Если боги за нас!

Глава 4

Моя прежняя комната с камином так и дожидалась меня все эти годы. Друзья решили её не занимать, верили в моё возвращение. Супруга умаялась, переживания прошедшего дня вымотали полностью, и сейчас она тихонько сопела мне в плечо, крепко вцепившись в него же пальцами. А я уснуть так и не смог. Тихонько лежал, вслушиваясь в еле слышные шорохи ночного терема. То скрипнет какая-нибудь половица, облегчённо вздыхая и выпрямляясь после суматошной дневной нагрузки, то щёлкнет, остывая после жаркого солнышка, крепкое бревно наружной стены. Дышит деревянный дом словно живой, вздыхает устало, утомлённый вчерашней встречей. Ещё бы ему не вздыхать, столько народу никогда ещё не набивалось в эти стены. Все, кто чувствовал себя моими друзьями, товарищами и просто хорошо ко мне относился, все пришли порадоваться моему возвращению. Каждый хотел выразить своё уважение. Почему? Об этом чётко сказал Головня, когда мы сели за накрытые праздничные столы. Нынешний глава поднялся, оглядывая всех присутствующих, заставляя своим взглядом замолкнуть особо болтливые языки, дождался полной тишины:

– Смотри, боярин, сколько людей пришли тебе своё уважение выказать. Многие верили, что вернёшься ты к нам, не бросишь своих друзей и товарищей. Потому решили и горницу твою не занимать, оставили всё в ней так, как при тебе было, ждали твоего возвращения. Помнишь, как пришли на это место, когда здесь не было ничего, окромя деревьев лесных и зарослей дремучих? Сколько нас было? Пятеро. А сейчас сколько стало? И всё благодаря нашему боярину. Если бы он не уговорил меня поехать сюда, не стал бы я главой, не имел бы столько новых и нужных знаний, а так и сидел бы в своём поселении, ковал бы в маленькой кузнице на дальнем выселке свои поделки и не знал бы другой жизни. Хорошо это или плохо? Думается мне, что хорошо! – помолчал миг, вглядываясь во внимательно слушающие лица людей, и продолжил, улыбаясь своим мыслям: – И я такой не один. Все, кто поверил тебе и пошёл за тобой, все чего-то добились в новой жизни. Большего достатка, большего уважения и положения, новых знаний и нового мастерства. Всё, что у нас есть, это мы получили благодаря тебе и, само собой разумеется, нашим собственным стараниям. Только все вместе мы смогли отбиться от пришедших варягов, устоять перед нападением новгородцев. Только общими усилиями построили новые лодии, открыли торговые пути, урядились с купцами и торговцами в других поселениях и городах. Начали принимать к себе многих переселенцев, потянулись в крепость, а потом и в город новые семьи, пошёл слух о крепком граде по всей земле. А сколько людей выкупили из рабства? Сколько мастеров пришло к нам из дальнего похода к хазарам? Многие осели в городе, но и у нас появились тогда новые люди, которые за эти прошедшие годы стали полноправными членами нашего малого городища, обзавелись семьями и нарожали детишек. Вот чего мы смогли добиться все вместе. Посмотрите на новые храмы, школы и училища, где учатся наши дети, разве можно было о таком подумать раньше? Нельзя. Так что спасибо тебе, боярин, за нашу жизнь, спасибо всем нам за то, что держимся твёрдо на этой земле.

Пришлось и мне держать ответную речь. Но я отделался всего несколькими словами, очень уж не по себе было от всего здесь происходящего, поэтому недолго я сидел за столами, быстро сослался на сильную усталость после путешествия и смотался. Пиршество скоро закончилось, у людей не было привычки засиживаться допоздна, а с моим уходом и остальные потихоньку потянулись к выходу.

За столом остались лишь самые приближённые ко мне люди, те, с кем я прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. Вот с ними и завязался долгий и трудный разговор, когда я вернулся в горницу, уверившись в том, что все гости разошлись. Сели за отдельный стол. Посидели несколько мгновений тихо, вглядываясь в лица друг друга. Рядом с Головнёй сидела Любава, его жена, самый главный наш хозяйственник в крепости. Дальше на лавке теснились Еленя и Жарко, мои первые ученики, умелые и старательные ребята, впитывавшие новые знания как губки и быстро ставшие мастерами. Стояна только не было. Вот он как раз и руководил кирпичным производством в Черёхе. Некому было его предупредить о моём возвращении, так бы обязательно приехал бы. Дальше сидели плотник Истома с женой Миленой, поверившие мне и приехавшие вслед за нами из Опочки, куда я провалился во времени в первый раз. Не было ни Изяслава, сейчас посадничающего в Нарве, ни Мстиши с товарищами, переведённых в казармы Крома.

Пока меня не было, в общем-то ничего серьёзного не происходило. Повседневная рутина. Уклад оставался прежним, Совет исправно работал. Люди начали привыкать к мирной и спокойной жизни. Коснулся осторожно и причин сегодняшнего непонятного приёма у Трувора. Никто не смог сказать ничего определённого. Всё вокруг было по-прежнему, по-старому. С одним только уточнением. Крепость, или малое городище, полностью подчинялась городскому Совету с князем во главе. Даже всех служивых людей перевели в городские казармы, оставили в крепости только немного охраны для северо-восточных ворот, за которыми так пока никто и не построился. Городские стены сомкнулись с нашими, мы теперь вроде и в городе, а вроде и на окраине. Даже монетный двор отсюда убрали, перевели в Кром. А мастерские как работали, так и работают. Лесопилки и верфи трудятся не покладая рук. Вспомнил и про кирпичные мастерские на реке Черёхе. Тоже продолжают работать, только разрослись здорово, приросли жилыми домишками. Теперь там небольшое поселение образовалось.

Сидели, разговаривали обо всём, как это бывает, когда одно воспоминание тут же срывает лавину следующих, пока нас не потревожили. Поднял голову Гром, насторожил уши, вслушиваясь во что-то слышное лишь ему, глянул на меня вопросительно. Переглянулся с друзьями, ладошка супруги скользнула в мою, сжала пальцы. Я уже успел поделиться своими сомнениями с друзьями по поводу сегодняшней встречи в Кроме, поэтому все резко замолчали. Сразу же по возвращении от князя мы с супругой заспорили, что нам делать после такой встречи. Рисковать и оставаться, пытаясь разобраться в происходящем, или удрать назад, в будущее? Так и не пришли ни к какому определённому решению. Решили пока задержаться. Только вот всё своё оружие держали при себе. Понимаю, что от него мало толку против местных умельцев, но с ним как-то спокойнее. Вот и сейчас не успела заскрипеть тихонько открываемая дверь, а я уже держал в руках оба своих арбалета, заряженных и направленных в открывающийся проём. Зарычал Гром, поднимаясь на лапы, встопорщил шерсть на загривке, чуя мою тревогу и опасение.

– Вы там с перепугу не выстрелите? – знакомый голос князя заставил и напрячься, и одновременно расслабиться. Хоть какая-то определённость наступает. А то от этих непоняток мозги сплавились.

– Зайти-то можно? – не дождавшись ответа, задал новый вопрос.

– Боярин, ты погоди, не спеши. Может, сначала узнаем, зачем он к тебе пришёл? – неприкрытая тревога в глазах Головни заставили расслабить руки и опустить арбалеты под стол. Но разряжать не буду. Пока. Тревога же мастера понятна. Наверняка князь не один в гости пришёл. Хотя в гости по ночам, да ещё и без приглашения ходят или очень близкие люди, или, наоборот, явные враги. Вот сейчас и узнаем, к кому относятся стоящие на крыльце люди. И какого чёрта я жену с собой потащил?

– Двери не заперты, заходите.

Первым порог переступил Трувор. Не обращая никакого внимания на наши напряжённые лица, на установившуюся в зале тишину, прошёл к столу, хлопнул по плечу сидящего напротив меня Истому, вынуждая того подвинуться в сторону, и уселся на лавку, заставив ту заскрипеть жалобно под его весом. А железа-то, железа сколько на князе надето, опасается меня? Вот сейчас и узнаю. Перевёл взгляд за спину ночного гостя, кто там ещё? Понятно, как же без Горивоя. Без него ни одна гадость не обходится. А вот дальше порог переступила Ива, заставив меня растеряться, и совсем уже добила княгиня, входя вслед за нашей травницей в освещённую светильниками залу.

Что происходит? Где-то я в чём-то ошибся, не так понял произошедшее? Иначе никак не объяснить присутствие здесь княгини и супруги Горивоя. Получается, встреча в Кроме была спектаклем? А настоящая происходит сейчас, в этом помещении? Заметались, сталкиваясь между собой, в голове мысли, вызывая чувство неразберихи и растерянности.

Последним в двери вошёл Мстиша, плотно закрывая их за собой. Повернулся, улыбнулся подбадривающе, подмигнул и остался на месте, закрывая широкой спиной входной проём.

– Ты уж извини, что без приглашения заявились, да от тебя его не дождёшься. Обиделся, что ли? – разорвал наступившую тишину Трувор.

– Да нет. Скорее, не понял пока ничего. Вот и сижу в полной растерянности, гадаю, что дальше делать.

– И что решил?

– Пока ничего. Не хватает информации для принятия решения.

– Непонятно сказал, но догадываюсь, о чём ты. Потому и пришёл, что надо поговорить, да так, чтобы никто из посторонних ушей не услышал. Поэтому извини, но лучше будет, если все, кроме тебя, по домам разойдутся. Без обид.

– Обид никаких быть не может. По крайней мере, до того, пока я полный расклад происходящих дел не узнаю. Хотя есть одно возражение. Сейчас в этом помещении посторонних нет. Это всё мои друзья.

– Вот и славно, что понимаешь. И я не против твоих друзей, которых тоже знаю очень давно, и причин им не доверять никаких не вижу. Но… – замялся на миг. – Дело тут такое, что… Лучше будет, если наедине его обсудить. Так что подождём, пока твои друзья нас оставят.

Давно затворили двери после покинувших нас в полном молчании моих товарищей, а пауза всё тянулась. Трувор сидел, вперившись взглядом в столешницу, периодически хмуря густые чёрные брови и тяжко при этом вздыхая. Пару раз порывался начать разговор, но ловил предостерегающий взгляд Горивоя.

Что ж, подождём.

Наконец, рука княгини протянулась над столом и легла на смуглую от загара и ветра руку князя, заставив того вздрогнуть и прийти в себя.

– Что? А? Задумался, – опять на короткий миг замолчал, пристально вглядываясь мне в лицо, стараясь рассмотреть что-то только одному ему понятное, тяжело вздохнул, как будто на что-то решаясь, и выдохнул: – Убить нас хотят.

– Кто? – недоумённо и в то же время недоверчиво вырвалось у меня. – Зачем? Смысла же нет, да и никому это не нужно.

– Как оказалось, нужно. Ты, похоже, не услышал меня. Я сказал, что не меня одного убить хотят, а нас двоих. То есть уже троих, – смутившись от собственной оплошки, даже вроде немного покраснев, извиняясь, посмотрел на княгиню.

– Та-ак, – протянул я. – Кажется, я начинаю понимать, в чём тут дело, где собака зарыта. Но лучше будет, если ты мне с самого начала всё расскажешь.

– Лучше Горивой расскажет. А я потом продолжу.

Взгляды всех сидящих скрестились на безопаснике. Тот покряхтел, положил руки на стол, брякнув взведённым маленьким арбалетом.

– У тебя совсем крыша поехала? – удивился, а потом и возмутился я, сдвигаясь в сторону от направленного прямо в грудь болта с острым стальным наконечником. Который, кстати, бронебойный, то есть предназначен для пробивания брони. Рядом ойкнула супруга, прижалась боком.

– Ты погоди, не ругайся, послушай сначала. Тут дело вот в чём. Очень уж ты вовремя объявился, как раз тогда, когда и начались все эти попытки и покушения. Да ещё и на себя не похож. Нет, на себя-то как раз очень похож, на того, давнего. Да вот только совсем ты не изменился за эти годы, а так не бывает. Значит, может быть и такое, что ты подставной. Это не трудно, подобрать похожего человека, сам об этом знаешь и мне такое не раз рассказывал. Так вот, началось это несколько зим назад. Сначала стража задержала подозрительного человечка, прибывшего в наш город с купцами. Как мы работать умеем, ты знаешь, вместе службу создавали, так вот, обратили внимание на него, потому что начал он крутиться вокруг княжеского терема. Вход в Кром тогда был свободный, проходи кому не лень, сам помнить должен. Раз заметили, второй, третий, присмотрелись осторожно, посмотрели, как живёт и чем дышит. А потом решили не тянуть и взять его при входе в своё жилище. Почему? Да потому что обнаружили яд у него, а тут тянуть, сам понимаешь, никак нельзя было. Мало ли успел бы сговориться с кем и зелье своё подсыпать, да хоть на кухню, или на торге, в закупаемую еду. А потом расспросили дотошно, только вот не пережил он наших расспросов.

Как потом оказалось, очень жаль, что поспешили мы радоваться, надо было подлечить татя. На следующую весну повторилась попытка, только мы уже готовы были, так, на всякий случай. А князь до сих пор под одеждой броню носит, вроде той жилетки, что ты тогда придумал. От болта она не убережёт, конечно, да ты её и не для того придумал, а вот от ножа запросто. Вот она и уберегла.

Пробрался тать в терем княжеский, как уж упустили, моя вина, да только упустили. Опытный был, зараза. Если бы не жилет… Да и то, уберегли стальные пластинки, перенаправили удар в сторону. Скользнул нож по ним, одежду распорол. Помнишь, как тебя когда-то давно точно так же в Данциге порезали? Тогда тебя от ночных татей только такая же жилетка и спасла. Отделался распоротым боком и испугом. И здесь так же получилось. А живьём взять татя не смогли. Наш князюшка ему сразу же шею и свернул.

– А как мне было не свернуть? Испугался немного, растерялся, вот руки сами свою работу и сделали. Потом только сообразил, что погорячился, да поздно уже стало. Не доводит до добра мирная жизнь, расслабляет, изнеживает. Да и испугался я за княгиню и сына.

– Да. Так и идут с тех пор тати за жизнью князя непрерывным потоком. Сначала каждую новую весну, потом и летом и осенью приходить стали. По первости мы их на рубежах перенимали, а потом они, видимо, поумнели и стали уже только в городе объявляться. Чего только не придумывают, разбойники. Если бы за этим не стояла жизнь княжеской семьи, то было бы даже интересно.

– Вот и про тебя так подумали. Что очередной подсыл ты. Потому так и приняли, несмотря на все заверения волхва. Сам же говорил, доверяй, но проверяй. Вот мы и проверили. Потому ты зла на нас не держи! – закончил за Горивоя Трувор.

– С одной стороны, понимаю. А с другой… Не знаю… Ваше право, вам виднее. Не ожидал я такого приёма, вот и опешил. А Будимир ничего мне не рассказывал. Тишь да гладь, говорил.

– А он и не знает. И никто всего не знает. Да и зачем кому-то ещё всё знать?

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил, обкатывая в голове услышанные новости.

Пока я раздумывал, Трувор поухаживал за княгиней, заодно подлив взвара и моей супруге, сидевшей тихо и только лишь переводившей глаза с одного рассказчика на другого.

– А что вам эти наёмники рассказали?

– Что рассказали? Хм-м. Ты помнишь, откуда жену мне привёз? Кто она? Киваешь, это хорошо. Тогда должен помнить, что она последняя из Каролингов, и корона герцогская ей принадлежит по праву. Да и не только герцогская. Можно и на королевскую претендовать. Если сил хватит, конечно. А там скоро новый король на трон взойти должен. Вот кто-то и решил убрать возможного конкурента и подослал убийц. Это если коротко рассказывать.

– Ну, приблизительно так я и думал. Других вариантов просто не видно. И что вы в ответ делаете?

– А ничего. Отлавливаем их, и всё. Что ещё?

– Что, всю жизнь так и будете отлавливать? А если кого-то пропустите? Да и так жить – это не жить. И ладно бы ты сам, а о жене своей подумал? Ей каково? А сыну?

Поймал благодарный взгляд княгини, кивнул понимающе.

– Надо во Францию плыть и там, на месте, с этой проблемой разбираться! – выпалила одним духом моя жена.

Ух ты, возмущена-то как.

– Что? Мало того что они нам в нашем времени спокойно жить не дают, так ещё и тут достают! – сверкнула глазами, оправдываясь. – Муж рассказывал, что сил у вас хватит, чтобы с этой проблемой раз и навсегда разобраться. Заодно и другим желающим охоту отобьём. Скоро меченосцы полезут на Русь, так почему бы и их заодно не окоротить?

– Молодец! Я своему мужу то же самое говорю. Только не слушает он меня, всё ждёт чего-то. Может, того, когда нас зарезать смогут? – подхватила слова моей разгорячившейся супруги княгиня, точно так же раскрасневшись и сверкая глазами. Два сапога пара.

– Когда сговориться-то успели? Вроде же не знакомы? – попытался перевести всё в шутку Трувор.

А я сидел, переглядываясь с Горивоем, просчитывая в голове возможные варианты действий. Правы наши женщины, не оставят нас в покое, пока не изведут. Да и потом не оставят. Значит, что? Надо действовать самим, да так, чтобы надолго охоту лезть на восток отбить у всех желающих. Осталось уточнить кое-что у князя с княгиней.

– А вам точно корона герцогская не нужна?

Мне даже и отвечать не стали, только оба возмущённо зыркнули глазами.

– Понял. Вам не нужна. А детям вашим?

Задумались. Оба. Трувор посмотрел на супругу, как бы приглашая её высказаться первой.

– Делать там нечего. Будет и здесь что наследовать. Или нет?

Теперь уже княгиня вопросительно-требовательно сверкнула глазами на мужа. Ох!

– Будет, будет! – поспешил тут же успокоить разгневанную супругу князь. Потом повернулся к моей жене. – Только не у вас, а у нас всех сил хватит. Так оно вернее будет. Не надо разделять.

И продолжил, обращаясь к нам обоим:

– Вы же понимаете, что оставлять твоё войско в крепости было неразумным? Вижу, понимаете. И мастеров я тогда почти всех в городе оставил, вам и своих хватало. Но и за ними пришлось присмотреть. Всё равно дело общее делаем. Про тебя же сказали, что ты домой уехал. А насколько уехал, никто не знает. Может, навсегда? Поэтому и нельзя было такой лакомый кусок оставлять без присмотра, сам должен понимать. Теперь ты вернулся. Твоя очередь рассказывать: для чего?

– Знаете, что самое интересное, друзья мои? Надеюсь, я могу вас по-прежнему так называть? – дождался утвердительных кивков и продолжил: – Это у вас тут прошло столько лет. А у нас там – всего около года. И всё. Кто же об этом знал? Я только и успел с семьёй побыть, в себя прийти, оправиться. Да и вернуться сюда не так просто получилось. Боги, они не всегда и не во всём помочь могут. Только на них одних нельзя полагаться, надо и самому хорошо постараться. Ладно, ладно! – почуяв, как внезапно в комнате запахло озоном, постарался быстро оправдаться. Боги, они всё видят и слышат, когда хотят этого. Жаль, что редко хотят. – Не совсем самому, но сообразить всё-таки удалось, как вернуться можно. С помощью Грома вернулись. Давал мне подсказку Перун, но я как-то мимо ушей её пропустил, а тут вспомнилось, решил проверить, и получилось. Так и вернулся, да не один, а с супругой. Сын только не захотел с нами идти, решил пока там остаться. На всякий случай возвращались к храму Будимира. И так выходит, что правильно сделали, что туда вернулись. Когда в Псков добирались, посмотрел на Старую Ладогу, на Нарву, поговорил со старыми друзьями, посмотрел, как там люди живут. Здесь ещё ничего не видел, почти ничего. Вот коротенько и всё.

– Тогда так решим. Для всех ты вернулся, завершив свои дела на родине, как и было сказано ранее. Звание боярское тебе оставляем, впрочем, тебя его и не лишали, оно же у тебя наследственное, детям твоим перейдёт. Если сын сюда придёт или решите ещё детишек народить… А что? Ты, боярыня, на себя посмотри, потом головой мотай. Поживи пока спокойно, в дела войди, глаза людям намозоль, чтобы пересуды затихли. Тогда и подумаем, что дальше делать, чем вам заниматься. Дома ведь всё равно не усидите?

– Да, не усидим. Не для этого вернулись. Сидеть и там можно было, – кивнул головой, подтверждая сказанное.

– Вот! А Горивой со стороны присмотрит за вами, мало ли. Да ты не вскидывайся! – поднял примиряюще ладонь. – Охранит вас в случае чего. Времени много прошло, пока люди тебя узнают, вспомнят, пока слухи разойдутся. Пусть лучше присмотрит, от беды подальше.

– Если только так.

– А ты думал? Ладно, давай обнимемся, да прощаться пора. Рассвет вон за окошком уже небо красит. Засиделись. Ну, чего застыл? Молодец, что вернулся! Ох и наворотим теперь дел! Да, арбалеты свои можешь из-под стола вытащить и разрядить, не понадобятся они тебе сегодня.

Так и сделал под ехидный смешок Горивоя, положил оба своих самострела на стол, как раз напротив почти точно такого же размерами, только смотрящего острым жалом в нашу сторону. Того самого, который безопасник в самом начале разговора на стол выложил.

Закончилось наше секретное совещание-встреча, даже не знаю, как и назвать его, разошлись утром под тревожное мычание выгоняемых на пастбище коров из-за северной стены. Супруга потянула было в горницу хоть немного поспать, но, честно говоря, отправил её одну, а сам остался подумать, разобраться с услышанным, не до сна как-то. Если первый приём в Кроме ошеломил, то сегодняшняя ночная встреча просто-таки озадачила. Нет, когда-то давным-давно, ещё в той жизни, мелькала у меня где-то глубоко в подсознании такая правильная, как оказалось, мысль, что не всё так просто будет с княгиней, тогда ещё графиней де Фезенсак, когда я её нашёл в густых лесных зарослях на далёких берегах Испании, скрывающейся от грабящих побережье нурманских воителей и подступающих с юга османских войск. Вот и сбываются мои давние тревожные прогнозы.

В комнатах душно, надышали за ночь, тихонько вышел на крыльцо, поскрипывая половицами. Хотя на кухне уже вовсю гремела посудой Весея, во дворе началась какая-то суматоха, моментально угасшая с моим появлением, только в разные стороны девки порскнули. Постоял немного, спустился по вытертым ступенькам на утоптанную землю, оглянулся. Уже сточить доски крылечка успели, сколько же народу здесь проходит, ногами шоркают? Всего-то чуть более десятка лет стоят. Надо бы обновить, а то терем всё-таки боярский, несолидно.

Пусто вокруг, все разбежались. За спиной дверь скрипнула, заставив повернуться. Супруга обеспокоилась, проснулась. Вернулся на крыльцо, приобнял, чмокнул в макушку.

– Поспи, я пройдусь немного. Слишком много впечатлений для одного дня.

– Может, мне с тобой?

– Да нет, не беспокойся, всё уже хорошо.

– Тогда пойду на кухню, завтрак приготовлю.

– Хорошо, скоро вернусь. До реки дойду, посижу, воздухом подышу.

Пошёл было в сторону мастерских, да передумал тут же. Что мне там сейчас делать? Надо сначала с Головнёй обо всём переговорить, разузнать о состоянии дел, кто чем живёт и дышит. Потом можно и конкретно вникать. Так что осталось или на фермы идти, чего совсем не хотелось, или на пристань, которую уже вчера посетил, или к бане. Туда и пойду, посмотрю, что там осталось. Откуда-то вывернулся Гром, чумазый, весь в каком-то сене, но морда довольная. Подошёл неспешно, ткнулся в руку лобастой башкой, прихватил кончики пальцев мягкими губами, пристроился рядом и потрусил лениво, потряхивая ушами, ловя пастью осыпающиеся с головы сухие травинки.

– Ты где был, бродяга? Когда улизнуть успел?

Так и не дождавшись ответа, потопали вдвоём к берегу. Как стояла моя банька, так и стоит, ничего не изменилось, только потемнели брёвна чуть-чуть от времени. Заглянул в двери, втянул носом банный дух. Рабочая! Топят! Надо бы и мне сегодня попариться с дороги, смыть с себя все тревоги и волнения.

– А я думал, что ты в первую очередь к кузне придёшь. Не угадал.

Оглянулся, узнавая голос мастера.

– Хотел сначала с тобой поговорить, потом уже куда-нибудь идти. С бухты-барахты соваться не с руки. Да и помнит ли меня народ? Пусть сначала привыкнут, узнают, вспомнят, в конце концов.

– Что ты себе напридумывал? Все тебя помнят! Новых людей у нас мало появилось, все прежние. Скорее, от нас многих князь себе забрал, – с явной обидой подошёл ближе мастер.

– Надо бы к вечеру баньку истопить.

– Истопим.

Даже не знаю, что говорить. Как-то не по себе, столько лет пролетело. Пересилил себя, махнул рукой мысленно на сомнения.

– Не думал я, что на столько лет задержусь. Ты уж прости меня.

– Ты что, боярин? Даже и не думай прощения просить. То только твоё дело. Вернулся, и хорошо. Мы по первости сильно переживали, что ты пропал. Потом, конечно, привыкли, но всё равно ждали. Это же всё вокруг твоё, сколько народу тебе всем обязаны. А теперь заживём. Да ещё и боярыню привёз, совсем хорошо будет. А я тебе всё расскажу, введу, как ты говорил, в курс дел. Вот прямо сейчас и начну.

Постепенно разговорились, тягучее чувство мнимой и потому особенно неприятной вины постепенно растворялось в монотонном говоре моего старого товарища. Прошли по всей крепости, заглянули в каждую мастерскую, куда уже начали подходить работники. Пошли было в сторону верфи, но пришлось прерваться. Супруга перехватила, про завтрак-то я совсем забыл! Но и Головню не отпустила, потянула за собой, как он ни упирался. Пришлось мастеру составлять мне компанию. После завтрака Головню отозвала в сторону наша кухарка и о чём-то ему эмоционально, почти неслышно, выговаривала, вызвав у меня понимающую улыбку. Наверняка высказывала свои обиды, что боярыня сама завтрак готовила. Ничего, всё утрясётся со временем. Еле отбившись от наскоков поварихи, смущённый мастер вернулся, разводя руками: