Если небо разрешит

1

Коломна. Сентябрь 1836 года

Осень, пора свадеб. Сейчас подъедет карета с запряженными лошадьми и меня отвезут в церковь. Там будут ждать меня самые близкие мне люди – мать и отец, они благословят нас на брак, мы поцелуем икону. У моего жениха нет родителей – они умерли, когда Матвею было семнадцать. Первой умерла мама, за ней отец. Но Матвей сумел не только сохранить родительское поместье, но ещё и преумножил капитал. Да, в нашем городе завидней жениха и не было. Только я со своими польскими корнями даже и не думала о нём. Стало быть и замуж совсем не хотела, хотя мне уже и минуло девятнадцать. Были женихи, сватались. Мать кричала, что в девках засиделась. Только отец головой качал, но ничего не говорил. Он у меня тихий, спокойный. Мы относимся к мещанскому роду. Не богатые, но предки из польских шляхтичей. Я красива, умна, в меру болтлива, и зовут меня Марыля.

Познакомились мы с Матвеем случайно. Я не охотница гулять с девками. Всё больше дома сижу и науки там всякие разные изучаю. Русский язык вот учу. А арифметика не даётся. Словом, пошла я вечером на речку (уж вечер-то был сильно хорош). Тёплый, майский. Солнце уже заходить начало. И тут подходит ко мне Матвей и спрашивает:

– Что ты девица красивая грустишь, я тебя не припоминаю, чай приезжая к тётке никак?

– Нет живу я здесь, только редко выхожу погулять. – Ну слово за слово, вот теперь и свадьба. Предстоит мне жить теперь в доме у Матвея. Уж больно страшно от батюшки с матушкой уходить. Но они меня в обиду не дадут, обещали захаживать ко мне. Ой. Что-й то я заговорилась. Приехала карета с мальчиками. Девушки-красавицы, пойте песни свадебные провожайте меня подруженьки мои милые, скоро я замужней стану!

Марыля села в карету и поехали к церкви. А у церкви уже народ толпится, хотят посмотреть на жениха с невестой. Следом за Марылей подъехал и Матвей. Началось венчание. После батюшка благословил иконой и поехали, поехали, до дома.

Уж мы праздновали неделю, утомилась я. Матвей оказывается занимается историей нашего государства и мне тоже стало интересно. Он даже был на приёме у государя. Привёз похвальный лист. Так мы и прожили с ним два года. Вот только детей пока не нажили. Матвей то уедет в Москву, то в другой город. Сидеть на месте он не может. А я покладистая. Но не люблю уезжать из дома. Матвей меня много раз звал с собой, но я отказывалась. А когда приезжал, радостный такой. Закроется в чулане и что-то мастерит. Год мне не показывал. Уж я то его расспрашивала. Он ни в какую. В один прекрасный и солнечный июльский день Матвей разбудил меня раньше обычного. Завёл меня в чулан и говорит:

– Смотри Марыля что я для тебя приготовил.

Я смотрю и ничего не понимаю.

– Что это Матвеюшка?

– Шар. Воздушный шар. Я хочу, что бы мы с тобой на нём полетали.

Я что-то слышала про летающие вещи.

– Ой, я боюсь.

– Сначала я сам, а потом вместе.

– Нет, Матвей, не смогу.

Он посмотрел на меня так, как будто стряслась беда какая. Впервые он на меня накричал:

– Марыля, это всё для тебя, понимаешь?! Я тебя люблю, люблю до боли. Если бы только знала, как я кручинюсь в разлуке с тобой.

Я отпрянула. Он подошёл ко мне ближе и поцеловал в губы.

– Сейчас я полечу один. Завтра полетим вместе.

Он залез в корзину, опустил клапан и шар взлетел. К вечеру Матвей вернулся героем. Вся Коломна обсуждала его полёт. Но смельчаков полететь с ним не нашлось. Уже вечером, я прильнула к мужу.

– Матвеюшка, я боюсь… и заплакала.

– Ну, что ты, глупенькая, всё будет хорошо, только верь мне.

На следующее утро, если это можно назвать утром (было два часа ночи) Матвей разбудил меня и велел приготовить с собой съестного.

– Мы будем находится в небе почти целый день.

Я собралась. Дошла до порога и упала в обморок. Больше я ничего не помню. Проснулась я и вижу, что лежу на кровати и Матвей рядом. Бледный такой. Но лицо его светилось какой-то необычной радостью.

– Что?

– Я вызвал фельдшера. Тебе сейчас необходим покой. У тебя будет ребёнок.

Я отвернулась, и заплакала, чтобы он не видел моих слёз. Но радость наша не была долгой. Когда на свет появилась свет наша Настасьюшка, в поместье вспыхнула эпидемия холеры. Болезнь мало кого щадит. Матвей находился в Киеве. Я была бы рада отдать жизнь свою за нашу дочь, но едва ей минуло три месяца как она умерла. Крошечное тельце лежало в маленьком гробу. Я выла, что есть мочи. Но не только меня коснулось горе. У многих умерли дети и родители. Когда приехал Матвей кинулась к нему в ноги, что не уберегла нашу единственную дочку. Он велел встать мне и пойти на могилу. Так мы с ним и ходили почти каждый день, пока он не уехал на сей раз в Псков.

2

Вот так прошёл и третий год нашей жизни. Нас не оставляла надежда на будущее. Но ребёночка бог всё не посылал. От скуки я уже не знала что и делать. Часами смотрела в окно, ожидая Матвея. Как уже я повторяю, что не склонна к путешествиям. Про воздушный шар я уже и забыла думать, но вдруг в душе что-то встрепенулось. Действительно захотелось полетать. И в один из ясных сентябрьских дней, когда Матвей приехал домой, решила с ним поговорить не откладывая. Он обнял меня, сразу заулыбался, и я поняла без слов, что он уже давно ждал этого разговора. Путешествие действительно было для меня увлекательно. Сначала я боялась смотреть вниз. Ведь мы достаточно далеко отлетели. Но потом Матвей сказал:

– Ты что подружкам своим скажешь, что весь полёт с закрытыми глазами провела? – и начал смеяться.

Мне действительно стало ужасно стыдно, и, превозмогая свой страх я встала с колен и посмотрела вниз. Как ни странно голова не стала кружиться. Мне было уже интересно осматривать окрестности и я не боялась. Матвей привлёк меня к себе. Но пришла пора и домой возвращаться. Вернулись мы уже когда вечерело. Девок дворовых на улице я уже не встретила, да и устала от первого полёта. А через неделю Матвей опять уехал. Вот так я и осталась опять одна. Так прошло ещё полгода и наступила весна. Матвей нанял в наше поместье приказчика. Он был недурён собой, сказать что щеголь. Чернобровый и всегда гладко выбритый. Вот тут то и начинается моя история. Стал он слишком часто ко мне захаживать, право дело даже безо всякой какой-то надобности. То листки ему в книгу пришей, то цветок сломался на крыльце. Я охотно помогала ему, ничего не замечая. Но однажды не стало покоя ни ночью, ни днём. Я протопила сама баньку для Матвея (он обещался приехать на днях). Протопила хорошо. И дай мне дуре вечером заглянуть туда, посмотреть, всё ли хорошо. Я услышала какое-то мужское пение, приоткрыла дверь и обомлела. Спиной ко мне стоял приказчик и мылся в приготовленной бане для Матвея. Меня обуяла злоба. Но вот он повернулся ко мне и я увидела то, чего нельзя было видеть. Он-то меня не видел через приоткрытую дверь, зато я видела всё! Матвея я очень люблю, но то, что я увидела у приказчика заставило меня взглянуть на него совсем по-другому. Какое-то желание вдруг вспыхнуло во мне и остановить его наверно было уже нельзя. Я закрыла дверь и опрометью побежала в дом. Сердце бешено билось. Тут я услышала стук калитки, негромкий, но было слышно. Это приехал мой Матвей. Кинулась к нему на шею и заплакала.

– Чего ревешь, дурочка, я здесь, дома, живой.

– Соскучилась по тебе уж больно.

– Я же говорю, что ездила бы ты со мной, так тебе и мне легче было бы.

– Матвей, я тебе баньку истопила.

– Ну что ж, пойдём.

Ночью я не могла заснуть, я ворочалась с боку на бок, а Матвей меня обнимал, но уже и ласки мне его казались не такими нежными. Как будто бес вселился в меня, подговаривая, мол, давай попробуй с приказчиком, он статный молодец! Как могла я держалась, но видно сердцу не прикажешь. Матвей в очередной раз уехал. А приказчик тут как тут. То подай, это помоги. И стал так невзначай касаться тела моего, аж дрожь заходила. Когда приехал Матвей, бросилась к нему на шею и стала плакать.

– Что случилось, милая моя?

– Не знаю, Матвей, что со мной делается, уволь приказчика нашего, не нравится он мне.

– Да, ты что, Марыля, он же самый смекалистый у нас в городе! Я с таким трудом уговорил его работать у нас!

Я бросилась к мужу в ноги.

– Уволь, иначе я беду чувствую!

– Ты Марыля успокойся моя родная, видно от сидения дома ты уже помешалась немного. Через неделю возьму тебя с собой в Италию.

– Я же сказала, что ездить с тобой не могу!

В эту ночь у меня разболелась голова. Матвей обнял меня, но мне показалось в тот момент, что обнимает меня приказчик. Месяц пролетел незаметно, Матвей снова уезжал, на сей раз надолго, это был его первый и долгий вояж. Я прижалась к нему всем телом.

– Марыля, может ты всё-таки изменишь своё решение?

– Нет, Матвеюшка, ты же знаешь, что я боюсь этих поездок.

Неделю всё было хорошо. Затем я приболела и не смогла подняться с кровати. Жар продлился около трёх дней. Когда пришла в себя я увидела его. По имени я не хотела его никогда называть. Он всегда останется приказчиком.

– Я отпустил прислугу отдохнуть, потому, что ты всё время во сне разговаривала. Сейчас я буду за тобой ухаживать. Фельдшер сказал, что болезнь отступила.

– Уйди ради бога, я не хочу тебя видеть.

– Я хочу обладать тобой, – сказал он очень тихо. Потом погладил меня по волосам, затем его рука коснулась моей груди. – Я пошел на эту работу только из-за тебя, Марыля. Как только я увидел тебя, я не смог уже спать ночами, всё время думал о тебе.

– Пусти, я замужем и очень люблю своего мужа, это грех, Господь накажет.

– Пусть накажет!

Он начал сильней прижиматься ко мне, ласкать меня. Так Матвей меня никогда не ласкал. Я плакала, потому что своему желанию не могла уже воспротивиться, это были ласки безумные: «Почему, почему, – думала я, – Матвей ведет себя совершенно по другому, я чувствую страсть, и, более, мне очень нравится это».

С утра приказчик сказал:

– Марыля, выходи за меня. Что я говорю, дурак. Давай уедем, если твои чувства ко мне воспылали. Я почувствовал, что я тебе не безразличен.

– Матвей очень любит меня, он не переживёт. Я перед ним очень виновата, придётся теперь мне грехи замаливать.

Приказчик ничего не ответил. Но с того раза, мы уже не могли расстаться. Так прошёл ещё год. Я любила двух людей и не могла сделать свой выбор, это было мучительно для меня. Мы с Матвеем иногда летали на воздушном шаре, и это предавало мне какую-то уверенность. Странно, я привыкла к небу и чувствовала себя великолепно. Но управлять шаром так и не научилась, о чем впоследствии пожалела. Матвей не заговаривал о ребёнке, а я всё время молилась, наверное бог наказал меня. В конце концов это должно было когда-нибудь случится. Я не ждала Матвея в этот промозглый осенний день. Мы занимались любовью прямо на шкуре убитого медведя. Приказчик принёс вино. Я немного разомлела, я даже не думала, что может что-то случиться.

– Матвей, что-то ты сегодня рано приехал.

– Да, дай немного глотнуть медовухи. Я решил приехать немного раньше, почти на недельку, в Италии опять зарядили дожди.

– Ну, у нас то тоже третий день льёт.

– Ладно, вещи пока у вас оставлю, потом приеду за ними, когда окончится ливень. Тётка его проводила до калитки. Матвей направился к дому, часа через три он должен добраться. Радовался, что он приедет раньше. Наверно Марыля как обычно сидит и вышивает, или чем-нибудь занимается, уж очень она к чтению пристрастилась. Уже был вечер, стемнело. Матвей открыл дверь и снял пальто. Странно, было очень тихо. Какая-то пугающая тишина. Матвей тихо поднялся наверх. Дверь комнаты была немного приоткрыта. Был слышен тихий стон Марыли. Матвей решил не заходить в комнату, посмотреть. Он увидел её, распластанную на ковре. Рядом с ней лежал приказчик.

– Мне так хорошо с тобой, – тихо сказала Марыля. Она обняла приказчика и губы её коснулись его живота, а потом всё ниже, ниже…

Матвей тихо отошёл от двери и спустился в залу. Всё было так как прежде. Колонны по бокам, вот стол, на столе скатерть из плюша, стоят в вазе фрукты. Камин не топлен. Окна прикрыты шторкой. Но всё не так, не так! Матвею захотелось закричать, но он не смог. Лишь только открывал рот и зажимал его ладонью. Его Марыля, Марыля, которую он так сильно любил сейчас лежала с другим мужчиной и придавалась сладострастию. Матвей упал на ковёр и тихо заплакал. Боже, как он любил её! Он не знал, что делать дальше. Встал с ковра и вышел из дома. Уже была глубокая ночь. Ноги не хотели идти. Мозг не подчинялся приказаниям. Но надо было дальше жить. Ему. Ей он не оставит ни малейшего шанса. Матвей решил переночевать у своей тётушки Аглафены, так он шёл три часа, хорошо, что дождь прекратился. Постучался тихонько в окно, как тогда, раньше, в детстве. Собака залаяла тут же.

– Кого в такую ночь прёт? – тётя Аглафена открыла окно и увидела Матвея. – Ба! Племянничек никак заявился! И куды смотри в такую ночь! Аль случилось чего?

– Можно у тебя переночевать?

– А что ты на ночь то пошёл домой? – тётка махнула рукой. – Да, ладно, заходи не бойся.

– Я у тебя сегодня заночую, завтра днём мы с тобой поговорим по душам, а вечером я к Марыле поеду.

Тётка сразу обрадовалась, подсуетилась, налила чайку и уложила племянника спать. В ту ночь ничего не снилось Матвею, он не хотел мстить Марыле, но и оставаться с ней тоже не хотел. От одной только мысли о том, что они будут вместе, его мутило. Но он любил её, любил, даже больше, чем свою жизнь. Теперь любовь и ненависть вошли в его жизнь. Встав с утра рано и проговорив с тётушкой за жизнь, Матвей отправился домой. Марыля увидела его издалека, кинулась навстречу и поцеловала. Матвей притворился, что рад этой встрече, поцеловал её и погладил по голове. Марыля заплакала. Оттого, наверное, что чувствовала свою вину перед мужем. Навстречу им шёл приказчик. Матвей поздоровался с ним, оставил Марылю и ушёл разговаривать о делах. Но что тогда творилось в душе у Матвея? Какая ярость душила его? Но внешне он оставался спокойным. Переговорив о делах, Матвей сказал, что будет вынужден отправить приказчика в Санкт-Петербург по хозяйственным делам на месяц и сказал ему, чтобы тот выезжал немедля. Приказчик даже не успел попрощаться с Марылей. Он видел её из окна, когда уже отъехал из дома и лихие кони помчали его. Что-то защемило в его груди и ему показалось, что он видит её в последний раз, но решил прогнать навязчивую мысль прочь…

– Марыля, ты не хочешь на воздушном шаре подняться? Что-то ты грустная такая. – Матвей подошёл к жене и поцеловал её в лоб.

– Матвеюшка, что-то случилось? Что-то ты ко мне в комнаты не захаживаешь, как прежде.

– А ты со мной на шаре полетай, тогда может быть и устроится всё.

– Ну, так давай завтра. Я сейчас буду собираться, а с утра и выйдем.

На том и порешили. Утро выдалось дивное, тёплое. Матвей нагрузил корзину со снедью, поднял на руки Марылю и усадил её в шар.

– Сентябрь, а утро тёплое, – улыбнулась Марыля.

– Сейчас взлетим, я только верёвки поправлю, – и Матвей перерезал канат.

Тут же шар начал подниматься вверх. Марыля закричала и тут же увидела лицо своего мужа. Такого ненавистного взгляда она никогда в своей жизни не видела. Глаза излучали ненависть такую, что Марыле показалось, что взглядом своим он раздел её донага.

– Матвей, за что? – только и успела его спросить, но потом поняла: он знает всё, про встречи с приказчиком, но как он узнал? Становилось холодно, а шар поднимался всё выше к небу. Как сетовала Марыля, что не научилась им управлять. Смотрела на красоты земные, а о главном не думала. Через два часа она начала замерзать. Последнее, что она помнит, что потянула за канат и начала засыпать. Матвей бросился к тётушке рассказать, что случилось с Марылей. Этот рассказ входил в его планы. Кинулись было искать Марылю, но не нашли. Да разве же найдёшь её на воздушном шаре? Она куда угодно могла улететь. Теперь Марыля приходила к Матвею во сне, тянула руки к нему и звала его к себе. Но днём его оставляла. Матвею уже и сон стал тяжестью. Как мог он боролся со сном, но в конце дня усталость одолевала его и он начинал засыпать. Приказчика он уволил. Не мог смотреть на него без ненависти. Теперь Матвей бросил своё занятие, потому, что путешествовать было уже невмоготу. Теперь Марыля не ждала его как прежде возле окошечка. В таких муках провёл он полгода. Начал ходить в церковь и каяться, но и это не помогало. Тут возле него начала крутится прислуга его, Глашенька. Очень уж ей давно нравился барин. А как она ухаживала за ним, когда ночью он стонал. Знала также она, что Марыля водилась с приказчиком, но помалкивала. Потому как где такую службу хорошую сыщешь? Так прошло ещё полгода. И однажды ночью Матвей не выдержал. Глашенька стояла перед ним обнажённая. Она давно желала его, но Матвей не мог даже думать о другой. Он подошёл к девушке и накрыл её плюшевым пледом.

– Оставь меня Глашенька до завтра, я подумаю. А сейчас я устал и хочу спать.

– Если что, зовите, барин.

Из глаз её потекли слёзы, но Матвей их не увидел. Той ночью явилась к нему Марыля и начала звать с собой. Матвей поднялся и пошёл за ней. Вывела она его к озеру. Пошла по воде и Матвей за ней. Он уже не чувствовал ледяной воды… Через два дня он всплыл.

– Посмотрите, да это же наш Матвей! Видно не выдержал он разлуки с женою!

Его похоронили за старой церковью, там где хоронят самоубийц. Может быть он уже успокоился и простил Марылю?