Метро 2035: Эмбрион. Начало

2. Охота на охотников

Морты не были собаками. Черт их знает, кем они вообще были – длинное поджарое тело на довольно коротких лапах, покрытое густым мехом. Зачаток хвоста. Когти, которые втягиваются как у кошек. Но главное – морда: вытянутое рыло, больше похожее на медвежье из довоенных книжек, едва заметные уши и огромные глаза. Фасеточные, овальные, скошенные назад. Словно пересаженные с головы стрекозы-гиганта. И все это счастье бегает гораздо быстрее человека, а убить даже одного морта и на Базе, и у людей убежищ считается подвигом, о котором вспоминают годами.

Морт остановился, понюхал сырой воздух и пропал за углом. Кат шел, стараясь не сорваться на бег. Ему было уже довольно плохо, спина быстро воспалилась. Прут в руке словно потяжелел, тянул к земле, но и бросать его нельзя. До схрона всего пяток домов, не время расслабляться.

Впереди раздался вой. Кого-то разведчик мортов нашел, только что ж так некстати! Кат забежал в подъезд, поморщившись от застоявшегося пыльного воздуха. Поднялся на второй этаж и заскочил в первую попавшуюся квартиру, дверь которой выбили задолго до него. К окну с остатками пыльной шторы, но – не высовываться. Просто аккуратно выглянуть наружу, не привлекая лишнего внимания.

Кат был единственным зрителем этого спектакля, остальные в нем участвовали.

Сперва из-за угла, озираясь по сторонам, выскочили два викинга. Этих ни с кем не спутаешь: одежда не даст. Химза и респираторы – старые, потертые, явно с военных складов. Вырядились, словно в горячее пятно шли. Здесь эта сбруя лишняя. Автоматы в руках, а на головах – каски с самодельными, приваренными каким-то умельцем Нифльхейма рожками. Плюс непонятные ленточки разных цветов, повязанные на предплечьях. У обоих – широкие кожаные ремни, украшенные заклепками, с ножнами. Рюкзаки. Куцые бородки, насколько видно снизу из-под респираторов.

Когда Кат год сидел в рабстве у этих красавцев, он насмотрелся на типичных викингов. Но вот значение ленточек так и осталось загадкой – награды от Рагнара? Звания? Просто какие-то обереги или амулеты?

Черт их знает. Да и не важно.

За первой парой викингов, так же крутя головами, вылетели еще двое. Один из них волок на короткой веревке невысокого парнишку. У пацана были связаны перед собой руки, и сопротивляться кряжистому, с толстой шеей бойцу он никак не мог. Мальчишка явно пленник – одет в камуфляжку не по размеру, с респиратором на лице и в явно женских ярких ботинках. На раба не похож, на викинга тем более.

– Бьорн! – дурным голосом взревел один из первой двойки. Судя по всему, командир группы. – Раба не упускать! Всем за мной!

Кряжистый дернул за веревку, едва не снеся пацана с ног. Бестолково оглядываясь, бородачи затопали по дороге, стараясь прижаться к домам по той стороне, где сидел Кат. Вой одинокого морта превратился в многоголосье – хоть на сцену выпускай. Твари были совсем рядом. Судьба бестолкового патруля – или это у них сталкеры такие? – викингов была предрешена. На взгляд Ката, все справедливо. Пацана только жалко, откуда он вообще здесь взялся? Сбежал из убежища на поверхность?

Кат заворчал, но решение уже было принято. Вниз по лестнице, встать у входной двери и ждать. В дом викинги не сунутся, они тупые, судя по попытке сбежать от стаи. Здесь останавливаться надо, сбиваться в кучу и стрелять, помолясь Одину. Если патронов хватит, так можно отогнать мортов. Перебить, сколько смогут. Но вот так бегать?

Впрочем, не его это заботы.

Мимо двери, громко бухая сапогами, пронеслись первые двое. Пахнуло немытыми телами, чесноком и самодельным пивом. Классика жанра. Как есть – свиньи.

– Вальд! Ва-а-льд! – задыхаясь от бега, заорал командиру третий. Из-за респиратора голос у него был утробный, приглушенный. – Догоняют!!!

Кат пропустил и его – недолго им, дуракам, бегать. А вот для четвертого случился сюрприз. Из-за покосившейся двери выглянул полуголый мужик, перемазанный кровью и серой пылью до полной неузнаваемости, махнул монтировкой, да так удачно, что вдавил каску в голову. Проломил. Аж рога сошлись острыми кончиками. Викинг хрюкнул что-то и завалился на бок, роняя автомат.

Кат моментально перехватил веревку и выдернул из ножен павшего короткий прямой тесак с самодельной ручкой. Потом поднял автомат и, таща за собой ничего не понимающего мальчишку, нырнул обратно в подъезд. Вой был уже оглушающим, но мортов пока не видно. Есть шанс спрятаться.

Один из викингов снова обернулся на бегу, но увидел только лежащего на асфальте напарника. Ветер колыхал ленточки на рукаве, а из-под раздавленной каски медленно натекала темная лужица крови. Потом из-за угла хлынула лава мортов и думать стало некогда. А через несколько мгновений – и некому.

– Не шуми. И руки разомни, посинели уже, – сказал Кат.

Разрезанная трофейным ножом веревка валялась в углу. Автомат сталкер по-хозяйски держал под рукой. Во времена, когда стрелять учатся с младенчества, лучше не откладывать ствол далеко. Тем более странный он, этот мальчишка.

Непонятно, кто. Зачем. Откуда.

Они сидели на чердаке. Морты не мастера лазить по лесенкам, поэтому Кат и решил прятаться именно здесь. Спину жжет невыносимо, надо добраться до схрона, но пока высовываться на улицу рано. Беспорядочная стрельба давно стихла, из чего Кат заключил – схарчили троих викингов. Не вернуться им в Нифльхейм, не вознести кровавую молитву Одину, Тору и Локи. Не попить пивка, в общем.

Под окнами – хоть отсюда и не видно, но слышно прекрасно – морты жрали невинную жертву Ката, погромыхивая брошенным рядом прутом. На нем осталась кровь, нести его с собой сталкеру дальше чревато. Нюх у мутантов выше всяких похвал, как бы и его разодранную спину не почуяли.

– Ты кто есть-то? – спросил Кат.

Мальчишка стянул респиратор и оказался постарше, чем сперва решил сталкер. Четырнадцать-пятнадцать, лет на пять младше самого Ката. Просто тощий и ростом не вышел. Наголо бритый, с маленькой синей татуировкой на левом виске и очень светлыми, почти прозрачными глазами, в медузах радужки которых плавали точки зрачков. Левый глаз нормальный, а во втором – два зрачка, отчего казалось, что мальчишка тщательно высматривает что-то внизу, но при этом смотрит на тебя этим же глазом. И наколка странная – что-то восточное: палочки, точечки. Где-то Кат такую хрень уже видел, в книжке, но вспоминать было лень.

– Филя, – подумав, отозвался подросток. Голос у него был охрипший, словно железкой заскрежетал по асфальту. – Филипп, в смысле.

– Из какого убежища? Проспект? Площадь Ленина?

Мальчишка мотнул головой и промолчал. Увлекательный собеседник, ничего не скажешь. Здесь все такие, это в убежищах скрывать нечего, все живут, считай, в обнимку, а на поверхности чем меньше про тебя знают, тем лучше.

– Меня Кат зовут… Ладно, Филя, – решив оставить разговор до укрытия, сказал он. – Короче, так. У меня неподалеку схрон, туда надо.

– Оружие же есть? – удивился пацан.

– Ты спину мою видел? – спросил в ответ Кат. – Обработать нужно. Да и в одних штанах по поверхности шататься неполезно. Плюс к тому, разве это оружие? Викинги его чистить забывают, разорвет ствол – и все.

На это Филя уверенно кивнул. Невысоко оценивает недавних своих похитителей. Посидели, помолчали. Кат прислушивался к происходящему внизу: кажется, доели и пошли дальше. Хруста и рычания давно не слышно, воя тоже. Надо успеть проскочить.

– Воды хочешь? – неожиданно спросил мальчишка.

Кат отрицательно покачал головой:

– Нет. Сам пей. Я ни у кого ничего не прошу.

– Так я ж предлагаю…

– Пей.

Филя пожал плечами и достал откуда-то из недр куртки мятую фляжку, обшитую тканью. Открутил крышку, взболтнул и приложился к горлышку. Худая шея, торчащая над воротником, пошла жадными спазмами.

– Попил? Пошли.

На улице было тихо. Магазин через дорогу слепо смотрел выбитыми витринами, вывеска давно обвалилась и валялась внизу. Чем торговали? Зачем?

Кат обошел оставшееся от викинга кровавое месиво с торчащими костями, по-хозяйски закинул на спину не сильно порванный мортами рюкзак. Еды в нем явно не было, потрепали и бросили. Зашипел от боли и, настороженно водя стволом, рванул вперед. Филя не отставал.

Улица Ленина впереди за перекрестком плавно переходила в проспект Революции. Слева в глубине сквера возвышалось здание – какой-то бывший институт. Угловатая сталинских времен постройка обветшала и осыпалась, но это было не главное. Там отличные глубокие подвалы, в одном из которых Кат уже давно оборудовал уютное местечко – поесть, отлежаться, сменить оружие. Таких схронов у него по городу не один и не два, просто этот ближайший. Не пригодное к долгой жизни бомбоубежище, а просто подвал. Поэтому о нем и не знает больше никто.

Лезть пришлось через световое окошко – неприметную дырку на правом краю фасада у самой земли. Здоровья спине это не прибавило, зато грела душу возможность вскоре попить и принять лекарство. Филя смотрел на лаз с сомнением, но Кат почти насильно пихнул мальчишку вперед, кинул рюкзак и полез следом.

Засыпанная мусором пустая каморка три на три с покосившейся дверью в углу. Свет еле сочился из-под потолка, оттуда, где пришлось лезть и спрыгивать на пол.

– И чего мы сюда шли? – с тенью удивления спросил Филя. – Так же и на чердаке бы сидели.

– Самый умный? И долго мы бы на чердаке сидели? Пока не умерли? Пошли дальше, там интереснее.

Из каморки в темноту подвала вел длинный коридор. Кат разгреб ящики перед входом и пошел первым. Так, где-то здесь, на полу справа. Филя сопел сзади, но ничего не говорил. Темноты не боится, уже хорошо, а то встречаются разные… психованные.

Кат наклонился и поднял свободной от автомата рукой плоскую коробочку фонаря с оттопыренной в сторону ручкой. Несколько раз сжал, удобнее перехватывая в руке. Тусклый желтый свет немного отбросил темноту назад. Ручка хрустела при нажатии, но исправно вырабатывала так необходимое электричество. Батарейкам на всех складах за прошедшие со Дня десятилетия годы настал всеобщий и неотвратимый конец, а вот такие машинки работали исправно. Пока лампочка не перегорит. Новую найти сложнее, чем мешок золота.

– Сейчас коридор поворачивает направо, – деловито сказал Кат. – Ты там не пугайся, я небольшую ловушку для впечатлительных соорудил.

Сноп тусклого света послушно выхватил пол, потом угол стены, а дальше – Филя все-таки вздрогнул, отшатнулся назад. Ну, хотя бы не заорал, а то мало ли…

Давно, когда Кат обустраивал этот схрон, он подобрал на поверхности немного подходящих по теме предметов и занялся свободным творчеством. С легкой примесью шизофрении. Старая шуба, найденная на улице челюсть и немного пластика, обтянутого зеркальной пленкой, составили вкупе вполне достоверное чучело атакующего морта. Не знаешь – обосрешься стоя.

– Это макет, – довольно сказал Кат. – Надо его обойти и, считай, пришли.

Впереди еще одна дверь, за которой и находилось убежище. Кат на ощупь нашел спички и зажег стоявшую в углу на ветхой этажерке коптилку. Завоняло чем-то химическим, по подвалу начали качаться тени, но это был свет. Настоящий, без дураков. И постоянно жать ни на что не нужно.

– Там в углу канистра с водой, неси сюда, – ковыряясь в аптечке, приказал сталкер. Так, перекись, бинты, пару таблеток для гарантии. Пожрать, поспать и завтра встать новым человеком. Живым, что откровенно радует.

Филя послушно притащил канистру литров на тридцать. Потом отыскал несколько банок консервов и припрятанную Катом вязанку дров для костра. Очаг был сооружен из старой кухонной плиты с выпотрошенными внутренностями, так что обстановка – почти как на картинках предков. Семейный вечер после трудового дня. Еще бы телевизор…

Тащить какую-то мебель сюда было глупостью, поэтому сидели на старых, пропахших сыростью матрасах, брошенных на доски. Полки в углу, изрядно набитые банками консервов, коробками лекарств и патронов, плита по центру, на которой уже закипали предусмотрительно пробитые ножом банки тушенки, кружки с водой на импровизированном столе из старого ящика.

– Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши мальчишки… – довольно пробурчал Кат, допивая воду. – Из наколок, татуировок сделаны наши мальчишки…

Теперь его было не узнать. Он наскоро смыл с себя грязь и засохшую кровь, не стесняясь Фили, переоделся в чистый комплект камуфляжки, хранившийся здесь для таких вот срочных случаев. На поясе висели ножны с одним из своих ножей – в отличие от трофейного свинокола викингов сделанного из хорошей стали и наточенного до бритвенной остроты. Автомат он хозяйственно прибрал на полку, а сам вооружился «коротышем». Пара запасных магазинов была за поясом. Вроде и место тихое, заветное, но жизнь научила все нужное держать при себе. Всегда. Даже во сне. Целее будешь, так оно выходит.

Дымок от плиты уходил куда-то вверх, была здесь вентиляция, хотя с виду никаких отверстий в потолке. Хорошо строили при Виссарионовиче, подвал был именно тех времен.

– Теперь рассказывай, мой юный друг. Настала пора.

– Чего рассказывать? – Филя хрипел еще сильнее, его слегка знобило, и Кату пришлось вручить и ему таблетку давно просроченного антибиотика. Хуже не будет.

– Для начала, откуда ты есть.

– Ну… – Подросток обхватил себя руками, плотнее завернувшись в куртку. – Воронежский я.

– Охренеть! – засмеялся Кат. – А я-то думал, столичный гость. Или, бери круче, из-за рубежей почившей в бозе родины. Песни и танцы, шпионаж и диверсии. Давай отвечай, умник! Непонятно мне многое, будем по частям постигать.

– С левого берега я, – тихо сказал Филя. – Из банды.

– Так понятнее, хотя и не вполне. Банда какая? Монастырские? Сектор газа?

– Череп у нас главный, – нехотя пояснил парнишка.

– Слыхал. Хотя меня тут долго не было, больше года, но слыхал. А здесь, на правом берегу, да еще в компании рогатых, зачем? Кстати, чего они убогие такие оказались? Обычно бойцы у них глупые, но опытные.

Тушенка зашипела, плюясь в огонь кипящим жиром. Пришлось отвлечься от разговора, достать пару ложек и приступить к еде.

– А они – не бойцы, – обжигаясь горячим, пояснил Филя. – Это хозяйственники, из тех, что свиней гоняют. Их Рагнар сюда послал зачем-то, а охрана следом шла. Но не дошла, отстала. Задержал кто-то, что ли. Эти придурки одни и пошли в рейд… Вроде склад какой-то искали или магазин старый, совсем близко. Отважные ребята, зачем им охрана? Они это сами говорили, когда меня поймали.

В голосе паренька была неприкрытая издевка. Кат ел молча, слушал.

– А я по своим делам шел. Вот и попался, как дурак. Нож забрали, патронов десяток, а больше у меня и не было ничего.

– Так сам-то здесь зачем?..

– Хороший ты человек, Кат. Освободил, накормил. Но я тебе не скажу, – с какой-то печалью и несвойственной возрасту мудростью ответил Филя.

Сталкер решил его дальше не пытать. Секреты у человека, да и хрен с ним. Здесь кого ни возьми, все с секретами. Как шкатулки.

– Так они склад нашли уже, выходит? Рюкзак я тяжелый прихватил.

– Нашли, взяли, что хотели. Если б не ты и не морты, они бы меня в рабство… Видел же, напрямик к своим рванули.

– Так… Все еще интереснее.

Кат подтянул к себе валявшийся рюкзак – вставать после еды было откровенно лень, развязал ремни и заглянул внутрь. Тугие пакеты, пластик, плотно набитые. Докопался до дна – нет, только это. Больше ничего. Выудив один, он при слабом свете коптилки прочитал:

– Стиральный порошок «Рамиэль». Аромат весеннего утра, значит… Забавно, хотя он, скорее, ангел грома.

Уронив мешочек обратно в рюкзак, Кат задумался о назначении добычи. Грандиозная стирка, чтобы отмыть два десятилетия свинства и заставить викингов скрипеть чистыми патлами? Даже не смешно. Ему-то, как и обучавшим их класс инструкторам Базы, было понятно, что с этим делать. С чем смешать, и что получится на выходе. А вот откуда Рагнар такой умный?

– Еще что говорили?

– Интересного – ничего.

Кат отбросил рюкзак на место, в угол каморки. Пусть лежит, есть не просит.

– Слушай… – Филя замялся. – А ты сам-то кто? Сталкер?

– Что-то вроде, – хмыкнул Кат.

– Но они же группами ходят.

– Я – одиночка по натуре. Бывает такая ерунда.

– Но группой же проще?

– Когда как, юноша. Я людям слабо верю, дешевле самому.

– А что в одних штанах бегал, ограбили?

– Физкультурой занимался. Для пользы организму.

Филя недоверчиво похлопал глазами, но видно было, что после сытного обеда его тянет в сон. Хрипеть он стал меньше и иногда прорезался собственный голос, высокий и мелодичный.

– Я тебе благодарен, Кат. Зачем пришел, не скажу, но и свиньей оказаться не хочется. Тут такая тема: я из банды Черепа…

– Ты говорил.

– Ну вот. И если тебе… когда-нибудь помощь наших понадобится, скажи любому пароль. Или проси отвести к самому Черепу, ему скажешь, он разберется.

– Рыба-меч?

– Что?

– Нет, это я так, – засмеялся Кат, стараясь не обидеть пацана. В помощь бандитов он не верил. Он вообще ни в чью помощь не верил, нет у него близких людей на этом свете. А другого света и самого нет. Сгорел вместе с храмами в Черный День. – Что за пароль?

– Он простой: я помог Люй. – Филя показал пальцем на висок, где темнела татуировка из точек-тире.

– А что это такое?

– Была такая книга в древности. Где-то на востоке, я неграмотный, сам понимаешь, точнее не скажу. И в этой книге был способ узнать будущее.

– Оно у нас одно – смерть.

Филя засмеялся:

– Ну это да… Но дороги к нему разные. Меня брат в детстве научил, он всех наших учит, как свою дорогу найти.

– Помогает?

– Черепу? Да вроде бы. Район под контролем, два убежища, сто сорок бойцов. Ты слушать будешь?

– Да слушаю я, слушаю. Не злись. Просто к разным верованиям отношусь… настороженно. Меня сегодня одни такие верующие чуть сову не скормили.

Кат встал, долил в коптилку масла из жестяной банки с полки, взболтал. Маловато, надо запасы пополнить. Сел обратно на матрас.

– Мне в детстве по этой книге гадали и вышла моя ключевая гексаграмма – Люй. Странствие. Великий путь начинается с одного шага, или как-то так. Поэтому и набили на виске. А у тебя родные есть?

Кат даже вздрогнул. Мальчишка так внезапно перескочил на больную тему… Но разговор есть разговор, еще и не о том спрашивали.

– Нет. Были. Нас двое родилось, я и брат. Мать семь лет назад умерла, а Роман… Он уже родился странным, но мать его пыталась воспитывать.

– Мутант? – прямо спросил Филя.

– Ну да… Он не разговаривал. Вообще. Даже не мычал, просто если что надо – объяснял жестами. Иногда я его, ну, типа как мысли слышал. Чепуха, конечно. Я его понимал, мама тоже. Соседям в убежище наплевать было, все выживали как могли. Неагрессивный? Живи себе. Если тебя кто-то кормит. У нас, на автовокзале, люди незлые были, убежище большое, места хватало.

– А потом?

– Потом… Он рос быстрее меня, кожа потемнела, ну как загар… Здесь по рукам что-то типа чешуи. И лысый был, в пять лет все волосы выпали. Так себе зрелище, а что делать. Спасибо предкам, мало им было мир на поверхности снести, так еще и нам досталось. В общем, когда мать умерла, нам по тринадцать было. Пришли однажды бойцы с Базы, они очередной класс набирали, в «пионерлагерь»…

– Куда-куда?

– Ну это как… школа. Точнее, интернат. Как тебе объяснить… Набирают детей, отводят к себе и готовят из них новых бойцов для Базы. Свои солдаты стареют, новых откуда взять? Вот и собирают по всему городу, по убежищам. Ищут. Хотя и свои дети там учатся, но мало совсем.

Кат вспомнил Консуэло и сжал зубы. Не сейчас. Не вспоминать. Потом, все потом.

– И ты там учился?

– Да. Не доучился, правда, выгнали меня. С тех пор один и живу.

– А с братом что?

– Его тоже повели на Базу, но для «пионерлагеря» он непригоден был. Решили в изолятор поместить, есть у них там такое место, типа больницы. Сам не был, но, говорят, пытаются их исследовать. Кормят, лечат. Все-таки люди, хоть и изуродованные. А он сбежал по дороге, я потом уже узнал. Случайно.

– И где он теперь? – Филя поворочался на матрасе, устраиваясь удобнее.

– Погиб где-нибудь в городе, скорее всего. Я его искал потом по убежищам, когда товар заносил, но никто ничего не слышал. Значит, и нет его больше.

Через вентиляцию, которой не видно, откуда-то с поверхности донесся еле слышный глухой вой. Сперва одиночный, потом его подхватили другие глотки. Загоняют кого-то.

– Морты… – вздохнул мальчишка. – Везде они. Самые противные твари, из-за них наверху проблем больше всего.

– А радиация?

– Так пятна же давно не меняются, Кат. Если карту знаешь, в опасные места не лезешь, то нормально. Даже у нас. Под дождь еще не попадать, не то… как повезет. А псины догонят и сожрут, если один. Вот бы куда их деть…

– Или самим уйти.

– Да куда? Все окрестности вымерли. Нет больше людей. – Филя громко вздохнул. – И в убежищах жить тоска. Жрать толком нечего, воздух вонючий. Разве это жизнь?

– Да есть, говорят, места… Только сказки это, наверное.

– А расскажи?

– Долгая там история. Но нам и торопиться некуда, до завтра тут отлежимся в любом случае. У меня спина подживет, да и ты не особо здоровым выглядишь.

– Расскажи, Кат. Ну пожалуйста!

Сталкер прикрыл глаза.

– С чего бы начать? Есть такое место в городе, бывший аграрный университет. Его СХИ раньше называли, сельхозинститут.

– Чего это такое? Первый раз слышу.

– Серьезно? А он есть. Просто все его знают под другим именем. Нифльхейм. Два года назад я по глупости сунулся туда один. Нес лекарства и решил предложить коробку уважаемым викингам, черти бы их взяли…