Эти спутанные узы

Глава 4

Я не стала пить тоник, но все равно крепко проспала много часов.

Когда я просыпаюсь, сквозь щель в занавесках пробивается свет. Я прижимаю ладони к глазам, и с моих губ срывается недовольный стон. Мне категорически не нужны связи с ещё одним двором фейри. И дело даже не в моих сомнениях в нейтралитете Миши. Они с Амирой работали с Финном, спасая Неблагих беженцев из лагерей королевы. Да, зная это, мне проще доверять Мише и легче его уважать, но это также значит, что у него есть связи с Финном и теми, кто хочет видеть его на Троне Теней.

Тем временем Себастьян является ко мне во сне и просит прийти к нему во дворец Неблагих. Он занял трон? Не уверена, что теперь, когда у него есть корона, что-то может ему помешать. Даже не представляю, что он сделал такого, чтобы вчера я испытала такую боль.

Я сажусь на кровати и опускаю ноги на прохладный каменный пол. Комната идёт кругом, и я на мгновение закрываю глаза. У меня всё ещё совершенно нет сил, я смертельно устала. Миша сказал, что дело в том, что я потратила слишком много энергии после того, как выпила зелье, и мне нужно отдохнуть. Но я всё ещё невероятно вымотана, совсем как в худшие дни моей человеческой жизни. Возможно, энергия и жизненная сила не приходят к тем из нас, кто стал фейри благодаря зелью. Может быть, эти дары предназначены для тех, кто был рожден фейри.

Я иду в уборную, а вернувшись в спальню, вижу у моей кровати незнакомую женщину в ярко-голубом платье. С ее вытянутых, словно она приносит подношения, рук свисают тяжелые юбки.

– Кто вы? – спрашиваю я.

– Дженни. Я услышала, что вы встали, и подготовила ваш наряд на ранний ужин. – Она улыбается, как будто мое пробуждение – лучшее, что случилось с ней за весь день. – Вы позволите помочь вам одеться? – спрашивает она, делая шаг ко мне.

Я указываю на платье:

– Только не это.

Больше никому не позволю заставлять меня носить тяжелые юбки и утягиваться корсетами, от которых невозможно дышать. Хватит с меня хлипкой обуви и тонких тканей. Я устала, что меня контролируют.

– Вы предпочитаете другой цвет? У нас есть много вариантов, из которых вы…

– Штаны. – Я пытаюсь улыбнуться, чтобы смягчить резкость, с которой было произнесено это слово. – Пожалуйста.

– Как пожелаете, миледи. – Она бросает платье на кровать, подходит к шкафу и распахивает дверцы. Внутри находятся пышные платья всех цветов радуги. Жаль, что я не могу отправить их Джас. Мои губы растягиваются в улыбке, когда я представляю, как она разрезает их и использует ткани для своих собственных творений. Но улыбка меркнет, когда я понимаю, что, возможно, больше никогда не увижу, как она загорается, задумав свое очередное творение.

Ах, если бы я могла снова стать человеком. Если бы я могла вернуться в Элору и забыть об этом кошмарном мире.

– Чья это одежда? – спрашиваю я.

Дженни бросает на меня вопросительный взгляд через плечо.

– Что?

– В шкафу полно вещей. Чья это одежда?

– Ваша, миледи.

Я хмурюсь и рассматриваю платье, которое лежит на кровати. Я его не узнаю, но в Золотом дворце у меня было больше платьев, чем я успела бы надеть за всю свою жизнь. Я никогда не обращала на это особого внимания и позволяла выбирать одежду Тесс и Эмме.

– Из Благого двора? – спрашиваю я.

– Нет, миледи. Это новая одежда, купленная для вашего пребывания в наших краях. Его величество попросил нас приготовить ее для вас, пока вы спите.

Как они смогли сделать это так быстро? С помощью магии? И как я не услышала, что все заносили это сюда? Но я даже не пытаюсь задавать эти вопросы. Меня не покидает ощущение, что все это – ложь. В этом королевстве все – ложь.

– Конечно, мы внесем коррективы, – говорит она, – теперь, когда нам известно, что вы предпочитаете штаны платьям.

Выдвинув ящик, она достает пару светло-коричневых кожаных штанов для верховой езды и белую блузку и кладет их на кровать рядом с платьем. Затем она открывает ящик и достает комплект нижнего белья.

– Я в состоянии одеться сама, – говорю я, когда она достает из шкафа пару сапог для верховой езды.

– Разумеется, миледи. Как пожелаете. Я подожду в коридоре и, когда вы будете готовы, провожу вас на обеденную террасу. – Она слегка склоняет голову.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу. Даже после нескольких недель, проведенных в Золотом дворце, где меня баловали и обслуживали, мне все еще некомфортно иметь прислугу. Я так привыкла быть служанкой, что мне вряд ли будет комфортно кому-то приказывать.

– Спасибо.

Она поворачивается к двери, но останавливается, положив руку на ручку.

– Это я должна вас благодарить, – шепчет она.

– За что?

– За то, что вы сняли проклятие. – Она не сводит взгляда с двери. – Я потеряла дорогого друга из Золотого двора. На него напал фейри теней, в его собственном доме. Он…

– Не смог защититься, – шепчу я, тут же ругая себя за то, что говорю очевидные вещи. Из-за проклятья королевы Неблагие стали смертными и могли пользоваться своей магией только ценой своей жизненной силы. Им пришлось приносить человеческие жертвы, чтобы использовать магию и не умереть. Но ценой такого великого проклятия было, в частности, лишение Благих способности причинять физический вред Неблагим. Поэтому Благие стали беззащитны от атак Неблагих. Это углубило пропасть между дворами. – Соболезную.

Она кивает.

– При ее дворе не все такие, как она, – говорит служанка, а затем выбегает за дверь.

Я медленно одеваюсь. Штаны из мягкой кожи идеально сидят на моей талии и бедрах. Узлы на рукавах блузки с квадратным вырезом несут скорее эстетическую функцию – как и многие женские вещи как дома, так и здесь, в Фейри. Но она сшита из мягчайшего хлопка и позволяет мне свободно двигаться, поэтому я не возражаю против ненужных излишеств.

Я знаю, что сапоги будут впору, еще до того, как надеваю их. Они из более темной кожи, чем брюки, и облегают мои икры. Я неторопливо затягиваю шнурки чуть ниже колена, утешая себя мыслью, что при необходимости смогу убежать. Я не стану углубляться в размышления о том, как слуги Миши узнали мой размер или почему король так щедр. Уверена, это все не просто так, – ведь и я не просто так принимаю его щедрость.

«Потому что у тебя нет никого и ничего. Потому что у тебя нет выбора».

Выбросив из головы мрачные мысли, я заканчиваю одеваться и поворачиваюсь к зеркалу, висящему над столом. Увидев себя, я застываю как вкопанная.

Женщина в зеркале похожа на меня, но это не я. Ее карие глаза того же оттенка, что и мои, но почему-то сияют ярче. Черты лица те же, но кожа светится, а ее уши…

Подавив волну эмоций, от которых горло сводит судорогой, я откидываю назад свои короткие рыжие кудри и рассматриваю уши. Эти изящно заострённые кончики – самое явное свидетельство моей трансформации. Во всем остальном я почти могла бы сойти за человека. Но эти уши означают, что я никогда не смогу вернуться в Элору и увидеть Джас.

Все ли с ней в порядке? Нашла ли она работу? У нее нет долгов, и с ее навыками швеи она без проблем сможет себя содержать. Не удивлюсь, если переберется к моей подруге Ник и ее дочери Фаун. Мне кажется, это соглашение пойдет на пользу всем троим.

Но хоть я и знаю, что с ней все в порядке, это не компенсирует того факта, что я, возможно, никогда больше ее не увижу. Из всего, что Себастьян украл у меня, это ранит сильнее всего. Если я буду нужна Джас, я не смогу вернуться в Элору, чтобы позаботиться о ней. Я никогда больше не смогу там жить. Я никогда не смогу вернуться домой.

Домой.

Это было совсем недавно. Прежде чем связать себя узами с Себастьяном, я сказала ему, что Фейрскейп – не мой дом и я не уверена, что он вообще у меня есть. Он поцеловал меня, и его слова были такими сладкими на моих губах.

«Эту проблему я могу решить… если ты позволишь».

Вздрогнув, я набрасываю одеяло тьмы на воспоминание, задушив его, как блуждающее пламя. Неужели все это было ложью? Каждое прикосновение его губ, каждое прошептанное обещание? Неужели все это были уловки, чтобы украсть корону? Неужели все это было неправдой?

Я не могу думать об этом прямо сейчас. И не буду.

Когда я выхожу из комнаты, Дженни ждет меня в коридоре, как и обещала, но коридор находится… на улице. В стене напротив моей есть двери, но потолка нет, если не считать купола верхушек деревьев высоко над головой. Здесь щебечут и порхают птицы, а лёгкий ветерок играет кончиками моих волос.

Дженни ведет меня по ярко освещенным коридорам, пока мы не выходим к великолепной извилистой алебастровой лестнице с блестящими деревянными перилами. Если в Золотом дворце, куда бы я ни посмотрела, все напоминало мне о блеске и сиянии безоблачного дня, дом Миши напоминает мне о самых красивых уголках леса, как будто земля, камень и деревья собрались вместе, чтобы почтить его.

Мое внимание привлекает звук журчащей воды, и я выглядываю через перила, чтобы увидеть небольшой ручей, текущий по коридору внизу, прорезающий каменный пол, который выглядит старым, как время, и создает впечатление, что все остальное здесь было построено вокруг него.

– Что это за место? – спрашиваю я.

Она улыбается, но продолжает смотреть на ступеньки, пока мы направляемся к лестничной площадке.

– Это дом Его Величества, известный большей части королевства как Замок Гор. Он был так назван потому, что был построен вокруг и внутри самой горы. Разве это не самый красивый из всех дворцов двора?

– Я верю, что это так.

Не то чтобы у меня была возможность досконально изучить дворец Неблагих – во время моих визитов к Мордеусу мне не предлагали сходить на экскурсию. Трудно представить себе подобную красоту в месте, где правил такой злой король.

Ручей вьется по просторным коридорам, и мы идем вдоль него, пока не достигаем открытой террасы с видом на пышную зеленую долину. Ручей протекает под массивным столом из красного дерева и под стеклянными перилами, где каскадом низвергается на край террасы.

– Здесь красиво, – выдыхаю я, сама того не желая.

– Спасибо, – говорит Миша, и я отвожу взгляд от крутого обрыва. Он держит бокал вина и прислоняется к основанию массивной секвойи, которая, кажется, уходит корнями в каменный пол террасы. Он выпрямляется и делает шаг ко мне. – Хотелось бы мне сказать, что это моя заслуга, но именно мои предки, за много поколений до меня, сочли уместным позволить сформировать наш дворец диким землям.

– Я в жизни не видела ничего подобного, – признаюсь я. – Это прекрасно.

– Как и ты, принцесса. – Он медленно оглядывает меня, его брови медленно поднимаются, как будто каждая частичка меня преподносит ему какой-то новый сюрприз. – Теперь, когда ты чистая, я чётко вижу, в чем заключается твоя привлекательность.

– Привлекательность?

Он снова смотрит мне в глаза, и я вижу в его глазах искорки.

– Пока мы разговариваем, за тебя борются два самых могущественных мужчины в нашем королевстве. – Он ведет рукой вверх и вниз. – И сейчас, когда ты привела себя в порядок, я понимаю почему. Возможно, я позволю им уничтожить друг друга и оставлю тебя себе.

Я ахаю.

Ну что за свинья.

– Ты этого не сделаешь.

Он поднимает бровь, уголок его рта дергается в усмешке.

– Нет?

– Во-первых, меня никто не «оставляет». Во-вторых, ты женат, и я уверена, что твоя жена не оценит…

– Моя жена и бровью не поведет, – тихо посмеивается он. – Здесь тебе не мир смертных. И здесь брак – далеко не то же самое, что там. Ожидания совсем другие. Особенно если супруги – члены королевских семей.

– Все правильно. Какие дурачки эти смертные простолюдины, ждут от своих спутников жизни любви и доверия. Вам, фейри, должно быть, это кажется таким смешным, ведь для вас нет ничего важнее власти и статуса.

Он внимательно смотрит на меня, наклонив голову.

– Я тебя задел?

Я с трудом сглатываю и погружаюсь в свои эмоции. Я слишком раскрылась перед ним.

– Нет. Мне все равно, как ты смотришь на брак.

Он фыркает.

– Конечно, все равно. Расслабься. Мне от тебя ничего не нужно. Ты интересуешь меня только как союзник. Начнем? – Он ведет рукой, и на столе появляется угощение. Свеженарезанные фрукты, миски с дымящимся картофелем, подносы с тонко нарезанным мясом, политым ароматными соусами.

У меня текут слюнки, и неожиданно я понимаю, что просто умираю от голода. За те короткие недели, что я провела в Фейри, я привыкла к регулярным, сытным трапезам, но с тех пор, как покинула дворец, ела всего один раз. Мне кажется, что если я сейчас не поем, мой желудок переварит сам себя.

До сих пор я доверяла Мише. Наверное, ему можно доверять и дальше. Поэтому я сажусь за стол и жду, пока он сядет напротив меня. Мы тихо наполняем наши тарелки, и я настороженно жду, пока он откусит несколько кусочков, прежде чем приступить к трапезе самой. Небольшая осторожность не повредит.

Но после того как я откусываю первый кусочек, я чуть не схожу с ума от удовольствия. Мясо просто тает во рту – оно прекрасно приправлено, – а когда я пробую фрукты, по моему языку разливается сладкий сок. Я начинаю есть медленнее только когда понимаю, что Миша откинулся на спинку стула и наблюдает за мной.

– Что? – я вспыхиваю и кладу вилку на стол.

– Прости, что не накормил тебя, когда ты только прибыла. Ты выглядела так, словно вот-вот упадешь, и, учитывая, что ты недавно приняла зелье, я подумал, что лучше всего тебе будет поспать. – Он смотрит на мою тарелку, и я понимаю, что она уже наполовину пуста. – Возможно, я сделал неправильный выбор.

– Все в порядке.

– Нет, но скоро так и будет. Ты несколько раз наешься досыта, выспишься и будешь чувствовать себя совсем не так, как вчера утром.

Я хмурюсь:

– Вчера утром? Ты про сегодняшнее утро?

Он качает головой:

– Ты проспала полтора дня, принцесса, и этого, вероятно, было недостаточно. Я слышал, что некоторые люди, выпив Зелье жизни, проспали целую неделю. И даже после этого обычно им рекомендуют несколько дней оставаться в постели, чтобы их тела могли восстановиться после трансформации. Но ты не сделала ни того ни другого. Ты проспала ночь, бежала через сельскую местность земель Благих. Я молчу о необычайном количестве магической энергии, которую ты потратила, чтобы сбежать из Золотого дворца и помочь тем детям. По всем правилам, ты должна была упасть еще до того, как прошла через дворцовые ворота.

– Но вот я здесь.

– Но вот ты здесь. Могущественнее, чем я могу объяснить. – Он медленно и внимательно обводит меня взглядом, и в его глазах я четко вижу одобрение.

Мне льстит такое внимание, но я сопротивляюсь. Несомненно, это какая-то манипуляция.

Медленно, слишком скованно, я снова беру вилку и нанизываю на нее небольшой кусочек еды.

– Где все твои люди? – спрашиваю я, прежде чем отправить вилку в рот.

Миша оглядывает тихую террасу.

– Поскольку на этот вопрос невозможно ответить точно, тебе придется уточнить.

– Придворные, – говорю я, взмахивая вилкой. Себастьян, казалось, никогда не оставался в одиночестве. Если с ним была не одна из его потенциальных невест, то был Риаан – обычно вместе с несколькими другими стражниками и членами его совета. – Советники, друзья, обитатели твоего дворца? – Я делаю паузу. – Твоя жена?

Он складывает руки на столе и наклоняется вперед.

– Амира, моя королева, очень хочет с тобой познакомиться, но сейчас к ней нельзя. Что же до остальных… – Он пожимает плечами. – Я хотел, чтобы сегодня вечером ты была только в моем распоряжении. Нам нужно многое обсудить, и большая часть этих тем слишком важна для меня. Так что я не могу допустить, чтобы при нашем разговоре присутствовали другие глаза и уши.

Я кряхчу.

– Что тебе может быть нужно обсудить со мной? Я всего лишь глупая девчонка, которую обманом заставили связать себя узами с принцем-манипулятором.

И снова я сказала больше, чем хотела. Кажется, я ничего не могу с собой поделать.

Его глаза вспыхивают, он наклоняет голову.

– Твой гнев очень силен. Мне это нравится.

– Ты даже не представляешь, насколько я сердита. Если это какой-то трюк, если ты пытаешься заставить меня работать с Финном или воссоединиться с Себастьяном, то очень скоро ты познаешь всю мощь моего гнева.

Он ухмыляется.

– Принц Ронан знает, что не может явиться в этот дворец без приглашения. Если он это сделает, он рискует развязать битву, которую наверняка проиграет. Но я все равно невероятно хочу его пригласить, хотя бы чтобы позволить тебе выпустить сдерживаемую ярость. Презабавное бы вышло зрелище.

Я склоняю голову и делаю долгий, медленный вдох.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что невежливо копаться в мыслях и эмоциях другого человека?

– Прости, – вздыхает он. – Я веду себя как бесчувственная скотина, но клянусь, я желаю тебе добра. Просто с тех пор, как два таких сильных мужчины сражались из-за женщины, прошло много веков. Целые тысячелетия. Тогда это тоже были два брата, и в этот раз все так же важно, как и в тот. – Он щелкает пальцами, и на столе рядом с моей вилкой появляется бокал вина. – Предлагаю в качестве извинения бокал моего лучшего вина.

Я не обращаю внимания на бокал и поднимаю голову.

– Ты постоянно повторяешь, что за меня борются двое мужчин. Почему ты так говоришь?

– Принц Ронан и принц Финниан? Тебе это ни о чем не говорит? Или за тебя борются еще какие-то могущественные мужчины? Если да, то лучше, если я узнаю об этом сейчас. Не люблю сюрпризы.

Я смеряю его ледяным взглядом.

– Но разве ты не знаешь? Или мы притворяемся, что ты сейчас не читаешь мои мысли?

Он вздыхает.

– Очевидно, что за тебя борются Ронан и Финниан.

– А как ты это узнал?

– Во Дворе Луны у меня есть глаза и уши.

Ну разумеется. Кажется, у каждого в этом королевстве повсюду есть шпионы. Удивительно, что здесь вообще можно хоть что-то хранить в секрете.

– Может, и боролись, но дело было вовсе не во мне. Себастьян связал себя со мной узами, потому что знал, что это убьет меня. Из-за проклятия ритуал бы меня убил, а после моей смерти он получил бы корону. Дело было в короне – в том, кто является законным правителем двора теней. Не во мне.

– Ты так в этом уверена? – спрашивает Миша, поднимая свой бокал.

– Да, уверена. И это такое облегчение. Мне надоело быть пешкой. Они могут сколько угодно бороться за этот проклятый двор. Ко мне это больше не имеет никакого отношения.

С его губ срывается усмешка.

– О если бы это было правдой.

– Это правда. – Я машу рукой у себя над головой: – Видишь? Короны нет.

Он наклоняет голову.

– Может быть, ты хочешь увидеть это собственными глазами? – Он свистит, и большой бурый пятнистый ястреб срывается с ветвей секвойи и садится Мише на плечо. – Это Шторм, мой фамильяр.

Я хмуро смотрю на ястреба.

– Понятия не имею, что это такое.

– Это значит, что наши умы связаны. Он повинуется мне. Служит мне.

Я сразу же думаю о баргесте, гигантском чудовище-волке, которое напало на меня, когда я впервые попала в это королевство. Себастьян сказал, что иногда Неблагие делают их своими фамильярами. Он предположил, что нападение, возможно, не было случайным.

– Я не имею никакого отношения к собаке смерти, – говорит Миша. – Мои существа не нападают на других. Во всяком случае, не нападают первыми. Но вот если нападают на них… – он пожимает плечами.

– И что я должна увидеть в этой птице? – спрашиваю я.

– Шторм сегодня утром вернулся из Двора Луны. Если ты посмотришь ему в глаза, он сможет показать тебе, что он там видел.

– Мне не нужно знать. Это меня не касается.

Уголок рта Миши дергается вверх. Мои слова явно его позабавили.

– Шутишь?

Глаза у птицы такие же, как у Миши, – красновато-коричневые и светящиеся. Когда я смотрю на них, зрачки ястреба расширяются и сужаются.

– Я не вижу…

Уж не знаю, что я ожидала почувствовать, но я совершенно не была готова к тому, что это будет вот так.

Мое сознание неожиданно вырывается из моего тела, и я понимаю, что… лечу. Лечу, как хищная птица, кружу над башней замка, влетаю в высокое окно и сажусь на каменный выступ.

Внизу, у окон стоит Финн. Его хорошо видно в ярких лучах солнца. Я сразу же узнаю огромный зал с хрустальными люстрами и сверкающим мраморным полом, даже несмотря на то что Мордеус не ухмыляется мне со своего места возле трона.

Это тронный зал Неблагого двора.