Эпоха Лоу Кэнэл

ВЕНЕРА

Венерианский океан представлял собой уникальное геофизическое образование, аналогов которому Ричард не мог вспомнить ни на одной из планет, посещённых или изученных Ковенантом. Более того, даже Кортана сказала, что такого в её базе данных не встречалось.

Представьте себе густой красный газ, обладающий плотностью воды. Представили? Легко, достаточно посетить Юпитер, чтобы с таким познакомиться. Правда, атмосфера Юпитера достигает такой плотности при давлениях и температурах, при которых течёт металл.

Теперь представьте себе газ, обладающий плотностью воды при давлении и температуре, допустимых для человека. Уже сложнее? Да, хотя физики и химики сойдут с ума, но в принципе такое представить себе можно. Самый тяжёлый из известных газов, гексафторид вольфрама, в тринадцать раз тяжелее воздуха, но всё ещё в семьдесят легче, чем нам нужно.

Но скажите, что этот газ при такой плотности ещё и пригоден для дыхания человека… Всё. Приплыли. Или прилетели, если угодно.

Биологи, химики и физики дружно делают себе харакири. Такое не-воз-мо-жно, будут повторять они до последнего вздоха, тыкая вас носом в фазовые диаграммы. И будут, чёрт возьми, совершенно правы.

Дело в том, что это, строго говоря, не газ, а сверхкритический флюид. При температуре в тридцать градусов Цельсия и при давлении в пятьдесят атмосфер (обычные условия в некоторых местах Венеры этой эпохи) такое состояние было стабильным. И примесь кислорода в нём была достаточно велика, чтобы её могли извлечь хоть лёгкие, хоть жабры. Вот то, что оно не разъедало человека заживо — действительно удивительное качество. Большинство сверхкритических флюидов — мощные растворители.

Человек, перемещённый в такую среду напрямую с Земли или тем более с Марса, задохнулся бы почти мгновенно. Но пройдя пару месяцев акклиматизации в венерианской атмосфере, этим кошмаром вполне можно было дышать. В конце концов, он не намного хуже здешнего воздуха.

Инженеры Куиру, которые осуществляли терраформирование этой планеты, определённо имели хорошее чувство юмора. Потратить столько усилий, чтобы из раскалённого ада создать «всего лишь» духовку. Из мира, который поджарит тебя мгновенно — мир, который со вкусом высосет из тебя жизнь за пару месяцев. Атмосферу, в которой человеку жить в принципе можно, но совершенно непонятно — зачем?

Аборигены-люди за тысячелетия приспособились и считали свой мир вполне нормальным и комфортным. А вот землянам приходилось проходить ряд биохимических коррекций, чтобы жить тут нормально.

Глубоководные высокое давление изначально переносили хорошо, лучше чем любой другой вид в перенаселённой Солнечной. А вот местная температура им, привыкшим к ледяным водам Марса, пришлась совсем не по вкусу. Поэтому изначально они поселились только в искусственно охлаждаемых донных долинах, где флюид превращался в нормальную жидкость чуть легче воды. Однако за пару тысячелетий «белый свет», мутировавший в местных условиях в «красный свет», позволил их телам приспособиться. А гибриды, рождённые уже на Венере от местных аборигенов, изначально никаких проблем со средой не испытывали.

Проникнуть на Венеру оказалось не сложнее, чем на Марс, но вот погрузиться в местный «океан» не было никакой возможности. Красный флюид был прозрачнее, чем вода, и любые движения в нём производили череду вспышек, созданных микроорганизмами «красного света». Погружение звездолёта километровой длины произвело бы такую феерию, что её за десятки километров было бы видно.

Выходить в атмосферу самим не хотелось тем более. Марс времён Морских королей для малков был адом, но Венера — адом в квадрате. Не факт, что мощности их криокинеза вообще хватит на противостояние этому. При таком давлении теплообмен со средой должен быть страшный.

— Не проблема! — радостно предложил Спартанец-1337. — Я давно хотел в этакой штуке поплавать! А жара — фигня, в бою всегда жарко, да и броня у меня с терморегуляцией! Только скажите, кто вам нужен — я его схвачу и притащу!

— Нам нужны переговоры, а не маленькая межпланетная война, — вздохнул Ричард. — А здешние Глубоководные людей… скажем так, не сильно любят. Кроме того, вряд ли нужное знание хранит один Глубоководный — придётся расспросить десятки.

У него на борту были собственные Глубоководные — ещё из прошлого — но часть из них выросла на Марсе, часть — уже на планетах и станциях Ковенанта, и никто из них теплолюбивым не являлся. Унггой обожали тепло, но к сожалению, плохо его переносили. Их инстинкты просто не включали защиты от теплового удара, на их родной планете «слишком тепло» не бывает. Унггой, попавший в местную атмосферу, будет нежиться до последнего, умрёт абсолютно счастливым, и так и не поймёт, что его убило. Кроме того, унггой трусливы и физически слабы (сравнительно с другими расами Ковенанта, так-то они весьма крепкие ребята), и чтобы они могли постоять за себя, их придётся отправлять группой не менее десятка.

Конечно, можно кого угодно облачить в термозащитный скафандр, дать статус посла и отправить шляться по дну — но среди полуголых аборигенов такой гость будет слишком заметен.

Из джиралханай, лекголо, хурагок и янми-и — плохие послы. Первые слишком раздражительны, все остальные обладают слишком негуманоидным мышлением.

Отряд киг-яр после акклиматизации, пожалуй, сможет найти, кого следует, и привести его на борт «Найткина». Даже без стрельбы. Но венерианам на корабле Ковенанта будет с непривычки так же неуютно, как и людям в местном «океане».

С другой стороны, корабль — на то и корабль. Контролируемая среда. Ничто не мешает в одном отсеке создать венерианские температуру и давление, в соседнем — обычные комнатные, и разделить их прозрачной стеклянной перегородкой, чтобы обеим сторонам было комфортно.

А чтобы разведотряд не наделал дел по собственной инициативе — можно послать с ними свою астральную проекцию.

Они не вернулись.

Ричард всё видел, но никак не мог этому помешать. Глубоководные накрыли отряд неким звуковым оружием, которое мгновенно их парализовало. А стрелять на опережение «шакалы» не решились, так как им чётко объяснили, что миссия мирная. Увы, аборигенам об этом никто не сказал.

Группу киг-яр оперативно разоружили (к счастью, Ричард предусмотрительно снарядил их огнестрелом местного производства вместо привычных плазменных пистолетов, так что утечки технологии не случилось) и увели куда-то вглубь города.

Ковенант обиделся. С послами так себя не ведут. Правда, их не убили, что давало шанс ещё решить дело без кровопролития. Тем не менее, это было в высшей степени невежливо. Причём, что характерно, громче всего на ответном ударе настаивали даже не сородичи пленных киг-яр, а Глубоководные, присутствующие на борту. Им было стыдно, что они оказались в положении «подозрительных чужаков» — культура миллионолетней давности предполагала, что все Глубоководные — братья, и всегда смогут договориться между собой.

«Шакалы», конечно, Глубоководными не были — но они использовали опознавательные знаки, которые не должны были измениться и за миллион лет. Если аборигены эти знаки позабыли, значит они деградировали, а если узнали, но проигнорировали — значит, предали свой вид.

— Они оскорбили Отца Дагона и Мать Гидру! — проревел один из молодых гибридов, Глубоководный-джиралханай, потрясая пудовыми кулаками. — Следует напомнить им, что такое божественная кара!

— Божественная кара, говоришь? — хмыкнул Ричард. — Есть у нас как раз такая…

Створки гравитационного лифта открылись, выпуская в красное море Спартанца-1337 в полном боевом снаряжении.

Это был определённо неравный бой. Один Спартанец против морского города со стотысячным населением? У города изначально нет ни единого шанса. Ричарду даже немного жалко было аборигенов, хотя они и сами нарвались.

Плотность флюида у дна была достаточна, чтобы поддерживать на плаву раздетого человека — но не два центнера «Мьёльнира», так что 1337 рухнул на дно огненным метеоритом, оставляя за собой след из возмущённых таким безобразием светящихся бактерий.

Подруливая маневровыми двигателями, он описал параболу и приземлился точно на крышу самой высокой башни города. Ещё в полёте на него обрушились звуковые волны с нескольких направлений. Ричард проанализировал их через телеметрию доспеха. Это было сочетание чисто физической атаки с помощью резонанса внутренних органов — и гипнотического воздействия. Второе включалось, когда нервная система была уже «расшатана», когда жертва погружалась в полубред и способность к критическому восприятию падала. Очень гибкое оружие, позволяющее по желанию разорвать оппонента на части, остановить ему сердце, лишить сознания или превратить в марионетку и заставить выполнять свои команды. Правда, автоматизации оно не поддавалось — требовалась особая чуткость, чтобы улавливать реакцию тела и мозга жертвы, подбирая к ней индивидуальные «ключики» резонансных частот. Это больше искусство, чем наука, не зря генераторы акустических волн стилизованы под арфы. Настоящая эффективность достигалась в невероятно плотной сверхкритической среде — уже в атмосфере Венеры оно работало куда хуже, а при земном давлении и вовсе вряд ли дало бы какой-то эффект. Разве что жертва согласится часами стоять и ждать, пока её как следуют обработают звуковыми волнами.

Но для 1337 это всё было не страшнее щекотки. Этот парень умудрялся сражаться в переменном поле эффекта массы — что там ему какие-то резонансы? Во всяком случае, пять секунд, которые потребовались Ричарду, чтобы проанализировать характер атаки и включить акустические фильтры «Мьёльнира» в правильный режим, он выдержал, даже не поморщившись. А потом «арфы» и вовсе стали бесполезны.

На него тут же кинулись «морские собаки» — домашние животные местных Глубоководных. Выглядели они, как парящие в красной мгле скаты, но на самом деле были куда ближе к млекопитающим — конвергентная эволюция, как у дельфина с акулой.

Спартанец даже не стал извлекать оружия — просто крутясь на месте раздал три десятка пинков и ударов кулаков по чувствительным носам зверюг — так что те с воем отлетели в разные стороны. Три всё-таки умудрились его укусить — но просто сломали зубы о дефлекторные щиты.

— Эй, я не люблю драться с животными! — рявкнул 1337. — Дайте мне разумных противников, и побольше, побольше!

Его просьбу тут же выполнили — в Спартанца с разных сторон полетели метровые стрелы с зазубренными наконечниками.

— Вы издеваетесь, что ли?

Стрелы, как выяснилось, были не простые. Создатели оружия знали, что в плотной местной среде не смогут развить слишком большую скорость и соответственно — убойную силу. Поэтому их наконечники представляли собой скорее «боеголовки» — при ударе раскалывались прикреплённые к ним ампулы с каким-то жутко активным содержимым. Сам по себе микровзрыв был слаб, но во-первых, он разбрасывал бритвенно-острые осколки, а во-вторых, в результате возникал невероятно едкий и горячий флюид, проедавший даже каменные стены — крыша вокруг Спартанца тут же стала напоминать лунный пейзаж.

Вот только успешное решение вторичной задачи — покалечить собственный город — никак не повлияло на решение первичной — хотя бы поцарапать наглого чужака. Стрела ещё не преодолела и трети пути с тетивы до цели, а Спартанец уже перепрыгнул на соседнюю башню и сломал стрелку его лук об голову.

— Тебе сюда, — Ричард нарисовал на дисплее шлема стрелку к зданию, где держали заложников.

— Уже бегу! — Спартанец помчался длинными прыжками с крыши на крышу, расшвыривая попадавшихся ему на пути Глубоководных, как котят. Ему даже не требовалось их бить — ударной волны от самого прыжка зачастую хватало, чтобы вырубить аборигена. Десятиметровых гигантов из марсианского океана тут не было, все местные имели рост человека или меньше. Не потому, что они утратили способность управлять своими размерами, присущую всем Глубоководным — а как раз потому, что активно её использовали. При венерианской жаре слишком большая масса тела вела к фатальному перегреву.

Телеметрия пискнула и затихла — аборигены успели убить одного из киг-яр. Абсолютно непонятно зачем и на что они рассчитывали — только больше разозлили Ковенант вообще, Ричарда и 1337 в частности.

Если раньше Спартанец старался избегать серьёзных травм, ограничиваясь умеренно весёлым мордобоем, и вообще миссия носила скорее дипломатический характер, то теперь у него осталось только одно ограничение — достичь заложников как можно быстрее.

И он достал два плазменных пистолета.

Ричард не успел выкрикнуть «не делай этого!», 1337 нажал на спусковые крючки за десятую долю секунды.

Плазменные пистолеты. В сверхкритической среде.

На том месте, где стоял Спартанец, набух ослепительный огненный шар. Пара ближайших домов обрушилась, ударная волна прокатилась по всему городу, ломая кости и разрывая жабры ближайшим Глубоководным, встряхивая и вырубая тех, кому повезло оказаться подальше.

— Мать его… — выдохнул Ричард. — Теперь я понимаю, что значит «взорваться от злости»… Хотя тут скорее правильно будет сказать «от тупости»…

На самом деле взрыв был не такой уж мощный — что-то около двадцати кило тротилового эквивалента. Радиус поражения не превысил пятидесяти метров, да и «Мьёльнир» выдержал, хоть и потерял полностью щит. Конечно, обычный Спартанец бы после такого еле ползал, но 1337 не был обычным. Через полминуты он уже стоял на ногах.

— Я в порядке, только в голове немного звенит. Тут что, вообще нельзя стрелять?

— Можно, но только пулями и только с электромагнитным разгоном — взрывчатые метательные вещества не сработают.

— Чёрт, у меня все навешенные пушки взрывом вывело из строя. Ну ничего, я их голыми руками порву!

— Осторожнее с руками, у тебя перчатки разъело плазмой, в двенадцати местах опасно близко к разгерметизации. Кулаками не бей.

— Понял. Фигня, ногами запинаю!

И 1337 взлетел на следующую крышу.

К моменту, когда Спартанец ворвался в тюрьму для пленников, его щиты полностью восстановились и он снова получил возможность использовать все четыре конечности. Чем немедленно и воспользовался, сломав шею одному из охранников ребром ладони. Второму он метнул в грудь стрелу, которую поймал на лету пару секунд назад в сражении снаружи. Наконечник взорвался, уложив Глубоководного на месте.

Певец с «арфой», который удерживал пленников парализованными, в ужасе метнулся прочь. 1337 мог легко догнать его и убить, но не любил преследовать отступающих врагов — по его мнению, подобное добивание не приносило славы.

Он осмотрел восьмерых пленных и одного убитого. Все киг-яр находились в ленивом, сонном состоянии. Не то, чтобы совсем без сознания — скорее, в трансе. На раздражители они реагировали вяло, смотрели куда-то вдаль, словно сквозь стену.

— Необратимых повреждений нет, — довольно кивнул Ричард, — только шок от акустики. Ничего страшного, на корабле мы сможем их реабилитировать за пару дней. Вытащи на крышу, мы подберём вас гравитационным лифтом.

— Понял. Труп тоже тащить?

— Да. Во-первых, его нужно похоронить по обрядам Ковенанта, а во-вторых… с ним что-то очень странное.

Подняться оказалось не так просто. Местные не оставили попыток прикончить упавшего с неба демона. И если для самого Спартанца их атаки не представляли опасности, то для беспомощных, одурманенных киг-яр… 1337 мог закрыть собой одного пленника, но не девять сразу.

Ричард впервые серьёзно пожалел, что избавился ото всех наземных транспортов в ангаре «Найткина». «Баньши», «Серафимы» и «Клещи» вполне могли работать в атмосфере… но то в нормальной атмосфере, а не в этом красном супе. Их импульсные двигатели произвели бы в сверхкритической среде такой же эффект, как и плазменные пистолеты, только во много раз мощнее. Впрочем, дропшипы Ковенанта также ходили на импульсных двигателях, так что и будь здесь один из них, это мало изменило бы ситуацию.

Первой, как обычно, сообразила Дейзи-023:

— А зачем, собственно, вообще запускать двигатели? Мы можем использовать «Клещ», как батискаф: опустить его на крышу гравитационным лифтом, загрузить эвакуируемых, а затем просто включить антигравы, и он всплывёт.

— Чёрт, а ведь верно! — всплеснул руками Ричард. — Я сам должен был додуматься!

Гравитационный лифт нельзя использовать на подъём в сверхплотной среде — он потащит вверх весь столб жидкости. Но вполне можно — на спуск. Восходящее течение хоть и возникнет, но будет умеренным, а краевые вихри удержат аппарат от выхода из столба.

На самом деле у Ковенанта есть два типа абордажных транспортов — «Большой клещ» и «Малый клещ». Вооружение и функционал у них практически одинаковы, но «Большой клещ» имеет длину в шестьдесят два метра и несёт до 75 солдат и бронетехнику, а «Малый» — всего двадцати метров в длину, с абордажной командой в 8-10 бойцов. Ричард, разумеется, использовал «Малого клеща», его было вполне достаточно для решения задачи, а «Больших» на борту «Найткина» было всего два, и применялись они в исключительных ситуациях.

Через три минуты дистанционно управляемый «Клещ» выскользнул из ангара и бесшумно бултыхнулся в красную муть.

Правда, за это время у Спартанца-1337 появились новые проблемы. Аборигены ударили звуком по стенам здания, где он находился, намереваясь обрушить сотни тонн камня ему на голову.

В ответ Спартанец кинул в окна пару плазменных гранат. Правда, во флюиде они были не очень-то плазменными — сработали скорее как обычная взрывчатка. Зато на максимальной мощности радиус поражения ударной волны достиг сотни метров. Музыка смолкла надолго.

Ричард ослабил гравитационный луч и «Клещ» понёсся вниз с изяществом падающего кирпича. На самом деле глубина здесь была не так уж велика — всего полтора километра ниже уровня моря. Так что аппарат достиг цели в считанные минуты — быстрее, чем Глубоководные успели продумать и подготовить новую атаку. Впрочем, с каждой сотней метров его скорость снижалась — флюид становился всё плотнее, сопротивление движению росло, как и плавучесть аппарата. На последнем участке пути Ричарду даже пришлось стравить часть воздуха.

Спасательный транспорт мягко ткнулся носом в крышу тюрьмы и завалился набок. Остаток воздуха вылетел с гулким звуком, уравнивая давление на борту «Клеща» с наружным. Спартанец-1337 перетаскал внутрь всех киг-яр по очереди за десять секунд, в очередной раз перекрыв все мыслимые нормативы по эвакуации. Глубоководные молчали — то ли не успели прийти в себя после взрыва, то ли передумали воевать с чужаками, у которых есть такие небесные лодки и такой монстр-разрушитель (а вдруг он ещё и не один?!).

Впрочем, через минуту Ричард убедился в правоте первой версии. Местных можно было обвинить во многом, но только не в трусости. Стоило ему начать всплытие, как на борта транспорта обрушился град стрел и полились разрушительные аккорды «арф».

Увеличить скорость подъёма Ричард не мог, чтобы не наградить пассажиров кессонной болезнью. Но в этом и не было надобности — так же, как в ответной стрельбе. «Клещ» строился для прорыва шквального заградительного огня ПКО, его дефлекторы держали килотонны тротилового эквивалента. Для аборигенов он был абсолютно несокрушимой сказочной летающей крепостью.

И похоже, что Глубоководные это поняли довольно быстро. Всё-таки интеллект они унаследовали от куда более развитых предков. Но понять умом и принять сердцем — разные вещи. Смириться с тем, что добыча находится под носом, даже не сопротивляется, но при этом остаётся недосягаемой, они так и не смогли. Их атаки, столь же яростные, сколь и безрезультатные, продолжались час за часом. Вероятно, этот почётный эскорт мог бы сопроводить импровизированный батискаф до самой поверхности. Но один неприятный эпизод разрушил сложившуюся гармонию.

Морской народ попытался облить «Клеща» той самой сверхъедкой дрянью, которой они начиняли стрелы. Только вместо ампулы в полмиллилитра здесь был бочонок в добрую сотню литров. Огненное облако, возникшее при его подрыве, расползлось на десятки метров, так что транспорт Ковенанта скрылся в нём полностью. При этом дефлекторы на него не реагировали в принципе — суммарная кинетическая энергия молекул, единовременно пересекающих границу поля, была слишком мала. Флюид просачивался сквозь щит так же как некогда просочился Ричард. И сверхпрочный наноламинат начал таять, как сахар в кипятке.

Сорвать огненный шлейф было проще простого — достаточно врубить антигравы посильнее и подпрыгнуть на сотню метров вверх. Но это означало ударить пассажиров взрывной декомпрессией. 1337 в «Мьёльнире» выдержит, а вот «шакалы», которым и так уже изрядно досталось…

Стоп! А почему, собственно? Кто сказал, что плавное снижение давления нужно обеспечивать непременно естественным путём, меняя глубину?

«Моро, ты полный… полнейший идиот! У «Клеща» жёсткий корпус, внутреннее давление никак не связано с наружным — какое установишь, такое и будет!»

Конечно, СЖО корабля не смогут перерабатывать красную муть — но на несколько часов вполне хватит того кислорода, что в ней уже есть!

Наглухо задраив оба люка шлюза, Ричард стрелой рванул машину вверх. Морские люди вместе с их оружием мгновенно остались позади, как и было сказано в заветах Ковенанта. Точнее, внизу, но ведь «перёд» — это направление, куда движешься, разве нет?

Спустя полминуты вынырнувший из алой преисподней стойкий маленький кораблик, ошпаренный, но не сломленный, уже подхватывали нежные лапы посадочных полей «Найткина».

С тактической точки зрения это была безоговорочная победа. Со стратегической — полный провал. Потери Ковенанта — один солдат, один абордажный катер, и одна пара бронеперчаток «Мьёльнира». Потери Глубоководных — несколько сотен бойцов, два десятка зданий и чёртова уйма оружия и боеприпасов. Но если бы Ричард измерял победы и поражения нанесённым ущербом, он мог бы попросту шарахнуть по городу плазменной торпедой. Ковенант абсолютно никак не продвинулся к своей главной цели — найти способ вернуть Святейшую. Наоборот — серьёзно испортил отношения с теми, кто знает этот способ. В смысле стратегии абсолютно неважно, что морские люди первыми начали.

Давление на борту «Клеща» потихоньку снижалось, но до атмосферного земного было ещё далеко. Дэйр-Ринг телепатически приводила в сознание одного за другим выживших киг-яр. Ричард послал к ним пару хурагок — «латать» физические повреждения — благо, «Клещ» был оборудован шлюзом, а полумашины были к перепадам давления восхитительно безразличны, хотя и потеряли способность летать на пару минут — пока не отрегулировали давление в газовых мешках.

Сам же он, просунув щупальца сквозь обшивку, тщательно исследовал труп убитого киг-яр.

— Очень странно, — хором сказали они с Охотником, и удивлённо уставились друг на друга.

— Что странно? — первым пришёл в себя Ричард.

— Я не ощутил его смерти. Его душа не была собрана, но не была и потеряна навсегда. Она… просто аннулирована. Как при превращении в хаска. Вероятность смерти сошла на полный ноль.

— И я нашёл нечто подобное, — хмуро сказал Ричард. — Этот парень вроде бы биологически мёртв… но какие-то процессы в его теле продолжают идти. Причём не просто метаболизм — это было бы понятно — но и передача сигналов. Похоже, что «красный свет», в отличие от «белого», не только упрощает телепатическое общение и ускоряет регенерацию, но и имеет собственное мнение, как и что должно работать в организме…

— Потоп, — хмуро подытожил Охотник.

Название Потопа с языка Предтеч переводится как «перевоплощённый мёртвый». Для Потопа просто не существует такой вещи, как смерть. Пока органика вообще существует, пока не распалась на простейшие соединения — она может быть использована. Процессы распада лёгким движением «дирижёрской палочки» превращается в продолжение метаболизма. Ричард помнил, как это делал — в прежней жизни ему случалось поглощать не только живых, но и умерших. Хотя до «красного света» и того, что он делал — неуклюжим потугам Мастера было как до луны. Ничто, погружённое в этот газ, не могло по-настоящему умереть — только переходить от одной формы жизни к другой.

— Создав «белый свет», Куиру кастрировали Потоп, — прошептал Ричард. — В океанах Марса он был безопасен, даже полезен. Но здесь, на Венере… что-то заново пробуждает его. Утраченные функции возвращаются.

Как только давление на борту «Клеща» упало до приемлемого, все живые и здоровые киг-яр были немедленно переведены в отдельный карантинный блок, а «труп» (или труп — Ричард так и не определился, нужно ли тут использовать кавычки, можно ли считать заражённое мёртвым) в сверхпрочный «аквариум».

Хорошая новость — «красный свет» не обладал такой адаптивностью, как «белый». В организме Ма-Алек он бы вообще не выжил — не умел настолько изменять метаболизм. При переходе в кислородно-азотно-гелиевую атмосферу его бактерии продолжали «работу» максимум несколько часов (точный срок зависел от давления, чем ниже, тем короче), а затем впадали в спячку.

Плохая новость — «уснули» не значит «умерли». Вычистить от них организм было практически нереально. Часть бактерий просто впадала в спячку — эти ещё можно было кое-как убить разными антибиотиками. Но другие спорулировали, становясь почти неуязвимыми ко всем химическим воздействиям. А третьи и вовсе мимикрировали под клетки организма, либо сливались с ними (Ричард так и не понял, как они это делают).

Ему теперь предстояло принять ответственное решение — допускать ли заражённых общаться с остальными, или оставить в карантине до конца жизни? Прямо сейчас «красный свет» не размножается, вообще ничего не делает… но кто может сказать, не пробудится ли он со временем? Да, сейчас по степени контагиозности он даже ниже, чем «белый свет», распространяется исключительно дыхательно-флюидным путём. Но если одна мутация восстановила способность Потопа к управлению жизненными процессами, не сможет ли другая мутация восстановить его плодовитость?

С другой стороны… они и так тут все смертники, по большому счёту. В Ковенанте обвинение в заражении Потопом с кораблей Святейшей так и не было снято — до самого конца они оставались в карантине — на всякий случай. «Просветлённое Паломничество» — изначально зачумленный корабль, на его борт ступали лишь те, кто не боялся ни Потопа, ни оказаться отрезанным от соплеменников. А «Найткин» — его дочерний, экипаж корабля-разведчика набирали в основном со сверхносителя. Так что нет смысла перестраховываться и вводить «карантин в карантине» — мутировать и «белый свет» может.

Ричард поставил подпись под распоряжением об освобождении спасённых через два цикла (цикла Ковенанта, естественно, примерно равных десяти земным дням, а не цикла Жнецов), и продолжал размышлять.

— Я могу слетать туда сама, — предложила Дэйр-Ринг. — Возьму ещё один «Клещ», исправный… пока я внутри, перегрев мне не грозит, СЖО с ним справится. Телепатически захвачу парочку местных и потрясу как следует. Если договориться не удастся, просто считаю все нужные знания.

— В крайнем случае так и сделаем, — решил Ричард, — но есть проблема — их огненное оружие… Положим, я смогу разработать покрытие, которое убережёт корабль от разъедающего эффекта флюида, но твою психику мне защитить нечем. Пока всё вокруг горит, тебе будет явно не до телепатии.

— Верно, — девушка немного приуныла. Белые марсиане боятся огня ничуть не меньше, чем зелёные, хотя на Ма-Алека-Андре существуют городские легенды, будто они использовали пламя во время гражданской войны, и даже чуть не победили за его счёт. Действительно, использовали… только в автоматических установках, которые срабатывали за сотни километров от ближайшего живого белого. Им легче допустить мысль о применении огня, поскольку они вообще меньше беспокоятся о чужой жизни… но только мысль, в теории. А лицом к лицу с пламенем — никакой разницы нет.

Для начала ему нужно было понять, что собой вообще представляют местные жители.

Радиосвязью жители этого района не пользовались, так что вариант «просто летать и подслушивать» не годился. Из передач земных колонистов и из орбитальных наблюдений он знал, что Красное море находилось в области так называемой Внутренней Венеры — малоисследованной и загадочной территории площадью в добрую треть планеты, окружённой кольцевым хребтом Гор Белого Облака. Возможно это были остатки колоссального метеоритного кратера — данная гипотеза подтверждалась тем, что центр территории находился значительно ниже поверхности Венеры. Горы были необычайно высокими и из-за многочисленных магнитных и электрических аномалий в них все приборы сходили с ума, что делало территорию Внутренней Венеры почти недосягаемой из более цивилизованных районов. Космический корабль, разумеется, мог сесть в эту гигантскую чашу прямо с орбиты — как сделал сам Ричард. Но бушующие в верхней части тропосферы ураганы делали такую попытку почти самоубийственной. Это километровой туше «Найткина» было на ветер плевать — в худшем случае немного в сторону снесёт. Маленькие кораблики землян этого времени не имели антигравов — они садились либо на аэродинамике, как аэрокосмические челноки, либо вертикально, стоя на огне. Любой сильный боковой порыв мог стать для них летальным. Поэтому их космодромы располагались у полюсов, где ветры были минимальны. А Внутренняя Венера занимала умеренные широты — и немного захватывала экватор. Она была отдельной ячейкой циркуляции, почти не связанной с остальной атмосферой.

Ричард сбросил с корабля сотни тысяч «жучков» — микрофонов размером с монетку, которые передавали услышанное лазерами в ближнем инфракрасном диапазоне, невидимом для Глубоководных. Разумеется, сами по себе такие маленькие излучатели не могли «докричаться» до поверхности, поэтому Ричард использовал принцип сотовой связи — на каждые несколько тысяч «жучков» приходилась более крупная бомбовая станция, которая собирала их сигналы, записывала и посылала вверх направленным лучом.

Первые бомбы-передатчики были пойманы и уничтожены аборигенами раньше, чем достигли рабочей глубины. Следующую модель пришлось снабдить «плавательным пузырём» — газовым баллоном, который достаточно замедлил её спуск, чтобы избежать серии вспышек. Только после этого удалось незаметно выстроить вертикальную цепочку ретрансляторов над городом. Вернее, цепочки над городами — поселений на дне у Глубоководных оказалось больше одного.

Тут, естественно, встал в полный рост вопрос обработки информации. Классическая проблема спецслужб. Записывать разговоры всех граждан двадцать четыре часа в сутки — никаких проблем, технология позволяет. А вот кто эти разговоры будет потом двадцать четыре часа в сутки читать? Как отделить действительно значимые сообщения от пустой болтовни? Роботам нельзя приказать «вычленять всё подозрительное».

Хорошо ещё, язык за миллион лет изменился незначительно (хвала запредельной исторической инерции марсианских народов!), и Глубоководные на борту «Найткина» быстро приспособились понимать эту речь. Но их было всего два десятка, а говоривших — под миллион.

Впрочем, слабый ИИ законы Ковенанта не запрещали, а его задача была куда более научной, чем выявление подозреваемых в терроризме. В архивах Флота Спасения нашлась экспертная система, способная после небольшой донастройки выловить все разговоры об истории, географии, этнографии и политике.

«Вначале в Красном море обитала раса, которая еще сохраняла чешую и плавники. Они были амфибиями, однако через некоторое время часть этой расы пожелала жить только на суше. Произошла ссора, последовала битва, и некоторые из них навсегда покинули море. Они потеряли плавники и почти всю чешую, зато обладали большой душевной силой и любили править. Они подчинили человеческие народы и держали их почти в рабстве. Они ненавидели своих братьев, которые продолжали жить в море, и те ненавидели их.

Потом к Красному морю пришел третий народ — пираты с Севера. Они нападали и грабили, и не носили ярма. Пираты основали поселение на Кром Дху и на Черной Скале, и построили ладьи, и обложили данью прибрежные города.

Но порабощенные люди не хотели сражаться с разбойниками. Они хотели драться вместе с ними и уничтожить морской народ. Пираты были людьми, кровь взывает к крови. Разбойники тоже любили править, а места были богатые. К тому же наступил такой период их племенного развития, когда они были готовы превратиться из воинов-кочевников в строителей собственного государства.

Итак, разбойники, морские люди и оказавшиеся между ними порабощенные народы начали битву за эту землю».

Ричард остановил запись подслушанного эпоса. Похоже, его угораздило влезть в самый центр межэтнической разборки — в чём-то эта ситуация напоминала Раскол Ковенанта. Есть свои, есть чужаки, и есть бывшие свои, которые даже хуже чужаков. Непосредственно донных жителей эта разборка на суше не затрагивала — пока что. Но они понимали, что кто бы ни победил наверху, он неизбежно обратит внимание на города в Красном море — и вряд ли это внимание будет дружелюбным. Поэтому ко всему, что приходило с поверхности, относились с естественным недоверием. И «общие для всех Глубоководных знаки» тут не работали. У «любителей суши» эти знаки тоже были.

Киг-яр были приняты за «шпионов Ранн» — так звали правителя сухопутной ветви морского народа. Правда, явившийся следом человеческий воин в несокрушимых доспехах вызвал у аборигенов состояние, близкое к панике — о нём до сих пор старались говорить пореже и вполголоса. Ни у кого из местных людей не было такой силы и такой скорости, ни один известный Глубоководным народ не строил корабли с такими крепкими бортами.

Менее суеверные и более смелые спорили о том, кто послал воина-демона — отступники или короли-пираты? Первое казалось им более вероятным, люди как были дикарями, так и оставались (на этом месте Ричард хмыкнул, а кулаки его Глубоководных невольно сжались — уж кто бы говорил!). Среди подданных Ранн тоже было немало чистокровных людей, а вот пираты вряд ли смогли бы нанять подобных экзотично выглядящих рептилоидов — ксенофобия бы помешала (очередной взрыв смеха среди слушавших — для Ковенанта слова «пираты» и «киг-яр» были без пяти минут синонимами).

Но доспех и корабль… большинство говоривших сходилось, что Ранн заключила (значит, это не правитель, а правительница) сделку с пришельцами Извне. Так жители Внутренней Венеры называли тех, кто жил за Горами Белого Облака. Ходили слухи, что там люди намного более технически развиты, чем местные варвары. Но немногочисленные контакты с ними держал в руках Шараан, человеческий пиратский город. Хотя он напрямую в войне не участвовал, так как был слишком далеко, но оружие для злейшего врага через него не прошло бы.

«Либо Ранн нашла другой путь контакта, либо откопала где-то на суше оружие древних народов», — говорили со страхом Глубоководные.

Такую вещь, как «Найткин», они по-прежнему не могли себе представить даже в кошмарах. И это была единственная хорошая новость на данный момент.

А ещё местные утратили способность к производству шогготов. Ну, стопроцентной уверенности в этом не было — никто из аборигенов такого прямым текстом за исследуемый период не сказал. В их разговорах вообще не упоминалось ничего похожего.

Но Глубоководные «Найткина» засели в лаборатории с «красным светом» и спустя сутки выдали результат — нельзя из этого собрать самодостаточный многоклеточный организм. Разных паразитов и симбионтов — сколько угодно, а вот само по себе оно жить не могло. Во многом эта новая форма жизни была ближе к вирусу, чем к бактерии. Нет, у неё в принципе была собственная белковая оболочка, она даже могла самовоспроизводиться вне клетки, но по сложности и универсальности до суперклетки Потопа такая бактерия явно не дотягивала. Из сверхплотно упакованной ДНК транскрибировалось менее десятой доли процента. Зато попадая в более развитый организм она тут же разворачивалась и начинала руководить его клетками, как умелый дирижёр оркестром. Каждая клетка заражённого получала СВОЮ генетическую программу, отличную от других. Более того, они ещё и обменивались короткими отрезками РНК, координируя свою работу.

Такую «паразитическую многоклеточность» Ричард ранее видел только один раз — когда работал с ФЭВ. И это пугало.

Из подслушанных разговоров он узнал, что морской народ использовал это свойство «красного света» для создания замены шогготам. На них работали и за них сражались… оживлённые «красным светом» мертвецы с поверхности.

«Сначала цивилизация вампиров, теперь ещё и некромантов. Что за грёбаную фэнтези они тут разыгрывают?»

Зато он понял, для чего убили Лема (так звали погибшего киг-яр). Его и остальных восемь планировалось использовать как троянских коней. Высокая концентрация «красного света» позволяла затянуть раны и успешно выдать мертвеца за живого. На суше — ненадолго, пока не кончатся запасы биохимической энергии. А в Красном море — на любой срок, на какой захочется оператору.

Несколько тысяч лет назад именно так Глубоководные сокрушили несколько наземных городов. Собрали их же собственных покойников, накачали по уши «красным светом» и отправили назад, как чудом спасшихся. Когда их впустили внутрь, мертвецы неожиданно напали на стражу и открыли ворота основным силам вторжения. Сейчас морской народ обсуждал возможное аналогичное применение некромантии (или правильнее всё-таки сказать «биомантии»?) против своей отколовшейся ветви и королей-пиратов. Ранн конечно же знала о такой «технологии» у своих сородичей, знали все морские люди, рождённые до исхода на сушу — а вот подданные из числа людей были не в курсе, их никто не спешил просвещать.

Ричард мысленно хмыкнул, представив себе, как девять мёртвых киг-яр, вооружённых только старинным огнестрелом, штурмуют корабль с многотысячным экипажем, или пытаются «открыть его ворота» (видимо, гравитационный лифт) армии вторжения. О карантинных мерах обитатели Красного моря явно не слышали. Впрочем, когда он представил себе зомби, созданного из Спартанца-1337, ему резко стало не смешно.

Минутку, а можно ли…

Ричард на пять дней ушёл в себя. Последние несколько десятилетий (или последний миллион лет по времени внешнего мира) он занимался в основном техникой, и знания по медицине и биологии успели несколько поблекнуть в его уме, стать неактуальными. Но ведь Мастер был не только инженером, но и одним из лучших биоинженеров на Пустошах. Мало кто больше него знал о мутациях.

Через пять суток он устало поднял голову от пробирки. Вид у него был тот ещё. Пять дней без сна вымотают даже зелёного марсианина.

«Морской зверь спрут — весь цветными пятнами иду. То красный. То синий. Выдумал, называется, воду для фокусов…»

Но главное доказательство он нашёл.

«Красный свет» мог не только поддерживать иллюзию жизни. Он мог в буквальном смысле слова оживить мертвеца! В смысле, сделать его жизнеспособным достаточно, чтобы тот выжил и без внешней энергетической поддержки.

Разумеется, это не означало, что воскресить можно кого угодно и где угодно. Смерть должна была наступить в Красном море, и труп не должен был ни на минуту покидать флюидной среды. Только в этом случае покойник сохранит воспоминания и прежнюю личность. Оживить — в смысле, заставить ходить и дышать — можно и труп суточной давности, пролежавший всё это время на воздухе. Но мыслить он уже не будет. Даже если «красный свет» восстановит его мозг (сложно, но реально) — это будет мозг новорожденного, не имеющий никакого отношения к прежней личности.

Но… погибший Лем этим требованиям соответствовал, так что вернуть его теоретически несложно. Управление «красным светом» в телах покойников — разновидность электромагнитной телепатии, а её Ричард уже ранее освоил. Конечно, тут своя специфика кодировки сигналов, и нужно как следует потренироваться на кошках… Кстати, где бы взять таких кошек? Обычно «модельными животными» в Ковенанте работали черви-лекголо — по отдельности они неразумны и мыслящие колонии испытывают к ним не больше сантиментов, чем люди — к срезанным волосам. Но в данном случае они не годятся, поскольку по отдельности у них слишком примитивная нервная система — а как раз безошибочное восстановление ЦНС и было главной задачей Ричарда.

Мелькнула мысль погонять разные модели воздействия на шогготах, уж те точно протестовать не будут — но смесь «красного» и «белого света» могла дать абсолютно непредсказуемый эффект, так что от этой идеи он быстро отказался.

Перед тем, как лечь спать, Ричард послал в безлюдные районы Венеры несколько разведчиков, приказав им наловить местных животных. Когда он проснулся, приказ уже был выполнен. Также были подготовлены камеры с красным флюидом. Ранее он разгадал другую загадку — как заново насытить эту среду кислородом. Выяснилось, что «красный свет» помимо прочего способен и к термосинтезу — выработке кислорода за счёт вулканического тепла. Растения в Красном море не жили, так что это был единственный источник.

Ещё дней шесть ушло на опыты, но в итоге Ричард научился реанимировать всё живое без потерь качества жизни или воспоминаний. Вот только после этого бывшего покойника приходилось отправлять в карантин. Нет, спасённым «шакалам» вскоре будет позволено выйти из герметичных боксов, но с ними до конца жизни останутся другие запреты — на половой акт, на купание в общем бассейне, на использование чужой посуды или зубочисток… Но лучше быть немного ограниченным в правах, чем трупом, не так ли? Тем более, секс в жизни киг-яр играл гораздо меньшую роль, чем у людей или джиралханай. Потребность в нём была сильна только в брачный период, один месяц в году — остальное время они фактически бесполы.

И вот уже считавшийся погибшим Лем снова становится в строй со своими «братьями». Киг-яр вообще мало религиозны — даже странно, как этих прагматичных скептиков терпели в старом Ковенанте — но тут трудно было не поверить в чудо. Сам Лем — так однозначно поверил. Определённо миссия этого корабля велика и свята, благословлена Предтечами, если тут даже мёртвые воскресают!

А через пару часов после окончания маленького праздника возвращения к нему подошла Дэйр-Ринг.

— Я тут слетала на разведку, пока ты в лаборатории копался. И кое-что собрала — думаю, тебе пригодится.

— Зачем ты подвергала себя такому риску?! — возмутился Ричард. — А если бы криокинеза не хватило? И ты бы поняла это, когда уже не успевала вернуться к кораблю до теплового удара? Или ты в истребителе летала?

Он спросил раньше, чем сообразил, что сморозил чушь. Даже в том затраханном состоянии, в каком он пребывал последние дни, Ричард бы никак не пропустил запрос на открытие ангара и запуск аппарата. Незаметно выскользнуть можно было, только пройдя сквозь стены.

— Я взяла ту тяжёлую броню с реактивными двигателями и системой невидимости, что ты мне подарил. В ней достаточно мощные охладители.

Ричард тихонько охренел.

— Но как ты смогла её незаметно вытащить наружу?!

— А вот так! — девушка гордо ухмыльнулась. — Спросила совета у Дейзи-023, она мне подсказала, как найти и открыть технические люки.

Тут Ричард смутно вспомнил. Да, был сигнал об открытии люка пять дней назад, но он, погружённый в работу с головой, не обратил на него внимания.

И поскольку доспех имеет собственную систему невидимости, риск попасться достаточно низок… тем более для телепатки.

— И что ты сумела найти?

— Ну, для начала я нашла тут — на другом конце Красного моря, возле Шараана — одну старую колонию потомков Дхувиан. Они вымерли много тысяч лет назад, но оставили очень интересные записи. По мере роста численности в их городе возникло неравенство — старшее поколение, которое было Эссенцией, загруженной в тела шогготов, имело значительное преимущество над своими потомками. Они были метаморфами, ничем не болели, могли принять любой облик по желанию, увеличить свои физические характеристики или возможности мозга, приспособиться к любой пище… Но те, кто вылупились из отложенных ими яиц уже тут, на Венере, были самыми обычными Дхувианами — со всеми достоинствами и недостатками обычной змеиной плоти. Старейшины колонии попытались использовать «красный свет», чтобы обойти это неравенство. Превратить своих детей в таких же метаморфов. Некоторые учились управлять «красным светом» в своих телах сами, направляя электромагнитные волны в тело, других «модифицировали» в специальной машине, которая задавала алгоритм мутации. К сожалению, успех был временным. То ли «красный свет» вообще не подходит для долговременного контроля, то ли они просто разработали неверные программы… словом, получили целый пакет неприятных мутаций, раковые опухоли всех видов, аллергии, иммунодефициты, лишние органы… бешенство генных структур. Старейшины наблюдали за этим и ничего не могли поделать. После того, как последний изменённый потомок умер, старейшины и редкие неизменённые их потомки затопили город и ушли куда-то ещё.

Ричард кивнул.

— Ты скопировала записи?

— Естественно. Абсолютно всё. Думаю, это значительно продвинет твои опыты — в конце концов, ты работаешь месяцами, а они — тысячелетиями. Но это ещё не всё. После Шараана я ещё раз облетела море… и кажется я нашла, кто поможет нам призвать Змею без необходимости ссориться с морским народом.

— Я никогда не верила ни в Отца Дагона, ни в Мать Гидру, — призналась зеленоволосая женщина, привольно раскинувшись на диване. — Я и мой народ — атеисты, мы верим только в собственную силу и знания. Это и стало причиной раскола между нами и морским народом. Но тем не менее, в детстве я, как и все, учила нужные ритуалы. Если они вам нужны, я могу поделиться. Не бесплатно, разумеется.

Поскольку Ричард для переговоров сохранил облик офицера Джиралханай, они рядом выглядели, как картина на тему «красавица и чудовище». Морской народ практиковал какую-то форму неотении — его гибриды не превращались в Глубоководных полностью с возрастом, а останавливались в метаморфозе где-то на середине пути, сочетая человеческие и рыбьи черты. Ричард не знал — было ли это осознанным решением, или ещё одним эффектом «красного света».

Но у сухопутного народа Ранн эта неотения зашла гораздо глубже. Королеве мятежников было уже несколько тысяч лет, но рыбьего в ней было очень мало — а вот человеческого наоборот, очень много. Разве что необычный цвет волос, губ и глаз (полупрозрачный аквамарин) да крошечные блёстки чешуек по всему телу выдавали, что перед вами существо иного биологического вида.

Земного табу на наготу на Венере никогда не существовало (что неудивительно при царившей здесь «парилке»), и Ранн была облачена только в серый шёлковый плащ с застёжкой на шее, ничуть не скрывавший её прекрасного тела. Ричард ощутил, что в нём пробуждаются давно забытые чувства.

Для марсианина внешность партнёра не имеет никакого значения, он оценивает только разум. Для Ма-Алефа-Ака, в силу того, что он был «сейфом», все женщины были одинаковы и ничем не отличались от мужчин. Он был абсолютно асексуален, сублимируя похоть в злость. Мастер, попавший в его тело, ввёл для себя иную систему оценок, чисто эстетическую. И Клонария, и Дэйр-Ринг не были женщинами в человеческом смысле этого слова, но были милыми и кавайными, как сказали бы якудза. И этого хватало Ричарду, с учётом марсианской физиологии, чтобы считать их обеих сексуально привлекательными.

Но тело и лицо Ранн были сексуальны именно по человеческим стандартам, и из-за этого в нём пробуждалось нечто давно забытое — мысли и чувства даже не Мастера, а Ричарда Грея. Это бы ничуть не мешало переговорам… если бы лежащая напротив женщина не была чертовски сильным эмпатом и телепатом. Причём в электромагнитном спектре — единственном, от которого у Ричарда иммунитета не было. Даже если бы он полностью вычистил из себя «белый свет», они находились достаточно близко друг к другу, чтобы Ранн могла улавливать электрические токи его мозга напрямую.

Он, конечно, мог намертво себя заэкранировать, но это бы выглядело слишком смешно. Раньше надо было блок ставить, когда в комнату только вошёл.

— И какую же оплату вы хотите получить?

— Вы обладаете большой мощью. У вас есть как минимум один солдат, который в одиночку убил пару сотен воинов морского народа, и как минимум один корабль с непробиваемой бронёй. Подозреваю, что у вас есть гораздо больше. Уничтожьте столицу в Красном море — и я дам вам то, чего вы хотите. Только столицу, с остальными городами я справлюсь сама.

— Гм… дамочка, вам не кажется, что вы просите немного многовато за устаревший ритуал, в силу которого сами даже не верите?

— Вам нужен не отдельный ритуал. Вам нужен весь кодекс — вся Книга мёртвых имён. Её даже школяры изучают десятилетиями, а жрецы — веками, и никто не может сказать, что понимает её до конца, на всех уровнях смысла. Языки, знаки, списки Древних, основы философии, толкования, комментарии… Возможно, мои предки насочиняли бред, но это бред весьма обширный и хорошо упорядоченный. Даже как художественное произведение и культурный памятник — он стоит очень дорого. А если предположить, что он реально обладает некой силой…

— Видите ли, дорогая моя! Я обратился к вам за помощью, чтобы НЕ развязывать большую войну ради одной старой веры. Если я решу всё-таки воевать, мне ваше посредничество не понадобится. Я могу просто атаковать любой город на дне, захватить достаточно пленных, и абсолютно бесплатно вытащить из них всё, что им известно!

— Что ж, — обворожительно улыбнулась женщина, — меня это тоже вполне устроит.

— А чтобы вы не извлекли выгоды от сопутствующего ущерба, который я при этом нанесу, я заодно атакую и один из ВАШИХ городов. Пленные с двух сторон конфликта однозначно дадут мне больше информации, чем с одной. А равновесие сил останется прежним.

— Вы мне угрожаете, пришелец? — обаятельная улыбка сменилась холодным взором «железной леди».

— Нет, что вы. Просто веду переговоры в выбранном вами же стиле. Тот, кто хочет обрушить огонь и серу на чужую голову, должен как минимум учитывать в своих расчётах вариант, что аналогичная субстанция может пролиться на его собственную.

— Есть вариант проще, без… хммм… огня, — Дэйр-Ринг в образе матриарха киг-яр бесшумно скользнула в комнату. Выходцы с астероида Т'вао, как ни странно, были более сильными и выносливыми, чем обитатели родного мира киг-яр — трудно поверить, но гравитация на астероиде была больше, чем на их родной луне (ещё один астроинженерный опыт Предтеч, хотя правильнее сказать «астроинженерное хулиганство»). Так что самка производила впечатление — два метра ростом, ещё выше благодаря гребню перьев на затылке, оскаленные зубы, ледяной убийственный взгляд… Ранн, правда, встретила его, не дрогнув — она была не менее сильной женщиной, хотя и с более мягким телом.

— Так ты и есть та пташка, которую я чувствовала в контакте разумов? Удивительно. Ты не производишь впечатления обладательницы сильного сознания — по твоему виду можно предположить, скорее, что вся сила ушла в тело. Как те человеческие пираты, с которыми мы воюем. Они проводят всю свою короткую жизнь, накачивая мышцы тела, хотя лишь сильнейшие из них могут сравниться со мной, хрупкой женщиной.

— Мышцы Глубоководных в несколько раз сильнее человеческих на одно волокно, — кивнул Ричард. — Мы знаем, изучали. Они больше схожи по структуре с нашими, джиралханайскими. У вас мутация только началась, если бы вы полностью превратились в Глубоководную, то были бы гораздо сильнее. Если бы доросли до моего роста, то были бы, возможно, сравнимы со мной… по силе, но не по прочности.

— Откуда… — женщина вжалась в постель. — Откуда вы знаете про полное превращение?! Даже среди моего народа эта тайна известна немногим!

Ричард усмехнулся.

— Наши народы, миледи, тоже довольно древние. Мы встречались с вашими гибридами ещё тогда, когда они превращались полностью. Возможно, есть способ договориться о равноценном обмене информацией. Без кровопролития. Мы слишком хорошо знаем природу насилия, чтобы прибегать к нему без крайней необходимости. Но если мы расскажем вам, кто мы, и откуда пришли, в обмен вы можете рассказать нам эпос своего народа?

— Нет, — Ранн взяла себя в руки и снова стала совершенно невозмутимой «снежной королевой». — Я назвала свою цену. Другой не будет.

— Хорошо, оставим пока в стороне тот вопрос, что я могу разозлиться на такое упрямство и сделать глупость… я не могу, иначе я бы не был дипломатом. Но вы уверены, что ваши морские сородичи не предложат лучшую цену?

— После вашего с ними первого знакомства в таком стиле? Совершенно уверена!

— Ну, они полагали, что имеют дело с вашими разведчиками. Если я смогу их убедить, что являюсь четвёртой силой…

— Постойте, — прервала их Дэйр-Ринг, — так переливать из пустого в порожнее можно ещё долго. У меня есть более конструктивное предложение. Ты подвергла сомнению силу моего разума, повелительница еретиков. Предлагаю тебе убедиться, что ты ошибаешься. Я вызываю тебя на ментальную дуэль. Ставка — твои или мои знания. Кто из нас победит — тот сможет прочитать побеждённого.

— Я бы с тобой с удовольствием поразмялась, птичка… — Ранн потянулась, как кошка, демонстрируя своё гибкое тело во всей красе. — Но ставка не равноценна. Мне, конечно, интересно, откуда вы взялись с такими знаниями… но ваши мечи и броня всё же гораздо важнее. Это мой долг, как королевы. Если вы — высокопоставленный чиновники своих племён, вы меня поймёте тоже. Благо народа важнее удовлетворения любопытства.

Ричард с облегчением вздохнул. Больше всего ему сейчас хотелось дать «матриарху» хорошего ремня за такие инициативы. Она вообще представляет себе, чем рискует? Даже вероятность в один процент, что телепатка неизвестного вида может оказаться сильнее…

— Я полностью согласен, миледи. Такой поединок был бы неравноценным, — искренне сказал он, не уточняя, правда, в чью пользу. — Вернёмся к сделке…

— Нет, погодите, — прервала его Дэйр-Ринг. — Ранн, твои подданные — да и не только они, враги тоже — считают тебя сильнейшей менталисткой (или, как говорят короли-пираты, сильнейшей ведьмой) Внутренней Венеры. Если все узнают, что ты отказалась от ментального поединка — станут ли твои люди по-прежнему тебе повиноваться, а твои враги — тебя бояться?

— Вот как ты заговорила, птичка… — Ранн резко поднялась с ложа и взяла «матриарха» тонкими пальцами за челюсть, казалось, способную перекусить ей шею одним движением. — Хорошо. Я принимаю твой вызов… Но с одним дополнительным условием.

— С каким?

— Чтобы компенсировать неравенство победы и поражения… перед дуэлью я хочу получить твоего мужчину.

— Ка… какого мужчину? — Дэйр-Ринг аж присела.

— А вот этого великолепного самца, — королева покровительственным жестом приобняла Ричарда за шею.

— Ты с ума сошла, морская еретичка?! В Ковенанте межвидовый секс не практикуется!

— Возможно и не практикуется… но тем сильнее желание. Я прекрасно видела, какие взгляды вы бросаете друг на друга. И как он смотрел на меня — тоже. Ты набросилась на меня не потому, что тебе так важна Книга мёртвых имён — она здесь важна только одному из присутствующих. А потому, что тебя обеспокоила моя чрезмерная близость с ним. Не волнуйся, я заберу его не насовсем. Одной ночи мне хватит.

— Ха! — Дэйр-Ринг фыркнула, встопорщив перья. — Не суди всех по себе, рыбка. Если это для тебя имеет такое значение — забирай. Буду ждать тебя завтра на рассвете! С удовольствием вытащу из твоих мозгов воспоминания, как вы с ним кувыркались!

— Эй-эй! — Ричард поднял руки. — Прекрасные дамы… вы кое-что не забыли? Я в этой комнате тоже присутствую, и я ещё не дал согласия на такие еретические опыты!

— А ты вообще молчи! — дружно рявкнули на него женщины.

«Высшая ценность для воина джиралханай — долг и повиновение! — ехидно просигналила Дэйр-Ринг в инфракрасном диапазоне, выходя из комнаты. — А для Ма-Алек принятое обличье накладывает правила поведения. Так что встал и пошёл делать то, что требуется для блага Ковенанта! Грех потом отмолишь…»

Эта ночь могла бы оказаться самым приятным переживанием в жизни Ричарда с момента переноса. Ранн оказалась очень умелой и чувственной в постели, умеющей и удовольствие партнёру доставить, и сама его получить, выносливее и гибче любой чистокровной человеческой женщины. Ни экзотическая внешность партнёра, ни разница в габаритах её ничуть не смущали.

Если бы только она не пыталась в процессе ещё и мозг любовника поиметь! Нет, у неё всё равно ничего не вышло, чисто технически — Ричард напрочь закрыл свою нервную систему для электромагнитных волн. Но необходимость постоянно следить за электропроводностью кожи и общей полевой картинкой в комнате — раздражала и не давала полностью получить удовольствие от процесса.

Также накладывались переживания за завтрашний бой Дэйр-Ринг, необходимость бороться с собственными инстинктами (то, что осталось в нём от нормального марсианина, требовало раскрыть свой разум навстречу партнёрше), и контролировать деление половых клеток (а то Глубоководная вполне могла забеременеть даже от зелёного марсианина, и судя по всему, на это и рассчитывала, когда приглашала его в постель — конечно, об истинной природе Ричарда она не знала, и рассчитывала получить просто маленького джиралханай).

Под утро королева поцеловала его в мохнатую щёку и грациозно выскользнула из спальни. Она поняла, что потерпела поражение как минимум в этой части плана — но приняла его с достоинством. По крайней мере, удовольствие было получено. Следы горячей любви джиралханайского самца ещё надолго останутся на её теле, но похоже, Ранн понравилось — она любила сильных и неистовых варваров. По сравнению с настоящим «диким рабом» Ричард ещё был образцом деликатности. Он поднялся на ноги, потянулся, «разминая» могучее тело, и вышел во двор, где его уже ожидал «Клещ».

«На будущее — нужно создать универсальный транспортный челнок, способный работать в космосе и атмосфере, а также брать на абордаж вражеские корабли (возможно, с подвесным модулем в виде абордажного шлюза от «Клеща»). Что-то вроде «Пеликана» ККОН. Десантные боты плохо справляются с незаметной высадкой войск на планету, а провести в нужную точку основной корабль для использования гравитационного лифта удаётся не всегда».

Став невидимым, Ричард проскользнул в королевские покои — там уже готовились к ментальной битве Дэйр-Ринг и Ранн. Ледяные взгляды соперниц не предвещали друг другу ничего хорошего.

«Дэйр-Ринг, ты абсолютно уверена, что справишься? У неё, как-никак, несколько тысяч лет опыта… Если бы на поединок вышел Дж-Онн, я бы ещё был более-менее спокоен, но ты… Ещё не поздно всё отыграть назад! Если Ранн получит все твои воспоминания, это будет очень серьёзным изменением…»

«Да, я уверена! И не мешай! Я всю ночь готовилась, пока ты там развлекался. Дж-Онн, конечно, опытный Преследователь, но и у меня есть свои козыри».

Телепатическая дуэль двух зелёных марсиан выглядит блекло. Во всяком случае, для «сейфа». Просто стоят себе двое, уставившись друг другу в глаза, а потом один из них неожиданно падает. Или даже не падает, а просто расслабляется и послушно идёт под арест (в зависимости от того, как быстро победитель сможет перехватить контроль).

Здесь было немножко фееричнее. Битва шла в электромагнитном спектре, и для марсианского зрения воздух вокруг поединщиц сверкал и гудел от передачи миллионов байт (если аналоговые сигналы можно вообще измерять цифровым параметром) в секунду в обе стороны. Радужные волны цветов, для которых в человеческом языке нет названия, треск и вспышки микроразрядов…

Но несмотря на яркость и красочность этого шоу для марсианских глаз, оно было совершенно неинформативно, если не подключать трансляцию напрямую к мозгу. Дешифровать этот обмен сигналов «вручную» Ричард просто не успевал — и понятия не имел, кто побеждает. Словно пользователь, вынужденный наблюдать за битвой двух хакеров, слушая шипение модема в телефонной трубке.

А потом в глазах обеих женщин сверкнул непонятный свет, и Ранн медленно сползла на постель.

«Ты в порядке?»

«Лучше не бывает! — ответный инфракрасный сигнал был настолько едким, что луч даже слегка обжёг Ричарду кожу. — Чем пялиться, лучше бы помог мне с криокинезом, я сейчас от перегрева отрублюсь не хуже, чем она от моей атаки!»

Оскорбление было не совсем заслуженным — Ричард и так поддерживал вокруг неё холодный воздух, поскольку сосредоточенная на сражении Дэйр-Ринг не могла тратить силы на криокинез. Но он боялся переборщить с охлаждением, так как при кошмарном венерианском давлении вокруг то и дело начинали выпадать осадки. А это выглядело слишком подозрительно.

К счастью, посторонних свидетелей в комнате не было, а Ранн уже была явно не в том состоянии, чтобы замечать всякие странности, поэтому он с лёгкостью «наколдовал» приличных размеров снежный вихрь, в который Дэйр-Ринг с наслаждением нырнула.

— Как тебе удалось с ней справиться?

— На корабле расскажу! Сейчас досканирую её — и уходим! Она тут не единственная телепатка, а я не больше тебя хочу воевать с целым народом!

Вынырнув из вихря, Дэйр-Ринг (всё ещё с сосульками на перьях) склонилась над слабо дышащим телом соперницы, замерев почти на минуту, пока Ричард овевал её потоками холодного воздуха. Вдруг она резко распрямилась.

— План меняется. Хватаем её и уходим!

— Какого?! Ты понимаешь, что живая королева — самая большая ценность в этом дворце, и что без боя мы можем просочиться сквозь стены, но никак не протащить её тело до «Клеща»?

— Если понадобится, пройдём с боем. Хоть Спартанца на помощь вызывай, но она нужна нам живой на корабле! Я не успеваю вытащить знания из её головы за оставшееся для дуэли время! Одну только Книгу во всех вариантах — читать не меньше суток, а там есть ещё несколько умений, не менее ценных! Хотя впрочем… погоди, есть идея!

Она сосредоточенно уставилась на лежащую Ранн. Спустя минуту королева открыла глаза, не слишком уверенно встала на ноги…

— Я могу управлять её телом, как марионеткой! Она проведёт нас до двора!

— Ага, когда среди её подданных телепатов двенадцать на дюжину?! Ты правда веришь, что они не заметят в своей королеве ничего странного?

— Х-Ронмир, ты прав! Тогда пробиваем крышу и взлетаем! Бот потом отзовём на автопилоте.

— Ты уверена, что оно того стоит? Всё королевство поймёт, что в гостях были явно сверхъестественные существа, а не просто обезьяна с птицеящером.

— Есть другие варианты? Только быстро.

Похоже, переубедить её было нереально. По крайней мере, за оставшееся время. С другой стороны, если Дэйр-Ринг не преувеличивает и действительно не сможет выкачать кодекс Глубоководных до конца дуэли, другого способа получить своё просто нет.

Хотя… Ричард принял облик матриарха киг-яр и вскинул на плечо снова обмякшее тело Ранн.

— Если уж устраивать похищение, то полноценное, с криками и стрельбой. Я пробьюсь через охрану, а ты уходи через крышу.

— Почему это тебе пробиваться силой? — ощетинилась Дэйр-Ринг. — Я умею драться уж точно не хуже! Да и сама себя сыграю гораздо натуральнее!

— Всё так, — согласился Ричард. — Но что ты будешь делать, если в тебя пустят пару зажигательных стрел?

В земной атмосфере подожжённый малк вспыхивает, как лужа бензина. В венерианской — как бенгальский огонь. Если пламя тебя коснулось — ты покойник без вариантов. Стрелу можно отбить на подлёте телекинезом, но нормальный марсианин для этого не сможет достаточно сконцентрироваться. Огненный ужас вообще, мягко говоря, не способствует осознанной и целенаправленной деятельности. Но мысль о том, чтобы протянуть телекинетические щупальца к чему-то горящему — это вообще полный и абсолютный запредел.

Дэйр-Ринг раздражённо сверкнула глазами, буркнула «Жду тебя на «Клеще»» и нырнула в стену.

Ричард честно попытался решить вопрос без кровопролития. «Матриарх» заявила ошарашенным охранникам, что, во-первых, тело Ранн является её трофеем по условиям дуэли, а во-вторых разум королевы серьёзно повреждён, и реанимировать её могут только лучшие целители Ковенанта.

На что телохранители безукоризненно вежливо, но холодно и твёрдо ответили, что, во-первых, с условиями дуэли они ознакомлены не были, и подозревают, что уважаемая гостья немножко вешает им лапшу на жабры. А во-вторых, лучшие целители разума Внутренней Венеры живут именно в их столице, так что доверять свою правительницу каким-то чужакам у них нет ни обязанности, ни желания, ни права.

«Матриарх» вздохнула и потянулась за плазменным пистолетом. Охранники вздохнули и спустили тетивы уже натянутых луков.

К счастью, стрелы были не зажигательные. Обычные. Правда, с наконечниками, заточенными до бритвенной остроты, и пущенные с нечеловеческой силой почти в упор. Кольчугу они бы пробили без труда, латный доспех или кирасу — с неплохими шансами. И церемониальную броню Ковенанта, вероятно, пробили бы. Во всяком случае — то убожество, которое называлось этим словом у киг-яр. Оно предназначалось для чего угодно, только не для защиты тела от физических повреждений. Для духовной брани, вероятно, подходило лучше.

Но биопластик, который эту броню изображал, обладал твёрдостью лучших сортов молибденовой стали. Стрелы ломались, наконечники раскалывались, в большинстве случаев не оставляя даже царапин. Стрелы, направленные в мягкие части тела, он телекинезом подвинул, чтобы всё равно попали в доспех. Второго выстрела никто из них сделать не успел — ответный огонь «матриарха» положил телохранителей на месте.

Разумеется, плазменного пистолета у Ричарда не было, как и любого другого — он бы не смог протащить его сквозь стены дворца. Но никто здесь не знал, как и чем на самом деле стреляет плазменное оружие. Поэтому Ричард просто ослепил всех яркой вспышкой созданного в руке лазера, а затем вырубил телекинетическим ударом. Когда Спартанец-1337 пытался стрелять на дне моря, это выглядело примерно так же. Вспышка, удар, куча тел с разной степенью контузии. Глубоководные очень живучи, так что трупов там скорее всего не было, хотя он не останавливался, чтобы проверить.

Ещё три таких же «выстрела» по пути до «Клеща» — и вот он уже на борту. Люки задраены, щиты и двигатели включены — и они вне досягаемости для любых местных угроз. На высоте пятнадцати километров их подхватывает на лету «Найткин» — и вот уже необозримые просторы Внутренней Венеры с их многочисленными племенами, ведущими свои кровные разборки в кровавой мгле, превращаются просто в белое пятнышко на планетарной карте.

— Так что такого ценного ты в ней нашла, помимо Книги? — спросил Ричард, как только отошёл от пульта.

— Много чего по мелочам, но в первую очередь… Представь, эта ведьма способна перенести слепок сознания одного разумного в тело другого! То есть совсем другого, не в копию его прежнего тела, как делаем мы. Даже биологический вид не обязательно должен совпадать! Так же, как Рианон сделал с Карсом, а Змея со мной!

«И «Серая Зона» со мной и Алефом», — мысленно добавил Ричард. Да… такую ценность из своих рук нельзя упускать, однозначно. Он готов был расцеловать белую за её решимость, за то, что она настояла на похищении. Хотя могла бы сразу объяснить, что нашла, а не играть в загадки…

— Только Ранн для этого не нужны запредельные технологии Куиру! — продолжала Дэйр-Ринг. — Ей достаточно флюида, «красного света», электрических органов и собственного мозга!

«А это не так мало, как кажется. Воспроизвести состав «воды для фокусов» до сих пор так и не удалось, там два десятка химических элементов и за сотню разных соединений. Не закачать же мне всё Красное море в цистерны, я вам не Предтеча… К тому же «пересаженных» придётся всю жизнь держать в ограниченном карантине, так же как воскрешённых и просто выкупавшихся в Красном море… Но если мы сможем повторить это с помощью «белого света» или биопластиковой телепатии…»

— Я обсуждал с Охотником. Узнал от него много новых выражений его цивилизации. Он советует нам вышвырнуть Ранн обратно на Венеру и побыстрее забыть о такой возможности.

— Боится конкуренции? — хмыкнула Дэйр-Ринг.

— Не любит профанации.

Электромагнитный слепок — это не настоящий перенос сознания! — ругался Охотник. Тело имеет значение! — рычал Охотник. Если бы достаточно было скопировать схему синаптических контактов, Предшественники бы не стали возиться с созданием Эссенции. Личность разумного — это гораздо больше, чем его память, она связана с телом миллионами невидимых ниточек. По сути, такой слепок просто сводит с ума реципиента и заставляет его думать, что он — донор. Но иные гормоны, иная структура мозга, иные органы восприятия — всё это приводит к тому, что реципиент мыслит совершенно иначе, сделает из тех же вводных совершенно иные выводы! Даже клон Дейзи-023, с её памятью и с её набором ДНК, мыслил совершенно не так, как Спартанка — потому что онтогенез был разный. Эссенция обеих имела ценность — но это была совершенно разная ценность!

«Так… то есть ты хочешь сказать, что я — не Мастер и даже не Ричард Моро, а всего лишь сумасшедший Ма-Алефа-Ак, которого какая-то инопланетная сволочь заставила воображать себя Ричардом Моро? Ну спасибо, порадовал… «Серая Зона», я тебе это ещё припомню!»

Как он там говорил? «Сейчас он функционирует на виртуальной модели, чего я стараюсь избегать, так как изменение мыслящего субстрата неизбежно вносит поправки в личность. Но применительно к тебе это, возможно, даже хорошо, так как ты и без этого постоянно модифицировал собственное сознание».

Ладно, вернёмся к делу. Нужно ли нам такое умение и какой ценой? Умение заставить субъекта А считать, что он — субъект Б… С собой или своими близкими такое делать никто не захочет, значит, как минимум, реципиент (а лучше, чтобы и донор тоже) должен быть враждебен. Причём процесс пересадки далеко не мгновенен, и пленника нужно погрузить в Красное море…

«И зачем мне может понадобиться проделывать с моими врагами ТАКОЕ? Разве что скопировать в них себя, чтобы получить лояльных агентов? Но это значит нести ответственность за их жизнь в дальнейшем, потому что копия будет чувствовать себя мной и я не смогу послать её на неизбежную смерть или пытки, например. Потому что сам не хочу там оказаться… А когда она вернётся, у неё ко мне могут быть большие претензии».

Понятно, почему эта возможность увлекла Дэйр-Ринг… Для белого марсианина такой перенос разума — абсолютно шикарное средство мозгового изнасилования. Но командиру экспедиции нужно видеть дальше.

— В общем, она пока на тебе. Считай из неё всё, что только возможно, но постарайся не повредить мозг. Кстати, как ты всё-таки с ней справилась?

— Банально. Ранн — атеистка, а религия её предков целиком основана на многомерной физике. Поэтому она не верила в Эмпирей, считала его не более чем легендой. И разумеется, не ждала оттуда атаки.

— Ты использовала свою ненависть, как оружие, — полувопросительно сказал Ричард.

— Именно, — девушка ухмыльнулась в несколько сотен кинжаловидных зубов.

В телепатическом бою с использованием биопластика или электромагнитных сигналов эмоции больше мешают, чем помогают. Их можно использовать для увеличения числа параллельных каналов, но и только. Зато вероятность ошибки они повышают тоже во много раз. Гораздо выгоднее иметь холодный тренированный разум математика. Именно таким разумом и обладала Ранн.

Бой в Эмпирее — совсем иное дело. Здесь чувства являются самостоятельной силой. Любовь исцеляет, гордость укрепляет, страх придаёт быстроты, ненависть убивает. Одного-единственного удара ярости белой марсианки хватило, чтобы сломать всю тщательно выстроенную защиту Ранн.

— А к чему же ты тогда «всю ночь готовилась»? Ненависть накапливала?

— Нет, — рассмеялась Дэйр-Ринг, — этого дела у меня всегда и так хватает, больше чем нужно. Достаточно только перестать её сдерживать. Я тренировалась на лекголо — наносить психический удар такой силы, чтобы вырубить, а не убить. Первых просто размазывало…

Оставив Дэйр-Ринг наедине с бессознательной Ранн, Ричард задумался над содержимым ангара. Операция на Венере показала, что ориентация чисто на космос неоптимальна. Аппараты для наземных сил тоже необходимы — как минимум личный челнок.

Позвав троих хурагок и включив терминал для моделирования, он засел за чертежи.

Можно ли сделать корабль, одновременно стойкий к обстрелу, высокоманевренный и способный становиться невидимым? Имеющий антиграв, турбинную и импульсную тягу? Достаточно просторный, чтобы вместить два десятка солдат, достаточно вооружённый, чтобы поддержать их на месте высадки огнём, но при этом достаточно компактный, чтобы влезть в ангар крейсера в количестве не менее десятка?

— Можно! — лихо откликнулась система моделирования. Правда, стоить такой волшебный аппарат будет, как десяток обычных дропшипов. Конечно, на Флоте Спасения денег нет, но ресурсы считать приходится и здесь. Пока не будет повторно развёрнут завод Предтеч, во всяком случае. Но для заполнения ангара одного, не такого уж большого по меркам ушедшей эпохи звездолёта — ресурсов на складах хватит.

Аппаратик получился неказистый, совсем не в традициях Ковенанта. Вместо изящно выгнутых линий — лишь слегка скруглённый параллелепипед, «кирпич», пяти метров в высоту, десяти в ширину, двадцати в длину. Коробка была оборудована антигравом, генератором щита и невидимости… и всё.

Для горизонтальной тяги к этому транспортному модулю по мере необходимости крепились разные дроны-буксиры — с реактивными двигателями, с винтовыми, с турбинами… был вариант даже с колёсами и гусеницами, снизу.

Защита транспортного модуля («трамода», как обозвал его Ричард) была не слабее, чем у «Клеща», и дополнялась дюжиной выдвижных турелей. Что превращало его в воздухе в довольно мощный ганшип, а на поверхности — в мобильный форт. Взрыв буксира трамод переживал с небольшими повреждениями, и мог дождаться вылета следующего буксира. Те же выдвижные турели могли играть роль импровизированных маневровых двигателей — выбрасывая плазму, аппарат, разумеется, испытывал отдачу, хоть и не очень сильную.

Прикрепим с боков две мощных ракеты а спереди — абордажный шлюз — вот и готова замена «Клещу». Прикрепим с боков крылья, а спереди обтекатель — шаттл для атмосферного десантирования. Сверху и снизу сенсорные комплексы — разведывательный катер. Сверху огневую башню, снизу колёса — танк. Прелесть тут не только и не столько в самой модульной конструкции (это любой дурак придумать может), сколько в возможности замены модулей прямо в поле. Благо, трамод оборудован антигравами, так что домкраты ему не нужны. Реактор внутри трамода достаточно мощный для обеспечения потребностей любых подвесных систем. Проблема достаточно толстых кабелей решается благодаря использованию «псевдокабеля» — физические дырки вообще не нужны.

Хорошо бы снабдить модуль телепортационным каналом — тогда пехоте внутри ждать вообще не понадобится. Но увы, при технологиях Ковенанта на что-то меньше километра в длину установка не влезает.

Итак, вместо двадцати восьми «Малых клещей», мы получаем в том же ангарном объёме двадцать четыре трамода, полные комплекты навесных систем на все случаи жизни для двенадцати из них и ещё комплекты «под ситуацию» для второй дюжины (по умолчанию это всё-таки комплекты для космического абордажа, но их можно быстро заменить через телепортационный канал с «Единством» или с «Кротокрысом»). Два «Больших клеща» оставляем в неприкосновенности. Если учесть, что максимальная десантная группа «Малого клеща» составляла десять унггой, а трамод легко принимал на борт двадцать, потеря четырёх транспортов с лихвой перекрывается возросшей общей численностью отряда. За один рейд 240 бойцов на грунте или 480 на борту вражеского корабля.

Запрос был отправлен на Флот Спасения. Там наверняка выругались нехорошими словами — своих проблем по снабжению хватает, чтобы ещё всякие членовозы для начальства мастерить — но дисциплина есть дисциплина, развернули ещё один производственный цех.

В конце концов, трамоды (немного упрощённые и тем самым удешевлённые, без пустотных щитов) пригодятся и самому флоту — как временное жильё и как транспортные катера. Для мирной землеподобной планеты такие «домики» избыточно прочны и автономны, там дешевле построить из местных материалов. А вот во враждебном во всех смыслах окружении — это почти идеальное средство колонизации. Выкинул с корабля десяток-другой трамодов, поставил по периметру проекторы щитов и огневые башни, воткнул в центре звездолёт в качестве административного центра — готов посёлок-крепость, который не так-то просто взять даже штурмом. А если всё-таки взяли — он включает антигравы, всплывает, там подхватывается на буксир тем же звездолётом — и убирается в более спокойное место. Независимая СЖО каждого трамода позволяет сохранить мультивидовую природу Ковенанта, а собственный реактор — избежать возни с развитием инфраструктуры на местности, по крайней мере первое время (потом, конечно, строится общий реактор для посёлка, чтобы не жечь ресурс).

А на стоянках в открытом космосе те же трамоды сыграют роль паромов — можно летать друг к другу в гости, не вынимая из консервации более дорогие транспортные шаттлы. Почему более дорогие? Потому что больше половины ресурсной стоимости трамода — это его навесная периферия, а здесь она нафиг не нужна, таскать модули туда-сюда могут Часовые, которым износу вообще нет.

— И что теперь, когда вы выкачали из моей головы всё возможное знание? — холодно спросила Ранн. — Убьёте или оставите при себе в качестве игрушки?

— Зачем? — удивился Ричард. — Никаких стратегических секретов Ковенанта ты не видела. Отвезём обратно в твою столицу — как её там, Фалгу? И положим там, где взяли. Нам не нужна война с твоим народом.

— Ты восхитительно самоуверен, пришелец из-за гор. Вам не нужна — и ты полагаешь, что этим вопрос решён? Решение о мире принимают две стороны, для решения о войне достаточно одной. Мой народ не простит вам такого оскорбления. Даже если я прощу.

Ричард негромко рассмеялся.

— Дорогая моя, да это меня меньше всего волнует!

Ранн подошла к нему вплотную, уже знакомым жестом взяла за нижнюю челюсть. Омут её глаз затягивал, гипнотизировал.

— А если я скажу, что не хочу возвращаться?

— Это ещё почему? — Ричард слегка обалдел. — Там у себя — ты королева, здесь — в лучшем случае источник ценной информации.

Губы женщины изогнулись в чуть презрительной улыбке.

— Я никогда не отказываюсь от брошенного вызова. Твоя женщина бросила мне вызов — и победила в первой битве, но не в войне. Если я позволю себя вышвырнуть, как использованную тряпку, я не буду достойна именоваться королевой. К своему народу я ещё вернусь — с силой, превосходящей всё, что они могут вообразить. Но сейчас главное происходит здесь.

Она впилась резким поцелуем в его губы. Ричард невольно на него ответил.

— Впусти меня в свой мир, или убей, если боишься это сделать. Но если у тебя осталась хоть тень благородства, не выкидывай прочь. Позволь мне показать, что я не бессильна.

Ричард устало вздохнул.

— Там, в твоей стране — тебе тоже бросили вызов. И значительно более серьёзный, чем перетягивание каната в виде меня. Великое достижение — отбить мужчину у женщины, которая на него никаких претензий и не имела. А у вас там вообще-то война идёт, и ещё одна намечается!

— Неужели я тебе так не нравлюсь? — Ранн демонстративно потянулась, прогибаясь назад.

— Тьфу, да при чём тут это? Я уже говорил тебе, что в Ковенанте запрещены межвидовые сношения — в твоём дворце я на это пошёл только в дипломатических интересах. Но здесь действуют другие законы и повторения той ночи не будет.

— Только? И даже не получил удовольствия? — Глубоководная откровенно смеялась над ним, она прекрасно ощущала побуждения самца, даже когда не могла прочитать его мысли.

Ричард поднял женщину за узкие плечи огромными лапищами и хорошенько встряхнул.

— Дура, я тебе жизнь спасти пытаюсь! Никто не спорит, ты хорошая любовница, но для меня лично есть вещи важнее секса!

— О своей жизни я могу позаботиться сама. И тебе ведь нужно нечто большее, чем секс, не так ли? Тебе нужно единение разумов. Я чувствовала в тебе эту потребность, сколько ты не пытался закрыться от меня. Я могу дать её тебе — то, чего эта птичка никогда не даст. Она слишком любит себя.

— Можно подумать, ты себя любишь меньше.

— О, я не отрицаю, что эгоистична и честолюбива. Но гордыня бывает разная. Свою гордыню я с удовольствием разделю с тобой, мой ласковый и нежный зверь. А матриарх никогда не откроет тебе своего разума.

— Тебе-то от этого какая выгода?!

— А ты не думай о моей пользе. Подумай о своей, — Ранн потёрлась о него всем гибким телом. — Тебе не кажется, что сложилась парадоксальная ситуация? Я рассуждаю о том, что тебе будет приятно, а ты — только о безопасности моей и моего народа. При том, что мы оба — отнюдь не образцы альтруизма.

— Согласен, глупо выходит. Но ты понимаешь мои мотивы, или по крайней мере претендуешь на это. Я же не могу понять, что тобой движет. Ты умная женщина, тебе не могло закрыть глаза на собственный народ это глупое соперничество.

— Соперничество не столь уж глупое, — отпустив его, Ранн прошлась по комнате. — Алеф, дорогой мой… Мне уже не одна тысяча лет. Когда я чувствую силу, я узнаю её. Под любой маской. За тобой я ощущаю силу, от которой у меня, сильнейшей ведьмы Внутренней Венеры, мурашки идут по коже. Силу, для которой моё королевство — не более чем мелкая деревенька на отшибе. Я не могу отпустить её, не попробовав. Иначе все отпущенные мне тысячелетия — а мой народ живёт долго, Алеф, даже слишком долго — я буду тосковать о настоящей жизни, о том, что, возможно, прошло мимо.

— Вот теперь я тебе верю, — медленно кивнул Ричард.

— Ещё бы! Ты ведь и сам такой же! Ну же, отбрось свой страх! Возьми то, чего ты хочешь! Дай мне свою силу — а я отдам тебе взамен своё тело и разум!

Тонкие пальцы женщины пробежались по изгибам его рельефных мускулов.

Ричард с трудом «отстроился» от её гипнотических сигналов. Даже «сейфу» было трудно сопротивляться, а уж нормальный марсианин оказался бы в её руках с потрохами за пару часов.

— Ты понимаешь, что за это придётся заплатить не только и не столько постельными удовольствиями? Ты станешь членом Ковенанта! Это так же необратимо, как ваша полная мутация. Сейчас ты не видела и не знаешь ничего опасного о нашем государстве. Но если ты проникнешь в наши тайны, обратного пути не будет. Вся та сила, которую ты «почувствовала», обратится против тебя, если только возникнет малейший риск утечки информации.

— Я догадываюсь, — невозмутимо пожала плечами Ранн. — В конце концов, мой народ тоже умеет хранить тайны, да и я сама в своё время… Я готова заплатить такую цену, Алеф. Была готова, ещё когда согласилась принять вас в своём дворце, хотя, не скрою, надеялась, что удастся обойтись меньшим.

— Ты и сейчас на это надеешься, не так ли? Ты готова отдаться мне и Ковенанту полностью, но только в самом крайнем случае. Сначала ты попробуешь все свои трюки. Сильнейшая ведьма Внутренней Венеры — это что-нибудь да значит. Если нельзя заморочить голову мне — найти кого-нибудь более слабовольного. Промыть ему мозги или просто соблазнить — сексом, властью, наркотиками — у тебя много ключиков к разным умам. В крайнем случае — обменяться с ним разумами и сбежать в чужом теле… но не раньше, чем ты узнаешь всё.

— Можно подумать, ты на моём месте поступил бы иначе! — разгневанно выкрикнула королева.

— Я был на твоём месте. У меня были такие же амбиции. Я тоже думал, что смогу вступить в Ковенант ненадолго, для своего удобства, использовать его силу, а потом уйти. Я сильно ошибся. Из Ковенанта выхода нет. Если ты пойдёшь с нами, то никогда больше не увидишь свой народ и свою страну.

Ричард понимал, что слова её не убедят. Вернее, как раз на словах она со всем согласится, будет покорна и предана… а потом всё равно попытается вести свою игру. Не то, чтобы это было плохо само по себе — все в их маленькой компании вели свою игру — ну, может быть, за исключением Дж-Онна. Но Ранн абсолютно не понимала масштабов того, во что собиралась ввязаться.

А к чёрту! Она сама хотела? Сама. Ричарду её хотелки подходят для его целей? Подходят. А всё остальное — уже не его проблемы.

Он взял притихшую Ранн за руку и повёл её в рубку. Женщина завороженно уставилась на зависший над головой огромный белый шар.

— Это Венера? Так значит мы…

— На космическом корабле, — кивнул Ричард. — Ковенант — не одно из венерианских государств. Мы пришли очень издалека.

— Если ты думаешь, что это меня шокирует и заставит пожалеть о моём решениии… Не принимай меня совсем за дикарку, Алеф! Когда-то мой народ пришёл с Марса на Венеру, а сейчас то же самое делают земляне. Я подозревала, что вы можете быть не отсюда. Об этом говорили ваши летающие машины.

— Вот только ты не знаешь, НАСКОЛЬКО не отсюда. Мы не просто с другой планеты, Ранн. Мы — с других звёзд.

Вот теперь женщина вздрогнула.

— Ты врёшь! Межзвёздные перелёты невозможны в нашу эпоху! Ширана говорила мне…

— Не знаю, кто такая Ширана… Но — да. Она была права. В вашу — невозможны.

— То есть… вы… из другого времени?!

— Да. Из прошлого. Достаточно далёкого прошлого даже по меркам Глубоководных. Ковенант был великой межзвёздной империей ещё до того, как твои предки первый раз вышли в космос. Наша нынешняя группа — её малый осколок. Но даже мощь этого осколка превосходит всё, что существует в Солнечной системе этого времени. И мы очень, очень беспокоимся о соблюдении секретности. Именно потому, что нас мало. Орудий одного корабля, на котором мы сейчас находимся, хватит, чтобы уничтожить всё твоё бывшее королевство, затирая следы. Надеюсь, это достаточный аргумент для тебя, чтобы не делать глупостей. Даже если тебе удастся сбежать отсюда, твоему народу — не удастся.

Ранн подавленно молчала. Затем вскинулась:

— И тем не менее — это мой выбор! И я не жалею, что сделала его!

— Хорошо, если так. Да, ещё одно. То, откуда пришёл Ковенант — далеко не последняя тёмная тайна этого корабля. И некоторые из них закрыты даже для своих — для тех, кто обладает недостаточным рангом посвящения. Поэтому тебе иногда придётся проводить многие годы в одиночестве. Когда же ты будешь на «Найткине», мы с тобой, возможно, будем заниматься сексом — как капитан, я могу позволить себе некоторые вольности. Но только в телесном смысле. Никакого слияния разумов не будет. Как бы мне ни хотелось испытать это — даже не пытайся влезть мне в голову. Иначе придётся ответить очень жёстко.

В верности своего решения Ричард убедился спустя несколько часов, когда увидел в корабельных логах, что Дэйр-Ринг изнасиловала Спартанца-1337.