Этот Очень Дикий Запад отец и его сын

Глава 8

Стали готовиться к предстоящему путешествию. По карте наметили маршрут. Вместе с сыном съездили на базарчик, где закупили продовольствия и фуража. Приобрели большой кусок ткани типа брезента, чтобы использовать в качестве полога во время путешествия. В оружейном магазине прикупили патроны к револьверам и винчестерам. Видя, что все местные носят ружья и винтовки в руках, либо в седельных кобурах или иных чехлах, Артём пытался найти у оружейного торговца антабки и ружейные ремни. Но их в продаже не оказалось. Ну не варвары ли?

А ещё Артём посетил цирюльника и приобрёл опасную бритву. Перерисовали для себя схематически пару карт Америки. В тайне от посторонних сфотографировали все доступные в библиотеке хозяев карты на смартфон. Никому из местных жителей ни разу не показывали ни смартфоны, ни фонарики. Достаточно было того, что они и на глюкометр смотрели как на нечто колдовское. Закрывшись в своей комнате Артём сфотографировал все детали помпового ружья и снял процесс его разборки – сборки на видео. Этим он решил подстраховаться на всякий случай от возможной потери оружия. Уделили внимание и своим коняшкам – сводили их к реке и искупали. Тем временем Джэйн его больше к себе ни разу не позвала.

- Обиделась, наверное. Ну и ладно. Дама с брички – лошадка отдыхает – думал Артём.

В последний вечер пребывания в Игл-Роке он передал оставшийся инсулин мистеру Келли, заставив того самому сделать инъекцию дочери. Объяснил, что в использованных карпулах ещё остаётся мёртвый запас инсулина. Его можно слить в одну карпулу, там чуть изменить форму поршня и использовать инсулин до последней капли. Тогда его хватит Дэйзи ещё дней на десять.

После совместного ужина Джэйн через Славку спросила Артёма:

- Останешься?

Тот в ответ только отрицательно покачал головой. Больше они не разговаривали.

Перед сном Славка наконец-то выпросил у отца его смартфон «немножко поиграть» и на радостях разрядил аккумулятор почти в ноль.

На следующее утро встали по раньше и решили уезжать до общего завтрака. Оседлали и загрузили лошадей. Артём думал, что миссис Уайт выйдет проводить их. Нет, не вышла. Вместо неё к ним подошёл мистер Келли и протянул пачку банкнот. Артём поблагодарил, пожал руку, пожелал удачи. Отъезжая от дома оглянулся и увидел в окне смотрящую на них Джэйн. Прощально помахал рукой.

Выехав за город, пересчитал купюры.

- О, Славка, живём. Мы теперь не нищие. Нам двести долларов подогнали – и, протянув их сыну, добавил – возьми к себе и спрячь их подальше.

В пути сын задал вопрос:

- Пап, а вот мы приедем в Россию и что там делать будем?

- Как что делать? - отец даже завис – Послезнание позволяет очень много дел натворить. Можно спасти от глупой смерти очень перспективного конструктора Барановского, а затем совместно с ним модернизировать его пушку и на двадцать лет раньше срока получить нашу славную трёхдюймовку.

- А что это?

- Пушка такая знаменитая. Можно подсказать кое-что товарищу капитану Мосину и значительно раньше принять на вооружение прославленную винтовку, которых в мире выпустили больше любых других винтовок. Потом организовать с ним производство новых револьверов, пистолетов, пистолетов-пулемётов. Это я всё неплохо знаю. Можно даже замахнуться на пулемёт. Будет тогда в нашей армии пулемёт не Максим, а Мосин.

- А ещё миномёты, взрывчатка, двигатели внутреннего сгорания, планеры, глиссирующие катера – продолжал Артём – да куча всего! Вон, хотя бы разработать примус. Их здесь ещё нет. А они очень востребованы. Попову про радио кой-чего подскажу. Без дела не останемся. Можно даже царя-батюшку спасти. Не Николашку Кровавого, того надо в детстве пришибить, а Александра Второго Освободителя. Его весной 1881 года революционные террористы взорвут. Надо будет подробный список наших возможностей и значимых дат составить, чтобы потом ничего не пропустить.

- Я и тебе всё подробно объясню и распишу, когда будет время и бумага – отец потрепал сына по голове – Чтобы в случае чего ты бы не пропал.

- В случае чего - чего? – переспросил сын.

- Ну, если со мной что нехорошее приключится.

- А ты сделай так, чтобы такое не приключалось – и для убедительности сын скорчил отцу рожицу.

Посмотрел на сына, на два приклада, торчащие из его седельных кобур, перевёл взгляд на свой арсенал. Невольно усмехнулся, подумав:

- У нас на двоих два ружья, два карабина и винтовка. Плюс у него самого пять револьверов, из которых три постоянно на нём и шестой револьвер у Славки. Вооружены и прям очень опасны.

Вспомнил, как когда-то давно, дома, в той жизни, жена выносила ему мозги за то, что он купил третье ружьё:

- Ну зачем тебе третье ружьё! Вот зачем? У тебя, что, три руки?

А он ей возражал:

- А тебе зачем три шубы: норковая, мутоновая и дублёнка? У тебя, что, три туловища?

Далее произошедший тогда меж ними разговор был хорошо знаком любому женатому мужчине.

Пятый день они неспешно двигались на юг. Шли весело, с шутками и разговорами. Всего один раз разминулись со встречным караваном из телег и всадников. Отъехав в сторону, пропустили его мимо себя. Жара, пыль, пот, утомлённость конечно сказывались. Но на душе было легко. Днём обнаружили небольшую речушку, протекающую параллельно их движению за зарослями кривой растительности. Увидели проход в густой поросли. За ним была поляна с ещё одним проходом, ведущим уже на берег. Расположились на самом берегу. По следам костров на поляне поняли, что это место неоднократно становилось привалом для путников. Славка первый забежал в воду и стал плескать на отца. Тот пообещал дать сыну по шее и с разбегу бросился в речку. Потом поели, расслабились, ещё покупались вволю, окончательно смывая с себя грязь, пот и усталость. В общем отдохнули душой и телом. После коротких сборов двинулись дальше.

От поляны отъехали всего метров двести, когда навстречу из-за группы деревьев стали выезжать всадники. Все в тёмно-синей форме. Солдаты! Почему-то сердце тревожно ёкнуло. Артём пересчитал. Семнадцать. Расстояние около трёхсот метров. Уходить в сторону как-то поздно. Могут не так понять. Решил остановиться и при их приближении, показывая уважение, пропустить вояк. Синие мундиры приближались. Отслужившему много лет Артёму резануло глаз несоблюдение формы, многие ехали с расстёгнутыми мундирами, какие-то расхристанные, некоторые в рубахах с подтяжками. Попытался объяснить себе, что они раздолбаи и им просто жарко. Но в душе вдруг стала нарастать тревога. Повинуясь импульсу, Артём вынул из сумки одну бомбу, и, удерживая в левой руке, прикрыл её накинутым через руку пончо. Вояки подъехали вплотную и остановились, окружив их. У всех была синяя военная форма и одинаковые кепи. Вперёд выехал и заговорил тип с расстёгнутым на груди мундиром, чем-то неуловимо отличающийся от других. Очевидно старший этого сброда, ему лет сорок, из-под рубахи видны рыжеватые волосы, взгляд с нахальной усмешкой.

Славка переводил:

- Кто мы, откуда едем, куда, что делаем, кого видели?

Отвечая на вопросы, Артём разглядывал солдат и нехорошее предчувствие усиливалось. Он глядел на их небритые лица и видел наглые алчные глаза, вонючие рты с гнилыми зубами, гаденькие ухмылки…

Наконец старший, которого Артём мысленно назвал сержантом, потребовал, чтобы они сдали оружие и проследовали с ними. Типа тут не далеко и они быстро во всём разберутся.

Артём посмотрел на вдруг побледневшего, растерянного Славку, ещё раз мазанул взглядом по развязно ожидавшим конца разговора солдатам, увидел невзначай направленные на него с сыном винтовки и понял, что сейчас их убьют. Этот бандитствующий сброд толи солдат, толи дезертиров, как только они с сыном отдадут оружие, быстренько их прирежет, чтобы пропить и промотать всё, что соберут с трупов. И никто не хватится Артёма со Славкой. А если и хватятся (ненаучная фантастика!), то солдатня легко всё свалит на индейцев. Сердце сжалось. Неужели всё было напрасно? Их путь, страдания, их борьба, выздоровление Славки? Всё, через что они прошли? И ведь не вырвешься! Неужели это конец? И так вдруг стало обидно, что страх ушёл, осталась только ярость! Стряхнув с руки пончо, Артём поднял вверх и показал всем динамитную бомбу. И тут же выхватив револьвер Ремингтон, со взведённым курком приставил его к динамиту. По рядам солдатни прошёл гул возгласов. Все замерли.

Артём, чуть повернулся к испуганному сыну и сказал:

- Прости, сынок. Не судьба видать... Прощай!

Потом глянул на небо и прошептал:

- Спаси и сохрани…

Опустив голову, с ненавистью и злорадством взглянул на «сержанта». И только собирался спустить курок, как «сержант», взмахнув рукой, заорал:

- Ноу! Стоп! – и ещё раз повторил – Ноу, ноу!

Видимо он по глазам Артёма понял, что тот не блефует. Артём мрачно оглядел солдат и заявил:

- Пусть все уезжают назад. А этот - он кивнул на «сержанта» - останется с нами!

Славка переводил. Солдаты медлили. Артём посмотрел в глаза «сержанту» и тот стал выкрикивать команды. Солдатня повернула коней и рысью поскакала назад. Но, добравшись до деревьев, откуда появились изначально, они остановились и стали ждать. Расстояние метров 300 максимум. Что делать?

Артём убрал бомбу в сумку, потом разоружил «сержанта». Винтовку сразу бросил на землю, а револьвер покрутил в руках. Это был Смит-Вессон. Но какой-то другой. Более высокий и несуразный. С недлинным стволом. И калибр как у Кольта. Только патроны вдвое короче. Револьвер Артёму не понравился, но он пока оставил его себе, держа в левой руке. Потом сказал сыну:

- Забирай мою заводную, скачите к пляжу, где купались. Привяжи там коней и жди меня.

- А ты?

- А я с этим, типа сержантом, время потяну.

- А он и есть сержант – сказал Славик – я слышал, как к нему солдаты обращались.

Дождавшись, когда Славка с конями скрылся в проходе, он повернул коня и поехал следом, махнув рукой сержанту двигаться рядом. Им удалось проехать половину расстояния до зарослей, когда солдаты двинулись за ними следом. Артём остановился. Солдаты тоже. На секунду задумавшись, Артём принял решение. Он швырнул чужой револьвер в сторону солдат и махнул сержанту рукой прочь. Развернулся и поскакал к сыну. Больше всего в этот момент он боялся, что найдётся меткий стрелок, который снимет его дальним выстрелом. Но либо солдаты не решились стрелять, так как было действительно далеко, а сержант находился на линии выстрела, либо без команды не стали стрелять, но Артём беспрепятственно доскакал до поляны. Спрыгнул с коня, снял сумку с бомбами, забрал из седельной кобуры винчестер. Шлёпнул посильнее ладонью по крупу Говнюка и, проследив взглядом за убегающим конём, закричал сыну:

- Лови моего коня! Сиди там! Стреляй по всем, кто к тебе сунется!

А сам повесил на куст рядом с проходом одну бомбу и побежал в сторону второго прохода на пляж. Не добегая, повесил на ветку вторую бомбу. Повернулся и поспешил в противоположные заросли. Там встал за дерево. Глянул. Ближнюю бомбу хорошо видно, а дальнюю закрывает высокая трава. Сместился вправо за ближайший куст. Теперь были хорошо видны обе бомбы. Стал лихорадочно доснаряжать магазины Ижика и Винчестера. Уже отчётливо слышал приближающийся топот коней, крики преследователей. Прицелился из Винчестера в ближнюю бомбу. Всадники влетели в проход на поляну плотным потоком и понеслись к выходу на пляж. Артём дождался, когда первые враги достигнут ближней бомбы. Выстрелил. Ба-бах! Бомба рванула как тяжёлый гаубичный снаряд. Взвизгнули рукотворные осколки. Один из них чиркнул Артёма по волосам у виска. Даже испугаться не успеешь - как быстро! Дым, пыль, кровавые ошмётки, ржание коней, вопли людей! Артём перенёс прицел на дальнюю бомбу, висящую у выхода с поляны. Выстрел. Мимо! Чёрт. Выстрел. Ба-бах! Опять дым и пыль. Опять летят тела и куски тел. Опять ржание и крики. В быстром темпе отстреляв магазин Винчестера по силуэтам, мечущимся в дымно-пыльных клубах, бросил карабин. Кажется стреляли и в него. Увидел, что некоторые солдаты бросились в сторону пляжа и из помпового ружья, стреляя прямо от пояса, с пулемётной скоростью выпустил все восемь картечных патронов. Выхватив револьверы Ремингтона и Кольта, побежал к выходу с поляны, так как заметил, что туда выскочили несколько силуэтов. По пути достреливал шевелящихся. Добежав до прохода, рассмотрел, как по полю удирают во всю прыть трое всадников. А следом за ними скачут четыре, нет, три коня без седоков. Четвёртая лошадь упала, попыталась подняться и упала окончательно.

- Чё, сучары, схавали русского мента? – на адреналине заорал им в след Артём – Чешите грудь ногой, падлы! – и пальнул вдогон из револьвера.

Побежал к сыну. Перед пляжем крикнул:

- Свои!

Ошалевший от происходящего Славка удерживал его коня двумя руками. Под ногами валялась двустволка. Увидев отца, ошарашенно спросил:

- Это ты так грохал? Я чуть не обосрался! И кони чуть не сбежали!

- Всё нормально – ответил отец – привяжи Говнюка и сбегай вон туда. Там возьмёшь мой карабин и собери гильзы от ружья. Пластиковые гильзы. Я сейчас трофеи гляну и поедем.

Сам прошёлся по поляне смерти. Мёртвые, изодранные, переломанные люди и лошади. Кровь и внутренности. И запах, непередаваемый запах смерти. Быстро собирал трофеи там, где можно было не испачкаться. Интересовали в первую очередь деньги. Собирал также подходящие патроны. Солдаты были почти поголовно вооружены Спрингфилдами. С изуродованного тела снял увиденный ранее револьвер и только по нему понял, что это был сержант.

- Ты это сам захотел, мудак – сказал ему – вот теперь валяйся тут и воняй!

Рядом с одним из трупов на глаза попался интересный карабин, которого раньше не встречал. Взял в руки, осмотрел. Оказалось, это система Шарпса. И тоже под патрон 45-70.

- Вроде более-менее удобненький. Получше Спрингфилда. Надо Славке взять. А то у него дальнобойного оружия нету.

Больше ничего полезного на поляне не нашлось и он поспешил к сыну. Тот, бледный как бумага, уже ждал у лошадей. Артём отдал ему новый карабин и спросил:

- Сколько пластиковых гильз собрал?

- Семь – ответил сын.

- Как семь? Там должно было быть восемь!

- Я видел только семь,

- Чёрт! Нельзя оставлять улики. Пойду искать.

Ещё несколько минут лазил по траве. Но всё-таки нашёл стрелянную ружейную гильзу из своего времени. Такие были только у них и, чтобы обезопасить себя от возможного опознания в будущем с этой стороны, необходимо было гильзу на месте боя не оставлять.

Уходить решил через реку, практически в обратную сторону, постепенно отдаляясь от пройденного пути. Двигаться в сторону Юты и трансконтинентальной железной дороги теперь абсолютно расхотелось. В той стороне их в первую очередь будут искать. Как жаль, что всех бандитских солдат положить не удалось! Они наверняка перед своим начальством всё переврут и будет организована погоня. Подумалось:

- Не об этом ли гадстве его так грызло предчувствие в доме Келли? Придётся идти по Орегонской тропе, а то и вовсе возвращаться в Монтану.