Лужа 25. Перевоплощение

Я долго не заставила себя ждать и, кряхтя и ругаясь, вылезла из-за спинки дивана. Теперь бы еще как-нибудь изловчиться и быстренько покинуть данное помещение безо всяких последствий. Но глядя на серьезное лицо Лео, я поняла, что все не так просто.

— Ты ничего не хочешь мне сказать, Джинни? — укоризненно начал он.

— Да-да, я нечаянно подслушала ваш разговор, — задрала я вверх обе свои ладони, — но никому ничего не скажу. Во-первых, мне некому говорить — у меня нет друзей. Во-вторых, мне все равно никто не поверит! В-третьих…

— В-третьих, ты всё-таки иногда целуешь в ответ? — спросил Лео то, что, очевидно, больше всего его волновало. — Два раза из четырех! Значит, ты отвечаешь на каждый второй поцелуй, верно?

Недовольная и с красными от волнения щеками, я закатила глаза к потолку. Ну конечно же, Леон далеко не глупый парень — он сложил два плюс два и, естественно, догадался что я и есть та загадочная неизвестная красотка Виктория, которая всего за одну ночь смогла украсть гордое сердце его лучшего друга.

— Вот это сейчас самое важное, да? Обсуждать, с кем и сколько раз я целовалась? Я ненавижу, когда меня целуют без спроса!

— Ненавидишь? А мне кажется, что это уже вошло у тебя в привычку! — переспросил Леон, задрав правую бровь. Таким уязвленным тоном обычно Лиза спрашивала у меня, почему я не останавливаю ее речи о том, как она растолстела и какая стала жирная.

— Мне кажется, или кто-то ревнует? — ответила я, копируя его обиженный тон. — Не ревнуй! С тобой мне больше понравилось!

— Целоваться? — переспросил Леон, от явно приятного удивления его брови взмыли вверх. — И почему же это?

— Ты хотя бы разрешение спрашиваешь! — буркнула я первое, что пришло в голову. — Так! Хватит улыбаться! Мне вообще-то пора бежать.

Но Леон быстро преградил мне дорогу к входной двери.

— Уже уходишь? Это куда же это? Тем более, в таком виде тебя и близко не пустят к ресторану!

— А кто сказал, что я собираюсь в ресторан? Что я там забыла-то? — удивленно спросила я, а затем задрала вверх правую бровь, как могла, подражая Леону. — Или ты хочешь, чтобы этот Коста опять меня зацеловал?

Леон отвел в сторону свои янтарные львиные глаза. Ему явно не нравилась такая перспектива, однако…

— Коста — мой самый близкий друг. Я многим обязан ему и его защите, он правда хороший парень, если узнать его получше, — честно ответил Леон. — И если ты не придешь сегодня на ужин, у него будут очень большие проблемы с отцом.

— Ну, а мне-то что? — безразлично пожала я плечами, про себя подумав: «Лучший друг моего врага — мой худший враг». — Батя накрутит Косточке хвостик? Так это даже отлично! Будет знать, как заставлять меня целовать его найки на глазах у всей Академии!

Леон глубоко тяжело вздохнул и решил сменить тактику:

— Джинни! Это же самый дорогой и роскошный ресторан в нашем городе! Даже я в нем ни разу не был!

Я сделала вид, что крепко задумалась.

— Хм… Интересно, чего же я хочу больше — поесть на халяву или же чтобы Костику влетело от папика по его наглой тощей заднице? Наверное, всё-таки второе!

Но Леон не унимался, это он подарил своему другу надежду и очень не хотел, чтобы из-за моего упрямства после нескольких часов ожидания она разбилась вдребезги.

— Его отец — самый богатый и влиятельный…

— … пердун в нашем городе! Знаю! — перебила я. — Я его не боюсь! Что дальше?

— И этот пердун уже много лет ищет Потайную Комнату с несметными богатствами в нашей Академии! — продолжал Леон. — Разве ты не хочешь узнать то, что знает он? Найти клад первой? Оплатить обучение и стать самой богатой девчонкой в нашем городе? А, может быть, даже и во всем мире!

Я замерла на месте, открыла рот, собираясь сказать что-то очень едкое и остроумное, но передумала и заменила на честное:

— Конечно, хочу!

Леон, действительно, был моей полной противоположностью. Он обладал каким-то особенным даром — умением поселять надежду в сердца людей. Я же, увы, могла ее только отнимать, как у себя, так и у других. Буквально за полчаса парень нарисовал мне картину как из фантастического фильма, где я была в главной роли. Сначала я выясняю в дорогом ресторане у отца Константина секретный план как добраться в Потайную Комнату. Затем пробираюсь туда одна и, разумеется, быстрее всех остальных кладоискателей, включая самого Косту. Его отец страшно им разочарован, лишает наследства и покровительства. В итоге, от безысходности Коста нанимается работать швейцаром в мою скромную семиэтажную виллу на Багамских островах. В его ежедневные обязанности входит беспрекословно исполнять все мои прихоти и не забывать каждый раз целовать мои белые найки. Можно и задницу, конечно, но это только по праздникам! Шутка!

— Ох, как круто-то! — мечтательно вздохнула я, вместо входной двери поворачивая к ванной комнате. — Тебе нужно будет накрасить меня, Принцесса! И я оставлю тебе щедрый процент от найденного клада! Четверть всего золота!

— Покорнейше благодарю! — промолвил Леон, учтиво кивнув белокурой головой. — На них я сделаю Гуманитарный Факультет Академии абсолютно бесплатным для всех желающих. И там на первой же обязательной лекции будут рассказывать о тех вещах, которые, увы, никогда и нигде нельзя купить в нашем мире!

Я пожала плечами, немного раздосадованная его репликой. То есть, четверть моего золота канет в никуда! Отлично, блин! Меня вдруг одолело сильное разочарование и даже взяла злость на Леона.

— Ну что ж, дело твое, Принцесса! — вздохнула я, открывая дверь в ванную комнату. — Только умоляю, сними это платье! Оно никогда тебе не шло! Вдруг кто еще сюда зайдет! И постриги волосы! Мне будет стыдно появиться с тобою на улице! С такими скулами ты выглядишь, как Клаудия Шиффер, которая сожрала улей с осами!

С последними словами я захлопнула за собой дверь, совершенно не подозревая, какой чудовищный эффект они произвели на Леона. Я же говорю, у меня был особый дар — отнимать у людей последнюю надежду. Это все равно, что убивать их, только гораздо медленнее и мучительнее.

Ванная комната была уютно и красиво отделана в одном стиле, вся в нежных бирюзово-сине-зеленых тонах. Кругом было ожидаемо очень чисто, аккуратно, и все на своих местах. Поверить не могу, что это ванная комната принадлежит парню-участнику нелегальных боев. Да как вообще в ванной может быть такой порядок?

Я мылась, напевая себе под нос какой-то очередной заевший мотив. Все вокруг было клубничное, ванильное или банановое — от супермягкого геля для душа до укрепляющего шампуня для длинных волос. Класс, короче!

Вдруг дверь в ванную комнату тихонько приоткрылась. Судя по шороху в шкафчике возле раковины, Леон усиленно что-то искал. «Наверное, забыл резинку для волос, маску для лица или же утренний крем, — подумала я, прячась за прочной душевой шторкой с Диснеевской Русалочкой и ее друзьями. — Такс, нужно не забыть побрить ноги. Под тонкими дурацкими колготками все будет видно. Блин!»

Я закрыла воду, вывернув кран до упора в сторону «холодно». Всегда так делаю и терпеть не могу, когда вода настроена иначе.

— Эй, что за дела? Где бритва-то? Или, хотя бы, лезвие? — ворчала я себе под нос. Крупные капли воды катились с меня градом, нещадно поливая мягкий коврик под моими босыми ногами. — Может быть, у него электро? Блин! Только бы током не шарахнуло!

Но что-то мне подсказывало, что место, пустовавшее рядом с пинцетом и ножницами-щипчиками, принадлежало именно бритве.

— Так он только что зашел сюда и тихонько забрал ее? — сообразила я наконец, спешно обкручивая себя большим банным полотенцем с дельфином. — Он забрал острую бритву для того, чтобы…?

Тут я вспомнила свои последние слова, что бросила ему, уходя в ванную. Ведь Леон же такой ранимый! Страшная картина мигом предстала перед моими, слипающимися от воды, глазами…

— Блин! О, нет! Лео?! Что ты делаешь? Только не это! Не смей!

Я выскочила из ванной, шлепая босыми ногами по новенькому блестящему паркету. Тревожные мысли вертелись у меня в голове, в висках колотил пульс, само же сердце сжимали тиски. Я повторяла про себя последние слова, что я сказала ему, уходя в душ:

«Только умоляю, сними это платье! Оно никогда тебе не шло! Вдруг, кто еще сюда зайдет! И постриги волосы! Мне будет стыдно появиться с тобою на улице! С такими скулами ты выглядишь, как Клаудия Шиффер, которая сожрала улей с осами!»

Я резко открыла дверь в комнату и вбежала внутрь, лихо поскользнувшись мокрыми босыми ногами на паркете и плюхнувшись на свою несчастную пятую точку. Я не почувствовала боли от удара. Перед моими глазами предстала ужасающая картина.

Нет, к счастью, Леон не порезал себе вены лезвием, как я боялась раньше. Парень сидел ко мне спиной перед зеркалом, тяжело дыша и тихонько всхлипывая. Прядь за прядью его золотые локоны бесшумно падали на пол — он срезал их лезвием почти «под ноль».

— Лео?! Тебе не обязательно это делать! — в тишине мой дрожащий голос звучал особенно громко, — обернись вокруг! Всем плевать — кто ты, что делаешь и как ты выглядишь! Единственное, что всем нужно и интересно — это количество нулей у суммы на твоей карточке!

Возможно, это была моя не самая лучшая и умная реплика, но он остановился, глядя на меня красными заплаканными глазами через отражение в зеркале. Он успел сбрить оба виска, оставив довольно длинную челку и пышный затылок. Получилась слегка грубоватая, но идеальная для парня, современная и очень даже стильная, стрижка. Теперь он точно выглядел как самая дорогая модель топового журнала. Я невольно с шумом втянула воздух сквозь крепко стиснутые зубы. Однако парень совершенно иначе интерпретировал мой резкий вдох.

— Знаю… я урод! Я никогда не смогу убрать этот проклятый шрам! — с отчаянием ответил он, негромко всхлипывая. — Я навсегда останусь страшным… уродом…

— Прекрати! Он тебе даже идет! — грубо оборвала я, не понимая, как можно с его-то мышцами, силой и деньгами париться по поводу какого-то шрама. — Ты похож на бэд боя из одного топового сериала. Если ты сейчас встанешь и отправишься в модельное агентство, то к концу рабочего дня они смогут организовать тебе отличную фотосессию, Принцесса!

Но вместо благодарственных слов он… принялся всхлипывать еще сильнее, громче и чаще. Да он, кажется, совсем расклеился, разревелся! Как такое вообще возможно? Такой огромный сильный парень с каменными мышцами и стальным прессом сейчас сидел и умывался слезами, как обычная плакса-девчонка?

— Тебе-то хорошо говорить… ик… — всхлипывал он, икая, — у тебя… ик… не изуродовано лицо! Тебе не противно видеть… ик… себя в зеркале!

Я тяжело вздохнула, даже не зная, что сказать. Терпеть не могу, когда ревут парни. Есть в этом что-то трагичное, безнадежное и отчаянное. Совершенно не понимаю, зачем я сделала то, что произошло дальше. Я совершенно забыла про мой предстоящий, очень важный поход в роскошный ресторан с Костой и необходимость безупречно выглядеть целый вечер. А может быть, мое подсознание совершенно этого не хотело и потому придумало такой опасный способ, чтобы прогулять операцию «ресторан». Я резко схватила с края столика опасную металлическую бритву с острым лезвием и быстро полоснула себя ею по правой части лица. Рана получилась точь-в-точь, как у Леона от брови до середины щеки, только разрез ровнее и не такой глубокий. На мои дрожащие руки моментально градом закапала теплая кровь.

— Ты что творишь? — закричал Леон, вскакивая с кресла и кидаясь ко мне. — Ты же можешь ослепнуть, глупая!

К счастью, мой правый глаз оказался цел. Правда, сейчас он ничего не видел из-за залившей его крови. Леон откуда-то схватил бумажное полотенце и принялся осторожно вытирать им мои «кровавые слезы».

— Зачем ты это сделала? — неустанно спрашивал он уже раз так в шестой. — Я тебя вылечу, но может остаться рубец… Так больно? Джинни, зачем?

— Чтобы стать похожей на тебя, — пришлось ответить мне, — теперь, когда я каждый раз буду смотреть на себя в зеркало, буду вспоминать тебя — большого сильного мальчика, который плакал из-за своего шрама, как маленькая девочка!

Лео ничего не ответил, только вздохнул и покраснел. Затем, словно у него замерзли руки, он стал тереть друг о друга свои широкие ладони, до тех пор, пока между ними не вспыхнул яркий неоновый свет.

— Закрой глаза! И не открывай до моей команды! — серьезно скомандовал он, словно опытный хирург перед операцией.

Я охотно повиновалась, чувствуя на своем лице мягкое тепло, словно дуновение легкого, но жаркого летнего ветерка.

— Только оставь мне шрам, Принцесса, — попросила я шепотом, — небольшой и слегка заметный. Пусть напоминает о тебе. А до ресторана с Костой ты мне его заштукатуришь пудрой, верно?

— Наверно… — неуверенно промямлил он.

— Не парься! У тебя реально классный шрам, бро! — с нескрываемым искренним воодушевлением заявила я. — И глаза янтарные, как из чистого золота! Умные, как у Короля Льва!

— Готово! — произнес он, и тепло на моих щеках исчезло вместе с болью и кровью. В зеркале я мельком разглядела тонкую серебристую полосу давно зажившей раны.

— Да ты просто волшебник, Лео! Золотые руки в прямом и переносном смысле! Блин! Вот если бы и душу так взять и залечить!

Мой целитель развернулся, улыбаясь сквозь слезы, и посмотрел прямо мне в глаза.

— Тебе нужно преподать мастер-класс местным ловеласам, Джинни, — со вздохом произнес он. — Ты шикарно вешаешь комплименты!

— О, и ты будешь участвовать в этом мастер-классе тоже, — моментально ответила я и зачем-то густо покраснела, — ну, чтобы было кому комплименты отвешивать!

Мои щеки залились ярким румянцем. Вот зачем я это ему сказала? Зачем снова затронула нашу самую больную тему?

Парень ничего не ответил, он полностью откинулся на спинку стула и плотно закрыл глаза, словно от боли.

— Значит, я зря обрезал свои волосы… — начал он с таким сожалением, словно бы отрезал себе обе руки. — Мы могли бы быть такой… — он немного замялся, очевидно, подбирая правильное слово, — оригинальной парой…

— Пара года — два урода! — обрезала я, но Леон пропустил мимо ушей мой сарказм. Что ж, он действительно вел себя как настоящая «хорошая воспитанная девочка». А по не ясному, но действующему закону этого мира, все хорошие девочки влюбляются в плохих мальчиков. Так что совершенно неудивительно, что он в меня влюбился. Хорошо, что не я в него!

— Мы бы отлично компенсировали и дополняли друг друга, — продолжал он, — твое упрямство и моя гибкость, твои амбиции и моя скромность, твоя грубость и моя мягкость…

— Мдас… моя практичность и твои ванильные фантазии! — подытожила я. Но мне тут же стало стыдно за себя. И тут меня осенило. — Да мы же с тобой настоящие противоположности, Лео! Мы, как будто, части одного пазла, идеально подходящие друг к другу! Ты готовишь — я ем, ты убираешь — я сорю. И как так могло произойти? Словно когда-то мы были одним целым, и нас разделили. Кто же это сделал? Какие такие силы?

— И почему ты меня никогда не слушаешь, а? — возмутился Леон, — я же уже в третий раз пересказываю тебе древнегреческую легенду об андрогинах! Все легенды — правда, все мифы — живые, все сказки — реальны! Согласно красивой древнегреческой легенде до людей на Земле жили прекрасные Андрогины. Наделенные женскими и мужскими чертами одновременно, они обладали сказочной красотой и нереальной силой. Поговаривают, что они в совершенстве знали магию и даже могли управлять стихиями. Так однажды Олимпийские Боги усмотрели в Андрогинах своих конкурентов, и сам Зевс в порыве ярости разделил каждого из них… пополам. Прекрасные Андрогины потеряли свою силу, превратившись в простых смертных. Они поделились на обычных юношей и девушек. Но самым сложным и важным стало то, что теперь каждый их них должен был искать свою половинку. Ведь только именно вдвоем влюбленные становились счастливыми, идеально дополняя и поддерживая друг друга. С тех самых пор каждый из смертных людей обречен всю жизнь бродить по Земле в поисках своей второй половинки. Но нам с тобой повезло. Наша встреча была неслучайна. Все на свете происходит не просто так.

— Это ты эм… на что намекаешь? — нахмурилась я, понимая, что мне сейчас совершенно не до романтики и тем более — отношений. А еще страшнее — отношения с лучшим другом худшего врага! Я так это ему и ответила, — прости, но мне не до твоих красивых легенд, мне бы выпутаться из моей некрасивой реальности с долгами и штрафами!

— Из нашей ситуации можно придумать несколько выходов… — начал Леон.

— Я тоже так считаю! — оборвала его рассуждения я. — Все в этом мире можно купить. Вопрос лишь в цене. И потому, я не хочу сейчас загоняться по поводу счастья и своей половинки. Обо всех этих проблемах лучше всего думать на палубе собственной яхты где-нибудь в Карибском море.

— Я не имел ввиду деньги! — оскорбился Леон. — Эти бумажки никогда не купят тебе настоящего счастья! Ты будешь маяться всю жизнь, потакая своим амбициям! Можешь заработать на яхту и на собственный остров, но так никогда и не найдешь свое счастье!

— Хм… Тоже интересный вопрос, — пожала я плечами. — Я подумаю об этом на палубе собственной яхты в Карибском море! Знаешь, с коктейлем в руках и в джакузи такие вопросы как-то легче решаются и…

— Ты горько пожалеешь об этом… на палубе собственной яхты в Карибском море! — перебил меня Леон, вставая с кресла, чтобы освободить его для меня. — Садись! Пора сделать из тебя девушку!

И буквально через час он действительно сделал это! Сначала парень, как настоящий мастер-стилист сделал мне прическу и уложил волосы. Да так что я больше не была похожа на мальчишку-беспризорника с челкой на один глаз. Руки Леона, хоть и большие с толстыми пальцами, работали ловко и быстро. Он расчесал мне каждую прядь, визуально удлинил волосы и придал объем даже там, где это было совершенно невозможно сделать. Наверное, это были годы практики. У него-то у самого вон какие роскошные золотые пряди… были. Я ошибалась. У парня так же было непревзойденное чувство вкуса и огромный талант.

— Только попробуй мне надеть кепку и испортить прическу! — пригрозил он.

Я послушно кивнула, торжественно обещая, что пойду на улицу без головного убора.

Затем Лео сделал мне просто сногсшибательный макияж. Такой, который даже и не снился моей соседке Лизе. Не знаю откуда, но у Леона оказалась припрятана куча дорогой и самой лучшей косметики.

— Я занимаюсь в Театре Академии, — неуверенно ответил он на мой вопрос, где он столько всего раздобыл, — я делаю музыкальное сопровождение спектаклей, хорошо играю на фортепиано и скрипке. Иногда соло, иногда — в оркестре. Но чаще всего я работаю гримером. Так я и научился наносить макияж и делать прически…

— Принцесса! Ты сейчас можешь все бросить и пойти работать… в общем штукатурить моделей за деньги!

— Стать визажистом-стилистом?

— Да-да! — выпалила я. — Именно этой штукой… ты даже можешь открыть свой цех… ну, где будешь всех штукатурить…

— Открыть свой салон красоты? — засмеялся Леон. — Ты мне льстишь, Джинни! Ой, стой! Не слизывай помаду! Она, конечно, влагостойкая, но продолжая в том же духе, ты запросто можешь съесть ее за один вечер!

— Окей! Больше не буду! — виновато опустила я глаза с шикарными стрелками. — Помада просто клубничная… и вроде не сильно стирается…

— Тут вся косметика влагостойкая! Но будь осторожна! — предупреждал меня Леон, — легкие брызги, конечно, ее всю не смоют, а вот сильный дождь вполне сможет оставить тебя без макияжа!

Я послушно кивала, слушая его словно Золушка свою волшебную Крестную Фею: «Если тебя обольют помоями, то твоя волшебная штукатурка смоется, и ты снова станешь страшной, как атомная война. Носи с собой зонтик и не смей сжирать помаду!»

— Чего ты улыбаешься, Джинни? — спросил Лео, забавно склонив свою обритую голову на бок так, что густая золотая челка упала на его правый глаз. — Я серьезно про воду говорю! Кстати, с поцелуями полегче тоже! Иначе всю помаду размажешь и губы опухнут.

— Это как это?! — не поняла я.

— А вот так! — строго заявил он, словно беспокойная тетушка, обучающая племянницу, как вести себя на первом свидании. — Не целуйся без любви! Обещаешь?

Я скривила лицо так, словно мне под нос подсунули дохлую крысу и заставляют не только ее нюхать, но и поцеловать ее облезлый хвост.

— Целоваться с кем? С Костой? Я лучше поцелую его найки!

Леон усмехнулся, но остался доволен моим ответом. Он, кажется, уже начал меня ревновать к моему злейшему врагу… Я тут же попыталась его успокоить как могла. В общем, я хотела как лучше, а получилось, как всегда.

— Короче, зря ты на меня поцелуестойкую помаду потратил! — громко заявила я. — Можно было только водостойкую и несъедаемую!

— Поцелуестойкая, говоришь? — усмехнулся парень, милые глубокие ямочки заиграли на его щеках. Он сощурил свои медовые глаза, обрамленные длинными золотыми ресницами. — А хочешь мы это прямо сейчас проверим?

И пока я медленно соображала, как именно он собирается проверить свою помаду на устойчивость к поцелуям, Леон уже приступил к логичным действиям. Он быстро наклонился ко мне и поцеловал — его большие горячие губы слились с моими так нежно и мягко, что я сначала сама не поняла, что же произошло…

— Да, действительно, эта твоя штука поцелуестойкая, — пробормотала я, повернувшись к зеркалу, где вокруг моих губ были лишь едва заметные алые разводы.

К сожалению, мой герой-стилист оказался не такой «поцелуестойкий».

— Ты не ответила мне взаимностью, — грустно прошептал он и попытался пошутить, что вышло еще грустнее. — Ах да, ты отвечаешь только на четные поцелуи и… Джинни? Ты что, обиделась? Прости, это было первый и последний раз. Видишь ли, я никогда и нигде прежде не проверял помаду на поцелуеустойчивость!

— Да все в порядке, Принцесса! — заверила я, зачем-то облизывая свои губы. — Я не злюсь. Успокойся. Ты не получишь по шее и все так же претендуешь на четверть от всего золота, что я найду в Потайной Комнате Академии.

Лео покачал головой и, чувствуя всю обреченность и безысходность ситуации, решил перевести тему.

— Во сколько ты вернешься? — спросил он тоном тревожной мамаши, которая первый раз застукала свою дочь накрашенной. Затем парень понял, что превысил полномочия и сбавил темп. — Ты же вернешься сегодня, Джинни? Верно?

— Вернусь! Куда я денусь с подводной лодки! — тяжело вздохнула я, предчувствуя своей пятой точкой, что «быстро и легко» у меня не получится выяснить секрет Потайной Комнаты, но, в то же время, «долго и радушно» меня вряд ли будет принимать расчетливый и скупой отец Косты.

— Ты возьми с собой косметичку с помадой, тушью и прочим, — советовал мне Лео, — носик попудрить, макияж поправить. Всегда может пригодиться. Понимаешь?

— Понимаю, конечно! Но я же не умею пользоваться всем этим барахлом, — призналась я, глядя на стильные дорогие флакончики и коробочки. Среди них я выбрала одну — громоздкую и тяжелую блестящую металлическую ракушку. — Тут грамм триста, наверное. Она чего, бронированная? Такой и убить можно!

— Положи пудру на место! Это оригинал из самого Парижа! Она стоит дороже последнего айфона! — разволновался Леон. — Умоляю, не рассыпь!

— Если эта штукатурка так дорого стоит, то значит и шпаклюет хорошо! — подытожила я. — На, сам возьми эту железную ракушку и носи ее в кармане своей рубашки. Ты всегда успеешь попудрить носик и подштукатурить свой шрам. Чего ты так покраснел? Бери! Все девчонки так делают! Некоторые даже спят в косметике! Бери же! Я никому не скажу!

Но Леон лишь фыркнул и аккуратно положил блестящую серебряную ракушку обратно в большую фирменную коробку с элитной косметикой.

Он серьезно и грустно посмотрел на меня, словно провожал меня на сражение, а не в дорогой ресторан.

— Мне не нужно твое золото, Джинни. И деньги тоже не нужны. — тихо промолвил он. — Просто вернись сегодня до полуночи. Я буду очень ждать. Я тебя встречу возле въезда на территорию Студенческого Городка. Только прошу, оставь что-нибудь со мной, чтобы вернуться обратно.

Его втянутые плечи, согнутая спина, грустный надорванный тон голоса произвели на меня неизгладимый эффект. Что же мне оставить с тобой такое, Леон, чтобы вернуться обратно-то? Машинально я засунула руку в карман и достала оттуда… пару беленьких пластиковых колечек. Тех самых, что остались от пакетов молока. Очередная «гениальная» идея пришла в мою голову. И дальше я, пожалуй, сделала самое дурацкое предложение в моей жизни — предложение руки и сердца!

— Леон Норгенштерн! Согласен ли ты стать моим… моим… — я замялась и покраснела, подбирая слова. Он же сидел, бледный, как мел, и молча кивал головой, а у самого глаза блестели от навернувшихся предательских слез. Очень сентиментальный парень, гораздо чувствительнее любой девчонки. Я набрала в легкие побольше воздуха и продолжила. — Властью, данной мне самым продуктивным молочным комбинатом, объявляю нас неразлучными! И даже все золото Потайной Комнаты не поссорит нас! Постскриптум: Ты будешь готовить мне блинчики каждое утро!

Затем я сделала то, что никто и никогда в нашем мире еще не делал. Одно из колечек я демонстративно надела на свой указательный палец, а второе со словами: «Лови, Принцесса!», кинула Леону. Тот поймал.

Загрузка...