Эта безумная, безумная семья

Глава первая

Мерно стучали колеса поезда, увозя меня все дальше от родного дома в сторону "большого города", в который все так стремятся. Хотя утверждение спорное. Есть же где-то умные люди, которые не променяют чистый воздух на гам и пыль! Вот, например, у нас в Осинниках… Впрочем, среди простого люда и там умников хватает. Вот, например, я. И что мне дома не сиделось? Да так, отдохнуть решила. Как сказала Саманта — от творческого кризиса. Кстати, она со мной поехала. Устроилась на соседней полке (всего их было четыре, но в купе были только мы) и вылизывала черную шерстку, всем своим видом показывая, как относится ко всей этой затее. А я что? Я — ничего. Она сама напросилась.

Тяжело вздохнув, я снова отвела взгляд от кошки и перевела взгляд на окно. Тихо уходила мимо прошлая жизнь, а впереди ждала неизвестность. Вернее, что-то новенькое, еще неизведанное. А позади осталась семья, друзья, коллеги с прошлой работы… Некоторые из них еще даже не успели сообразить, что я действительно уехала. А попробуй поверь, что такая лентяйка, как я за неделю (!) собралась и укатила в неизвестном направлении. Спросите, к чему такая спешка? Сама не понимаю. Что тут сказать — наследственность. Рано или поздно даже не наделенной даром ведьме приходит время укатить куда-нибудь подальше от всего привычного и попробовать что-то новое. Это у нас в крови. Особенно у нас в семье так сбегать любит мама. А потом возвращаться с "новостями". Так мы с сестрами на свет и появились…

Так вот, провожая меня в дорогу, мама этак ненавязчиво (кажется, от этих "ненавязчиво" даже куст в моей комнате покраснел) намекнула, что совсем не против стать бабушкой. Что, мол, я уже взрослая, и в отличие от своих старших сестер намного больше думаю о будущем и продолжении рода. И вот с чего она взяла такие глупости-то? Пусть лучше уж на Сафиру, свою четвертую дочку, наседает, та хоть замужем. Да и вообще, на что мама рассчитывает? С моей-то внешностью. Нет, определенно, во мне есть свое очарование, но вид семнадцатилетней девушки как-то не внушает доверия у мужчин. И ведь даже паспорт некоторых не убеждает, что мне уже двадцать пять! Родственники говорят, что этак к годам пятидесяти я, наконец, буду выглядеть как обычные женщины. В двадцать. Эта особенность — единственное, что досталось мне от матери. Или от отца, которого я в глаза не видела. Впрочем, как и все мои сестры не видели своих отцов. Правда, мне относительно повезло — я хотя бы знаю, что мой был демоном. Не угораздило бы меня родиться пятой… эх.

Так вот, про не внушающую доверие внешность. Помимо того, что мне на вид шестнадцать-семнадцать, у меня еще (стараниями младшей сестренки) и прическа отличается особой оригинальностью. Даже в этот век среди простых людей я буду выделяться. Почему? А вы часто встречаете людей с черно-фиолетовыми волосами? И ведь закрасить их невозможно. И если отстричь, все равно такими же цветастыми вырастают. В общем, приходится идти на компромисс — коротко стричься и часто скрывать шевелюру под головным убором.

Вот мне интересно, как меня такую воспримут на новом месте работы? Это только в Осинниках меня все знают и понимают, что главное — не внешность, а профессиональная подготовка. Ладно. В крайнем случае, заслуживать уважения будем боем.

Чуть ухмыльнувшись, я решила отвлечься от своих мыслей и нарушить хрупкую тишину. Посмотрев на Саманту, поинтересовалась с наигранным любопытством:

— А ты знаешь, что на поезд с животными нельзя?

Прекратив приводить в порядок свою черную шерсть, наша семейная хранительница с мурчащими нотками в голосе отозвалась, пытаясь всем своим видом выразить возмущение такими вопросами:

— А ты знаешь, что это не первое мое путешествие? Помниться, когда была жива твоя бабка…

— Да, да, я помню. Когда бабушка была молода, вы с ней переплыли Атлантический океан на самодельном плоту, направляясь в Нью-Йорк…

— О, да, это было поистине великое путешествие! Помню, как сама Леди Свобода приветствовала нас, сойдя со своего пьедестала. Она, к слову, назвалась нам Джессикой в ту ночь. Твоя бабка была действительно великой ведьмой. А как мы гуляли по улицам Манхэттена!.. Сами дома оборачивались нам вслед!

Мечтательное мурлыканье Саманты оборвал стук в дверь. Успев заскучать (эту историю про Статую Свободы и Манхэттен я слышала раз десять), я даже чуть вздрогнула и быстро, не задумываясь (а следовало бы) накинула на нашу семейную хранительницу свою куртку. Поспешно метнувшись к сумке за билетами, отозвалась на стук:

— Войдите!

Открылась дверь в купе, и "комнату" окинул внимательный взгляд цепких, болотных глаз, отчего в моей душе появились подозрения, что кое-кто некоторое время стоял под дверью. Не найдя других пассажиров, проводница недоуменно изогнула бровь и только после этого уже посмотрела на мою милую и невинную улыбку. Тихо хмыкнув каким-то своим мыслям и принимая протянутый билет, она как бы невзначай поинтересовалась:

— Вы одна путешествуете?

— Ну, если не считать моей верной походной сумки, — отшутилась я в ответ, невольно покосившись на куртку. Как и ожидалось, та не выдавала даже намека на то, что под ней может что-то или кто-то лежать. Наверно, Саманта исчезла.

С едва уловимой усмешкой, которая мне не слишком-то понравилась, кивнув в ответ, проводница продолжила изучение моего билета. Как всегда, на строчке с моим именем чужие глаза задержались дольше всего. А что я-то могу сделать? Как мне рассказывали, имя мне придумал никто иной, как отец, и очень просил мою мать назвать будущего ребенка именно так. Странно, неправда ли? Видно, у него тоже был пророческий дар. Ну да что теперь гадать? Все равно имя не изменить, и я всегда буду называться Эврикой. Даже если когда-либо решусь поменять имя в паспорте и других документах. Ведь для магической братии, имя — это нечто большее, чем строчка в бумажках. Законы, что тут поделаешь.

Кстати, фамилия тоже удалась, если подумать…

Между тем, проводница вернула мне билет и пожелала со всем гостеприимством, на которое была способна (а оно у нее, видать, кончилось еще два купе назад):

— Приятного пути.

Только после того, как за ней закрылась дверь, я всерьез призадумалась, что же мне в ней не понравилось. Ведь что-то было такое… неправильное. Задумчиво растрепав и без того запутанные волосы, я потянулась за курткой, чтобы повесить ее обратно на крючок, и обнаружила, что моя догадка таки подтвердилась — семейная хранительница благополучно исчезла. Нет, вот что за несправедливость? Даже кошки могут телепортироваться, а мне только собственным характером наслаждаться. Интересно, и когда Саманта появится в следующий раз? Ведь договаривались же без всяких магических штучек… Мои подлые мысли о плане мщения прервал наигранно возмущенный голос Саманты с багажной полки:

— А какая тут магия? Самое обычное дело! Так все делают.

— Позвольте спросить, уважаемая Саманта, кого же вы имеете в виду под всеми? — с самой любопытной мордашкой поинтересовалась я, устраиваясь поудобней на своей полке с самыми коварными планами на поспать. А что? Близится ночь, надо отдохнуть. Тем более, ехать мне еще долго, и есть время поразмыслить. А раз есть время поразмыслить, то есть время и поспать. Железная логика, правда? Это меня одна из старшеньких научила

— Все — это кошки, которым в своей жизни выпала честь быть не просто знакомыми, но и друзьями настоящим ведьмам. И их семьями, разумеется, — с поистине царским достоинством отозвалась кошка, спрыгивая вниз, ко мне на полку. Кажется, она тоже собиралась поспать. А где спиться лучше, чем под боком у кого-нибудь? Все-таки, сколько бы ни была Саманта фамильяром и сколько бы ни разговаривала, ничто кошачье ей не чуждо.

Как ни печально, но сон ко мне упорно не шел. Это я обнаружила полчаса спустя, когда за окном окончательно стемнело, и теперь только тусклый свет редких фонарей давал возможность полюбоваться еще зелеными пейзажами. Конец лета. Прекрасная пора — еще не слишком холодно, но уже и не жарко, а деревья только-только начинают наряжаться в золотое. Скоро осень… Не слишком я люблю это время года. Не спорю, в нем есть свое очарование, и осенние дожди — просто прекрасны, но общая слякоть раздражает и заставляет зябко передергивать плечами. Это только тем, кому есть куда забиться (какой-нибудь теплый уголок), осень может нравиться. А мне на такую роскошь рассчитывать не приходиться там, куда я еду. Съемная комната, да еще и на двоих — это то еще веселье. Работа новая, опять же. Проще говоря, скучать не придется. Этим я успокоилась.

Но спокойствие уснуть не помогло. А раз мне не спиться, пусть не спят и все вокруг.

— Саманта-а… — жалобный, но пока тихий стон заскучавшей меня. И осторожный, со всей серьезностью заданный вопрос:

— Ты спишь?..

Некоторое время из-под бока, где уютно свернулась моя спутница, не доносилось никаких новых звуков — только все то же спокойное, тихое дыхание. Разглядеть черную кошку в наступивших сумерках, пожалуй, было бы не так легко простому человеку. Но меня природа наделила неплохим ночным зрением — эта способность не магическая, просто врожденное. Да, пожалуй, даже на мой придирчивый взгляд Саманта спала. Поэтому пришлось повторить громче, жалобней и настойчивей:

— Ты ведь не спи-ишь?..

Ну, ведь нельзя уснуть за полчаса, правда? Со мной ведь все согласны?

Как оказалось — не все. Об этом мне сообщило недовольное шипение и ярко сверкнувшие в темноте глаза, способные напугать любого, кто был незнаком с этой кошкой. Я же только ну очень виновато улыбнулась в ответ, состроив самую невинную мордашку, мол, я тут не причем. Немного полюбовавшись на меня, Саманта недовольно фыркнула — видать, не поверила. А жаль. Ведь во мне на самом деле спит настоящая актриса! Но, кажется, вечным сном…

Саманту, похоже, посетили те же самые мысли, ибо, окинув меня взглядом еще раз, она философски заметила: "Мдам". Но, когда я уже собиралась начать тираду о том, что "ну не всем дано!", она все-таки поинтересовалась:

— Чего тебе надо, ненагл-яум-ная наша? — Конец фразы смазался негромким "зевком", который сопровождал сонное потягивание.

А, правда, чего мне надо? Думается мне, что если я отвечу правду и скажу, что мне просто стало скучно, Саманта этого не оценит. Потому, немного подумав, я спросила первое, что пришло в голову:

— А кто наша проводница?

Ну чувствуется же, что она не просто человек! А амулет доставать лень. Вернее, совершенно лень шевелиться, потому что, наконец, сон начал медленно подкрадываться ко мне.

Между тем на меня посмотрели так, словно я получила приз в номинации за самый глупый вопрос. И вот не надо такого взгляда! Этот приз давным-давно стоит на полке одной из моих двоюродных теток, и я на него даже не думаю претендовать! Опыта мало.

— Кто, кто… — недовольно пробормотала Саманта, явно прочитав мои мысли по выражению лица, и начала поудобней устраиваться на подушке (нет, и кто потом будет убирать с чистых наволочек кошачью шерсть?..). — Дух болотный, вот кто. Полукровка, если быть точным.

И в голосе послышалась такая отчаянная надежда отвязаться от меня, что я просто не решилась выспрашивать дальше, как такое может быть. Да и что спрашивать, если можно и самой догадаться? А в том, что это таки можно сделать, я просто не сомневалась. Этому меня научила тетя Антай — искать ответы на совершенно абсурдные и, как кажется, не решаемые вопросы. Главное — найти и почувствовать зацепки. И в данный момент у меня есть достаточно информации на руках, чтобы понять, что болотный дух делает в поезде. И впереди целая ночь.

Ужас. Так и хочется начать разговор о превратностях судьбы, удачах и неудачах, и о вселенской несправедливости. А все почему? Потому что некогда, давным-давно, безусловно оригинальные личности придумали способ, как домогаться человека даже во сне. Это я о проникновении в чужой сон, если кто не понял.

Заснув под утро в довольно мрачном расположении духа (просто я так и не успела придти к верному решению загадки), я, в общем-то, никого не трогала и чаяла надежду, что и меня никто трогать не будет. Не тут-то было! Только заканчивался первый и весьма приятный сон, которому не суждено было запомниться, как по сознанию тихо "поскреблись", после чего бесцеремонно "вошли". Произошло это так быстро, что я даже не успела "вооружиться", чтобы отбиться. Кто не знает — во сне можно материализовать какое-либо оружие и с помощью него прогнать нежеланного ночного (ну, или дневного — смотря когда вы спите) гостя, ведь сон — это личная территория, на которой человек или другое существо, в общем-то, всесилен. Для меня такая вооруженная защита — единственный способ уберечь сон от чужого проникновения. А вот тем, у кого есть хоть капелька магического дара, намного проще. Они могут просто закрыть сознание…

А выглядело это проникновение так…

…Небольшая комната — четыре стены, одна дверь и ни одного окна. Как я здесь оказалась — шут его поймет. Но, подозреваю, дело в двери. Вернее, уже не подозреваю, а знаю наверняка. Сначала в нее тихо постучали, что отозвалось неприятным ощущением в голове, а затем, не дождавшись ответа, нагло вломились. Только тут стало заметно, как в комнате было темно. Невольно прищурившись от яркого света, я не сразу сообразила, кто это так нагло вломился в мой сон. А в том, что это именно сон и кто-то вломился в него, сомневаться уже не приходилось.

На пороге стоял… Нет, я даже не знаю, как описать увиденное получше, чтобы передать его в полных красках. В общем, скажу кратко, а вы попытайтесь представить. На пороге, скромно поправляя пышную балетную пачку, стоял и кокетливо строил глазки большой зеленый мыш. Причем, именно мыш, а не мышь. Почему так — сама не знаю. Квадратными глазами глядя на ЭТО, я мучительно долго пыталась сообразить, что произошло. На незаданный вопрос важно, словно сделал великое открытие, и явно продолжая какую-то мысль (или потеряв надежду получить мой ответ на приветствие), ответил сам ночной гость:

— Понятно. Один сон наложился на другой. Преинтереснейший случай! И кем же ты меня видишь?

— Большим зеленым мышом, — севшим голосом отозвалась я, между тем пытаясь найти руками позади себя хоть что-нибудь, на что можно сесть. Нашла кресло, которого раньше не было. Сон — это великая вещь. — В балетной юбочке и с кокетливым макияжем…

Вы видели больших удивленных мышей?! А мне довелось! Чуть за сердце не схватилась. Жаль, не за что было хвататься — я сама себе в тот момент снилась ничем иным, как человекоподобным фикусом. Осознание этого помогло мне вернуться в нормальное состояние. То есть, я стала собой из реального мира.

Вместе с этим обрел человеческий и, что самое главное, узнаваемый облик и мой гость, который между тем заливался смехом. Ешкин кот! Моя семья, рано или поздно, сведет меня в могилу! В частности — мой дядька. Нет, не тот, который великий алхимик, а другой, но тоже весьма известный. Лишь в некоторых сферах, разумеется. Если быть точнее, то он заведует отделом межмировых отношений в нашем городе. Мелкая сошка, скажите вы? А если я отвечу, что в нашем городе находиться самый большой Проход в нашей стране? То-то. И открыл его никто иной, как один из моих великих предков. В общем… я уже не раз предупреждала, что семья у меня большая.

Потеряв зеленую шкуру, лысый хвост и, что куда обиднее, балетную юбочку, дядя, как всегда, поразил меня шикарным костюмом, лакированными туфлями, изящной тростью (которую он носил исключительно для вида) и прической отпетого ловеласа, которую не портила, а скорее подчеркивала едва заметная седина. Мне вот интересно, он действительно так "вжился" в этот стиль, что даже снится в нем, или это исключительно ради меня?..

— Как я вижу, все уже встало на свои места? — ослепив меня шикарной улыбкой, поинтересовался дядя. И, не дожидаясь ответа, подошел ближе и привычно поцеловал в щеку. — Ну, здравствуй, племянница. Не шалишь?

Чуть мотнув головой, чтобы прогнать мысли и видение зеленого мыша, я негромко фыркнула в ответ:

— Да когда ж я могла успеть? Только ведь недавно уехала, еще даже до нового места жительства не добралась.

— Так ты все-таки уехала? — изящно приподнятая бровь, некоторое удивление во взгляде. Такое чувство, что он так и не поверил в то, что я собираюсь уезжать. Но…

Не меньшее удивление с моей стороны.

— Ты же сам был на моих проводах!

— О, так это были твои проводы? — уже без удивления, но скорее с интересом переспросил дядя, между тем изящно подставляя мне локоть. Немного поколебавшись (мало ли, куда он может меня увести…), я все-таки приняла приглашение. Между тем дядя продолжал вещать:

— Честное слово, после третьей рюмки фирменного эликсира Адама, я решил, что мы празднуем именины тетушки Анны! Ты же знаешь, что он готовит этот эликсир исключительно в двух случаях — на ее именины или когда кто-нибудь уж очень попросит. Но, сколько я ни пытался, никак не мог припомнить, когда в последний раз удавалось его уговорить. Верно, ты попросила, да, Эврика? Ты ведь его любимица. И моя тоже, разумеется. Как же быстро течет время! Кажется, совсем недавно я учил тебя летать на метле…

А между тем воркующий тон мужчины, который может соблазнить практически любую женщину (скажу, хоть и в подтверждение слухов, что не одобряется, но в дядиной родне действительно присутствовали суккубы, причем где-то в первом "пра"…) никак не вязался со смыслом слов. Но, признаться, весьма успокаивал. Настолько, что я даже не заметила, как мы оказались в небольшой, но безумно уютной беседке, из которой открывался вид на миленький садик. Вокруг щебетали птички, а в воздухе отчетливо улавливался аромат сирени, которую я так люблю. Усадив меня на один из плетеных стульев, дядюшка сел напротив, продолжая что-то вещать о моем детстве и его участии в нем, а на столике между нами в тот же миг появились чашки с ароматным чаем.

Да… нравится мне бывать в чужих снах. Все таким правдоподобным кажется! Просто не устаю восхищаться.

Наконец, монолог дяди дошел до того момента моей истории, который я до сих пор вспоминаю с содроганием, поэтому я поспешила возмутиться:

— Дядя Алекс! Может, об этом мы вспоминать уже не будем, а? А то ведь всю ночь так и проведем в воспоминаниях прошлого. А ты ведь не просто так ко мне в сон пришел, верно? Тем более, раз не помнил, что я временно уехала.

Словно пропустив мимо себя все мои рассуждения, дядя проворковал следующее:

— Зови меня Эдвардом.

Ответ был сдобрен одной из самых очаровательных улыбок в дядином арсенале… Благо, меня не проймешь. И не такое видела. Откуда? Вот об этом я и не хочу вспоминать… Стыдно.

Тихо кашлянув в кружку, я несколько мрачно отозвалась:

— Тебя вообще-то Александром зовут, дядь.

— Но это же сон, малышка, — ни капли не смутившись, улыбнулся "Эдвард".

И не поспоришь.

Обожаю свою семью за это качество.

Наследственное качество.

Покачав головой, я просто промолчала в ответ, решив про себя, что можно и поиграть немного. Все-таки, как ни посмотри, но мужчины в любом возрасте — дети. Только игрушки и игры разные. Да и… я сама взрослеть пока не собираюсь. В конце концов, иногда можно и соответствовать своему внешнему виду! А вырасти всегда успею.

Между тем, взяв в руки чашку, поинтересовалась с детским любопытством:

— Так, все-таки, зачем ты ко мне пришел?

— Я просто по тебе безумно соскучился, Эврика. Мы так давно не виделись!

И так неподдельно это прозвучало, что я сразу поняла — дядюшка только что вернулся из другого мира, где время идет иначе. И все встало на свои места. Между тем "Эдвард" прислонил трость к столику и, откинувшись на спинку кресла, принялся в нем мерно покачиваться. С интересом понаблюдав за этим, я пришла к выводу, что эта идея не лишена смысла, и быстренько "приснила" себе такое же креслице, после чего снова огляделась вокруг. На самом деле, не просто огляделась, а попыталась найти что-то интересненькое. И не прогадала. Действительно, приглядевшись, я заметила, что некоторые кусты и цветы в садике совершенно не похожи на наши, земные. Улыбнувшись, на всякий случай переспросила у дяди:

— Они оттуда, да?

— Конечно, — с улыбкой согласился он.

Дело в том, что это была наша с дядей старая-престарая игра: каждый раз, когда дядюшка возвращается из нового мира, он обязательно первым делом приходит ко мне в сон, чтобы показать всякие диковинки. Началось все это с того, как однажды, лет в семь, я сильно заболела, и даже не могла встать с кровати. И было мне до того тоскливо, что я никак не могла пойти на поправку — наследственная особенность организма. Только и могла делать, что спать. Чтобы меня приободрить, дядя Алекс пришел в один из моих снов и, взяв за руку, повел куда-то, сделав настолько загадочное и значительное лицо, что даже мысли возразить не появилось. В тот раз это было нечто вроде дворика около фермы, по которому ходили разные милые зверушки. Дядя присел рядом со мной на корточки и, лукаво заглянув в глаза, спросил: "Сможешь отгадать, кто не из нашего мира?" Вот так и повелось…

Улыбаясь своим воспоминаниям, которые явно посетили и "Эдварда", я некоторое время молчала, с любопытством разглядывая цветы и украдкой пытаясь представить себе, как они пахнут, где растут, настолько ли хороши в действительности… А потом поинтересовалась, все так же слегка улыбаясь:

— Что, новый мир пошел с нами на контакт?

— Почти, — согласился со мной дядюшка, снова "включив" одну из самых обольстительных улыбок. — Это мы согласились пойти с ними на контакт.

Эти слова меня заинтересовали.

— В каком смысле? То есть, они обнаружили нас раньше, но что-то не давало заключить контракт? Там может быть что-то опасное для нашего мира или наших исконных существ? Или просто нам это было невыгодно?

Снова будто бы прослушав половину моей речи, дядюшка неподдельно восхитился, не без сожаления:

— Нет, и вот почему ты не согласилась стать моей сотрудницей, а затем и преемницей? Ведь и место было, и даже в институте Межмировых Отношений вместо шести лет могла отучиться всего два, все остальное ты и так знаешь. Так нет… — С этими словами на меня подняли полные печали голубые глаза. — Малышка, скажи, почему ты пошла в обычный университет?

Отставив пустую чашку на столик, я негромко вздохнула, невольно подняв глаза к потолку беседки, пытаясь найти в нем, потолке, поддержку.

— Эдвард, мы же уже не раз говорили на эту тему…

Дядюшка очень тяжело вздохнул:

— Говорили… — Немного помолчав, он поднял на меня лукавые глаза и проворковал с обольстительной улыбочкой: — Но я все равно не теряю надежды переманить такого замечательного сотрудника, как ты, на свою сторону…

Я рассмеялась в ответ.

— Да, конечно! И я буду единственным твоим сотрудником женского пола, на которого не будет влиять твое мужское очарование. Не страшно, нет? Вдруг я из-под контроля выйду?

— Обижаешь, малышка, — Самая коварная улыбка со стороны дядюшки. И, не успела я ничего сообразить, как "Эдвард" завладел моей ручкой и коснулся тыльной стороны ладони губами. — Я не такой, чтобы отпускать прекрасных девушек из-под, как ты выразилась, контроля…

Нет, и этот человек воспитывал меня в детстве?! Грохнулась бы в обморок, если бы уже не привыкла к такому. Да и, честно говоря, немного сложно падать в обморок, находясь во сне.

Гордо хмыкнув, я отобрала свою конечность назад и заявила с наигранным возмущением:

— А вы, сударь, хам.

— Как можно, миледи? — так же праведно возмутился "Эдвард", принимая игру.

Смерив его придирчивым, холодным взглядом, поплотнее запахнулась в меховую жилетку (просто так, для антуража) и жеманно отозвалась:

— Вот и я думаю: как? С виду такой приличный человек…

Отступление первое.

Он родился в совершенно безумной семье. Впрочем, если ты рождаешься потомственным магом — это неизбежно. Его матерью была оборотень-полукровка из клана Кха, что значит "последний" — у этих оборотней не бывает квартеронов. Поэтому-то он и уродился в отца — простым магом, с примесью крови демонов. Только каких именно демонов — страшная тайна (хотя слухи все равно ходят).

Он был третьим ребенком в семье, причем единственным мальчиком. Но, вопреки всем ожиданиям, любимчиком он мог бы и не вырасти, если бы не врожденный дар обольщения. Дело в том, что старшая его сестра, Яромира — волхв, и этим все сказано. А средняя сестра, Зарейна — легкомысленная ведьмочка, которая родила первого ребенка уже тогда, когда ее собственному брату едва исполнилось десять лет.

А еще — у него была совершенно безумная бабка, которая и слышать не хотела о собственном внуке, потому что он… В общем, причина была в том, что он именно внук, а не внучка. Так же Регина относилась и к собственному сыну. Но на счет сына она смягчилась, когда узнала, что он не бросил свою дочь, не-мага, и воспитал ее самостоятельно. Хотя, конечно, по ее мнению, он мог бы воспитывать дочь и не отдаляясь от магического общества. Но это, как говорит сама Регина, уже частности и сути не меняют.

Впрочем, на жизнь Александр никогда не жаловался. Как было проверено на его собственных сестрах (как родных, так и двоюродных), он безумно нравился женщинам, особенно если прикладывал к врожденному очарованию капельку усилий. И он мог бы вырасти отпетым ловеласом, совершенно легкомысленным магом, да только отец не дал. Да-да, тот самый отец, которого Алекс никогда в жизни не видел. До того момента, как он "прокололся".

В общем, когда у Александра родилась дочь, которую он не смог не признать, пришлось "мальчику" браться за ум. Так он и оказался сначала в университете, а потом на работе. И вскоре стал заведующим ОМО (Отдел Межмировых Отношений) в городе Осинники.

Но больше всего на его характер повлияло рождение его племянницы, Эврики. Она, конечно, не была ему в прямом смысле племянницей (внучка сестры его матери), но в их семье сложилось с годами правило: всех старших родственников (кроме матери/отца, бабушки/деда и тех, кто следует после прабабушки/прадедушки) называть дядями и тетями; всех из своего поколения (кроме родных сестер/братьев) называть двоюродными братьями и сестрами; а всех младших родственников (кроме родных детей) — племянниками и племянницами. Но она родилась не-магом. Первой, за последние четыре поколения (если не считать ту, которую отец вырастил вдалеке от магического мира). И казалась она без магии такой беззащитной, что даже Александр не мог не начать о ней заботиться. И лишь об одном он забыл на тот момент — о собственной дочери. Хорошо еще, что Чадара к тому моменту была уже не ребенком, и ревновать могла Эврику к отцу только втайне…

Глава вторая

Поболтать еще немного нам, увы, не дали. И это второй повод для того, чтобы начать длинный монолог о несправедливости жизни вообще и о ее суровости ко мне в частности. Но на этот монолог был бы обогащен более… выразительными… словами. Впрочем, самое печальное не то, что меня разбудили, а то, КАК разбудили.

Я свалилась со своей полки.

Но, знаете, я в этом совершенно не виновата. Виноват поезд. Вернее, машинист. Ну, или что-то на дороге. Проще говоря, что угодно, что могло повлиять на ход поезда и заставить его резко, очень резко и без всяких предупреждений затормозить.

Тихо шипя и потирая ушибленное плечо (нет, и как я теперь свои сумки понесу?), я поднялась с пола и первым делом поискала глазами Саманту. Только убедившись, что она в целости и сохранности и позавидовав ее когтям, заметила, что за окном уже, оказывается, светло. Причем не просто светло, а неторопливо приближался полдень. В общем, я пришла к выводу, что спала я не так уж и мало. Даже если учесть, что почти всю ночь думала о духах и проводни…Точно! Меня осенило! Как же я могла забыть, что после реформы пятидесятых годов большая часть болотных духов, особенно центрального региона, перебралась из своих родных болот в ближайшие города? А, следовательно, у некоторых из них вполне могла появиться семья. Так где же работать ребенку такого брака, как не на поезде? И человеческая часть довольна — вроде как среди людей живет, и болотная, потому что поезда часто проезжают родные земли. А если еще и договорить о задержках на остановках, которые ближе всего к болотам…

Окрыленная найденным ответом, я, уже раздумав ругаться, чисто из врожденного любопытства выглянула из купе, посмотреть, что же там такое все-таки случилось. Ну, то есть не посмотреть, а послушать. К этому времени из своих купе повыглядывали уже все, кому не лень, и в коридоре туда-сюда носились негромкие шепотки с различными предположениями, что могло остановить поезд где-то посередине пути. Значит, это не станция. Да я на нее и не рассчитывала как-то. Какая станция среди леса? А в том, что вокруг именно он я убедилась, посмотрев сначала в окно своего купе, а потом в окно в коридоре.

Увы, нормально обсудить происходящее нам с другими пассажирами не дали. Появившаяся из своего купе проводница окинула нас всех пристальным взглядом, заставив заткнуться, и, поджав губы, сообщила, что все в порядке, и скоро мы снова тронемся в путь. Если бы она не добавила, что именно в путь, было бы куда интересней.

Чуть улыбнувшись такой своей мысли, я юркнула обратно в купе. Как оказалось, кое-кто во время всех этих событий снова умудрился уснуть. На этот раз на соседней полке, уютно свернувшись клубочком. Полюбовавшись на Саманту некоторое время, решила ее пожалеть и не будить. Еще немного подумав, пришла к выводу, что в данной ситуации есть только одно верное решение — отправится в вагон-ресторан. А некоторые кошачьи пусть потом сами ищут себе пропитание.

Только на полпути к вагону-ресторану я сообразила, что мне можно было никуда и не ходить. Зачем? Мои сестры, мама и тетки просто не могли не позаботиться о любимой племяннице, и дали мне с собой целую сумку еды. Вернее, выглядело это как простой и не самый большой пакет, но когда говоришь о магах на зрение лучше не полагаться. Полагаться надо на вес. Наверно, я им все-таки за жизнь сделала что-то плохое, раз они решили меня угробить с помощью моих же вещей, под тяжестью коих можно спокойно помереть.

Но я решила не возвращаться. В конце концов, Саманте мешать не буду, пусть отдохнет. А если еще и повезет, так поговорю с кем-нибудь нормально, что будет далеко не лишним. Видите ли, я отношусь к той категории людей, которым постоянно надо хоть с кем-то общаться. Кстати, как раз из-за этого наша семейная хранительница со мной и поехала. По крайней мере, так она сказала. А еще утверждает, что моя бабушка была точно такой же. Чуть улыбнувшись этой мысли, я вошла в вагон-ресторан.

Странно ли, но там было почти пусто. Только за одним из столиков в противоположном конце вагона устроился мужчина, разглядеть которого мне помешала раскрытая газета. Все страньше и страньше, как сказала бы дорогая Алиса. Кстати, я вам не говорила, что она мне приходится дальней родственницей? Очень, очень дальней.

Присев за один из ближних от входа столиков, я принялась задумчиво смотреть в окно и ждать, когда ко мне кто-нибудь подойдет. В это время мысли мои снова вернулись к этой странной остановке. К слову, пока что мы так и не тронулись с места. Странно, правда? Мне, конечно, к странностям не привыкать, но все равно хотелось, чтобы их было вокруг меня поменьше. По крайней мере, магических. И если остановку поезда спокойно можно списать на обычные технические издержки, то как объяснить полудуха? Впрочем, нелюдей среди людей всегда хватало. Интересно, чего дальше ждать? А на моей новой работе действительно можно ждать всего, что угодно. Школа — это место такое, каверзное. И крайне опасное…

Мое мысленное хихиканье прервало неожиданное наблюдение — странный мужчина пересел за стол поближе. Я насторожилась, но постаралась этого не показать и продолжила смотреть в окно. Нет, ну что это за безобразие?! Это просто нечестно, прерывать такие хорошие мысли.

Может, именно от этого я и пытаюсь уехать? От постоянных загадок, которые вьются вокруг меня каждый день моего существования. Оттого, что их надо обязательно решать и находить ответы. Нет, не то. В конце концов, если бы это было так, я выбрала бы другую профессию.

..Мужчина снова встал, явно считая, что я его не замечаю, и пересел еще за столик ближе. Учитывая, что их с этой стороны вагона было всего четыре, то за соседний. Так, а вот это мне уже совсем не нравится. Словно бы невзначай я посмотрела на часы. Великая глупость, не правда ли, думать о том, что кто-то там у нас в купе спит, когда ко мне вот этак невзначай пытаются "подкатить"? Одернув себя, снова отвернулась к окну. Пестрый, но неуловимо унылый (или мне только так кажется?) пейзаж не спешил смениться чем-либо иным. В голову закралась печальная мысль, а вернее позднее сожаление, что я забыла в купе свой оберег, который мне заботливо сделала мама. Он, конечно, от всего не защитит, но хотя бы придает уверенности и успокаивает.

— Ну что, Эврика, тебя еще не укачало в этом драндулете, э?

Я как стояла, так и села, ошарашено пронаблюдала, как опускается в руках мужчины газета, давая мне возможность разглядеть самое обычное лицо — немного обветренное, с легкой щетиной и усталыми тенями под глазами. Я могла бы поклясться, что никогда в жизни его не видела! Но…

Совершенно неуверенное предположение само собой сорвалось с языка:

— Э-э… Митохондий?..

Полный восторг и обожание во встречном взгляде карих глаз.

— А ты молодец, сестренка!

— Тьфу на тебя! — в сердцах воскликнула я, тихо стукаясь лбом о стол. Если быть точнее, то о скатерть в синюю клеточку. Но кого волнуют такие мелочи? Точно не меня! Укоризненно посмотрев на Митю, этого черта лысого (ну, на деле, и не лысого совсем, просто черта), наигранно обиженно заявила:

— Ну нельзя же так пугать!

— А, может, мне просто захотелось проверить, не забыл ли я название какого-нибудь цветка? А ты вместо списка — только плюешься. И не жалко тебе меня, бедного, несчастного…

Изначально лукавый тон к концу монолога стал откровенно жалостливым и трагичным, словно мой двоюродный братец вот-вот собирался пустить слезу. Я в ответ только скептически хмыкнула, скрестив руки на груди.

При чем здесь цветы, спросите вы? Просто старая привычка. Я не люблю ругаться матом, но иногда высказаться надо, поэтому однажды придумала декламировать справочник по травоведению. На латыни. Со стороны незнающим людям кажется, что говорю я что-то непонятное, но явно ругательное. Как говорят мои знакомые — впечатляет. В общем, все довольны.

— И какими ты ветрами сюда? — между тем поинтересовалась я, все так же скептически глядя на братца. — Что, неужели уже соскучился?

— А то как же, — хихикнул, с позволения будет сказано, мужчина. Наклонившись ко мне поближе, доверительно прошептал: — А ты не представляешь, как без тебя в особняке скучно. У-у! Анджа что-то новое изобретает, тетушка Анна кокетничает — ну, ты знаешь, что это такое… Миса со скуки на стены лезет и все просит показать старые альбомы, а тетя Вил снова сбежала…

На последней новости я ушла в задумчивость. Интересно, что получится в этот раз из приключений моей мамы?.. И почему именно теперь? Помнится, в прошлый раз это было после ссоры с Красимирой по поводу ее карьеры. После этого у нас и появилась Дашка…

Нет, все. Я подумаю об этом завтра.

— Так, — решительно положив ладони на стол, я даже не заметила, как принялась рассуждать вслух. — Пока я не доехала до Москвы, больше ни над чем задумываться не буду.

— И правильно, — задумчиво согласился братец, бросая в рот сухарик и ожидая, когда я снова обращу на него внимание. И когда только успел достать пакетик с сухарями?.. И, к слову, под его новый "имидж" ему больше подошли бы семечки. — Так что, чтобы не загружать твой уставший мозг, я не расскажу тебе еще одну новость. О новом предсказании Оси…

При последних словах я мигом насторожила уши, заинтересованно посмотрев на Митю. Тот делал вид, что меня тут нет, и продолжал преспокойно хрустеть сухарями. Чуть прищурившись, все-таки переспрашиваю:

— О каком предсказании?

— А-а, — в ответ мне погрозили сухариком. — Нет, нет, не расскажу. Тебе надо отдыхать, и вообще…

— Митя…

Угроза в голосе не произвела на него никакого эффекта. Тот только посмотрел на меня с выражением лица, аля, "Ой, а вы хто и откуда тут?". И захихикал пакостно.

Вот как с ним прикажете общаться, а? Кстати, да. Это его постоянное "а" где не надо… Вот, признаюсь честно, только этот рогатый гад может вызвать во мне желание его удушить. Кстати, действительно рогатый — мой двоюродный братец является никем иным, как чертом, причем даже не на половину, а на три четвертых. Однажды я, от большой "радости", пыталась ему те самые рога подпилить… Не получилось. С тех пор он ко мне в своем истинном облике на километр не подходит, хотя обиды тоже не держит. Скорее, даже восхищается. Странный тип, неправда ли?

Переведя дух, я как можно спокойней повторила вопрос:

— Так что за предсказание новое?

В ответ черт опустил глаза, печально вздохнул и со скорбным видом заявил:

— А я не знаю. А она отказалась мне говорить. Говорит, всем разболтаю… Но я же не такой сплетник, а?

И на меня подняли глаза, полные надежды и вселенской скорби.

Все. Ему не жить. Тихо зарычав, начала медленно, грозно подниматься, не сводя взгляда с Мити, чтобы тот не смылся. Я хоть и щуплая и выгляжу, как девчонка, но высокая, так что при необходимости могу внушать уважение.

Я уже начала протягивать свои загребущие ручки к его шее, когда…

— Что, снова руки чешутся проверить брата на прочность? — лениво поинтересовалась Саманта, запрыгивая на наш столик. Окинув неодобрительным взглядом новый облик черта, кошка приветливо кивнула. — Здравствуй, Митя.

— И ты здравствуй, Саманта, — кивнул черт. Куда более почтительно, чем мне. Обижусь. Нет, стоп, я не могу — я и так на него уже сержусь. — А тебе привет от Мисы.

Семейная хранительница заметно оживилась, даже подошла к моему братцу поближе, слегка улыбаясь, что можно было заметить исключительно по глазам.

— О, ей тоже передавай. Как она?

— Жива. А без тебя скучает. А вот ее ведьме снова в голову молодость ударила…

Саманта негромко рассмеялась-зафыркала, устраиваясь на скатерке поудобней и словно бы даже не обращая внимания на чистоту той самой скатерти. Исключительный случай. Кстати, по-моему, это меня одну волнует, что на поезд с животными нельзя. И снова не понятно — где все остальные пассажиры поезда? Как раз же обеденное время.

— Да, с Аннушкой это бывает… — с какой-то ностальгией в голосе согласилась кошка.

Для справки: Миса — это фамильяр тетушки Анны, так же, как Саманта была фамильяром моей бабушки. Если рассказывать подробней, то это собака породы колли, довольно старая уже. Хотя на вид и не скажешь.

— Мить, ты зачем приехал? — устало поинтересовалась я, прервав их милую беседу.

— Зачем, зачем… — сцепив пальцы и уперев руки в стол, черт посмотрел мне в глаза преувеличенно серьезно и поучительно продолжил. — А понимаешь ли, Эврика, тебе неописуемо повезло — тебя окружают существа, гораздо умнее тебя. И, в отличие от тебя, понимают всю серьезность ситуации, в которой…

Такую тираду прервал мой широкий зевок. Видя, что речь не произвела должного впечатления, братец уже обычным, то есть сильно оптимистичным голосом закончил:

— В общем, я пришел, чтобы передать тебе мазь от Матильды. А то как ты с таким плечом собираешься ходить, а?

Я спокойна. Я совершенно спокойна. Мне все до лампочки. Переведя флегматичный взгляд на Саманту, поинтересовалась отстраненно:

— Это ты его позвала, да?

Затем, переведя все такой же флегматичный на Митю, задала вопрос и ему:

— Да и зачем тебе мои познания в травоведении, если тот самый справочник находиться у Матильды?

Хранительница в ответ только махнула хвостом, мол, а что в этом такого? Черт с точно таким же видом пожал плечами и умильно улыбнулся, мол, "Я же просто очаровашка. Ты на меня ведь не сердишься, правда?" Я, кивнув собственным мыслям, подняла взгляд к потолку и страдальчески вздохнула. Какая же у меня все же семья… упрямая, мягко говоря. Ведь просила же… Так, ладно.

Собравшись с силами, пристально посмотрела в глаза двоюродному брату и холодно оповестила:

— Значит, так. Это последнее ваше вмешательство в мою новую жизнь. Понятно? Передай всем. Если они хотят чем-либо, как сами считают, помочь, пусть помогут голодающим или бездомным. Я сама справлюсь. Саманта. — Я перевела взгляд на кошку. — Тебя это тоже касается. Пожалуйста, хватит меня опекать. Я уже не маленькая, чтобы следить за каждым моим шагом. Все всё поняли? Вот и отлично.

Немного подумав, все-таки добавила (как потом выяснилось — на свою же беду):

— Ко мне можно обращаться, только если понадобиться помощь. Все. Разговор окончен.

Закончив свой монолог, я поднялась из-за стола и направилась обратно в купе, даже не вспомнив о том, что, вообще-то, приходила сюда поесть. Ничего, у меня еще в пакете еды завались. Да и мешать мне там больше некому.

И не говорите, что я была слишком жестокой. Да, они хотят исключительно помочь. Да, они имеют право обо мне заботиться. Но я хочу о-ди-но-чест-ва. Мне надо… подумать. И хоть раз в жизни почувствовать, как это — быть обычной, такой же, как все (хотя бы большинство) окружающих, и что значит заботиться о самой себе. Может быть, пригодиться в будущем.

Сразу идти в купе я не стала. Остановилась в одном из коридоров и стала смотреть в окно, раздумывая над тем, что зря я, все-таки, такого наговорила Мите. Он ведь хотел, как лучше… Ведь плечо действительно болит — настолько, что рукой я старалась не шевелить.

С другой стороны, если бы я не сказала всего этого, так бы и продолжалось, что каждый новый день начинался с общения с моими родственничками. И в чем тогда различие с домом? Могла бы и не уезжать. Интересно только, кто бы такими темпами следующим пришел? Было бы весело, если бы меня навестил дядя Адам. Я же у него все-таки любимица, как и сказал во сне "Эдвард". Только вот алхимика из меня все равно не вышло бы. Не мое. Готовить — это да, я могу. В кулинарии из-за ошибки в десять грамм ничего не взрывается.

Таким образом от дяди мне досталось… отчество. Отца-то у меня, проще говоря, нет. Скажите, оригинальное сочетание — Ворожбитова Эврика Адаманитовна? Вот и мне нравится.

На смену хорошим мыслям пришло осознание, что мы тронулись. Встрепенувшись, я пристальней вгляделась в окно. Ну точно! Я-то думала, почему мне пейзаж кажется таким знакомым. Оказывается, поезд до сих пор стоял. Это, что же, получается, мы тут уже час стоим? Хотя… сколько мог продолжаться тот разговор? Это мне могло показаться, что час, а на самом деле, наверно, минут десять. Или еще меньше…

С мрачным видом я пообещала себе спросить у Саманты, не колдовал ли там Митя чего. А то ведь действительно странно, что никто так и не заглянул в вагон ресторан. И тут мои мысли прервали…

Неожиданно, но очень громко (как мне показалось — минимум на весь поезд) где-то совсем рядом (а вернее — у меня в голове) раздался бойкий мужской голос:

— Внимание! Внимание! Начинаем наше вещание! Приветствуем вас, наши дорогие слушатели, в этот прекрасный день. С вами в эфире несравненная Изумруд Пустыни или просто Джина…

Перехватив "эстафету", раздался второй, не менее бодрый, но уже женский голос:

— И ее коллега, неподражаемый Саблезубый Тигр нашего времени и нашей волны, Майк!

— И в эфире передача для тех, кто любит хорошую музыку, интересные новости и — трам-пам-пам, новая, но, к сожалению, временная рубрика! — хочет узнать все о нашей любимой Джине.

— Ну, для кого к сожалению, а для кого к счастью, — засмеялась девушка в ответ. — Вот выйдет рубрика про тебя, Майк, и ты поймешь, что это такое.

— А мне нечего бояться, моя дорогая соведущая. Я весь ваш и жизнь моя, как на ладони перед вами. А тебе, наверно, есть что скрывать?..

…Между тем, схватившись за голову, я еле уговорила себя не орать на весь поезд. И принялась судорожно вытаскивать серьгу из уха, на все лады костеря себя, свои идеи, свою забывчивость и… двух старших сестричек — одну за то, что доработала и воплотила мою идею о ЗЦМ на мыс-волне в жизнь, а вторую за ее громкий голос в моей голове!

А вы бы что делали на моем месте?! Знаете, с чем это можно сравнить? Представьте, что вы уронили включенный микрофон. При этом у вас в ушах на полную громкость были включены наушники, к которым тот самый микрофон был подсоединен. Впечатлились?!

Для тех, кто не знает:

Во-первых, ЗЦМ — это Замкнутая Цепь Магии или магического заряда. На самом деле это явление назвали так совсем недавно, когда и до магического слоя мира дошла мода на мудреные названия самым простым вещам. ЗЦМ представляет собой что-то вроде замкнутой цепи электричества, но более усовершенствованная — ей не нужна подпитка "тока" извне. И пользоваться самыми простыми устройствами на ЗЦМ могут даже такие существа, как я, потому что для того, чтобы "включить" цепь порой хватает простой веры, что магия заработает. Так, например, работают простейшие обереги.

Во-вторых, мыс-волна — это магический способ трансляции информации. Что-то вроде радиоволны, только с большим радиусом действия. Такими волнами могут быть связаны десятки миров, и каждый желающий может подключиться к мыс-волне, просто выйдя на телепатический уровень (если хотите — войдя в транс, вернее, в его подобие).

В третьих… идею замыкать мыс-волну по типу ЗЦМ придумала действительно я. А в жизнь ее воплотила моя сестра, Микель Анджа, ученый в сфере передачи Магической Энергии между мирами, а так же один из гениальнейших изобретателей в сфере ЗЦМ. Идея заключается в том, что "передатчик" постоянно поддерживал контакт с мыс-волной, но включался лишь тогда, когда начинается нужный эфир. И для того, чтобы работал, нужно носить его при себе (не обязательно у уха). Вещь, строго говоря, совершенно бесполезная в магическом мире. Но для меня — настоящее спасение.

Кстати, Микель внесла несколько поправок в изначальный план — вместо того, чтобы направлять поток информации непосредственно в мозг слушателя, что и происходит при обычной связи с мыс-волной, "передатчик" воздействует лишь на слух. Проще говоря, похоже на обычные наушники.

Ну и в дополнении расскажу, почему у меня в голове звучит голос именно моей сестры. Дело в том, что Джина (или, как ее зовут на самом деле, Красимира) работает ди-джеем на одном из вещательных центров (что-то вроде радиостанции). Она с самого рождения обожала слушать мыс-волны и даже не скрывала, что хочет стать ди-джеем. Как хорошо, что я не помню того грандиозного скандала по этому поводу… А все лишь потому, что в нашем мире в телепатический эфир пробиться просто невозможно, и Красимира собиралась переезжать в другой мир. Нет, она не единственная и далеко не первая в нашей семье, кто живет отдельно от семьи (то есть в другом мире), просто у нашей мамы были на нее большие планы на будущее. В общем… все тут не так просто, как хотелось бы.

Надеюсь, больше вопросов нет по этим темам? Тогда возвращаюсь к повествованию.

— …И как я могла забыть вытащить этот…. приемник?!.. — со страдальческим вздохом поинтересовалась у самой себя, когда в голове гудеть стало немного тише. Тот самый "приемник", как главный виновник произошедшего, валялся на полу передо мной и поблескивал камешком. У-у, злодей!

Или, вернее, я дура. Ну, как можно было забыть о том, что именно к этой серьге был подключен передатчик, и что сегодня у Красимиры эфир? Или, ладно, вопрос попроще — как я могла оставить такую громкость? Грустно, однако. Грустно осознавать, что я такая… забывчивая.

Потерев уши, словно это могло мне вернуть временно потерянный слух, я отлепилась от стенки, подняла осторожно серьгу и направилась в сторону своего купе, по пути одарив случайного наблюдателя (и когда эта дама успела выйти в коридор?) кривой улыбкой. Да, наверно, со стороны меня только за психа и можно принять. Ну, сами подумайте: какая мысль вас посетит при виде девушки, которая ни с того ни с сего срывает с себя сережку (чуть ли не вместе с ухом, ага), а затем стонет о каких-то приемниках и несправедливости жизни? При этом на ней нет ничего, даже отдаленно похожего на наушники, даже беспроводные. Да, весело. В следующий раз буду непосредственно к "Джине" обращаться, мол, "что ты забыла в моей голове?!". На публику буду работать, так сказать. Глядишь, с актрисой в глубине души все еще не так печально.

А ведь я могла бы действительно сойти с ума, если бы Микель не придумала такой "предохранитель"… При следующей встрече обязательно поблагодарю.

С этой мыслью я зашла в купе. Что не удивительно — не постучавшись (там же никого не должно было быть, так чего стучать?). О чем тут же… ну, не пожалела, но задумалась. Моим глазам предстала такая… картина… интригующая, да… что я не сразу сообразила, что нужно возмутиться и начать задавать полагающиеся в таких случаях вопросы. Каких случаях? Когда в своей комнате (ну, купе, какая разница?) ты застаешь полуголого мужчину, которого там быть не должно. Привлекательного такого мужчину, мдам… Высокий, спортивный и накаченный, но ровно настолько, чтобы одежда (ныне по пояс отсутствующая) выдавала это за худобу. Волосы ниже плеча, стянутые в небрежный хвост, имеют какой-то неопределенный цвет — то ли светло-коричневые с ранней сединой, то ли блондинистые с темными прядками, то ли просто очень грязные, то ли в купе освящение плохое. Как выяснилось спустя несколько секунд после моего появления в купе, глаза у этот субъекта были серые. Но главное в них было — выражение… Вот так посмотришь, и будешь всю жизнь заикаться. Под таким взглядом, забыв про все претензии, я молча закрыла дверь обратно и осталась стоять в коридоре, очумело глядя на цифру "3".

Нет, это вот это что такое было? Чувство, словно покойного дядюшку увидела, который погрозил мне клюкой и пообещал оставить без сладкого. Так, стоп, причем здесь дядька Салейм, покойный муж тетушки Анны? И совсем они не похожи с тем типом, которого я застукала в своем купе. Хотя, может быть, в годы юности он выглядел именно так? Должна же была наша Аннушка за что-то его полюбить, верно?..

Стоп! (Что-то я повторяюсь). Этого типа я застукала в СВОЕМ купе! Вот, циферка об этом ярко свидетельствует. Вспомнив об этом обстоятельстве, я снова решительно открыла дверь, с порога вопрошая во весь голос:

— Что вы делаете в моем купе?!

И тут повторно обнаружила, что ничерта (надеюсь, Митя этого тоже не слышал) не слышу. Это осознание заставило захлопнуть рот обратно и ошарашено уставиться куда-то в пространство, напрочь забыв обо всех разборках.

Кажется, мой новый попутчик (эх, а я так мечтала до самой Москвы доехать в одиночестве…) воспринял такое поведение на свой счет, потому что поспешил накинуть на себя футболку, затем подошел поближе и помахал рукой у меня перед носом. Вернувшись в реальность, я посмотрела на него и переспросила:

— А?

Судя по всему, мне что-то ответили — губы незнакомца беззвучно (для меня) шевельнулись. Тут, не удержавшись, я состроила трагическую мордашку и чуть не плача заявила:

— Ничего не слышу…

Нахмурившись, отчего глаза немного потемнели (что выглядело как-то завораживающе, я даже засмотрелась), этот тип посторонился, пропуская меня вглубь купе, после чего полез в свой рюкзак, который обнаружился на соседней со мной полке. Мне оставалось только сесть и ждать продолжения событий. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей о потере слуха, я принялась оглядываться по сторонам. И первое, что заметила, была баночка на столе, на которой лежала записка. Скосив глаза на попутчика и убедившись, что он моих манипуляций в любом случае не заметит, я придвинулась ближе к столу и вчиталась в содержимое. А было там написано следующее:

"Эврика, прости, а? Мы действительно постоянно забываем, что ты уже не маленькая. А жаль. А ты не волнуйся. Больше беспокоить не будем. Только приезжай к нам на праздники, а? Будем ждать.

P.S. Возьми мазь, а? А то меня Матильда заре-эжет. Да и тебе она нужна."

И вместо подписи — рогатая мордашка.

Нет, мне определенно не хватает слов, чтобы передать всю гамму своих чувств. И только один вопрос буквально требует ответа. Как… Как?! Как он умудряется "акать" даже в письме?!

Между тем, не дав задать вопрос, откуда взялись банка и записка (вернее, были ли они, когда мужчина вошел), мне буквально под нос пихнули другую записку, буквы на которой сложились в слова, слегка озадачившие меня.

"Ты глухая?"

Признаться честно, я не сразу, как говориться, въехала, к чему это он, ибо от прерванного "разговора" я уже успела отвлечься. А когда сообразила… задумалась. Вернее, сначала я ответила: "Нет, не глухая", а потом уже задумалась, чем отговариваться. Ну, не правду же ему рассказать, в самом деле! Еще посчитает за ненормальную. Знаю я таких, которые сами о магии не подозревают, так еще и других убеждают, что ее нет. То есть, говорят о том, чего не знают. И ведь у большинства из них прямо под носом чудеса происходят, хоть и мелкие.

Невольно поморщившись, прогнала ненужные мысли и быстренько добавила:

— Просто, когда поезд остановился, я упала с полки и при падении задела выключатель плеера, а наушники были в ушах. Вот и…вышло. Пройдет.

Я попыталась отмахнуться, но вскоре поняла, что совершила очередную глупость — плечо, ушибленное при остановке поезда, поспешило напомнить о себе. Сцепив зубы от резкой боли, я принялась стягивать с себя верхнюю кофту, оставаясь таким образом лишь в легкой маечке. Уже осматривая ушиб, поймала на себе ошарашенный взгляд попутчика… и покраснела. Вот так, дядя Алекс, твои уроки прошли даром — я до сих пор смущаюсь при первом же встречном человеке. Хотя если вспомнить, что этот самый человек не так давно сам щеголял и более открытым видом… мдам.

Кстати, если подумать, смущение ну никак не вписывается в наследственность, хоть ты тресни! Интересно, мне тогда это от папочки досталось, или это признак моей "неправильности"? Хотя, если вспомнить моего двоюродного брата Шилайта… Может, у нас кто-нибудь был в предках с таким качеством? Например, простой человек. Надо будет потом пересмотреть семейное древо. Потом. А пока что — вернуться к насущному. То есть, к большому синяку на плече. Ляпота…

Не успела я вспомнить, что у меня теперь, стараниями своей семейки, есть крем, который поможет мне с этой красотой, как мне опять чуть ли не под нос сунули блокнот:

"Тоже последствия падения?"

И — событие дня! — мне улыбнулись. Совсем чуть-чуть, улыбка, близкая к усмешке. Но жутко милая, несмотря на то, что глаза все такие же непроницаемые. Чуть усмехнувшись в ответ, только кивнула и взяла в руки баночку. И, не удержавшись, все-таки поинтересовалась:

— Слушай, ты… хм… Послушайте, вы случайно не знаете, откуда взялось вот это? — короткий кивок на стол, где сейчас лежала только записка от Мити.

На этот раз блокнотик не появлялся довольно долго, я даже успела как следует обработать плечо. Эх, жаль, бинтов у меня нет. Нет, и как я готовилась к самостоятельной жизни, что даже аптечки с собой не взяла? В который раз за день начинаю сомневаться в своих умственных способностях. А еще — за это время меня начала грызть совесть. В конце концов, думаю, у этого мужчины было много гораздо более интересных дел, чем переписываться с оглохшей соседкой по купе. Но не успела я извиниться (за что, интересно? Сама не понимаю…), как все-таки появился ответ:

"Незадолго до твоего прихода, в купе зашел проводник и сказал, что это просили передать для моей соседки по купе. Собственно, так я и узнал, что еду не один. Вещей-то твоих не видно. Скрываешься от кого-то?;)

P.S. Давай на "ты"?"

Я, негромко рассмеявшись, только кивнула и огляделась. А ведь и правда такое чувство, что я от кого-то прячусь — ни одной вещи на видном месте, все либо спрятано наверху, либо под полкой лежит. Что делать — привычка, которую мне когда-то привили. К слову — что-то мне подсказывает, что тем проводником сам Митохондий и был. Потому что других, настоящих, я пока что не встречала. По крайней мере, от нас и в сторону вагона-ресторана. Ну, или кое-кто принял нашу проводницу за мужчину.

В ответ на записку моего попутчика, я наигранно загадочным тоном сообщила, что на самом деле — секретный агент. Мне, увы, не поверили. А жаль. Я не далека от истины… которая могла бы быть.

Зато мое сетование по поводу отсутствия бинтов проигнорировано не было. Немного покопавшись в своих вещах и невольно продемонстрировав (у меня удивленно округлились глаза) кусок железяки, сильно смахивающий на какую-то часть брони, мой неожиданный попутчик поделился со мной эластичным бинтом. Вернее — весьма нагло, не спросив моего разрешения и не слушая отнекивания, помог мне забинтовать ушибленное плечо. И мы оба старательно делали вид, что не замечаем, как я невольно краснею от его прикосновений.

Кстати, как раз в этот момент меня посетила мысль о том, что, после той остановки, поезд больше нигде не останавливался. И откуда тогда… появился этот тип? Из леса, что ли?..

Отступление второе.

Как в семье потомственных ведьм и колдунов родился черт? Да так же, как и полу-фавн — от большой любви матери к шабашам и другим сборищам, где присутствует много алкоголя и представителей других рас. А чего только не сделаешь после первого со вторыми… В общем, Зарейну, мать Митохондия, вполне можно понять.

Несмотря на то, что Митя, как кратко зовут его в семье (и только там), родился полукровкой, когда чертику исполнилось пятнадцать лет, заявился его отец и потребовал мальчика к себе — мол, среди сородичей ему будет намного уютней и спокойней. Угадайте, что тогда произошло? Для начала, сам Митя влепил нежданному папочке в пятак, а после и вся семья встала единым фронтом на тему "Мы своего никому не отдадим". Ух, какой же был скандал! Но, впрочем, история не о нем, а о… да все о Митохондии, о ком еще.

В течение следующего месяца две семьи (со стороны матери и со стороны отца Мити) ожесточенно спорили, с кем же мальчику будет лучше. В это время сам "мальчик" тихо грустил в сторонке… в компании молоденькой чертовочкой — влияние дяди Алекса, не иначе. Попутно родственнички активно устраивали друг другу веселую жизнь — то у магов что-нибудь где-нибудь пропадет, то у чертов кого-нибудь где-нибудь найдут в синюю полосочку. В общем, магический мир не скучал.

В конце концов, бабка Регина, которая до этого не вмешивалась, а просто наблюдала (ибо какое ей дело до правнука, а?), поставила точку в этих разбирательствах, внеся следующее предложение: Митя будет членом семьи Ворожбитовых, но работать будет среди своих сородичей, как самый обычный черт. На том и порешили.

А в первый день на службе, куда он ну совсем не хотел, он взял себе кличку (обязательный атрибут любого черта) Блин, мотивируя это тем, что так поминают раза в три чаще. Так что будьте осторожней, вспоминая мучные изделия в неположенное время в неположенном месте…

Глава третья

День прошел совершенно незаметно и очень быстро. Хотя вернее будет сказать — остаток дня. Что меня ну просто очень удивило, так это тот факт, что за последние несколько часов меня действительно никто из родственников не побеспокоил. Даже Саманта не показывалась. Впрочем, думаю, последний факт связан с присутствием в купе Сергея, а не с тем, что она на меня обиделась. Нет, не думаю — надеюсь. Эх…

Зато появились некоторые новые детали остановки поезда. На мой вопрос, который я задала как бы в шутку: "Это, что, из-за тебя я упала с полки, да?", мне было написано следующее: "Не только из-за меня". И все. Больше на эту тему говорить я не решилась, даже уточнять, правильно ли он меня понял, не стала. Просто как-то неуютно стало от взгляда, которым Сергей (а именно так зовут моего нового попутчика) наградил меня вместе с блокнотом.

Плечо болело уже меньше, особенно если рукой не шевелить, но, на мою беду, рука была правой. То есть, если бы Митя не подоспел со своим "чудодейственным зельем", послезавтра мне действительно было бы тяжело вытаскивать вещи из поезда. Впрочем (незаметно скошенные глаза в сторону устроившегося на верхней полки Сергея), я же могу надеяться на помощь со стороны сильного пола, да? Если, конечно, кое-кто не сойдет с поезда раньше, чем тот доедет до Москвы. Мечтать, как говориться, не вредно.

Переписывались мы редко, поэтому скоро я заскучала и достала из своей сумки книжку. На обложке значилось: "Французская поэзия XVIII века", но на самом деле это был один из древних трактатов о старом мире, изложенный, как и полагается, в стихотворной форме. И на одном из мертвых языков. Скажете, такое сложно читать, особенно в оригинале? Первый том — да, сложно. А я вот уже привыкла, могу даже переводы публиковать… Но, увы, нельзя. Или к счастью — это как посмотреть. Как говорит мой троюродный брат, Борталио: меньше знают окружающие, лучше спится тебе.

Вот тогда я осознала пользу своей временной глухоты! Ничто не отвлекает от чтения. Главное — никто. Даже проводницу, которая зачем-то заходила к нам, я не услышала и заметила только краем глаза. И от Сергея, оказывается, тоже польза нашлась — непрошенную "гостью" он взял на себя.

А потом, когда уже на улице потемнело, и я включила лампу над своим ухом, чтение меня увлекло настолько, что все на свете совершенно перестало существовать. Думаю, остановись поезд снова, я бы и на это внимания не обратила. Что сказать, я всегда увлекалась древними хрониками о временах, когда мир еще был един. Особенно на языке оригинала читать волшебно — прямо перед глазами предстают события прошлого — и кровавые битвы, и простой домашний быт; и буквально слышатся голоса — крики воинов, колыбельные матерей, смех детей, переговоры старцев. Полное погружение в ту реальность. Что ни говори, но тогда сам язык был наполнен магией, которую не пытались скрыть…

Тем, что вернуло меня в нашу реальность, стало что-то пушистое и черное, скользнувшее у меня прямо под носом и заставившее чихнуть. Удивленно моргнув, непонимающе оглянулась. Под моим ухом лежала Саманта, недовольно заворчавшая, когда книга исчезла из ее поля зрения. Чуть улыбнувшись, я поинтересовалась шепотом:

— Ты вернулась? А почему видимой стала? А если он… — взгляд наверх, намекая, кто именно, — …тебя увидит?

Немного помолчав, быстро добавила:

— Но, как бы там ни было, я очень-очень рада тебя видеть!

Кошка в ответ лениво зевнула и прикрыла лукавые зеленые глаза, всем своим видом говоря: "А разве могло быть иначе?". И замурлыкав мне прямо на ухо. Ну, то есть я подозреваю, что она мурлычет — услышать мне это было до сих пор не дано.

— Он уже минут как десять ушел, — мысленно ответила мне Саманта, немного потянув с ответом.

Я вопросительно изогнула бровь. И куда это он смылся? И надолго ли? А он, вообще, вернется? Скосив глаза, убедилась, что рукав его куртки (на улице-то дождик с утра шел, оказывается) до сих пор свисает с верхней полки. Значит, ушел недалеко и еще вернется. Наверно, в вагон-ресторан пошел. Как раз время поужинать. Точно.

Мне же так и не удалось днем поесть.

С голодным видом облизнувшись, я села (до того лежала) и огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, куда вчера дела еду — таки наверх запрятала, на багажную полку или у меня был миг гениальности, и я задвинула пакет под сидение? Саманта мне подсказывать не собиралась, ибо даже не шелохнулась. Ей-то хорошо, она уже, думаю, поела. Ведь не сидела же она все это время тут, верно? Вздохнув, я с героическим видом полезла под сидение.

Словно почувствовав, что тут творится что-то интересное, дверь купе распахнулась, и вошел Сергей. К тому времени я как раз опасно балансировала на носочках, стоя на собственной полке и пытаясь отыскать пакет с едой на багажной. В ступоре посмотрев на мои ноги (хорошо, что я в штанах была!) пару мгновений, мужчина усмехнулся и вышел обратно в коридор. А я чуть не свалилась, подумав, что было бы, если бы я этот момент переодевалась. Тихо перечисляя справочник растений, я принялась искать быстрее — чтобы, значиться, не задерживать человека в коридоре. И, надо же было случиться такому чуду, вскоре таки нашла искомое. Ликованию моему не было предела!

Спустившись "на грешную землю", положила пакет на стол и, выглянув в коридор, холодно позвала ожидающего Сергея обратно. Тот изо всех сил старался не ухмыляться, чтобы не травмировать мою нежную психику, но глаза говорили сами за себя. И это, честно сказать, не на шутку меня разозлило. Нет, и что это за нахальство такое, скажите пожалуйста! Стучаться надо!

Злым взглядом проводив Сергея на его полку и мстительно не предложив чего-нибудь из свих запасов, я начала шуршать пакетом, пытаясь найти что-нибудь съедобное. А такового там было много. А разве могло быть иначе? Кажется, я уже рассказывала, какие хитрые планы строили мои сестры и тетки, когда собирали эту сумку. Жаль, что в жизни не как в книжках, и при расширении внутреннего пространства какой-либо вещи (сумки/кошелька/пакета и т. п.) весит эта самая вещь ровно столько, сколько в нее положили, и не граммом меньше. Нет, существуют, конечно, заклинания и на вес. Только дело это муторное — их накладывать.

Первым, что попалось на глаза, оказались бананы. Немного подумав, я справедливо пришла к выводу, что фрукты — не еда. Отправилась искать дальше. Словно подслушав мои мысли, следующим обнаружилась давно остывшая жареная курочка, завернутая в фольгу. Интересно, кто ее готовил? Обычно, это любимое блюдо Даши… Что-то мне страшно. Сестренка, конечно, вряд ли приехала из Шаман-се, где сейчас училась, только ради того, чтобы подсунуть мне курочку, сдобренную проклятием… да и, вроде, с того знаменательного дня, когда у меня появился новый имидж, мы с ней не ссорились… Но все равно боязно. Покачав головой, я продолжила исследование содержимого пакета.

О! Великое блюдо всех времен и народов! Палка копченой колбасы. Радостно пискнув, извлекла сие сокровище из пакета, а вслед за ним, немного пошарив по пакету, на свет появились хлеб и пластиковая банка с гордой надписью "Майонез", в которой на самом деле нашел приют салатик. Расставив все это на столике, я умилилась — сюда бы еще каких-нибудь консервов вместо салата, и будет типичный завтрак туриста. Но, поскольку сейчас время для ужина, то все на местах.

Только я начала вспоминать, куда запрятала ножик для резки колбасы, как сверху свесилась рука, держащая уже хорошо знакомый мне блокнотик.

"А с соседом поделиться? =)"

Негромко фыркнув (стараясь не хихикать на пририсованную мордашку), нахально заметила:

— А сосед в двери стучать не научился перед тем, как входить, так что — не положено.

И, вообще, что это за демонстрация выражения, что наглость — второе счастье? Может быть, я на него до сих пор злюсь?

Рука убралась. Чтобы через секунду появиться снова.

"А у соседа есть ножик для колбасы…"

Так, я не поняла. Это провокация?

— А я могу и так понадкусывать, — премило отозвалась я.

Блокнотик снова исчез и не появлялся несколько дольше, и мною была снова совершена попытка найти собственный нож. Но, разумеется, меня опять прервали.

"И салат ты будешь пальцем есть? Могу поделиться ложкой… с условием, разумеется… =)"

Вот ведь… шантажист. И ведь, надо признать, удачливый шантажист. Про ложку я действительно забыла, и вряд ли сейчас смогу ее где-нибудь откапать. Тяжело вздохнув, недовольно проворчала:

— Ладно… уговорил, злодей…

…Тогда я совершенно не обратила внимания, что Сергею, в общем-то, было неоткуда знать, что именно скрывает "Майонез", ведь сама банка была не прозрачной, а крышку я открыть еще не успела…

По началу я собиралась поделиться со своим попутчиком только колбасой… А в итоге вышло, что пришлось еще и курочку на стол выкладывать. И, если что, наши хладные тела будут на совести Сергея, ибо это он уговорил меня съесть сомнительную птицу! Нет, не думайте, что я не люблю Дашку и подозреваю ее во всех смертных грехах… но в то время, пока она готовила, ее мог отвлечь кто угодно. А дар к проклятьям у нее до сих пор не под полным контролем, и это может возникать стихийно…

Ужин прошел в молчании (что ни удивительно — кто же будет отвлекаться на блокнот?), которое мне медленно, но верно, начало надоедать. Вернее, даже не надоедать, а сводить с ума. Ну, право слово, сколько можно? Хоть бы какой просвет был в моей глухоте. А если… вообще не будет?.. Эту мысль я безоговорочно и жестоко прогнала прочь. Слух вернется. Только надо подождать.

Печально посмотрев в окно, за которым уже давным-давно было беспросветно темно, я едва слышно вздохнула. Ехать осталось еще целые сутки. К трем часам ночи завтра, если мне не изменяет память, должны добраться, наконец… А что меня там ждет? Нет, я не в том смысле, что какая комната или осталась ли за мной должность… Просто, что меня там ждет? Нормальная жизнь? Или все-таки что-то из ряда вон выходящее? С моей-то наследственностью второе кажется куда более реалистичным. Еще раз вздохнув, я, не обращая внимания на Сергея, начала собирать все, что осталось (то есть мусор) со стола обратно в пакет. А затем, ничего не говоря, выключила над своей полкой свет и, забравшись под одеяло, улеглась поудобней и приготовилась спать.

Уже почти засыпая, я почувствовала, как к животу прижался теплый клубочек и негромко замурчал, успокаивая, а верхний свет в купе погас.

Поезд ехал все дальше, продираясь сквозь хрупкую стену дождя…

Проснулась я оттого, что меня кто-то толкнул. Вернее, словно кто-то толкнул. Открыв глаза, я с непонятной даже для себя паникой огляделась по сторонам, всматриваясь в темноту, стараясь найти причину. Что-то было не так.

Присев на своей полке, я осторожно подвинула Саманту, стараясь не разбудить ту, и спустила ноги вниз. В купе было душно. С тоской покосившись на дверь, мечтая открыть ту в надежде, что из коридора может потянуть прохладой, я только вздохнула и огляделась в поисках мобильного. Тот нашелся рядом на столике. Экранчик тускло озарил темноту, давая возможность рассмотреть небольшие циферки в своем верхнем правом углу. Три часа ночи. Уже интересно…

— Не спится? — Негромкий голос, донесшийся с верхних полок, заставил меня поначалу испуганно вздрогнуть, а потом…

Потом до меня дошло, почему я проснулась. От шума. Вернее, за шум мои уши с непривычки приняли тихий стук колес. Осознав этот факт, я радостно, но все же шепотом отозвалась:

— Ага!

Теперь на некоторое время воцарилось молчание наверху, видно, Сергею требовалось некоторое время для осознания факта, что его попутчица нормально слышит и даже воспринимает человеческую речь. Как и мне самой требовалось время, чтобы ощупать свои уши, словно те могли куда-то подеваться.

Наконец, я услышала негромкое:

— Поздравляю с обретением потери, — и негромкий смех. Кстати, голос у него был приятный, но чуть хриплый, словно после длительной болезни. Этакий с хрипотцой. Таким только песни у костра петь… Заслушаться можно.

— Спасибо, — снова шепотом отозвалась я и улеглась обратно на свою полку, прикрыв глаза. По правде сказать, спать уже не хотелось. Но лежать все же было удобней, чем упираться головой в полку выше. И зачем я такой дылдой вымахала?..

Сергей молчал, и я подумала, что вот кто-кто, а уж он точно сейчас заснет и все. Интересно, а он храпит во сне? Но моей мысли развиться не дали.

— Спать собираешься?.. — тихо спросили сверху, как-то задумчиво.

Я повернула голову и в свете придорожных фонарей попыталась различить его лицо — мы с ним спали в "шахматном" порядке, то есть я на левой полке снизу, а он на правой полке наверху. На миг мне показалось, что в темноте сверкнули его глаза. Как настоящее серебро, про себя подумалось мне, и я слегка улыбнулась своим мыслям.

— Нет, — наконец отозвалась я.

— Почему?

— Не спится.

Ответила совершенно честно. А ведь могла выдать что-нибудь этакое… но не то настроение.

— Понятно, — шепотом согласился Сергей. Немного помолчав, уточнил, вызвав с моей стороны искреннее удивление: — Страшно?

— С чего вдруг?

— Разве это не твое первое путешествие в одиночку? Ты выглядишь очень молодой.

Я негромко рассмеялась.

— Спасибо за комплимент. Нет, не первое.

Сколько раз я ездила в гости и на праздники к своим многочисленным родственникам — действительно, сложно посчитать. Но, если вдуматься, по-настоящему в одиночку это путешествие первое, потому что раньше я точно знала, кто меня и где встретит. И знала, когда вернусь. И…

Негромкий вздох в темноте, и я прикрыла устало глаза.

— А ты часто путешествуешь? — тихо спросила, чтобы продолжить разговор. Не хотелось молчать.

— Часто. Я археолог.

Я чуть улыбнулась. А мы бы нашли, о чем поговорить. И ему бы, наверно, понравилась моя книга, суть которой прячется под ложным названием "Французская поэзия XVIII века". К чему это я?..

— А ты, Эврика, еще учишься, наверно?

Слегка замявшись, я уклончиво отозвалась:

— Нет. Я учитель, собираюсь преподавать в школе.

На самом деле, у меня две специальности — внешняя и настоящая. Как и у большинства так или иначе причастных к магическому слою нашего мира. К счастью, расспрашивать подробней Сергей не стал.

— Ты в Москву или с пересадкой куда-то дальше? — снова немного помолчав, поинтересовались сверху.

— Пока что в Москву, — вновь слегка уклончиво ответила я. Кто знает, может, мне там быстро наскучит?.. И, пока мне не задали следующего вопроса, негромко прошептала: — Сергей…

— Да?..

Набравшись смелости, все-таки спросила:

— А почему из-за вас остановили поезд?

В темноте усмехнулись, как-то невесело, отчего я сразу пожалела о своем вопросе и прикусила язык. Но добавлять: "Если не хочешь, можешь не отвечать", не стала. А вдруг все-таки ответит?

Некоторое время в купе висела тишина, нарушаемая только стуком колес и тихим храпом из соседнего купе. Я уже начала снова проваливаться в мягкую дрему, убаюканная уже привычными звуками, когда Сергей ответил. Ответил так, что подробней расспрашивать желания не появилось.

— Это длинная история.

Подавив тихий вздох, я согласно отозвалась:

— Ясно.

И, перевернувшись на другой бок (только чудом не отдавив Саманте ее самое дорогое — хвост), сделала вид, что уснула. Впрочем, практически так оно и было. Только перед тем, как провалиться в сон, я некоторое время еще лежала и раздумывала, что же такое могло заставить поезд остановиться посреди леса.

А в сон мой никто сегодня не пришел. И мне снились волки.

Когда я проснулась во второй раз, Сергея в купе не было, а за окном было светло и ярко. Чуть улыбнувшись, сладко потянулась и снова прикрыла глаза. Нет, спать я не собиралась. Просто и вставать было лениво. Такой красивый сон приснился…

А между тем, с неумолимой коварностью, подкралась мысль, что ехать осталось не так уж долго. Ну, все относительно, конечно, но… Признаться честно, до этого момента я пусть и думала, что вот-вот начнется новая жизнь, но так этого и не осознала полностью. Эта мысль подействовала на меня не хуже ушата с холодной водой, заставив подскочить. Если, конечно, холодная вода может с собой принести столько паники и кучу вопросов на тему: "А что, если…".

Задушить панические мысли получилось не сразу.

А вот времени на то, чтобы понять, что плечо до сих пор болит, ушло не много. Не так уж сильно и болит, но все же. Тяжело вздохнув, чтобы отвлечься от недавней паники, принялась обрабатывать плечо повторно. Но вопрос о том, как я буду вытаскивать вещи из поезда, снова замаячил на горизонте. Дилемма, прямо. Но это еще была меньшая из проблем. Куда сложнее вопрос, как я потом дотащу вещи от вокзала до нужной квартиры. Да и вообще, до нее еще нужно добраться. Когда мы с тетей Антай (она, в отличие от других членов семьи, была в Москве не так давно) составляли "план боевых действий", мы рассчитывали, что до квартиры я доберусь так: сначала на метро до нужной остановки, а оттуда на автобусе. Но теперь мне было сложно представить, как в такой ситуации спускаться в метро, где даже без вещей с больным плечом ходить было, так сказать, опасно. Наверно, придется вызывать такси…

— Ваа… Не хочу выходить из поезда, — жалобно протянула я, отчаявшись решить проблемы насущные и пряча голову под подушку — с плечом я уже закончила, правда, бинт повторно не наложила, ибо нечего было накладывать. Это был тактически неверный ход. Если, конечно, вы не стремитесь быть задушенными собственной кошкой.

Потоптавшись лапками по подушке, на которую так метко спрыгнула с багажной полки, Саманта с энтузиазмом промурлыкала:

— Хочешь, помогу тебе стать привидением этого поезда? В истории это будет не первый случай, зато с таким призраком, как ты — точно уникальным.

— А ну пусти! Пусти, говорю! А-а!! Я же задохнусь!!!

Тихо (чтобы не напугать соседей) и возмущенно визжа, я попыталась достать эту садистку. Ловкость лап и никакого мошенничества! В смысле, я могла бы долго ловить ее, а она — изящно уворачиваться, если бы не тихий щелчок, который предшествует открытию двери. Мы обе замерли, а затем я с удовольствием почувствовала, что снова могу без особого труда дышать. Выбравшись из-под подушки, посмотрела на своего невольного спасителя… и невольно покраснела, как незнамо кто, ибо встретилась с встревожено-вопросительным взглядом холодных серых глаз. Елки-палки! Он же слышал, что я тут орала и визжала…

Подавив желание спрятаться обратно, невнятно пробубнила нечто вроде: "Кошмар приснился", и чисто по-женски посмотрела на Сергея — будто это он во всем виноват. Мой попутчик сначала опешил от такого взгляда, затем, хмыкнув, вышел обратно в коридор, так ничего и не сказав. Почувствовав себя полной дурой, все-таки зарылась обратно под подушку. А вообще, я действительно ни в чем не виновата. Виновата здесь исключительно Саманта. Жаль, никому этого не объяснить…

Через полчаса, возвращаясь в купе после "водных процедур", я ненароком услышала голос Сергея, который доносился из соседнего купе. Ну, то есть почти из соседнего — оно было через одно от нашего. В слова я не вслушивалась, посчитав это как минимум неэтичным, зато довольно скоро услышала женский голос, отвечающий ему. Зато теперь понятно, кто этот "не только из-за меня". Интересно, а почему они в одном купе не захотели ехать? В конце концов, что стоит попросить поменять с кем-нибудь из них местами? У меня, вон, вообще купе свободное. И мне не жалко сделать доброе дело, только бы сумки помогли перенести. Может, предложить?.. Нет, не буду. Пусть сами решают, кто, куда и с кем.

Зайдя к себе в купе и бросив полотенце на полку, я некоторое время пыталась понять, откуда появилось чувство непонятной тоски. Вроде, все хорошо. Даже с мыслью о неизбежном (это я о новой жизни) уже смирилась, решив, что в любое время могу вернуться домой. Да и, как сказала Саманта, и родственники мои со всем этим тоже смирились… по крайней мере, так они сказали. Тогда что не так? Ай, ладно, не важно. Чтобы там ни было, оно обязательно пройдет.

Смирившись с этой мыслью, я решила отвлечься делами насущными.

..Наверно, у него талант — появляться в самый неудачный момент. В этот раз этим моментом для меня оказался поиск затерявшейся сережки. Да-да, той самой, которая "передатчик". Дело в том, что я ее вчера зашвырнула куда-то со злости, а куда — не помню. Вот и лазаю по всему купе. Но Сергей зашел именно в тот момент, когда мои поиски перешли на пол. И застал он меня в преинтереснейшей позе: голова — под сидением, все остальное — к двери. Услышав щелчок, я хотела было выглянуть наружу, но вместо этого только и смогла, что стукнуться головой и сдавленно охнуть. Киношное совпадение, чтоб его…

Между тем Сергей, явно не торопясь мне помогать, насмешливо поинтересовался:

— Может, мне попозже зайти?

— Может, и зайти, — ворчливо согласилась я, раздумав выползать на свет и вернувшись к поискам пропажи. — А можешь вообще не заходить.

Усмехнувшись, этот тип даже не подумал выходить обратно. Наоборот, насмешливо продолжил нашу занимательную "беседу":

— Что на этот раз? Снова виноват я, или что-нибудь новенькое?

— Знаешь, — зло прошипела я, переползая на другую сторону, ибо под первой полкой ничего не нашла. — У меня такое чувство, что твое появление одно из самых больших несчастий в моей жизни.

Кто меня за язык тянул?!

Но, кажется, от этого самого "несчастья" мне так просто не отделаться. Смешно, правда? По крайней мере, в ближайшие двенадцать часов. А потом — разлетимся в разные стороны и, если боги будут милостивы, никогда больше не встретимся. Разве что на обратном пути, хе-хе.

Сергей присел на полку (на мою, между прочим, и даже не спросил разрешения!), и, усмехнувшись, задумчиво проговорил:

— Уж прости, что такой несчастливый. Кстати…

— Чего?

— Ты не это ищешь, нет?

Я снова сделала попытку вылезти на свет. Ну, то есть, получила вторую шишку. Не везет… Выглянув, наконец, я посмотрела на Сергея тяжелым взглядом, мол, если это просто шутка, пеняй на себя. Тот в ответ молча продемонстрировал мне мою серьгу. Немая сцена. А ведь я ее там искала! Дважды! Что ты будешь делать…

Протянув руку за своим приемником, буркнула негромко:

— Спасибо.

Ответом мне послужила ироничная улыбка.

— Да не за что. — Немного помолчав и наблюдая, как я встаю с пола и сажусь на противоположную полку, Сергей поинтересовался как бы невзначай: — Как рука?

Хорошо еще не спросил, как голова, честное слово.

— А что? Совесть мучает? — мило улыбнулась я в ответ.

И когда мы из состояния независимого нейтралитета на почве того, что мы незнакомы, успели перейти в состояние тихой войны?.. А главное — в чем причина-то? Что я на него так взъелась, за что? Вот, правду говорят — женская душа загадка даже для самой женщины.

А глаза его все равно меня пугают…

Негромко усмехнувшись, Сергей молча поднялся с полки и начал примиряться для того, чтобы подняться к себе на полку. Уже ловко подтягиваясь к себе, он негромко и чуть насмешливо проговорил:

— С твоего позволения, я немного отдохну. Не будешь ли ты настолько добра, чтобы хотя бы полчаса не шуметь? Хотя, насколько я тебя успел узнать…

И насколько же он успел меня узнать? За неполные сутки-то? Негромко хмыкнув, я взяла свой "сборник поэзии" и сделала единственную вещь, которая казалась мне в данный момент разумной — вышла в коридор. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что не одна такая, и только тяжко вздохнула. Ну, если кто-нибудь куда-нибудь захочет пойти, мне уступить дорогу не сложно — тощая я. Вернее, не так, чтобы очень, но в свое время много и упорно занималась спортом.

С полчаса я усердно делала вид, что читаю. Читать на самом деле не получалось, потому что мысли все время сползали куда-то в сторону. От этого бестолкового дела меня спасла остановка. Канаш. Значит, еще где-то десять часов ехать. Неплохо было бы вздремнуть немного, да только что-то не тянет меня обратно в купе… Поэтому я решила выйти на перрон. Остановка десять минут (если верить расписанию), так что можно что-нибудь успеть. Например, купить мороженого.

Увы, на счет чего-нибудь холодного не сложилось. Зато хоть воздухом подышала, на округу посмотрела, развеялась. Чуть не опоздала обратно. Еще немного подежурив в коридоре около купе, я плюнула на все и направилась в вагон-ресторан. Может, у них хоть сок холодный будет или что-нибудь в этом духе.

В этот раз столы тоже пустовали, но на этот раз это было вполне оправдано — время на часах такое, что обед уже кончился, а ужин еще не начался. Зато официантка была на месте и до моего появления о чем-то разговаривала с поваром. А вскоре я снова обнаружила, что мне в последнее время катастрофически не везет. Хоть проси маму сделать оберег на удачу! В общем, ничего холодного в ассортименте, как ни странно, не оказалось. Зато чайком напоили.

Устроившись за крайним столиком у окна, я сидела и читала, попивая чай, когда в купе появилась довольно странная девушка. Ну, странной она выглядела на фоне других людей. Почему? А вы часто видите людей, которые носят расшитые в славянских мотивах рубашки, да еще и с амулетом в виде колеса Перуна? Заинтересовавшись, я слегка выглянула из-за книги, и разглядела ее повнимательней. На вид лет столько же, сколько и мне, может, даже меньше — где-то пятнадцать. Светлые волосы кое-как стянуты в короткий хвостик, светло-карие, почти желтые, глаза, в которых читается какое-то удивление и даже растерянность. На плече — самодельная сумка (почему-то мне так кажется), причем довольно неплохой работы. Я заинтригована.

Пришла она с той же стороны, что и я, и, воровато оглянувшись, плюхнулась за соседний столик. Некоторое время девочка сидела спокойно, словно чего-то ждала, а потом достала из своей сумки какую-то тетрадь и принялась то ли писать, то ли просто рисовать — ко мне она села спиной, потому разглядеть точнее я не смогла. Больше, увы, ничего интересного не произошло. К ней подходила официантка, девочка (или все-таки уже девушка?) что-то заказала, и в зале повисла тишина. Я вновь углубилась в книгу.

Мысль вернуться в купе посетила меня лишь тогда, когда поезд сделал очередную остановку. В конце концов, надо еще вещи собрать да и переодеться во что-нибудь более приемлемое, чем полупрозрачная кофта (под ней майка надета) с узором в виде неизвестных науке цветов, полосатые штаны и шлепки.

Как ни странно, когда я пришла, Сергей все еще спал. И когда я начала свои сборы тоже спал. И когда я их закончился, вид деятельности он не изменил. А поэтому пришлось откладывать идея с переодеванием. Знаете, насколько я успела узнать, этот тип удивительно хорошо чувствует неудачные для меня моменты. То есть, я бы не удивилась, если бы он соизволил проснуться как раз в тот момент, когда на мне ничего не останется. В общем, было решено не рисковать. И с радостью была принята светлая мысль о том, что следует поспать. Уснула я почти мгновенно.

Как ни странно, во сне меня тоже никто не трогал. И в этот раз мне даже ничего не снилось. Волшебные минуты. А вернее, несколько часов. Когда я проснулась, на улице уже давно стемнело, за окном маячил в тусклом свете фонарей незнакомый пейзаж, а на верхней полке лежал уже бодрствующий Сергей. Он, кажется, читал, лежа на животе и заложив за левое ухо ручку. Милая такая картинка.

Чуть улыбнувшись, сонно пробормотала, потягиваясь:

— С добрым утречком…

Попутчик скосил на меня глаза, едва заметно то ли улыбнувшись, то ли усмехнувшись — кто же его поймет? — и ответил, не отвлекаясь от книги:

— И ты не болей, Эврика.

— Мы на какой станции?

— Да уже Вековку проехали…

— Уже? А как давно?

— Почти час назад.

— Понятно…

Значит, уже осталось совсем немного. Вот и хорошо. Оглядев купе в поисках всего, что я могла забыть, негромко вздохнула. Надо бы оставшиеся сумки спустить с багажной полки вниз. И переодеться, наконец. И пакет не забыть. Еще немного помолчав, глубокомысленно заявила:

— Есть хочу.

Вот эти слова всерьез заинтересовали Сергея, он даже книгу отложил и посмотрел на меня. Я в ответ мило улыбнулась. Некоторое время мы смотрели друг на друга, а затем одновременно и совершенно невинно поинтересовались:

— А есть что?

— А ты будешь?

Негромко рассмеявшись, я полезла за пакетом с едой, а Сергей ловко спустился вниз.

Хм… А ведь я ни разу не задумалась, с чего это я должна делиться едой с совершенно незнакомым человеком. И не слишком ли он наглый, чтобы вот так, как вчера, навязываться? Впрочем… мне эта черта характера нравится. Когда она не переходит все границы, конечно. А, поскольку я росла в семье ведьм и колдунов, то до этих границ Сергею еще было далеко. Вот если бы он сейчас полез ко мне с поцелуями и недвусмысленными намеками…

Хорошо, что он не заметил моего дюже подозрительного (и, что скрывать, несколько заинтересованного) взгляда! А то еще подумал бы что-нибудь не то.

За едой и разговором ни о чем (ну, вернее, мы рьяно обсуждали Римскую Империю…), время прошло совершенно незаметно. К единому мнению мы, увы, не пришли, но хотя бы не поругались, и то счастье. В конце концов, решили, что у нас просто в корне разные взгляды. И каждый оставил при себе фразу: "Только у тебя они еще совершенно не верные…" В общем, оказывается, у меня был очень интересный попутчик. Почему — был? Потому что за окном уже начали появляться первые подмосковные постройки, а проводница стучала в дверь, мол, скоро прибываем.

Когда и мои, и его вещи были собраны, а сами мы, полностью готовые к выходу в свет, устало присели друг напротив друга, Сергей неожиданно предложил:

— Может, тебе помочь сумки вынести? Рука же наверно еще не прошла.

Старательно подавив ликующий, радостный вопль, я только улыбнулась и спокойно согласилась. Только, наверно, глаза сияли прямо таки неприкрытым счастьем, потому то Сергей довольно и немного странно ухмыльнулся в ответ.

Уже сидя в такси, которое увозило меня с Самантой прочь от железнодорожной станции, я с большей тоской подумала о том, что мы с этим странным человеком больше не встретимся. Хотя, конечно, на свете все возможно. Но… не в этом большом городе, который встретил меня так равнодушно. Словно ему уже все равно, кто там приехал, кто уехал, и что, собственно, происходит на его улицах. Да… это уж точно не мои родные Осинники.

И от этих мыслей я вдруг вспомнила одну песню, которую слышала когда-то от одной своей знакомой…

Гудок прощальный тишину разрежет,

И поезд тронется, свой ускоряя ход,

А пепел с сигареты так небрежно,

В пакет с газетой свежей упадет…

Поезда,

За горизонт уходят рельсы в темноту,

Никогда,

С тобой уже не встречусь. Почему?..

Пусть между нами пролегают километры,

И рельсы тянутся в заоблачную даль,

А белый свет давно уже не светлый,

Твой на столе замерз вчерашний чай…

Под белой простыней безвольно тело,

Ты день уже не веришь в чудеса,

А сигарета час как догорела,

И врач молчал и отводил глаза…

Туман накроет ночью город сонный,

Лишь поезда торопятся в свой путь…

Она тебя уже не сможет вспомнить,

И ты ее забудешь как-нибудь…

Поезда,

За горизонт уходят рельсы в темноту,

Никогда,

С тобой уже не встречусь. Почему?..

Решила так судьба… [1]

Глава четвертая

— Район у нас тихий, спокойный, — увещала меня хозяйка квартиры, показывая ту самую квартиру. Мы как раз осмотрели кухню, которая на проверку оказалась, к счастью, довольно просторной, и собирались посмотреть мою будущую комнату.

Саманта следовала за мной по пятам черной тенью. Ее старая хозяйка встретила подслеповатым прищуром, но ничего против не сказала, только слегка улыбнулась. Это, без сомнений, меня весьма порадовало — значит, ей не придется постоянно прятаться. Надеюсь, у моей будущей соседки по комнате не будет аллергии.

Спросите, как я вещи до дома доносила и поднимала на четвертый этаж без лифта (который оказался сломан)? Частями. Водителю такси я такой сомнительной чести не доверила, а то, знаете ли, этак можно нарваться на какую-нибудь нечисть. По крайней мере, Саманта мне тонко намекала, что это возможно. А, представляете, что бы было, если бы водитель был из той же братии, что и Митя?

Кстати, да. Уважаемые домохозяйки и просто хозяйки дома! Никогда не разрешайте входить черту в свой дом. Иначе ЭТО будет являться к вам, когда захочет, без предупреждений и уведомлений. Особенно, если этот черт не является, как минимум, вашим возлюбленным, а то придется распрощаться с любыми намеками на личную жизнь. И вообще… приглашение войти в дом сразу можно напрямую связывать с последующим соглашением продать душу. Замучает так, что вы согласитесь на что угодно, только бы черт пропал с ваших глаз хотя бы на пару дней. К мужчинам это предупреждение не относится. Мало кто знает, но за сохранность дома отвечает исключительно женщина, и только она может распоряжаться, кого впускать, а кого выпускать. Приглашение черта зайти "на чаек", полученное от мужчины, исключительно одиночное, и это рогатое бедствие не сможет вернуться без повторного приглашения. Так что, уважаемый сильный пол, если захотите отвадить от своего дома (или завести, хе-хе) какую-либо нечисть, заводите себе женщину. Помогает, проверено на опыте.

Чуть улыбнувшись собственной мысли, я проследовала за Анной Владимировной в комнату. Та оказалась не слишком большой, зато уютной, с двумя окнами, выходящими во внутренний двор дома. Небольшой шкаф, стол в уголке, несколько книжных полок над ним, диван-раскладушка и одноместная кровать. На полу — ковер, на стене над диваном — еще один, но более пятнистый. Стены обклеены чуть-чуть рыжеватыми обоями. Немного пусто (вещей и бардака не хватает), но все равно уютно. И атмосфера — приветливо-теплая.

— Вот тут вот можно вещи положить, а под кроватью еще ящик есть, — неторопливо описывала мне комнату хозяйка квартиры, кутаясь в старую, красивую шаль.

Если взяться описать внешность самой Анны Владимировны, то лучше всего подойдет словосочетание божий одуванчик. Ростом она едва доходила мне до груди, комплекцией обладала, как бы так выразиться, расплывчатой. Но спину держит прямо, словно время не сломило ее. Седые волосы прибраны аккуратным ободком, лицо украшают добрые морщины, говорящие, что Анна Владимировна часто улыбалась и мало грустила. По возрасту она, наверно, мне самой спокойно могла бы быть бабушкой, причем не по внешнему, а по настоящему моему возрасту. Ей бы сейчас с внуками нянчиться, но… ее единственный внук уже подрос, живет самостоятельно и семьей обзаводиться пока не собирается, зато иногда приезжает к бабушке погостить. А в остальное время его компанию заменяют постояльцы — от двух до четырех человек.

— Ну, это уж вы с Танечкой разберетесь, кто где будет лежать. Она девонька хорошая, с моим Ванечкой в школе за одной партой училась. Разберетесь. Ну что, подходит? — перебил мои мысли добрый, неторопливый голос.

Встрепенувшись, я помимо воли улыбнулась и кивнула.

— Да, конечно. Особенно если вы мою Саманту не погоните.

Опустившись на корточки, я почесала за ушком нашу домашнюю хранительницу и подняла глаза на старушку. Та улыбнулась в ответ, снова подслеповато прищурившись, и добродушно ответила:

— Такую красавицу, за что гнать-то? Глядишь, неприятности от дома нашего отвадит.

Неприятности? Это уже интересно.

— А что, много их, неприятностей этих?

— Да не шибко… Пойдем на кухню, девонька. Там и поговорим. Я чайку поставлю, ты, поди, устала с дороги. Негоже вести разговоры, когда гость не кормлен.

Я снова улыбнулась. Такая политика мне определенно нравилась. Анна Владимировна шаркающей походкой направилась на кухню, а я, проводив ее взглядом, — в коридор, где оставила свои вещи. Для дальнейшего проживания, разумеется, был выбран диван. Надеюсь, пока неизвестная мне Танечка будет не против.

Уладив все формальности (как, например, задаток за месяц проживания), мы с хозяйкой квартиры еще долгое время сидели за столом и неспешно разговаривали, чему очень способствовали горячий ароматный чай и пышные пирожки. Нет, и что еще нужно для счастья? Только теплый душ и отоспаться. А, поскольку завтра воскресенье, это у меня получится. Если, конечно, соседи по квартире не разбудят.

Как я узнала все от той же Анны Владимировны, в соседней комнате (а всего их, комнат, было три) жила семья только что окончивших учебу молодых студентов. Девушка сейчас в аспирантуре, а муж ее работает в какой-то небольшой конторе. Насколько я поняла, от них мне проблем ждать не приходилось, ссорились они редко и особенно не шумели. Разве что с утра иногда шумно бывает, когда кто-нибудь из них куда-нибудь опаздывает. Во второй комнате жила сама хозяйка квартиры. Иногда к ней приезжал внучок, но бывало это не чаще, чем раз в полгода, а то и реже. Третья комната, понятная дело, теперь наполовину принадлежала мне. А с хозяйкой второй половины мне предстояло познакомиться на днях. Как рассказывала Анна Владимировна, эта девочка в классе девятом с семьей переехала куда-то за границу, училась там какое-то время, но что-то не сложилось и теперь она возвращается в Москву и собирается этой весной поступать уже в здешний университет. В этом году пока собирается ходить на вступительные курсы. Она, по рассказу внука Анны Владимировны, тоже была особой тихой, скромной. Только это по старой памяти. Кто же знает, как человека могут изменить годы?

Вроде, и с соседями по этажу особых проблем не предвиделось. Разве что в сорок шестой живет многодетная семья с маленькими детьми, шумно бывает. Да и Анфиса Павловна, из сорок третьей "шибко посплетничать любит", что не всегда к добру. Придется с ней держать ухо востро. Соседей сверху не было — квартира пустовала, потому что хозяева умотали куда-то на север страны. А вот соседи снизу уже могут и пошуметь — только недавно приехали какие-то молодые люди, музыку любят. Самой-то Анне Владимировне это не мешало — слух с годами лучше не стал — зато вот молодая Настенька из соседней комнаты часто жаловалась, что учиться мешают. Жаловалась, разумеется, по-тихому, не скандалила.

В общем, общие приметы всех своих соседей я получила за один вечер и две кружки чая. Ну и, разумеется, за ответный рассказ о себе самой. Разрешив называть себя Рикой или Кирой для удобства (это последовало после лаконичного замечания: "Какое у тебя, девонька, имя красивое, да уж больно мудреное, ненашенское"), рассказала, что буду в школе ближней работать, что приехала не надолго, что родственников у меня тут нет. В ответ получила удивленные ахи на тему того, какие в наше время молоденькие учителя пошли. Разговаривать с этой женщиной было на диво приятно и легко, так что я сама не заметила, как подкралась полночь. Вот, кажется, только-только стрелки подползли к десяти, а вот уже за двенадцать перевалили. За время разговора нас никто не потревожил, но где-то часов в одиннадцать я почувствовала на себе чей-то взгляд. Поэтому, распрощавшись с Анной Владимировной и оправдавшись тем, что помою посуду, осталась сидеть за столом и ждать дальнейших событий.

Некоторое время я успешно прикидывалась, что просто пью чай и думаю о жизни, а на самом деле пыталась определить, откуда это за мной наблюдают. И прикидывая, кто это может быть. Наконец, место засады было определено — щель между шкафом, который стоял ближе к окну, и потолком. Кивнув как бы невзначай Саманте, я потянулась к сумке. Но моя помощь уже не понадобилась.

Следующие действия происходили крайне быстро. Кошка, правильно поняв мой жест, черной тенью запрыгнула на полку, оттуда сначала послышалось копошение, а затем упало что-то серое и лохматое. Это нечто, дико покосившись на полку, откуда свалилось, хотело было снова куда-нибудь юркнуть и спрятаться, да не успело. Спрыгнувшая вслед за лохматым Саманта угрожающе зашипела, мол, никуда ты от нас, голубчик, не денешься. Нечто шарахнулось и, наткнувшись спиной в духовку, открыло рот, наверняка собираясь заорать что-нибудь вроде "Убивают, люди добрые! Спасите-помогите!". В том, что этому существу была знакома человеческая речь, я уже не сомневалась. Саманта тоже. Поэтому, пока оно весь дом не перебудило, прикрикнула на него строго:

— Да тише ты! Никто обижать тебя не собирается.

Я согласно кивнула в ответ. Ничего опасного это существо собой не представляло. Даже наоборот.

Маленький, лохматенький, с глазками пуговками. Чем-то похож на кошку, только, все равно, больше на крохотного человечка. В общем, типичный такой домовой. Или правильнее будет сказать — квартирный? И откуда тут такое чудо?..

Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что затравлено-удивленный взгляд маленьких глазок переместился с кошки на меня. Я в ответ попыталась мило улыбнуться, мол, все хорошо. Увы, домовенка это не впечатлило. Совсем еще молодой, недоверчивый. И, кажется, до сего дня его еще никто застукать не успел. Ну, может быть, разве что хозяйка. Не по правилам это — хозяйничать на чей-то территории, даже ни разу не показавшись. Хотя в наше время что показывайся, что не показывайся, но если твой хозяин не ведьма или колдун, тебя примут за глюк. Грустно, наверно, живется вот таким вот квартирным. Если есть другие, кроме этого.

Между тем удивление во взгляде домового сменилось недоверием и, наконец, немного осмелев, он спросил:

— А ты шо, колдунья что ль?

Ну, что, вполне закономерный вопрос. Так же, как и негромкий смех со стороны Саманты, которая, покинув "пост" рядом с домовым, вернулась ко мне и запрыгнула на колени, как самая обычная кошка. Рассеянно погладив ее по черной шерстке, я улыбнулась домовому и покачала головой:

— Не… — похоже, от теплого чая меня слегка разморило. Да и усталость навалилась — все-таки, долго я ехала. Немного подумав, все-таки добавила: — Я из ТШ (Та-эШ). Да не бойся ты, не по твою душу. Я с другого участка, а тут жить буду.

Заметно успокоившись, домовой махнул рукой:

— Та про это я знаю. Слухал ваш разговор с хозяйкой. Чайку будешь?

Как же мне нравится такой подход к делу! Узнал, что бояться не кого — и сразу за приготовление чая. Умильно улыбнувшись, пришлось согласиться. Почему "пришлось"? Потому что в тот момент мне очень хотелось уползти в свою комнату и завалиться спать до завтрашнего полудня. Но, увы, правила приличия сделать этого мне не позволяли. В конце концов, для начала нужно было познакомиться по-настоящему.

..Когда чай и разговор подошли к концу, я, смело оставив разборку вещей на загадочное потом, из последних (ну почти) сил постелила на разложенный диван постельное белье, а потом сделала и вовсе героическое усилие над собой — отправилась в душ.

Уже проваливаясь в сон, я поймала себя на мысли, что все не так уж плохо. По крайней мере, новая жизнь начинается весьма многообещающе…

Понедельник. Страшное слово, неправда ли? Я бы сказала — роковое.

Кого-то новый день встречает солнцем. Кого-то — теплом любимого, под боком которого он уснул. Кого-то — счастливым вздохом хорошо выспавшегося себя. Но многих, как и меня, гораздо прозаичней — звонком будильника.

Я вам еще не успела рассказать, что по натуре своей являюсь неисправимой совой, и проснуться рано поутру для меня равносильно подвигу? Нет? Ну, тогда вам, неподготовленным, лучше не смотреть на мою заспанную мордашку такими ранними утречками. Особенно, когда за окном — еще темным-темно. А еще холодно, зябко, промозгло, шумно… Брр. И как только я заставила себя выбраться из-под теплого одеяла? Боевая выучка, не иначе. Или наследственный талант спать на ходу.

А если быть честнее, то, если бы не Саманта, никуда бы я в этот страшный день не пошла.

Хорошо вчера было. Не в пример понедельнику. Выспалась, без спешки разобрала свои вещи, которых оказалось не так уж и много, а потом пошла на разведку боем. То есть, пошла разыскивать свое новое место работы, а так же выяснять самые простые маршруты. Попутно нашла ближайший магазин. Оглядела дворик. Присмотрелась получше к дому. И, разумеется, попыталась "поговорить" с городом (ведь, вопреки мнению дилетантов, у него есть душа), благо, для этого не нужны особые способности. Надо только уметь слушать. В общем, за всем этим я вернулась домой только к полуночи, и снова не узнала, как выглядят мои соседи.

Проснулась я только в маршрутке. Оттого, что Саманта отказалась быть мне теплой черной подушкой. Раскрыв один глаз, убедилась, что вокруг меня такие же спящие лица. Стало не так обидно, даже почувствовала себя отомщенной. Правда, среди спящих лиц встречалось много взволнованных, грустных, испуганных и радостных мордашек тех, кто возвращается или только в первый раз в жизни идет в школу. Ну и, конечно, везде мелькали белые банты и букеты цветов, одним из которых мне чуть не заехали в лицо.

Только все в той же маршрутке я задумалась — а зачем, собственно, мне ехать в школу в первый учебный день? Вряд ли директору будет до меня. Хотя (я зловеще ухмыльнулась), будем считать, что это внеплановая проверка. В конце концов, люди всегда должны быть готовы к появлению таких, как я.

Только после этих умозаключений опомнилась и осмотрела свою сумку, пытаясь понять, не забыла ли что. Документы на месте, кошелек на месте, всякие женские мелочи, положенные исключительно из чувства сострадания (а вдруг бедным бумажкам одним будет одиноко?!), тоже имеются в наличии. Но это было не главное. К счастью, он тоже был на месте. Думаю, без заботы нашей семейной хранительницы тут не обошлось, сама бы я точно забыла.

— Ты просто чудо, — ласково и с благодарностью прошептала на ухо Саманте, которая до сих пор напоказ дулась на меня за попытку ее использовать. Кажется, после моих слов она больше не обижалась.

К тому моменту, когда маршрутка остановилась около школы, я уже окончательно проснулась, была бодра, весела, собрана и зловеща. Ну, проще говоря, была готова к решительным действиям. С виду здание не отличалось ничем особенным, простое строение в четыре этажа. Два крыла, много окон, табличка над входом. Общеобразовательная школа. Так я ничего другого и не ожидала. Было бы странно, если бы все было как-то иначе. Пожав плечами, поудобней устроила Саманту на своих руках (привереда, категорически отказалась идти по осенним лужам сама) и смело направилась ко входу.

Честно говоря, я совершенно не волновалась. Хотят они или не хотят, но это место мне точно обеспечено. Меня сюда официально направили, так что так просто от меня отделаться нельзя. Тем более, в такой компании.

Пробравшись сквозь толпу перво-, второ-, третье- и так далее — клашек, я направилась непосредственно к входной двери. На ходу я из сумки достала, а затем и надела на шею (что было сложно сделать одной рукой, поэтому-то наглая и ленивая кошатина на моих руках выслушала небольшой кусочек из того самого справочника) свой амулет. Для знающих одного взгляда на него хватит, чтобы предположить, кто я такая, и что собираюсь тут делать. Между тем мир постепенно наполнился новыми красками, полузабытыми чувствами, что не доступны простым людям. Коснувшись холодного серого камня под цвет своих глаз, я предвкушающе ухмыльнулась. Да, скучать не придется. Никому.

Разумеется, меня пытались остановить, мотивируя это тем, что ученики должны ждать на улице и готовиться к линейке. Я ответ с улыбкой продемонстрировала документы, что, мол, я теперь тут работать собираюсь, и вежливо попросила пропустить меня к директору. Мне в ответ мягко намекнули, что сейчас не до меня. Но я была настойчива, так что им пришлось меня пропустить, не забыв сообщить, куда же именно мне следует идти. И откуда у меня такое чувство, кто кое-кто из них хотел отправить меня по совершенно иному адресу?..

Говорят, что украшения на женщине — это просто бесполезные побрякушки, только оттеняющие ее природную красоту. О, думаю, если бы они увидели меня сейчас, поняли бы, насколько не правы! Вон, даже охранник оценил — вытаращил глаза и вытянулся по струнке, благо, народ был занят другими делами, и никто особенно внимания не обратил. Я мило улыбнулась в ответ, давая понять, что претензий не имею, а внутренне невольно поморщилась. Додумались, вурдалака на охрану школы ставить! Хотя, конечно, ночной сторож из него идеальный. Главное, чтобы никто не пришел в неурочный час. А то будет вурдалаку сытный ужин…

В школе было пустынно, и только на первом этаже кипела жизнь. А ведь еще каких-то полчаса — и все, этому зданию не видать покоя до следующих каникул. С этими мыслями я направилась на второй этаж, и только там спустила Саманту с рук. Спросите, почему кошке никто не предъявил претензий? Ну, мы же не такие глупые, как кажется на первый взгляд — семейная хранительница стала невидимой, а я держала руки так, словно поддерживаю сумку, чтобы не вызывать лишних недоуменных взглядов.

Тихо чихнув, огляделась по сторонам и пробормотала негромко:

— Ну что, Саманта, как тебе будущий фронт работ?

— Пока тихо, — задумчиво отозвалась кошка, тоже поглядывая по сторонам. — Правильно мы сделали, что пришли с утра. Хотя, я думаю, тут никого особенного не будет.

— Поживем, увидим.

Наверно, это скучно — работать в школе. Как-то поздно я об этом подумала. Но, впрочем, с моей наследственностью я смогу найти приключения везде. Не тут, так где-нибудь в городе. Было бы только время.

Снова чихнув (да что такое-то?) я украдкой оглядывалась, не замечая ничего интересного. Полупустые коридоры, лестница, стены которой покрашены в совершенно обыденный зеленый цвет. Готова спорить на что угодно, что лестница второго крыла будет покрашена в "почти-коралловый". Ступеньки небольшие. Чисто, тихо. Как же редко бывает такое в школах! Жаль, запечатлеть этот момент не чем.

И ничего необычного. Остаточные следы слишком слабые и, подозреваю, оставлены они были кем-то из педагогического состава. Остается только надеяться, что это связано с отсутствием учащихся в последние три месяца, и с началом учебного года картина станет веселей.

Кабинет директора нашелся там же, на втором этаже. Негромко, но уверенно постучав, без лишних разрешений вошла внутрь. Как и ожидалось, на пути к кабинету директора была приемная секретаря. На мое счастье, самого его не было. Зато было кое-что еще — довольно интересный фон, но не враждебный. Скорее, легкая защита и предостережение. Немного подумав и оглядевшись, пришла к выводу, что использовалась внешняя магия и невидимые сети. Наложенные не так давно. Я негромко усмехнулась. Значит, меня ждали.

Прежде, чем войти в следующую дверь, одним легким движением руки поправила береточку, которая надежно скрывала необычный цвет моих волос, скосив глаза на зеркало. Коснулась амулета. И… чихнула. Поморщившись недовольно, снова постучала, и снова без разрешения вошла.

Полутемно, много растительности, большие книжные шкафы с различными наградами, массивный стол. За последним в кресле сидела женщина на вид лет сорока, может, больше, а может и меньше. Черные волосы с помощью лака были уложены так, что их обладательницу делали похожей на гордую, красивую ворону. Это впечатление дополняли чуть острые черты лица и внимательные карие глаза. Нет, она человек, в этом нет сомнения. Но… не без дара. Жаль, что открыть его никто не удосужился. Или к счастью. Впрочем, сейчас это тоже не поздно сделать. Но для этого нужна старшая ведьма, которая согласилась бы принять под свое крылышко такую птичку. Слишком уж характер у нее тяжелый — привыкла командовать.

Однако, несмотря на то, что дар не был должным образом открыт, она все равно как-то связана с магическим слоем нашего мира. А то как бы она подала заявку на специалиста в моей области? Интересно, интересно.

Точно такой же внимательный, оценивающий взгляд пробежался по мне в ответ. Сначала — насмешливо-недовольный, словно его обладательница готова была меня прогнать ко всем чертям. Потом скользнул по камню… и надолго задержался. Я не спешила. Это, пожалуй, ей следовало бы поспешить. Если она хочет попасть на линейку.

Медленно, по-кошачьи (явно набралась от Саманты) подошла к директрисе, между тем доставая из объемной сумки свое удостоверение. Остановившись на шаг от ее стола, я продемонстрировала ей документ, краем глаза заметив, как Саманта запрыгнула на столешницу.

— Инспектор ТШ по мелким объектам, Ворожбитова Эврика Адаманитовна.

Пожалуй, все-таки следует пояснить, что такое ТШ. Официально оно расшифровывается, как Тайный Штаб, и занимается он, как, думаю, некоторые уже поняли, магическими проблемами. Надзор за нечистью, служба "чистки", ОМО, контроль за необученными контролю колдунами, ведьмами и нелюдями — все это относиться к Тайному Штабу. Если говорить проще, то он отвечает за бытовые границы между слоями мира. А вот за нарушение этих самых границ (на территории нашей страны) несет ответственность уже тайный (для обычных людей) отдел МВД. И только одна МагХрана, которая включает в себя как работу в пределах нашего мира, так и за его пределами, относится и к ТШ, и к МВД, и не относится к ним.

Короче говоря, если не вникать в детали, разобраться сложно. Могу сказать только одно — Тайный Штаб боятся чуть ли не больше, чем отдел МВД. Потому что в то время как они там шевелятся только в экстренных случаях, мы работаем всегда и везде, часто скрыто, и одно наше слово может… многое.

Между тем, лишь украдкой скользнув по моим документам, моя "собеседница" не удержалась от некоторого удивления:

— По "мелким объектам"?..

— Да. Вас что-то не устраивает? — холодно улыбнулась. Да-да, я и так улыбаться умею. Служба обязывает. А еще — к очень милому, вежливому тону. — Вы считаете свое заведение как-либо иным объектом?

Нет, конечно. У нее были совершенно иные мысли. Слишком выразительным взглядом она смотрит на мой амулет. Да, я знаю. С моим потенциалом на такой маленькой должности… Но это дело прошлого. Может быть, когда-нибудь расскажу, но не сейчас.

О, наверно, нужно пояснить, что такое амулет. С виду он выглядит как простая побрякушка. Для обычных людей. На самом деле — простая в нем только оправа. И то только у таких бездарей, как я. Главное в амулете — камень. Это, как вы поняли, не простой камень. Его каждый сам выращивает, своими силами создает. Поит собственной кровью, удобряет своими чувствами, укрывает от всего своей любовью. Камень — это часть собственной души. Если у носителя отобрать камень и разбить его — жизнь его кончена. Навсегда и безвозвратно. Поэтому, сколько бы плюсов не давал своему владельцу каан-ша, "камень души", в наше время мало кто решается на такие "авантюры",

Только такие девицы, как я, которые надеяться пробить в МагХрану…

Между тем директриса улыбнулась мне столь же вежливой, но совершенно холодной улыбкой и поднялась из-за стола. Протянув мне руку, коротко представилась:

— Кузнецова Виктория Николаевна. Благодарю, что вы отозвались на нашу просьбу.

Слегка пожав ее руку, я села на стул напротив стола (как, я забыла его описать? Какая беспечность) согласилась все в том же холодно-деловом тоне:

— На вашу просьбу нельзя было не откликнуться. Вы давно без инспектора?

— Полгода.

Ну, надо же! Штрафануть их, что ли? Вполне этого заслужили. И не важно, что два месяца школа пустовала. Четыре месяца без надзора — тоже срок не маленький.

— Почему ушел предыдущий инспектор? — ничем не выдав своих мыслей, спокойно продолжила этакий допрос с пристрастием. Необычно для приема на работу, верно? Ведь все должно быть наоборот… Если по-человечески. А у нас — по-магически.

— В декрет, — лаконично отозвалась Виктория. — Поначалу мы думали, что через несколько месяцев она вернется, но, увы, Ирина решила оставить этот пост. Жаль, что нас она предупредила только месяц назад.

Прощены. Приятно иметь дело с понимающим собеседником. Поискать, что ли, для собственного интереса ту самую Ирину?.. Не узнаю про эту школу, так хоть ей штраф выпишу. Да-да, я зловредная. Но исключительно на работе.

— Какие-либо осложнения были во время ее работы? Или в ее отсутствии?

— Мелкие проблемы, с которыми мы справлялись и сами.

— Сколько существует школа?

— Одиннадцать с половиной лет. Весной будет годовщина.

— Были ли фатальные несчастные случаи?

— Нет. Так же предыдущими инспекторами не было замечено ни привидений, ни полтергейстов.

— Это радует, — впервые позволила я себе тонкую, холодную улыбку.

Знак передачи эстафеты, хе-хе.

— Ваш собственный стаж, госпожа Эврика? — тут же отреагировала директриса.

— Официально: два с половиной года. Неофициально — чуть больше восьми лет.

Во взгляде карих, почти черных глаз впервые проскользнуло некоторое уважение. Конечно, ведь не трудно посчитать, во сколько примерно лет я обзавелась собственным камнем. Хорошо еще, несведущим сложно представить, чего мне это стоило.

— Обучение?

— С переходом. Последний год обучалась на факультете надзора и контроля при Тайном Штабе.

— А до этого?

— Я не обязана отвечать на этот вопрос, — снова холодная улыбка с моей стороны.

А между тем бедная несчастная Саманта сидела на столе между нами и откровенно скучала, вылизывая черную, гладкую шерсть. Хотя, если подумать, она и не к такой официальности привыкла. А вот я бы на ее месте точно заскучала и попробовала бы отоспаться. Как же жаль, что у меня нет хвоста, усов, шерсти и четырех лап!..

Но и игра "проверим, кто круче?" тоже весьма увлекала. Продолжим наши расспросы.

— Кто еще, кроме вас и охранника, в педагогическом составе относится к магическим слоям? — без видимого интереса спросила я. А что? Самой узнать было бы интересней. Но протокол, он и в Африке протокол.

— Учитель ботаники. Дриада низшего порядка.

Я бы удивилась, если бы была высшего! Хотя, я и так слегка удивлена, что не полукровка.

— Есть ли вакантные места?

— Да. Как вы понимаете, бывший инспектор был психологом. Теперь на эту должность никого нет. Так же нет преподавателя истории, его заменяет педагог по ОБЖ.

Кивнув, я позволила себе едва заметную усмешку и, чуть склонив голову вперед, поинтересовалась вежливо:

— У вас ко мне еще есть вопросы?

— Да.

— Задавайте.

Опустив взгляд и проведя пальцем по столешнице так, словно там могла быть пыль, Виктория пристально посмотрела мне в глаза и, слегка улыбнувшись, вежливо спросила:

— Вы уверены, Эврика Адаманитовна, что справитесь с этой работой?

Надо же, выговорила с первого раза и без ошибок! Я в умилении.

В ответ — самая обворожительная из моих улыбок, полученная в наследство от дяди Алекса. И протянутые документы.

Следующую неделю, с позволения директрисы, я провела в праздном шатании по школе. Приходила после полудня, заглядывала на какой-нибудь урок, а после бродила по школе в компании Саманты до глубокого вечера. То есть, это со стороны могло показаться, что я тут без цели болтаюсь. На самом деле я присматривалась, прислушивалась и даже, можно сказать, принюхивалась к новому месту. Изучала новых подопечных, ощупывала магический фон. С помощью каан-ша я чувствовала любые колебания в атмосфере, видела суть через любую личину… В общем, каан-ша — единственный способ мне не только увидеть, но и ощутить магию.

Увы, как и говорила Саманта, ничего интересного мною обнаружено не было. Ну, почти. Я еще к первому классу не заглядывала — у них уроки заканчивались раньше, чем начинался мой "рабочий день".

Кстати говоря, а вы хоть знаете, зачем нужны инспектора в таких местах, как школа? Все довольно просто. Иногда бывает, волею судеб, дети, которые могли бы относиться к магическому слою, рождаются и вырастают среди обычных людей. Например, природный дар, или неожиданно проснувшееся наследие предков. В общем, вариантов много. Среди таких детей встречаются как маги, так и нелюди. И, если вовремя их не "спасти", вырастают они весьма несчастными, не могут найти себе место в жизни, потому что душа тянется к чему-то возвышенному, далекому… Нет, конечно, открыть дар никогда не поздно даже у взрослого человека. Только из таких обычно вырастают темные — неудачная судьба сказывается. Да и, опять же, закостенелые суеверия куда тяжелее разбивать, чем работать с фантазией, которая сама желает чуда.

Искать и помогать таким детям — и есть главная задача инспектора. Помимо этого, правда, у нас еще много других обязанностей, но если вам интересно о них узнать, спросите у кого-нибудь другого. Ведь не всем интересно читать про такие мелочи, правда?

К сожалению, далеко не каждая школа может позволить себе взять в штат инспектора ТШ. И дело тут вовсе не в деньгах — нам не так уж много платят (потому что в магическом мире эти бумажки и монетки мало что значат). Просто не каждому учебному заведению везет с директором, заместителем или завучем, который относится к магической братии. А без "союзника" на своей стороне крайне трудно работать. Но Штаб все равно пытается наблюдать за всеми школами, время от времени заглядывая в них с визитами. Собственно, поэтому мы и называемся инспекторами.

Так вот. Помимо учительницы-дриады, директрисы-ведьмы (пусть и не "открытой") и охранника-вурдалака среди вторых-пятых и десятых-одиннадцатых классов был обнаружен только один колдун, но и тот оказался в курсе, кем является, и сказал, что родители сами направили его в школу — мол, хотят, чтобы он рос, как обычные дети. И такое бывает. Например, когда один из родителей — простой человек, а второй — колдун или нелюдь. Приходится таким детям жить двумя жизнями. До тех пор, пока они сами не определят, к какой больше расположена их душа.

Встретившись с его семьей (нет, я, конечно, очень доверчивая, но в работе надо все перепроверять), я убедилась в правдивости своих выводов. Ну что ж, первый объект (кроме дриады и вурдалака) для моего наблюдения нашелся, хе-хе.

Между тем, чем больше я шлялась по школе, тем больше понимала, что, когда объявят, что я тут буду учителем, всем будет куда веселее, чем мне при осмотре школы. Моя внешность совершенно не внушала никому уважения, трепета и всего другого, что положено внушать учителю. Самые "крутые" ученики одиннадцатого класса вообще смотрели на меня, как на мелочь неразумную, но привлекательную (так и хотелось за некоторые взгляды в нос дать). От такой атмосферы я аж вспомнила, каково это — учиться в школе. Брр.

Почему к шестым-девятым классам не заходила? Так я у них преподавать собираюсь. Да, конспирация — это великая веешь. Из-за нее-то нас и учили педагогике. И пусть я эту науку осваивала всего год, кое в чем успела разобраться. Учитывая то, что история — моя страсть, в работе не предвиделось особых трудностей. Но на всякий случай, перед первым рабочим днем в качестве учителя, я скрестила пальцы на удачу.

Школа — это, я вам скажу, то еще место. И, если вы не учитель, не говорите мне, что вы меня понимаете! В общем, домой я вернулась в невменяемом состоянии. Голодная, мокрая, уставшая.

И какой черт дернул меня пройтись от школы до дома пешком? Про свою спортивную форму вспомнила, видите ли! А куда смотрела Саманта? Уж кто-то, а она должна была знать, что дождь приближается. У-у, коварная, бессердечная, вредная. Вот не поделюсь с ней в следующий раз чем-нибудь вкусненьким, и будет знать, как обижать бедных учителей в моем лице.

Ввалившись в квартиру, я не успела задуматься о том, чего мне хочется больше — высохнуть, поесть, поспать или вообще сдохнуть, — когда случилось ЭТО! До моего носа долетел аромат не чего-то там, а жареного мяса, от которого мне чуть плохо не стало. Ну, я просто как-то умудрилась сегодня забыть, что надо иногда кушать… Подчиняясь этому завораживающему аромату, я скинула ботинки, стянула куртку, повесила ее в шкаф и буквально по воздуху поплыла на кухню, как иногда показывают в мультик.

В такие минуты искренне я искренне радуюсь, что у меня нет магического дара. А то вот так вот забудешься, попаришь немного, или, того хуже, прожжешь кого-нибудь взглядом, а потом доказывай, что не корова. И память стирай. А это процедура сложная, уж можете мне поверить. Впрочем, оно и к лучшему, а то бы каждый пятый вздумал все стирать из чужих памятей. Что бы тогда было? Правильно, общая амнезия и каменный век на дворе.

Впорхнув на кухню, первое, что я увидела, была сковородка. Какие формы! Какие изгибы! Какой блеск покрытия! Настоящее произведение искусства. Только, главное, ничего в нем не менять. Особенно — содержимого. По крайней мере, раньше, чем это сделаю я.

Только после того, как сковородка оказалась от меня в непосредственной близости, я смогла заметить, кто тут, собственно, готовил на кухне. Что не удивительно, это был Лапоть, местный домовой. Кто ж его так назвал, бедного? Впрочем, вот что-что, а это меня точно не заботило в тот момент.

После ужина, горячего чая и короткого опроса, где прячутся все соседи по квартире, я торжественно отползла к себе в комнату. После всего такого вкусного и теплого, меня разморило настолько, что, только оказавшись в комнате и улегшись на диван, я отключилась. Даже не заметив ни чужих вещей, ни расправленной кровати. Единственное, что помню перед сном, так это мурлыканье Саманты где-то над ухом, которая тихо ругалась на непоседливую и безответственную меня (ну а кто еще мог в не успевшей до конца высохнуть одежде завалиться на кровать?), а вместе с тем пыталась укрыть меня одеялом. А мне и так тепло было. Интересно вот, домовой ничего в чай не подмешал?..

Отступление третье.

Наверно, все-таки интересно, кто же такая Саманта и откуда она появилась в семье? На самом деле ничего интересного в этой истории и нет. Когда прошлая глава семьи назначила Регину Старшей ведьмой, та поняла, что ей нужна нормальная преемница, а не такая, как Талицэ, которая уже к тому времени была с головой погружена в свои Вероятности. Ицэмада, своего сына, вообще можно было не рассматривать — в конце концов, главенство в семье передается только от ведьмы к ведьме, и особям мужского пола здесь ничего не светит.

Так и появилась на свет Мадлен, будущая Старшая ведьма семьи.

Отцом ее был сильный колдун, так что Регина могла не бояться — сил у девочки хватит, чтобы справится со всем. Но она все равно не могла оставить попыток сделать дочь еще сильнее, передать ей всю свою мудрость. Тогда было решено найти Мадлен фамильяра. Хоть какая-то, но помощь, когда Регины не станет.

И фамильяром этим стал крошечный, черный котенок, девочка, которую еще маленькая тогда Мадлен назвала Самантой. Только вот не судьба была ей, как рассчитывала Регина, помогать своей ведьме, когда матери не станет. Мадлен умерла раньше, чем мать. Но права Старшей ведьмы успела передать собственной дочери, Вильгельмине. Жаль, что и фамильяра передать нельзя…

Вообще-то, после смерти своей ведьмы Саманта тоже должна была умереть. Но случилось что-то странное, и кошка продолжила жить. В семье ее называют — хранительницей. И, пожалуй, это имя куда как оправдано. Помимо некоторых магических способностей, у кошки есть замечательная память, и если у вас возникнут какие-либо вопросы о родословной семьи Ворожбитовых — обращайтесь к ней или к Мисе, второй хранительнице семьи.

Кому интересно, Миса, вторая хранительница семьи, является фамильяром тетушки Анны. У других членов семьи, самых ближайших к основной ветке, фамильяров нет.

Глава пятая

Жить — это хорошо. А хорошо спать — лучше.

Потянувшись с удовольствием в своей теплой кроватке (молчите, что это диван!), я лениво приоткрыла глаз и первым делом скосила его на окно. А там только-только начало светлеть. Значит, я никуда не опаздываю. Это радует вдвойне.

И как я только смогла проснуться так рано? Наверно, уже привычка выработалась. Или вчера очень рано легла.

Задумчиво улыбнувшись собственным мыслям, я, наконец, перевела взгляд с дождливого осеннего неба на комнату. И только тут обнаружила, что здесь царит довольно непривычный беспорядок. Ну, то есть помимо моего личного беспорядка, здесь царил чей-то еще. Кровать смята, а из-под одеяла выглядывает чья-то пятка. Рядом на полу лежит незнакомая мне куртка, у стеночки скромно устроились чужие чемоданы. Саманту я застала за тем, что она любуется на так неосмотрительно высунутую из-под одеяла конечность. Кошка явно боролась с желанием цапнуть мою соседку по комнате за пятку.

Хихикнув и пожалев, что у меня нет хотя бы простого человеческого фотоаппарата, я скатилась со своего дивана и направилась в коридор, на ходу подхватывая полотенце и халат.

Увы, увы, в коридоре, по направлению к моей конечной цели, была неожиданная преграда. И вы не представляете, в чем она выражалась. В очереди! Ну, не совсем… Просто кое-кто усердно спешил вперед меня занять место в ванной. Об этом я узнала, когда, задумавшись о чем-то своем, влетела носом в чужую спину. Удивленно ойкнув, мы отскочили в разные стороны друг от друга, только после чего соизволили посмотреть, кто и в чем виноват.

Мне предстала спящая мордашка, на которой, как и на моей, было написано желание повалятся в теплой постельке еще немного. На этом сходство между нами заканчивалось. В отличие от моего лица, это было немного бледным и все в веснушках. Голубые глаза чуть щурились, силясь разглядеть меня, из чего я заключила, что их обладательница обычно носит очки или линзы. Рыжие, кудрявые волосы делали ее похожей на солнышко. Ростом девушка была ниже меня на пол головы, а фигурой, наоборот, более женственной. Хотя, кажется, возраста мы почти одинакового. Ну, я имею в виду двадцати пяти лет где-то. Картину завершали цветастый халат, зеленые домашние штаны, едва выглядывающие из-под него, и тапочки-зайчики. Настя, безошибочно определила я. Как ни странно, но только с ней мы за неделю моего проживания тут так ни разу и не встретились.

Прикинув все это, я, сонно улыбнувшись, с совершенно беззаботными нотками представилась:

— Эврика. Ваша новая соседка. Очень приятно.

Подозрительность как рукой сняло. На ее место вернулась такая же, как и у меня, сонливость и в ответ новоиспеченная соседка зевнула. Спохватившись, прикрыла рот ладонью и пробормотала негромко:

— Ой, извини… Не проснулась еще. Настя. Приятно познакомиться.

На этом, пожалуй, знакомство можно было считать оконченным. Правда, мы еще некоторое время поразмышляли на тему того, кто первым идет приводить себя в человеческое состояние. С моей стороны было проявлено великое благородство, и я не польстилась на предложение идти первой. И, снова зевая, уползла обратно под одеяло. Увы, ненадолго.

Школа встретила меня благоговейной тишиной. Тем, кто не знает, сложно представить, каково это — ходить по полупустой школе, зная, что она пустует лишь до тех пор, пока не прозвенит звонок с урока. Когда ходишь, и знаешь, что тебе никуда не надо идти. В смысле, на урок. Непередаваемое чувство, честное слово!

Поздоровавшись с охранником, я направилась на четвертый этаж, где находился мой новый кабинет. Хотя по пока пустым коридорам (ну, не считать же двух-четырех учеников и нескольких учителей?), я убедилась, что инструктаж в ТШ прошел для меня не даром, и со своей службой я пока справляюсь. Верите или нет, но работа в школе для меня внове. Но детей я люблю. Еще бы попробовала не любить! Одной прической от Дашки не отделалась бы…

Тихо чихнув (кстати, вот сколько не захожу сюда, все время чихаю… надо разобраться), я уже было хотела зайти в свой кабинет, когда меня наглым образом остановили.

— А ну стой! — окликнул меня строгий голос.

Остановившись и обернувшись, с удивление обнаружила не далеко от себя женщину лет пятидесяти пяти на вид, в каждой черточке которой читалось какое-то недовольство и строгость. Что-то мне подсказывает, что она тут за дисциплину отвечает… Машинально просканировав ее, не нашла ничего интересного. Простой человек. Хотя странно, что я ее раньше не видела. Ладно, разберемся позже.

— Ты что здесь делаешь? Как ты смеешь заходить в кабинет учителя в его отсутствие? И, вообще, я тебя раньше не видела. Ты кто? — строгий вопрос, должный заставить меня вытянуться по стойке "Смирно", заслужил с моей стороны лишь ностальгической улыбки. Вам, уважаемая, еще очень далеко до моей двоюродной сестрицы Чадары. Между тем взгляд той самой "уважаемой" наткнулся на Саманту…

Что-то твориться с нашей кошатиной. Какое-то у нее слишком веселое и проказливое настроение. А как еще объяснить тот факт, что она не стала невидимой?

Пока не последовали очередные вопросы, я, чихнув, любезно представилась:

— Ворожбитова Эврика, ваша новая коллега. Думаю, Виктория Николаевна должна была говорить обо мне. Я буду временно заменять преподавателя истории.

Между тем, дама подавилась собственными словами и, смирив свой пыл, отозвалась:

— Простите, не признала… Вы… так молодо выглядите…

Улыбнувшись, постаралась дать понять, что зла не держу. Меня поняли верно. Но снова заметили спокойно ожидающую дальнейшего продолжения пути Саманту.

— А это?..

— Моя кошка. — Милая улыбка с моей стороны. — О ней Виктория Николаевна тоже должна была сказать. Впрочем, может, просто не успела…

С этими словами я развернулась и направилась на четвертый этаж, снова чихнув. Нет, с этим определенно нужно что-то делать! Что-то здесь не так. Будем искать.

К счастью, меня больше не останавливали. Только вслед мне донеслось:

— Будьте здоровы…

Сидя на уроке и глядя, как ученики переписывают параграф из учебника (на самом деле — они шуршали, шептались и просто приятно проводили время), я раздумывала о том, что лучше бы подалась в физруки. Там можно хоть как-то заставить молодняк сбросить лишние силы. А кое-кому в классе это было просто катастрофически необходимо…

Над девятым "Б" буквально нависала черная паутина отрицательной энергии. Вот так, не приглядываясь, и не скажешь, что все это может исходить от одного человека. Вернее, от одной недоученной колдуньи. И как моя предшественница этого не заметила?..

Мдам, настолько угнетающая картина, что хочется только пойти и повеситься. Хорошо, что у большинства ребят из этого класса порог чувствительности к ментальному воздействию высокий. А преподаватели еще хвалят этот класс — мол, самые тихие… Не удивительно, скажу я вам! Скорее удивляет, как эта недоучка еще не "выпила" своих одноклассников. У нее, что, в предках энергетические вампиры были? Где-нибудь после третьего колена, а то я бы заметила.

Я еще раз вздохнула, обдумывая, что ж с ней делать-то? Додумать мне не дал спасительный звонок. Вот, только оказавшись в кресле учителя, я поняла, что звонок с урока — это не для учеников облегчение, а для педагогов. С трудом подавив облегченный выдох, объявила нарочито флегматично:

— Урок окончен. Домашнее задание — повторить параграф. Все свободны.

Немного помолчав, все-таки пришлось добавить:

— Айбекова Диана, задержись, пожалуйста.

Не хочу-у-у с ней общаться… Жаль, крик души никто не услышал. А, нет, все-таки услышали. Как только класс опустел (кроме меня и Дианы), пришло мое спасение. В мордочке, лапах и всем остальном Саманты. Кошка бесшумно запрыгнула на стол, за которым я сидела, заставив чуть вздрогнуть недоученную колдунью. А я-то думала, что с таким мрачным видом верить в суеверия невозможно…

Девочка действительно выглядела, мягко говоря, мрачно. Словно нарочно пыталась соответствовать своему дару. Не знаю, настоящая эта "красота" или искусственная, но выглядела Диана следующим образом: роста среднего, телосложение не то, что худое, — кожа да кости, черные волосы сосульками спадают до плеч, кожа бледная. Тонкие губы упрямо поджаты, словно она собирается в одиночку спорить со всем миром. Ко всему этому еще добавьте почти черные глаза, подведенные карандашом, и мрачную одежду. Краше только в гроб и кладут…

Еще немного повздыхав на тему всего этого, я приглашающим жестом указала девочке на первую парту, самую близкую ко мне, и попросила, решив начать издалека:

— Расскажи о себе, Диана.

Она послушно присела на указанное место, однако в то же время от нее потянуло таким раздражением, что я передернула плечами, а Саманта негромко зашипела. Успокаивающе погладив кошку между ушами, снова посмотрела на темную.

— Почему я должна что-то тебе рассказывать? — напрочь проигнорировав приглашение, она осталась стоять там же, где и стояла, скрестив руки на груди. Глаза недобро сверкнули. Правда, впечатление портило то, что она постоянно с опаской поглядывала на Саманту. Мне даже захотелось вместо всех подготовленных слов пригрозить: "Сейчас кошку натравлю на тебя".

Подавив невольную улыбку, я вытащила из-за ворота рубашки свой амулет и почти приказала — так, что нельзя было отказать (спасибо за демонстрацию, бабушка Мадлен!):

— Потому что должна.

Девочка удивленно закрыла рот, словно ей никто раньше не возражал. По крайней мере, таким тоном. Ее сила между тем тоже замерла и заколыхалась недоуменно, словно не понимала, почему ей указывает та, что слабее… кажется слабее… а почему не получается оторвать кусочек чужой силы?..

Я в который раз передернула плечами и поспешно отвела взгляд от этой тьмы за плечами девушки. Такое чувство, что они со своей силой живут отдельно. И обе страдают от этого. Интре-эсный случай.

Молча усевшись за первую парту (какое одолжение, право слово), девочка пытливо посмотрела на меня, словно пыталась найти что-то, что до сих пор не заметила. При этом взгляд ее только безучастно скользнул по амулету, не задержавшись на нем. Словно она и не подозревала, что это такое. Впрочем, вот именно — понятия не имела. Значит, сила у нее если и наследственная, то от какого-нибудь очень дальнего предка. А вот ее сила прекрасно представляла, что это такое у меня на груди…

Зашипев, Саманта полоснула когтями по невидимой (для обычных людей) руке, после чего недовольно рявкнула на Диану:

— Держи свою силу при себе!

Тьма, получившая отпор, испуганно сжалась, прячась в самом сердце хозяйки (хотя, кажется, ни одна из них не подозревает, кто хозяйка…). Сама Диана неподвижно сидела, округлив глаза то ли от страха, то ли от удивления, то ли потому, что пыталась разобраться, что же такое случилось. По ее лицу можно было прочитать только безумное удивление.

Полюбовавшись на это, наша семейная хранительница только фыркнула, гордо махнув хвостом:

— Недоучка.

Устроив локоть на столе, а щеку подперев кулаком, я задумчиво кивнула и согласилась:

— Однозначно. По-моему, ее вообще никто не учил. По крайней мере, старшей у нее нет.

— Это и ежу понятно, — кивнула кошка, присев рядом на столе и тоже глядя на девушку с этаким научным интересом. Типа: "Какая интересная зверушка! Только что с ней делать-то?"

Кажется, именно два таких взгляда и вернули Диану в действительность. Широко махнув руками и помотав головой, она прервала нашу милую беседу отчаянным восклицанием:

— Стоп-стоп! Вы кто такие?!

Честно говоря, от таких мощей (не в обиду будет сказано, просто так и хочется накормить чем-нибудь эту девочку) я не ожидала сильной активности — большинство темных магов, склонных к некромантии, по природе своей флегматичны. Ан, нет, даже на ноги вскочила, диким взглядом окидывая то меня, то Саманту.

Вот я на нее поглядела, поглядела… и просто не удержалась.

Круглыми, нарочито удивленными глазами посмотрев на кошку, громким шепотом спросила, словно сама до этого над этим вопросом даже не задумывалась:

— Слушай, а кто мы?

Саманта посмотрела на меня не менее "удивленно", точно так же ответив:

— Не знаю, Эврика! Может, нас здесь и не должно быть?..

С этим вопросом мы обе, как по команде, посмотрели задумчиво на Диану. Затем я, "испуганно" ойкнув, переспросила с таким видом, словно сделала великое, но страшное открытие:

— Так мы, что, ее галлюцинации?..

Увы, наш спектакль пришлось спешно завершать. Потому что темная сначала сделала пару шагов назад, а затем поспешно кинулась к двери, вцепившись в свою сумку с учебниками так, как даже утопающий не вцепился бы в соломинку. Я досадливо плюнула — какая нынче слабонервная молодежь. А Саманта повелительно крикнула ей вслед:

— Стоять!

Наши милые посиделки прервал звонок на урок. Лениво покосившись на время, я припомнила, что где-то через полчаса у меня будет классное собрание со своим классом (и вот некому его было вручить, кроме меня, что ли?), девятым "А". Ну, думаю, за это время мы успеем побеседовать с Дианой. Все равно кроме разговора сегодня ничего не получится. С этим придется разбираться долго, но работы тут явно не на один день…

Между тем темная тоже затравленно посмотрела на часы и попыталась что-то вставить про то, что она опаздывает на урок, но кошка ее безжалостно перебила повелительным:

— Сидеть!

Закрыв рот, Диана уселась обратно за парту. Хм… мне кажется, или у Саманты командовать получается намного лучше, чем у меня? Что сказать, у нее опыта больше. Мысленно повздыхав на эту тему, я продолжила прерванный моим дурачеством разговор:

— Расскажи о себе, Диана.

Увы, мой спокойный тон, позаимствованный у одной из старших сестренок, не произвел должного влияния на девочку. Словно что-то решив для себя, она подняла на меня мрачный взгляд загнанного, но не сдавшегося зверя, и ядовито отозвалась:

— А что я должна рассказать о себе? Жила до четырнадцати лет спокойно, как все, не верила в глупые сказочки про проклятия и так далее. А потом меня проклял кто-то из таких же, как вы! И началось все это! Голоса, тени, преследующие меня, чьи-то взгляды и вещи, которых нет на самом деле! Все мои подруги от меня отвернулись, а одноклассники вообще не разговаривают, потому что боятся! А еще эта дура, которая по неразумению зовется моей матерью, как только услышала обо всем, что со мной происходит, отправила к психиатру и теперь пытается пичкать меня какими-то таблетками, потому что верит ему, а не мне…

Сначала она говорила пусть ядовито, но спокойно. Потом перешла на крик, вскочив со своего места и вцепившись в лямку сумки так, что побелели пальцы. А на последнем предложении бессильно уселась обратно и закончила монолог почти шепотом. Полным боли и ненависти шепотом. Все это сопровождалось "светопреставлением" тьмы за спиной, которая, в конце концов, опустилась мягким одеялом на плечи Дианы, стараясь укрыть и успокоить. Да только как это сделать, если девочка не желает слышать свою силу?

Мдам. Дело еще хуже, чем мы думали. Переглянувшись с Самантой, я молча покачала головой и поднялась. Подходить к темной я не решилась — слишком уж ее "тень" начала себя беспокойно вести, когда Диана шепнула себе под нос со злостью: "Да когда же ты от меня отстанешь"…

Подойдя к окну и открыв его, чтобы впустить чистый после дождя воздух, я задумчиво отозвалась, пытаясь подобрать нужные слова:

— Знаешь, Диана… Могу сказать только одно. Ты не сумасшедшая. И то, что с тобой происходит — это не проклятие.

— Да что ты можешь понять, учительница недоделанная! — девочка снова вскочила на ноги, глядя на меня с такой ненавистью, что я невольно поморщилась. Тьма за ее спиной замерла, словно готовилась напасть. — Тебе же лет едва ли больше, чем мне! Что ты можешь знать, что?!

Ага, уже на личности перешли. Прекрасно. Главное — смотреть немного в сторону, чтобы ее чувства меня не касались. Может, снять амулет вообще? Нет… тогда я не замечу, если тьма таки захочет напасть. Только бы мне самой напасть не захотелось… А то, знаете ли, инстинкты.

Вдох-выдох.

Сцепив пальцы, спокойно ответила:

— Во-первых, не стоит кричать. Мы с тобой не одни в этом здании, и нас могут услышать те, кому об этом разговоре знать не положено. Во-вторых, держи свою силу в узде. Мне надоело любоваться, как она отдельно от тебя действует. Вернее, мне противно смотреть, что ты ее игнорируешь. В-третьих, девочка, — мой голос приобрел нехорошие нотки, а сама я прямо посмотрела в глаза Диане, позволяя ей заглянуть вглубь. — Не говори о том, чего не знаешь. И, если ты выполнишь эти три пункта, мы с Самантой, может быть, поможем тебе… хех… "вылечиться".

Диана снова закрыла рот, как-то в раз понурившись и опустив плечи. Наверно, кому-то со стороны покажется странным ее поведение — слишком резкие перепады настроения, и так далее. На самом деле, для необученного мага это в порядке вещей. Хотя, конечно, сила у нее ведет себя странно. Вот и сейчас, вместо того, чтобы успокоится, принялась метаться беспокойно, словно для нее было что-то опасное. Или, может, это сама ведьмочка в таких расстроенных чувствах? Это было бы опять же не удивительно — последнее время она упрямо считает, что сошла с ума.

Как же все сложно в нашем мире, а! Ну за что такие мучения? Почему колдуны не рождаются только в семье колдунов? И им было бы хорошо, и нам, инспекторам, меньше работы было бы. Следила бы я за популяцией шишиг где-нибудь на севере, в ус не дула…

Вы себе можете представить такую картину — чтобы я, да в каком-нибудь тихом месте пасла какую-то нежить? Нет? А я могу. Еле заставила себя не захихикать.

Успокоившись таким нехитрым способом, я добавила исключительно для того, чтобы успокоить разбушевавшуюся тьму:

— Мы можем найти способ примирить тебя со второй сутью.

В ответ на это на меня подняли грустные-грустные темно-карие глаза. Именно — темно-карие, не черные, как в начале нашей беседы. Значит, если даже пока она не понимает моих слов, то хоть подумает о них на досуге. Между тем, как ее тень успокоено опустилась на плечи этаким плащом, сама Диана с грустной усмешкой сделала вывод:

— Значит, ты тоже считаешь меня сумасшедшей.

С этими словами она направилась к двери, и опущенные плечи ярко говорили о том, что останавливать ее не стоит. Немного подумав, я все-таки задумчиво бросила вслед:

— На следующей неделе, в среду, приходи в этот же кабинет часам к четырем вечера. Мне нужно с тобой поговорить.

"И не только с тобой", — уже мысленно добавила, вместо ответа громкий хлопок дверью. Надо будет предупредить Олега из десятого "В" (это тот самый маг, который учится здесь с легкой руки своих родителей), чтобы тоже приходил. И все-таки заглянуть к первому "Б"! А то их классная учительница жалуется, что в последнее время что-то странное происходит. Списывает она это, конечно, на магнитные бури, но посмотреть все равно стоит.

Но это все потом. А пока что (я невольно хищно ухмыльнулась) пойду беседовать со своим новым классом. Пора, пора браться за имидж! А то будут все, кому не лень, обзывать недоделанной учительницей. В общем, буду нагонять страх характером, раз внешностью не вышла.

За этим делом (запугиванием) и прошла еще одна неделя. Жизнь у меня была насыщенная (чего только стоит внушение трепета ребятам), но, если пересказывать каждый день, то будет не интересно — пробовала, знаю. Скажу только, что среди первых классов таки нашла еще одного потенциального члена нашей магической братии. Вот, ни за что не угадаете, кого нашла! Русала. Квартерона, конечно, а то на суше ему было бы сложно, но где-то в предках у него определенно были маги. Но самое интересное — семья его самые обычные люди. То ли приемная, то ли еще что — я разобраться еще не успела, но на среду мальчика тоже попросила остаться. Даже специальную бумагу писала родителям — вот, мол, дополнительные занятия. Так мне его родители на следующий день ответную записку написали. Тот еще цирк был.

Ах, ну да, еще нужно описать один момент. Просто таки необходимо!

Вы когда-нибудь мчались по улицам, которые больше похожи на реки, продираясь сквозь стену сплошного дождя, запахнувшись в куртку чуть ли не по нос, чтобы хоть как-то уберечь от намокания любимую кошку, которая при этом старательно протестует против того, чтобы быть задушенной? А я — да. И все лишь потому, что зонт у меня сломался, и я проспала.

Вообще, что это за осень такая, а? Каждый второй день — непременно дождь. И это притом, что лето выдалось на диво не выразительным — особой жары не было, гроз тоже. Скучно. С каким бы я удовольствием сейчас оказалась в этом "скучном", но сухом лете!

Влетев в школу, как на крыльях (чего даже во времена моей молодости не случалось), я попыталась на ходу достать из сумки амулет и натянуть его на шею. Как и ожидалось, из этого вышло только одно — я на кого-то налетела. Мне удалось кое-как удержать равновесие, все-таки сказывались годы различных тренировок (никто не забыл, что я собиралась пробиться в МагХрану?). А вот девочке, с которой я столкнулось, не повезло…

Тихо, виновато ойкнув, я протянула ей руку и пробормотала:

— Прости, пожалуйста, я тебя не заметила… Давай помогу…

На миг прекратив ругаться сквозь зубы, девушка подняла на меня слегка удивленные светло-карие, почти желтые глаза, словно не ожидала увидеть перед собой кого-либо. Я аж невольно хмыкнула, подумав, что, видать, мое запугивание и внушение трепета прошли в пустую. И только потом сообразила, что с этой девушкой еще не знакома (ну, то есть, в школе ее не видела).

Светлые волосы, мягкие черты лица. На вид ей примерно столько же, сколько и мне, только, возможно, даже меньше — лет пятнадцать. Скорее всего, она в десятом классе — я уже начала немного разбираться, если можно так сказать. Только вот одета немного странно для современной молодежи: рубашка с незатейливой вышивкой на рукавах и воротнике, из ворота которой выглядывает оберег. Странно ли, но это было колесо Перуна. Рядом с девушкой валялась большая сумка, явно самодельной, но, надо признать, довольно хорошей работы… Где-то все это я уже видела.

Между тем мою руку благодарно приняли. Девушка поднялась на ноги, не забыв сумку, и принялась отряхивать одежду, пока я задумчиво разглядывала ее, силясь вспомнить, где мы могли встретиться. От мыслей меня оторвал заинтересованный вопрос:

— Ой, а это не твое?

Оставив воспоминания на потом, послушно перевела взгляд на то, к чему протягивала руку девушка. Наверно, я ее сильно напугала, когда вскрикнула с суверенным ужасом:

— Не трогай!

Девочка послушно замерла, а я поторопилась поднять с пола свой амулет. Так, не поняла, где в это время шляется Саманта, что почти допустила… маленький локальный конец света. Мой личный.

Пока я застегивала амулет на шее, девушка, как-то странно побледнев, попыталась сбежать от меня. Через пару мгновений стало понятно, почему.

— Стоять!

Она обреченно замерла на месте, вцепившись руками в лямку сумки. Я хмыкнула и продолжила командовать.

— Кругом. За мной шагом марш!

Хорошо, что шел урок. А то бы меня не поняли. Меня и так тут считают странной. Но это и не удивительно. В конце концов, только директор и Ежевичка (учительница биологии, дриада) знают, кто я на самом деле такая, и с какой целью тут нахожусь. Кстати, кажется, удача сегодня на моей стороне — если бы не эта девушка, мне бы точно влетело за опоздание, а так есть замечательное оправдание. И урок с седьмым классом можно спокойно прогулять. Вот оно — счастье!

Зайдя в свой кабинет (именно кабинет, а не класс), который я вытребовала у Виктории Николаевной после случая с Дианой (негоже учителю с ученицей ругаться там, куда кто угодно может без спросу заглянуть; особенно на такие темы), пропустила новенькую, после чего закрыла за собой дверь. На ключ, разумеется.

Строго говоря, комнатка, где мы находились, сложно было назвать полноценным кабинетом — так, коморочка. Здесь вряд ли смогло бы разойтись более трех человек. Особенно, если в комнате стоит мебель, как сейчас. И как только все это уместили на этом пяточке? Здесь были — два кресла, которых друг от друга отделял письменный стол, да небольшой шкаф в уголке, слева от двери. На стене справа висело зеркало в почти человеческий рост (на кой оно здесь — не пойму), а между шкафом и входной дверью приютился фикус, оставшийся еще от прошлого хозяина кабинета. Бедное растение! Окон-то здесь не предусматривалось. Единственное, что создавало хоть какой-то уют в этом "кабинете" — горшок с цветущим папоротником (успешно замаскированным под герань), который мне подарила Ежевичка.

Устроившись на краешке стола, внимательно посмотрела на девушку, пытаясь отыскать в ней что-нибудь такое, что могло бы кидаться в глаза обычных людей. Не нашла. Это радует. Странная одежда не считается — сейчас чего только не носят, никого не удивишь. Значит, хоть с какими-то правилами она знакома.

В этот момент о себе решила напомнить Саманта, присев рядом со мной на столе. Искоса взглянув на нее, я поняла, что пробежка под дождем все-таки оставила на нас свой отпечаток. Печально. И переодеться не во что… Принести, что ли, в следующий раз запасную одежду для вот таких вот случаев?

Прогнав лишние мысли, я сначала стянула с себя мокрую куртку, а затем уже снова повернулась к девочке. Кивнув на кресло, предложила:

— Садись. Какими ветрами к нам?

Поправив волосы (тоже, кстати, мокрые), девушка тяжело вздохнула и постаралась невинно улыбнуться:

— Да я тут вообще-то с третьего класса учусь…

Наша семейная хранительница скептически фыркнула, умело замаскировав это под чих. Зря, кстати, она мне про чихания напомнила… Вот как ни приду в школу, так сразу не пойми что начинается! И, главное, источник найти пока не получилось. Что ж, может, теперь получится, хе-хе.

Гм… кстати. А пока я разговаривала с Дианой, "аллергия" вроде отступала. Интересно, это связано как-то между собой?.. Так, ладно, не отвлекаемся.

— Будь…те здоровы, — вежливо пожелала моя новая подопечная.

— Спасибо, — отозвалась я, усиленно растирая переносицу — говорят, помогает от чихания. — Так, ладно, неважно. Тебе сколько лет-то, Серая?

В желто-карих глазах — смесь ужаса и неподдельного восхищения. Второго было больше.

— Так вы, что, можете еще и клан определить? Вот так, на глаз?

— А что там… пчхи!.. определять-то? Вы все на одно лицо. Главное, знать, куда смотреть. Ты мне так и не ответила на вопрос.

Чуть пожав плечами, девушка попыталась мило улыбнуться и ответила беспечно:

— Пятнадцать.

Мы с Самантой переглянулись. Что-то тут ну никак не сходиться. Дело в том, что оборотни относятся к тем народам, которым опасно до полного становления личности (а, если быть точнее, аж двух) находиться среди людей без старших. А если девочка говорит правду, то… либо она полукровка (у них вторая ипостась позже открывается и лучше контролируется), либо у нее сумасшедшие родители. Правда, в первом случае все равно странно. Слишком уж этот народ сплоченный, своих волчат, даже полукровок, они просто так из Стаи не отпускают.

На всякий случай уточняю:

— Я спрашиваю про настоящий возраст.

— Мне на самом деле пятнадцать, — негромко отозвалась та, подняв на меня вызывающий взгляд, мол, а разве этого мало?

Я помотала головой, словно это могло помочь уложить имеющуюся информацию в голове. Так ладно, это можно оставить и на потом, как любит говорить тетушка Антай.

— У тебя разрешение-то есть? — продолжаю допрос.

— Есть, конечно! Иначе меня сюда бы не пустили…

И такие честные карие глаза… Я умиляюсь. А вот кошка успела "заскучать". Спрыгнув со стола, она направилась к нашей новой подопечной, обходя ту по кругу — явно действует на нервы, пытаясь сбить с мысли.

Скрестив руки на груди, задаю очередной вопрос:

— Показать можешь?

Девочка (надо бы, наконец, ее имя спросить, что ли…) в ответ беспечно покачала головой и задумчиво сообщила, следя взглядом за Самантой:

— Дома забыла.

Определенно, мне в подопечные досталась весьма наглая и оригинальная особа. У меня даже слов не хватает, чтобы описать ее получше. Вздохнув, поинтересовалась, глядя на удручающую картину — свое отражение в зеркале:

— Описать-то хоть сможешь?

— Конечно!

— Ну хоть что-то… Рисуй.

С этими словами я вручила девочке листок, а сама задумалась, попутно пытаясь решить, что делать с волосами — береточка-то промокла, а волосы цвет менять и не думали.

Оборотни, оборотни… Что же получается? А получается, что я невольно ввязалась в отношения стаи. Ибо что-то мне сомнительно, что у нее могли быть сумасшедшие опекуны. Хотя бы потому, что в таком случае этой юной волчице (хотя, скорее, волчонке) вожак не выдал бы разрешения. А мне оно надо, ввязываться в дела оборотней? Правильно — нет. Значит, нужно что-то придумывать, пока моя подопечная не закончила рисунок. Спросить бы у Саманты… но ответит ли та? Скосив глаза на кошку, все-таки решила испытать удачу.

— Саманта… — тихо, мысленно (спасибо амулету) позвала. На меня тут же скосили зеленые глаза.

"Да?"

Есть контакт! Ура!

— Я не хочу впутываться во внутренние отношения стаи.

"Думаешь, все к этому идет?"

— Думаю, да. Смотри сама: ее разрешение, скорее всего, временное. Ее отправили сюда. Значит, нужен наблюдатель. А в стае Серых очень уж щепетильно относятся к своим детенышам… Что делать?

"Как я понимаю, передать наблюдение кому-нибудь другому у тебя тоже не получится…"

Я лишь кивнула в ответ. Кому? Ежевичка, конечно, дриада умная и довольно опытная, но слишком беззаботная еще. Директрисе и так есть, чем заняться — в конце концов, на ней вся школа. Про Диану вообще вспоминать не хочется! Олег… Хм, а это вариант. Устрою двойную тайную слежку, хе-хе.

Но это уже будет не более чем баловство. В конце концов, не стоит сваливать свою работу на чужие плечи.

"Значит, сделаем следующее. Запирающую руну знаешь?"

— Разумеется! Это же основы.

"Именно поэтому их все не ко времени забывают… Хорошо. Будем частично сокращать волю. Сможешь?"

В сомненьях покусав губу, посмотрела на девочку. Не хотелось бы этого делать, но… проблем хочется еще меньше. Вздохнув, печально согласилась:

— Если ты возьмешь магию на себя…

Все-таки, плохо работать без своей пары-связки… Нет, не время сейчас думать о нем. Не время.

— Вот, я закончила, — задумчиво объявила девочка, протягивая мне свою работу.

Оглядев рисунок, я пришла к выводу, что из моей подопечной художника не получится. Еле удержав улыбку, показала этот шедевр Саманте. Та, искоса глянув на рисунок, лениво кивнула и уже вслух, за что заслужила удивленный взгляд со стороны девочки, ответила:

— Ты была права, временное. Но действительное. В базе есть. Если, конечно, кое-кто не придумал все это уже на ходу, — "Кое-кто" заслужил подозрительного, кошачьего взгляда.

— И как ты все помнишь?.. — несколько ворчливо отозвалась я, старательно не обращая внимания на реакцию подо… кстати, да. — Как тебя зовут, волчонок?

Оторвав, наконец, удивленный взгляд с невозмутимой кошки, девочка посмотрела на меня и ответила так, словно я спросила несусветную глупость:

— Ника. Для людей — Вероника, а по магическому закону — Наника. — Немного подумав, она добавила, слегка ухмыльнувшись: — Друзья иногда зовут просто: Паника.

Все интересней и интересней…

— Эврика Ворожбитова, — в ответ представилась я. — Некоторые зовут просто Рикой или Кирой, но мне больше нравится полное имя.

У меня начинает складываться впечатление, что некоторые слышат меня только наполовину… Что дядя, что Ника…

— Ой, а ты случайно не родственница Мадлен Ворожбитовой? — с восторгом в глазах спросила девочка, подавшись чуть вперед и вцепившись пальцами в лямку от сумки так, что костяшки побелели.

Нет, я понимаю, если бы она знала мою двоюродную бабушку (о, да, слышала бы она сама это словосочетание — загрызла бы!) — та, как никак, оборотень, — или даже троюродного прадедушку, который толкнул в массы законопроект по присвоению оборотням полной независимость от остального магического сообщества, но чтобы вспоминать бабушку Мадлен… Однако, вставить слова мне не дали.

— Откуда ты ее знаешь? — с заметным оживлением спросила Саманта.

— Ну… мне дедушка рассказывал…

При этом Ника так мило покраснела, что у меня как-то не возникло сомнений, что именно он рассказывал… Я подозрительно покосилась на Саманту, задавая немой вопрос, не может ли у меня случайно быть еще одной родственницы. Семейная хранительница в ответ посмотрела на меня не менее выразительно и покрутила лапой у уха. В ответ на такое я обиженно фыркнула и вернулась к импровизированной сушке вещей (выжимала воду на местный фикус, оставшийся от прошлого хозяина кабинета), а Ника негромко захихикала.

— А как его зовут? — продолжала допрос Саманта, сверкая зелеными глазами.

— Лик. Косматый.

— Тот самый Лик??

Так, кажется, это затянется надолго…

— Слушайте, девочки, может, закончим дела, а потом уже вы будете разговаривать? Мне еще на занятия идти надо. Хотя… — Я скосила взгляд на настенные часы. — Я уже безбожно опоздала. На первый урок. — Наверно, в этот момент я улыбалась, как объевшаяся сметаной кошка… в общем, должного сожаления по поводу опоздания не выказала. — Может, еще на второй урок на сегодня успею… Так что давайте закончим, а? Я тебя, Ника, если хочешь, на сегодня от занятий освобожу, с Самантой поговоришь. Она про меня расскажет, про мою семью, про новые изменения в школе. В общем, про все, что захочешь.

Ника послушно кивнула и смиренно сложила руки на коленях. Ох, что-то мне подсказывает, что в такой же позе я ее больше не увижу… И зачем мне такие трудности? За что? Мало мне было одной Дианы? А-а-а… хочу домой….

Взяв себя в руки, потребовала того же от своей подопечной. В том смысле, что попросила ее дать свою руку. Получив требуемое, я коварно ухмыльнулась (ну так, чисто для эффекта) и, взяв карандаш со стола, принялась рисовать запирающую руну. К счастью, в памяти она отложилась очень ярко. Закончив, "передала" работу Саманте, пока Ника не успела ничего толком сообразить. В итоге получилось очень мило.

— Ну, вот и хорошо, — отпуская руку девочки, на которой уже ничего не было видно, довольно сообщила я. — Теперь ты не сможешь никому рассказать обо мне. Ни о том, кем я являюсь, ни о том, как тебя тут приняли. Прости за эту меру.

В карих глазах — недоумение, которое медленно уступало место обиде и возмущению. Даже, кажется, Саманте стало жалко девочку, потому что она мысленно поинтересовалась:

"Слушай, может, зря ты так… неожиданно?.."

И этот взгляд, с легкой растерянностью на дне зрачков, неожиданно натолкнул меня на воспоминания. Да, точно, я с ней уже встречалась, с этой маленькой волчицей! В поезде, в вагоне-ресторане. Еще тогда подумала, что девочка куда как необычная!

Интересно, что она там делала, откуда ехала?.. И почему в школе появилась почти на две недели позже, чем я?

Но об этом лучше поговорить позже. Кажется, девочка не в состоянии отвечать на вопросы.

Между тем Ника "ожила"

— З… зачем?..

Пожимаю в ответ плечами и, премило улыбнувшись, беспечно отозвалась:

— Чтобы мне было спокойней.

С этими словами, бросив бесплотные попытки привести себя хотя бы в относительный порядок, я порадовалась, что одежда хоть немного подсохла (кроме, увы, берета), и направилась к двери. Сейчас бы поесть что-нибудь… Эх, мечты, мечты. Впрочем, может, Лапоть, добрая душа, позаботился обо мне, глупенькой?.. Надежда, как известно, умирает последней.

Уже отпирая дверь кабинета, я кое о чем вспомнила. Обернувшись, глянула на Нику и сообщила с таким видом, чтобы она сразу поняла — отказаться от "приглашения" нельзя:

— Кстати, да. В среду, в четыре часа вечера жду тебя в четыреста седьмом классе. Не опаздывай.

И отправилась производить фурор (меня-то с "истинным" цветом волос в школе еще никто не видел)! Чуется мне, что жизнь станет еще интереснее, чем была. Даже если Ника обидится на меня за руну, и не будет оправдывать прозвище "Паника". Все равно больше трех дней не выдержит, уж я-то знаю.

Отступление четвертое.

Вильгельмина была единственной дочерью Мадлен. Как так случилось — это длинная и грустная история, в которой есть место интригам, ненависти и колдовству. Если говорить коротко — Мадлен прокляли, что не удивительно. Удивительно другое — ни сама Мадлен, ни ее мать, ни другие члены и друзья семьи не смогли снять проклятие. А когда оно распалось само, было уже слишком поздно — ведьма умирала.

Так вот, Вильгельмина, или Вил, как ее называют в семье, была единственным ребенком у матери. Да и двоюродных братьев и сестер у нее было не так много, как ей хотелось бы. Строго говоря — только трое родственников одного поколения. Яромиру и Эсмиральду можно не брать в расчет, потому что первая почти не общалась с семьей, а вторую отец скрывал от всего магического мира — как же, она не-маг! Вот и остались Антай, Зарейна и Алекс. Из всех них нормально можно было общаться только с Зарейной.

Наверно, это общение и сказалось на тогда еще юной ведьмочке. Или, может быть, Вил выросла такой вопреки матери и бабушки, с которыми у нее всегда были довольно напряженные отношения. Как бы то ни было, вместо мудрой Старшей ведьмы семье Ворожбитовых досталась особа довольно ветреная. Впрочем, это касается исключительно отношений с мужчинами. В своей "работе" она куда как серьезна, молоденькие ведьмочки ею восхищаются. Мужчин же, кроме тех, что относятся к ее семье, Вильгельмина считала за развлечение. Ну и, конечно, как некоторое приключение перед тем, как забеременеть.

Кого-то, пожалуй, может удивить, что у нее, еще не слишком-то старой ведьмы (по критериям магической братии, разумеется), уже шестеро дочерей. На самом деле все куда как просто — Вил всегда мечтала о сыне. Но, увы или к счастью, не сложилось. Но дочек своих она любит, пусть порой и поступает с ними слегка несправедливо — о чем только говорит случай с Красимирой, на которую Вильгельмина рассчитывала в будущем возложить обязанности Старшей, и которая решила, что судьба ее должна была сложиться по-другому, и уехала на Шаман-се, чтобы стать ведущей на мыс-волне.

Глава шестая

Вот примерно так и длилась моя "школьная" жизнь. Знаете, что я вам скажу? За последние две недели я поняла, что школа — это тоже дурдом, как и мой дом. Только второй привычней, и в нем сумасшедших магов больше. А в первом — больше шума, детей и… интриг. Наблюдать за любовными интригами — это вообще нечто. Записочки, слухи, шепотки…

Но, что меня больше всего радовало — за день до предстоящей встречи со всеми местными магами (кроме, конечно, преподавателей и охранника — их я выдавать детям не собиралась, а то еще разболтают) я впервые почувствовала, что мой план хоть немного, да подействовал. На меня косились подозрительно, но уже не так удивленно и насмешливо, как в первые дни. Те же классы, которым выпало несчастье учить историю под моим началом, вообще тихо страдали. Хотя, все-таки, я преувеличиваю. Страдали только те, кто ничего учить не хотел. Остальных я старалась, как могла, заинтересовать своей любимой наукой, и давала задания более творческие, чем простое заучивание параграфа.

Кстати, я таки произвела фурор своей прической! Старшие классы оценили, младшие тихо хихикали вслед, а учителя… О, учителя валялись — кто от ужаса, кто от возмущения, а кто и от восторга. Чувство свершенной пакости прям таки грело душу.

В общем, все постепенно шло в нужную мне сторону. Единственное, что мне никак не давалось — я не могла придумать, куда сплавить Диану. А в том, что ее нужно вытаскивать из этого места — не было сомнения. Так же, как и мальчика-русала. Но с ним все проще, он в конфликт сам с собой не вошел. Да и есть у меня одна идея… Надо только связаться с Чадарой, моей двоюродной сестрой, — она занимается культурой подводных народов, так что у нее есть нужные связи. А это лучше сделать через дядю Алекса, чтобы, так сказать, не напороться…

Но, как оказалось во вторник, Диана — не единственная моя проблема. Вот именно в тот злополучный вторник я поняла, что зря тогда, в поезде, добавила последнюю фразу.

После работы я возвращалась домой через парк (условный такой парк, что сказать), на улицу уже спускались сумерки (засиделась… не поверите, почему! Увлеклась чтением школьного учебника. Какой же там бред-то пишут…). В кои-то веки не шел дождь, и это ужасно радовало. Саманта от меня нагло сбежала еще в школе, когда я в очередной раз пыталась поделиться с ней своим искренним возмущением. Проще говоря — было тихо, спокойно, и вечер обещал быть приятным. Неприятностями даже не пахло.

Я шла и мечтала, что приду домой, попрошу Лаптя сварить какао на двоих, и буду беседовать со своей соседкой по комнате, Татьяной. Она оказалась на диво приятной девушкой, простой и открытой. Внешность чисто русская — чуть округлое лицо, волосы льняного цвета доходят до талии (и как она справляется с такой копной?). Вот только глазки зеленые, мечтательные. Ее безумно красит улыбка — на щечках появляются премилые ямочки. В общем, картинка — невинная и нежная. Да и, скажу я вам, мечты и устремления у нее не в пример лучше и чище, чем у других людей. Хочет поступить на биолога, очень любит растения. Ее стараниями наша комната скоро превратиться в небольшой полисадничек. Мда, на работе меня цветами Ежевичка заваливает, а дома — Таня. Чуется мне, что скоро я сама зеленеть и цвести начну.

Парк вот-вот должен был кончиться, а за ним всего пара улиц — и дом. Но, как говорится, не судьба. Меня остановили весьма наглым образом — тихо подойдя со спины, одной ладонью закрыли рот, а второй — левую руку. И прежде, чем я успела как следует возмутиться (укусить, к примеру), над ухом вкрадчиво прозвучало:

— Тихо! Свои…

Ха! А я-то еще удивилась, почему только за левую… Понимаете, у меня рефлекс условный — как только меня хватают сзади, я, не задумываясь, бью под дых левым локтем. Да нет, не левша я. Просто привычка. Да и, кстати, ко мне сложно подкрасться незаметно. Если, конечно, ты не маг. Или не криминальный колдун.

Который и стоял позади меня, в лице (по крайней мере, голосе) моего троюродного брата, Борталио.

Мысленно сплюнув с досады, убрала руку со своего лица и уже хотела возмутиться на тему того, что, во-первых, нельзя так подкрадываться, а во-вторых, меня не тянет на общение с семьей, но мне снова не дали.

— Я по делу, — лаконично заявил Борталию. После чего, отпустив меня, добавил весьма неохотно: — Мне нужна твоя помощь. Как работника ТШ и неудавшегося агента МагХраны.

Интере-эсно. Особенно — последнее. Вот, скажите, неужели у меня действительно такие милые родственнички, что постоянно наступают на больную мозоль? В то, что слухи расползаются так медленно, я ни за что не поверю. Ну, если он мне еще припомнит…

— Кстати, я тут недавно встречал Лиона, — с коварной ухмылкой сообщил Борталио, запихнув руки в карманы и глядя нарочито в сторону, мол, самое обычнейшее дело.

Честно слово, я бы полезла на него с кулаками! Если бы была на лет десять моложе. А так только одарила многозначительным взглядом, от которого братец должен был либо помереть на месте, либо как минимум провалиться сквозь землю, в гости к Мите. И меня еще спрашивают, в кого я такая злая и кровожадная!

Тяжело вздохнув, видя, что мои взгляды должного эффекта не возымели, попыталась вспомнить, с чего, собственно, начался разговор. И почему у меня до сих пор все мысли напрочь выпадают из головы, стоит только произнести кому-нибудь это имя?..

— По делу, говоришь? — придирчивым взглядом окинув упитанную, широкоплечую фигурку братца, и остановившись на его подозрительных зеленых глазах, негромко, выразительно усмехнулась. Ну, рано или поздно Борталио должен был вляпаться в какую-нибудь историю. Снова. И если раньше он приходил к тете Антай, то после того, как она вышла в отставку, будет приходить к "любимой сестричке" в моем лице. — Ну-ну. Ладно, пойдем ко мне, там и поговорим.

Развернувшись, я направилась к дому, на ходу раздумывая, как бы сделать так, чтобы нас никто не подслушал и не помешал разговору. Но у Борталио были другие планы. Ухватив меня за плечо, он покачал головой и тихо заявил:

— Не могу. Слишком опасно.

Вот тут я уже всерьез удивилась. Обернувшись, уточняю:

— Все настолько серьезно?

— Еще как.

В полумраке легко различить усмешку на губах братца, а вот в глазах прочитать что-либо — невозможно. Слишком нагло сверкает зелень, даже сейчас, когда он влип куда-то по крупному. Вообще, если приглядеться, Борталио не лишен очарования, даже несмотря на свою не внушающую доверия внешность. Коричневые волосы зачесаны назад, чувственные губы кривит усмешка, кожа смуглая — братец мой уроженец юга. Но главная его черта — ловкие, длинные пальцы, которые бывают только у музыкантов… или карточных шулеров. Борталио, пожалуй, больше относится ко вторым.

Оглядевшись по сторонам, словно нас мог кто-то услышать, неохотно предлагаю:

— Тогда давай послезавтра в какой-нибудь кафешки поблизости встретимся. Часов в семь вечера.

Наверно, чувство противоречия у него в крови… Иначе как объяснить то, что он снова покачал головой и как-то лениво отозвался, глядя куда-то за мое плечо:

— Лучше не стоит так близко. Поверь, для тебя же лучше. Давай завтра на Арбате, в кафе… Ну, хотя бы в "Шоколаднице". Уж там-то точно никто не будет меня искать! — Борталио как-то нехорошо хохотнул, от чего у меня по спине пробежались мурашки.

Передернув плечами (от мысли, сколько мне ехать до того самого Арбата), упрямо качаю головой:

— Нет, завтра я никак не могу. Работа. Если, конечно, ты не хочешь мне с ней помо…

И тут меня осенило! С хищной улыбкой резко обернувшись к Борталио, с энтузиазмом выдаю:

— Хотя, ладно, давай завтра! Но у меня есть условие. Какое бы у тебя там дело ни было, ты мне за него делаешь ответную услугу. Сущий пустячок.

Увы, моей честной мордашке (если не смотреть на улыбку) никто не поверил. А жаль. Я ведь правда не собираюсь просить о чем-либо невыполнимом. В конце концов, почему это меня можно использовать в личных целях, а мне — нет?

— Что за услуга такая? — подозрительно спрашивает Борталио, делая шаг назад от такой переполненной энтузиазма меня.

— Ну не-ет, — протягиваю я в ответ с едва ли не садистскими нотками в голосе, делая шаг к братцу. — Я же не спрашиваю, что ты хочешь от меня. И вообще, разве родственники не должны помогать друг другу?

В парке на некоторое время повисла тишина, прерываемая только проезжающими мимо парка машинами — дороги из-за деревьев было не видно, но от звуков они спасти уже не могли. В это время Борталио задумчиво разглядывал на меня, чуть щурясь — явно думал о чем-то важном. Наконец, он протянул мне руку, по-деловому сообщив:

— Хорошо. Предлагаю сделку. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Если твое дело вообще выполнимо и не принесет мне еще больше опасностей, чем есть сейчас.

Вот хитрый, а? Но выбора у меня, кажется, нет. Разве что кое-что уточню со своей стороны:

— Но и твое дело должно быть в пределах допустимого. Ты знаешь, что я имею в виду. И еще… — На миг опустив взгляд, я снова заглянула в глаза Борталио, но теперь немного холодно и в то же время намного упрямей, чем раньше. — Мы не будем обращаться к нему. Ни при каких условиях.

Братец в ответ ухмыльнулся и, пожав мою руку, тем самым закрепив договор, отозвался куда веселее, чем в самом начале разговора:

— Ну, с тем, кого звать на помощь, а кого — нет, разберешься сама. Главное, чтобы помощники были надежные. А то не хотелось бы их потом… убирать.

Мдам. Не связывайтесь, дети, с криминальными личностями. Вам же хуже будет. Тихо вздохнув, убираю руку в карман куртки и уточняю, оборачиваясь в надежде увидеть за спиной свой дом:

— Значит, завтра на Арбате?

— В шесть вечера, в кафе "Шоколадница", — насмешливо соглашается Борталио… и исчезает.

Покачав головой на такой чисто показушный жест, поворачиваюсь и иду домой, в тепло. На улице, конечно, не так холодно, но… неуютно стало после этого разговора. Слишком уж быстро он согласился. Закрадывается подозрение, что ничего хорошо мне вся эта заварушка не принесет. Только одно успокаивает — ни семьи, ни моих друзей/подопечных это дело не коснется. Про это я и говорила при словах "в пределах допустимого". В конце концов, потерять работу не так уж и страшно. Даже в другой мир перебраться, если уж совсем прокалюсь, помогая Борталио. Но семья — это святое.

Что не удивительно, придя домой о какао и беседах за жизнь речи и не шло. Хотелось только забраться под одеяло и забиться в самый дальний угол, чтобы… Впрочем, не важно. Главное на тот момент было побыстрее уснуть. Ибо в ближайшее время покой мне не светит.

Так как встреча с Борталио была назначена на шесть (вот ведь паразит, а изначально я предлагала в семь встретиться!), то ни о каком собрании моего маленького "кружка" и речи быть не могло. В назначенное изначально время. А вот собраться пораньше никто не мешает. Например, вместо третьего урока. И пусть только попробуют их учителя возразить! Нику на них натравлю, пусть покусает.

С такими оптимистичными мыслями я и постучала в дверь двести пятого кабинета, где шел урок у десятого "В". Без разрешения заглянув внутрь, я изобразила на лице глуповатую невинность и поинтересовалась премилым тоном:

— Ой, извините, а Олежку нельзя попросить?..

И хлоп-хлоп глазками наивно.

Для чего я это делаю? Так урок ведет та учительница, с которой я по великому недоразумению еще не успела познакомиться. Видеть-то она меня видела, но не в учительской, а так — два раза в столовой, один раз в коридоре, когда я с кем-то из учеников общалась. Косилась она на меня при каждой встрече с таким выражением лица, словно видит перед собой пирог, который с любовью готовила целых два часа, и который вдруг оказался невкусным — вроде и выкинуть хочется, а вроде и останавливает что-то… В общем, странное у нее ко мне отношение. Пора менять.

Для, так сказать, полноты впечатлений я еще и береточку сняла перед тем, как постучаться.

Меня окинули взглядом, в котором смешалось все, что только можно испытывать в данной ситуации — удивление, возмущение, непонимание, желание отправить лесом и… тихая благодарность. Последняя появилась оттого, что десятый "В" — тот еще класс, одни оболтусы. И до моего появления они не слушали, они Общались. Именно так, с заглавной буквы. О возвышенном, ага. Правда, с моим появлением пришлось заткнуться. Иначе можно пропустить все самое интересное. Учитель, видите ли, изволит баловаться.

Надо признать, выдержки у этой женщины-преподавателя было много. Вместо того, чтобы на меня накричать, она строго поинтересовалась:

— А по какому, собственно, делу вы хотите его отвлечь от урока?

Надо же, даже на "вы"… Я в восхищении.

Испуганно округлив глаза, старательно пытаясь спрятать выражение лица, аля, "Поймали!" (то есть старательно нагоняя его на лицо), пролепетала тихо:

— Ну… понимаете… Тут такое дело…

Может, еще и ножкой шаркнуть виновато? Не, перебор будет. Вместо этого я только потупилась и замолчала. Долго ждать продолжения моего "монолога" не стали, а с хорошо скрываемым недовольством в голосе перебили:

— Какое дело?

Я постаралась покраснеть, ради чего вспомнила самые нелепые моменты в жизни. От такого моего вида по классу пронеслись шепотки и тихое хихиканье. Олег, которой я "спрашивала", покраснел куда натуральнее, чем я. Между тем "беседа" продолжалась:

— Ну… — снова протянула я, старательно глядя в пол. — Его… там… Меня…

То, что могло в нормальном варианте звучать, как "Его там просят. Меня за ним послали", в моем исполнении получилось… в общем, получилось. Хихиканье в классе стало громче, глаза учительницы — нехорошо прищурились. Она уже открыла рот, чтобы высказать что-нибудь по поводу моего спектакля, но тут уже сам Олег не выдержал. Красный, как рак, он вскочил со своего места и, глядя на своего преподавателя, с отчаянием предположил:

— Меня, наверно… директор вызывает, вот!

Рот захлопнулся. Взгляд с меня переместился на мальчика, став из нехорошего снова просто удивленным. Немного помолчав, пытаясь осознать полученную информацию, учительница поинтересовалась:

— Почему это тебя должны вызывать к директору, Колобков?

Честное слово, я не собиралась ничего говорить, а хотела только согласно кивнуть на предположения мальчика, мол, да, его Виктория Николаевна зовет. Но я просто не смогла удержаться…

Покраснев еще больше (по крайней мере, надеюсь, что у меня это получилось), поспешила вставить раньше, чем что-либо ответил "Олежка":

— Понимаете… я… с ним… Мы… Так получилось…

После каждого слова — все более многозначительная пауза, словно я сильно замялась и не могу подобрать нужных слов. Все это, помимо хихиканья, плавно переходящего в придушенный смех, со стороны большей части класса, сопровождалось еще и комментариями одного остряка-самоучки. Говорил он шепотом, но так, чтобы услышали все желающие. Знаете, интересные такие комментарии, я прямо чуть ли не в серьез покраснела! От польщения.

Слова произвели должный эффект, и мне предстала занимательная картина: "Учитель в прострации". Ну, это если не говорить о том, в каком состоянии был Олег. Сначала он замер, глядя на меня, как на чумную, приоткрыв рот от удивления. Затем до него дошли смешки и предположения, что именно мы с ним делали — к тому остряку присоединилось еще несколько голосов, которые строили собственные предположения на тему. От таких идей Олег на миг тоже выпал в прострацию. А затем только сообразил, что ситуацию надо спасать. Быстро запихав свои вещи в сумку, он кинулся к выходу, на ходу бросая:

— Мы с ней окно разбили в учительской! Случайно! Щаз со всем разберемся!

Такое откровенное вранье вкупе с обещанием разобраться спровоцировал новый приступ смеха у его одноклассников, который они уже не пытались скрыть. Вслед нам послышались предложения, как именно нужно разбираться. Учительница против нашего ухода не возражала…

Схватив меня за руку, Олег потащил меня куда-то по коридору, на ходу пыхтя от возмущения. Я не сопротивлялась, блаженно улыбаясь, как если бы мне вручили большой шоколадный торт. Да, определенно, шалость удалась! И не важно, что из-за этого с моей репутацией станет… Новую создам!

"Дотащив" меня до четвертого этажа, Олег резко обернулся и, глядя на меня с возмущением и праведным гневом, вопросил грозным шепотом:

— Это что такое там сейчас было?!

Правда, он слегка осекся, заметив на моем лице такую откровенно довольную улыбку. Пребывая в прекрасном расположении духа, я заглянула в его глаза и, похлопав ресничками, доверчиво спросила в ответ:

— А чем ты не доволен, Оле-ежка?

Хотя, знаете, по-моему, ему больше подошло — "медвежка". Нет, мальчик он очень симпатичный и активный (во всех смыслах слова), но его пухлые щечки вызывают у меня такое умиление, что просто слов не хватает! Да и комплекция у него, скажем так, не спортивная. Зато рост — загляденье. Уже сейчас, будучи в десятом классе, он выше меня почти на десять сантиметров. А это, знаете ли, не часто встречается даже у моих одногодок. В общем, не мальчик, а чудо.

Кажется, за этими рассуждениями я пропустила какую-то крайне возмущенную тираду. В конце концов, поняв, что его речь не нашла ответа в сердцах (вернее — совести) слушателей, Олег только махнул рукой и устало спросил:

— Зачем я тебе понадобился-то?

Эх… Дела-дела. Вспомнив о них, родимых, пришлось возвращаться с небес на землю. Только все равно свершенная пакость грела душу. Сцепив пальцы, задумчиво протянула в ответ:

— Зачем, зачем… А вот за надом, — Тяжкий вздох. Перебивать меня не стали, поэтому я продолжила, направившись в свой кабинет. — Понимаешь ли, Олег, есть такая вещь, как семья. И родственникам, членам той самой семьи, нужно помогать. И помогать не всегда тогда, когда тебе удобно…

Я замолчала и посмотрела на молодого мага через плечо, заинтересовавшись, поймет ли он без моей помощи, какой отсюда следует вывод. В это время я отпирала класс, в котором и собиралась проводить внеплановое собрание.

Немного подумав, Олег понимающе усмехнулся и спросил напрямик:

— То есть, тебя сегодня в четыре здесь уже не будет, но тебе зачем-то нужно позарез со мной поговорить?

Я кивнула в ответ, отпирая дверь и пропуская мальчика в класс. Кстати, большая роскошь — называть меня на "ты". Только "своим" магам и позволяю, остальным за такое будет… много чего будет. И далеко не хорошо. Да-да, я злая и вредная!

— Но не только с тобой, — все-таки решила уточнить.

— Неужели в нашей школе есть еще маги? — с удивлением поинтересовался Олег, устроившись за первой партой и обернувшись ко мне.

— И ты удивишься, когда узнаешь, сколько, — усмехаюсь я в ответ. Бегло оглядев класс, убедилась, что все в порядке — Саманта поработала на славу над защитой от прослушивания и так далее. Поэтому-то ее со мной сегодня и нет, отдыхает. — В общем, ты тут посиди, а я за ними.

С этими словами я закрыла дверь и направилась сначала на третий этаж, где в одном из кабинетов сидел мальчик-русал, затем на второй — спасать от изучения ненужных наук Нанику, и в самом конце — на первый, за Дианой.

Вот такой "веселой" компанией мы и направились наверх. Физкультура, однако! Вот так походишь туда-сюда, и вроде как будет не так стыдно за несколько пирожков с утра пораньше. А я разве виновата, что Лапоть так вкусно готовит? Зато лестница успела "выветрить" немного отрицательных эмоций из Дианы. И, как ни странно, из Наники. Вообще, девушки как-то очень недружелюбно поглядывали друг на друга, словно были знакомы лучше, чем просто одноклассники из разных параллелей.

Но был и печальный момент в этом подъеме — обо мне снова вспомнила моя "аллергия". Кстати, я тут заметила, что напасть эта ведет себя куда как странно — стоит мне на чем-нибудь сосредоточиться, на той же шалости, к примеру, как она отступает. Но стоит немного расслабиться… Мои ученики уже успели устать желать мне здоровья, особенно те, кто не доволен моей политикой (им бы меня в гробу увидеть, а не здоровой, эх). А некоторые коллеги уже несколько раз предлагали взять больничный. Сама я никак не могла понять, в чем же дело. И вроде ведет оно себя, как какой-то ментальный паразит, и вроде только в школе за мной "бегает"… Нет, определенно, надо заняться этим всерьез. Потом.

Между тем мне была не понятна еще одна вещь. Как работала моя предшественница, та самая Ирина, что ни про одного из этой четверки не было известно Виктории Николаевне? Ладно, Пашу можно не считать, он только пошел в первый класс. Но остальные? Ведь даже Наника учится (по крайней мере — значится) здесь более пяти лет, я уточняла…

Определенно, все-таки стоит наведаться к моей предшественнице позже. Когда со всеми делами разберусь. Мдам, уже целый список дел получается. Не забыть бы.

Открыв дверь в свой класс, я весело объявила:

— А вот и мы!

На мои слова обернулся Олег, оторвавшись от созерцания стены (готова спорить, что он заглядывал заклинания на ней), а Паша, который крепко держал меня за руку, испуганно вздрогнул — видать, не ожидал. Ника, привычная к моим выкрутасам, только хмыкнула и без разрешения плюхнулась рядом с молодым магом, который воспринял это вполне благосклонно, одарив девушку заинтересованным взглядом. Диана, как всегда изображая из себя воплощение ночного кошмара (она еще и накраситься догадалась…), молча уселась за последнюю парту.

Окинув эту компашку придирчивым взглядом, я отпустила руку мальчика-русала и предложила ему куда-нибудь присаживаться, в то время как сама… заперла дверь на ключ. У нас тут намечается интересный разговор, и мне не нужно, чтобы некоторые… эксцентричные личности (не будем тыкать пальцем) убегали, громко хлопнув многострадальной дверью.

В полной тишине пройдя к доске, я начала "вступительную речь":

— Я вас здесь собрала… — И на миг замолчала, подняв глаза к потолку с опаской. Что-то напомнила мне эта ситуация один случай из моей ученической жизни, вот невольно и замолчала, боясь услышать что-нибудь вроде: "Нет, это я вас здесь собрал!". Слава всем богам, не услышала.

Помотав головой, чтобы прогнать наваждение, я уселась на краешек стола и продолжила:

— В общем, я хочу, чтобы вы знали друг друга. И старались по возможности держаться вместе и помогать, в случае чего. Почему именно вы и в таком составе? Потому что вы живете в одном мире, отдельно от остальных учеников этой школы. Вы — маги. Пусть кое-кто из вас еще не может этого осознать.

Выразительный взгляд на Диану, которая усердно разглядывала что-то на парте. Немного подумав, все-таки добавила, пока остальные трое переглядывались:

— Ну, кроме Ники. Она оборотень.

За эти слова я тут же заслужила возмущенный взгляд, а затем не менее возмущенный вопрос:

— Почему ты рассказала только про меня? То есть, почему они, — тычок исключительно в сторону все той же темной, — могут знать, кто я такая, а мне нужно самой гадать, с кем предстоит общаться?

Немного помолчав, с ней, как ни странно, согласился Олег, глядя на меня осуждающе. Я умиляюсь! На что способна мимолетная симпатия…

— Да пожалуйста, — пожимаю плечами в ответ. — Прошу любить и жаловать — Паша.

Кивок в сторону первоклашки.

— Еще не раскрытый маг-стихийник, специализация: вода. Во втором поколении были русалки. Но, думаю, ваше с ним знакомство продлиться не долго.

В паузе в моем монологе на меня устремилось два вопросительно-удивленных, один испуганно-настороженный и один заинтересованно-профессиональный (брр, я аж плечами передернула) взгляды. Последний — от Дианы. Вообще, и она, и ее сила ведут себя не в пример тише, чем в прошлый раз. Неужели подумала о моих словах? Или решила, что после говорящей черной кошки сумасшествие зашло слишком далеко, и теперь бесполезно с ним бороться?..

Несмотря на эти мрачные мысли, я улыбнулась и пояснила:

— Просто ему нужно другое обучение, нежели то, что могут дать здесь.

Ника и Олег понимающе кивнули, чуть улыбнувшись, а затем одарили совершенно растерянного мальчика подбадривающими взглядами. Какое единодушие… А из них получилась бы хорошая парочка. Постаравшись не хихикнуть, я поспешно продолжила знакомство:

— А этого очаровательного молодого человека зовут Олег. Он маг-универсал, в будущем довольно перспективная личность. Да и вообще, славный парень.

Весело подмигнув Нанике, быстро меняю тему, пока кое-кто не начал возмущаться:

— А вот та барышня в дальнем углу никто иная, как природная темная ведьма. И зовут ее Диана…

— Марена, — неожиданно перебивает меня ведьмочка, продолжая глядеть на парту и как-то странно улыбнувшись.

— Что?

— Марена, — повторила девочка и подняла на меня взгляд, в котором с тьмой смешалось… безумие. — Марена. Так называют меня тени. Они говорят, так правильно. И мне так… нравится.

У-у… дело еще хуже, чем я подозревала. Придется поторопиться.

Подавив тяжелый вздох, чтобы сбросить с себя наваждение холода и мрака, посмотрела на Нику и, как могла бодро, поинтересовалась:

— Ну, теперь довольна?

Волчица в ответ только заторможено кивнула, неотрывно глядя на вновь опустившую взгляд темную.

От дальнейшей неуютной тишины нас спас звонок с урока. Удивленно покосившись на часы, замечаю философски вслух:

— Как, однако, быстро время летит…

После чего, переведя взгляд на "очнувшихся" ребят, задумчиво заявила:

— Ну, тогда на сегодня все. Можете идти. На следующей недели снова соберемся, мне есть о чем с вами всеми поговорить. Время сообщу позже. Ника, Олег, задержитесь на секунду.

С этими словами, спрыгнув со стола, я направилась открывать дверь, на ходу поинтересовавшись:

— Паша, сам до класса дойдешь? Или попросить Ди… Марену отвести тебя?

Мальчик, покосившись на ведьмочку, храбро ответил:

— Сам! — Немного помолчав, как-то то ли смущенно, то ли виновато добавил: — У нас рядом английский, нас сюда водили…

И поспешил выбежать из класса. Как я его понимаю! Проводив взглядом Диану, которая снова чему-то странно улыбалась, я подошла к оставшимся ребятам. Те так же, как и я, смотрели на ушедшую темную, так и не поднявшись с парты, на которой сидели рядом. Пройдя мимо них к столу, я на ходу негромко и серьезно бросила:

— А теперь к делу. Мне нужно, чтобы вы, как более опытные, понаблюдали за этими двумя. Особенно — за темной. Чуется мне, что одна я могу и не справится…

Тихо вздохнув, уселась за письменный стол и принялась делать вид, что усердно готовлюсь к следующему уроку, чтобы дать немного подумать этим "опытным". Вообще, я изначально хотела сделать все по-другому, и попросить Олега следить за Никой, пока та наблюдает за Дианой, но… увы, и этот план лучше отложить на потом. Когда я разберусь с тем, куда деть темную, пока она окончательно не свихнулась. Это, конечно, лечится, но не хотелось бы "ломать" бедняжку. В конце концов, она сама ни в чем не виновата.

Наконец, тишину (ах, если бы не крики из коридора…) прервал Олег, задумчиво поинтересовавшись:

— А почему ее тоже нельзя… "отправить учиться в другое место"?

Ника согласно кивнула, вновь задумчиво обернувшись к двери, словно Диана все еще была там. В ее глазах читалась какая-то жалость… словно что-то такое происходило однажды и с ней. Ну точно — полукровка. Тогда все более или менее встает на свои места. Сложный все-таки народ, эти оборотни. После обращения и не поймешь, чистокровный перед тобой стоит, или все-таки полукровка — по ауре совершенно не понятно.

Тяжело вздохнув, ответила негромко и задумчиво:

— Некуда. Но я думаю над этим. Есть один вариант, но я пока не могу с уверенностью сказать, что все получится…

Еще раз вздохнула.

Неожиданно нашу милую беседу прерывает звонок уже на урок. Я удивленно смотрю на часы, не ожидая от них такой подлости, а в это время недоучки смотрят на меня — просительно так. Вот обнаглели, а? На урок идти не хотят, мной хотят прикрыться! Я в умилении. Ухмыльнувшись в ответ, благосклонно киваю, сделав вид, что неправильно поняла их взгляды:

— Идите, идите. Если спросят, почему задержались, говорите, что по поручению Виктории Николаевны. Кстати!

Дождавшись, когда оба, преисполненные печали, обернутся уже от выхода, с очаровательнейшей улыбкой смотрю на Олега.

— Удачно объясниться с классом и Натальей Львовной!

Отступление пятое.

В отличие от брата, Борталио не был сильным магом. Зато Моренто, близнец Борталио, никогда не смог бы стать таким гениальным мошенником. Они были тенями друг друга, полными противоположностями, которые идеально скрывали недостатки и подчеркивали достоинства брат брата. Им никогда не нужен был в детстве третий для игры, так же, как потом — в каком-нибудь криминальном деле.

Пожалуй, в то время как мать воспитала их слишком плохо, отец воспитал их чересчур хорошо. Редкий наследник так точно пройдет по пятам отца, как это сделали Моренто и Борталио. Они имели авторитет.

И казалось, что ничто не сможет разбить эту идиллию. Что Борталио будет продолжать разборки с другими магами, а Моренто в это время будет и дальше проводить свои эксперименты, изобретая все новые и более интересные средства. Но рано или поздно это должно было кончиться.

На дворе была осень, Италия, где родились и выросли близнецы, была хороша, как никогда, несмотря на причуды погоды. Моренто пришел в кабинет Борталио и предложил ему провернуть очередной эксперимент. Он просил одолжить ему кого-нибудь из своих людей, для опытов. Но неожиданно Борталио предложил собственную кандидатуру. Как говорится, любопытство погубило не только кошку… Хотя, надо признать, мера была оправдана — на их шайку как раз началась очередная ловля, никому нельзя было доверять, кроме самых близких.

Но, несмотря на такую предусмотрительность, информация все равно просочилась по каналам. Как и от кого — Борталио так и не смог разобраться. Он вообще плохо помнит тот день. Потому что эксперимент пошел неудачно…

Моренто поймали на месте, прямо в лаборатории. Борталио отвезли в больницу и долго откачивали. Из-за этого никто из следователей не мог даже предположить, что Борталио мог участвовать во всем этом, тем более — быть главарем. Его приняли за несчастную жертву.

И, казалось бы, для обоих братьев было куда как много причин подозревать своего близнеца в измене. Борталио мог подумать, что это Моренто сдал их МВД и специально пытался отравить его. Моренто же мог подумать, что Борталио специально прикинулся умирающим, чтобы повязали только его одного. Но братья слишком хорошо знали друг друга, и доверяли брат брату больше, чем фактам и ложным наводкам. Да, все могло бы обойтись, их дуэт продолжил бы и дальше действовать во всей широте своих возможностей. Но…

Слишком много улик было против Моренто. Даже со связями в МВД, даже с авторитетом своей семьи, у Борталио не получилось спасти брата от суда. И Моренто изгнали в другой мир, без права вернуться назад на ближайшие сто лет. Так братья были разлучены.

С тех пор оба ненавидят осень…

Глава седьмая

На ходу придумывая, что могло бы понадобиться от меня Борталио, я шла по улицам, упрямо глядя под ноги и стараясь не замечать печального, серого неба. Кажется, уже говорилось, что осень не была моим любимым временем года? А о том, что я не люблю большие города, особенно в час пик? Эх… Lonicera, rosa, rhododendron*…

Входя в дверь нужного кафе, я на миг замерла, заметив в толпе знакомые черты. Хм… Нет, кажется, показалось. Покачав головой, все-таки вошла внутрь.

Миленькое такое место, ничего не скажешь. Никакой иронии, я абсолютно серьезно. В воздухе пахнет какой-то выпечкой и кофе, разносится негромкая музыка. Обстановка довольно приятная, правда, народу довольно много. В принципе, логично — где же еще прятаться от холодного ветерка осенью, как не в кафе за чашечкой кофе? Даром, что будний день на дворе, еще ведь не так поздно. Нам это только на руку — чем больше шума, тем меньше опасность, что нас послушают.

Кстати, Борталио уже был здесь. Усевшись за угловым столиком, он откинулся на диванчике и спокойно курил трубку. При этом на него не оглядывались удивленно, из чего я заключила, что трубка прикрыта магией. Тихо хмыкнув на это, еще раз огляделась, на всякий случай прикидывая, куда и как следует убегать в случае чего, и направилась к его столику.

— Тебе же курить нельзя, — вместо приветствия заявляю флегматично, усаживаясь рядом и кладя сумку на колени. Камень я не сняла, только спрятала под свитер, так что теперь во всей красе видела темную ауру Борталио. Ну, и еще парочки посетителей кафе — все-таки, магов среди обычных людей не так уж и мало.

Усмехнувшись, братец стряхнул трубку прямо себе в карман и, начав набивать новую порцию табака, мрачно пошутил:

— Это ты, Моренто? Я тебя в новом имидже и не узнал…

Фыркнув в ответ, я покосилась в сторону прилавка, раздумывая, так ли сильно я хочу выпить чего-нибудь теплого, чтобы подниматься с места? На слова Борталио я не ответила, собираясь терпеливо ждать, пока он сам разговор не начнет. В конце концов, раз шутит, значит, жить будет.

Выпустив под потолок несколько колечек дыма (от чего я поморщилась, а ближайшие к нам посетители осоловело посмотрели по сторонам — видать, было что-то подмешено в табак), двоюродный брат негромко начал рассказывать, глядя куда-то в пространство и глубоко задумавшись.

— В криминальном мире не все спокойно. На меня снова открыли сезон охоты, Эврика. Причина — у наших, так сказать, конкурентов скоро умрет глава, и они забеспокоились, как бы ситуация не перешла в наши руки. Слишком лакомый кусок земли у них есть, там незафиксированный портал, и мы об этом прознали. А какая-то… слила информацию, что мы знаем.

Забросив мысли о кофе и пирожных, я удивленно посмотрела на Борталио. В первый раз слышу, чтобы он при мне так выражался. Дело — швах. В задумчивости растрепав волосы, для чего пришлось снять беретку, все-таки спросила:

— И что ты хочешь от меня? Не портал же "прикрыть", верно?

На самом деле, незафиксированных порталов довольно много — все-таки никогда не знаешь, в каком именно месте ткань пространства откроется, а бегать и закрывать каждый… лень. Хотя специальный отдел в ТШ есть, который этим должен заниматься. Халтурят, что сказать. И этими порталами пользуются такие вот криминальные организации, как шайка Борталио. Контрабанда — это во все времена было прибыльно.

— Нет, — мужчина поморщился и сделал очередную затяжку.

Люди вокруг нас выглядели куда как растерянными, словно уже успели много выпить или просто разомлели в тепле. Что ж, вполне себе неплохое прикрытие. Никто точно не подслушает нас. Я переложила сумку на стул рядом и устроилась повольготней, пытаясь соответствовать людям вокруг меня. Это было не так уж и сложно, если вспомнить, что с этими делами я в последний раз нормально отдыхала только в воскресенье. Но кофе все-таки не хватало…

Словно прочитав мои мысли, Борталио ловким движением руки вытащил кружку из-под стола, словно до этого прятал ее на стуле рядом с собой. Строго говоря, это была не кружка, а чашка — маленькая, но милая. Оглядевшись по сторонам, я приметила, что у окружающих стоят на столах такие же. Но, все-таки, было существенное различие — от моей поднимался аромат настоящего кофе, а не… хм… местного.

Благодарно кивнув Борталио, я взяла в руки чашку и, улыбнувшись, сделала небольшой глоток. Горько, но вкусно. Я, конечно, предпочитаю какао со специями, но сейчас действительно лучше кофе, чтобы соображалось яснее.

— Мне нужно, чтобы ты нашла и разобралась с их информатором.

От такого неожиданного, совершенно спокойного заявления, я подавилась. Подняв на брата выразительный взгляд, мол, "Сдурел, что ли?", переспросила ошалело:

— Разобралась? Хочешь, чтобы я его убила, что ли?

Борталио, тяжело вздохнув и закурив свою печаль, отозвался все так же спокойно, не глядя на меня:

— Было бы неплохо…

— Сдурел?!

Нет, я все-таки не удержалась. Благо, соображений хватило перейти на громкий шепот, а не заорать на все кафе. У меня просто в голове не укладывается!

— Нет, — серьезно ответил Борталио и, наконец, посмотрел мне в глаза. Хотя лучше бы этого не делал… — Поверь, Эврика, вам же будет лучше, если ты найдешь его. Он засел в близкой к вам конторе, все ниточки ведут в МВД. Причем, судя по последним событиям, его недавно передвинули по служебной лестнице — раньше он сидел тихо, а теперь вылез. Представляешь, каких дел он может наворотить, если его не остановить, пока не поздно?

Усмехнувшись в ответ, снова откидываюсь на спинку стула и уточняю насмешливо:

— Для кого поздно? Для тебя?

— И для меня тоже, — пожал плечами Борталио и снова отвел взгляд. Задумчиво постучав трубкой по столу, он продолжил еще мрачнее, чем раньше. — С его легкой руки меня постепенно "замыкают в клещи" — с одной стороны наседают мелкие шайки, натравленные конкурентами, а с другой сыщики топчутся подозрительно близко к нам. Времени не так много. Если они доберутся до меня, под ударом будет вся моя ветвь — и отец, и мать, и сестра, и даже Моренто с дочерью. И моя невеста тоже. Я уже не говорю про большинство своих подчиненных. Тех, кто не перебежал к конкурентам. Под ударом будут все возможные наследники.

Пожалуй, я начинаю понимать дядю Алекса…

— Какая невеста? — тут же с любопытством поинтересовалась я, насторожив уши и сделав вид, что весь остальной монолог двоюродного брата пропустила. Была бы оборотнем, у меня бы мордашка сейчас от любопытства вытянулась!

— Какая… — по лицу Борталио скользнуло мечтательное выражение, а глаза в первые за этот вечер "ожили" — сверкнули с таким видом, словно их владелец сделал какую-то большую пакость и теперь наслаждается ею в полной мере. — Красивая. Умная. И вредная…

Братец больше ничего не сказал, но, судя по тому, как затеплилась его аура — он совсем и не против, чтобы его избранница была с характером. Ну, наконец-то, он хоть кого-то выбрал! А то у его брата уже восьмилетняя дочь, а этот все бобылем ходит. Все пытался делать вид, что о младшей сестренке заботится, пытаясь вырастить ее в другом ключе, нежели он сам, и не доверяя это ответственное дело матери. Интересно, мне тоже собственных детей растить не дадут? Ведь я, как и Эсмиральда, мать Борталио, не-маг…

— Так ты согласна помочь? — вывел меня из задумчивости вновь крайне серьезный голос Борталио. — Пойми, кроме тебя мне обращаться не к кому. Сейчас никому нельзя доверять…

И замолчал, словно не договорив: "Эх, вот был бы сейчас Моренто рядом, мы бы с ним в два счета…". Прошло уже девять лет, а он все никак не смирится, что брата больше нет рядом. Да и, думаю, темному тоже нелегко без братишки. Жаль, что они не захотели в свое время пойти в МагХрану. Была бы идеальная пара-связка…

Еще немного подумав и обхватив кружку с кофе так, как будто искала в ней спасения, с усмешкой произнесла, понимая, что пути назад нет:

— Зуб за зуб, а на охоту мы ответим охотой. Мы за семью горой, в конце концов…

Вот чего я точно не ожидала, так это того, что Борталио бодренько вскочит со своего места и, перегнувшись через столик, от полноты чувств обхватит меня за лицо и смачно поцелует в лоб, шепнув при этом с искренней благодарностью:

— Спасибо, сестренка! Мои дети тебя не забудут…

И, сияя, как начищенный пятак, братец уселся обратно, оставив меня в полном офигении. Нет, честно, я других слов для описания своего состояния просто не нашла! Только ошарашено похлопала круглыми глазами.

Помотав головой, все-таки взяла себя в руки и, проведя тыльной стороной ладони по лбу, ворчливо заметила:

— Спасибо, спасибо… Мне кое-что существенней, чем "спасибо" от тебя понадобиться.

— Я весь к твоим услугам! — с готовностью отозвался братец, продолжая сиять. Нет, ну вот оптимист… Такое чувство, что он заранее знает, что у меня все получится! Хотя… да, надо будет побеседовать с Осей…

Мрачно поглядев на Борталио, я скептически хмыкнула и перевела взгляд на кружку. Кофе, увы, успел остыть, так что дальше пить не хотелось. Но вот полюбоваться всегда можно. Особенно, когда нужно сосредоточиться. Если вдуматься, то что мне надо, чтобы проникнуть в МВД и провести там собственное небольшое расследование? По сути, только прикрытие и информация. Тайный Штаб тесно работает с их отделом, так что я смогу спокойно появится, не вызвав подозрений. Сошлюсь на то, что пытаюсь разобраться с одним странным делом на своей территории, но хочу сделать это самостоятельно, чтобы не привлекать лишнего шума. В крайнем случае, сделаю вид, что просто пришла в архивы, туда у меня вход свободный, благодаря связям тетушки Антай. Только сначала неплохо было бы заглянуть к самой тете. Затем к дяде Адама. Да и с Осей поговорить, чего уж там.

Уф… а я-то надеялась, что смогу отдохнуть от своей семейки хотя бы несколько месяцев!

Прикинув все это, провела в задумчивости пальцем по ободку чашки и заявила негромко, старательно не глядя в сторону Борталио:

— Во-первых, мне нужна вся информация по этому делу, в том числе и простые слухи среди всех ваших. Поспрашивай у отца, он должен об этом знать больше, чем ты. Мне так кажется. Лучше, конечно, было бы мне самой поговорить с ним, но не хочу, так сказать, светиться. Как ты и сказал, доверять можно только самым близким. Во-вторых, мне домой надо заглянуть, пообщаться. Не волнуйся, рассказывать я им ничего не буду. Как ты понимаешь, времени на поезд у меня нет, а телепортироваться сама я не могу. В этом-то мне и нужна помощь. В-третьих, мне с тобой постоянная связь нужна. В-четвертых, — не удержавшись, поднимаю на Борталио лукавые глаза, — не познакомишь ли ты меня со своей невестой? Я имею в виду до праздников.

На первых трех пунктах Борталио серьезно кивал, уже прикидывая, что нужно сделать для выполнения моих "требований". На четвертом он тоже сначала кивнул, затем опомнился и посмотрел на меня немного удивленно. Кажется, братец смутно догадывался, какой будет ответ, но все-таки спросил:

— А последнее тебе зачем?

Я, мило улыбнувшись, взмахнула руками и нарочито восторженно заявила:

— Так интересно же!

Договорившись с Борталио встретиться на следующий день на Поклонной горе, я направилась домой, по пути раздумывая на тему… Да ни о чем я не думала. В конце концов, надо иногда давать отдых своей буйной головушке, а то такими темпами свихнуться можно. Дела-дела… А, как известно, лучше всего от ненужных мыслей отвлекает какая-либо физическая работа. И я решила выбрать приготовление пирога.

Как я однажды говорила, готовить у меня получается не в пример лучше, чем алхимия. И не верьте злым языкам, что кашеварить я не умею. Умею. Просто не хочу и ленюсь. Но если вдруг приходит Вдохновение…

Вот оно-то ко мне и пришло. К счастью, к тому времени, когда я вернулась, все мои сожители успели поесть, так что моя стряпня им не грозила. Исключением являлись только Саманта и Лапоть. Последний, когда я принялась завязывать фартук, смотрел на меня такими жалобно-обреченными глазами, что мне стало стыдно. Почти.

Вообще, кухня у меня ассоциируется исключительно с домом. Вот, помню, мама меня в детстве пыталась научить варить зелья. А через пару лет я сама показывала основы Дашке. Что не удивительно, у нее получалось куда лучше, чем у меня. И, разумеется, в такие моменты вспоминаются семейные праздники, когда кухня буквально жужжит — так много нас там собирается. Помимо ароматов будущих блюд в воздухе висит хохот и наигранно ворчливые замечания, когда кто-то кому-то мешает подойти к плите или шкафу. Шумно, весело… по-домашнему. Поскорей бы зима, когда будет главный семейный праздник, и вся семья соберется дома.

Да, главный семейный праздник — это нечто. Тот еще дурдом. Этакий родной и теплый дурдом. Дома собирается вся родня, кроме тех, кто ну совсем не может выбраться. Родственники приезжают из других миров, а иногда и с того света — сама видела, как один раз дух дяди Салейма к нам заглядывал…

Все эти мысли навеяли на меня странную тоску. Оказывается, я скучала по всем своим безумным родственничкам. Ничего, завтра встречусь с некоторыми из них.

Кстати, а я никогда не делилась, какая у нас большая семья? Только на главной ветке (она зависит от Старшей ведьмы) и одной ближайшей к ней ныне живут и здравствуют пятьдесят магов, колдунов, нелюдей и так далее. А если посчитать все ветки… Да еще вспомнить, сколько в преданиях было утеряно… В общем, много. Мы захватим ми-ир!

Тихо захихикав, я даже не заметила, как в кухню прокралась, сонно потирая глаза, Таня. Хм, и даже дверь не скрипнула. Неужели Настин муж ее, наконец, смазал? Удивленно оглядев кухню, нежданная гостья задержала взгляд на горке грязной посуде (хорошо, Лапоть смыться успел, а то на него она смотрела бы куда дольше), а затем поинтересовалась с тихим любопытством:

— Ой… А что здесь такое?

— Да так, готовлю… — беспечно отозвалась я, оборачиваясь. И удивленно замерла.

— А… ну тогда не буду мешать, — сонно кивнув сама себе, девушка уже хотела уйти обратно. Но этого сделать не дала я.

— А ну-ка постой… Мне с тобой поговорить надо.

Сказать, что девушка удивилась, сказать слишком мало. Правда, с удивлением вполне успешно боролась сонливость, так что к происходящему Таня отнеслась куда как философски. Пожав плечами и перекинув косу за спину, она прошла на кухню, тихо шаркая тапочками по полу, и присела за стол. Я в это время следила за ней пристальней, чем коршун за добычей. Нет, ну это ж надо было!..

— Ну и кто ты, скажи, пожалуйста? — нависнув над ней, "мило" поинтересовалась я, прищурившись. В это время мне как-то в голову не пришла мысль, что неплохо было бы последить за пирогом, который только-только был засунут в духовку…

— В каком смысле? — удивленно хлопнула глазами Таня.

Вместо ответа я осторожно продемонстрировала ей свой амулет, который так и не сняла, вернувшись домой. Ну, забыла, забыла. Каюсь.

Реакция моей соседки была более чем выразительной:

— Ой…

Не удержавшись, я сначала захихикала, а потом и вовсе засмеялась, приседая рядом с Таней за стол.

— Ну ладно я, бездарная… но ты-то… Я не могу…

А вот она, кажется, моей радости не разделяла. Побледнела с лица, слегка вжала голову в плечи и смотрит на меня, словно та самая добыча для того самого коршуна. Кое-как успокоившись (наверно, это все-таки нервное), посмотрела на нее с непониманием. Я, конечно, кусаюсь, но исключительно в обществе кого-нибудь из семьи, чтобы было кому принять ответный удар на себя.

— Что такое?

Помявшись, Таня негромко спросила в ответ, опустив глаза:

— Скажи честно… ты из инспекции, да?..

— Ну… да, — все еще ничего не понимая, отозвалась я.

— Значит, ты меня сдашь… — Скорее утверждение, чем вопрос. Я в недоумении.

— В каком смысле?

На меня подняли полные надежды глаза цвета молодой зелени.

— Так ты ничего не знаешь?..

— О чем?

Чего-то я тут точно не определенно не понимаю. И, кажется, мне никто ничего рассказывать не собирается. Подхватившись, Таня попыталась сделать спасительный рывок к двери, пробормотав смущенно:

— Ни о чем… не обращай внимания… Я это так, лишнее… сказала…

Кто сказал, что от меня так легко смыться? Наглая ложь! Ухватив девушку (а девушку ли?.. ну, мало ли…), усадила ее обратно и, заглянув в глаза, более настойчиво повторила вопрос, сделав упор на слово "должна":

— Так о чем я должна знать, а?

Таня тяжело вздохнула, поняв, что все не так просто, как хотелось бы, и некоторое время молчала. Я же в это время посмотрела в окно, стараясь понять, сколько дней осталось до полнолуния. Просто мне слегка не хотелось браться за дело Борталио при полной луне…

Так, стоп, не думаем об этом. Все планы будем строить позже, когда будет больше информации. А сейчас назревает еще одно интересное дело, как я вижу. Впрочем, что бы ни сделала Таня, я доносить все равно не собираюсь. Разве что она человека убила, но это вряд ли. Хотя… мне ведь так и осталось непонятным, к какой расе она принадлежит. Что странно, не находите? Либо полукровка, либо из другого мира. Склоняюсь ко второму.

Наконец, собравшись с духом и крепко зажмурив глаза для храбрости, Таня на одном дыхании выпалила:

— Мне пришлось создать ложные воспоминания обо мне у хозяйки квартиры и ее внука.

Опа… приплыли. Немного помолчав, я постаралась вспомнить все, что мне говорила Анна Владимировна про мою соседку. То-то мне с самого начала показалось несколько странным, что Ваня, внук владелицы квартиры, уже на работу устроился в другом городе, а Таня только поступать собирается… Но ведь всякое бывает! Все-таки я думаю, что была тетя Талицэ в своих рассуждениях о случайностях. Они есть, несмотря на судьбу, высшие силы и магию.

Задумчиво покосившись на смущенную и едва ли не напуганную девушку, чисто из любопытства поинтересовалась:

— Ну и кто же ты тогда такая, о незнакомка?

Таня моей шутки не оценила и, побледнев еще сильнее, принялась в волнении заламывать пальцы. Наконец, кое-как справившись с собой, она с запинкой ответила:

— Я… я недопира. Из Кхаглньера… Меня сюда… учиться. Отправили…

— Кто-кто? — не удержавшись, удивленно переспросила.

На меня в ответ подняли не менее недоуменный взгляд. Ой, неужели она думала, что раз я инспектор, то должна знать все расы во всех мирах? Да их в Малой Энциклопедии Междумировых Рас под полмиллиона! А есть ведь еще и Большая…

— Ну… как тебе… рассказать… — снова с запинками начала Таня, но я жестом ее перебила. Так дело не пойдет.

Немного подумав, вручила ей в руки стакан воды. Благодарно кивнув, девушка мелкими глотками принялась пить, постепенно успокаиваясь. Когда она допила уже до середины, я успокаивающе проговорила:

— Не бойся ты так. Все хорошо. Я тебя никому сдавать не собираюсь, тем более раз ты из другого мира. Тебе же нужно было где-то жить, верно? И зла ты никому не причинила. Так что успокойся, — дождавшись бледной улыбки, мол, поняла, я улыбнулась в ответ. — Вот и хорошо. Давай, что ли, сначала начнем?.. Как тебя зовут? Таня ведь не твое настоящее имя, верно?

Девушка утвердительно кивнула, отставив стакан. Ну, я не удивлена. На самом деле большая часть магического слоя этого мира предпочитает иметь два имени — внешнее и собственное. Просто лично мне больше нравится, когда меня все называют моим именем. Но, увы, придет время, придется и мне его когда-нибудь сменить. Просто однажды придется менять "историю", документы и так далее. А то люди, мягко говоря, не поймут, увидев перед собой женщину на вид лет тридцати, которой будет стольник по паспорту. А двух Эврик Адаманитовных подряд история вряд ли поймет…

— Меня Налькой зовут, — негромко призналась моя соседка, отведя взгляд в сторону.

— Приятно познакомиться, — весело подмигнула в ответ. — А я вот как была, так и остаюсь Эврикой. Это мое настоящее имя.

— Это сложно не понять… — Бледная улыбка со стороны девушки. Прогресс!

— На том и стоим. Так, все-таки, кто такие недопиры?

Налька, как могла, рассказала. Насколько я поняла, это некто средний между демоном и оборотнем. У них есть вторая ипостась, только это не обычное животное — рост и телосложение остаются почти неизменными. Изменяются черты лица, кожа покрывается короткой шерсткой, а руки превращаются в нетопыриные крылья. Пока что я себе слабо это представляла, но Таня клятвенно пообещала как-нибудь показать. Недопиры не облают каким-либо особенным видом магии, который мог бы выделять эту расу, зато, в отличие от некоторых оборотней, они в совершенстве владеют собственным телом (то есть могут использовать частичную трансформацию по собственной воле) и с рождения являются собой (проще говоря, они живые, а не нечисть). Обычно недопиры либо занимаются воинским трудом (Кхаглньер — мир "меча и магии", и обычная техника в нем просто не работает), либо уходят в науку. Соответственно, Налька выбрала второе, и в наш мир действительно приехала учиться. И на счет места, куда собирается поступать, она не соврала. Только не в МГУ, а в… в общем, в другой ВУЗ.

Где-то посередине нашей беседы нам пришлось отвлечься от интересного разговора, ибо… да-да, мой пирог приказал долго жить и сгорел. Как на меня Лапоть руга-ался-я… Буквально до тех пор, пока на запах дыма не явились другие постояльцы. Зато я хоть убедилась, что в этой квартиры кроме Тани нет других неожиданностей.

Отступление шестое.

У Вильгельмины было шесть дочерей. Старшую из них зовут Калиоста. И ее появление на свет, пожалуй, было предрешено кем-то высшим.

Если спросить саму Вил, она точно не сможет сказать, кто был отцом девочки, она даже не помнит его лица. А жаль. Многим, кто знает Осю (как называют Калиосту в семье), хотели бы узнать, откуда у нее такая наследственность.

Дело в том, что она родилась оракулом. С пеленок, еще не умея толком разговаривать, она могла точно предугадать, что случится в следующую секунду, и ее не нужно было учить обращаться со своим даром. А ведь она обладает действительно феноменальным Даром — помимо того, чтобы заглядывать в будущее (и, в отличие от обычных экстрасенсов, которые могут заглянуть лишь в одну вероятность будущего, она могла посмотреть в любую), она могла видеть настоящее и будущее. Дар, которого не может быть у человека.

Когда Калиоста подросла, выяснило, что она и в самом деле не человек, и даже не ведьма. Она принадлежит к одному очень древнему народу, который отличается двумя чертами: потомки не обязаны быть связаны с предками (то есть в любой семье, совершенно любой, может родиться кто-либо из народа; что, впрочем, случается крайне редко), и они обладают тремя ипостасями. Но, кроме плюсов, эта раса обладает и минусами.

Да, они долго живут. Только оракулы, вроде Калиосты, слишком плохо развиты физически, и убить их не так уж сложно. Да, оракулы этого народа могут видеть намного больше, чем "зрящие" других народов. Но за это назначена своя цена — зрение.

И вот, когда Калиосте исполнилось пятьдесят лет, и у нее открылись другие две ипостаси, она начала медленно слепнуть… Но, улыбаясь, она раз за разом повторяет семье, что так ей будет даже легче — не запутаешься, что происходит в настоящем, а что только должно произойти. Зрение — это обман, так считает Ося. А ее родным остается только смириться.

Но, знаете, одно можно сказать с уверенностью — Калиоста замечательная старшая сестра. Она никогда не ругалась на младшеньких, всегда, чем бы ни была занята, находила секундочку, чтобы поиграть с ними или рассказать что-то интересное. И, наверное, за то, что ни одна из пятерых младших не стала такой же ветреной, как их мать, тоже нужно благодарить Осю. Впрочем, и мать она тоже любит, заботится о ней и помогает, как может. Пожалуй, без Калиосты мир в их семейной ветке был куда более хрупким. И пусть внешне она похожа на Снежную Королеву, душа и сердце у нее теплее, чем у многих.

Глава восьмая

— Ну, дальше ты сама. Зайду за тобой через три часа. Управишься? — засунув руки в карманы и чуть ссутулившись, поинтересовался Борталио, с интересом оглядываясь.

Находились мы не где-нибудь, а в лаборатории дядя Адама, в которую только что переместились с Поклонной горы. Что собой представляла лаборатория? Увы, поспешу вас расстроить — не было здесь идеальной чистоты и всяких интересных штучек. Почему? Да потому что дядя у меня оригинал — он работает не в лаборатории, а в спальне, здесь же он обитает все свободное от изобретений время. Ест, спит, книги читает…

Кто-то еще удивляется, что моего дядюшку глава города, его старый приятель, уже раз двадцать спасал от домика с мягкими стенками?

Оглядевшись по сторонам в поисках дяди Адама, кивнула рассеянно:

— Ага. Постараюсь. Ну, ты сам знаешь нашего дядю…

Хмыкнув, мол, знаю, Борталио не стал больше разводить разговоров, а просто исчез, оставив меня в гордом одиночестве.

Вообще, что ин говори, но жизнь — интересная штука. Вот, кажется, только ты переехал в новый город, начал новую жизнь, и эта самая жизнь начала только-только налаживаться, как снова приходится снова куда-то бежать, кого-то спасать. Неужели я так похожа на супермена? Сил особенных у меня нет, гениальности ума (я, конечно, излишней скромностью не страдаю, но и преувеличивать свои возможности не собираюсь) — тоже. Мне бы жить спокойно, работать в школе, пока не надоест, думать о будущем и искать любовь всей своей жизни… Нет, пожалуй, последнего мне не надо. Наигралась я в свое время в любовь, больше не тянет. Так вот. Работать в школе, завести семью…

Стоп! Поймав себя на этой мысли, я остановилась около лабораторного (вернее будет сказать — кухонного) стола и настороженно принюхалась. Ну точно! Дядя снова пытается изобрести идеальное любовное зелье (профессиональный интерес — философский камень уже найдет, теперь нужно придумать формулу любви). Ага, и опять у него какой-то "Заведисемьюнчик" получается. Тьфу, даже меня пробрало…

Зато теперь стало понятно, куда идти. На запах, конечно.

Зайдя в спальню (ту самую, которая была лабораторией на самом деле), я решила не мудрствовать лукаво и осторожно (не советую вам кричать в лаборатории алхимика!) позвала:

— Дядя Адам?..

Сначала ничего не происходило. Потом послышался тихий "бум", затем "бабах!" и комнату заволокло едким дымом. Успеть осознать, что алхимика нельзя беспокоить даже тихо, я не успела…

В саду тихо, только деревья о чем-то шепчутся под легким ветерком, и птицы перекликаются, словно ищут друг дружку. Ищут всю жизнь.

А еще тишину в саду прерывает поскрипывание качелей, на которых сидит девочка на вид лет двенадцати, волосы которой отличаются оригинальной расцветкой — фиолетово-черные. На самом деле, ей уже пятнадцать. Дурацкое тело. И глупая младшая сестренка. Нечего было так расстраиваться из-за тех слов, она же не хотела ее обидеть, просто настроение было плохое…

Летний день определенно не радовал ту девочку. Да и что может радовать в жизни, если ты родился не таким, как все? Если даже родная мама не может тебя понять? По крайней мере, так казалось самой девочке.

И день был бы совсем неудачным, и запомнился бы, наверно, как самый плохой день в жизни, но тут одиночество девушки было нарушено весьма оригинальным способом — с ближайшего дерева, ругаясь, свалился парень лет семнадцати. Вернее, сначала просто что-то свалилось, сильно ругаясь и поминая брата Митю, а потом уже девочка смогла разобрать, что это был именно парень. У него были короткие черные волосы, а в левом ухе сверкала сережка-талисман. Свалившись с дерева, он походил на склоченного воробья — в волосах запутались веточки и листочки, одежда висит кое-как, правое колено он неудачно расшиб.

А еще, несмотря ни на что, он был очень красивым. Так показалось девочке.

Заметив, что у него есть свидетели падения, парень заткнулся и с интересом посмотрел на волосы незнакомки. Та смутилась, разом вспомнив, что с этого дня уже вряд ли когда-нибудь будет такой же хорошенькой (хотя и раньше ее собственная внешность не особенно устраивала), как раньше, буркнула недовольно себе под нос, с удивлением замечая, что зачем-то оправдывается перед этим незнакомцем:

— Это сестра виновата… Она меня прокляла.

И, только тяжело вздохнув, она вспомнила, что взрослые не разрешила упоминать о проклятиях, магии и обо всем другом с незнакомцами. Испуганно покосившись на паренька, девочка уже ждала, что он ляпнет что-нибудь вроде: "Как так — прокляла?!", но он только улыбнулся беспечно и, устроившись прямо там, куда упал, поудобнее, поинтересовался:

— Так ты, значит, ведьмочка?

Ох, если бы он тогда знал, что наступил на больную мозоль… Но, вместо того, чтобы привычно съежиться и бросить злое: "Нет", девочка улыбнулась в ответ грустно и ответила так же беспечно, как улыбался этот паренек (а когда так улыбаются, не хочется грустить):

— Нет. Я бездарь.

Удивленно хлопнув карими, теплыми глазами, он переспросил непонимающе:

— Это как?

Все-таки вздохнув и перестав улыбаться, девочка вместо ответа принялась снова раскачиваться на качелях, словно, если раскачаться посильнее, можно улететь отсюда навсегда. Она прикрыла глаза и, кажется, провалилась в это ощущение полета, забыв обо всем. Поэтому испуганно ойкнула, когда ее качели поймали сзади, а над ухом раздалось тихое, коварное, наигранно кровожадно:

— А вот я вампир. И сейчас тебя съем. Страшно?

При этом, когда девочка обернулась, он состроил такую "страшную" мордашку, что она в ответ смогла только рассмеяться.

— Меня Эврика зовут, а тебя?

— Лион…

Я закашлялась, возвращаясь в мир живых из обморока. Или все-таки из сна? Как бы то ни было, но хорошо, что вернулась…

Закашлялась я по одной простой причине — у меня перед носом водили какой-то пахучей дрянью — то ли нашатырем, то ли еще чем. Открыв глаза, осуждающе глянула на дядю, который хлопотал рядом. Всплеснув руками, отчего на пол пролилась какая-то жидкость (подозреваю, что та самая, которой меня в чувство приводили), дядя Адам добродушно и счастливо заключил:

— Очнулась! — И тут же, без особого перехода, жадно поинтересовался: — Что чувствуешь? Были ли какие-нибудь видения? Они связаны с реальностью? С настоящим, прошлым, будущим?

Зеленые глаза за толстыми стеклами маленьких очков сверкали живым огнем любопытства, а сам дядя притоптывал от нетерпения. Видать, мне выпала честь первой "опробовать" его новее творение. Приподнявшись на локтях (угадайте, куда меня дядюшка уложил? Правильно, на полу и оставил), я огляделась по сторонам и демонстративно покашляла еще немного. Адаманит, спохватившись, кинулся открывать окно, на ходу закидывая меня вопросами и негромко, добродушно хохоча, все это сопровождая рассказом, чем он тут, собственно, занимался:

— А я вот, представляешь, милая, решил снова попробовать сделать эликсир любви. Ты ведь почувствовала? Какой был запах? Приторно-сладкий, да? Нужно доработать. На этот раз за основу я взял корень мандрагоры и сталактит из пещеры на склоне, который только-только осветило солнце. Видение было из прошлого, говоришь? Хо-хо. Значит, надо было брать тот, который рос с уклонов в сорок восемь градусов к солнцу, а не сорок пять. Седые мои усы! Как я сам не догадался? А я вот, видишь ли, хочу себе семью завести. Что-что? Действие зелья, говоришь? О-хо-хо! "Заведисемьюнчик"? Ну, Эврика, ну выдумщица…

А я что? А я сижу (на столе; а где еще можно сидеть в спальне, которая лаборатория?), улыбаюсь, стараюсь отвечать вовремя, дядю разглядываю. Тот ну совсем не изменился. Все такой же невысокий, даже низкий, "кругленького" телосложения, с длинными усами. Выглядит не молодо, но, как говорил Карлсон: "мужчина в самом расцвете сил". И такой же рассеянный, совершенно не обращающий внимание на то, как выглядит. Голову покрывает соломенная шляпа с цветочком (явно из гардероба тетушки Анны), а сам он одет в костюм как минимум прошлого века. Сочетание… оригинальное.

Но, боги, кто бы знал, какое все это родное! И бардак, творящийся вокруг (там, кстати, что-то закипает, по-моему…). И сам дядюшка Адам, у кого не то что глаза — очки сверкают! И даже резкие запахи, витающие в воздухе…

— Хо-хо, — добродушно хохотнув, дядюшка обернулся ко мне и погрозил пальцем, лукаво прищурив зеленые глаза. — А я, кажется, догадываюсь, зачем ты ко мне пришла. Тебе нужен порошок!

И дядя замолчал, преисполненный гордостью, что угадал. Ну, не скажу, что он совсем не прав… Но все-таки осторожно уточняю:

— Какой порошок?

— Стиральный, конечно. Я знаю, что у не-магов или, — тут дядюшка Адам весело рассмеялся и подмигнул неизвестно кому, — как было написано в той забавной книжке про мальчика в очках, маглов, нет хорошего стирального порошка, и приходится стирать руками! Кстати, а вот интересно, у английских магов действительно есть такая школа? Нужно спросить у моего старого друга, Артура…

С этими словами дядюшка принялся что-то искать в ближайших шкафах. По-моему, зеркало, чтобы связаться с тем самым Артуром. А если он таки достанет его, то мое дело придется отложить как минимум на день…

Поэтому я, отсмеявшись, поспешила разубедить дядюшку Адама:

— Нет, что ты, у них есть неплохой порошок. Он, конечно, не магический, зато они изобрели стиральную машинку — она неплохо заменяет магию. Правда, белье не сушит, но с этим можно жить.

Бросив поиски, Адаманит всплеснул руками и, печально покачав головой, скорбно воскликнул:

— Седые мои усы! Как я сразу не догадался! — и, повернувшись ко мне, дядюшка поспешил выдвинуть еще одно предположение. — Тебе, наверно, нужен осушительный порошок? Или краска? Учти, девочка, краску для волос на твою голову я больше переводить не буду. Все волосы себе испортишь!

С этими словами он поправил шапочку (когда-то дядя проверял зелья для волос на собственной шевелюре, и с тех пор у него плешь на затылке, вот и щеголяет в головных уборах, как я) и, не дожидаясь моего ответа, с прытью, которой не ожидаешь увидеть от человека его возраста и комплекции, поспешил прочь из спальни. Я, спрыгнув со стола, пошла за ним, на ходу улыбаясь, словно услышала что-то хорошее. Просто если мы вышли в лабораторию, значит, будем пить чай. А это дело я люблю.

Как готовят чай современные алхимики? Да как все — на горелке в большой колбе. Главное проследить, чтобы стекло было огнеупорным…

Дождавшись, когда у дядюшки не будет ничего опасного в руках (просто очень хорошо его знаю), я поспешила вставить свое "предположение", что же мне, все-таки, нужно:

— Дядя Адам, помнишь, ты изобретал специальные талисманы, когда я пошла учиться на агента МагХраны? И порошок, который отбивает все запахи? Ты еще потом сказал, что никому эти идеи продавать не будешь на случай, если я передумаю и все-таки вернусь. Мне они нужны.

Махнув рукой и чуть не свалив при этом со стола одну из колб, которая должна была исполнять роль чашки (теперь поняли, почему я ждала, чтобы у него в руках ничего не было?), дядюшка кивнул и вскочил со стула, на который только-только уселся. Я мысленно подосадовала — нужно было подождать, пока мы выпьем чай, и пошла вслед за ним обратно в спальню, внимательно вслушиваясь в добродушное бормотание:

— Да-да, как же, я помню. Очень удачные талисманы получились. Я тебе их на совершеннолетие подарил, да. О-хо-хо! Как же быстро идет время! Вот, кажется, буквально недавно я нянчил тебя на руках…Буквально вчера тебе дали мое имя… И вот ты уже взрослая, самостоятельная. Даже стиральный порошок тебе не нужен!

Дядюшка растроганно вздохнул и снова махнул с досады. На этот раз движение не обошлось без последствий, и случайно задетая вешалка упала на пол. Мне вот интересно, что она делает в спальне-лаборатории? Хотя, это же все-таки спальня…

Подняв вешалку, я чуть улыбнулась и тихо отозвалась, пытаясь отогнать от дяди тоску о минувшем:

— Ну, я же все равно ваша маленькая девочка. Как меня однажды назвала бабушка Регина — ваша ведьмочка без метлы.

Конечно, без метлы. Ведь каждая ведьма (если она, конечно, настоящая ведьма и летает на шабаши) сама зачаровывает себе летательное средство. А я этого, увы-увы, сделать не могу. Но, стараниями дяди Алекса, летать все-таки умею. По крайней мере, когда сзади сидит кто-то еще и, в случае чего, может подстраховать.

Между тем, мгновенно воспрянув духом, дядюшка аж подскочил на месте и посмотрел на меня с полным восторгом в глазах и гениальным блеском.

— Эврика, ты же не знаешь о моем новом изобретении! Я вот что придумал… Сейчас, сейчас…

И, бросив попытки найти то, что мне нужно, дядюшка полез под кровать, которую использовал скорее как стол, причем лабораторный. Как он это делает — ума не приложу. Украдкой я покосилась на часы. Оставалось у меня всего два часа, а нужно было еще успеть поговорить с тетей Антай… Ай, ладно. В крайнем случае, еще и завтра попрошу Борталио меня сюда перетащить. Успокоившись этой мыслью, я плюхнулась опять на стол и принялась наблюдать, как дядя Адам вытягивает из-под кровати сундучок — на вид небольшой, но содержится в нем столько всего, что можно доверху заполнить мой класс в школе.

С трепетом протерев крышку сундука, дядюшка открыл его и, поправив очки, закапался внутрь почти по пояс. Выглядело со стороны это так, что мне невольно захотелось подойти и удержать его за ноги, чтобы совсем не провалился. Тихо хихикнув этой мысли, принялась ждать. В общении с этим магом терпение — главное. Только бы никто не надумал зайти к дяде Адаму в гости…

Прошло минут пятнадцать прежде, чем дядя Адам "вернулся обратно". За этот короткий срок головной убор на голове успел поменяться, и теперь образ рассеянного чудака дополнялся морской тельняшкой. В руках он торжественно держал небольшой мешочек, на котором искусно было вышита метла. Хм… это кто у нас так хорошо вышивает? Неужели дядя Адам снова общается с Матильдой? Надо будет спросить позже. Ну, или уже на семейном празднике.

— Вот! Вот, держи, — с этими словами дядюшка вручил мне в руки мешочек, сверкая очками и довольной улыбкой. — Если этот порошок развести с "Молоком Единорога" и втереть в подготовленную метлу, то она будет летать. Метла, конечно, должна быть правильно сделана, абы какая не подойдет. Ты ведь знаешь, какое тебе дерево подойдет, какие прутики брать надо? Вил должна была тебе это рассказать. Но она порой такая легкомысленная! Порошок нужно обновлять раз в полгода, в третий день новой луны. Все поняла?

Я только кивнула, ошарашено разглядывая мешочек в своих руках. Затем, опомнившись, все-таки переспросила:

— А каким молоком-то?..

— Вином, разумеется! Или у тебя кончилось? Хо-хо, — хохотнув, дядюшка погрозил мне пальцем с лукавой и теплой улыбкой. — Транжира. Хотя я тебя понимаю. Чудное вино, кхмр…

Чуть улыбнувшись, глядя, как дядя Адам проводит рукой по усам — видать, вспомнил что-то связанное с этим вином, и решила промолчать, что такой ценности мне еще не доверяли.

Кто не знает, то существует целых три молока единорога. Первое — это, соответственно, просто молоко от самого магического животное. Второе получается из растения с одноименным названием. А третье — так вино называется. Часто "Молоко Единорога" еще называют "Пьяным Единорогом". Готовят его на основе магии, и пользуется оно хорошим спросом на шабашах. Только мало кто может его себе позволить в оригинальном (самодельных подделок — полным-полно) виде. Что уж говорить о том, что до дяди Адама еще никто не придумал переводить вино на алхимические зелья!

Кстати, в нашей семье по маленькой фляжке выдают на главный праздник (раз в год) каждому члену семьи, которого считают достаточно самостоятельным и зрелым для этого. Я же, честно говоря, боялась пробовать "Молоко Единорога"… мало ли…

— Ну, ничего, милая. У меня немного осталось, — важно отозвался дядя и, поправив тельняшку, направился к очередному шкафу. — Я с тобой поделюсь.

— Дядя, — нарочито тоскливо протянула, глядя на него с улыбкой. А как на дядюшку можно смотреть без улыбки? Особенно, когда он пытается казаться солидным. Обожаю его. — А как же мои талисманы?..

— Ах, да! Сейчас, сейчас… Ты бы пока за чаем присмотрела, я скоро!

Задумчиво кивнув, я вышла из спальни и направилась в лабораторию. То есть, фактически, наоборот. Нет, пожалуй, комнаты можно было бы называть так, какими они есть на самом деле, вот только мебель везде такая, какая должна была бы быть… И спит дядя Адам почти там же, где и ест. Хотя пару раз я собственными глазами видела, как он спал на потолке. Говорит, что так для здоровья полезно. А о том, что кровать вполне заменяет рабочий стол, уже было упомянуто. Вот такой вот мой дядя чудак.

Но, каким бы он ни был чудаком, память у него иногда намного лучше, чем у меня. Вот если бы я поставила чайник и ушла в другую комнату, я бы о нем и забыла. А он молодец, вспомнил. Пусть и слишком поздно. Пришлось заваривать чай по-новому.

Дядя Адам вернулся именно в тот момент, когда я разливала чай в наиболее удобные емкости для питья. Увы, самая удобная почила смертью храбрых — разбилась. В руках дядюшка нес черную, кожаную сумку, тоже вышитую каким-то орнаментом. Я так понимаю, что это не просто рисунки. И не только напоминания для дяди Адама, что где лежит, но еще и обереги. Самые простеньки. Я вздохнула. Как ни грустно, придется распарывать.

— Вот, смотри, девочка, — начал рассказывать дядюшка, открыв сумку и усевшись рядом со мной. Хорошо, у него здесь столы невысокие, забраться легко… — Вот этот, красный круг, убирает тень. А если тебе надо за кем-то наблюдать, то заберись метром на шестнадцать в высоту от него, и объект наблюдения тебя не увидит даже с помощью приближения зрения. Вот этот, синий треугольник, прикрывает ауру и скрывает слабые магические колебания. От твоего каан-ша, он, конечно, не спрячет, но сама знаешь, сейчас редко кто растит камень души. А этот, спираль, заглушает звуки шагов и дыхание. Ну, и мой любимый, полумесяц, создает защиту мыслям. Скажу тебе по секрету, что если им кого-нибудь… тюк… по головке, то у него последние мысли, которые он успел подумать, из головы вылетят. Все-таки хорошая вещь, отвар из дурман-травы!

Я слушала этот инструктаж во второй раз, но все равно невольно восхищалась и гордилась своим дядюшкой и его изобретениями.

Талисманы были похожи на самые обычные камушки, выточенные в форме геометрических фигур, и далеко не каждый сможет рассмотреть на них маленькие точки по бокам — сквозь них дядя Адам вливал специальные алхимические составы, которые и создают нужные эффекты. Помимо этого сама основа, то есть камень, талисманов была подобрана индивидуально, а затем обработана специальным методом. Ювелирная работа, требующая больших сил, умения, опыта, таланта… В общем, всего того, чего во мне лично не было.

Работали талисманы очень просто — от тепла тела. Камни, нагреваясь, нагревали и "жидкость" внутри себя, и та начинала действовать. Единственный недостаток — ограничение срока действия. Через месяц активного использования талисман приходится выбрасывать, и готовить новый. Если бы они были магические, то работали бы намного дольше…

— Еще я собрал тебе немного различных мелочей. Вдруг пригодятся? Смотри, вот в этом кармашке лежат "шумелки", тут — "дымовушки", здесь вот "тьма". Ну и, конечно, "полет", куда же без него? Еще немного, совсем чуть-чуть "Невидимки", но сама знаешь, от сильных магов она не способна скрыть. Так что будь осторожна. И не забывай про дозу! И все-таки возьми порошок для метлы! Ну хочется же опробовать… А то этим магам нельзя доверять — делают вид, что пробуют, а потом оказывается, что на своей силе летают. Не доверяют, хо-хо! Как будто мои зелья хоть раз кого-то подводили!

Улыбнувшись на праведное возмущение дядюшки, я решила промолчать в ответ, и просто обняла его покрепче, благодарно поцеловав его в щеку. Смущенно замолчав, дядя Адам сначала снял с моей головы беретку, а затем потрепал по волосам ласково и неумело (своих-то детей у него нет), как делал еще в детстве. Мы немного посидели вместе, в обнимку. А потом хором, с дружным вздохом произнесли:

— Ты береги себя…

— Спасибо…

И, за что я люблю дядю Адама еще больше, он не спросил, куда и зачем я собираюсь с таким набором. Он, наверно, как мало кто знает, что некоторые вещи должны остаться не разглашенными.

Тихо рассмеявшись, я отстранилась и, положив в сумку еще и мешочек с метлой, застегнула молнию. Ну, теперь можно сказать, что к делу я готова. Только с тетушкой поговорю немного. Задумчиво кивнув собственным мыслям, уточнила у дяди, который, чтобы скрыть грусть в глазах, принялся пить чай:

— Скажи, тетя Антай сегодня дома?

Чуть не подавившись чаем (я виновато вжала голову в плечи), дядюшка посмотрел на меня удивленно и спросил в ответ:

— Где же ей еще быть? Скорее всего, она сейчас на террасе на третьем этаже, вяжет.

— Вяжет?..

Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Чтобы тетя Антай и… вязала?!

Кивнув, дядя расправил усы и с каким-то грустным вздохом отозвался:

— Да. Если помнишь, она, как вышла на покой, взялась за книги. Сначала читала детективы, но, дойдя до современных — разочаровалась ужасно. Начала читать… как это сейчас говорят?.. фэнтези, и тоже разочаровалась. Говорит, про другие миры еще ничего, но вот про наш столько всякого пишут, что жить страшно становится. И вот однажды ей в руки попалась книга по вязанию…

Дядюшка еще раз печально вздохнул, из чего я заключила, что лучше бы ей в руки попалась книга про резьбу по дереву. Негромко хихикнув, спрыгнула со стола и, повесив сумку на плечо (хотя она была явно приспособлена для ношения на талии), задала еще один вопрос, самый главный для меня:

— А… бабушка Регина здесь?

Удивленно глянув на меня поверх очков, дядя Адам переспросил:

— Тетя Регина? О, она уехала недавно. Сказала, что в каком-то там мире сейчас проходит научная конференция, и она никак не может этого пропустить.

Вот ведь дает моя прабабушка! Ей уже под семьсот, а она все туда же — по конференциям. Да чтоб так каждый жил!

— Вот и хорошо! Удачи, дядя Адам.

С этими оптимистичными словами я выскользнула из лаборатории в коридор и направилась на поиски лестницы на третий этаж. Почему именно на поиски? У нас просто дом чудить любит… Что сказать — возраст.

Вообще, не поймите меня неправильно, я свою прабабку уважаю. Но уж больно она… как сказать… Если говорить прямо — она зациклена на чистоте рода. Строже всего она придирается к мужской части нашей семьи. И если мужей кого-либо бабушка Регина еще может принять, то вот сыновей — никак нет. Даже своего собственного сына… скажем так, не слишком жаловала. Для него амнистия наступила лишь тогда, когда выяснилось про Эсмиральду, мою "сестру" по несчастью. Вот мы-то с ней и есть то, к чему прабабка придирается во вторую очередь. Нет, она нас любит. Но смотрит с такой жалостью и снисхождением, что лучше уж гнала.

Да и больно она у нас любопытная. А мне лишнее внимание сейчас совершенно ни к чему. Так что очень хорошо, что бабушки Регины нет дома.

Отбросив эти мысли, я вышла на террасу, где должна была сидеть тетя Антай. Пожалуй, перед этим все-таки следовало одеть что-то теплое… Осинники — это вам не Москва. Здесь в сентябре осень уже в полных правах. По крайней мере, в этом году. Но есть еще надежда на бабье лето, определенно есть.

Я не успела даже оглянуться, когда услышала знакомый голос, в котором были нотки раздражения:

— Здравствуй, племянница. Проходи, желанной гостьей будешь. — И тише, словно в надежде, что я не услышу, было добавлено: — Может, хоть ты поймешь, как эти дурацкие петли делать!

Еле удержавшись от тихо смешка, огляделась по сторонам. Тетя нашлась довольно быстро — в кресле, около перил. Она не оборачивалась и не прекращала работу, а меня узнала просто по шагам — годы работы сказываются. Когда-то тетя Антай пыталась такую же хватку привить и мне, но потом была вынуждена признать, что сыщика из меня не получится. Но хоть какому-то логическому мышлению и решению загадок она меня научила. Все-таки, что ни говори, но логика и умение сопоставить несопоставимое — ее конек.

И почему она ушла из МВД?..

Выглядела моя тетя лет на тридцать, не больше. Разве что в уголках глаз виднеются небольшие, усталые морщинки. Тетя Антай всегда была привлекательной, она нравилась мужчинам. Но замуж так и не вышла. Она относится к той категории женщин, которые считают, что со всем могут справятся сами, и действительно справляются. Сильная, умная. И одинокая. Она усердно это скрывает, да только все равно нет-нет, да и проскальзывает что-то такое. Интересно… я одна это замечаю?..

Сейчас ее волосы были заплетены в косу и уложены короной на голове. Эта прическа ей шла, открывая высокий лоб и немного острые ушки — в предках были то ли эльфы, то ли еще кто-то из ушастых. Губы упрямо поджаты, в серо-зеленых глазах плескалось недовольство, направленное на пряжу в руках. На коленях лежал моток ниток, тонкие пальцы сердито сжимали спицы. Дело не шло…

Оценив все это, я заглянула в книгу, которая лежала на перилах рядом с тетей, затем на пряжу в ее руках. Чуть нахмурившись, задумчиво заметила:

— По-моему, тут узел в другую сторону нужно сделать…

Секунду помолчав, не поднимая взгляда от ниток, тетя Антай бросила пряжу на пол, в сердцах воскликнув:

— Да пропади оно все пропадом! — И уже тише добавила: — Потом разберусь.

Замолчав, тетя посмотрела на горизонт, словно и не замечала, что к ней приехала племянница, которую та не видела уже почти целый месяц. Пожав плечами, я уселась рядом, на перила, и подняла взгляд к небу. Торопиться не хотелось, хотя время и поджимало. Вздохнув тихонько этой мысли, поинтересовалась с тихим интересом:

— А зачем ты вообще за это взялась?

Упрямые складки около губ чуть разгладились, показывая, что тетушка лично на меня не сердится, но взгляд все равно был устремлен в сторону, а в глубине его искрится гнев — не любила она, когда хоть что-то у нее не получилось. Немного помолчав, тетя все-таки ответила:

— Хочу связать пинетки.

Прикинув, не предвидится ли в семье пополнение, я удивленно посмотрела на тетю.

— Это для кого?

— Для моего ребенка, разумеется.

Вот от такого я чуть не свалилась ко всем чертям!

— Ты, что, беременна?!

Чуть удивленно посмотрев на меня, словно спрашивая, как я могла спросить такую глупость, тетя просто ответила:

— Пока нет.

Немного помолчав, и видя на моем лице искреннее недоумение, она тепло улыбнулась (что случалось, увы, крайне редко… а улыбка ей идет) и добавила:

— Я решила, что пора завести семью. Вечно молодой мне быть не светит, дорогуша, а закончить жизнь в одиночестве очень не хочется.

Сплошные новости! Пожалуй, если бы моя мать сказала, что собирается замуж, я бы удивилась куда меньше. А надо знать мою мать, чтобы понять, что скорее небо на землю рухнет, чем она решит уступить кому-либо из мужчин…

— Неужели настоящую семью?.. — осторожно поинтересовалась, перехватив сумку поудобней, чтобы не уронить от еще какой-нибудь новости. А то такой бум будет… — И замуж выйдешь?

Чуть поморщившись, тетя снова отвела взгляд и ответила немного прохладно:

— Ведьме, чтобы завести семью, не обязательно выходить замуж.

Я задумчиво кивнула, украдкой облегченно выдохнув. Конца света не предвидится — Антай не изменила своим принципам. Правда, я никак не могу представить, чтобы она искала себе мужчину, чтобы просто забеременеть… Но чего не бывает в нашем безумном мире? Вернее, в нашей сумасшедшей семейке.

— Ты решила вернуться? — вывел меня из задумчивости вопрос тети Антай.

Немного удивленно посмотрев на нее, отрицательно качнула головой:

— Нет.

— Я так и думала.

Она снова улыбнулась и выжидающе посмотрела на меня. Я невольно слегка улыбнулась. Все-таки, тетя Антай очень проницательна. С ней не нужно лишних слов. За это я ее и люблю.

— Мне нужно несколько советов по поводу МВД. Например, как с моей позиции, вызывая меньше всего подозрений, провести полномасштабную слежку. И еще. Думаю, большинство агентов твоего отдела были тобою лично проверены. Назови имена, чтобы я не делала лишней работы. Эту информацию я никому не разглашу, ты же знаешь.

Задумчиво кивнув, тетушка некоторое время молчала, раздумывая над моей просьбой. Затем, совершенно неожиданно для меня, уточнила:

— Борталио?

— Как ты узнала?

— В Италии не спокойно.

— А откуда ты…

— Ну, дорогуша, это моя работа. И оттого, работаю ли я по профессии, ничего не зависит.

— Так ты поможешь?

— Разумеется. В конце концов, кто, кроме нас с тобой, поможет этому недотепе.

Отступление седьмое.

Мало кто сейчас знает, но у Адаманита есть старшая сестра, Еремина. Она неплохой алхимик, хотя, конечно, до брата ей далеко, а еще она ученый в сфере магических колебаний. Раньше Еремина помогала младшему брату в работе, но потом она была сослана в другой мир за один неудачный эксперимент, в ходе которого погибло несколько человек не-магического слоя. Это было в Японии, в сороковых-пятидесятых годах, и инцидент был успешно замят (всего-то — память подправить, дать ложную информацию кому надо), но по магическим законам такое не могло остаться без внимания. И если бы тот эксперимент был хотя бы зафиксирован, как положено… Печальное стечение обстоятельств.

Грустно, что и сама Еремина пострадала во время взрыва. С тех пор она бездетна.

Но большим ударом для нее стала разлука с братом. Слухи поговаривают, что она была без памяти влюблена в Адаманита, а взрыв тот произошел, когда она узнала, что он увлечен Матильдой. Правда ли это — Еремина, разумеется, не говорит. Она в последнее время вообще мало с кем разговаривает, особенно с Земли. Даже на праздники не выбирается, предпочитая проводить их в одиночестве…

Пожалуй, в растерянности Адаманита есть некая вина его старшей сестры. Он рос, будучи в полной уверенности, что о нем есть, кому позаботиться. Старшая сестра слишком опекала его, и к самостоятельной жизни Адаманит практически не был подготовлен.

На данной момент некоторые члены семьи (особенно те, кто живет в непосредственной близости к лаборатории алхимика) упорно уговаривают Адаманита взять себе ученика. В надежде на то, что тот сможет позаботиться о своем чудаковатом учителе.

Глава девятая

Распрощавшись с Борталио и вернувшись домой, я обнаружила преинтереснейшую картину у себя в комнате. Главным образом она была интересна потому, что действующих лиц в ней был как-то чересчур много.

Первое, и совершенно законно находящееся там — это Налька. Она, красная от смущения, сидела на краешке кровати и прижимала к животу поднос, вцепившись в него, как в спасательный круг. Вторым была, как я понимаю, причина ее смущения, в лице моего дяди Алекса, который устроился рядом и оживленно что-то рассказывал своим фирменным тоном. Третьим, и тоже вполне допустимым, участником событий была Саманта, развалившаяся на подоконнике и довольно жмурящаяся на то, как Лапоть (это четвертый, если кто-то не понял) бегает туда-сюда с чаем и блюдечком молока. Ну и завершало картину пятое действующее (вернее, дремлющее в кресле, которого раньше не было), коим являлась моя горячо любимая старшая сестра, Ося. И как только все они поместились в нашей небольшой комнатке?..

Но на четверых из этой пятерки я взглянула только мельком. Больше всего мое внимание привлек, разумеется, дядя. Вот если бы хоть что-нибудь попалось мне под руку, без раздумий кинула бы в него! А нечего к моим подругам (к коим я относила и Нальку) клеится! Знаю я этого ловеласа! Но, увы, все вещи, раньше валявшиеся около двери, были предусмотрительно убраны. Не иначе, как Калиоста (она же Ося) постаралась. Оракул на мою голову…

А вот сумку, что висела на моем плече, я бы не кинула ни при какой ситуации. Потому что та же "тьма" или "шумелка" — это что-то вроде бомбы. То есть они активируется, когда разбиваются.

— Это ч-што у нас-с тут проис-сходит?! — зашипела я не хуже какой-нибудь гадюки, глядя исключительно в затылок дяди, чтобы ни у кого не возникло сомнений, от кого я жду ответа.

Обернувшись, этот "Эдвард" недоделанный (надо же, я до сих пор помню тот сон!) очаровательно улыбнулся и, ни капли не смутившись, невинно отозвался, махнув в сторону Оси рукой:

— Вот, по просьбе твоей сестры доставил ее сюда.

Возмущенный взгляд был переведен на сестренку, которая тут же встрепенулась, сбросив с себя остатки сна. Сладко потянувшись в кресле, она посмотрела на меня своими теплыми, серыми глазами… и я с холодком в сердце заметила, что они выцвели еще на полтона. Значит, совсем скоро… Между тем, тепло улыбнувшись, Ося поинтересовалась мягко, чуть растягивая гласные — она всегда говорила, словно тихо пела:

— Я вчера неожиданно подумала, что тебе может быть интересно со мной поговорить. Вот и попросила Алекса помочь. Или мне уйти?

Мысленно плюнув на все, я промолчала в ответ. Стянув с волос беретку, кинула ее на свой диван и растрепала волосы. За то время, пока я все это делала, дядя успел снова повернуться ко мне спиной и, предварительно спросив у красной Нальки: "На чем мы остановились"? продолжил вещать о чем-то. Я не вслушивалась. Посмотрев на Осю, вопросительно кивнула предположительно в сторону кухни. Та кивнула и поднялась.

На кухне, что не удивительно, было тихо. Ибо все нормальные люди в этот час уже спали. И только мне не до сна. С такими-то гостями!

Усевшись за стол и усадив Осю рядом, я жалобно глянула на Лаптя, который пошел на кухню за нами — не доверят. Бросив на меня глубоко обиженный взгляд (не может он мне тот пирог простить), домовой покосился на мою сестру и был вынужден приняться за работу. Правило гостеприимства, ага. Довольно ухмыльнувшись мысли, что меня скоро покормят, посмотрела на Осю и поинтересовалась:

— Ты на счет того дела, которым я собираюсь заняться?

Та в ответ лишь неопределенно кивнула и посмотрела на меня задумчиво, чуть наклонив голову. Словно пыталась что-то увидеть. А затем улыбнулась так по-домашнему, что у меня аж сердце защемило от тепла и хороших воспоминаний детства…

— А тебя я по-прежнему не вижу…

Хоть в чем-то есть постоянство…

— Зачем же тогда пришла? — я отвела взгляд, чтобы внимательно проследить за тем, что творит Лапоть. Уж очень кушать хотелось после такого длинного дня…

Ося поняла мой вопрос правильно, даже не допустив мысли, что я могла быть ей не рада. Она знает, что на самом деле я очень рада. В конце концов, она нам с сестрами всегда была как еще одна мама. И даже не скажешь, какая из них лучше — та, что родила на самом деле, или та, что менее ветреная и более ответственная. Правда, она, как оракул, порой тоже себе на уме… Но для нашей семьи это скорее правило, чем исключение.

— Тебе разве Митя не говорил о новом предсказании?

— Говорил… — осторожно отозвалась я и покосилась уже на сестру. Еще более осторожно спросила в ответ: — Неужели оно обо мне?..

— И да, и нет, — еще задумчивее, чем раньше, ответила сестра, продолжая чуть улыбаться.

Ну, тут я вообще насторожилась, даже сводящие с ума запахи вкусной еды перестала замечать. Но сестра молчала. Не удержавшись, все-таки спрашиваю нетерпеливо:

— И-и?..

Наивно хлопнув длинными белоснежными ресницами, сестра улыбнулась еще теплее, чем раньше, и пропела как-то очень довольно:

— И я тебе о нем рассказывать не буду.

— Почему-у?..

И не говорите мне, что канючат только дети…

— Потому что ты согласилась, — перестав улыбаться, как-то очень серьезно ответила сестра. Немного помолчав, она тише добавила, коснувшись моей головы ласково: — Горжусь тобой… Береги себя.

Мне оставалось только удивленно похлопать глазами…

Ах, да, наверно, надо бы описать мою сестру. Ростом она была на голову меньше меня, и всем своим видом напоминала не то ангела, не то Снежную Королеву, не то призрака — настолько она казалась "выцветшей". Кожа бледная, тело хрупкое, серые теплые глаза с каждым годом становились все тусклее — она вот-вот должна была потерять зрение. Калиоста родилась такой, "белой". А когда подросла начала носить еще и белые одежды. Но больше всего от всех остальных ее отличали волосы. Длинные, почти до колен, она были не то белоснежными, не то седыми. Сестра никогда не убирала их наверх, не заплетала косу или хвостик. Только придерживала тонким обручем из белого металла.

Она казалась такой хрупкой, что ее хотелось от всего защитить. Но в то же время эта хрупкость не вызывала… как бы так сказать… отрицательных эмоций. Если, глядя на Диану, ее хотелось накормить до отвала, то у Калиосты было все на местах. Так, как должно быть. И, несмотря на свое тело, это сестра заботилась и заботится о нас, неразумных, а не мы о ней.

Вот такая она, моя старшая сестренка по имени Калиоста…

Молча поизучав ее взглядом, все-таки не удержалась и спросила, прямо как дите малое, которому не дали конфету, но пообещали дать ее потом:

— А когда расскажешь?..

Для полноты образа я состроила жалобно-просительную мину, преданно заглянув в глаза сестры, в которых, если присмотреться, увидеть можно было больше, чем понять.

Негромко рассмеявшись, Ося снова ласково провела по моим волосам и ответила с улыбкой:

— Не раньше, чем закончится это дело. И случиться кое-что еще. А то не так интересно будет…

При последней фразе глаза сестренки блеснули так лукаво и тепло, что уточнять, что же там должно быть интересного, я не стала. Почему? Да потому что это нечестно — портить чужую интригу. Даже если она строится против тебя…

Тут все разговоры были прерваны громким стуком тарелки о стол. Только увидев, что там наготовил Лапоть, я тут же забыла как о предсказаниях и интригах, так и о предстоящем деле. В конце концов, пока я ем — я глух и нем. Даже в мыслях. Особенно, когда все такое вкусненькое…

Вообще, по уму, мне стоило бы еще поговорить с Микель… Но кто сказал, что тот самый ум у меня есть? Зато есть две другие вещи — сомнительная логика и подозрительное чутье. В итоге я решила так: Микель, конечно, изобретатель, но изобретения ее — для магов. Приемник же, про который уже рассказывалось — это не более чем халтурка, чтобы порадовать младшую сестру. Да и талисманов дяди Адама мне вполне должно было хватить. В самом деле, что еще нужно для выуживания информации без личного контакта с кем-либо, которого тетя Антай так советовала избегать.

Кстати, совсем забыла упомянуть — тетушка одолжила мне свой рабочий "мундир", который когда-то завораживала сама. Во временное пользование, разумеется — он дорог ей, как память. Костюм этот представлял собой облегающие штаны (хорошо, что мы с тетей похожей комплекции), водолазку, перчатки и ботинки. Все черного цвета. Материал, из которого они были сделаны, я назвать не смогу — не разбираюсь в этом. Но это не важно. Важно то, что костюм этот защищал от холода, спасал от жары, а в тени еще и делал носителя почти невидимым. На мой строгий взгляд, первые два качества были куда как полезнее. Не будешь же ты в тулупе бегать за объектом, верно?

Итак, я была готова. Единственным моим слабым местом была телепортация. Но, благодаря своему каан-ша, я могла отследить вектор перемещения. Правда, операция все равно из-за этого обещала затянуться… Хотя в сроки я должна была уложиться — Борталио сказал, что у меня в запасе есть два-три месяца.

Был во всей этой афере еще один большой минус. В лице одной темной. Ника и Олег, конечно, обещали мне помочь, но что могут сделать два недоучки? На помощь неожиданно пришла Ося. Оказывается, за этим она и приходила — чтобы предложить мне, как хотя бы на месяц "обезвредить" темную. И тут в бой пошла тяжелая артиллерия под кодовым именем дядя Алекс…

Ему было поручено следующее: "Познакомиться с объектом (Диана) и ненавязчиво охмурить до степени легкой влюбленности, не переходя на прямой контакт. Любыми методами (кроме оговоренного выше) заставить его (объект) отвлечься от мрачных мыслей, вернуть к жизни, развить самооценку и веру в лучшее. При этом быть предельно честным и ласковым, не засматриваться на других девушек, проявить все чудеса искренности, чтобы бесконтрольная сила ничего не заподозрила и не настроила объект против тебя. Откормить". Последнее было категорически обязательно, о чем я и сообщила дяде. Тот в ответ только пожал плечам и с очаровательной улыбкой отозвался:

— Да без проблем.

Все-таки, иногда и от ловеласов бывает польза.

В общем, и тут нашелся выход. Но опять всплывал ум, который, кажется, у меня таки отсутствовал. Потому что по нему мне следовало бы выйти в отпуск (сославшись хоть на ту же "аллергию"), но я решила, что этого категорически делать нельзя — можно вызвать подозрения. И я собралась продолжить работу, совмещая слежку и преподавание. О чем вскоре и пожалела, да было поздно.

Пожалуй, следует описать еще одно событие. Не особенно важное и интересное, но сильно меня, скажем так, побеспокоившее.

На следующий день, после еще одной беседы с Борталио, я вернулась домой и, упав на свой диванчик, почти мгновенно уснула, даже (небывалое дело!) проигнорировав предложение выпить чаю.

Мне приснился странный сон. Как вы понимаете, сон не самый обычный, иначе я не стала бы о нем рассказывать. Мне снилось… Честно говоря, я не очень хорошо его запомнила. Запомнились только ощущения. Но я постараюсь рассказать.

Мне снилось, что рядом был кто-то родной. Теплый, желанный, близкий. Но почему-то в этом сне казалось, что чего-то все равно не хватает, что должно быть что-то еще. И это чувство рождало страх, что никогда не будет правильно, что никто не сможет защитить, что не на кого опереться. И, что даже пусть мы были вместе, с нами не было еще кого-то.

Потом помню, что я куда-то бежала, испугавшись своего чувства, без зазрений совести оставив того, близкого и теплого, в одиночестве. И помню, что искала. Бесконечно долго искала, и никак не могла найти. Порой мне казалось, что где-то мелькнуло то, что нужно, тот, кто нужен, но затем он снова скрывался, истаивал дымкой. И я оставалась одна. Совершенно одна среди безумия странного сна… даже не подозревая, что это всего лишь сон.

Еще запомнился самый конец сна, причина, по которой я не проснулась в холодном поту от страха. Выбившись из сил, я упала и испуганно закрыла голову руками. И сидела неподвижно, боясь пошевелить. И вдруг появился он. Я точно помню, что я его узнала. Но не помню, кого именно. Сначала он казался очень знакомым, изученным до последней запятой. А потом… черты его лица неожиданно поменялись. Он тоже был мне знаком. Но куда хуже, чем первый.

И последнее, что я помню — улыбку на лице, которое я тоже не запомнила…

В общем, безумный сон. Вот после таких сновидений я и радуюсь, что родилась без такого дара, как у Оси…

Знаете, я бы даже не упомянула об этом сне, если бы еще кое-что. Мне почему-то тогда показалось, что эти вещи связаны. В общем, когда я проснулась, я долго лежала, глядя в пространство, и думала, пытаясь вспомнить лица — это казалось самым важным. А потом, повернув голову, заметила записку. В ней была всего две предложения, написанные незнакомым почерком:

"Я тебя нашел, Эврика. Мы еще встретимся."

И все. И ни спящая рядом Саманта, ни уже собирающая вещи Налька не смогли сказать, откуда взялось ЭТО. Пожалуй, так и зарабатывают паранойю…

Но, знаете, можете называть меня дурой, но я почему-то была уверена, что ничего плохого эта записка не предвещает, и обещание не содержало никакой угрозы. Просто факт. Правда, вопрос о том, кто там мог меня искать и найти, оставался открытым. И я могла бы долго рассуждать на эту тему, ломать голову, вспоминать все странные события за последний месяц, затем два, а потом и за полгода. Но, слава всем богам, у меня на это просто не было времени.

Кто виноват, что ты устал,

Что не нашел, чего так ждал,

Что потерял, что так искал,

Поднялся в небо и упал?

И чья вина, что день за днем

Уходит жизнь чужим путем,

Что одиноким стал твой дом,

Что пусто за твоим окном?

И меркнет свет, и молкнут звуки,

И новые муки ищут руки.

И если боль твоя стихает,

Значит, будет новая беда.

Кто виноват, скажи-ка, брат —

Один женат, другой богат,

Один смешон, другой влюблен,

Один дурак, другой — твой враг?

И чья вина, что там и тут,

Друг друга ждут и тем живут,

Но скучен день, и ночь пуста,

Забиты теплые места.

И меркнет свет, и молкнут звуки,

И новые муки ищут руки.

И если боль твоя стихает,

Значит, будет новая беда… [2]

Глава десятая

Описывать то, как я искала информатора, я не буду. Извиняюсь, конечно, у любителей детективов и жаждущих больших интриг, но это, во-первых, дела сугубо семейные, а во-вторых… ну нельзя нам выдавать устройство секретного отдела МВД по необычным явлениям. Скажу только одно — это было сложно. Нет, даже не так… это было очень сложно.

По крайней мере, такому непутевому следователю-любителю, как я.

С последних событий прошло чуть больше месяц, октябрь подходил к концу. Не так давно пошел первый снег. А я это пропустила. Я вообще много чего пропустила за это время. А попробуй что-нибудь успеть, когда ночи напролет ты проводишь непонятно где, а с утра до вечера сидишь в школе, пытаясь вдолбить в "умные" головы много-много знаний. Хорошо еще, Налька с Самантой сжалились надо мной и, вместо того, чтобы потребовать объяснений, помогали с проверкой тетрадей. Вообще, они обе у меня золотые… И чтобы понять это нужно было вот так побегать. Как жива осталась с таким ритмом и двумя часами сна в сутки — сама не понимаю. Последнее, что я внятно помню — это день (вернее, глубокая ночь), когда я позвонила Борталио (да-да, мы связывались через мобильную связь) с докладом.

— Братишка, приезжай, я все выяснила. Только никому, слышишь? никому не говори, куда и зачем пошел. Ни отцу, ни сестре, ни невесте. Встречаемся… ну, например, на крыше высотного дома рядом с кинотеатром "Матрица" на метро Крылатское. Как меня сюда занесло? Приезжай, узнаешь.

Отключившись, я устало улеглась на крышу и прикрыла глаза. Шевелиться не хотелось. Хотелось либо уснуть, либо сразу помереть, причем второго больше. Из последних сил я стянула с рук черные перчатки, чтобы потрогать холодную крышу под спиной и хотя бы так вернуться в реальность. Одета я была в тот самый костюм, который мне одолжила тетя Антай, так что до этого момента холод вообще не чувствовался. А вот слякоть — еще как. Только мне было уже фиолетово — в луже лежать, или на мягкой кровати…

Но нужно было закончить дело. Отдых уже близко, осталось совсем немного потерпеть. Попинав себя таким образом, все-таки поднялась на ноги. Как раз вовремя — буквально через секунду со мной рядом появился Борталио. Братец выглядел бледным и осунувшимся, словно за этот месяц спал столько же, сколько и я. Впрочем, почему "словно"? Ведь все это время на него продолжали упорно охотиться. Правда, мне все-таки удалось пару раз сбить ищеек МВД со следа…

Кивнув ему вместо приветствия, устало улыбнулась, что, наверно, больше походило на кривую ухмылку, и отвела взгляд на город внизу. Мдам, что-то я привыкла уже наблюдать за всем с высоты птичьего полета…

Немного помолчав, нарочито бодро интересуюсь:

— Помнишь, ты обещал познакомить меня со своей невестой?

— Помню. — Борталио отвечает спокойно, словно ему и не нужно знать ответ на свой вопрос, который я так усердно добывала. Прикидывается, конечно. Еще как хочет. Но сейчас мое время тянуть время, какой бы тавтологией не было это предложение.

— Прежде, чем я назову тебе имя… — Тут я усмехнулась, засунув руки в карманы, чтобы согреть быстро замерзшие пальцы. Наверно, все-таки не стоило снимать перчатки… — Или, если хочешь, приведу самого информатора, я хочу увидеть ее.

Немного помолчав, братец немного удивленно интересуется в ответ:

— Это и есть ответная услуга за то, что ты проделала?

Фантастика! После всей этой беготни у меня хватает сил, чтобы праведно возмущаться. Начинаю снова гордиться собой и верить в свои силы.

— Нет, конечно! Да и, если помнишь, об услуге я попросила раньше, чем узнала о существовании невесты.

На мой ехидный тон Борталио только пожимает плечами и, схватив меня за руку, резко телепортируется. Спросите, как это — резко? А вы никогда не телепортировались? Вернее, вас никто не телепортировал? Это как в бочку с холодной водой нырнуть. Теперь представьте, что не вы в бочку нырнули, а вас сверху окатили. Вот это и называется — резко.

В глаза ударяет яркое солнце, отчего я на секунду слепну. Еще даже не успев толком проморгаться, я сообразила одну важную вещь — вокруг было тепло, сухо и… тихо. По крайней мере, по сравнению с всегда шумной Москвой. Удивившись этим фактам, открыла глаза и огляделась. Угадайте, где я была? В Италии. А если точнее — в Неаполе.

Тихо хмыкнув, я в который раз порадовалась такой замечательной веще, как костюм тети Антай (в Москве мне было не холодно, а тут — не жарко, и перепад температуры я почти не почувствовала), и направилась вслед за Борталио, который направлялся с балкона, на котором мы появились, внутрь здания. По пути братец бросил через плечо:

— Она сейчас должна быть на втором этаже, в летней столовой. Ее зовут Флорианна, она из огненных змей. В Италию ее семья переехала во время дворцовых переворотов в России.

Я задумчиво покивала, не торопясь влезать со своими предположениями. Для начала мне нужно увидеть ее саму. И посмотреть с помощью каан-ша, который надежно прятался за воротом рубахи. Без талисманов, с близкого расстояния. В общем, в лицо. В конце концов, интересно же, кого Борталио нашел себе в жены! Хе-хе.

— Она в курсе твоей "работы"? — поинтересовалась с любопытством, пряча перчатки в сумку и туда же укладывая талисманы, чтобы они остыли и перестали работать. Вообще, по-хорошему, следовало бы переодеться, но на это уже не было сил.

— Нет, — брат покачал головой, открывая очередную дверь и пропуская меня вперед. А я впервые задумалась — из галантности это или же из привычки меньше рисковать? Нет, такие мысли надо прогонять. Я помотала головой. — До того, как она станет моей женой, я не собираюсь посвящать ее. Так что будь предельно осторожна в словах.

— Ну неужели в Неаполе среди магов есть хоть кто-то, кто еще не знает о том, кем ты являешься? — с нарочитым удивлением усмехнулась.

— Представь себе, — хмыкнул в ответ братец и сделал жест замолчать.

Вероятно, это было сделано за тем, что он открыл последнюю дверь, пропуская меня в "летнюю столовую". Хотя я бы назвала это террасой. Честно говоря, на комнаты, которые были ранее, я практически не обращала внимания — только мельком, по привычке, отмечала возможные места, где можно спрятаться, да входы-выходы. Тьфу, совсем уже заработалась. А вот террасу я уже оглядела повнимательней, отметив колонны, обвитые виноградом, нагретые за день плиты под ногами, ажурный столик не более, чем на двух персон, и стулья рядом с ним. Красиво, что сказать.

И удивительно органично выглядела здесь смуглая женщина, устроившаяся на одном из стульев-кресел, закинув ногу на ногу. Модельное тело обтягивало огненно-красное платье, подчеркивая каждый изгиб, волосы волнами спускались на плечи, глаза прятались за желтыми стеклами очков. И при всем при этом ее нельзя было назвать красивой. По крайней мере, на мой вкус. Притягательной — да, эффектной — еще как, сексуальной — безусловно. Но вот красоты, как таковой, и не было… Почему? Слишком много в ней было змеиного. И тонкий нос, и изящно выгнутые брови, и чуть прищуренные от солнца (а зачем тогда очки, я не поняла?) глаза, и тонкие пальцы, сжимающие ножку бокала. Особенно легка улыбка-усмешка, кривящая губы, была полна яда. И что в ней нашел Борталио?..

Впрочем, я почти сразу поняла, что именно. По запаху. Вероятно, дядя Адам все-таки продал что-то из своих "заведисемьюнчиков"… Или поделился составом с каким-либо другом, и уже он продал это зелье. Не суть важно, как оно попало к этой змее.

Все это я прикинула всего за пару мгновений, в которые длилось наше молчаливое знакомство. Со стороны, наверно, мы напоминали двух фурий, которые борются за одного мужчину и друг в друге видят исключительно соперниц. Но сейчас был другой случай. Совершенно другой.

Ничем не выдав своих мыслей, я поспешила изобразить на своем лице полный восторг и, кося под дурочку, затараторила прежде, чем что-либо успел вставить Борталио:

— Здравствуй, Флорианна. Ты ведь Флорианна, да? Мне Борталио много про тебя рассказывал. Я его двоюродная сестра, меня зовут Эврика. Безумно рада с тобой познакомиться.

Ага, безумно. Просто до восторженного обморока.

Но насмешки в моих глазах женщина не заметила, весьма успокоившись при этих словах. Словно ждала противника, но, увы, не дождалась, он лишь ей привиделся. Наверно, ей действительно очень уж хотелось выйти за моего брата. Только совсем не по тем причинам, по которым считал сам Борталио.

Ответив на мои слова голливудской улыбкой, она более расслабленно расположилась в кресле и благосклонно отозвалась:

— Да, меня Флорианна. Рада с тобой познакомиться. Борталио рассказывал мне о тебе. Ты, кажется, работаешь в школе, да? Магов воспитываешь?

Скосив глаза на братца, взглядом обещая отвернуть ему голову, я все с той же счастливой улыбкой отозвалась, без разрешения проходя к столику и усаживаясь в кресло, напротив Флорианны:

— Да, да, что-то вроде того. А еще я в последнее время помогала Борталио найти одну вещь, которая была ему очень нужна. Ух, и заставил же он меня попотеть!

Я трагично закатила глазки, показывая, как же я набегалась. Ну, тут привирать не пришлось. Почти. Ибо на самом деле я устала гораздо больше и, чтобы показать это, просто закатывания глаз явно не хватает. Негромко рассмеявшись, Флорианна заметила, что, мол, да, Борталио такой. Сам же предмет нашей беседы остался стоять около двери, опершись плечом на дверной косяк. Змея кинула на него слегка удивленный и раздраженный взгляд — она явно ожидала от него, что тот подойдет к ней, но оба (и женщина, и ее взгляд) были проигнорированы. И правильно.

Между тем я продолжала трещать, стараясь выглядеть ну совершенно как наивно-восторженная дурочка. Почему-то все "красотки" считают, что такие девушки, какой пытаюсь казаться я, для них совершенно не опасны. Но, как показывает практика, именно таких нужно бояться больше всего. По крайней мере, когда девушка выглядит совсем уж недалекой. Потому что она либо притворяется, либо может ляпнуть что-нибудь такое, от чего потом вовек не отделаешься.

— …И ты не представляешь, где я ее нашла! Ой, у меня такой рассеянный братик, хи-хи, — очень глупо похлопав ресничками, я полезла в сумку, словно собиралась показать ту самую вещь, которую я искала "по просьбе Борталио". — Он ее, представляешь, под самым своим носом не заметил! Так был уверен, что эта вещь находится далеко, что даже не додумался проверить магией собственный дом…

Последние слова я уже проговорила задумчиво, не пытаясь строить из себя невесть что. И, пока змея ничего не сообразила, швырнула на пол колбочку с "тьмой". Знаете, очень полезное зелье, если нужно напасть скрыто. Или чтобы ошарашить противника. Особенно, если он в темноте плохо видит. Вот была бы эта Флорианна действительно огненной змеей, и мне это не помогло бы. А так я успела кинуться вперед и повалить женщину (хотя, какая она женщина… так — ползающая гадина) на пол вместе с креслом. В гибкости, конечно, змеям нет равных. Но на моей стороне было зрение, сила и некоторый опыт по связыванию упирающихся жертв.

Когда ветер развеял облачко тьмы, наша "схватка" уже была закончена, и Борталио предстала уникальная картина — я, сидящая верхом на этой змее, которая все еще пытается хоть как-то брыкаться, и сломанное кресло. Последнее было, конечно, жаль, но, увы-увы, в такие моменты я забываю об аккуратности.

Не слезая с Флорианны (если это, конечно, ее настоящее имя), я достала из сумки любимый дядюшкин талисман (ну, тот, который полумесяц) и, как выразился все тот же дядя Адам, тюкнула змеюку по головушке. Та сначала замерла, а потом начала непонимающе оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где она и что она. В это время я, устало выдохнув, повернула голову к Борталио и поинтересовалась насмешливо:

— Так что ты выбираешь — имя или самого предателя?

Брат, до этого молчащий и просто наблюдающий за нами, спросил только одно в ответ:

— Ты уверена?

Ответить мне не дала змеюка, которая снова начала попытки сбежать, возмущенно завизжав на всю округу: "Что здесь происходит?!". Чуть поморщившись, я надавила на ее шею, сильней прижимая к полу, и все-таки отозвалась с раздражением в голосе:

— На все сто. Если нужны доказательства, то обыщи ее комнату. Только предварительно узнай, где она живет на самом деле. И все-таки заставь эту гадюку принять настоящий облик, а не верь так просто на слово. Она не огненная, а двуличник. Единственное, в чем я не уверена — замешана ли ее остальная семья в этом деле.

Если вам интересно, кто такие двуличники, то поясняю. Среди магических "змей" есть такой вид, который по природе своей является двуполым. Да-да, есть такие. И, в отличие от других "змей", имеющих человеческую ипостась, они имеют целых две — мужскую и женскую. В своей истинной форме двуличники действительно похожи на огненных, но у них есть существенное различие — у них нет крыльев, и физические данные сильно уступают. То же ночное зрение, к примеру. И очень характер у этих… м-м… более близкий к своим ползающим предкам.

Немного помолчав (а я старалась не глядеть в его сторону, делая вид, что пытаюсь утихомирить заткнувшуюся, но все еще сопротивляющуюся змеюку), Борталио тихо отозвался:

— Я тебе верю.

С этими словами он подошел к нам и, убрав мои руки, перехватил змеюку за волосы, отчего та недовольно зашипела. Кивнув мне убираться с ее спины, брат принялся поднимать ее на ноги. Напоследок заглянув в ее глаза с презрением, Борталио повел змеюку к двери, где их уже ждали. Вероятно, братец воспользовался ментальным призывом, потому что иначе его подопечные никак не могли узнать, что нужны своему боссу именно сейчас и здесь. Отдав уже не сопротивляющуюся женщину в чужие руки, Борталио вернулся обратно на террасу. Щелчком пальцев восстановив кресло, он уселся на него и кивнул меня, чтобы я садилась рядом. Все это происходило в полном молчании.

Спорить и отговариваться, что мне пора домой, я не стала, хотя и очень хотелось поскорее оказаться в мягкой кроватке и просто уснуть. Но сначала нужно закончить дела. Растянувшись устало в кресле, я тихо выдохнула с некоторым облегчением и провела рукой по щеке, флегматично заметив, что на ладони осталась кровь. Задела, зараза. И к чему ей такие коготки?..

Еще некоторое время мы помолчали, не глядя друг на друга. Затем Борталио спросил:

— Что я могу сделать для тебя в ответ?

Его голос звучал негромко, глухо. Он не пытался усмехаться или шутить. Он просто думал и хотел остаться в одиночестве. А мне хотелось верить, что, как только развеется действие зелья, которым пользовалась эта ползающая гадина, ему станет хоть немного легче.

Прикрыв глаза и максимально удобно устроившись в кресле, со вздохом отозвалась:

— В виде ответной услуги я хочу попросить, чтобы ты поговорил с Моренто. У меня, понимаешь ли, некоторые трудности возникли на работе. И трудность эта заключается в необученной темной ведьме, которая вступила в конфликт с собственной силой. Мне ее просто некуда сейчас пристроить, чтобы там о ней позаботились. А у Мора собственная дочь есть, так что он знает, что надо делать. Но по моей просьбе он вряд ли возьмет на себя такую обузу.

Некоторое время Борталио молчал. Вероятно, прикидывал, получится ли у него самого уломать брата на ученицу. Тем более такую, как Диана. Правда, я все же надеюсь, что стараниями Алекса состояние темной хоть немного изменилось в лучшую сторону. Почему только надеюсь? А я разве еще не говорила, что в последнее время вообще мало что замечаю?

Наконец, брат отозвался, по-прежнему не глядя на меня:

— Хорошо, я все сделаю. Через две-три недели пришлю кого-нибудь за девочкой. А сейчас тебе, наверно, пора. Ты не против, если тебя кто-нибудь из моих людей перенесет?

Вот так. Меня выставляют. После всего, что я сделала. Хнык-хнык, никто меня не любит, никто меня не ценит… Чуть улыбнувшись такой мысли, я подняла и, коснувшись плеча Борталио, негромко проговорила:

— Береги себя.

И вышла с террасы. Меня уже ждали. Только кивнув магу, который должен был доставить меня домой, протянула ему руку, даже не подозревая подвоха. В виде большой, но приятно неожиданности, его действительно не последовала. Меня доставили в парк, а оттуда я домой ползла уже сама, даже не мечтая поспать. У меня сегодня контрольная. Ну, то есть у моих учеников.

В итоге я только и успела как следует помокнуть в холодном душе, выпить уже надоевшее горькое кофе и переодеться. Затем, чувствуя себя амебой, отправилась в школу.

Наша служба и опасна, и трудна… и спать не дает.

К этой мысли я пришла уж на уроке, покусывая кончик ручки и глядя в окно. В классе стояла нереальная тишина. А, поскольку она нереальная, то ее и не было на самом деле — то тихо поскрипывали ручки, то те же ручки "случайно" падали на пол, то шуршали бумажки и, разумеется, шпоры. Тихо посапывала на моем столе задремавшая и, разумеется, невидимая для остальных Саманта. Мне бы так. Эх…

В общем, самая обычная контрольная, которую только можно придумать.

В связи с последними событиями по школе обо мне пошла новая волна слухов, особенно когда тему того, что я кручу роман с учеником, исчерпала себя. Не выспавшийся, усталый, бледный учитель определенно вызывал у всех подозрения. И различные вариации на тему того, какая у меня на самом деле активная личная жизнь. Ничего. Вот отдохну, так всех загоняю, что до смерти вспоминать будут! Только этой кровожадной мыслью я и держалась.

Лениво скосила глаза на класс. Может, напомнить им, что списывать — нехорошо? Если вдуматься, то это уже не моя проблема. Проблема эта, на самом деле, их. Потому что Саманта пусть и дремлет, но следит, и всем списывающим бал будет снижен. И не говорите, что это жестоко. Я всех предупреждала.

— Девятый "А", время, — скосив глаза на настенные часы, меланхолично напомнила я.

В классе начался настоящий хаос, благо, что тихий. Те, кто не успел списать, поспешно списывали, а те, кто уже все написал, с маниакальной настойчивостью перелистывал тетради, проверяя, все ли верно и нет ли где ошибок. Как будто они успеют за оставшиеся две минуты все это сделать! Да-да, я такая коварная, что заранее почти не предупреждаю. Самое интересное, что списывали и сверялись они совершенно без зазрений совести и не боясь угрозы с моей стороны. Храбрые! У меня на губах невольно появилась улыбка, глядя на учеников. Интересно, мы были такими же в свое время? Даже и не верится.

Наконец, в этом бедламе прозвучали волшебные, спасительные звуки! Проще говоря, зазвенел звонок с урока. Только сейчас, оказавшись в преподавательском кресле, я поняла, что это спасение не для учеников, а для учителей. Нет, правда. У учеников мы одни, а их у нас много.

— Работы сложите на первую парту, по вариантам, — все так же меланхолично попросила я, после того, как прозвенел звонок с урока. Немного подумав, добавила: — Ника, останься, пожалуйста.

Девушка на миг замерла, даже забыв о несчастной мине — она как раз сдавала работу — а потом только и смогла, что обреченно кивнуть. Вот ведь как странно. Я ее почти месяц не достаю, а она все равно чем-то недовольна. Мне собой гордиться или начать сомневаться в стойкости волчицы?

— Что на этот раз?.. — с унылым видом поинтересовалась Ника, присаживаясь прямо на парту напротив меня.

— Да так, по мелочам… — с невинным, слегка задумчивым видом отозвалась я и замолчала, предварительно чихнув. Нет, все! Как только отдохну, позову Олега и Нику, и устроим ночной рейд по школе. Надо найти причину, надоело.

Долго ждать, пока я продолжу, девушка не стала, наученная горьким опытом и преисполненная нежеланием опоздать на следующий урок. Возведя глаза к небу и тяжело вздохнув, Налька предположила:

— Хочешь снова про Диану узнать?

Я покорно кивнула:

— И про нее тоже…

Но договорить мне не дали, нагло перебив с донельзя недовольным видом — кажется, вот-вот, и хотя бы частичная трансформация, но произойдет:

— Слушай, Эврика, почему я, а?! Почему ты, например, с Олегом не поговоришь? На худой конец — саму Диану спроси!

— Очень мне надо, с темной связываться! — в ответ справедливо возмущаюсь.

— Ой, как будто у тебя самой все в родне светлые…

И выразительный взгляд на Саманту. Я тоже посмотрела, поддавшись дурному влиянию. Семейная хранительница на это никак не отреагировала, продолжив нагло спать. Даже кончик хвоста не дрогнул, выдавая кошку. Задумчиво помолчав, запросто согласилась:

— Не все, конечно. Даже я сама не светлая. Так, в нейтрале… Но с чужим злом общаться опасней, не находишь?

— Почему сразу "злом"? — с любопытством уточнила Ника, переведя взгляд уже на меня. Я в очередной раз умилилась, несмотря на всю свою усталость.

А, все-таки, кто бы, что бы не говорил, но с молодняком иногда очень просто общаться. Нужно только уметь вовремя заинтересовать чем-нибудь. Особенно, если "дитятко" любопытное до ужаса. Именно такой и была Ника.

— Неужели все темные обязательно злые? — уточнила свой вопрос Ника, видя мою глубокую задумчивость. Удивленно посмотрев на нее (откуда такие выводы-то?), я пожала плечами:

— Нет, конечно. Просто, следуя элементарной человеческой логике, все неизвестное и не поддающееся контролю заранее вызывает опасение. Соответственно, зло. В общем, я утрирую. И, пока ты снова не задала очередной вопрос, может, вернемся к моим делам?

В ответ на милую улыбку (с моей стороны) последовал мрачный взгляд (как выразительно!). Невинно посмотрев на Нику в ответ, я решила расценить все, как согласие, и продолжила интересующий меня допрос:

— Так что там с Дианой?

Поморщившись и переждав очередное мое чихание, Ника кратко, но эмоционально оповестила меня о том, что юная ведьмочка, у которой по странному стечению обстоятельств (ага, ага) вдруг появился ухажер, подумывает заняться некромантией. Выглядит она лучше и увереннее, но эта уверенность пошла куда-то не в ту сторону, и теперь она решила, что, раз может магичить, то нужно развиваться. И теперь Диана пытается уговорить парней из класса пойти с ней через две недели, в полнолуние, на кладбище. Пока что у нее не получается, но главный козырь — обвинение в трусости — еще не успел пойти в ход. При всем этом сила ее до сих пор живет самостоятельной жизнью…

Вздохнув с задумчивым видом и украдкой порадовавшись, что, скорее всего, через две недели Дианы тут уже не будет, я начала вешать Нике лапшу на уши. В общем, принялась рассказывать, как тяжко мне живется, как не хочется умирать молодой… На исходе первой минуты волчица, схватившись за голову, пообещала мне сделать все, что я захочу, только чтобы я поскорее перешла к сути проблемы. Тихо хихикнув, с невинным видом рассказала ей о своей задумке на счет поиска источника моей "аллергии". Та (раз уж пообещала) согласилась, только предупредила, чтобы этой ночью не было полнолуние. И уговоры Олега пообещала взять на себя. Последнее потому, что прозвенел звонок с урока, и ей было некогда слушать от меня еще один монолог на тему "Как трудно жить".

Как только за Наникой захлопнулась дверь, я уронила голову на стол и попыталась уснуть. Не дали. Впереди у меня было еще три урока…

Глава одиннадцатая

Как я добралась до дома, и добралась ли вообще — не помню. Помню только, что, наконец, наступила долгожданная темнота и отдых. Все-таки, я сильно вымоталась. Эх, была бы я магом, можно было бы восстанавливаться за счет своей ауры, а так… В общем, грустно работать без пары-связки, грустно.

Когда я очнулась, на дворе был вечер, и в свете фонаря можно было различить, как тихо падает снег. Это было видно в окно рядом с моей кроватью. Да-да, именно кроватью. Сначала я не обратила на это внимание, а потом сильно удивилась. Приподнявшись на локтях, я обнаружила себя… в совершенно незнакомом месте.

Резко вскочив с кровати, на что тело отреагировало весьма отрицательно — загудела, кажется, каждая косточка, а мышцы просто выли в голос (нет, определенно, нельзя было забрасывать свои тренировки с переездом в новый город!), — я, холодея от мысли, что снова куда-то попала, пошла к двери. Та, как ни странно, была открыта. Напоследок оглянувшись, осторожно выскользнула в коридор и прислушалась. Откуда-то доносились голоса. Ну и, разумеется, я не нашла ничего лучше, как пойти на них. В конце концов, хуже не будет. Надеюсь.

Вообще, судя по обстановке в комнате и в коридоре, я была в обычной такой квартире, довольно просторной, судя по количеству дверей, которые были мною проигнорированы на пути к цели. Единственное, что казалось подозрительным, так это отсутствие каких-либо вещей. Нет, мебель была, и еще как (в чем я убедилась, налетев на небольшой столик, который за каким-то… был поставлен в коридоре), но не было никаких вещей, способных рассказать о хозяевах квартиры. Ни фотографий, ни картин, ни вазочек/статуэток/других мелочей, ни даже одежды нигде не было видно. И запах стоял такой… нежилой. Передернув плечами и откинув преждевременные подозрения, я остановилась около двери, из-за которой и доносились голоса, привлекшие мое внимание.

Прислушалась. И громко зачитала полный справочник по растениям северной широты с дополнениями. Наизусть и без подглядывания! На кухне (уж больно подозрительно вкусно оттуда пахло) замолчали, впечатлившись моей прочувственной речью.

Открыв дверь, я выразительно посмотрела на этих троих (хорошо, что троих, а то если бы они сидели вдвоем — убила бы дядю) вместо приветствия поинтересовалась ехидно:

— Ну и где, позвольте узнать, я нахожусь?

Вместо ответа на мой вопрос со стороны Саманты послышалось облегченное: "Наконец-то!", а Налька, до этого сидящая в подозрительной близости от дяди Алекса, вскочила со своего места и поспешила усадить меня на стул, со словами, что мне так напрягаться сейчас нельзя, что мне нужен отдых… ну и так далее в том же духе. Затем она сделала то, за что я была готова простить все неожиданности моего пробуждения — она дала мне еды. Нормальной, горячей, вкусной даже на вид. Хм… интересно, когда я успела так проголодаться?

С умилением понаблюдав за тем, как я ем (под таким взглядом я подавилась), дядя с очаровательной улыбкой сообщил:

— Ты у себя на квартире.

Я удивилась, но от еды не отвлеклась. Вместо этого сначала вопросительно-удивленно посмотрела на дядю Алекса, а затем — еще более вопросительно на Саманту, пытаясь понять, не свихнулся ли дядя. Кошка от моей мимики тихо фыркнула, пытаясь скрыть смешок. А вот дядю, увы, не проняло. Продолжая с умилением наблюдать за мной и незаметно обняв смущенную Таню за талию (так, я не поняла…), он ответил без капли смущения:

— Я решил, что лучше не пугать милую хозяйку твоего прошлого место обитания твоим бренным тельцем, и снял для тебя квартиру. Окна выходят на парка, до школы ближе. А чтобы тебе было не скучно, я попросил Нальку пожить с тобой.

Ага, чтобы мне было не скучно… И почему я уверена, что у дяди сугубо личный интерес?..

Но вслух я спросила о другом, все-таки оторвавшись от жареной картошки.

— В смысле, "бренным тельцем"?

Вместо дяди ответила Саманта, раздраженно качнув хвостом:

— Да ты бы себя видела! Знаешь, где тебя нашли? На лестничной клетке в полном физическом истощении. А сколько ты спала, ты знаешь? Двое суток! Да если бы не Алекс, ты бы вообще неделю даже встать с кровати не могла! Вот скажи мне, девочка, где тебя носило весь прошлый месяц? Мне верить слухам в школе, что ты бегала на свиданки, или же слухам, распространенным с легкой руки Анфисы Павловны из нашего подъезда, в которых тебя чуть ли не американским шпионом окрестили? Или у тебя все-таки есть третий вариант, более правдоподобный?

Весь этот монолог я… бессовестно прослушала, вернувшись к картошечке. Ну, подумаешь, двое суток. Между прочим, субботу и воскресенье. Учитывая, что в субботу ребят, у которых должен был быть со мной урок, увозили на экскурсию, то ничего я не пропустила. А на счет недели Саманта загнула. Правда, я бы с удовольствием такой срок провалялась в мягкой кроватки… Эх, мечты, мечты.

Неторопливо прожевав очередной кусок, ответила, не мудрствуя лукаво и протягивая лапку за куском хлеба:

— Можешь верить Анфисе Павловне. Мне ее вариант больше нравится.

Налька в ответ на это негромко хихикнула и уткнулась носом в плечо дяди Алекса, не оставляя мне даже капли сомнений, то он уже… кхм… успел. Как там пелось в одной веселенькой песни? "Совратит и не заметит". И уже ничего не поделаешь. Мдам, прискорбно.

Повздыхав на эту тему (и на тему того, что больше в меня ничего не лезло, а на столе осталось много чего вкусненького), я лениво поинтересовалась, не дожидаясь следующего монолога Саманты о падении нравов молодежи в моем лице:

— Что нового слышно?

Пожав в ответ плечами, в то время как семейная хранительница возмущенно фыркнула, подавившись своими вопросами, дядя Алекс с очаровательной улыбкой, не отпуская Нальку из объятий (вот так посмотришь, и кажется, что он всерьез влюбился… но способен ли он на такое чувство, а?) промурлыкал, глядя на меня как-то подозрительно пристально:

— Для тебя — ничего. И в ближайшую неделю ничего слышно не будет.

Поборов накатившую после плотного обеда (или все-таки ужина?) сонливость, удивленно глянула на него и поинтересовалась:

— Это еще почему?

— Потому что ты на недельку едешь в Карловы Вары, купаться в горячих источниках, пить полезную воду и набираться сил.

Прозвучало это таким обыденным тоном, словно дядя говорил о прогулке завтра в парке. И, главное, никто, кроме меня, на него не смотрел совершенно диким взглядом. Словно они уже обо всем этом сговорились. В душу закрались нехорошие подозрения, которые я не спешила высказывать вслух. Для начала попробую вразумить эту троицу.

— Я не могу, у меня работа!

В ответ на меня глянули с такой жалостью, что я поспешила заткнуться. Так, либо я чего-то не понимаю, либо они сошли с ума, либо я сошла с ума. Надеюсь все-таки на первый вариант. Потому что остальные два и так имели место быть, и лучше их было не усугублять.

— Совсем заработалась, сердешная, — тоном Анны Владимировны, то есть с искренним сочувствием вынесла вердикт Саманта, глядя на меня.

— Да, точно, — с нарочито тяжелым вздохом согласилась Налька, старательно пряча смешинки в глазах.

— А что такое-то?..

Стараясь не смеяться (мне почему-то так казалось), дядя спросил меня в ответ:

— Ты хоть помнишь, какой сейчас месяц?

— Вроде октябрь, — отвечаю осторожно, боясь ошибиться.

— А если точнее?

— Конец октября…

Они начинают меня пугать.

— А где ты работаешь?

Все, приплыли. Мне от этого спокойного, терпеливого тона, которым только с детьми разговаривают, страшно становится. Невольно вжав голову в плечи, отвечаю еще осторожней, как-то уже не доверяя самой себе и своим данным:

— В школе…

— А что у детей бывает раз в четверть?

Вот… Здравствуй, Митя, новый год! До меня дошло.

Схватившись за голову, я страдальчески взвыла:

— У-у… Я же четвертные оценки не выставила! — И тише, с тоской добавила: — Меня же Виктория Николаевна покусает…

Саманта в ответ хихикнула, насколько позволяла кошачья мимика, — видать, представила, как наша директриса будет меня кусать. Дядя и Налька тоже весело улыбнулись. Одной мне было не до смеха, потому что я вспомнила, как несколько дней назад, когда я только-только ухватилась за нужную ниточку, Виктория Николаевна слезно просила меня написать список. Помнится, я тогда покивала и пообещала все выдать к среде. А на дворе уже воскресенье… А я еще умудрилась последнюю контрольную в пятницу провести…

Понаблюдав за моими искренними страданиями, кошка все-таки сжалилась и улеглась рядом с моим лицом на столе, чуть пощекотав хвостом нос:

— Не переживай так. Я все сделала.

Подняв на нее глаза, полные надежды, переспросила неверяще:

— Правда?..

Саманта в ответ кивнула с довольным видом, а затем и мужественно терпела мои благодарные тисканья.

Нас прервал странный грохот из коридора (наверно, кто-то все-таки свалил тот столик). И не успели мы ничего сообразить, как на кухню с диким ором влетело нечто маленькое, темное и звенящее. Орало оно примерно следующее:

— Где моя любимая младшая сестренка?! Что с ней случилось???

Передумав прятаться под столом, я вгляделась в это нечто получше, и с некоторым трудом узнала в нем свою старшую сестру, Сафиру. По большей степени мне удалось это сделать только потому, что вслед за ней на кухне появился… эльф. Муж сестры радостно улыбался, вероятно по причине того, что его вздорная женушка отвлеклась от него и ищет меня. Кивнув всем нам в знак приветствия, он без спросу уселся рядом с Налькой за столом. И ни капли эльфийского высокомерия! Вот что значит пара лет среди людей в обществе Сафиры.

Но все это я заметила только краем глаза, потому что в этот момент сама вскочила со своего места и вместо Саманты принялась с радостным визгом тискать сестру.

— Сафирка!

— Эвричка!

— Ой, как ты загорела! Ну совсем скоро негритянкой станешь!

— А ты бледная, как простыня!

Коварно захихикав, я задала ей свой любимый вопрос, косясь на ее мужа:

— А я уже могу ждать племянничка, а?

Сафира в долгу не осталась, нагло отозвавшись:

— Можешь, но не от меня! А мне уже можно поздравить тебя со скорым замужеством?

— Да за кого тут выходить! — фыркнула я. — Одни дяди Алексы вокруг и шастают!

Сафира захихикала, глянув мне через плечо на всех присутствующих. Те, не обращая внимания на нас, спокойно беседовали о чем-то. Как я поняла — о тех самых Карловых Варах. Саманта, встретив в лице Галендэлая (интересно, как его Сафира ласково называет?..) приятного собеседника, довольно жмурилась. Налька, трогательно прижавшись к дяде Алексу, смотрела на него с некоторым интересом. Как она рассказывала, в их мире тоже были эльфы. Но, наверно, в нашем она не ожидала увидеть представителя сей расы. Ну а про дядю и говорить нечего. Сидит, улыбается своей фирменной улыбкой, поддерживает беседу (а, вернее, продолжает уговаривать взять меня на теплые источники). Идиллия. И только мы с сестрой тут лишние.

Сестру, наверно, посетили те же самые мысли. Потому что она, ревниво хмыкнув, отпустила меня и отправилась к мужу. Вскоре эльф мог гордиться такой интересной накидочкой, как Сафира — та обняла его со спины за шею. И только так она могла быть выше него. Вообще, интересная из них парочка получилась. Сафира из нас самая низкая, даже Ося на полголовы выше нее. И с детства она любит все восточное — одежду, украшения, традиции. Вот и сейчас она звенела при каждом шаге — браслетики на руках, монетки на верхней юбке… А Галендэлай, как нормальный эльф, был высоким, гордился светлой шевелюрой и острыми ушами, и… впрочем, нет. Он явно не нормальный эльф. Потому что, знаете, в чем он щеголял в сей славный вечер? В джинсах! И как только я удержалась от истерического хихиканья…

Так вот. Сафира и ее муж внешне казались полными противоположностями, даже направление магической силы расходилось — он маг-иллюзионист, а она "творец материи" (если упрощать, то она может направлять силу искусства в нужное ей русло — создавать вещи по рисунку, усыплять пением или что-либо подобное). Но их накрепко объединили любовь к творчеству, врожденный авантюризм и не способность долго сидеть на одном месте. Вот и кочуют они по миру, нигде надолго не задерживаясь. Галендэлай концерты дает (он на флейте играет), Сафира танцует и рисует. В общем, все довольны.

И единственные недовольные — это бабушка Регина и мама Вил. Ибо они все никак не могут дождаться от Сафиры ребеночка, которого можно было бы понянчить. Просто так уж получилось, что она пока единственная из нас, кто вышел замуж. Это притом, что она по старшинству четвертая.

— А я предлагаю увести ее на месяц, — вставила свое веское слово Сафира, прижавшись к мужу и косясь на меня хитренько. — И совсем не в Чехию, ей там делать нечего, кроме как в источниках купаться. Давайте в Испанию, а? Ну, или в Грецию. Вы же посмотрите на нее… — поддавшись на слова, все посмотрели на меня, упрямо скрестившую руки на груди, — Ей же солнце нужно! Тепло!

— …бананы, обезьяны, апельсины, — скептически продолжила я за сестренку список всего, что "мне необходимо". — Не поеду ни в Испанию, ни в Грецию.

— Тогда давай в Китай! — с не меньшим энтузиазмом предложила сестренка.

Мы бы могли долго с Сафирой препираться — она бы предлагала различные варианты, я бы отказывалась, но в разговор влезли ее муж и наш дядя.

— Любимая, мы с тобой об этом уже говорили, — ласково, с теплой улыбкой прошептал на ушко Сафире Галендэлай (мы с Налькой тихо позавидовали).

— Но на недельку ты все равно уедешь, малышка, — это уже ко мне дядя Алекс обратился таким тоном, которому трудно было отказать без ну очень важной причины. При этом многообещающе поглядев на Таню, чутко уловив ее настроение. Я завидовала уже двум парочкам. И почувствовала себя здесь совершенно лишней. Хорошо еще, Саманта по-прежнему сидела рядом, не влезая в разговор, но наблюдая.

Вздохнув и еще раз оглядев присутствующих страдальческим взглядом, покорно кивнула:

— Хорошо, хорошо… Но чтобы к началу новой учебной четверти меня вернули! Когда едем?

От последнего вопроса встрепенулась Сафира, до того тихо тающая от любящего взгляда мужа и улыбающаяся ему в ответ не менее многообещающе, чем дядя Алекс смотрел на Нальку.

— Прямо сейчас! — безапелляционно заявила она.

— А вещи?!

— А что тебе там надо? — и неподдельное удивление в сиреневых глазах. О, я вам не говорила? Глаза у сестренки действительно были светло-фиолетовыми, отчего некоторые сомневались, что она таки чистокровный человек. — Тапочки, халат и шампунь есть в отеле. Другими банными принадлежностями я тебя обеспечу. Еда в ресторане, все остальное — в магазине под боком.

— А одежда? А книги?

Что-то не понравилось мне, как Сафира, отклеившись от мужа, начала подходить ко мне… Лукавая улыбка в дядиных глазах в этот момент мне понравилась еще меньше. Кстати! Дядя Алекс с Налькой на целую неделю останутся одни, без моего присмотра! Но на эту тему мне уже высказаться не дали…

— Поверь, Эвричка, тебе там будет некогда читать, — очень мило, что не вязалось с хищной улыбкой, оповестила меня Сафира и схватила за руку. В следующую минуту мы уже телепортировались.

Напоследок я только и успела заметить, как мне дружно помахали руками/лапками дядя Алекс, Налька и Саманта…

Вот так как-то неожиданно начались мои каникулы.

Следующую неделю я действительно провела в Карловых Варах. Город мне безумно понравился. Небольшой, уютный, дома красивые, отель уютный. Кстати, в отеле мы жили исключительно из-за того, что там был бассейн, теплая баня и спа-салон. Как надо мной издевалась Сафира во всем этом… В итоге ее стараний я чуть ли не блестела.

Каждый день мы гуляли в окрестностях. А так как рядом были горы, то "гуляли" мы именно по ним. В общем, это была очень активная часть отдыха. Уговаривал меня на это дело Галендэлай, утверждая, что физические нагрузки ну просто необходимы для моего уставшего тела. Ну и, разумеется, свежий воздух. Не знаю про второй, но горами мой организм определенно впечатлился. Только на четвертый день пришло понимание, что все это таки полезно и действительно приятно.

Еще часть отдыха, которую я вспоминаю с содроганием, Сафира таскала меня по ближайшим магазинам. Один раз мы своим ходом (на машине, если кто не понял) даже ездили в Прагу… Лучше бы мы этого не делали! Честно говоря, сам город я не очень запомнила. Зато прекрасно помню свои мысли, что горы — это в миллиарды раз прекрасней и легче, чем один поход в магазин в обществе моей старшей сестры. Галендэлай вечером только улыбался в ответ на мои жалобы — он-то с нами не ездил, умудрился отговориться.

В общем, надо мной издевались, как хотели. И времени почитать у меня действительно не было. Но был и большой плюс во всем этом — мне дали нормально выспаться.

По возвращению домой (вернее, в новую квартиру, которую еще предстояло обжить) я могла бы долго жаловаться на то, как надо мной издевались Сафира и Галендэлай, но на самом деле я была очень довольна, что меня уговорили выбраться из Москвы на недельку. Такого приятного времяпрепровождения у меня давно не было. И отдохнула я не только телом, но и душой.

Отступление восьмое.

Четвертая дочь Вильгельмины, Сафира, появилась в семье как-то неожиданно. Если рождению старших дочерей предшествовало обязательное исчезновение ведьмы хоть на две недельки, то с Сафирой все было иначе.

Пожалуй, только ее отца можно точно назвать по имени. Им был индусский колдун, с которым Вильгельмина познакомилась на научной конференции, куда затащила ее бабушка Регина. Сказать, была ли это любовь с первого взгляда сейчас не смог бы сказать ни он, ни Вил. Им тогда было известно только одно — их тянуло друг к другу.

Вот так и появилась на свет Сафира, унаследовавшая от отца дар к сотворению. С детства она, даже не подозревая этого, тянулась к культуре, в которой вырос ее отец. По-хорошему, ее следовало бы воспитывать в Индии, где существует специальная школа с ее даром, но мать не захотела отпускать девочку куда-либо, собираясь воспитать ее в кругу семьи. Да и Калиоста, у которой к тому времени уже открылся дар, сказала, что сестренке будет лучше здесь.

Сафира — чистокровный человек, однако злые языки, опираясь на цвет ее глаз и рост, утверждают, что был у нее в предках кто-то еще. Увы, подтвердить или отрицать ни мать, ни отец этого не спешат. Второй, к слову, особенно не общается с дочерью. Сафира даже не подозревает, что именно он ее отец.

Девочка росла, наблюдая за работой Микель, своей старшей сестры. И восторгаясь тем, что она делала. Поэтому ее заветной мечтой было помогать Микель в работе. Сафира даже получила образование дизайнера магических технологий, но, увы, не сложилось. Потому что она повстречала своего будущего мужа, и влюбилась в него с первого взгляда.

Галендэлай родился в другом мире, а на Землю приехал для стажировки — практиковаться в магии иллюзии. Да так и остался здесь. Как утверждает Калиоста, так было суждено. И если бы Сафира росла в Индии, то прожила бы жизнь несчастливой, не встретив своей половинки. В общем, все сложилось наилучшим образом.

Глава двенадцатая

Мы сидели в засаде. Что мы там делила? На барабашку, пчхи, охотились.

Я сидела под преподавательским столом с веревкой в руках и на все лады ругала Ирину и Викторию Николаевну. Мысленно. Потому что иначе можно было спугнуть нашу "жертву". Хотя мне почему-то кажется, что мое чихание его уже давно спугнуло…

"Никаких привидения и полтергейстов не обнаружено", пчхи! Все, буду жаловаться в ТШ на эту мою предшественницу. Поводов слишком много собралось, даже декрет ее не спасет. Хотя мне, конечно, не хочется глобальных смертей. Причем тут они? Да вот мне почему-то кажется, что если я расскажу в ТШ эту историю, они там от смеха помрут.

Хотите, поделюсь, а? Как раз время есть, пока барабашка на нашу приманку не прибежал.

Помните, я собиралась проводить ночной рейд по школе в компании своей "команды"? Ну так вот, он, этот рейд, таки увенчался успехом. Нами был обнаружен призрак. Как потом выяснилось, он и сам не знает, как здесь появился. Но, судя по его виду, он тут был еще до основания школы (просто призраки с течением времени забывают форму тела, которое было у них при жизни, вот и этот начал "расплываться"). Как мы все это выяснили? Да просто поговорили. Даже ловить не пришлось. Он, видите ли, скучать изволил — шалить возраст не позволяет, а общаться с ним никто не хочет — все либо боятся, либо вообще не видят.

Но призрак причиной моей аллергии не был. Зато он рассказал кое-что очень интересное.

Не так давно (ага, верим) на призрака навалилась такая беспросветная тоска (это было после того, как он послушал, что рассказывали на уроке ОБЖ)), что он решил, что пора что-то менять. И в подсознании всплыли картинки из жизни. Уж не знаю, кем он там был, но ему вспомнилась карточная игра. Вернее, большая компания, которая в ту самую игру резалась. И призрак не нашел ничего умнее, как все это повторить.

Как, я думаю, понятно, никого желающего сыграть среди людей он не отыскал. Тогда, немного поразмыслив, призрак решил соригинальничать и пригласил за карточный ящик (стола не нашел нормального) нежить из ближайшей округи и вурдалака с охраны. Те, недолго думая, согласились.

После этого признания нам прочитали задушевный монолог со страдальческими стенаниями о том, что за карты с нежитью садиться нельзя. Особенно, если эта нежить — скучающие барабашки. И особенно, если играете вы не на деньги (ибо таковых у вас просто нет), а на что-то более важное. По крайней мере, важное для бестелесного призрака. Что он проиграл, спросите вы? Свою территорию. А так как школа принадлежала не ему одному, то они с вурдалаком догадались ее поделить — на левое крыло играл призрак, а на правое — наша доблестная охрана. И умудрились проиграть. Оба!

Потом попытались отыграться и увеличили ставки — вместо недели сыграли на месяц. Попытка благополучно провалилась. Сыграли на еще один месяц… Наверно, барабашки жульничали. Или вурдалаку с призраком не везло. Посмертно. Потому что проиграли они нашу школу на ближайшие десять лет. Вернее, левое крыло — на девять лет и пять месяцев, а правое — на десять лет и четыре недели.

События эти произошли примерно год назад. С тех пор барабашки активно мешают жить призраку и вурдалаку и, приходя по ночам, по всей школе рассыпают порошок — для людей, как и для большинства рас, он безвреден, а вот призракам мешает свободно перемещаться — через полоску рассыпанного порошка они перелететь не могут. А над вурдалаком они просто издеваются — бегают прямо перед носом, а съесть он их не может, ибо карточный долг — это святое. Ну, это кроме других мелочей, за которые охраннику влетают выговоры от преподавателей и директрисы.

Опрос второго участника событий годичной давности показали, что дух нам не солгал. При этом несчастный вурдалак так печально смотрел на нас и так виновато помахивал хвостом, что я просто не смогла устоять. И начала придумывать план по поимке барабашек. В конце концов, ценный мех никому не помешает. Кроме меня, пчхи.

Спросите, что же таки было причиной моей аллергии? Да у меня с детства аллергия на эту мелкую нечисть. И никакая она не "приходящая-уходящая", и никак на нее моя сосредоточенность не влияла. Просто если я чем-то сильно увлечена, то каан-ша на это реагирует и создает защиту от внешних раздражителей. И очень даже понятно, почему Наника не могла ничего найти. Кто же догадается подозревать мелкую нечисть в том, что она может быть причиной такого усердного чихания? Я на это посмотрела на волчицу так выразительно, что она чуть ли не заскулила виновата (звериная суть дает о себе знать, полнолуние уже близко).

Но, знаете, за картинку, которую нарисовало мое воображение, всех этих… нехороших можно простить. Я просто как приставлю призрака, вурдалака, барабашек и других за карточным ящиком, меня на "ха-ха" пробивает…

Если бы еще голова не болела от постоянных чиханий! Когда ж эта сволочь-то появится? А то мне что-то подсказывает, что моя "команда" уже устала ждать в позе "нас не видно, но пусть все боятся". Мне-то что, я под столом сижу. Ника, с мешком наготове, спряталась за шкафом, который для этого был специально отодвинут. А Олег стоял за дверью, растопырив руки так, словно собирался кого-то обнять — это он так заклинание парализующее "держал". Эх, кто бы нас, таких отважных героев, в этот момент зарисовал…

От этих мыслей, наконец, пришлось отвлечься, потому что из коридора послышалась тихая возня — барабашек оказалось несколько. Взглядом показав Олегу, чтобы делал заклинание шире, глянула в сторону Ники, проверяя, готова ли она. Та незаметно кивнула. И, раз, два… пчхи!

Следующие полчаса, забыв о первоначальном плане, мы с гиканьями и улюлюканьями носились по всей школе — каждый пытался поймать по барабашке. Та еще охота! Ребятам-то что, ребятам весело. А я вот бегала с отчаянным чиханьем, даже каан-ша не мог помочь, когда я была так близка к причине аллергии. Наверно, именно злость на этот факт помогла мне связать собственного барабашку одной веревкой. В изначальном-то плане было как? Олег должен был огреть нечисть заклинанием, Ника накинуться на них с мешком, а потом я уже с веревкой подойти должна была. Но из-за моего чиха…

Вурдалак наблюдал за нами с тихим ошизением, когда мы пробегали мимо него…

В общем, главное — результат. Мы всех поймали и доходчиво пояснили, за что именно, и как себя не следует вести. Барабашки прониклись и простили карточный долг и призраку, и вурдалаку. А как тут не простить, когда на тебя недобро смотрит наша грозная компашка? Проявив чудеса милосердия, мы эту троицу отпустили, пообещав следить — мол, если вернетесь, мы все узнаем. По вернувшейся аллергии, ага. Но последнее вслух никто не добавил.

Распрощавшись с ребятами, я возвращалась домой через парк, с оптимизмом глядя в будущее. А что? С аллергией мы разобрались, Пашу и Диану я со своих рук сплавила. С первым мне помог дядя Алекс, пока я еще была в Карловых Варах, а за второй буквально позавчера пришел Борталио. О, как мы выкрадывали темную — это отдельная история. Прямо похищение невесты с соблюдением всех обычаев! Только невеста не предупреждена, и вообще невестой не является. Ну и еще одна мелочь — предварительно пришлось инсценировать ее смерть, для чего был приглашен Галендэлай. В общем, все было сделано в наилучшем виде.

Ко всему прочему оптимизм внушало и то, что Олег с Никой таки начали встречаться. Причем старательно пытаясь скрыть это от меня. Я же только подленько хихикала в сторонке, стараясь хоть раз в жизни быть более корректной к другим.

Хотя украдкой мне было ох как завидно. Как ни посмотрю вокруг — у каждого кто-то есть. У Нальки — дядя Алекс, у Сафиры — Галендэлай, у Ники — Олежка. Даже за Ежевичкой начал кто-то ухаживать, как она мне по секрету рассказала! А я все одна, да одна. Это я шучу так.

Но, кажется, боги восприняли мои шутки вполне себе всерьез. Потому что послали мне компашку из трех человек. Все мужчины, красавцы. Как на подбор, ага. Но был в них существенный недостаток, который я могла бы с уверенность сказать и без каан-ша. Они были вампирами. Невольная усмешка при осознании этого факта сама собой появилась на губах.

Парни, словно или действительно не заметив ее, сами ухмыльнулись, показывая совершенно ровные зубы в опасной "улыбочке". А вы чего хотели? Длинных клыков? Нет уж, их вампиры показывают только в самом конце охоты, прикладываясь к шее "жертвы".

Ко мне почти дружно сделали шаг, нарочито медленно сокращая пространство. Явно молодые еще, любят играть со своей жертвой. Дать ей ложную надежду сбежать. Вопреки их ожиданиям, "жертва" в моем лице никуда не побежала. Только ухмыльнулась чуть шире, нехорошо так.

Вампиры переглянулись. Один из них, с блондинистой шевелюрой и пока что черными радужками глаз, сделала еще шаг, подходя ко мне совсем близко. Еще один очаровательный оскал и завораживающий шепот, призванный меня загипнотизировать:

— Здравствуй, девочка. Не бойся нас. Мы тебе ничего плохо не сделаем.

Я пока промолчала. Только "подозрительно" и "недоверчиво", решив немного поиграть (настроение было хорошее, так и тянуло испортить его кому-нибудь другому), оглядела самого блондинчика и его друзей. Вампир понял мой взгляд "правильно", потому что продолжил, делая еще пол шага ближе и улыбнувшись очаровательней:

— Мы с друзьями просто хотим проводить столь очаровательную девушку до ее дома. Не стоит в такой час бродить в одиночку. Ну что, малышка, позволишь?..

— А вам, что, по пути? — пролепетала я, строя из себя совершенную дурочку. Да, если бы то же самое проделала в компании более опытных вампиров, те бы насторожились. Просто сопоставили мои изначальные действия и последующие.

Парни переглянулись, молчаливо празднуя победу. Их "главарь" снова улыбнулся. Ну прямо очаровашка! Эх, знал бы он, как ему далеко до дяди Алекса… Особенно в умении себя сдерживать — вишь, как глазки маниакально заблестели, предчувствуя вечернюю трапезу. А вот мне интересно, здесь охота, как, разрешена?.. Или они таки нарушают закон? Поинтересоваться, что ли…

— Конечно, по пути, — едва ли не промурлыкал он, глядя в мои наивно-доверчивые глаза.

И сделал последний шаг, протягивая руку, словно желая взять мою ладонь… вернее, я так должна была бы думать. На самом деле — к шее тянется, вампирюга.

Значит, пора заканчивать. Жаль. Слишком быстрые ребятки.

Резко сделав шаг назад, чего от меня эта троица не ждала (по идее я должна была быть уже в полной власти блондинчика), посмотрела на них, как, мягко говоря, не на самых умных ребят и, ухмыльнувшись, скучающим тоном сообщила:

— Слышьте, ребятки, идите своей дорогой. Нам не по пути, уверяю вас.

Оправившись от шока, вампиры решили не терять надежду полакомиться моей кровушкой — уже вместе сделали шаг вперед, словно заранее сговорившись, и попытались меня поймать. Нет, ну так не интересно. Не оригинально. Скучно. Вздохнув и не шелохнувшись с места, я просто слегка расстегнула куртку и отодвинула пальцами ворот свитера, обнажая шею. Мальчики опешили. Этого мгновения мне хватило, чтобы сделать одну вещь — про себя назвала одно имя. Отозвавшись на зов, на шее появились небольшие шрамы, оставленные когда-то клыками. Вампирьими. Усмехнувшись еще раз, пояснила ребяткам устало:

— Я чужой "донор". Так что я вам не по зубам. Все понятно?

Миг, когда на лицах вампиров удивление сменяется досадой, был просто бальзамом на душу. Даже стало не жалко нескольких минут, потраченных на них. Третий справа вампирчик (лысый такой, что среди вампиров встречается редко), досадливо сплюнул на снег и горько поинтересовался:

— А раньше сказать, че, не могла, не?

Я мило улыбнулась, но ответить не успела. Тяжело вздыхая, вампиры смылись в заоблачную даль. Ну, то есть банально скрылись в тенях.

А все почему? А все потому, что существует на свете кодекс вампиров, по которому на чужого "донора" клыки скалить нельзя. Без разрешения, разумеется. Правда, чьего разрешения не уточнялось, поэтому все равно встречаются такие подонки, которые беззастенчиво делятся своим "донором" с товарищами, не раздумывая о чужих чувствах… Но это частности. В конце концов, во всем есть две стороны.

Вообще, если подумать, ребятам можно посочувствовать. У них нынче тяжелое время — скоро зима, "еды" по улицам ходит мало, да и, тем более, вся "еда" завернута в теплую одежду, как кочерыжка от капусты в капустный лист. Кстати, про скорую зиму… Холодно. Поежившись, застегнула обратно куртку, предварительно коснувшись собственной шеи и негромко вздохнув. Где же он теперь, мой вампир?..

И я бы, наверно, не рассказывала об этом случае, ведь ничего особенного-то и не произошло — эка невидаль, вампиры встретились! С каждым может быть. Если бы не то, что и произошло чуточку позже…

Я, кажется, настолько ушла в себя, что не услышала и не почувствовала (второе без амулета не удивительно), как сзади ко мне кто-то подкрался. И, наверно, так и не заметила бы, если бы этот кто-то весьма наглым образом не сграбастал меня сзади, одной рукой ловко поймав обе мои, а второй — закрывая рот. Дежа вю, блин… Протестующее замычав, я попробовала отбиться, но все было тщетно. Уже было начав паниковать, что мне не свойственно, услышала над самым ухом тихий, насмешливый шепот:

— Ну что, совсем потеряла бдительность, да?.. И как тебе не стыдно, Эврика… А если бы это был не я?..

Нет, ну точно — история повторяется! Но… Этот голос… Я просто не поверила своим ушам. Настолько, что прекратила и мычать, и выбиваться, и паниковать. Даже дышать, кажется, перестала. Этого. Не может. Быть.

Меня осторожно отпустили, чуть придерживая, за что я могла бы поблагодарить — ноги не держали, и я точно упала бы в противном случае. Все еще не веря своим догадкам, медленно обернулась. Чтобы встретиться с насмешливо-ласковым взглядом карих глаз, в которых, наверно, только я могла увидеть капельку грусти. Как же недавно она там поселилась… и как давно… Мягкие черные волосы, непослушными прядями падающие на лоб. Маленькая сережка в левом ухе.

Постойте… Я сплю?..

— Как?.. — только и смогла прошептать, заглядывая в его глаза с беспокойством. Так, словно он мог взять и исчезнуть. И ведь действительно мог…

— Ты же меня позвала, — тихо ответил он, слегка улыбнувшись. Какая же у него улыбка… И как бы мне хотелось, чтобы она не была такой грустной…

Совершенно невольно потянулась рукой к шее, хотя нащупать ее сквозь куртку и свитер весьма проблематично. От него не укрылся этот жест. От него никогда ничего не укрывается, если дело заходит обо мне… Глаза чуть потемнели.

— Кто-то из вампиров пытался тебя обидеть?

Волнуется. Неужели до сих пор обо мне волнуется?..

Улыбаюсь. Знаю, что глупо, но не могу не улыбнуться. Качаю головой, не в силах что-либо сказать. Нет, так нельзя. Делаю шаг назад, чтобы не быть к нему так мучительно близко, и все-таки отвечаю, пытаясь стереть со своего лица глупую улыбку:

— Нет, никто. Просто молодняк охотился… Вот и все.

В его взгляде буквально на миг скользнуло сожаление. О чем он сожалеет? Что со мной ничего не случилось? Или… о чем-то еще? Не успела разобрать. Он чуть кивнул в ответ и промолчал. Зачем нам слова?.. Мы ведь и так читаем друг друга, как открытую книгу. Слишком крепко мы связаны. Даже сейчас.

И так же мучительно расставание…

Только не уходи, пожалуйста, молю одним взглядом. Прикусываю губу, отвожу взгляд. Нет, так нельзя. Мы ведь теперь практически никто друг другу, верно? По крайней мере, официально. Для других. Говорят, не бывает дружбы после любви. Ее и нет. Между нами — что-то гораздо большее. Это нельзя объяснить словами. И никогда не понять тому, у кого никогда не было напарника в связке. Кто никогда не делил кровь. С кем никто никогда не менялся, пусть на время, "камнями души"…

Такую связь нельзя разрушить одними словами. Несколькими ошибками. Временем и расстоянием. Это не любовь. Это не дружба. Но что это?..

Он понимает мое отчаяние. Ему тоже одиноко без меня. Лион. Мой милый вампир…

А, все-таки, какими бы мы, женщины, не хотели казаться сильными, и как глубоко не закапывали все свои чувства, воспоминания и эмоции, все равно остаемся дурами. Потому что, стоит нам встретить причину всех тех чувств, воспоминаний, эмоций, ведем мы себя прямо как я с вампиром. Таем, забывая обо всем, тянемся за ложной надеждой, нарушаем все обещания, которые даем сами себе… Только в тот момент, к счастью и увы, эти мысли меня не посетили.

Бесшабашная улыбка появилась на губах Лиона, отчего мне сразу стало как-то легче и спокойней. Значит, уходить не собирается. И, подтверждая мои догадки, вампир насмешливо, с нотками великого обольстителя предлагает:

— Ну, раз я все равно тут, почему бы нам не сходить в какое-нибудь кафе?..

На секунду замявшись и откинув все грустные мысли, я мурлыкнула в ответ, позволяя подхватить себя под руку:

— Не вижу препятствий.

И пусть никто никогда не узнает, чего нам стоят эти насмешка и фарс…

Как ни странно, но в кафе меня таки повел Лион, хотя, в общем-то, Москву он знать не должен был. По крайней мере, не так хорошо. Или я что-то пропустила из его жизни? Вполне вероятно — мы, хоть и виделись после того случая, но не так уж и часто, старательно избегая смотреть друг другу в глаза.

Место, куда он меня привел, оказалось этаким элитным ночным клубом, в который пропускают только "своих". В данном случае "своими" являлись все обладатели шикарного оскала, аля вамп. И те, кто их сопровождает. Интересно, а тот молодняк попробовал бы меня сюда затащить или прямо так, на морозе?.. Моржи!

Нас усадили за один из столиков, подальше от входа, но не слишком. Чтобы, если что, можно было сбежать. Такой парочке, как мы, надо всегда быть начеку… Присев на мягкий диванчик, я оглядела помещение. Не так уж и плохо, как могло бы быть. Даже, скажу честно, лучше, чем в обычных клубах. В один такой, "обычный", я не так давно заглянула ради интереса… Чуть не оглохла, честное слово! А тут даже приятно. Полумрак, который не режет глаза, но и разглядеть собеседника не мешает, негромкая мелодичная музыка, не шумная публика, свечи на столиках… Располагает.

Мы заказали себе зеленого чая и сидели некоторое время, просто болтая обо всем и ни о чем, узнавая последние новости. Потом, немного подумав, заказали еще легкого вина и сыра "на закуску". И в открытую флиртовали, как же без этого? Это наша сладкая, мучительная игра… Тяжелая. На выживание.

Насмотревшись на соседние компании, Лион неожиданно коварно улыбнулся, чуть сверкнув в темноте глазами, и скользнул откровенным взглядом по моей шее, которую уже не скрывали куртка и высокое горло свитера — было бы странным в таком месте, если было бы иначе, не находите?.. Чуть приблизившись ко мне, вампир проникновенно прошептал, слегка прищурившись:

— Позволишь?..

Он издевается… И прекрасно это знает… Но к тому моменту пусть и легкое, но вино, успело ударить в голову. Или это так меня опьянил разговор с ним, флирт с ним, его близость?.. Чуть прикусив губу, медленно наклоняю голову на бок и, прикрыв глаза, шепчу в ответ:

— Всегда к твоим услугам…

Как же это мучительно, как неправильно… как желанно…

Сначала Лион касается моей шеи губами — наш маленький ритуал — потом кусает. Осторожно, почти нежно. Всегда удивлялась, как ему удается прокусить кожу до крови. Или это просто я не замечаю легкой боли?.. Слишком многое ее отделяет от моего сознания. Слишком много чувств в этом прикосновении.

Как давно всего этого не было…

Не удерживаюсь, срываюсь — нежно, но в то же время жадно касаюсь его волос рукой. Он замирает. Чуть отстраняется. Я не чувствую, как затягиваются ранки на шее — слишком привычно, еще не успела забыть. Только вижу кровь на его губах. Его губы… Снова не удержалась. Приблизившись, поцеловала. Как тогда, когда-то давно. Боги… как я по нему соскучилась…

Вы когда-нибудь целовали вампира? Нет, тут дело вовсе не в клыках, они не мешают. Солоноватый привкус крови. Наверно, слишком необычно для некоторых… Для меня — лишь то, что делает этот поцелуй еще желанней.

Надо бы остановиться. Так нельзя. Но… хочу большего. И он хочет. Снова теряем голову… Но до этого нет совершенно никакого дела.

В какой-то момент Лион подхватывает меня на руки и встает, продолжая жарко отвечать на поцелуй. А когда я успела обхватить его за шею?.. Неважно. Все неважно. Тем более, такие мелочи, как счет и оставленные вещи. Они нас найдут. Но это будет потом. Потом…

Мы куда-то перемещаемся, в наглую используя ближайшие тени. Мне все равно, куда, лишь бы там мы были одни. Лишь бы вампир никуда не вздумал пропасть. Мой вампир. Лион…

Слова… Зачем слова?.. Но все равно тихо шепчу, на миг оторвавшись от его губ и чувствуя, как меня осторожно опускают то ли на диван, то ли на кровать, то ли еще куда-то:

— Любимый мой…

Лион улыбнулся в ответ…

Не возвращайтесь к былым возлюбленным,

Былых возлюбленных на свете нет.

Есть дубликаты —

Как домик убранный,

Где они жили не много лет.

Вас встретит та же ограда белая,

И возле домика на холме

Две рощи — права, а позже левая —

Гудят раздвоено, гудят раздвоено,

Гудят раздвоено в темноте.

А в доме эхо уронит чашку,

А в доме эхо предложит чай.

Ложное эхо оставит на ночь,

Когда ей надо бы закричать:

"Не возвращайся ко мне, возлюбленный,

Мы были раньше, теперь нас нет.

Нам не вернуться к годам разрубленным",

Но только эхо… эхо звучит в ответ.

Два эха в роще живут раздельные,

Как будто в стерео колонках двух.

Все, что ты сделала, и что я сделаю,

Они разносят по свету вслух.

А завтра вечером, на поезд следуя,

Вы в речку выбросите ключи,

И роща правая, и роща левая,

Вам вашим голосом прокричит:

"Не покидайте своих возлюбленных.

Былых возлюбленных на свете нет…"

Но вы не выслушаете совет. [3]

Глава тринадцатая

Кажется, слишком долгая зима, наконец, закончилась… И это совершенно не связано с погодой за окном. До нее мне не было дела.

Разве может быть теплее, чем под боком родного существа? И неправда, что вампиры холодные, как лед. Это все россказни несведущих.

Проснувшись, я некоторое время наслаждалась идиллией и теплом. А потом до меня дошло, что случилось вчера. И что мне это не приснилось. И сейчас продолжает не сниться. Хотя так похоже на сон…

Ведь только во сне я могла надеяться снова услышать стук его сердца так близко…

Совсем загрустить, а тем более сбежать мне не дали.

— Ммм… Завтрак в постель?.. — сонно пробормотали у меня над ухом и кончиками пальцев провели по шее, чуть крепче обняв и прижав к себе другой рукой.

Подняв голову, встретилась с взглядом теплых карих глаз. Невольно улыбнулась. Как же он мило выглядит такой вот — сонный, растрепанный, довольный. Как большой кот, греющийся на солнышке. Не удержавшись, ласково погладила "кота" по голове, а еще немножко подумав, нежно поцеловала. Можно ведь позволить себе маленькую слабость?..

Несколько минут спустя, Лион негромко вздохнул и честно прошептал, не сводя взгляда с моих глаз:

— Эврика… как бы я хотел вот так с тобой просыпаться каждое утро… Ты не поверишь…

Он не говорит о том, что скучал. Это и так понятно. Боги, как же мы давно не были вдвоем… и как давно я просто его не видела… И кажется, что ничего не изменилось. Что я не уходила с факультета МагХраны, что не разрывала нашу пару-связку, что не сбегала… Что он никуда меня не отпускал…

— Поверю… — так же тихо отзываюсь я, опуская взгляд. — Знаешь же, что сама бы хотела того же…

— Тогда что нам мешает, родная?..

— Ты же и сам знаешь ответ на этот вопрос…

Мы снова замолкаем, прижавшись друг к другу так, словно вот-вот кто-то должен был разлучить нас навсегда. Впрочем, здесь не далеко от истины. Только — мы сами сбегаем… Бессмысленный побег от самих себя.

— Это не любовь, Лион.

Тихий шепот. Кого я пытаюсь убедить больше — себя или его?..

— А что тогда любовь, Эврика?

Все повторяется по кругу. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы…

Вампир безошибочно уловил мои чувства, горько усмехнулся. Отведя взгляд, он неожиданно прошептал с горечью и болью в голосе:

— Что тогда любовь, скажи? Нам хорошо друг с другом. Жизнь без тебя — не имеет смысла. Да, я не схожу с ума, не теряю голову. Даже могу заставить себя не думать о тебе… Но в сердце — пусто, понимаешь? И ведь еще как понимаешь… Ты ведь чувствуешь то же самое. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, чувствовать твое дыхание на своей коже, как сейчас. Слышать твое сердце рядом. Знать, что ты меня ждешь. Что еще нужно, Эврика?.. Что еще нужно для того, чтобы просто быть вместе?..

Поднимаю взгляд на него, молча смотрю в такие родные глаза. Что ответить? Да и разве можно найти слова, чтобы передать все, что я чувствую?.. Он и так догадывается, что я могла бы сказать…

— Прости, малышка… — тихо шепчет Лион, не дожидаясь моего ответа. Пытается улыбнуться. У него почти получается. Чувствую, как его нежные пальцы касаются моей щеки, стирая… слезы? Когда я успела заплакать?.. — Больше не буду. Хочешь… хочешь, я снова уйду?..

Нет, не хочу!

И упрямо отвожу глаза.

Он знает мой ответ. Оба моих ответа — и тот, который был бы произнесен вслух, и тот, который я хотела бы произнести. Так надо… По-другому будет только хуже.

Затянувшееся молчание рано или поздно все равно придется нарушить. Лучше уж раньше, чем позже. Тихо шепчу, не поднимая на него глаз и кончиком пальца выводя на его груди замысловатый узор:

— А домой… меня отнесешь?

Лион улыбнулся, хотя я этого скорее почувствовала, чем увидела, и поинтересовался нарочито удивленно:

— Уже возвращаешься в Осинники?..

Вместе с этими словами, наученный горьким опытом вампир перехватил мою руку и поднес к губам, лишая таким образом меня возможности щелкнуть его по лбу. Негромко фыркнула в ответ:

— Ну что ты постоянно вредничаешь…

— А с тобой иначе нельзя… Ладно, ладно, отнесу.

С этими словами Лион попытался подняться, но, кажется, "забыл" про то, что кое-кто, в моем лице, лежит у него на груди. Нет, конечно, его попытка уложить меня рядышком почти увенчалась успехом… только я его никуда не отпустила. Обняла за шею и притянула обратно к себе. Ухмыльнувшись, вампир, поддавшись на мою провокацию, приблизился и нежно поцеловал мое плечо. Ключицу… шею…

Нет, ну мы же так отсюда нескоро выберемся…

И пусть никто никогда не узнает, чего нам стоит все это. Но и отказаться… невозможно.

Поднимаясь по лестнице на свой этаж (а в квартиру я Лиона не пустила… на всякий случай), я, мягко говоря, была несколько не в себе. Наверно, не стоит объяснять, в каком именно состоянии. Взгляд отсутствующий, мысли путаются… И только одна маленькая просьба к самой себе — не думать о нем. Это лишнее.

Тихо скрипнул ключ во входной двери. В квартире — мертвая тишина. А как еще могло быть? Налька уже убежала на учебу, Саманта, наверно, пошла в школу — выгораживать меня перед Викторией Николаевной. А больше в доме быть никого и не должно было.

Скинула куртку, сапоги. Устроила все это в шкаф. Отправилась в душ. Все действия — чисто машинальные, заученные до автоматизма. Что же это такое… Надо что-то делать. Говорят, холодная вода творит чудеса. Это я и проверила в душе. Увы, не всему, что говорят, стоит верить. Но легче все-таки стало. Жаль лишь, что кожа еще помнила его прикосновения, его поцелуи… Холодная вода ласково стирала соленые слезы.

Спросите, почему я бегаю? Не верите в отговорки, что это не любовь? Ну и зря. Это действительно так. По крайней мере, мои чувства мне так подсказывали. Чего-то жутко не хватало мне рядом с этим таким родным существом. Словно все не так, как надо. И тут я неожиданно вспомнила тот сон, который мне снился еще в сентябре. Хех. Нет, в жизни не бывает, как во сне. И ничего не изменится.

Погреженная в такие мысли, я вылезла из душа, завернулась в махровое полотенце и вышла из ванной. Зашла в комнату, начала переодеваться… и чуть не поседела от страха, когда за спиной раздался мелодичный, задумчивый голос:

— Вижу, пора делиться новостями.

— Ося!!!

— Что? — невинно переспросила сестренка, мило улыбнувшись и глядя на меня почти бесцветными глазами. Она сидела на подоконнике, прижав к себе одно колено, а другой ногой болтая в воздухе. Ну прямо нимфа, ничего не скажешь.

— Нельзя так пугать, — выдохнула я осуждающе уже после того, как натянула домашний сарафан — что-либо другое одевать уже не было сил.

Сестра в ответ только улыбнулась и поманила меня к себе. Поглядев на нее скептически, все-таки присела рядом. Как странно. На улице белым-бело, а сейчас только ноябрь. Наверно, просто недавно шел снегопад, и свежий снег еще не успело накрыть городской пылью. Красиво. Как в сказке. И Ося словно была кусочком этой сказки — такая же снежная, такая же чистая и волшебная. Я слегка улыбнулась, глядя на нее.

— Знаешь, мы, наверно, с тобой сейчас так интересно смотримся, — с теплой улыбкой в ответ задумчиво произнесла Ося. — Посмотри-ка на нас. Я — вся белая и выцветшая, с белыми волосами. И ты в черном, черными волосами. Я маленькая и слабая, хотя старше тебя. И ты… сильная и такая ранимая. У тебя красные глаза.

Последнее предложение прозвучало так неожиданно, что я невольно провела рукой по щеке, словно это могло помочь убрать красноту с глаз. А потом улыбнулась немного грустно и тихо согласилась:

— Да, это точно… Но мы все равно сестры, правда?

— Конечно, — Ося чуть наклонила голову, продолжая смотреть на меня нежно, как смотрела еще в детстве. Да, намаялась она с нами… И вырастила на свою голову. Надеюсь, не жалеет об этом. Мы ведь у нее хорошенькие, правда? Все такие белые и пушистые.

Только вот улыбнуться этой мысли у меня не получилось. Взяв Осю за руку, посмотрела в ее глаза, которые когда-то давно были небесно-голубыми, и тихо-тихо спросила:

— Скажи… когда… ты совсем перестанешь меня видеть?..

Почему я задаю такой странный вопрос? Ведь вроде после того, как она перестанет видеть глазами, ее дар по-прежнему будет с ней, заменит ей зрение. Просто у Калиосты не получалось заглянуть в мое будущее… Она говорила, что меня словно кто-то закрывает, и подумывает на семейное проклятие. Эсмиральду она тоже почти не видела. Да, иногда у Оси случались прозрения и на наш счет, но… это бывало так редко.

— Не знаю, сестренка, — тихо пропела она в ответ со своей неизменной улыбкой. Что бы ни случилось, она всегда улыбалась. Эх, милая, милая Ося…

— Тогда я могу надеяться на лучшее, — постаравшись улыбнуться в ответ, отозвалась я. И поспешила перевести тему. — Так что там за новости такие?

— Да, точно, чуть не забыла, — кивнула сестренка и пересела поудобней, словно готовясь к длинному разговору. Подняла глаза к потолку и задумчиво пропела, словно только что надумала мне это сказать: — Для начала расскажу самые-самые последние новости. Пусть это и будет немножко не по правилам, ведь уже ноябрь. В общем, наша мама вернулась. Помнишь, она все сына хотела? Вот и решила, что семь — хорошее число…

Сестра замолчала, а мы мрачновато переглянулись. Вернее я — мрачно, а Ося — со смешинками в глазах. Думали, как мне кажется, мы об одном и том же — как бы наша мама не решила, что тринадцать — число лучше, чем семь…

Неожиданно сестренка рассмеялась и заявила, беззаботно болтая ногами в воздухе:

— Скажу тебе по секрету, нам всем можно не ждать братика. На этот раз.

Последняя фраза прозвучала так загадочно, что я невольно покосилась на нее подозрительно. Да не уж-то у нас потом еще прибавление в семействе привидится? Это сколько нас будет-то? Точно мир захватим…

— Ну и что в этом такого неожиданно? — между тем поинтересовалась я, снова посмотрев в окно. — От нашей мамы это очень даже ожидаемо.

— Прости, не удержалась, — без тени раскаяния отозвалась Ося. И поспешила пояснить: — Я о другом хотела рассказать. Просто мама на этот раз пришла не одна. Она с собой демона привела, но пока что никому ничего не рассказывает, кто он и что он. Только смотрит на него с восторгом.

Заметив мою удивленно-вопросительную мордашку, Ося улыбнулась и, хитро прищурившись, ответила на незаданный вопрос:

— И я тоже рассказывать ничего не буду. Сама все поймешь, когда домой приедешь.

Я покорно опустила голову — если сестра что-то не рассказала, то из нее это и клещами не вытянешь. Вот ведь… теперь полтора месяца ждать, чтобы узнать все новости. Почему именно столько? Потому что в начале января будет наш семейный праздник, когда соберется вся наша семья и поделится новостями за прошедший год. А до этого — два месяца ничего нельзя рассказывать друг другу. Традиция.

— Ладно, с этим понятно, — нарочито грустно вздохнула я. — А что еще ты хотела рассказать?

— Это уже касается только тебя, — тихо улыбнулась Ося и легко спрыгнула с подоконника. — Пойдем на кухню? Угостишь меня чаем…

Ну как тут можно отказать? И отправились мы на кухню. А про свою работу я благополучно не вспомнила. Подумаешь, не будет меня там один денек. Ученики только вздохнут с облегчением. Особенно те, кто не сделал домашку на сегодня. Ничего, на следующем уроке им точно достанется, если ничего не успеют сделать. Или списать.

Разговор Калиоста продолжила лишь тогда, когда в ее руках оказалась кружка ароматного травяного чая, а я уселась напротив с чашкой горького кофе. Что не говори, а привыкаешь к этой гадости со временем…

— Помнишь, Митя рассказывал тебе о новом видении?

Я согласно кивнула, раздумывая, что надо бы купить будет чего-нибудь сладкого к чаю. И о том, что без домового живется очень даже грустно — ни тебе мяса в три часа ночи, ни плюшек, когда захочется… эх.

— Так вот. Это видение было о тебе.

Это заявление прозвучало настолько неожиданно, что я чуть не подавилась. Подняв на сестру удивленный взгляд, осторожно спросила в ответ:

— И о чем оно было?

Загадочно улыбнувшись своей фирменной улыбкой, мол, я все знаю, но не расскажу, Ося крайне беспечно ответила, словно говорила о каких-то глупостях:

— О ребенке.

Хорошо, что я догадалась отставить кофе. А то снова подавилась бы. Немного помолчав, пристально посмотрела на Осю и снова крайне осторожно спросила:

— О каком ребенке?

— Не знаю.

Ответ прозвучал настолько простодушно, что у меня появились некоторые сомнения… Чтобы Ося и не знала? Да такое бывает раз в пять столетий! В последний раз честь на неразгаданное видение выпала мне. Впрочем, если дело заходит о видениях обо мне… В прошлый раз так же было.

— Так, а теперь честно, — потребовала я, подавив невольный вздох.

Ося в ответ пожала плечами и беспечно ответила:

— Правда, не знаю.

Я замолчала, состроив недовольную мордашку. Сестра, глядя на меня, негромко рассмеялась и глянула в окно. Я, поддавшись этому взгляду, тоже посмотрела туда. И увидела тот самый злополучный парк. И мысли перешли в совсем ненужное мне русло — в воспоминания о недавней встрече… Стоп. Вампир. Я. Ребенок.

— Боги, это не то, о чем я подумала?!

Ося, не ожидавшая от меня такой подлости, подавилась своим чаем, который до того спокойно попивала…. и посмотрела на меня смеющимися глазами. Ненавижу эту ее манеру! У меня же нервы не железные… Нет, вы не подумайте, детей я люблю и очень даже. Но… но… это как минимум рано! Тем более, от Лиона! Он же меня тогда точно никуда не отпустит, а я… а я просто не могу вот так!

Мою панику прервали загадочные и спокойные слова сестры, которая в очередной раз подняла взгляд к потолку:

— В моем видении ему было лет десять…

— А мне?!

— А ты была все такой же маленькой… — философски ответила Ося, улыбаясь, как всегда. — Но ты же помнишь, что для тебя это еще ничего не значит? Ты и в сорок будешь выглядеть так же.

Меня убивает ее загадочная улыбка… Истерично хихикнув, я огляделась по сторонам и, не найдя ничего, что могло послужить мне спасением из этой ситуации, просто сделала очередной глоток из чашки, не заметив горечи кофе (тьфу, сахар положить забыла…). Вот это, блин, новости! Мне плохо.

Переборов истерическое хихиканье, поинтересовалась тихо, с надеждой посмотрев на сестру:

— Слушай, можешь хоть что-нибудь рассказать об этом ребенке?

Да-да, у меня появилась надежда, что это просто был кто-то из младших классов. В конце концов, я работаю в школе!

Сестра в ответ простодушно описала следующее:

— На вид лет десяти, довольно хрупкий, невысокий, светлые волосы странно оттенка. В моем видении ты его обнимала и называла волчонком. Более ярких примет дать не могу.

Да… Это как в одном фильме было: "Отсутствие родинки на лодыжке — это яркая примета!" Негромко хмыкнув собственным мыслям, я решила, что лучше обо всем этом не думать. Не думать, я сказала! Просто сходить, провериться… на всякий случай…

Некоторое время на кухне висело молчание, которого я и не замечала особенно, занятая собственными мыслями. Неожиданно Ося спросила, заставив меня непонимающе изогнуть бровь:

— Ты скучаешь по нему?

— По кому?

— По Лиону.

Приплыли. То есть, вернулись. Блин, а у меня ведь почти получилось мысленно сосредоточиться на отстраненных пустяках… Хм, и к чему это мне Митохондий с его странным чувством юмора вспомнился?..

Уперев локти в стол, согнулась и запустила пальцы в волосы, стараясь таким образом хоть немного скрыть свое лицо. Да, жаль, что прическа у меня короткая. Еще немного помолчав, я пришла к выводу, что лгать и умалчивать что-либо бессмысленно, потому едва слышно прошептала:

— Скучаю, Ося. Еще как скучаю… Но только что это изменит. Нам ведь не быть вместе…

Сестра поднялась со своего места и, подойдя ко мне, обняла за плечи нежно. Чуть улыбнувшись (что я скорее услышала, чем увидела), она тихо спросила:

— Почему, Эврика?

— Ты же сама знаешь… — Тяжелый вздох, закрытые глаза, словно это могло спасти от мира вокруг. — Слишком много обстоятельств. Одним из которых, если помнишь, было твое собственное пророчество. Будет другой…

— Глупышка, — прервала меня сестра, погладив по волосам ласково. — Ты же знаешь, что мои пророчества открываю только маленькую грань будущего, которое может и вовсе не произойти. Мы сами строим свое будущее. Заглядывать в него, это сродни изучению паутинки — много ниточек, каждая из которых приведет к чему-то другому.

Немного помолчав, Ося со вздохом добавила:

— Жаль, что на твое будущее я не могу посмотреть, а только увидеть его такими редкими, спонтанными урывками…

Все это я, разумеется, знала. Но смириться все равно не могла. Наверно, смешно звучит, но именно из-за того самого предсказания, в котором Ося увидела, что будет кто-то другой, не Лион, я и порвала с ним отношения. Ушла из пары-связки, перевелась на другой курс. В общем, повела себя, как не самая умная стерва. Но вернуть потом все назад просто не могла — что-то во мне перемкнуло, какая-то мысль не давала покоя, и я уже не могла быть рядом с Лионом долго. Он мне как родной… нет, самый родной. Но… обо всем этом я уже говорила.

В общем, недалекое я существо, вот и все. И собственная дурость не дает жить спокойно. Попросить, что ль, кого-нибудь добить меня из жалости, а?..

Усмехнувшись собственным мыслям, покачала головой и, подняв взгляд на сестру, предложила без особого оптимизма:

— Может, на какую-нибудь другую тему перейдем, а?

— Хочешь от меня сбежать? — с наигранным удивлением переспросила Ося.

— Ты мне лучше скажи, кто этого не хочет, — хмыкнула я.

— Да появился у нас в городе… один такой…

Сестра как-то помрачнела от этих слов, а я заинтересовалась и очень удивилась. Чтобы кто-то и заставил Осю так реагировать?

— Мм? Это что за маньяк у нас там появился? — насторожив уши, интересуюсь у сестры.

— Вернешься — увидишь, — спокойно отозвалась она. Таким тоном, что выспрашивать отпало какое-либо желание. Ну вот, теперь буду еще сильнее мучаться любопытством…

И тут меня озарила преинтереснейшая мысль. Чуть повернувшись, чтобы было легче смотреть сестре в лицо, спросила немного удивленно:

— Слушай, а как ты здесь появилась? Ты же телепортироваться не можешь сама.

В ответ на это на милом личике Калиосты появилась лукавая, хитрая улыбка. Я аж начала кое-что подозревать. И, подтверждая мои мысли, Ося беспечно ответила:

— Меня дядя Алекс подбросил.

Мдам. Пожалуй, лицо мое в тот момент было намного выразительней, чем любые слова. Но я все-таки поинтересовалась, негромко, задумчиво хмыкнув:

— И где же он сейчас?

— Ты разве не знаешь нашего дядю Алекса?.. — вопросом на вопрос ответила Ося, улыбаясь все так же хитро. — С Налькой по городу гуляет, где же еще…

Слов у меня не нашлось. Только тяжелый вздох и вялые мысли о смысле бытия.

Но с ними, со словами, все-таки пришлось собираться, чтобы тихо попросить:

— Ось, передай всем, чтобы меня завтра никто не трогал, ладно? Совсем не трогал, даже не напоминал о себе. Я хочу побыть одна.

Глава четырнадцатая

Мой день рождения прошел тихо. Здесь почти никто о нем не знал, а Ося таки передала мою просьбу родственникам. Таким образом, меня поздравили только Саманта, Ника и Налька. Откуда узнали последние две, я не знаю, но есть подозрения (Саманта и дядя Алекс). Больше никто, слава богам, не стал напоминать, что мне стукнуло уже двадцать шесть. И хоть бы я немного старше выглядела, чем на шестнадцать!

Впрочем, нет. Было еще одно поздравление. Весьма странное. Мне пришла довольно большая посылка. "Сканирование" каан-ша показало, что никакой опасности в ней нет, так что я без раздумий открыла. И тихо ахнула от невольного восхищения.

Это был короткий, обоюдоострый меч, с простой, обтянутой кожей рукоятью, которая идеально ложилась в мою ладонь, словно дарильщик прекрасно меня знал. Впрочем, в том, что он меня знал, сомневаться и не приходилось. Слишком хорошая у меча была балансировка, редкая, точно подогнанная под мою любимую тактику боя. Как, я вам не рассказывала, что очень долго занималась фехтованием? В конце концов, агенты МагХраны должны уметь защитить себя (и не только) в любой ситуации. Особенно из пары связки "маг-защита"…

Меч бы, пожалуй, внешне был совершенно обычный, даже гарда была куда как скромной, ничем не украшенной. Только на одной стороне лезвия был выгравирован почти неприметный росток хмеля — знак, что оружие не такое простое, как кажется на первый взгляд. У меня аж руки зачесались проверить, на что он способен.

И я бы решила, что мне его подарил Лион или кто-то из семьи, но к посылке прилагалась записка, в которой незнакомым почерком было написано всего два слова:

"Жди встречи".

Хотя, нет. Немного подумав и покопавшись по ящикам письменного стола, я поняла, что почерк этот мне был уже знаком. Та самая записка, которая была обнаружена на подушке рядом после того странного сна. Не знаю почему, но от этой мысли я глупо улыбнулась, словно… действительно собиралась ждать…

А следующая неделя выдалась просто сумасшедшей! Такое чувство, что всем вдруг и очень дружно что-то от меня понадобилось. Одному ведомость подпиши, другому материал поясни, третьему сдай отчет и оформь жалобу (это я на свою голову сунулась в ТШ), четвертому как-то удалось уговорить меня провести экскурсию для своего девятого "А"… Дурдом! Хочу домой, к своим милым, спокойным (поистине, все познается в сравнении) родственничкам

Один был плюс у всего этого — у меня совершенно не оставалось времени для того, чтобы подумать. Таким образом я не вспоминала ни о Лионе, ни о предсказании Оси, ни о неизвестном преследователе (это я так окрестила того типа, который мне записочки подсовывал — надо же его как-нибудь называть, верно?). Единственное, что я таки сделала — сходила к местной целительнице, проверилась. Слава всем богам, мои страхи не оправдались.

А потом наступил день, который я никогда не забуду.

Это было воскресенье. Стараясь пересилить усталость, я сидела за титаническим трудом — принялась проверять контрольные работы своих ребят. Ой, чего там они только не понаписали-и… Хоть начинай в собственном даре рассказчика сомневаться, в самом деле!

Этим делом я так увлеклась, что даже не услышала, как пришла в комнату Саманта. Впрочем, это и немудрено — все кошки ходят тихо. Если, конечно, хотят этого. Ее присутствие я заметила только тогда, когда кошка положила на тетрадку, которую я проверяла… маленького, еще слепого котенка, тихо, жалобного замяукавшего в поисках мамы. Удивленно подняв взгляд на семейную хранительницу, поинтересовалась тихо:

— Это кто?

И только после этого я заметила в кошачьих глазах что-то такое, от чего сердце сжалось в ожидании чего-то неизбежного, неумолимого… и нежеланного…

Грустно улыбнувшись одними глазами, Саманта тихо ответила:

— Отдай эту маленькую Вильгельмине. Скажи, что малышке, которая должна скоро появиться на свет, пригодиться поддержка. Да и вам всем ведь нужна будет новая хранительница. И… не называйте ее пока никак, пусть малышка сама выберет имя для своего фамильяра.

От этих слов ощущение безысходности и пока неосознанный страх сжали сердце еще сильнее. Глупо хлопнув глазами, я, наверно, очень беспомощно спросила, уже догадываясь об ответе:

— А… а ты?..

Подойдя ко мне, Саманта потерлась о мою руку, пытаясь сказать, чтобы я не грустила, и мурлыкнула тихо, словно говорила о чем-то совершенно обыденном:

— А я ухожу, милая. Пришло мое время. Я и так тут задержалась, о вас заботясь. Все искала подходящую замену. Вот, нашла. И теперь могу быть спокойна. И, может быть, я увижусь с Мадлен.

Чуть помолчав, кошка отстранилась, напоследок ласково лизнув мою руку, чего никогда раньше не делала. Я же смотрела на нее, не отрываясь, и не могла поверить, что все происходящее сейчас — правда, что это мне не снится, что…

Мысли прервал задумчивый голос Саманты, которая подошла к котенку и принялась успокаивать его… вернее, ее, по-своему, по-кошачьи.

— Знаешь, твоя бабушка очень вас любила, — задумчиво и тихо, не глядя на меня. — Особенно Вильгину первеницу, Калиосту. Даже после того, как у нее прорезался дар предвиденья, чего Мадлен всегда так боялась. Да, Эврика, твоя бабушка очень боялась предсказателей будущего и самих предсказаний. Она предпочитала жить порывами, мимолетными желаниями, которые взбредут ей в голову. Вильге передалась эта черта характера от матери. А ты знаешь, откуда у Мадлен был этот страх? Просто однажды она безумно полюбила, но не могла быть со своим возлюбленным. И каждый раз, когда кто-нибудь заглядывал в ее будущее, она боялась, что там будет встреча с ним. И боялась, что ее не будет.

Саманта замолчала, а я все продолжала на нее смотреть. Краем сознания я понимала, о чем она говорит… и что, возможно, хочет мне сказать. Но мысли все были о другом. И приходилось чуть морщиться, чтобы сдержать не нужные сейчас слезы.

— Я очень скучаю по твоей бабушке, Эврика, — продолжила кошка, отведя взгляд на снег за окном. Снова снегопад… — Ты, наверно, не знаешь, но мы познакомились с ней именно в этом городе. Тогда здесь все было иначе. Было лето. Машин еще было не так много, а у людей были совсем другие глаза. Живее… Я тогда была еще совсем котенком, поэтому я ничего не помню до того момента, как Регина передала меня на руки маленькой Мадлен. Самые теплые руки, которые я помню. Она была красива. Самая красивая на свете… Наверно, так думает каждая кошка про свою хозяйку. Скажу тебе по секрету: насколько бы вольной и свободной не выглядела кошка, для нее нет ничего ценнее, чем хозяйка.

И снова — тишина. Только на этот раз нет совершенно никаких мыслей, лишь тихая тоска в груди. Я не слишком хорошо помню свою бабушку, слишком редко мы с ней виделись, пока она была жива. Но Саманта так часто рассказывала о ней, что мне казалось, что все детство она провела вместе с нами.

А теперь… некому будет рассказывать…

— Ты очень похожа на Мадлен, милая, — Саманта повернулась ко мне, и я заметила в зеленых глазах столько всего… грусть, тихую радость чему-то, любовь… слова прощания, которые она не произнесет….

Между тем кошка тихо продолжила свою мысль:

— Наверно, более серьезная и менее эксцентричная, но все равно похожа. И ты так же бежишь от своих чувств. Нет, Эврика, я не осуждаю, хотя даже в Мадлен этого понять не могла. Не делай ее ошибок, хорошо? И… береги себя, милая. Все будет хорошо.

И, оставив котенка, Саманта спрыгнула со стола, больше не задерживаясь. Она даже не успела дойти до двери, когда начала исчезать — она не хотела… умирать тут. На моих глазах. Она хотела, чтобы я запомнила ее живой. Умной, красивой, мудрой… Самой лучшей…

В тот момент я почувствовала себя брошенным котенком, которого оставили в одиночестве среди чужого, большого города.

И только семейная традиция не плакать об умерших, потому что им от этого тяжелее, удержала меня от того, чтобы позорно разреветься. Ведь Саманта была (боги, какое же это страшное слово…) не просто кошкой, а членом семьи…

Я до утра просидела, глядя на снегопад за окном и не думая ни о чем. В себя меня привело тихое, жалобное мяуканье. Посмотрев на котенка, я слабо улыбнулась и тихо-тихо поинтересовалась:

— Что, маленькая, кушать хочешь? Пойдем, я разведу тебе молочка…

А за окном все падал и падал снег. Жизнь, как ни странно, продолжалась…