Он снова начал яростно работать своими связанными запястьями, пытаясь высвободить то одну руку, то другую. Обе руки теперь кровоточили. Он потерял ощущение времени и был очень удивлен, когда к свету звезд в комнате присоединился свет луны. Поскольку окно выходило на запад, луна должна была пересечь меридиан.
В конце-концов кровь помогла ему высвободить руки – она была чем-то вроде жидкой смазки. Когда его правая рука выскользнула на свободу, он поднес ее к глазам и разглядывал так, как будто никогда до этого не видел. Затем он поднял левую руку. Она тоже была измазана кровью и выглядела так же странно, как и правая.
Карпентер развязал узлы на веревке, которой Фред связал его запястья. Это были домохозяйкины узлы; он удивился, как они только держались. Затем он развязал узлы на веревке, которой Кейт связала его ноги. Они тоже были домохозяйкиными узлами. Размотав веревку, он встал и начал прохаживаться по комнате до тех пор, пока не прошло онемение в ногах и стопах. Затем Карпентер растянул на полу обе веревки. Похоже, они были одного сорта, а пальцы подсказали ему, что они имели одинаковый диаметр. Веревка покороче была длиной примерно два с половиной фута, длинная – около одиннадцати. Он подошел к окну и посмотрел вниз. Рядом с домом росли саговники, возможно, внизу был маленький парк; их высота не дотягивала до окна. Узкие террасы у основания каждого последующего этажа делали его немного меньше, чем этаж, который был под ним. Самая высокая терраса тянулась внизу на расстоянии нескольких футов от края подоконника. От следующей ниже террасы до подоконника было примерно футов двенадцать. Длины веревок вполне хватало.
Карпентер понял, что дрожит. Он боялся, что веревок не хватит. Когда его руки окрепли, он ощупал вертикальную планку, разделявшую окно надвое, так как света звезд и луны не хватало, чтобы как следует ее рассмотреть. Он ощутил своими пальцами крохотные выпуклости на ней. Планки, из которых состояли остатки оконной рамы, были сделаны вровень с оконным проемом, и его пальцы также нашли маленькие выпуклости, выступавшие из них. Карпентер догадался, что оконная рама была проектором силового поля, но его больше заботила прочность планки, чем ее назначение. Площадь сечения планки была приблизительно один квадратный дюйм. Карпентер взялся за нее двумя руками и потянул. Планка не поддалась. Он потянул сильнее, но планка прочно держалась на своем месте.
Он надеялся, что планки в других окнах окажутся такими же прочными.
Карпентер связал веревки вместе, используя тугой рифовый узел, и получил одну веревку общей длиной около тринадцати футов. Затем он свернул веревку в кольцо и накинул его на левое плечо. Когда он будет спускаться, ему придется заглядывать в каждую комнату на случай, если Дэдри и Скип будут заперты в одной из них, и даже перед тем, как начать спуск, ему будет нужно проверить другие комнаты на пятом этаже. Возможно, детишки все еще находились на первом этаже, но у него не было возможности узнать, так ли это на самом деле, поэтому единственное и самое верное, что он мог предпринять - это проверять верхние этажи во время своего спуска вниз.
Карпентер был вполне уверен, что в каждой комнате имелось окно. Он представил себе фасад здания, на каждом этаже которого, за исключением первого, имелось по три окна, и вполне вероятно, что по три окна было на каждом этаже с других сторон. Это означало, что все угловые комнаты имели два окна, а в комнатах между ними, наподобие той, в которой он сейчас находился, было по одному окну.
Высунувшись в окно, он посмотрел вниз. Луна окрасила перьевидные листья саговников в серебристый цвет. Карпентер поднял глаза. Стоящий рядом дом уставился на него своими окнами. С правой стороны он мог видеть улицу, на которую выходил фасад дома похитителей. Она также была окрашена серебром. Карпентер посмотрел на луну; она навеяла воспоминания о костре в пещере и о детях.
Были шансы, что террористы все еще находились в доме. Выскользнув в окно, Карпентер опустил свои ноги на террасу, которая тянулась ниже подоконника. Ее ширина была около восемнадцати дюймов – идеальная дорожка для бывшего альпиниста навроде него.
Он начал двигаться боком вдоль террасы по часовой стрелке, лицом к стене. Перед каждым боковым шагом Карпентер обследовал террасу своей левой стопой на случай, если бетон обвалится. Когда он добрался до боковой комнаты, он заглянул внутрь. Она была пустой.
Карпентер обогнул угол здания. Теперь он был отрезан от лунного света, и все, что он мог увидеть, был свет звезд. Это был добрый, мягкий свет. Он увидел три окна и окончательно убедился, что все стороны здания одинаковы.
Карпентер проcледовал мимо другого окна угловой комнаты и заглянул в следующую; в ней также никого не было. Продолжив обход здания, он обнаружил, что весь пятый этаж был пустой.
Пришло время начать спуск.
Он находился теперь у окна угловой комнаты, расположенной к югу от помещения, в котором он был заперт. Он с силой потянул вертикальную планку; она не сдвинулась с места. Размотав веревку, он привязал один конец к вертикальной планке, используя альпинистский узел наподобие “удавки с полуштыками” [5]. Узел не соскользнет, пока веревка будет натянута, но его можно будет легко развязать после спуска, находясь внизу, когда веревка будет ослаблена. Он начал спускаться, перебирая руками, на следующую террасу. Несмотря на ярко светившую луну, он мог различить над собой звезды. Звезды мелового периода. Карпентер различил оранжевую булавочную головку Марса. Он нашел странным видеть эту планету на небе. С тех пор как он оказался в марсианском городе, он наполовину поверил, что он на Марсе. Древнем Марсе богатых зеленью холмов и долин, и рек, выглядевших как каналы, и трехсторонних пирамид, которые переживут 74,000,000 лет и, возможно, переживут вечность.
Несмотря на то, что каждый последующий этаж был немного уже предыдущего, окна здания располагались одно над другим, и для того, чтобы добраться до следующий террасы, ему пришлось спускаться прямо мимо окна, расположенного над ней. Это был рассчитанный риск. Отсутствие какого-либо света из проема внизу успокоило его, но он не расслаблялся до тех пор, пока не встал напротив окна и не увидел, что в комнате за ним никого нет.
Достигнув террасы, он развязал узел. Свернув веревку в кольцо и повесив ее на плечо, он снова начал обходить здание по часовой стрелке. Он обнаружил, что комнаты с западной и северной стороны также были пусты. Затем, обогнув угол с восточной стороны, он увидел свет, исходящий из дальнего углового окна – свет, который ему не удалось заметить сверху, потому что он двигался, прижавшись лицом к стене.
Карпентер замедлил шаг, стараясь не выдать себя звуком. Он заглянул в среднюю комнату, обнаружив, что она была пустой. Когда он почти дошел до освещенного окна, он остановился и заглянул в комнату через его край. Кейт, Флойд и Фред сидели вокруг шестиногого стола, на котором стояли фонарь Кейт, или другой, точно такой же; большая бутыль и четыре кружки. Хью стоял возле двери, держа другой фонарь. По всей видимости, он собирался выйти. В комнате не было никаких признаков Дидри и Скипа. Распахнутые дверцы большого, от пола до потолка, шкафа открывали вид на полки с выстроившимися бутылями, похожими на бутыль, стоявшую на столе.
Тайный бар террористов?
Карпентер убрал голову, чтобы его не заметили. Террористы спорили. Он обнаружил, что может различать все четыре голоса. Голос Флойда был грубым и скрипучим, Фреда – немного хриплым, Хью – как голос ирландского тенора. Голос Кейт, конечно, выделялся из всех.
Хью произнес: - Не вижу причин так спешить. Кирк не выйдет на связь раньше полуночи.
- Ты все равно поедешь, на случай, если он свяжется с нами раньше, - ответил Флойд.
- Он не свяжется, - возразил Хью.
- В любом случае ты поедешь! – повторил Флойд.
Хлопнула дверь.
- Ты не должен отправлять его, - раздался голос Кейт. – Он пьян. Он прикладывался весь день, и он может загнать багги в трясину.
- Тебе не нравится идея отправить его – поезжай сама! – ответил Флойд.
- Ты не имеешь права требовать от женщины, чтобы она поехала к кораблю впотьмах!
- Тогда заткнись, Кейт!
- С миллионами на полпути, Флойд, ты отправляешь пьяного устанавливать радиосвязь! – сказала Кейт.
- Остыньте вы оба. Хью получит сообщение от Кирка, и все будет нормально, - вмешался Фред.
- Почему он не может связаться с нами днем? Какая там ему на Марсе разница, ночь на Земле или нет? – поинтересовалась Кейт.
- Кирк такой забавник, - отозвался Фред.
- Как ты думаешь, они заплатят нам? –спросила Кейт.
- Лучше бы им заплатить! – ответил Флойд.
- Если они заплатят, - сказал Фред, - может быть, нам надо будет просто согласиться на деньги и забыть сказать им, чтобы они начали раздавать больше разных вещей бедным, распустили Разведывательную Службу, удвоили социальные выплаты и сделали прочие вещи, о которых мы собирались сообщить им завтра.
- Ты больной, Фред, - произнесла Кейт.
- Я, быть может, и вижу смысл заставить их распустить Разведывательную Службу. Возможно, это для нас и неплохо. Но какая нам будет польза, если мы заставим их раздать больше еды бедным и удвоить социальные выплаты? Единственно, что для нас на самом деле важно – это миллионные выплаты.
- Мы можем заставить их выплатить огромные деньги, в любом случае нам нужно заставить, когда завтра мы снова устроим для наших ребяток сеанс радиосвязи, и мы сделаем это!
- Может, они не так сильно нуждаются в возвращении принцессы и принца, как вы оба думаете, Флойд. У короля полно племянников и племянниц, которые могу стать его наследниками.
- Ты кое-чего не знаешь, Фред, - возразила Кейт. – Традиция гласит, что трон наследует старший ребенок, независимо от пола. Вот что правит Большим Марсом – традиция. Ни король, ни Парламент, ни Первый Спикер. Традиция. В истории Королевского Дома никогда не было такого, чтобы не нашлось наследника или наследницы. Отсутствие наследника трона может поставить всю страну на колени. Поэтому Парламент или Первый Спикер сделают все что угодно, чтобы вернуть принца и принцессу обратно. Все что угодно!
Флойд рассмеялся: - Для того, чтобы в любом случае не получить их обратно!
- Я хочу сама заняться принцессой, - продолжила Кейт, - этой грязной маленькой аристократкой!
Карпентер содрогнулся.
Разговор перетек от детей к нему. Кейт уже сообщила Флойду и Фреду о том, что Карпентер объявил себя человеком из будущего, и оказалось, что они поверили этому так же легко, как и сама Кейт. Несомненно, по этой же причине они поверили и в прыжок Сэма в прошлое. Но никто из них не думал, что он из столь далекого будущего. Они говорили об одной или двух тысячах лет. Это привело его к заключению, что Кью собираются засеять Землю очень скоро, несмотря на геологическую активность.
Они продолжили обсуждать, куда его приятель мог спрятать танк. Фред заявил, что, возможно, в горах. Кейт полагала, что, быть может, он отправил танк в будущее. Флойд ответил, что он так не думает. Затем Кейт сообщила, что они отправятся искать танк завтра утром, потому что Карпентер – они называли его Человек из Будущего – расскажет им достаточно, чтобы не дать ей выжечь принцессе глаза. Она продолжала удивляться, почему его приятель не прыгнул на танке назад в прошлое, когда они преследовали его, и пришла к выводу, что он не предполагал, что им известна эта его способность, и он не хотел, чтобы они увидели его исчезновение. Затем она, Флойд и Фред начали толковать, на что они собираются потратить выкуп. Оказалось, что каждый из них хотел накупить кучу дорогих вещей – одинаковых вещей, предположил Карпентер. Представители истеблишмента, которых они презирали, пооткрывали так много магазинов.
Он услышал все, что хотел. Чтобы не рисковать быть замеченным проходящим мимо окна, он обошел здание против часовой стрелки, добрался до южной стороны и заглянул в последнюю комнату четвертого этажа – промежуточную комнату на другой стороне от той, на которой террористы устроили свое собрание. Обнаружив, что она пуста, он спустился на террасу третьего этажа.
Он снова начал огибать здание по часовой стрелке, стараясь услышать звук багги. К этому времени Хью должен вывести его на улицу. Очевидно, он этого не сделал, что подразумевало, что Хью все еще в здании. Добравшись до северной стороны, которая выходила на улицу, Карпентер посмотрел вниз, приготовившись увидеть багги, выезжающий из ворот. Багги не было. Холодок пополз по его спине. В этот момент он заметил свет в среднем окне.
У него была плохая привычка думать о худшем, чем он в данный момент и занимался; но сейчас для этого были основания – приблизившись к окну, он услышал все, что говорил Ирландский Тенор. – Тебе некуда деваться, моя милашка. Заглянув в окно, он увидел Хью, стоявшего посередине комнаты. Он подвесил свой фонарь на крючок, прикрепленный к стене; фонарь наполнял комнату мягким светом. Комната была немного меньше той, в которой заперли Карпентер, но, несмотря на освещавший ее мягкий свет, она была не менее уродливой.
Скип лежал в углу, крепко связанный. Веревки Дидри лежали у ее ног. Они были разрезаны, но Карпентер нигде не видел ножа. Она пятилась к правой стене. Ее блузка была сорвана, а сорочка разодрана посередине. Ее лицо было таким же белым, как тогда, когда Карпентер увидел ее на гингко, и ее похожие на осенние астры глаза были наполнены ужасом. Хью сделал к ней шаг. Другой. С угла его похожего на резиновый рта вытекла струйка слюны. Она попыталась отступить назад еще, но не смогла. Стены в комнате были выкрашены в голубой цвет, но в глазах Карпентера они стали красными. Он скинул моток веревки со своего плеча; он даже не заметил, как моток выскользнул из его пальцев и упал на улицу рядом со стеной здания. Его глаза видели только комнату.
И Хью.
Глава 6
ХЬЮ НЕ ЗАМЕТИЛ Карпентера, скользнувшего через окно, он видел только Дидри.
Он не замечал его до тех пор, пока Карпентер не встал между ним и Дидри. Дидри не замечала его до этого тоже. Она тихо и коротко вскрикнула.
- У него нож, мистер Карпентер! – крикнул Скип.
Если у Хью и был нож, его не было видно. В любом случае Карпентер не беспокоился. Вряд ли Хью сразу возьмется за нож, чтобы разобраться с таким относительно хилым противником.
Похоть в его глазах обратилась в ярость. Но эта ярость была как обезжиренное молоко по сравнению с яростью Карпентера. Ярость Карпентера была холодной и расчетливой. Он понимал, что должен позволить Хью сделать первый шаг. Хью мог иметь мускулы марсианина, но он был в полтора раза больше Карпентера.
Вы всегда должны вынудить более крупного человека атаковать вас, чтобы использовать его вес против него самого.
Хью начал говорить Карпентеру какие-то слова, которые сережки-говорешки не могли перевести. Вероятно, слова были ругательствами, не имеющими англо-американского эквивалента.
Конечно же, это должна была быть грязная нецензурная брань.
Внезапно Хью броском преодолел несколько футов, которые отделяли его от Карпентера. Карпентер дождался момента, когда вся масса здоровяка пришлась на правую ногу, и пнул его в правую коленную чашечку. Хью сдавленно хрюкнул и рухнул, как гора. Карпентер нацелился пнуть Хью в глотку. Хью схватил его за стопу, вывернул ее и свалил Карпентера на пол; затем человек-гора оказался сверху.
Карпентер пытался вывернуться из-под сокрушительного веса. Толстые пальцы нашли его горло; их сила потрясла его. Малая сила тяжести на Марсе будущего имела множество подтверждений, однако Хью был с Марса настоящего. Аргумент Скипа о том, что сила тяжести на Марсе будущего была больше, чем представлялось жителям Земли, был бездоказателен, однако гипотеза о большей, чем предполагалось, силе тяжести на Марсе настоящего получила блестящее подтверждение. Хотя Карпентер всего лишь пытался разжать пальцы Хью, это дало ему представление о том, насколько действительно силен был этот человек, и он просто не мог бы быть таким сильным, если бы на Марсе он весил меньше, чем на Земле.
С научной точки зрения это было невозможно, однако факты – вещь упрямая.
Карпентеру не удавалось разорвать хватку Хью, в отчаянии он двинул его коленом в пах. Хью хрюкнул, и его хватка ослабла. Карпентер вывернулся из-под человека-горы. Пошатываясь, он встал на ноги. Хью неуклюже поднялся на свои. Его челюсти были широко открыты, и Карпентер сделал то, что должен был сделать в первую очередь: он пробил боковой правый. Но он потерял равновесие, удар получился слабый и попал Хью в висок. Тем не менее, Хью почувствовал его. Карпентер пробил левый. Хью блокировал его правым предплечьем, но его левая рука все еще была опущена, и он был открыт для удара справа. – Нож! Нож! – закричал Скип, - в его рукаве! Но Карпентер уже пробил правый. Нож появился в правой руке Хью как по мановению волшебной палочки. Он начал опускаться к правой руке Карпентера, в то время как правый кулак Карпентера двинулся в направлении челюсти Хью. Кулак выиграл гонку, но долей секунды позже клинок вонзился Карпентеру чуть выше предплечья, рассекая плечевую артерию. Из раны мгновенно хлынула кровь.
Карпентер знал, что у него осталось совсем немного времени. Его правая рука теперь не действовала, но Хью был сильно оглушен ударом. Хотя он все еще держался на ногах, его глаза стали стеклянными. Карпентер подключил левую, затем пробил правой. Однако его силы истекали, и на хороший удар их не хватало. Он пробил еще один левый. Хью шатался. Карпентер стоял в луже своей собственной крови. Еще левый. Хью продолжал качаться. – Ради Бога - падай! – прошептал Карпентер и замахнулся снова. Наконец человек-гора рухнул на пол; нож все еще был зажат в его руке.
Карпентер понимал, что ему нужно остановить кровотечение как можно быстрее. Он попытался расстегнуть свой ремень, но он мог работать только одной рукой. Рядом с ним появилась Дидри. Она расстегнула его ремень, вытянула его из брюк, обмотала верхнюю часть руки и застегнула, соорудив тугой турникет. – Быстрее, крошка, - прошептал он, - разрежь веревки Скипа. Но она уже вытащила нож из руки Хью и подскочила к своему брату. Она разрезала его веревки, затем отбросила нож и стала искать свою блузу. Обнаружив ее, она оделась и тут же вернулась к Карпентеру.
Указательным пальцем левой руки он нащупал выпуклости на управляющем перстне. Он надеялся, что ни одна из них не была случайно нажата во время драки с Хью. Кнопка вызова была крохотным шестигранником; он отыскал и нажал ее. Он никогда не думал, что будет так отчаянно нуждаться в Сэме.
Скип уже присоединился к своей сестре. Его тонкие черты выражали страдание. Он посмотрел на порез на руке Карпентера; кровотечение остановилось. Он всмотрелся Карпентеру в лицо: - Вы в порядке, мистер Карпентер? Вы в порядке?
- Я в порядке, - солгал Карпентер. – Уходим, ребята. Нам нужно выйти из города. Сэм уже в пути. Комната слегка качнулась перед его глазами. Он заставил себя остаться на ногах. – Нам нужно торопиться. Трое других наверху и могут услышать нас. Возьми фонарь, Скип.
Дидри толкнула дверь, и они вышли на балкон. С верхнего этажа донесся звук голосов и шагов. Посмотрев наверх, Карпентер увидел лицо Кейт в свете фонаря. Он услышал ее режущий слух высокий голос. – Он уходит! Он уходит вместе с детьми!
Они помчались вниз по лестнице – Скип впереди, Дидри за ним, Карпентер замыкающим. Сверху раздался яростный топот. Фонарь неистово раскачивался в руке Скипа. Были ли ружья в той комнате, где террористы пряли нити судьбы во время своего застолья? – подумал Карпентер. Он их не заметил. В любом случае, они были бы бесполезны на винтовой лестнице.
Второй этаж. На взгляд Карпентера, лестница завернулась несколько круче, чем должна была. Он заставил ее вернуться на место. Большая комната на первом этаже. – Багги! – вскричал Скип. – Давайте возьмем их багги!
Он был припаркован прямо у гаражных ворот. Скип поставил фонарь на пол и вскарабкался за руль. Карпентер направился к воротам. Он видел, как Флойд закрывал их, и знал, что ворота не были автоматическими. У их основания был глубокий паз. Просунув в него пальцы левой руки, он потянул ворота вверх. Ворота не сдвинулись с места. Дидри присоединилась к нему и просунула свои пальцы в паз рядом с его. Вместе они подняли ворота. Либо она была сильнее, чем выглядела, либо у Карпентера оставалось сил больше, чем он думал, однако ворота плавно скользнули вверх.
К этому времени Скип завел мотор у багги. Трое террористов с Кейт во главе уже вовсю топали ногами на последнем лестничном пролете; они были безоружны. Свет фонаря освещал всю комнату и Карпентер увидел, что три их ружья были прислонены к кухонной стене.
Дидри подтолкнула его к багги. – Забирайся первой, крошка, - сказал он. После того, как она взобралась на багги, он поднял фонарь своей левой рукой и швырнул его со всей силой, которой у него осталось совсем немного, в сторону замызганных лежанок. Фонарь разбился об пол прямо перед ними, взорвался, и огненные пальцы электрических разрядов дотронулись до скомканных одеял. Террористы испуганно застыли у подножия лестницы; Кейт первой пришла в себя. – Флойд! Фред! Закройте ворота, чтобы они не смогли уйти! Я возьму ружья. Она направилась на кухню, обходя пламя. Флойд и Фред бросились к воротам.
Дидри схватила Карпентера за руку. Она наполовину втащила его на переднее сиденье рядом с собой. Скип нажал на акселератор, и не успели Флойд и Фред пробежать и половину расстояния до ворот, как багги вырвался на улицу.
* * *
Город. Он был чем-то нереальным в глазах Карпентера. Здания раскачивались, улицы колыхались, саговники размахивали перьевидными листьями. Небо тоже было нереальным. Звезды кружились в вихре, а луна была танцующим, сияющим мягким светом диском.
Разозлившись, он вернул зданиям, улицам и саговникам точную фокусировку; зафиксировал звезды и луну на своих местах.
Сидящая рядом с ним Дидри ослабила, а затем снова затянула турникет. Странно, что принцесса Большого Марса должна прислуживать простому водителю вездехода. Что-то похожее на крохотную звездочку на мгновение блеснуло на ее щеке. Если бы он не знал ее лучше, он бы поклялся, что это была слеза.
Карпентер старался вспомнить маршрут, которым Кейт следовала на секретную базу, но у него ничего не вышло. Улицы и аллеи были похожи на лабиринт. Скипу, похоже, вспоминать ничего не пришлось – он так лихо объезжал углы и несся вдоль извилистых улиц, как будто был водителем в этом городе всю свою жизнь. Когда дом террористов оказался далеко позади, он включил у багги фары. Вскоре появились ворота.
Скип затормозил перед ними и выскочил из машины. Дидри соскользнула со стороны водителя, и они начали пытаться сдвинуть с места большую стальную балку, которую Фред с таким трудом вернул в специальное гнездо. К этому времени Карпентер наполовину выбрался из багги; затем он увидел, что покидать машину ему не нужно, потому что балка поддалась детским усилиям. Они распахнули ворота. Карпентер обессилено упал обратно на свое сиденье, Дидри скользнула рядом с ним с водительской стороны. Вернувшись за руль, Скип рывком вывел багги из города.
- Сэм, - произнес Карпентер, удивляясь, почему его голос звучит как бы издалека, - он может появиться в любую секунду.
Скип свернул немного влево, и они очутились в зарослях саговников, через которые багги проезжал на пути в город. Затем Скип свернул еще левее и последовал курсом, параллельным городской стене. Карпентер хотел объяснить, что Сэм может появиться здесь в любую секунду, потому что когда кнопка вызова на управляющем перстне активирована и ящероход во всю прыть несется в направление места нахождения перстня, но по какой-то причине слова в его разуме никак не могли преодолеть расстояние до его языка. В любом случае, его объяснения оказались ненужными, поскольку багги выехал из зарослей на открытое пространство, освещаемое звездами и луной, и на это же пространство, лязгая гусеницами, выкатился знакомый силуэт.
- Сэм! – вскричал Скип, затормозив багги. – Вот это да!
Луна запрыгала вверх и вниз, и звезды снова закружились в вихре. Сэм, казалось, колыхался в лунном свете. Почему Скип не вылезает из багги? - Скип, - пытался выкрикнуть Карпентер, - выбирайся оттуда! Но ему так и не удалось произнести эти слова вслух.
Дидри перелезла через колени Карпентера и помогла ему выбраться из багги.
Мальчик проехал немного вперед и всмотрелся в освещенный фарами участок. Затем он нажал на акселератор, и багги резко рванул вперед. – Скип! – попытался выкрикнуть Карпентер, но его губы не издали ни звука. Затем мальчик спрыгнул с водительского сиденья, приземлился на ноги и сделал ловкий кувырок. Багги продолжал нестись вперед. Затем он остановился. Внезапно Карпентер увидел, что машину затягивает в самую середину трясины.
Скип бегом вернулся обратно. - Я запомнил это место, когда мы искали корабль. Это зыбучие пески.
Понтоны помогли багги совсем чуть-чуть, не больше. Он начал тонуть. Его фары погасли. В лунном свете было видно, что багги теперь стал возвышаться над поверхностью на уровне колен. Внезапно раздалось громкое ПЛУП! и он исчез из виду.
Быть может, если бы сотрудники NAPS во время полевых исследований копнули поглубже, они нашли бы окаменевшие останки настоящего инопланетного вездехода.
Сэм коснулся Карпентера сбоку, как огромный пес, ласкающийся к хозяину. Карпентер нажал шестиугольную выпуклость, отключив ящероход от дистанционного управления. Затем он отыскал на двери с пассажирской стороны встроенную ручку и открыл замок. Дверь распахнулась. – Я поведу его, мистер Карпентер, - сказал Скип, - я знаю, как им управлять.
Карпентер не сказал ничего. Он привалился к гусенице Сэма. Он чувствовал руки, поддерживающие его, но эти руки не были достаточно сильными, и он продолжал сползать вниз. Вскоре он ощутил землю под своей спиной. Он взглянул на небо; оно превратилось в карусель. Луна обернулась серебряной лошадкой, которая все бежала и бежала по кругу. Карпентер попытался взобраться на нее так же, как он делал это, когда был маленьким мальчиком, но лошадка ускользнула от него, а карусель закружилась все быстрее и быстрее и, наконец, закрутилась так быстро, что сорвалась стрелой во тьму и исчезла.
Глава 7
КАРПЕНТЕР ЛЕЖАЛ в церкви на одре. Он был уверен, что умер.
Нет, не в церкви. В кафедральном соборе.
Белые колонны с обеих сторон, возведенные из больших, сложенных друг на друга квадратных блоков известняка, поднимались до высокого сводчатого потолка, который тоже оказался известковым и свет от которого отражался вниз, в обширный неф.
Он не мог видеть стены собора. Возможно, потому, что они были слишком далеко.
Да, он определенно умер, потому что рядом с ним сидела девочка-ангел. Она плакала.
На коленях у нее была миска, а в руке она держала ложку. В миске был куриный суп. Он мог бы сказать это по запаху.
Его одр был приподнят с одной стороны и опирался на что-то таким образом, что, хотя Карпентер лежал на нем, он был в полусидячем положении. Кто-то накрыл его одеялами.
Ложка в руке ангела коснулась его губ, и он проглотил ее содержимое; да, это был куриный суп. Он согрел его горло. Он проглотил еще одну ложку.
Почему это ангел кормит его куриным супом, если он умер?
Все растаяло перед его глазами.
Когда он снова открыл глаза, ангел все еще сидела рядом. Она больше не плакала, но ее глаза были влажными. Они были голубыми и походили на сентябрьские астры после дождя.
Миска с супом все еще была у нее на коленях. Или, быть может, это была другая миска; он не знал, как долго был без сознания. Была ли это другая миска или нет, но по запаху он понял, что в миске был куриный суп. Ложка коснулась его губ, и он сделал большой глоток. Это был хороший суп. Самый лучший суп, который он когда-либо пробовал.
Неф собора теперь был виден более отчетливо. Он мог рассмотреть одну из его стен, находящуюся на довольно значительном расстоянии. Она больше походила на большую кучу камней, чем на стену. Слева от камней был вход, заросший диким виноградом. Судя по лучам солнца, пробивающимися между виноградными лозами и разукрасившими пол арабесками, снаружи должен быть или полдень, или утро.
Какой странный вход для кафедрального собора!
Снова ложка. Он проглотил еще одну порцию куриного супа. Затем появился маленький контейнер молока с трубочкой. Он потянул молоко через трубочку. Судя по тому, что молоко было холодное, оно должно было быть из холодильника Сэма.
Сэм?
Да. Сэм. Его трицератанк.
Он услышал журчание. Оно походило на журчание ручья.
Он снова провалился в беспамятство.
Когда он очнулся, он увидел два лица. Одно из них было лицом ангела, другое – лицом мальчика. Он узнал мальчика. Его звали Скип. Затем он узнал ангела. Это была принцесса Большого Марса.
Был ли это ее дворец?
Еще куриного супа. Ложка за ложкой. И снова молоко. Он выпил половину контейнера. Или, может быть, весь контейнер; он не знал.
Он вспомнил – что-то случилось с его правой рукой. Он посмотрел на нее. Она была аккуратно перевязана от середины предплечья до середины плеча. Остальное было обнажено.
Его другая рука тоже была обнажена. Так же, как и его плечи. И куда подевалась его рубашка?
Его брюки исчезли, также, как и ботинки. И его нижняя одежда. Он лежал раздетым под одеялами.
Должно быть, в один из тех промежутков времени, в которые он находился без сознания, кто-то раздел его.
Или, возможно, его раздели перед тем, как уложить.
Это было неправильно. Он должен быть одет в новенький, с иголочки, костюм.
Неужели он все-таки не умер?
Он снова отключился.
На этот раз он был на Земле настоящего. И кого он видит – конечно же, это мисс Сэндз. Она в своем кабинете в отделе хронологии, и он только что вошел туда. Он давно собирался сказать ей о безответной любви, которая горела в его груди, но он никогда не осмеливался. Но теперь он был новым Карпентером. И пусть она посмеется над его словами, если уж это должно случиться, но он должен сказать ей.
Он смело пересек комнату и, приблизившись к ее аккуратному рабочему столу, остановился напротив нее. – Мисс Сэндз, - сказал он, - столетиями поэты воспевали любовь с первого взгляда, только для того, чтобы быть осмеянными своими циничными современниками. Я хочу признаться здесь и сейчас, что циники, а не поэты, были глупцами, потому что с самого первого раза, когда вы появились у меня перед глазами, мисс Сэндз, безумная любовь поразила меня, как гром среди ясного неба, и с тех пор я был сам не свой. Месяцами я боготворил вас издали, не решаясь открыть свои чувства, потому что я знаю, что моя любовь безответна. Но это слишком дорого мне обходится – откладывать тот момент, когда я сложу мою любовь к вашим ногам, даже если она вам не нужна, даже если вы отвергнете ее с презрением. И вот здесь и сейчас я предлагаю вам свою любовь, мисс Сэндз, и вы можете делать с ней все, что вам будет угодно: зашвырнуть ее в угол, если на то будет ваша воля, или растоптать ее с презрением ногами.
* * *
Когда он вновь очнулся, он обнаружил, что может сидеть и ему больше не нужно опираться спиной о приподнятую часть его одра, и обнаружил также, что его “одр” был сооружен из одеял, сложенных на лежанке из веток. Справа и слева от него были похожие постели, а рядом с его собственной лежанкой сидела на свернутом одеяле вездесущий ангел с миской куриного супа – принцесса Большого Марса.
- Почему ты плачешь, крошка? – спросил Карпентер, и она отвернула от него свое лицо. Но потом она повернулась к нему обратно, и снова появилась ложка с обжигающим горло куриным супом.
Рядом с принцессой Марса уселся ее брат Скип. – Похоже, вы идете на поправку, мистер Карпентер! Вы поправляетесь!
Карпентер увидел, какой чистой была их одежда. Как будто они посетили прачечную-автомат. Конечно же, на Эридане не было прачечных-автоматов.
Появился контейнер с молоком, на этот раз без трубочки. Он отпил из него.
Посмотрев налево, он увидел Сэма. Ящероход был припаркован на порядочном расстоянии от увитого виноградом входа. Камуфлирующее поле было отключено, и Сэм лишился хвоста и ног. Встроенный в его гофрированный головной гребень поисковый прожектор был направлен вверх, в высокий потолок, и отраженный от потолка свет прожектора освещал неф.
Косые солнечные лучи снова светили сквозь виноградные лозы на входе. – Сейчас утро или обед? – спросил Карпентер.
- Утро, - ответил Скип.
- Я слышу, где-то бежит вода.
- Это подземный ручей.
- Я надеюсь, ребята, что вы не пили эту воду.
- Нет. Мы знаем, что есть кое-что получше. Мы использовали для питья воду из бака Сэма. В ручье мы только стирали. Мистер Карпентер, нам – нам пришлось постирать вашу одежду. Она вся была в крови.
- А где она?
- Она висит за ручьем. Я натянул веревку для белья.
- Скип, где мы вообще сейчас находимся?
- Мы находимся в подземной горной выработке, в которой колонисты добывали известняк для производства цемента, из которого они строили город. Во время разработки месторождения они возводили колонны, чтобы поддерживать потолок, и это место стало выглядеть так красиво, что они начали продвигаться дальше вперед и сделали его еще красивее. Колонисты вырезали своды в потолке, и когда они продолжали разрабатывать известняк дальше, они вырубили штольню и лестничные марши, ведущие к ней наверх. Они начали добывать известняк дальше за штольней – там известняк лучше – и там теперь полно самых разных туннелей, ведущих далеко-далеко в скалы. Тот ручей – это подземный поток, который они нашли случайно. Он выходит наружу у стены под штольней и затем уходит обратно под землю рядом с лестницей.
- Как вы узнали об этом месте, ребята?
- Дидри узнала об этом в специальной школе, в которую мы ходим.
- Эта скала, в которой мы сейчас находимся – она должна быть частью цепочки из подобных скал, рядом с которыми мы разбили наш лагерь на индейский манер.
- Ну да, так оно и есть, только наше место дальше к востоку от нашего индейского лагеря. Мы недалеко от моря, а город точно к югу от нас.
- Как далеко южнее?
- Что-то около пяти миль. Строители использовали монорельсовую дорогу для транспортировки известняка, но опоры, которые ее поддерживали, обрушились.
- Но террористы – похитители – они могут знать о подземной выработке тоже.
- Может быть, они и знают, но когда колонисты улетали, они взорвали вход в это место – он был вон там, где сейчас куча больших кусков скалы – и снаружи все это выглядит так, как будто никакого входа вовнутрь нет.
- Почему они должны думать, что никакого входа нет?
- Я думаю, у них просто сложилось такое впечатление.
- Но вы с Дидри как-то разыскали вход вовнутрь.
Мальчик кивнул. – Мы порядком отчаялись. После того, как вы потеряли сознание, мы еле-еле подняли вас в кабину Сэма, а затем мы не знали, куда ехать. Потом Дидри вспомнила о подземной выработке, у нас появился шанс, и мы направились сюда. Она знала, что колонисты взорвали вход, но мы подумали, что просто должно остаться отверстие, достаточно большое для того, чтобы Сэм мог проехать через него. Однако мы не смогли найти его до тех пор, пока не рассвело, потому что отверстие было не видно из-за растущего над ним винограда.
Ложка с супом прикоснулась к губам Карпентера. Он проглотил ее содержимое. Внезапно он выпрямился на своей лежанке из ветвей. – Вы должны были оставить следы!
- Нет, мы не оставили. Я включил задние ходовые огни Сэма и повел его кормой вперед по его следам, которые он оставил на равнине раньше. Затем, когда я добрался до того ручья, который мы пересекли, когда похитители везли нас в город, я развернулся в нем и поехал вдоль русла ручья к скалам. Это такой же ручей, как тот, что протекает в нашей пещере, и он выходит из скал наружу к западу от нас. Когда мы выехали из ручья, Сэм не мог оставлять следы, потому что земля была скалистой. Поэтому похитители никогда не смогут найти нас здесь по нашим следам.
- Вы, ребята, очень умные.
- Мы сфокусировали защитное поле Сэма на входе в пещеру, так что даже если похитители выследят нас, они не смогут сюда войти.
- Защитное поле можно закоротить.
- У них нет таких познаний, чтобы они смогли сделать что-нибудь подобное.
Ложка супа еще. Карпентер удивился, почувствовав, как он устал. Проглотив полную ложку супа, он снова отключился.
Когда он очнулся, он снова увидел принцессу Большого Марса. Как будто она никогда не отходила от него. Он увидел, что за заросшим виноградными лозами входом в пещеру стемнело. – Ты устала, крошка. Почему бы тебе немного не отдохнуть?
- Она спит, когда спите вы, мистер Карпентер, - отозвался Скип, сидевший рядом с ней. – В любом случае еще рано. Съешьте еще немного супа. Она только что приготовила его.
Конечно же, на ее коленях была миска с супом, а в руке она держала ложку. На этот раз он истребил все содержимое миски. Появился еще один контейнер с молоком. – На этот раз консервированное молоко, - сообщил Скип. – Остальное молоко скисло.
Карпентер взял контейнер из руки Дидри. Она смешала воду с молоком, и это оказалось не так уж и плохо на вкус. Он понял, что вполне владеет своей правой рукой. Это казалось неожиданным и приятным сюрпризом. Он глянул на аккуратную белую повязку. – Как вам удалось остановить кровотечение, ребята?
- Дидри зашила артерию обратно. В шкафу у Сэма были иглы, нитки и все остальное, в чем она нуждалась еще. У нее хорошо получаются такие штуки. Она изучает их в школе.
Карпентер уставился Дидри в лицо. – Ты зашила артерию, крошка?
Она кивнула. Она больше не плакала, но ее лицо было столь печальным, что, казалось, она вот-вот расплачется снова. – Не грусти, крошка, все хорошо.
Она поставила миску с супом на пол пещеры, положила в нее ложку, встала и ушла прочь.
- Она дуется весь день, - сказал Скип.
- Почему она должна дуться?
- Я не знаю. Никогда не понимал женщин.
- Я тоже. - ответил Карпентер. – Похоже, вы порядком намучились со мной, ребята.
- Неправда, мистер Карпентер. Это вы намучились со мной и Дидри. Если бы не вы, нас бы уже не было в живых, а если бы мы и остались живы, то ненадолго.
- Я не могу вам сейчас толком помочь. И смогу еще меньше, если не начну двигаться. Для начала нужно хотя бы немного прогуляться вокруг. Принеси мне мою одежду, Скип.
- Конечно. Ваши ботинки рядом с лежанкой.
Когда Карпентер, полностью одевшись, встал на ноги, они показались ему сделанными из резины, а неф – мысленно он все еще называл эту часть подземной выработки нефом – съехал набекрень. Но он был полон решимости и, оперевшись на плечо Скипа, заставил свои ноги слушаться. Наконец неф выпрямился, и он увидел стены с обеих сторон, а также лестницу и галерею наверху, к которой эта лестница вела. Казалось, галерея была создана скульпторами, а не горнорабочими. Он почти увидел вдоль ее стен выставленные на обозрение произведения искусств.
Он не стал пытаться одолеть весь путь до лестницы, однако ушел довольно далеко, чтобы посмотреть на подземный ручей. Отраженного света не хватало, чтобы рассмотреть, была ли вода в ручье грязной или чистой. Карпентер подумал, что, возможно, она была прозрачной, как вода из горного потока. Он улыбнулся, увидев бельевую веревку, натянутую Скипом; это был отрезок веревки, извлеченный из багажного отсека Сэма и натянутый между двумя ветками, принесенными снаружи и закрепленными в трещинах в известковом полу. Вероятно, трещины появились под действием взрыва, который перекрыл вход в пещеру. Тот же взрыв покрыл пол пещеры тонким слоем белой пыли.
Карпентер прислушался к звуку подземного ручья; ему нравилось его тихое ласковое журчание. Затем Скип помог ему добраться обратно до его лежанки из хвороста. Дидри нигде не было видно. Возможно, она забралась внутрь Сэма. Плюхнувшись на лежанку, он удивился своей усталости. Должно быть, он потерял изрядно крови, пока молотил по челюсти Хью. Он сбросил с ног ботинки. – Может, мне нужно немного поспать, Скип.
- Конечно, мистер Карпентер. Будьте спокойны – мы с Дидри здесь.
* * *
Проснувшись, он не знал, сколько проспал. Возможно, не очень долго; он был уверен, что не круглые сутки, так как за заросшим виноградом входом было темно. Дидри сидела рядом с его кроватью. Он заметил, что ее постель была аккуратно застелена. Лежанка Скипа была с другой стороны от его собственной, и Карпентер увидел, что мальчик крепко спал под верхним одеялом.
До рассвета было недалеко; большую пещеру наполнял предрассветный холод. У Дидри не было ни миски с супом, ни контейнера с молоком. Почему она сидела на таком холоде? – Неужели ты не устала, крошка?
Она затрясла своей головой.
Изголовье его постели было опущено. Он обернулся и увидел, что свернутые одеяла, которые подпирали его, были убраны. Карпентер не чувствовал своей спины, лежа на постели горизонтально; он знал, что так будет некоторое время перед тем, как он уснет снова, и начал пытаться запихнуть одеяла обратно. Дидри оттолкнула его руки и сама засунула одеяла обратно. Затем она снова уселась на свое место.
В огромном нефе наступила тишина. Это тишина успокаивала. Детишки были с ним, и с ними было все хорошо. Ему придется каким-то образом вернуть их обратно на Марс, но сейчас беспокоиться об этом было не нужно. Так или иначе, если ему и не удастся вернуть их обратно, он в любом случае сможет взять их с собой в будущее Земли. Что было по-настоящему важно сейчас – это то, что все было в порядке.
- Мистер Карпентер?
Он взглянул на Дидри. Впервые она заговорила с ним напрямую. Он не мог видеть отчетливо ее лицо, потому что Скип убавил свет поискового прожектора Сэма, но он видел достаточно ясно, что она плакала.
Может быть, она плачет из-за Хью? – подумал он. Он нашел, что в это трудно поверить. Хью едва дотронулся до нее. И все-таки, почему она плачет? И почему почти каждый раз, когда он просыпался, он видел, как она плакала, сидя рядом с его постелью? – Крошка, тебе не из-за чего плакать.
- Да, не из-за чего, мистер Карпентер.
- Я присмотрю за тем, чтобы с вами было все хорошо, ребята.
- Я знаю, что вы присмотрите, мистер Карпентер. Поэтому я и плачу.
Он не нашел, что сказать.
- И еще, - продолжала она, - я плачу, потому что я была такой вредной и не разговаривала с вами. Вы самый замечательный человек, кого я когда-либо знала. Никто так хорошо не относился ко мне, как вы, и ни один не заботился обо мне по-настоящему до того, как все это со мной случилось, и я даже не разговаривала с вами, потому что я вредная, высокомерная принцесса, и мне так жаль, что я просто хочу умереть!
Карпентер протянул к ней руку и прикоснулся к ее волосам. Затем она, плача, очутилась в его объятиях. – Тебе не надо ничего говорить мне, крошка. Я все понимаю. Это не заставит меня любить тебя меньше.
- Вы должны ненавидеть меня, мистер Карпентер.
- Как может кто-нибудь тебя ненавидеть?
- Потому что я вредная и высокомерная.
- Я не смог бы ненавидеть тебя, даже если бы я захотел. Даже если бы не из-за тебя самой, я бы все равно не смог, потому что если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Мало того, но ты к тому же готовишь самый лучший куриный суп, который я когда-либо пробовал.
- Это консервы – вы знаете это, мистер Карпентер. Я даже не знала, что это куриный суп, да и не важно, что это было. Все, что я делала – это добавляла воду в банку и разогревала ее.
- Это шутка, - сказал Карпентер.
- Разогреть вам суп?
- Да. Его вкус зависит от способа приготовления.
Она подняла на него глаза. – Мне кажется, вы шутите, мистер Карпентер.
- Ну, может, совсем немножко.
- А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.
- На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет. Дело не в этом. Крошками у нас называют еще девушек, которые нам нравятся [6].
На ее лице пробилась улыбка, и она была как ясное солнышко после апрельского ливня. – Мне – мне нравится, когда вы меня так называете, мистер Карпентер.
- Сейчас мне известна некая ‘крошка’, которая должна быть в постели.
- Моя лежанка справа от вашей.
- Я знаю.
- Если вам что-нибудь будет нужно, разбудите меня.
- Не волнуйся и спи, крошка. Я в порядке.
* * *
Утром Карпентер обнаружил, что у него появилось достаточно сил, чтобы ходить без посторонней помощи. За увитым виноградными лозами входом было пасмурно, и он мог слышать стук дождевых капель. Дети крепко спали. Он подошел к Сэму. Дверь с пассажирской стороны была открыта, и он глянул на панель управления внутри. Тревожных индикаторов красного цвета видно не было. Позже ему придется завести двигатель и дать ему поработать некоторое время, чтобы зарядить батареи. Возможно, Скип уже сделал это, но не мешало бы подзарядить их еще.
Он прислонился к гусенице Сэма. Камуфлирующее поле было выключено, и ящероход смахивал на большой негабаритный бульдозер. Он мог взять Эдит, большой тираннотанк, и, возможно, взял бы его, если бы Джордж Аллен, который должен был отправиться вместе с ним, не уволился. Сэм был ящероходом, больше подходящим для одного человека.
Ему хотелось приготовить детишкам завтрак, но он не чувствовал себя достаточно хорошо для этого. Хотя его правая рука чувствовала себя весьма неплохо. Скоро Дидри сможет снять повязку. Он нашел трудным поверить, что она смогла зашить артерию, хотя он знал, что это было правдой.
Если бы она не смогла, он бы, возможно, был мертв; и если бы Скип не оказался таким стойким и не гонял всю ночь Сэма по скалам, все трое могли бы снова попасть в руки террористов, и вполне возможно, что к этому времени все они были бы убиты.
Он потрогал свое лицо. Оно оказалось заросшим по меньшей мере трехдневной щетиной. Он взобрался внутрь Сэма, пробрался в каюту, извлек из шкафчика крем для бритья, бритву и побрился над маленькой раковиной. Хотя в каюте имелся душ с водостоком и шторками, которые, будучи сдвинутыми, защищали от брызг остальную часть жилого отсека, а датчик воды демонстрировал, что бак для воды у Сэма был заполнен более чем наполовину, Карпентер решил, что тратить воду из бака было бы неразумно. В любом случае, в этом не было необходимости, так как он мог выкупаться в ручье.
Карпентер достал из шкафчика кусок мыла, большое полотенце, выбрался из ящерохода и направился к подземному ручью. Вода выглядела холодной. И она была холодной – потрясающе холодной. Он не хотел намочить сережки-говорешки и повязку на своей руке, и ему удалось сохранить их сухими, правда, с большим трудом. Потом он стал растирать себя полотенцем до тех пор, пока не согрелся, а затем натянул одежду. Он почувствовал себя на миллион долларов.
К этому времени Скип уже встал. Дидри еще крепко спала.
- О Боже! – воскликнул мальчик, увидев Карпентера. – Вы разгуливаете по пещере! И вы побрились!
- Сколько мы здесь уже обитаем, Скип?
- Сегодня четвертый день.
- Я думаю, пора бы мне уже подняться с кровати и начать ходить.
- Я разбужу Дидри, чтобы она смогла приготовить завтрак.
- Не надо, пусть она поспит.
- Тогда я приготовлю завтрак, хотя из меня повар не очень. Я хотел бы готовить, как Хаксли.
- Хаксли?
Скип показал на галерею. – Он старик, который давным-давно живет в скале.
- Там кто-то живет, и ты ничего не сказал мне?
- У меня – у меня просто не было времени сказать вам, правда, мистер Карпентер.
- Ребята, вы не должны шляться где попало и связываться с незнакомыми людьми!
- Да он совсем безобидный, мистер Карпентер. Он один из колонистов. Когда все улетели обратно, он остался. Он говорит, что сыт по горло Большим Марсом, да и всей планетой, если на то пошло, и никогда туда вернется. Он хочет встретиться с вами.
- Почему он тогда не показывается?
- Он очень осторожный. Я думаю, он боится людей, потому что много лет жил в одиночестве.
Дидри проснулась и сидела в своей кровати. Затем она откинула накрывавшее ее одеяло и просунула ноги в ботинки. – Засоня! – сказал Скип.
Она встала и посмотрела своими похожими на осенние астры глазами Карпентеру в лицо. – Доброе утро, мистер Карпентер.
- Доброе утро, крошка.
Скип вытаращил глаза на свою сестру. – Ага, в конце концов ты все-таки решила слезть со своего трона!
- Умолкни! – отозвалась Дидри.
- А я уж собрался готовить завтрак.
- Я сама приготовлю завтрак. Она посмотрела на Карпентера. – Я полагаю, вы не хотите куриного супа, не так ли, мистер Карпентер?
- Мне кажется, с куриным супом можно пока повременить. Я бы хотел кофе. И яиц.
- Ой. Я – я не знаю, как готовить кофе. Или яйца.
- Мне пойдет и какао, - сказал Карпентер. – Я покажу тебе, как его готовить, а заодно и как поджаривать яичницу.
Скип по-прежнему таращился на свою сестру. – Да-да, как раз самое время!
- А что ты хочешь на завтрак? – спросила его Дидри.
- То же самое, что и мистер Карпентер, - Скип глянул на Карпентера. – Совершенно не понимаю мою сестру.
- Женщины так загадочны, - ответил Карпентер.
Дидри направилась к дальней стене собора. – Куда она пошла, Скип?
- Она собиралась умыться. Я думаю, мне тоже не помешало бы.
- Я думаю, неплохо было бы после завтрака навестить Хаксли.
- Вы считаете, у вас хватит сил, мистер Карпентер? Дорога довольно длинная. Он приходит к ручью за водой каждый день. Может, нам лучше дождаться его здесь?
- Полагаю, я смогу туда добраться, - ответил Карпентер. - По меньшей мере, попытаюсь.
Может быть, Хаксли и был безобидным, а может быть, и нет. Безобидный или нет, он был потенциальным кандидатом в окаменелые останки.
Глава 8
ДИДРИ НЕ ПОНРАВИЛАСЬ идея Карпентера отправиться в столь дальнее путешествие так скоро, и она сказала ему, что он должен подождать по крайней мере до следующего дня, прежде чем нанести визит Хаксли. Он рассмеялся и рассказал ей о том, как он выкупался в ручье и что он отлично теперь себя чувствует. Дидри пришла в ужас от этого известия. – Мистер Карпентер, вам нельзя так рисковать собой, потеряв столько крови! Это чудо, что вы не замерзли до смерти!
- Я – я, пожалуй, не подумал как следует, крошка.
Но Карпентер по прежнему был полон решимости посетить Хаксли, и Дидри в конце концов уступила. Перед тем как отправиться в путь, он извлек пистолет из кобуры на двери Сэма и засунул его за ремень. Это всего лишь тот самый случай, подумал он, когда двое детишек подружились с кем-то, о ком они совсем ничего не знали. Правда, он подозревал, что виноват в этом знакомстве был только Скип, поскольку Дидри вряд ли имела что-то общего с совершенно незнакомым человеком.
Она и Скип показывали дорогу. Карпентер, начав свой подъем по известковой лестнице, был не совсем уверен в себе. Хватит ли у него сил одолеть весь подъем? Дети поднимались медленно, и Дидри замедлила шаг настолько, что вскоре оказалась рядом с ним. Карпентер улыбнулся ей. – Я в порядке, крошка.
Тем не менее он обрадовался, когда они достигли галереи.
Она была вырублена столь тщательно, что напомнила ему галерею в оперном театре. Карпентеру никогда не доводилось бывать в оперном театре, но он был уверен, что галерея в нем должна выглядеть один в один как эта. Коридор, открывающийся у задней стены, был подобен входу, через который представители фешенебельного общества шествовали к своим роскошным местам.
Перед тем как они отправились в путь, он направил луч поискового прожектора Сэма вверх, но его свет едва достигал дальней задней части собора. Возможно, если бы он видел получше, он смог бы заметить трещины на стенах галереи, правда, тогда она потеряла бы свой изысканный вид.
Скип повернул в один из коридоров. Он прихватил с собой один из карманных фонариков, которые лежали в выдвижном ящике под панелью управления Сэма, и теперь включил его. Коридор был достаточно широким. Дидри продолжала держаться сбоку от Карпентера. – Пусть Скип ведет нас, - сказала она.
- Неужели ты не знаешь дорогу?
- Нет. Я никогда не ходила со Скипом к Хаксли. Но я видела его один раз, когда он приходил за водой.
Пол в коридоре с наклоном поднимался наверх. Наконец Скип дошел до Y-образного перекрестка и свернул на левую ветку. Дидри и Карпентер последовали за ним. Левый коридор также слегка поднимался наверх. Затем Скип свернул налево в другой коридор, потом свернул еще раз – в правый. Пол продолжал подниматься наверх, и Карпентер был уверен, что они находятся рядом с вершиной скалы - и далеко от ее отвесного склона.
Еще один поворот налево, еще один - направо; Карпентер старался запомнить маршрут. Он не хотел быть слишком беспомощным в этом месте. Немного времени спустя он заметил впереди свет – крохотную точку. По мере того, как точка увеличилась, она приобрела форму маленького квадрата. В конце концов выяснилось, чем она была – открытым смотровым окном в двери.
- Хаксли, - крикнул Скип, - я здесь! Я привел мистера Карпентера и мою сестру.
Он остановился прямо перед дверью. Это была стальная дверь, подумал Карпентер, такая же, как двери в городе. За смотровым окном появилось лицо: морщины, пара голубых глаз и всклокоченные седые волосы. Скип приподнялся на цыпочках, чтобы его лицо было видно через смотровое окно. Дверь медленно распахнулась вовнутрь; на нее упал свет из комнаты, и оказалось, что дверь, как и предполагал Карпентер, была стальной.
Однако гораздо интереснее Карпентеру была не дверь, а пожилой человек, открывший ее. Прежде всего, Хаксли был маленького роста, а годы делали его еще меньше. Его волосы были расчесаны так же, как у Эйнштейна, либо не расчесаны вовсе. Впалые щеки свидетельствовали об отсутствии зубов, а кожа была серого цвета. Только тусклые голубые глаза оживляли лицо Хаксли, правда, их пустота портила общее впечатление. Карпентеру вспомнились мрачные глаза террористов. Быть может, годами ранее глаза Хаксли были такими же мрачными. Он был одет в оборванную тунику длиной до колен, которая была похожа на шкуру гадрозавра и, возможно, раньше ей и была, и в комичную обувь, вырезанную из дерева.
- Входите, входите, - произнес он боязливым голосом. – Я дома.
- Я привел мистера Карпентера и мою сестру, - повторил Скип.
- Хорошо, хорошо.
Дом оказался большой комнатой с низким потолком, вырубленной в известковой скале. В центре располагался грубо сработанный деревянный стол, по бокам которого стояли три столь же грубо сработанных деревянных стула. Стоявший на столе яйцевидный фонарь испускал мягкий свет. В стене напротив входной двери была похожая дверь. В ней находилось зарешеченное окно, сквозь которое в комнату проникал серый свет пасмурного дня. На стене слева ярусами висели ряды деревянных полок, заставленных томами, похожими на папки-скоросшиватели. Вдоль стены напротив располагалась кухонная утварь: плита, деревянный буфет грубой работы и металлический бак. Бак был заполнен грязной посудой. Между буфетом и плитой находился сводчатый проход, который вел в другую комнату или, возможно, в уборную. В потолке был сдвижной люк, установленный на направляющих рельсах. Не исключено, что он закрывал световое окно, зарешеченное так же, как и окно в двери. Карпентер был уверен, что комната находилась чуть ниже уровня земли. Вероятно, к наружной двери сверху вниз вели ступеньки или, быть может, трап.
У кафедрального собора, кажущегося таким безопасным, все время была задняя дверь, хотя, конечно, вряд ли Хаксли когда-либо оставлял ее открытой. – Добро пожаловать в мое скромное жилище, - обратился он к Карпентеру.
Более подходящим прилагательным было бы слово ‘неопрятное’. Пол был покрыт слоем грязи толщиной в дюйм, а стену над плитой украшали разноцветные пятна. Комната благоухала, как старая помойка. Возможно, от Хаксли исходил такой же запах, но аромат помойки в комнате был столь крепок, что, если от хозяина и попахивало, это было незаметно.
- Дидри, - сказал Скип, - у тебя есть еще одна пара сережек-говорешек. Дай их Хаксли, чтобы он мог понимать мистера Карпентера.
Дидри передала Хаксли сережки-говорешки. После того как он приспособил их к своим ушам, Карпентер произнес: - Вы живете здесь с тех пор, как колонисты улетели?
- Да. С тех пор. – Хаксли указал на стол и стулья. – Пожалуйста, присаживайтесь, сэр.
Он подвел Карпентера к столу. Карпентер выбрал стул, выглядевший немного почище остальных, Скип уселся на другой, а Хаксли выбрал стул рядом с Карпентером. Дидри пришлось стоять, но она, похоже, ничего не имела против.
- Скип говорил мне, что вы из будущего, - продолжил Хаксли.
- Далекого будущего,
- Он говорил о семидесяти четырех миллионах лет. Я не поверил ему, но теперь я верю. Я вижу, что вы не марсианин, и вряд ли Кью собираются засеять эту планету гораздо раньше этого времени.
- Как вы определили, что я не марсианин?
- Это вполне очевидно, хотя физически вы идентичны нам.
- Вы предполагали, что Кью собираются засеять Землю. Такими же людьми, как и вы сами. У нас в мое время существует множество различных рас с заметно отличающимися историям. Все они принадлежат к одному виду, но различаются по степени пигментации и имеют незначительные отличия в физических характеристиках. Вы и ребятишки выглядите как представители того же расового типа, к которому принадлежу я, но, конечно же, на Марсе должны быть другие расы, помимо вашей.
- Они есть, только между ними нет физических отличий, и я даже не понимаю, что вы имели в виду, когда упоминали о различиях в степени пигментации.
- Значит, Кью должны были использовать только один тип при засевании. Если они собираются засеять Землю, им будут необходимы различные типы.
- Я думаю, засев Марса был начальным экспериментом. Конечно же, они продолжат экспериментировать и будут усложнять задачи.
- Но почему они сразу засеяли Марс людьми, а на Земле начали эволюционную цепочку, которая в конечном итоге привела к рептилиям?
- Я не знаю. Но я не думаю, что они рассчитывали получить в качестве результата эволюции рептилий. Вот почему Кью здесь.
- Вы их видели?
- О, да. Несколько раз.
- И на что они похожи?
- На геометрические фигуры. Я думаю, они собираются уничтожить рептилий. По меньшей мере, некоторых из них.
Это было, как будто бы старик заглянул в будущее. Но Карпентер был далек от убеждения, что Кью будут ответственны за вымирание динозавров. Фактически, он сомневался, существуют ли Кью на самом деле.
Он указал на полки с папками. – Материалы для чтения?
- Да. Я много читаю. Я регулярно охотился до тех пор, пока не израсходовал заряды для моего ружья, и теперь чтение – это все, чем я могу заниматься. Тома, которые вы видите, составляют лучшие материалы библиотеки Римена. Я принес их сюда после отлета колонистов. Я доставил сюда множество других вещей: кухонную плиту, лоханку для мытья посуды, столовые приборы, инструменты, разделочные ножи, пожизненный запас рационов питания, фонарь и пожизненный запас топливных элементов, а также стальные двери для моего нового дома. Много дней я переносил все эти вещи сюда. Самым худшим было нести двери. Дважды меня атаковали динозавры, и я чуть не лишился жизни.
- Почему вы не остались в городе?
- Потому что он напоминал мне о Марсе, главным образом своей архитектурой. Я хотел забыть Марс. Когда мы прибыли на Землю, мы принесли Марс с собой. Я был главным помощником инженера-строителя Римена, но я ничего не мог поделать с архитектурным проектированием.
- Скип рассказывал вам о похитителях?
- Да. Теперь я вдвойне рад, что не остался в городе.
- Похитители – я называю их террористами – ненавидят истеблишмент Большого Марса. Вы говорили, что хотели забыть Марс. Вы тоже ненавидите истэблишмент?
- Да, но только пассивно. Когда-то я был его маленькой частичкой. Конечно же, вы ничего не знаете о нашей планете, мистер Карпентер – нашей нынешней планете – за исключением того, что вам могли рассказать эти двое детей. У нас пять основных государств. Большой Марс, географически, самое маленькое государство, но в техническом отношении самое передовое, однако несмотря на все наши передовые технологии, мы все еще упорно сохраняем глупую, почти нефункциональную монархию. Наша монархия – это такой глазированный торт, состоящий из властолюбцев, жуликоватых воротил и, конечно же, простолюдинов, от которых никуда не деться. Двурушничество - самое худшее, что у нас есть, я мог бы даже использовать термин ‘сверхдвурушничество’. Вы не сможете продвинуться в обществе по причине своих заслуг даже совсем немного. Вам приходится мошенничать и заискивать перед власть имущими всю вашу жизнь. Что касается истинной эффективности десентиментализации, которой подвергается любой марсианин в каждой стране, то она является фарсом. Скип рассказывал вам о десентиментализации, мистер Карпентер?
Карпентер кивнул.
- Она отлично работает до определенной точки. Когда десентиментализированный человек принимает решение, он никогда не делает это под влиянием любви, привязанности или сострадания. Тем не менее, решение редко бывает объективным, десентиментализация попросту высвобождает больше места для жадности. Островной континент Большого Марса, за исключением Королевского Дома, у которого денег уже столько, что он не знает, что с ними делать, населен двумя классами людей – теми, кто двурушничанием и заискиваниями добился высокооплачиваемых должностей и теми, кто отчаянно пытаются это сделать. Если вы, как и я, неспособны в искусстве лести, вы обречены навсегда остаться в рядах простонародья. Но мне повезло. В большей степени случайно, чем намеренно, меня сделали главным помощником инженера-строителя Римена. Я был на грани того, чтобы сделаться инженером-строителем второго города, который Большой Марс планировал построить в горной местности, однако затем этот проект был заброшен. Когда я был лишен возможности доказать самому себе, что единственное, за что я получаю зарплату – это мои заслуги, меня одолела горечь. Я решил не иметь ничего общего с островной страной, в которой я родился, и с планетой, частью которой она является.
- Большой Марс является островом? – спросил Карпентер.
- Да. Гигантским островом. Я не знаю, как выглядит Марс в ваши дни, но в настоящее время его северное полушарие состоит из большого океана, который окружает маленькие, покрытые льдом острова на полюсе. Остров Большой Марс находится в восточном полушарии, он расположен недалеко от обширной территории, которая покрывает почти всю южную половину планеты.
“Элизиум, - подумал Карпентер, - Хаксли говорит об Элизиуме. В будущем земные геологи предположат, что на Марсе мог существовать такой океан, и что Элизиум мог быть островом.” – Если Большой Марс – это то место, которое я имею в виду, - сказал он, - то там еще есть пирамиды. Один из наших космических аппаратов сфотографировал их. Трехсторонние пирамиды и одна четырехсторонняя, прямоугольная.
- Кью построили их задолго до нашего времени. Из странного материала, который мы никогда не могли проанализировать, и по причинам, которых мы никогда не могли понять. Я не удивлен, что они до сих пор стоят. Как вы могли заметить еще с Римена, они оказали заметное влияние на нашу архитектуру. Интересно, что еще осталось от современного Марса.
Заботясь о Дидри и Скипе, Карпентер уклонился от того, чтобы обрисовать картину поверхности Марса будущего, вместо этого он остановился на теме пирамид. – На Земле в моей стране, - сказал он, - в одной из наших западных пустынь мы строим огромный обелиск в честь завершения еще одного столетия Американской Цивилизации. Он называется Обелиск Господь Благослови Америку. Строительство было начато двенадцать лет назад и планируется к завершению на рубеже веков. Обелиск значительно выше, чем все, что мы когда-либо строили – значительно выше всего, что когда-либо было построено на Земле любой расой – но пирамиды на Марсе превращают его в творение карликов.
- Вы, кажется, достигли кульминационной точки в развитии вашей цивилизации, - продолжил Хаксли, - так же, как и мы, жители Большого Марса, в настоящее время, по-видимому, достигли кульминационной точки в развитии нашей. Так это или нет, но, тем не менее, мы подошли примерно к такому уровню, который мы всегда планировали получить. Наши палеонтологи считают, что Кью засеяли нашу планету примерно двадцать два столетия назад. Сразу после последнего ледникового периода. Сейчас наступает другой ледниковый период.
- Я уверен, что он наступит в весьма далеком будущем и не повлияет на вашу жизнь.
- Конечно же, он не повлияет на мою жизнь, мистер Карпентер.
- Я думал о принце и принцессе.
- Принце и принцессе?
- Скип и Дидри, Дидри является наследницей трона. Разве вы не знаете?
Хаксли встал. Его лицо было мертвенно-бледным. Он поклонился Дидри. – Ваше Высочество, мои извинения. Затем он отвесил поклон Скипу. – Ваше Высочество, почему вы ничего не говорили?
- Да я просто не думал об этом.
Хаксли забегал вокруг стола, волоча за собой стул. – Пожалуйста, Ваше Высочество, присядьте, - обратился он к Дидри.
Дидри покачала головой. Затем она посмотрела на Карпентера. – Мистер Карпентер, с вами все в порядке?
Комната только что проделала сальто перед глазами Карпентера. Теперь она успокоилась. – У меня просто на секунду закружилась голова. Сейчас я в порядке.
- Нет, вы совсем не в порядке! Скип, помоги мне. Нам надо довести его обратно до постели!
Чтобы показать Дидри, что у него достаточно сил, Карпентер встал до того, как она и Скип подошли к нему. Она не купилась на его браваду. – Я же говорила, что вам нельзя ходить так далеко!
Она ухватила его за руку, Скип взял его за другую. – Рад был поговорить с вами, Хаксли, - произнес Карпентер, обернувшись через плечо.
- Приходите еще, мистер Карпентер. Когда почувствуете себя лучше. Хаксли снова поклонился Дидри и Скипу.
Коридоры держались ровно и не раскачивались. Возможно, это было потому, что Скип направил луч карманного фонарика в пол и Карпентер не видел стен. Он обрадовался, когда они добрались до лестницы, обрадовался, когда наконец увидел свою лежанку из хвороста и рухнул на нее. – Скип, принеси еще одно одеяло из Сэма, - услышал он голос Дидри. Больше он не слышал ничего.
Глава 9
СНОВА КУРИНЫЙ СУП. И ангел, сидящая рядом с ним.
Он не знал, как долго он проспал, но темнота за входом свидетельствовала о том, что была ночь, а так как Скип крепко спал в своей постели, то это могла быть самая ее середина. Поисковый прожектор Сэма был выключен.
- Крошка, тебе нужно спать.
- Поешьте супа, мистер Карпентер. Я только что приготовила его.
Передняя часть его постели снова была приподнята. – Как ты узнала, что я собирался проснуться?
- Я вас разбудила. Вы сейчас больше нуждаетесь в питании, чем во сне. Суп, мистер Карпентер.
Он проглотил содержимое ложки, которую она держала перед его губами.
- Пожалуй, я могу есть сам.
- Нет, не можете, мистер Карпентер, потому что я не позволю вам.
- Конечно, мэм. Этой ночью вы мой босс.
- Я не хочу быть боссом, мистер Карпентер, просто я волнуюсь за вас. Вот, выпейте молока.
Он повиновался. Это было разбавленное консервированное молоко. – Скажи мне, крошка, как Хаксли понял, что я не марсианин? Террористы тоже сразу догадались об этом, так же как и вы, ребята. Как все вы сразу понимаете, что я не с Марса?
- Из-за вашего лица. Оно не такое суровое, как лица марсиан. И ваши глаза тоже другие. Они добрые, а не мрачные.
- Такие же, как твои.
- Я всего лишь ребенок. И кроме того, я еще не десентиментализирована.
Он подумал о террористах. - И у всех взрослых марсиан лица такие же, как у Флойда, Фреда и Хью?
- У большинства из них лица не такие жестокие, но они достаточно суровые. И их глаза почти такие же мрачные.
- Лицо Хаксли не суровое. И у него пустые глаза.
- Это потому что он стар, но в его глазах скрыта твердость. Ешьте больше супа, мистер Карпентер.
- После того как я поем, сразу ложись спать.
- Я лягу, мистер Карпентер. Вот, выпейте еще молока.
- Слушаюсь, мэм.
* * *
С утра Карпентер чувствовал себя отлично, и Дидри позволила ему совершить небольшую прогулку. Он сообщил, что вполне бы управился с завтраком, состоящим из яичницы с беконом, и сказал ей, где бекон и как его поджарить. Она сварила и какао тоже и принесла его ему на подносе. В качестве подноса была использована доска для резки хлеба, извлеченная из буфета Сэма, которая вполне подошла для этой роли. Дидри держала ее все время, пока он завтракал.
Скип уселся с на его кровать с другой стороны. – Вам понравился Хаксли, мистер Карпентер?
- Он выглядит вполне безобидным.
- Сегодня утром он приходил за водой. Он осматривал дорогу сюда, и я подумал, что он собирается нанести нам визит, но он не стал. Он поднялся обратно по лестнице.
- Почему бы тебе не включить Сэма и не дать ему поработать на холостых оборотах, пока его батареи не будут заряжены как следует?
- Хорошо. Я все время включаю и выключаю его, мистер Карпентер. Разве я не говорил вам, что я гений по части техники?
- Только не надо хвастаться этим! – откликнулась Дидри.
- Я не хвастаюсь!
- Хвастаешься!
- Правило сегодняшнего дня – сказал Карпентер, - никаких семейных ссор.
Буря в стакане воды затихла, и Скип направился к Сэму.
* * *
Поскольку Дидри настаивала, чтобы он оставался в постели, за исключением коротких прогулок время от времени, Карпентер провел большую часть дня в дреме, периодически просыпаясь и размышляя в периоды бодрствования о детишках. Дэдри сняла бандаж с его руки и заменила его другим, гораздо меньшим. Рана отлично заживала. Он сказал ей, что она напоминает ему Флоренс Найтингейл, а когда она спросила, кто такая Флоренс Найтингейл, он рассказал ей, что она была первой настоящей медсестрой на Земле. Дидри сообщила ему, что в Большом Марсе всех девочек обучают сестринскому делу и медицине. Это навело его на мысль, что, возможно, неприглядная картина, которой Хаксли обрисовал свою родную страну, могла быть карикатурой. Жадность была далеко не единственным мотивирующим фактором, и в то, что в Большом Марсе двурушников было больше, чем их будет в старых добрых Штатах 74,051,622 лет спустя, верилось с трудом. На самом деле, несмотря на свою программу десентиментализации, цивилизация Большого Марса могла быть частью замечательной цивилизации, особенно если вам посчастливилось быть ключевым членом Королевского Дома.
Эти размышления вернули его к вопросу номер один: как вернуть ребятишек обратно на Марс. Упоминание Хаксли о наступающем ледниковом периоде отвлекли его размышления на мгновение, но он не принял это во внимание, потому что всю свою жизнь он слышал о наступающем ледниковом периоде на Земле и рассматривал подобные катастрофы как неизбежные в будущем явления, с которыми люди ничего не могли поделать. Идеальным решением его проблемы было бы вернуть Сэма назад в тот момент, когда Кейт, Флойд и Фред пьянствовали на третьем этаже тайного дома террористов, а он дрался с Хью на третьем. Тогда можно было, ничего не опасаясь, проникнуть на корабль и отправить радиограмму на Большой Марс. Но с того момента прошло слишком много времени, и если сейчас Сэм прыгнет так далеко в прошлое, его батареи сгорят еще до того, как он туда допрыгнет, или, если не сгорят во время этого прыжка, сгорят при возвращении обратно, оставив Карпентера и ребятишек со сломанным ящероходом, стоящим совсем рядом с кораблем террористов.
Единственным разумным решением этого вопроса было бы незаметно подогнать Сэма поближе к кораблю так, чтобы можно было держать его под наблюдением, настроив камуфлирующее поля ящерохода таким образом, чтобы он слился с окрестностями, а затем просто дожидаться до тех пор, пока террористы не оставят корабль без охраны. Это было бы долгим ожиданием, потому что террористы понимали, что радио предоставляет для детей единственный шанс быть когда-либо спасенными, и они должны будут смотреть за ним, как курица-наседка смотрит за своими цыплятами, но в конце концов они допустят промах. Может быть, Хью снова как следует приложится к бутылке и оставит свой пост, или, быть может, уснет. В последнем случае Карпентеру придется проникнуть на борт корабля, чтобы найти радиорубку, и это будет рискованным предприятием. Он должен будет хладнокровно сделать это, как только наступит подходящий момент, но сейчас самым важным было начать осуществлять эти планы как можно скорее, сразу, как только он встанет на ноги, потому что террористы могут отказаться от поисков детей и, удовлетворившись выкупом, который к тому времени их сообщник на Марсе должен будет собрать, и стартовать на свою родную планету.
Дидри подала Карпентеру на ланч куриный суп и молоко. Куриный суп уже начинал лезть из его ушей. К тому же его тошнило от своей лежанки. У него появилась блестящая, на его взгляд, идея. – Почему бы тебе не позволить мне приготовить ужин, крошка? Это не справедливо, что готовишь всегда ты.
- Я люблю готовить.
- Ну, даже если тебе нравится готовить, ты должна устать от этого. Я сделаю вот что – вставлю пораньше и приготовлю кое-что особенное, и -
- Мистер Карпентер, вы пытаетесь надуть меня, чтобы я позволила вам выбраться из кровати!
- Но я отлично себя чувствую. Я -
- Завтра вы будете чувствовать себя еще лучше. Тогда вы сможете выбраться из кровати и делать все, что вам будет угодно. А я пока что буду готовить.
Ну ладно, так или и иначе это казалось блестящей идеей. Но не все еще было потеряно: - В морозильной камере холодильника, крошка, ты должна найти плоские, почти квадратные коробки с изображениями еды на них. На Земле будущего мы называем их TV-ужинами. Обычно я их терпеть не могу, но, я думаю, сегодняшним вечером они будут весьма недурны на вкус. Если они там, принеси две или три коробки с разными картинками.
Она принесла макароны с сыром, жареного цыпленка и Солсбери стейк с картофелем. Он показал на коробку с Солсбери стейком и картофелем. – Я буду вот это.
- И я тоже, - отозвался Скип рядом с Дидри.
- Найдется пара таких коробок, крошка?
- Их тут три, я буду тоже.
Он прочитал ей инструкцию, и она сказала, что запомнит ее; а затем в тот вечер у них был TV-ужин, за семьдесят четыре миллиона и сколько-то там тысяч лет до того, как телевидение будет изобретено. Дидри села со своей коробкой на лежанку Карпентера с одной стороны, а Скип со своей коробкой – с другой. Их вечеринка были почти такой же, как известная Вечеринка с Жареным Зефиром; это навело его на мысли обо всех тех одиноких милях, которые лежат между Землей и Марсом, и немного времени спустя он обнаружил себя размышляющим о стройной принцессе с лютиковыми волосами, летящей походкой поднимающейся по золотым ступеням к золотому трону; ее лицо было твердым, как камень, а в глазах угасли последние огоньки нежности; и он увидел Скипа, высокого и взрослого, с таким же, как у Флойда, суровым лицом, стоящего среди членов Королевской Семьи, появившихся во всех своих пышных убранствах по случаю восшествия на престол; и он захотел, захотел изо всех своих сил взять с собой этих детей на Землю будущего, и чтобы совесть его оставалась при этом чиста, но он в полном отчаянии понимал, что не мог.
Ему не спалось той ночью, возможно, потому, что он спал полдня до этого. Он ворочался в своей постели и так и сяк; в конце концов он открыл глаза и сел, и, конечно же, он увидел девочку-ангела, сидевшую рядом с его постелью на свернутом одеяле, известную также как Принцесса Большого Марса.
Куриный суп? Молоко? Нет, у нее не было ни супа, ни молока. Она просто сидела в одиночестве в ночи, рядом со своей кроватью из хвороста.
- Вам тоже не спится, мистер Карпентер?
- Нет. Ты не должна сидеть здесь, крошка, тебе нужно спать. Здесь холодно.
- Я думала о том, что нам со Скипом делать, и не могла уснуть из-за этого. А потом я увидела, что вы тоже не можете уснуть.
- Я позабочусь об этом. Я собираюсь как-нибудь вернуть вас, ребята, на Марс.
Наступила тишина. Затем Дидри сказала: - Я также думала о мисс Сэндз. Насчет того, что вы говорили о том, что она не любит вас.
- У Принцессы Большого Марса большие ушки.
- Я ничем не могу помочь, но я слышала, как вы рассказывали Скипу о ней, когда мы ночевали в пещере. Я только притворялась спящей, но я не собиралась подслушивать.
- Значит, ты слышала, как я рассказывал ему о том, что на Земле будущего иногда бывает такое - парень влюбляется в девушку, но она не любит его в ответ. Это то, что случилось со мной и мисс Сэндз.
- Я не верила этому ни минуты, мистер Карпентер. Бьюсь об заклад, что она любит вас, только не показывает виду, как и вы.
- Крошка, она даже не взглянет на меня.
- Готова поспорить, что она смотрит на вас все время, пока вы не смотрите на нее. Я знаю это как девушка, мистер Карпентер. Но вы никогда не должны говорить с ней таким манером, каким вы говорили с ней во сне. Она может подумать, что вы слегка со странностями.
Он вспомнил сон, в котором он зашел в кабинет мисс Сэндз и признался ей в любви. Очевидно, он говорил вслух. – Мне кажется, мисс Сэндз уже думает, что я слегка не в себе.
- Нет, она так не думает! Честное слово, мистер Карпентер, иногда вы сводите меня с ума! Ну как вы можете ждать от нее, что она влюбится в вас, если вы даже не говорите ей о ваших чувствах! Да если вы скажете ей, что ее любите, она бросится вам на шею вот увидите!
- Не думаю, крошка.
- Просто скажите ей в следующий раз об этом, и вы сами увидите!
- Я подумаю над этим. А пока, мне кажется, мы оба должны попытаться хоть немного поспать.
Она быстро наклонилась вперед и поцеловала его в щеку. Её глаза были темно-синими, быть может, из-за неясного света. – Любая девушка бросится вам на шею, - прошептала она. Затем она скользнула под одеяло на своей постели из веток.
* * *
Карпентер проснулся от солнечного света, косыми лучами пробивающегося сквозь заросший виноградными лозами вход. Дождь закончился. Он встал тихо, чтобы не разбудить детей, и просунул ноги в ботинки; побрился в каюте Сэма, а затем приготовил завтрак.
Блинчики и сосиски. И какао. – Идемте завтракать, ребята! – позвал он из пассажирской двери.
Они завтракали в каюте. Так как в ней было только два стула, Скип уселся на край койки. Его глаза расширились, когда он вгрызся в сосиску, и стали еще больше, когда он положил большой, щедро намазанный сиропом кусок блинчика в рот. Дидри ела со всем изяществом, какое предписывают правила хорошего тона, но когда Карпентер спросил, кто хочет еще, никто из них не сказал нет.
Чтобы доказать Дидри, как он силен, Карпентер настоял на том, чтобы посуду мыл он. Пока он мыл тарелки, Скип, выбравшийся из Сэма наружу, подошел к пассажирской двери и сообщил, что когда Хаксли приходил за водой, он сказал, что хочет сообщить Карпентеру кое-что важное и был бы признателен, если бы он нанес ему еще один визит. Карпентер глянул на Дидри, которая вытирала тарелку. – Ну, я думаю, все будет в порядке, мистер Карпентер. Но мы со Скипом пойдем с вами.
Скип дал Карпентеру идти впереди. После того как они достигли галереи, Карпентер повернул в нужный коридор, а добравшись до Y-образного перекрестка, он свернул на левую ветку. Но боковых коридоров было много, и он не был уверен, в какой из них он должен повернуть налево. Конечно же, он выбрал неправильный коридор, и Скип сообщил ему, что вместо этого коридора нужно завернуть в следующий. Карпентер исправил свою ошибку. Затем нужно было свернуть направо, потом налево, а в конце снова направо. Здесь боковых коридоров было меньше, и он нашел дорогу без дальнейших затруднений; наконец вдали появилась светящаяся точка смотрового окна в двери Хаксли.
Хаксли сдвинул люк в потолке в сторону, и утренний свет наполнял комнату. При естественном освещении это место выглядело еще грязнее, чем в свете лампы. Старик отвесил поклон Дидри и Скипу. Он где-то отыскал еще один стул и поставил его у стола рядом с другими стульями. Хаксли еще раз поклонился Дидри. – Пожалуйста, садитесь, Ваше Высочество.
Было очевидно, что Хаксли собирался стоять до тех пор, пока она не выполнит его просьбу. Она разместилась на самом краешке стула, так, чтобы только не свалиться с него. Карпентер и Скип сели тоже. Хаксли занял оставшийся стул так, чтобы находиться за столом напротив Карпентера. – Во время вашего предшествующего визита, мистер Карпентер, - произнес он, - я упомянул о том, что на Марсе наступает еще один ледниковый период.
Карпентер кивнул. Неужели Хаксли пригласил его еще раз только для того, чтобы побеседовать о гипотетическом ледниковом периоде?
- По причине эксцентриситета его орбиты и значительного наклона его оси, которая колеблется от четырнадцати до тридцати пяти градусов, - продолжал Хаксли, - Марс постоянно ныряет в ледниковые периоды. Одна сторона его орбиты лежит на тридцать миллионов миль ближе к солнцу, чем другая, и временами, когда планета находится наиболее близко к солнцу, она наклонена таким образом, что ее северное полушарие удалено от солнца в наибольшей степени. Находясь на противоположной стороне своей орбиты, планета так далека от солнца, что, когда в северном полушарии должно наступить лето, оно так по-настоящему и не приходит. Во время таких фаз нормальный процесс таяния льда на Северном Полюсе прекращается. Спустя двадцать четыре тысячи лет ситуация начинает развиваться в обратном направлении, и такие же процессы происходят в южном полушарии. Однако между этими двумя климатическими катаклизмами существует период, в течение которого два полушария получают одинаковое количество солнечного света. Во время этого периода лед вокруг полярных шапок тает обычным образом, водяной пар поглощается атмосферой, и климат становится теплее. Эти идеальные межледниковые периоды длятся около трех тысяч лет и должны были повторяться в течение всей относительно недавней истории планеты. Кью воспользовались настоящим межледниковым периодом по причинам, известным только им, и засеяли планету человеческой и различными другими формами жизни. . . . Кажется, вас не особо удивили катаклизмы марсианского климата, мистер Карпентер? Интересно, существуют ли в ваши дни на Марсе ледниковые периоды?
Не подумав, Карпентер сказал: - Когда я был у вас прошлый раз, вы рассказывали мне об огромном океане. Теперь от него не осталось никаких следов. И когда планета наиболее близка к солнцу, ее северная полусфера отклоняется от него.
Дидри дотронулась до его плеча. – Неужели там нет никакой жизни, мистер Карпентер?
- Мы не знаем, крошка, - быстро ответил он. – Мы только фотографировали планету с орбитальных аппаратов, но мы не смогли определить, есть ли там какая-то жизнь или нет, и провели несколько простых экспериментов с помощью дистанционно управляемых спускаемых аппаратов. Возможно, там есть жизнь, или даже цивилизация, существующая под поверхностью. Карпентер не стал говорить о том, что атмосфера Марса будущего состоит в основном из углекислого газа и слишком тонкая, чтобы вода могла течь в жидком виде.
- Однако Марс в моем времени находится более чем на семьдесят четыре миллиона лет в будущем, так что, конечно, вам или Скипу не о чем беспокоиться.
- Определенно нет, Принцесса, - сказал Хаксли. – И Марс будущего, удаленного от нашего времени на восемьсот лет – будущего, в котором, как вам, без сомнения, известно, наступит предсказанный нашими учеными ледниковый период, также определенно не является тем, о чем вам или вашему брату нужно беспокоиться. Вы можете быть уверены в том, что к тому времени кто-нибудь действительно позаботиться об этой проблеме, и будут построены космические корабли, способные перебросить всю цивилизацию Большого Марса на планеты, расположенные в других звездных системах. Хаксли вернул свой взгляд на Карпентера. – Я хотел, чтобы вы хорошо ознакомились с этой проблемой, мистер Карпентер, но что до вас, то наступающий ледниковый период не имеет никакого отношения к вашей дилемме.
- Моей дилемме?
- Либо вам придется взять принцессу и принца с собой в ваше будущее, либо вы должны будете как-то постараться вернуть их обратно на Марс.
- Боюсь, я никогда не принимал ваш ледниковый период во внимание.
- Я опасался, что вы принимали его во внимание. Это могло повлиять на ваш ход мыслей. Ваша дилемма весьма сложна. Вам, как и мне, известно, что принцесса и принц не могут так просто занять более низкое социальное положение в каком-либо обществе, и, несмотря на то, что ваши речь и манеры показывают, что ваш социум не может радикально отличаться от социума Большого Марса, в чем-то должны быть различия, и даже если их нет, вы не сможете обеспечить двум членам Королевского Дома тот образ жизни, который они принимали как должное. Дело в том, что им просто не место в будущем Земли; они принадлежат планете, на которой они родились. Кроме того, принцессе суждено когда-нибудь взойти на трон Большого Марса, и, забрав ее на Землю будущего, вы лишаете ее права первородства.
- Но если вы решите, что они должны вернуться на Марс, единственное, что вы можете предпринять – это постараться перехитрить похитителей и связаться с Космическим Флотом, используя их радио, и это, несомненно, рискованное предприятие. И это, конечно, не дилемма, которая поддается простому решению.
- Когда человек решает сделаться отшельником, он не отрезает себя бесповоротно от себе подобных, если он, конечно, не слабоумный. Он оборудует место своего уединения - свою пещеру, если хотите – достаточно близко от цивилизации таким образом, чтобы, если что-то пойдет не так или если он передумает, он гарантированно мог бы вернуться обратно. И если место его уединения удалено от цивилизации, он гарантированно обеспечивает себя транспортным средством, способным покрыть это расстояние. Он оставляет за собой свободу выбора, и свобода выбора делает его добровольный остракизм сносным. Когда он отправляется вечером спать, или когда он встает утром, он делает это с осознанием того, что он действительно может в любое время вернуться в общество, от которого он себя изолировал.
- Как главный помощник инженера-строителя Римена, я был обеспечен наземным транспортным средством, и, что более важно, был обеспечен личным космическим кораблем, на котором я мог совершать путешествие обратно на Марс в выходные или по деловым вопросам, которые делали такое путешествие необходимым. В центре Римена находится маленький космопорт, где такие важные должностные лица, как я, держали свои небольшие космические корабли. Во время эвакуации я стартовал на своем корабле якобы с целью вернуться на Марс. Но я не вернулся. Вместо этого я в течение некоторого время находился на околоземной орбите, после чего ночью посадил корабль в глубоком овраге недалеко от этих скал. К тому времени я уже подыскал для себя вырубленное в скале помещение, в котором мы сейчас находимся. С тех пор я никогда не использовал этот космический корабль, но он до сих пор здесь. Прямо за моей задней дверью. Он является тем, что дает мне свободу выбора. Это очень маленький космический корабль, и у него нет радио, обеспечивающего межпланетную связь, но он может вместить двух взрослых – или одного взрослого и двух детей. Его скорость меньше, чем скорость больших кораблей, но при нынешнем расположении Марса и Земли он может преодолеть расстояние между этими двумя планетами менее чем за семь дней. Его плазменный двигатель загерметизирован, поэтому ему ничто не может повредить. Вчера я проверил антигравитационный реактор. Он в прекрасном состоянии. То, что я предлагаю вам сделать, мистер Карпентер, является решением вашей дилеммы. Я верну принцессу и принца обратно на Марс.
Глава 10
ВЕСЬ ОСТАТОК ДНЯ в соборе было тихо. Это было время ожидания. Детям не нужно было упаковывать одежду или что-нибудь еще, поэтому делать им было нечего. В обед Дидри соорудила легкий перекус. Перекус был сооружен совершенно без вдохновения: какао и бутерброды из вакуумных упаковок. Ни она, ни Скип не казались голодными. У Карпентера абсолютно не было аппетита; он был уверен, что детишки были поглощены размышлениями о Большом Марсе.
Время старта было назначено на 7:00 вечера, по часам Карпентера. У Хаксли не было часов, он определял время по солнцу. Он сказал, что придет за детьми. Карпентер посматривал на часы, установленные на панели управления в кабине Сэма, чтобы видеть, сколько времени прошло; свои наручные часы он потерял. Хаксли сообщил, что ему придется весь день паковать провизию для путешествия, так как ограниченный объем багажного отсека корабля вынуждает его выбирать только самые необходимые продукты питания. Карпентер предложил ему снабдить корабль провизией из багажного отсека Сэма, но Хаксли отказался, так как он привык к марсианской диете, и к тому же половина его комнаты набита рационами, которые он насобирал в городе после отбытия колонистов. Когда Карпентер заметил, что продукты не могли сохраниться в нормальном состоянии за все время, пока он проживал в своей пещере, Хаксли возразил, что когда еда вакуумируется должным образом, она может храниться вечно, а на Марсе вакуумная упаковка продуктов – настоящее искусство.
Хаксли не собирался больше возвращаться на Землю. Он поведал о том, что денежное вознаграждение за возвращение принцессы и принца обратно на Марс должно сделать его сверхбогатым марсианином, а для сверхбогатого марсианина нет никаких оснований кукситься весь остаток своей жизни в пещере на Земле.
Он был вполне откровенен, рассказывая о своих мотивах. – Я родился бедным. Теперь я могу умереть богатым. Возможно, Хаксли был даже слишком откровенен.
Овраг, в котором находился корабль Хаксли, был менее чем в четверти мили от его жилища. Корабль покоился на тонких стальных посадочных стойках и был не более тридцати футов в высоту. Вначале Хаксли маскировал носовую часть корабле ветками, которые он срезал свежими каждую неделю. Сейчас в этом больше не было необходимости, так как ветви деревьев, росших на краю оврага, разрослись достаточно, чтобы скрыть корабль. Скип проверил его антигравитационный реактор, и оказалось, что он в полном порядке. Он не мог проверить плазменный двигатель, но с того времени, как он был загерметизирован, не случилось ничего, что могло бы повредить его, поэтому и беспокоиться за его состояние, в общем-то, не было причин.
Карпентер проверил обитаемый отсек корабля. В нем было вполне достаточно места для одного взрослого и двоих детей, чтобы сидеть, и вполне достаточно дополнительного пространства, чтобы перемещаться внутри отсека.
На всем белом свете не было ни одной причины, по которой Дидри и Скип не смогли бы вернуться обратно на Марс.
* * *
После перекуса, когда Карпентер разбирал лежанки из веток и сворачивал одеяла, Дидри сказала ему: - Думаю, что теперь, мистер Карпентер, вы сможете вернуться в 1998 год.
- Нет, для начала я собираюсь немного пошпионить вокруг, крошка. Меня отправили в прошлое, чтобы я выяснил происхождение останков. NAPS не понравится, если я вернусь, не разузнав обо всем как следует.
- Вы расскажете им о Скипе и обо мне?
- Конечно, расскажу.
- Они не поверят, что вы нашли принца и принцессу с Марса здесь, в вашем далеком-далеком прошлом.
- Может быть, они и не поверят. Но я все равно им расскажу. Все-таки им придется кое-чему поверить, когда они увидят фотографии с тобой и Скипом, отснятые камерами Сэма. Я собираюсь отобрать себе ваши лучшие фотографии, вставить их в рамки и разместить на каминной полке. Ну ладно, не на каминной полке, потому что у меня нет камина, а на полке рядом с моим радиоприемником.
Она замолчала. Ему подумалось, что она мечтает об огромном дворце, где она скоро снова будет жить, и обо всех этих слугах, которые будут у нее на побегушках. Она быстро позабудет о Вечеринке с Жареным Зефиром. Он сглотнул. – Я думаю, когда-нибудь ты станешь замечательной королевой, крошка.
Она отвернулась и, не проронив ни слова, пошла в сторону задней части нефа, туда, где протекал ручей. В недоумении он уставился ей вслед. Она села на берег ручья, согнула колени и обхватила их руками.
Он снова начал сворачивать одеяла.
* * *
Проблема заключалась в том, что он ничего не знал о Хаксли, за исключением того, что Хаксли рассказал ему сам, а Хаксли мог рассказать неправду.
Кроме того, Хаксли был стариком. Его возраст соответствовал самое меньшее семидесяти пяти земным годам. Не исключено, что ему было и все сто земных лет, так как, возможно, люди на Марсе стареют не так быстро, как в мире Земли будущего. Но независимо от того, было ли Хаксли семьдесят пять или сто лет, он определенно приближался к завершению своего жизненного пути.
А ну как он завершит этот свой жизненный путь как раз на полпути между Землей и Марсом?
Скипу придется взять управление кораблем на себя. Пожалуй, он справился бы с этой задачей. Но Скип был всего лишь девятилетним мальчиком!
Но настоящей проблемой была не продолжительность жизни Хаксли, а его надежность. Он прожил в известняковой пещере почти полвека. О чем он размышлял все это время? Какие идеи, логичные или безумные, рождались в его разуме?
Какими путями развивалось его мышление и насколько оно отличается от мышления людей, живущих в обществе?
* * *
- Я вычистил всего Сэма изнутри, мистер Карпентер, - сказал Скип. – Теперь он полностью готов для того, чтобы вы отправились на нем выяснять, кто превратился в ископаемые останки.
- Спасибо, Скип. И от Сэма спасибо тоже.
* * *
Он подошел к Сэму и посмотрел сквозь дверной проем на часы: 1:56.
* * *
Прожив в пещере из известняка почти пятьдесят лет и отправившись однажды к ручью за водой, старик увидел двоих детей, большую необычную машину и мужчину, спящего на постели из веток.
Один из детей подружился с ним. Он не был особо впечатлен, когда узнал, что мальчик и его сестра были похищены, потому что еще не знал, сто они были Принцем и Принцессой Большого Марса. Его не интересовало, кем они были в действительности, пока он не встретился с Карпентером, и Карпентер сказал ему об этом.
Он уже говорил Карпентеру, что ненавидит истеблишмент Большого Марса. “Он сказал, что ненавидит его пассивно. Пассивно, черт возьми! – подумал Карпентер. - Хаксли должен ненавидеть его до мозга костей. Иначе он не поселился бы в пещере за миллионы и миллионы миль от своего лицемерного родного порога.”
Принцесса и принц. Повелители истеблишмента. Возможно, формальные, но все-таки повелители.
Вишенка на торте истеблишмента.
Почему бы старику не захотеть прожить немногие оставшиеся годы богачом?
* * *
Дидри достала рулон марлевой повязки и ножницы из шкафа в каюте Сэма и подошла к куску рухнувшей известковой скалы у входа, на которой сидел Карпентер. – Мне кажется, я должна наложить свежую повязку на вашу руку, мистер Карпентер. Некому будет перевязать вас до тех пор, пока вы не вернетесь обратно в будущее.
Он смотрел на ее ловкие пальцы, которые размотали старую повязку и наложили новую. Ему захотелось еще раз сказать ей, что она напоминает ему Флоренс Найтингейл, но он вспомнил, как она ушла после того, как он сообщил ей, какой замечательной королевой она станет, и, опасаясь обидеть ее снова, он промолчал.
* * *
Он снова подошел к Сэму и посмотрел на часы: 2:59.
* * *
Хаксли жил в пещере десятилетия, год за годом, сезон за сезоном. Не было никого, чтобы составить ему компанию, кроме набора книг. Он сидел в своей пещере, читая книги и вспоминая.
Вспоминая, возможно, о тех минутах, когда ему казалось, что какая-нибудь должность из тех, что он жаждал, плывет ему в руки, а потом она ускользала от него, и так случалось снова и снова; или думая о том, как его унижали те, кто был чуть-чуть выше его на социальной лестнице; вспоминая, возможно, о больших налогах, которые были слишком кусачими для его жалких зарплат, и представляя себе шикарные дворцы, в которых жили сверхбогатые правители. Вспоминая о том, как он, наконец, получил работу, соответствующую его способностям, и как в конце концов должность инженера-строителя, соблазнительно покрутившись у него перед глазами, затем рванула прочь.
Вспоминая, негодуя. Ненавидя.
Ненавидя власти предержащие.
Волк, выползающий время от времени из-под овечьей шкуры и скрывающийся в комнате с каменными стенами.
Который нашел однажды в своем логове заблудившихся принцессу и принца Большого Марса.
* * *
Дидри приготовила TV-ужин и какао. На ужин были поданы макароны с сыром. – Потрясающее какао, крошка, - сказал Карпентер, потягивая из своей чашки.
К его изумлению, по ее щеке скатилась слеза.
* * *
Карпентер представил, как дети поднимаются на борт корабля; Хаксли поднимается вслед за ними. Он увидел, как шлюз закрывается и корабль стартует.
Пятьдесят миллионов миль . . .
* * *
На часах Сэма было шесть тридцать.
Дидри и Скип сидели с отсутствующими взглядами на пассажирских местах в кабине Сэма.
Не было сомнений, что они думали о дворце и о всех тех королевских привилегиях, которые вскоре заново обретут.
Карпентер, вскарабкавшийся вслед за ними внутрь Сэма и пробравшийся в каюту за стаканом воды, покинул трицератанк через другую дверь.
Зефир на прутике был слишком жалкой заменой королевскому скипетру.
* * *
Он подошел к заросшему виноградом входу и посмотрел сквозь лозы на позднемеловой день. Каменистые склоны, спускающиеся прямо от скал, поросли виргинскими дубами, которые отбрасывали на землю длинные тени; среди их ветвей мелькали зубастые птицы. Струтиомим, оперевшись на свой хвост, объедал листья на нижних ветвях одного из дубов; вечернее небо было темно-синим. Свежий воздух, очищенный дождевой влагой, едва ли не искрился. Справа вдали он мог различить горы; они появились совсем недавно на лике Земли. Он услышал вдали полу-рев – полу-крик теропода. Равнина была скрыта под зеленью виргинских дубов. Он нарисовал ее в своем воображении, с ее лаврами, сассафрасами и карликовыми магнолиями в цвету. Прекрасный Эридан.
* * *
Они были его детьми, а не Хаксли. Может, они и были принцессой и принцем Большого Марса, но он нашел их, и они были его детьми. И если с ними что-нибудь случится, он умрет.
* * *
Было почти семь часов. Хаксли спустился по известковый лестнице на пол нефа. Карпентер подошел и встал рядом с Сэмом, Дидри и Скип выбрались из двери Сэма и встали рядом с ним. Хаксли шел к ним, и его деревянная обувь издавала глухое кланк-кланк-кланк-кланк. Он поклонился Дидри и Скипу. – Я полагаю, настало время отправляться в путь, Ваше Высочество. Мой корабль ждет вашего приказа.
- Я тут подумал, - произнес Карпентер. Он повернулся к Дидри и Скипу. – Я знаю, как вы сильно хотите вернуться домой, я знаю, как вы должны соскучиться по дворцу и как вы скучаете по родителям, хотя вы мне никогда об этом не говорили. Я знаю, что вы должны чувствовать. Он повернулся к Хаксли. – Я понимаю, что они, возможно, будут ненавидеть меня, но я знаю о вас слишком мало, чтобы доверить вам ребят. Он снова глянул на детей. – Простите, но я не могу отпустить вас.
Карпентер очень удивился, когда дети бросились обнимать его, а Дидри подпрыгнула и поцеловала в щеку.
Глава 11
КАРПЕНТЕР НАШЕЛ, ЧТО подсохшие ветки из лежанок вполне годятся в качестве дров. Он отобрал ветки поменьше, и Скип, догадавшись о его намерении, начал разводить маленький костер.
- Крошка, загляни в шкаф в каюте Сэма, есть ли там еще один пакет зефира.
- Вот он! Вот он!
Крошечный огонек весело запрыгал с ветки на ветку, и маленькая кучка хвороста, сооруженная Скипом, загорелась. Скип уже заострил прутик овощным ножом, взятым из шкафа Сэма. Дидри заостряла таким же ножом другой прутик. - Давайте дождемся, пока костер прогорит, - сказал Карпентер.
- Вам не кажется, что Хаксли слетел с катушек, мистер Карпентер? – спросил Скип.
- Вполне возможно.
- Он точно выглядел спятившим, когда уходил. Я думаю, ему никогда не приходило в голову, что вы не захотите избавиться от нас.
Дидри заострила второй прутик и вручила его Карпентеру. – Я пойду приготовлю какао.
- Немного погодя, – сказал Карпентер, - мы проведем небольшое собрание.
Так как костер был небольшим, огоньки пламени быстро угасли. Дидри вынесла какао и три чашки, а затем она, Скип и Карпентер расселись у костра. Вскоре воздух в кафедральном соборе мелового периода наполнился ароматом жареного зефира.
Пакета им хватило не на долго.
Карпентер хотел вспомнить слова какой-нибудь песни из тех, которые он обычно всегда знал, но у него ничего не вышло. Детишки спели одну из своих песенок. Ее мелодия была нежной и трогательной и навеяла ему мысли о зеленых холмах и реках, похожих на каналы, которые он видел на фреске в доме похитителей, но ее слова были о рыбаке, который зацепился ногой о свою сеть и потерял всю рыбу. Тем не менее, это была прелестная песенка; Карпентер пожалел, что у них не было времени спеть еще, но нужно было кое-что сделать.
- Я полагаю, - произнес Карпентер, заканчивая свой какао, - что вы оба знаете, о чем будет наше собрание.
Дидри и Скип кивнули.
- Хотя я не мог отпустить вас с Хаксли, одна вещь, из-за которой он старался, действительно важна. Вы оба принадлежите Марсу.
Последовало еще два торжественных кивка.
- Так или иначе мне придется пробраться на борт корабля похитителей и отправить радиограмму Космическому Флоту. Я помню, Скип, ты говорил, что они могут добраться сюда немногим меньше, чем за пять дней.
- Дидри может точно рассчитать, сколько времени им потребуется, мистер Карпентер.
- Пока не надо. Сейчас самое важное – придумать, как пробраться на борт корабля. Нужно будет сделать это, когда он останется без охраны. Если мы будем прыгать в разные точки прошлого в пределах диапазона возможностей Сэма, мы можем поймать момент, когда кто-нибудь, кто будет охранять корабль, оставит на время свой пост. Тогда я смог бы пробраться на борт. Но шансы против того, что нам повезет, довольно высоки, и -
- Но, мистер Карпентер, - прервала его Дидри, - даже если вы сможете пробраться на борт незамеченным, вы не сможете узнать, как использовать радиопередатчик.
- Вы можете рассказать мне об этом, ребята.
- Я думаю, мы должны пойти с вами.
- Весь трюк состоит в том, чтобы отправить вас обратно на Марс, а не вернуть снова в руки похитителей.
- Но что для нас будет хорошего, если в их руки попадете вы, мистер Карпентер? – спросил Скип.
- Я не попаду.
- Мне кажется, - продолжила Дидри, - что с тех пор, как вы спасли нас от того большого динозавра, вы постоянно рискуете ради нас. Я думаю, и мы должны рискнуть.
- Ни о каком риске и говорить не придется, если мы все сделаем правильно, крошка. Я хотел сказать, что самое лучшее для нас будет припарковать Сэма достаточно близко к кораблю, так, чтобы мы смогли держать его под наблюдением, и настроить его камуфлирующее поле таким образом, чтобы он слился с окружающим пейзажем. Затем мы попросту дождемся, когда один из похитителей оставит свой пост. В конечном счете кто-нибудь из них это сделает.
- Может быть, мы должны переждать пару недель перед тем, как начать свое наблюдение, - сказала Дидри. – К тому времени они оставят свои попытки разыскать нас и даже перестанут заботиться об охране корабля.
-Я думаю, нам нужно переждать даже больше двух недель, - добавил Скип. – Просто для надежности.
- Мне кажется, вы пытаетесь надуть меня, ребята.
- Совсем нет, мистер Карпентер.
- Ну, не так уж и нет. Все дело в том, что мы не можем позволить себе ждать. В Сэме еще осталось полно еды, но это не будет длиться вечно, да и похитители могут убраться отсюда в любую минуту.
- Может быть, они уже убрались! – предположила Дидри.
- Может быть, хотя я так не думаю. Мы начнем наше наблюдение завтра. Я думаю, даже если похитители и улетели, нам всем нужно как следует выспаться.
- У меня еще осталось какао, - сообщил Скип.
- У меня тоже, - отозвалась Дидри.
- Должен заметить, что я знаю неких принца и принцессу, которым лучше допить их какао побыстрее.
* * *
Он отправил детей спать в каюту. Не было смысла снова сооружать постели из веток всего лишь на одну ночь, и он сжег часть из них в костре, но настоящей причиной сменить место ночлега была связана с Хаксли. Старик, конечно, был совсем не похож на грозного противника, однако не стоило относиться легкомысленно к человеку, прожившему в пещере почти пятьдесят лет и у которого из рук только что ускользнула потенциальная возможность сказочно обогатиться.
Дидри уступила Скипу койку, а для себя устроила на полу постель из одеял. Карпентер выключил свет в каюте, после чего выдвинул защитное поле Сэма достаточно далеко назад таким образом, чтобы оно охватило весь ящероход. Для него как раз хватило места, чтобы сделать себе лежанку из одеял рядом с бортовым нейлоновым трапом. Он убавил свет поискового прожектора Сэма, пожелал детям спокойной ночи, скинул ботинки и улегся спать. Он извлек свой пистолет, который носил за поясом, и положил на землю рядом с собой. Карпентер чувствовал себя немного глупо, предпринимая такие меры предосторожности, однако он знал, как много значили деньги на Земле будущего, а откровения Хаксли продемонстрировали, что они значили ровно столько же на Марсе настоящего.
Свет, отраженный от высокого потолка, не был настолько ярким, чтобы помешать ему заснуть; тем не менее, сон долго не приходил, а когда наконец Карпентер уснул, его сон был прерывистым и чередовался с размышлениями. Его одолевали сомнения. Может быть, он сделал ошибку, не позволив Хаксли забрать детей. А может, он поступил так скорее по причине своего одиночества, а не потому, что особо заботился об их благополучии. Возможно, что настоящей причиной, по которой он не позволил Хаксли взять их с собой, было желание, чтобы кто-то еще, кроме Сэма, составил ему компанию.
Свет определенно мешал ему спать. Он действительно стал таким ярким, что пробудил его от глубокого сна. Он открыл глаза. Несомненно, свет был просто ослепительным. И, что было совершенно невероятным, он спустился с потолка, слился с длинным, сверкающим клинком, и теперь спускался сам клинок.
Он перекатился на бок. Большой мясницкий нож глубоко вошел в одеяла; Хаксли занес его и ударил снова, но Карпентер перекатился на нижнюю часть гусеницы Сэма, и клинок с лязгом ударил в ее верхнюю часть. Удар вырвал рукоять ножа из ладони Хаксли, и нож со звоном запрыгал по полу. Хаксли, похожий на босоногого оборванца, вывалившегося из бредового сна, повернулся и побежал.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ