой рюкзак и, дёрнув его сквозь перила, умчалась куда-то вниз.

— Твою ж… — ругнулся я, понимая, что только что лишился всего кроме паспорта в руках. — А ну, стой!

Перепрыгнув наружу, я схватился за перила и увидел столб, по которому забралась мелкая воровка. Затем оттолкнулся, спрыгнул на асфальт и помчался за обезьяной, которая уже удирала вдоль по пляжу, забирая влево, в сторону деревьев, уходящих в гору.

— Ваня, ты куда⁈ — крикнула мне вдогонку Катя.

— Жди! — рявкнул я, на бегу нагибаясь и подбирая несколько крупных камней. Нет, животных я люблю, особенно в жареном виде. И насилие над ними не приемлю. Но это уже не животное — это воровка и самая настоящая тварь!

Не понаслышке зная, что все обезьяны в случае опасности стараются спрятаться как можно выше, я заранее начал забирать в гору, ещё до того, как мартышка сиганула на веранду какого-то другого ресторана. Там под дружный хохот посетителей эта наглая пушистая жопа взлетела на крышу и уже собиралась перепрыгнуть выше, когда я, наконец, оказался в зоне прямой видимости.

Галька с шорохом разорвала воздух и ударила воровку по ноге, та подпрыгнула на месте, упала, но затем, вскочив и чуть прихрамывая, побежала дальше. Но скорость она потеряла, и между нами оставалось уже метров двадцать, и расстояние стремительно сокращалось.

— Тринадцатая, ко мне! — услышал я крик мужчины, сверху. Он стоял на обзорной площадке, слишком высоко, чтобы я мог до него достать камнем. А вот и дрессировщик нашёлся. Добежать я не успею, так что…

Второй камень я бросил прицельно, с пятнадцати метров, когда обезьяна начала ловко карабкаться по трубам наверх. Попал точно по руке, которой она как раз цеплялась. От неожиданности пальцы её разжались, она свесилась вниз головой, держась только лампами, и рюкзак упал вниз.

— Ах ты ж тварь! — раздался гневный голос сверху. — Я тебя!

Что он там меня, дослушивать я не стал, прицелился получше и метнул камень, даже почти попал. Увы, расстояние и вертикаль играли против меня. Но своего я добился, шуганул дрессировщика, заставив спрятаться. Взвизгнувшая обезьяна метнулась к хозяину, а потом до меня донеслась ругань, и неожиданно дошло, что предыдущие слова предназначались не мне, а его питомцу.

Всю фразу я не слышал, но кроме мата разобрал слова клетка, током, палка и цепь. Похоже, не слишком-то он животных любил. Особенно учитывая, к какому ремеслу приспособил. Когда чуть успокоился, я вспомнил, что у обезьяны были проплешины на черепе и железная цепочка ошейник. Вроде даже с биркой.

Но одного было не отнять — обучил зверя хорошо. А ведь все обезьяны разумные, значительно умнее собак и воронов. И контролировать их сложнее, обычно только циркачи выпускают их из клеток на людях. Да и то, в большинстве своём на поводках. Ну и кличка так себе, просто номер.

— Крутой бросок! В штатах учился? Был пичером? — спросил меня громила на входе, когда я вернулся ко входу в ресторан.

— Гранаты кидал, — ответил я, заставив обоих охранников напрячься.

— Ты всё больше удивляешь! — улыбнулась Катя и, встав на носочки, поцеловала меня. — И восхищаешь. Нужно только гостиницу снять.

— Угу, с телефоном, — буркнул я, повернувшись к охранникам. — Господа, не скажете, где есть не пафосное, но вкусное заведение, где я смогу навернуть мяса?

— А-то, — усмехнулся тот же, кто спрашивал про пичера. — Как по Навагинской пойдёшь, второй поворот налево, на Воровского, там ресторанчик грузинской кухни. Шашлыки готовят — пальчики оближешь. Обещаю. А если скажешь, что тут не понравилось, ещё и чачи нальют.

— Спасибо, на сегодня с меня, пожалуй, хватит всяких элитных мест, — усмехнулся я. — Особенно с мелкими воришками.

— Извини, брат, за таким не уследишь, — ответил громила, а потом чуть распахнул жилетку, под которой угадывалась кобура. — Не палить же в неё было? Мелкая очень, а народу полно.

— А стволы вам для защиты от носорогов?

— От быков всяких в основном. А то есть шкафы побольше нас, — усмехнулся второй. Похоже, мужикам осточертело торчать на жаре, и охота было с кем-нибудь зацепиться языками, но я им такого удовольствия не доставил. Уже собрался уходить, когда Алексей сбежал по ступеням и передал мне конверт.

— Это что?

— Не знаю. От одного из посетителей. Сказал, что только у каскадёров такое видел, просил передать, — честно ответил официант, а когда я раскрыл конверт, у него от жадности и удивления глаза на лоб полезли.

— Гильдия кинорежиссёров России. И такие бывают? — хмыкнул я, повертев в руках визитку с вензелями. На ней, кроме титула, профессии, ФИО и короткого телефона было две вещи, которые я не сразу понял: длинный телефонный номер, начинающийся с 79, и какой-то еман уноекс. Кроме того, в конверте было сто долларов.

— Мне что-нибудь передать?

— Скажи графу Баранову, что я принимаю его восхищение, но работать с ним вряд ли буду. А визитку оставлю. Спасибо.

— Я, передам, — надо отдать должное, он почти не изменился в лице. — Ещё раз спасибо, что выбрали наше заведение. Заходите ещё.

Улыбнувшись, я кивнул махавшим нам людям и повёл Катю есть. Через десять минут мы сидели в крохотной и почти до краёв забитой кафешке, в которой пахло так одуряюще, что слюнки потекли даже у Кати. Не особенно разбирая, я взял один из готовых шашлыков и вонзил зубы в сочное мясо. Наконец-то!

О томатном соусе я вспомнил только на втором шампуре. К третьему наелся. Затем мы пили настоящий ароматный чай без всяких добавок и сахара. И даже сладости для Кати нашлись. Так что, когда я спросил у официанта про ближайшую гостиницу, в которой есть телефоны в номерах и услышал про Москву, понял, что таких совпадений не бывает.

Ну, гулять так гулять. Отпуск в конце концов! После снятия номера на сутки понял, что за сегодня у меня улетело больше сотни долларов. Так что чаевые от кинорежиссёра лишь покрыли основные расходы. Но телефон с безлимитными звонками по городу и видом на море этого стоил.

Хотя нет. Наплевать на всё это. Главное, что окупало любые расходы — было обожание в глазах восхищённой девушки. К тому времени кратковременный эффект от афродизиаков или психотропного уже прошёл, зрачки начали реагировать нормально, и я был уверен в искренности её чувств. Остальное было не так важно. Так что и к обзвону я приступил уже поздним вечером. В Адлер мы так и не вернулись.

— Не хочешь родителям позвонить, чтобы они не беспокоились? — спросил я, когда солнце начало садиться в море, оставляя оранжевую дорожку, тянущуюся за горизонт.

— Они уже привыкли, что я пропадаю, — отмахнулась Катя, развалившись на кровати и прикрывшись только простынёй.

— Ну вот и сделаем в этом правиле приятное исключение, — заметил я, подвинув к ней телефонный аппарат. — Звони, я пока в душ схожу.

Правда, эффект был совсем не тот, на который я рассчитывал. Когда вышел из ванной, увидел, что Катя сидит в кресле, обняв коленки, и смотрит на вываленные из рюкзака вещи. Паспорт, нож, золотые цепочки и кольца бандитов, купюры. Услышав шум, девушка подняла на меня красные глаза.

— Вань… а ты кто?

Глава 10

— Тебя не учили, что лазить по чужим вещам может быть вредно для здоровья? — спросил я, и девушка ещё сильнее вжалась в кресло. Прижимая голову к коленям и закрывая её руками от ударов. И вышло у неё чересчур привычно. Сгруппировалась так, что сложно было не заметить на спине и шее застарелые следы побоев. Похоже, домой она не спешила не просто так, но и оставлять девушку после подобного…

— Посмотри на меня. Сейчас! — сказал я, и Катя, вздрогнув, подняла голову. — У тебя началась ломка после наркоты. Нервозность, импульсивность, истерика — оттуда. Но я вижу твоё отношение, а потому дам последний и единственный шанс. Возьми себя в руки! Никто, кроме тебя, этого не сделает. Понятно?

Катя не ответила, только ещё больше сжавшись в комок. Наркомания — это диагноз, неизлечимая болезнь, сколько бы ни старались врачи и в какие «санатории» бы ни отправляли наркоманов, пока человек сам не поймёт, в чём беда, и сам не решит выбраться — всё бесполезно.

— Твою же! — я выдохнул, а девушка смотрела на меня большими испуганными глазами. — Не дёргайся, бить не буду. Не в моих правилах бить женщин, если они не демонессы во плоти.

— И что теперь? — покосившись на распотрошённый рюкзак, спросила Катя.

— Теперь, — я сел в соседнее кресло, побарабанив по подлокотнику пальцами. Посмотрел на кучу денег и украшений. Вспомнил начало своей новой жизни, и губы невольно растянулись в улыбке. — Ты хотела отсюда вырваться, верно? Что ж, я тебе сделаю подарок, почти такой же, как сделали мне.

— Что ты имеешь в виду? — опять напряглась Катя.

— Я дарю тебе новую жизнь, — усмехнулся я и, хлопнув по коленям, поднялся. — Что там у меня было? Деньги, билет, вещи… с паспортом не помогу, тут извини. Как и с ломкой, тебе придётся её пережить самой.

— Но я хочу остаться с тобой! — подалась вперёд девушка.

— Сейчас ты сама не знаешь чего хочешь. В тебе говорит страх и наркотики. Единственное, что тебе дадут деньги — это уверенность в завтрашнем дне. А остальное… — ответил я, отсчитав из кучки купюры. — Если ты выдержишь и сумеешь выбраться из этой ямы, то знаешь, где меня найти. Я поступлю в Черноморский.

Девушка сорвалась в рыдания, но я легко выдержал и истерику, и мольбы. Бывало, куда хуже, когда мы эвакуировали районы перед ковровыми бомбардировками и разлучали семьи, потому что не могли вывезти всех. А это так, мелочь.

— Держи. Поезд ночной, уснёшь в купе и утром будешь уже в другой жизни.

— Но я тебя люблю! — сжав кулачки, закричала Катя.

— Говорят, что любовь проверяется расстоянием, вот как раз и выясним, — улыбнулся я и помог девушке зайти в вагон. А через пару минут она уже выглядывала из окна уходящего в Краснодар поезда. Даже на душе как-то теплее стало. Может, потому, что одной проблемой меньше, а курортный роман закончился почти как и должен. Только уехала она, а не я.

Осталось, правда, одно незаконченное дело. Глубоко личное. Потому что эти твари умудрились задеть меня за живое и испоганить отпуск. Пусть без них я бы и не встретился с Катей, но, если бы они не подсадили её на стимуляторы, встреча могла бы выйти совсем другой. Гадать бесполезно, нужно форсировать события.

Все те парни и девушки, что были на собрании в коттедже, не заслуживают такой участи. А выяснить, кто поставляет наркоту, можно и более простыми способами. Не тратя недели на наблюдение и поиск хвостов.

Солнце уже село, так что я позволил себе вернуться в номер, отоспаться и приступить к делу позже, подготовившись. Для начала съездил и снял выбранную квартиру, однокомнатную, на чердаке старой пятиэтажки на Конституции СССР, но зато в семи минутах от моря и десяти от будущего места учёбы.

Вид из окон открывался на зелёный дворик, тихий и спокойный даже во время бурного пляжного сезона. А стоило перейти улицу, как оказывался у автобусной остановки и моста через речку Сочинку. Почему река не называлась просто Сочи? Кто его знает. Хотя во время стоявшей жары она и на речку-то не тянула, можно перейти вброд, не намочив коленей.

Квартира обошлась мне в пятьсот рублей, с учётом задатка. Кровать, несколько стульев, крепкий письменный стол, холодильник Бирюса и пузатый неработающий телевизор, который я и не собирался включать. Столовые приборы хозяйка перед уходом всё пересчитала и дала мне расписаться за количество. В общем, бедненько, но светло и чисто. Впрочем, мне не надолго.

Потом поехал в книжный, и это стало целым событием! Я знал об этом мире слишком мало, а мой предшественник царевич не слишком заботился о будущем и прошлом. Что-то из его памяти выудить удалось, типа существование трёх Римских Империй, две из которых к Риму вообще отношения не имели, а третий — Москва.

Взял себе несколько исторических книг, пару учебников, не относящихся к списку предметов, а потом набрал всё по списку и… и понял, что столько не утащу при всём желании. Стопка получилась выше головы.

— Очень приятно видеть читающую молодёжь, но, может, вы сходите в библиотеку? — посоветовала мне интеллигентная женщина лет пятидесяти. Ещё не бабушка, но молодость её давно прошла. Светловолосая, в круглых очках и простом сарафане. — Там есть все книги по истории. И гораздо больше, чем у нас в магазине. Мы же больше продаём то, что покупают. Сейчас так.

Разочарования и обиды на весь мир в её голосе хватило бы, чтобы утопить не одну империю. А уж взгляд, полный бессильной ненависти, который она бросила на ряды полок, заставленных книгами в мягкой обложке, с надписями «Они среди нас», «Ваш гороскоп», «Чёрная и белая магия». Последнее мне бы вполне пригодилось, только вот что-то подсказывало, что написанное на желтоватой бумаге — полный бред.

— Спасибо. Тогда только учебники. Мне нужно к экзаменам подготовиться, а времени в обрез осталось.

— Так, может, вам не только учебники, но и репетитор нужен? — воодушевлённо спросила она. — Математика и русский? Я вам могу помочь, не бесплатно, конечно.

— Прошу прощения, а вы кем были? И почему здесь работаете.

— Ох, молодой человек, — грустно улыбнулась женщина. — Я преподаватель литературы и русского языка в старших классах. Ещё недавно мы были элитой союза, а теперь… но давайте не будем о грустном. Если вы вообще способны к усвоению материала и просто повторяете его перед экзаменом, я уверена, что смогу вас подготовить. А математику вам поможет моя дочка, она сейчас на второе высшее идёт.

— Знаете. А почему нет! — подумав, решил я. — Сколько хотите за час?

— Двадцать пять рублей вас устроит? Можете приходить к нам в дом, на Донскую, но не слишком поздно. В магазине я работаю до шести, так что, как насчёт семи? Полтора-два часа на русский, а там и дочка вернётся.

— А ваши домочадцы не будут против?

— Нет, конечно! Мы втроём живём. Муж так занят, что раньше десяти дома не появляется, но, думаю, мы до этого времени закончим.

— Хорошо, давайте адрес, и как вас зовут? — согласился я. Всё же сроки поджимали, так что почему не взять наставника. — Спасибо, Марина Геннадиевна, буду у вас в семь.

— Вам спасибо! — заулыбалась женщина. — А учебники не берите, я их сама возьму, а потом верну на полку, лучше возьмите несколько больших тетрадей, карандаши простые, линейку для черчения, ручки…

Через полчаса я выходил из магазина весь проинструктированный и замотивированный учиться. Но прямо сейчас нужно было заняться подготовкой ночного дела. А для этого в первую очередь нужны деньги. Я понятия не имел, где взять всё необходимое, а потому решил отталкиваться от того, что смогу найти в строительных магазинах и на рынках. К счастью, выбор там оказался достаточный.

— Как вовремя! — усмехнулся я, посмотрев на башню ЖД вокзала, которая отбивала три часа. Как там тот мужчина говорил? Ломбард после трёх даёт больше? Ну вот и проверим на практике. Благо, стоило поспрашивать, как мне тут же объяснили дорогу к небольшой лавке, находящейся под бетонной эстакадой. А когда я спустился в полуподвальное помещение и открыл дверь, стал очевиден и совет говорившего.

— Чем могу быть полезен? — спросил тот самый мужчина, повстречавшийся на пляже. — А, это вы, молодой человек. Кольцо брату решили не возвращать?

— Некому возвращать, говорю же. — улыбнулся я, и достал один из перстней, снятых с бандитов. — Вот.

— Гхм. — скупщик нахмурился, глядя на массивное золотое кольцо. — Уверены, что хотите его продать? Это не навлечёт на вас проблемы?

— Уверен, у меня осталось точно такое же, — ответил я, пожав плечами, после чего мужчина напрягся ещё больше, заставляя прокрутить в голове всё, что я знал о подобных вещах.

В большинстве миров золото — универсальная валюта. И не потому, что оно красивое, а потому что редкое, устойчивое к воздействиям и легко обрабатываемое. Таковы законы вселенной и большого взрыва. Поэтому деньги могли быть везде разными, курсы валют даже в одном мире скакать словно бешеные блохи. А вот золото всегда оставалось в цене. Почти всегда, кроме тех случаев, когда не стоило вообще ничего, а ценились только еда и патроны.

— Ну что же, давайте взвесим, — тихо проговорил продавец, будто решившись. — Вес двенадцать с половиной грамм, при цене восемь и девять долларов за грамм. Это будет…

— Сто одиннадцать долларов, — быстро посчитал я. — Только вот с весом вы ошиблись. Он не меньше пятнадцати.

— Хотите сказать, что я вас обманываю, молодой человек? — приподняв бровь, спросил торговец.

— Явно обсчитываете, — тут же улыбнулся я. — Там на внутренней стороне указана проба и вес. Пятнадцать грамм. Не сто́ит дурить незнакомца.

— Решил меня жизни поучить, малец? — выпрямился мужчина, а потом нехорошо усмехнулся. — Последний шанс, дам за него сотню, и хороший совет, который, возможно, спасёт тебе жизнь.

— Ого, даже так? — я задумчиво почесал подбородок. — Треть за совет? А знаешь. Давай, есть у меня чувство, что мы ещё не раз увидимся.

— Если ты послушаешь совета, вряд ли, — продавец одним движением спрятал кольцо под прилавком и тут же выложил на стол купюры. — И он таков: бери деньги и уезжай из города. Немедленно.

— Знаешь, а я ведь сразу бесплатный совет дал. А теперь дам платный. — я перехватил его правую руку до того, как она дёрнулась под прилавок. Хорошо, что я был хоть и не в форме, но и мужчина весь день сидел в подвале, тоже на качка никак не тянул. — Ты видел перстень, ты знаешь, что он значит. Рассказывай.

— А в чём совет? — забегав глазами по помещению, спросил он. Никаких боковых дверей я не видел, только ту, что за ним, так что не особенно беспокоился.

— Это он и был, рассказывай.

— Такие перстни носят братки Кусаки, что держит под собой Адлер, — снова попробовав дёрнуться, сказал продавец, и я отпустил его руку, так что он отлетел к задней стене магазина. Не выпуская его из поля зрения, я тут же перегнулся через стойку и, хмыкнув, достал винтовочный обрез.

— А мне-то казалось, что у вас ношение оружия запрещено.

— Это мой дом, и сертифицированное охотничье ружьё в нём держать можно, — побелев, пробормотал продавец. — Я не собирался ни в кого стрелять. Держу его только для самообороны.

— Ну а зачем он тебе, если ты его использовать не будешь? — резонно спросил я, наскоро осматривая оружие. Магазин на четыре патрона, правда, последние снаряжены какой-то ерундой, чтобы только ворон стрелять да отпугивать. Складной приклад, но, разрядив ствол, я щёлкнул спуском — работает. Не полуавтомат, к сожалению, затвор придётся тянуть самостоятельно. Но если придётся использовать — лучше, чем идти с одним ножом. А ещё, используя крупную дробь, не придётся беспокоиться о деформации пули в стволе. Если в этом мире существует такой метод опознания оружия.

— Отличная вещь, мне нравится, — кивнул я, разрядив и положив на стол. Отдельно оружие, отдельно патроны. — Покупаю.

— Я… я не продаю. — нахмурился работник ломбарда.

— Это странно, — покачав головой, я положил на стол второй перстень. — А так?

— Да, этого хватит, — тут же ответил мужчина, похоже, до последнего думавший, что первый перстень я стащил, теперь же у него в голове всё сложилось.

— Отлично, — я забрал ружьё. — А если по какой-то причине ребята Кусаки узна́ют, кто тебе их продал. Ну, тут что поделать, верно? Ты же сам выбрал такую опасную профессию, как скупка краденого. В крайнем случае просто приду не я.

— Верно, — мужчина громко сглотнул вставший в горле ком.

— Ну вот и отлично. Теперь, когда мы со всем определились. Включая цену, думаю, сто́ит продать весь мусор. Половину рублями, половину долларами. — сказал я, высыпая остатки драгоценностей. — Только теперь, пожалуйста, по нормальной цене и граммовкам. Ну и вычти свой процент, боюсь, это не последняя наша встреча.

— Хорошо, — кивнул торговец. Через полчаса я вышел довольно посвистывая, с ТОЗиком, двумя сотнями баксов и почти пятью тысячами рублей в рюкзаке. Заглянул на рынок, купив «в подарок» женские чулки. С рук взял чёрную водолазку и спортивные штаны, не сезон, так что продавцы с удовольствием отдали и то и другое в полцены. Чтобы не менять кеды, купил несколько пар носков максимального размера.

Единственная беда была с перчатками. Мало того что летом их было не найти, так, похоже, они вообще в Сочи никакой популярности не имели. Решил её, купив в аптеке автомобильную аптечку и рулон широкого пластыря. Буду похож на мумию. Но тут уже ничего не поделать.

Оставалось снарядить патроны, для чего я съездил на другой рынок и легко нашёл с десяток подшипников нужного диаметра. Пусть я и наследил с ломбардом, но лезть ещё и в пасть местным правоохранителям вообще не хотелось. Со всеми делами едва успел закончить к семи, и так с полным рюкзаком поехал к репетитору.

— Здравствуйте, заходите-заходите, — с порога приветливо встретила Марина Геннадиевна, из одежды сменившая только обувь на пушистые домашние тапочки. Мне тоже досталась пара, но проще. — Чай как раз заварился. Идёмте на кухню.

— Ну, хорошо, — чуть нахмурившись ответил я. Вообще, я так замотался, что не успел поесть. Чай с бутербродами точно лишним не будет. — Простите, что я с пустыми руками.

— Да это вы меня извините, я уже отвыкла с учениками работать. Нужно вначале ваш базис проверить, начиная с литературы и устной речи, — улыбаясь, говорила женщина. — Вы чай с сахаром пьёте?

— Смотря какой, если чёрный, то два кубика, пожалуйста, — в этот момент живот предательски заурчал, после чего я заработал укоризненный взгляд. Ни слова не сказав, Марина Геннадиевна сделала несколько бутербродов с толстыми шматами докторской колбасы, и я мысленно добавил их в счёт.

— Сытое брюхо к учёбе глухо, но голодное вообще только о еде и заставляет думать, — заметила репетитор.

— Спасибо. Если не против, я сегодня хотел бы успеть максимум, — ответил я. — И с базисом, как вы сказали, у меня всё плохо. Я до прошлого года жил в другом месте, даже русский знаю только потому, что он использовался в семье, хоть и считаю его родным.

— Так может вам отложить учёбу на год и как следует подготовиться? — участливо поинтересовалась женщина. Я прикинул в уме новые обновлённые финансы, в принципе для жизни на год уже хватало. Но я сюда прибыл, чтобы отдыхать, а не заботиться о доходах, и тем более не бегать от закона. Сегодня покончу с местными сектантами, и всё. Баста. Буду учиться в своё удовольствие.

— Давайте проверим, вдруг из меня всё же выйдет толк?

— Дело ваше. Сейчас я схожу за учебниками. Хоть на чём-то сэкономите, — улыбнувшись сказала она, а к её возвращению я уже положил на стол, под блюдце, семьдесят пять рублей. — Ну что вы, мы же даже не начали.

— Показываю серьёзность моих намерений. Готов грызть гранит науки.

— Тогда начнём, пожалуй, с Александра Сергеевича…

Ну мы и начали, а через час стало понятно, что моих обобщённых знаний совершенно не хватает, чтобы корректно отвечать на вопросы. Я кое-как справлялся, когда речь шла об абстрактных вещах, рассуждать мог на любую тему, но вот определения, даты, фамилии местных исторических личностей…

Одно хорошо. До прибытия в Россию и становлением сыном нового главы правящей партии мой предшественник получил хорошее классическое образование. Класса до шестого… дальше уже всё было плохо. Внимание, слава, деньги — всё, что сопровождает золотую молодёжь, которой в жизни не придётся ударить палец о палец. А в конце алкоголь, девушки и…

— Ну что же… приемлемо, хоть и с большой натяжкой. — сокрушённо вздохнула Марина Геннадиевна. — К счастью, экзамены сдают предметно, возьмём для сочинения общую канву, лёгкую, но достаточно объёмную, чтобы хватило материала. Для этого придётся связать несколько исторических личностей и эпох в одно целое, чтобы на несколько тем можно было ответить одним текстом с небольшими изменениями.

— Как скажете. Полностью вам в этом доверяюсь, — кивнул я. — А что насчёт математики?

— Ой, точно. Так увлеклась, что совсем забыла… — репетитор вскочила со стула. — Подождите минутку.

Пока мы занимались, я был полностью поглощён учёбой, но фоном слышал, как в коридоре открывались двери, и кто-то заглядывал на кухню. А теперь и увидел кто.

— Вот, знакомьтесь, моя дочь. Анечка. То есть Анна Петровна, конечно, — улыбнулась женщина, представляя молодую, лет двадцати четырёх, статную девушку с весьма выдающимися формами, и при этом явно гибкую и спортивную. — Как говорят, отличница, комсомолка, спортсменка и просто красавица.

— Мама, ты же меня не замуж выдаёшь, а позвала помочь с репетиторством по математике, — с укоризной заметила Аня.

— А я Иван, очень приятно.

— Мне тоже, — вежливо улыбнулась девушка. — С чего начнём? Какая у вас вступительная программа?

— Вот, всё записано, — ответил я, протянув вырванный из блокнота лист в клетку.

— Ну тогда давайте пробежим по материалам одиннадцатого класса и потом… — проговорила девушка, поправив выбившиеся из причёски волосы за аккуратное ушко.

— Я бы советовала класса с девятого, — чуть поморщившись, сказала Марина Геннадиевна.

— Но за полторы недели ничего не выучить! — ошарашенно проговорила Аня.

— Так, мне и не учить, мне только вспомнить, — ответил я, и девушка пожала плечами. — С чего начнём?

— С тригонометрии, — не слишком уверенно сказала девушка. — Нужно понять, в каком направлении двигаться.

Спорить не стал, так как был более чем уверен в своих силах. Всё же расчёт траектории снаряда в уме — штука, без которой почти в любом мире с порохом выжить невозможно. При выходе в космос начинают действовать немного иные формулы, там уже влияние не одной планеты на гравитацию, а системы, но обычно на этом этапе развития есть компьютеры, или сервиторы.

— Ого, тут мне тебя учить нечему, я сама так быстро не считаю, — незаметно перейдя на ты, сказала Аня. — Тогда давай дальше. Алгебра?

За неполный час мы пробежались по всем основам. Что-то я напрочь забыл, но большинство помнил, потому что использовал в повседневной жизни. Вернее, жизнях. Нашлись вещи вообще неприменимые нигде, кроме фундаментальной науки, хоть и на базовом уровне, и в них я откровенно плавал, но их оказалось немного.

— В общем и целом, думаю, мы справимся, — наконец, решила девушка. — Неделя до экзаменов, да? У меня тоже. Так что будем заниматься вместе, заодно я материал повторю.

— Для второго высшего тоже нужно сдавать экзамены?

— Мама так сказала, да? — скуксилась Аня. — Теперь для всего надо. Мест не так много, так что пойду как в первый раз, но после поступления постараюсь сдать экстерном.

— Хорошо, тогда договорились. Завтра в это же время?

— А может, раньше? Я освобождаюсь в два, можем сразу после этого начать заниматься. Времени будет больше, пройдём быстрее. Или я могу сюда приехать к пяти. Будет у нас два часа.

— Тогда лучше завтра в пять, — подумав, что мне ещё нужно будет замести следы, решил я. — Вы не против?

— Да нет, конечно, вы же заниматься будете, — отмахнулась Марина Геннадиевна. — В смысле учиться.

— Мама! Конечно, учиться! Он меня лет на десять младше!

— Это я просто плохо кушал последние пару лет, вот и схуднул, — улыбнувшись, я встал из-за стола. — Ещё раз спасибо большое за науку, тогда до завтра!

— Вам спасибо! — ответила репетитор, провожая меня в коридор. — Ой, уже темно, нормально же доберётесь? А то у нас шпана разная…

— Доберусь, нет проблем, — ответил я, уже переобуваясь, и в этот момент взгляд зацепился за фото, которое до этого было повёрнуто ко мне боком. На чёрно-белой фотографии были трое: супруги и дочка лет восемнадцати. К слову, Аня почти не изменилась, а вот мужчина… Кого-то он мне напоминал. То ли выправкой, то ли тельняшкой, то ли тяжёлым взглядом, несмотря на улыбку.

— Какое красивое фото. И супруг у вас статный. Наверное, военный? — осторожно спросил я.

— Уже в отставке. Пять лет как перешёл на преподавательскую работу, — улыбнулась Марина Геннадиевна. — А два года назад мы сюда переехали. Подождите немного, и вы с ним встретитесь. Познакомлю вас.

— Ох, мама… — покачав головой, Аня прикрыла лицо ладонью.

— Нет, вы правы, уже темнеет. — быстро проговорил я. — Всего доброго, до завтра.

— Только обязательно приходите! — вслед мне крикнула репетитор, а хорошая девушка Аня, с отчеством Петровна, просто помахала рукой. Оставалось только надеяться, что всё случившееся — чистое совпадение, и я обознался. Иначе выйдет, что я крупно облажался, а завкаф капдва мне уши открутит…

Поймав себя на этой мысли, я невольно улыбнулся. Хорошая мысль, шальная, но в меру беззаботная. Именно такие и должны быть во время отпуска. А сейчас…

Я вышел из автобуса за два квартала до дома сектантов. Нашёл укромный уголок и переоделся в чёрное, после смазал руки и намотал пластырь. На один раз нормально, а больше я такое безумство повторять не собираюсь. Уперев рукоять ножа в антабку под стволом, намертво прикрутил его тканевой изолентой на манер штыка, не пошевелить. Всё же есть шанс, что я обойдусь без стрельбы.

Просидев до трёх и дождавшись, пока последнее окно потухнет, я тихонько прокрался к дому. Божечки, до чего они беспечны. Ни одной камеры, и при этом несколько окон открыто для проветривания. Ну, это уже их беда. Срезал москитную сетку и проник на первый этаж.

Рядовые члены, спавшие прямо на полу кухни и по всем комнатам, ни в чём не виноваты, сами жертвы, так что они меня не интересовали. Чёрт его знает, как они себя поведут, но лучше не будить лишний раз. Прокрался на второй этаж, замирая при каждом скрипе, но судя по мерному храпу, люди привыкли, что кто-то ходит ночью. Опять же — их проблема.

Тем более что я неожиданно услышал приглушённые голоса из-за двери.

— … мне не нравится твоя идея привлечь питерца. Он выглядит опасным.

— Ты же сама сказала, что нам нужны боевики? — беспечно ответил Антон, и дальше я слушать не стал, нажал на ручку, одновременно вжимая приклад в плечо, вот только оказалось заперто. — Ребята, кто бы там ни был, давайте завтра. Не скребитесь под дверью.

Кхм. А что, это вариант. Если уж они не реагируют на шум, пусть сами открывают. Я легонько постучал.

— Я же сказал, завтра… ох ладно, секунду. Накинь на себя что-нибудь. — вздохнул парень, и буквально через несколько секунд дверь приоткрылась. — Ну что…

Договорить он не успел. Я выбил плечом дверь, и слитным движением врезал прикладом сектанту по подбородку, откидывая назад в комнату.

— Молчать! — рыкнул я, на начавшую было открывать рот Анжелу.

— Послушайте, ту нечего грабить. Мы мирная христианская миссия! — запричитал Антон, шепелявя и отползая от меня. — У нас нечего брать.

— Тихо, — ещё раз рыкнул я, переводя прицел с одного на другого. Шагнул внутрь, закрывая за собой дверь. — Кто ваш старший?

— Я не понимаю, о чём вы, — запричитал Антон, и я не стал рассусоливать, пнув его в живот, под диафрагму, чтобы он не мог вздохнуть или крикнуть.

— Кто ваш старший, от кого вы получаете наркотики?

— У нас нет никаких наркотиков, кто бы вам, что ни сказал, это — чистое враньё, — проговорила Анжела, держа раскрытые ладони на виду. — Вы ещё можете уйти, просто оставьте нас в покое и уходите, мы не сообщим в милицию.

— Конечно, не сообщите. Ведь вы готовите рабов на наркоте. Кто. Твой. Главный? — спросил я ещё раз, погружая штык в ногу Антона, тот терпел всего секунду или две, из глаз брызнули слёзы.

— Я ничего не знаю! Она! Она тут старшая! — выкрикнул он, тыча пальцем в Анжелу.

— Господи, какой ты придурок! — с яростью выплюнула Анжела. — Все вы!

Перед моими глазами вспыхнул незнакомый символ, а в следующее мгновение меня вынесло вместе с дверью наружу.

Глава 11

Ударная волна, разошедшаяся от Анжелы, ударила мне в грудь, выбив из лёгких воздух, подхватила и с силой кинула спиной в дверь, да так, что её вынесло вместе с косяком. Створка грохнулась на перила, проломила один из столбиков, но за счёт ширины встала в распорку. И только благодаря этому я не улетел с лестницы на первый этаж.

Магия… может, кого-то, как выпучившего глаза Антона, это бы и вывело из себя, но я с любыми её видами столько раз пересекался, что лишь улыбнулся и откатился в сторону от прохода. Чтобы не позволить нанести второй, добивающий удар и уйти от взгляда девушки.

Отдёрнул затвор, на лету поймав патрон, и тут же отщёлкнул ещё два, до единственного с цельной пулей. Что я и сумел накрепко усвоить за предыдущие жизни — у всего есть лучшее время, место и способ применения. Убить можно даже бумажным стаканчиком. Но пулей это сделать, конечно, легче, особенно когда противник бьёт способностью по площади, а тебе достаточно прострелить деревянный косяк, за которым он укрылся.

Бам! — грохотнуло ружьё в замкнутом помещении, и оставшиеся стёкла задрожали, а внизу вместо недоумённых возгласов поднялся девичий визг. Щепки полетели во все стороны, в размочаленных досках появилось отверстие в несколько сантиметров, через которое был виден свет. Но мне хотелось бы услышать крик из-за угла. Попал? Затвор, патрон, рывок!

Я рухнул на пол и прокатился боком, выехав снизу, где меня точно не ждали. Все люди, которых специально не учили менять фокус и резать углы, привычно ориентируются на высоту ростовой мишени. И лишь единицы смотрят вниз, и тем более вверх. Анжела была кем угодно, только не опытным бойцом. У неё присутствовала какая-то тренировка, но не было и шанса.

Дёрнувшись, девушка перевела в мою сторону растопыренную правую ладонь, поддерживаемую левой. Кричать ей бросить оружие не имело никакого смысла, так что я сработал на опережение, просто отстрелил ей кисть и тут же дослал третий патрон. Не обращая внимание на дикий крик Анжелы, врезал ей в висок прикладом, чтобы успокоить. И повернулся к так и валяющемуся на полу Антону.

Но сделать ничего не успел. Раздался топот, и в комнату следом за мной ворвался парень с кухонным ножом. Если кто-то скажет, что холодное оружие ничего не может против огнестрела — плюньте такому идиоту в рожу. На дальняк, если ты видишь цель, естественно. Но когда на тебя набрасываются из-за угла или толпой на одного в крошечной комнатке…

Но именно для этого я и прикрутил штык! Оруна я встретил быстрым уколом в шею. Тут же отступил в сторону, чтобы уже мёртвое, но ещё не знающее об этом булькающее тело пробежало мимо. Второго, встретил рубящим ударом по лицу, а когда тот заорал, схватившись за рану, просто пинком отправил на первый этаж.

— Ну всё, урод, допрыгался! — с криком ввалился в комнату бугай, под два метра, с топором для рубки дров. Он держал его как настоящий боевой образец, двумя руками, но, очевидно, никогда в жизни не дрался против того, кто в курсе, как это делается. Даже жаль калечить такого здоровяка, но он сам пришёл.

Я сделал показной замах, и когда противник легко поймал моё лезвие топорищем, просто тем же движением, используя ручку топора как направляющую, всем телом опустил лезвие на пальцы противника. Ор поднялся такой, что можно было заменить сирену, но упавший от болевого шока на колени бугай больше никакой опасности не представлял. Тупо кричал, глядя на окровавленные культи.

Сжалившись, я добил инвалида уколом в ухо и, пнув, стянул его череп с ножа. Хорошо импровизированный штык прикрутил, но недостаточно. Оружие начало болтаться, но вроде и желающих самоубиться об меня больше не имелось.

— Это всё она! Я тут ни при чём! — запричитал Антон, видя, что я освободился и направляюсь в его сторону. При этом он усиленно отползал в сторону комода, а не ножей, которые валялись недалеко от него. Просто трус или что-то там прячет? Ну это можно и потом выяснить. Я поднял ствол, направил ему в голову.

— Кто старший? Кому ты отчитываешься? — спросил я, отойдя от дверей, чтобы контролировать одновременно выход из комнаты, окно и двух лидеров культа.

— Я отчитывался перед старшим братом Себасьяном. Семён Погребов, живёт в Краснодаре. У него есть собственная квартира, как и у многих, но я не знаю где. Понятия не имею, честно! Но если ты меня отпустишь, я выясню. Он мне доверяет!

— Где общая квартира? Адрес!

— Я… я забыл, но у меня всё записано! В книжке! — трясущимися руками, отгораживаясь от меня, кричал сектант-работорговец. — Если ты позволишь. В этом ящике, сейчас я открою и…

Он действовал показательно медленно, чуть отодвинул ящик и потянулся внутрь. А когда дёрнулся, заряд дроби тут же влетел в лицо, раскроив череп надвое и оставив на стене длинный кровавый след. Падающее мёртвое тело продолжило сжимать рукоять пистолета, но снять его с предохранителя уже не могло.

Не учатся ничему некоторые… впрочем, я им и шанса не даю. А то дашь такому шанс, а он раз, и в самом деле усвоит какие-то уроки. И будет не просто уродом, а уродом с навыками и опытом. Нет уж.

Сунув пистолет за пояс, я осмотрел ящики комода, не забыл простукать днище и боковушки. Блокнот с записями там и в самом деле имелся, как и сменный магазин к ПМу. Несколько кассет, с магнитными лентами. Надо будет проверить. А на дне одного из ящиков с оборатной стороны нашёлся приклеенный на ленту конверт с баксами. Богато жить не запретишь. Оглянулся. А, нет. Вполне-таки.

— Ты труп, урод, — прохрипела, глотая слёзы и сопли Анжела. — Тебя кончат, так что ты будешь жалеть, что пришёл в этот дом, найдут, в какую бы дыру ты ни забился.

— Очнулась? Рановато, но это даже хорошо, — спокойно ответил я, подойдя к сектантке, зажимавшей рану единственной оставшейся рукой. — Если тебе не наложить жгут, меньше чем через десять минут, ты умрёшь от потери крови. Я, конечно, ничего делать не буду, но позволю тебе спастись самой. А для этого тебе всего-то и надо, что ответить на несколько моих простых вопросов.

— Пошёл в жопу!

— Так, я же ещё ничего не спросил. Первое, кто твой старший?

— Они найдут тебя и будут нарезать дольками. Как сервелат. А ты будешь…

— Ты тратишь свой шанс на жизнь. Кто твой старший?

— Иди на хрен! Я ничего тебе не скажу, урод! — дико хохоча, ругалась культистка. — Ты даже не представляешь, на кого нарвался!

— Так расскажи мне. Кто вас прикрывает, что милиция не едет даже на пальбу? — прямо спросил я. — Кто твой старший?

— Тебя не убьют, пока не найдут твоих родных, и не прикончат их у тебя на глазах. Ты проклянёшь всё и будешь умолять о смерти! — бледнея с каждым ударом сердца, но не снижая экспрессии, кричала сектантка. — Мы…

Да уж, даже жаль её. Вместо того чтобы пугать и грозить карами, она должна была плести любую ерунду, лишь бы протянуть время и убедить меня, что будет полезнее живой. Но видно, ей сорвало крышу, либо от боли, что я вполне допускаю, либо от наркоты и того, что они здесь творили.

— Пустые угрозы. Если ты не выживешь, кто расскажет, кого искать? Кто сумеет вспомнить мой голос или рост? Остальные мертвы. Никто не придёт мстить, — я пнул тело Антона и присел на корточки рядом с ней. — Я проверил, здесь нет камер. Так что для мести ты должна выжить. А для этого тебе придётся ответить на мои вопросы. И учти. У меня есть классная штука, будешь врать, я легко это вычислю.

— Они знают всё, они следят за всем. Они узнают, — затухая, проговорила сектантка. — Ты никто. Для них…

Мнда. Ну она, по крайней мере, пыталась. Но и я ведь ей не врал. Те, кто замер внизу, не смогут опознать голос и рост. Она единственная, кто реально в состоянии навести на меня местные правоохранительные органы или своих хозяев. А раз так. Поднявшись, коротко ударил, добивая уродину. И в этот момент перед глазами вновь вспыхнул символ.

Квадрат с пятью отходящими линиями. Толчок.

Я замотал головой, пытаясь унять лишние сейчас мысли. Похоже, я только что получил знак… Свыше. Но об этом можно и после подумать. Не в такой горячей обстановке. А сейчас…

Двумя наркоторговцами в мире стало меньше. Чем не повод для радости? А их прислужники, ну так я пытался сохранить им жизни, прошёл тихо, они сами полезли. Неплохо бы найти наркотики и сжечь их, да и следы надо замести, так почему бы не объединить две этих задачи?

Вынул из рюкзака обмотанную бумагой бутылку. Дёрнул за тканевую чеку, потянувшую за собой спички, примотанные бинтом к оторванной от коробки полоской. Намешенное растворённое мыло и бензин вспыхнули, и я бросил смесь на первый этаж коттеджа. Оттуда тут же раздался многоголосый визг, и только после этого вспыхнули языки пламени.

Пока оно разгоралось, облизывая стены, я спокойно обшарил второй этаж, заодно убедился, что все из дома выбежали на улицу. Собрал гильзы, проверил, что одежда и натянутый на голову чулок нигде не порвались. Проверил ящики и шкафы, забрал всё ценное, но в первую очередь записи и документы. И только когда пламя начало карабкаться по второму этажу, без спешки полил тела, так чтобы точно сгорели. И выбрав сторону, уходящую от дороги, спрыгнул в сад.

Заливисто брехали собаки. Где-то выла, быстро приближаясь, сирена. Но пока я переодевался в гражданскую одежду, огонь добрался до оставленной мною растопки, и пламя на втором этаже вспыхнуло, разбив окна. Хорошо горит! Может, мне надо было в качестве экзамена химию выбрать? Вроде она в этом мире не отличается от привычной.

Не спеша, миновал тенями несколько кварталов. Проверил себя на наличие следов. Нет, всё чисто, ничего не забыл. Все вещи, в которых шёл на операцию, сложены в пакет, пропитанный бензином. Осталось только скинуть где-нибудь и сжечь. Ни моей крови на врагах, ни их крови на мне точно не осталось.

Единственная проблема — ночь и я посреди улицы. А я ведь ещё даже в городе слабо ориентируюсь. Как назло, луна спряталась за облаками и стало совсем темно. Ну почти. Вдалеке сияли огни центра и морского порта. А позади дома освещало весело трепещущее пламя. Пожарные уже начали работу, но вряд ли к тому времени, как они закончат, от дома останется что-то кроме фундамента. Ориентируясь на далёкие огни, я направился в сторону моря.

Городок-то ма-аленький. Подумалось мне, когда, спустившись с горы, я всего за час добрался до дома. По дороге нашёл укромное место и сжёг вещи. Теперь осталось только избавиться от ружья и ножа. Может выкинуть их в море? Мне не раз предлагали прогулку на яхте, так почему бы не согласится?

Возвращать оружие подпольному скупщику краденого — откровенно глупая идея. Может, мы с ним и не увидимся никогда больше, я ведь его просто запугивал. Единственная проблема, он живёт где-то в Адлере и работает в Сочи. То есть с ним можно случайно встретиться и в электричке, и просто на улице. Ликвидировать его, устранив угрозу на корню?

Пока шёл вдоль речки, то спускаясь к воде, то выходя на берег, чтобы спутать следы и возможных собак, с разных сторон обдумал эту мысль и пришёл к выводу, что продавца из ломбарда трогать не буду.

Он не дурак, может оставить где-то записку или строчку в завещании, кто ему угрожал. И потом милиция может это обнаружить. И опять же, он достаточно умён, чтобы держать язык за зубами. Если на него, конечно, не надавят. Но для этого нужно знать, о чём спрашивать, а кольца он, скорее всего, уже пустил на лом и будет продавать их в таком виде.

Полюбовавшись луной, выглянувшей из-за туч и теперь создающей молочную дорожку на спокойных морских волнах, отправился спать. И что характерно, приснились мне вчерашние приключения. Вернее, только самая положительная их часть. Только вот подсознание бывает изворотливо, и вместо одной Кати во сне была и другая девушка.

— Чур меня, — проснувшись, пробормотал я. — Только этого мне не хватало. Учёба! В первую очередь учёба!

Чтобы дела не расходились со словами, навалился на русский, потом сходил в ближайшее кафе и позавтракал. Денег у меня теперь точно должно было хватить на полгода, можно было не экономить. Заодно спросил у официантки, где можно купить проигрыватель, показав кассеты с плёнкой. К моему удивлению, получил адрес ломбарда. Ну, значит, судьба такая.

Перерыв на литературу, лётчик АС Пушкин, и небольшая пробежка.

К торговцу я пришёл после трёх, оставив себе время на непредвиденную задержку. И оказался даже не вторым в очереди. Пока слушал, как он торгуется со старушкой, которая закладывала обручальное кольцо, чтобы купить продуктов, и с мужиком лет пятидесяти, который так и не сумел спихнуть свою очень редкую букинистику, понял, что жалости не испытываю совершенно.

— Доброго дня, я из общества защиты потребителей, — сказал я, подойдя к прилавку. Надо отдать торговцу должное, он дёрнулся лишь слегка, и даже ругаться не стал. — Пришёл выяснить, почему вы бракованный товар продаёте.

— Мне от тебя ничего не нужно. По-хорошему прошу, уйди и не появляйся здесь больше, — проговорил он, опершись о стол руками.

— Ну как же так, — я покачал головой. — Вот возвращаю в целости и сохранности. Даже почищенным.

— Нет, не надо. Спасибо, — словно пулемёт прострочил он короткими фразами. — Можете оставить себе.

— Нет-нет, я настаиваю. У меня, к сожалению, нет чека, но…

— Не надо. Прошу, — пробормотал мужчина, явно косясь куда-то под стойку.

— Ладно, не надо, так не надо. Документы на него есть? Хочу охотой заняться. На досуге. По уткам там пострелять. По зайцам… а то вдруг проверят, а у меня нет документов. Нехорошо может получиться.

— Я не знаю, где можно получить документы на оружие, — чуть отвернувшись, пробормотал он и вздрогнул, когда я рассмеялся в голос. — Правда!

— У него переделан предохранитель и убран ограничитель спускового крючка, — похлопал я по ружью. — Так что ты точно знаешь, где брать документы, ну или сам им пользовался без них. Мне нужен пустой бланк, со всеми печатями. ФИО я сам впишу.

— Да не знаю я… — скуксился скупщик краденого. — Послушай, парень. Ехал бы ты из города, а? У нас здесь тихий курорт. Воры объявили его нейтральной зоной, ни убийств, ни похищений. И тут за одну неделю две массовых расправы с сожжёнными домами. Я не знаю, откуда ты, и не горю желанием даже догадываться о подобном, но валил бы ты на родину? Туда, где это норма.

— Ни фига себе у вас норма. Это же кошмар! — всплеснул я руками. — К слову, если уж ты пришёл снова на работу. А не закрылся бы от греха подальше? Как на счёт продолжать работать на благо себе? Я ведь здесь надолго. По крайней мере, пока меня не прикончат, но если ты попытаешься меня сдать…

— Даже в мыслях не было! — испуганно поднял руки мужчина. — Никто с вами, беспредельщиками, даже связываться не захочет.

— Ну вот и отлично. Тогда к делам? — дождавшись, пока он кивнёт, я улыбнулся. — Отлично. Тогда смотри, мне нужны документы и устройства, чтобы проиграть вот такие штуки.

— Это компакт-диски, а не штуки, — несколько пренебрежительно, но всячески пытаясь это скрыть, ответил скупщик.

— Ага. А это видео и аудиокассеты, спасибо, капитан очевидность, — хмыкнул я, хотя до разговора с официанткой выудил из памяти другие названия. — Ну так что?

— Есть у меня видик, два в одном, но надо форматы проверить. Сейчас принесу, — сказал он и, не обращая внимания на продолжавшее лежать на столе ружьё, ушёл в подсобку. Через минуту, кряхтя, он уже тащил достаточно большую коробку, по внешнему виду новую.

— Обойдётся в две тысячи рублей, — опередив мой вопрос, сказал продавец. — Новая модель от Сони, только вчера… принесли.

— Угу, я уже понял кто и как. Мне он надолго не нужен.

— Вначале нужно формат проверить, может, кассеты к нему не подходят, — походя заявил скупщик краденого, не обратив внимания на моё высказывание. — В прокат дам за двести рублей. Но две тысячи в качестве страховки. У тебя есть, я знаю. Всё, готово, можно вставлять.

— Ну да, спустить не успел, — проговорил я, а потом решил, что большого вреда не будет, проверим так проверим. Выбрал наугад одну из кассет, вместо подписей на них на всех были только даты, и протянул мужчине.

Тот ловко засунул кассету в отверстие, открывшееся за пластиковой шторкой, нажал на кнопку с треугольником, и на телевизоре появилось изображение, от которого мы оба хмуро замолчали. Он немного осуждающе, а я смущённо, хоть и не был ни в чём виноват.

На экране телевизора в это время какой-то мужик жёстко сношался с субтильной девушкой, которой я бы на вид дал максимум восемнадцать, самый-самый максимум.

— Ты домашнюю порнуху предпочитаешь? Не осуждаю, у каждого свои вкусы. — наконец, проговорил продавец. — Ладно, работает…

— В чём дело? — спросил я, увидев, как скривилось лицо скупщика, когда в кадр попала физиономия мужчины. — Ну⁈

— Господи боже, во что я ввязываюсь. — скис продавец, его плечи опустились. — Мне же бесполезно просить тебя уйти и забыть, что ты тут был, верно?

— Говори давай.

— Да о чём тут говорить. Ты телевизор, что ли, совсем не смотришь? Это же новый заммэра! — выругался мужчина, показывая на экран. — А девчонка явно несовершеннолетняя. За такой компромат закопают и меня, и тебя, и…

— Ну это мы ещё посмотрим, кто кого закопает, — усмехнулся я, вызвав у него крупную дрожь. — Верни кассету, сейчас у меня дела, за видиком приду завтра.

— А если я не приду?

— Ну, значит, поеду в Адлер, — пожал я плечами. — Любоваться на море и границу с Абхазией. И кострами.

— Как я в это влип…

— В детстве был хорошим мальчиком. А потом поставил во главу угла деньги. Связался с плохой компанией и в результате стал скупщиком краденого, — ответил я на его риторический вопрос. — Завтра в три. И не забудь о бланке.

— Я поспрашиваю…

К Ане я успел как раз вовремя, на удивление меня снова встретили чаем и бутербродами. Отказываться не стал, но на всякий случай расспросил, где в городе можно закупиться полуфабрикатами. А потом мы усердно занимались. Математикой, а не тем, о чём регулярно возникали мысли. Особенно после утреннего сна.

Всё же есть у молодого, пышущего силами и гормонами тела свои минусы. И даже опыт не всегда может его контролировать. К счастью, в этот раз мне удалось и к моменту прихода с работы Марины Геннадиевны мы уже закончили с тригонометрией.

— А что это так бензином пахнет? — спросила репетитор, только войдя на кухню.

— Это, наверное, от меня. В гараже возился, помогал. — не моргнув и глазом, соврал я. — Хочу себе какую-нибудь мелкую технику купить, чтобы по городу передвигаться, мопед там или мотоцикл.

— У нас с ноября по май дожди бывают очень сильные, лучше на те же деньги маленькую машинку купить. Если их хватает, — заметила Аня.

— Деньги не проблема, но для машины у меня прав нет, — ответил я, поставив себе ещё одну заметку, надо бы сдать. — И до ноября ещё два месяца.

— Как учёба начнётся, они пролетят словно одно мгновение, — отмахнулась Марина Геннадиевна. — Даже не заметишь. Ты читал то, что я задала вчера?

— Да, конечно, — тут же ответил я, расплатившись и приступая к уроку.

Репетитор хотела взять материала побольше, но я отчаянно отказывался заниматься допоздна, мотивируя это тем, что уже солнце садится, а мне домой добираться. И сегодня чаша встречи с капдва меня миновала. Вообще, может, и стоило отказаться от такого обучения, но мне отчаянно не хватало знаний. Да и репетиторша по математике, снимавшая в жару всё, кроме коротких шортиков и маечки, аппетитно обтягивающей…

Учёба! Меня интересует с ней только учёба!

Глава 12

Знаки. Иногда ты отчаянно просишь их у высших сил, и ничего не происходит, а иногда видишь повсюду. Вот и теперь я тупо замер перед красным дорожным указателем с ладонью на нём. Ну немного не такой, как отпечаталось у меня в памяти, но стоило наткнуться на указатель, как в мозгу что-то щёлкнуло. А ведь я уже третий день по утрам тут бегаю и даже не обращал на него внимание. Но сегодня…

Символы. Что это такое, откуда взялось? Чёрт его знает. Ну как, начальник СИБ не удивился их применению, безопасник тоже, значит, какой-то процент верхушки в курсе. Кто ещё? У кого можно узнать о происходящем? Идти к белым и чёрным магам? Гадалкам, ворожеям и астрологам? Учитывая, как они сейчас популярны и раскручены, это может быть частью чего-то большего.

Может, по этой причине Хранитель и отрезал мне старые способности? Чтобы я сумел освоить новые, а вовсе не потому, что во время отпуска они мне не положены. Новое задание под видом отдыха? Да ну его к лешему! Я не нанимался такое… хотя нет, нанимался, конечно, но не сейчас!

Потряс головой, выкидывая лишние мысли. Знаки со мной, если надо будет, когда-нибудь освою, а сейчас я, блин, отдыхаю! И больше никто мне помешать в этом благородном деле не может. Не должен. Сектанты с горизонта свалили, бандиты больше его не пересекают. Всё отлично! Занимайся и отдыхай.

— Вот этим и займусь. А то, что я всё бегаю да тренируюсь, за неделю массу не наберёшь, — пробормотал я и, оббежав вокруг квартала, поднялся на чердак за полотенцем. Собрался и уже хотел уходить, когда взгляд зацепился за стопку кассет. А ведь за каждой из них стоит поломанная жизнь. Возможно, не одна, если плёнки хватило.

— К чёрту! Просто не буду их смотреть, — решил я и отправился на пляж. Никто же не заставляет меня рыться в подноготной бандюк и политиков. Следы я замёл, единственный, кто обо мне знает, — скупщик краденого, но он уже стал подельником, предоставив оружие и по сходной цене забирав добытое в бою.

Так что отдыхать! Пляж, девушки, море…

Как решил, так и сделал. И через десять минут уже жарился на пляже в одних плавках. Не могу сказать, что пляж был отличным, крупная галька вперемешку с островками песка, но народу тут была тьма. Словно селёдки в бочку набились. Я своё полотенце сумел расстелить только метрах в пяти от моря — остальное было забито до отказа.

Со всех сторон играла музыка: из колонок переносных радиоприёмников у отдыхающих, из прибрежных кафе и ресторанов, из припаркованных у дороги машин. Но даже её перекрывали счастливые вопли ребятни и крики уличных торговцев, шагающих между подрумянивающимися телами.

— Картошка домашняя, свежая, жареная, очень вкусная! Кукуруза варёная, сладкая! — орали на полпляжа одни, и их тут же перебивали идущие с другой стороны: — Мороженое, холодная газировка, фруктовый лёд!

Несмотря на всю эту какофонию, если прислушаться, можно было разобрать умиротворяющий шум накатывающих волн. Тупиковый курортный городок на границе со страной, так и не получившей международного признания в независимости. В которой всегда можно получить убежище или сбежать через неё по морю. Пожалуй, лучшего места для отдыха и съездов противоправных элементов не найти.

Ну и чёрт с ними со всеми, когда проблема дойдёт до государства, её легко решат. Ну или это не проблема, а просто особенность менталитета или этапа развития общества. Я и не такие выкрутасы встречал, воинствующие высокотехнологичные теократии куда страннее. Или миры с техномагией, которые держатся только на доброй воле сильных.

И опять же, никаких демонических нашествий, зомби-вируса, порталов в ад или другие миры, метеорита, летящего, чтобы разрушить планету. По сравнению со всем перечисленным небольшая проблема с преступностью даже обсуждения не стоит. А ещё здесь море, солнце и красивые девушки. Идиллия!

К слову, о девушках. Я проводил взглядом улыбающихся близняшек, явно довольных мужским вниманием. Жаль только на меня они взглянули походя, а больше смотрели на более рельефных мужчин. Ну и выбирали из тех, кто постарше. Хоть и говорят, что главное достоинство мужчины — это интеллект, но он с первого взгляда не виден, а я ещё не успел подкачать мышцы. Увы, за неделю тренировок я только-только начал обретать уверенность в контроле над телом.

Полгодика мне нужно будет, чтобы набрать десяток килограмм сухого веса, благо на учёбе в академии тренировок должно быть более чем достаточно. А сейчас можно выбросить мелкие неприятности из головы, купаться, отдыхать и учиться в своё удовольствие, никто ж меня не торопит.

— Граждане, следите за своими детьми, не давайте им заплывать за буйки. — услышал я искажённый мегафоном женский голос и, приподнявшись, нашёл взглядом двухметровую спасательную вышку, на которой восседала, словно на троне, моя новая знакомая — блондинка Аня.

Теперь понятно, откуда у неё такой бронзовый загар, хоть она и прячется под зонтом. А мне-то, казалось, что она работает где-то в другом месте. Ну, зато теперь понятно, что это она не меня так соблазнить пыталась, а просто у неё привычная форма одежды — это купальник, джинсовые шорты, да оранжевый спас-жилет.

Несколько секунд думал подойти или нет, но после решил, что у меня будет ещё куча времени, чтобы узнать её с другой стороны. Сейчас отвлекать от работы, чтобы что? Мы и так увидимся через четыре часа, а мне ещё к скупщику нужно зайти… или не нужно? Может, ну его, влезать в это дерьмо. Отпуск…

Чтобы чуть отвлечься пошёл плавать, да так увлёкся, что по возвращении не увидел своего полотенца и пакета с вещами. Украли?

— Молодой человек, тщательно осматривающий пляж, подойдите к спасательной вышке, — раздался голос из громкоговорителя, и я, усмехнувшись и покачав головой, направился к наблюдавшей за мной со смехом Аней.

— Привет! Ну и шуточки у тебя! — сказал я, заметив под вышкой пакет с вещами и свёрнутое полотенце. — Как ты меня вообще заметила?

— Это моя работа, замечать, что происходит на пляже. Хотя больше просто кричать в мегафон и одёргивать зазевавшихся мамашек, — улыбнулась Аня. — А ты уж больно долго в воде торчал. Пловец? Занимаешься?

— Люблю активные виды спорта. — ответил я почти не задумываясь, потому что это была чистая правда. — Но предпочитаю одиночные соревнования.

— Я бы тоже с удовольствием поплавала, — со вздохом проговорила Аня. — Но у меня работа такая, полусидячая.

— А просто сидеть в одиночестве до боли скучно, вот ты и решила надо мной подшутить, — резюмировал я, и девушка легко согласилась. — И о чём хочешь поболтать? Не об отдыхающих же?

— Да ты сам отдыхающий, — ткнув меня в плечо, со смехом проговорила девушка. — Развалился на пляже и даже не поворачиваешься. Смотри, обгоришь — придётся сметаной мазать.

— Ну ничего, буду как жареный пельмень со сметаной.

— До пельменя тебе надо поднабрать килограмм так шестьдесят, а потом обзавестись авторитетным пузом, — она кивнула в сторону мужика с пивом, который тоже заглядывался на девушек, как и я раньше, только вот они ему не улыбались, а старались скорее отвернуться.

— Ну это уже скорее колобок… — возразил я.

— Да уж, расплывшийся и прокисший, — усмехнулась Аня. — Увы, но таких сейчас большинство. У других денег на курорты не хватает.

— Ну не скажи. Я хоть и не девушка, но подкачанных парней замечал на пляже не раз. Да хоть вон, пара блондинчиков идёт.

— Так, они тут работают, — пожала она плечами. — Как и бешеные сестрёнки, которые всем улыбаются. Показывают, так сказать, товар лицом. На людей без денег они даже внимания не обращают, задачи не те.

— Сурово у вас здесь. А я-то думал курорт, отдых.

— Ну, кому отдых, а кому — работа. Кушать-то всем хочется, — легкомысленно ответила Аня.

— И что, ты нормально к проституткам относишься, разного пола?

— Их тело — их дело. Не всем же повезло родиться такими умницами, как я, да ещё и с хорошими родителями. Так что я торчу на вышке за двадцать рублей сутки, а они получают за ночь удовольствия по сотне баксов.

— Две с половиной тысячи за ночь? — присвистнул я.

— И замечу, никогда не спят одни, — с плохо скрываемой завистью вздохнула девушка. — Каждый день вижу, как они уходят с кем-то.

— Так, у тебя же дежурство утром, а вечером ты уже со мной занимаешься.

— Так, они умудряются ещё… да вон сам посмотри!

Двое блондинов и в самом деле уже стояли возле какой-то дамы, лет сорока, один целовал ей ручку, в то время как второй, взяв руку женщины, положил себе на грудь, а потом повёл ниже. А ведь ещё даже двенадцати нет!

— Ну, зато у них перспектив никаких, — попробовал я воодушевить прикрывшую ладонью глаза Аню. — Пройдёт бурная молодость, они станут старыми, дряблыми и никому не нужными. А ты получишь вторую вышку.

— Думаешь? — хмыкнула девушка. — Ну они же тоже не идиоты. Летом здесь работают, а зимой уезжают в Москву на учёбу. И лет через десять оба будут врачами, отлично знающими анатомию на практике. А я…

— А ты? — проговорил я, думая, что анатомию-то они, может, и будут знать. Но только в плане гинекологии, хотя чем тоже не работа. Вот убийцам, снайперам и профессиональным солдатам анатомию приходится изучать куда тщательней.

— А я переведусь в МГИМО, на новый факультет. Если его не закроют так же внезапно, как открыли.

— Что за факультет-то? И зачем тебе на него переводиться?

— Смеёшься? Море и солнце — это, конечно, прекрасно. Но тут же перспектив никаких. Нужно выбираться на хорошее место. А единственное подходящее — новые дворянские факультеты, которые по всей стране пооткрывали. И не у нас, здесь, а в Москве или Питере. А там уже можно будет устроиться на работу в службу посольского сопровождения. В референты или секретари.

— Зачем тебе это? И при чём тут дворянство?

— Ты из спячки, что ли, выполз или меня проверяешь так?

— Считай, что из спячки.

— Ладно, как знаешь. Вот смотри, у нас по всей стране проходит тестирование на соответствие ДНК утерянным боярским родам. Кто-то срывает джекпот, но в основном просто люди узнаю́т, что их предки были из глухой деревни. Но есть и третья категория — нетитулованные дворяне.

— А при чём тут ты и факультеты? Уже прошла тестирование, и оно положительное? — уточнил я.

— Да нет же. Сейчас все олигархи и их дети рвутся в боярство, в новую аристократию, но уже и так понятно, что потомков среди них меньше одного процента. Но нельзя же свою кровиночку оставить беспонтовым потомком крестьян? Вот и придумали открыть дворянские факультеты, выпускники которых будут ниже по статусу, чем потомственные дворяне, но смогут претендовать на тот же титул за военную службу. Ну или за папочкины миллионы.

— Новая государственная элита. — закончил я её мысль. — А почему им просто не купить себе знаменитую фамилию и не оформить всё в чёрную, если денег полно?

— Я же говорю — есть минимальный шанс сорвать джекпот, уже было такое пару раз, и обычные люди получали княжеские титулы. А олигархам, которые их присваивали раньше, предлагали либо взять такого человека в семью, поделившись богатствами, либо отказаться от фамилии.

— Кровь и ДНК важнее денег? — присвистнул я. — Что-то неслыханное творится. Но детей-то своих никто не бросит.

— Вот, ты же всё понимаешь. Только учиться они будут не в нашей глухомани, а в столицах. Но конкурс там заоблачный, двести человек на место. Вот я и хочу поступить здесь на такой же, а потом, курсе на третьем перевестись, — ответила Аня, напрочь забыв о наблюдении за пляжем. — А после выпуска по знакомству устроюсь в крупную компанию, лучше с иностранным филиалом.

— И тебя не будет смущать, что ты служишь не настоящим аристократам, а подделке, пусть и дорогой?

— Так, им все будут служить. Только я при этом буду получать больше, — пожав плечами, улыбнулась девушка.

— Даже если тебе предложат при этом совмещать работу с постелью?

— Фу, ну что за пошлость? Нет, конечно! — искренне возмутилась девушка. — И вообще, в нормальных крупных компаниях такого не бывает. Для этого всегда можно нанять, да хоть тех же близняшек. Мир не без добрых блядей.

— Какой у тебя, однако, трезвый взгляд на мир. Я бы даже сказал прагматичный, — заметил я отворачиваясь.

— Ну сейчас деньги только там можно заработать. Подстилкой я быть не собираюсь, не так воспитана, — с грустной улыбкой проговорила Аня. — В бандитки меня папа не отпустит, так что остаётся только одно — пытаться пробиться в дворяне.

— Звучит как план, — поморщившись от крика очередного торгаша, проговорил я. — Придерживайся его и, может, окажешься на самом верху.

— Я реалистка, мне и в серединке тоже будет неплохо. Главное, не болтаться внизу и не скатиться… — вздохнула девушка, но в этот момент глаза её сузились, и она подхватила мегафон. — Граждане, следите за своими детьми. Гражданка в фиолетовом купальнике, у вас ребёнок заплыл за буйки, верните его немедленно.

— Он хорошо плавает, — отмахнувшись, проорала женщина, которой явно предназначалась эта фраза. — Не утонет.

— Вот же дура, — с яростью рыкнула Аня и, подхватив спасательный круг, бросилась к кромке воды. Надо сказать, что её бегущая стремительная фигура выглядела значительно привлекательнее, чем когда она сидела в одной футболке за математикой. Взглядом окинув море, я заметил держащегося на волнах ребёнка, раскинувшего руки. Прикинул, нет, в текущем состоянии тела Аня доберётся до него быстрее. Так что даже дёргаться не стал.

Есть непреложное правило: если у человека ещё есть силы — он пытается плыть и барахтаться, если они заканчиваются — то замирает, расставив конечности, и пытается удержаться над водой. Конечно, таких можно спутать с просто отдыхающими и гребущими на спине, но у спасателей такая работа — перестраховываться.

Аня, подняв фонтан брызг, вбежала в воду, а затем нырнула и быстро погребла к ребёнку. Да уж, надо ещё и плаванье подтянуть. А уже через десяток секунд ребёнок, судорожно вцепившийся в спасательный круг, был спасён. Девушка дотащила его до берега на буксире.

— Да всё с ним в порядке, просто придуривается, — не признавая своей вины в произошедшем, заявила горе-мамашка, возле которой уже начали собираться отдыхающие. — Ну нахлебался немножко…

Аня, поставившая дрожащего всем телом ребёнка, не сдержалась и, подойдя к этой дуре, влепила ей громкую затрещину.

— Ты своего сына чуть не убила сейчас! — рявкнула Аня.

— Ах ты тварь! Да я тебя сейчас! — взвыла баба, попытавшись вцепиться девушке в короткие светлые волосы. Но та технично отступила в сторону, сделав подсечку, и направилась обратно к вышке, когда за ней погнался мужик. Он весил минимум вдвое больше Ани и спешил явно не с благодарностью или извинениями, так что я решил вмешаться и уровнять весовые категории.

Ловко пущенный в голень камень заставил толстяка вскрикнуть и споткнуться. А когда он поднялся, сверкая налившимися кровью от ярости глазами, я уже стоял рядом с девушкой, подбрасывая на ладони гальку размером с кулак. Такой легко можно проломить череп, и даже стараться не придётся.

— Ты чё творишь, мелкий уродец! — завизжал мужик. — Ты хоть знаешь, на кого наехал? Да я тебя в асфальт закатаю!

— Это вы мне? — со спокойной улыбкой поинтересовался я. — Или камню, что вам случайно под ногу попал?

— Какое случайно, у меня кровь идёт!

— Так вы же упали только что. А так спешили сказать спасибо береговой службе… Или вы сразу хотите в полицию написать письменную благодарность за спасение вашего чада? Может, даже оставите премию?

— Чё? За что? Она свою работу выполняет, да ещё и плохо! Жену мою ударила!

— А, точно! Это ту самую, которая недосмотрела за сыном? Мужик, я понимаю, думать — это не твоё. Но ты сложи два плюс два и подумай, на кого орать надо и тем более наезжать. А то здесь пляж весь из крупной гальки, может случиться, что ты ещё раз упадёшь. Менее удачно. Мы поняли друг друга?

— Да я, это… — по-новому взглянув на камень, проговорил мужик.

— Ну вот и славно. Представление окончено! Администрация пляжа желает всем вам приятного отдыха! Не теряйте времени даром, каждая секунда на счету, вы же на неделю или две всего приехали, — громко сказал я, и люди разочарованно начали отворачиваться. Хлеба и зрелищ. Ничего не меняется.

— Спасибо, — поблагодарила Аня, когда мы вернулись к вышке. — Я бы, и сама справилась, но спасибо. Бывают такие уроды…

— Забей, — отмахнулся я. — Если хочешь, можем вместе к вам поехать. Только по делам прошвырнусь вначале. В три у меня короткая встреча, а после я могу за тобой зайти.

— Спасибо, вы такой джентльмен, — рассмеялась Аня. — Только ты же без машины, на чём меня подвозить собрался?

— На самом дорогом из доступных к продаже транспорте — на автобусе.

— Ладно, если зайдёшь, мне будет приятно, — улыбнулась девушка.

— Тогда договорились. Пойду заниматься, — сказал я и, забрав пожитки, направился с пляжа. И уже отошёл достаточно далеко, когда слух резанул знакомый голос и кличка.

— Тринадцатая, ко мне! — рыкнул стоя́щий недалеко мужчина и тут же улыбнулся проходящей мимо парочке. — Фотографию с обезьянкой не желаете? Фотографии! Мгновенные фото с учёной обезьянкой!

Вот так фокус. Я безошибочно узнал и неудавшегося вора, и его ручную мартышку, которая ловко прыгала от дрессировщика к людям, заставляя их останавливаться, взбиралась по отмахивающимся туристам и, изворачиваясь, быстро перебегала от одного к другому. Предпочитая женщин с открытыми пляжными сумками.

Прыг, и вот одна дама, не заметив, лишилась браслета. Прыг — мужчина остался без часов. Добралась до хозяина, скинула добро и снова прыгнула на следующую жертву. За такое представление и заплатить не грех, тем более что обворованные лишь смеялись и махали ловкой обезьянке.

Моё ли это дело? Точно нет. Хочу ли я себе портить отдых? Ответ тоже отрицательный, но и наказать урода, из-за которого я чуть не лишился всех вещей надо. Проходя мимо, я достал нож и, дёрнув сумку с краденым, разрезал её от края до края, заставив вывалиться все вещи наружу.

— ВОРЫ! Обезьяна ворует часы! — громко крикнул я, и тут же отошёл в сторону. Дрессировщик бросился подбирать краденное рассыпавшееся по плитке, но люди, услышав крик, уже пробежались по своим вещам, обнаруживая пропажу. И почти сразу окружили дрессировщика с кулаками. Тот бросился наутёк, прикрывая голову от ударов.

— Ко мне! — на ходу крикнул дрессировщик. Но зависшая на одной из палаток обезьянка, перед тем как подчиниться, несколько секунд внимательно смотрела на меня. — Тринадцатая, ко мне!

Толпа, хватающая выпавшие драгоценности, уже забыла о воришке, так что я просто помахал обезьяне рукой. И та, оскалив внушительные клыки, бросилась прочь. Минус один кармический долг. Надеюсь, больше они мне на глаза не попадутся. А то на одной и той же территории работают уже второй день.

С лёгкой душой отправившись домой, я исполнил своё обещание Ане и как следует занимался до полвторого. Потом взял деньги и отправился к скупщику, который ждал меня с недовольной рожей.

— Новости уже видел? — мрачно спросил он, стоило спуститься в комнатушку. — Из-за тебя весь город на уши поставят.

— Понятия не имею, о чём ты, — честно ответил я.

— Да? Ну так смотри! — зло бросил продавец и, подойдя к телевизору, включил его и щёлкал каналы, пока не наткнулся на новостной выпуск.

— … вчера в Сочи была зверски убита и сожжена приёмная дочь графа Баранова. Тело девушки было опознано по слепкам зубов. В курортный город уже направлена комиссия СИБ.

Прекрасно. Просто прекрасно. Но зато теперь понятно, за какие такие заслуги можно было получить боярский титул без всяких миллионов. Нужно всего-то быть одарённым с привязанным знаком.

— Что-нибудь про наркотики было? — спросил я, пытаясь выяснить, насколько глубока жопа. — Про секту, в которой она состояла?

— Нет. Ничего такого не было. Но теперь тебе уж точно нужно валить из города. И быстро. Имперские ищейки — это тебе не ленивые менты. Это бывшие сотрудники сил специальных операций и федеральной охраны.

— Учитывая, что я (и ты!), здесь совершенно ни при чём, бояться нечего, — решил я, а затем, подумав, добавил. — Но кассеты всё же придётся отсмотреть. На всякий случай.

— Забирай, — кивнул скупщик на видеоплеер. — Инструкции нет, но тут даже ребёнок разберётся. А если записью кассету затрёшь это уже только твои проблемы.

— Записью? Он может записывать?

— Говорил же, хорошая, дорогая техника. Может с дисков записывать на кассеты и обратно, — ответил скупщик. — Только нужны пустые болванки.

— Ладно. Тогда мне нужен ещё и телевизор, для проверки. Есть маленький?

— Три тысячи рублей за всё, — тут же не растерялся продавец. — И мы друг с другом никогда не встречались. И больше ты сюда не придёшь. Никогда.

— Я подумаю об этом, — аккуратно отсчитав стольники, ответил я. — Держи. Техника где?

Надо сказать, что дотащить до дома и видак, и пузатый телевизор, а потом поднять на чердачный этаж, оказалось для этого тела неплохим испытанием, но я справился и пообещал себе, что обязательно буду бегать с утяжелением. Но когда-нибудь потом. А сегодня у меня ещё полный курс уроков.

— Привет, давно ждёшь? — спросил я у довольной, улыбающейся Ани.

— Нет. Только освободилась. Идём? — спросила девушка. И к тому моменту, как мы дошли, мило болтая ни о чём, как-то само получилось, что взялись за руки.

Глава 13

Учиться, учиться и ещё раз учиться! Я сосредоточился на подготовке к экзаменам, и даже когда Аня сказала, что больше ей меня учить нечему, мы продолжали заниматься вместе, только теперь готовясь на пару. Платы за это никто брать не хотел, так что я просто начал приносить что-то к чаю. Потом подумал, что на кухне пустовато и…

— Это цветы? Мне? — с осторожной улыбкой спросила Аня, когда я вручил ей цветок в горшке. — А почему не букет?

— Чтобы цвели дольше и украшали дом, — пожав плечами, честно ответил я.

— Спасибо. Они будут мне о тебе напоминать, — чуть взгрустнув, проговорила молодая репетиторша. — У меня завтра экзамены, а на учёбе времени видеться не будет.

— Ничего страшного, у меня тоже завтра первая сдача. Если на то будет воля небес, они снова сведут нас вместе. Ну а нет так нет, земля круглая, когда-нибудь увидимся.

— Думаю да. Ты же никуда уезжать не собираешься? — уточнила девушка, продолжая держать цветок в руках. Удивительно, но несмотря на разницу в возрасте, по крайней мере, этого тела, сейчас я возвышался над ней в полголовы, и было совершенно не принципиально, что она будет получать вторую вышку, а я первую.

— Фу ты, совсем меня засмущал, не о том думаю, — встряхнула головой Аня.

— Не о том? А о чём?

— Слушай, ну я всё понимаю… говорят, я добрая, поэтому дети ко мне и тянутся, хотя ты уже и на ребёнка не тянешь… Всё! Хватит. Идём пить чай, а потом я… да, надо заканчивать, — проговорила, отступая на кухню, девушка.

Не знаю, уж чего она себе там напридумывала, тяжело дыша. У меня и в мыслях…

Да кого я обманываю? Конечно, не раз и не два в голове мелькало! Но блин, не с дочкой капдва же! Это близко к суицидальным наклонностям. Так что отставить разговорчики. У меня сегодня последний день занятий с репетитором, подготовлюсь и завтра буду сдавать.

— Ты и сегодня будешь учиться? — спросила девушка, выходя из комнаты. Удивительно, ведь я видел её почти голой, в одном купальнике, и не раз, и всё равно она умудрялась вызывать возбуждение, даже переодевшись в домашнюю футболку и джинсовые шорты. Можно было обвинять во всём гормоны, но, может, так просто влияло то, что дома она лифчик не носила, а футболка была довольно облегающей?

— А ты не будешь? — спросил я, думая совсем о другом.

— Говорят, что перед сдачей экзаменов нужно как следует выспаться, чтобы материал уложился в голове. Вот этим и займусь.

— Да, ты права, и в самом деле стоит отдохнуть, — подумав, кивнул я. — Тем более что с математикой мы давно закончили. У нас ещё два часа, пока твоя мама не вернётся. Так что предлагаешь делать?

— Что делать? — девушка закусила губу, украдкой взглянув на меня снизу вверх. Потом подалась чуть вперёд и закинула мне руки на шею, прижавшись упругой грудью так, что сердце бешено застучало. — Раз ты такой взрослый мальчик, надо соответствовать. Как насчёт сегодня поупражняться в поцелуях?

Не знаю, на что она рассчитывала. На то, что я струшу и сбегу? И пожалуй, так и следовало сделать. Но когда девушка, с которой у тебя хорошие отношения, предлагает попрактиковаться, особенно в такой невинной вещи, как поцелуи, то почему нет? По крайней мере, пока мы оба себя контролируем.

Очнулись мы оба уже, когда каким-то чудесным образом переместились на диван и остались в одних трусах. При этом первым успел притормозить я, а потом до девушки дошла вся ситуация. Увидев в её глазах страх, я тут же подался назад.

— Нет, стой, — требовательно попросила Аня, а затем нашла резинку для волос и собрала их в пучок. — Практиковаться в поцелуях так, как следует. Я правда ещё не пробовала… Так что придётся тебе побыть испытуемым.

— У тебя потрясающе получается, — подбодрил я девушку минут через десять.

— Спасибо, — смущённо ответила Аня. — Извини, мне надо что-нибудь выпить. Блин, как до этого дошло вообще…

— Считаю, извинения тут будут лишними, так что скажу честно — ты потрясающая. Спасибо, — ещё раз поблагодарил я Аню. — Если ещё понадобится практика…

— Фу, даже не расчитывай! Извращенец! — толкнула меня девушка, а потом рассмеялась и прижалась. — Но целуешься ты даже лучше меня. Где такому научился?

— Не знаю, наверное, природный дар. Но, кажется, он отлично передаётся через практику. Проверим?

— Нет. Уж точно не сегодня, — рассмеявшись, отстранилась Аня. — И вообще. Ты русским собираешься заниматься?

— Думаю, последую твоему совету и сегодня побездельничаю, — ответил я, и в этот момент в коридоре раздался звук открываемого замка. Глаза Ани расширились, она посмотрела на меня, на себя, на груду одежды, раскиданной по всей комнате.

— Одевайся, быстро, — прошипела она, хватая футболку.

Какой там норматив по одеванию? В этом мире не знаю, но я успел одеться, выдохнуть и сесть на кухне со случайно взятым из стопки учебником. Аня, которой натянуть было только шортики и футболку уже была в коридоре, встречая неожиданного визитёра.

— Папочка! Я так рада, что ты сегодня пораньше пришёл, — насквозь фальшиво заголосила она. Ну да, вот врать её, похоже, не учили. — Что-то случилось?

— Вот и я думаю, доча, что это у нас случилось, — хмуро проговорил капдва. Блин. Может, из окна выпрыгнуть? Тут в принципе невысоко… — кто у нас в гостях?

— Не в гостях, а на занятиях. Тебе же мама рассказывала, что она ученика взяла, на русский и литературу, а я по математике его гоняю, — быстро проговорила девушка.

— Ага. Математике, — задумчиво произнёс Пётр. — Ну-ка, посторонись, доченька. Мне с этим учеником поговорить надо.

— Папа, ты чего? — запротестовала девушка.

— Пойди умойся и причешись. А то волосы растрепала…— продолжил капдва и я понял, что оставлять девушку в беде одну точно не вариант.

— Добрый день, Пётр Александрович, — поздоровался я, выходя в коридор.

— Ты⁈ — удивлению и негодованию заведующего кафедрой не было предела. — Ну всё, конец тебе, Ивашка.

— Как скажете, ваше благородие, только дочку не трогайте, мы с ней просто занимались.

— Ага, так занимались, что помаду размазали и тушь потекла. А ну, быстро пошла в ванную, а ты… вон из моего дома, и чтобы на экзаменах я тебя даже не видел!

— Не могу обещать, ведь планирую поступать в Черноморский, для этого и готовился неделю, — стоял я на своём. — Так что, прошу прощения за возникшее недопонимание. Понятия не имел, что это ваш дом, пока заниматься не начал. Но и отступать я не собираюсь.

— Да я тебя… решил выпендриться, щенок? Пошёл вон! А ещё раз увижу твою рожу… — рявкнул мне вслед мужчина, хлопнув дверью. Мнда, как-то не очень получилось. И ведь не сделали ничего толком. Даже обидно, надо было тогда до конца идти. Впрочем, это я всегда успею.

Несмотря на все угрозы капдва, на экзамены я собирался прийти вовремя. Русский у меня как-то сам отменился, так что времени был вагон и маленькая тележка. Куда его потратить? Снова идти на пляж? К сожалению, это начало приедаться. Даже удивительно, как шаговая доступность моря делает его менее привлекательным.

Чтобы выкинуть лишние мысли из головы, я добежал до дома пешком, сходил в душ, а после начал щёлкать каналы на телевизоре. Новая привычка — смотреть новости от разных вещателей, чтобы сравнить их и вычленить то, что могло быть реально полезно. Ну и заодно опознать одного из трёх десятков, заснятых сектантами.

Не знаю, зачем им было столько компромата, и для кого они его готовили, но там было множество разных девушек, а на паре кассет засветилась даже Анжела. Кассету с её приключениями я отложил отдельно. Надо будет потом купить пару пустых, и попробовать заняться записью.

Её партнёров я тоже опознал, все мужчины вдвое, а то и втрое её старше, некоторые такой наружности, что девушка на них позариться могла только под ударной дозой наркоты. А самая пикантность была в том, что появлялись они в разделе криминальных сводок. Главы трёх основных присутствовавших в Сочи преступных группировок, абхаз, армянин и грузин.

Как простая, девушка с не самыми выдающимися данными умудрилась не только выйти на них, но и затащить в постель и заснять, для меня оставалось загадкой. Но одно было точно — я в это ввязываться не хочу. Пусть эти крысы сожрут друг друга, в мире станет чище и светлее.

— … сегодня граф Баранов, выступая перед объединённой думой, сделал заявление, поставившее под вопрос легитимность министра внутренних дел и главы следственного комитета, — проговорила ведущая новостей в строгом синем костюме, когда я в очередной раз переключил канал.

— Убийство моей дочери, признанной графини Барановой, и полное бездействие милиции и следствия лишь показывает несостоятельность этих органов. Дворянскому сословию нужна собственная служба, способная расследовать подобные жуткие преступления на территории всей Российской Империи, — стуча пальцем по трибуне, говорил высокий рыжий мужчина чуть за пятьдесят. — Мы обязаны расширить полномочия СИБ и включить в их ряды как ударные отряды, так и собственные следственные органы…

— Нам удалось взять комментарий у главы объединённой оппозиционной фракции, премьера Владимира.

— Безусловно, с преступностью надо бороться, как и с террористами. И убивать их независимо от того, где их удастся обнаружить. Дома, на курорте, заграницей, они не должны чувствовать себя в безопасности нигде. Если найдём в туалете, простите за уточнение, то и в сортире замочим, — уверенно говорил внешне невзрачный, но очень энергичный мужчина. — Но этим должны заниматься не СИБ, бывшие ФСО. А следственный комитет, прокуратора и милиция. Они должны защищать всё наше гражданское общество, а не делить на выдуманные сословия.

— Напомним, что в прошлые парламентские выборы голоса разделились почти поровну, что позволило монархической партии утвердить возвращение монарха. Однако остальные партии объединились в оппозицию и сумели провести своего премьера, являющегося главой парламента и кабинета министров…

Вот такие интересные пироги. Вроде и Российская империя, но монарх царствует, а не правит. По крайней мере, пока. Но судя по телодвижениям в думе, олигархи, быстро получающие дворянские и боярские статусы, хотят зацементировать за собой право собственности на то, что сумели получить при развале прошлого режима. А потом и подмять под себя полицию, армию и остальные органы. Ну или вывести себя из их юрисдикции, сделав неподсудными.

И даже то, что каждый мог оказаться потомком дворян. Что проводили всероссийское тестирование и сбор ДНК. Не делало ситуацию лучше. Просто давало надежду, как в лотерею, позволяя большинству граждан смириться с происходящим. Ну не повезло, бывает.

Институт дворянских факультетов создавал дополнительные социальные лифты, но сколько он просуществует? Останутся ли эти пути, когда все богатые детки, так называемая золотая молодёжь и нувориши, выпустятся и получат заветный статус дворян? Сейчас оставалось только гадать. Я встал и собирался уже выключить телек, как неожиданно рекламный блок прервался.

— Мы прерываем свою программу телепередач для экстренного сообщения. Только что, полчаса назад, на границе Индии и Пакистана произошёл ядерный инцидент. Повторяю, на границе Индии и Пакистана произошёл ядерный взрыв, уничтоживший несколько пограничных посёлков с обеих сторон! Число жертв и обстоятельства взрыва пока выясняются. Следите за новостями.

— А-хре-неть, — пробормотал я, рухнув обратно на диван. Ядерная война? Пусть у обеих держав ЯО было и не так много, но друг на друга точно хватит с запасом. По крайней мере, уничтожить столицы и пару сотен миллионов населения с каждой из сторон.

С чего они вдруг решили? Нет, о конфликтах и разногласиях между двумя частями некогда великой империи я слышал и даже читал в газете. Но чтобы дошло до ядерного удара? Но почему один? Почему на границе? Оставалось только догадываться. Одно было точно — завтрашних экзаменов это не отменит.

— … Иванов? Здесь! Ибрагимов? Кабин? Карлсон?

— Здесь! — ответил я и подошёл за билетом. Всех абитуриентов собрали в большой аудитории, в которой я не без труда заметил Аню, выделяющуюся на фоне остальных не только возрастом, но и грустными глазами. А потом и удивлёнными, когда я помахал ей рукой.

Через полчаса, на сто процентов уверенный, что всё решил верно, я принёс листок преподавателю и вышел в коридор. Мне повезло, две из пяти задач были «моими»: тригонометрия и чистая математика. Ну а подобные трём другим я разбирал во время подготовки, поэтому проблем не возникло. В решении примеров.

— Ты что здесь делаешь? — выскочив из аудитории спустя минут десять спросила Аня. — Мой отец, он же тебя прибьёт!

— Как ты? — вместо того чтобы переживать о не произошедшем, спросил я. — Сильно вчера досталось?

— Нет, мама пришла и… слушай, ты о себе переживай. У моего папы рука тяжёлая. И почему ты не сказал, что собираешься тоже в Черноморский поступать?

— А разве есть другие варианты? — удивлённо поднял я бровь. — Тут же только один вуз остался.

— Блин, Ванечка, ну что ты как… уехал бы ты отсюда, папа тебя завалит, сто процентов, — заламывая руки проговорила Аня. — Ещё есть время. Уезжай в Краснодар, там колледжи есть…

— Извини, но я не настолько боюсь твоего отца. К тому же, мне кажется, он пусть и суровый мужик, но честный. Ты так не считаешь? Или думаешь, что, если я сдам экзамены, он возьмёт и подменит результаты?

— Что? Нет, конечно. Но тебе же физическую подготовку сдавать…

— Вот как дойдёт до неё, тогда и будем переживать, — ответил я, пожав плечами. — Вначале самое сложное — русский. Великий и могучий.

— Ну и балбес ты, Вань, — вздохнула девушка. — Хоть и очаровательный.

— Думаю, с другим ты бы целоваться не стала, — улыбнулся я, от чего девушка вспыхнула и тут же убежала в сторону. Да, наверное, не стоило напоминать. Хотя нет, вот она истинная причина.

— Абитуриент Карлсон! — рявкнул капдва.

— Так точно, ваше благородие.

— Потрудитесь объяснить, что вы делаете в здании Черноморской академии?

— Сдаю вступительные экзамены, чтобы поступить! — отрапортовал я.

— Карлсон, ты тупой?

— Никак нет, тупым себя не считаю.

— Тогда может ты бессмертный? — рыкнув, приблизился ко мне заведующий кафедрой. — Жить надоело?

— Никак нет, только начинаю и наслаждаюсь каждым моментом.

— Да я тебя… — скрипя зубами, проговорил капдва. — Ты, похоже, слишком тупой, чтобы испытывать страх.

— Возможно, ваше благородие.

— Молчать! — рявкнул капдва, сверля во мне дырки глазами. — Последний раз предупреждаю, появишься на моём экзамене, одним неудом не отделаешься, вали от греха подальше. Понял?

— Никак нет.

— Чего? — от такой наглости Пётр даже опешил.

— Говорю никак нет, не могу свалить. На экзамене появлюсь обязательно.

— Тьфу ты, самоубийца… — сплюнул он прямо на пол, а затем нехорошо улыбнулся. — Я тебя по-доброму предупреждал. Дальше, как знаешь.

— Это ты где так насолить начальству успел? — раздался сбоку смутно знакомый голос, и, повернувшись, я увидел Семёнова. — Привет, давно не виделись.

— И тебе привет. С поезда, — кивнул я. — Ты всё же решил поступать на дворянский факультет?

— У нас его специальным называют. Говорят, есть шанс попасть в ССО или даже ГУР, если хорошие результаты показать. А дворяне, они как появились, так и исчезнут, просто модная блажь, — пожал он плечами. — По крайней мере, так отец говорит.

— Да, армия и разведка всегда надёжнее, — согласился я, не собираясь спорить. — Идём сдавать литературу?

— Полчаса ещё, но если не терпится. Для поступления нужно всего двенадцать из пятнадцати набрать. Три четвёрки. Даже с одной тройкой и пятёркой пройти можно, так что особо напрягаться не стоит.

— Ну, значит, мне для гарантии нужно получить как минимум две пятёрки, — пробормотал я, прикидывая, что будет, если капдва пойдёт на принцип и влепит мне единицу. Хотя и с двойкой вряд ли получится поступить.

— Да уж, учёба ещё не началась, а ты преподавателей так разозлить умудрился, что тебя прибить грозят? Это надо уметь. За что хоть?

— Так, мелочи, — отмахнулся я, не собираясь становиться источником сплетен. — Лучше сосредоточься на предмете.

— Ну это же не мне заведующий кафедрой обещал голову открутить, — усмехнулся Семёнов. — А ты рисковый. Не расскажешь?

— Нет, — покачал я головой, присаживаясь на подоконник и открывая записи. Билеты заранее не выдавали, но Марина Геннадиевна мне помогла, подобрав десяток смежных тем, как раз достаточно, чтобы пройти экзамены. Оставалось только надеяться, что темы совпадут с вопросами и дополнительных не возникнет.

На русском и литературе я просидел до последнего, исписал три листа, два выкинул, написал ещё один… Потом ещё и ошибки проверял, почти к каждому слову подбирая однокоренное. Всё же проблема носителя в том, что он не был коренным русским, а приехал только недавно. А моя — что в прошлые жизни такой ерундой мне заниматься не приходилось. В смысле экзамены сдавать, по литературе.

Хотя учитывая, какие кадры меня окружали, вполне очевидно, почему не задавали специализированные экзамены, по тактике малых групп, артиллерийской подготовке или разбору стратегических операций. Несмотря на возраст вокруг меня сидели обычные дети, может, не слишком счастливые и даже травмированные, но дети.

— Вы уверены, что не пытаетесь написать книгу? — с улыбкой посмотрела на меня преподаватель, когда я сдавал исписанные листы. — Краткость — сестра таланта, и за объём дополнительных баллов вы точно не получите.

— Спасибо за предупреждение, я это понимаю, — ответил я, чуть вздохнув.

— Хорошо, можете быть свободны, — махнула она в сторону двери, и, выйдя, я оказался в хвосте шумной толпы абитуриентов, уже собравшихся идти на последний экзамен. И только Аня вышагивала у кабинета.

— Не ходи на экзамен! Папа словно взбесился. Я понимаю, что он меня любит, но нельзя же меня до такой степени опекать, — быстро проговорила девушка. — Я попрошу у мамы, она его уговорит, поставят тебе тройку. Если остальные сдал нормально, то поступишь, потом переведёшься в другой город…

— Всё хорошо, — улыбнувшись успокоил я девушку. — Правда. Всё нормально. Я не собираюсь бегать от твоего отца. И просить зачесть экзамены по блату тоже не намерен. Так что, идём?

— Ох, Ванька-дурак… — прикрыла она глаза ладонью. — Ладно.

К спортивному залу мы пришли вместе. Аня несколько раз то брала меня за руку, то отдёргивала ладонь, не зная, куда себя деть. Я же неожиданно успокоился. Бегать от проблем — не мой метод. Лучше всего решать их в зародыше, что я и собирался сделать.

Разлучившись перед раздевалками, мы зашли на тренировочную площадку одновременно, но с разных сторон. И я тут же напоролся на налившийся кровью взгляд капитана второго ранга.

— Абитуриент Карлсон, ко мне! — рявкнул он, и когда я неспешно подбежал, перешёл на свистящий шёпот. — Я тебе говорил не приходить? Предупреждал, что ещё раз увижу — шкуру спущу? Ну так не обессудь. Курс! Стройся!

Глава 14

— Норматив по бегу на восемьсот метров, четыре круга, для юношей — две с половиной минуты. Старт группами по пять человек. Чью фамилию я назову, идут на позицию. Кто не пробежит, может убираться прочь с экзамена, — скомандовал завкаф, держа в одной руке секундомер, а другую подняв. — На старт, внимание, марш!

Как он собрался отмерять точность до секунды, при старте группы в десять человек? Понятия не имею, но времени раздумывать не было совсем. Сорвавшись с места, я побежал по своей дорожке, быстро забирая влево и срезая угол, чтобы оказаться в меньшем радиусе.

Ежедневные тренировки, бег и плаванье, дали о себе знать, и на первом же круге я вырвался далеко вперёд. На втором отрыв от последних составлял уже меньше пятидесяти метров. К концу третьего я чуть подвыдохся, но уверенно догнал последнего из бегущих второй, сделав себе круг в запас.

— Отстаёшь, Карлсон, — крикнул Пётр усмехнувшись. — Ещё два круга бежать!

Это он меня так завалить пытается? Или осадить типа ты не лучше других? Да шёл бы он лесом! Я реально разозлился из-за несправедливости, но вместо того, чтобы сдаться поднажал ещё сильнее и закончил забег первым, пробежав километр вместо восьмисот метров. Сердце яростно колотилось, лёгкие горели огнём, а перед глазами летали чёрные мушки, но я это сделал.

— Первая группа отдыхает, вторая группа на старт, внимание, марш! — скомандовал завкаф, сделав себе пометку в журнале.

— Ты вообще бешеный, — тяжело дыша, упал рядом со мной Семёнов. — Чего вы с командиром сцепились? Ты же вроде с ним в одном купе ехал, и всё нормально было.

— Всякое случается, — ответил я, продолжая двигаться, чтобы постепенно нормализовать кровообращение. Уточнять, что именно «всякое» я, естественно, не собирался. Тем более что сейчас важнее было просто как следует отдышаться. И надо сказать, времени мне хватило впритык.

— Нас слишком много, — услышал я звонкий голос Ани. — Давайте поможем преподавателю и будем вместе считать следующие упражнения. Вслух.

Удивительно, но мало кому понравилась идея перепроверять за учителем, но несколько человек согласилось. Я тоже вызвался, так чтобы в каждой пятёрке было по крайней мере по одному дежурному.

— Следующее упражнение — отжимание на брусьях. Теми же пятёрками, подходим на брус. Норма — пятьдесят отжиманий! Поехали! — скомандовал Пётр Алексеевич, и мы начали вразнобой отжиматься, а за нашими спинами считали вслух. Заведующий кафедры такому повороту был явно не рад. — Замолчите, вы меня сбили. Карлсон, заново!

— Есть заново, — с явным хрипом ответил я, когда осталось меньше половины. В результате сделал семьдесят пять. После чего руки и мышцы груди откровенно стонали, забившись. И мне даже повезло, ведь следующим упражнением стали прессы и отжимания, во время которых можно было дать рукам отдохнуть.

Зная, что завкаф придерётся и не спустит мне дерзость и приставания к его кровиночке просто так, я уже никуда не спешил. Надо выполнить полуторную норму? Ну так сделаю, в чём проблема? Я для этого и готовился. Сотня прессов и приседаний пролетели за несколько минут, а между упражнениями я помогал остальным, считая, подбадривая. Некоторым приходилось подсказывать, как делать лучше и проще.

— Подтягивания. Норма для мальчиков — пятнадцать. Всё, что ниже подбородка, не считается, — рыкнул капдва, и первая пятёрка, в том числе я, подошла к турникам. — Выше! Через полгода вы должны выполнять выход силой с утяжелением в тридцать килограмм, это минимальный вес вашей будущей экипировки.

Вот тут я его прекрасно понимал и даже поддерживал. За все эпохи и технологии, общий вес экипировки бойца менялся минимально и в основном составлял от двадцати пяти до тридцати пяти килограмм. Если, конечно, у него не было аугментаций, мутаций и магических улучшений. Отдельно стоят сапёры и дайверы, но им и выход силой не нужен.

Так что я и здесь отработал по полной, сделав двадцать пять подтягиваний, а в конце выполнил выход силой и сполз с турника. Отошёл в сторону и с блаженной улыбкой сел на мат. Всё, дальше уже упражнений не будет. По крайней мере, не должно быть. Потому что все мышцы я себе забил так, что поможет только полноценный сон.

— Не думала, что ты такой… — проговорила Аня, встав рядом. Надо сказать, в спортивной маечке и шортах она смотрелась ничуть не хуже, чем в купальнике.

— Сильный и выносливый?

— Вызывающе наглый и упёртый, — поправила меня девушка. — В хорошем смысле. Ты же понимаешь, что было бы куда меньше проблем, если бы ты просто сдал норматив и не выпендривался?

— А ты понимаешь, что, подойдя и разговаривая со мной, только распаляешь отца?

— Блин, не подумала, — вздрогнув и испуганно оглянувшись, сказала девушка. — Прости, я нечаянно. Всё, уже ухожу.

— Думаю уже поздно.

— Закончили упражнение, построились! — сверкая глазами, скомандовал капдва. — Результаты, которые вы сегодня показали, в попытке поступить на специальный дворянский факультет не просто неудовлетворительны. Они ужасны. И ладно бы только среди девушек, парни, которые претендуют на столь высокое звание… вы никуда не годитесь! Однако у меня просто нет выхода, мне нужно набрать двадцать человек на курс, а потому я вынужден из вас выбрать лучших. Из худших.

Последнее высказывание явно задело очень многих. Кто-то ругнулся себе под нос, кто-то свесил голову, ну а из ряда девушек послышались всхлипы.

— Никто из вас не сдал даже на хорошо, — продолжил Зав каф, и от каждого его крика строй вздрагивал. — Не говоря уже об отлично. Но я позволю вам получить последний балл, если вы его заслужите. Хотите плюс балл? Выходите на татами. Кто победит — получит плюс один. Кто проиграет — минус один и вылет с экзаменов.

Из строя начали несмело выходить парни и девушки. И чёрт его знает, была ли это проверка на командный дух и поддержку товарищей или, наоборот, на проявление лидерских качеств, я бы ни за что не поручился. Понимаю, что вся ситуация сидит у него в печёнках, но так абитуриентов подставлять, всё же они не солдаты. Да и виновник происходящего лишь один.

— Разрешите обратиться, тащ капитан⁈ — не выдержав, спросил я.

— Опять шило в жопе свербит, Карлсон? Давай, обращайся, — встал напротив меня капдва. Был он хоть и уже не в самом расцвете сил, но всё ещё очень крепкий и здоровый мужик, да ещё и с отличной подготовкой. Сейчас он был килограмм на тридцать больше меня, но в росте мы почти сравнялись.

— У меня не нашлось пары для спарринга. Прошу вас выступить против меня.

— Да ты… — от такого предложения капдва даже растерялся на мгновение, но затем улыбнулся от уха до уха. — Спарринг захотел, это можно. Но жалеть я тебя не стану. Даже не рассчитывай.

— Так точно, тащ капитан. Разрешите ещё один вопрос? У нас вроде начальство бить не принято, но…

— Бить? Если ты меня, как ты говоришь, сумеешь пробить, хоть пару раз, я тебе поставлю пятёрки и зачёт автоматом за первую сессию, — рассмеялся Пётр, демонстративно снимая пиджак. — Только у тебя ничего не выйдет. Начали!

Ну я и начал. Отпрыгнул, чтобы не попасть под хук, мышцы саднило, экзамен дался мне не легко, но есть во всём этом один огромный плюс. Пётр Александрович видел, как я устал, да ещё и считал меня самоуверенным и наглым юнцом, рассчитывающим только на молодость и подготовленное тело. В общем, он меня сильно недооценивал.

— Чего ты бегаешь, уже передумал? — насмешливо спросил капдва, когда я в очередной раз разорвал дистанцию. — Вот же он я.

При этом он развёл руки в стороны, явно провоцируя на удар, и я ему подыграл. Побежал вперёд, чуть нагнувшись и метя в живот. А когда он в последнюю секунду резко опустил руки, чтобы перехватить мой удар, я оттолкнулся от упругого мата, взвился вверх и, схватив его голову ногами, сделал разворот на сто восемьдесят градусов. Он меня ещё и сам подтолкнул, начав поднимать руки.

За счёт разгона, силы инерции и хорошо исполненного приёма, я буквально перекинул капитана через себя, отчего он рухнул на мат с таким грохотом, что аж стёкла задрожали. Я тут же отпустил его шею и откатился в сторону, поднявшись на ноги, а вот капитан ещё несколько секунд лежал на мате, хватая ртом воздух.

— Отойдите, ему нужна первая помощь! — крикнула Аня, подбежав к отцу. — Пап, ты как? Посмотри на меня?

— Я в норме, — прохрипел Пётр, отстранив девушку своей лапищей, и сев, начал озираться. — В норме… где этот мелкий поганец.

— Я тут, товарищ капитан второго ранга, — сказал я, вытянувшись по струнке.

— Ты… — глядя на меня чуть стекленеющим взглядом, проговорил завкаф. — Пшёл вон. Следующая пара.

— Так точно. Честь имею, — ответил я, направившись в раздевалку

Несколько секунд думал свалить с концами, но потом свернул в сторону душевых и, скинув одежду, встал под горячие струи. Пусть вода и не могла снять усталость, но постепенно убирала напряжение. По мышцам прошла судорога, и я сцепил зубы, пережидая секундную боль. Отоспаться… нужно будет отоспаться.

Выйдя из душа, я обтёрся собственной формой, полотенец не было. Закинул её в пакет, а затем в рюкзак, и только чуть подсохнув переоделся в уличное. После чего направился в кабинет комиссии для поступающих.

— Добрый день, когда можно будет узнать результаты экзаменов?

— Господи, да что ж вы всё… — тяжело вздохнула уже знакомая девушка, только мешки под глазами разрослись и налились фиолетовым цветом. — Все результаты экзаменов будут вывешены на доске рядом со входом, в течение четырёх дней. Первое сентября — неучебный день. Пожалуйста, до свидания.

— Понял, спасибо. Всего хорошего, — сказал я и уже собирался уходить, когда девушка, встрепенувшись, окрикнула меня. — Да?

— Вы карточку студента заполняли? — устало спросила она.

— Да, отдавал паспорт на заполнение.

— Прописку местную указывали?

— У меня нет местной прописки.

— А, значит, претендуете на место в общежитии? — вздохнув, спросила регистратор. — Ладно, давайте тогда место вре́менного проживания. Фамилия?

— Карлсон, Иван Васильевич. — ответил я, и девушка немного оживилась. — Сейчас снимаю квартиру на Конституции СССР, но только до первого.

— Ясно. Карлсон, — она ещё раз хмыкнула. — «К». Секунду.

Девушка, быстро перебирая пальцами, пролистала листочки в одной из папок и выудила моё личное дело, тонюсенькое, всего из двух листов. И не ясно, будет оно расти или нет. Если завкаф пойдёт на принцип и влепит мне единицу, то двенадцать баллов для прохождения минимального порога я не пройду.

Нужно будет поискать альтернативные варианты. Если я не поступлю в Черноморский, куда идти? Чем заниматься? В принципе денег у меня хватит на полгода, если ужаться — даже на год. Экзамены сданы, так или иначе. Теперь остаётся только отдыхать, наслаждаясь последними днями лета.

Вписав в карточку текущий адрес, я вернул дело регистратору и, поблагодарив, пошёл выполнять программу-минимум. Вернулся домой, развесить мокрые вещи и забрать купальные принадлежности. На секунду прилёг, чтобы отдохнуть, и тут же провалился в глубокий, не слишком здоровый сон.

Несколько раз просыпался, ходил в душ, смывая холодный пот. Много пил, воду, конечно же. Повезло, что она и из-под крана была достаточно чистой. И добравшись до кровати, снова проваливался в сон. Организм, доведённый до предела, сбоил, но постепенно восстанавливался. Молодость брала своё.

Окончательно проснулся я только на следующий день, ближе к вечеру. Тело продолжало болеть, хоть немного и отпустило, но живот от голода сводило так, что выбора не было. Я двинулся к холодильнику, выбирая, что из немногочисленных продуктов выбрать, когда в дверь постучали.

— Сейчас! — крикнул я, оглянувшись по сторонам. Вот же… вся одежда оказалась грязной и потной. Подумав немного, я решил, что раз кто-то заявился ко мне, то это его проблема, в каком виде я выйду. Благо хоть трусы-семейники на мне чистые. Стук повторился. — Иду-иду.

Глазка на двери не было, что раньше меня не напрягало, а теперь было существенной недоработкой, которую я нивелировал цепочкой и лежащим рядом со входом трофейным пистолетом. Сместившись так, чтобы меня не сразу стало видно и одновременно нельзя было выбить дверь мне в лицо, я открыл основной замок.

— В чём дело? — спросил я, приоткрыв створку, но в проходе обнаружился не кто-то из бандитской братии или СИБ, так ничего мне и не написавших за прошедшие дни, а смущённо глядящая на меня девушка. — Эм. Привет?

— Привет, — проговорила Аня. — Могу я зайти?

— Да, конечно, — ответил я, снимая цепочку и отодвигаясь так, чтобы загородить полку с оружием. — Как ты здесь оказалась?

— Если я тебе неприятна, могу уйти, — тут же нахмурилась Аня.

— Да нет, Ань, я не о том. Просто не думал, что ты ко мне придёшь. Да и адрес я тебе свой не давал.

— Ну, работа у меня окончена, сегодня был последний день. Подумала, почему бы не зайти, проведать тебя… а адрес взяла в твоей карточке, — ответила она, чуть смутившись. — Слушай, ты не можешь что-нибудь одеть?

— А… да, прости. Я просто немного приболел и не успел после нашей экзекуции постираться, — почесав в затылке, прямо ответил я. — Честно говоря, только недавно проснулся и даже не знаю, какое сегодня число.

— Блин. Это ты меня прости, если бы не те поцелуи. И отец… ох. В общем, я что зашла… Хотела тебя обрадовать — тебя зачислили на факультет дворянской службы, с максимальным возможным баллом! — протараторила Аня. — Папа немного взбесился, но после того, как пришёл в себя, решил, что лучше уж ты будешь заниматься под его началом, чем шляться по улицам. Ну, с такими навыками.

— Вот видишь, значит, ничего плохого в том поцелуе, даже особенном не было, — улыбнувшись, ответил я.

— Но повторять его нам, конечно, не стоит, — уверенно проговорила Аня, всплеснув руками.

— Конечно, — кивнул я, улыбнувшись, и в этот момент в животе призывно заурчало. — Слушай, если тебе не противно будет сидеть с грязным молодым человеком, немного младше тебя, как насчёт сходить в ресторан грузинской кухни? Здесь недалеко готовят приличный шашлык.

— Ты зовёшь меня в ресторан? После всего, что было, и притом что я сказала?

— Чтобы сходить с красивой девушкой в ресторан, совсем необязательно иметь такие-то пошлые намерения на время после него. Так что? Идём?

— Да! — решительно кивнула Аня, и через десять минут я впился зубами в сочный кусок мяса, чуть не зарычав от удовольствия. Истощённый организм требовал калорий, жира и белка. Но я всё равно не спешил, тщательно пережёвывая каждый укус и заставляя желудок наполняться медленно и неспешно.

Аня, к моему удивлению, от мяса тоже не отказалась, а потом на правах старшей попросила себе бокал вина. Ей тут же предложили чачи, для храбрости, но девушка смущённо отказалась. Просидели мы у Генацвале около полутора часов, постепенно переходя от поедания к неспешным разговорам.

— Я вначале в Симферополе училась, на менеджера. Думала, будет нормальное образование, но куда не шла, везде предлагали либо сразу через постель, либо после собеседования. Аж противно, — поморщилась Аня.

— Ты молодая, привлекательная девушка. Думаю, любой мужчина не отказался бы провести с тобой ночь.

— Пф, другим это загоняй. Просто таких, как я, что вышку окончили, но ничего в продажах не понимают, было по пятнадцать на место. Кого-то даже берут, просто для галочки. А потом увольняют после испытательного срока. Оклада нет, везде пытаются посадить на процент от продаж… — девушка, вздохнув, глотнула вина. — Мне как-то объяснили, что времена изменились, а старшие коммерсы вообще не в курсе.

— Это как?

— Ну как. Например, раньше не было интернета, не было сырьевых бирж, открытых справочников, сайтов, — начала сыпать на меня терминами Аня. — За пару телефонных звонков, если свести покупателей с продавцами, можно было получить десятикратную прибыль. Люди просто не знали, где и кого искать. А теперь всё это есть в общем доступе. Даже поисковики есть!

— Извини, я слышал звон, но не знаю, где он, — улыбнувшись проговорил я.

— Не забивай голову, этому в школах не учат, по крайней мере, пока. Но в общем, маржа упала, а они требуют старых показателей и по-прежнему договариваются друг с другом по телефону. За счёт личных связей. А у новичков так не выйдет. Вот я и решила перепрыгнуть всю эту рутину.

— Уверен, у тебя всё получится. Ты же поступила?

— Угу. Мы с тобой, мало того что на одном факультете, так ещё и в одной группе. Я ещё и поэтому решила зайти, — со вздохом ответила девушка. — Родители говорят, что если мы продолжим встречаться, то это навредит учёбе.

— А мы встречаемся? — подняв бровь, спросил я.

— Я, не, знаю, — опустив лицо в ладони, проговорила девушка. — Не знаю!

— Думаю, это не тот вопрос, на который надо отвечать после пары бокалов вина. — решил я за нас обоих. — Если не против, сейчас возьмём такси, и я довезу тебя домой.

— Я сама доеду. Не надо меня провожать, — сказала Аня.

— Ну, может, и не надо, но такси я тебе всё равно возьму, — упрямо повторил я. — А уже на учёбе решим, что и как, договорились?

— Угу, — кивнула девушка, болтая остатками вина в бокале.

Я подозвал официанта, оплатил счёт и вывел уверенно держащуюся девушку наружу. Такси нашлось тут же, почти у входа. Не торгуясь, я отдал деньги водителю и направился домой. Организм был мне благодарен за строительный материал, в голове было пусто и тепло без всякого алкоголя. Добравшись до дома, я закинул вещи в стирку и уже собрался спать, когда в дверь опять постучали.

— Кто там⁈ — громко спросил я.

— Это я… — услышал я знакомый женский голос с той стороны. В этот раз даже цепочку навешивать не стал, просто на всякий случай держал пистолет под рукой.

— Всё в порядке? Что-то случилось? — спросил я открывая.

— Мы недоговорили, — сообщила Аня, оттолкнув меня внутрь квартиры и, захлопнув за собой дверь, скинула кофту.

Глава 15

Иногда сопротивляться убеждённой в своей правоте женщине сложнее, чем сражаться с демон-принцем. Но домой я её всё равно отвёз, хоть и спустя два часа, и после того, как она привела себя в порядок. На сей раз, правда, я проконтролировал процесс и убедился, что она дошла до квартиры. После чего, уже садясь обратно в такси, увидел в окне кухни недовольное лицо капитана. С этим придётся потом что-то делать.

Я проснулся без будильника около шести, что не удивительно, учитывая, сколько спал за последние три дня. Организм чувствовал себя нормально, наконец. Но я всё равно погнал себя на утреннюю пробежку. В конце окунулся в ещё тёплом со вчерашнего вечера, но уже прозрачном, не взбаламученном туристами море, и отправился завтракать.

К восьми, полностью морально готовый к свершениям нового дня, пришёл в институт и нашёл себя на доске поступивших. Собственно, и искать не пришлось — фамилия Карлсон была в пятёрке набравших максимальный балл. Увы, не самой первой, они шли по алфавиту, но это уже само по себе многое значило, в том числе и про капитана второго ранга. Как бы он на меня ни злился, но слово своё держал крепко.

Зайдя в здание, я наткнулся на дежурящего охранника, по всей видимости, только недавно сменившего ночного сторожа.

— Доброе утро, мне нужно попасть в деканат.

— Только поступил? — поднял на меня заспанный взгляд охранник. — Сегодня только второе, пока с документами разбираются… гуляй ещё.

— Что, кадет, рвёшься на учёбу? — донёсся сзади суровый голос.

— Так точно, тащ капитан, — вытянувшись ответил я.

— Да не ори ты так. Голова и без тебя болит… хотя из-за тебя, паршивца. — рыкнул недовольный Пётр. — Ладно, идём, поможешь. Нужно перенести документы.

Не знаю, почему мне казалось, что это будет не так сложно, но в результате пришлось таскать забитые под завязку ящики, полные бумажных папок. Бардак продолжался, и не только в организации документооборота. Пусть я и оказался первым, и даже Аня, старающаяся не встречаться со мной взглядом, пришла чуть позже. Но к девяти пятнадцати подтянулись все. А в процессе ещё и перезнакомиться успели.

С удивлением я увидел несколько знакомых лиц, среди прошедших экзамены — Семёнов, и один из дембелей, с которыми мы ехали в поезде, сошедший в Краснодаре. Всего на двадцать мест прошли семь девушек и тринадцать пацанов. Что, мягко скажем, меня удивило. Даже бардак не оправдывал такого количества женщин в военной академии. И ладно бы мы учились на завхозов или радистов…

Тогда же нас собрали в большом актовом зале.

— Внимание, смирно! Приветствуем доктора технических наук, контр-адмирала Богатырского Илью Даниловича.

— Здравия желаем, тащ контр-адмирал! — прокатилось нестройное эхо по рядам, когда в аудиторию быстрым шагом вошёл мужчина в тёмно-синем военном мундире с несколькими медалями на груди. Кричали не все, в основном ребята старше двадцати, в которых чувствовалось прохождение военной службы.

— Вольно, садитесь, — прокашлявшись, сказал контр-адмирал. — Как глава академии я рад приветствовать вас в стенах Сочинского отделения. Радостно видеть так много блестящих энтузиазмом глаз даже столь далеко от наших столиц… во время учёбы вы столкнётесь со множеством трудностей, что позволит вам закалить характер и показать свои лучшие стороны на пути к цели и служению родине. Благодарю за стремления и будущую службу.

— Служу России! — ответило несколько голосов, но явно не так много, как рассчитывал контр-адмирал.

— Основное расположение академии, перебазировавшееся вместе с Черноморским флотом в Новороссийск, уже начало готовить офицеров. Мичманов и старшин. Лейтенантов и капитанов, — с нескрываемой гордостью озвучил он явно не раз и не два произнесённую речь, но потом едва заметно сбился. — Согласно приказу правительства и главнокомандующего, во всех военных вузах поручено ввести один факультет подготовки дворянского сословия. Главнокомандующий говорит о возрождении дворянства как высшего света, рыцарства среди военных и гражданских.

И именно для этого существует это отделение, объединить в себе лучшие практики для подготовки будущего офицерского состава как среди юношей, так и среди девушек. Для этого мы объединили под крылом Черноморской военной академии несколько институтов. Были приглашены преподаватели из медицинских и технических университетов со всей страны…

Пока он говорил, у меня в голове постепенно складывался образ того хаоса, что творился сегодня в Сочи. Не знаю, по какой причине, но в 99 м, Черноморское училище было вынуждено бежать, иного слова не подобрать, из Севастополя. И вроде они сумели кое-как реорганизоваться в Новороссийске, создать факультеты и кафедры. Но тут сверху спустили приказ — создать факультет для будущих дворян.

Причём не только мужчин, но и женщин, что прямо противоречило привычной казарменной логике построения военного училища. Им бы отказаться, спихнуть на организацию отдельного института благородных девиц. В каком-нибудь меде или педе. Но главнокомандующий сказал «надо», контр-адмирал сжал губы и сказал «есть».

И вот теперь мы «есть». Пёсокот. И ни гражданский, и ни военный, со смешанными факультетами. По этой причине половина зала девушки. Явно не такой престижный, как в Новороссийске или Санкт-Петербурге. Зато в субтропиках, где убедить студентов, что сессия уже началась, когда на улице плюс двадцать, почти невозможно.

— В самое ближайшее время в ваше отделение будут переведены студенты из других вузов, не сумевших вовремя сформировать необходимые кафедры… — продолжил контр-адмирал, заколачивая ещё один гвоздь в крышку гроба, в котором лежали благие намерения. К нам ещё и со всей страны станут скидывать все отбросы. Богатеньких маменькиных деток, что не прижились в казармах и благородных девицах.

— … специальная первая группа, состоящая из лучших абитуриентов, заслуживших бюджетные места, с радостью примет тех, кто покажет себя достойно, и распрощается со всеми, кто не окажет должного старания и мотивации… — иначе говоря: будете лениться — вас отчислят или переведут в другие группы, но группа резиновая, будут скидывать всех, кого захотят, а значит, коллектив не устоится и его будет постоянно колбасить.

— На этом закончим. Хорошей службы и усердной учёбы! — проговорил контр-адмирал, захлопнув лежавшую перед ним папку, — передаю слово руководителю учебной части, заместителю декана Сочинского отделения.

— Благодарю, — чуть поклонившись ответил мужчина в форме, но без знаков отличия. — Меня зовут граф Роман Прокофьевич Бухарин, я доктор технических наук и зам декана по учебной части. На сегодняшней повестке у нас общее положение и ваше расписание. Бо́льшая часть дам, и тех, кто выбрал медицинские специальности, будет проходить обучение в корпусе бывшего медицинского техникума, на Орджоникидзе.

— Зачисленных на факультет технических специальностей ждёт корпус на Пластунской, ранее принадлежавший СГУ. И наконец в центральном корпусе остаются группы специалитета и дворянского факультета. Спортивные мероприятия будут проводиться на переданной нам городом территории бывшей первой спортивной школы.

— А теперь о теме, которая многих волнует, особенно из иногородних. К сожалению, в этом году мы не можем предоставить жильё больше чем ста студентам. В приоритете дети малоимущих, многодетных семей, сироты, иногородние, проходившие до обучения срочную военную службу, — сухо прокомментировал граф Бухарин. — Ремонт новых общежитий будет закончен к следующему учебному году, а потому мы просим всех, у кого есть такая возможность, отказаться от места в общежитии в пользу тех, кто в нём нуждается.

По рядам прошёл недовольный гомон, и я с ребятами был полностью согласен. Цены на жильё в Сочи вообще не соответствовали его уровню, и даже если я найду что-то сильно дешевле, на текущих запасах больше двух лет не продержусь. А значит, придётся искать подработку. Правда, я всё же не с пустыми карманами, так что можно не очень торопиться и выбирать по душе.

— Прошу студентов собраться согласно распределению, — наконец, закончил занудствовать граф и отошёл в сторону.

Одна за другой группы покидали зал, и в конце остались только мы. Около сотни студентов, что прошли на бюджетные места, и кто поступил на платное обучение в группы специалитета и дворянского обучения. Пётр Алексеевич занял место за кафедрой и попросил всех опуститься на первый и второй ряд.

— Поздравляю всех с успешным поступлением. Своими результатами вы доказали, что являетесь лучшими из поступавших в это отделение академии. Ваша особенность и привилегия состоит в самостоятельном выборе предметов для специалитета. Независимо от того, что вы предпочтёте на последних годах, получите диплом специалиста по выбранной профессии, или даже нескольким, а главное — дворянский статус.

— Разрешите вопрос? — поднял руку дембель и, дождавшись кивка, продолжил: — Но если мы получаем только специальность, а не звание, то какая же это военная академия?

— Ах да, звание. В отличие от центрального отделения в Новороссийске, при выборе всех необходимых процедур вы сможете претендовать на звание лейтенанта… сухопутных войск, связи или медицинской службы. В особых случаях есть возможность получить диплом и погоны специалистов более узкого профиля. Однако это будет зависеть исключительно от вас, вашей успеваемости и выбора.

— Первые два года мы будем готовить вас по общей программе, но к ней добавим боевую подготовку, стрельбу, этикет и танцы. Да-да, не удивляйтесь. Хотели быть дворянами, придётся научиться танцевать, правильно говорить и выбирать для еды нужные приборы, — едко усмехнулся завкаф, в это время в дверь постучали и вошла пара женщин в белых халатах, с ящиками пробирок. — А первым экзаменом для вас станет тест ДНК, обязательный для всех, кто хочет остаться на факультете. Возможно, вам повезёт, и остальные испытания станут для вас формальностью. Но я бы на такое чудо не рассчитывал.

— Это кровь сдавать надо? — тихо пискнула одна из девушек.

— Для определения ДНК достаточно слюны или частички кожи, но государство предпочитает перестраховаться, — мило улыбаясь, объяснила врач. — Прошу вас подходить ко мне и моей коллеге по одному, чтобы это не затянулось.

Так вышло, что я сидел возле прохода и пошёл первым. Почему? Ответ элементарный — я уже давно не получал сообщений на пейджер, сибовцев либо всё устраивало, либо они вообще забыли о моём существовании. Так что пусть расхлёбывают. ДНК Романовых сто процентов должно быть в базе для сравнения.

При самом негативном исходе обо мне просто вспомнят. Хотя… а ведь доступ к тесту ДНК могут иметь не только СИБ, но и медицинская служба, а через них и конкуренты императора Василия Романова. Ну или знакомые моих братишек из этого мира, которые могут попытаться устранить лишнего претендента на трон.

Но тут я уже совсем не беспокоился. Кто к нам с чем, тот от того и того.

Зато новости о золотой молодёжи, выборе специалитета и прочем меня, наоборот, обрадовали. Хотел отпуск — получай! Тем более если подтвердится история с ДНК, я вообще буду как сыр в масле кататься… со следующего года. Нужно будет только этот как-то прожить, а потом заселиться в общежитие. Не могу сказать, что отказался от мысли занять место сейчас, но малоимущим сиротой-инвалидом я точно не был. Хотя… ПТСР считать? Множественное.

— Следующий! — прилепив мне пластырь на место укола в вену, объявила медсестра и, подписав стеклянную пробирку «ИВКарлсон», поставила её в деревянный ящичек, с пустыми рядами точно таких же.

— Анализы будут готовы в течение пяти дней. В связи с тем, что кому-то из вас может повезти, и мы не должны ударить в грязь мундиром, вам придётся пройти короткий курс по этикету, чтобы в случае необходимости не опозориться на императорском приёме и присяге, — продолжил Пётр, когда бо́льшая часть сдала кровь и теперь отдыхала на креслах. — Преподаватель уже прибыл, сегодня закончим организационные вопросы, а завтра с самого утра начнутся занятия.

Спорить никто не стал, как и задавать тупые вопросы. Нам продиктовали список обязательной канцелярии, замерили и записали всё для выдачи кадетской формы и, наконец, рассказали, какие предметы и учебники мы будем должны купить самостоятельно. По всему выходило, что государство обеспечивало нам самый минимум. Отталкиваясь от парадигмы: «Можешь? Делай!»

Я такой подход полностью одобрял, правда, это мало перекликалось с пресловутыми социальными лифтами и заботой монархии о гражданах. Ведь тех, кто в текущих экономических условиях не мог, было абсолютное большинство. Развал прошлой империи, на руинах которой воскресла Российская, проходил с болью и кровью миллионов. И сейчас страна только-только начала оправляться от произошедшего.

Задумавшись, я даже не сразу заметил, как ко мне подсела Аня.

— Привет, — чуть смущённо сказала девушка. — Выходит, мы в одной группе.

— И тебе привет. Ага, ты вчера об этом говорила.

— Точно, насчёт вчерашнего. — ухватилась за мои слова девушка, но тут же замерла, будто боясь продолжить. — В общем, спасибо тебе, было потрясающе. Я даже не думала, что может так получиться. В смысле, хорошо в первый раз.

— На здоровье, ты тоже была потрясающа.

— Блин, ну вот, опять ты меня засмущал, — покачав головой, вздохнула Аня. — В общем, я… мы поговорили с мамой и отцом. Ты ещё совсем маленький и…

— Маленький? — со смехом уточнил я.

— Ох, нет, совсем не маленький. Стоп. Ты меня сбиваешь. Я вообще не об этом хотела сказать! В общем… мы не должны встречаться в академии. Это ударит по нам обоим. И… по отцу тоже.

— Вот как. Ну, если это твоё решение, то я его приму, — спокойно ответил я, но девушка скуксилась, будто укусила лимон. — Но ты же понимаешь, что есть и жизнь вне академии? Мне, например, придётся продолжить снимать квартиру. Так что… сможешь приходить в гости.

— Да, было бы хорошо. В смысле, нет! Ох… — Аня зажмурилась и прикрыла лицо ладонью. — Не знаю. Ничего не знаю. Давай как-нибудь потом решим?

— Как Скажешь, — улыбнувшись, пожал я плечами. — В крайнем случае ты всегда можешь одеть комплект кружевного белья и сказать, что я тебя соблазнил.

— Ваня, фу таким быть! — толкнула меня девушка отодвигаясь. А затем, уже стоя в проходе между партами, повернулась и стрельнула глазками: — Я подумаю…

Вот чего у меня было вагон, так это времени. Я совершенно никуда не спешил. Но, к сожалению, не всё зависело от меня, и, попрощавшись с новыми одногруппниками, я вернулся домой, где обнаружил сидящую на кровати бледную арендатора. А ведь она говорила, что у меня единственный комплект ключей…

— Добрый день, — проговорила она, состроив обиженно оскорблённую гримасу. С чего бы, блин? — Вы не согласовывали покупку техники! И что вы сделали со старым телевизором? Он был рабочий!

— И вам добрый. Судя по вашему виду, вы не очень довольны, к счастью, это решаемо. И можете меня заодно поздравить, я поступил на бюджет, так что мне предоставляют место в общежитии. При съезде я, естественно, заберу всю технику.

— А я вам тогда аванс не верну! — вскочив, сказала арендодатель. — За порчу имущества, вот! Вы телевизор сломали, должны оставить вместо него этот!

— Я понять не могу, с чего вы все такие дурные и не пуганные? — недоумённо проговорил я, глядя на вновь побледневшую женщину. — Я ничего не ломал, так что и платить ни за что не буду. Ну а если решили не возвращать предоплату… можно и сломать. Как раз в размере стоимости.

— Хочешь по-плохому? Ты тут порнуху снимаешь! А у нас в стране это запрещено! Я на тебя в милицию пожалуюсь! Соседи рассказали, как ты девок сюда водишь! Тюряга по тебе плачет, извращенец малолетний!

— Порнуху снимаю? — я быстро огляделся, прикидывая, что могло пропасть. Если эта дурында посмотрела одну из кассет, это может быть реальной проблемой, при этом не только для меня, но и для неё. — Значит, технику мою трогала…

— Ничего я не трогала, не докажешь, щенок! — вскочила тётка, с явным намерением выбежать из комнаты.

— Сядь, — рявкнул я, потянувшись к стволу. — Открой сумку.

— Вот ещё, — она попыталась проскочить мимо, но я оказался быстрее, тренировки сказались. Дёрнул сумку, та порвалась, и наружу высыпались банкноты и кассета с подписанной датой. — А! Убивают! Убивают соседи!

— В чём дело? — как по заказу в дверь ворвался мужик, восточной национальности, с толстым загнутым носом. — Что творишь, сопляк⁈ На женщину руку поднял? Я тебя сейчас.

С этими словами он достал из кармана кастет и начал приближаться, пока женщина торопливо рассовывала выпавшие деньги по карманам. Не знаю, на что они рассчитывали. Может, на то, что я не окажу сопротивления, испугаюсь и всё отдам добровольно? Уже не важно. Они решили испортить мне отпуск. И это уже их проблема.

Выхватив пистолет, я воспользовался секундной заминкой-узнаванием в глазах мужчины, и одним движением вырубил южанина ударом в висок. В стороны разлетелись брызги крови, женщина заверещала, сжавшись в углу.

— УБИВАЮТ! Соседи! Убивают! — орала она, продолжая сжимать мои деньги. Вот только больше на её призывы никто не приходил. Понятно, что это временно, как только она уйдёт, позовёт подмогу, а ведь у нас даже договора нет…

— Всё захапала? — спросил я, глядя на набегающую от мужика лужицу крови. — Рубли, доллары? И что, стоило это твоей жизни?

— А-а! Убивают! — от ора она охрипла и с каждой фразой становилась всё тише.

— Кажется, всем наплевать. Или ты своими делами так достала соседей, что они даже обрадуются, если тебя скормят барабуле, — постукивая пистолетом по бедру, проговорил я. — И что же мне с тобой делать…

Постепенно в её глазах начало читаться понимание. Похоже, не раз и не два она проделывала это с туристами, обкрадывала, обирала до последней нитки, а потом ещё и заставляла платить неустойку под угрозой побоев или милиции. Только вот в этот раз всё пошло наперекосяк.

— Это кто? — спросил я, пнув волосатого толстяка. — Муж твой? Нет? И на кой он за тебя тогда получил?

— Шурин. Половину должна, — прохрипела мошенница.

— Деньги брось. Все. Бери шурина и тащи вниз. Если поторопишься, он выживет. Возможно, — сказал я, но женщина всё никак не хотела отпускать купюры. — Слышишь меня, воровка? Верни деньги или ляжешь вместе с ним!

Наконец, до неё дошло, и мошенница начала поспешно выкидывать из карманов купюры, бросила деньги, а когда я кивнул на мужика, просто рванула к двери и сбежала.

— Офигеть у вас взаимопомощь, — ошарашенно проговорил я. Наклонился, проверил пульс, живой, хоть от черепно-мозговой травмы это его не спасёт. Ну, может, хоть немного поумнеет. И я заодно.

Собрал свои вещи, с трудом упаковал телевизор и кассетник и пошёл гулять до ломбарда. Скупщик, мягко скажем, не очень рад был меня видеть, но вещи забрал, даже задаток вернул и позволил воспользоваться телефоном. После получаса созвонов я с удивлением обнаружил, как мне повезло.

Во-первых, скоро заканчивался пляжный сезон, а учитывая, что я снимал минимум до весны, мне предлагали цены в четыре раза меньше, чем летом, ещё и уговаривали, только чтобы я у них остановился. И я даже сумел найти подходящую квартиру совсем рядом с главным корпусом. Единственный минус — опять чердачный вариант, будто меня кто проклял. Хотя, зная ценник, жаловаться не приходилось.

— Решил сменить место жительства? — уточнил скупщик, когда я уже собрался уходить. — А с прошлым что случилось? Сгорело?

— Да нет, целое, правда, там тело…

— Ох, господи, опять? — простонал мужчина. — И ты сразу после него сюда? Да за что же мне такое?

— Так я вроде уже рассказывал? Кстати. Где здесь неподалёку можно замок новый купить и инструменты?

С новым арендодателем мы подписали нормальный договор на учебный год, я внёс предоплату и сменил замки, но деньги и кассеты хранить в том жилище не решился. Вместо этого пошёл в ближайший банк и открыл два счёта, валютный и рублёвый. При этом кассирша тщательно проверяла все стодолларовые купюры.

— Что-то не так? — уточнил я, когда женщина их просвечивала ультрафиолетом.

— Говорят, недавно нашли три меченых сотни, — ответила кассирша почти безразлично. — Распорядились проверять все.

Три? Я нахмурился, перебирая в уме, куда дел свои деньги. Официанту, на рынке… получается, что я все как раз и разменял за прошедшее время. Может такое быть, что это именно мои три сотни оказались меченными? Да легко. Но тогда выходит, что Генри меня хотел подставить? Зачем?

— Ну, мои-то нормальные, — стараясь выражать уверенность, проговорил я. — Так что? Всё в порядке?

— Да, — наконец смилостивилась кассирша. — У вас выходит две тысячи семьсот тридцать долларов и восемь тысяч рублей. Всё верно? Тогда заношу. С квитанцией к операционисту.

Заодно кассеты и пистолет с запасной обоймой положил в сберегательную ячейку, полностью освободив себе руки и больше не беспокоясь о том, что в квартире найдут что-то эдакое. Выдать ящик мне должны были по ФИО и паролю, или по паспорту, если я ключевое слово забуду.

Наконец, уладив все дела, отоспался и на следующий день отправился в институт. Зашёл в деканат, сменил данные о проживании и отказался от общежития на этот год, а когда вошёл в аудиторию…

— Ваня, живой! — набросилась на меня Аня, повиснув на шее и крепко обняв.

— А почему должен быть мёртвый? — с удивлением спросил я.

— Так, я вчера к тебе домой приходила, а там милиция, бандиты какие-то и кровь на полу. Думала всё, нет тебя.

— А я как раз вчера переехал, — не стал врать я. — Если хочешь, могу сегодня показать новое место. Снял квартиру совсем недалеко.

— Что? Нет, я вообще не об этом… — смутившись, отстранилась девушка. — Потом поговорим.

— Сели все! — скомандовал от входа кап-два. Кажется, Аня успела отойти на пару шагов, так что бешенства в его глазах я не заметил, только усталость. — Пришли ваши результаты тестов. Хорошая новость, трое из вас счастливчики и завтра полетят в Санкт-Петербург. Плохая — мы вас ничему не успели подготовить. Так что сегодня будем усиленно заниматься. Как стоять. Как молчать. И как кивать. Большего от вас не потребуется. Дёмина, Семёнов, Карлсон — поздравляю. Завтра вечером вы предстанете перед императором.

Москва. За сутки до событий. Малоизвестный ресторан на Арбате.

— … значит, говоришь, у нас есть конкурент на трон Романовых? — проговорил мужчина с невзрачной внешностью, откинувшись на спинку шикарного кресла.

— Всё так, Михалыч, — кивнул второй, приземистый и лысоватый. — Если сумеет пережить принесение присяги и получит символ, мы его постепенно поведём и, в случае возможности, разыграем как фигуру претендента.

— Подмените его кровь, возьмите из банка каких-нибудь князей, близкородственных, но так, чтобы не было прямого противостояния, а потом отправьте нашего куратора.

— Претенденту открыться?

— Ему всего восемнадцать, только поступил, — покачал головой Михалыч. — Нет. Ведите тихо и осторожно. Если будут проблемы, ловите на крючок…

Глава 16

Всё приходилось делать в крайне сжатые сроки. Впопыхах готовили форму, и мне повезло, что сохранились хорошие ботинки, которые я носил ещё во дворце. Но после подгонки и подшивки форма оказалась даже приталена. Нас троих заставили принести присягу, подписать её и получить погоны старших рядовых. Очевидно, для того чтобы в дальнейшем мы значились военнослужащими. Зачем?

— Уже завтра вы станете дворянами, может даже, что-то сверху получите, но у нас ко всяким господам в России в разные годы отношение сильно разное было, — пояснил завкаф. — В начале боготворили, потом ненавидели, потом… кончилось тем, что одних расстреляли в подвалах, других перевешали на столбах, а те, кто вовремя не перешёл на сторону народа и не отказался от всех своих титулов, спасались, сбегая прочь. А так вы изначально на стороне народа и армии.

— И это должно защитить нас от гнева толпы, если монархия вновь рухнет? — с усмешкой спросил Семёнов, который со времени прихода анализов ёрничал и вообще вёл себя как дикобраз, тыча во всех колючками.

— Меня этот костюм не полнит? — спросила Наташа, крутясь перед зеркалом в аэропорту. Девушке только исполнилось восемнадцать, и при всей своей целеустремлённости она не смогла войти в двадцатку бюджетников, а сейчас уже воображала себя если не великой княжной, то как минимум — графиней.

В принципе, вместе с её длинными прямыми чёрными волосами и уже оформившейся грушевидной фигурой, приталенная форма без знаков отличия смотрелась неплохо, но Ане она шла больше. Хоть дочка капдва её в аэропорт и не надела, оставшись в строгом, но простом платье с накинутым поверх плеч пиджаком.

Да, на этот раз для экономии времени нам даже расщедрились на самолёт, а не поезд. Может, потому что это было официальное мероприятие, не требующее конспирации и секретности? Так или иначе, летать я любил и совершенно не нервничал, в отличие от остальных.

А чего мне боятся? Я возвращался в отчий дом. Могут быть некоторые проблемы с конспирацией, но это исключительно задача СИБ. Лишит ли меня права на престол то, что я раньше времени уеду из Сочи? Так, на это есть специальный императорский указ, так что и тут никакого противоречия.

Ну и последнее, я в отпуске! На самолёте не летал чёрт знает сколько, особенно чтобы в этот момент меня не пыталась расстрелять планетарная ПВО или сбить зенитки. Так что просто ещё одно маленькое спокойное приключение, в конце которого ещё и экскурсию обещают.

Вылетали мы из аэропорта Адлера, хотя от «порта» здесь было только название, одно здание с парой выходов. Старое, реконструированное полвека назад. Внутреннее убранство тоже не вызвало восхищения или даже удовольствия его осматривать. Но в целом чистенько, хоть и бедно.

Но даже узкие места в простом самолёте, да ещё и иностранного производства, не могли испортить мне благожелательного настроения. Тем более что мы были не одни, а с сопровождающими. Каким-то образом Пётр Алексеевич умудрился согласовать не только себя, но и дочку, которая летела чисто за компанию, посмотреть на церемонию и город. А когда самолёт разогнался, девушка не могла отлипнуть от иллюминатора, в котором быстро отдалялась земля.

Увы, поговорить нам в полёте не удалось, строгий взгляд завкаф преследовал Аню по пятам. Отец всё время сидел с ней рядом, и даже парой фраз через него было не перекинуться. Не хотелось бы мне, чтобы он узнал, что дочка без спроса ходила ко мне домой, когда там была милиция и бандиты.

Нервничающая Дёмина всё время пыталась вытащить то меня, то Семёнова на разговор, но Сашка едко отшучивался, пытаясь скрыть нетерпение, а я просто решил поспать, сэкономив время и нервы. И без всякого телепорта, который некоторые используют в поездах, в смысле водки: принял и не понял, куда делось два дня.

— Мы прибываем в северную столицу Российской Империи, город Санкт-Петербург. Температура за бортом двенадцать градусов, вероятны осадки. Наш самолёт идёт на посадку, просим пристегнуть ремни, — донёсся из динамиков приятный, хорошо поставленный женский голос.

— В смысле осадки? — защёлкивая ремень и нервничая так, что вышло далеко не с первого раза, спросила Дёмина. — Почему двенадцать? У нас же тридцать два!

— Потому что географию надо было лучше учить, — ехидно заметил Саня. — Питер почти на самом севере России. Ну почти…

— У тебя с географией, вижу, тоже не всё ладно, — хмыкнул я. — Куртки хоть взяли? Или так, в одних костюмах греться собираетесь?

— Я же не думала, что летом может быть ТАК холодно, — ошарашенно проговорила девушка. — Да ещё и дождь до ноября.

— Ты коренная сочинка, что ли? — с удивлением уточнил я.

— Ну, может, и не коренная, но прабабка моя на Мамайке жила.

— Да, Наташ, тебя ждёт множество удивительных, но не очень приятных открытий, — хмыкнул я. Перед вылетом я купил крепкий зонт и куртку, которая по сочинским меркам считалась зимней. Ветровку без подклада. — Саня, ты-то как? Не забыл уроки экскурсии?

— Нет, конечно, у меня и куртка, и кофта, и зонт, и запасная сменка, чтобы в лужах не утонуть. Даже носков две пары взял, — с гордостью ответил Семёнов.

— Ну, значит, поухаживай за девушкой, дай ей свою кофту. Или куртку, — посоветовал я, вызвав недоумение в глазах парня.

— А ты сам чего? Возьми и поделись.

— Он не может, тогда его девушка не поймёт, — захихикав, проговорила Наташа.

— Девушка? Какая девушка? У тебя в Сочи, что ли, есть тёлка? — ошарашенно проговорил парень, а затем прикусил язык, увидев мой взгляд. — Ну, в смысле встречаешься с кем-то? Это я имел в виду.

— Тёлки у пастухов и быков. У меня девушка. И да, скорее всего, не поймёт, но давать одежду я не буду не по этой причине.

— А по какой? Да и какая разница, ну дашь ты кофту, откуда она узнает? Она в Сочи, а ты здесь. — не понимая продолжал Семёнов, чем вызвал сдавленные смешки Наташи и мой тяжёлый вздох.

— Вы парни иногда такие тупые. А всё туда же, отличники, поступили на бюджет, — фыркнула Дёмина. — Поделишься кофтой, тогда расскажу.

— Самолёт заходит на посадку, просим всех оставаться на своих местах, — раздалось из динамика, и машина уверенно пошла на снижение.

Да так быстро, что желудок подскочил вверх, поздороваться. Я этот порыв легко сдержал, и, к счастью, мои соседи тоже, но где-то в салоне послышались неприятные возгласы. Через несколько секунд колеса со свистом и скрипом коснулись взлётной полосы, и сидящие в салоне зааплодировали. Вроде нормально сели?

— Наш авиалайнер прибыл в Санкт-Петербург, просим всех оставаться на своих местах до полной остановки, — проговорила бортпроводница, но многие уже повскакивали, спеша достать рюкзаки и чемоданы с полок, и сменить одежду. Это, кстати, было весьма уместно, потому что из вентиляции шёл холодный воздух.

Не вставая, я достал до ручки открытия ящика и поочерёдно вытащил наши рюкзаки, кинув одногруппникам. В этот момент самолёт резко свернул на боковую полосу, и несколько переодевающихся в проходе между креслами пассажиров с руганью повалились на сиденья. Иногда соблюдать рекомендации стоит, даже если они кажутся тебе глупыми или чрезмерными.

Мы же спокойно накинули поверх праздничной формы верхнюю одежду, в случае с Наташей — кофту Семёнова. Я достал зонтик и убедился, что у одногруппника найдётся свой, чтобы они могли спрятаться вдвоём.

— На выход, — скомандовал капдва и начал протискиваться в сторону передней двери, таща за собой Аню. Спорить с ним я даже не собирался, тем более что наш заведующий кафедрой и куратор группы пёр словно ледокол, разводя в стороны попавшихся на пути людей. Правда, бо́льшая часть убиралась с дороги сильно заранее.

В результате вышло, что стоило подъехать траппу и открыться двери, как мы первые выскочили наружу, в промозглый питерский воздух, швыряющий в лицо мелкую морось. И как ты от неё зонтом не закрывайся, она умудрялась забираться за воротник. Да уж, разница в двадцать градусов чувствовалась существенно.

— Подождите автобуса! — услышали мы сверху крик стюардессы, но к тому моменту, как спустились, нас уже встречало насколько человек в чёрных плащах и с зонтами, а за ними стоял точно такой же чёрный импортный минивэн.

— Добрый день, капитан Пестренко, имперская безопасность, — показав корочки подошёл к нам один из встречающих. — Вы привезли кандидатов?

— Да, вот они, — махнул в нашу сторону Пётр Алексеевич. — Мы прилетели в качестве сопровождающих.

— Благодарю, но ваше присутствие не понадобится.

— Ещё как понадобится, они являются старшими рядовыми и кадетами Черноморской военной академии. Я куратор их группы. Вот документы, — упрямо проговорил капдва.

— А это? Ясно, ваша дочь. Что же, хорошо, мы попробуем достать вам пропуск на церемонию, — поморщившись, заявил СИБовец. — Прошу за мной, мы уже опаздываем.

Нас быстро затолкали в микроавтобус, при этом ещё и место осталось. Довольно комфортабельно, к тому же я подметил толщину дверей и стёкол — пуленепробиваемые. От мелкокалиберной пушки, естественно, не спасёт. Может даже, некоторые винтовочные патроны пробивают, но в целом безопасность на высоте.

При этом я не заметил каких-то особенных взглядов в мою сторону. Что бы здесь ни происходило, эти люди приехали не за одним из наследников престола, а просто за кандидатами в дворянское достоинство. Что на самом деле очень интересная ситуация. Потому что, с учётом молчания пейджера, остаётся всего два варианта.

Первый — меня ведут тайно, все в курсе и просто делают вид настолько качественно, что даже я не замечаю. Второй, куда менее приятный — что-то поломалось в структуре безопасности. При этом на самом верху. Могла ли исчезнуть целая оперативная группа, следившая за царевичами? Да легко, во время борьбы за трон и не такие чудеса происходят. Там могут целые армии вместе с полководцем исчезать в никуда.

Вот только меня это совершенно не радовало. Впрочем, и не особенно волновало. Как верно заметил в первый же день глава СИБ, моё ДНК и сетчатка от изменения лица не поменялись. А значит, идентификация должна пройти как по маслу.

Тест они получили? Да. Нашли совпадения? Тоже да, иначе бы меня сюда не выдернули. С кем ещё, кроме Романовых, у меня может быть родство? Ну, чёрт его знает, но, скорее всего, ДНК императора для сравнения в базе должна быть. А значит, никаких сомнений быть не может. Вот и нечего дёргаться.

Аня и Наташа жадно припали к окнам, рассматривая пролетающие дворцы, храмы и другие монументальные строения прошлого. Саня всё больше нервничал, топая носком ботинка, я же откинулся в кресле и просто наслаждался поездкой. Если процедура принятия присяги императору не слишком длинная, то в течение следующих пары дней мы ещё вдоволь погуляем по Санкт-Петербургу. Если нас срочно не выдернут обратно в Сочи, во что верилось с трудом.

Сделав полукруг, автобус выехал за пределы города, и вскоре за окнами потянулись унылые пейзажи с желтеющими деревьями, постоянным ливнем и каким-то противоестественным туманом, подступающим прямо к дороге. Незаметно для себя я уснул и очнулся, только когда мозолистая жёсткая рука капдва несколько раз потрясла меня за плечо.

— Просим на выход, процедура уже идёт в главном зале. За нами, — сказал один из СИБовцев, показывая дорогу.

— Блин, а я-то думала, только для нас целую церемонию устраивают, — вздохнула Наташа.

— Держи карман шире. Мы одни в длинном списке претендентов, — явно нервничая, фыркнул Семёнов. Я вместе с Аней молчал, а девушка ещё и умудрялась оглядываться по сторонам, наслаждаясь природой царского села и убранством летнего, а теперь и основного императорского дворца.

— Прошу прощения, дальше только кандидаты, вам придётся пройти на балкон, — разделили нас у входа во внутренние залы. — И нам придётся вас обыскать. Никакой техники, фотоаппаратов, телефонов, камер. И конечно, мы должны быть полностью уверены в безопасности императорской семьи, поэтому любые предметы, которые могут быть отнесены к оружию, должны быть изъяты.

— Как мы с собой телефоны-то утащим? — шёпотом проговорил Семёнов. — Они же на проводах.

— Всё оружие оставил в Сочи, — спокойно ответил я. — Обыскивать будете?

— Просим прощения, это вынужденная мера. Не могли бы вы показать нам документы. — попросил сотрудник СИБ, и к каждому из нас подошёл свой специалист. Что характерно — Наташу проверяла женщина, с не менее цепким и острым взглядом, чем у мужчин. Я вначале дал проверить паспорт, а затем взял его в руку так, чтобы прикрыть пейджер, и спокойно выдержал осмотр.

— Всё в норме, чисто, — проверив всё, включая пряжки ремней, удостоверились безопасники. — Можете проходить. Вас проводят.

— Следующие? — выглянув из-за монументальной двери в главный зал, спросил выряженный в наряд конца восемнадцатого века конферансье. — Дети, прошу за мной. Быстрее.

Нас буквально втолкали в зал, где вереницей шли подростки от восемнадцати до двадцати пяти. Старше были только император, скучающий на престоле, и охрана с распорядителями. Каждый из юношей и девушек подходил к стоя́щей на пьедестале книге. Судя по большому золотому кресту — библии. Произносил написанные перед ним слова клятвы, сильно упрощённые, а затем происходило одно из следующего.

Либо назвали его фамилию без титулов и званий, объявляли дворянином и отпускали, выводя через боковую дверь. Либо, спустя небольшую заминку, секунд десять, начинали называть его титулы и бывшие владения, после чего он обязан был отказаться от всего, кроме титулов, в обмен на службу империи и её народу.

Получалось довольно забавно. Принося присягу, мы должны были отказаться от всего, на что могли бы претендовать наши предки, теоретически, но в то же время тем самым легитимизировали свой статус. Правда, меня больше интересовало не это, а едва заметные искорки, что загорались при произнесении клятвы.

Пока шла очередь, я сместился, оказавшись последним из наших, и внимательно наблюдал за происходящим. Чем ближе к трону я стоял, тем отчётливей видел, что это не золотые искры, а символы, загорающиеся прямо в воздухе. Если быть более точным, то три символа.

Два вполне определённых, хоть я и не мог разглядеть их с такого расстояния, и один… нет, не случайный, но каждый раз разный. Едва заметный и вспыхивающий буквально на мгновение. При этом он появлялся только перед теми, кого потом называли графскими или княжескими фамилиями.

— Вы нервничаете, это вполне нормально. Если возникнет тошнота, головокружение или потемнение в глазах, ничего страшного, соблюдайте спокойствие, — спешил проинструктировать нас ряженый. — Если такое случится, вам помогут пройти дальше. Не беспокойтесь.

И в самом деле, когда перед очередной претенденткой вспыхнул символ, который я почти увидел, оставалось совсем чуть-чуть, девушка покачнулась, и её тут же поддержали под руку, пока зачитывали титул наследной боярыни Травиной. Она почти на автомате сказала, что отказывается от всех притязаний на указанное имущество, после чего её отвели в сторону и настала очередь Семёнова.

— Положите руку на библию, повторяйте за мной, — монотонным голосом, явно уже шедшим на тысячный повтор, сказал стоя́щий рядом с пьедесталом чиновник. — Я, ФИО… обещаюсь Всемогущим Богом верно служить Его Величеству…

— … Царю и Самодержцу… — повторял за ним Саня, и в этот момент я заметил, что символ появляется не над ним, как раньше казалось, а над библией, на которой лежит его рука. Усечённые сверху песочные часы, будто разрубленные в узком горлышке дополнительной линией. Символ вспыхнул и исчез, и в тот же момент парень пошатнулся, но выстоял, а над ним появился новый символ. Перевёрнутый крест, а скорее даже меч.

Но не успел я понять, что происходит, как вновь загорелся символ часов и всё пропало. Что это было? С какой стати? Почему?

— Сим нарекаю тебя князем Александром Серебряным, без права на престол. Отрекаешься ли ты от имущества и долгов предков своих, и обязуешься ли…

— Ух ты, Сашка — князь, — ошарашенно проговорила Наташа. — Вот свезло.

Ну нет, здесь дело не в везении. Вернее, не только в нём. Что-то с парнем только что произошло. Скорее всего, он получил Символ, как и пара людей из десятка отобранных. Теперь бы понять причину. Я вижу символы и могу их познать, если они влияют на меня или отобрать в бою. Скорее всего, так. Только использовать их пока не обучен. А вот насчёт остальных. Не просто же так такую процедуру придумали. Тут не только и не столько клятва, сколько… книга? Библия?

— Следующий, — сухо сказал провожатый, чуть подталкивая Наташу. Воодушевлённая девушка чуть не вприпрыжку подбежала к постаменту и, положив руку на библию, начала произносить клятву. Вот над книгой появился символ. Прошло около десятка секунд, и он повторился, а с девушкой ничего не произошло.

— … Сим нарекаю тебя дворянкой Дёминой, отрекаешься ли ты…— произнёс распорядитель, и плечи девушки опустились. Она ещё не могла поверить в произошедшее, но всё уже было решено. Над ней не загорелось символа. Когда расстроенную и чуть не плачущую Наташу споро увели в сторону, я подошёл к постаменту и не просто положил ладонь на обложку с крестом, а надавил.

И картонка прогнулась! Внутри было пусто. А затем загорелся символ, из двух треугольников, и пространство в книге заполнилось. Там появилось что-то не очень большое, но твёрдое. К сожалению, сквозь обложку больше ничего было не разобрать.

А в следующую секунду у меня перед глазами вспыхнуло целое поле из символов. Словно стена в египетской пирамиде, словно скрижали с древними письменами. Только более простыми, состоящими из прямых, словно вырубленных в скале твёрдой рукой символов. Миг, и виде́ние исчезло, равно как и табличка под пальцами.

— … отрекаешься ли ты от имущества и долгов своих предков…

— Нет, — опомнившись, ответил я, чем вызвал нешуточное оживление в зале.

— Вы не поняли, это стандартная формулировка, без её произношения мы не можем признать вас лицом дворянского достоинства, — поспешно пояснил стоящий рядом распорядитель.

— Да нет, я всё прекрасно понимаю, — ответил я, и демонстративно достав из кармана пейджер, вдавил красную кнопку.

Нью-Дели, президентский дворец.

— Итак, друг мой, что ты решил? — спросил, улыбаясь мужчина, сидящий напротив главы республики. — Всё в твоих руках. Пара бесполезных глиняных табличек за жизнь миллионов твоих сограждан.

— Мы оба знаем, что они не бесполезные, а твоя улыбка насквозь фальшивая, как и лицо, — проговорил президент, борясь со страхом и стараясь держать себя в руках. Это было довольно сложно, ведь служба охраны пропустила этого человека, не подняв ни одной тревоги. А учитывая ту угрозу, что он осуществил в прошлый раз… Ещё одного ядерного взрыва хрупкое перемирие между Индией и Пакистаном может не выдержать.

— Для вас они бесполезны. Вы уже три года ищите носителей истинной крови, но все надежды тщетны, — отмахнулся незваный визитёр. Президент хотел было возразить, что они нашли потомков династии Пратихара, но сдержался. Если это чудовище убьёт его, погибнет лишь один человек. А если получит скрижали — умрёт надежда. А Британцы накинут ярмо столетнего рабства с новой силой.

Глава 17

— У него детонатор! Держи его! — рявкнуло сразу несколько голосов, и ко мне бросились охранники. Твою же, и ведь серьёзно, не подумал. Зато получил ответ на то, сколько одарённых в зале: с разных сторон загорелось с десяток символов, перед императором возникла прозрачная стена, кто-то растянул между ладонями молнию, у другого вспыхнул на ладони огненный шар.

От бросившихся на меня охранников я на автомате уклонялся, просто выходя из их зоны контроля и крепких мужских объятий, чуть подталкивая друг к другу, да так, что особенно усердные с треском встречались лбами.

— Ваня, держись, я сейчас! — крикнула с балкона Аня, и я краем глаза увидел, как её тут же поймал отец. Особенно времени общаться не было, на меня уже наставили оружие и единственное, что удерживало охрану от стрельбы — я постоянно прикрывался телами их товарищей, перепрыгивая и лавируя между ними.

— Куда, дурёха! — рыкнул он, сгребая её в охапку. — Карлсон, кончай дурить и летать! Сдавайся по-хорошему, иначе хуже будет, всем!

Будто я этого не понимал! Весь план пошёл по одному месту. Силы постепенно заканчивались даже у молодого организма на адреналине, а телохранители с компактными автоматами, уже заняли возвышенность и только ждали сигнала. Если у них не выдержат нервы, точно положат здесь несколько человек. Может даже, меня.

И толку мне от того, что я вижу символы? Надо было раньше учиться их применять. Отпрыгнул к стене, на авось выставил перед собой открытую ладонь, как делала сектантка. Естественно, ничего не произошло. Только охранники ближе подобрались. Представил символ во всех золотых красках. Бесполезно.

В этот момент его величество таки отдал приказ, но не автоматчикам, а стоя́щей за троном женщине лет пятидесяти, та вышла вперёд, и я успел увидеть, как, она достала ручку и рублеными движениями вывела символ, который в то же мгновение загорелся над ней. Слишком далеко, чтобы разобрать, что он значил… Но гадать о смысле не пришлось.

Женщина осела на пол, а затем от неё будто пошла волна, люди падали без чувств один за другим. Кто поумнее, типа телохранителей, заранее присели, и я успел в последнее мгновение, а затем на глаза будто опустилась чёрная пелена. Сопротивляться ей не было совершенно никакой возможности, и чем сильнее я пытался, тем глубже проваливался в небытие.

Императорский дворец в Царском селе. Допросная.

— Значит, вы утверждаете, что понятия не имели, о том, как ваш воспитанник пронёс на церемонию присяги запрещённый предмет? — спокойно, но дотошно спрашивал следователь. Пётр давно не чувствовал себя так погано, словно нашкодивший мальчишка, которому выговаривал отец. И было бы за что!

— Так точно. Я вообще был не в курсе, есть ли у него что-то. Да и ваши коллеги его обыскивали, как и всех нас.

— Действия сотрудников — не вашего ума дело, — сухо сказал дознаватель. — Вы являетесь его прямым руководителем и ответственным лицом. Скажите спасибо, что во время инцидента никто сильно не пострадал.

— Инцидента? Да этот придурок просто выпендривался! — едва сдерживая себя, ударил по колену кулаком капдва. — А теперь из-за него…

Соседняя допросная.

— Как давно вы его знаете?

— Около двух недель, — проговорила опустившая голову Аня.

— Как бы вы его охарактеризовали?

— Весёлый, надёжный, милый… — девушка не выдержала и заревела, а следователь со вздохом подвинул к ней стопку салфеток.

— И этого хватило, чтобы вы сблизились? Он втирался вам в доверие?

— Что? нет! Наоборот, не хотел, а я… сама пришла.

— С кем-то, кроме одногруппников, общался?

— Не знаю, он всё время учился и тренировался. И на пляже иногда зависал. В рестораны ходил…

— Откуда у него деньги на развлечения? — спросил следователь, и, дождавшись пожатия плечами, продолжил: — Возможно, вы видели или слышали что-то компрометирующее его? У него были проблемы с законом или преступностью?

— Что? — Аня вспомнила, как зашла в гости, но, поджав губы, промолчала и покачала головой. — Нет, он не такой. Не видела.

— Послушайте, мы всё равно всё выясним, а лжесвидетельство является уголовно наказуемым деянием, вы же в курсе?..

Императорские покои, спустя несколько часов.

— Итак, мы знаем, что это было? — требовательно спросил у вошедшего Василий Первый. — Неудавшийся террорист?

— Если и террорист, то очень странный, ваше величество. Вы сами видели, как он буквально издевался над нашей охраной, — вытянувшись по струнке, высказал своё мнение руководитель службы имперских дознавателей, которая ещё только начала формироваться из одарённых дворян.

— И где Лебедь, когда он так нужен… — постучав пальцами по столешнице, проговорил Император. Вопрос был риторическим, он сам отправил генерала и одного из самых доверенных лиц разбираться с проблемами на Кавказе. Хотя сейчас вспомнил, что глава СИБ так всё подстроил, что и послать-то больше было некого.

— Дальше?

— Паспорт настоящий, но слишком новый. Всего две-три недели. Видно, по качеству и тональности плёнки. Сведения о рождении не проверить, с документами после развала союза бардак, и ФСБ не стремится сотрудничать. — отрапортовал СИБовец. — Возможно, причина в его анализах.

— Не томи, что с ними?

— Согласно протоколу, он является потомком князей Пожарских. При этом настолько чистым, насколько это возможно, — служащий положил перед императором бумагу. — Вероятно, он знал об этом и хотел опротестовать решение о признании обычным дворянином. А теперь требует встречи с вами лично…

— И как он мог знать, если архивы находятся в нашем ведении? — проигнорировав просьбу, уточнил Василий.

— Прошу прощения, ваше величество, это мне неизвестно, — вновь вытянулся по струнке мужчина, понимая, что ходит по лезвию бритвы.

— То есть у нас в подвале сидит или хорошо замаскированный неудавшийся преступник, либо мальчишка, который твёрдо знает, что мы должны признать его право на княжеский титул. Проведите повторный анализ ДНК. Прежде чем выносить окончательное решение, я хочу быть уверен.

— Направим в лабораторию немедленно!

— И чтобы такого прокола больше не было, проверишь всё сам. Лично отвечаешь за результат. Головой! — рыкнул император и, дождавшись, пока служивый вылетит из кабинета, откинулся на спинку кресла.

Ну что за бардак? Вместо того чтобы по-тихому задержать одного подростка, устроили побоище. Хорошо ещё Света была под рукой и справилась… иначе крупного скандала, который мусолили бы все СМИ, было не избежать. А это сейчас нужно меньше всего. И так трон шатается. Коалиция развалилась, Березов плетёт свои интриги, а сил удержать власть ещё недостаточно, как и верных людей. Нужно выиграть ещё хотя бы пару годиков. Собрать, по крайней мере, две роты сильных одарённых. И желательно раньше, чем это сделают островитяне.

Казематы под дворцом.

Я сидел на койке, глядя в глухую бетонную стену. Дознаватели приходили три раза, водили на допрос, но, понимая, что ситуация аховая, я каждый раз говорил одно и то же: «Буду говорить только с начальником СИБ или лично императором». Может и дурость, но сейчас у меня другого варианта не было.

Если скажу, что я царевич Иоан, скорее всего, меня просто сочтут сумасшедшим. Сколько людей в курсе о том, что император послал своих дитяток погулять? К тому же внешность моя сильно изменилась, и на фотографии принца я вообще непохож. Мало того, я не помню, как он себя раньше вёл и не смогу подстроиться.

И что делать, если император или глава охранки, а я блин даже фамилию его не выяснил, не придут меня проведать? Порылся в куцых воспоминаниях предшественника. Нет, голяк, парень никогда даже не интересовался, как зовут сурового не слишком красивого мужчину с круглым лицом и серыми глазами. Вот, внешность помню, а как зовут — хоть убей, нет.

Остаётся только ждать и… хотя нет, какого чёрта просто ждать? Раз уж меня притащили в самый центр монархии в стране, и показали святая святых, надо разобраться, что я вообще видел и как это работает. Разложить всё по полочкам.

Итак, первое. Государство тщательно отбирает молодых людей, строго до определённого возраста, чтобы провести анализ ДНК. Что тут важно? Вероятно, совпадение этого анализа с каким-то образцом. Правда, мне они решили просто дать статус дворянина, что могло быть шуткой, но не очень уместной.

Второе. После отбора кандидату дают прикоснуться к некоему артефакту. Скрижали, на которой отображены символы, много символов!

Я зажмурился, пытаясь вспомнить образ как можно чётче. Выходило не очень, особенно учитывая, что бо́льшая часть символов была для меня серой и размытой, а золотом выделялись лишь два, в виде ладони и лица. Отлично, могу собрать предложение рука-лицо. А что толку?

Ладно, пропустим. Третье. Скрижаль скрыта в подпространстве, или спрятана иным способом с помощью одного из символов. Больше всего напоминающим треугольный мешок с завязками. И, скорее всего, такую ценность нельзя доверять вообще никому. Возможно, символ мешка использует сам император. Непонятно.

Четвёртое. У некоторого числа отобранных, примерно одна третья или пятая, при прикосновении к скрижали проявляется один из тех символов, что в ней записан. Скорее всего, это индивидуальная предрасположенность. Можно ли выбирать из этих символов или каждый получает своё, тоже неясно.

Пятое. Я новый символ не получил. Не получил ведь? Чёрт его знает. Заставил вспомнить известные, в памяти легко всплыли всё те же рука-лицо. Пипец… отставить! Уныние — грех! Всё же символ мешка я рассмотрел во всех подробностях. Дальше?

Шестое. Использующих символы достаточно. Как минимум при императоре их точно больше десяти. А значит, их можно освоить и применять. И я даже видел как. Трижды, только не счёл это важным. Подумал, что это просто привычка или случайность.

Генри вырезал символ лица скальпелем. Женщина в зале вывела свой знак ручкой. Анжела дёргала ладонью с расставленными пальцами. Я это почти пропустил тогда, больше на Антона смотрел, но она точно не просто так рукой водила. И у всех движения были резкие, рубленные. Никаких кружочков, будто кто-то не слишком умелый выдавливал картинки палочкой в глине. Или высекал с помощью долота в камне.

И что мы имеем? Символ нужно начертить. Короткими рублеными движениями. Так? Тогда чего ждать? Буду тренироваться.

Вариант с лицом я сразу отмёл. Во-первых, в камере не было зеркала. Во-вторых, я вообще ни разу не художник, даже если бы видел себя, менять лицо, не умея работать даже с глиной, так себе затея. Возможно, стоит записаться на какие-нибудь курсы скульпторов, но это явно после выхода из камеры. Так что оставался только один вариант.

Выставив ладонь перед собой и сжав второй рукой запястье, как держала сектантка, я постарался представить себе символ. Это вышло будто само собой, но вот дальше возникли сложности. Сколько бы я ни водил рукой, ничего не получалось. Наконец, плюнув, я решительно взял этот плевок пальцем и начал выводить на бетоне рисунок.

Что могу сказать, учитывая, насколько он был прост — ничего сложного. Пока ты делаешь это именно пальцем, а не всей рукой. Да что там может быть сложного? Всего девять линий. Квадрат-ладонь и пять лучей в разные стороны — пальцы. Но судя по всему, важны были не только общие очертания, но и соотношения. Иначе я не понимаю, в чём проблема. Может, ещё должна быть строгая очерёдность?

— Рубрика э-эксперименты… — проговорил я, прикидывая с чего начать. Пробовал и так, и эдак, и в результате понял, что как ни рисуй, а начинать надо с квадрата. Иначе выходит криво. И проще всего рисовать его сверху вниз. А если не рисовать, а выбивать в камне? Хмм…

Благо времени у меня было вагон и маленькая тележка. Так что я раз за разом пробовал всё, пока вдруг нарисованный на стене и в воображении квадрат не вспыхнул. Ну как вспыхнул, едва заметно засветился. Оп-па!

— Сверху-вниз-направо, потом вверх… — бормотал я для лучшего запоминания. Да, чуть больше, чуть меньше линии, и всё, уже не работает. Значит, они должны быть со строгим соотношением. Вот тебе и причина, почему сектантка меня не била этой техникой подряд, тут нужна аккуратность и многократная отработка, до автоматизма.

Беда была с пальцами. Во-первых — направление линий. Во-вторых — порядок начертания. Подряд? Вперемешку? Какой первый и откуда? Вариантов была масса. Если как ребёнок рисовать — легче всего набросать один палец за другим, ёлочкой, вверх-вниз, а если пытаться сделать слитным движением?

К счастью, мне улыбалась удача, да и создатель, если у скрижали он был. Стоило идеально попасть с линией, и она загоралась. И всего-то надо по памяти вывести соотношение размеров, а потом угадать со всем вышеперечисленным. Пока, чертыхаясь, пробовал один вариант за другим, понял, что это именно язык, алфавит. Но кто бы его ни оставил, символы не писали, в привычном понимании слова, а вырубали или высекали.

Словно лезвием ножа или меча.

Средний вверх, от центра. Безымянный — вниз и от него вверх мизинец. Галочкой от большого и указательный вверх…

Ударная волна, отразившаяся от бетонной стены, швырнула меня на пол. Раскидала постельное бельё, и приложила меня спиной о кровать, но я не чувствовал боли. Только восторг узнавания.

— Есть! — рассмеявшись, выкрикнул я и тут же, повернувшись в сторону решётки, сделал всё ещё раз и… и ничего не получилось. Ошибся с длиной мизинца, и в результате вся конструкция погасла. Ничего, раз вышло однажды, значит, получится ещё раз!

С третьей попытки ударная волна прошла сквозь решётку, сердито звякнув металлической дверью. Только у меня это занимало существенно больше времени, чем у Анжелы. Почему? Ну ясно — наработанность, тренировки и всё такое… Других причин и не нужно. Хотя. Не проще ли так же писать ручкой, почему она это делала с растопыренными пальцами? Вот же… чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона.

Я смотрел всё это время не туда. Пытался построить рисунок, а ведь у меня всегда трафарет с собой. Пятерня моя. Понятно, что у каждого свой размер пальцев и ладони, но так, по крайней мере, легче ориентироваться, если взять перспективу…

— Нет, всё равно неудобно, надо пробовать упрощать, — вслух проговорил я, когда очередная волна ушла по коридору.

— Внимание, отойдите к стене, положите руки на затылок. — крикнули через динамик. Оп-па, а раньше таких предупреждений не было. — Лицом к стене, смотреть в пол!

Ага, и камеры у них, значит, есть… скрытые камеры в камерах. А я не заметил, обидно. Но не страшно. Если они видели, как я применял Толчок, эффекта неожиданности не будет. Жаль. Хотя я вроде бежать отсюда и не собирался, мне встреча нужна.

— Карлсон! — раздался раздражённо-удивлённый голос из коридора. — Старший рядовой Черноморской высшей военной академии. Специального дворянского факультета. Скажи мне, откуда деньги на счетах?

— Заработал, — ответил я, поворачиваясь к Императору. — Столько дней не виделись, а это всё, что тебя интересует, отец?

— Нет. Ещё меня интересует, у кого ты их заработал и почему купился на такую дешёвку, так дёшево продать семью. Ты низок.

— Вообще-то, я семью не продавал, это твой распорядитель предложил мне от неё отказаться. Чего я не сделал, — ответил я, глядя в холеное лицо, на котором словно приклеенная держалась вежливо презрительная улыбка. — К слову, ничего, что тут камеры, а я с тобой по-родственному?

— Они отключены. Но ты нарушил обещание и наш договор. Так что теперь это уже не имеет никакого значения. Твои дела, деньги, и то, что ты здесь, говорят сами за себя. Как и то, что ты взял триста долларов у Генри.

— Я их брал в долг, а не в качестве помощи. И они, к слову, оказались мечеными. Благо уже сейчас у меня достаточно денег, чтобы долг вернуть. А что касается приезда — не ты ли издал приказ мне приехать на дачу присяги?

— Хамишь отцу? Неужели нашёл таких покровителей, что перестал меня бояться? — хмыкнул император. — И кто же это? Премьер? Березов? Если ответишь честно, я приму тебя обратно в семью.

— Понятия не имею, о чём ты. Я ни от кого помощи не принимал.

— Не надо ля-ля. Твой ДНК заменили на ДНК Пожарских, сделать это могли только с самого верха, глубоко законспирированные агенты, рисковать которыми — значит играть по-крупному.

— Так, отец. Я не знаю, о чём ты, понятия не имею, — выпрямившись, ответил я. — Хочешь знать, откуда деньги? Легко. Я убил бандитов, которые пытались убить меня. А потом сжёг их вместе с развалюхой, в которой они меня пытались зажать.

— Ты? Убил? — не веря спросил император.

— Это была самооборона. Ну, может, с небольшим превышением, — подумав, ответил я. — Оттуда и деньги, и пистолет.

— У тебя ещё и пистолет есть? — выгнул бровь император. Блин, теперь понятно откуда этот жест у моего тела, привычка подражания отцу с детства.

— Уже нет. Было бы глупо пытаться протащить его в самолёт.

— Значит, тебе пришлось убивать, и это тебя так изменило? Где ты получил символ? Почему не дождался инициации?

— Слушай, раз уж мы общаемся вот так, по-простому, по-семейному, может, лучше ты ответишь, почему я видел лишь небольшую часть скрижали? Той, которую ты прячешь с помощью символа из двух треугольников.

— Значит, родовой дар у тебя остался, и это действительно ты, мой сын. — Василий первый с сомнением осмотрел меня с головы до ног. — Не похож. Даже осанка другая. Про скрижаль тебе тоже могли сообщить враги. Про символ… возможно, кто-то отследил по камерам мелкую моторику, это ценные сведения.

— Да нет же, я их видел! — зло бросил я. — Как видел символ Облик, который применил на мне Генри. Только не проси повторить. О! Символ над Серебряным! Меч! Этого-то точно не может знать никто, кроме того, кто его выдал.

— Мы не выдаём знаки, — хмыкнув, проговорил Император. — Но тут ты не ошибся, я тоже видел. Хорошо. Теперь верю, мой оболтус. Скорее всего. Ни одна императорская семья в мире не станет так рисковать Видящим. Это дурость и нецелесообразно.

— Ура. Отлично. Теперь ты меня выпустишь?

— О нет-нет, — хищно улыбнулся император. Надо отдать должное, до моего оскала недотягивало, но тоже ничего. — Теперь, Ванечка, ты станешь именованным князем Пожарским, и мы посмотрим, клюнет на это кто-нибудь или нет.

— То есть ты отправляешь меня обратно в Сочи? Могу я хотя бы узнать, какого чёрта происходит? Почему никто за мной не следил, пейджер не работал, а экстренная кнопка оказалась фальшивкой.

— Нет. Но раз ты начал думать своей головой, можешь догадаться. Деньги оставь себе. Твои счета не тронут. Купи себе на них сотовый телефон. Знаешь, что это такое?

— Да, уже видел.

— Ты всегда любил дорогие игрушки, не в меру дорогие. И как хорошо, что теперь проблема достать деньги лежит на тебе, — хмыкнул император. — Про нападение я выясню, если ты соврал и такого не было, можешь домой не возвращаться, я отлучу тебя немедля. Если же выяснится, что ты убил кого-то только ради денег…

— Ну, может, недоговорил немного, — поморщившись, произнёс я.

— Дальше?

— Первых я убил, защищая парочку обалдуев. А вот сектантов вырезал и сжёг вполне сознательно.

— И сжёг? Погоди, а графиня… Ваня, сынку… ты что наделал, паршивец?

Глава 18

— Может, вначале меня выпустишь, а потом будешь обдумывать, что делать? — не выдержал я, когда император стал молча ходить из стороны в сторону.

— Ага, лет через пятнадцать… — пробормотал Василий Первый. — Как раз будет хороший ПР ход. Император не пожалел собственного сына и сдал его полиции…

— Ага, особенно если узнают, что сын боролся с наркомафией и сектантами. Которых народ ненавидит всей душой. А отец вместо того чтобы помогать, отправил его за решётку. Рейтинги взлетят, у-у, до небес, — хмыкнул я. и сел обратно на койку.

— Для этого у нас есть милиция. Хотя не у нас, — задумался самодержец. — А что, это неплохой вариант. Добровольческие народные дружины уже были, так почему не возродить их под новым соусом. А если запретить им иметь оружие, кроме не летального, это частично снимет остроту конфликта с силовым блоком…

— А потом их и вооружить можно будет. Когда структура будет сформирована. А ещё можно брать в дружинники тех, кто владеет охотничьим оружием.

— Ты, Ваня, особенно не радуйся. То, что ты подал неплохую идею — не значит, что я тебя сразу выпущу. Ты убил дочь Толи, пусть и приёмную, и внимания он ей почти не уделял, но для него это вопрос принципа, как и для меня. А сейчас Анатолий продвигает в думе идею вооружения и расширения СИБ, он мой ближайший союзник в деле контроля над силовыми структурами.

— А если, ну просто, например, обнаружится, что эта его дочка спала с ворами в законе, и этому есть не просто подтверждение, а записи на камеру? А ещё она торговала наркотиками, занималась растлением несовершеннолетних и сексуальным рабством? — спросил я, отрабатывая символ Толчок, ломал рисунок в самый последний момент, стараясь ускорить начертание.

— Компромат всегда пригодится, особенно если он действительно есть, — по-новому взглянул на меня император. — Но с чего ей таким заниматься? Возможно, ты ошибаешься, и это её держали в сексуальном рабстве.

— Нет, Анжелу назвали старшей в секте. Плюс я нашёл дневники с записями о передаче послушников. Просто головное отделение секты в регионе находится не в Сочи, а в Краснодаре, а мы договаривались, что я из города ни ногой.

— Какой сознательный молодой серийный убийца, — фыркнул Василий Первый.

— А что с Берёзовым? Он же тоже был союзником, а теперь?

— А теперь нет, — сухо ответил император. — Намекаешь на то, что и Баранов может пойти против меня? Для него статус графа не менее значим,чем для Берёзова, и разногласий у нас с ним почти нет. В отличие от других. А ты мне такую свинью подложил! Ладно, всё можно использовать себе на пользу, нужно только понять как.

— Так вроде очевидно. Присвоить мне княжеский титул, и послать обратно в Сочи, одновременно пустив правдивый слух, что Анжела связана с наркотрафиком.,— недовольно морщась проговорил я. — Затем дать пару наводок милиции, через меня, одновременно учредив боярскую дружину. Сделать аккредитацию, разработать свод правил и дать лицензии на поимку и отстрел преступников. Объявить о наградах за голову особенно наглых уродов…

— Ничего ты план набросал, наполеоновский. Только кто бы дал ему осуществиться. Любую поправку придётся проводить через думу. А там у нас хлипкое равновесие, большинства нет, так ещё и тема острая.

— Ну так постепенно делать. Курочка по зёрнышку амбар склевала, — вздохнул я, как не пытался отнекиваться и стараться как можно дальше держаться от политических игрищ, но вот, уже догнали. Тут даже загадывать не надо, инициатива всегда наказуема. А я хочу просто отдыхать в отпуске!

Ходить с девушками на свидания, не напряжно учиться, купаться в море, когда захочется, бегать по пляжу, в своё удовольствие. А не вот это вот всё! Я, блин, несколько сотен лет провёл, лавируя между десятком кланов, каждый из которых обладал уникальным родовым даром, грозящим разрушить последний оплот человечества. Хватит!

— Если подумать, дружины — не худший вариант. Как и награды за головы авторитетов. Это может быть частная инициатива, поддержанная государством. И если развернуть всё на сто восемьдесят градусов… говоришь у тебя есть записи с компроматом на Анжелу? Можно вывернуть всё наоборот: что её использовали, подсадив на наркотики, обвинить этих воров и сдать их Баранову. А потом предложить назначить награду.

— Дочь борца с преступниками была убита и сожжена ворами в законе, которые с ней спали, — вновь поморщился я. — Ну да, такое люди примут на ура.

— Верно, — кивнул Василий Первый, зло улыбаясь. — Мне нужны эти записи.

— А ты мне что? Императорское помилование от всех прошлых и будущих возможных прегрешений? Может политический иммунитет, как у послов?

— За убийство, Вань, да ещё и массовое, послов объявляют персонами нон-гранта и высылают из страны. А потом с этой страной долго торгуются, что она даст в обмен на улучшение отношений.

— Это мы ещё до дуэлей не дошли, — вздохнул я, вновь откидываясь на койку.

— Какие ещё дуэли, ты о чём? Это атавизм, которому лет двести, как минимум. Не будет у нас такого.

— Ага, будут, как их? Стрелки. Которые будут забивать. Только вместо шпаны с кастетами и цепями будут одарённые со способностями. Даже не знаю, что опасней. А если совместить символы и оружие, — я хмыкнул, тут же представив в голове десяток тактических схем по использованию Толчка с огнестрельным оружием. Пулю им не остановить, конечно, но можно откинуть гранату на лету, оттолкнуть дымовую завесу, опрокинуть бойцов противника с уступа…

— Стрелки между одарёнными недопустимы. Нас и так слишком мало!

— Значит, нужен дуэльный кодекс, который разрешит выяснение отношений в присутствии секундантов и представителей власти. В защиту их одеть. Так чтобы они друг друга точно не поубивали, но отмудохали до поросячьего визга. Чтобы всякая дурь из голов выветрилась. Ну и плюс, из этого можно сделать шоу…

— Нет. Ни в коем случае. Мы пока умудряемся скрывать наличие горстки одарённых за тоннами шарлатанов и фокусников. Люди ненавидят всех непохожих, а восстановление дворянства и боярства — уже вызов, — покачал головой Василий Первый. — Моя задача — сохранить как можно больше одарённых и перетянуть их на нашу сторону. А не кидать в мясорубку.

— Люди никогда не смирятся с наличием кого-то стоящего выше только «потому что» и не важно, что это. Право по рождению или приобретённое звание, — спокойно ответил я. — Так что идея с дворянскими факультетами в целом хорошая, хоть пока и не особенно рабочая. А вот дружины, боярские, — это повод для людей посмотреть и сказать: «Да они другие, но они это заслуживают своей работой».

— Дружины… можно начать с казачества, брать только отслуживших, сделать небольшую надбавку, — вслух рассуждал Василий Первый. — Из социального и исторического феномена сделать полезный инструмент. Туда же добавить… хм… может и сработать. Я даже знаю несколько людей которым эта идея придётся по вкусу.

— Ну и отлично. Рад что помог, на этом, надеюсь, всё?

— А тебе так не терпится улететь из родного дома обратно в город, где приходится убивать, чтобы выжить? Это что, какое-то садистское наслаждение?

— Просто хочу быть как можно дальше от политических интриг, в которые вы, дорогой батюшка, явно собираетесь нас всех окунуть. Так что — да. Уж лучше так.

— Торопишься… неужели в ту девчонку влюбился, которая в зале была? — подняв бровь спросил Василий. — Ты смотри, развлекайся, но до мезальянса не доводи, у нас договорённости со всеми правящими домами мира. И на тебя есть вполне конкретные планы и виды.

— Как хорошо, что я ещё слишком юн для того, чтобы жениться. Отучусь, отслужу, стану настоящим полковником, вот тогда можно и подумать…

— А это уже не тебе решать, геополитика — крайне важная сфера. Нам нужны союзы, в том числе брачные, — отрезал император. — Так что гуляй, пока молодой, но смотри, чтобы за тобой не пришлось подчищать.

— Да-да, особенно та мифическая группа, которая должна была меня прикрывать вначале от взрыва в парке, потом от покушения в городе, — фыркнул я. — Уж защитили так защитили, пылинки сдували.

— Как выяснилось, у них возникли некоторые трудности, — теперь настала пора Василию Первому недовольно морщиться, но он так и не сказал, что случилось с сотрудниками безопасности. Впрочем, я и так догадывался. Нашёлся какой-то предатель, который решил всё поломать, возможно их даже убили.

Но это тоже было причиной уехать как можно дальше, потому что, если в северной столице, в средоточии верных идее монархии людей, объявился тот, кто всех продал, значит, никто не в безопасности. А в Сочи я как-нибудь сам разберусь. Там люди простые, приходят с дубинами и кастетами, а не улыбаются, подсыпая в напитки яд. Мне этого дерьма по горло хватило, теперь хочу отдохнуть.

— Молчишь? — подначил меня император, я же просто пожал плечами. — Ладно. Идеи рабочие, пусть и не все. Что-то из этого я смогу использовать. Княжеский статус получишь на повторном посвящении. Телефон купишь себе сам. Я выделю доверенного человека, чтобы следил за тобой. Он же прикроет тебя со стороны СИБ, если будут какие-то проблемы с правоохранительными органами. Мы недавно протолкнули своего протеже в администрацию города…

— Уж не заммэра ли нового? — с опаской спросил я, и увидев в глазах самодержца ответ, тихо взвыл. — У вас что, вообще нормальных людей нет?

— О чём ты? Что случилось?

— Он педофил, вот,что случилось. И тоже пользовался услугами рабынь-наркоманок. Ну или ему одну такую подложили, засняв всё на камеру. — вздохнул я. — Кто его рекомендовал хоть? Опять Баранов?

— Именно… — проговорил император, хмурясь и задумываясь куда серьёзнее.

— А кому будет поручено контролировать новые силовые структуры? Ну те самые, в лоббировании которых он принимает такое ярое участие? Не ему ли?

— Создать и контролировать, чтобы прикрывать свои дела? Ну это слишком очевидно. Но если он в самом деле был в курсе о том, чем занималась его приёмная дочь… Нет, слишком мелко. Тот, кто попеременно владел десятками предприятий и курирует большую часть энергетики, не станет отвлекаться на такую ерунду.

— А если это не одно отделение, а огромная сеть, пронизывающая всю страну? — уточнил я. — Сотни городов, миллионы наркоманов.

— Миллиарды долларов. Да, пожалуй, это его размах, — нехотя согласился император. — Но пока этого мало. Нужны доказательства личного участия Баранова в схеме управления. Кроме дочери.

— Ну так ищите, я в домике, вернее, в Сочи. Я со следственной работой не знаком, улики искать не приучен. Повезло один раз, на этом всё, — ответил я, пожав плечами. — Чем смог, помог.

— Хм. Сеть, представители… Зачем им Сочи? Переправа наркотиков по морю? — вслух рассуждал самодержец. — Вот что, сынку. Мы сделаем следующим образом…

— … сим нарекаю тебя князем Иваном Васильевичем Пожарским, — провозгласил распорядитель. На этот раз народу было значительно меньше, собрались крохотным коллективом. Но все мои знакомые присутствовали. Пришлось произносить слова клятвы, после чего мне выдали новое свидетельство, на тиснёной плотной бумаге.

От рода и имущества Пожарских я с лёгким сердцем отказался, тем более что до этого подписал с императором ещё один документ, который уже лежал во внутреннем кармане пиджака. В нём он признавал меня сыном. Второй такой же документ остался у него, как и совместное фото. Может и излишняя перестраховка, но учитывая бурные перемены в стране и мире, я не стал отказываться.

— Теперь ясно чего ты взбеленился, — недовольно посмотрел на меня Пётр Алексеевич. — Значит анализы перепутали? А ты как узнал?

— Просто догадался, — без лишних подробностей ответил я. — Простите, что вас из-за меня допрашивали. Надеюсь, такое не повторится.

— Надеешься? А есть за что? — ехидно спросил Семёнов-Серебряный.

— Был бы человек, а статья найдётся, — усмехнулся я.

— Может и мои анализы тоже перепутали? — с надеждой спросила Дёмина. — И я не дворянка, а какая-нибудь княгиня?

— Думаю, теперь всех перепроверят по второму разу. Но это займёт время, а дворянский титул у тебя уже есть, тоже неплохо, — заметил я.

Через час мы вновь были в аэропорту, но на сей раз нас ждал частный борт. А когда сели в Сочи, стало понятно в связи с чем такие привилегии. Журналисты встречали нас чуть ли не у самого трапа.

— Сочинский комсомолец, скажите, это правда, что на вас напали?

— Эхо свободы! Анализы на дворянство могут быть ошибочными?

— Вечерние вести. Каково это быть князем? — сыпались вопросы один за другим, но на последний я даже решил ответить.

— Никаких изменений, сессию всё равно сдавать и подработку искать. Повезло тем, чья фамилия уже в списках олигархов, — крикнул я, когда охрана заводила нас в газельку. Да, здесь помпезного микроавтобуса не нашлось. Не переставая, щёлкали объективы, и мерцали вспышки. Девушки, начали дуреть от такого внимания, особенно Наташа, которая всё ещё надеялась на чудо.

А сколько будет таких Наташ, которые за свой счёт будут делать повторные анализы ДНК, пополняя казну? А потом судиться с компаниями, давшими неверные сведения, доказывая, что на самом то деле они точно княжеской крови. Ну, всё пошлины в бюджет, хотя для кого-то личная трагедия.

Жаль ли мне сутяжников? Ни разу. На мой взгляд вообще идея с аристократией не очень жизнеспособная. И главный её лозунг, что в отличие от олигархов дети аристократов не свалят в другие страны, а останутся здесь — сомнительный. Надо просто работать над экономикой, инфраструктурой, медициной и бороться с преступностью, и тогда люди не захотят никуда уезжать.

Просто нужно быть правдивым, благородным, справедливым, Умным, добрым, честным, смелым. Только и всего… Вот ведь, слова детской песенки всплывают, а откуда — напрочь не помню. Да и шут с ней.

— Вас уже ждут в мэрии, — сказал один из охранников, когда мы выехали из Адлера. — Только князей. Пятиминутное интервью, совместное фото, и вас отпустят.

— Это рядом с главным корпусом ЧВА, так что нам по пути, — заметил завкаф.

— Только князей? — расстроенно спросила Наташа. — А можно присутствовать?

— Нет, это закрытое официальное мероприятие, — отрезал охранник.

— Не переживай. Надо будет проставиться для одногруппников, — заметил я, и пояснил видя удивлённые лица. — Не каждый день становишься князем или получаешь дворянство. Считайте, у нас в руках уже диплом.

— С тройками, — мрачно пообещал Пётр Алексеевич. — Не будете нормально учиться, даже не ждите хороших оценок.

— Да кому они нужны, оценки, — со вздохом проговорила Дёмина.

— Пригодятся, — возразила Аня, а потом наклонилась к самому уху девушки, так чтобы слышала только она, но я разобрал: — А княгиней можно и иначе стать. Если уж тебе это так принципиально.

— Ты тоже думаешь? — тут же спросила у неё Наташа, но Аня лишь покачала головой с грустной улыбкой. Ну да, летний роман… чёрт.

— Выходят только князья Серебряный и Пожарский. — предупредил охранник, когда газель подъехала во внутренний двор администрации. Нас и тут встречали, только на сей раз не газетчики и радио, а телевиденье, я насчитал пять камер и два десятка разных микрофонов. Похоже будут делиться плёнками, а вот вопросы задавать свои.

А ещё нас встречало пятеро сотрудников администрации во главе с мэром города, неслыханная честь. Хотя тут вопрос для кого. Когда-нибудь ведь дойдёт до дублирования управляющих функций, заммэра — это только первая ласточка. Жаль только плод попался червивый, от которого нужно избавляться, чтобы остальные не погнили.

— Каково это, почувствовать себя особенными и знать, что вы древней княжеской крови? — вновь посыпались вопросы. На часть отвечал я, на часть Саня. Невпопад, не слишком уверенно, именно так как и ожидали от подростков.

— Постараюсь оправдать высокое происхождение с отличием окончив академию и поступив на военную службу, — ответил я, под одобрительные улыбки. — Задача бояр и дворян служить России и императору. Каждый из нас даёт такую клятву, и я не считаю её пустым звуком или показухой.

— … давайте заканчивать, — предупредил один из сотрудников мэра.

— Общий кадр, вы на ступень ниже, — руководил другой, так чтобы мы стояли под администрацией. Саня даже ухом не повёл, не понимая посыл, ну а я встал чуть боком, показывая, что поднимаюсь по этой лестнице. Спорить с подростком никто не стал, журналистам это понравилось. Большая часть администраторов смирилась. Но когда мы зашли в рабочий кабинет совета при мэре, обстановка резко перестала быть непринуждённой.

— Ваше происхождение — хороший повод для новостных статей, но в любую сторону. Эти писаки с удовольствием как сделают из вас пример, так и изваляют в дерьме и перьях, — предупредил мэр, заняв центральное кресло. — Поэтому рекомендую не высовываться, по крайней мере пока о вас хоть немного не подзабудут.

— Ну что же вы с ними так строго? — с улыбкой спросил заместитель, подосланный Барановым, толстый, лысоватый, с неприятной испариной, он, однако, умел одеваться так, что почти скрывал все свои недостатки. — Наоборот, молодые люди должны показывать, что мы, возрождённое боярское сословие, получаем свои титулы не просто так. Давайте знакомиться, меня зовут Лев Давидович Житов. Боярин.

— Да, вы на боярина похожи куда больше, чем мы на князей, — сказал я, вызвав понимающие улыбки. — После отказа от притязаний на собственность у меня кроме титула ничего не прибавилось, денег так много, что хоть грузчиком в порт иди.

— Ну зачем же грузчиком? Негоже князю таким заниматься, но, если есть нужда, можно подумать, работа найдётся, — поспешил предложить Житов, сам бросаясь в ловушку. — Поддержу молодое поколение, а там, может, и вы меня после учёбы поддержите, всё же я хоть и боярин, но без высокого титула.

— Работа — это дело хорошее. Работы всегда хватает, главное, чтобы человек был инициативным, — кивнул мэр. — Зная о проблемах с общежитием и в качестве жеста доброй воли, администрация готова предоставить вам один из домов в частном секторе. Здесь неподалёку, на Роз.

— Там же одни развалюхи? — недовольно пробормотал Саня.

— Чем ближе к учёбе, тем лучше, — ответил я, прерывая одногруппника. — Но разве они не принадлежат людям, на то они и частные.

— Многие из них построены с нарушениями всего, что только можно. Часть строений мы уже получили через суд, но пока этого недостаточно для сноса и строительства на их месте нормальных зданий, — прокомментировал Житов. — Поэтому вы нам только поможете. Конечно, придётся съехать, когда город выкупит или получит через суд другие участки, но пока вы сможете там жить.

— Спасибо, отработаем, — сказал я, вызвав ещё больше улыбок.

— Вот такие бояре нам по вкусу, — кивнул мэр. — Был рад знакомству. Не жду от вас никаких проблем. Если что-то будет нужно, обращайтесь через заместителя. Лев Давидович как раз вскоре займёт пост директора департамента по работе с дворянами. Нужно идти в ногу со временем.

— Спасибо, — поблагодарили мы спешившего уйти мэра.

— Ну что, идёмте через двор, нечего лицами лишний раз перед камерами светить, — сказал Житов. — Покажу вам дом, тут пять минут идти. Советую снять пиджаки и надеть кепки. Так вас не сразу узнают.

Идти и вправду пришлось недалеко, даже ближе, чем моя квартира на чердаке. И одногруппник тоже оказался прав: нам достался не дом, а развалюха. Но достаточно просторная. Вручив нам ключи и свою визитку, Лев Давыдович, сморщив нос, поспешил откланяться. Так и сказал.

— Я думал будет… торжественней, — недовольно проговорил Саня.

— Чтоб было, надо самим делать, — толкнув его ответил я. — Везёт тем, кто везёт. А нам на халяву дали хату. Приберёмся, сделаем мелкий ремонт и девочек будет отсюда не вытащить.

При последней моей фразе Саня приободрился. Ровно до того момента пока я не обозначил фронт работ.

— Слушай, мне так-то и дома у предков нормально. Я, пожалуй, здесь жить не буду, — попытался он свинтить.

— А девушек ты тоже домой водить будешь? — усмехнулся я. — Кто не прибирается, тот комнату не получит. Так что тряпку в руки и вперёд.

— Так может я лучше за парнями из группы схожу? Вместе-то по-любому быстрее будет, — снова попытался соскочить Саня.

— Идея хорошая, как раз занятия к концу подходят. Так что бери швабру и начинай убирать самый крупный мусор, а я вернусь с подмогой.

Когда одногруппники узнали, что у нас будет своя хата, где можно кутить и отдыхать, ну и конечно учиться, недалеко от академии, сразу несколько человек вызвалось помочь в обмен на право иногда останавливаться у нас. А следом за парнями и девушки подтянулись.

Уборка плавно перешла в посиделки, а те так же перетекли в более лежачее положение. И похоже Наташа решила совет Ани сразу опробовать на практике, только я её пыл направил в сторону Серебряного. Пусть он свой титул отрабатывает. Да и парень такому внезапному вниманию был только рад. Сам же я отправился спать в съёмную квартиру. Надо было отоспаться и подумать над тем, что делать дальше.

Только вот замер у двери. Замок я поменял и был уверен в том, что у арендодателя копии нет и быть не может. И всё же дверь открывали. Нескольких чёрных ниточек, что я прижал перед отъездом не было на месте.

Тихо открыв замок, я приготовился к использованию знака, и толкнул дверь плечом.

Глава 19

Я использовал знак в тот же момент, когда увидел сидящего в кресле мужчину, и успел за мгновение до того, как он начал поднимать ствол. Ударная волна опрокинула его вместе с креслом, сбивая посуду со стола и картины со стен. И большое зеркало, в котором на секунду отразился второй нападавший, замерший за дверью.

Я повалился на пол, пропуская над головой монтировку, и понял, что создать символ не успеваю. Откатился в сторону, и на то место, где я только что лежал, тут же с грохотом обрушилась железная загнутая палка. И сила удара была такой, что пробило доски, и выдерга застряла. Мужик несколько раз безрезультатно дёрнул её, с матами, на смеси русского и какого-то кавказского языка.

Давать ему время, чтобы вытащить оружие, я не собирался. Подхватил один из обломков зеркала и с размаха всадил ему в ногу. Тот заорал ещё сильнее, перейдя на звериное рычание, отмахнулся, пытаясь достать меня лапищей, но я лишь отскочил, быстро обшаривая взглядом пространство.

Вот надо было мне пистолет в банк положить⁈

Подхватил первое, что попалось под руку, стул, и со всей силы, используя не только руки, но и массу всего тела, опустил деревянную спинку на голову здоровяка. Тот в последнее мгновение успел прикрыться руками, послышался отвратительный хруст, но это конструкция, собранная на шкантах, развалилась прямо в руках. Зато теперь у меня было две удобных коротких дубины, которые я немедля пустил в дело.

Под колено, по суставам, по голове. Сыпал ударами словно из пулемёта, не давая противнику опомниться и ответить. Урод оказался слишком здоровым, не зря использовал монтировку в качестве оружия, да и череп у него словно у кабана был толстым. Но я умудрился уронить его на одно колено, добавив удар по ране, а потом шагнул за спину и обрушил импровизированную булаву на затылок.

Как раз вовремя, потому что первый умудрился выбраться из-под рухнувшей на него мебели и сейчас шарил в поисках пистолета. И, как назло, уже вот-вот должен был до него дотянуться. Пришлось действовать не думая, метнув в него ножку от стула. Я попал точно в голову, но веса не хватило, чтобы вырубить урода, лишь на мгновение отвлёк его. Метнул вторую булаву и, пользуясь выигранными секундами, прыгнул на монтировку.

Та с треском проломила доски и оказалась у меня в руках, как раз вовремя, чтобы успеть без замаха ударить врага по руке с уже зажатым пистолетом, отбрасывая ствол на пол. Из-за веса меня повело в сторону, но я не первый раз дрался неудобным оружием. Вместо того чтобы пытаться остановиться — ускорился, делая полый поворот, и, опустившись на одно колено, обрушил монтировку на ноги противника.

Ребристая железная палка с противным чавкающим звуком вошла ему в коленную чашечку, и тот рухнул, словно срубленное топором деревце.

— А-а, майрет кхюнем! — проорал он, с ненавистью глядя на меня.

— Ни слова не понял, но, кажется, это не извинение, — тяжело дыша, усмехнулся я. Надо наращивать мышечную массу! — Ещё что-то хочешь сказать? Может попросить пощады? Чтобы ответить на вопросы, в живых мне нужен только один из вас.

— Та, кто ты такой⁈ — с сильным акцентом проорал мужчина, явный бандит, пытаясь активно жестикулировать даже лёжа на боку. Теперь я, наконец, сумел как следует рассмотреть гостей. Оба кавказской внешности, я не очень разбираюсь в этих народностях, хотя, скорее всего, придётся. Одному лет сорок, второму, здоровяку, под тридцать. А вот колечки я такие уже встречал. И даже сдавал.

— Это ты кто такой, и что делаешь в моей квартире? — спросил я, поднявшись и взяв монтировку поудобнее. — Отвечать будешь или?

— Пошёл на…! — плюнув выкрикнул бандит.

— О! Вот это я понял, — улыбнувшись, я закрыл дверь, а потом с размаху опустил монтировку на ноги валяющегося в отключке преступника. Болевой шок заставил его заорать, открывая глаза. — С добрым утром, красавица! Проснись, поёшь ты уже неплохо.

Увидев, что он снова начинает отключаться, я отвесил уроду пару звонких пощёчин. Потом спокойно подобрал пистолет, сходил на кухню и налил стакан холодной воды, плеснув ему в лицо.

— Эй-эй, не смей умирать раньше времени. Смотри на меня. Кто вас послал, самоубийцы? — добившись, чтобы тот пришёл в себя, спросил я, но вместо этого услышал лишь отборный мат. — Ну, мужики, тут одно из двух, либо вы будете умирать долго и мучительно, либо быстро и почти безболезненно. Всё зависит от ваших ответов.

— Кто ты, что за демон? — хрипя спросил здоровяк, второй на него прикрикнул, прерывая, и между ними разгорелась короткая, но яростная перепалка, притом что я ни слова не понимал.

— Говорите так, чтобы я понимал! — рявкнул я, вновь получив порцию ругательств на двух языках, от того, кто ждал в кресле. — Мнда, с тобой мы каши не сварим. Жаль.

Подойдя ближе, я размахнулся и со всей силы опустил монтировку на плечо неудавшегося киллера, ломая несколько костей разом. Этого было достаточно, чтобы поток мата сменился отчаянным воплем и всхлипами.

— Ну как? В голове ничего не всплыло? Может, вам сказали передать мне какое-то сообщение? Нет? — глядя в полные ярости и отчаянья глаза, спросил я. — Странные вы люди, вроде шли убить меня, а теперь удивляетесь, что я отвечаю вам тем же. Итак, кто вас послал и зачем? У вас в организме есть минимум две сотни костей, которые я успею сломать, пока вы ещё живы. Нет? Ладно, следующий…

— Стой! Стой, я всё скажу! — взвыл здоровяк, когда я демонстративно примерился к его тазовой кости. — Мы должны были просто привести тебя! Просто задать пару вопросов, не убивать!

— О, я тебе, конечно, верю. Разве может быть иначе? — хмыкнул я, вертя в руках монтировку. — Интересно, как здесь с судмедэкспертизой? Они смогут отличить удары монтировки от лома, или сбития машиной? Впрочем, проверим. Кто вас послал?

— Кусака! У него Абрам! Если ты не придёшь, он его убьёт! — прикрывая голову руками, заорал здоровяк.

— Кто? — от удивления я даже отодвинулся, чем вызвал уже не просто испуг, а настоящий ужас в глазах бандитов. — Похоже, вы вошли не в ту дверь. Знать не знаю никаких Абрамов.

— Абрам, ну Байовски! У него ломбард на Навагинской! — запричитал здоровяк, видя, что я снова поднимаю монтировку.

— Ах, этот Абрам. Всё же у него не хватило мозгов нормально замести следы. Жаль, жаль. Только с чего ваш Кусака решил, что обычный скупщик достаточно важен для меня, чтобы лезть в бандитское логово? Я, вообще-то, в отпуске здесь.

— Больной ублюдок, да что ты за человек вообще? — всхлипывая, простонал старший. Надо же, даже вполне по-русски заговорил, хоть и с акцентом.

— Тот, кому вы помешали сегодня выспаться, — честно ответил я, прикидывая, что делать дальше.

С одной стороны, они сами идиоты, что ко мне полезли. А этот Абрам дважды идиот. Ладно купил у меня добычу, так реально решил её кому-то перепродать, а то и вовсе сдал сам бандитам. Тупость, одним словом. Так что он свою участь полностью заслужил. С другой стороны, если я сейчас не разберусь с этим Кусакой (ну и прозвище!), то он будет меня караулить, может, даже пошлёт парней для устранения.

— Хочешь быструю смерть? Раз и всё? — сел я рядом со здоровяком, но так, чтобы в случае чего он не смог достать меня руками.

— Жить хочу, — проскулил он. — Клянусь, я уеду из Сочи и никогда больше тут не появлюсь!

— Хотелось бы верить, — улыбнувшись, вздохнул я. — Где держат Абрама, и где живёт Кусака? Адреса.

— Старый ангар, на окраине, они оба там, на Кипарисовой… — ответил мужчина. — Только не убивай! Ты обещал!

— Конечно, — кивнул я, заходя ему за спину, а затем резко дёрнул его голову, ломая шею. — Я, наоборот, сказал, что сделаю всё быстро. А вот с тобой…

— Нет! — замотал головой старший, пытаясь отползти. Именно туда, куда и хотел, контролируя каждое движение. Уже у окна я спокойно, с оттягом, монтировкой сломал ему рёбра, так чтобы они гарантированно проткнули лёгкие. Пока он умирал, обшарил карманы, достав всё ценное и запасной магазин. Стёр свои отпечатки с монтировки и палок, аккуратно поставил пальчики с ещё тёплых тел. А затем, подтащив стол, выкинул урода из окна. За ним и второго, уже мёртвого.

— Надо больше заниматься, — тяжело дыша, проговорил я. Нужно было дождаться милицию и рассказать свою версию. Так что я подготовился. Благо — это не сложно, особенно когда два здоровых мужика не оставляют на тебе ни одной царапины.

— Хотите сказать, что по возвращении домой обнаружили, как два преступника перевернули всё вверх дном, и продолжили драться на крыше? — удивлённо записывал протокол уставший служитель закона в помятой синей рубахе. — А потом они так избили друг друга, что свалились вниз? И почему же никто, кроме вас, этого не видел, зато крики и мат слышали все соседи?

— Может, потому что у меня чердачное помещение, и окна выходят на крышу? — задал я риторический вопрос. — А она достаточно покатая, чтобы с неё свалиться, если сил не осталось. К тому же посмотрите на меня и на этих бугаёв, они бы меня в лепёшку размазали, без вариантов.

— Есть идеи, что они вообще забыли в вашей квартире?

— Понятия не имею, возможно, здесь жил кто-то до меня, и они решили его проведать. Я-то самый обычный студент. Аренду на учебный год взял, чтобы в универ ближе ходить, — пояснил я, ткнув в здание, которое отсюда было видно.

— Обычный? Да как бы не так, — перебил меня милиционер. — Я вас видел по телеку сегодня. Князь Серебряный, кажется?

— Не, это Саня, я Пожарский. Но по документам Карлсон, — отмахнулся я. — И ничего необычного, просто повезло в генетическую лотерею.

— Карлсон? Покажите документы ещё раз, — недоверчиво попросил служитель закона. — И в самом деле, ваше сиятельство. Может, дело как раз в этом? Попытка похищения с требованием выкупа, только в процессе они поссорились и передрались… делили шкуру неубитого медведя.

— Слушайте, я вообще не в курсе. Только приехал, был тяжёлый день, думал, отосплюсь, а теперь всё разрушено. Где я сегодня ночевать буду?

— Можем устроить ночёвку в отделении, если очень будете настаивать. Как это, ваше сиятельство, — усмехнулся милиционер. — Никуда не уезжайте, нам нужно будет прояснить несколько вопросов. Как закончится экспертиза, мы вас вызовем.

— Могу я, по крайней мере, на эту ночь в гостиницу заселиться? — скуксившись спросил я. — Не спать же здесь… а найти вы меня всегда сможете на парах.

— На вот, распишись, «с моих слов записано верно», — потребовал милиционер, и, пробежав по строчкам глазами, я подмахнул лист. — И не уезжай из города.

— Я только учиться начал, с чего мне уезжать?

— Даже не знаю, может, покушение на похищение окажется достаточным доводом, — хмыкнул, покачав головой, сотрудник органов. На что я лишь улыбнулся, только вышло не очень, судя по тому, как он вздрогнул.

Нет, уезжать из города я точно не планировал. А вот от угрозы, которая постоянно мешает мне отдыхать, нужно избавляться и как можно скорее. Сегодня же. Только банк и рынок закрыты… времени на подготовку нет, вещей и денег самый минимум… К счастью, не ноль, а жизнь неоднократно проверяла меня на сообразительность.

— Будем надеяться, в Питер я ещё не скоро вернусь, — хмыкнул я, распаковывая сумку. Чёрная шапка и водолазка сегодня были как раз в тему. Жаль, не балаклава, придётся вырезать прорези для глаз и натягивать до носа. Хотя можно обойтись шарфом… да, зажариться можно будет, но всё равно лучше, чем идти с открытым лицом. Штаны тоже под цвет, оставалось разобраться с кроссовками, поверх которых я надену чёрные носки, и с перчатками. Надо обязательно заняться…

Время было уже позднее, но карту города я раздобыл ещё в первый приезд, так что легко нашёл нужную улицу и здание. Всё же единственный освещённый ангар сложно пропустить. Особенно когда у входа дежурят два молодчика, и один из них с пистолетом, выпирающим из-под куртки.

— Ничему-то вас жизнь не учит, — покачал я головой, глядя на то, как эти обалдуи стоят и курят прямо под лампой. Захоти я сейчас их устранить, они бы даже не поняли, откуда стреляют. Но мне мелкие бандюки были до лампочки. Главное — разобраться с их начальством, а там авось сами разбегутся или их пожрут конкуренты.

Аккуратно обойдя ангар со стороны гаражей, я переоделся во всё чёрное, проверил, чтобы не осталось открытых участков тела, и начал наблюдать. Удивительно, но тут даже патруль был, раз в десять-пятнадцать минут пара головорезов обходила ангар по периметру, но лениво, обсуждая что-то и смоля сигаретами.

Похоже, они не ожидали никаких крупных неприятностей. И в самом деле, что может сделать мелкий подросток?

Пока сидел, на всякий случай проверил все патроны. А то разное могло быть, резиновые или холостые. Но нет, видимо, дешевле было просто обычные девятимиллиметровые использовать. Жаль, цельные, а не специализированные, так что и дальность, и кучность будут так себе. Мне бы с этим новым телом с двадцати метров не промазать. Хотя… можно и ближе подойти.

Дождавшись пока в очередной раз, пройдёт патруль, я подбежал к стене ангара, примерно на середине, и начал споро карабкаться на крышу. Очевидный вариант, учитывая, что не в природе человека смотреть вверх в поисках опасности. Это у нас ещё со времён обезьянок, когда мы сами сидели выше любого хищника.

А ещё у таких больших построек есть одна особенность, которую я собирался использовать по полной программе: духовые окна для естественной вентиляции и рёбра жёсткости из промежуточных балок. Ночь на дворе и яркое внутреннее освещение позволили мне без каких-то проблем забраться внутрь и притаиться под потолком, выше уровня ламп. Сверху мне открывался неприятный вид.

В амбаре было несколько перегородок. За одной из них лежали плотно упакованные брикеты, перетянутые скотчем. За другой лежало несколько ящиков с оружием, и там же дежурили пять бойцов. А вот ещё за двумя стояли грузовые контейнеры. Казалось бы, ничего не обычного, если бы со смехом и пошлыми шутками из одного такого не вытащили женщину лет тридцати.

Я молча выругался, в поисках главного. Если его здесь нет, это сильно усложнит задачу, но просто так я отсюда уже точно не уйду. Прокравшись по балке, я нашёл Абрама, привязанного к стулу и избитого. Рядом стояло трое мордоворотов, один из которых как раз вытирал платком окровавленный кастет.

— … ты пойми, я против ничего не имею. Просто бизнес, — усмехнувшись, говорил избивавший скупщика амбал. — Кто-то подрезал моих людей, а ты хочешь, чтобы я поверил, что это мелкий поганец только в институт поступивший?

— Я сказал всё, что знал, — простонал торговец.

— Да-да, конечно, — спокойно ответил амбал, а потом буквально взорвался криком. — Ты думаешь, я поверю в эту брехню⁈ Кольца у тебя были две недели! Ты, мразь, должен был мне их сразу принести! Сразу! А ты молчал!

— Я не знал, что это… — слабо оправдался скупщик, и тут же заработал жуткий удар кастетом в живот. Согнувшись, насколько позволяли путы, он закашлялся кровью.

— Опять вытирать, — сокрушённо проговорил Кусака (скорее всего, это был он) и театрально покачал головой. Его подручные дружно заржали, словно шеф рассказал хороший анекдот.

Ну, пожалуй, можно начинать, всё, что нужно, я уже выяснил. Достал нож, подготовился и зажмурился. Так вот, одна из особенностей подобных ангаров, вечно открытые для проветривания окна, а вторая, не менее распространённая, — центральная проводка у освещения. Стоило разрубить кабели, как свет погас во всём помещении.

Бандюки разом ослепли, матерясь и мечась из стороны в сторону, я же заранее закрывал глаза и теперь видел всё достаточно отчётливо. А ещё мои цели были прямо подо мной, меньше чем в пяти метрах, промахнуться с такого расстояния почти нереально. Пистолет гулко хлопнул, и звук многократно отразился от металлических стен, создавая эхо, в котором было почти невозможно разобрать направление.

Две пули в подручных, три в главаря. С гарантией. Сместится. По пуле в охрану. Сменить магазин. Пуля в голову в новенького с фонарём. Снаружи раздался крик, ворота начали раздвигать вручную, и сунувшийся первым тут же получил пулю в голову.

— Стой! Оставь меня или я прикончу эту суку! — орал бандюк, державший ствол у виска девушки, которую вытащили из контейнеров. Он что-то ещё кричал, с матами вертясь на месте, но мне было всё равно. Спокойно перебрался на балку над ним и всадил пулю сверху вниз, ровно в темечко.

Всё, пустой. Хватило впритык. Если сейчас прибежит подкрепление, придётся сражаться с пустыми руками. А это глупо. Так что, спустившись по боковой стене, я добрался до первого же бандита. Нащупал у него оружие, потом аккуратно, чтобы не попадать в луч фонаря, подошёл к нему и пнул, направив на единственный вход.

Как раз вовремя, чтобы увидеть силуэт с пистолетом у двери. Вот только он меня не видел, а я его — прекрасно. Уродам не нужно давать второго шанса. Иначе они его используют. Пуля в голову, смазал из-за веса, две в корпус. Вот теперь можно и в голову.

Прошёл по ангару, добивая выживших. Пересчитал тела. Вроде все, включая дежурных здесь. Хотя нет, двоих не хватает… вновь забрался под потолок, вылез наружу и проверил подступы, сразу найдя улепётывающую на полном газу машину. Кажется, им повезло, с такого расстояния из пистолета точно не достать.

— Ладно, будем считать, что это судьба, — вздохнул я, кутаясь в шарф. — Приступим к самому приятному. Что в бою взято…

Местный уголовный кодекс со мной, конечно, не согласился бы. Массовое хладнокровное убийство, мародёрство, незаконное хранение и использование оружия. Но что-то он не сильно помогал бороться с этими тварями. И, похоже, девушки, которых я освободил, со мной были полностью согласны. По крайней мере, они пинали тела бандитов с особым остервенением.

— Наружу, быстро! — рявкнул я, не показываясь девушкам на глаза. Я их освободил, но в благородство играть не буду. Сами как-нибудь доберутся до милиции, не хватало ещё в няньки записываться.

Когда убедился, что все рабыни сбежали, спустился к Абраму и разрезал верёвки.

— Я говорил им. Говорил, что лучше с тобой не связываться, а они не верили, — прохрипел мужчина, лицо которого было обезображено побоями и кривой ухмылкой. — Ты не человек, ты демон…

— Это ты просто демонов не встречал. Они куда страшнее. Но скольких из них пришлось убить лично… — усмехнулся я. — Машину водить умеешь? До больницы доберёшься?

— Нет, у меня всё сломано, — медленно покачал он головой.

— Ну, я тебя тоже не повезу, это всё равно что сознаться, а у меня ещё куча дел. Но ничего, не волнуйся, обеспечу тебе и скорую, и пожарную.

— Опять пожар? — понимающе вздохнул Абрам. — Боже… да-да, за дело…

Я вытащил скупщика из амбара, оттащив на безопасное расстояние. Затем собрал все ценности, включая цепи и кольца. Снял с тела Кусаки ключи и, найдя машину, погрузил в неё столько оружия и ценностей, сколько смог, а затем, ещё раз проверив, что живых не осталось, разлил несколько канистр бензина и поджёг.

Когда уезжал на пучеглазой бэхе, позади весело подымался к небесам столб пламени. Навстречу пронеслись две машины пожарных и скорая. Оставалось только надеяться, что в этот раз Абрам не сделает глупость, и не сдаст меня милиции, иначе это будет провал. А пока нужно зарыть в неприметном месте оружие и золото. Спрятать валюту и избавиться от машины с одеждой и уликами.

И в конце концов, нужно подумать о нормальном транспорте! Хватит уже ездить на автобусе и бегать на своих двоих. Мне нужна машина. А лучше несколько…

Глава 20

Пришлось потратить полночи, чтобы найти удобные места для схрона. Меня просто достало, что приходится каждый раз с голыми руками на дело ходить. Веры в то, что мне дадут нормально отдохнуть, совсем не осталось, но всё равно лучше, чем во время апокалипсисов. Фигня, прорвёмся.

Пока зарывал, провёл инвентаризацию. В каждый из схронов положил по автомату и пять магазинов, один с десятком патронов, четыре пустых. Понятно, что пружина может просесть, но нужно быть готовым ко всему. Отдельно от цинков клал и пачки с патронами, так чтобы можно было взять сверху вместе с магазинами.

С пистолетами было сложнее. Почти у каждого бандита был ПМ, ничем не отличающийся от того, который использовал я. Но нашлось и три интересных отличающихся. Во-первых, ПМ с увеличенным магазином на двенадцать патронов. Достаточно маленький и удобный. Буквально на каждый день. Во-вторых, удобный с ребристой рукоятью и очень лёгкий глок, вот только патронов под него было всего ничего. И наконец довольно тяжёлый АПС. ПММ я решил спрятать поближе, но не в доме и не в переданной хате. АПС лёг в схрон с длинноствольным калашом, а глок я положил в дальний, в качестве экзотики.

Ещё забрал с тел бронежилеты, три полностью целых. Ещё один бонус от стрельбы в голову. Два старых с цельнометаллическими пластинами, в пятнистой расцветке, и один чуть легче и явно новее. Чёрный и достаточно тонкий, чтобы взрослый мужчина мог спрятать его под куртку. Не мой вариант, в том числе из-за формы одежды при плюс двадцати. Но если придётся…

К удивлению, нашёл ящик гранат. ЯЩИК гранат. Полный. Зачем этим придуркам столько было? Понятия не имею, но это и не важно. Мне такого количества должно было хватить на несколько лет. Взводу на одну операцию. Разложил по схронам, с запасом.

Аналогично поступил с деньгами. Всегда должен быть запас, так что по пачке рублей и несколько купюр баксов. Но большую часть забрал себе. Так же, как и драгоценностей. Их нашлось достаточно, с каждого бандюка собрал разной толщины цепи, браслеты, кольца, словно цыганки, а не воины, главным украшением которых должно быть оружие.

Всякие мелочи собирать не стал, всё же на тот свет голышом отправляться не стоит. Я разные религии встречал, и во многих воин должен был уйти в иной мир на костре, с оружием в руках. Будем считать, что половину требования я выполнил. Сжёг всё подчистую. Включая палеты с наркотой. Оставалось надеяться, что дымный шлейф не окажет одурманивающего действия.

В конце разобрался с машиной и одеждой, доехал до моста под речку, обильно полил бензином и поджёг, распрощавшись с лупоглазой красотой. Где-то в душе тихо квакнул неистребимый зверь, но после обещания купить машину в чистую, меня отпустило, и я пошёл домой.

Пешком! Опять!

Нет, я, конечно, очень уважаю бег и ходьбу, без них никуда, но всё же слишком медленно. А следы заметать приходилось в разных районах города. Возвращаясь, увидел финал тушения устроенного мной пожарища. Хорошо, что огонь не перекинулся на соседние здания. Крыша провалилась внутрь и оплавилась. Интересно, сколько и чего там сумело уцелеть. Хотя улик в любом случае остаться не должно.

Пока шёл, вновь задумался о средстве передвижения. Нужна машина, на каждый день и для поездок в горы. Тела можно прятать в море, это даже безопаснее, а вот оружие и ценности лучше в горах. Не знаешь приметного места, ни за что не найдёшь. Разве что с собаками, но это надо прочёсывать многие километры…

Машина! Нужен внедорожник, чтобы и по горам, и по дорогам, нормально ехал. Не слишком дорогой, чтобы не жалко было, и не слишком приметный. Нетребовательный. Чтобы была куча запчастей на все случаи жизни и можно было отремонтировать с помощью изоленты и чьей-то матери.

— Тебе чего надо, пацан? — агрессивно спросил мужчина, карауливший у парковки, на которой стоял вполне приличный экземпляр.

— Да вот, машина классная, угловатая. — кивнул я в сторону одной из тачек, которые он охранял. — Сколько стоить может?

— Ты чё, совсем дурной или прикалываешься? Это же гелик! Мэрс Гелендваген, новый, пять-пять амг. Ты за три жизни на него не заработаешь! — рассмеялся охранник. — Гуляй отсюда.

— Не заработаю, — хмыкнул я, прикидывая, сколько было денег в кейсе, найденном в ангаре. — Так сколько?

— Вали отсюда по-хорошему, — напрягся охранник, потянувшись к оружию, но в этот момент из ресторана высыпала толпа мужиков, от тридцати пяти до пятидесяти. Выглядели они солидно, но колоритнее всего был кудрявый горбоносый мужик, с серебряной проседью, лет за пятьдесят, несмотря на возраст довольно подтянутый.

— В чём дело, генацвале? — спросил он, увидев, как охранник чуть ли не хватается за ствол. Потом повернулся ко мне и улыбнулся. — Не нужна тебе такая машина, дорогой, правду говорю.

Столь вежливое обращение напрягло уже не только охранника. Я же, лишь пожал плечами. Во-первых, их многовато, а у меня с собой только ПММ и один снаряжённый магазин. Во-вторых, он прав, сейчас такая машина мне не нужна, пусть выглядит она неказисто, но раз дорогая, будет привлекать слишком много ненужного внимания.

— Хорошего вечера, — улыбнулся я, отступая в темноту. Надо будет завтра у ребят в группе про машины поспрашивать.

Пока дошёл, пока помылся, спать оставалось меньше четырёх часов, при том, что организм был крайне измождён. Так что я просто отрубился до следующего утра.

— Почему вы были так уважительны с этим оборванцем? — спросил охранник, когда мальчишка скрылся из вида. — У него же даже одежды нормальной нет. На руках какие-то обмотки.

— Мальчик очень устал, Гиорги. Так устал, что забыл убрать следы земли с новых кроссовок, — тихо проговорил авторитет. — И так привык, что совершенно не задумывается о выпирающем стволе. А ещё у него глаза старика… Таких не может быть у ребёнка. Если только он не видел очень много смертей.

— Так может, надо было его просто пристрелить? — подобрался охранник, но старший просто похлопал его по плечу и залез в машину.

Что такое альтернатива? Именно об этом я задумался утром следующего учебного дня. Приключения и деньги — это, безусловно, замечательно, но альтернатива — хороший полноценный восьмичасовой сон, которого мне сегодня так не хватало. Особенно на утренней пробежке по стадиону.

— А что это у нас князь Пожарский сегодня так отстаёт? — с ехидной улыбкой спросила Аня. — Неужели гулял после полуночи?

— Если что, он ушёл, когда даже десяти не было, — заступился за меня Саня, тоже с трудом волочивший ноги. Судя по довольно сидящей на трибуне Наташе, сославшейся тренеру на «эти дни», они вчера нашли общий язык.

— Вот как? И чего тогда не выспался? — подняла бровь Аня, которая на тусовку вообще не ходила, а потому справедливо подозревала, что там творился разврат.

— Меня преследует какое-то глобальное невезение, — честно признался я, стараясь сохранять дыхание. — В прошлой квартире кого-то избили, так что пришлось съехать, а вчера пришёл в новую, а там вообще разгром. Два бандоса вломились, потом подрались, вылезли на крышу и, отбив друг другу бока, попадали вниз.

— Ты в порядке? Я что-то даже слышала в утренних новостях, — вспомнила Аня. — Ну так, мельком. По сравнению с главным событием вчерашней ночи — это такая мелочь.

— У меня радио нет, расскажешь, что было? — попросил я.

— Ну, с твоими приключениями немудрено было пропустить, но вчера, говорят, убили вора в законе. Какой-то народный мститель освободил девушек, которых собирались продать в Турцию. Сейчас они дают показания.

— Ага, народный мститель, — фыркнул бегущий рядом дембель, Паша Волев. — Двенадцать человек перестрелял, в одиночку. Да ни за что не поверю. Девок, поди, запугали, а на самом деле это были разборки между криминалом. Там работало не меньше взвода.

Я на бегу улыбнулся такому сравнению. Будь у меня оружие получше и времени побольше, возможно, сообразил бы, как устранить их вообще без следов. А так действовал по наитию, и только когда добежал до выданной администрацией развалюхи, сообразил, что пистолет всё это время болтался в кармане. Привычка. Надо больше спать.

— Хорошо, если вора убили, — заметил Саня, тяжело дыша уже на третьем круге. — Чем их меньше, тем лучше.

— Только жаль, смерть одного ничего не решит, — вторил ему Паша. — Их только в бывшем союзе несколько сотен. В Грузии, говорят, больше двухсот. Они там как семейные кланы. И в их Абхазии не мало.

— Ну, Москва не сразу строилась, — проговорила Аня, пожав плечами. — Может, наконец начнут их изводить, а то устроили из Сочи курорт.

— Так это и есть курорт, — не сразу понял я.

— Они тут не воюют, в отличие от остальной страны. По крайней мере, раньше так говорили. — ответил за девушку Паша. — А сейчас, уже не знаю. Главное, чтобы у нас не началось такая же резня, как в Казани или Екате. Там совсем мясо, люди сотнями мрут.

— Да уж, когда наконец порядок наведут, — проговорил Саня. — Вот бы нам после учёбы поручили от них избавится…

— Сплюнь, княже. — усмехнулся я. — Не хватало ещё армии заниматься всякой ерундой типа внутренней преступности. Для этого вполне есть милиция и внутренние войска. Пусть они и разбираются.

— Да кто его знает, что там будет, к тому времени, как мы доучимся, — проговорила Аня. — Это вам теперь можно не думать над тем, как дальше жить. Ваш титул всё обеспечит.

— Может, ты пропустила тот кусок церемонии, но я точно помню, что приносил присягу и одновременно отказывался от претензий на наследство, которого по факту уже сотню лет, как нет, — заметил я. — А непонятный гектар, ещё и в тундре, совершенно меня не интересует.

— Так, у тебя и не гектар, — с удивлением посмотрела на меня девушка. — Это у обычных дворян, а у титулованных, да ещё и бояр, всё от родства зависит. Тебе же пока документы никакие не выдали?

— Мне тоже нет, — заметил Саня. — Говорили, что будет только через несколько месяцев. Когда утвердят план. Будет голосование в думе…

— Ну то есть всё это вилами на воде писано, — ещё раз подтвердил я догадку.

— Ну знаешь, сто гектар земли, даже если она за поясом вечной мерзлоты, это всё-таки много. А вам ещё и выбор будут давать, — поджав губы, проговорила Аня. — А ещё там могут найтись природные ресурсы, или расти лес. И всё это ваше…

— Ага, тундра, где только оленей пасти, — поддержал меня Серебряный.

— Ну да, если раньше не найдётся никого, кто захочет пролоббировать получение вами земли, за определённый процент, — заметила девушка. — Вон, князь Березов, не просто же так за титул схватился, он добился, что теперь несколько комбинатов на его земле стоит. Всё, теперь это уже его навсегда. Никакой суд не отберёт.

— Это если вся эта блажь с дворянством и боярами продержится хотя бы несколько десятилетий, — ответил Саня, который, судя по поведению, ещё не определился, как ему себя вести в сложившихся обстоятельствах. — Да и кто лоббировать-то будет? Я никого не знаю.

— Князей на Руси не так много было, так что уверена, интересант найдётся и очень скоро, — заметила Аня. — Ты ему свой титул, он тебе кусок пирога. Будешь кататься как сыр в масле.

— Если тебя кто-нибудь не сожжёт, — недобро рассмеялся Павел. — Как недавно графиню Баранову. Говорят, именно девушка титул получила, а теперь раз, и её приёмный отец его себе полностью забрал. Теперь у нас Анатолий Борисович Баранов. Хотя по мне лучше бы Тараканов подошло. Рыжий.

— Ерунда это всё. — выдохнул я, решив перевести тему, — Я вот подумал машину купить, недорогую, но надёжную. По горам ездить.

— Козла бери, — почти сразу посоветовал Павел. — Они неприхотливые.

— Я тебе про машину, а не про скотину. Куда я на козле уеду, даже если найду ездового? Мне для города.

— Ты совсем остоличился? — фыркнул Паша. — Козлик — это УАЗ. Ему сто лет в обед. Хотя и новые выпускают, но они особенно не отличаются. У нас тут в хорошем состоянии не найти, надо в Краснодар ехать. Но если постараться, можно тысяч за двадцать хороший взять.

— Нормально, — прикинул я. В банке у меня было, конечно, меньше, но вчерашнюю добычу я ещё не считал. С учётом долларов точно должно было хватить. — Надо только ещё на права сдать.

— А на кой тебе вообще машина? Ты же живёшь в пяти минутах от универа? Тебе проще на велосипеде доехать. Или даже пешком дойти, — не слишком поддержал меня Саня. — А деньги лишними точно не будут.

— Ну, кто его знает. Я горы люблю, по побережью хотелось поездить. Может, в Абхазию сгонять на выходные.

— Классно, я бы хотела!.. — подхватила идею Аня. — Только не перед сессией. Нужно, чтобы сначала тут всё устаканилось, а потом уже можно и отдых планировать. Говорят, нам нового преподавателя пришлют на следующей неделе. По этикету.

— Только его нам для полного счастья не хватало, — тяжело выдохнул Серебряный, на бегу склонив голову.

— Что вы плетётесь, как старые беременные улитки⁈ — рявкнул тренер. — Хуже, чем на вступительных! Карлсон, раскрутил свой моторчик и полетел! Или тебе варенья в организме не хватает?

— Да прочту я эту книгу, прочту, — вслух пообещал я себе и ускорился насколько мог.

Из-за общей организационной неразберихи список и расписание предметов у нас постоянно менялись. Какие-то преподаватели уходили, другие появлялись только на пару лекций, чтобы снова исчезнуть. Мне же приходилось налегать за двоих, изучая современную историю, чтобы хоть немного понимать окружающую обстановку.

Стародавнюю старину решил не трогать, сконцентрировавшись на временах развала и возрождения империи. И, надо сказать, возрождение было весьма условным. С момента первого развала страна потеряла больше пятнадцати процентов самой заселённой и богатой плодородными землями территории.

Некогда единая страна разделилась на десяток, потом объединилась на неполных сто лет, а потом снова рассыпалась, с трудом сохранив независимость. Благодаря чему? Вероятно, разрушившие СССР решили, что победили окончательно, и можно не добивать упавшего. Тем более что загнанный в угол зверь мог ответить последним решительным ударом — ядерным.

Экономика развалилась, связи между предприятиями были разрушены, часто даже сборочные цеха одного завода теперь находились в разных странах. Но кажется, почти никого из власть имущих это не заботило. Они старались захапать как можно больше лично себе, совершенно не думая о населении.

Конечно, были и те, кто пытался совмещать здоровый эгоизм с попыткой стабилизировать ситуацию. Но в основном старались получить живыми деньгами, хапая и распродавая всё, что можно. Общий развал экономики, разгул преступности и наркоторговли достигли своего пика, так что народ взвыл и захотел вернуть ещё недавно ненавистную страну. Но этого не хотела верхушка, в руках у которой оказались деньги, власть и сила.

И тогда политологи и пиарщики придумали ход конём. Народ хочет крепкую руку? Да такую, чтобы навсегда? Чтобы, сколько бы ни нахапал, не сбежал, а дети навсегда оказались привязаны к стране? Олигархи хотят законного статуса, сохранности своих капиталов от подрастающего хищного поколения? Силовики горюют по потерянной чести и статусе элиты? Нет проблем! Любые капризы за ваши деньги.

Вернее, за деньги Британии, которая неожиданно не только полностью профинансировала избирательную кампанию, прошедшую четыре года назад, но даже вытащила из Штатов одного из претендентов на престол дома Романовых и, помогая деньгами, сумела убедить олигархов, что это их вариант.

Император Василий Первый, самодержец всероссийский. Куда уж крепче рука? Это вам не президент, пришедший на один срок, только и думающий как бы нахапать побольше. Он с народом навсегда.

Дворянское достоинство за службу. Статусность, элита государства, возможность получения в собственность земли, с которой смогут кормиться дети. Естественно, без крестьян, но её и сдать можно, и засеять… Они обещали вернуть всё то, что отобрали у военных после распада союза — статус, достаток и стабильность.

Но самым большим выгодополучателем являлась элита. Получи титул, и завод, который ты приобрёл, возможно, далеко не самым честным способом, неожиданно окажется на родовой земле. Причём совершенно законно, с гарантией и навсегда.

А немногим недовольным заткнули рты, показав чудесные социальные лифты, позволяющие мгновенно попасть из грязи в князи. Главное, чтобы у тебя совпала частичка ДНК. По крайней мере, в этом всех старались убедить пиарщики и социологи, льющие рекламу из каждого утюга.

И ведь сработало, даже дважды! В девяносто шестом, когда партия монархистов получила большую часть мест в думе, но не получила представительство. И в девяносто девятом, после того как прежняя власть показала полную несостоятельность, да такую, что в стране пришлось объявлять дефолт и импичмент президенту.

Тут то наши «друзья и коллеги» подсуетились. Вбухали тонны денег, купив всё эфирное время на телевиденье, и в результате на объявленном референдуме, двумя третями голосов, было принято решение о возврате Российской Федерации к Российской парламентской империи.

Формально в государстве оказалось два правителя. Номинальный — монарх, заседающий во дворце под Санкт-Петербургом. И реальный — премьер-министр, избираемый на четыре года.

Вот только в дополнении к этой, официальной истории, я теперь знал, что на самом деле Василий Первый уже давно собирал силы, чтобы стать из формального главы государства, играющего исключительно декоративную роль, реальной фигурой. А позволяло ему на это надеяться главное — Скрижаль, спрятанная под символом.

— Курсант Карлсон, вы меня слушаете или вам тройки на сессии будет достаточно, — раздражённо спросил Пётр Алексеевич, ведущий у нас курс общей прикладной математики и физики.

— Так точно, слушаю, — вынырнув из своих мыслей, ответил я. — Если разрешите, могу на доске написать формулу расчёта загоризонтной траектории огня.

— Не надо, главное не зевайте так призывно. А то половина аудитории повторяет, — хмурясь ответил завкаф. — Продолжим…

Предметы были не его, но из-за нехватки преподавательского состава у него не осталось выбора. Но Пётр Алексеевич обещал, и похоже, в первую очередь самому себе, что в ближайшие недели у нас появятся нормальные учителя. К слову, по литературе и русскому уже появилась, и я совершенно не удивился, увидев Марину Геннадиевну.

Жаль, что теплоты от прошлых уроков не осталось. Вероятно, она тоже не слишком радовалась тому, что у нас с Аней завязались отношения. По вполне понятным причинам. В первую очередь — возраст. А во вторую — как-то так вышло, что их доченька-кровиночка умудрилась сохранять невинность до сего момента. А тут я…

Только вот и наши отношения с Аней, после поездки во дворец, тоже странным образом разладились. Девушка хоть и находилась рядом, мы часто шутили и разговаривали, но держалась отстранённо, будто боясь обжечься.

Не могу сказать, что это прямо раздражало, но и оставлять подобное на самотёк я не собирался. А потому, умывшись и окончательно проснувшись, решил поговорить с ней сразу после пар.

— Можешь задержаться на пару минут? — спросил я, встретив девушку на лестнице у входа.

— Только на пару, — поджав губы, ответила девушка. — Меня отец в машине ждёт.

— Решил тебя подвозить каждый день до дома? Ты поэтому такая отстранённая последнее время?

— Нет. Слушай, я не хочу пока об этом говорить. Не могу, — неожиданно всхлипнув, заговорила девушка.

— В чём дело? Мне ты можешь сказать.

— Нет, — помотала головой Аня. — Слушай, дай я просто… нам нужно расстаться!

Глава 21

— Ты чего лыбишься? Довольный, да? Ждал⁈ — ещё сильнее расстроилась Аня, и по щекам девушки покатились слёзы. — Ну и пошёл ты!

— Да погоди ты, — быстро преградил я её дорогу. — Улыбаюсь я, потому что для того, чтобы расстаться, для начала нужно начать встречаться. Так ведь? А значит, ты хочешь, чтобы мы начали встречаться.

— Что? Как ты вообще до этого дошёл? — растерялась девушка. — Нет же! Я говорю: расстаться.

— Это я понял. Но ведь вначале надо начать встречаться, а мы ещё не начали, — разведя руками в стороны, ответил я. — По ресторанам особо не ходили, вместе не отдыхали да и спали всего один раз, так что не считается.

— Два, — смутившись, поправила меня Аня.

— То вообще не считается, это мы так практиковались. Так что, если действительно хочешь, надо всё делать как следует. В начале — по ресторанам. Я приглашаю.

— Боже, как всё сложно, — сжав кулаки, задрала голову девушка и топнула ножкой. — Раньше за ручки взялись — уже встречаемся, а теперь даже потрахались, а всё ещё непонятно.

— Именно. Нужно довести всё до ума, — уверенно сказал я. — Сделать, по совести. А потом уже и расстаться можно.

— Как с тобой всё… — простонала Аня. — Ты что, не понимаешь, что я тебе не подхожу? Ты теперь князь, с огромными перспективами, тебя на встречу к мэру возят. А я кто? Да никто, просто старая дева, клюнувшая на вчерашнего школьника…

— Тебе ещё двадцати двух нет, старая. Не прибедняйся, — рассмеялся я. — Ну а с кем мне быть, решать только мне. И никакие надуманные титулы доводом не станут.

— Да что ты вообще понимаешь, — поджала губки Аня. — Оглянись, на тебя половина девушек академии теперь заглядывается.

— Они не на меня смотрят, а на титул и деньги. Который могут появиться когда-нибудь потом, — ответил я, пожав плечами. — Да и какая разница на кого они смотрят, главное, на кого смотрю я.

— Ты дурной просто потому, что ещё маленький, — вздохнула девушка, и, шагнув, погладила меня по голове, для чего ей пришлось встать на ступеньку выше. Я чуть подался назад, она не удержалась и рухнула в мои объятья. — Ваня!

— Вот, мы уже на шаг ближе… — договорить я не сумел, потому что девушка неожиданно обмякла и, ухватив меня за шею, впилась в мои губы долгим поцелуем.

— Теперь встречаемся? — требовательно спросила Аня, через минуту.

— Думаю, для начала нужно куда-нибудь сходить, — прикинув, сказал я. — Домой не зову, у меня полный кавардак, даже окон нет. Но как насчёт номера с видом на море?

— Ты такой… — покачала головой девушка, а потом, с трудом отстранившись, выдохнула. — Но в ресторан ты меня всё равно сводишь.

— Договорились, — улыбнулся я, и девушка, вытерев остатки уже подсохших слёз, побежала к появившемуся из-за корпуса капдва. Смотревший на меня коршуном Пётр Алексеевич прикрикнул на дочь и загородил её тонкий силуэт собой. Затем развернулся на пятках и пошёл прочь.

Ну что поделать. И всё равно лучше, чем на «работе»! Там я мог рассчитывать лишь на случайный перепихон между волнами тварей, а тут прямо идиллия. И до моря рукой подать. Но вначале нужно разобраться с полученными сокровищами. Вопрос только в банк или к Абраше.

На всякий случай зашел к скупщику, обнаружив на двери записку, прикреплённую обычной скрепкой. «Заболел, откроюсь в понедельник». Ясно, понятно, значит, в банк. Подумав, распределил деньги и вещи по нескольким ячейкам. Часть доложил на счета в банке, а потом, посмотрев на курс, решил слить всё в доллары.

— Что-то ты поздно спохватился, молодой человек, — сварливо-ехидным тоном проговорила кассирша. — Доллар-то вчера на три рубля вырос!

— Ну что поделать. Задним умом все крепки, — пожал я плечами, спокойно выдерживая недовольный взгляд. — Меняйте по текущему курсу.

Я оставил себе тысячу рублей на непредвиденные расходы, остальное обернул в баксы, дополнил сокровищами, и вышло у меня почти двенадцать тысяч. Мягко скажем, немало. По текущим ценам на рынке так вообще — богатей! Можно и на работу не устраиваться, жить на одни проценты. К слову, условия получались вполне приемлемые, процент в год. Даже подозрительно хорошие, учитывая, что на рублевые вклады давали до тридцати процентов годовых, или два с половиной в месяц, притом что курс за один день скакнул на двенадцать процентов.

В общем, рай для какого-нибудь биржевого манипулятора. Если примерно владеть раскладами и понимать, что произойдёт в ближайшем будущем. Увы, мой дар предвиденья касался только моей скорой и неотвратимой смерти. И сейчас он откровенно дрых, показывая, что всё в порядке.

— Молодой человек, могу я поговорить с вами? — неожиданно преградил мне выход из банка мужчина в неплохом костюме. — Я управляющий филиала, и мне бы хотелось выразить благодарность за доверие к нашему банку.

— Вы сейчас только что очень сильно пошатнули мою веру в вашу организацию. У меня суммы мелкие.

— Возможно, но не каждый день к нам обращается князь, — выделив последнее слово голосом, ответил управляющий. — Говорят, вас меньше сотни на всю страну, символов возрождения эпохи Российской империи.

— Да какой из меня символ, я всего лишь кадет!

— Который открыл счёт в нашем банке, на сумму, которую обычный человек заработает, лет за двадцать, — почти шёпотом сказал управляющий. — Вы же знаете, что сегодня средняя зарплата по городу меньше сорока долларов в месяц?

— Достаточно. Вы меня уже почти убедили забрать все деньги и отнести их куда-нибудь в другое место. Там, где клиентская тайна хоть чего-то стоит, — мрачно проговорил я.

— Зря вы так, я и в самом деле из лучших побуждений и уважения. Кассир, принявшая от вас валюту, должна была сообщить охране. И если бы не моё вмешательство, эти сведения ушли бы напрямую в следственные органы, уж очень крупная сумма. Но узнав, кто именно положил деньги на счёт, я поспешил отменить блокировку.

— То есть я всё же должен вас поблагодарить, на это намекаете? Ну так я вам уже сделал неплохие комиссионные, успеете несколько раз обернуть сумму, пока она мне понадобится. Или речь о том, что я не вправе распоряжаться своими деньгами?

— Ни в коем случае. Ещё раз благодарим вас за выбор нашего банка, — с вежливой улыбкой ответил управляющий, освобождая дорогу. — Но, если в будущем у вас возникнут какие-то сложности или проблемы с обслуживанием, можете обращаться прямо ко мне. Возьмите визитку.

— Очень надеюсь, что их не возникнет, — ответил я, покачав головой. Надо посмотреть, в какие ещё банки можно положить деньги. Нельзя все яйца в одной корзине держать. Пошел, прогулялся, но никак не мог выбросить мысль из головы «зарплата за двадцать лет».

Понятно, что у меня это добыча, а не заработок. При простом подсчёте выходило, что на руки я буду получать примерно десятку в месяц, баксов. По текущему курсу двести восемьдесят рублей. Или чуть меньше трети от зарплаты. Вполне нормальная стипендия, которая при оплаченном жилье могла обеспечить безбедную жизнь. На какой-то срок.

Придётся питаться в столовых или готовить самому, забыть о новых вещах, походах в ресторан и подарках девушкам, но зато можно будет лежать на пляже, плевать в потолок и ничего не делать. Хочу я такой жизни? Нет, конечно! Я же не тюлень, в конце концов. И отдых — это не только лежание. А значит, что?

Я достал визитку заммэра. Телефон, почта… Точно, надо разобраться с телефоном! Пришлось пройтись до вокзала, найти будку Роспечати и потратить несколько рублей на новую газету. Объявление о продаже сотовых уже не висело на первой полосе, но нашлось на одном из разворотов. После чего я отправился по указанному в нём адресу.

Опять пешком! Это уже начинало серьёзно раздражать. Но так как машина мне пока не грозила, решил отложить этот вопрос на более поздний срок. Хорошо, что центр Сочи был крохотным, за полчаса можно было дойти от края до края.

Большое стеклянное здание сразу бросалось в глаза. Единственное во всей округе, больше похожее на сияющий солнечными бликами прямоугольник. Нужная мне компания располагалась на первом этаже, но стоило войти, как я понял, что ошибся если не местом, то, по крайней мере, в оценке.

— Добрый день, чем я могу вам помочь? — подскочила ко мне улыбчивая девушка в синем деловом костюме, с фирменным узким галстучком, белой рубашке с накрахмаленным стоящим воротником, и короткой облегающей юбочке. Каблуки у неё были сантиметров восемь, не меньше. Так что я, в своём студенческом прикиде даже почувствовал себя неуютно, на пару мгновений.

— Я увидел объявление в газете и хотел бы приобрести сотовый телефон, — вежливо улыбнувшись, ответил я. — Денег хватит.

— Прошу прощения, я даже не думала на подобное намекать. — тут же с явным облегчением проговорила девушка. — Прошу за мной.

— Вижу, у вас не так много клиентов, — заметил я, пока мы шли по хорошо освещённому залу, оформленному белым мрамором.

— Большинство клиентов — домашние пользователи. Наша компания предоставляет самые широкие услуги по диалап в городе, — быстро и чётко проговорила девушка. — Телефония, как домашняя, так и корпоративная. Можем провести даже две линии, одну для модема и доступа в интернет, вторую для звонков.

— Мне пока нужны только звонки, желательно так, чтобы можно было говорить из любой точки и оставаться всегда на связи.

— Как скажете, — не теряя улыбки, ответила девушка и, открыв передо мной дверь, пропустила вперёд. Но я с удивлением успел увидеть на двери табличку «директор». — Нам сюда.

— Добрый день? — вопросительно посмотрел на нас крепкий мужчина лет тридцати. — Чем обязан?

— Андрей Владимирович, это князь Пожарский, я его по телевизору видела, — быстро прошептала девушка, и взгляд мужчины тут же стал цепким.

— Присаживайтесь, ваше сиятельство, — показал он на стул напротив меня.

— Можно без титулов. Без них привычнее, — ответил я. — Мне нужен сотовый телефон, чтобы оставаться на связи.

— На рынке сейчас есть несколько моделей, но я бы рекомендовал бренд нокиа, достаточно надёжный, с несколькими каналами передачи данных… — начал расписывать мне преимущества директор.

— Я в этом не очень разбираюсь, главное, чтобы мне могли всегда позвонить, и я тоже, — вежливо выслушав, ответил я. — В том числе в горах.

— Такие варианты тоже есть, даже с усилителем сигнала. Но хочу вас сразу предупредить, хоть мы и начали развивать мобильную сеть, пока до этого очень далеко. Уверенное покрытие есть только в центральном Сочи. Хоста и Адлер пока без вышек связи, но это ненадолго.

— В таком случае мне нужен предложенный усилитель. Вряд ли я постоянно буду в центре, — решил я. — Деньги не проблема.

— Ну, если так, — улыбнулся Андрей, а через пару минут я понял, что не настолько и богат. Сам телефон стоил двести долларов. Антенна — ещё двадцать. Годовое обслуживание, а я взял сразу пакет на двенадцать месяцев, чтобы больше об этом не думать, — ещё восемьдесят. Триста баксов как с куста.

Зато в обслуживание входило несколько сотен мегабайт домашнего интернета, модем, и мне разрешили выбрать пятизначный телефонный номер, приравнивающийся к городскому. И особенно не раздумывая я выбрал всё семёрки. Чтобы и запомнить было проще, и соответствовало номеру в паспорте.

Всё оформление документов заняло около часа, хотя мне и помогали как могли, но к моменту, когда я вышел из офисного здания, солнце уже начало садиться. Я даже задумался, не поздно ли звонить Житову, но потом плюнул на условности. Надо.

— Приёмная боярина Житова, — ответил мне приятный женский голос.

— Вечер добрый, это князь Пожарский. Лев Давидович дал мне этот номер и просил связываться в любое время.

— Ой, одну секунду, я переведу, — быстро проговорила секретарша, а потом я услышал её крик. — Лев, тут тебя один из князей на связь просит.

— Отлично, переводи. — послышался довольный голос, и через мгновение в динамике раздались щелчки вешаемой трубки. — Добрый вечер, Житов у аппарата.

— И вам так же, Лев Давидович, — поздоровался я. — Вы говорили, что у вас может найтись подработка для выпуска.

— Да-да, конечно. У нас небольшой аврал произошел, так что многое перенеслось, но, если вы не против, как на счёт встретиться сегодня в восемь вечера, в ресторане на Морском переулке? Я знаю там прекрасное место, уединенное, нам никто не помешает.

— Для обсуждения возможной работы? Не слишком ли?

— Не только работы. Не только. Давайте продолжим этот разговор в спокойной обстановке. К восьми. Как вам?

— Говорите адрес, я запишу, — решился я и достал из заднего кармана блокнот. — Хорошо. Если ничего не случиться, буду в назначенное время. Пока я в дороге.

— А вы сейчас не из дома звоните? — удивился Житов.

— Да, купил себе вот игрушку. Мобильный телефон. Балуюсь. Можете записать номер, пять семёрок, — легко ответил я, и на том конце раздалось озадаченное сопение, продлившееся дольше, чем я рассчитывал. — До встречи, господин Житов.

— Буду ждать, ваше сиятельство, — задумчиво ответил боярин, кладя трубку. Связь прервалась. Жаль, я рассчитывал на то, что смогу подслушать, о чем он говорит с секретаршей. Естественно, доверия ему не было никакого, но в то же время я понимал, что нужно налаживать контакты. А значит, и одеться на встречу поприличнее.

Прикинув быстро тающие финансы, я со вздохом направился в ближайший магазин одежды, оттуда в другой и через час выходил на улицу в новом и даже подогнанном по фигуре костюме. Меня хотели одеть в какие-то модные цветастые шмотки, усиленно предлагали в качестве основного цвета малиновый, так что пришлось настаивать на спокойных тёмно-синих тонах. Зато получился почти как парадная форма. Издали даже спутать можно. И удобно, и надёжно, и практично.

Только новые ботинки немного натирали. Но это неудобство я как-нибудь переживу. К ресторану я подъехал на такси, вовремя. Только, вероятно, переборщил с внешним видом и пафосом, потому что встретившая меня у входа менеджер уж слишком низко кланялась, а Житов, к которому меня проводили, выглядел озадаченным.

— Добрый вечер, — поздоровался я, беря инициативу в свои руки. — Рад вас видеть в добром здравии.

— О, прошу прощения, ваше сиятельство, добрый вечер, — взяв себя в руки, улыбнулся боярин. — Признаться, у меня было к вам деловое предложение, но, похоже, кто-то уже успел раньше. Жаль.

— Понятия не имею, о чём вы.

— Ну как же, — усмехнулся Житов, наклонившись и поставив локти на стол. — Но раз вы настаиваете, значит, окончательное решение ещё не приняли? Кто с вами связался? Князь Березов? Может Ходоков?

— Давайте представим, что я ни слова не понял, и вы начнёте сначала? — предложил я. — Мне казалось, мы вообще будем обсуждать возможные варианты моего трудоустройства.

— Ха! Ну положим, — откинувшись на спинку стула, проговорил Житов. — Как вы уже точно знаете, во время осенней сессии государственной думы будет принят очередной пакет возврата собственности для боярского сословия и дворян. Сотни гектар земли, но их расположение выделит комитет по делам аристократии, а позднее и утвердит. Голосование обычно проводится общим списком, но я могу повлиять на то, какая именно земля вам достанется. У меня есть связи в земельном комитете.

— Связи? И кто же, если не секрет?

— Если это останется между нами — граф Баранов-Тараканов, — с гордостью заявил Житов. — Глава комитета. И, поверьте мне, если мы договоримся, ваш участок будет лучшим из возможных. И почти бесплатно! В отличие от остальных, мы не возьмем с вас ни рубля. Всего один процент от утвержденной земли. Какой-то гектар. За такую услугу это фактически даром.

— Но вы же понимаете, что другие могли предложить и должности, и деньги… и помощь в оформлении, при той же цене, — сказал я, чуть открыв пиджак, чтобы был виден кожаный чехол с телефоном.

— В деньгах у нас обычно тоже нет недостатка. Но в данный момент произошли небольшие накладки, — едва заметно поморщился боярин. — К тому же вы уже взяли чужие средства…

— Ну, один гектар я могу вполне продать, — улыбнувшись, пожал я плечами. — А ваш покровитель в комиссии просто выдвинет предложение о нужных участках, мой его поддержит, а когда всё будет оформлено, и вы соберете нужную сумму, мы подпишем договор, по которому я передам этот гектар графу. Ну или вам.

— И сколько же вы за него хотите? — не слишком довольно спросил Житов. — Судя по вашему виду, в деньгах вы не особенно стеснены.

— Они имеют свойство быстро заканчиваться, а я ещё даже не купил себе гелендваген. — отмахнулся я, заставив лицо боярина вытянуться. Ага, не зря название запомнил. — Так что не сомневаюсь, мы найдём общий язык.

— Я должен обсудить это с графом, — не слишком уверенно проговорил Житов.

— Конечно, обсуждайте. А я даже запишу для вас место, которое договорился получить. Три участка, все в Сочи. Два на побережье и один в горах.

— Комиссия не предоставляет земли народного пользования, в заповедниках и городах, — напомнил Житов.

— Конечно. Поэтому мы и выбрали немного там, немного тут. Между Сочи и Адлером, за ним, там, где болота, и в горах, на самой границе заповедника, — тут же переиграв все в голове, сообщил я, и максимально понятным твёрдым почерком записал всё в блокнот. Затем добавил туда свои контакты и, вырвав лист, протянул боярину. — Только мне заранее хотелось бы знать, какой из гектаров нужно будет передать вам.

— В этом нет ничего такого. Нам тоже нравится побережье, — улыбнулся Житов, — наши интересы совпадают. Но мы уже выкупили несколько участков и фирм с пирсами и гаражами, где раньше был недостроенный порт. Теперь его сиятельство хочет возобновить строительство и создать транспортный узел южнее Новороссийска. Естественно, всё на территории будущего порта уже принадлежит нам. Кроме земли. Так что никто не станет возражать против такой передачи. А насчёт работы, если она вам действительно интересна, могу в понедельник порт показать.

— Это же просто отлично. Думаю, мы сумеем с вами договориться, — улыбаясь от уха до уха, сказал я, — Уже поздно, так что ужинайте без меня. А как будут новости — обязательно звоните.

Житов, поднявшись с кресла, пожал мне руку, бережно спрятал листочек во внутренний карман пиджака, а я вышел на улицу, с трудом сохраняя спокойное лицо. Маленькие трудности с наличкой у него. Внезапно, вот буквально вчера появившиеся. И девушки в грузовых контейнерах. И порт, который должен стать частной территорией, куда простым входа нет.

Возможно, я ошибался. Возможно, зря накручивал себя. Совпадения случаются. Но сейчас мне в это слабо верилось. Пришлось отказаться от такси и идти пешком, чтобы проветрить голову. Благо дорога шла вдоль моря, и оно шумело, смывая своими волнами и пропитанным йодом воздухом плохие мысли. Через полчаса я был уже у дома, где рядом с подъездом стояло несколько милиционеров и один мужчина в сером костюме.

— Князь Пожарский? — мгновенно оценив меня, сказал тот, шагнув в мою сторону. — Капитан Сёчев, отдел по борьбе с орг преступностью. У нас к вам несколько вопросов.

Глава 22

— Не очень понимаю, чем обязан такому счастью, — спросил я, едва успев рассмотреть показанные мельком корочки. — И как вы вообще так далеко оказались от своей работы в Москве. Сочи разве в вашей юрисдикции? Как и аристократы в целом.

— Похоже, вы уже получили деньги и консультацию, — хмыкнул Сёчев. — Только вот я из федерального центра, и полномочий у меня вполне хватает. А вы проходите в статусе свидетеля, а не обвиняемого. Пока.

— И что это должно значить?

— Для начала я прошу вас проехать в отделение, для уточнения нескольких вопросов. Замечу, «прошу». Но в случае оказания сопротивления у меня будет повод применить силу. Ну а уж если вы примените силу, тут извините, нападение на сотрудника федерального ведомства.

— Возможно, я что-то путаю, ну знаете, теряюсь в деталях… Но о какой федерации идёт речь? — невинно спросил я, глядя, как даже в темноте лицо оперативника наливается пунцовым цветом. Мне аж начало казаться, что он сейчас сорвётся и разразится матом, но мужчина быстро взял себя в руки.

— Привычка, — слабо улыбнувшись, ответил он. — Но давайте не будем ёрничать, князь. Полномочий у меня вполне хватает, и сейчас вы фактически нарушаете сразу три закона. Мы можем сделать всё просто, пройти в отделение, где вы ответите на вопросы. Или можем существенно всё усложнить, и в результате вы из свидетеля будете переквалифицированы в подозреваемого. А вам это нужно?

— Увы, курс юриспруденции у нас ещё не начался, но что-то мне подсказывает, что делами старшего боярского сословия должна заниматься СИБ, а не… как вы назвали своё ведомство? Впрочем, неважно. Раз это моя добрая воля, и ваша инициатива, то давайте поговорим, почему нет…

— Хорошо, следуйте за мной в участок, — с облегчением ответил Сёчев.

— Для разговора в участок ехать нет никакой нужды, — улыбнувшись ответил я. — Да и вечер поздний, думаю, нам обоим будет удобнее поговорить в ближайшем ресторане, ну или можем зайти в мою съёмную квартиру.

— Послушайте, любому самодурству есть предел!

— Тогда о какой доброй воле и сотрудничестве может идти речь? — удивлённо выгнул я бровь. — Но, если хотите услышать только «не помню», почему бы нет. Ни от показаний, ни от ответов на ваши вопросы, я не отказываюсь.

— … во шпарит, мелкий… — произнёс один из сотрудников милиции. К слову, ростом я был чуть выше большинства присутствовавших, и только бывший федеральный оперативник оставался вровень. А что до возраста… Ну, тут вопрос был, мягко скажем, спорный. Одно дело — тело, другое — душа.

— Вы заявляете, что вам нечего мне рассказать и вы ни о чём не помните? — недовольно проговорил Сёчев.

— В данный момент я могу думать только о завтрашних занятиях. Документы у меня с собой, вы назвали меня по ФИО и титулу, так что для подтверждения личности вы меня задержать не можете. Иначе получите не просто выволочку, а встречное дело от СИБ. Можем поступить по-вашему, и встреча закончится ничем. А можем, по-моему, и, может, даже придём к какому-то компромиссу.

— Мы будем действовать согласно протоколу. Следуйте за мной, или вас проводят силой, — мрачно пообещал оперативник, и мне оставалось только улыбнуться и пожать плечами. — Вы очень и очень рискуете.

— Скорее, вы, но посмотрим.

Меня погрузили в старый грязный автомобиль, буквально в камеру на колёсах, ещё и с решёткой на единственном окне. Так что пришлось постоять, чтобы не испачкаться. И, похоже, следователь из Москвы был неприятно удивлён, что я вышел чистый и не помятый, хотя машину подкидывало на каждом ухабе.

— Мы должны снять с вас отпечатки пальцев и взять на анализ ДНК, — сказал он, когда мы вошли в неказистое двухэтажное здание.

— Со свидетеля? — я чуть не рассмеялся, всем видом показывая отношение к данной затее. — Нет уж, спасибо, я откажусь. Не хочу быть соучастником вашего преступления.

— Вы не слишком много на себя берёте, Иван Васильевич?

— Вот уж нет. Наоборот, я всеми силами спасаю вашу шкуру.

— Ведите его за мной, — рыкнул следователь, и меня подтолкнули ко входу. Обернувшись, я впился взглядом в милиционера, и он сделал два шага назад, выставив перед собой ладони.

— Прошу прощения, поскользнулся, — пробормотал он.

Не знаю даже, что именно на него так повлияло. Взгляд, осмотрительность, которую проявляло местами московское начальство, или хорошо выглядевший костюм. А может, то, что сотрудники местной полиции в целом были не избалованы и запуганы криминалитетом, раз не сумели сами найти склад с рабынями и наркотой. Хотя в это я не особенно верю, скорее, они даже знали, но не стали лезть внутрь.

Коррупция и недостаточное финансирование. Два главных бича любой системы. Надо сказать, что при всём этом я всегда уважал служителей закона. Тех, которые честные и неподкупные. Но и прекрасно понимал, что пытается сделать следователь.

Кого он перед собой видел? Вчерашнего ребёнка, который должен при одном виде милиционера испугаться и сразу начать рассказывать всё, что интересно. Или, наоборот, устроить браваду и заработать на задержание. А ему очень нужно получить хоть какое-то реальное основание, иначе потом его сожрут с потрохами конкурирующие службы.

Это один из явных минусов, но в то же время и явных плюсов государственной службы. Если ты действуешь строго по уставам и закону, ты в своём праве, и никто не смеет тебе перечить. Но если ты проявляешь излишнюю инициативу… На одного исполнителя всегда найдётся два проверяющих. А уж на бедного капитана, в случае необходимости, их может и десяток слететься, словно стервятники.

— Подождите здесь, мне нужно несколько минут, — заведя меня в допросную, сказал Сёчев и, выйдя, запер дверь с той стороны.

— Ясно, значит, идём по тяжёлому пути, — вздохнул я и, отодвинув стул, сел на место, которое изначально предназначалось следователю. Скинул пиджак, положил ноги на стол и укрылся как одеялом, и попытался вздремнуть. Если они рассчитывают взять меня измором, у меня для них плохие новости.

Но заснуть никак не получалось. Из головы никак не хотел уходить недавний разговор с Житовым. Может ли такое быть, что следователь подрабатывает на боярина и таким образом хочет сделать меня более сговорчивым? Вполне. Им для проворачивания грязных делишек позарез нужен порт.

Уверен, они пока проворачивают всё в чёрную и с текущим, таскают контрабанду, не выплачивая налоги. Но если у них будет свой порт, можно будет развернуться по полной программе. Любые товары, никакого контроля. А случайный патруль погранцов вполне можно и подкупить, или отбрехаться с помощью титула и запрета на осмотр.

Да… Какой простор для криминала! А ведь императору даже невыгодно сейчас прижучить уродов, идущих на такое. Он, наоборот, всеми силами должен поддерживать только начавшее подниматься дворянское и боярское сословие. А люди инициативные и пробивные часто стоят по ту сторону закона. До тех пор, пока сами не становятся законом.

Второй вариант — меня задержали, чтобы с помпой вытащить и показать, как меня ценят и всё подобное. Склонить на свою сторону. Тут уже могут быть разные интересанты. От того же Житова, которому я точно звонить не стану. До его покровителей и прямых конкурентов среди бояр. Ну или представителей силовых ведомств, тех самых, в связи с которыми меня обвинял «отец».

Но и это далеко не худшее. Вполне мог осуществиться и третий вариант — я где-то накосячил. Оставил следы, ДНК, отпечатки… И это легко, потому что пока я помогал Алику — я не готовился, это была чистой воды импровизация. И облапал я там полно всего, пока клад искал. А ведь могли ещё и самого Алика с девушкой, чёрт, как её… да неважно. Вот их могли отследить в другом регионе, поймать, допросить и выяснить мою роль во всём произошедшем.

И что дальше? Сектанты… нет, там всё было чисто. Даже если следы ботинок и остались, то минимальные. Отпечатков точно нет. Свидетели? Только косвенные.

Ангар? Опять нет. Огромная площадь. Это надо конкретно знать, что искать. А там были сотни людей, как бандитов, так и их жертв.

Что меня могло с ними связать? Да ничего… кроме одного конкретного свидетеля. Абрам, чтоб ему икалось. Мог он дать против меня показания, когда его нашли медики? А зачем ему подобным заниматься? Но чисто теоретически — мог. И это было неприятно.

Что у него на меня есть, кроме свидетельских показаний? Я не видел объектива камеры в ломбарде, но это не значит, что его вообще не было. И тогда это самый неприятный вариант. Моя чуйка вполне могла такое пропустить, как не угрожающее жизни. Но вот отпуск оно мне точно сорвёт… Хотя вопрос юрисдикции…

— Вам тут что, гостиница? — недовольно проговорил Сёчев, со стуком закрыв дверь. — Что вы здесь устроили?

— Вы хотели, чтобы я дождался, так в чём проблема? — спросил я, легко убирая со стола ноги. — Присаживайтесь, вы же хотели со мной поговорить?

— Это моё место, — нависнув надо мной, проговорил оперативник.

— О, не знал. Но тут не подписано, а там свободно, — кивнул я, набросив пиджак. — О чём вы хотели спросить?

— Пересядьте, — проговорил мужчина, и я заметил, как у него дёргается глаз.

— Похоже, вы сами загнали себя в тупик, не зная, что со мной делать. Но, раз вам так нравится стул. И он для вас так важен… — я хмыкнул, переместившись на другое сидение, куда менее удобное.

— Итак, свидетель Карлсон, предупреждаю вас, что за любые лжесвидетельства и дачу ложных показаний в стране предусмотрен реальный уголовный срок. Вы меня поняли? — строго спросил он, положив перед собой папку с несколькими листами. — Скажите это вслух, для записи.

— Понял, чего тут не понять.

— Назовитесь и подтвердите, что вы являетесь свидетелем по делу о массовом убийстве и поджоге.

— Я, князь Пожарский Иван Васильевич, сего дня, против моей воли, был доставлен сотрудниками милиции и представившимся мне капитаном Сёчевым, в отделение полиции, — медленно и чётко сказал я, от чего тик следователя стал ярче, и дёргаться начала уже щека. — Подтверждаю, что он спрашивает меня о каком-то поджоге и убийстве, но я не могу являться свидетелем в деле, о котором мне ничего не рассказали.

— То есть вы отрицаете, что знаете о поджоге в Сочи?

— Ни в коем случае, конечно, знаю, — ответил я, и тот победно улыбнулся, но ненадолго. — Весь город о них знает. По новостям крутили и не раз. По радио. Слышал, что там кого-то убили. А ещё говорили, что должна приехать СИБ, чтобы расследовать смерть графини Барановой. Но не могу взять в толк, при чём тут я.

— Вы не упоминали пожар, в котором погибло восемь человек, произошедший за несколько дней до гибели графини.

— Разве было подобное в Сочи? — удивлённо спросил я.

— Это к сути не относится. Пожар произошёл в Адлере, ровно в тот день, когда вы прибыли в Адлер. Это подтверждают ваши билеты и чек с санаторного комплекса Адлер, — сказал москвич, положив сверху лист с чеком и написанными от руки показаниями. — Вы что-то знаете о произошедшем там?

— Увы, не могу вспомнить. Так уж вышло, что в поезде я познакомился с потрясающей девушкой, и все мои мысли были заняты полностью ею. Думаю, у вас по этому поводу даже есть свидетельства с ресепшена, — улыбнувшись воспоминаниям, проговорил я. — Да, это было прекрасное начало отпуска.

— По поводу девушки: у нас есть показания милиции о вашем опросе, в связи с грабежом, — продолжил следователь.

— Будет интересно прочесть. Тем более что ничего подобного не было, и тому были свидетели. Опять же, не очень понимаю, какое это имеет отношение…

— Всё имеет, — буркнул мужчина. — На следующий день вы переехали в Сочи, а ещё через день сгорел дом, в котором некто убил графиню Баранову. Что вам об этом известно?

— Ну, тут у меня тоже было событие, которое затмевает все остальные… мы расстались с девушкой, я глубоко переживал… и даже не помню, где спал в тот день… Так что извините. Нет. Не могу взять в толк, куда вы клоните.

— Хватит врать, Иван! — с трудом сохраняя самообладание, рыкнул следак. — Где вы были вечером семнадцатого августа двухтысячного года⁈

— Шутите что ли? Не помню я, говорю же. Это вообще когда было? Занимался, скорее всего. Или это в тот день, когда убили графиню?

— Карлсон, хватит придуриваться! Тебе самому то не смешно? — уже не скрываясь выругался мужчина.

— Нет. Совсем не смешно. Понятия не имею, по какому праву вы меня задержали. Учитывая, что я свидетель, а не обвиняемый и не подозреваемый, у вас вообще никаких прав нет, одни обязанности. А я могу прямо сейчас встать и уйти. И не делаю этого лишь потому, что всячески пытаюсь сотрудничать со следствием и вам помочь. Да только вы мне шанса не даёте.

— Чего? — ошарашенно спросил следователь.

— Расскажите мне, о чём хотите спросить. В чём дело-то?

— Хватит ломать комедию, Пожарский. Все случаи поджога, пожара, если угодно, происходили, лишь когда вы были в городе!

— Ба. Дак вот кто тут главный злодей! Я⁈ — не выдержав, я расхохотался в голос и не мог успокоиться минуты две.

— Вам смешно?

— О да, очень. Знаете, я не глухой и не слепой. И даже если желтушные заголовки правы хотя бы на десять процентов, вы вообще не в ту сторону воюете. На вашем месте я бы искал не поджигателей. А там явно работал не один человек. Писали, что там были разборки между двумя ворами в законе. А искал бы я, на вашем месте, тех, кто похищал девушек и торговал наркотой.

— Но вы не на моём месте, — сурово сказал Сёчев. — И не будете!

— Ну, это мы ещё посмотрим. Как раз для того, чтобы служить государству я и пошёл в академию. И так уж получилось, что присягу дал буквально на этой неделе. Через пять лет я буду на вашем месте, или выше, — сказал я, поднимаясь и поправляя пиджак. — И тогда я вспомню, что некий капитан вместо того, чтобы заниматься своим делом, искал тени в чёрной комнате. Я могу идти, или вы попробуете меня задержать?

— Можете идти. Но никуда не уезжайте.

— Если не будет приказа от императора, даже не подумаю, — усмехнулся я, направляясь к выходу. — В Сочи мне нравится всё больше. По крайней мере, не скучно.

Выйдя из участка, я взял такси и спокойно доехал до съёмной квартиры. Заодно сделав себе в уме пометку — нужно узнать номер СИБ, для таких случаев. Пусть они друг с другом грызутся. Спать оставалось совсем недолго, так что даже выбитое окно мне не помешало провалиться в глубокий сон.

Москва, Кремль.

— Слушаю тебя, Леонид. — взяв трубку на аппарате, ответил Михалыч. Многие его помощники уже ходили с сотовыми, но он привык работать по старинке, так было надёжнее. Телефоны, где всё записывается и проверяется. Папочки, где под каждой бумагой стоит подпись ответственного. Это сильно упорядочивало бытие.

— Боюсь, мы неправильно подошли к нашему кандидату. Он оказался слишком уравновешенным, в участке чуть не уснул, был в себе уверен, даже слишком. В конце обвинил нашего сотрудника в некомпетентности и ушёл. Давить нам на него нечем.

— Ну что же. Если не сработал кнут, попробуй пряник. Благо в России им можно не только приманивать, но и как следует избить, — усмехнулся Михалыч. — Встреться с ним сам. Что предложить… подумай.

— Так точно, сделаю. Всего хорошего, господин премьер.

Санкт-Петербург, царское село.

— Сегодня подопечного пытались арестовать, увели в отделение, продержали более трёх часов, затем отпустили. Обвинения предъявлены не были, — спокойно отчитывался оперативник Лебедю. — В процессе был обнаружен исполнитель нижнего звена, сотрудник бывшего отдела ФСБ в Москве.

— Значит, всё же силовики, — легко догадался об остальном глава СИБ. — Прослушку поставили? Что ему вменяют, известно?

— Пока его держат в статусе свидетеля. Дела о поджогах и массовых убийствах.

— Дела?

— Так точно, пока проходит четыре делопроизводства. Три в центральном Сочи, одно в Адлере, — перелистнув страницу, отчитался оперативник. — Всего погибло двадцать пять человек. Девятнадцать людей авторитета Кусаки, в трёх эпизодах, он сам, четверо гражданских и графиня Баранова.

— Есть какие-то общие места в убийствах, кроме поджогов?

— Есть свидетели, показавшие, что во время нападения на графиню был только один человек. Он же и положил всех её соратников и её саму. Связь с убийством людей Кусаки в Адлере и графини прослеживается через схожую ножевую рану в шею. Попадания немного разнятся. Но тот, кто их наносил, явно умело пользовался холодным оружием, в том числе метательным, и у него уже есть выработанные привычки. С устранением вора в законе никаких общих мест нет. Кроме того, что до этого убили его людей в квартире подопечного.

— И как это связано с нами?

— По логике, никак, ваше сиятельство, — вытянулся по струнке оперативник. — Однако, мы вели за ним наблюдение, и после возвращения из Петербурга он ненадолго пропадал из своей квартиры. Как раз во время разборок. А на следующий день внёс крупную сумму в валюте на свой счёт в банке. О чём директор филиала доложил СИБ.

— Пропадал и вернулся с деньгами… потом попал к силовикам и вернулся… — Лебедь на мгновение прикрыл глаза. — Стоп. Что значит пропадал? На него было совершено покушение, в его квартире убитые. А вы оставили его без присмотра?

— Если быть точным, убитые не в квартире, кто-то выкинул их из окна уже мёртвыми, — поправился сотрудник. — Так что нам пришлось заниматься сбором улик и…

— Это не оправдание! Если вам мало сотрудников, направьте ещё одну группу. И не расслабляться! Этот чёртов курорт становится горячей точкой. Чтобы глаз с него не сводили. Ясно?

— Так точно! Есть не расслабляться. Немедленно отправлюсь! — козырнул граф Берг, мысленно благодаря за такую возможность.

После того, что этот мальчишка творил во время посвящения, сомневаться в его способностях не приходилось. А если слухи правдивы, и парень освоил свой знак сам, без обучения, в камере. Всего за несколько часов.

Тут ведь ещё вопрос, какой знак… но уработать двадцать человек. Да хоть сто! Уже были прецеденты. На ближнем востоке у палестинцев вон появился мессия, насылающий на врагов плотоядную саранчу, и скрывать это от мировой общественности становится с каждым днём только сложнее.

Глава 23

Удивительно, но если меня не дёргать, не пытаться убить и не таскать по допросам, то появляется куча времени. Настолько большая куча, что я даже несколько растерялся, и обрадовавшись сводил-таки Аню в ресторан. Просто вкусно покушать, без всяких дальнейших пошлых планов. Но как говорится, приглашения в ресторан куда чаще заканчиваются сексом, чем приглашение на секс.

Это же подстегнуло меня, наконец, заняться восстановлением снимаемой квартиры. Сходил в стекольную мастерскую, сам вставил окно, с удовольствием поработав руками. Убрал все бьющиеся предметы. Чтобы в следующий раз не лишиться посуды. Для этого пришлось купить яркие разноцветные пластиковые кружки и тарелки. Вначале хотел взять металлические, но уж очень они напоминали лагерные, да и качеством не не могли похвастаться, в отличие от китайского новодела.

С мебелью всё было сложнее, покупать новые вещи в чужую квартиру не хотелось. Да и вообще, студент я или кто? Нечего заниматься такими мелочами, если можно обойтись самыми простыми вещами. Вместо забот лучше сходить на море, искупаться, пригласить девушку на ужин…

И если в других регионах России это может оказаться проблематично, первые два пункта, то в Сочи, до конца сентября… да что говорить, старожилы обещали пятнадцать градусов тепла в январе! Температура моря опускалась по ночам до двадцати двух, но зато днём, как и температура воздуха, была под тридцать.

В учёбе, наконец, произошли значительные изменения, и у нас внезапно устаканилось расписание. А ближе к концу сентября из северной столицы прибыло два преподавателя. Женщина, которая должна была вести у нас этикет, и мужчина, отвечавший за юриспруденцию. А ещё неожиданно выяснилось, что в предметы затесались бальные танцы!

— … занятия являются обязательными для кадетов специального и общего дворянского факультетов, — сказала Нина Иосифовна, наш преподаватель по этикету, строго одетая, тридцатипятилетняя женщина, в очках с толстыми линзами и собранными на затылке в пучок чёрными волосами. В таком виде она выглядела лет на десять старше, но, возможно, этого она и добивалась. — Для остальных это факультатив.

— Ну и зачем нам танцульки? — пробурчал недовольный Саня.

— Будьте уверены, ваше сиятельство, мои занятия вам совершенно не нужны… — проговорила преподаватель, чуть опустив очки. — Если вы хотите оказаться посмешищем на рождественском балу в Санкт-Петербурге. На который вы обязаны явиться.

— Рождественский бал? — с придыханием проговорили почти все девушки. — Настоящий, в платьях, во дворце?

— Именно, — улыбнувшись подтвердила Нина Иосифовна. — Этот великолепный бал является традицией МГИМО, но с этого года он является общеобязательным для всех дворян и бояр в Российской Империи. Это прекрасная традиция и все мы очень рады, что она возрождается.

— У нас будут бальные платья! — восхищённо проговорила Наташа.

— Если вы не сможете позволить себе заказать платье, вам, конечно, будут предоставлены государственные, для перешивки. Но, дорогие мои, настоятельно рекомендую накопить денег, попросить у родителей или заработать, и пошить платье на заказ. И помните, что это не так просто и не так быстро, — предупредила преподаватель. — Месяц или полтора у вас есть, но не более.

— А сколько это стоит? — упавшим голосом спросила Дёмина.

— Сложно сказать. В России, за время СССР, было потеряно множество навыков, в том числе и пошива бальных платьев. Наша мода и дизайнерские дома больше нацелены на авангард или повседневную максимально удобную одежду, — со вздохом неодобрения проговорила Нина Иосифовна. — Мне известно, что многие заказывают во Франции. В европейских мастерских, где сохранилась подобная культура, но, конечно, это очень дорого. Платье может стоить десятки тысяч долларов.

— Десятки тысяч⁈ — прокатились по аудитории ошарашенные голоса.

— Ну что вы, девушки? Всё же это прерогатива настоящей аристократии, — улыбнулась преподаватель. — К вам же требования не такие высокие. А вот двум присутствующим князьям повезло. По этикету на балу можно появляться в военной форме, если вы её заслужили. Хотя, безусловно, не из стандартных материалов. Форму тоже придётся пошить, но с этим проще.

— И сколько подобное может стоить? — спросил, напрягшись, Саня.

— Думаю, тысяч в десять, пятнадцать рублей вы вполне уложитесь, — пожав плечами, ответила преподаватель. — Впрочем, прежде моя задача будет сделать так, чтобы костюм не смотрелся на вас как на вешалке. Пока же…

Она вздохнула, покачав головой и показывая, что всё безнадёжно.

— А можно не ехать? — выражая общее мнение, спросила Аня. — И так ясно, что на балу будут девушки из богатых семей, которые будут блистать, а нас используют в качестве массовки и страшной подружки. Для контраста.

— Для присягнувших империи мероприятие обязательно, для остальных — нет. Но, возможно, это будет единственный ваш шанс на всю оставшуюся жизнь, — ответила Нина Иосифовна. — К тому же ваша природная красота и манеры могут оказаться куда ярче, чем любое платье. Для этого я здесь, чтобы вам помочь.

— Но остальные же тоже будут заниматься?

— О, не стройте иллюзий. Пусть это будет и первый массовый бал для новой аристократии, мне достоверно известно, что большая часть княжон уже несколько месяцев занимается с репетиторами по танцам. Но вы и не княжны, — слегка оскорбительно заметила преподаватель. — К вам такие строгие требования предъявляться не будут.

— Я, наверное, не поеду, — вполголоса сказала Аня. — Толку позориться, если на платье нужно потратить стоимость квартиры в Краснодаре?

— Заниматься всё равно надо, а дальше… — ответил я. — Жизнь иногда преподносит совершенно непредсказуемые сюрпризы, в том числе и приятные.

— У тебя откуда-то завалялись несколько лишних тысяч долларов? — с усмешкой спросил Саня. — А то я вчера тебя видел в центре в костюме.

— У тебя появился костюм? — удивлённо посмотрела на меня Аня.

— Да, надо было для встречи…

— Как здорово, что его сиятельство Иван Васильевич хочет продемонстрировать нам своё умение бального танца. — громко заметила преподаватель, возмущённая нашим перешёптыванием. — Прошу, подойдите ко мне, я буду вашей партнёршей. Только не отдавите мне все ноги.

— Очень постараюсь быть аккуратным… — я слегка растерялся, конечно, но виду не подал. — Вы поведёте?

— Хм, кажется, вы не полный профан, обычно вести в танце должен кавалер, но раз вы настаиваете, я вам немного помогу, — Нина Иосифовна кажется и не пыталась скрыть улыбку превосходства. — Дайте мне свою правую руку, левую на талию. Вот так. Музыку! И раз, два…

До три дело не дошло. И не потому, что я тут же отдавил женщине ноги, просто тело вспомнило. Да, до моего появления царевич Романов был одиноким, загнанным и запуганным подростком. Но в том числе это выражалось в строгих преподавателях, которые вдалбливали в него свои предметы. И танцы тут были не исключением.

К тому же, в одной из прошлых жизней я был правителем очень неспокойного города-миллионника, в котором были и балы, в том числе. Правда, там каждый танец был скорее битвой не на жизнь, а насмерть. Где использовалась сила духов и дары усиления. Мне они никогда не нравились, но это не значит, что я не овладел ими в совершенстве.

— Неплохо. Совсем неплохо, — чуть сдавленно проговорила преподаватель, когда мы закончили. — Слишком агрессивно. Чересчур много контроля, но у вас совершенно точно были превосходные преподаватели. Я даже стесняюсь спросить, где именно вы подобному научились. Но всё же…

— Это было словно в прошлой жизни, — не забыв чуть поклониться, ответил я. После чего смущённая преподавательница сделала книксен.

— Кажется, вас учить мне не придётся, но я прошу вас, ваше сиятельство, продолжить ходить на все занятия. Ваша помощь в качестве партнёра для девушек, особенно Натальи, будет неоценима, — попросила Нина Иосифовна. — Это пойдёт на пользу не только вам, но и остальным. А теперь давайте разберём всё, что вы сейчас видели. Первое — это положение рук…

— Не расскажешь, где ты этому научился? — спросила Аня, когда я закружил её в танце. — И почему мы с тобой раньше никогда не танцевали, это же так весело!

— Ну, не сказал бы. Скорее это тяжёлый труд, — ответил я, стараясь не замечать, как она оттоптала мне ногу, третий раз за две минуты. — Когда ты будешь в платье, постарайся с каждым движением чуть дальше поднимать ноги и отталкивать таким образом юбку, они обычно пышные и тяжёлые.

— Не уверена, что мне это вообще нужно… — покачала головой Аня, и в этот раз я не стал её переубеждать. За первое занятие мне пришлось станцевать с половиной девушек с нашего факультета, в то время как преподавательница в основном занималась с князем Серебряным. И результаты её не очень радовали.

— Боги, за что мне такие испытания. Простите, ваше сиятельство, но мне, кажется, медведя научить было бы проще, — со вздохом отступила она и, сев на стул, не скрывая начала разминать стопы. — В следующий раз вы будете в носках, а я надену туфли с шипами, надеюсь, хоть это научит вас не наступать на ноги партнёрше.

— Да кому они вообще нужны, эти танцы, — расстроенно бросил Саня. — Что мы, без них не обойдёмся?

— Не обойдётесь, — заметил от входа предельно серьёзный Пётр Алексеевич. — Кадеты Семёнов и Карлсон, на крытый стадион, бегом-марш!

Спорить с завкаф, когда он напрочь игнорирует любые титулования, дело совершенно неблагодарное. Во-первых, ему пофиг, во-вторых, это может вылиться в какое-нибудь садистское наказание, вроде двадцати кругов по стадиону. И, конечно, можно было забить и вообще игнорировать любые занятия, нам уже пообещали аттестаты с тройками, но быть удовлетворительно никчёмным… Кому такое понравится?

Только вот в крытом зале нас ждал сюрприз. Все двери оказались заперты, за исключением одной, которую заперли сразу после нашего появления. И главное, никого кроме преподавателя из Петербурга в зале не было.

— Здравия желаю, ваши сиятельства, — спокойно проговорил командированный преподаватель, обычно дававший юриспруденцию. Только соотносится крытый ли стадион с законодательством и дворянскими обязанностями? — Вижу на ваших лицах удивление, но не волнуетесь, сейчас всё поймёте. Для начала прошу внимательно прочитать и подписать вот эти документы. Вы хоть и давали присягу, но иногда нужны уточнения.

На листе А4 мелким шрифтом был напечатан документ. Согласно которому мы обязаны были молчать обо всём произошедшем на уроках с Филипом Анатольевичем. При этом в случае, если мы всё же проговоримся, были предусмотрены весьма внушительные штрафные санкции. Вплоть до уголовного преследования за раскрытие государственной тайны.

— После подписания бумаг вы становитесь носителями тайны категории К2, для служебного пользования. Это накладывает на вас как ряд привилегий, так и существенные ограничения.

— Но зачем такие сложности? — нахмурился Саня. — Что вы такого нам рассказать собираетесь?

— Не рассказать, а показать, а может даже и научить, — хмыкнул я, уже догадавшись, о чём пойдёт речь, и подмахнув документы.

— Всё верно, ваше сиятельство, — улыбнулся Филипп. — О вас мне уже рассказали, если честно информация несколько противоречивая и слишком невероятная, так что предпочту увидеть всё своими глазами. Но для начала мне нужна подпись вашего одногруппника.

— А если я не хочу это подписывать? Я уже принёс присягу, вы сами сказали, зачем мне такие сложности?

— Если хотите, я могу просто вам приказать, как равный по титулу, но старший по званию, — легко ответил Филипп, который никогда не назывался князем. — Однако я хотел бы, чтобы вы сделали это добровольно. Тем более что это строго в ваших интересах.

— Ладно… — поморщившись, проговорил Саня и подписал бумагу, тут же исчезнувшую в жёсткой картонной папке. — И что теперь?

— Вероятно, до вас доходили разные слухи о появлении в стране большого количества людей с экстрасенсорными способностями. Каждый день снимаются и транслируются передачи про гадалок, колдуний, знахарок и ведунов… ими буквально забит вечерний эфир, — с улыбкой проговорил преподаватель. — А ещё всевозможных магов, инопланетян и атлантов среди нас.

— И рептилоидов заодно, с жидомассонами, — усмехнулся я, сам не раз попадавший на такие передачи при переключении каналов.

— Именно. Вы должны знать, что это государственная политика, а не просто случайный всплеск любителей паранормального. А цель — среди шарлатанов и фокусников скрыть настоящих одарённых, — веско проговорил Филипп. — Не нужно возражений, демонстрация всё вам пояснит лучше всяких слов. Внимание на манекен.

Убедившись, что мы оба внимательно смотрим на установленный в центре зала деревянный манекен для одежды, мужчина достал из кармана небольшой нож, и казалось небрежно взмахнул им, после чего воздушная волна ударила, рассекая дерево и выбрасывая щепки в разные стороны.

— Чего? Это как? — ошарашенно проговорил Саня. — Это какой-то фокус?

— Это дар. При инициации у вас разболелась голова, кружилась, и на секунду появились галлюцинации, верно? Перед вашими глазами должен был загореться знак, возможно, он не раз вам снился с тех пор…

— Да это же просто сны… — нахмурившись ответил парень.

— Не хотите продемонстрировать ваш символ, ваше сиятельство? — спросил преподаватель, повернувшись ко мне. — Говорят, вы его уже освоили.

— Почему нет, — ответил я, пожав плечами. — Хотя до вашей лёгкости применения мне как до луны. Одним движением начертить столь сложную фигуру…

Я нацелил ладонь на манекен и нарочито медленно использовал знак Толчка. Воздушная волна ударила в ростовую куклу, заставив отлететь ее на пару метров и рухнуть. После чего Саня уставился на меня выпученными глазами.

— Пожалуй, ваша фигура будет куда сложнее моей, — ответил преподаватель, внимательно наблюдавший за произошедшим. — Вы не используете сторонние предметы для начертания, и это тоже усложняет вам задачу. Учитывая, что знак вы уже освоили, моя цель будет лишь показать, как его использовать легче и быстрее. Ну а в случае князя Серебряного. Боюсь, придётся начинать с азов. И вам нужно нарисовать свой знак, чтобы мы разобрали основы его начертания.

— Основы начертания? Я с черчением не особенно хорош… — проговорил Саня.

— Не волнуйтесь, российской аристократии неизвестно ни одного знака, в котором было бы больше десяти линий, так что с этим мы разберёмся без проблем, — с улыбкой пообещал Филипп. — Что же касается вас, ваше сиятельство, рекомендую выбрать предмет по вкусу, который постоянно будет с вами.

— Почему вы используете нож? Его же могут забрать при досмотре? — спросил я.

— В ближайшее время, скорее всего, на следующей неделе, в государственной думе будет проходить несколько совещаний, в том числе будет принят закон, разрешающий дворянскому сословию носить кортики, кинжалы и ножи в общественных местах, — ответил преподаватель. — В качестве компромисса будут упрощены некоторые нормы по применению оружия милицией и внутренними войсками.

— И будет принят закон о дворянских дружинах?

— А вы неплохо осведомлены! Именно. Оружие и дружины — две части одного целого. К слову, ваше движение рукой гораздо сложнее, чем движение кистью. Думаю, вы и сами могли в этом убедиться. — сказал Филипп, и вновь продемонстрировал удар, срезавший с манекена существенный кусок головы. На сей раз я успел рассмотреть не только на мгновение вспыхнувший золотой символ, но и фигуру, что он очертил. Серп.

И в самом деле он был куда проще моего. Восемь линий, идущих одна за другой. Верхняя кромка серпа, три линии, вниз к рукояти, две линии, нижняя режущая кромка и замыкание. Поэтому и движение казалось таким плавным и естественным. Взмах вправо и влево, с чуть ломанными линиями. Простой до безобразия… тут главное — не напортачить с пропорциями. Нужно будет потом обязательно опробовать.

— Можете рассказать что-нибудь об этих символах? — настойчиво попросил я. — Должна же у них быть какая-то основа.

— Основа и в самом деле есть, вы получили свои знаки после принесения присяги императорскому дому Романовых. И как вы их получили, так же и потеряете, если нарушите клятву…

Ох, сомневаюсь, особенно учитывая, что я свой знак вообще не так получил. Но возражать я не стал, похоже, это официальная версия, которую дают всем одарённым, для большей привязки к императорскому роду и верности. Не самый плохой аргумент, к слову, куда более полезный и значимый чем деньги и земля.

— Возьмите лист и начертите на нём знак.

— Не против, если я останусь? — спросил у Саши, и тот только пожал плечами.

— Вам с товарищем придётся много тренироваться, так что я бы рекомендовал тоже начертить свой знак, — посоветовал Филипп. — К тому же без этого я не смогу показать вам лучшее использование.

— А разве есть несколько способов начертания? Я думал только один — определённый.

— Верно, один. Важны направления движения, длина линий, и очерёдность их начертания. Однако символы, или как их некоторые называют Руны, могут применяться в разных ситуациях. И хотя практиковать подобное рано, вы должны понимать, что очень важен как размер, так и скорость начертания. А ещё, говорят, важна плавность и непрерывность. От этого может завесить площадь и сила применения.

— Значит, чем больше, тем лучше?

— Спорный вопрос, как я и сказал, это зависит от многих факторов, не только размера. Но вы и сами в этом убедитесь, когда начнёте чаще практиковаться.

— Да мне бы начать… — Саша всё больше начинал нервничать и одновременно с тем в нетерпении переминался. — Я смогу использовать магию!

— Обязательно сможешь, — усмехнулся я, похлопав товарища по плечу.

Правда, были большие, нет, гигантские сомнения в том, что это именно магия. Скорее это походило на язык. Божественный язык древних прародителей человечества, который по какой-то шутке судьбы только сейчас добрался до нас. А может, только недавно стал активен. К сожалению, на все мои наводящие вопросы Филипп Анатольевич лишь ссылался на верность роду императора и тайну.

Позже, когда занятие закончилось, я выбрался на море, и отплыв достаточно далеко, чтобы не вызывать вопросов, попробовал использовать Серп. Ничего не вышло, как бы я ни старался, даже первые две линии не загорались в подсознании. Значит, недостаточно было его увидеть или выучить. Нужно было его «Познать душой». Так же как я познал Толчок и Лик, после применения на мне.

Хотя, может, причина была совсем в другом, и никто просто не мог использовать больше двух знаков? Или даже одного, ведь я никогда не пробовал использовать символ изменения внешности… задумавшись, я провёл ещё несколько десятков испытаний и нечаянно спровоцировал гигантскую волну, которую Толкнул, в сторону берега.

Быстро нарастая, она накатила на пляж, и даже разбившись о волнорез, обрушилась на набережную, смывая вещи и столики в прибрежном кафе. Ну и, конечно, утащив все мои вещи, которые пришлось вылавливать при отливе… Хорошо хоть я давно уже складывал их в непромокаемый пакет, а то с телефоном можно было б распрощаться…

И только выбравшись, я заметил внимательно смотрящего на меня мужчину, лет сорока, сорока-пяти. Несмотря на летние брюки и свободную футболку с вышитым на кармане значком Спартака, он не был похож на отдыхающего, а поймав мой взгляд, удовлетворённо кивнул и, оставив на уехавшем столе журнал, направился в мою сторону.

— Неплохая демонстрация, почему аристократию стоит держать в узде, — с ходу сказал он, подойдя ближе и снимая солнцезащитные очки. Серые ледяные глаза, казалось, проникали насквозь, обладая рентгеновским зрением.

— Понятия не имею, о чём вы, — спокойно ответил я, хоть и стоял перед ним, на ветру, в одних плавках. — Это Сочи, тут всякое бывает.

— Я слышал, — кивнул он. — Думаю, мой коллега неправильно начал с вами разговор. Для начала разрешите сделать вам небольшой подарок: делопроизводство народного мстителя, линчевателя и поджигания остановлено. Милиция сосредоточится на разборках криминальных элементов.

— По всей видимости, вы меня с кем-то спутали, но я рад, что невиновных перестанут преследовать, — усмехнулся я.

— Пусть так, — холодно улыбнулся мужчина. — Также хочу заметить, что мы знаем о круге ваших интересов в земельной комиссии, и готовы подтвердить ваши притязания… или полностью их заблокировать. Голосов у нас хватит.

— Знаете, это и в самом деле становится интересным. Ваш коллега, как вы сказали, пытался мне угрожать и ставить в неловкую ситуацию, загнав в допросную. Вы тоже пытаетесь давить, работая на естественных инстинктах…

— Вы правы. Профессиональная привычка. Как на счёт встретиться вон в том заведении? Я угощаю.

— Спасибо за предложение, но я привык платить за себя сам, — спокойно ответил я. — А насчёт разговора, вы, как я понимаю, представляете силовиков и бывшее ФСБ?

— Пусть будут внутренние войска, если вам угодно. Те самые, которым вы приносили присягу в академии, став старшим рядовым, — сухо улыбнулся мужчина с ледяным взглядом. — Так что, в случае нарушения присяги, сами понимаете…

— О, понимаю, — хмыкнул я. — Только вот я приносил и другую присягу, куда более существенную, ввиду моего статуса. Конфликт. Но о земле мы поговорим, почему нет…

Глава 24

— И что вы хотите взамен? — спросил я, когда мы сидели через десять минут в небольшом кафе на набережной. — И можете не рассказывать про бесплатный сыр и добрую волю.

Сотрудник, представившийся Сергеем, говорил спокойно, доходчиво и всячески демонстрировал свою компетентность. Знал, или по крайней мере показывал, что в курсе многих вещей, в том числе знаков, положении аристократии и их соперников в государственной думе.

— Можете считать, что мы рассматриваем вас в качестве долгосрочных инвестиций. Нам пригодится человек с вашими талантами и умениями на нужном месте, — ответил собеседник. — Взамен мы не требуем ничего невозможного. Некоторая информация, мелкая помощь в устранении крупных нарушений.

— Вроде чего? Кражи пары миллиардов? Массовых убийств? Я несколько теряюсь от вашего предложения.

— Ничего страшного, мы подскажем. Рядом с вами всегда будет один из наших связных, просто если увидите что-то интересное и необычное, позвоните ему по этому номеру. Так, маленькими шажками вы сможете помочь нам избавиться от большого зла, — подвинув ко мне визитку, сообщил Сергей. — Поймите, мы тут хорошие парни.

— Конечно, — не сдержав улыбку, ответил я.

Интересно, а будь они плохими, сказали бы иначе? Ни один террорист, убийца, насильник или маньяк не считает себя плохим. Все борются за мир и справедливость, в собственных глазах. Даже серийные дегенераты убеждают себя, что наказывают женщин и очищают этот мир. Помнится, некоторые племена каннибалов оправдывали себя, что они тем самым помогают жертвам, отправляя их на небеса. Творят добро.

К счастью, есть бритва Оккама, и мои личные ценности, говорящие, что, убрав гниль из раны, тело человечества лишь скорее излечится. А для этого всего-навсего нужно покарать всех уродов… только вот сидящий передо мной человек явно преследует другие цели. Какие? Догадаться несложно. Точно не борьба с организованной преступностью, и не одиночки вроде меня, раз они решили закрыть глаза на произошедшее. Им нужна была рыба покрупнее, желательно с короной на голове.

— Только телефон? — уточнил я, посмотрев на клочок бумаги. — Ни имени, ни звания или организации?

— Этого вполне достаточно. Звоните в любое время дня и ночи, вам ответят, — спокойно сообщил Сергей. — А пока, в качестве жеста доброй воли, мы не станем блокировать и даже поддержим предложение по распределению земель. В вашем случае.

— Скажем так, я буду не против. Но без помех или сопротивления с вашей стороны они и так бы прошли. Что же до сведений… вам должно быть виднее, до меня только слухи доходили, может, вы сумеете их подтвердить. Говорят, несколько дней назад убили какого-то авторитета, а в процессе спасли множество девушек. Может, вы в курсе, кто этим занимался? Сообщники, другие воры, что организовывали похищения по всей стране?

— Это закрытое расследование, которое проводится не первый месяц. Поверьте, от обнародования его процесса никому лучше не станет, — проговорил оперативник. — Рекомендую сосредоточиться на учёбе, а когда найдёте что-нибудь интересное, сообщите. И не влипайте в неприятности, из которых вас придётся вытаскивать.

— Спасибо, что напомнили, а то я никак не мог взять в толк, чем нужно заниматься. А у меня же уроки на завтра! — сказал я, встав из-за стола.

— Вы забыли, — ещё раз подвинул в мою сторону визитку мужчина, и на сей раз я её взял. И аккуратно положил во внутренний карман.

Отпечатки на бумаге сохраняются плохо, это крайне тонкий слой жира, если только её перед этим незаметно не сбрызнуть чем-нибудь. К счастью, мне нужно было лишь подождать, чтобы брызги сделали её достаточно влажной и при этом не промочили насквозь. Теперь нужно было отдать визитку специалисту. Где его только найти, так чтобы гарантировать, что он на нужной стороне.

Наблюдение я заметил довольно давно, и если неделю назад оно было ненавязчивым, то после смерти Кусаки за мной постоянно следовало несколько человек. Кто-то сидел в фургоне, другие ходили неподалёку, якобы занимаясь своими делами, и только в академии я не чувствовал слежки. Возможно потому, что там она была совершенно официальной.

Оставалось понять, кто из преподавателей и на кого работает. Мой выбор пал на двух командированных, а, в частности, на Филиппа, который проявил свою крайнюю информированность на индивидуальных занятиях. Так что на следующий день, во время па, пока Саня отрабатывал начертание меча, я передал визитку, завёрнутую в салфетку.

— Это что? — удивлённо посмотрел на меня преподаватель.

— Не советую разворачивать, иначе отпечатки не сохранятся, — тихо, но чётко сказал я, одёрнув его. — И передайте наблюдению, чтобы они не попадались на глаза, хотя бы пару дней, чтобы стало понятно, где СИБ, а где милиция с ФСБ.

— Не представляю, о чём вы говорите, кадет, — сурово блеснув глазами, сказал мужчина. — У вас слишком богатое воображение.

— Не спорю. Но информацию вы передайте, — пожав плечами, ответил я, и Филипп спрятал визитку. — Пусть выяснят, кто стоит за владельцем отпечатков, так будет яснее, кто решил играть грязно. А, и нужно будет передать, что в земельной комиссии у интересантов несколько своих членов.

— Чего вы про земельную комиссию говорите? — подняв голову, уточнил Саня.

— Да вот, обсуждаем, что многим предлагают поменять свою землю, продать куски. Ты об этом тоже слышал?

— Ко мне вчера Житов приходил, — не стал скрывать парень. — Предлагал сто тысяч рублей всего за один гектар.

— А ты что? — с интересом спросил я.

— А что я? Посмотрел, сколько стоит земля в крае: за сто тысяч можно купить неплохой домик в станице. Ну или большое поле, совсем не в один гектар. — пожав плечами, заявил он. — Так что, почему нет?

— Вы путаете долгосрочную земельную аренду и получение её в собственность. Собственность благородного сословия нельзя отнять, даже по суду. Именно по этой причине её выделяют крайне небольшими участками. Боярский гектар — это не просто надел, это вотчина. Место для родового гнезда.

— Только вот мы его лишимся, если решим уехать, — с неприятным смешком ответил Серебряный. — А деньги можно потратить и более разумно. Наша дыра, конечно, родная, но уж лучше жить в Штатах или Германии.

— И тебя не смущает, что, уехав, ты лишишься способностей? — спросил преподаватель, и Саня резко погрустнел. — К тому же даже сто тысяч рублей по меркам Европы и Америки — небольшие деньги. Примерно три с половиной тысячи долларов… даже меньше. На них ты разве что месяц проживёшь. И уж точно не купишь дом.

— Значит, продать не один гектар, а все! — решительно проговорил Саня. — А что до способностей, может, и нет их у меня. Ничего же не выходит!

— Стараться нужно лучше, и всё получится, — сказал Филипп, посмотрев на каракули парня. — Для начала тебе следует понять, какая линия идёт первой, какой она длины и какое направление, за ней вторая, а позже всё пойдёт как по маслу. Просто не сдавайся!

— Я и так… — просипел Саня, и занятия продолжились.

Я, как преподаватель и советовал, взял в руки нож, используя его кончик для написания в воздухе символа. Учитывая, что фигура мне была известна полностью, оставалось только довести движения до автоматизма. И, надо сказать, в чём-то он был прав, с посторонним предметом всё получалось намного проще. Одно дело водить всей рукой, от плеча, и совсем другое — только кистью с зажатым в ней ножом.

Но были и явные минусы, главный из которых — противник видит, что ты делаешь. Нет, выставлять руку перед собой с растопыренными пальцами, тоже так себе конспирация, но в том-то всё и дело, на мой взгляд, нужно было работать на совершенно ином уровне. Стараться отточить движение до такой степени, чтобы можно было вообще не смотреть на символ, а рисовать его, даже спрятав руки за спину.

Но тут обнаруживалась проблема. Даже несколько. Во-первых, символ проецировался туда, где ты держал руку или предмет. От крайней точки. А значит, держать руки за спиной не вариант. Во-вторых, нельзя было ошибиться ни на миллиметр, соотношение линий всегда оставалось одним и тем же. Так что держать руки на виду было куда нагляднее. Ну и последний, самый существенный минус — символ должен чертиться одной фигурой, и он привязан к пространству.

Нельзя начертить восемь линий, а девятую оставить на потом, вся фигура просто сорвётся. Нельзя использовать на ходу или меняя положение тела. Нельзя поднимать или опускать руку, если она выходит за пределы пропорций фигуры. Весь символ, от начала до конца, должен быть начерчен в одной плоскости и крайне малом объёме.

Был у меня один вариант, как этого можно избежать, но пока я не рисковал его пробовать. Самое простое, держать руки спокойно опущенными вдоль тела и рисовать символ большим пальцем. Это требовало просто космического сосредоточения. Если кто хочет, может попробовать нарисовать таким образом человечка из пяти палочек, а потом повторить раз десять, чтобы человечки всегда были одинаковые. Не выйдет.

Правда, у меня была подсказка — появляющиеся перед глазами золотые линии, но всё равно, малейшая ошибка и — провал. Но от этого становилось только интереснее, а потому я занимался в три раза усердней. Это было словно сложная пространственная игра-головоломка, требующая максимального сосредоточения.

— Да не выходит у меня ничего! — раздосадовано бросил на пол ручку Саня.

— Это у тебя из-за неуверенности в будущем, — заметил преподаватель. — Ты вроде и в академию пошёл, и выигрышный билет вытащил, а вместо того, чтобы стараться и сорвать куш, решил его продать за копейки и сбежать. Вот разум с телом и сопротивляются до последнего.

— Да ну и не надо, ну и пожалуйста, — поджав губы, проговорил Саня. — Я будто слепой, который пытается нарисовать радугу!

Я прикрыл глаза, вспоминая, как именно выглядел знак, загоревшийся над парнем во время присяги. В принципе он всё рисовал верно, нужно было только понять, с чего начать, а для этого мыслить, как неведомый художник.

— Ты давай, не отчаивайся, а подумай, — сев рядом сказал я. — Тут ведь важно что? Начать и закончить. У тебя что на рисунке изображено?

— Меч, — тут же ответил Саня. — Прямой.

— Ага, ну давай вместе подумаем, если его рисовали в качестве оружия, значит, должны были применять быстро, верно? То есть все линии должны идти несколькими движениями, и желательно так, чтобы ещё и полезными оказаться. Вон как с серпом Филиппа Анатольевича. Если подумать, он так же бы и обычным серпом махал. Слева направо и обратно.

— А у тебя тогда почему такая сложная кракозябра?

— Чёрт его знает, может, они с помощью толчков делали что-то не требующее быстрого применения, — пожал я плечами. — Лучше давай вернёмся к твоему рисунку. Допустим, меч в бою, ты же не будешь туда-сюда руками махать просто так?

— Нет, такого клоуна просто убьют.

— Верно. Ну вот и смотри. У тебя поперечина, рукоять и лезвие. Только оно слишком короткое… — неожиданно понял я, глядя на рисунок Сани. Задумался, повспоминал, нет, всё верно, на знаке было так же.

— Слушай, лезвие ему короткое… У самого, можно подумать, длинное!

— Да не в этом дело! Пропорции смотри. Филипп Анатольевич, можете нарисовать ваш знак, для примера?

— До чего-то додумались? — подошёл к нам наставник, и быстрыми движениями начертил на бумаге знак, специально сломав последнюю линию. — Как-то так. А что?

— Пропорции. Не может быть у меча такой длинной рукояти и одновременно короткого лезвия. — проговорил я, рассматривая рисунок по-новому. — Потому что это и не меч вовсе! Это копьё. А значит, центральная линия должна быть завершающей и идти снизу вверх, вернее, от себя к противнику. Чтобы не сковывать движения копейщика при следующей атаке. А раз так…

— Хм, а и в самом деле. Интересная догадка, — с уважением посмотрел на меня преподаватель. — Так, давайте попробуем. Мы уже знаем последнюю линию и её направление, значит, от нижней точки должны идти вверх и…

Горизонтальное отбитие вражеского удара, ложный широкий выпад на две трети, для обмана противника, отдёрнуть копьё назад и наконец — укол!

Я практически почувствовал, как сражался неизвестный воин. Быстрые скупые движения. Чёткий, бережливый расчёт. Ни одного лишнего вздоха, ни одного опрометчивого взмаха. Прикрываясь плечом товарища, чтобы не мешать в строю. Выпад, отбитие, укол.

— Не выходит, — чуть не рыча от обиды, проговорил Саня.

— И не выйдет, — ответил я, оглядываясь по сторонам. — Ты не в той плоскости рисуешь. Сейчас.

Подхватив деревянную швабру, я выдернул ручку и протянул её одногруппнику.

— Держи. Раз это копьё, то и действовать ты должен как копьём. — сказал я, но тут же по движениям парня понял, что мне предстоит много работы. — Ноги расставь, левую вперёд, чуть согнутую, правую назад. Носок от себя под девяносто градусов, так устойчивей. Левая рука спереди, вытянута, правая чуть согнута для удара.

— Я себя клоуном в цирке чувствую.

— Да хоть мартышкой, главное, чтобы получилось, — перебил я. — Начинай с выпада. Правой рукой подаёшь копьё чуть вперёд, смещая в центр мишени, отводишь назад на то же расстояние, по локтю почувствуешь. Теперь парирование… эй, ты чего замер?

— Я увидел, всего на секунду, но я увидел! — ошарашенно проговорил Саня. Весь его негатив и неверие тут же улетучились. — Давай дальше, что там? Покажи!

— А дальше ты сломал символ и надо начинать сначала, — усмехнувшись сказал я, взяв палку вместе с ним и контролируя движения. — Давай помогу, держи древко… выпад, назад, парирование, назад, укол!

Невидимый удар с шипением рассёк воздух и пробил насквозь не только манекен, но и стену в пяти метрах за ним.

— Ура! Получилось! — самозабвенно, с горящими глазами закричал Саня. — Я могу! Я, блин, теперь маг!

— Не ори так, а то об этом весь Сочи услышит, — довольный результатом ответил я. И ведь в самом деле получилось, больше того, когда я держал древко вместе с одногруппником, я реально видел и чувствовал создание знака. Но стоило попробовать сделать его самому и ничего не вышло. Даже первые движения не отзывались.

Но это же бред? Если на скрижали изображён язык древних. Не знаю, ну пусть будут боги или атланты. Значит, его мог выучить и применять кто угодно. Тогда какого чёрта я с лёгкостью использую лишь один знак, да ещё и такой сложный и неудобный в бою? Почему не серп или копьё?

— Вы молодец, ваше сиятельство, — сказал Филипп, осматривая результат наших трудов. — Сделано почти идеально. К слову, о плоскости, вы правы, я сам использую движения чуть вперёд и назад, думал это просто ошибка запоминания. Но если рассуждать здраво — это наиболее простой способ использования косы в хозяйстве. Я обязательно доложу о вашем открытии в СИБ.

— Значит, всё же есть какая-то база знаний? — усмехнувшись, спросил я. — А можно с ней ознакомиться?

— Без вариантов. Слишком высок шанс попадания печатной продукции в чужие руки, — покачал головой преподаватель.

— Ну так выпустите его в качестве, не знаю, сказки для детей, с занимательными картинками. Так чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что это учебник или методичка. Тем более, какая разница: те, кто не давали клятвы верности императору, всё равно не смогут её использовать по назначению.

— Я передам ваше предложение, но ничего не обещаю…

— Блин, почему не получается? — перебил его расстроенный Саня. — Я же всё то же самое делаю! Один в один!

— Ладно, давай помогу. Это как с танцами, важно чувствовать ритм и расстояние.

— О нет, танцы!.. — со стоном разочарования закатил глаза одногруппник.

— Ничего не поделать. Заодно и их подтянешь, — улыбнулся я. — Помни, что ведущая рука у тебя правая, левая — стабилизатор и направляющая. Поехали…

Естественно, в первую очередь я старался не научить его, а освоить технику самому. И казалось, что вот-вот и у меня получится. И пока делали вместе, всё работало. Но после… А ещё и разница в эффективности и сложности знака, просто издевательство какое-то. Хотя, если вспомнить суму Императора, или тот монструозный символ, что выдала его помощница, усыпившая весь зал.

Получалось, есть несколько типов рун. Одни максимально приспособленные для повседневной деятельности, вроде Серпа, на столько простые, на сколько это вообще возможно. Боевые, предназначенные для использования во время схватки. И такие, которые достались мне. Что Лик, что Толчок были максимально неудобными в применении. Слишком много разных чёрточек, да ещё и требующих точности…

Да и не факт, что я Лик вообще смогу использовать. Тогда получится один человек — один символ? А зачем тогда скрижаль с алфавитом? Для кого?

Чем дольше я думал, тем больше мне казалось это бесполезным. Толку в попытках разобраться, если я никогда не смогу усвоить другие символы? А раз так, нужно пойти от противного и проверить то, что уже запечатлелось у меня в душе. Но и рисковать просто так я не собирался, вдруг получится, а я себе физиономию попорчу?

— Хотите записаться в скульпторскую мастерскую? — ошарашенно спросила девушка, когда я на следующий день пришёл вместе с Аней в художественную мастерскую. — У нас занятия платные, и далеко не у всех хватает терпения…

— Меня это не пугает. У вас же есть работа с глиной? Хочу начать с неё.

— Для начала, молодой человек, вам неплохо бы получить базовое художественное образование, чтобы научиться работать с образом и формой, — строго проговорил голос сзади, и, обернувшись, я с удивлением увидел Нину Иосифовну. — Или считаете, что у вас такой же талант, как в танцах? В чём дело?

— Прошу прощения, просто не ожидал, что вы тут работаете…

— Конечно, нет! Я здесь отдыхаю. Искусство, особенно столь возвышенное, лёгкое и одновременно монументальное, как скульптура… — проговорила преподавательница, и в её обычно холодных глазах загорелись искры воодушевления, но быстро погасли, стоило ей посмотреть на нас. — А вам бы я настоятельно посоветовала заняться более насущными делами. Особенно пока есть время.

— Спасибо, но оно как раз у нас свободно, так что я предпочту тратить его туда, куда считаю нужным, — спокойно возразил я, и женщина лишь покачала головой, а затем прошла на террасу, где её уже ждала скульптура, прикрытая тканью.

— Ого! — не выдержав, восхищённо выдохнула Аня, когда женщина сдёрнула покрывало, за которым оказался Аполлон в человеческий рост и со всеми анатомическими подробностями. А то, как любовно наша строгая преподавательница гладила фигуру, размечая будущие изменения, с головой выдавало её увлечение.

— Мнда. До такого уровня мне, пожалуй, долго не добраться… — пробормотал я, рассматривая детализацию. — Но мне и не нужно. Я хочу начать с азов. Цель на ближайшие полгода — сделать человеческую маску. Деньги есть.

— Тогда для начала вам нужно будет изучить пропорции, — увидев купюры, поддержала меня секретарь. — Хотите индивидуальные занятия с нашим учителем?

— Да, если можно. Не хочу тыкаться как слепой щенок. Времени у меня хватает, но всё же…

Аня поддержала моё увлечение, хотя предпочла заниматься картинами. Ей я тоже оплатил преподавателя. А пока девушка спала после тяжёлых физических упражнений вечером, снял с неё мерки. Может, лишних тысяч долларов у меня и не было, но в той же художественной школе преподаватели старших курсов трудились над одеждой, и мой заказ восприняли с энтузиазмом. Особенно учитывая, что за него им заплатили.

Деньги вообще решают удивительно многие вопросы. Правда, иногда создают куда большее их количество. Но позволяют не думать о таких проблемах как: что поесть, одеть или где лечь спать. Базовые потребности. А учёба и Аня закрывали почти все остальные.

Почти. Потому что где-то внутри свербел червячок недовольства. Всё нарастающий с каждым появлением в моей жизни Житова. Я просто не мог забыть, что этот урод со своим предводителем торговал наркотой и людьми… Но может, я не прав? Может, это просто ошибка и на самом деле порт им нужен исключительно для своих яхт или прогулочных катеров?

Каждый день я старался отвлечься от этой мысли, занимаясь повседневными делами. Но она никак не шла у меня из головы. В процессе выяснилось, что Саня от денег не отказался, но запросил ту же сумму в долларах. Сто тысяч. Вот только прошло заседание государственной думы, и на следующий день у меня в кармане зазвонил телефон, с уже знакомым номером.

— Добрый день, ваше сиятельство, это я, Житов! Хочу вас поздравить, наша с вами сделка в силе, мой человек в совете проголосовал за передачу вам нужных участков, так что проект приняли…

— А я как раз слышал, что вы делали предложение моему товарищу, и даже обещали ему деньги. Сто тысяч долларов.

— Он что-то выдумал, это всё чистой воды бред! — тут же откликнулся заммэра. — После разговора с вами никаких новых сделок и договорённостей мы не заключали! А то, что он вам рассказывал, — о только его домыслы.

— Интересно, интересно. И всё же ему и его настроению я верю больше, чем вам. К слову, раз эта земля теперь моя, то ваши организации должны с неё съехать… скажем, в течение недели.

— Ну послушайте, ваше сиятельство, так дела не делаются, давайте мы хотя бы встретимся и поговорим! В конце концов, давайте съездим, посмотрим на порт, и тогда вы решите… Деньги не проблема, уверяю вас.

— Хорошо. Сегодня после занятий я готов съездить с вами. Нужно же посмотреть, что мне досталось.

Совсем забыл спросить, нужны ли иллюстрации знаков, на ваш взгляд? Схемы Рун.

Глава 25

За сутки до этого.

— … но Анатолий Борисович, это же просто ошибка, мы всё равно получим то, что нужно, — промямлил в трубку Житов. — Небольшие затруднения, только и всего…

— Лёва, это не просто трудности. Тебя кинули, как дешёвку. Но тебе этого мало, ты меня решил подставить, показать нашу слабость.

— Ни в коем случае, я понятия не имел, что…

— И в этом твоя проблема, ты был не в курсах. Не понял, не узнал, не… ты либо решишь это проблему сам, Лёва, либо её решат другие, вместе с тобой.

— Всё сделаю в лучшем виде, Анатолий Борисович, не извольте беспокоиться… — договорить Житов не успел, из трубки раздались короткие гудки. Рассвирепев, он бросил аппарат об стену, сжав кулаки. — Мелкий говнюк… Умар! Умар, мать твою!

— Здесь я, Лев Давидович, — ответил неспешный мужчина, с окладистой чёрной бородой, под которой болталась толстая золотая цепь.

— Собери людей. Всех, кто остался после смерти Кусаки, — проговорил Житов, сжимая и разжимая кулаки, а затем полез в стол и достал большой золотой перстень с рубином. — Если будут ерепениться, покажи им это.

— Где собирать-то? — забрав кольцо, которое несмотря на размер налезло бы ему только на мизинец, уточнил Умар.

— Где, где… в порту! На причале в Хосте. Пусть не высовываются, но будут наготове. Нужно одного мальчишку обработать. Так чтобы мы были ни при чём.

Прежде чем идти в мэрию к Житову, я переоделся в костюм и, подумав немного, сходил за ближайшей заначкой. Чёрт его знает, как всё повернётся. Ситуации могут быть разные. Меня вроде как в гости зовут, но, если меня оттуда повезут в лес, в багажнике, будет плохо. Если по частям — совсем худо. Хотя там же моря, а я и сам подумывал рыбок кормить мясом…

Так что теперь внутренний карман пиджака оттягивал ПММ, а с другой стороны его почти уравновешивал магазин. Для ножа я купил специальный чехол, крепящийся на ремень сзади. Тонкий и почти незаметный без обыска. Надо бы заполучить нормальную кобуру, для скрытного ношения. Но Абрам всё никак не возвращался, а ведь у меня целый список покупок уже созрел.

— Опаздываете, молодой человек. — улыбнувшись проговорил Житов. Сегодня он был не один, а в компании здоровяка кавказца, на полторы головы выше чиновника. К слову, машина, чёрный внедорожник, тоже по размеру больше подходила охраннику, а не пузатому заммэра.

— Да нет, я точно вовремя. Или вы куда-то торопитесь?

— Дела, дела… но на нашу встречу у меня всегда найдётся время. Правда, в машине у меня не прибрано, придётся вам рядом с водителем на переднее место сесть. — оправдываясь, сказал он, указав на кипу папок, занимающую половину сиденья. Присмотревшись, я без труда понял, что их накидали буквально только что, для вида.

— Может, тогда я на заднем, а вы на место штурмана?

— Увы, нет, мне нужно будет поработать с документами, пока едем, пролистать несколько папок, так что, если вам будет не трудно… — проговорил он, вежливо улыбаясь. — Обещаю в следующий раз всё прибрать.

— Почему нет, — пожав плечами ответил я, забираясь на переднее сиденье и незаметно достав и спрятав в ладони, нож. — Раз ехать долго, может, расскажете что-нибудь о моей новой собственности?

— Надеюсь, мы придём к соглашению, и она уже сегодня перейдёт во владение графа Баранова. Как раз эти документы я сейчас и готовлю, — пробормотал с заднего сиденья мужчина.

— Вот как? А едем мы, чтобы я убедился, что это совершенно бесполезное вложение, и вы предложите за него справедливую и щедрую цену, верно?

— Вы абсолютно правы, ваше сиятельство, — поддакнул Житов. — Приятно, когда у такого молодого человека уже есть понимание, что и как должно происходить.

— Надеюсь, у вас это понимание есть тоже, — спокойно ответил я, когда машина неспешно вырулила на Курортный проспект. Не сказать, что я рассчитывал на ответ, но скрип зубов тоже хорошо подтверждал мои наблюдения. Вопрос только: хватит ли мне двух магазинов на двенадцать патронов?

Пока ехали, каждый думал о своём. Житов и в самом деле разбирал какие-то документы. Водитель хмуро молчал, не отвлекаясь от дороги. А я высматривал в зеркало заднего вида заветный микроавтобус, который должен был следить за мной от самого института, но почему-то потерялся. С какой стати, интересно?

Ещё утром они стояли возле главного корпуса и мэрии, так что не заметить было невозможно, а тут вдруг взяли отгул? Это несколько напрягало, но в то же время приоткрывало окно возможностей.

Сомнений в цели визита у меня не осталось после того, как я заметил кольцо на пальце водителя. Точно такой же перстень, как был у парней поджарившегося авторитета. Но одно дело — какой-то бандит, пусть и уважаемый, а совсем другое — занимающий высокую должность городской чиновник.

По-хорошему, надо доехать, осмотреться, выбрать как следует место и время, а потом прийти подготовленным. Благо теперь у меня всё для этого есть. Единственное, что меня смущало — документы будут подписаны и улетят графу Баранову-Тараканову. А значит, этот урод останется не только с прибылью, но и не при делах.

Нет, можно было наплевать на всё, и попробовать достать его там, где он живёт. Но, с другой стороны, можно же поступить иначе. Устроить скандал, сказать, что подпишу документы только лично…

— Граф уже прислал бумаги? Его подпись на месте?

— О, не стоит беспокоиться, это будет дарственная, деньги вы получите наличными. Так что никаких лишних документов заполнять не придётся. И даже налоги платить. Граф обо всём позаботится.

— Даже не сомневался, почти, — спокойно ответил я. Дорога оказалась довольно долгой и извилистой, проходила по горам, и если наружное наблюдение потеряло нас где-то в самом начале, то теперь точно уже не найдёт. Был вариант, что и я до места назначения целым не доеду, что воткнут в шею шприц или накинут удавку, но для этого я и держал в ладони нож, уперев кулак в щёку.

Но нет, даже если и были у Житова такие мысли, он их отбросил, и где-то через сорок минут мы въехали в отделённый от остального города горами район. Спустились по узким, зажатым в ущелье улочкам, переехали железнодорожные пути и оказались у трёхметрового железного забора, напрочь перекрывавшего вид на море.

Водитель посигналил, и перед нами открыли распашные металлические ворота, за которыми оказалось несколько крытых амбаров и небольшое трёхэтажное здание порта, построенное явно куда раньше. Если бы не весь новострой, оно бы хорошо смотрелось у моря. А так словно кто-то налепил корявые прямоугольники, спускающиеся прямо к воде.

— Прошу за мной, — улыбаясь позвал меня Житов, выбираясь из машины. — Я как раз закончил, деньги у меня в кабинете наверху.

— Как скажете, боярин, — усмехнувшись ответил я, пряча нож и смещаясь так, чтобы не оставлять за спиной здоровяка. Тут главное — не пропустить первый удар, а в силу и скорость Житова я не верил совершенно. Такие протухшие колобки себя спортом не утруждают. Даже в делах любовных отдают всё девушке, сажая сверху.

— Как видите, ничего ценного здесь нет и быть не может, обычная промышленная застройка, — проговорил Лев Давидович, копаясь в замочной скважине. — Санаторий рядом только один и тот полуразрушенный, нормального места нет, так что денег оно вам приносить не будет.

— Но вы же с него их собрались поиметь? — напомнил я, покосившись на водителя, который, заметив это, не стал приближаться.

— У нас есть связи, команды и суда. Так что. Как говорят на западе, деньги делают деньги. То, что одним лишь расходы и бесполезные траты, таким как мы — возможность получить прибыль, — улыбаясь ответил заммэра и, наконец, сумел открыть замок.

— Ну так это же хорошо, раз так у вас этих денег должно быть достаточно. — заметил я. — И расплатиться сможете с лихвой.

— Откуда же они возьмутся, если их транжирить? — хмыкнул мужчина, а затем картинно ударил себя по лбу. — Совсем забыл о бумагах. Поднимайтесь пока, я за ними вернусь.

— Ничего страшного, до машины недалеко, — махнул я в сторону джипа. — Подожду здесь.

— Ну, как хотите, — натужно улыбнулся заммэра и сходил забрать папочку с заднего сиденья. — Прошу за мной.

— А водителя оставите снаружи?

— Конечно, это же его рабочее место, — в этот раз улыбка у боярина получилась не только фальшивой, но и кривой. — Идёмте.

Я подотстал на полтора метра, пропуская его вперёд и контролируя пространство на лестницах. Маленькое здание, по одному коридору на каждом этаже, и дверей всего штук пять. Но если постараться, человек тридцать можно спрятать, тогда у меня никаких патронов не хватит. Придётся импровизировать.

— А вот и мой рабочий кабинет! — громко сказал заммэра, гремя ключами. — Сейчас войдём, и я всё приготовлю!

В этот момент на лестнице снизу раздались приглушённые шаги, кто-то явно пытался красться, не сменив ботинок на что-то с упругой подошвой. Судя по топоту, минимум трое. Учтём.

— Сейчас! — громко сказал Житов и, распахнув дверь, шагнул внутрь. — Ох!

Не знаю уж, придуривался он, играя свою роль, или всё пошло не по плану, но в этот момент его ударили по темечку, и заммэра осел словно куль с навозом. Зато появилось четверо молодчиков с монтировками, ехидными кавказскими рожами и мачете наперевес. А ещё — теми самыми кольцами.

— Кажется, я не туда зашёл. Вам же только заммэра нужен? — сделав испуганный вид, сказал я и отступил к перилам, чтобы успеть посмотреть во двор. Почти никого. И за воротами газельки нет. Пожалуй, можно попробовать сработать грязно, но быстро.

— Ты нам тоже пригодишься, тощий, — усмехнулся с ярким акцентом один из мужиков, спускаясь по лестнице. — Чё у тебя в карманах? Деньги? Труба? Всё вынимай.

— Да не вопрос, — улыбнулся я, придерживая полы пиджака. — Но кто же ходит на перестрелку с монтировкой?

— Чё? — он даже успел затормозить, но я сам шагнул вперёд, нанося удар рукоятью пистолета в колено и, дёрнув вскрикнувшего бандита на себя, добавил в висок, но бросать не стал, прикрывшись им как щитом. Как знал. Один из стоящих наверху тут же бросил бесполезную железяку и потянулся за пояс. Он же первым осел с пулей в башке. Другой попытался достать пистолет, не выпуская из второй руки мачете, за что поплатился двумя пулями в грудь. А третий, видно самый сообразительный, пригнулся и рванул обратно в кабинет.

— … Омар⁈ — снизу раздался кавказский говор, вперемешку с матом, из которого я понял лишь имя и два непечатных слова. Послышались торопливые шаги, и я толкнул осевшее тело вниз, навстречу его товарищам, а сам взбежал по лестнице и с разбегу врезался плечом в дверь.

Надо наращивать массу! А то, блин, она едва приоткрылась! Я успел сунуть носок ботинка в щель, не позволив закрыть её у себя перед носом, увидел взмах руки с мачете и всадил несколько пуль сквозь деревянную дверь. С той стороны раздался отчаянный крик, и давление ослабло.

Я едва успел залететь в кабинет и захлопнуть за собой створку, как снизу раздались выстрелы и во все стороны полетели щепки. Торопливо застучал автомат, захлопали несколько пистолетов. Похоже, бандюки решили не мелочиться и закончить всё с гарантией. Ну, почему нет, я тоже только за!

Подполз к раненому и вжал ему большой палец в кровоточащую дырку.

— Сколько вас, уродов? Ты русский понимаешь, черножопый? Сколько вас?

Ответом мне стало только мычание и маты, а стоило надавить посильнее, как он просто отрубился от болевого шока.

— Придурок, — бросил я, оглядываясь.

Казалось, что путей отхода нет, только окно с третьего этажа. Подумав несколько секунд, я не стал даже приближаться к Житову. Перезарядил магазин на полный. Опрокинул дешёвый стол, перекрывая им видимость, и распахнул окно, ловя в нём отражение с улицы. Не зря, увидел несколько человек с оружием, наблюдавших за происходящим снаружи. Становиться мишенью не было никакого желания, так что я подхватил ещё тёпленького бандита и, подняв его, приготовился к схватке.

Дверь распахнулась от пинка, и буквально в тот же миг по столу загрохотала очередь, разнося его в щепки. Очевидная мишень, которую просто невозможно было пропустить. На это я и рассчитывал, выигрывая себе драгоценные секунды. Автоматчик высунулся слишком далеко, схлопотав пулю. Вот только она прошла по черепу вскользь, не убив его окончательно.

Опять раздался мат, плохо различимая речь. Блин, а ведь я даже не понимаю на каком языке они говорят, нужно будет хоть основы подучить, а то непонятно, что за бандюки хотят моей кровушки. Впрочем, если кто-то из них выживет — узнаю. Благо русский они все в школе изучали.

В освободившийся дверной проём никто лезть не спешил, ну так у меня для этого был живой щит и ходячая мишень! Разбежавшись, я толкнул подранка наружу, сам задержался на долю мгновения и шагнул следом. Загрохотали выстрелы, только вот стреляли не в меня, а в несчастного, что сейчас сползал, держась за перила.

Две пули ближайшему в грудь, ещё пару тому, что замер на середине лестничного пролёта, и последнему, поднимающемуся, прямо в черепушку. Всё заняло не больше пяти секунд, и я был бы даже доволен, если бы снизу не раздавались шаги. К счастью, предыдущие бандиты не только пришли сами, но и принесли мне оружие.

Проверять все карманы не было времени. Я добил контуженного. Подхватил его ксюху, простукал магазины и взяв два полных, тут же заменил стреляный на новый. Щёлкнул затвором, не собираясь рисковать с последним патроном в стволе. В результате у меня полных шестьдесят и короткий ствол, идеальный для работы в помещениях. Главное — правильно встретить гостей! И уж точно это не сидеть под дверью.

А как тогда? Лежать!

Люди существа разумные, но приверженные своих устоявшихся привычек. Если их специально не учить смотреть вниз или вверх, никогда даже не подумают об этом. Всегда метя в ростовую мишень, в районе груди. Так что лежать чуть на боку, выглядывая из-за косяка только стволом, мушкой и глазами. Ещё в идеале закрыть шторы, но чего нема, того нема.

Первого храбреца, которого явно послали наверх, а не он вызвался, я встретил одиночкой в правое плечо. Пацан даже не увидел меня, а рухнув начал голосить так, что сразу стало понятно — это его первая пуля. Впрочем, ума она ему не прибавила, и после того, как снизу раздался мат, он попробовал подняться и посмотреть на дверь.

Когда страх перед старшими сильнее страха смерти, это приводит к катастрофическим последствиям.

— Стой, — тихо проговорил я, держа его на мушке. — Хочешь остаться жить?

Парень сглотнул стоящий в горле ком и неуверенно кивнул.

— Тогда крикни, что я заперся в комнате, и сиди тихо. Понял? Если побежишь или скажешь, что я сижу за дверью, умрёшь на месте, — приказал я, не до конца уверенный, слышат ли меня снизу. Поэтому и говорил не о той позиции, которую занимал.

Тем не менее парень кивнул ещё раз, а затем, не сводя с меня взгляда, что-то крикнул своим. Чёрт, как же раздражает, что я их не понимаю. Прямо до слёз обидно. К счастью, сейчас это не имеет никакого значения. Мой сектор обстрела лучше, чем у противника. Я увижу их раньше, даже если они будут подниматься по лестнице ползком. Выше моих глаз только ухо, а вот у врагов — макушка, лоб, брови и лишь потом зрачки.

Но похоже, парень не обманул. Снизу раздались торопливые шаги, несколько человек взлетело по лестнице, перекрывая от меня молодого, и он тут же рухнул вниз, уходя из прицела. Разумно, но опрометчиво. Теперь его добьют свои же. Если успеют.

Двойку я срезал длинной очередью, не экономя патроны. Зато с гарантией, хоть и из неудобного положения. А в следующую секунду снизу к мату добавились крики боли парня. А затем выстрел, после которого всё стихло. Ну вот ему и благодарность прилетела. Сам дурак.

— Боярин жив? — раздался крик снизу.

— Возможно. А что? — ответил я, чуть сменив положение.

— Не знаю кто ты, но мы пришли не за тобой. Слышишь? — продолжил мужчина, на ломанном русском. — Отдай нам Житова и можешь уходить спокойно.

— А давай наоборот. Вы уходите, и когда я пойму, что на базе чисто, оставлю вам этого толстяка. К слову, он вам живым нужен, верно?

— С мертвеца деньги спрашивать бесполезно, — с усмешкой ответил переговорщик. — И без него мы никуда не уйдём.

— Ну, тут у вас проблемы. Уйти в любом случае придётся, у меня мобила и она ловит, так что сюда скоро приедет милиция.

— Никто не приедет. У нас везде есть свои люди, — довольно сказал мужчина. — А даже если и да. Ты положил семерых наших. Это вышка.

— Не семерых. Десяток. Если не считать того паренька, которого вы сами грохнули, — прикинув в уме, сказал я. — Как у вас с кровной местью?

— Старейшины решат, но я скажу им, что один человек не стоит ещё десятка потерянных.

— Тогда уходите с территории базы. Дадите мне полчаса, после этого сможете забрать Житова и исчезнуть.

— Конечно. Даю слово…

Глава 26

— Конечно. Отходите, — крикнул я, перезарядив магазин.

Слово. Если какой-то наивный чукотский юноша, чудом доживший до совершеннолетия, верит слову бандита, то у меня для него плохие новости. Это миф.

Во-первых, нормальный человек может от нужды воровать или брать взятки. Бывает. Но вот вором, криминальным авторитетом, как таковым, он никогда не станет. Во-вторых, воровские правила распространяются только на них самих. При этом они очень гибкие. Пацан дёрнул сумочку у гражданки, а та пошла в милицию? Ну конечно, это западло! Она ссучилась! Гражданка дала отпор, брызнула пацану в рожу перцовым баллончиком, а потом побила дубинкой? Пацан тут же побежит в милицию писать заявление, ведь это не западло, это он нагнул систему и ментов, заставив пахать на себя!

А потому единственный способ разговора с подобными личностями — с позиции закона и силы. Всегда. Нет силы? Быстрые ноги звездюлей не боятся! Не умеешь бегать? Носи с собой перцовый баллончик, они свободно продаются в любом охотничьем или оружейном магазине, главное — не забывай брызгать в глаза.

Да, от удара по голове сзади, когда гуляешь с девушкой, а вокруг громкая музыка, это не спасёт. Но человек вообще смертен. Главное — обезопасить себя там и тогда, когда ты в состоянии это сделать. У меня, к счастью, выбор был куда шире, чем шокер или спрей.

Не собираясь высовываться, я отполз вглубь комнаты и пощупал шею Житова. Живой, как ни странно, на темечке здоровенная шишка. Но дышит. Даже не знаю, минус это или плюс. Кто за ним стоит и без того понятно. Зачем им база, в общем-то, тоже. Единственный вопрос — почему его же бандиты на него напали, но и тут особой загадки нет. Он чужак, каким-то образом влившийся в их организацию.

У него даже водитель — кавказец, а он сам не то русский, не то украинец, не то еврей. Чёрт его разберёт, все народности смешались.

У меня положение тоже аховое, среди дня. В ограниченном пространстве. Из хороших новостей: то, что мне некуда бежать, так же значит, что тыл прикрыт. На третий этаж без пожарной лестницы они не залезут. Но это надо будет проверять время от времени. Ещё Житов нужен им живым, а значит, спалить всё здание к чертям они тоже не посмеют, как и выкурить меня дымом. А вот измором вполне могут попробовать взять.

Даже лёжа на одном месте мне нужно есть, пить и ходить в туалет, рано или поздно внимание начнёт рассеиваться, и я пропущу какую-нибудь важную деталь. Но и здесь есть выход, нужно только решить, кого я больше хочу видеть в качестве кавалерии.

Силовиков, которые воспользуются этим для того, чтобы прижать дворянство, возможно даже урезать их права, показав, что и среди новой аристократии хватает мразей, что сотрудничают с бандитами. Но при этом они, скорее всего, будут заинтересованы в том, чтобы взять рыбку покрупнее, чем Житов. Что интересно и мне.

Или СИБ, которые постараются любыми методами скрыть причастность боярина и его покровителя к преступной группировке, или вовсе выставят их героями и борцами с преступностью. Что в перспективе окажет положительное влияние и на меня в том числе, как князя и великого князя.

Сложный вопрос. Но ведь и его можно обыграть с разных сторон.

— Служба имперской безопасности, диспетчер Любовь Викулова, слушаю вас.

— Князь Пожарский, Иван Васильевич. Меня пытаются убить. Сочи, Хоста, порт. Количество противников — не меньше двух десятков. Вооружены пистолетами и автоматами. Я с боярином Житовым забаррикадировался в кабинете управляющего на третьем этаже.

— П… прошу прощения, я не очень понимаю… я не успеваю записывать!

— Переведите меня на старшего группы наружного наблюдения за князем Пожарским, — рыкнул я в трубку. — Это, блин, срочно! Иначе им не за кем будет следить, раз уж они меня посеяли.

— Простите, я не могу так сразу, — жалобно проговорила девушка, которая, очевидно, в основном отвечала за звонки прессы и кандидатам в дворяне. — Я даже не знаю, кому это передать.

— Спокойно. Звоните максимально старшему, кто у вас есть в списке, и передайте ему дословно: князя Пожарского и боярина Житова пытаются убить головорезы с автоматами. Сочи. Хоста. Порт. Поняли? Повторите.

— Сочи, Хоста, Порт. Князь Пожарский и боярин Житов, вас пытаются убить, — протараторила девушка. — На какой номер вам звонить?

— Ни на какой. Если не хотите меня выдать. Отбой, — сказал я, вырубив связь, а затем перевёл трубку в беззвучный режим без вибрации. Не хватало мне отвлечься в самый неподходящий момент.

Сколько понадобится ей, чтобы добраться до начальства? Потом это начальство спустит приказ, найдут старшего группы. Интересно, куда он таки делся, вместе с наблюдением? После этого пройдёт ещё сорок минут, пока они приедут из центрального Сочи, если ничего не случится. Всего час-полтора.

Что может произойти за этот час? Как совершенно ничего, так и что угодно. Но готовиться всегда лучше к худшему, чтобы потом не было неприятных неожиданностей.

Держа лестницу в прицеле автомата, я одного за другим затащил бандитов в кабинет. Обшарил их карманы и сложил отдельной стопкой все магазины, пистолеты и прочее. Не до сбора ценностей пока.

В результате сумел набить один полный магазин к ксюхе, вместо двух половинчатых. Набрал семь магазинов к обычному ПМу, и пять к ПММ. Нашёл у жмуриков одну гранату. Казалось бы, можно в бой, но в то же время я прекрасно понимал, что у противников арсенал обширнее, их больше, и, если у них найдётся хоть один грамотный вояка, они уже заняли позиции.

Значит, ждём. Делаем из подручных материалов баррикаду перед лестницей. В этом случае опять тела и обломки мебели. Не слишком удобно и красиво, но лучше, чем ничего. Если противник попытается взять позицию штурмом, им придётся постараться, да и прострелить груду тел не так-то просто. Из пистолета почти нереально.

Была ещё одна вещь, которая меня слегка успокаивала. Поблизости не было зданий выше второго этажа. Снайпер мог разместиться только на склоне горы, километрах в двух отсюда, а с такой точностью в бандиты не идут. Разве что по очень большой нужде.

Правда, чем дольше я ждал подкрепления, тем больше у меня закрадывалось подозрение, что всё это ж-ж неспроста. Благо раз есть время, почему бы не погадать о причинах произошедшего бардака.

Почему снялось наблюдение от СИБ? Самый простой вариант: приказ поступил от какого-нибудь среднего управленческого звена, на которое надавил граф Баранов. Он точно знал о том, что его валяющийся в отрубе сотрудник хочет провернуть грязное дельце и просто на всякий случай сместил фокус внимания.

Если это так, то найти отдавшего приказ будет не так сложно, а значит, в цепочке руководства будет выявлено слабое звено. Всё на пользу.

А вот почему силовики убрали своих людей, вот это прямо загадка на сто баллов. Может быть такое, что они просто решили не смотреть за мной? Вполне. Тогда спасибо. Но вряд ли. У них могло элементарно не хватать людей и их перекинули на другое направление? Тоже вариант. Они следят не за мной, а за Сибовцами? Возможно.

Но самый плохой расклад из возможных — они в курсе не только задуманного Житовым, но и его подельниками. И сейчас где-то неподалёку просто ждут, когда мы друг друга перестреляем, чтобы потом воспользоваться телами и показать не только взаимосвязь, но и причастность. Потому что мёртвые оправдываться не умеют.

Могут ли среди силовиков найтись такие циники, которые используют смерть подростка и чиновника городской администрации для привлечения к этому вопросу внимания общественности и существенного выигрыша на политической арене? Подержите моё пиво, я бы разыграл это ещё более красочно. Для полноты картины не хватает только Баранова, с двух ног вляпывающегося в это дерьмо.

«Сергей» с ледяными глазами подобное мог спланировать и разыграть легко. У таких людей на первом месте долг служения стране, а все эфемерные вещи, вроде морали или жалости, атрофируются ещё при работе в младших чинах. Профессиональная деформация, ничего не поделать.

Что это значит для меня лично? Ну, например, то, что группу реагирования СИБ могут задержать на подъезде, чтобы ситуация здесь разрешилась нужным образом. К тому же боевиков слишком много, крохотный отряд спецов не сможет с ними разобраться, только если не используют Символы по полной программе.

А это уже раскрытие перед общественностью… хотя. Возможно, это лучший из возможных вариантов. Тут же смотря, как повернуть. Но вряд ли император на подобное согласится, слишком мало у него пока сил. Лет через пять, может быть.

Уйдя вглубь комнаты, я выглянул в окно. Как обычно, не подходя к нему вплотную и не высовывая голову по центру, а с самого края и из глубины, так чтобы не попадать под солнечные лучи. С первого взгляда бандитов было не видно. И можно было бы сказать, что они сбежали или умели прятаться. Ну почти. То у одного нога торчит, из-за дверей. То другой лежит на чердаке сарая, так что руки аж светятся на общем фоне.

— Плох, что ли? Хорошо, — хмыкнул я, благодаря всех богов, что не оказался в ситуации, когда бы мне противостоял хорошо подготовленный и снаряжённый отряд.

Такое я пока не вытяну. Годика через полтора-два, легко. А сейчас организм только начал набирать массу, нет ни жирового запаса, ни натренированности. Да и рефлексы не тела, а разума, что замедляет реакцию, хоть и на доли секунды. Но в бою этого достаточно.

— Эй, твоё благородие, или как там тебя. Хватит притворяться, я вижу, что ты уже очнулся, — походя пнул я Житова. — Если ты пропустил последние новости, твои люди оказались совсем не твоими. Они хотят тебя похитить и потребовать выкуп.

— У меня голова раскалывается… Я не понимаю, о чём вы…

— Не поднимайся. И отползи к стене, у них нет снайпера, но большая часть комнаты просматривается, — спокойно ответил я, заставив заммэра сеть обратно на пол, где он немедля вляпался в лужу крови и тихо взвизгнул.

— Что, что это такое⁈ Откуда столько? — прошептал он, щупая голову.

— Не с тебя, не волнуйся. Это с твоих приятелей. Честно говоря, мне очень хочется тебя им отдать, чтобы они проделали всё, что собирались, но так уж вышло, что ты мне тоже пригодишься, — усмехнулся я, не став вдаваться в подробности, что именно из-за него нас, скорее всего, пока не подожгли.

— Я не понимаю, о чём вы, клянусь вам, у меня и в мыслях не было причинить вам какое-то зло! Лишь выкупить землю и на этом всё!.. — пролепетал он, после чего на карачках подполз к двери и ойкнув тут же сел обратно. — Это… это ты их всех⁈

— Нет, это они сами. Я только рядом стоял, — хмыкнул я, глядя на то, как мужчина сереет. — Какой у тебя знак. Что делает?

— Это моя тайна, и ничья больше, — не без гордости ответил Житов, но затем, напоровшись на мой взгляд, сжался. — Какая тебе разница⁈

— Хочу понять, может ли он нам помочь, если эти уроды пойдут на прорыв.

— Нет, — поджав губы, ответил заммэра. — Не поможет.

— А это уже не тебе решать. Что за знак и что делает?

— Слух. Я могу ненадолго усиливать восприятие, чтобы лучше слышать. Подслушать какой-то разговор, детали сделки…

— Отлично. А у нас ты будешь слушать шаги. Врубай и сосредоточься на пространственном восприятии. Мне нужно знать, сколько под нами бандитов, — я замолчал, ткнув указательным пальцем вниз. Житов лишь поморщился, но достал из кармана ручку и вывел в воздухе схематичное ухо.

Ждать пришлось долго, он даже прикладывался ушами к полу, замирал, прикрыв глаза. Потом, наконец, показал на пальцах — двенадцать. Многовато, но приемлемо. А затем кровь отхлынула от его лица.

— Что там, говори.

— Умар, подонок. Это он меня предал, — прошипел Житов, в ярости сжимая кулаки. — Продал мусульманским сепаратистам.

— Было бы что продавать… хотя, смотря кому предложит, — их ответил я, пожав плечами. Сепаратисты. Граница с Абхазией. Заместителя мэра выдёргивают и увозят в другую страну. Даже с боем, не суть важно. Это сигнал всем чиновникам по стране — вы не в безопасности. Такое на пользу только врагам государства. Моего государства.

Если оно начнёт разваливаться, это же и мой личный отпуск накроется медным тазом. А мне Сочи уже начал нравиться.

Значит, отдавать его не вариант. Хотя я и не собирался. Но это уменьшает количество возможных действий. А ещё, если это террористы, то они используют любые методы. И если поймут, что не смогут живьём взять чинушу, мелочиться не станут. Могут и здание подпалить, и взорвать, если придётся. Это куда хуже, чем бандиты-вымогатели.

Не отрывая взгляда от мушки, я достал телефон из кармана и открыл раздел смс. Два пропущенных звонка. Номера разные, нажал на вызов последнего.

— Говорит Пожарский, где подмога?

— Убавь гонор, парень, — донеслось до меня с той стороны. Начальник СИБ был предельно собран. — Группа на подходе, будет минут через пятнадцать.

— Это не бандиты, это террористы с ними сговорившиеся. Цель — похищение боярина и крупного чиновника, показать слабость. Если у них не выйдет — убьют.

— Они уже заложили бомбы?

— Понятия не имею. Мы на третьем этаже, под нами группа от десяти до двенадцати человек, на улице ещё от двух до трёх десятков, всё с оружием, — проговорил я, стараясь описать обстановку. — Если начнётся прорыв, они могут подорвать здание, чтобы во время неразберихи отступить.

— И когда ты успел получить столь качественное тактическое обучение? — задался риторическим вопросом Лебедь. — Информацию принял, не дёргайтесь. Но постарайтесь найти пути отхода.

— Без вариантов, тут одно окно, под прицелом как минимум у семи боевиков. Дым делать не из чего.

— Плохо. Значит, при попытке штурма вас попробуют устранить в любом случае. Ради спасения твоей жизни мы готовы на переговоры, но они должны быть непубличными. Позови главного из них к трубке, я поговорю.

— Кто из вас главный? — крикнул я, не высовываясь наружу.

— Умар-Шамхан, — через несколько секунд ответил тот же голос, который обещал отвести солдат.

— С тобой хочет поговорить глава СИБ, Лебедь.

— Уважаемый человек, почему не поговорить, — раздалось через несколько секунд. — Я готов.

— Хорошо, отойдите от лестницы, я спущу трубку на верёвке, — ответил я, прикидывая варианты. Переговоры с террористами — это всегда плохо. Так что мозг параллельно искал другой выход, и, похоже, мы с главой местной ячейки пришли к одним и тем же выводам.

Стоило мне столкнуть телефон с края, и начать опускать, как вверх взметнулась сразу несколько гранат. Одна ударилась о баррикаду, но две других вполне могли залететь ко мне. Если бы я заранее не начал готовить знак Толчка. В результате воздушная волна откинула их назад, выбив стёкла, а через три секунды раздался грохот взрывов и вопли.

Причём позади меня! Уроды каким-то образом сумели закинуть гранату в окно кабинета, и там я уже никак не мог среагировать. Усиленный символом слух Житова не выдержал близкого взрыва гранаты, и у чиновника полилась кровь из ушей. Теперь он выл, покачиваясь из стороны в сторону и зажав голову ладонями. Мне же было не до того, чтобы опасаться за его жизнь.

— Что у вас происходит⁈ — кричал в трубку Лебедь, но я отпустил телефон, и он упал этажом ниже, на лестницу. Тут же к ней метнулся один из боевиков, высунувшись в сектор обстрела, и я не стал сдерживаться, прошив его сверху очередью. Затем кинул единственную свою гранату, не выдёргивая чеки, и, услышав топот убегающих ног, свесился через перила.

Первый удивлённый тем, что нет взрыва, бородач высунулся спустя пару секунд, и за свою инициативность получил короткую очередь. Вторая вошла в дверной косяк, из-за которого раздались вопли и мат. Третья ушла вглубь коридора. Отсюда мне было не достать до врага, но я и не старался. Главное — зажать их у единственной лестницы.

Если они не смогут выбраться из здания, значит, и себя подрывать не будут. Может кто-то из них и смертник, но вряд ли им будет глава местной ячейки.

— Иван! Ответь, что у вас происходит⁈ Мы начинаем штурм, слышишь? Держитесь! Группа уже на подходе!

Не знаю, на что рассчитывал глава СИБ, но террористы его услышали прекрасно. Началась ругань, кто-то попытался прорваться к лестнице, поля по бетонным ступеням и надеясь задеть меня вслепую. Другие ломанулись в окна. Но в тот же момент в небесах послышался гул, а через мгновение сверху обрушился свинцовый град.

Кавалерия прибыла откуда не ждали. Всё же есть плюсы в том, что мы у границы, боевые расчёты вертолётов я как-то совсем упустил из виду. И сейчас МИшка с безопасной высоты спокойно срезал одного террориста за другим, не давая никому шанса на бегство. Вот только в нашем случае, это могло сыграть плохую службу.

Толчок! Граната долетает до начала коридора, один из боевиков инстинктивно дёргается, выдав себя, и я зажимаю спуск, срезая его очередью и провожая его товарищей, пока магазин не пустеет. Достать второй, отщёлкнуть им опустевший и вставить. Дёрнуть затвор, с лязгом досылающий патрон. Всё занимает меньше трёх секунд, но враги, услышавшие знакомый звук, пытаются вырваться из западни.

Толчок! Сразу двоих отбрасывает к стене, где они навсегда и остаются. Две коротких очереди, по три патрона, с гарантией. Один двухсотый, второй ещё булькает, пуская пузыри, но к оружию уже не тянется. Снаружи строчит пулемёт. Те, кто лезли из окон, тоже уже никуда не спешат.

Один магазин… нет времени на сомнения!

Я спрыгнул на этаж ниже, перекатился через плечо и замер за углом прислушиваясь. Сразу несколько автоматов заработало вслепую по моей позиции, в попытках достать. Но я же не идиот, прятаться за дверным деревянным косяком, — я вжался в бетонную плиту несущей стены, и лёгкие пули её не берут.

Толчок! Отражённая воздушная волна заставляет очереди на мгновение заткнуться и откидывает гранату обратно ко мне. Повезло. Кидаю её в коридор, дальше. Но третий раз на уловку никто не ведётся. И тем обиднее им гибнуть под осколками, когда граната взрывается прямо под ногами боевиков. Остаётся только высунуться, чтобы успеть снять тянущегося к детонатору бородача.

Снаружи продолжается схватка. Без остановки строчит пулемёт. Взрываются пущенные НАРы, разнося в щепки хлипкие ангары. Слышится рёв двигателей. Но меня сейчас волнует только мигающая зелёным огоньком связка проводов, ведущая к нескольким серым брускам, закреплённым под потолком.

Гадать, что местный умелец навертел с проводами, я не стал. Проверил, что живых боевиков на первом этаже не осталось и поднялся, чтобы забрать стонущего боярина. Тот туго соображал, что вокруг происходит, был дезориентирован и слаб. Так что пришлось подхватить его под руку и тащить силой.

Неожиданно светодиод сменился красным. Я едва успел броситься вниз по лестнице, прикрывая голову одной рукой и почти наугад запуская Толчок другой. Ударная волна от взрыва столкнулась с силой знака и отразилась, будто от стены, но на вторичный удар магии оказался недостаточен и меня накрыли облако пыли и обломков.

Словно в замедленной съёмке я увидел, как третий этаж проседает и обваливается на второй. Но нас там уже нет. Откашливаясь и перекинув опустевший автомат за спину, я прислонил Житова к стене и спустился на первый, держа наготове ПММ. Тут тоже не с кем сражаться. Звон в ушах медленно сошёл на нет, и я вдруг понял, что подобрал трубку, пережившую и падение на этаж, и ударную волну, только пластиковая антенна поломалась, но держалась на проводах.

— … обыщите здание и доложите о потерях… — услышал я отдалившийся голос Лебедя, вероятно, отдающего приказы по другой линии.

— Я жив, боярин контужен, — прохрипел я, и, собрав слюну, сплюнул серый от пыли сгусток. — Могу я безопасно выйти из здания?

— Ни в коем случае! Скоро закончится зачистка, жди!

— Жду, — я сел прямо на лестницу, глядя на то, как медленно опускается пыль и бетонная крошка.

Нет, такой отпуск мне не нравится. Он слишком мне близок и знаком. Почти как в родных окопах. Или на крепостной стене. В общем, нет. Не хочу я так отдыхать. Ну их, этих террористов, пусть этим кто-нибудь другой занимается. А я лучше в море искупаюсь, на пляже полежу… на бал с Аней слетаю, в конце-то концов.

А это… Это не отпуск. Это работа. Обычная и набившая оскомину!

— Нет. Нужно придумать что-нибудь другое, — вслух проговорил я, постукивая пистолетом по колену. — Так чтобы подобного не повторялось, по крайней мере, в моей жизни… этой жизни.

Оставался только Баранов, стоящий за всем этим бардаком и одобривший покушения не меня. Таких врагов в живых оставлять нельзя… Значит, нужно его выманить, благо и наживка у меня есть, ещё трепыхается.

— Смотри на меня, — тихо проговорил я, ведь смысла орать в кровоточащие уши не было никакого. Поправил голову Житова и заставил его сосредоточить взгляд, после чего написал на листе: «Телефон Баранова. ПИШИ». Боярину понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что происходит, но в итоге он накарябал нужный мне номер.

— Слушаю, — коротко ответил голос, и я без труда услышал мужчину, выступавшего в думе.

— У меня ваш подельник. Со всеми записями. Хотите получить его раньше силовиков, приезжайте в Сочи. Сегодня.

Глава 27

Москва. Кремль.

— … мы все сделали правильно. Наша задача была победить коммунизм, и мы это сделали. Даже переборщили, ушли в монархизм. Но мы с вами всё знаем, какую пришлось заплатить цену. У нас не было выбора между бандитским или законным капитализмом, только между капитализмом и коммунизмом. И мы использовали все доступные методы.

— Я об этом помню, — спокойно ответил Михалыч.

— Как и я. Мы здесь все из одного теста, и прошли если не вместе, то рядом, — проговорил граф Баранов.

— Сейчас это не лучшее сравнение, в народе ты, мягко скажем, не популярен.

— Да дался вам этот народ⁈ Те, кто меня не любят, просто не вписались в рынок! Не забывайте, что именно я посоветовал вас в девяносто восьмом на роль премьера, — со спокойной улыбкой проговорил Анатолий. — Поддержал в девятом и помог проспонсировать компанию в этом году.

— А, я понял, и сейчас должна последовать ответная просьба. И…

— Никаких просьб. Только напоминание, мы все в одной лодке, — проговорил бывший олигарх. — Хотя нет, одна маленькая есть. Пусть всё будет по законам аристократии, чтобы ваши люди не вмешивались. Это всё.

Я изначально не рассчитывал, что граф Баранов сорвётся и на всех парах помчит в Сочи, но надеялся, что он по крайней мере задёргается, попробует стребовать старые долги, наплодит новые. Вместо этого он дал пресс-конференцию, в которой, глядя на камеру, произнёс длинную речь о самопожертвовании СИБ в борьбе с терроризмом.

Этот урод даже меня упомянул, сказав всем, что молодой князь Пожарский принял участие в устранении опасного сепаратиста. И не сразу понятно, это он так попробовал откупиться или защитить себя от нападок. Ведь теперь, если СИБ или я что-нибудь сделаем в публичном поле…

— Ты победил, выжил и получил всё что хотел, — сообщил мне Лебедь, на следующий день. — Теперь это твой порт, со всеми вытекающими.

— О да, со всеми вытекающими… — проговорил я, вспомнив, во что превратилась пристань после боя. Пограничники не сдерживались, превратив большую часть строений в горящие покорёженные обломки. Центральное здание лишилось двух этажей, и даже бетонная набережная была в выбоинах.

— Боярина Житова поместили в центральную клинику под охрану. Пока у него слух не восстановится, показания нормально не снять. Но он в безопасности. — продолжил Лебедев. — Если он и хочет нам что-то рассказать, то не может. Документы мы изъяли, но только частично.

— Что произошло?

— Скажем так, конкурирующие структуры, которым ты решил не звонить. К слову, о них, можешь больше не притворяться.

— Не понимаю, о чём вы, — ответил я, прекрасно осознавая, что телефонную линию могут прослушивать.

— Твоё дело, но всё, что надо, мы выяснили, — проговорил Лебедев. — Документы доставят в течение пары дней. Теперь ты гордый собственник леса где-то в горах. Речушки и бетонной развалюхи. Удачи.

— Ну спасибо, — ответил я, но не успел договорить, когда связь оборвалась. — Просто отлично, и как мне теперь всё осмотреть? А главное, что делать?

— Если вы, курсант, спрашиваете меня, то для начала неплохо бы сосредоточиться на учёбе, — мрачно посоветовал Пётр Алексеевич. — Вы закончили, курсант?

— Так точно, — вытянувшись ответил я, и по кивку завкафа вернулся в аудиторию. Хотя заниматься при температуре плюс двадцать пять, когда всё в зелени, казалось кощунством. Но я уже начинал привыкать.

Пары шли своим чередом, и Аня пересела ближе ко мне. Хоть нам так и не удалось переговорить за всё утро, девушка несколько раз внимательно меня осматривала.

— Что с тобой случилось? — тихо спросила Аня, после того как, не выдержав, села на соседнее место. — Ты будто по песку лицом проехался.

— Скорее неудачно загорел, — усмехнулся я, вспоминая, как спасался от ударной волны. — Но крем всё исправит.

— Ну, конечно, вечером, после занятий. И это совершенно никак не связано с тем, что весь день крутят по радио и телевизору? — ехидно спросила Аня. — Я тебе, конечно, верю, но, может, расскажешь, что произошло на самом деле?

— Скажем так, меня возили показывать дворянское наследие.

— В Хосту? Ты оказался рядом со взрывами? — Аня чуть не вскрикнула, так что услышала вся аудитория, а преподаватель, приспустив очки, посмотрел прямо на нас.

— Ты был во вчерашней переделке? — наклонившись через парту, спросил Саня. — Что там произошло?

— Да хватит уже шушукаться! — обернулась к нам Дёмина. — Сколько можно?

— Курсанты! Смирно! — рявкнул преподаватель, и мы повскакивали с мест. — Итак, теперь вы будете отвечать на вопросы стоя. Начнём…

Три пары подряд мы отвечали стоя, но хоть не записывали и то в плюс. На это время расспросы прекратились, но зато после пар обрушились на меня целым валом.

— Ну, рассказывай! — потребовали одногруппники, и мне ничего не оставалось, кроме как рассказать правду, почти всю. Свалив практически всё на пограничников и СИБ, и приуменьшил свою роль.

— Твою мать, вот пронесло! — с облегчением выдохнул Саня. — А я-то думал, что счастье своё профукал, а выходит, чуть не попал.

— Надо будет обязательно съездить и посмотреть! — воодушевлённо сказала Наташа. — У тебя же есть машина?

— Пока нет, мы это обсуждали. До Краснодара я так и не доехал.

— Ну, можем взять такси, — предложила Аня.

— Сорок минут трястись вчетвером в тесном салоне, с водителем? Нет уж, — фыркнула Дёмина. — Но можем взять две машины.

— Для начала мне надо кое-куда зайти, — предупредил я, заметив одну деталь на Навагинской. — Встретимся под часами на вокзале. Через пятнадцать минут. Идёт?

— Могу я с тобой пойти? — спросила Аня.

— Думаю, это не лучшая идея, не в этот раз, — погладив по руке девушку, сказала я, она чуть смутилась, но кивнула, и ребята пошли в сторону вокзала, а я свернул к открытой двери в подвал.

— Какие люди, князь… — с мрачной улыбкой проговорил скупщик, правая рука его была замотана в гипс и зафиксирована.

— Не рад меня видеть? — спросил я, вернув улыбку.

— Нет, не рад. Но благодарен, — ответил Абрам. — Я не хочу иметь с вами ничего общего. Но это не значит… я запомнил и хочу, чтобы вы взяли вот это.

— И что же?.. — проговорил я, взглянув на подвинутую ко мне коробку. — Документы? Разрешение на ношение оружия? Ого, даже три пустых бланка с печатями!

— И один заполненный, для примера, — кивнул скупщик. — По-хорошему тебе нужно вписать серийник в общий журнал. Но тут я не помощник.

— Отлично. Думаю, они мне пригодятся. Спасибо, — кивнул я, забирая бланки. — Вообще-то, есть ещё одна вещь, которую мне нужно получить. Деньги есть, не проблема. Мне нужна машина и документы.

— Любая или какая-то конкретная? — уточнил скупщик, с предвкушающей улыбкой.

— В данный момент любая рабочая, — подумав, ответил я.

— Тогда тебе повезло, — хмыкнул Абрам, и, открыв верхний ящик стола, кинул на стол ключи и свёрнутые документы. — Белая Нива, не новая, но на ходу. Мне её заложили полгода назад, стоит на парковке за зданием. Все сроки давно прошли.

— Сколько я за неё должен?

— Ничего. Считайте, что мы в расчёте. Совсем, — проговорил скупщик. — Мы договорились?

— Я был готов заплатить за неё полную стоимость. Так что без проблем. Главное, чтобы не пришлось тебя снова вытаскивать, — забрав документы купле продажи и ключи ответил я. — Удачи!

— И вам всего доброго, князь. Надеюсь, мы встретимся нескоро.

— Как знать, — ответил я, выходя из подвальчика.

Машина, довольно крепкая и почти не ржавая, нашлась на ближайшей стоянке, достаточно было сравнить номера в документах. Не джип и не глино… гела… да как там его, в общем, чёрный квадратный гроб на колёсах. Да, пара вмятин есть, но для того, чтобы заново учиться водить, пожалуй, подойдёт. Хорошо, что какие-то навыки не забываются, это как ходить или ездить на велосипеде.

В результате я заглох два раза, пока разбирался в передачах и режиме работы мотора, но к вокзалу подъехал на уверенных сорока километрах. Благо было совсем недалеко, в отличие от Хосты.

— Ух ты! Ваня, уже на машине? — удивилась Наташа, когда я помахал троице из окна.

— Ты же говорил, что ещё не купил? Откуда тачка? — не меньше поразился Саша.

— Надеюсь, ты её не угнал? — с опаской спросила Аня. — Ты хоть и князь, но проблемы с законом никому не нужны.

— Уверен, чаша сия меня минует, — улыбнулся я. — Забирайтесь, если не боитесь, и поехали.

— Да у тебя бензин почти на нуле, вначале придётся заправиться, — заметил Серебряный, взглянув на приборную панель. — Не боись. Знаю ближайшую заправку.

— Чур я спереди! — решительно сказала Аня.

— Кто бы спорил, — фыркнула Дёмина, протискиваясь на заднее сиденье. Как-то я не учёл, что дверей всего две, ну три, учитывая багажник.

Цены на бензин неприятно удивили, но пока я разбирался с этой мелочью, Саня прошёл и, попинав колёса, выдал вердикт, что их нужно подкачать, чем немедля и занялся. А ещё через час с хвостиком, попетляв по серпантину, мы добрались до разрушенной пристани в Хосте. Ворота были вынесены при штурме, охраны не осталось. Поэтому несмотря на зловещую репутацию, народ уже начал тащить всё, что не приколочено.

— Офигеть, а ведь я думал, это меня кинули, когда поля под ростовым выдали, — проговорил Серебряный, глядя на разрушения. — В таком виде её даже не продать, скорее всего. Кому оно вообще нужно?

— Да уж, место не особо перспективное, — со вздохом заметила Дёмина. — Здесь работы нет, яхты сюда из центра почти не доплывают, так ещё и железная дорога путь загораживает. Хуже не придумаешь. Сочувствую.

— Ну, скажем так, за это место усиленно дрались несколько бояр, так что какая-то ценность в нём точно есть, — ответил я, оглядывая своё хозяйство. — К тому же у них был какой-то план с портом и торговлей.

— Можно из Турции или Грузии возить, — заметила Аня, глядя туда же, куда и остальные, но явно видя что-то другое. — Что вы на меня так смотрите? Я уже была менеджером по продажам, а Филипп вам в головы должен был вбить неприкосновенность княжеской земли. Никакая таможня и милиция тут нестрашны. А что перепродавать, да какая разница? Главное — купить подешевле, ввести без акциз и продать подороже.

— Остаётся только пограничный контроль в море, — заметил Саня. — Что с ним делать?

— А в ангарах точно никакой лодочки не осталось? Просто на первое время? — спросила Аня, выбравшись из машины. — Оборот надо с чего-то начинать. Место есть, если ещё и лодка найдётся, которая тоже принадлежит тебе как князю, будет отлично. А то, что здесь всё порушено, так железо дешёвое. Местные тащат всё, потому что нищие. Но если есть стартовый капитал…

— Есть, — не стал юлить я. — Только я бы не хотел заниматься подобным сам. Я всё же хочу больше отдыхать…

— Для того чтобы хорошо отдыхать, нужно вначале хорошо поработать, — наставительно заметила Аня. — Хотя тут вопрос, сколько денег есть. Если пара тысяч долларов, то уже можно попробовать развернуться…

— Пара точно есть, — усмехнулся я.

— В таком случае, я бы хотела с тобой работать! Ты не против? — тут же ухватилась за возможность Аня. — Ты в этом всё равно ничего не смыслишь, ну или слишком ленишься, чтобы заниматься спекуляцией самостоятельно.

— Только явно родился с золотой ложечкой во рту. Деньги к рукам так и липнут! — с плохо скрываемой завистью проговорил Саня. — К слову, тебе капитан корабля не нужен будет? Если вы что-то таскать собрались через чёрное море.

— Не нужен, потому что проще брать судно с командой, — возразил я. — А вот проверяющий, который будет следить за тем, что на судне, и за закупками на той стороне — вполне пригодится. Одну секунду, мне надо ответить…

— … Иван, ты меня слышишь? — раздался в трубке крайне мрачный голос Лебедева. — Полчаса назад в больнице убили Житова. Мы уже ищем заказчиков, но пока безрезультатно. Будь осторожен. Отец о тебе беспокоится, но говорить не может.

— Понял. Спасибо, — спокойно ответил я, стараясь не пугать одногруппников. Ну что, похоже, к моему отдыху только что добавился новый вид развлечения. Прятки с убийцами, которые, очевидно, открыли на меня охоту.

Сочи. Жемчужина. За три часа до этого (жаргонизмы опущены, для лучшего понимания читателями, не ботающими по фене).

— … мы должны отомстить за Кусаку. Он был одним из нас, — сказал один из воров, собравшихся в закрытом зале. Обычно здесь ходили полуголые девочки и алкоголь лился рекой, но сейчас собрались мрачные лица всех национальностей. Смотрящие, положенцы, воры в законе. Верхушка тех, кто ещё недавно претендовал на звание теневой власти России.

— Сочи перестаёт быть безопасным местом для воровских сходок. Нужно убирать отсюда общаг и перебираться в другой город, — ответил ему другой. Учитывая разницу в происхождении и образовании, им всем приходилось общаться на русском, хотя родным он был хорошо если для трети.

— Никуда переезжать не надо. Да и куда? — задал риторический вопрос третий. — Москва? Там лютуют красные. Питер? Белые. Или хотите вернуться на север и родину?

— За Сочи мы поборемся, но действовать надо тише. К тому же. Нам предложили сладкий бонус. Кто принесёт голову мелкого князька, испортившего всю малину, получит амнистию и пятьдесят тысяч долларов.

— Что же, за пятьдесят тонн зелёных можно и жопу поднять…

Спустя несколько часов, где-то в Москве.

— … оперативная группа СИБ, при поддержке пограничных сил, уничтожила разыскиваемого террориста Умара-Шамхана, Этот боевик пытался захватить в плен одного из новых князей Российской империи, но не только потерял жизнь, но и более трёх десятков своих сторонников сепаратистов! Так, пусть это послужит уроком всем террористам и кровопийцам, которые мечтают разорвать нашу родину по кусочкам…

— Как гладко стелет. И ведь ни одного упоминания, что заместителя мэра по делам аристократии там убили, — заметил кто-то из замов главы парламентской фракции.

— Меня больше интересует, почему этот инфоповод дают они, а не мы, — спокойно спросил Михалыч. — Чем заняты наши СМИ?

— Они тоже пускают новости, но не получается замолчать наличие там князя и СИБ, хоть наши и делают акцент на совместной операции пограничной службы и местной милиции, — чуть извиняющимся тоном пояснил зам. — С их финансированием от британцев у нас мало шансов.

— Значит, надо что-то делать с финансированием, — постучав кончиком карандаша по бумаге, сказал Михалыч. — Разработайте стратегию запретов, так чтобы они сами поджарили себе хвост. Довольно им страну продавать.

Санкт-Петербург, Царское село, Дворец.

— … таким образом, можно утверждать, что набрано большинство голосов за принятие законопроекта об обязательной службе для дворян и бояр, а также участие их в специальных народных дружинах во время учёбы, наравне с казаками. Закон будет принят после внесения правок во втором чтении.

— Хорошо. Жаль, что пришлось заплатить за это жизнью одного из наших, но это лучше, чем потеря князя, — сухо заметил император.

— Житов тоже обладал полезным символом, — ответил ему Березов. — Да ещё и разборки на только что полученной дворянской территории. Это не пойдёт на пользу имиджу новой аристократии. Лучше будет передать их обратно государству.

— Это второстепенный вопрос, — покачал головой Василий Первый. — Главный же — формирование штаба по управлению дружинами под руководством СИБ. Сформируйте организационные структуры, пролоббируйте получение всеми участниками дружин разрешений на ношение полноразмерного охотничьего оружия. Потом в соответствии с законом об обороте оружия сделайте соответствующие заказы для повседневного ношения в патрулях.

— Внутренним Войскам это не понравится. И премьер точно будет против.

— Так, вы делайте строго по закону и донесите каждому — никакого превышения полномочий, — приказал император. — Пока что. СИБ и дружины должны наработать репутацию на повседневных делах.

— Кто будет управлять этой структурой? — уточнил Березов.

— Она будет подчинена мне, как и СИБ, — не терпящим возражения голосом ответил самодержец. — Заместителей по регионам назначу позже.

Уэльс. Загородный дворец принца.

— … индийские скрижали оказались очень качественной подделкой. Даже углеродный анализ подтверждает, что им не менее пяти тысяч лет, — по-деловому сухо сказал М. — Возможно, это одна из первых фальшивок такого рода, созданная сразу после раскола. Или неудачная копия.

— Это не имеет значения. Главное, что ты провалился, старый друг, — с едва заметной язвительной улыбкой проговорил Чарлз. — Теперь искать скрижали в Индии совершенно бесполезно. Особенно после того, как десяток видных деятелей внезапно покончили с собой. Я уже не говорю о ядерном инциденте. Как ты это объяснишь?

— Они были очень настойчивы в своём упорстве. И многие умерли до того, как я сумел с ними поговорить. Но в результатах работы я уверен.

— Что же, я тебе верю. По крайней мере пока, — принц поставил чашку на стол. — В России неспокойно, император вернул четырёх из своих сыновей ко двору. Место остальных неизвестно. Метки, о которых ты говорил, растеклись по стране. Но можешь не беспокоиться, наши союзники исправно сообщают об их передвижениях.

— Мне осуществить захват?

— Не сейчас. Слишком шумно. У них вполне может разгореться вторая война на Кавказе, так что пусть развлекаются. Мы уже отсекли финансирование роялистам, а борцы за свободу получат от нас крат-бланш. Как и Грузия. А ты съезди к нашим материковым братьям. До нас дошли слухи о формировании новой частной армии и её связи с Чёрным Камнем.