Если верить лисам

Глава 4. Новая жертва

Дождь, начавшийся еще ночью, не утих и утром. На аллее перед общежитием уже появились первые лужи, и нам с Иветт приходилось неловко перепрыгивать через них, одновременно стараясь оставаться под защитой зонтика. Одного на двоих – свой я потеряла еще в начале весны и не могла найти времени, чтобы купить новый.

Добравшись до управления, мы взбежали по ступеням наверх и остановились, укрывшись от дождя под портиком*, чтобы перевести дыхание.

В холле царила атмосфера легкого беспокойства, а в коридоре второго этажа было откровенно неспокойно. Стражники суетились под суровым взглядом осунувшегося мужчины, слишком бледного, чтобы его можно было посчитать здоровым. С глубокими тенями под глазами и впалыми щеками, он был бы похож на пациента, сбежавшего из лечебницы… если бы не форма городской стражи и нашивка капитана на рукаве.

– Пирожочек! – сзади на меня налетел лис. Крепко сжал в объятиях и тут же отпустил, проскользнув мимо. – Босс, это наши новенькие. Их берем с собой?

Мужчина скользнул по нам потухшим темным взглядом и кивнул.

– Что ж, – Йормэ обернулся к нам, – надеюсь, вы не завтракали…

Сменив зонтик на форменную непромокаемую куртку с глубоким капюшоном, мы присоединились к отряду.

У ступеней управления нас уже ждали три кареты и тюремная повозка.

Иветт забралась в последнюю карету вместе с ведьмой. Я хотела последовать за ними, но заметила, как Йормэ запрыгнул на запя́тки** второй кареты, и поспешила к нему.

– Подвинься!

Он послушно освободил мне место и даже руку протянул, желая помочь. Но все равно не удержался от замечания:

– Рискуешь промокнуть.

– Ты тоже.

Когда мы тронулись, я вцепилась в выступающую часть каркаса, чтобы не слететь со скользкого от дождя сиденья во время одного из поворотов.

– Тот человек… капитан, он выглядел больным, – заметила я осторожно.

– М-м-м, наверное, так оно и есть. Боссу три дня пришлось с утра до вечера находиться в компании скучных стариков, и вряд ли ночью ему давали достаточно времени на отдых, а как только он вернулся из дворца, нас вызвали на очередное место преступления.

– Мясник?

Йормэ кивнул и медленно, будто я не замечу, приобнял меня за плечи.

– Исключительно в целях безопасности, – произнес он поспешно, поймав мой недобрый взгляд.

– Я не упаду.

– Зато я упаду, – нагло заявил лис, обнимая крепче. – На следующем же повороте. Побереги мои драгоценные косточки.

– Когда это они стали драгоценными?

– А кому, как ты думаешь, придется по округе бегать, след выискивать?

– Иветт, – не раздумывая ответила я. – Ты лис, она рысь. Нюх у нее острее. Ты только на подслушивание и годишься.

– Ты ранишь мое сердце!

Лис опасно наклонился вперед, стараясь заглянуть под мой капюшон, и, когда нас неожиданно качнуло, он действительно чуть не сорвался под копыта коней и не утащил меня за собой.

Остаток дороги Йормэ вел себя тихо, но руку с моего плеча все равно не убрал.

Очередное изуродованное тело Мясник бросил невдалеке от промышленного района, на дороге, ведущей от рабочих общежитий к предприятиям. Очевидно, сделано это было специально для того, чтобы сильнее разжечь в людях ненависть к страже и королю.

К высокому каменному ограждению, отделяющему жилые кварталы от промышленной зоны, было прибито изуродованное тело.

Бурые от засохшей крови, из вскрытой грудной клетки торчали ребра, раскрывая пустое нутро. У ног мертвеца было создано что-то вроде алтаря, собранного из внутренних органов. Переломанные конечности и вырванная нижняя челюсть лишь дополняли картину дикой жестокости.

Иветт, судорожно вдохнувшая при виде тела, позеленела и отвернулась, зажимая нос обеими ладонями.

Пока рядом суетились стражники, умело выполняя свою работу, я не могла отвести взгляда от мертвеца. Дождь смыл большую часть крови, разбавил ее и разнес по всей улице. Запах, должно быть, был просто нестерпимым для чуткого рысьего нюха, и Иветт отошла в начало улицы, помогать констеблям, охранять покой этого несчастного изуродованного тела и ограждать обычных горожан от потрясений.

Были слышны возмущения и ругань, но никто сквозь живой барьер пробиться не смог: с одной стороны было высокое ограждение, с другой – непроходимые заросли. Выглядели они слишком ненадежно, кажется, я даже видела там несколько ядовитых видов растений, которые голыми руками лучше было не трогать. Недовольные тем, что их привычный путь оказался закрыт, люди вынуждены были идти в обход по соседней улице – местные тоже знали, что не стоит сходить с дороги, чтобы случайно не остаться среди этих небезопасных кустов навсегда.

– Вейя! – Лис хлопнул меня по плечу, возвращая в реальность. – Поможешь мне?

– Что… – каркнула я и запнулась. Голос слушался плохо. Мне казалось, что я готова ко всему и ничто не сможет вывести меня из равновесия. Взгляд то и дело возвращался к развороченной грудной клетке мертвеца. – Что нужно делать?

– Допросить свидетеля.

Я была готова на что угодно, лишь бы отвлечься от зловещей картины.

Свидетелем оказался невысокий полный мужчина в летах. Бледный, с дрожащими руками, он просил капрала Берге накапать ему еще немного успокоительного.

Ведьма категорически отказалась, а когда увидела нас, схватила аптечку и сбежала.

Дождь истощился и превратился в нестрашную морось, позволив скинуть капюшон.

Мужчина сидел на краю телеги, опираясь спиной на бидон с молоком, и грустно смотрел вслед Мажене. Лошадь его, немолодая и сонная, вяло прядала ушами: она чуяла что-то неладное, но была слишком стара, чтобы сильно из-за этого переживать.

Как выяснилось, тело молочник нашел во время утреннего развоза молока.

– Я же каждый день по этой дороге езжу, ферма-то моя там, – он махнул рукой куда-то себе за спину, чуть в сторону от фабричных предприятий, – молочко свежее местным привожу. И сегодня…

Он запнулся, поискал глазами Мажену, но не смог ее найти и тяжко вздохнул. Помявшись немного, я села рядом и взяла его холодную влажную руку в свои.

– Все хорошо.

Успокаивать у меня всегда хорошо получалось. Не потому, что я была такой убедительной или обладала талантом располагать к себе, просто умела пользоваться врожденными особенностями своего тела: отогретые моим теплом, люди, как правило, быстро успокаивались. Этот случай исключением не стал.

Не прошло и полминуты, как молочник расслабился и слабо улыбнулся.

Йормэ не мешал мне налаживать контакт, его задачей было слушать. Благодаря острому лисьему слуху он неплохо умел замечать, когда человек лжет.

Успокоившись, мужчина продолжил:

– Я не сразу понял, что это мертвец подвешен. Дождь этот, будь он неладен… а как ближе подъехал… ох, Извечной клянусь, думал, прямо там и помру. Сердце так прихватило.

– Кроме тела, вы больше ничего не видели? – Лис подался вперед.

– Н-нет. Я, признаться, сначала перепугался сильно и Ромашку погнал, чуть все молоко не растерял. Уже когда отъехал подальше да подуспокоился, понял, что сообщить об этом надо. Тут недалеко эта новомодная телефонная будка как раз поставлена недавно была. Я и позвонил. – Мужчина чуть нервно засмеялся. – Не думал, что они работают. Хоть чего-то полезного от почтового управления мы дождались.

– И ничего странного вы не заметили?

Молочник с удивлением посмотрел на Йормэ.

– Так это… труп на стене, куда страннее? – И повторил, будто сомневался, что мы правильно поняли его в первый раз: – Думал, помру.

Йормэ выглядел разочарованным. Мужчина не врал, это лисий слух определить мог, но, если он что-то забыл или не придал значения увиденному, узнать об этом Йормэ был не в силах.

Потому, попросив на прощание непременно сообщить, если он что-нибудь вспомнит, молочника лис отпустил.

– Ты же видел тело. – Возвращаться к мертвецу на каменной стене отчаянно не хотелось, но и выбора у меня не было. – Если его и убили в другом месте, то разделывали прямо здесь. А на это должно было потребоваться много времени. То есть кто-то знал, во сколько на этой улице появятся люди, и подготовил для них этот кровавый сюрприз. Но… я не понимаю, почему проигнорировали молочника?

– Если убийца о нем не знал, то не мог предусмотреть его появления.

– Что?

– Выяснить, когда рабочие выйдут из своих домов, несложно – достаточно знать расписание смен. Куда сложнее отследить перемещение других людей. Особенно если сам ты не в курсе быта простых граждан.

– М-м-м, звучит так, словно у вас уже есть подозреваемые.

Йормэ осмотрелся и склонился к моему уху. Свидетель был рад покинуть это место и умчался, не заботясь о содержимом своей телеги. Остальные стражники были заняты своими делами и на нас внимания обращали мало.

– Мы считаем, что за этим стоит кто-то из новых аристократов. Слишком большие амбиции, недостаток авторитета… недовольство своим положением может толкнуть на любое безумство.

– Но разве они сами не пострадают, если люди взбунтуются?

– Нет, если будут направлять эту злость в нужную им сторону. Есть как минимум три семьи, поддерживающие бунтовщиков. Не открыто, разумеется, но за эти полгода было много доказательств их причастности. К сожалению, лишь косвенных.

Если в убийствах действительно были замешаны аристократы, то все лишь осложнялось. Городской страже недоставало власти, чтобы бороться с благородными.

– Возможно, это прозвучит грубо, но я бы хотела, чтобы это было делом рук простого маньяка.

Йормэ вздохнул.

– Я тоже, пирожочек, я тоже.

Когда мы вернулись, все внутренние органы мертвеца уже были упакованы и подписаны, а мужчина в небрежно накинутом на плечи медицинском халате осматривал подвешенное тело.

– Приготовься, – лис обнял меня за плечи, – сейчас ты познакомишься с нашим алхимиком.

Никогда я не понимала эту тягу Йормэ к постоянным прикосновениям, но теперь у меня хотя бы получалось так сильно от этого не смущаться. Мне это нравилось, лису, кажется, не очень.

Алхимик, не замечая нас, осматривал труп, попутно надиктовывая щуплому помощнику в таком же белом халате свои мысли. Из этих разрозненных записей позже ему предстояло составить полноценный доклад, который мне едва ли позволили бы прочесть.

Но сейчас, стоя позади капитана под боком у лиса, я жадно слушала.

Предположение о переломах, полученных еще при жизни, про множественные синяки и гематомы, про след от стрелы в бедре.

– Подвесили его здесь уже после смерти. Предположительно наступила она между полуночью и тремя часами ночи. Вскрывали и извлекали внутренности на месте. Действовали небрежно. Судя по надрезам, пользовались охотничьим ножом. Это… наш Мясник. Жертву сначала загоняли, после жестоко убили и.. – он отошел от мертвеца на несколько шагов, чтобы видеть общую картину, – осквернили тело. Подробный отчет, разумеется, будет готов после детального осмотра в моей лаборатории.

– Несомненно, – хрипло отозвался капитан.

– Босс, – Йормэ отпустил меня и, подойдя ближе к начальству, тронул его за локоть, – отправляйся домой. Дайн проследит, чтобы тело упаковали со всей осторожностью, Руперт с парнями опросит местных, а я прослежу, чтобы ни один газетчик не добрался до места преступления раньше, чем мы тут все подчистим.

– Я не должен пренебрегать своими обязанностями.

– Так не пренебрегай. Отдохни немного. Что хорошего в том, чтобы свалиться от переутомления на работе? Вот, пиро… Вейя тебя проводит. – Лис обернулся ко мне: – Проследишь, чтобы он добрался до дома, а после сразу возвращайся в управление, встретимся там.

– Есть! – Бодро отозвалась я и отступила в сторону, пропуская капитана вперед. Познакомиться с алхимиком мне не удалось, но, прежде чем уйти, я умудрилась встретиться с ним взглядом. Глаза за стеклами очков были черными, холодными и цепкими. Он откинул тыльной стороной руки мокрую от дождя светлую челку и одарил меня мимолетной улыбкой, после чего мгновенно утратил ко мне весь интерес.

Уходя, я несколько раз оборачивалась и каждый раз видела лишь затылок алхимика. Он внимательно следил за тем, чтобы тело при снятии не пострадало.

***

Капитан просто смотрел. Я нервничала и старалась забиться в самый темный и дальний угол кареты. Не хотела ведь внутрь залезать, но капитан заставил. А теперь молчал и нервировал.

Молчал, правда, не очень долго, а нервировал всю дорогу.

– Так, значит, вы и есть тот самый пирожочек? – спросил он наконец.

– Стажер Вейя Крейц, – представилась я. Не хотелось, чтобы кто-то еще меня пирожочком звал, Йормэ было достаточно.

– Освоились? – Стоило ему только получить мой неуверенный, но положительный ответ, как капитан решил, что он был достаточно вежливым и можно переходить к интересующим его вопросам. – Вы опросили свидетеля?

– Молочник… господин Палл, тело нашел во время утреннего развоза молока. Ничего подозрительного он не видел и ничего странного припомнить не смог. Йормэ говорит, что свидетель не врал и ничего не утаивал. – Набравшись смелости, я добавила: – Капитан Каннэй, а разрешите вопрос?

– Задавай.

– У нас правда нет никаких улик по этому Мяснику?

Он вздохнул.

– Хоть сколько-нибудь серьезных – ни одной. Лишь подозрения и домыслы. Жертвы никогда и ничем не связаны между собой. Пол, возраст, внешность… никакой закономерности. Их всегда похищают из разных мест, единственное, что повторяется из раза в раз, – истерзанные тела неожиданно появляются на улицах города.

Капитан хрипло выдохнул и с силой растер виски. Было видно, что его это дело беспокоит больше всего, а собственная беспомощность выводит из себя.

– Йормэ упоминал про новых аристократов… Вы подозреваете кого-то конкретно? – Я не была уверена, что он ответит, готовилась даже к тому, что меня сейчас резко одернут. Но этого не случилось.

– Надеюсь, вы понимаете, что это должно остаться между нами?

– Конечно.

Некоторое время капитан придирчиво меня рассматривал, будто сомневаясь. Я очень хотела отвернуться, отвести взгляд, спрятаться от его тяжелого внимания, но сидела не шевелясь.

– Что ж, свежий взгляд не помешает, – наконец произнес он, устало прикрыв глаза. – На данный момент у нас есть три подозреваемых, недовольных своим статусом. В открытую они не выступают, но сложившаяся в городе обстановка им на руку. Правящая семья теряет свой авторитет, в то время как городская стража с каждым днем все сильнее походит на сборище некомпетентных глупцов. Будь у нас право обыскивать дома аристократов или вызывать их на допрос, уверен, мы сумели бы найти что-нибудь важное. К сожалению, в этом деле закон не на нашей стороне…

Благородные, пусть даже титул они получили совсем недавно, были неприкасаемы. Без неопровержимых доказательств стража даже смотреть на них косо не имела права.

Короткая наша беседа оставила после себя давящее ощущение беспомощности: у нас были подозреваемые и был мотив, но не было возможности их отработать.

Карета притормозила перед двухэтажным опрятным домиком, зажатым между точными копиями таких же аккуратных домов.

Капитан медленно выбрался на тротуар и, прежде чем захлопнуть дверцу, посмотрел на меня:

– Если у вас появятся какие-то идеи или предложения касательно дела, не стесняйтесь мне о них сообщить. И… не позволяйте Йормэ ни во что вас втягивать.

Ответа он не ждал.

Хлопнула дверца, карета тронулась, а я могла видеть в маленькое оконце заднего вида, как капитан медленно поднимается по невысокой лестнице к двери своей уютной квартирки на приличной и чистой улице.

Пусть он и сказал мне на прощание нечто странное, я уже понимала, что тем, кому нужно было это предостережение, был лис.

___________________

Портик* – в классической архитектуре – выступающая часть здания, крытая галерея, образованная колоннадой или аркадой. Проще говоря, пафосный навес.

Запя́тки** – место на задке кареты.