Если хочешь, останься

На другой скамейке расположился молодой мужчина в светло-зелёном балахоне целителя, и лорд Антуан прикладывал определённые усилия, чтобы не сравнивать его внешность с королём. Хотя для любого более или менее внимательного наблюдателя вопросов не оставалось: Джулиан был удивительно похож на своего отца, его величество Ганелона. «Интересно, – как-то отстранённо подумал лорд Стендридж, – а королева в курсе?» И почему-то понял, что да. Рядом с Джулианом пристроилась юная леди, которую все называли Габи, и которая выглядела очень испуганной.

Леонард Шелдон обнаружился на следующей скамейке: красавец граф еле заметно улыбался сам себе и выглядел абсолютно безмятежным, чего нельзя был сказать о хмуром гноме, сидевшем рядом с Шелдоном. Хайлас выглядел очень плохо: кожа приобрела болезненно-серый оттенок, под глазами залегли тени, глаза потухли и выдавали запредельную усталость. Он выглядел совершенно измученным, и у Антуана сжалось сердце: он был искренне расположен к талантливому и умному гному.

Студенты тем временем собрались вместе, и Антуан с изумлением понял, что центром этой компании был Огюст. Именно вокруг него столпились молодые люди, среди которых он смог узнать лишь юного Шелдона, да и то исключительно благодаря семейной красоте и ярко-синим глазам. Сколько ни всматривался Антуан в юношей, он не мог уловить ни единого намёка на наличие в них той самой таинственной древней крови.

Все присутствующие негромко переговаривались, но вдруг наступила тишина, и все посмотрели куда-то в сторону замка. Лорд Антуан перевёл взгляд на тропинку, которая вела от замка к болоту, и замер. Ректор Теодор, одетый, как и большинство мужчин, в облегчённый вариант военной формы, шёл, держа за руку очень юную девушку, почти девочку. На ней было пышное розовое платье с большим нарядным бантом, золотые локоны лежали на плечах и были сколоты на макушке сверкающей заколкой, голубые глаза сияли и с доброжелательным любопытством оглядывали людей, нелюдей и призраков, собравшихся на поляне.

С ещё большим удивлением Антуан увидел, как его внук порывисто вскочил с места и благоговейно опустился на одно колено, как рыцарь, приветствующий свою королеву. В глазах Огюста сияли такая нежность и восхищение, что Антуан смущённо отвёл взгляд.

Между тем девочка улыбнулась Теодору, подбежала к Огюсту и протянула ему руку, к которой тот прикоснулся бережным поцелуем, а потом как-то легко обняла его, словно любимого старшего брата. И почему-то всем, кто видел эту сцену, без объяснений стало ясно, что это именно такие чувства: чистые, прозрачные, не осквернённые ни малейшей тенью похоти. Прошептав что-то на ухо внимательно слушающему юноше, девочка ещё раз обняла его и поспешила к тому самому здоровенному демону, который стоял рядом с императором Освэша. И без того привлекательное лицо призрака озарилось внутренним светом, и он легко подхватил подбежавшую девочку на руки, а она радостно засмеялась, обхватив его за мощную шею тонкой ручкой.

И вдруг Антуан понял, кто перед ним, и даже пошатнулся от невозможности того, что он видел. Видимо, эмоции его были настолько сильны, что девочка отвлеклась от что-то говорившего ей демона, и внимательно взглянула на Антуана. Ему показалось, что спокойный взгляд голубых глаз проник ему прямо в душу, в самые отдалённые и тайные её уголки.

«Ты всё делаешь правильно, – вдруг раздался у него в голове нежный голос, – ты совершил немало ошибок, но никогда не был подлецом. И теперь у тебя есть шанс… последний шанс… совершить что-то такое, о чём твои потомки будут вспоминать с благодарностью…» Антуан помолчал и склонил седую голову перед той, что стала душой замка.

Собравшиеся на совет заметили этот короткий молчаливый диалог, но промолчали, лишь Теодор мягко, понимающе улыбнулся. Видимо, каждый из тех, кто сейчас был в замке, так или иначе говорил с девочкой. И Антуан вдруг невероятно чётко осознал, что вся предыдущая жизнь готовила его к тому, что произойдёт здесь очень скоро. Откуда пришло такое понимание, он объяснить не мог, но в правильности своих ощущений даже не сомневался. Тряхнув седой головой, лорд Стендридж отбросил бесполезные сейчас размышления и сосредоточился на том, что происходило на небольшой полянке возле болота.

Он хотел спросить Леонарда, чем может быть полезен, но не успел: на поляне появились три демона, тащившие явно тяжёлую емкость с водой. Не успел Антуан изумиться и спросить, для чего на совете нужен такой странный предмет, как над бортиком – больше всего сосуд для воды напоминал здоровенное корыто – поднялась уже знакомая голова с аккуратными круглыми ушками и маленькими хитрыми глазками.

– Спасибо, – поблагодарил помощников Тео, и те с явным облегчением удалились в сторону замка, откуда уже доносились команды и звон оружия. Демоны явно не теряли времени и приступили к тренировкам.

– Это Картер, – представил ректор с любопытством оглядывающего собравшихся хозяина пруда, – он оказал нам неоценимую услугу, предупредив о готовящейся ловушке. Но он лучше потом сам расскажет. Нам осталось дождаться королеву Лимейну… и можно начинать.

Когда Антуан услышал имя королевы, он почувствовал, как его сердце на мгновение замерло, пропустив несколько ударов, а потом бешено заторопилось, словно пытаясь кого-то догнать. Усилием воли старый лорд заставил себя успокоиться, ведь это всего лишь имя. Да, достаточно редкое, но – просто имя. Для него оно так бесконечно важно лишь потому, что когда-то очень давно, больше сорока лет назад, он знал женщину, которую звали именно так.

Память услужливо нарисовала залитый солнцем зал, его, семнадцатилетнего юношу, и удивительно красивую женщину, приехавшую к ним в замок в сопровождении мужа. Гость хотел о чём-то поговорить с его отцом, тогдашним главой рода Стендриджей, а женщины – супруга визитёра и его, Антуана, матушка – о чём-то мило беседовали, глядя через огромные окна в весенний сад. Антуан до сих пор помнил, как не мог отвести взгляда от потрясающе красивого лица, нежной улыбки и огромных грустных глаз. Потом он множество ночей провёл в мечтах и воспоминаниях, шепча удивительно музыкальное имя – Лимейна… На каждом балу, на каждом приёме он искал в толпе женщину своей мечты и не находил, а спрашивать у проницательного отца почему-то не решался. Он даже не знал фамилии красавицы, так и оставшейся недостижимым идеалом. Потом жизнь взяла своё, он женился, и его брак нельзя было назвать неудачным или несчастливым, но в глубине души всегда жил образ той самой женщины, словно выжженный на сердце. И вот он второй раз в жизни слышит это имя. Интересно, здешняя королева Лимейна (даже просто произносить это имя – уже счастье) хоть чуть похожа на ту, солнечно-прекрасную?

– … ну вот, а он мне говорит, что у меня дерево не на самом престижном месте расположено, ты представляешь?! Ну и зачем мне такой жених? Скажи, жлоб какой?! Я теперь, между прочим, вообще ни на кого другого смотреть не хочу, после того, как… ну, ты понимаешь, Хасси, да? – неожиданно раздался над поляной девичий голосок, и Тео почему-то схватился за голову, а Мортимер, наоборот, чрезвычайно оживился.

Буквально через несколько секунд на поляне появился принц, и Антуан с удивлением заметил, что выглядит обычно невозмутимый бертринец слегка растерянным и замороченным. На руках он держал странное и забавное существо, одновременно напоминающее кошку и белку: мордочка была по-кошачьи хитрющей, а хвост – типично беличьим. В лапках существо крепко сжимало небольшую бутылочку, в которой что-то бодро плескалось.

– Киса, я тебе искренне сочувствую, – видимо, уже не в первый раз говорил Хасид, – но не могу пока ничем помочь, у меня сейчас другие заботы, понимаешь? Вот как только мы отобьём нападение и защитим наш дом, я непременно поговорю с твоим ухажёром и призову его к порядку!

– Нападение? – Киса забавно дёрнула ушками. – А у меня настоечка на девяти ягодах есть бодрящая, хочешь? Я вообще-то её не тебе несла, когда ты меня позвал, но мне для тебя вообще ничего не жалко! Вот вообще-вообще ничего! Знаешь, возле дерева, где я живу, ну, того, которое на краю болота, есть лужайка с ромашками. Ты вполне мог бы построить там себе домик, и мы бы жили рядом…пили бы травяной чай, сушили бы грибы, варили бы варенье…

– А кому ты несла настойку? – попытался вклиниться в монолог сариши Мортимер, пока Хасид честно пытался оценить захватывающие перспективы жизни на ромашковой лужайке. Киса недовольно покосилась на него, но, видимо, вспомнив про орехи, соизволила ответить.

– Да есть тут один, – кокетливо махнула пушистым хвостом сариша, – иногда из дальнего леса наведывается. Из наших, из мо-ди-фи-ци-ро-ван-ных… – гордо выговорила она сложное слово.

– Из каких? – ошарашенно переспросил Теодор, растерянно оглядываясь на остальных.

– Ну, Тео, не тупи, – вылез внимательно рассматривающий саришу Кеннет, – магически усовершенствованный, как я. Ну не совсем, конечно, как я, – тут он приосанился, – я всё-таки ответственный секретарь, но она с точки зрения энергетической структуры похожа на меня.

– И много вас тут таких, модифицированных и усовершенствованных? – спросил Хасид, пересаживая Кису на другую руку.

– Не очень, – отмахнулась сариша и, с трудом вытащив пробку из бутылька, принюхалась. – Ух, хороша! Прям даже запах бодрит! Будешь?

Она щедро протянула бутылёк Хасиду, но тот поспешил отказаться.

– У меня совещание скоро, – объяснил он надувшейся Кисе, – а вот потом, возможно, я и рискну.

– Я могу! – с энтузиазмом откликнулся Мортимер. – Сейчас как взбодрюсь!

– Не вздумай! – в один голос воскликнули Тео и Хасид так громко, что Киса чуть не расплескала свою эксклюзивную настойку и, перехватив покрепче бутылёк, демонстративно поковыряла коготком в пушистом ушке.

– Чего так орать-то? – сварливо осведомилась она, но, сообразив, что ворчит на Хасида, тут же состроила умильную мордочку. – Между прочим, Хасси, – тут Биэль не выдержал и фыркнул, – в ней исключительно полезные травы. Мне рецепт сама королева когда-то подсказала. Я его, конечно, подправила, улучшила, и теперь это не настоечка, а просто прелесть что такое!

– А что у вас в ней, уважаемая Киса? – вежливо поинтересовался подошедший Джулиан. – Простите мне некоторую фамильярность, но я друг Хасида, Джулиан, и я целитель. Мне очень было бы интересно изучить вашу чудодейственную настойку!

– Вообще-то я ни с кем рецептами не делюсь, – сариша скептически оглядела Джулиана, – но раз уж ты друг моего Хасси, – тут сдавленные смешки послышались уже со всех сторон, – то так и быть.

– Благодарю, – изящно поклонился Джулиан, и Хасид с тщательно скрываемым облегчением пересадил саришу на руки целителю, который со своей ценной ношей удалился на дальнюю скамейку. Там они с Кисой погрузились в достаточно эмоциональное – судя по громким восклицаниям – обсуждение достоинств грибов, черной белены, вороньего глаза, золотого корня и вытяжки из крапивы.

– Уф, – Хасид подошёл к веселящемуся Тео и шлёпнулся на скамейку, – мне, конечно, льстит внимание прекрасного пола, но не настолько же!

– А насчёт домика на лужайке ты подумай, – посоветовал незаметно подкравшийся Биэль, – это какая ж красота получится!

Получив в бок ощутимый тычок от возмущённого принца, он, весело скалясь, вернулся к Харви, который о чём-то говорил с Зайкой.

Антуан смотрел на молодых людей и понимал, насколько отличаются дружеские, по-настоящему правильные отношения, царящие в академии, от того лицемерия и пропитавшей всё расчётливости, которые поглотили мир придворной аристократии. И вслед за Леонардом подумал о том, что именно здесь, а не в столичных университетах его величеству следует искать поддержку и опору.

– А вот и королева Лимейна, – Тео встал со скамейки и сделал несколько шагов в сторону болота.

Антуан, чувствуя непонятное волнение, поднялся и шагнул в сторону чёрной водной поверхности, на которой медленно закручивалась огромная воронка. А затем из провала в жуткое ничто медленно, с истинно королевским достоинством поднялась она – королева Лимейна… Лорд Стендридж на какое-то время забыл, как дышать, и лишь режущая боль в груди заставила его стряхнуть ошеломление.

Это была она… его мечта, его наваждение, его королева. И пусть Лимейна выглядела немного старше, чем тогда, когда он видел её в первый и последний раз, но не узнать ту, что вошла в его сердце и осталась в нём, он не мог.

Антуан шагнул в сторону болота и, пожалуй, впервые в жизни совершенно не думал о том, что о нём подумают окружающие, что скажут родственники или домочадцы, как его слова и поступки отразятся на репутации рода Стендриджей.

Лимейна взглянула на странного человека, который смотрел на неё так, словно она была чудом, богиней, сошедшей на землю. В его потрясённом лице ей почудилось что-то знакомое, из той, из прошлой жизни, и королева, прищурившись, всмотрелась в седого, но ещё крепкого мужчину. И вдруг вспомнила: яркий весенний день, залитая солнцем терраса, огоньки жёлтых нарциссов на клумбах… И восторженный взгляд сероглазого юноши, смотрящего на неё с балкона. Как же его звали… кажется, Альберт… Нет, не то… Антуан! Его звали Антуан Стендридж. О, в каком гневе был её муж, когда получил категорический отказ Стендриджа присоединиться к нему в борьбе за власть!

Это был по сути дела её последний выезд, после которого муж практически запер её в родовом замке. Ну а то, что было потом, королева не любила вспоминать даже сейчас, спустя тридцать пять лет… Но что делает здесь этот повзрослевший и даже успевший поседеть мальчик? И почему она чувствует и в нём, и в Леонарде, и в молодом ректоре что-то родное, близкое? Вроде бы они никогда не были связаны никакими родственными узами?

– Лимейна… – прошептал лорд Антуан и почувствовал, как на нём скрестились изумлённые взгляды всех собравшихся.

– Здравствуй, Антуан, – королева милостиво улыбнулась, стараясь не показать, как её тронуло сквозившее во взгляде седого мужчины восхищение, граничившее с обожанием. – Не ожидала тебя здесь встретить…

– А уж я-то как не ожидал, – растерянно проговорил Антуан, – я ведь искал вас тогда. На каждом рауте надеялся увидеть…

– Что привело тебя сюда? – Лимейна подплыла на своём листе ближе и пристально всмотрелась в его лицо. – Эти места очень далеко от столицы…

– Здесь учится мой внук, – сказал Антуан и внезапно осознал, как много лет прошло с тех пор, как он видел Лимейну. – И я решил помочь академии в непростое для неё время.

– Мы потом поговорим с тобой, Антуан, – кивнула королева, – этим молодым людям вряд ли интересны наши воспоминания, верно? Я всегда рада буду видеть тебя своим гостем, помни это.

– Благодарю тебя, что ты откликнулась на наш зов и пришла, королева, – проговорил, поднимаясь, Теодор, – друзья, сегодня мы собрались здесь для того, чтобы объединить наши усилия и выработать стратегию борьбы с врагом. Мы не можем проиграть, потому что, – тут Тео глубоко вздохнул, – потому что в случае победы тёмного колдуна погибнет не только академия, угроза нависнет и над Терейей, и над другими странами. Потому что ему нужна не только академия, ему нужен весь мир.

– Юный король, – произнесла посреди звенящей тишины Лимейна, а Ганелон удивлённо выгнул бровь, – если ты не называешь имени колдуна, чтобы пощадить мои чувства, – тут Тео слегка смутился, – то не нужно. Я уже очень давно не испытываю ни малейших иллюзий по поводу того, что представляла и представляет из себя семья графов Блайвилей.

– Хорошо, – откашлялся Теодор, – тогда давайте я коротко введу всех в курс дела. Большинство присутствующих знает ту или иную часть информации, но, чтобы принять правильное решение и спланировать оборону, нам нужно обобщить и систематизировать сведения.

– Это правильное решение, – пророкотал император демонов, а остальные лишь молча закивали, приготовившись слушать. Даже Киса, удобно устроившаяся на руках Джулиана, насторожила ушки и лишь хлопала круглыми глазками.

– Несколько веков назад, – начал Теодор, – граф Генрих Шеффилд узнал о том, что на окраине Терейи есть место, где близко к поверхности находится источник колоссальной магической силы. К этому источнику ведёт путь, получивший в легендах название Великой Лестницы. И граф решил, что построит замок на этих никому не нужных землях, чтобы, получив доступ к силе, создать величайшую армию все времён. Сам граф был достаточно слабым магом, но его всё устраивало. Живая битва, меч в руках – это привлекало его гораздо сильнее, нежели занятия магией. Он не собирался свергать тогдашнего монарха, напротив, он планировал предложить свою армию в качестве ударной силы для расширения границ небольшого, в общем-то, королевства.

– Неужели он думал, что магия такой силы подчинится ему? – с сомнением в голосе поинтересовался император Освэша.

– Он рассчитывал не на свои силы, – помрачнел Теодор, – его дочь, всеобщая любимицы, Изабель, обладала невероятными способностями к ментальной магии, что вообще было не характерно для рода Шеффилдов.

– Граф хотел использовать свою дочь? – помрачнел Аш-Рибэйл, и гневная морщина пересекла его лоб.

– Нет, – воскликнул Биэль, рядом с которым сидела непривычно сосредоточенная Зайка, – граф надеялся на её помощь, но не планировал использовать Изабель! Он любил её до беспамятства! Лорд Эдриен, столичный маг, специально приехал в замок, чтобы обучать Изабель. Здесь он и остался… как и все мы…

– Но Изабель? – его величество Ганелон с сочувствием посмотрел на девочку. – Как получилось так, что она не спаслась? Почему телохранители не вывезли её?

Над поляной повисла тишина, которую никто не отваживался нарушить, и тут Зайка, мягко улыбнувшись всем, встала и вышла в центр. Она огляделась, подошла к Картеру, что-то прошептала ему, и хозяин пруда кивнул.

Зайка взяла в ладони воды из корыта, в котором демоны принесли Картера, и плеснула перед собой. Хозяин пруда что-то проворчал, и вода не упала на землю, а замерла в воздухе, уплотнившись и превратившись в высокое зеркало. Тео понял, что девочка решила показать всем то, что происходило в замке несколько веков назад, чтобы присутствующие своими глазами увидели происходящее. Зеркало подёрнулось туманом, и в нём показался замок, но не такой, каким он был сейчас, а новым, только что построенным, с трепещущими на башнях флагами.

Во дворе замка шло сражение, и было видно, что защитников намного меньше, они сильнее устали и держатся из последних сил. Теодор с замиранием сердца увидел то, на что в прошлый раз не обратил внимания. Два высоченных широкоплечих воина сражались спина к спине, отбиваясь от совершенно озверевших противников. Вокруг них уже высилась целая стена убитых врагов, но воины держались. Шлемы давно слетели с их голов, и в залитых своей и чужой кровью бойцах все узнали Харви и Биэля.

Харви встал со своего места, подошёл к другу, не отрывающему взгляда от волшебного зеркала, и молча положил ему руку на плечо.

Когда вражеская стрела нашла смертельную прореху в изрубленной кольчуге, Харви зашатался и медленно опустился на землю, не выпуская из рук меч, а Биэль продолжал биться, не подпуская врагов к телу друга и брата. Неизвестно, сколько он продержался бы, но прилетевший откуда-то сзади арбалетный болт пробил доспехи прямо напротив сердца, и огромный демон рухнул мёртвым, но непобеждённым.

Над поляной пронёсся дружный вздох, а император Освэша уважительно склонил голову, отдавая дань уважения дружбе и доблести. Но зрителей жало ещё одно испытание: на замковой стене появилась Зайка, одетая в удобный мальчишеский костюмчик. За ней следом шагал измученный, не перестававший бормотать заклинания лорд Эдриен.

Заметив Зайку и догадавшись, что они сейчас увидят, Огюст побелел, как полотно, и до хруста сжал кулаки. Антуан, будучи не в силах отвести взгляд от событий давно минувших дней, молча, с трудом сдерживая слёзы, смотрел, как девочка, закрыв глаза, использует всю свою магию, и нападающие безвольно опускают оружие, почти добровольно подставляясь под удары защитников. Девочка пошатнулась, и вместе с ней вскрикнули почти все зрители, увидевшие, как старый маг положил руки на плечи своей воспитанницы, отдавая ей остатки своих сил.

Антуан молча смотрел на бессильно опустившуюся на камни стены девочку, продержавшую свои заклинания до тех пор, пока последний вражеский солдат не рухнул на камни замкового двора. На почерневшего от горя графа Генриха, в лице которого он с запоздалым удивлением узнал фамильные черты Стендриджей.

Зеркало погасло, и над поляной повисла абсолютная тишина, а потом со своего места поднялся император Аш-Рибэйл и, подойдя к Зайке, молча опустился перед ней на одно колено, склонив голову и пряча подозрительно блестящие глаза. Девочка внимательно посмотрела на него и вдруг ласково погладила по плечу.

– Прими и моё сердце, маленькая госпожа, – неожиданно раздался над поляной мелодичный голос Милиена, и альв – небывалое дело – склонился в глубоком поклоне перед Зайкой.

Король Ганелон, погружённый в невесёлые думы, молча сидел на своём месте и о чём-то размышлял.

– Вот оно, значит, как, – вздохнул он через некоторое время, – я многого не знал…

Зайка махнула рукой, и зеркало осыпалось на траву прозрачными брызгами, а девочка, светло улыбнувшись всем, снова подбежала к Биэлю, привычно подхватившему её на руки и прижавшему к себе.

– Граф Генрих никогда не стал бы рисковать своими людьми и своей дочерью, – продолжил Теодор, – но он не ждал удара в спину. О своей идее он рассказал только одному человеку, своему близкому приятелю, графу Александру Блайвилю. Тот, на словах поддержав Генриха, задумал предательство. Изучив древние легенды и магические свитки, он выяснил, что Великая Лестница по-своему разумна, и она откроет доступ к силе только тому, кто сможет в бою доказать свою мощь. И Александр начал готовиться, а через несколько лет напал на замок, и только благодаря великой жертве Изабель его план провалился. Но сейчас потомки коварного графа решили повторить попытку вооруженного захвата замка.

– А теперь позвольте мне сказать несколько слов, – красивым грудным голосом проговорила Лимейна, и все повернулись к ней, – из всех присутствующих я, видимо, лучше всех знаю графов Блайвилей, так как когда-то тоже носила это имя, хоть и не по крови, а став членом семьи. Мой муж, Кристофер Блайвиль, с юности увлекался колдовством. Не магией, а именно колдовством, так как считал, что оно мощнее и сильнее. Он вообще любил всё необычное…

Тут на красивое лицо словно набежало облако, а в глазах королевы вспыхнула такая жгучая, годами сдерживаемая ненависть, что Теодору показалось, будто над поляной пронёсся ледяной вихрь.

– Откуда же он черпал запретные знания? – по голосу короля было понятно, что он ни секунды не сомневается в словах Лимейны, а просто действительно не понимает.

– Мне мало что показывали, – Лимейна усмехнулась, – но я хотела понять, что от меня скрывают, и однажды прокралась за мужем в подвал, где располагалась его лаборатория. Там я стала свидетельницей того, как он через странных артефакт связывался с кем-то, совершенно не похожим ни на одного обитателя нашего мира.

– А на кого он похож был? – влез неутомимый Мортимер и пояснил. – Просто я пока учился много в каких мирах бывал, вдруг видел…

Лимейна нахмурилась: было видно, что ей чрезвычайно тяжело и больно вспоминать, но ради общей цели она готова на это пойти.

– Большой, чем-то похож на демонов, – при этих словах император Освэша нахмурился, – но кожа красная, словно обожжённая, и рогов не два, а четыре…

– Ишь ты, куда забрался, – огорчённо вздохнул Морти и пояснил превратившимся в слух друзьям, – видел я таких, далеко от нас, можно сказать, на другом конце вселенной. Нас туда на полигон возили. Жуткий мир… как там его… сейчас вспомню… А, вот! Джуранг. Туда отправляют провинившихся богов, ну, если там накосячил в мире, который тебе доверили. Там типа тюрьмы, потому что оттуда выбраться почти невозможно…

– А как же тогда с ними связывались? – удивлённо и встревоженно спросил Тео, в ужасе думая о том, что помимо колдуна Блайвиля им, возможно, придётся столкнуться с пытающимися вырваться из тюрьмы богами!

– Там, знаешь, какие сильные боги сидят?! – Морти поёжился. – Эти могли придумать что-нибудь.

– Я знаю, что у мужа была какая-то книга, которую он берёг, словно самое великое сокровище. Возможно, именно там он и нашёл нужное заклинание вызова.

– Не исключено, – согласился посерьёзневший Мортимер, – если это так, то мне надо сообщить своему куратору, это дело тогда и нас касается, верно?

– Может, нам помогут? – я надеждой посмотрел на Морти Хасид, но тот лишь головой покачал.

– Не помогут, – вздохнул он и с досадой стукнул по спинке скамейки, – если только вопрос не будет стоять о вообще сохранности мира. Не отдельного государства, а мира в целом…

– Мы постараемся не допустить такой угрозы, – сказал Тео с уверенностью, которой не чувствовал. – Габи, а что ты заметила в замке Блайвилей, когда была там?

Все дружно переключили внимание с Мортимера, который продолжал о чём-то сосредоточенно думать, на побледневшую, но решительную Габриелу.

– Когда я там была по приглашению лорда Джайлса, – при этих словах девушка бросила взгляд на королеву, но та лишь грустно улыбнулась ей и кивнула, – там всё было очень странно и страшно. Слуги, которые мне встречались, не были призраками, но они и живыми тоже не были. Они двигались, накрывали на стол, убирали в комнатах, но действовали, словно механические игрушки, которые делают гномы. Моя не позволили зять с собой сою горничную, а та, которую мне выделили в замке, за два дня не сказала мне ни слова. Она ни разу не посмотрела мне в глаза, ходила, как живая кукла. Это было так страшно! А ещё я заметила, – Габи встревоженно посмотрела на присутствующих, – что каждый вечер они все что-то пили, что приносили им по распоряжению старого графа…

Тео переглянулся с Хасидом и страшно побледнел.

– Так вот что он передал Дельфине… Картер, – ректор повернулся к высунувшемуся из воды хозяину пруда, – кажется, ты спас нас от участи гораздо более страшной, чем мы предполагали.

– А что такое? – раздалось одновременно с нескольких сторон.

– Картер нам сейчас расскажет, – Тео не мог без дрожи думать о том, какая опасность всем им угрожала.

Картер начал говорить, а Джулиан и по-прежнему сидящая на руках целителя Киса очень внимательно прислушивались к его рассказу. Когда хозяин пруда закончил, над поляной повисла какая-то безнадёжная тишина, которую неожиданно разорвал голос сариши.

– Ой, можно подумать, – Киса махнула лапкой и, наслаждаясь всеобщим вниманием, сообщила, – знаю я, про какое зелье Картер говорит. Оно простое, но из этих…

Тут сариша сделала лапками какой-то замысловатый жест, словно закручивала то-то. Тео взглянул на Хасида, и тот, кивнув, подошёл к Джулиану.

– А скажи, Киса, – он ласково погладил саришу по спинке, и та тут же распласталась на руках у целителя, намекая на то, что совершенно не против, чтобы принц погладил её ещё, – а что это за зелье? И что с ним не так?

– Оно из запрещённых, понимаешь? Его нельзя готовить! Точнее, можно, конечно, но только так, чтобы никто не знал, а то… – тут она села и нервно махнула хвостом. – От него любой перестаёт быть себе хозяином, а делает только то, что ему велят.

– А противоядие от него есть? – Хасид дружелюбно улыбнулся сарише, и та окончательно растаяла.

– Ну так-то нету, – протянула она, кокетливо стрельнув глазками сначала в Хасида, а потом и в Джулиана, видимо, на всякий случай, – но можно попробовать придумать.

– Если ты сможешь это сделать, я построю себе беседку на твоей ромашковой лужайке, – твёрдо пообещал принц, – честное финансистское!

– Тогда чего мы сидим? – Киса спрыгнула с рук Джулиана и через несколько секунд уже сидела на нижней ветке большого дерева. – Идём, чего стоишь?

Джулиан дождался кивка Теодора и, прихватив Габриелу, удалился вместе с Кисой куда-то в заросли невысокого, но густого кустарника.

Глава 7

Проводив взглядом нырнувшую в заросли компанию, которая уже начала что-то бурно обсуждать, Теодор посмотрел на оставшихся на поляне участников совета.

– Леди Лимейна, – обратился он к королеве, которая задумчиво рассматривала собравшуюся на поляне разношёрстную компанию, – скажите, купол, который накрыл академию, прошёл и через болото?

– Разумеется, – она склонила красивую голову, – мне просто повезло, что я оказалась внутри, так как собиралась посетить данное высокое собрание. Иначе всё было бы гораздо печальнее, юный король.

Тут она проницательно посмотрела на Ганелона и, улыбнувшись самыми краешками губ, пояснила:

– Не сердись, король Терейи, мы называем так Теодора лишь потому, что это действительно его титул для нас, местных обитателей. Твоё королевство со столицей далеко и совершенно нам неинтересно, а академия рядом, и Теодор – её правитель. Считай это нашей маленькой… прихотью. Это имя он получил на прошлогоднем Балу Летней Ночи, где был признан всеми обитателями этого края равным.

– Да я и не сержусь, – слегка смутился его величество, тем самым подтверждая, что королева определила всё верно, – как верно сказал лорд Аш-Рибэйл, тут его территория, и кому как не ему тут править. Ну а мы… поможем, чем сможем… Если уцелеем, конечно….

– Леди Лимейна, – Тео был бесконечно благодарен королеве болота за то, что она так изящно и ненавязчиво решила проблему и уничтожила повисшую в воздухе напряжённость, – а те, кто пройдёт против нас, они ведь смогут преодолеть этот купол?

– Он ими поставлен, так что для них преградой не является, – вздохнула королева, – но мы тоже не просто так сидели. Подготовили им несколько очень неприятных сюрпризов.

Тут по губам королевы скользнула жестокая улыбка, и Тео подумал, что не ему её осуждать: она полностью в своём праве.

– Только ведь, боюсь, сам граф пустит вперёд тех, кого не жалко, а сам постарается остаться на расстоянии от боевых действий, – высказался Хасид, и с ним молча согласились.

– Ничего, – Лимейна снова хищно прищурилась, – я дам ему знать, кто я, и он не сможет не прийти… кровь позовёт.

– А скажите, леди Лимейна, – начал Тео, но королева перебила его:

– Просто Лимейна, мальчик, сейчас не то время, когда нужны титулы, – она невесело улыбнулась, – что ты хотел спросить?

– Что вам известно о древней крови и как она связана со всем, что здесь происходит?

Королева задумалась и покачала головой.

– Я долго изучала этот вопрос, – сказала она, – потому что только благодаря древней крови я смогла стать тем, кем стала… Это кровь тех, кого называли «детьми звёзд», тех, кто мог ходить между мирами, создавать и разрушать их. Раньше людей, в которых она текла, было много, но постепенно их становилось всё меньше, и в конце концов осталось всего семь семей.

– Антуан рассказал нам о Совете Семи, – негромко проговорил Леонард, – и здесь сейчас собрались представители пяти семей из семи.

– Вот как? – королева нахмурилась. – Кто же? Я чувствую что-то близкое в некоторых из тех, кто сейчас сидит здесь. Но я никогда не знала имён… Знала лишь, что во мне есть капля крови Шелдонов, а они – носители.

– Мы родственники? – Леонард выглядел по-настоящему удивлённым. – То есть «тётушка» – это было не просто уважительное обращение?

– Нет, – покачала головой королева, – я по отцовской линии в не очень дальнем родстве с Шелдонами, так что ты тоже вполне можешь называть меня «тётушка Лей», как это делала твоя мать. Но ты смог заинтересовать меня, Леонард. Кто же?

– Я, – вздохнул Тео, и оба монарха синхронно и совершенно по-простонародному открыли рты, – Холверты входили в Совет Семи.

– И я, – почему-то слегка виновато улыбнулся Антуан, – и, соответственно, мой внук. Стендриджи – потомки Шеффилдов. А ещё Вильфор, Морриган и Лестоф.

Все посмотрели на ошарашенных Кайла, Скотта и Владислава, которые, кажется, меньше всех ожидали услышать свои имена.

– Мне это не нравится, – неожиданно нахмурилась Лимейна, – что-то подсказывает мне, что не просто так здесь собрались – или их собрали? – представители пяти семей из трёх.

– Вы считаете, что это спланировано? – выдохнул Тео ту мысль, которая давно не давала ему покоя, с того самого момента, когда он узнал о том, что в академии собрались носители загадочной древней крови.

– Мне кажется, это было бы очень удобно: собрать всех потомков носителей древней крови в одном месте и одним махом уничтожить, – кривовато усмехнулась Лимейна, а Тео каким-то шестым чувством понял, что она абсолютно права. Так и есть, и это вторая цель их врага: остаться единоличным носителем древней крови, так как убрать помощника из Кайсов – ерунда по сравнению с остальным замыслом.

– Ваше величество, – обмирая от дурных предчувствий, повернулся к мрачному, как туча, Ганелону Теодор, – может быть, вы вспомните, кто именно подсказал вам, что для воплощения моей безумной идеи подойдёт именно это место?

Над поляной повисла такая напряжённая тишина, что казалось, она сейчас лопнет и рассыплется на миллион маленьких острых кусочков.

– Это был Себастьян Кайс, – с трудом выдавил из себя король, и Тео почувствовал, как в его душе вдребезги разбилась последняя надежда на то, что заговора всё же не было. – Но я же не знал!

– Никто тебя и не винит, король Терейи, – неожиданно мягко улыбнулась Лимейна, – никому не дано предугадать, какое испытание подготовит ему Великая Бесконечность. Но что-то подсказывает мне, что, оказавшись здесь в это непростое время, ты получишь шанс оправдаться перед самим сбой.

– Благодарю, – Ганелон без малейшей иронии склонил голову и вдруг воскликнул. – Боги, я же совсем забыл про Элю! Слишком много на меня свалилось неожиданного!

– Не переживайте, ваше величество, – вдруг повернулся к королю Хасид, – её высочество Элеонора – прекрасный алхимик, и мне кажется, что она сможет быть очень полезной и в лаборатории, и в… лазарете. Как ни грустно об этом говорить, но целители точно не останутся без работы, и для них будут на вес золота каждый лишние руки.

– Наверное, ты прав, – вздохнув, вынужден был согласиться король, – но как же не вовремя ей приспичило напроситься сюда.

– А вы уверены, ваше величество, что ей никто не подсказал? Как вам – с местом для академии? – вопрос Биэля прозвучал несколько неожиданно, но заставил короля побледнеть.

– Я не знаю, – он растерянно пожал плечами, – Элечка не говорила, но с учётом того, что я успел услышать здесь, такой вариант очень даже возможен…

– Ну а что? – присоединился к обсуждению Морти, – очень удобно. За один раз извести и носителей древней крови, и правящего монарха с наследницей. А потом самому, пользуясь той же кровью, трон под себя загрести. Очень всё логично выстраивается.

– Значит, тем более нельзя допустить их победы, – сурово подвёл итог правитель Освэша, – знаю я таких, им всегда мало, они могут и к нам сунуться, особенно если поддержка от беглых богов у них будет…

– Я пытаюсь связаться с куратором, но у меня не получается, – расстроенно сообщил Мортимер, – могу только попробовать пройти через купол и тогда точно докричусь. Но вот что меня останавливает… Смогу ли я вернуться…

Участники совета переглянулись, и Теодор тяжело вздохнул:

– Даже не знаю, – сказал он, – с одной стороны, накануне битвы отпускать тебя не хочется, а с другой – вдруг твои соплеменники всё же решат нам помочь, если узнают о том, насколько серьёзна угроза…

– Вот ничего не могу тебе ответить, – Мортимер как-то сник от безвыходности ситуации, но скоро тряхнул рогатой головой и бодро сообщил, – я придумал! Они же, как нападут, купол-то снимут по любому, так я, как мы побеждать станем, тут же и метнусь к куратору. Я быстро, успею!

– Тогда так и решим, – закрыл вопрос Тео, – всё равно ничего толкового сейчас не придумаем, только расстроимся ещё больше.

– Хорошо бы понять, где они начнут наступать, – перешёл к конкретным вопросам Биэль, – у них три места: болото, кладбище и лес. Харви, что у нас с кладбищем?

– Мы готовы, – очень серьёзно отозвался капитан, – вся территория, оставшаяся внутри купола, просто напичкана ловушками, да и те из моих, кто за колпаком остался, тоже не вчера родились, сообразят, что к чему. Там Родерик с ними, он наверняка за главного будет.

– Родерик? – вскинулся Огюст. – Ох, как же так-то?!

– Не переживай, – Харви махнул рукой, – война – это то, чему нас учили, понимаешь? Это для большинства из нас, в том числе и для Родерика, нормальная привычная жизнь. Поэтому не нужно переживать из-за того, что он остался там. Он знает, что делать, и я уверен, что сержант организует оборону в лучшем виде. К тому же…

Ту Харви запнулся, но ему на помощь пришёл Биэль, совершенно спокойно сказавший:

– Мы всё понимаем и врагу не рады, – пророкотал он, – но с другой стороны, мы этого ждали все те столетия, что прозябали здесь. Ждали возможности посчитаться и отомстить. И пусть молчит тот, кто считает месть неправильным делом, он просто не понимает, потому что его не убивали… и не гибли те, кто ему дороже собственной жизни… Поэтому мы все встанем рядом с тобой, Теодор, и будем стоять до последнего. Жизнь у нас отняли, но смертью мы можем распоряжаться сами. Главное, чтобы у тебя сил хватило.

– Хватит, я сейчас могу очень много, – кивнул Тео, и все поняли, что он не красуется, не преувеличивает свои возможности. Он действительно сможет…

– Я помогу, лорд ректор, если со мной поделятся силами, – решительно шагнул вперёд Бенджамин.

Леонард дёрнулся, явно желая что-то сказать, может быть, запретить, но совладал с собой и лишь склонил голову.

– Спасибо, Бенджи, – улыбнулся юноше Тео, – твои умения понадобятся, а сил я тебе подкину… И ещё, повторю то, что уже говорил Огюсту. Мы сейчас все – одна семья, защищающая свой дом. Поэтому предлагаю всем отбросить ненужные условности и обращаться друг к другу по-простому, без титулов и ненужной официальности. Естественно, кроме их величеств.

– Чего это без нас? – прогудел правитель Освэша. – Верно, Ганелон?

– Согласен, – кивнул непривычно серьёзный король, – на время военных действий мы просто ваши соратники. Пока вы будете кричать «ваше величество», может много чего непоправимого произойти.

– Итак, со стороны кладбища сделано всё возможное, – подвёл промежуточный итог Тео, – с болотом тоже всё ясно…

Королева кивнула и добавила:

– Через болота никто не пройдёт, обещаю… Только если не останется ни одного защитника…

– Остаётся лес, – вздохнул Теодор, – уверен, что Эрвин сделает всё возможное для того, чтобы заставить графа Генриха очнуться, но тут мы ничего не можем сделать…

– А если попросить Зайку поговорить с отцом? – неуверенно предложил Хасид.

– Не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой Тео, и Биэль его поддержал, – как ты думаешь, ей приятно будет увидеть своего отца превратившимся в полуразумное чудовище?

Зайка, которая в это время стояла возле Мортимера и внимательно его слушала, обернулась, видимо, почувствовав всплеск эмоций. Теодор ласково улыбнулся девочке и понял, что лично он не готов показывать Зайке лесного Хозяина. Не сейчас….

Не успел Тео попросить девочку организовать несколько дополнительных мест в лазарете, как по куполу, окружавшему академию, прошла дрожь, не заметить которую было невозможно.

– Началось… – чувствуя, как замирает сердце, проговорил Теодор.

Все, включая обоих правителей, вскочили со своих мест и начали напряжённо оглядываться, стараясь понять, откуда и как враг начнёт наступать.

– Я к своим, – коротко бросил Харви и, повернувшись к Биэлю, сказал, – головой отвечаешь!

– Иди, – кивнул огромный демон и, подойдя к Теодору, молча встал за его плечом, – не переживай, Тео, капитан справится. Мы ведь даже мечтать не могли, что у нас появится такой шанс поквитаться со старым врагом. Благодаря тебе он у нас появился.

– Почему ты не пошёл с ним? – спросил Тео, глядя на то, как император Освэша махнул ему рукой и практически бегом направился в сторону, где совсем недавно тренировались прибывшие отряды демонов.

– Моя задача – охранять тебя, Теодор, – очень серьёзно ответил Биэль и, видя, что Тео хочет что-то возразить, добавил, – от тебя зависит не просто многое. Ты держишь защитников-призраков, меня, Харви, подпитываешь Изабель и других… Если с тобой что-то случится, мы не выстоим. Поэтому, прошу тебя, просто не мешай мне исполнять свой долг.

– Да я и не спорю, – Тео вздохнул и, сосредоточившись, потянулся к щедро разлитой вокруг некросиле, собирая её, распределяя между воинами Харви.

Лимейна, бросив взгляд на Антуана и неожиданно мягко улыбнувшись ему, погрузилась в воду, и у старого лорда от этого зрелища защемило сердце. Но он справился с собой и решительным шагом направился к Леонарду, который стоял возле молодёжи и что-то объяснял.

– Бенджамин, ты поступаешь в распоряжение Теодора и помогаешь ему по мере сил, – Леонард хлопнул по плечу сына, который кивнул и поспешил к ректору, застывшему посреди полянки.

– Владислав, ты отправляешься в лазарет, и по пути загляни к нашим травникам, как там у них дела с противоядием. Если хоть кто-то из них свободен, забирай и тоже тащи в лазарет.

– Пострадавшие будут люди и демоны? – совершенно спокойно и очень по-деловому уточнил юный алхимик. – Тогда я примерно представляю, что нужно делать. Вот призраков не лечил никогда, но, может, что придумаем…

С этими словами он почти бегом направился в сторону зарослей, где недавно скрылись Киса, Джулиан и Габи.

– Скотт, – Леонард повернулся к невозмутимому артефактору, – что у тебя есть полезного из готового? Есть что-нибудь, отражающее хоть немного ментальное воздействие?

– Есть заготовки, – подумав, уверенно ответил наследник Вильфоров, – несколько парализующих, с десяток огненных… ну и по мелочи.

– Тащи всё сюда, – распорядился Леонард, – и Аш-Триэров найди, пусть поступают в распоряжение императора Освэша. Он лучше нас сообразит, куда их поставить.

Скотт кивнул и словно растворился в близлежащем кустарнике.

– Милиен, – Леонард улыбнулся по-прежнему безмятежному альву, – тебя я попрошу отправиться к Харви и выбрать из его парней тех, кто умеет обращаться с луком. Тебя ведь не смутит то, что они призраки?

– Нисколько, – Милиен легко поднялся на ноги и, одарив всех оставшихся светлой улыбкой, стремительно направился в сторону кладбища.

– Ну и вы, парни, – вздохнул Леонард, глядя на Огюста и Кайла, готовых ко всему, – у вас два задания. Первое – на сейчас, а второе – когда битва начнётся. А она непременно начнётся, уж я-то чувствую. Витает уже в воздухе нечто… не объяснить.

– А я, кажется, понимаю, – вдруг ответил Кайл, – я тоже ощущаю, словно весь воздух пронизан тонкими нитями, и они все прямо дрожат от напряжения. Это оно?

– Ого! – Леонард взглянул на парня с неприкрытым уважением. – Надо же, молодой, а уже нити боя чувствовать можешь. Далеко пойдёшь, Морриган, это я тебе точно могу сказать. Но сейчас не об этом. Сейчас вам пригодятся все знания, которые успел впихнуть в ваши головы Хайлас. Огюст, ты отправишься к границе болота, постараешься рассмотреть всё, что там происходит, определить, сколько врагов, кто с ними, чего ждать. Ну и, случись что, Лимейну вытащишь. Родичи как-никак. А потом, как вернёшься, станешь тенью императора Аш-Рибэйла. Ни шагу от него не сделаешь, потому что если он, не приведи Великая Бесконечность, тут поляжет, наши отношения с Освэшем испортятся навсегда. Я уже не говорю о том, что его самого жалко – мужик он правильный, хоть и император. И туда, и обратно пойдёшь короткими порталами, внутри купола они работают. Пирамидки возьмёшь у Хасида.

– А я куда? – Кайл внимательно смотрел на Леонарда и был искренне признателен судьбе за то, что нашёлся тот, кто смог чётко определить задачи и их озвучить.

– А ты на кладбище, с той же задачей: смотреть, запоминать, считать. Если совсем беда – тащишь порталом Харви. Потом точно так же, как Огюст Аш-Рибэйла, охраняешь Ганелона. Задача ясна? Тогда вперёд, мальчики, я в вас верю!

Леонард стоял и смотрел на то, как исчезают в серебристых вспышках Огюст и Кайл, а потом повернулся к на удивление спокойному Хайласу и задумчивому Антуану.

– Ну что, парни, надо и нам с вами подумать, где от нас может быть максимальная польза, – неожиданно по-мальчишески ухмыльнулся он и подмигнул старым друзьям.

– А пойдём-ка мы в сторону леса, – неожиданно предложил Антуан, – как носители древней крови мы с тобой, Леон, близки Шеффилду, а я так вообще родственник, хоть и дальний. Не годится оставлять тут часть без присмотра. И портальных пирамидок прихвати на всякий случай.

– Прекрасная мысль, – согласился Леонард, а гном просто кивнул.

Глава 8

Огюст стоял на упругой от пропитавшей её влаги траве и сжимал в пальцах погасшую портальную пирамидку, которая перенесла его на край болота, но не на тот, где шёл совет, а на другой, максимально удалённый от главного здания академии. Здесь молодой человек никогда раньше не бывал, хотя и знал, что часть огромного болота, которая после установки периметра оказалась принадлежащей академии, достаточно обширна.

Сначала у него было ощущение, что вокруг никого нет, только стрекозы шуршат крыльями, да лягушки негромко квакают в теплой болотной воде. Но, чем дальше он всматривался и вслушивался в окружающее пространство, тем чётче становилось понимание, что он тут не один. Нельзя было сказать, что он испугался, но молодому человеку было чрезвычайно интересно узнать, кто прячется в зарослях густой осоки.

– Чего прячемся? – проговорил он, вроде бы ни к кому не обращаясь и по-прежнему внимательно рассматривая болотную растительность. – Я пришёл с миром, и если сможете мне помочь – не откажусь.

В траве раздалось оживлённое бормотание, и у Огюста сложилось впечатление, что там разговаривают как минимум два существа, а то и побольше. Он сжал камешек, который всегда носил с собой, и рядом тут же возник Воробей, как обычно встрёпанный и готовый к любым приключениям. Шебуршание в траве на мгновение затихло, а потом активизировалось с ещё большей силой.

– Ты тот, про которого королева говорила? – раздалось наконец-то из травы, но оттуда по-прежнему никто не вылезал.

– Как я могу тебе ответить, если я не знаю, что именно она говорила, но уверен, что леди Лимейна не сказала бы обо мне ничего плохого, – Огюст прекрасно понимал, что без местного помощника им с Воробьём не справиться. Они просто заплутают в этих узких тропинках, вьющихся среди абсолютно одинаковых на вид чахлых берёзок. Так и будут ходить по кругу и, что самое ужасное, не смогут выполнить поручение Леонарда. А этого допустить никак нельзя!

– Она говорила про людей, которые могут прийти со стороны замка, – невидимый собеседник проявлял вполне объяснимую осторожность, – может, это ты?

– Скорее всего, это я, – не стал отказываться Огюст, – меня зовут Огюст, а это, – он показал на призрачного помощника, – Воробей. А кто ты?

– Я? – как-то испуганно спросили из травы.

– Ну не я же, – не выдержал Воробей, – ты, ясен пень!

– Я Сусанна, – трава колыхнулась, и Огюст разглядел достаточно крупную, но при этом совершенно обыкновенную лягушку, каких в болотах водятся сотни, если не тысячи.

– О как! – Воробей почесал в затылке. – Лягушка. Говорящая.

– Ты тоже из этих… модернизированных и усовершенствованных? – сообразил Огюст, и лягушка активно закивала.

– А кого ты из наших ещё видел? – от любопытства она даже рискнула выбраться из травы и теперь сидела, с интересом таращась на юношу снизу вверх.

– Кису знаю, – ответил Огюст, и лягушка насмешливо фыркнула, – Кеннета…

– Ладно, Кеннет – он мужчина серьёзный, обстоятельный, а эта балаболка вам зачем? – Сусанна явно не испытывала к кокетливой сарише ни малейшей симпатии.

– Она нам, между прочим, очень помогает, – заступился за поклонницу Хасида Огюст, – и я хотел обратиться за помощью к вам, многоуважаемая Сусанна!

– Ну так, видать, не очень она и помогает, раз ещё кто понадобился, – перепрыгнув на кочку повыше, проворчала лягушка, – чего надо-то?

– Она помогает с травами разобраться, – пояснил Огюст, и Сусанна неожиданно согласилась.

– Ну в этом она соображает, этого не отнимешь, а я вам зачем? Королева меня прислала, а с какой целью – не уточнила.

– Ты… ничего, что я так по-свойски? – Огюст дождался одобрительного вздоха и продолжил. – Ты могла бы показать нам место, с которого видна та часть болота, которую не накрыло нейтрализующим куполом. Ты ведь его, наверное, тоже чувствуешь?

– А как же, – согласилась Сусанна, – он, кстати, сейчас трещит, того и гляди – лопнет. Но меня это мало беспокоит…

– А вот очень напрасно, – огорчил лягушку Огюст, – если тот, кто этот купол организовал, доберётся до болота, тут вообще никого не останется. Ни обычных, ни усовершенствованных. Не веришь – у Картера спроси. К нему в пруд один из этих только зашёл, и у него вся рыба передохла. А если их много будет?

– Картер врать не станет, – пробормотала Сусанна и решительно махнула лапкой, – идёмте, знаю я такое место.

– А как идти-то? Болото же… – теперь пришла очередь Огюста растерянно разводить руками. – Я далеко не уйду…

– Да, – лягушка задумалась, – однако, проблема. Тогда ты иди, – Сусанна посмотрела на Воробья, и тот моментально кивнул, соглашаясь.

– Я всё посмотрю и тебе расскажу, – призрачный парнишка с сочувствием посмотрел на Огюста, – ты тут даже по тропинке не пройдёшь, ты слишком большой. Но я мигом, ты не думай!

– Давай, иди уже, – Огюст присел на большую кочку и приготовился ждать связного, который вслед за Сусанной скрылся в зарослях тростника.

Воробей вернулся неожиданно быстро, причём не один, а с каким-то странным старичком в широкополой шляпе. Но главным было то, что старичок правил аккуратной лодкой, которая выглядела совершенно привычно.

– Это извозчик здешний, – Воробей кинул на старичка, – он согласился отвезти тебя к границе колпака, потому как….

– Не тарахти! Я сам за себя скажу! Королева велела помочь тому, в ком древняя кровь есть, и у кого на руке розовая лента повязана, – проскрипел лодочник, демонстрируя прекрасную осведомлённость, – есть у тебя такой знак?

Огюст молча протянул вперёд руку, вокруг запястья которой была несколько раз обмотана розовая лента.

– Ну тогда забирайся, – скомандовал лодочник, – тут недалеко, да только чую я, что времени мало…

Лодочка, столь ненадёжная на вид, на деле оказалась достаточно устойчивой и удобной. Она , подчиняясь действиям дедка в шляпе, плавно скользила, лавируя между кочками, какими-то чахлыми деревцами и окошками с непроглядно-чёрной водой. Огюст несколько раз пробовал заговорить с лодочником, но тот лишь качал головой и в разговоры не вступал, всё чаще и чаще поднимая голову и всматриваясь в небо.

Наконец он притормозил возле высокой кочки, на которой обнаружилась Сусанна в компании с парой лягушек чуть поменьше.

– Это мои старшенькие, – лягушка махнула в их сторону, – говорить по-вашему не умеют, но понимать могут. Пригодятся, если что передать надо. Неладное что-то вокруг творится, вот чую прямо. Как перед грозой с сильным ливнем, аж шкура чешется.

– Куда смотреть-то? – перешёл к делу Огюст, который тоже ощущал увеличивающееся с каждой секундой напряжение.

– Да вон туда, – Сусанна перепрыгнула на соседнюю кочку и кивнула в просвет между деревцами, – забирайся, тут место крепкое, тебя точно выдержит.

Огюст осторожно перебрался из лодки на здоровенную кочку и с удивлением почувствовал под ногами достаточно твёрдую землю.

Глянув туда, куда указывала усовершенствованная лягушка, он замер и на какое-то время даже забыл, как дышать. Рядом с ним невольно вскрикнул Воробей.

За почти невидимой стеной купола – она здесь выглядела как еле заметная человеческому глазу дымка – расстилалось бескрайнее болото. Наверное, когда-то это выглядело величественно и даже благостно: кочки, заросшие изумрудной травой, украшенные ярко-жёлтыми и белыми искорками кувшинок окошки с глянцевой тёмной водой, группки тростника и какого-то неизвестного Огюсту кустарника… Сейчас же там кипело самое настоящее сражение, а вдалеке то и дело вспыхивали и гасли огоньки порталов.

Сначала Огюсту показалось, что на дальний край болота надвинулась тёмная туча, но постепенно он разглядел, что это не что иное, как плотные ряды наступающих врагов. Их было много… Даже не так… Их было очень много, столько, что душу молодого человека на какое-то время затопило отчаяние. Им не справится с такой прорвой врагов! Их слишком мало!

Но затем он заметил, что тёмная полоса, приблизившись на определённое расстояние, словно замерла на месте, не в силах продвинуться дальше.

– Возьми, – неожиданно толкнул его в бок старичок-лодочник, и Огюст увидел, что дедок протягивает ему небольшой флакончик, – зелье дальнего зрения. Да не бойся ты, его мне королева сама дала. А хотел бы я тебя убить… – тут лодочник как-то слишком мечтательно вздохнул и неожиданно облизнулся, – просто спихнул бы тебя с кочки этой, да и все дела.

Юноша ничего не стал отвечать на эту неоднозначную тираду, но зелье взял и сделал большой глоток. Перед глазами на мгновение потемнело, но тут же прояснилось. Зато картинка боя значительно приблизилась, и теперь Огюст мог всё рассмотреть достаточно хорошо.

Он увидел, что наступающие очень похожи на людей, но вряд ли ими являются: для этого у них были слишком длинные руки и ноги, да и кожа была бугристая, странного насыщенного коричневого цвета, как древесная кора. Но больше всего Огюста потрясло выражение лиц нападающих: на них застыла совершенно одинаковая гримаса ненависти, но какой-то неживой, что ли. Было чёткое впечатление, что они все, без исключения, существуют исключительно с одной целю: уничтожить тех, кто перед ними, причём цена не имеет никакого значения. Нападающие шли, не обращая ни малейшего внимания на то, что целыми десятками проваливаются в болото, не делая ни малейших попыток остановиться и поискать более безопасный путь. Огюсту казалось, что они вообще не замечают происходящего вокруг, стремясь задавить обороняющихся числом.

Когда Лимейна сказал, что врагам приготовлено немало сюрпризов, Огюст даже не представлял, что она имела в виду. Сейчас же он мог видеть, как из болотной жижи выскакивали огромные зеленовато-серые змеи и, обхватив чуть не десяток захватчиков, утягивали их в трясину. То там, то тут внезапно открывались бездонные провалы, засасывающие целые шеренги. Врагов с каждой минутой становилось всё меньше, но Огюст понимал, что это – только авангард, задача которого – выбить как можно больше обороняющихся, истощить их силы и запасы заклинаний.

Но и Лимейна использовала пока явно не самые мощные средства, она ведь не могла не догадываться о замыслах врагов. Она, как и нападающие, выжидала того момента, когда появятся те, кто стоит за этой толпой.

И они появились… Сначала Огюст даже не увидел, а почувствовал, как дрогнуло пространство, и над болотом пронёсся ледяной вихрь. Внутри купола он не ощущался, но это можно было понять по тому, как согнулись даже безразличные ко всему существа, которыми так легко и равнодушно жертвовали нападающие. А затем появились трое…

Три высоких фигуры, закутанные в плащи тёмно-багрового цвета, медленно двигались в сторону купола, паря над поверхностью болота. Огюст уже отчётливо видел их лица, изогнутые в презрительных усмешках губы. Юноша с каким-то усталым удивлением узнал в одном из приближающихся врагов лорда Фарбриджа, приятеля отца, который не раз и не два бывал в их доме и всегда казался Огюсту солидным и до отвращения правильным. Сейчас же он выглядел так, словно ледяной вихрь сорвал с него всю шелуху порядочности и благонравия. Светлые глаза были полны высокомерного презрения, губы скривились и что-то шептали, руки небрежно перебирали связку амулетов. Двух других он не знал, хотя в лице того, что шёл последним, словно прикрываясь первыми двумя, юноше почудилось что-то знакомое.

Неожиданно поверхность болота раскололась, и из воды поднялась королева Лимейна, на плечах которой был плащ с глубоким капюшоном.

– Королева! – невольно вскрикнул Огюст, рванулся вперёд, но вовремя вспомнил, что он находится внутри купола. – Но как она оказалась там? Через купол даже Мортимер пройти мог с трудом!

– Неужто ты думаешь, что у королевы нет своих тайных путей, что никому кроме неё неведомы и недоступны? – не то с насмешкой, не то с угрозой спросил старичок, глядя на юношу с по-прежнему непонятной неприязнью. – Ох, и глубоко они проходят, под самыми страшными трясинами, там, куда даже я не сунусь, да и никто из болотных не рискнёт. Про остальных я даже не говорю!

Огюст хотел было спросить, что это за пути такие, но вовремя остановился, так как понял, что старик ему ничего не расскажет. И потому, что не любит он людей, судя по всему, и потому, что есть тайны, которых лучше и не знать. А потом им обоим стало не до разговоров.

Повинуясь взмаху руки одного их троицы в плащах, замерли на своих местах сотни наступавших существ, словно в них разом закончилась жизнь или иная сила, толкавшая их прямо в бездонные болотные омуты или навстречу огромным змеям.

Тот, что шёл последним, сделал несколько шагов вперёд, и Огюст увидел, как побледнело его лицо, на котором помимо гримасы высокомерия появились и другие эмоции: удивление, граничащее с потрясением, и самый обычный человеческий страх.

– Здравствуй, Кристофер, – ветром пронёсся над болотом голос Лимейны, и столько в нём было льда, что даже стоящий с другой стороны купола Огюст зябко передёрнул плечами.

– Лей?? Ты??! Но… как??

– Твоими стараниями, Кристофер, – голос королевы стал ещё холоднее, хотя, казалось бы, уже некуда, – неужели ты не рад встрече? А ты постарел, мой дорогой супруг… Время никого не щадит, даже таких, как ты.

– Что ты здесь делаешь? – мужчина справился с первым удивлением и теперь лихорадочно просчитывал последствия открывшихся обстоятельств.

– Какой замечательный вопрос, Крис, – в голосе королевы к холоду добавилась откровенная издёвка, – у меня он тоже возник тридцать пять лет назад, когда… Впрочем, зачем ворошить прошлое, верно?

Соратники колдуна обменивались непонимающими взглядами, но отпускать прислужников не торопились. Видимо, в этой части войска именно Блайвиль принимал решения, и без его команды ничего не происходило.

– Я могу откупиться, Лей, – проговорил колдун, – ты всегда была разумной и практичной, дорогая. Неужели мы не сможем договориться?

– Договориться? – Лимейна медленно повторила слово, как будто пробовала его на вкус. – Может быть… Отдай мне этих двоих, и мы продолжим разговор, Кристофер.

– Лей, – колдун явно не ожидал ничего подобного, – зачем они тебе?

– Мне? – Лимейна помолчала, а потом рассмеялась, и, несмотря на мелодичность, это был такой жуткий смех, что стоявший рядом с Огюстом лодочник что-то пробормотал и спрятался в покрывавшей кочку траве. Как он там поместился, молодой человек так и не понял, да и не до того ему было: он не мог отвести взгляд от королевы и от того, что происходило на болоте.

– Мне они совершенно не нужны, но у меня много подданных, и они давно не получали свежей крови, – Лимейна равнодушно пожала плечами, а два спутника Блайвиля насторожились и явно не собирались просто так расставаться с жизнью.

– Тебе же всегда претило убийство, – удивлённо проговорил колдун, как-то по-новому рассматривая королеву, – я этого никогда не понимал, правда…

– Я изменилась, – Лимейна сбросила капюшон, и все увидели, как сверкнула изумрудами небольшая корона, – я научилась убивать, Кристофер, и даже получать от этого удовольствие. Например, я с огромным наслаждением скормлю своим подданным этих двоих, ведь помимо горячей крови у них есть ещё и магия. Это делает их настоящим деликатесом, поверь!

Один из спутников Блайвиля не выдержал и швырнул в королеву явно непростым заклятьем, которое она, впрочем, легко отразила, выставив какой-то хитрый щит. Огюст пока не умел читать плетения чужих заклинаний, но догадался, что это было что-то из арсенала водной стихии.

Не успел его приятель повторить попытку собрата, как из болота поднялись две огромные фигуры, отдалённо напоминающие человеческие, и замерли в ожидании приказа.

– Ну что, Кристофер, ты отдаёшь мне этих двоих? – снова спросила Лимейна. – Я всё равно их заберу, но мне хотелось бы обойтись без ненужных разрушений.

– Забирай, – махнул рукой колдун, делая вид что не замечает взглядов, в которых неверие быстро сменилось лютой ненавистью, – это не та цена, из-за которой стоит спорить… дорогая…

Колдун почти успокоился, видимо, решив, что в лице королевы болота нашёл единомышленника, с которым после грамотного торга можно договориться. Лимейна сделала странный жест, и поднявшиеся со дна фигуры молча окутали двух помощников колдуна и утянули их на дно так быстро, что никто не услышал ни крика, ни какого-либо иного звука.

– Видишь, Лей, я готов к сотрудничеству, – сладко улыбнулся королеве Блайвиль, – может, ты отзовёшь своих… подданных и просто пропустишь меня? В память о прошлом, так сказать…

Лимейна долго молчала, а потом тряхнула головой и так же ласково проговорила:

– В память о прошлом – это ты очень правильно сказал, Кристофер. С удовольствием приглашаю тебя в гости, дорогой, нам есть, о чём поговорить, есть, что обсудить и вспомнить. Идём…

И королева протянула в сторону колдуна руку.

– Предпочту поговорить здесь, – Блайвиль всё ещё улыбался, хотя на лицо и набежала тень обеспокоенности.

– Нет, Кристофер, – в голосе королевы звякнула сталь, – мы поговорим у меня, это не обсуждается.

– Ты не сможешь заставить меня, Лей, – сквозь насмешку в голосе колдуна отчётливо слышался даже не страх, а паника, ужас, – я сильнее тебя.

– Не сомневаюсь, – не стала спорить Лимейна, – но ты забыл, что носителей древней крови было чуть больше, чем вам казалось. Кто-то просто о ней не знал… Ты догадываешься, к чему я веду, Кристофер?

– Нет! – воскликнул Блайвиль, и смертельная бледность залила его лицо. – В тебе её нет! Я уверен!

– Какая восхитительная недальновидность, – яд звучал в каждом слове королевы, он словно окутывал её, захватывая окружающее пространство и подбираясь к колдуну, который почему-то не уходил. – Ты сам пришёл на мою территорию, Кристофер, здесь я королева, и всё совершается исключительно с моего согласия. Это не ты вторгся в болото, это я позволила тебе это сделать. А теперь ты пойдёшь со мной, хочешь ты того или нет.

Блайвиль в отчаянии что-то прокричал, но летящее от него тёмное облако бессильно рассыпалось, коснувшись женской фигуры.

– Твои заклятья рассчитаны на живых, Кристофер, а я благодаря тебе уже давно к ним не отношусь. И, поверь, я все эти годы ни на минуту не забывала, кому я обязана своим нынешним состоянием. Идём!

Лимейна протянула руку, и колдун попытался сделать шаг назад. У него это даже получилось, но королева улыбнулась и, вынув откуда-то из складок плаща нож, полоснула себя по запястью. В чёрную воду упали тяжёлые капли, и Огюсту показалось, что по всему болоту прошла волна дрожи. То, что, стекая по руке королевы, падало в воду, не было кровью в привычном понимании слова: юноше казалось, что это превратившаяся во что-то концентрированная сила.

– По праву древней крови, по праву мести, – слова падали так же, как стекающие капли: весомо, тяжело, страшно, – приказываю тебе следовать за мной, Кристофер Блайвиль. Я в своём праве!

Огюст, затаив дыхание, смотрел, как колдун отчаянно старался противиться той силе, что неумолимо и безжалостно тянула его к закручивающемуся вокруг Лимейны водовороту. Он что-то выкрикивал, но его слова словно разбивались в пыль, не причиняя королеве ни малейшего вреда.

Шаг… ещё шаг… искажённое ужасом лицо колдуна… Вот он замер на границе водоворота, а затем неведомая сила словно швырнула его в воронку.

Лимейна повернулась к Огюсту, и он увидел её побледневшее лицо, резче обозначившиеся морщины, тени под глазами… И в то же время это было лицо человека, выполнившего тяжёлую, неприятную, но необходимую работу.

– Мы закончим без тебя, мальчик, – глядя на него сквозь купол, проговорила королева и мягко улыбнулась, – иди туда, где ты нужнее. Помоги Теодору и остальным, а я… у меня есть неотложные дела.

С этими словами она погрузилась в воду, а сотни болотных тварей набросились на почти не сопротивляющихся нападавших. Оставшись без командиров, они откровенно растерялись, и часть просто повернула назад. Надо сказать, что слуги и подданные Лимейны не преследовали тех, кто добровольно опустил оружие и старался поскорее уйти. Куда? Этого Огюст пока не знал.

Проводив взглядом отступающих воинов, Огюст огляделся в поисках старика-лодочника, так как прекрасно понимал, что до берега самостоятельно не доберётся.

– Нет, ты видел? Ты видел?! – глаза Сусанны, выбравшейся на самую вершину кочки, сверкали от восторга. – Это надо вот так, а?! Раз – и нет колдуна! Вот это королева у нас, вот это я понимаю!

– Не могу с тобой не согласиться, уважаемая Сусанна, – не стал спорить Огюст и попросил, – а ты не могла бы позвать того старичка, что с лодкой. Мне очень нужно на берег, там может понадобиться моя помощь.

– Да тут он я, – дедок выковырялся из травы чуть ли не под ногами у Огюста, – не шуми, отвезу я тебя. Но ты уж всем расскажи, парень, как тут наша королева болото защищала, себя не жалея!

– Обязательно, – пообещал Огюст, – и не только потому что ты попросил, а просто потому что я сам видел, что она сделала для защиты всех нас. Я преклоняюсь перед леди Лимейной и при первом же удобном случае скажу ей об этом.

– Залезай тогда, – старик взглянул на юношу уже без прежнего раздражения, – отвезу тебя к берегу. Чую, дела там жаркие творятся…

– Тогда давай побыстрее, если можно, – Огюста и без того съедала тревога, а после слов лодочника вокруг сердца словно ледяной кокон вырос: вроде и не болит, а дышать не даёт.

– Не ковёр-самолёт у меня, а лодка, – ворчливо отозвался дед, демонстрируя хорошее знание сказок, – уж как смогу.

Огюст выпрыгнул из лодки, как только появилась такая возможность, и, торопливо поблагодарив старичка в шляпе, бегом бросился в сторону замка. Его грызла страшная тревога за оставшихся там друзей, и было жутко стыдно из-за того, что он просто наблюдал, пока другие рисковали собой. И то, что он выполнял приказ Теодора, как-то уже не слишком успокаивало.

Бегом преодолев несколько сотен метров, юноша вынужден был уступить дорогу двум потрёпанным демонам, которые на руках тащили ещё одного, залитого кровью.

– Отойди, – услышал молодой человек сердитый голос и отпрянул в сторону, чтобы не мешать, – сюда его давайте, да аккуратнее!

Огюст смотрел на принцессу Элеонору, зелёная форма целителя на которой уже давно потеряла первоначальный цвет, покрывшись пятнами крови и каких-то зелий. Лицо девушки было сосредоточенным, и она, торопливо шагая рядом с несущими раненого демонами, прямо на ходу смешивала в плошке какие-то травы. Ничем не напоминала эта серьёзная девица взбалмошную и легкомысленную принцессу, которую Огюст многократно наблюдал на различных приёмах и балах.

Услышав, как она распоряжается где-то за поворотом, юноша стряхнул неуместную сейчас задумчивость и бегом направился туда, где раздавался шум, крики и звон оружия.

Зрелище, представшее перед ним, как только он выбежал за ворота замка, заставило Огюста сначала замереть на месте, а потом лихорадочно найти в сутолоке боя высокую фигуру императора демонов.

Лорд Аш-Рибэйл сражался с наседающими на него людьми в странных доспехах, словно отлитых из мрака: падающие на кольчуги или шлемы солнечные лучи не отражались, как должно было бы быть, а словно тонули в темноте. Неподалёку точно так же бился Теодор, чуть дальше Огюст заметил Кармайкла, отбивающегося одновременно от трёх врагов. Огромный меч летал в мощных руках демона так стремительно, словно ничего не весил.

Врагов было очень много, и сначала Огюст не мог понять, кого ему не хватает, а потом посмотрел в сторону и не смог сдержать горестного вздоха. Весь горизонт был словно затянут туманной дымкой, но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что это не туман, а сошедшиеся в своей, казалось бы, невозможной битве призраки. Оттуда не доносилось звона оружия, но тем страшнее выглядело это почти безмолвное сражение.

И, словно демоны возмездия, впереди всех бились двое: человек и демон. Они буквально прорубали в рядах нападающих целые просеки, сметая всех, кто пытался к ним подобраться. Их движения были слаженными и отточенными, видно было, что так сражались они не один и не два раза.

Поудобнее перехватив меч, который всё это время находился в ножнах, Огюст без раздумий ринулся в сторону императора демонов, помня приказ Тео: защищать Аш-Рибэйла любой ценой.

Правильность тезиса, что понять тяжесть настоящего боя можно лишь приняв в нём участие, Огюст осознал очень быстро: уже через час ему стало казаться, что меч весит килограммов двадцать, на ногах висят кандалы, а в голове нет ничего кроме нарастающей усталости. Но юноше и в голову не приходила мысль, что он может покинуть своё место возле императора. Правитель Освэша тоже очень быстро понял, что его спину надёжно прикрывают, и врубился в схватку с ещё большей энергией и какой-то совершенно непонятной молодому человеку радостью.

Постепенно мир для Огюста сузился до нескольких квадратных метров, а руки стали существовать как будто отдельно от тела. Они, словно став продолжением меча, кололи, рубили, рассекали воздух, в общем, жили своей жизнью. Огюст знал, что его несколько раз задели, но в горячке боя практически не чувствовал боли, лишь как-то отстранённо заметил, что левая нога стала подламываться, а бок с левой стороны словно заморозили, потому что юноша просто перестал его ощущать.

Наверное, поэтому, когда чей-то меч пронзил ему грудь с правой стороны, он не упал, а лишь с каким-то удивлением почувствовал, что дыхания стало не хватать, и перед глазами закружились чёрные мошки, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше, а потом они заслонили всё.

Огюст не знал, сколько времени он пролежал на земле, но, судя по тому, что он ещё был жив, не слишком долго. Юноша с трудом повернул голову и увидел, что врагов осталось уже не очень много, и хотел было обрадоваться, но тут заметил, как неподалёку от занятого боем императора словно из ниоткуда возник человек в длинном плаще. Он остановился на небольшом расстоянии от Аш-Рибэйла и, глядя в спину демону, начал неторопливо говорить что-то, попутно делая экономные, но мощные пассы. На кончиках пальцев незнакомца сформировалось угольно-чёрное облачко, медленно принимающее форму стрелы с багровым наконечником.

Огюст вдруг с кристальной ясностью понял, что это заклятье, причём смертельное, и что правитель Освэша даже не подозревает о грозящей ему опасности. Кричать в таком шуме было бесполезно, да и не хватило бы у него сил: в горле что-то неприятно клокотало.

И тогда юноша приподнялся на локте, потом встал на колено, упал и снова поднялся, скрипнув зубами от пронзившей всё тело невероятно сильной боли. С трудом, сглатывая текущие слёзы, он левой рукой вытащил один из заветных клинков, выкованных когда-то его предком, и понял, что права рука не действует. Она висела плетью, и никакие попытки шевельнуть ею не давали результата. А левой он метал ножи несколько хуже.

Тем временем чёрная стрела сформировалась, и император, словно почувствовав что-то, начал медленно оборачиваться. Огюст смотрел и с ужасом понимал, что демон просто не успеет уклониться. Тогда, собрав все оставшиеся силы и словно зачерпнув из какого-то непонятного резерва, он сумел встать на ноги, не обращая внимание на адскую боль.

Почти теряя сознание от боли и чувствуя, как рвутся от нереального напряжения мышцы, Огюст каким-то невероятным прыжком оторвался от земли и сбил императора с ног, одновременно метнув сверкнувший звёздным серебром кинжал в колдуна – а никем иным незнакомец быть не мог.

Раздался грохот, и словно порыв ветра смял окружающую действительность, но Огюст уже ничего этого не видел и не чувствовал, провалившись в чёрное ничто.

В этой непонятной тёмной мгле ему стало удивительно хорошо и спокойно. Исчезла жуткая боль, терзавшая мышцы, кости и, казалось бы, даже то, что болеть вообще ни при каком раскладе не могло. Огюст чувствовал себя так, словно его бережно обернули самым мягким невесомым пуховым одеялом с встроенным обезболивающим эффектом. Окружающее пространство едва заметно покачивалось, нагоняя сон, в который хотелось окунуться и остаться там навсегда. Эта перспектива была такой заманчивой, что Огюст улыбнулся и даже хотел что-то сказать.

– Да отойдите же вы все от него, – словно сквозь толстый слой ваты донёсся до молодого человека сердитый и смутно знакомый женский голос, – что вы столпились? Вы же дышать ему не даёте!

Огюст хотел что-то ответить, сказать, что нужно добить врага, но голос почему-то категорически отказывался его слушаться. Последнее, что он услышал, прежде чем снова провалиться в уютную темноту, был отдалённый лязг оружия и громкие крики.

Снова в себя юноша пришёл в полной тишине: не было слышно ни единого отголоска боя, но тишина не была угрожающей, скорее, она была умиротворённой. За окном светило солнышко и весело щебетали птицы, перелетая с ветки на ветку. Занавески на окнах едва заметно шевелились от ветра, который легкомысленно влетал в комнату и вылетал из неё.

Огюст улыбнулся сам себе и попытался подняться, но, стоило ему шевельнуть рукой, как тело пронзила такая острая боль, что он с трудом подавил крик. Отдышавшись, юноша уже гораздо аккуратнее попробовал провести ревизию собственного организма.

Попытка пошевелить пальцами рук оказалась успешной лишь отчасти: если левая рука отозвалась лишь ноющей болью, то правая практически не функционировала. Огюст с огромным трудом смог шевельнуть пальцами, но тут же прикусил губу от боли. С ногами всё обстояло немногим лучше: после нескольких попыток разобраться, что с ними, юноша понял, что обе ноги зафиксированы в каких-то жёстких конструкциях. Грудь, судя по всему, была туго стянула повязками, от которых терпко пахло травами.

Не успел он попробовать осторожно проинспектировать состояние своей многострадальной головы, как в коридоре раздались уверенные шаги, потом чей-то тихий голос, прерываемый сердитым шёпотом, а затем дверь осторожно приоткрылась, и в комнату заглянул неизвестный Огюсту демон.

Увидев, что Огюст смотрит на него, демон просиял счастливой улыбкой и, чуть не прихватив с собой дверь, рванул куда-то в коридор. Молодой человек покачал бы головой, если бы смог хоть слегка шевельнуть ею и не вызвать вспышку слепящей боли.

Через некоторое время в коридоре снова послышался шум, но на этот раз гораздо более интенсивный, и в комнату, где лежал Огюст, вошёл император Освэша собственной персоной. Он остановился в ногах у юноши и какое-то время просто смотрел на него, и от этого пристального взгляда Огюсту стало ужасно неловко, словно он сделал что-то неправильное.

– Лорд Аш…. – попытался поприветствовать гостя молодой человек, но демон внезапно сделал скользящий шаг вперёд и присел возле кровати на корточки, так, чтобы его глаза были на одном уровне с забинтованным лицом Огюста.

– Ничего не говори, Огги, – сказал император, и юноша чуть снова не потерял сознание, но уже не от боли, а от удивления. Император Освэша называет его домашним прозвищем «Огги»?? Но это же император, а он, Огюст, всего лишь бывший студент-первокурсник.

– Ты не просто спас мне жизнь, – дрогнувшим голосом проговорил лорд Аш-Рибэйл, – ты уберёг меня от гораздо более страшной участи, от того, чем грозило мне заклятье Конрада Блайвиля. Знаешь… я ведь видел, в каком состоянии тебя принесли сюда, в лазарет. Ты был практически мёртв. Если бы не древняя кровь и не Мортимер, вливший в тебя какое-то совершенно невозможное количество силы, мы сейчас не разговаривали бы. Я просто не представляю, как ты смог сделать то, что сделал!

– Лорд… – Огюст снова попытался вклиниться в речь демона, но тот его остановил и сказал нечто вообще не поддающееся пониманию:

– После того, что случилось, ты стал мне братом, мальчик, и не важно, что между нами несколько сотен лет разницы, – сказал он, и в комнате, куда, оказывается, набилось много народа, наступила гробовая тишина. Все понимали, что происходит нечто из ряда вон выходящее.

– Поэтому ты можешь называть меня так, как это делают лишь самые близкие – Рэй. Помимо этого тебе даётся бессрочное право жить и работать на территории империи Освэш, без каких-либо ограничений. И, если ты не будешь против, а я очень надеюсь, что не будешь, ты получаешь приставку «Аш» к своему имени. Ты желанный и любимый гость в Освэше вообще и в императорском дворце в частности, Огюст Аш-Стендридж.

– Я даже не знаю, что сказать, – с трудом проговорил ошарашенный юноша.

– Вот и не говори, – поднялся император, – меня сейчас отсюда выгонят, я чувствую, но я не мог не прийти, Огги. Завтра я снова зайду, нам есть, о чём поговорить. А ты должен заниматься здоровьем, брат, потому что до традиционного турнира осталось всего несколько месяцев. Ты ведь примешь участие?

– Если смогу, то обязательно, лорд…

Император строго посмотрел на Огюста и неожиданно мягко поправил:

– Рэй, мой юный брат, привыкай…

И он шагнул к двери, оставив в комнате только Теодора, уставшего, с перевязанной рукой и синяком в пол-лица, но умиротворённого и даже улыбающегося.

– Ты ведь мне расскажешь, чем всё закончилось? – прогнав наваливающуюся сонливость, попросил Огюст.

– Конечно, – Тео с кряхтением перебрался поближе, – сначала расскажу, что там происходило в лесу.

Глава 9

Дальний лес, в который направились старые приятели, на взгляд Леонарда, правильнее было бы назвать диким или даже жутким. Ни на какие иные мысли сплошная стена мрачных деревьев, встретившая их, не наводила. Казалось, лес самим своим видом давал понять незваным гостям, что им тут, мягко говоря, не очень рады. Но у пришедших сюда людей просто не было иного выхода: они прекрасно слышали ослабленные расстоянием, но тем не менее отчётливые звуки начинающегося боя. Нужно обезопасить друзей от нападения хотя бы с этой стороны.

– Слушай, Леон, – обратился к Шелдону Антуан Стендридж, – может, стоило взять тот десяток демонов, которых предлагал император, а? Как-то мне чем дальше, тем неуютнее. Такое ощущение, что на меня очень внимательно смотрят, словно прикидывая, что именно со мной сделать: сразу прихлопнуть или дать помучиться…

– Нам нужно попытаться найти Хозяина этого леса и убедить его помочь нам, – решительно проговорил Леонард, прекрасно понимая, насколько его желания далеки от реальности. – А демоны нам тут не помощники, они воины и нужнее сейчас там, где Теодор. Наверняка Блайвиль бросит на тот участок свои основные силы…

Леонард специально упомянул фамилию врага, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию у обитателей леса. Но ответом ему была абсолютная тишина, хотя генерал мог поклясться чем угодно, что они здесь не одни. Он был полностью согласен с Антуаном: за ними внимательно наблюдали.

– Но сюда они наверняка тоже отправят немалое войско, – на лету ухватил его мысль Антуан, – наверняка Блайвиль уверен, что здесь можно с лёгкостью пройти и ударить в спину.

– Бить исподтишка – это любимое занятие тех, о ком ты сказал, незнакомец, – неожиданно раздался хриплый, словно сорванный, голос, и Леонард мысленно выдохнул: раз кто-то вышел на переговоры, значит, их ждали.

Между тем ветки раздвинулись, открывая узкую, но достаточно хорошо утоптанную тропинку. Не собираясь ни в коем случае пренебрегать приглашением, Леонард шагнул на дорожку, чувствуя, что друзья следуют за ним.

Через пару сотен шагов они выбрались на небольшую полянку, правильная форма которой наводила на мысль о её неестественном происхождении. В центре, совершенно не скрываясь, стоял человек в длинном плаще. Сердце Леонарда на мгновение дрогнуло: он с отчаянной надеждой решил, что Хозяин леса очнулся от своего осознанного отшельничества и решил помочь. Но почти тут же понял, что ошибается. Тот, кто их ждал, не был, к сожалению, графом Генрихом Шеффилдом.

– Вы пришли говорить с Хозяином? – незнакомец откинул капюшон, и, если бы на поляне присутствовал Огюст, он сразу узнал бы того, кто передал ему меч и ножи.

– Да, – Леонард шагнул вперёд, – мы пришли просить его о помощи. Не себе, нет!

– Я знаю, – невесело улыбнулся незнакомец, – я Эрвин Блэквуд, вестовой и горнист графа Шеффилда. И его кровный брат…

– Я Леонард Шелдон, – представился генерал, умышленно опуская титул, потому что чувствовал: здесь и сейчас он не имеет никакого значения. – Это Антуан Стендридж, – тут Эрвин бросил на Антуана острый внимательный взгляд, – а это Хайлас, он гном.

– Вижу, – кивнул Эрвин, – и остальное вижу… Мне жаль, но я ничем не могу тебе помочь, гном. Слишком глубоко проклятье пустило корни, теперь тебе, боюсь, уже никто и ничто не поможет, даже годморшейн. Но ты достойно держишься, это непросто, но ты не позволяешь черноте победить тебя.

– Спасибо за откровенность, – Хайлас был на удивление спокоен, словно и не огласил призрак только что приговор, – я давно это понял. Что ж, значит, здесь и закончатся мои дни, главное – постараться уйти с пользой и прихватить с собой того, кто виноват в моей смерти.

– Желание, достойное истинного воина, – склонил голову Эрвин, – я помогу тебе, чем смогу. Но кто твой враг?

– Тот же, что и у остальных, – невесело усмехнулся Хайлас, – но конкретно – Джайлс Блайвиль. Проклятье, убившее меня, – его рук дело. Я подобрался слишком близко, и он успел первым. Здесь уж врать не стану: он сильный и опасный противник.

– Я слышу звук сражения там, вдалеке, – призрак махнул рукой в сторону Академии, – я правильно понимаю, что потомки Александра Блайвиля перешли к активным действиям?

– Именно так, – вступил в разговор Антуан, – и если на двух направлениях у нас есть поддержка, то здесь мы не можем ничего предугадать. А враг наверняка попытается пройти здесь, ведь он уверен, что граф Генрих не станет никому помогать.

– Через лес ему не пройти, – нахмурился Эрвин, – лесной Хозяин не терпит посторонних на своей земле!

– Даже если этот посторонний – могущественный чёрный колдун? – не выдержал Леонард. – Неужели Генрих не понимает, что если Блайвилю удастся задуманное, то он ни от замка, ни от леса не оставит даже следа!

– Генрих, может, и понял бы, – в голосе Эрвина послышалась застарелая боль, – а вот лесной Хозяин может и не подумать. Ему безразличны люди…

Тут откуда-то из-за елей послышался сначала скрип, а потом ужасающий грохот, словно там рухнула не одна сотня вековых деревьев.

Эрвин нахмурился и, быстро кивнув Леонарду и его спутникам, стремительно направился в ту сторону, откуда раздался шум. Мужчины переглянулись и, моментально поняв друг друга без слов, поспешили за бывшим вестовым.

Так быстро Леонард, наверное, не бегал по лесу со времён своей бурной и полной опасных приключений молодости. Но тренированное тело очень быстро адаптировалось к нагрузкам, и через минут десять генерал почувствовал, что дыхание выровнялось, а в боку перестало колоть. «Расслабился, поднакопил жирок!» – ехидно сказал он сам себе и пообещал, что если выберется из этой заварушки живым, то непременно возобновит тренировки в полную силу, а не так, как в последнее время.

Самым удивительным для графа Шелдона было то, что след в след за ним бежал Антуан Стендридж, что говорило о том, что все эти годы он у себя в охотничьем замке не коллекционные вина дегустировал и не над старинными фолиантами чах, а занимался вещами гораздо более интересными.

Впереди показался просвет, и через минуту граф остановился на границе здоровенной поляны, дальний конец которой превратился в груду пней, вывороченных с корнями, перемолотых в щепки стволов и веток. Перед этим завалом стояла высокая фигура в длинном плаще цвета запёкшейся крови. Леонард мысленно поморщился от такого поэтического сравнения, но другое ему в голову не приходило.

Навстречу обладателю плаща вышел Эрвин и остановился примерно на середине поляны.

– Кто ты и что тебе нужно? – казалось бы, негромкий, хриплый голос разнёсся над поляной, и его услышали все.

– Пропусти меня и моих воинов, солдат, – ответил колдун, хотя Леонард почему-то был совершенно уверен в том, что тот сразу перейдёт к военным действиям.

– С какой стати? – в голосе бывшего вестового послышалось искреннее недоумение и лёгкая насмешка. – Это наш лес, и мы не рады чужакам.

– В моих силах стереть его в пыль, и я не пугаю, а говорю совершенно серьёзно и откровенно, – колдун сделал шаг в сторону Эрвина. – Я не требую ничего невозможного, просто пусть твой хозяин откроет нам путь. Мне есть что предложить ему в награду.

– Назовись, – помолчав, велел Эрвин, – невежливо прийти в гости и не представиться, не так ли?

– Я граф Джайлс Блайвиль, – небрежно проговорил колдун, – это моё человеческое имя. Истинное же я тебе не назову, и ты должен понимать – почему.

– Назови причину, по которой мы должны пропустить тебя? – после долгой паузы проговорил Эрвин, но теперь льдом в его голосе можно было замораживать воду.

– Там, – колдун махнул рукой в сторону леса, – люди организовали академию, и я уверен, что они своей суетой и шумом мешают лесу, разве не так?

– А ты, значит, о нас беспокоишься? – уточнил бывший вестовой. – Это очень любезно с твоей стороны, Джайлс Блайвиль.

На фамилии голос Эрвина едва заметно дрогнул, что, естественно, не укрылось от колдуна.

– Тебе знакомо моё имя?

– Мне знакомо, – пронёсся над поляной голос, в котором не было ничего человеческого, – как посмел ты явиться сюда?

Леонард со смесью восторга и ужаса смотрел на высоченную фигуру, словно закутанную в мрак, которая отделилась от тёмной стены деревьев. Она словно плыла над травой, и от неё веяло такой невероятной, просто запредельной силой, что у генерала на какое-то время перехватило дыхание.

– По какому праву явился ты в мой лес?! – прогрохотал великан, в котором Леонард опознал легендарного Хозяина леса, направляя в сторону незваного гостя сгусток тьмы.

– Невежливо так гостя встречать, – из голоса Джайлса исчезли благодушные нотки, и он стал похож на скрип металла по стеклу, Леонард аж передёрнулся, а Антуан болезненно скривился. – Забыли в твоём лесу о гостеприимстве, Хозяин.

Говоря это, колдун играючи справился с тьмою, брошенной в него Хозяином, словно скомкав её.

– Ты знаешь моё имя, а я твоего не ведаю, – продолжил колдун, явно плетя какое-то заклинание.

– Тебе достаточно знать, что лес этот принадлежит мне, – прогрохотал Хозяин, но тут неожиданно раздался голос Эрвина.

– Граф Генрих Шеффилд.

– Что?! – вскричал колдун, опуская руку. – Но как такое может быть?!

– Генрих, вспомни, кто ты такой есть! – с непередаваемой болью прокричал бывший вестовой, поворачиваясь к великану, застывшему без движения. – Вспомни и убей!

Тем временем с колдуном стали происходить очень странные вещи: он словно вырос, раздался в плечах, и вскоре стал выглядеть почти как Хозяин леса, разве что тьмы вокруг него клубилось гораздо больше.

Он откинул капюшон, и Леонард с трудом удержал рвущиеся с губ ругательства: стоящий перед ними колдун стремительно менялся. Исчезала, словно растворяясь, внешность молодого человека, а вместо неё перед онемевшими зрителями проявлялось лицо немолодого и очень недоброго человека.

– Александр… – выдохнул Хозяин леса.

– Ну вот мы и встретились снова, Генрих, – криво усмехнулся колдун, – всё решится здесь и сейчас. Я знаю, что два моих помощника, два потомка, мертвы. Но они выполнили свою задачу: ты здесь один, и тебе никто не поможет! Мы наконец-то завершим наш давний спор, мой друг…

– Друг… – с застарелой болью проговорил Генрих, – ты предал меня, Александр, ты разрушил мой дом, убил всех, кто был мне дорог.

– Я заплатил за это, – рыкнул колдун, – Великая Лестница отвернулась от меня, не признав мою победу. Я ждал несколько веков, Генрих, чтобы всё совпало, и теперь тебе меня не остановить! Место силы будет моим! Только моим!

С этими словами он резко вытянул вперёд руку, с которой сорвалось багровое облако и, на лету превращаясь в огромную хищную птицу, закружило вокруг Хозяина леса.

То, что последовало за этим, и для Леонарда, и для стоящего рядом с ним Антуана слилось в непрерывный обмен громами, молниями и принимающими самые причудливые формы сгустками тьмы. Только у графа Генриха они были с изумрудной кромкой, а у Александра – с багровой.

Через некоторое время стало ясно, что Генрих постепенно начинает слабеть, и ликующий вопль колдуна стал тому подтверждением. И тогда произошло то, чего никто не ожидал.

Антуан Стендридж сбросил с плеч куртку, быстро закатал рукав рубашки и без малейших раздумий полоснул себя кинжалом вдоль вены. Тёмная кровь хлынула, а глава рода Стендриджей, глядя на Генриха, неожиданно ясным и молодым голосом проговорил:

– Я, Антуан Стендридж, кровный родич Генриха Шеффилда, добровольно отдаю свою кровь и жизнь моему предку и родичу. Да будет древняя кровь порукой тому, что делаю я это осознанно и по своей воле.

Потрясённый Леонард, который не мог вымолвить ни слова, во все глаза смотрел на то, как от медленно бледнеющего Антуана к Генриху словно протянулись отливающие изумрудной зеленью нити, и граф, словно получив второе дыхание, бросился в атаку.

Тут Антуан пошатнулся, и Леонард, не задумываясь, подхватил его и, положив руки на грудь старого друга, прикрыл глаза и потянулся к окружающему миру. Всю магию, которая была у него, генерал без раздумий и без остатка отдавал другу, а тот, в свою очередь, делился ею с Генрихом.

Мысль о том, что он может выгореть, Шелдона-старшего не беспокоила совершенно: он был убеждён в том, что поступает правильно. Пожалуй, ещё ни в чём в своей непростой и насыщенной событиями жизни он не был так уверен, как в том, что сейчас он действует верно. Есть такие ситуации, когда цена не имеет значения.

Неизвестно, что стало решающим фактором, но Генрих вдруг выкрикнул какую-то гортанную фразу и, немыслимым образом сплетя руки, швырнул в сторону врага пылевое облако. Леонард был уверен, что колдун отобьёт его точно так же, как и предыдущие, но Александр почему-то попытался уклониться и, не успев, оказался в самом центре заклятья Шеффилда. Вспыхнула багровая молния, и внезапно всё кончилось. Наступила оглушительная звенящая тишина, настолько всеобъемлющая, что Леонарду показалось, что он оглох.

Он так и сидел, когда почувствовал, что к нему кто-то подошёл. Генерал поднял голову и увидел, что в двух шагах от него стоит Хозяин леса, только вокруг него уже не клубится тьма. Перед ним стоял, опираясь на посох, довольно молодой мужчина с бесконечно усталым лицом.

– Благодарю тебя, – произнёс он и низко поклонился, – если бы не ты и не жертва твоего друга, я не справился бы.

Леонард опустил взгляд и увидел умиротворённое и какое-то безмятежное лицо Антуана Стендриджа. Его серые глаза смотрели в высокое небо, видя только ему доступные дневные звёзды.

– Граф Генрих Шеффилд? – Леонард понимал, что надо бы встать и поприветствовать первого хозяина замка, но мысль о том, что ему придётся потревожить Антуана, причиняла почти физическую боль. – Простите, я не могу подняться…

– Я понимаю, – Генрих подошёл к генералу и опустился на колени возле Антуана, – я обязан и ему, и тебе, незнакомец, не просто существованием, а гораздо большим. Я не буду каяться и сожалеть о том, что было – это совершенно бессмысленное занятие. Но теперь я вернулся, а мой давний враг окончательно уничтожен. Я отомстил… Но что теперь? Знаешь, когда-то мне казалось, что стоит убить Александра, и всё само наладится… А теперь? Месть свершилась, но моё существование по-прежнему бессмысленно… Замок разрушен, Великая Лестница недоступна…

– Ну, насчёт замка я не был бы столь категоричен, – вздохнул Леонард, – ведь к тебе приходил Теодор, верно?

– Теодор? – переспросил Генрих и нахмурился, – мне знакомо это имя… Но я почти ничего не помню: словно пелена закрывает всё, что было в прошлом, даже недавнем.

– Сейчас я расскажу тебе о замке, а потом ты поможешь мне донести Антуана?

– Донести куда? – снова спросил Генрих, но опомнился и сказал. – Конечно, я сделаю всё, что в моих силах, но назови себя…

– Я граф Леонард Шелдон, генерал Службы Магического Контроля Шелдон, – представился Леонард, по-прежнему сидя на земле. – А тот, кто отдал тебе свою кровь и жизнь – лорд Антуан Стендридж.

– Стендридж? У меня, кажется, есть родственники с такой фамилией, – удивлённо проговорил Генрих, – получатся, он мой потомок? Как странно… Я ведь по-прежнему ощущаю себя достаточно молодым, и мне странно понимать, что этот человек моложе меня лет на… я даже не знаю, на сколько…

– На пятьсот, – негромко проговорил стоящий неподалёку Эрвин, – прошло пять веков с того момента, как мы с тобой остались на этой лесной дороге, Генрих… Все эти годы я пытался докричаться до тебя, но ты не слышал…

Генрих нахмурился и явно пытался вспомнить события, предшествовавшие его возвращению.

– Я был лесным Хозяином, – наконец проговорил он, – и я был счастлив, охраняя этот лес от чужих… Но я… Я не уверен, что готов и дальше нести эту ношу, брат…

– Ничего страшного, – махнул рукой Эрвин, – постоит лес и без Хозяина!

– Нельзя! – громыхнул Генрих, на мир снова превратившись в жуткое существо, окутанное мраком. – Лес не должен стоять без присмотра!

– Я готов, – неожиданно раздался негромкий голос, и все присутствующие, включая Генриха, вздрогнули. – Я готов принять твою ношу, если ты сочтёшь меня достойным.

Хайлас спокойно смотрел на Хозяина леса и едва заметно улыбался.

– Почему? – удивление Генриха было совершенно непритворным. – Ты сам не понимаешь, на что соглашаешься, гном!

– Понимаю, – покачал головой Хайлас, жестом останавливая собравшегося что-то возразить Леонарда, – я умираю, и мне не хотелось бы после смерти превратиться в никому не нужный, скитающийся по горным шахтам призрак. Не скрою, у меня была надежда, что со смертью наложившего проклятье колдуна оно развеется. Но, видимо, изменения уже слишком глубоко проникли в меня, и даже гибель Александра, скрывавшегося под маской красавчика Джайлса, ничего не изменила. Мне осталось совсем немного, и если ты примешь моё предложение и поможешь на первых порах, я надеюсь стать достойной заменой тебе, Хозяин леса.

– Предлагаю отложить принятие решения и подумать об этом после того, как граф посетит свой замок, – предложил Леонард, – мне кажется, тогда ему легче будет сделать правильный выбор.

– Ты уверен, что я хочу смотреть на развалины? – вздохнул Генрих, а Леонард улыбнулся, несмотря на всю серьёзность и даже трагичность ситуации.

– Просто пойдём со мной, – предложил он, и Генрих, кивнув, бережно поднял на руки тело Антуана Стендриджа.

Путь через лес оказался достаточно коротким, и буквально спустя несколько минут они вышли на простор, откуда открывался вид на замок.

Граф неверяще смотрел на потрёпанные в бою, но крепкие стены, на трепещущие на башнях флаги, среди которых был и фамильный стяг Шеффилдов. Во дворе сновали люди и демоны, уничтожая следы недавнего боя, на кладбище деловито суетились призраки. Леонард нажал на выданный ему Теодором коммуникатор и негромко сказал:

– Тео, выйди в сторону леса, ты тебя ждём…

Вскоре Леонард смотрел, как в их сторону шёл, заметно припадая на правую ногу, Теодор, за которым следовал верный Хасид, плечо и рука которого были забинтованы, но сквозь повязки всё равно проступала кровь. Видимо, эти двое так и не добрались до лазарета, занятые другими делами.

Когда друзья подошли ближе, Леонард заметил, что половину лица у Тео занимает огромный роскошный синяк, ещё только наливающийся синевой. Видимо, досталось парням крепко… Но главное – все живы и относительно здоровы.

– Что с Антуаном? – сорванным голосом прохрипел Тео, с тревогой глядя на безжизненное тело графа Стендриджа. – Он ранен? Скорее несите его к Джулиану!

– Он не ранен, – проговорил Хозяин леса, бережно опуская тело на траву, – он отдал жизнь ради победы. Только благодаря его жертве Александр Блайвиль уничтожен.

– Александр?! – Тео от удивления даже смог приоткрыть заплывший глаз. – Не Джайлс?

– За маской Джайлса скрывался именно Александр, не знаю только, насколько давно, но, полагаю, достаточно много лет, – кивнул Хозяин, – он спас не только меня. Это сильный человек и достойный воин. Я – граф Генрих Шеффилд.

– Теодор Холверт, – в свою очередь представился Тео, – я ректор академии, которая теперь находится в замке. Я приходил в лес, ты меня не помнишь?

– Нет, – Генрих покачал головой, – я не помню почти ничего, что происходило со мной за эти годы… столетия… Всё как в тумане, и мне кажется, что скоро я вообще всё забуду.

– А ты не хотел бы? – Тео внимательно взглянул на Хозяина леса.

– Нет, – решительно, не раздумывая ответил граф, – это моя жизнь… точнее, то, что мне её заменило, и я не хочу отказываться от неё.

– Я посмотрю, что в моих силах сделать, – очень серьёзно ответил Теодор, – а сейчас тебе, наверное, хотелось бы увидеться кое с кем?

– Мне? – граф невесело усмехнулся. – Все, кого я любил, давно находятся недосягаемо далеко. И виноват в этом только я сам.

– Нет, ну до чего же вы, люди, любите присваивать себе чужие заслуги, а? – неожиданно раздался весёлый голос неунывающего, хотя и выглядящего изрядно потрёпанным Мортимера. – С чего это только ты виноват? Не примазывайся, это исключительно заслуга твоего заклятого дружка Александра, ну и Великая Лестница слегка накосячила, в смысле – промахнулась… не без того… Кстати, я Мортимер, бог-психолог.

– Кто?! – на лице графа было такое искреннее изумление, что сопровождавший его Эрвин не выдержал и фыркнул.

– Слушай, ты вроде призрак, а не глухой пень, – продолжал выступать Морти, но Тео уже достаточно хорошо изучил своего практиканта, чтобы понять: он просто старается разрядить обстановку и растормошить Генриха. – Говорю же, бог я. Не этого мира, правда, а демонского… или демонического? Тео, как правильно?

– Откуда я знаю? У Биэля спроси, он тебе точно скажет…

– У кого? – граф Генрих даже покачнулся, услышав, видимо, имя, которое уже и не надеялся когда-либо встретить. – Ты сказал – у Биэля?!

– Ну да, – моментально сообразил Морти, – это наш друг, он – один из ближайших помощников Теодора, и он дал ему клятву верности. Наверное, если бы не они с Харви, мы кладбище не удержали бы. Ух, и битва там была!

– Харви? Капитан Харви Сэльнур? Он тоже здесь??! – Генрих неверяще посмотрел на Теодора, который кивнул и что-то быстро проговорил в коммуникатор.

– Здесь многие из тех, кто пал, защищая замок, – негромко, но как-то очень внушительно проговорил Хасид, – они приняли нас, приняли академию и стали нашими верными помощниками и друзьями. Они тренируют студентов, охраняют периметр, выращивают травы, занимаются воспитанием молодёжи…

Принц не успел договорить, потому что Генрих вдруг сначала застыл, а потом сделал несколько неуверенных шагов в ту сторону, откуда к ним торопливо, порой срываясь на бег, шли Биэль и Харви.

Не дойдя до графа нескольких шагов, они остановились и прижали кулаки к правому плечу, приветствуя своего бывшего командира. Граф Генрих, побледнев, хотя, казалось бы, призракам такое не под силу, смотрел на давних соратников, и по его щекам текли самые настоящие слёзы. Постояв немного, он шагнул к друзьям и с каким-то глухим стоном обнял сначала капитана, а потом демона. Теодор почувствовал, как в глазах у него защипало, и отвернулся, чтобы не мешать встрече, которой в принципе не могло быть.

Наверное, через какое-то время Тео повернулся бы к встретившимся через пять столетий друзьям и соратникам, но тут произошло то, чего никто не ожидал.

– Папа!!! – раздался над замком пронзительный детский крик, и из ворот выбежала Зайка в своём любимом розовом платье. Она бежала, не глядя под ноги, дважды чуть не упала, споткнувшись, но даже не заметила этого. Золотые локоны растрепались и рассыпались по плечам, голубые глаза сверкали. Девочка видела только одного человека, застывшего на месте и схватившегося руками за горло, словно оно мешало ему не только говорить, но даже дышать.

– Папа!!! – голос девочки сорвался, но она продолжала повторять. – Папа!! Папа…

Граф сделал один шаг в её сторону, потом второй, третий и вдруг, сорвавшись с места, побежал навстречу девочке. Подхватил её на руки, прижал к себе, зарывшись лицом в золотые локоны.

– Бель! Бель!! – повторял он, словно в языке осталось только одно это слово, дороже и важнее которого не было и не могло быть.

– Папа!! – Зайка, которая ни разу за всё время не говорила вслух, захлёбывалась словами, вцепившись в отца так, что призрачные пальчики побелели. – Ты вернулся!! Я так тебя ждала!! Папа!! Не уходи больше!!

– Не уйду, – даже не пытаясь вытирать мокрое от слёз лицо повторял граф, прижимая к себе своё сокровище. – Я никогда больше не оставлю тебя, никогда! Прости меня, Изабель!!

– Тео говорил, что ты вернёшься! – Зайка счастливо засмеялась, прижимаясь к отцу. – Он никогда не обманывает. Он мой самый лучший друг! Я люблю его почти так же сильно, как Биэля!

– Ты простишь меня, Изабель? – граф нежно прикоснулся пальцами к лицу дочери. – За то, что я не уберёг тебя?

– Я не сержусь, – Зайка запрокинула голову и радостно засмеялась. – У меня теперь очень интересная жизнь, папа! Мы почти восстановили замок, у меня много-много друзей, у меня есть Биэль и Огюст. Ты про него пока не знаешь, но он мой рыцарь и наш родич. Он тебе понравится! А ещё у меня есть комната… Ты ведь останешься в замке, правда?

Граф, подхватив счастливую Зайку на руки, подошёл к Теодору и низко, насколько позволила его драгоценная ноша, поклонился молодому человеку.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал, – сказал он, глядя молодому некроманту в глаза, – но у тебя нет и не будет более верного и преданного друга, чем я. Клянусь честью рода Шеффилд!

– Ну вот и чудесно! – Морти каким-то неуловимым движением оказался возле Тео и Генриха. – Ну что, давайте отнесём Антуана к Лимейне, а потом двинем к твоей подружке, Хасид. Мне кажется, вот сейчас для настоечки самое время!

– Давай сначала Антуана отнесём, решим этот вопрос, а потом уже остальное, – подумав, решительно проговорил Тео, – и Огюста проведаем, как он там… Достойный внук героического дела. Вот ведь как бывает – я ведь до конца не верил, что из него может получиться хоть что-то дельное. Надеялся, да, но не верил.

– А я вот сразу увидел в нём богатый внутренний мир, между прочим, – довольно погладил себя по лохматой голове Морти, – психология – это, знаешь ли, сила! А когда за дело берётся профессионал…

– Морти, честное слово, мы тебя ценим… я вот даже не знаю, как и сказать, насколько, – улыбнулся Теодор, – но давай мы тебя похвалим немного погодя? Когда закончим все дела?

– Точно похвалите? – подозрительно покосилось на него неугомонное божество, по-простецки шмыгая носом. – Ну, смотри, я ведь не забуду!

– Слово, – Тео протянул Мортимеру руку, которую тот с энтузиазмом пожал, – а сейчас давайте уже пойдём. Если честно, я на ногах держусь с очень большим трудом и больше всего хочу лечь и хотя бы пару часиков поспать.

– Настоечки, да? Хасид, где там твоя поклонница? – оживился Морти, потирая руки. – Надеюсь, она уцелела в этой круговерти? Было бы хорошо: она такая забавная!

– Я тоже надеюсь, что с Кисой ничего не случилось, – улыбнулся принц и, поддерживая Тео, который действительно с каждой минутой слабел, словно из него кто-то тянул силу, двинулся в сторону замка.

– Теодор, – окликнул ректора Биэль, и его голос прозвучал встревоженно, – мне не нравится твоё состояние, ты на себя не похож. Нет, я, конечно, понимаю, что ты совершил невозможное, поддерживая целое войско несколько часов, но вокруг сейчас море некросилы. Почему ты слабеешь прямо на глазах?

– Всё пройдёт, – ответил Теодор, титаническим усилием воли заставляя себя не виснуть на Хасиде, а идти самостоятельно. – Я просто устал…

Друзья встревоженно переглянулись, и Биэль что-то негромко сказал Генриху. Тот внимательно выслушал старого друга и осторожно опустил Зайку на землю. Девочка посмотрела на отца, на Биэля, на Теодора, подбежала к нему, взяла за руку, словно к чему-то прислушиваясь. Её личико приобрело несвойственную ему отрешённость, как будто Зайка погрузилась в какой-то иной, недоступный никому другому мир. Все, затаив дыхание, наблюдали за девочкой, а она продолжала неподвижно стоять, только иногда едва заметно то кивала, точно соглашаясь с кем-то, то качала головой, отказываясь или споря. Было совершенно очевидно, что Зайка ведёт какие-то невозможные в обычном, реальном мире переговоры. Большинство из присутствующих вскоре стало догадываться, кем был невидимый собеседник их Зайки. Но ни у кого даже мысли не возникло о том, что можно вмешаться в этот странный диалог.

Наконец Зайка открыла глаза и посмотрела на графа.

– Папа, – очень серьёзно обратилась она к нему, – ты должен отвести Тео к месту силы, Она его ждёт, чтобы принять решение.

И почему-то все сразу поняли, кого девочка имела в виду. Граф Генрих кивнул и только уточнил:

– Мы должны прийти вдвоём с Теодором?

– Нет, – девочка тряхнула золотыми локонами, – она сказала, что могут прийти все, она не против. Даже Биэль и Харви могут… Теперь им можно…

Путь к загадочному месту силы оказался достаточно коротким: войдя в замок, Зайка уверенно повела их к лестнице, которая спускалась в подвал, где Христофор хранил так называемый «стратегический запас»: варенье, яблоки, которые почему-то очень долго оставались свежими, солёные и квашеные овощи и прочую вкуснятину. Подойдя к стене, девочка нажала на ничем на первый взгляд не отличающийся от остальных камень, и часть стены бесшумно отъехала в сторону.

– Я был здесь тогда… – еле слышно проговорил Генрих, – но Она не захотела со мной говорить… Лишь сказала, что я не оправдал её ожиданий, а потом я, сколько ни приходил, сколько ни нажимал, стена не двигалась с места.

– Да кто Она-то? – таким же едва различимым шёпотом спросил Морти, поддерживающий Тео с другой стороны, так как сил у ректора уже не осталось, они словно утекали через какую-то не видимую глазом прореху.

– Великая Лестница, – словно о чём-то само собой разумеющемся проговорил Биэль, – насколько я понял из того, что прочёл, только она принимает решение, кому открыться, а от кого спрятаться.

– Совершенно верно, демон, – внезапно прозвучало вроде как откуда-то сверху, но при этом никто не мог точно сказать – откуда именно. Казалось, звук шёл одновременно со всех сторон, – я пригласила того, кто заслужил встречу со мной.

– А нас почему позвала? – Морти не мог упустить случая пообщаться с какой-то новой явно даже для него сущностью.

– Ну, ты, юный бог, всё равно пролез бы, насмотрелась я на таких, как ты, – в безликом поначалу голосе мелькнула еле уловимая насмешка, – а остальные так или иначе причастны к произошедшему.

– Что с Тео? – Хасид с трудом поддерживал Теодора, который бледностью сравнялся с светло-серым цветом стен. – Из него уходит сила! Он так долго не продержится! Или ты позвала его, чтобы добить?

– Нет, – голос остался спокоен, хотя всем на какое-то мгновение показалось, что Великая Лестница готова рассердиться, – он пропустил через себя слишком много сырой некросилы, и теперь расплачивается за это.

– Но он же сделал это не ради себя! – воскликнул Харви. – Нельзя было допустить, чтобы колдун захватил замок! Неужели тебе всё равно, что произошло бы с этим местом потом, после победы Блайвилей?!

– Я не вмешиваюсь в дела людей, – равнодушно сообщил голос, и почему-то стало понятно, что это действительно так: ей, этой силе, было совершенно безразлично, с кем из людей иметь дело. – Долгое время никто не пытался овладеть мощью, что скрыта под этим замком. Но сейчас победитель есть, и я готова отдать ему то, что он заслужил. Он получит новые способности, запредельное могущество и исполнение всех желаний. Ты готов принять этот дар?

Все посмотрели на Тео, который держался на ногах исключительно потому что его поддерживали с обеих сторон Хасид и Биэль. Молодой человек поднял голову и, помолчав, медленно проговорил:

– Мне не нужно то могущество, о котором ты говоришь, – кто-то, кажется, это был Морти, негромко ахнул, – я защищал замок не для этого. Если ты сможешь сделать так, чтобы это место было надёжно защищено от любых посягательств, я буде считать, что получил лучшую награду из всех возможных.

– Ты отказываешься от исполнения желаний? – на этот раз в голосе отчётливо прозвучало удивление.

– Что стоит исполнение желания, если ты сам ничего для этого не сделал? – вопросом на вопрос отозвался Теодор. – Это скучно и нечестно. Смысл жизни – теперь я понимаю это совершенно ясно – в пути к победе, а не в ней самой.

– Я услышала тебя, – после достаточно долгой паузы сказала Великая Лестница, – но, может быть, этот источник открыть для тебя, бывший владелец?

Генрих прерывисто вздохнул, не в силах совладать с чувствами.

– Ты сможешь пожелать жизни для себя и своих близких, – искушал голос, – снова станешь живым, ощутишь радость бытия. И дашь жизнь дочери, друзьям…

– Это очень щедрый дар, – хрипло ответил Генрих, и Леонарду показалось, что сейчас граф согласится, ведь предложение было более чем привлекательным.

– Так ты согласен? – в голосе послышалось удовлетворение.

– Но зачем мне жизнь, в которой я каждое мгновение буду помнить о том, что предал того, кто вернул мне замок и отразил коварное наступление врага? Зачем мне могущество, купленное такой ценой? Поэтому – нет… Если мне повезёт, Теодор воплотит меня, и я смогу принести этому месту немало пользы.

– А твоя дочь? – не успокаивался голос. – Её ты не хочешь спросить? Может быть, ей цена покажется не слишком высокой? Она столько лет была душой замка, что тоже имеет прав голоса, не так ли?

– Я согласна с папой, – Зайка прижалась к Генриху, – я не хочу другой жизни кроме той, что у меня есть сейчас. К тому же, я нужна Теодору, Хасиду и Огюсту, а также всем остальным… Нет, мне не нужно могущество…

– Тогда, может быть, ты, юный бог, не откажешься?

– Ой, я тебя умоляю! – воскликнул Морти. – Вот оно мне надо?! У меня практика заканчивается, мне на работу пора! Может быть, мне даже целый мир дадут! Хотя какая-нибудь империя тоже сгодится. Так что – нет уж, не надо мне такого счастья.

– Да будет так! – неожиданно голос приобрёл потрясающую силу и мощь. – Вы выдержали последнее испытание – испытание на бескорыстие. Оно самое сложное, и теперь я спокойна: источник в надёжных руках.