Эмерит 2

Глава 10. Лазенковский парк

— Ты его любишь, это так мило…

— Ага.

— А как вы познакомились?

— Он прокомментировал мою фотку «ВКонтакте».

— А как?

— «Я бы вдул».

— И ты говоришь, она тебе подарила целый дворец? — снисходительно улыбнулась Мухина.

— Не слышу радости за меня. Завидуй молча! — на следующий день я потащил Варю осматривать дарованные мне владения.

— Пф-ф-ф, было бы чему! Это же поляки! Вот точно, там от дворца одно название!

— Ну-ну, посмотрим, — я тоже умею говорить снисходительно. Я же помню, какая там красотища еще по прошлой жизни!

Лазенковский парк с дворцом — настоящая жемчужина современной Варшавы той вселенной. Как будто проваливаешься лет на сто назад, настолько там размеренно-спокойно и красиво. Тенистые аллеи, столетние карпы в пруду, статуи обнаженных красавиц и античных героев — все дышит историей.

Но, как оказалось, права была именно Варя. Запущенный лесопарк с поваленными вековыми деревьями и требующими ремонта дорожками, заросшие пруды с лягушками вместо рыбы, облупившийся фасад главного Дворца на воде без всяких изваяний. Внутри вздувшийся паркет и местами облетевшая ткань со стен. Да-а-а, мне Констанция сказала на прощание, что во дворце надо немного прибраться, но к полноценному ремонту я был не готов! А ведь еще и семьдесят шесть гектар парка надо будет привести в порядок!

— Мухина, ты была права. Сюда переезжать нельзя! Пойдем, осмотрим, что здесь еще есть интересного.

Прошлись по дорожкам, заглянули во все здания. Из всех самое приличное и годное для проживания — квадратный Белый домик, служивший в восемнадцатом веке местом романтических свиданий короля Станислава с многочисленными любовницами.

Кроме того, именно в этом скромном здании какое-то время кантовался любвеобильный Людовик XVIII, изгнанный из Франции. В этой истории Франция также была Республикой, несмотря на матриархат. Кого только не видели эти стены! Они видели кучу адюльтеров — витало что-то эдакое фривольное в воздухе. Здесь я и решил пожить, пока буду делать алмазы, зарабатывать на ремонт дворца и делать этот самый ремонт. От подарка решил не отказываться — дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Когда еще получится свой дворец построить? А здесь делов-то на стоимость пары-тройки алмазов! Ну, пусть десяток камней. Только надо найти местных Джамшутов и Равшанов. И вообще, надо восстановить историческую справедливость — отреставрировать и везде понатыкать памятных табличек!

В той вселенной парк с простеньким фасадом дворца (Лазенки в переводе с польского — бани и купальни. Изначально здесь был обычный павильон с выходом к воде) был в таком же запущенном состоянии после смерти последнего короля Польши Станислава Понятовского — фаворита Екатерины II. Пару десятилетий объект простоял никому не нужный в разрухе и печали, пока не пришли русские и все не отремонтировали. Начал Александр I, ввалив сюда кучу золотых рублей, продолжил Николай I. Он сделал Лазенки своей резиденцией в Польше, отремонтировал дворец, понаставил статуй, понастроил еще всякого разного, в том числе и Бельведерский дворец, где теперь сидит польский президент, пришедшую в негодность церковь перестроил, подлец и кровопивец эдакий! Так о нем потом отзывались поляки. До самого конца, пока Польша была в составе Российской империи, русские императоры вваливали миллионы на содержание Лазенковского паркового ансамбля! Но ни от одного гида Варшавы вы не услышите, что Лазенки приняли современный шикарный вид благодаря русским. Что это? Наша глупость или широта души со скромностью? Вваливать тишком кучу денег, отрывая от метрополии на разную роскошь за рубежом, это — по-нашенски. Мы захватываем земли, и как настоящие подлые завоеватели строим дворцы. Хорошо, что при этом также не забываем про школы, больницы и театры, восстанавливаем исторические памятники. Ату русских — они воры и бандиты, вон сколько всего понастроили! А вот белые и пушистые прагматичные англосаксы идут по пути древнего Рима. Вместо дорог для сбора налогов и переброски армий, теперь на новой захваченной территрии они сразу строят завод по производству Кока-Колы и военную базу, делая из близлежащего городка американский салун с блэк-джеком и шлюхами. Они — молодцы! Сразу видно, заботятся о местном населении — приобщают его к демократическим ценностям. Еще и кричат об облагодетельствовании на весь мир. Но это я что-то отвлекся. Вспомнилось из той жизни накипевшее... Решено! Восстанавливаю исторический памятник и везде понатыкаю золотые таблички: «Отреставрировано с любовью и чаянием верноподданным Российской империи дворянским родом Шонуровых». Все равно моё инкогнито уже раскрыто для королевы, а через два-три месяца, кто я такой, будет знать в Польше каждая собака.

И до Романовых скоро дойдет, если не уже — у тайной канцелярии везде свои глаза и уши. Ну, и пусть. Я сейчас под защитой княгини Грабовской. Пока она видит во мне источник прибыли и удовольствий, защищать меня будет всеми силами королевства. Так что я не особо парюсь. Только надо будет сюда же в Лазенки производство перенести и озаботиться охраной. Здесь места полно, есть где все разместить.

На следующий день мы и переехали. Оставил Варю составлять список покупок и прибираться в Белом домике, сам вернулся на квартиру сдавать ее обратно риелторше. В назначенное время раздался звонок.

— Привет, заходи, — я открыл дверь перед Наташей. — Будь, как дома.

— А я и есть дома! — строит из себя оскорбленную невинность. Хотя выглядит на все сто: прическа, макияж, джинсы в облипку, как и белая водолазка, подчеркивающая ее двоечку. На груди вместо моего амулета — бриллиантовый кулончик. Типа, сняла мой подарок с глаз долой, а в эмоциях настороженность и надежда на возобновление отношений.

— Дома-дома. Чай будешь?

— Какой чай? Ты лучше скажи, что это за Аурус на паркинге стоит! Все, подался в содержанки?

— Ну, не хочешь, как хочешь. А я выпью, — прошел на кухню, налил себе черного чая и уселся за стол. Сижу, пью, никого не трогаю.

— Что, Ярик, так и будешь молчать?!?

— А что говорить-то? Ты меня уже кругом обвинила! Оправдываешься, значит, виноват. Нет, дорогая, оправданий не дождешься. И я не содержанка. А машина моей подруги — дала покататься.

— Ты меня за дуру-то не держи! Скажи, она одаренная?

— Да, и причем уже не слабого ранга.

— Вооот! И ты хочешь сказать, что она просто так к тебе приехала?

— Представляешь?! Просто соскучилась. Я же тебе говорил, что у меня много подруг.

— И ты с ней спишь! — она обвиняюще ткнула в меня пальцем.

— Послушайте, гражданочка! Моя интимная жизнь с этого момента вас больше не касается! Я не поляк, чтобы всю свою жизнь напоказ держать! А вообще, я вижу, Наташ, ты здесь уже вполне за свою сойдешь. Когда выгодно, пустишь в арендованную квартиру, когда захочешь, выгонишь, наплевав на все договоры! Настоящая полячка!

— Не полячка, а полька! Полячка — это неуважительное обращение!

— Нет, Наташенька, в этом случае ты ведешь себя именно, как полячка!

— Ну, значит, и выметайся! К своей, этой… — у девушки брызнули слезы обиды. — У нее здесь, наверно, и своя квартира есть! Будешь у нее приживалкой, раз содержанкой назвать себя язык не поворачивается!

Я не тронулся с места и громко отхлебнул чай. Пусть чуть успокоится, мне надо до нее еще одну мысль донести.

— Ну?!? Я Жду!

— Знаешь, дорогая, разговор с тобой, как разминирование боеприпасов времен войны, фиг знает, в какой момент рванет и по какой причине.

— Ты хочешь сказать, я — старая?!?

— Блин! Наташа, ты — умная! Выдохни и успокойся. Мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Я спокойная!!! Чего хотел?!?

— Как у тебя с магическими способностями?

— Нормально все, — буркнула в ответ, — работают.

— А как, ты думаешь, они у тебя появились?

— Самопроизвольно. Я читала, такое случается с людьми до тридцатника.

— И что ты теперь будешь делать? Читала про нравы среди одаренных? Княжны, вон, в очередь к мастерам записываются, чтобы родить. У нас — к Ржевскому, весь Евросоюз вон — к князю Мазовецкому.

— Читала. Придумаю что-нибудь. Все? Я спешу!

— Ну, ладно, спешишь, значит спешишь. Скажу только, что я тоже одаренный, — я встал со стула и зажег золотом глаза. — У меня официально подтвержденный ранг новика со стихией разума. Говорят, такое случается, когда одаренный пробуждает источник у простака, который ему сильно нравится. Подумай об этом, только никому не говори, а то у меня очередь выстроится из простушек, желающих приобщиться.

Выложил ключи от квартиры на стол и глянул на загрузившуюся девушку.

— Пойдем, выпустишь меня с паркинга, я без пропуска не выеду.

Спустились вниз, сел в «Ультиматум», около поднятых ворот притормозил: — Натуль, если захочешь меня видеть, приезжай. Мне тут на днях королева дворец в Лазенках подарила вместе со всем парком. Там, правда, сейчас ремонт будет, но захочешь — найдешь. Короче, я там. Пока!

И поехал, только в зеркало заднего вида посмотрел на стоящую с открытым ртом в состоянии крайнего изумления Наташку. Да, жалко у меня нет с собой фотоаппарата…

Да кто же он такой?!? Не, ну в самом-то деле??? Конечно же, он не Испанский принц, про которого он все придумал! Как и про одаренного-эмерита-инопланетянина. Кто же поверит в такой лютый бред? Ежу понятно, это он так шутит! Эмеритов не бывает! Но про одаренного, получается, он не врал. А раз он официально одаренный, значит, дворянин! И за какие такие заслуги княгиня Грабовская подарила ему золотую землю в центре Варшавы? Понятно, там историческая застройка, которую нельзя сносить, а только реставрировать. Это еще то обременение, но сам факт!!! Это получается, если Ярик найдет деньги на реставрацию и поселится во дворце после ремонта, то он будет самым крутым соотечественником во всей Польше! Надо срочно навести о нем справки! — решила Наташа. Когда она чего-то не понимала, то старалась докопаться до сути. А здесь, явно, какая-то загадка! Загадки же Наталья любила, поскольку являлась романтичной натурой, несмотря на свою очень прозаичную, а местами даже циничную профессию риелтора.

До конца недели мы с Варей переделали кучу дел: зарегистрировали Sp. z o.o. «Pandora» — Сповку з ограничёна ответственностью, где я стал Прежецом зарзаду. Варе так понравилась моя должность, что теперь она ко мне обращалась только так. Прибрались с помощью клининговой компании в Белом домике, заказали и завезли мебель с кроватями и постельным бельем, закупили техники и домашней утвари. В общем, стало можно жить. Алмазы я стал делать уже на потоке, мы с Мойшей опять навестили королеву и ее оценщика с двадцатью алмазами. Она выбрала десяток понравившихся алмазов в дар, как мы и договаривались, остальные оставили оценщикам для торга. Во время последующих массажно-интимных процедур, пока оценщики отчаянно торговались, я убедил Констанцию вывести среднюю цену на алмазы и принимать их по весу. Ну а чо? Алмазы все из одного месторождения, качество видно сразу, а накладные расходы на оценку не интересны ни ей, ни мне. Так как Мойша поучаствовал в оценке двадцати алмазов, я предложил с ним рассчитаться деньгами. Но старый еврей неожиданно попросил оплату натурой. Я сначала опешил (ну, не похож старик на любителей мальчиков!) и захотел засветить ему в глаз, но, к счастью, разобрались. И я отдал ему магический камень из новой партии в качестве платы. Мойша остался доволен, хотя и поворчал, что рассчитывал на более долгое сотрудничество. На что я его заверил, что ему потом надоем со своими алмазами. Еще я рассчитался обещанным алмазом с министром. Войтех с важным видом принял камень и предложил в будущем ему звонить запросто в любое время дня и ночи. После напоминания про агентство недвижимости, поклялся, что все помнит и сделает в лучшем виде — все продажи будут идти только через Наталью. Ну, и славно, не буду ей малину портить. Думаю, она скоро появится на горизонте. А продавать без меня недвижимость в Татрах, когда я главный инвестор, такое себе приключение — перекрыть кислород смогу в любой момент. Это она пока еще не знает, что я в доле с королевой, вот и выпендривается.

В воскресенье решили с Варей отдохнуть. Тем более ей уже уезжать на следующей неделе. Потащил ее в зоопарк — там бурого мишку завезли и анаконду, айда смотреть! Оделись по-простому и вызвали такси. Аурус оставлять на неохраняемой парковке не хотелось. Кстати, Лазенковский парк был под охраной — это я отметил еще в первый раз. Все входы были перекрыты воротами из-за авариного состояния памятника архитектуры, единственный въезд был с Уяздовской Аллеи, около которого всегда дежурил наряд полиции. В той вселенной вместо съезда была сквозая улица Кароля Людвика, разделяющей парк на две неравные половины, но в этой была простая асфальтированная дорога в парковый ансамбль. Мы с полицаями сразу познакомились, они стали узнавать машину Вари и открывать ворота, как только Аурус появлялся в зоне видимости.

Доехали до королевского зоопарка, расположенного на правом берегу Вислы. Походили между вольерами, полюбовались на анаконду — она была сытая и лежала бревном. Толстая зверюга! В конце экскурсии дошли до вольера с мишкой. На табличке по-польски было указано «Русский бурый медведь». Он внушал. Надо было написать «Медведище», настолько он был большим и свирепым! Под два метра в холке, и вес под тонну. На большой голове маленькие злые глазки смотрели на посетителей без всякого дружелюбия, в открытой пасти был виден отломанный клык. Видимо, он совсем недавно еще бегал на воле, поскольку, не находя себе места, ревел и бродил кругами за бетонным рвом. Решеток не было — медведь не мог перемахнуть через глубокую преграду. Около вольера собралась стайка подростков. Они стали дразнить мишку, обзывать русаком и кидаться в него яблоками. Медведь не отвечал, только злобно зыркал на обидчиков, когда ему в бок прилетало очередное яблоко, и продолжал наворачивать круги. Один из пацанов кинул большое яблоко особенно удачно — оно ударило медведя в нос. Хищник рассвирепел: он бросился на обидчика, но ударился о бетонную стену и свалился вниз. Когда он поднялся на лапы, то даже не заревел, а заплакал, жалуясь на свою судьбу. Столько было в его реве жалобы на несправедливую жизнь и тяги к свободе!

Выходка мишки еще больше развеселила малолетних пиздюков, и они начали с новыми силами кидать яблоки, пытаясь опять попасть ему по носу. Ах вы ссуки, радуетесь, что обидели нашего медведя? Мои глаза застило красным, в груди заворочался гнев. Ну, ничего, мишка, держись, русские своих не бросают! Выкуплю или выкраду, если не получится договориться! Потерпи только немного! Рядом ойкнула Мухина и вцепилась мне в плечо. Что такое? Я выдохнул и перевел взгляд на подругу. Бледная Варя мертвой хваткой держала меня за светящуюся красным руку. Это что, я нечаянно приложил ее Императорским гневом? Оглянулся вокруг. Подростки с ужасом смотрели на медведя и пятились от вольеры. Пацан, который удачно попал яблоком, закрывал руками пах с мокрыми штанами. От него донесся характерный запашок, засранец малолетний! Только, похоже, одного мишку не тронул выплеск гнева. Он с выражением благодарности посмотрел мне прямо в глаза и начал выбираться из рва в вольеру. Взволнованная Варя потащила меня прочь от медведя.

— Прежец, ты что творишь! — зашипела она.

— А чего они? Да и ничё такого я не сделал!

— Да-да, будешь потом в дефензиве объяснять, что просто мимо проходил, а медведь сам заставил детишек от страха обделаться!

— А чё? Вполне рабочая версия, — посмотрел на до сих пор бледную девушку. — Ладно, поехали домой. Что-то настроение гулять пропало.

Доехали на такси обратно до Лазенок. Варя молчала всю дорогу, но, оказавшись со мной наедине в парке, наехала:

— И как тебя одного оставлять? У меня отпуск закончился, пора возвращаться, готовить свежий номер «Чижика», а ты тут такие фокусы выкидываешь! Пропадешь тут без меня!

— Ну, так не оставляй. На следующей неделе ремонт начинается, отремонтируем дворец, выделю тебе отдельные покои. А своего «Чижика» можешь и отсюда издавать. Некоторые журналюги вообще умудряются из-за границы писать не только о том, чего не видели, но и о том, чего не было! А у тебя здесь будет прекрасный материал — будешь описывать бытие испанского принца. С твоим умением интерпретировать факты, твоя газета уже через две недели переплюнет «Имперские известия» по количеству тиража.

— Не, не сейчас. Может чуть позже. У меня там дела. Хорошо, что напомнил про принца. Пойдем, возьму у тебя интервью.

Мы добрались до Белого домика, и Мухина честно попыталась взять у меня интервью. Два раза. Оба раза мы в итоге оказались в постели. После третьего раза она сдалась, и просто пила со мной вино, болтала и опять занималась любовью, отдаваясь, как в последний раз.

Утром она уехала на своем Аурусе, а я остался заниматься ремонтом. Нашел бригаду русскоязычных строителей на доске объявлений в интернете, созвонились, договорились за недорого. Если можно найти соотечественников, зачем создавать себе дополнительные трудности и брать людей с языковым барьером? Приехали четыре белоруса и один украинец.

— Почему ищете работу?

— Дык это, работа есть. Только працовать на поле за четыре евро в день двенадцать часов — тяжеловато. А мы — квалифицированные строители.

— Так нахера тогда уехали из дома? За четыре евро можно и в Белорусской губернии працовать. И не по двенадцать, а по восемь часов.

Молчат, глаза отводят. Все с ними понятно — там хорошо, где нас нет. Поехали за длинным рублем, а попали на плантации. Поляки еще те эксплуататоры. Заманивают посулами, а потом выехать нельзя — забирают паспорта и платят гроши, только чтобы с голоду не померли. А с девушками еще хлеще: в обеих вселенных полно историй, когда украинки и белоруски попадали в сексуальное рабство. Ну, ничего, надеюсь, эти горе-строители смогут у меня подзаработать и нормально домой вернуться.

Обрисовал фронт работ и скомандовал для начала подготовить главный дворец для ремонта — демонтировать паркет, освободить стены от старой ткани, составить перечень инструментов и материалов. Главным в бригаде был вислоусый Мыкола, с ним и договорились по деньгам и порядку работ. В принципе, недорого. Оставил на объекте братьев-славян и двинул к Мойше. Пока что он у меня основным источником живых денег.

— Уважаемый Мойша, однако, здравствуйте! — в лавке он был не один, а в компании с каким-то подозрительным типом. Тот что-то буркнул по-польски, зыркнул на меня и покинул лавку. Мойша посмотрел на меня правым глазом, левый заплыл из-за синеющего бланша.

— Зд'гавствуйте, Слава, — у оценщика от волнения опять прорезался акцент.

— Какие-то проблемы? — я приподнял бровь.

— Нет, что вы, — поторопился ответить старик. — Никаких п'гоблем!

— Да? Ну, ладно. Но, если что, обращайтесь. Как говорится, чем смогу. Я тут подумал, а почему бы нам не заняться производством артефактов? Чем больше добавленной стоимости в изделии, тем больше прибыль. Интересует огранка алмазов, оправка их в драгметаллы, программирование на нужное воздействие. Лечебное там или защитное. Есть у вас такие специалисты на примете?

Мойша опасливо посмотрел на входную дверь:

— Боюсь, ничем не смогу вам помочь.

— А если…

— Никаких если! И вообще, я пока п'гиостанавливаю все покупки-п'годажи камней!

— Мойша, я же вижу, что-то случилось.

— Я уже сказал, что все в по'гядке! — начал раздражаться старый еврей. — Слава, вам лучше уйти!

Пожал плечами и вышел. Ерунда какая-то. То приходи в любое время, то видеть тебя не хочу. И этот свежий фингал, намекающий на увлекательные приключения… Где же мне еще про артефакторов-то узнать? Помню, на прошлой неделе был день открытых дверей в местном университете, на который хотел сходить. Посетить его не получилось из-за бурной личной жизни, но почему бы сейчас просто так не съездить?

Через полчаса я уже был на проходной корпуса магического факультета, над которым гордо развевался радужный флаг. Тьфу-ты, прости меня господи, опять привет из прошлого! Дежуривший на проходной охранник-простак не хотел пускать, но я зажег оранжевым светом глаза, и тот сразу открыл турникет. Чуть честь не отдал — видно, что одаренных здесь уважают. Да, простые непуганые люди в Польше. А если бы я был вражеским засланцем? Хотя, одаренные парни здесь все поголовно шляхтичи. Будь я на месте охранника, тоже не стал бы связываться с гонористыми дворянами. Как говорится, не трогай его, чтобы не воняло. Шло время занятий, и коридоры университета были пустынны. Поднялся на второй этаж, зашел в приемную, на дверях которой висела вывеска «Джекан др. Анджелика Вишневски».

— Витам! Вы говорите по-русски? — я увидел ухоженную польку-секретаршу в ранге учителя в приемной декана.

Очёчки, белая блузка, своеобразная юбка, сквозь которую видны чулки, на ногах туфли на среднем каблуке — а у декана губа не дура такую цацу у себя в секретутках держать. Похожа внешностью на мою последнюю стерву-секретаршу, оставшуюся в другой вселенной. Я бы этой вдул, несмотря на ее возраст лет под сорок, закрыл бы гештальт — со своей секретаршей не успел, сюда раньше попал. Это у итальянцев секретутки спят с боссами в обязательном порядке, а у нас приходится какое-то время поухаживать, вот и не срослось.

— Джень добрэ, пан, не разуме!

— Пшепрошам, пани. Может, разумеете по-ангельски?

На что получил утвердительный ответ. Дальше мы говорили на английском. Я выяснил, что обучение на факультете начнется с сентября, и что студенты сдают сессию в конце мая и потом разъезжаются на каникулы. Что есть кафедра Артефакторики, где учатся одаренные с разными стихиями, что у всех студентов обязательная практика летом от двух до четырех недель. Нет, приступить к обучению новым студентам можно только после вступительных экзаменов с начала учебного года в составе сформированных групп, для студентов-иностранцев нужно разрешение от королевской канцелярии. Что есть разные кафедры для обучения защитным и прочим дисциплинам в зависимости от вида стихий одаренного, но если молодой человек желает (секретарша окинула меня снисходительно-скептическим взглядом) изучать боевые магические дисциплины, то ему надо не в университет, а в Академию Штуки Войенней, что находится в районе Рембертув Варшавы-восходни. Нет, посещать лекции и семинары по артефакторике посторонним людям нельзя. В общем, все нельзя. Короче, если у молодого господина больше нет вопросов, идите себе, не отвлекайте. Ну, ок. «Дженькую бардзо, пани, до видзенья», — откланялся.

Вышел от секретарши в коридор и нос к носу столкнулся с девушкой из магичной лавки.

— О, привет! — я не ожидал здесь увидеть знакомое лицо.

— Привет, — тоже удивилась. — Ты чего здесь?

— Зашел узнать про артефакторов, а здесь какая-то злыдня-секретутка всех заворачивает.

— Тише, а то услышит! — Софья схватила меня за руку и потащила прочь от дверей. — Это не секретарша, а декан. Последнюю секретаршу она съела!

— Как съела?!? — сказать, что я был потрясен — ничего не сказать.

— Как-как, кверху каком! Я образно. Съесть — не съела, но всю кровь выпила!

— А это, типа, безопаснее? Она у вас, что, вампир?

— Хуже. Она настоящая ведьма! Говорят, она даже занимает какую-то должность в дефензиве! — девушка понизила голос.

— Да? Тогда пойдем скорее. Я ведьм не очень. Слушай, ты же здесь учишься? Может, подскажешь, как здесь с артефакторами дела?

— Зачем тебе? — подозрительно прищурилась. Мы уже вышли на улицу, и она резко затормозила.

— А что, это какая-то военная тайна? — блин, да достали уже все со своей подозрительностью! Сначала ее дед, потом деканша, теперь эта вот... Тоже мне, загадка столетия научиться артефакты подзаряжать!

— Конечно! Все артефакторы засекречены и состоят на военном учете. После окончания универа их расхватывают, как горячие пирожки. В первую очередь Грабовская всех сильных себе забирает на службу, остальные по кланам расходятся. Если артефактор иностранец, то здесь возможны варианты. Или к себе возвращается, или здесь остается. Сильных артефакторов мало, их стараются привязать к Польше.

— Занятно, не знал. А к кому можно обратиться за артефактом? Может, есть знакомые студенты-артефакторы? Сегодня к вам в лавку зашел, а у твоего деда опять не слава Богу — дал от ворот поворот. Я ему хотел предложить артефакты производить. Мне сейчас очень нужен артефакт скрыта, даже не знаю к кому обратиться, — я таки решил выкрасть мишку. Заехал сегодня перед универом в зоопарк, и тоже случился облом — «Вы что, пан?!? Никто живыми экспонатами не торгует! Тем более русский медведь оказался не простым, а с магическими задатками! Знаете, как детишек напугал? Зато теперь народу валом, все хотят на него посмотреть!» Можно, конечно, к королеве обратиться, которая своей властью может дать свободу Потапычу, но на каком основании? Так просто прийти и попросить, а расплачиваться натурой? Ну, так себе идея. В среде дворян вообще все очень осторожно относятся к просьбам. Помочь помогут, но иной раз такое взамен попросят, что лучше бы и не просил. И отказывать в ответной помощи не принято, так что — нафиг такие одолжения, справлюсь сам.

— Артефакт скрыта? — Софья задумалась на секунду. — Ты знаешь, есть у меня один. Я делала его в качестве курсовой работы. Но он слабый получился — заряд плохо держит. Камень попался для поделки самый плохой из всей группы, слишком много паразитических потерь, из-за чего скрыт держится всего секунд десять, и потом опять подзаряжать. А что можно успеть за десять секунд? С ним даже не спрячешься толком.

— Продай! Мне очень надо! А почему тебе достался самый плохой камень?

— Так получилось, — девушка помрачнела. Ненадолго замолчала, потом решилась: — Я же приезжая, да еще и еврейка! Когда в Одессе был очередной еврейский погром, только мы с дедом и спаслись, а мои родители погибли. Мы все оставили и рванули сюда, в Варшаве сильная еврейская община. Ну, это дед так думал, я тогда еще совсем маленькая была. Здесь оказалось, что все не так радужно, несмотря на мою одаренность. В Польше каждый сам за себя и преследует свой интерес. Дед только недавно расплатился за лавку перед иудеями-ростовщиками. Думал с моей помощью дальше ее развить — начать делать артефакты. Ведь я учусь на последнем курсе университета на артефактора…

Девушка опять замолчала, задумавшись, и я ее поторопил: — Так почему тебе достался самый слабый камень? Наверное, как самой сильной студентке?

— Что ты! Я наоборот самая слабая среди девушек. К четвертому курсу уже все, как минимум, ученики с двумя открытыми стихиями, только два парня новики, как и я.

— А почему камень не парням достался, а именно тебе? — я решил прояснить до конца.

— Потому! Потому что все дворяне, одна я простолюдинка, да еще иноверка! Пария среди польской шляхты! Они меня не замечают или общаются, как с пустым местом! — девушка повысила голос, видать, задел за живое.

— Так, может, вам обратно в Россию вернуться? Дадут тебе дворянство за одаренность, получишь налоговые преференции, будешь клепать артефакты в свое удовольствие из нормальных камней.

— Ты думаешь, там будет лучше? Везде одно и то же. Да и не дадут нам с дедом переехать.

— Но почему? Кредит погасили, универ закончишь, и свободна!

— Я в этом году заканчиваю. Никто мной-слабосилкой из польских дворян не заинтересовался, работу не предложил. Зато бандиты у деда нарисовались, хотят чтобы я на них горбатилась, делала артефакты. Сейчас меня пока учеба в университете защищает, но после окончания иммунитет пропадет. Не знаю, что делать, и дед за меня очень боится. Говорит, чтобы уезжала. А как я его брошу? И лавку он сейчас не продаст из-за бандитов. Все одно к одному!

Да, вижу, девушка расстроилась. Не жалуют шляхтичи иудеев, и самой ей в дворянки здесь не выбиться. С другой стороны, я тоже дворянин! И без этой великопольской спеси, считающих людей других национальностей пёсьей кровью. Так что, может, и получится помочь. Но сначала надо посмотреть на ее работу. Вдруг, у ней руки из жопы растут, и она не зря на последнем месте в своей группе? Бракоделка мне точно не нужна.

— Слушай, Софья, не хочу загадывать, но, надеюсь, есть способ тебе помочь. И деду твоему заодно. Давай вернемся к артефакту скрыта. Я могу у тебя его купить?

Махнула рукой. Чего уж там, все равно скоро все бандитам достанется, забирай так. Я его, конечно, подзаряжу, но заряд быстро утекает — я же говорю, брак.

Доехали на такси до лавки, она вынесла свою поделку в пакете и сунула мне в руку — я не стал заходить, чтобы лишний раз не раздражать Мойшу. Сразу ушла, только обменялись телефонами. Я же поехал на работу разбираться с новым артефактом и делать новую партию алмазов — мне как раз пришла свежая партия Красинских карандашей из России. А ведь еще на очереди лежат образцы графита от разных производителей, с ними тоже интересно поэкспериментировать.

В будуаре одного известного всей империи графа, живущего в добротном доме на востоке Санкт-Петербурга, сегодня гостила молодая княжна. Она приехала в Ржевскую слободу по приказу Главы своего клана. Мари Юсуповой непросто пришлось последний месяц. Сначала мать отвернулась от нее, назначив преемницей младшую дочь Ирину, и сестра на нее сильно обиделась, практически перестав с ней не общаться. А сегодня мать отправила ее к главному быку-осеменителю империи на оплодотворение, подгадав под ее цикл. Ведь клану так нужны сильные одаренные наследники!

Маша с тоской посмотрела в окно, за которым было серое питерское небо. Майский дождь, принесенный циклоном с Балтики, то накрапывал, то переставал, бр-р-р-р. Скорей бы лето! Вот только пережить эту встречу с Ржевским. И хорошо бы понести с первого раза, а то на повторную случку у ней точно не хватит морально-волевых. Вот с Ярославом было бы совсем другое дело! Но он опять пропал со всех радаров, и в газетах фигню всякую про него пишут. Короче, муть…

Граф зашел в будуар в халате. Низенький седой старичок с пышными усами. Он посмотрел на Машу масленым взглядом и приказал раздеваться для процедуры. Маша, не отрывая тоскливого взгляда от окна, стала разоблачаться. Полностью разделась и легла на кровать, только прошептала: «Граф, пожалуйста сделайте это быстро».

И когда Ржевский скинул с себя халат, под которым ничего не было, и уже готов был залезть на девицу, она бросила взгляд на графа. Ей открылось худощавое старческое тело с дряблой кожей и пигментными пятнами со стоящим стручком под небольшим брюшком. Вы когда-нибудь чуяли, как пахнут старики? Маша почуяла. В ее глазах отразилось отчаяние, и они вдруг полыхнули огнем. Она крикнула: «Не-е-ет!», и от нее во все стороны рванула волна Силы. Сухонькое тело графа откинуло от девицы и впечатало в стену. Хоть граф и был мастером, а девушка была всего лишь учителем, но старость пасует перед энергией молодости, тем более он не ожидал такой подставы, настроившись на приятное времяпрепровождение.

— Нет! Не будет этого! — твердо заявила девушка, вскочив с кровати и вперившись своими глазами в Ржевского. Последним видением затухающего сознания графа был начинающийся пожар в будуаре, среди которого стояла обнаженная Юсупова в объятиях языков пламени.