Эльфийская радуга

ЧАСТЬ ВТОРАЯ По ту сторону врага

День обещал быть прекрасным, как никогда. Комнату наполнял запах смолы и хвои. Наверное, если выглянуть за окно, то можно увидеть, как тянутся к бревенчатым стенам усадьбы мохнатые лапы елей, как пляшет в небе сокол, поднимаясь к самым облакам, как колышется великий лес, вотчина Лесного Князя. Наверное, по потолку разливаются солнечные искры, озаряя широкую кровать, шерстяное одеяло и ковер из лисьих шкур на деревянном полу.

Артис проснулся уже давно, золотая нега набирающего силу дня никак не отпускала его. Услышав голоса братьев и сестер, зазвучавшие в коридоре, он решил открыть глаза. Веки остались плотно сомкнутыми. Подумав, что виной всему крепкий сон, он попытался снова, но ничего не вышло. Тогда эльф коснулся пальцами лица, и ощутил, что глаза покрыты сухой коркой густого гноя. Нащупав стоящий у кровати кувшин с водой, он намочил край одеяла и протер слипшиеся веки.

Последнее время такое иногда происходило. То были последствия долгого плена в темных подземельях, где таинственный злодей истязал его сестер. Артис содрогнулся, вспоминая о прошлом. Мрак и ужас, кровь и боль. Лесные девы, которых так и не удалось спасти…

Когда, чудом вырвавшись из зловещих катакомб, Артис с отрядом воинов вернулся туда, найти проход он так и не смог. Магический след был утерян. Наверное, девушка, разделившая с ним страшный плен, погибла там, под землей…

Они вернулись к Лесному Князю ни с чем, и лишь спустя время узнали правду от послов, прибывших из Ликии. Люди редко осмеливались являться к эльфам без веской на то причины. Послов пропустили. Они принесли вести горестные и пугающие. Все лесные сестры пали жертвами чудовищного колдовства, которое сотворили сыны Западного Вэлди.

Выкинув из головы дурные мысли и воспоминания, Артис накинул одежду и, подойдя к окну, принялся наблюдать за полетом сокола. На таком расстоянии птица показалась бы человеку точкой, но эльф мог рассмотреть даже особенности окраса перьев и цвет соколиных глаз. Удовлетворенный увиденным, Артис спустился по лестнице туда, где за длинным столом собралась вся его семья – дед, отец, мать, многочисленные сестры и братья.

– Ты долго спишь, брат! – весело крикнул один из юных эльфов. – Ты не забыл, что сегодня соревнования лучников?

– Я помню, Лирси, – улыбнулся Артис, садясь на свое место.

– Я уверен в твоей победе, сын, – приветствовал его отец, – ты побеждал несколько лет подряд, Лесной Князь назвал тебя лучшим лучником Эголора и Дартхира.

– Не хвали его раньше времени, – проворчал дед, восседающий рядом с отцом, – нынешние юноши слишком мало времени посвящают тренировкам.

– Я учту ваше замечание, – покорно склонил голову внук.

Строгая субординация заставляла молодого эльфа подчиняться старшим беспрекословно. Да и дед, конечно, был прав. Последнее время Артис тренировался существенно меньше, чем раньше. Виной тому была постоянная боль, пронзающая его глаза, стоило только напрячь зрение.

Ни один лекарь не мог помочь справиться с недугом, обещая, что последствия злой магии пройдут со временем. Время шло, боль стала не такой резкой, что не могло ни радовать, но теперь глаза Артиса начали сочиться кровавым гноем, который слеплял его веки прочной толстой коркой. «Хворь выходит, – успокаивали лекари, – гной вытечет и боль уймется совсем».

Артис вгляделся в костяные узоры на рогах оленя, чья голова украшала пространство над входом. Сегодня глаза были в полном порядке, словно от недуга не осталось и следа.

«Хороший день для победы!» – воодушевленно подумал Артис, отправляя в рот большой кусок свежего хлеба с сыром и чуть заметно улыбаясь солнцу.

На поляне, окруженной густым ельником, уже собрались зрители. Они воодушевленно обсуждали будущие соревнования, спорили, громко выкрикивая имена стрелков, которых считали фаворитами, пели, подхватывая мелодию играющих на флейтах музыкантов.

Артис явился одним из последних. Его соперники уже проверяли луки. Он знал их в лицо, практически всех. Вот Эрайс из Диорна, высокий и широкоплечий богатырь. От его выстрелов мишени обычно разлетаются на куски, одна беда, не слишком терпелив и часто выпускает стрелы, не прицелившись до конца. Вот Дир из Серебряной Дубравы и Этери оттуда же – оба отличные стрелки, правда, Этери перенервничал на последних состязаниях, и рука его дрогнула в решающий момент. Вот Дэорон, Мерис и Филас, а вот и главный соперник – княжич Атрион.

Поставили первые мишени и лучники принялись стрелять. Начало всегда наводило на Артиса скуку. Стрелять с близкого расстояния по большим мишеням было слишком просто. У него даже сложилось такое чувство, что первые этапы нужны лишь для того, чтобы потянуть время, поразвлечь толпу зрителей, да помотать нервы участникам.

Стрелы проносились по воздуху, едва заметные глазу. Зрители то кричали от восторга, то восхищенно умолкали, отыскивая взглядом безупречно пораженную цель. Сам Лесной Князь наблюдал за происходящим, восседая на высоком деревянном троне, поднятом над зрителями.

На последнем этапе стрелков осталось всего трое: Дир, Артис и Атрион.

Артис не смотрел на соперников – перед ним была лишь мишень. Теперь она находилась на таком расстоянии, что человек бы и не разглядел, и в диаметре не превышала размера обручального кольца. Для человека – цель непосильная, а для эльфа – достойная.

«Останется только один, в крайнем случае, двое» – мыслил Артис, сдерживая дыхание и напрягая глаза до предела. На миг он увидел цель настолько четко, что, казалось, будто она находится в паре шагов от него. Момент для выстрела настал, краем уха эльф уловил, как туго щелкнули тетивы соперников. Времени на прицел больше не осталось, и Артис сосредоточил все внимание на крошечном зеленом кружке, едва заметном на фоне пышной хвои.

Он уже готов был выстрелить, но взгляд его вдруг замутился. Мишень расплылась жирной кляксой, а потом раздвоилась и поплыла наверх и в сторону.

– Выстрел! – громко крикнул распорядитель, и эльф отпустил тетиву.

Словно в замедленном действии стрела бесшумно пронеслась по воздуху и исчезла в лесной чаще. Мишень Артиса осталась на месте. Теперь он видел это ясно и четко, его взгляд скользнул по целям соперников: мишень Дира была задета с краю, а мишень Атриона поражена…

Он не помнил, как вернулся домой. Как в страшном сне брел сквозь толпу, опустив голову и мертвой хваткой сжимая лук. Зрители расступались, рассматривая его с недоумением и жалостью. «Надо же, промахнулся» – шептал кто-то на ухо своему соседу. «Промахнулся» – от этого слова Артису стало противно. Растолкав зевак, он поспешил домой. В тот момент он хотел лишь одного: лечь на кровать и уставиться в потолок. И все.

Родные остались там, на поляне среди зрителей. Слава лесу, после роковой неудачи, уходя, он не встретил никого из них. Они тоже не сумели догнать его, затерявшись в толпе.

Запершись в своей комнате, эльф сидел долго и неподвижно, буравя взглядом стену. Позор, страшный позор лег на его плечи тяжким грузом. Промахнуться вот так, на последнем этапе, стоя рядом с не самыми сильными соперниками – злой рок, бесславие, бесчестие. Артис даже думать не хотел, что скажут ему отец и дед. Скорее всего, не скажут ничего, одних взглядов будет достаточно. От одной мысли о предстоящем разборе полетов молодого эльфа передернуло…

Родные вернулись, но Артис не вышел к ним. Он не спустился вниз и когда настало время ужина. Как ни странно, его никто не позвал.

Родственники, расстроенные его провалом, решили не тревожить опечаленного сородича, но он воспринял это иначе. Врожденный идеализм и постоянное желание самосовершенствоваться диктовали эльфу совершено иные причины происходящего. В тот момент Артису показалось, что все отвернулись от него, отреклись, что его предали забвению, вычеркнули из бытия. Он не привык быть слабым, но болезнь душила, незримой рукой пережимая горло. Глаза – самое главное достояние эльфа. Со слабыми глазами ему не быть хорошим лучником, в принципе не быть лучником, да и вообще не быть…

Он поднялся с кровати лишь поздним вечером, когда тонкий лунный серп взвился над лесными кронами и озарил лес серебряным светом.

Артис подошел к резному столу, достал из ящика нож и скомкал в руке свои длинные волосы. Одно движение, и светлые пряди упали к ногам. Оставшиеся локоны рассыпались над плечами, щекоча шею. Отрезанные волосы – символ изгнанника, преступника, но он это заслужил. Эльф ощутил облегчение – самобичевание немного успокоило его ощущение собственной вины.

Накинув плащ и взяв оружие – лук, клинок и несколько ножей, он бесшумно вышел из покоев. Был поздний вечер, но домашние еще не улеглись. Внизу, возле камина сидели младшие сестры с кормилицей и слушали, как та читает им сказку.

Артис замер на миг, вглядываясь в наивные вдохновенные детские лица.

– Однажды семь воинов отправились в поход, – вкрадчивым голосом начала эльфийка, – семь отважных воинов, могучих и бесстрашных. Они проскакали много миль и наткнулись на бедную деревню, жители которой страдали от постоянных разбойничьих набегов. Храбрые воины пожалели крестьян и поклялись защищать деревню до последней капли крови. И явилась целая армия разбойников во главе с ужасным демоном-атаманом. И грянул бой. Кровь лилась рекой, сталь скрипела о сталь, ржали кони, топтали землю. Когда бой окончился, в живых не осталось ни одного разбойника, и все эльфийские воины тоже пали, а над полем сражения поднялась семицветная радуга, озаряя победу добра над злом. Таково сказание об эльфийской радуге.

Артис не дослушал, вышел во двор, укрытый ночной тьмой.

Последний раз взглянув на высокие стены родной усадьбы, скрытой в тени могучих старых елей, он развернулся и зашагал прочь по тропе, ведущей к небольшой лесной дороге. Он вел в поводу коня, так как отъезд его намечался быть долгим. Лесные эльфы не часто ездили верхом, ведь непроходимый лес не самое лучшее место для всадника, но лошадей держали, используя их для дальних путешествий и перевозки грузов. Невысокий белый жеребец покорно шагал за хозяином, изредка прядая ушами и помахивая длинным хвостом.

Артис не знал, куда приведет его путь, и ему было все равно: такова судьба изгнанника – ни дома, ни друзей, ни родных. Все, что оставалось молодому эльфу – в ближайшее время оказаться как можно дальше от Эголора, древней вотчины Лесных Князей.

Темные ели расступались перед ним. Путь был знакомым, родным, от этого в груди щемило от обиды и злости. Никогда больше он не вернется в родные места. Скрывая постыдно обрезанные волосы, Артис накинул капюшон темно-зеленого плаща.

Шел он долго, прежде чем наткнулся на утренний обход лесных стражей. Повстречавшиеся на пути эльфы были явно чем-то обеспокоены, и один из них даже направил на Артиса лук.

– Стой! – звонкое эхо разнеслось по еловой чаще. – Сложи оружие и покажи лицо.

– Это свой, Флоренс, разве не видишь? – отчитал всполошившегося лучника командир обходчиков. – Это лесной, наш собрат. Можешь идти дальше, – сказал он уже Артису.

– Что случилось? Кого вы ищите? – спросил тот в ответ.

– По нашим лесам прошел Высокий эльф. Эльфанорский всадник из придворных Владыки.

– Что делать здесь Высокому? – задумался Артис, смутно догадываясь о причине визита искомого стражниками незнакомца. – Он был в форме Вэлди?

– Нет, – помотал головой Флоренс, – в дорогой одежде, какую носят в столице. Под ним был «розовый» конь, из тех чудесных коней, что разводят на владыческих конюшнях.

– Не из Вэлди, – с облегчением произнес Артис, но командир не разделил его спокойствия.

– Какая разница. Владыка продался «ласточкам» за мешок самоцветов. Все Высокие служат злу, они нам враги. Я не знаю куда так спешил тот эльф, могу сказать одно – он гнал своего коня на северо-восток.

– В степь, – сжал зубы Артис, – а через них в Шиммак.

– Мы послали за ним охотников, но он быстр, как ветер, а гоблины нас не жалуют, сам знаешь.

– Я пойду за ним следом и, если надо, отправлюсь в степь, – решительно заявил Артис, вскакивая в седло и поспешным жестом прощаясь со стражами.

– Удачи тебе! – крикнул ему вслед командир. – Лесной Князь велел закрыть все границы – никого не выпускать и не впускать, но тебя, наверняка, выпустят, изгнанник…

Его голос потонул, растворился в дробном стуке копыт. Артис пришпорил коня, выезжая с тропы на широкую лесную дорогу. Таинственный Высокий дал ему шанс все исправить, ведь, поймав шпиона, лесной эльф мог восстановить утраченную честь и смыть позор последнего промаха со своей души…

Проскакав без остановок несколько миль, Артис остановил коня там, где дорога сворачивала в темную чащу. На мягкой, покрытой серой лесной пылью и хвоей земле четко отпечатался конский след подкованного копыта. Лесные эльфы не ковали своих лошадей, значит, лошадь, недавно прошедшая здесь, принадлежала Высокому.

След вел в чащу – беглец решил срезать путь, рискнув углубиться в самые дебри. Враг спешил, раз решился на такое, ведь порой в непроходимой зелени Эголорских лесов таилась опасность. Были чащобы, которые даже хозяева этих мест не спешили посещать.

«Этот Высокий отчаян» – думал Артис, все дальше отходя от дороги. Приходилось крепко держать коня под уздцы: животное беспокоилось, норовило вырвать повод и убежать прочь. Эльф и сам чувствовал повисшую в воздухе тревогу. Словно кто-то следил за ним, буравил взглядом спину, скользил холодными, жуткими глазами по шее и голове.

Через некоторое время лес поредел, путь вывел эльфа на широкую просеку, вдоль которой стояли уже не ели, а незаметно сменившие их высокие, корабельные сосны.

Артис огляделся, заметив еще один подкованный след, двинулся через просеку. Неприятное ощущение не покинуло его и там. Оно даже усилилось, словно незримая опасность приблизилась к нему вплотную. Эльф шел беззвучно, прислушиваясь и держа наготове лук. Шаг, еще шаг, и тишина еще глуше, еще напряженнее. Шаг. Шаг. И вот уже тихая поступь коня кажется громкой и тяжелой, а стук собственного сердца оглушительным.

«Что же это – вражеское колдовство? » – думал он, собираясь с мыслями. Нет. Внутреннее эльфийское чутье подсказывало, что Высокий беглец тут не причем. В воздухе витало присутствие незримой силы, необузданной, опасной и дикой. Совершенно незнакомой, недоброй, чуждой.

Заметив в кроне высокой сосны плотный ком сбитых колтуном веток, Артис остановился. Обычно такие темные клубки возникали на больных деревьях, считалось, что данное явление результат сглаза или наговора.

Артис присмотрелся внимательно – этот ком был суть другое. Именно он являлся источником необъяснимых ощущений и панического страха. Что-то крылось в нем, пряталось, не желая показываться на глаза, оставаясь во тьме, внутри тугого переплетения ветвей.

Артис постоял некоторое время, не отводя взгляда от раскачиваемой ветром сосны и вглядываясь в ее крону. Ничего так и не произошло. Время не позволяло ждать далее, и эльф, поспешно вскочив на коня, поскакал галопом прочь от злополучного места, чувствуя, как спадает напряжение и сами собой исчезают тревога и страх.

Прошло много дней, прежде чем он достиг степи. Артис гнал коня без устали, но никак не мог настигнуть Высокого. Тот все время держал дистанцию. Похоже, его чудесная лошадь стоила своих денег и была не только красива, но и на редкость вынослива и быстра. Кроме того лесной эльф больше не чувствовал себя уверенно в родном лесу. Он беспокойно оглядывался по сторонам и постоянно всматривался в темные кроны, тщетно пытаясь отыскать глазами тугое переплетение веток.

Ночью он спал неспокойно: просыпался от каждого шороха, вскидывал голову, вглядывался в подступающий мрак до тех пор, пока глаза не начинали слезиться и болеть. Ему постоянно казалось, что рядом кто-то есть. Кто-то, чье присутствие он не может определить. Даже природная эльфийская чуткость, обостренная упавшим зрением, не помогала. Кто-то находился рядом, но при этом был совершенно неуловим.

Сперва Артис убеждал себя, что все подозрения – плод усталости и напряжения, но, проснувшись однажды от того, что кто-то дышит возле его уха, он отринул мысли о переутомлении.

Вскочив на ноги и выхватив нож, эльф принялся озираться по сторонам. Вокруг никого не было: ни одна травинка не была примята, не колыхнулась ни одна ветвь. Лошадь стояла смирно, совершенно неподвижная, оцепеневшая, и когда Артис коснулся ее шеи рукой, даже не двинулась.

Эльф успокоился, только обследовав окружающий лес на полмили вокруг и не обнаружив там ни души. Вернувшись на место ночевки под утро, он с радостью обнаружил, что лошадь отошла от странного паралича. Сквозь зеленое хвойное кружево проглянуло солнце. Артис снова отправился в путь.

Вскоре лес поредел. Хвойники сменились лиственным подлеском, перемежающимся с большими полянами, отороченными кустарником у краев.

Чем меньше оставалось на пути деревьев, тем неуютнее ощущал себя лесной эльф. Когда степь расстелилась перед ним, бесконечная и пустая, он замер, пораженный ее величием. Привыкший всегда находиться под прикрытием лесов, Артис оробел перед открытым пространством. Бесконечная рыжая трава колыхалась под ветром, четкой линией отчерченная от голубого неба.

Далеко, у самого горизонта, по степи ехал всадник. Эльф не мог рассмотреть его в деталях, но этого и не требовалось. По тому, как и куда двигалось размытое темное пятно он мог легко определить голову лошади и человека, чтобы выстрелить наверняка. Такой расклад событий Артиса несомненно обрадовал. В лесной чаще его недуг не позволил бы ему отыскать затаившегося врага, а тут, на открытом пространстве, ему достаточно было увидеть лишь очертания, чтобы поразить цель.

Подождав, пока всадник скроется за горизонтом, он тронул коня и отправился следом.

Артис не мог знать наверняка, был ли едва различимый на горизонте конник тем самым Высоким эльфом, но другой цели для преследования на глаза ему пока что не попалось. Нужно было хоть немного нагнать незнакомца, чтобы острый эльфийский взгляд сумел определить внешность беглеца и стать его лошади. «В степи ему не спрятаться, придется сбавить скорость и ехать осторожно, чтобы не привлечь внимание гоблинов. Тут я его и нагоню» – решил про себя Артис, пришпоривая коня и жмурясь от непривычно яркого солнца.

Весь день он двигался на восток. Когда солнце прошло над его головой и уставилось в спину, молодого эльфа снова одолела тревога. Как ночевать в степи? Здесь негде укрыться, все как на ладони. Зажжешь костер, и огонь будет просматриваться издалека. Все эти мысли были лишь прикрытием, с помощью них Артис пытался избавиться от воспоминаний прошедшей ночи – оцепеневшая лошадь и тяжелое дыхание во тьме.

Решив не останавливаться на ночлег, эльф пустил коня шагом и задремал. Несмотря на усталость, приходилось держать ухо востро. Сквозь подступающий сон Артис прислушивался к окружающим звукам. Наступающая ночь несла с собой вой ветра, шуршание травы, далекое хихиканье гиены и надрывный, тоскливый крик шакала.

Внезапно все стихло, и мир наполнила тишина. Артис насторожился – сон как рукой сняло. Он обернулся и оцепенел. За его спиной что-то двигалось. Угловатая длинная тень перетекала из стороны в сторону, приближалась, то исчезая в густой траве, то поднимаясь над ней на костлявых, бесконечно-длинных конечностях.

Не оглядываясь более, эльф пришпорил коня и погнал галопом прочь от гиблого места. В своей жизни Артис встречал разнообразных чудищ и никогда не бегал от них вот так, сломя голову. Тогда у него были глаза. Глаза способные в мельчайших деталях видеть опасность за милю до ее приближения. Теперь же, не имея возможность доверять самому себе из-за недуга, беспокойство и напряжение эльфа переросли в страх. Что может быть хуже стремительного врага-невидимки. Врага, способного подойти незамеченным к эльфу.

Ночь казалась бесконечной. Конь спотыкался от усталости, но его седок не желал останавливаться. Свое решение он переменил, лишь увидав на горизонте жилье.

То была приземистая глинобитная хибара с соломенной крышей. Ни ограды, ни двери у постройки не предполагалась. Сквозь дыры ветхого полога, прикрывающего вход, просвечивал огонь, слабый свет которого озарял полосу вытоптанной земли, усеянной костями мышей и птиц.

Артис нахмурился, но все же спешился и, привязав коня к торчащему перед входом колу, откинул полог. Перед ним оказалось круглое помещение с земляным полом в центре которого горел огороженный камнями костер. Возле огня бесформенной округлой кучей громоздилась женщина невероятной толщины. Артис склонил голову, желая поприветствовать хозяйку жилища, но она опередила его:

– Проходи, эльф, сложи оружие и садись к огню.

Голос хозяйки ночного убежища оказался на удивление проникновенным и высоким. Вторя ему, откуда-то из окружающей дом темноты раздался тоскливый тяжелый вздох.

– Позволь мне остаться, хозяйка. Я заплачу за ночлег, – смиренно сказал Артис.

– Я платы не беру, – на эльфа взглянули изумрудные глаза с вытянутыми в вертикаль зрачками, – оставайся, эльф, степь не для тебя.

Артис не ответил, с тревогой вгляделся в полное, сальное лицо незнакомки, перевел взгляд на ее волосы, убранные в две треугольные кички, на длинные серьги из собранных на нити птичьих когтей. За спиной, скрытая пологом, фыркнула лошадь, и кто-то рыкнул во тьме.

– Не бойся, ночной гость, в моем жилище опасность тебя не настигнет.

– Ты одна здесь? – спросил Артис.

– Одна, – кивнула тяжелой головой женщина и подкинула в огонь несколько поленьев, – тем, кто смотрит в будущее, положено жить в одиночестве.

– Ты провидица? – поинтересовался эльф, едва скрыв высокомерную усмешку.

Странная толстуха никак не входила в его понятие о провидицах. В родном лесу таковыми обычно становились молодые эльфийки-девственницы, связанные с природой неразорванной, еще детской связью. Артис вообще признавал лишь эльфийскую магию, считая все остальное темным колдовством. Надо сказать, что на людей, гоблинов и других разумных существ он смотрел свысока.

– А ты сомневаешься? – прищурилась хозяйка, смерив взглядом гостя. -Спроси меня о том, что хочешь знать, и я отвечу.

Последние слова она произнесла громче, и пламя, пляшущее перед ней, дрогнуло и взвилось к самому потолку. С улицы донеслось сердитое урчание, утробное и злое, потом стихло в шипении огня. Артис взглянул в глаза провидице, затаив вызов в глубине своих.

– Расскажи мне о том, кто передо мной, и о том, кто позади меня.

– Идущий впереди – не враг тебе, а скользящий следом идет не за тобой, – тут же ответила женщина, отодвигаясь от огня и расширяя зрачки.

– И что это значит? – вскинул брови Артис. – Для такого ответа не нужно обладать даром провидения. Я и сам бы мог наболтать больше.

– Спроси еще, – невозмутимо пожала плечами провидица, – хотя я сама могу спросить за тебя. Ты хочешь знать, кто идет перед тобой? Высокий эльф из дворца Владыки.

– Это я знаю и сам, – разочарованно вздохнул Артис, понимая, что степная колдунья вряд ли расскажет ему нечто полезное. – Лучше поведай о том, кто меня преследует.

– Тебя никто не преследует, эльф, – таинственно промурлыкала женщина, – вышло так, что твой путь лег параллельно с еще одним.

– И кто же он, мой незримый попутчик?

– Это священный зверь Холивейры – мнгва. Он идет с далекого юга карать врагов Крылатой Богини, и, поверь мне, эльф, если бы мнгва пришла по твою душу, ты погиб бы еще при первой встрече с ней.

Артис напрягся, раздумывая над услышанным. Мнгва – чудовище из южных легенд встречалось ему лишь в старых книгах. Ужас юга, так называли его жители Темноморья и окрестных земель. Мнгва – незримый охотник, безжалостный убийца, после встречи с которым от людей остаются лишь обескровленные мумии. Мнгва не грызет, не царапает – выпивает, высасывает жертву досуха…

В спину ударила струя холодного воздуха, вырвавшегося из-под приподнявшегося полога. Артис потянулся к оружию. Нечто, секунду назад заглянувшее в комнату, исчезло, дернув тяжелую бурую ткань, прикрывающую вход. Эльф успел разглядеть клиновидную горбоносую голову и огромные, словно блюда, глаза, неподвижные и немигающие.

– Не бойся, эльф, ты не нужен мнгва, и лошадь твоя не нужна. Священный зверь пришел сюда к молитве, которую я в волчий час вознесу Холивейре.

Артис облегченно выдохнул, задумчиво посмотрел на огонь. Стоит ли верить словам этой странной провидицы? Все, что она сказала – писано пальцем по воде: какие-то неопределенные фразы, двусмысленные и туманные. А верить хотелось. Очень хотелось, чтобы жуткое чудовище действительно шло не за ним…

Словно прочитав его мысли, женщина встала и сложила на груди пухлые руки.

– Ты прав. Отвечая на твои вопросы, я не пользовалась даром. Ведь мнгва пришла на мой зов, а Высокий проскакал мимо моей обители прямо перед тобой. Но я скажу тебе еще кое-что, эльф, – она смерила Артиса прямым проницательным взглядом, – и ты все же поверишь моим словам.

– Попробуй, – пожал плечами тот, ожидая услышать очередную неясную фразу.

Провидица развела руки в стороны, и утихший до поры до времени огонь поднялся вровень с ее лицом, облизал хищными кроваво-золотыми языками рукава и подол широкой узорчатой хламиды, отразился на гладких поверхностях бесчисленных браслетов и колец. Зрачки женщины сузились, а голос стал еще тоньше, выше и надрывнее.

– Твои глаза скоро угаснут навсегда, и ты погрузишься во мрак, – провыла она, свивая огонь в тугую алую спираль, – навеки.

Артис, недвижно наблюдающий за происходящим, вздрогнул от услышанного. Сердце подпрыгнуло в груди. Она знает. Все-таки знает… Собравшись духом, он поймал взгляд изумрудных кошачьих глаз:

– Что ж, выходит, такова моя судьба?

– Такова судьба, – прошептала провидица, повторив его последние слова, – но судьба имеет привычку оставлять шанс.

– Какой шанс?

– Условие.

– И что за условие? – в голосе Артиса сквозило недоверие, но сердце эльфа забилось с новыми силами – неужели у него и правда есть возможность что-то исправить?

– Когда поймешь, что продал за гроши самое дорогое, что у тебя есть, получишь свои глаза обратно…

Как только занялась заря, он покинул одинокое жилище и погнал коня дальше на восток.

Степь уже не казалась ему такой пустынной и опасной. Он еще не привык к ней, но немного смирился с окружающей пустотой. Да и степь не была такой безжизненной, как показалось сперва. В небе пел жаворонок, колыхалась на ветру трава, уходила к горизонту шелковистой волной. Однажды, по правую руку от себя он увидел караван: в клубах пыли шли колышущиеся в жарком полуденном мареве фигуры – люди, верблюды и лошади. Похоже, справа от эльфа тянулась проезжая дорога.

Желая путешествовать без свидетелей, эльф забрал немного севернее, так, чтобы степной путь остался правее.

Когда солнце оказалось за спиной, перестав бить в глаза, Артис заметил всадника вдалеке. Эльф остановился, силясь рассмотреть черный силуэт коня и сутулую фигуру седока. Незнакомец, похоже, тоже увидел Артиса и неожиданно во весь опор помчался к нему. Поспешность эта не выглядела дружеской.

Всадник приближался, Артис ждал, достав из-за спины лук. Расстояние сокращалось, позволяя рассмотреть быстро мелькающие ноги некрупной черной лошади. Осанка и фигура верхового не оставляли сомнений – то был гоблин.

Артис понимал, что сражения с хозяином степи лучше избежать, поэтому опустил лук, пристально вглядываясь в лицо незнакомца. Гоблин приблизился, сжимая в руке палаш. Его взгляд тревожно скользнул по оружию в руках эльфа.

– Эй, ты, чего тебе нужно в степи? – крикнул он, обратившись к Артису.

– Еду по делам, – холодным тоном ответил тот, высокомерно глядя на гоблина.

Лежащая на тетиве стрела давала эльфу ощущение полной безопасности. Зеленый глупец подъехал слишком близко, теперь их разделяло шагов двадцать. На таком расстоянии Артис мог поразить врага вслепую, ориентируясь только на звук голоса или дыхания.

– Это земля гоблинов. Какие дела привели на нее эльфа? – не унимался степной воин. – Отвечай, если хочешь жить!

– То мое дело, – Артис бросил на зеленокожего сердитый взгляд, – пропусти меня, или жди неприятностей.

– Похоже, ты сам на них нарвался! – злобно улыбнулся гоблин, и смачно плюнул в сторону незваного гостя. – Без моего дозволения не сделаешь и шагу.

– Посмотрим, – ответил эльф, поднимая лук.

Стрелять Артис пока не собирался, и, надеясь на здравый смысл гоблина, решил припугнуть того. Сражаться лоб в лоб с эльфом-лучником, взявшим тебя на мушку, рискнет разве что самоубийца.

– Опусти свой лук, эльф.

Тихий высокий голос раздался откуда-то из-под ног лошади, а в шею Артиса уперлось холодное стальное острие.

– Опусти, сестренка не шутит, – с усмешкой крикнул гоблин.

Пришлось послушаться. Эльф опустил лук и медленно повернулся. На земле стоял еще один гоблин и сжимал в руках длинное копье, острие которого упиралось Артису под нижнюю челюсть. Судя по маленькому росту и тонкому голосу, второй противник оказался девушкой. Эльф недоумевал, как ей удалось спрятаться в траве и так тихо подобраться к нему. Похоже, он недооценил степных хозяев. «Конечно, дома и стены помогают» – как бы нелепо это ни звучало, промелькнуло в голове.

– Ну, так что? Расскажешь нам, какого ляда забыл в степи? – подъезжая вплотную, снова потребовал первый гоблин.

– И не подумаю, – не теряя самообладания, сквозь зубы ответил эльф.

– Тогда попрощайся с жизнью, – прозвучало в ответ.

Артис напрягся, пытаясь улучить момент, когда противники расслабятся, чтобы вырвать у девушки копье и напасть на ее наглого соратника. Неожиданно, холодное острие отодвинулось от его шеи.

– Подожди, Нанга, это не тот эльф…

– Что ты делаешь, Айша! – пораженно воскликнул гоблин, а Артис снова вскинул лук.

– Не тот эльф. Он не из Высоких. Это лесной, – пояснила его сестра, отходя в сторону.

– И вправду не тот, – согласился Нанга. – Тот выглядел по-другому, и лошаденка у него была получше.

Наступила пауза. Гоблины смотрели на Артиса молча, выжидающе. Решив, что так будет благоразумнее, он убрал лук и заговорил:

– Я Артис – подданный Лесного Князя. Высокий эльф, которого вы ищите, прошел здесь на день раньше. Я иду по его следам от самого Эголора.

– Я – Айша, – первой представилась девушка, – а это – Нанга, мой неразборчивый брат. Лесные эльфы не враги нам, так что ты можешь продолжать свой путь, но все же, будет лучше, если ответишь, что привело тебя в наши края?

– Я пришел сюда по следам врага – Высокого на «розовом» коне, – Артис не успел договорить, изумленная Айша перебила его:

– Так ты тоже ищешь Высокого эльфа? Мы сами гоняемся за ним с того самого момента, как он появился в степи. Только враг наш неуловим – его конь быстр, как ветер. Как мы ни пытались, так и не сумели нагнать его.

– Мне будет достаточно подойти на расстояние полета стрелы, – тут же решительно заявил Артис.

– Так подойди, – усмехнулся Нанга, – этот гад не подпустил нас к себе и на милю. Мелькнул на горизонте и был таков. Мы уж потом вызнали у кочевников, что то был именно Высокий. Лично мне его и разглядеть толком не удалось.

– Даже самому быстрому коню необходимы отдых и пища – значит, либо он остановится для передышки, либо измучает скакуна, и сбавит ход, – задумался лесной эльф,

Гоблинша смерила его взглядом. Несмотря на внешнее сходство между всеми, виденными ей доселе представителями дивного народа, этот эльф показался ей знакомым. Напрягши память, Айша вспомнила, почему:

– А я ведь тебя помню, – произнесла она, внимательно разглядывая лицо Артиса, – ты был в лесном объезде, который остановил меня на пути из Ликии.

– Гоблинша с бумагами гонца, – удивился Артис. – Я тоже тебя помню.

– Значит, слухи о том, что Лесной Князь закрыл свои владения от слуг Владыки из-за Волдэйских злодеяний, не врут?

– Так и есть, – кивнул эльф. – Выходит, сейчас у меня с вами одна цель, отыскать вражеского лазутчика.

Нанга молчал, выжидающе глядя на сестру. За недолгое время Артис уже понял, что первенство в маленьком гоблинском отряде принадлежит этой миниатюрной девушке с решительным и бесстрашным взглядом. «Видимо, она старше» – решил про себя эльф, раздумывая о том, как устроена субординация у гоблинов-степняков. Гоблинша, в свою очередь, поразмышляла с минуту, а потом кивнула:

– Если хочешь, можешь идти с нами, – произнесла она с расстановкой, – ты лучник, а мы знаем эту степь, как свои пять пальцев.

– Тогда нечего медлить, – проворчал Нанга, который, видимо, был не слишком доволен предстоящей компанией, – пока мы тут болтаем, этот гад уходит все дальше на восток. Давай, Айша, запрыгивай в седло и понеслись.

«В седло и понеслись?» – Артис недоумевающее огляделся по сторонам. Он видел только одну лошадь, ту, на которой восседал гоблин, но эта лошадка была слишком мелкой, чтобы носить двоих.

В ответ на мысли эльфа густая трава в метре от него разошлась, и из нее поднялся конь. Тот самый черный монстр невероятных размеров, которого он уже видел однажды. «Эти гоблины полны сюрпризов, – подумал эльф с удивлением, – умудрились спрятать такую громадину почти что на ровной земле»…

С появлением компании гоблинов Артис начал чувствовать себя двояко: с одной стороны, он не доверял новым попутчикам до конца и все время оставался на чеку; с другой – в постоянном ожидании врагов, он ощущал себя несколько увереннее, чем раньше, ведь теперь он был не один.

Последнее время боль в глазах совершенно утихла, он даже позабыл о ней, потом, вспомнив слова провидицы, принялся напрягать зрение, испытывая его на прочность. Недуг словно исчез, но тревога эльфа не покинула, вспоминая пылающий костер, свитые в жгут столбы пламени, Артис каждый миг ожидал подвоха.

«Продать за гроши самое дорогое» – раздумывал он, отслеживая в небе хаотичный неровный ход трепещущего крыльями жаворонка. Что же это, «самое дорогое»? Выросший в небогатой семье Артис никогда не обладал ни ценным оружием, ни богатыми украшениями и одеяниями, ни конями элитных пород. Что у него имелось, кроме метких глаз, способных разглядеть мишень для выстрела за несколько миль? Пожалуй, ничего. Самое дорогое – глаза, он потерял, вернее почти потерял. «Единственное, что у меня осталось ценного – это моя голова, да и она никому не нужна» – усмехнулся эльф про себя и тут же помрачнел обреченно.

– Впереди пыль клубится, – оторвал его от дум гоблин. – Взгляни, эльф, не наш ли там беглец?

– Нет, – помотал головой Артис, особенно и не вглядываясь в серое облако, – это караван: верблюды идут и лошади. Догоним, расспросим: может, видели кого караванщики?

– Догоним, отчего не догнать? – единодушно согласились гоблины, удивив Артиса своей сговорчивостью.

Они пришпорили лошадей. Черный конек Нанги рванул вперед, оставив позади остальных. Лошади Артиса и Айши зафыркали, поднажали, не желая дышать в хвост резвому малышу. Но он позволил им поравняться, лишь перейдя на рысь у головы каравана.

Отделившись от идущих цепью верблюдов, к прибывшим подъехал человек, закутанный с ног до головы в белый бурнус. Артис, приветствуя, поднял руки, показывая, что не держит оружия. Караванщик повторил жест, приближаясь вплотную.

– Доброго пути тебе, человек – произнес эльф.

– И тебе, эльф, только слова твои о добром пути прозвучали, как злая насмешка, – откидывая с лица край платка, ответил караванщик, – здесь начинаются разбойничьи земли, так что о мирной дороге уже не мечтает никто.

– Тогда желаю тебе не нарваться на головорезов, – понимающе склонил голову Артис, – Скажи мне, не обгонял ли вас Высокий эльф на породистом скакуне «розовой» масти?

– Обогнал по северной стороне и исчез с глаз, только и видели. Летел как вихрь, словно гнался за ним кто-то, – караванщик махнул рукой в сторону восхода.

Артис отследил его жест и нахмурился, следом помрачнела Айша. На горизонте трава шла волнами, ее рассекал отряд стремительно приближающихся всадников. Увидев их, караванщик поменялся в лице и что есть мочи закричал своим:

– Разбойники! Это разбойники Гойи! Кладите верблюдов и берите мечи!

Верблюдов наскоро согнали в кучу, уложили и закрыли тяжелыми попонами. Обычно разбойники, охотящиеся за купеческими товарами, не вступали в открытый бой с охраной, а били по вьючным животным, вынуждая караванщиков бросить груз или его часть. Но те, что приближались с севера, похоже, не собирались этого делать.

Артис нахмурился, разглядывая дюжину одинаковых конников, одетых в рыжую, под цвет травы, кожаную броню, кое-где усиленную стальными пластинами. Головы некоторых разбойников скрывали кольчужные койфы, у других имелись плотные кожаные капюшоны. Лошади под ними тоже были хороши: лощеные бокастые степняки, пучеглазые, тонконогие, со щучьими головами и гнутыми в дугу шеями. На таких не брезговали ездить и князья.

Бросив на эльфа и гоблинов безнадежный взгляд, караванщик вытянул из-за пояса меч и встал в ряд с остальными своими спутниками. Похоже, люди не рассчитывали на помощь путешественников, волей случая проезжавших мимо.

– Надо помочь им, – произнесла вдруг Айша, сводя брови к переносице и напряженно разглядывая оборону каравана, в которой насчитывалось человек пятнадцать.

– Зачем? – лениво зевнул Нанга, кивая на караванщиков. – Людей у них много – как-нибудь отобьются.

– Открой глаза! Они купцы, не воины. Эти разбойники перебьют их в два счета, – тут же отчитала брата Айша.

– Воины, раз оружие в руки взяли, – продолжал спорить гоблин, но свирепый взгляд девушки заставил его замолчать.

– Это наша степь, наша земля, наш дом, и мы не позволим всякому сброду тут бесчинствовать, – выпалила гоблинша. – Ты с нами? – бросила Артису, все уже решив за себя и за брата.

Эльф кивнул, в голове сразу отозвались болезненные воспоминания о Эголоре, откуда он с позором бежал. Его земля в нем более не нуждалась. Своему дому он теперь не нужен. И хотя благоразумнее было отказаться или отмолчаться, Артис кивнул, вдохновленный пылкостью Айши. Остаться в стороне противоречило его понятиям о чести.

Тем временем разбойники приблизились вплотную, остановились, вальяжно оглядывая лежащих верблюдов. Караванщики сбились в кучу, никто не хотел выезжать вперед, каждый старался встать другому за спину. Наконец один все же отделился, и, подняв над головой белый платок, неуверенно двинулся к разбойникам.

– Решили не связываться – откупаться будут, – разочарованно прокомментировал Нанга, уже настроившийся на хорошую драку.

Караванщик не проделал и половины пути, разбойники тронули коней и, молча, двинулись навстречу. Тот из них, что ехал впереди, поравнявшись с парламентером, выхватил меч и, без разговоров снес тому голову.

Караванщики попятились толпой, толкаясь конями, прижались к верблюдам. Разбойники, не произнося ни звука, выхватили мечи и пошли в наступление.

Не медля более, Артис вскинул лук и выстрелил. Стрела смертоносно свистнула и вошла в переносицу здоровенному головорезу на черной лошади. Вторая стрела прошила руку тощего мечника, уже занесшего оружие над тем самым караванщиком, что перед нападением беседовал с гоблинами и эльфом.

Увидев стрелка, разбойники тут же рассыпались, и, бросив купцов, ринулись к Артису. Обогнув верблюдов, они надвинулись на эльфа с двух сторон, желая взять в клещи. Он успел поразить еще пару, пока остальные не приблизились вплотную. Тогда Артис выхватил из-за спины легкий клинок без цубы – обычное оружие лесных эльфов.

Уклонившись от нацеленной в него пики, он рубанул ближайшего врага наотмашь, развернул лошадь боком, целясь в другого, снова занес меч, краем глаза увидев, что еще двое разбойников упали, пораженные ударами гоблинов. Айша и Нанга не заставили себя ждать.

Оставшиеся разбойники прянули в стороны. Потеря половины отряда в первые минуты боя сильно охладила их пыл. Они спешили разделаться с караваном, но никак не ожидали встретить в рядах его охраны гоблинов, а тем более эльфа-лучника.

– Не отступать, собаки! Не отступать! Жмите лучника, давите его! Быстрее! – заорал на своих командир разбойничьего отряда, смекнув, что выйдя из ближнего боя, эльф снова начнет стрелять.

– Я с ним разберусь, – кровожадно прорычал Нанга, цепляясь взглядом за алый чепрак вражеского предводителя и кивая сестре, – прикрой эльфа!

Айшу не нужно было просить дважды. Огромный черной конь, как живая штурмовая башня, пробил кольцо окруживших Артиса разбойников и встал рядом с лошадью эльфа. Секира девушки с кровожадным свистом рассекла воздух, заставляя вооруженных мечами разбойников податься в стороны. Артис не стал медлить, короткого мига хватило ему, чтобы сунуть в ножны меч и снова взяться за лук. Стрелы мелькнули одна за другой. И еще двое врагов упали.

Поняв, что совершили оплошность, дав Артису поднять лук, оставшиеся противники снова подошли вплотную, но в их глазах уже читалась обреченность. Четверо против троицы, только что перебившей восьмерых, шансов почти не имели. Главарь такое мнение разделил.

– Отходим! – заорал он. – Врассыпную!

С этими словами разбойник направил коня прямо на Нангу. Золотистый степняк под алым чепраком, холеный и лихой, бешено сверкнул черными, как угли, глазами и одним невероятным газельим прыжком перемахнул гоблина и его низкорослого скакуна. Остальные тоже медлить не стали и понеслись прочь, дергая лошадей, чтобы те шли зигзагами.

Главарь схитрил. Перепрыгнув Нангу и оказавшись позади, на несколько мгновений он оказался прикрытым от выстрелов эльфа гоблином и его конем, чего нельзя было сказать о его соратниках, которых, одного за другим, настигли метко пущенные стрелы.

– Ушел, гад! – выругался Нанга, виновато глядя на соратников.

Артис не ответил, поднял лук снова и медленно прицелился в отдалившуюся на приличное расстояние фигуру. Выдохнул, чуть прищурился, фокусируя взгляд, натянул тетиву так, что мышцы руки свело от напряжения. Как назло, глаза предательски резануло, заволокло пленкой из слез. Выругавшись про себя, Артис отпустил тетиву, напряженно вглядываясь вдаль. На его счастье всадник вскинулся неуклюже, на полном скаку съехал на бок и повис на стременах. Видно было, что лошадь брыкнула, но хода не сбавила, продолжив скакать во весь опор, потащила седока по земле.

– Метко ты его, – не скрывая восхищения, прищелкнул языком Нанга, – знал я, конечно, что вы, эльфы, хорошо стреляете, но не думал, что так…

Артис не ответил, ведь сам он выстрелом восхищен не был. Стрела не попала врагу в голову, как он хотел, ушла ниже, куда-то в корпус сбоку. В этом случае враг мог выжить. И хотя такой исход был маловероятен, ведь обезумевшая лошадь наверняка стоптала запутавшегося в стременах хозяина, Артиса не покидало ощущение собственной неполноценности и никчемности – это был второй в его жизни промах.

Они разошлись с караванщиками, от которых, кроме благодарностей услышали еще и предупреждения о том, что разбойники Гои – люди опасные, и с ними всегда следует держать ухо востро.

– Да чего в них такого страшного? – бравировал Нанга, – они же трусливые, как мыши – хотели сбежать под конец битвы. Таких можно и сотню втроем перебить, – гоблин вдохновенно посмотрел на Артиса, но тот как всегда счел нужным промолчать.

– Эти были простыми пешками, – грустно пояснил караванщик, который стоял подле Нанги, придерживая под уздцы своего коня, – у Гойи таких сотня.

– Послушать тебя, так у этого Гойи в распоряжении целая армия. Можно подумать, что он не разбойник, а король, – не унимался Нанга, сдерживая гарцующего Черныша.

– Иному королю с ним и не сравниться, – покачал головой караванщик, – у Гойи целая крепость в Эмрое, такая, что и не подступиться. Раньше его сдерживали апарские князья, но теперь он нашел нового покровителя и возомнил себя степным хозяином. Все местные головорезы ушли под его крыло – ведь он позволил им грабить и убивать всех, кто живет и путешествует по степи.

Уцелевший караван ушел на юго-восток, а Артис и гоблины двинулись дальше, чуть забрав к северу, ведь именно туда, по словам караванщика, ускакал Высокий эльф.

Всю дорогу Артис молчал. Айша тоже молчала, но лицо ее, каменное и потемневшее, несло печать глубоких и мрачных раздумий. Нанга же, не желая держать все в себе, выражал свое недовольство вслух:

– Вот выродок! – рычал он, – с каких же это пор степь стала его? Надо разобраться с этим псом. Надо сломать ему шею, а его крепость превратить в пепелище. Он еще узнает силу гоблинов, силу Орды…

Время тянулось медленно, как кисель. Однообразность степи то и дело нагоняла на Артиса скуку и уныние. В мерном колыхании окружающей травы он видел бесконечную, пустую обреченность, полную безвыходность, безнадежность всего. Степь словно насмехалась над ним, заманивая все дальше и глубже в свою пустоту, туда, где не было ничего кроме травы и неба, разделенных резкой чертой горизонта.

Прошло несколько дней, и они еще дважды столкнулись с разбойничьими отрядами. Один перебили в бою – головорезы сами напали на странную троицу, путешествующую по степи. Со вторым дела обстояли хуже – главарь бросил в атаку часть подчиненных, а сам с остальными остался на безопасном расстоянии и, увидев, как посланная им шестерка пала, поспешил ретироваться.

После этого случая в душу Артиса закрались неприятные подозрения, что противники были предупреждены о силе маленького отряда, поэтому осторожничали. Выходит, разбойник, стреляя в которого он промахнулся, все же выжил и предупредил своих. Значит, ничего хорошего впереди им не светило. И хотя, кроме мелких отрядов, пока что никто не попадался, Артис напряженно вглядывался вдаль, ожидая увидеть более серьезные силы знаменитого Гойи. Делиться своими опасениями с гоблинами он не спешил, не желая объяснять истинных причин осведомленности врага.

Айшу и Нангу больше беспокоило другое – последнее время они не встречали следов Высокого эльфа. Похоже, во время стычек след потерялся, и они сбились с нужного направления.

– Нечего было так сильно отходить на север, – ворчала Айша на брата, – твоя была идея.

– Сама виновата, – тут же огрызнулся Нанга, – ты захотела отойти подальше от дороги, а ведь наш беглец не местный, вряд ли он поскачет по степи напрямик. Надо возвращаться к ближайшему пути и заново искать след.

– Что ты там найдешь? Караваны давно все затоптали. На дороге мы не найдем ничего, кроме новых проблем с разбойниками Гойи…

– Смотрите, там! – вскинул руку Артис, указывая вперед. – Это всадник.

Айша и Нанга, моментально прекратили перепалку и принялись всматриваться в горизонт. Вскоре они тоже разглядели верхового. Он ехал не спеша, видимо не замечал преследователей.

– Похоже, выдохся совсем, или конягу загнал, – радостно подметил Нанга.

Айша с Артисом пристально рассматривали невозмутимо покачивающуюся впереди фигуру.

– Как же, загнал, – гоблинша строго посмотрела на брата, – не может быть, чтобы он вот так вот просто попался. Он не таков. На этого Высокого охота по всем лесам и степям идет. Скольких ловцов он уже оставил с носом, а, Артис?

Тот не ответил, молчаливо наблюдая за движением беглеца, потом объявил настороженно:

– Смотрите, он встал. А теперь развернулся и двинулся к нам.

– Сам в руки идет, а ты, Айша, говоришь, что не дурак, – подбоченясь, усмехнулся Нанга, но сестра тут же смерила его гневным взглядом.

– Не знаю, как насчет него. Но вот ты – дуралей – это точно! Сам подумай, чего это он на нас вдруг попер? Скорее всего, первым решил напасть. Видать, трое воинов его не сильно обеспокоили, значит, он сильный, и в себе уверен. Может, вообще магом окажется.

Артиса тревожили те же мысли. Он видел, как незнакомец поднял коня в галоп. Расстояние между преследователями и беглецом сокращалось с каждой секундой. От напряжения глаза снова разразились болью, степь расплылась желто-рыжими кляксами, смешалась с небом. Эльф остервенело затряс головой.

– Что с тобой? – озабоченно спросила Айша.

– Ничего, – буркнул Артис, – все в порядке…

– И что будем делать? – не обратив внимания на предыдущие фразы, поинтересовался Нанга, – может, пальнешь в него из лука?

– Нет, – прозвучал короткий ответ, – мы будем ждать.

Всадник подъехал совсем близко, и уже можно было рассмотреть его во всех деталях. Высокую фигуру скрывал длинный плотный плащ, лицо затеняла соломенная апарская шляпа, увешанная бахромой из белых лент. Конь у незнакомца был тяжелый, тупомордый и не слишком-то тянул на стремительного скакуна. Его бледно-соловая шкура отдавала розовым весьма отдаленно…

– Не думал, что эльфийские придворные выглядят так, – с сомнением произнес Нанга и почесал голову.

– Это не тот, кого мы ищем, – разочарованно вздохнул Артис, продолжая пристально разглядывать всадника.

Тот подъехал вплотную, остановился и поднял руку в приветствии.

– А я думал, вы ищите меня, – зазвучал сиплый не слишком приятный голос, – вот и решил составить вам компанию.

– Прости, друг, но мы искали эльфа, а не апарца, – разочарованно протянул Нанга.

Айша тут же пнула его ногой в бок – благо высота коня позволяла это сделать. Нечего болтать каждому встречному-поперечному про их поиски.

– Искали эльфа и эльфа нашли! – опираясь локтем на высокую луку седла и откидывая за спину шляпу, рассмеялся незнакомец.

В глазах гоблинов и Артиса промелькнуло неприкрытое удивление. Пред ними и вправду был Высокий эльф. Его обветренное лицо, темное от загара хранило следы шрамов. В углах прищуренных тусклых глаз с пожелтевшими белками пролегли нехарактерные морщины. Мощную шею окольцовывала тюремная татуировка, украшенная круглыми печатями амнистии. В плечах он был широк, не уступил бы, пожалуй, и гоблину, да и ростом превзошел бы многих.

«Бывший каторжник, – задумался Артис, с неодобрением разглядывая нового знакомца, – откуда его только принесло на нашу голову?» Он вгляделся в глаза Высокого и почувствовал неприятный душевный укол: блеклые радужки того имели по краям темную окантовку, так называемые «кольца» – признак чистоты крови и принадлежности к особо знатному роду. Кольца обычно встречались у Высоких, для лесных они были редкостью. Артис не удержался от завистливой мысли: «Зачем ему такие глаза. Мне бы такие…» и тут же спросил:

– Ты придворный Владыки?

– Когда-то был им, – оскалился в улыбке собеседник, гордо демонстрируя окружающим желтые зубы с отточенными верхними клыками.

Заключенные в тюрьмах часто затачивали ногти и зубы, за неимением другого оружия. Обычно такие зубы вырывали, но этому Высокому, похоже, повезло.

Артис еще раз задумчиво смерил незнакомца взглядом: придворный на розовом коне – все сходится, но ведь явно не тот, кого они ищут.

– Чего ты все смотришь на меня, лесной? – не выдержал он, наконец. – Ты бы хоть представился что ли для начала.

– Я – Артис из Эголора, а это Нанга и Айша – воины степи. Скажи, как твое имя?

– Мое имя давно забыто, ты можешь звать меня Йоза.

Услышав это, гоблины недоумевающе зафыркали, Артис понял, что прозвище Высокого имело какой-то особый перевод с их языка, но вдаваться в подобности пока не стал.

– Скажи, Йоза, ты не встречал в степи других эльфов? – спросил он.

– Видел одного столичного пижона. Пролетел мимо, как ветер. Весь в золоте и шелках, а конь под ним – загляденье. Изабелловый красавец с владыческой конюшни. Я за ним проехал пару миль, но разве Унылой Свинье угнаться за вихрем?

– Унылой Свинье? – непонимающе переспросил Нанга.

– Так зовут мою кобылу. Она, конечно, не так уж плоха, но больно медленно бегает, – с улыбкой пояснил Йоза.

– Зачем ты его преследовал, – мгновенно насторожился Артис, – того придворного?

– Зачем-зачем… – жутковато усмехнулся Йоза, – коня хотел отобрать да цацки золотые…

Увидев, как напряглись собеседники, Йоза тут же развел руками и пояснил:

– Да не думайте вы, я не разбойник и не душегуб. Убивать бы я его не стал, разве что поколотил хорошенько. Я весь столичный двор в лицо знаю, и с Владыкиными прихвостнями у меня свои счеты.

– Ладно. Это твое дело, – понимающе согласился Артис. – Надо двигаться дальше, – кивнул он гоблинам, – иначе наш беглец уйдет слишком далеко…

Они тронули коней. Как-то незаметно, слово за слово, Йоза увязался за ними. Путь он держал в ту же сторону, и причины прогнать его пока не нашлось.

Айшу такая компания совершенно не радовала. Она бросила на Высокого эльфа осуждающий взгляд, и поравнялась с Артисом, который ехал чуть впереди.

Любопытный Нанга, напротив, обнаружил в новом спутнике долгожданного собеседника, с которым можно поболтать о том о сем и тем самым скрасить однообразную дорогу.

– А ты, правда, из тюрьмы? – наивно поинтересовался он у Йозы.

– А сам разве не видишь? – ухмыльнулся тот. – Но свой срок отмотал честно, так что теперь я – птица вольная.

– Это тебе в тюрьме такое имя дали? – не унимался любознательный гоблин.

– Ну, не при дворе же при эльфийском, – расхохотался Йоза.

– Да, дела… – задумчиво почесал ухо Нанга, – уж и спрашивать не стану за что.

Расслышав их разговор, Артис тихо поинтересовался у Айши:

– Что на вашем языке значит «Йоза»?

– Это плохое слово, бранное, – немного смутившись, пояснила та, – примерно как «сука», или «падла» переводится.

– Ясно…

Тем временем гоблин и Высокий эльф продолжили свой разговор.

– А вот я теперь тебя спрошу, – начал Йоза, – конек под тобой, как я вижу, хороший. Может, отдашь его мне?

– Вот еще, – возмутился Нанга, – это с чего я его тебе отдать-то должен?

– А с того, что ты гоблин. А раз гоблин, так на волке езди.

– Волков теперь в степи раз-два и обчелся, – горестно посетовал Нанга.

– Ну, тогда поменяй – моя лошадка неплохая, от рысачка и битюжки рожденная – сильная да выносливая, и воина в доспехах с оружием поднимет и сама под броню встанет.

– Так что ж ты меняешь ее, раз она так хороша? – упорствовал Нанга.

– Тихоходная, да и выглядит не очень, – честно признался эльф.

– Мне такую тоже не надо, – отмахнулся Нанга.

Бедная Унылая Свинья, словно поняв всю полноту своей никчемности, печально опустила к земле лобастую, как у быка, голову, и потрусила быстрее. Надо сказать, что мнение о ее непривлекательности разделили далеко не все. Маленький верткий Черныш, изрядно уставший от путешествий в сугубо мужской компании, нашел новую спутницу невероятно привлекательной и теперь изо всех сил старался поразить ее. Он выгибал дугой шею, выбивал копытами чечетку и громко фыркал, страстно кусая удила.

Следующие несколько дней пути они продолжали ехать вместе с Йозой. Степь вокруг них словно вымерла. Ни одной живой души не было видно на мили вокруг. Ни разбойников, ни караванов, ни одиноких путешественников не попадалось на пути. Не было зайцев и перепелок, даже птицы в небе не парили.

Как назло, запасы провизии Артиса подошли к концу: от эльфийского хлеба осталось несколько крошек, о сыре не стоило и мечтать. Уже несколько дней лесной эльф голодал. Слава небесам, никто не обращал на это внимания.

Когда солнце коснулось горизонта, они встали на ночевку. Артис не спал, оставшись за часового. Как тут заснешь, если желудок прилип к спине и все мысли лишь об одном – сочном куске мяса, поджаренном на костре. У гоблинов провизия тоже заканчивалась, да и Артис был слишком горд, чтобы попросить у них еды. Тем более что теперь и просить-то было нечего, на последнем ужине Нанга и Айша опустошили все свои запасы.

Айша проснулась первой. Артис, решив хоть как-то восстановить неподкрепленные силы, положил голову на седло и, прикрывшись попоной, задремал.

Проснулся он от будоражащего запаха свежеобжаренного мяса. В животе заурчало, желудок свело спазмами. Эльф поднялся на ноги и инстинктивно пошел на запах еды.

– Доброе утро, – улыбнулась ему Айша, – есть будешь? Я наловила хомяков и полевых мышей. У них мяса, конечно, с ноготь, но перекусить перед дорогой хватит всем.

– Спасибо, я не голоден, – соврал Артис, сглатывая: никакой голод не заставит его опуститься до того, чтобы питаться подобным.

– Это хорошо, – прозвучало из-за спины, – нам больше достанется.

Йоза невозмутимо подошел к костру и уселся, скрестив ноги, подле Айши:

– Твои хомяки, конечно, хороши, девочка, но у меня найдется кое-что помясистее.

С этими словами он достал из-за пазухи огромную задушенную змею и положил себе на колени. Потом, вынув из сапога длинный широкий нож, отрезал гаду голову и принялся сдирать кожу.

– Не бойся, девочка, тут на всех хватит, – подмигнул он Айше, – нарезая тушу на куски, – а твоими хомяками в дороге перекусим.

Последним к завтраку прибыл Нанга.

– Ого, – глаза гоблина остановились на огромном ноже Йозы, – откуда у тебя это?

– Нравится? – улыбнулся в ответ эльф, перехватывая оружие за лезвие и протягивая Нанге. – На, посмотри. Такое не часто увидишь.

– Черная сталь, – вожделенно прошептал гоблин, – ее секрет знали только орки, но их ведь давно не осталось на земле…

– Еще есть, – жмурясь на пламя, произнес Высокий эльф, – были времена, когда предки его сородичей, – он кивнул на Артиса, – одержали победу в войне и перебили всех орков. Но кое-кто остался. Всего-то пара кланов. Они не показываются ни людям, ни эльфам, ни гоблинам. А если показываются, то с ними не церемонится никто: ни Владыка, ни Король, ни Лесной Князь. Я встретил орка в тюрьме и помог тому бежать. Потом и он отплатил мне добром. Я долго ходил с орочьим кланом по северо-западной границе.

– Ты ходил с орками? – глаза Нанги чуть не вылезли из орбит от восхищения и зависти, – ты же эльф.

– Знаешь, парень, однажды в жизни наступает момент, когда окружающим и тебе самому становится плевать на то, кто ты и кто вокруг тебя. Важно лишь одно – дружба и поддержка. Какая разница кто прикроет тебя в бою, эльф ли, орк ли…

– Все равно, трудно поверить в такое, – продолжал удивляться Нанга.

– Не веришь? – Йоза расстегнул застежки плаща и скинул его, потом снял из-за спины перевязь с большим клинком, увязанным поверх ножен веревками и мешковиной, – я сейчас редко машу им, жизнь у меня тихая, но вот, смотри, – он размотал материю и вынул из невзрачных простых ножен огромный ятаган черной стали.

– Ого! – потерял дар речи Нанга, благоговейно касаясь руками вожделенного клинка, – волчья сила, это невероятно!

– Не облизывайся на него, он не по твоей руке. Вы, гоблины, слишком мелкие для оркового оружия.

– Так уж и мелкие? – обиделся Нанга, надуваясь и выпячивая грудь.

– А ну-ка подойди, – ухмыльнулся Йоза, кряхтя, поднялся на ноги и поманил к себе недоверчивого собеседника.

Тот, насупившись, подошел. Несмотря на то, что Нанга располагал приличными для гоблина габаритами, Йоза оказался выше на полголовы и в ширине плеч не уступил. Артис хмуро оглядел его, и вправду слишком здоровый для Высокого, вышел ростом, а торс, похоже, раздался от тяжелой работы. Каторжник, что с него взять.

– Так вот, парень, взрослый орк почти на локоть выше меня и шире вдвое…

Когда все остальные принялись за трапезу, Артис поднялся и ушел к лошадям.

– Бедолага, уже какой день не жрет ничего, – с сочувствием посмотрел ему вслед Йоза.

Вдохновленный увиденным, Нанга не обратил внимания на его слова, а Айша удивилась и немного встревожилась, как она прежде не замечала, что Артис голодает? Ей и в голову не пришло, что гордый эльф скорее умрет от истощения, чем будет есть хомяков или гадов. Сунув недоеденный кусок жареной змеи Нанге, девушка поднялась и отправилась в степь.

Дождавшись окончания завтрака, Артис снова вернулся к огню и присел напротив гоблина. Тот протянул ему деревянную кружку с исходящей паром жидкостью и предусмотрительно осведомил:

– Это апарский чай. Йоза дал.

Эльф не стал отказываться от предложенного, жадно припал к ароматному бурому напитку, тепло которого наполнило желудок и создало недолгую иллюзию сытости.

– Хорошо в степи, – потягиваясь, произнес Йоза, – пожалуй, останусь тут. Тихо, спокойно, тепло.

– Раньше было тихо, – угрюмо отозвался Нанга, – пока Высокие и разбойники не стали распоряжаться здесь, как у себя дома, – потом, видимо вспомнив, что собеседник тоже принадлежит к Высокому народу, исправился. – Я не тебя имел в виду, а тех, что пришли из Волдэя.

Йоза, тем временем, понимающе кивая, достал откуда-то из складок плаща книгу и положил перед собой.

– Зачем тебе Кармадон – священная книга Централа? Ты что… – хотел спросить Артис, но Йоза ответил ему, не дослушав:

– Нет, я не приспешник Центры и не его фанатик. Эту книгу мне всучил один назойливый миссионер.

– И ты взял ее? – Артис посмотрел на Высокого с неодобрением.

Надо отметить, что в отношениях с Централом эльфы и гоблины были единодушны. Новая религия людей не вызывала у них восторга, и это мягко сказано. Централ не только обрел невероятную популярность в Королевстве, умудрившись подмять под себя или предать анафеме все предыдущие религиозные течения, но и активно пошел в соседние государства, безнаказанно и смело оговаривая и охаивая коренные верования других народов.

Прорыв за королевские границы не удался. Эльфы и гоблины объявили миссионерам Централа молчаливый бойкот, и вскоре официальная церковь отказалась от попыток обратить в свою веру жителей Владычества, Леса и Степи. Юго-восточные государства тоже остались при своих убеждениях: конечно, Централ все же пробился в Апар, но распространился там крайне скудно, смешавшись с местными верованиями и изменившись почти до неузнаваемости.

Несмотря на прекращение официальной экспансии, нашлось немало миссионеров-фанатиков, так и не смирившихся с тем, что остались еще на земле язычники и дикари, не признавшие волю и власть великого Центры. Рискуя головами, они с безрассудной одержимостью двинулись в чужие края, где в большинстве своем сгинули без следа.

– Нужда заставила, – загадочно улыбнулся Йоза, – бумага – вещь ценная, поэтому не побрезговал и Кармадоном. Я вырос в образованной семье, где меня учили ценить книги, так что Кармадон, пожалуй, единственная, с которой я могу обойтись вот так.

Сказав это он, открыл книгу на середине, и Артис заметил, что в ней недостает порядочного количества страниц. Тем временем Йоза бережно вырвал очередной лист, разгладил его, потом, вынув из кармана кожаный кисет, насыпал щедрую змейку табака и скрутил самокрутку.

– Знаешь, в Кармадоне написано – нужно за все благодарить Центру, и я всегда искренне признателен ему за то, что ниспослал мне бумагу для курева, – рассмеялся Йоза, склоняясь к огню.

– Дай-ка и мне! – тут же запросил Нанга, но эльф глянул на него строго:

– Не надо тебе этого, понял?

– Понял. Так и скажи, что жалко и самому мало, – обиженно протянул гоблин, восхищенно глядя, на пышные кольца дыма, подхваченные резвым степным ветром.

– Тебя жалко, – устало выдохнул Йоза, прикрывая глаза и затягиваясь наполную.

Принюхавшись к неприятному запаху, Артис понял, что в кисете Высокого хранился вовсе не табак, а то, что было под запретом практически везде – дурманная трава.

Вскоре вернулась Айша и принесла горсть перепелиных яиц. Она, молча, положила их в костер и села рядом с Артисом. Когда нехитрая еда приготовилась, гоблинша кивнула соседу:

– Будешь?

Артис пожал плечами, но отказаться был уже не в силах. Долгожданная пища показалось величайшем блаженством – посланием небес.

Когда на горизонте показались крыши людских жилищ, они остановились, раздумывая, стоит ли идти через селение или лучше обойти его стороной. Гоблины, которые были категорически против лишних встреч с людьми, выжидающе посмотрели на Артиса. Он кивнул им, поддерживая.

Как ни странно, после стычек с разбойниками Айша и Нанга стали считаться с мнением эльфа и прислушиваться к нему. Артис с удивлением отметил, что в их маленьком отряде роль командира последнее время выпадала ему. Эльф смутно догадывался, чем заслужил признание спутников. Для гоблинов, в рядах которых субординация основывалась прежде всего на бойцовских качествах, самый доблестный и умелый воин получал неоспоримый авторитет. Конечно, Нанга продолжал относиться к эльфу весьма ревностно, но его сестра, мудро взвесив все за и против, признала лидерство Артиса безоговорочно. Нанга, который, как заметил Артис, всегда считался с мнением Айши, вынужден был согласиться.

– Значит, в деревню не пойдете? – лениво зевнул Йоза, бросая повод на мощную шею Унылой Свиньи и скручивая самокрутку из очередной страницы Кармадона. – А я, пожалуй, навещу пару миловидных селяночек. Спать на голой земле надоело – все кости болят, и спину застудил.

– А говорил, в степи хочешь остаться, – разочарованно произнес Нанга, которому компания Высокого пришлась очень кстати.

– Так я ж никуда не ухожу. Жить в степи не значит спать под открытым небом, можно и с удобством, на теплой кровати с грудастой девкой под боком. Но если вы так ко мне привязались, буду рад вступить в ваш отряд.

– Не нужно, – жестко отрезал Артис, – у нас свой путь, у тебя свой.

– Я не гордый, лесной, так что можешь передумать со своим решением, если, конечно, мы встретимся снова.

Махнув на прощанье рукой, он дал пятками в бока своей кобыле, и она неторопливо потрусила в сторону деревни.

– Зря мы его не взяли – крутой мужик, – грустно вздохнул Нанга, провожая удаляющегося всадника.

– Он амнистированный каторжник, – непреклонно пояснил Артис, – не стоит доверять бывшему преступнику, а тем более сражаться с ним плечом к плечу.

– Может, ты и прав, – недовольно буркнул Нанга и трагически взглянул на Айшу, которая решительно поддержала лесного эльфа.

Лишь когда силуэт Высокого растворился в душном мареве полуденного пекла, Айша облегченно вздохнула. Девушка не выказывала своего недовольства, но мнение Артиса разделяла полностью: в компании бывшего заключенного сложно чувствовать себя спокойно.

Оставшись втроем, они отъехали подальше от деревни и встали на ночевку. Недалеко от лагеря обнаружился пруд, в котором Айша наловила рыбы для ужина. Сидя у костра и наслаждаясь трапезой, Артис задумчиво вглядывался в лица гоблинов, раздумывая, кто они ему теперь? Соратники? Друзья? Нет, называть их друзьями он пока не спешил. И, хотя, сражаясь с ним бок о бок гоблины доказали свою надежность, природная, врожденная неприязнь заставляла эльфа сохранять настороженность по отношению к спутникам.

Спать легли, как обычно, подальше друг от друга. Айша возле лошадей, Нанга поближе к костру и оставшейся еде, а Артис в стороне от всех. Последнее время их путешествие проходило спокойно и ночных караулов они не выставляли, полагаясь на то, что услышат приближение врага, благо чуткость эльфа и внимательность гоблинов позволяли отслеживать любой шорох даже сквозь сон.

Утром Артис поднялся первым. Со стороны деревни доносились голоса людей, которые двигались в сторону ночевки. Рассмотрев, что к лагерю приближаются крестьяне, Артис не стал брать лук, в ожидании присел у еще тлеющих с ночи углей костра.

Вскоре, потревоженная приближением чужаков, поднялась Айша. Один только Нанга продолжал невозмутимо храпеть, завернувшись в плащ, и проснулся, лишь когда пятеро крестьян приблизились к лагерю вплотную.

Судя по выражениям лиц, гости из деревни были сильно напуганы, и визит этот доставлял им немало переживаний и опасений. Вперед вышел сутулый бородатый мужчина, весь узловатый, как старое дерево, с перекошенной от долгой работы спиной. Он низко поклонился Артису и гоблинам, а потом произнес:

– Благородный господин эльф и достопочтенные господа гоблины! Мы пришли к вам просить о величайшей милости. Нашу деревню обложили данью разбойники Гойи. Они требуют, чтобы мы платили им, но мы так бедны, что едва сводим концы с концами. Уже несколько раз, не получив требуемого, разбойники отнимали у нас последнюю еду, жгли дома и убивали жителей. Но по степи, господин эльф и господа гоблины, ходят слухи о том, что вы сражаетесь с людьми Гойи, отбиваете от грабителей целые караваны…

– Да уж, земля слухами полнится, – удивленно развела руками Айша и переглянулась с не менее обескураженным Артисом.

Нанга же, напротив, принял рассказ крестьян, как великую похвалу и, гордо выпятив грудь, принял вид надменный и даже фанфаронский.

– И что же вы хотите от нас? – спросил он, высокомерно глядя на перекошенного крестьянина, который от взгляда этого ссутулился и перегнулся набок еще сильнее.

– Только милости, господин, только вашей милости мы хотим. Мы просим вас встать на защиту нашей деревни, мы даже готовы вам заплатить, правда, это все, что у нас есть…

Пряча глаза, крестьянин распахнул замызганную серую рубаху и бережно снял с шеи кошель. Оттуда на свою мозолистую, почерневшую от постоянной работы ладонь он высыпал жалкую горсть медяков.

– Это все? – Нанга окинул взглядом монеты.

– Все, что мы собрали со всех жителей деревни. Только эти жалкие гроши. Больше у нас нет ничего…

Слово «гроши» для Артиса прогрохотало, точно громовой раскат. В памяти всплыло отрешенное лицо провидицы, освещенное огненным столбом и слова, летящие из мрака: «Когда поймешь, что продал за гроши самое дорогое…» Вот он – шанс исполнить пророчество и продать за гроши свою жизнь. Теперь Артис не сомневался в своей догадке. Да и какие тут сомнения – ведь все сходилось точно и верно, как никогда. Именно поэтому он первый ответил, почти выкрикнул:

– Я согласен.

– Мы согласны, – бросив на эльфа непонимающий, даже возмущенный взгляд поддержала Айша.

– Согласны, – утвердительно кивнул Нанга, решив не отставать от остальных.

– Возвращайтесь в деревню. Мы прибудем следом, – объявил парламентерам довольный поддержкой гоблинов эльф.

Когда те ушли, Айша тут же принялась за расспросы:

– Мы с Нангой должны защитить родную степь, как истинные хозяева, но ты, Артис, зачем это нужно тебе?

Артис промолчал, но не как обычно, проигнорировав вопрос, а просто потому, что не нашелся, как ответить на него.

Деревня звалась Волчьей Пустошью. Волков там конечно не видали отродясь, но вот с пустошью все было в порядке: кусок голой безжизненной земли не порос даже бурьяном. Только несколько тощих корявых сосен росло перед въездом. За соснами подобно сросшимся вместе опятам, торчала кучка покосившихся хибар, построенных по одному принципу: глинобитная комнатка без окон, а перед ней крытый лошадиной кожей навесик, под которым очаг. В комнатке, святая святых, спали только ночью, когда со всех сторон на деревушку наступала прохладная степная ночь. Днем жили под навесом, ютясь вокруг приплясывающего на ветру огня.

Так существовала большая часть жителей Волчьей Пустоши, но были в ней и так называемые «зажиточные». Их дома не сильно превосходили в роскоши, зато имели окна и двускатные крыши с чердаками. Сами поселенцы отличались излишней кротостью, а скорее забитостью. Они молчали, прятали глаза и вжимали в плечи головы, с испугом и трепетом взирая на троих вооруженных всадников. Те ехали не спеша, мягко раскачиваясь на спинах лошадей. Стук копыт глушила земля, и лишь поскрипывание седел да бряцанье оружия нарушало царящее кругом безмолвие.

– Таких оборванцев и ребенок при желании ограбит, – наблюдая за местными, точно подметил Нанга.

– Что с них брать-то? – ответила Айша, – голытьба ведь, неужели этому Гойе мало караванов, которые он грабит?

– Он хочет власти, – предположил Артис с большой долей уверенности, – поэтому прижимает всех, кто есть в степи. Давить слабых удобно: сопротивления они не окажут, зато все вокруг узнают под кем деревня.

– Как ни крути, этот Гойя настроен серьезно, – нахмурил брови Нанга.

– Мы тоже, – бросила ему сестра и резко натянула повод: перед конем выстроилась целая толпа жителей во главе с низкорослым горбатым стариком, видимо старостой.

– Мы ждали, так ждали защитников, и Степь ниспослала вас! – пропищал он тонким, как у мыши, голоском, – Гоя измучил нас поборами, выгреб все запасы, всю провизию, – запричитал староста, трагически сцепляя руки и прижимая их к впалой груди.

– Да! Да! Помогите нам, чем можете! – в поддержку ему закричали остальные крестьяне.

– Мы попробуем, – уверенно и холодно ответил Артис, выезжая вперед.

Услышав его негромкий, но невероятно жесткий и решительный голос, жители сразу притихли и попятились прочь от белого жеребца, нервно грызущего удила добротной, клепаной медью сбруи.

– Можете остановиться в моем доме, – гостеприимно предложил староста, но, взглянув на Айшу и Нангу, Артис отказался:

– Мы останемся в степи.

Они передвинули лагерь ближе к Волчьей Пустоши и по очереди денно и нощно несли караул.

Несколько дней пролетели спокойно. Деревню никто не трогал, казалось, что разбойники и вовсе забыли о ней. Такой вариант развития событий предположил Нанга, но Артис с ним не согласился, уверенный в том, что затишье обычно наступает перед бурей.

И в этот раз прозорливость эльфа не подвела. Рано утром, как раз во время его объезда, на горизонте замаячили фигуры верховых. Их оказалось не меньше десятка, и, разглядев противников внимательно, Артис отметил: прибывшие разбойники были нечета тем, что попадались его отряду ранее. Вооруженные круглыми, притороченными к седлам щитами, мечами и секирами, они носили не легкую броню, а плотные панцири из пришитых к кожаной основе, на манер чешуи, стальных пластин.

Они остановились, съехались в кучу, обсуждая что-то. Затем шестеро отделились и двинулись в деревню, тогда как оставшиеся четверо стали наблюдать за происходящим.

Разбойники не заметили маленького отряда. Чуткие уши эльфа заслышали конский топот еще до того, как всадники возникли на горизонте. Не желая привлекать внимания, новоявленные защитники Волчьей Пустоши положили на землю коней, а сами укрылись в высокой траве.

– Эти другие, – поделился наблюдениями Нанга.

– Потяжелее будут. Смотри-ка, у них и кони в броню одеты, – тут же подметила Айша.

– А эти, похоже, лучники, – кивнул на оставшуюся четверку, лежащий рядом Артис.

– И что будем делать, командир? – глянул на эльфа гоблин, и зажал между острыми зубами сорванную травинку.

Его слова прозвучали с долей сарказма, но Артис не обратил на это внимания, поспешно планируя картину предстоящего боя. Душу его терзала тревога, ведь каждый миг после согласия защищать деревню, он вспоминал о своем недуге. Пока глаза не подводили, и Артис убеждал себя, что пророчество исполнилось и былое зрение вернулось к нему вновь. Однако глубоко в сердце засели сомнения: вдруг предсказание – лишь бред полоумной дикарки? Что будет, если в разгаре предстоящего боя он потеряет способность видеть? И если бы он воевал один… Гоблины признали его лидером, и теперь он отвечал за каждого из них жизнью. Роль командира диктовала такие условия, и Артис, будучи эльфом прямолинейным и в делах чести весьма консервативным, ставил ее превыше всего.

– Перестреляй лучников, а потом разберемся с остальными, – решительно предложил Нанга.

– Поразить в один выстрел всех четверых я не смогу, – прямо пояснил Артис, – у одного-двух появится фора, чтобы стрелять по нашему отряду. Мы здесь ничем не прикрыты, и хорошей брони у нас нет.

– Прикроемся Таксой – предложила Айша.

– Твоим конем? – удивился Артис. – Жалко терять такую сильную лошадь.

– Стрелы не причинят ему вреда…

Артис тревожно взглянул на огромную черную тушу, боком распластанную по земле. Значит, не показалось. Еще при первой встрече с Айшей в родном лесу, он обратил внимание на темную силу, исходящую от лошади гоблинши. Тогда он решил, что странная аура, окутавшая незваную гостью – это просто реакция мудрого леса на появление стародавнего кровного врага. В степи эльф грешил на то, что сам, ощущая себя таким же врагом, воспринимал естественное недовольство природной мощи.

– Тогда вперед, – скомандовал Артис, а Айша шепнула что-то на ухо лежащему коню.

Артис выстрелил, стремительно набросил на тетиву вторую стрелу и выстрелил опять. Два всадника по очереди упали с коней. Еще когда первый поверженный качнулся в седле, разбойник стоящий рядом молниеносно вскинул лук и выстрелил в сторону атаковавшего. Стрела вошла в почву совсем рядом с Артисом, в этот же миг с лошади рухнул второй пораженный. Эльфу пришлось прижаться к земле, потому что оба оставшихся в живых врага принялись стрелять в его сторону.

Перед Артисом поднялся черный конь, живым щитом принял на себя летящие стрелы, дав эльфу возможность стрелять по оставшимся лучникам. Стрелы пронеслись над степью с невидимой глазу скоростью и настигли своих жертв.

– Молодец, командир, – хлопнул Артиса по плечу довольный Нанга, – теперь наша с сестренкой очередь!

Три всадника во весь опор помчались к деревне. Кони с храпом и фырканьем влетели на главную улицу и, поднимая пыль, поскакали на крики и грохот, раздавшиеся из центра Волчьей Пустоши. Там трое разбойников жгли дом писклявого старосты, остальных видно не было. Старик бегал вокруг поджигателей, плача и моля позволить двум побелевшим от ужаса женщинам потушить пылающую хижину, крыша которой уже рухнула, утащив за собой часть стены. Возле старосты крутилась молоденькая девушка, видимо внучка, и все пыталась оттащить его прочь. Разбойникам надоела вся эта возня, и один из них, не выдержав, схватился за меч. Второй, плотоядно ухмыльнувшись, свесился с коня и, подхватив девушку за платье, затащил в седло. Старик бросился на негодяя с кулаками, но тот со всей силы ударил его сапогом в тощую грудь. Староста, кашляя, повалился на землю, и в тот же миг рядом с ним в пыль шлепнулась перепуганная до смерти внучка. Руки разбойника безвольно разжались, выпуская добычу – эльфийская стрела вошла в переносицу головореза по самое оперение…

На двоих оставшихся налетели гоблины. Артис тревожно обернулся по сторонам: где-то рядом были еще трое врагов. Те, не заставив себя долго ждать, уже мчались из-за горящего дома.

Они подоспели быстро. Двое кинулись на гоблинов, один подлетел к Артису, замахнулся мечом. Тот отразил удар, оказавшийся невероятно сильным. Эльфийский клинок скрипнул, но выдержал. Светлая сталь блеснула на солнце холодным, яростным отсветом. Крутанувшись под чужим мечом, Артис сделал стремительный выпад и вонзил оружие в горло разбойника. Бросив поверженного противника, он повернулся к гоблинам, собираясь поспешить им на помощь, но те уже успели разделаться со своей партией врагов.

– Славная драка! – помахал эльфу Нанга, стирая копоть и пот с зеленого лба. – Вон тот панцирь мой! – предупредил он, указывая на лежащего в пыли здоровенного разбойника. – Только мне по размеру и будет!

– Бери, что нужно, – вздохнул Артис, мрачно глядя на валяющиеся в пыли трупы, из-под которых алой паутиной растекались кровавые ручьи.

– Все возьмем, – согласилась с идеей брата Айша, – доспех хороший, пригодится… Только вот, что делать станем, если Гойя с большим отрядом придет? Нас мало, нужно искать еще воинов.

– Я говорил – давай Йозу возьмем, – прищурившись, взглянул на сестру Нанга, – а вы морды своротили. Кого мы тут отыщем? А?

– Друг друга мы отыскали, значит, найдется и кто-нибудь еще, – произнес Артис не слишком убедительным тоном.

Эльф сильно сомневался в реальности своих предположений, но искренне надеялся, что судьба смилуется над его маленьким отрядом, и пошлет достойных воинов. И судьба эту милость проявила.

Несмотря на сердечные приглашения жителей, эльф и гоблины не стали переносить лагерь из степи. Под небом им жилось спокойнее и уютнее, даже Артису, который почти свыкся с открытым пространством и местной пищей.

Последнее время разбойники не являлись в Волчью Пустошь. Конечно, никто из защитников деревни не тешил себя мыслью о том, что молодчики Гойи решили оставить крестьян в покое. Скорее всего, они просто затаились, решив не раскидываться людьми впустую. Теперь Артис, Айша и Нанга несли караул постоянно, полагая, что противники наверняка примутся шпионить за ними. Поэтому, явившийся в лагерь староста чуть не поплатился за свой неожиданный визит головой.

– Это я! Я! – запричитал старик, когда палаш Нанги коснулся его горла. – Я к вам за помощью пришел, господа. Пощадите, выслушайте, не убивайте.

– О чем ты? – сурово спросил Артис. – Разбойников рядом нет, мы бы их заметили.

– Беда, господин, беда у нас случилась, без вашей помощи никак не совладать, – снова заныл старик, упорно не желая вдаваться в подробности.

– Ну что ж, попробуем разобраться с вашей бедой, – поймав одобрительные взгляды гоблинов, решил эльф…

Деревня звалась Волчьей Пустошью. Волков там конечно не видали отродясь, но вот с пустошью все было в порядке: кусок голой безжизненной земли не порос даже бурьяном. Только несколько тощих корявых сосен росло перед въездом. За соснами подобно сросшимся вместе опятам, торчала кучка покосившихся хибар, построенных по одному принципу: глинобитная комнатка без окон, а перед ней крытый лошадиной кожей навесик, под которым очаг. В комнатке, святая святых, спали только ночью, когда со всех сторон на деревушку наступала прохладная степная ночь. Днем жили под навесом, ютясь вокруг приплясывающего на ветру огня.

Так существовала большая часть жителей Волчьей Пустоши, но были в ней и так называемые «зажиточные». Их дома не сильно превосходили в роскоши, зато имели окна и двускатные крыши с чердаками. Сами поселенцы отличались излишней кротостью, а скорее забитостью. Они молчали, прятали глаза и вжимали в плечи головы, с испугом и трепетом взирая на троих вооруженных всадников. Те ехали не спеша, мягко раскачиваясь на спинах лошадей. Стук копыт глушила земля, и лишь поскрипывание седел да бряцанье оружия нарушало царящее кругом безмолвие.

– Таких оборванцев и ребенок при желании ограбит, – наблюдая за местными, точно подметил Нанга.

– Что с них брать-то? – ответила Айша, – голытьба ведь, неужели этому Гойе мало караванов, которые он грабит?

– Он хочет власти, – предположил Артис с большой долей уверенности, – поэтому прижимает всех, кто есть в степи. Давить слабых удобно: сопротивления они не окажут, зато все вокруг узнают под кем деревня.

– Как ни крути, этот Гойя настроен серьезно, – нахмурил брови Нанга.

– Мы тоже, – бросила ему сестра и резко натянула повод: перед конем выстроилась целая толпа жителей во главе с низкорослым горбатым стариком, видимо старостой.

– Мы ждали, так ждали защитников, и Степь ниспослала вас! – пропищал он тонким, как у мыши, голоском, – Гоя измучил нас поборами, выгреб все запасы, всю провизию, – запричитал староста, трагически сцепляя руки и прижимая их к впалой груди.

– Да! Да! Помогите нам, чем можете! – в поддержку ему закричали остальные крестьяне.

– Мы попробуем, – уверенно и холодно ответил Артис, выезжая вперед.

Услышав его негромкий, но невероятно жесткий и решительный голос, жители сразу притихли и попятились прочь от белого жеребца, нервно грызущего удила добротной, клепаной медью сбруи.

– Можете остановиться в моем доме, – гостеприимно предложил староста, но, взглянув на Айшу и Нангу, Артис отказался:

– Мы останемся в степи.

Они передвинули лагерь ближе к Волчьей Пустоши и по очереди денно и нощно несли караул.

Несколько дней пролетели спокойно. Деревню никто не трогал, казалось, что разбойники и вовсе забыли о ней. Такой вариант развития событий предположил Нанга, но Артис с ним не согласился, уверенный в том, что затишье обычно наступает перед бурей.

И в этот раз прозорливость эльфа не подвела. Рано утром, как раз во время его объезда, на горизонте замаячили фигуры верховых. Их оказалось не меньше десятка, и, разглядев противников внимательно, Артис отметил: прибывшие разбойники были нечета тем, что попадались его отряду ранее. Вооруженные круглыми, притороченными к седлам щитами, мечами и секирами, они носили не легкую броню, а плотные панцири из пришитых к кожаной основе, на манер чешуи, стальных пластин.

Они остановились, съехались в кучу, обсуждая что-то. Затем шестеро отделились и двинулись в деревню, тогда как оставшиеся четверо стали наблюдать за происходящим.

Разбойники не заметили маленького отряда. Чуткие уши эльфа заслышали конский топот еще до того, как всадники возникли на горизонте. Не желая привлекать внимания, новоявленные защитники Волчьей Пустоши положили на землю коней, а сами укрылись в высокой траве.

– Эти другие, – поделился наблюдениями Нанга.

– Потяжелее будут. Смотри-ка, у них и кони в броню одеты, – тут же подметила Айша.

– А эти, похоже, лучники, – кивнул на оставшуюся четверку, лежащий рядом Артис.

– И что будем делать, командир? – глянул на эльфа гоблин, и зажал между острыми зубами сорванную травинку.

Его слова прозвучали с долей сарказма, но Артис не обратил на это внимания, поспешно планируя картину предстоящего боя. Душу его терзала тревога, ведь каждый миг после согласия защищать деревню, он вспоминал о своем недуге. Пока глаза не подводили, и Артис убеждал себя, что пророчество исполнилось и былое зрение вернулось к нему вновь. Однако глубоко в сердце засели сомнения: вдруг предсказание – лишь бред полоумной дикарки? Что будет, если в разгаре предстоящего боя он потеряет способность видеть? И если бы он воевал один… Гоблины признали его лидером, и теперь он отвечал за каждого из них жизнью. Роль командира диктовала такие условия, и Артис, будучи эльфом прямолинейным и в делах чести весьма консервативным, ставил ее превыше всего.

– Перестреляй лучников, а потом разберемся с остальными, – решительно предложил Нанга.

– Поразить в один выстрел всех четверых я не смогу, – прямо пояснил Артис, – у одного-двух появится фора, чтобы стрелять по нашему отряду. Мы здесь ничем не прикрыты, и хорошей брони у нас нет.

– Прикроемся Таксой – предложила Айша.

– Твоим конем? – удивился Артис. – Жалко терять такую сильную лошадь.

– Стрелы не причинят ему вреда…

Артис тревожно взглянул на огромную черную тушу, боком распластанную по земле. Значит, не показалось. Еще при первой встрече с Айшей в родном лесу, он обратил внимание на темную силу, исходящую от лошади гоблинши. Тогда он решил, что странная аура, окутавшая незваную гостью – это просто реакция мудрого леса на появление стародавнего кровного врага. В степи эльф грешил на то, что сам, ощущая себя таким же врагом, воспринимал естественное недовольство природной мощи.

– Тогда вперед, – скомандовал Артис, а Айша шепнула что-то на ухо лежащему коню.

Артис выстрелил, стремительно набросил на тетиву вторую стрелу и выстрелил опять. Два всадника по очереди упали с коней. Еще когда первый поверженный качнулся в седле, разбойник стоящий рядом молниеносно вскинул лук и выстрелил в сторону атаковавшего. Стрела вошла в почву совсем рядом с Артисом, в этот же миг с лошади рухнул второй пораженный. Эльфу пришлось прижаться к земле, потому что оба оставшихся в живых врага принялись стрелять в его сторону.

Перед Артисом поднялся черный конь, живым щитом принял на себя летящие стрелы, дав эльфу возможность стрелять по оставшимся лучникам. Стрелы пронеслись над степью с невидимой глазу скоростью и настигли своих жертв.

– Молодец, командир, – хлопнул Артиса по плечу довольный Нанга, – теперь наша с сестренкой очередь!

Три всадника во весь опор помчались к деревне. Кони с храпом и фырканьем влетели на главную улицу и, поднимая пыль, поскакали на крики и грохот, раздавшиеся из центра Волчьей Пустоши. Там трое разбойников жгли дом писклявого старосты, остальных видно не было. Старик бегал вокруг поджигателей, плача и моля позволить двум побелевшим от ужаса женщинам потушить пылающую хижину, крыша которой уже рухнула, утащив за собой часть стены. Возле старосты крутилась молоденькая девушка, видимо внучка, и все пыталась оттащить его прочь. Разбойникам надоела вся эта возня, и один из них, не выдержав, схватился за меч. Второй, плотоядно ухмыльнувшись, свесился с коня и, подхватив девушку за платье, затащил в седло. Старик бросился на негодяя с кулаками, но тот со всей силы ударил его сапогом в тощую грудь. Староста, кашляя, повалился на землю, и в тот же миг рядом с ним в пыль шлепнулась перепуганная до смерти внучка. Руки разбойника безвольно разжались, выпуская добычу – эльфийская стрела вошла в переносицу головореза по самое оперение…

На двоих оставшихся налетели гоблины. Артис тревожно обернулся по сторонам: где-то рядом были еще трое врагов. Те, не заставив себя долго ждать, уже мчались из-за горящего дома.

Они подоспели быстро. Двое кинулись на гоблинов, один подлетел к Артису, замахнулся мечом. Тот отразил удар, оказавшийся невероятно сильным. Эльфийский клинок скрипнул, но выдержал. Светлая сталь блеснула на солнце холодным, яростным отсветом. Крутанувшись под чужим мечом, Артис сделал стремительный выпад и вонзил оружие в горло разбойника. Бросив поверженного противника, он повернулся к гоблинам, собираясь поспешить им на помощь, но те уже успели разделаться со своей партией врагов.

– Славная драка! – помахал эльфу Нанга, стирая копоть и пот с зеленого лба. – Вон тот панцирь мой! – предупредил он, указывая на лежащего в пыли здоровенного разбойника. – Только мне по размеру и будет!

– Бери, что нужно, – вздохнул Артис, мрачно глядя на валяющиеся в пыли трупы, из-под которых алой паутиной растекались кровавые ручьи.

– Все возьмем, – согласилась с идеей брата Айша, – доспех хороший, пригодится… . Только вот, что делать станем, если Гойя с большим отрядом придет? Нас мало, нужно искать еще воинов.

– Я говорил – давай Йозу возьмем, – прищурившись, взглянул на сестру Нанга, – а вы морды своротили. Кого мы тут отыщем? А?

– Друг друга мы отыскали, значит, найдется и кто-нибудь еще, – произнес Артис не слишком убедительным тоном.

Эльф сильно сомневался в реальности своих предположений, но искренне надеялся, что судьба смилуется над его маленьким отрядом, и пошлет достойных воинов. И судьба эту милость проявила.

Несмотря на сердечные приглашения жителей, эльф и гоблины не стали переносить лагерь из степи. Под небом им жилось спокойнее и уютнее, даже Артису, который почти свыкся с открытым пространством и местной пищей.

Последнее время разбойники не являлись в Волчью Пустошь. Конечно, никто из защитников деревни не тешил себя мыслью о том, что молодчики Гойи решили оставить крестьян в покое. Скорее всего, они просто затаились, решив не раскидываться людьми впустую. Теперь Артис, Айша и Нанга несли караул постоянно, полагая, что противники наверняка примутся шпионить за ними. Поэтому, явившийся в лагерь староста чуть не поплатился за свой неожиданный визит головой.

– Это я! Я! – запричитал старик, когда палаш Нанги коснулся его горла. – Я к вам за помощью пришел, господа. Пощадите, выслушайте, не убивайте.

– О чем ты? – сурово спросил Артис. – Разбойников рядом нет, мы бы их заметили.

– Беда, господин, беда у нас случилась, без вашей помощи никак не совладать, – снова заныл старик, упорно не желая вдаваться в подробности.

– Ну что ж, попробуем разобраться с вашей бедой, – поймав одобрительные взгляды гоблинов, решил эльф…

Посреди деревни полыхала большая хижина. Огонь мощным столбом поднимался к небу. Языки пламени, выстроившиеся стеной, выглядели неестественно и жутко.

– Он там, господин эльф и господа гоблины. Засел и не выходит, – испуганным шепотом произнес староста.

– Кто он? – поинтересовался Нанга. – Договаривай, выкладывай все, если хочешь, чтобы мы тебе помогли.

– Это личный враг Гойи. Он все закона – преступник. А Гоя сказал, что тот, кто будет укрывать преступников, жестоко поплатится. На нашу деревню и так обрушилось слишком много бед, господин.

– Что за хрень? – сердито посмотрел на старика гоблин. – Просите защитить вас от Гои, а сами готовы выполнять любые его прихоти?

– Простите, господин, – испуганно пискнул староста и прослезился от страха. – Мы боимся.

– Понятно, – нахмурился Нанга, – зачем нас-то звали, раз сами подожгли хижину – любой, кто там остался, уже давно превратился в жаркое.

– Это не мы, господин, не мы, – замотал головой старик, – он сам поджег. Огонь подчиняется ему…

– Огненный маг – сорки, – напряженно глядя на пламя, произнес Артис, – одолеть его будет не так-то просто.

– Это – Дара, мальчишка из благородного, но бедного рода Цури. Их дом стоит за Эмроем на юго-востоке отсюда. Его отец посмел возразить разбойникам, и был казнен. Этот дуралей решил отомстить Гое и убил нескольких его людей. Гоя не терпит непокорных, он велел своим поймать мальчишку, и пригрозил смертью каждому, кто рискнет помочь ему.

Артис нахмурился, сражаться с сильным магом, пусть и не слишком опытным, было не лучшей перспективой. Но жители деревни все еще не доверяли эльфу и гоблинам, поэтому демонстрация силы казалась необходимой.

Кивнув Айше и Нанге, Артис вскинул лук. В ответ на его движение огонь уплотнился и стал еще выше. Несколько стрел скрылись в пламени. Эльф выстрелил наугад, пытаясь вычислить все зоны, в которых мог прятаться противник, а потом принялся вглядываться в пламя. От напряжения глаза снова заболели, и эльф раздраженно опустил оружие.

– Подожди, – рука Айши опустилась на его плечо, – прикрой меня, я попробую зайти туда.

– А я влезу с другой стороны, обо мне не беспокойся, мне прикрытие не нужно, – решительно заявил Нанга, взмахивая палашом, – достанем засранца!

Артис сосредоточенно поднял лук, и гоблины ринулись в пламя. Через секунду они вернулись – из немногочисленных окон и двери прорвались тугие струи огня. Эльф выстрелил, заставив пламя отступить, а невидимого врага спрятаться в укрытие. Айша и Нанга, все в ожогах, встали рядом с Артисом, тяжело дыша и сбивая с одежды остатки огня.

Они снова и снова пробовали взять хижину штурмом, но все старания были тщетными. Пробраться внутрь не представлялось возможным, огненный маг пресекал любые попытки захвата. Опять и опять волны пламени заставляли отважных гоблинов отступать ни с чем.

– Забавное зрелище, – раздалось из толпы зевак, которые тут же расступились, пропуская вперед Высокого эльфа в апарской шляпе.

– Йоза? – удивился неожиданной встрече Нанга, а раздраженная неудачами Айша сердито проворчала:

– Иди куда шел, здесь тебе не цирк!

– Не злись, девочка, – усмехнулся Йоза, а то был именно он, – если не можешь выкурить барсучонка из норы, в том не моя вина.

– Чем насмехаться, лучше помоги, если, конечно, можешь, – спокойно сказал Высокому Артис, надеясь, что от такого предложения тот спасует и уйдет.

– Значит, я все-таки нужен вам? – сладким голосом поинтересовался Йоза.

– Нужен, если докажешь, что ты – стоящий воин, – выпалила Айша, словно бросая вызов.

– Не фырчи на меня, девочка. Прежде чем браться за оружие, научись думать своей красивой головкой.

– Эй, Йоза! Чем болтать попусту, лучше покажи, как умеешь сражаться! – подзадорил бывшего попутчика Нанга, а Артис смерил Высокого суровым взглядом.

– Парень, – довольно оскалился тот, – ты безуспешно прыгаешь тут уже несколько часов, а я вытащу гаденыша наружу за несколько минут, не опалив и пальца.

– Давай. Если справишься – добро пожаловать в отряд, – не особо веря в успех Йозы, решил Артис, гоблины взглянули на него удивленно, но промолчали, ведь в словах эльфа был резон.

– Эй, вы! – крикнул Йоза толпящимся в отдалении жителям, – рубите ветки с тех тощих сосен, что стоят поблизости, и тащите сюда.

– Что ты собрался делать? – не удержался от любопытства Нанга.

– Вышибать клин клином, – оскалился Высокий эльф, довольно оглядывая растущую кучу лапника, – подкину ему немного ароматных дровишек...

Ветки полетели в костер, и хижину заволокло белым непроглядным дымом. Вскоре он скрыл огонь и начал расползаться вокруг плотными густыми клубами. Люди, гоблины и эльфы попятились, кашляя и закрывая лица рукавами.

– А теперь смотри, лесной, смотри и учись! – расхохотался Йоза, – огонь в его подчинении, но дым мальчишке не подвластен. Так что он либо выйдет, либо задохнется там, внутри.

Вскоре из хижины, схватившись за горло и хрипя, вышел человек. Он остановился по пояс в дыму и с ненавистью оглядел собравшихся. То был юноша, совсем молодой, на вид ему не было даже двадцати. Лицом и смуглостью он походил на апарца, но золото падающих на плечи волос и темная глубина глаз выдавали присутствие крови лесных эльфов. Его прожженную в нескольких местах одежду украшали нашивки с алыми гербами, а из-под куртки виднелись кольчуга и висящий на поясе меч.

– Я сожгу половину из вас, прежде чем отправлюсь на небеса, – громко выкрикнул парень, храбрясь, но затравленный усталый взгляд выдавал его.

– Не сожжешь, – спокойно ответил Артис, натягивая тетиву, – Тебя ведь Дара зовут? Так вот, Дара из рода Цури, у меня к тебе предложение. Вступай в наш отряд и дерись с нами вместе против разбойников Гои. В противном случае, мне придется тебя убить.

Маг не ответил, раздумывая, но эмоции скрыть не смог. Его лицо просияло, а на губах мелькнула довольная улыбка.

– Он согласен, – не дождавшись ответа, ухмыльнулся Йоза.

– С чего это ты взял? – возмущенно возразил Дара, бросая гневный взгляд на Высокого эльфа.

– У тебя на лице все написано, – с довольным видом пояснил ему тот, – и то, что тебя гложет месть, перемешанная с чувством вины за смерть отца, и то, что ты нас боишься, потому что смертельно устал и еле стоишь на ногах, и даже то, что ты девственник…

От таких слов Дара поперхнулся и покраснел от стыда и ярости. Айша фыркнула и укоризненно взглянула на Йозу, а Артис, пресекая дальнейшее развитие неприятной беседы, громко объявил:

– Хватит пустой болтовни. Теперь нас пятеро. Мы отряд – помните об этом и держите за зубами свои через чур длинные языки, – он строго взглянул на Йозу, который тут же принял вид непонимающе – невинный…

Впятером они вернулись в степь. Разбойники пока что не показывали носа вблизи Волчьей Пустоши, но затишье это как и прежде несло в себе тайную угрозу. Не мог Гойя так просто сдать позиции.

Получив в отряд еще двух воинов, один из которых оказался магом, Артис почувствовал себя увереннее, но вместе с уверенностью росла и ответственность. Эльф напряг глаза, вглядываясь в узор на крыльях парящего над степью ястребы. «Хватит думать о плохом. Зрение вернулось, все позади» – сказал он себе, чувствуя неприятный холод в груди. Кто-то незримый, контролирующий все перипетии земного бытия, уже выполнил свою часть сделки, тогда как он, Артис, собственную долю пока не вложил. «Пусть сбудется то, что суждено» – решил он и, стараясь избавиться от гнетущих мыслей, стал разглядывать сидящих у костра соратников.

Ну и компания собралась. Если бы там, в Эголоре, Артиса спросили, готов ли он сразиться с врагами плечом к плечу с Высоким или гоблином, он бы рассмеялся в лицо вопрошавшему. Глаза эльфа скользнули по лицам Нанги и Айши. «Жуткие существа, – пронеслось в голове, – кто знал, что из них выдут такие надежные товарищи. А этот, – Артис перевел взгляд на Йозу, которому пока не доверял до конца, – к нему и свои же Высокие наверняка не рискнут подойти. Он и в правду больше орк, чем эльф». Дара тоже оказался персонажем в своем роде уникальным. Высокие полукровки встречались повсеместно, но черты мальчишки-сорки выдавали присутствие лесной крови, а такое смешение было редкостью. Надо сказать, что для своих лет Дара неплохо владел огнем, да и характер у него был упертый и отчаянный. При этом юноша легко вписался в отряд. Он был прост и общителен, чем сразу расположил к себе Айшу и Нангу. О своем прошлом парень упорно молчал, как молчал и о причинах своей ненависти к Гойе. Собственно, имея некоторое представление о бедах его семьи, никто не пытался расспрашивать о подробностях. Даже с Йозой, который периодически язвил по поводу его невинности, Дара держался спокойно, не упуская случая ответить Высокому той же монетой.

День стоял жаркий, степь плыла и колыхалась от зноя. Сидя впятером вокруг костра, Артис и вся компания выжидали, пока испекутся в золе набитые утром суслики и перепелки.

Гоблины легче всех переносили жару, остальным приходилось хуже.

– Ну и погодка, – не выдержал Йоза, скинул плащ, а потом стянул кольчугу и нижнюю рубаху, – так полегче будет, – выдохнул он, сдвигая на лицо свою неизменную шляпу, – жара.

Присутствующие с удивлением уставились на его могучий загорелый торс, по самые кисти рук забитый черным узором татуировок. Руки и плечи покрывали изображения невиданных чудовищ, с длинными чешуйчатыми хвостами, обвившими предплечья эльфа. На груди и спине раскинулись сцены баталий: одетые в броню рыцари рубились с клыкастыми орками, скачущими на волках. Увидев все это великолепие, Нанга даже присвистнул от восторга:

– Вот так красотища! Я себе тоже такие сделаю, обязательно!

– Сначала заслужи, а потом делай, – строго отчитал его Йоза, – это битва при Готиноре, где орочий клан Белого Волка дрался за свою свободу с эльфами Волдэя и рыцарями Короля. И я там был, и сражался. Тогда почти никто из орков не выжил, а те, кто выжил, носят такие татуировки.

– А я заслужу! Обязательно заслужу! – мечтательно произнес Нанга. – Вот увидите!

– Конечно, заслужишь, – одобрительно кивнул Йоза, – кстати, я тут панцирь у тебя видел разбойничий, попросить хотел, он все равно тебе великоват.

– И вовсе не великоват, – уязвлено возмутился Нанга, – а ты сам себе броню раздобудь, раз надо.

– Так я ведь не даром прошу, – коварно прищурился Йоза, – я б тебе за это кольчужку отдал.

– Эту, что ли? – наморщился гоблин, глядя на сброшенную в траву кольчугу эльфа. – Так она ведь дырявая вся и ржавая, того гляди развалится?

– А у меня и лучше есть.

С этими словами Йоза тяжело поднялся, пошарил в огромной седельной сумке и вынул оттуда свернутую кольчугу черной стали:

– Такая пойдет?

– Пойдет, – не веря своим глазам, пробормотал Нанга, невольно протягивая руки к вожделенному творению древних мастеров, – орочья…

– Орочья, орочья, – довольно закивал Йоза, – мне маловата, а тебе как раз будет.

– Беру! – тут же выпалил Нанга и поскорее, пока эльф не передумал, стащил с себя разбойничью броню.

Кинув ее Высокому, он воодушевленно напялил черную кольчугу и с гордым видом покрутился перед остальными:

– Как влитая сидит, даже маловата чуть-чуть, – заявил с напускной досадой.

– Эй, Йоза, колись, чего сам не носил-то? Она ведь на Нанге еще шире чем разбойничья броня сидит, – тут же поинтересовался внимательный Дара. – Видать, чего-то с кольчужкой-то не так?

– Да все так, – отвел глаза Йоза, – проверь – отличная вещь, работа мастерская.

– А все-таки что-то не так, – стоял на своем Дара, – раз сам в отрепье ходил, а новую кольчугу в сумке таскал.

– Давай, Йоза, говори, – насторожился Нанга.

– А обратно меняться не станешь?

– Не стану, – пробурчал гоблин, еще раз внимательно осмотрев безупречное ладное изделие.

– Бабья она…

– В смысле бабья? – изумился Нанга.

– Орковые бабы, они аккурат с тебя будут, – виновато пожал плечами Йоза, – а у меня характер такой, что не могу я в бабьих обносках ходить, будь они хоть из золота.

– Ну, Йоза, – пробурчал Нанга, покрываясь бурым румянцем, – чтобы я еще раз на твои мены повелся! Больше ни в жизнь с тобой дел иметь не буду!

Новые воины пришли в отряд Артиса вовремя. Разбойники, затаившиеся последнее время, ударили по несчастной деревне с новой силой и двойной яростью. В этот раз в сопровождении тридцати конников явился сам Гойя. Обычно он осторожничал и отсиживался в своей крепости, но слухи о непобедимом трио пробудили любопытство разбойничьего главаря. Головорезы, которых Гойя обычно посылал на дело дюжинами и десятками, гибли от стел лесного эльфа и гоблинских клинков.

Решив окончательно разобраться с настырными выскочками, а заодно увидеть уникальное сражение воочию, разбойничий главарь остановился на безопасном расстоянии от Волчьей Пустоши и послал вперед двадцать отборных бойцов. Он не сомневался в успехе. Прежде маленький отряд сражался с пешками, «приблудными собаками» из Принии и Апара, теми, кого Гойя брал под свое крыло лишь для количества и чьими головами совершенно не дорожил. Теперь вместе с ним пришли «старики». Бойцы опытные и сильные, ходившие с Гойей уже много лет и ни разу его не разочаровавшие.

Откинувшись на высокую луку дорогого седла, Гойя с усталой вальяжностью обыскивал глазами степь, гадая, где притаилась долгожданная троица. Двадцать всадников галопом ринулись к деревне, и навстречу им поднялась стена огня.

– Чёрт! – главарь плюнул под копыта своей увешанной шелковыми кистями и дорогими подвесками лошади, – проклятый сорки живой, еще и к этим примкнул, к защитникам… – прокаркал позже, наблюдая, как сквозь ревущий огонь в его людей летят белооперенные стрелы. – Давите их, давите! Не дайте выдержать дистанцию!

Разбойники не слышали его, слишком далеко от места начавшейся битвы находился их осторожный главарь, да и не до того им было. За первую атаку врага они потеряли почти треть, зато оставшиеся смогли подойти к лучникам вплотную, лишив возможности стрелять.

Гойя продолжал наблюдать, нервно сжимая плетеный повод сухими, словно птичьи лапы, руками. Он не сомневался, что двадцать сомнут пятерых, но противники оказались упрямыми, слишком упрямыми, чтобы уступить самоназванному королю степи…

Все время боя Артис пытался держать в поле зрения свой отряд, но вражеские конники окружили его со всех сторон, не давая времени для оглядок. Прорвав окружение, к нему пробился Йоза, его огромный черный ятаган с жадным чавканьем развалил тело одного из противников и жутким хрустом перебил хребет его лошади. Там и тут мелькали тонкие струи огня. Они жгли разбойничьих коней и превращали раскаленную сталь доспеха в инструмент пытки. Дара. Гоблины тоже были где-то поблизости.

Поняв, что малочисленные враги держатся уверенно, а его собственные бойцы обращены в смятение, предусмотрительный Гойя собрался вступить в битву лично. Он, как и прежде, не сомневался в успехе, но, решив, что лишние потери ему не к чему, задумал поставить финальную точку как можно скорее…

Стоило только разбойничьему подкреплению двинуться к своим, вокруг поля боя встала стена огня, завилась вихрями, со змеиным шипением заплясала в угрожающем смертельном танце. Сквозь раскаленное марево Гойя отчетливо разглядел единственного лучника – лесного эльфа, который стоял, опоясанный кольцами пламени и целился в него. Встретившись с эльфом взглядом, главарь разбойников содрогнулся, почувствовал, как по внутренностям растекся неприятный холод: на него в упор смотрели глаза волка, дикого зверя, хищника безжалостного и холодного, решительного и готового на все. В глазах этих были лишь пустота и ледяное, безжизненное спокойствие.

– Стреляйте! Убейте его! Скорее! – заорал Гойя.

Лучники за его спиной не успели поднять оружие – эльф отпустил тетиву и выстрелил. Стрела настигла Гойю, прошла в миллиметре от глаза, рванула скулу и с громким треском пробила череп скачущей следом лошади. Словно после прикосновения смерти, главарь разбойников захлебнулся вдохом и закашлялся, ощутив эйфорию неожиданной удачи. Всадник позади него рухнул, скачущие следом споткнулись об него и повалились кучей, создав препятствие остальным.

Вырвавшись из общей суматохи, Гойя, вместо того, чтобы мчаться вперед, пошел на круг и скрылся за спинами своих бойцов. Оказавшись в безопасности от эльфийских стрел, он остановился, в бессильной ярости наблюдая, как один за другим гибнут его люди. Окликнув тех, кто остался в живых, он, не заботясь о том, последовал ли кто-нибудь за ним, погнал коня прочь от Волчьей Пустоши.

Отпустив коней, они сидели посреди степи, окровавленные, опаленные, уставшие, но довольные и вдохновленные победой.

– В следующий раз смотри, куда палишь, сорки, – проворчал Йоза, откидываясь спиной в траву и закрывая глаза, – я чуть не угорел, – он зашелся нездоровым утробным кашлем, выругался. – Проклятые каменоломни! Все легкие в них сгноил!

– Хорошо, – не растерялся Дара, – в следующий раз позволю вражеским лучникам стрелять в тебя беспрепятственно.

– Не обижайся, парень, – дружелюбно улыбнулся магу Высокий, – для мелкого сорки ты творил просто невероятное.

– Так бы сразу и сказал, – отмахнулся юноша, поднимаясь на ноги и направляясь прочь от приходящего в себя отряда.

– Ты куда? – тут же спросил любопытный Нанга.

– У меня коня нет, – донеслось в ответ, – пойду, поймаю себе пару трофейных лошадок…

Айша лежала молча, глаза закрыла. Через веки просвечивало жгучее степное солнце. Она слушала свое дыхание, тяжелое, надрывное. Тяжело пришлось в этом бою. Очень тяжело. Она вывернула руку, отбивая удар, получила в бок вражескую стрелу, прикрывая Артиса. Благо, целились издалека, и стрела не пробила трофейного панциря. Айша не привыкла жаловаться, не желала признавать собственную слабость, но сейчас ей хотелось просто лежать, отдыхать, не думая ни о чем.

Гоблинша старалась не вникать в болтовню соратников, она прислушивалась к биению собственного сердца, которое вдруг потеряло привычный ритм и заколотилось дробно и часто. Лишь спустя миг Айша поняла, что слышит вовсе не сердцебиение, а отдаленный стук лошадиных копыт. Тут же раздался оклик Дары:

– Все сюда! Поднимайтесь! Я вижу всадника…

Когда Артис разглядел рысящую невдалеке фигуру, в голосе его прозвучали радостные ноты:

– Это он, наш эльфанорский беглец.

– Он нас не видит, – пригибаясь к земле, подметил Йоза, – погоди стрелять, командир, – Высокий придержал за руку потянувшегося к луку Артиса, – он идет прямо к нам в руки…

Эльфанорский всадник действительно потерял бдительность. Наверное, он устал и не спал уже несколько дней, раз совершенно не обратил внимания на пасущихся лошадей. Безусловно, возле деревни могли пастись лошади, но эти-то были оседланными…

Подпустив незнакомого эльфа как можно ближе, Артис поднялся из укрытия и вскинул лук.

– Эй ты, остановись или умрешь, – крикнул он чужаку, и тот невольно дернул повод, вздрогнув от неожиданности.

«Розовый» жеребец остановился, эльф быстрым движением выхватил из-за спины лук и натянул тетиву, целясь в Артиса.

– Нас больше, так что стрелять не в твоих интересах, – спокойно заявил командир отряда, и в подтверждение этих слов рядом с ним встали Нанга и Айша.

– Лесной? И гоблины? – в голосе незнакомца смешались злоба и недоумение. – Чего вам от меня нужно?

Артис внимательно разглядывал незнакомого эльфа. Одежда чужака была перепачкана, но даже налипшие пятна грязи и налет серой пыли не могли скрыть ценности ткани и изысканности фасона. Изабелловый жеребец в дорогой сбруе стоил, наверное, целое состояние, также как и белый лук, покрытый гравировкой с серебряным наполнением. Длинные пшеничные волосы эльфа висели нечесаными жгутами, щеки впали от голода, но, несмотря на усталость, спину он держал прямо, и взгляд его был исполнен самоуверенности и спеси.

– Это тебе что понадобилось в нашей степи? – свирепо прорычал Нанга.

– Мои дела тебя не касаются, гоблин, – эльф бросил в его сторону полный неприязни взгляд.

– Ты пришел на нашу землю, чужак, и еще смеешь препираться? – поддержала брата Айша. – Кто позволил тебе и твоим дружкам из Волдэя тут хозяйничать?

Демонстративно проигнорировав вопрос, Высокий обратился к Артису:

– Брось лук, лесной! Вас, конечно, больше, но перед смертью я успею пришить одного из вас, а может и двоих. А начну с зеленой девчонки! – он резко перевел прицел на Айшу.

На лице Артиса не дрогнул ни один мускул, но внутри он весь напрягся, неотрывно следя за наконечником вражеской стрелы, готовый в любой миг перебить выстрел. В душе лесной эльф проклинал себя за то, что позволил противнику перевести лук на кого-то из его людей. Ему было проще находиться на мушке самому…

Неожиданно сбоку и спереди от эльфанорца взвились к небесам языки пламени. Конь под ним прянул от испуга и с неистовым ржанием поднялся на дыбы. Пытаясь совладать с обезумевшим жеребцом, Высокий выпустил из рук лук и ухватился за повод. В этот миг за его спиной оказался Йоза, моментально стянул всадника на землю и сокрушительным ударом по голове вышиб из противника дух.

– Может прибить его? – зевая, поинтересовался он, и пнул бездыханное тело сапогом. – Жаль, камзольчик мне маловат будет.

– Нет, убивать не будем, – жестко отрезал Артис. – Допросим и узнаем всю правду о кознях негодяев из Вэлди…

Даже будучи связанным по рукам и ногам, пленник сидел прямо и высоко держал гордую голову. Его усталые, покрасневшие от постоянного недосыпа глаза смерили пленителей высокомерным величественным взглядом.

– Будто самого Высокого Владыку поймали, – злобно плюнул себе под ноги Йоза, и двинулся к связанному эльфу, намереваясь отвесить тому оплеуху.

– Погоди, Йоза, – остановил его Артис.

Высокий замер, послушно опуская занесенную руку, пробурчал:

– Я просто хотел немного поубавить спесь этого придворного выскочки.

Тем временем «выскочка» хмуро оглядел всех собравшихся и произнес настороженно и тихо:

– Лесной, Высокий, гоблины и полукровка? Что вам нужно от меня?

– Что НАМ нужно? – свирепо прищурилась Айша, – Ты, подлый прислужник Волдэя пришел в нашу Степь и смеешь спрашивать, что нам нужно?

Глаза девушки пылали яростью, и Нанга на всякий случай легонько придержал сестру за локоть.

– Не вини меня в том, к чему я не имею отношения, гоблинша, – холодно ответил пленный эльф, – «ласточки» Волдэя – мои враги. Я вынужден был явиться в ваши земли.

– Врешь! – красноречиво обнажая клыки, рыкнул Нанга и многозначительно переглянулся с Артисом. – Все знают, что Владыка заодно с Волдэем, а значит и все его придворные тоже.

– Не хочешь – не верь. Мне плевать на твое доверие, гоблин, – произнес пленник, поднимая взгляд к небесам.

– Если ты враг эльфов Вэлди, чего ради ты шел с ними по одному пути? – задал вопрос Артис.

– Я охотился за их караваном, – ответил связанный прямо и без утаек.

Переглянувшись с каждым из своих спутников, Артис внимательно вгляделся в глаза пленного эльфа, пытаясь уличить того во лжи. Нанга тут же озвучил его подозрения:

– Да врет он все! Боится, что будем пытать и убьем, вот и открещивается от своих подельников! Не верь ему, Артис! Вспомни, как сам молчал, когда встретил нас с Айшей. Кто будет вот так вот запросто выкладывать правду каждому встречному? Он юлит, как пить дать, изворачивается, гад.

– Я не вру, – устало выдохнув, посмотрел на гоблина пленник, – я гнался за волдэйским караваном, но… – он снова горько вздохнул, – не обнаружил в нем того, что искал… Я озвучил вам свою цель потому, что теперь она не имеет значения.

– Поясни-ка поподробнее, – железный голос Артиса не терпел отказов и отлагательств, – и, для начала, неплохо было бы представиться.

– Хорошо, – согласился его связанный собеседник. – Мое имя – Лорин из Эльфанора, вернее, так звался раньше. Теперь я просто Лорин. Мою невесту со скандалом выслали из столицы, когда ее оболгала и подставила подлая шлюха одного из сыновей Владыки. Разделив позор своей возлюбленной, я покинул Эльфанор следом. Но проклятой любовнице принца Кириэля наших бед показалось мало – она прокляла мою невесту, наслав не нее неизлечимый недуг, высасывающий здоровье и жизнь. Решив просить милости у Владыки, я вернулся в Эльфанор, но там получил решительный отказ. К своему ужасу и счастью, я умудрился подслушать разговор двух гонцов из Волдэя, прибывших с караваном, идущим на северо-восток. Они говорили о волшебным зелье, дающим бессмертие, вечную юность и избавляющем от всех болезней. Это был мой шанс. Забыв обо всем, я пошел по следам каравана, решив ценою жизни добыть чудотворный эликсир. Но все оказалось тщетным – я нагнал «ласточек» в степи, тайно подобрался к ним, но ничего не обнаружил. Все мои надежды канули в пустоту, – голос эльфа дрогнул, но он собрался силами и, яростно сверкая глазами, обратился к Нанге. – И если ты, гоблин, все еще считаешь меня лжецом, то знай: мои надежды не сбылись, моя любимая неизбежно погибнет, а значит, мне нечего бояться, незачем жить и уже нечего скрывать…

Артис и остальные молчали, обдумывая услышанное, пока ход их мыслей не нарушил шорох, раздавшийся в траве поблизости.

– Все-таки наврал! – гневно заревел Нанга, хватаясь за палаш, – отвел нам глаза, пока твои дружки подобрались вплотную…

– Это не дружки, – громко воскликнул Лорин. – Это собака!

– Какая еще собака? – недоверчиво переспросил гоблин.

– Разворошив волдэйский обоз, я обнаружил там какие-то клетки. Я вскрыл ближайшую, а в ней обнаружил собаку. Там ничего не было кроме клеток и собак, никакого зелья. Разочаровавшись в своем походе, я отправился обратно во Владычество, а освобожденная собака потащилась за мной…

В подтверждение слов эльфа, из травы, громко фыркая, выбрался здоровенный темноморский терьер. Он пригнул к земле огромную голову, виновато повиливая хвостом, подошел к Артису и невозмутимо обнюхал его сапоги.

– Беркли? – не веря своим глазам, позвал лесной, – Беркли, это ты? – он осторожно коснулся ладонью золотистой бархатной шкуры.

Услышав имя, пес радостно взвизгнул и заюлил вокруг ног эльфа, неуклюже крутя широким задом и восторженно похрюкивая. Когда терьер рухнул на спину и задрыгал в воздухе лапами, Артис с тревогой осмотрел его широкую грудь исполосованную страшными шрамами:

– Похоже, в последнее время и тебе здорово досталось, друг…

Этого пса он знал давно и испытывал к нему симпатию, что никак не мог сказать о его хозяине. Рамаль – Высокий из Вэлди волей злого рока явился причиной всех последних артисовых бед. Из-за него молодой лесной попал в жуткую переделку, в которой потерял своих соплеменниц и почти лишился зрения. А пес? Пес, конечно, не был ни в чем виноват…

– Значит, слухи о волшебном эликсире Волдэя – просто сказки? – пристально глядя на Лорина, поинтересовалась Айша.

– Нет, не сказки, – ответил вместо Высокого Артис, – я был в катакомбах «ласточек» лично, я видел и слышал там такое, чего не может присниться и в самых жутких кошмарах, именно там я потерял… – в пылу он чуть не проговорился о своем недуге, чуть не заявил, о потере зрения вслух на всю округу, но, вовремя спохватившись, тут же нашелся, как продолжить, – …друга.

– Но в караване не нашлось ничего – я умею чувствовать магию – там было пусто, – с горечью воскликнул Лорин.

– Поверь мне, Высокий, зелье существует, – Артис уверенно посмотрел в глаза все еще связанному Лорину. – Ты не враг нам, – продолжил он, приседая возле пленника и развязывая его, – можешь идти и, если тебе интересно, мы собрались здесь для того, чтобы сразиться с приспешниками негодяев из Вэлди, а потом разобраться и с самими «ласточками».

– Тогда я останусь с вами, – поднимаясь на ноги, ответил Высокий эльф. – Если есть хоть один шанс найти зелье, я готов рискнуть головой!

Теперь они жили в степи всемером. В отличие от Беркли, который моментально стал всеобщим любимцем, Лорин держался особняком. С Артисом общался постольку поскольку того требовала субординация, остальных игнорировал, а с Йозой периодически вступал в перепалки, порой чуть не доходящие до рукоприкладства. Надо сказать, что зачинщиком обычно оказывался сам Йоза, который не упускал случая обвинить Лорина в спеси и пижонстве. Артис, как мог, пресекал эти конфликты, но про себя он жалел, что взял эльфанорца в отряд, уж слишком сильно рознился тот от остальных.

Последняя победа воодушевила всех: и жителей деревни и ее защитников. Дабы не терять полученного преимущества, решено было идти на Гойю походом, не дожидаясь, пока он восстановит свои силы. Артис хотел идти днем, ведь местность он не знал, да и глазам своим не доверял до конца. Эльф не рискнул бы брать Гойю штурмом во мраке, разбойничьи крепости обычно таили множество подлых ловушек и давали хозяевам неоспоримое преимущество.

Все уже было решено, но Нанга вдруг уперся, доказывая, что тьма и неожиданность станут лучшими союзником для малочисленного отряда. «Идти днем – самоубийство!» – доказывал он с пеной у рта. Как назло к нему присоединился Дара. Йоза и Лорин молчали, внимательно наблюдая за возникшим спором, который закончился лишь когда в него вступила Айша. Поддержав Артиса, она отвесила брату красноречивую оплеуху, после которой тот угомонился.

Вечером того же дня в лагерь пришел староста в сопровождении незнакомого человека, аляпистое богатство одежды которого не вписывалось в представление о бедном деревенском жителе. Незнакомец назвался Фарумом и оказался хозяином одинокой гостиницы, которая стояла дальше к востоку от Волчьей Пустоши. Он учтиво предложил Артису и остальным пожить к него.

– Вы будете моими гостями, – сахарным голосом зазывал он, – в моем скромном пристанище есть уютные комнаты, сытная пищи и прекрасные кошки, готовые день и ночь развлекать дорогих постояльцев…

Переезд в гостиницу обрадовал всех, кроме Айши. Привыкшая к вольным степям, она неуютно чувствовала себя в помещении и с гораздо большим удовольствием продолжила бы жить под открытым небом в их старом лагере. Но все остальные, включая Нангу, единодушно проголосовали за переезд.

«Эльфы, что с них взять? – печалилась гоблинша, расседлывая Таксу и передавая повод местному конюху, – а брат просто поддержал мнение большинства».

Она направилась ко входу в гостиницу последней. Помялась на крыльце, но все же зашла. В просторном холле сидели соратники и развлекали себя и друг друга веселой болтовней. За время ее отсутствия они уже успели откупорить бочку с вином и теперь дружно опустошали ее. Все, кроме Артиса, который, как и всегда, оставался настороженным и тревожным. Лорин тоже не пил, сидел чуть в стороне, с неприязнью глядя на остальных.

– Эй, Йоза, – громким шепотом окликнул Нанга, как будто бы его никто не мог услышать, – а что это за кошки, о которых говорил староста?

– Девки – холь? – устало приподнял бровь эльф и сладостно улыбнулся. – Шлюхи. Погоди, они еще спляшут тебе за ужином.

– А они и плясать умеют? – наивно спросил Нанга, и Йоза, довольно расхохотавшись, кивнул:

– Умеют. Ты даже не представляешь, что они умеют. Так что, сорки, не упусти свой шанс, – обратился он уже к Даре, который ответил ему злым взглядом, но промолчал.

– Ого, – восторженно выдохнул Нанга.

«Вот дуралей, смотрит на этого каторжника, как на пророка, да еще и повторяет за ним все, что можно и нельзя» – обозлилась Айша и тут же прикрикнула на брата:

– Меньше распускай слюни, болван, или забыл о своем обещании, которое дал моей подруге?

– Ничего я не забыл, – стыдливо притих Нанга, – подумаешь, прям и полюбопытствовать нельзя!

– Дурак, – фыркнула Айша и поспешила на верхний этаж, туда, где находилась комната, которую ей выделил хозяин гостиницы.

– Норовистая у тебя сестрица, – усмехнулся Йоза, глядя ей вслед, – а ты, значит, у нас конь стреноженный? Надеюсь, она – красотка, твоя таинственная подружка?

– Красотка, – тоскливо вздохнул Нанга, – еще какая красотка, и вообще, но… – он замолчал, не планируя продолжать этот разговор, но для заскучавшего Йозы не было развлечения более веселого, чем покопаться в чужой душе.

– Но? – эльф пытливо уставился на молодого гоблина, – что ж там за «но».

– Но просто мы с ней немного разные, – тихо пробормотал Нанга, отводя взгляд.

– Разные? – хитро прищурился Йоза. – Разные говоришь? Из разных сословий, чтоль, или кланов, или что там у вас степняков понимается под разницей?

Незаметно для Нанги он подлил тому еще вина и подсунул стакан к руке.

– Ты не понял, – произнес гоблин, оправдываясь, – разные мы, то есть, совсем разные. Человек она, понимаешь?

– Пф, человек! И что с того?

– Только не говори, что ты не понимаешь! – дрогнувшим от предательского хмеля голосом промямлил Нанга, – вот ты сам посуди: приеду я к ней, заберу ее в деревню, а там свадьба… – тут он замялся, сквозь зеленую кожу проступил бурый румянец, – и первая ночь брачная… и как мы…

Йоза не дослушал, закатился диким хохотом, но, поймав строгий взгляд Артиса, сдержал свои эмоции и расплылся в жуткой улыбке:

– А ты и вправду дурак, раз мучаешься подобной ерундой.

– Легко сказать ерунда, когда проблемы не твои, – обиженно огрызнулся на него Нанга, – Мы разные, а что я знаю про людей? Ничего толком.

– Дурак ты, парень, как есть дурак, – грубая рука Йозы тяжело опустилась гоблину на плечо, – расскажу я тебе, пожалуй, одну историю, про эту твою разницу, – выдержав паузу и отхлебнув вина, он продолжил. – Давным-давно имелась у меня одна герцогинька, ну, ты понял, о чем я. Муж ее был старше лет на пятьдесят – старикашка дряхлый, все на охоте пропадал. А она молодуха двадцатилетняя, ей все ласки да любви хотелось, вот и стал я к ней наведываться, пока ее дед за оленями по лесам разъезжал.

Йоза снова сделал драматическую паузу, оглядев своих слушателей. Нанга и Дара внимали ему, открыв рты, Артис глядел настороженно, явно ожидая подвоха, который обязательно придется пресечь, Лорин вообще отвернулся к окну, всем видом давая понять, что он в этой пустой беседе не участвует.

– Что дальше-то было? – первым не выдержал Дара.

– А то! Начал я замечать, что стала моя герцогинька от меня нос воротить. Думаю, полюбовника себе нового завела, сучка! И главное, я ведь чужого мужика за милю чую, а тут непонятно, вроде как и нет рядом никого. И на балу она одна, все подле дедка своего топчется, и вообще, даже подумать не на кого. Я плюнул сначала, черт с ней, с бабой, думаю. Но любопытство одолело, и решил я за ней проследить. Целый день караулил: вечером смотрю, в сторону конюшни пошла. Ну, думаю, сейчас я тебя прищучу, милая. Подождал немного, чтобы с поличным поймать, зашел и дара речи лишился. Гляжу, стоит в пустом деннике моя краля на четвереньках с задранным подолом, а на ней борзой кобелище, с твоего коня размером…

– Да заткнись уже! Тьфу, что за дрянь! – прервал повествование раздраженный голос Лорина. – Вот гадость! – он гневно плюнул на пол и демонстративно ушел из холла.

– Подумаешь, нежный слух его оскорбили, – бросил ему вслед Йоза. – Ханжа, святоша и пижон.

– Хватит, Йоза, – спокойно приказал Артис, – это уже слишком, оставь свои занимательные истории при себе.

– Ладно тебе, командир, хоть ты не начинай. Должен же был я разъяснить парню, что к чему. Вот видишь, Нанга, – обратился он уже к гоблину, – не такие вы и разные. Так что зря не беспокойся. А ты, сорки, слушай да на ус мотай, – подмигнул он Даре, – хотя у тебя и усов-то еще нету.

На сей раз молодой маг молчать не стал и ответил Высокому дерзко и язвительно:

– Знаешь, Йоза, из твоей истории я усвоил одно.

– И что же? – удивился неожидавший ответа эльф.

– А то, что кобель-то борзой, видать, покруче тебя оказался.

От неожиданности Йоза подавился вином и побагровел. Его тяжелые кулаки сжались, но через секунду он снова улыбнулся, показав окружающим свои страшные желтые зубы.

– Кусаешься, волчонок. Молодец! Так и надо…

Гостиница стояла но отшибе, примерно в миле к востоку от Волчьей Пустоши. Старое, чуть покосившееся здание из почерневших от времени бревен, неведомо как оказавшихся в степи, покоилось на высоком каменном фундаменте. Задний двор тонул в саду, похоже, плодоносные деревья, как и строительный материал, везли издалека. На переднем дворе располагались купальни, сооруженные на природных горячих источниках, тут и там бьющих из-под земли. Жизнь здесь текла неспешно. В воздухе витало сонное спокойствие и иллюзорное ощущение того, что в этих стенах никогда ничего не случается.

Последнее время торговые караваны обходили эти места стороной, и гостиница Фарума пустовала. Свободных комнат хватило всем, даже тем, кто как Йоза, Нанга, Дара и Беркли в них не нуждался.

Получив в распоряжение маленький темный номерок, Айша переменила свое отношение к переезду. Пожалуй, места, где можно побыть одной ей и вправду не хватало.

Несколько дней пролетели незаметно в постоянных обсуждениях деталей будущего штурма, относительно которого так и не нашлось единогласия. Из-за этого Артис нервничал и все сильнее уходил в себя. На его напряженном лице читалась постоянная тревога. Конечно, эльф всячески скрывал свое беспокойство, но внимательная Айша замечала все. Состояние командира отряда ее обескураживало. Девушка не могла понять причин его тревог и не решалась спросить о них. Все, что она могла делать – это поддерживать лесного эльфа, принимая его сторону в голосованиях и спорах.

Последнее обсуждение похода на Эмрой не стало исключением. Они сидели в нижнем холле гостиницы, там, куда обычно подавали еду. Холл этот представлял собой просторное помещение с длинным столом и удобными диванами по углам. Из холла вела лестница наверх, в комнаты.

Когда обсуждение превратилось в бессмысленный спор и галдеж, Айша силой оттащила в сторону Нангу – главного зачинщика раздоров, и свирепо пригрозила, что устроит брату выволочку, если он еще хоть раз заикнется о ночных походах.

Гоблин притих, но, как назло, его идею вдруг поддержал Лорин. Видимо из чувства противоречия сторону Артиса занял ранее безразличный к спору Йоза. Само собой, его разговор с эльфанорцем окончился перепалкой. Не считая нужным выслушивать сдобренную отборными выражениями речь Йозы, Лорин отошел в угол холла и, буркнув что-то себе под нос, раздраженно плюхнулся на диван:

– Вот и сиди там! Иста сад ху! – бросил ему вслед Йоза.

– А ну повтори-ка! – свирепо взглянул на него Лорин, – повтори на общем то, что сказал на синдарине.

– Я сказал, иста сад ху, – упрямо прорычал Йоза, – и то, что ты не знаешь синдарина – твоя проблема.

К счастью, понял эту фразу один Артис. Синдарин был древним языком лесных, также, как квэнья у Высоких. Непонятно, как его умудрился выучить Йоза, но произнесенная фраза звучала примерно как «Знай свое место, пес! » и была крайне обидной.

– Хватит Йоза, уймись, – приструнил его командир, – чтобы я больше не слышал подобного.

– Нет уж, пусть переведет, что сказал, – распалился оскорбленный Лорин.

– Он будет молчать, – отрезал Артис, – а перед тобой извинится.

Пока они говорили, окруженные всеобщим молчаливым вниманием, Йоза забыл о возникшей перебранке. Его взгляд был прикован к темноморскому терьеру, который недвижно сидел возле дивана, там, где заботливый Фарум специально постелил для него кусок старого шерстяного ковра.

– Ко мне Беркли, – позвал пса Высокий, и, дождавшись, когда тот приблизится, громко приказал. – Сад ху! Сад!

Услышав команду, пес послушно вернулся на ковер.

– Я же сказал, хватит, – грозно обернулся к соратнику Артис.

– Я не знаю языка лесных, и не обязан знать его, так что можешь болтать что хочешь, – высокомерно отметил Лорин, делая вид, что его эта разборка больше не касается.

– Ты не знаешь синдарин, зато собака, похоже, знает, – ответил Йоза, в голосе которого прозвучало нескрываемое удивление.

– Ерунда, зачем темноморцам учить собаку выполнять эльфийские команды? – недоверчиво нахмурился Лорин.

– А по мне, так все верно, – тут же вступил в разговор Нанга, – этот пес принадлежал Высоким, вот они и научили его.

– Высокие говорят на квэнья, тем более «ласточки» Волдэя. О синдарине они знают не более тебя, умник, – поучительно разъяснил гоблину Йоза, – а ты, неверующий, смотри! – сказал он уже Лорину. – Пада аним, Беркли! Пэд!

К удивлению окружающих, пес послушно подошел и, задрав морду к потолку, громогласно ухнул мягким басом.

– Что скажешь, Артис, ты ведь, похоже, знал его раньше? – спросил Лорин.

Артис задумчиво смотрел на терьера, не понимая причин его странного навыка. Потом ответил без особой уверенности:

– Его прежним хозяином был эльф из Вэлди, но как этот пес попал к нему, я не знаю. Быть может он когда-то жил в лесу…

Если бы Артис знал, как близка к истине оказалась его догадка…

Айша вышла во двор и направилась к конюшне, проведать Таксу. Вокруг было пусто, лишь в саду она краем глаза заметила двух холь, с ног до головы укутанных в светлые платки.

В конюшне стоял сумрак, половина денников пустовала, в остальных стояли лошади их отряда и несколько трофейных разбойничьих коней. Такса не влез в узкий, рассчитанный на некрупного степняка, денник и стоял в проходе морда к морде с Унылой Свиньей, которая тоже оказалась великовата.

Похлопав соловую кобылу по широкой спине, Айша подошла к Таксе. За спиной в проходе раздались тяжелые шаги. Гоблинша вздрогнула, догадавшись, кому они принадлежат, напряглась. Из всех соратников ей меньше всего хотелось остаться один на один с Йозой.

Эльф остановился в нескольких шагах и окликнул ее:

– Айша, у меня к тебе разговор.

– Какой еще разговор? – как можно тверже ответила девушка, стараясь не отводить взгляда от едких, тусклых глаз Высокого.

– Поболтать надо с тобой, об Артисе…

С этими словами он уселся на деревянный ящик, в котором хранилось зерно для лошадей, и в упор уставился на девушку. Решив, что Йоза замышляет что-то нехорошее, Айша тут же встала в позу:

– Артис наш командир, и ты, если задумал что-то против него, будешь иметь дело со мной…

Услышав пылкую речь, эльф чуть заметно улыбнулся и произнес:

– Ты правильно поступаешь, поддерживая его.

Приняв услышанное за издевку, гоблинша вспылила:

– Ты это про поход на Эмрой? Я поддержала командира, потому что он прав. Да, я так считаю! – и, предупреждая возможные неуместные остроты и шутки, тут же добавила. – Артис – хороший стратег и сильный воин, к тому же он хладнокровен и смел. В отряде может быть лишь один лидер, иначе наступит анархия…

Не дав ей продолжить свою пылкую речь, Йоза примирительно развел руками:

– Я не спорю с тобой. Все верно. Это правильно, что ты на его стороне. Сейчас ему как никогда нужна поддержка.

– Почему? – насторожилась Айша, пытаясь уловить, к чему клонит собеседник. – Разве с ним что-то не так?

– Нужно быть внимательнее, если хочешь стать великим воином, – загадочно улыбнулся Йоза, – разве ты не заметила, как он промахнулся в последнем бою?

– Подумаешь, промах! С кем не бывает!

– Он эльф, девочка, – прозвучало в ответ, – а эльфы никогда не промахиваются. Даже я бы не промахнулся, хоть и не брал в руки лук все долгие годы своего заключения. А он, опытный и сильный лучник, промазал.

Гоблинша задумалась, вспоминая последнее сражение. Стрела Артиса скользнула по щеке врага, оставив на ней след, и пронзила голову соседней лошади. Тогда она решила, что Артис целился не в Гою, а в находившегося рядом всадника, лошадь которого, повалившись наземь, заставила споткнуться и рухнуть еще нескольких.

– Нет, не может быть, – помотала головой Айша, требовательно глядя Йозе в глаза.

– Он плохо видит, – тихо произнес тот, – знаешь, что это значит для эльфа? Для того, кто рождается с луком в руках?

Айша промолчала, пораженная услышанным. Так вот почему Артис не желал идти на Эмрой ночью.

– Теперь поняла, что я хотел сказать? – Йоза посмотрел на нее исподлобья.

– Не совсем. Почему ты сказал именно мне? Почему важна именно моя поддержка?

– Потому что ты женщина, глупышка. Никто не утешит мужчину лучше женщины. А ты в нашей команде единственная дама.

– Эй! – возмущенно вскрикнула Айша, залившись краской. – Ты опять за свое?!

– Тише, тише, – Йоза прижал палец к губам, в глазах его блеснули насмешливые искры, – ты все неправильно поняла. Я говорил о дружеской поддержке. Ты – девица, хоть и строишь из себя мужика, и лишь ты сможешь дать ему необходимое тепло и заботу, как друг, конечно…

– Ладно, – тяжело выдохнула Айша, – я постараюсь…

– Молодец, девочка, – удовлетворенно кивнул эльф, – и забудем об этом разговоре…

К вечеру в гостиницу Фарума прибыли гости, его родственники с апарской границы. Хозяин гостиницы закатил шикарный ужин, на который пригласил и всех остальных постояльцев. Это выглядело странным на фоне царящей кругом нищеты и разрухи. Крестьяне голодали, тогда как погреба Фарума ломились от продуктов. Ответом на вопросительные взгляды послужило оправдание, что провизию подвозили из Апара караванщики – родственники жены.

Сидя напротив Артиса, Айша раздумывала о разговоре на конюшне. Пару раз эльф ловил ее взгляд, приходилось отворачиваться и прятать глаза в тарелке с едой.

Когда совсем стемнело, в холл пришли музыканты с флейтами и барабанами. Они заиграли что-то дробное, резкое, ломаное. Слуги принесли вино и свечи. Помещение наполнилось ароматом пряных восточных специй и табачным духом. Гости Фарума курили трубки, набивая их смесью мяты, дурманной травы и сладковатого некрепкого табака.

– Ешьте, дорогие гости, угощайтесь, – медовым голосом потчевал присутствующих Фарум, – а мои прекрасные кошки ублажат ваши взоры своими чудесными танцами.

Он хлопнул в ладоши, и в холл вбежали полунагие танцовщицы. Их гибкие тела завились в танце, зазвенели на щиколотках и запястьях золотые браслеты. Зеленые глаза с вертикальными зрачками отражали огонь свечей, загорелые, мускулистые тела казались бархатными, а прекрасные, молодые лица, выглядели совсем юными, почти детскими.

Айша невольно сжалась, ощущая себя уродкой рядом с этими сказочными красавицами. Она украдкой оглядела окружающих: друзья Фарума бесцеремонно окидывали пляшущих девиц масляными похотливыми взглядами. Йоза смотрел на кошек внимательно, чуть улыбаясь и хищно щуря глаза, Нанга и Дара пялились в открытую, только что слюни не пускали. Лорин взирал на происходящее хмуро и устало.

Айша взглянула на Артиса. Он смотрел на нее, но, поймав взгляд, тут же отвернулся, махом осушил бокал вина, встал из-за стола и ушел по лестнице наверх. Следом восвояси отправился Лорин. Айша тоже не стала задерживаться, подобные хмельные гулянки были не для нее…

В компании парней она чувствовала себя не слишком уютно. Одно дело битва – там Айша забывала обо всем и становилась на равных с остальными. Но в редкие часы мирного отдыха, она старалась уйти подальше и провести время одна. Тогда гоблинша вспоминала о временах, когда путешествовала с Тамой и Ташей. С подругами всегда весело, с ними можно было поболтать и поделиться секретами, с ними легко и спокойно. Они спали рядом, порой все под одним одеялом, болтали полночи о всяких глупостях, смеялись и шутили.

Сидя на подоконнике своей комнаты, гоблинша смотрела на белые густые клубы пара, поднимающегося над купальнями. С первого этажа доносились звуки: отчетливо слышались голоса Дары и брата, которые о чем-то спорили с Йозой. Судя по их нестройным воплям, они уже порядком надрались.

Грустно вздохнув, Айша вышла в коридор и по дальней лестнице бесшумно спустилась во двор. Пробежав на цыпочках по теплой деревянной плитке, она остановилась, прислушиваясь, не плещется ли вода. Убедившись, что все остались в гостинице, девушка прошла мимо ближних купален, к той, что находилась дальше других. Скинув одежду, она поспешно опустилась в горячую воду, нащупав каменный выступ, села и, откинув голову, стала смотреть на небо.

Ее покой оказался недолгим. В тишине раздались шаги. Айша напряглась, искренне надеясь, что к ней решила присоединиться одна из танцовщиц или служанок, но легкость походки надежд не оставляла. Эльф. «Только не Йоза, только не Йоза!» – зажмурившись, подумала она и, пока незнакомец не подошел слишком близко, громко предупредила:

– Кто идет? Тут занято!

– Это я, не беспокойся, – прозвучало в ответ.

Голос принадлежал Артису, который, не разделив всеобщего хмельного веселья, тоже решил скоротать время в горячем источнике.

– Не подходи близко, и не смотри в мою сторону, – тревожилась Айша, отсутствие оружия и одежды приводило ее в панику, несмотря на то, что рядом не было врагов.

– Я не смотрю, да и пар слишком плотный, через него сложно что-то разглядеть, – невозмутимо ответил Артис.

– Знаю я вас, эльфов, у вас такое зрение, что… – начала Айша, но тут же осеклась, вспомнив последний разговор с Йозой.

– Я отвернулся, – прозвучало из белой пелены, гоблинша стукнула себя кулаком по лбу: «Поддержала, называется!»

Раздался шорох упавшей на камни одежды и тихий всплеск. Молчание, повисшее в воздухе, Айша расценила как обиду и, решив исправить положение, попробовала повернуть разговор в другое русло:

– Я тоже считаю, что нужно пойти на Эмрой днем. Нангу не слушай, и не обращай внимания на его выходки, он мой брат, я слишком хорошо его знаю. Повыделывается и угомонится. Пойдем днем и точка, по крайней мере, будем видеть своего врага…

Последняя фраза опять получилась двусмысленной, и Айша снова ударила себя в лоб кулаком. Артис промолчал, а потом тишину нарушил его спокойный мелодичный голос:

– Ты все поняла, да?

– Ты о чем? – неумело притворившись, что не поняла его вопроса, переспросила девушка.

– Не притворяйся. Я знаю, что поняла.

– Мне Йоза сказал, – выпалила Айша, поняв, что ложь не пройдет, – это он заметил.

– Понятно, – ровный голос Артиса понизился до шепота, – значит, остальные тоже знают.

– Не знают, – уверила собеседника гоблинша, – Йоза рассказал только мне.

– За остальными дело не станет…

Снова раздался плеск воды и шорох. Поняв, что Артис собирается уходить, Айша крикнула ему вслед:

– Подожди. Не уходи, подожди. И отвернись!

Поспешно выскочив из купели, она наскоро оделась и двинулась туда, где сквозь пар проступали очертания стройной фигуры эльфа. Приблизившись, девушка остановилась, глядя на соратника и пытаясь найти подходящие слова:

– Ты наш лидер, и останешься им несмотря ни на что.

Айша смотрела на Артиса так искренне и преданно, что внутри его сердца что-то больно кольнуло. Выдохнув, эльф посмотрел ей в глаза:

– Я калека, Айша. Как я могу вести вас, или требовать подчинения. Недуг не скроешь, к тому же, это опасно. Что будет, если я снова промахнусь? Если не смогу прикрыть товарища?

С этими словами он развернулся и побрел в сторону дома. Его шаги наполнились тяжестью, столь не характерной для эльфов, а прямая спина стала чуть сутулой. Айша поспешила следом, на ходу придумывая что-нибудь ободряющее:

– Полководец не обязан сражаться сам, главное – правильно руководить армией. Вспомни историю, там сколько хочешь подобных примеров.

– Сравнила, Айша! Семь воинов и армию, – улыбнулся эльф, опускаясь на один из камней, обрамляющих купели.

– Какая разница, суть одна, – уверила его гоблинша, садясь напротив, а потом участливо добавила, – давай поищем лекаря, может он поможет тебе?

– Не поможет, – отрезал эльф, – я уже пробовал там, у себя дома.

– Как так получилось? Что с тобой произошло, – чувствуя его боль, спросила Айша.

– Проклятое колдовство, – был ответ.

– Это случилось там, в подземелье, где ты потерял друга? – рискнула продолжить расспрос гоблинша.

– Да, там, – кивнул Артис.

Несмотря на холодную твердость, в голосе лесного эльфа чувствовалась бесконечная горечь. В его памяти один за одним всплыли образы недавнего прошлого. Холод, тьма, постоянная сырость и вечный страх замкнутого пространства. Ежедневное ожидание расправы, пытки, побег, на который он никогда бы не решился сам. Девушка из соседней камеры, бесстрашная соседка, решившаяся бросить вызов кровожадным «ласточкам» Вэлди. Она отважилась на то, чего не посмел совершить он сам…

Артис стиснул зубы. Тогда он поступил несправедливо, жестоко и подло, оставив храбрую соседку одну в колдовском подземелье. Тогда он думал только о собственных поисках и был готов на все, чтобы освободить своих соплеменниц. Тогда он оправдал свой поступок тем, что пожертвовав жизнью принцессы лаПлава, нашел путь к спасению порученных ему в опеку лесных эльфиек. И жертва та оказалась напрасной: погибли эльфийки, и сгинула в проклятом мраке бесстрашная девушка-соседка. Лишь спустя время Артис понял весь ужас произошедшего – он не только не спас эльфиек, но и обрек на смерть единственного настоящего друга…

– Прости, что спросила, – прочитав все на лице Артиса, покаялась Айша, – не стоило об этом говорить.

– Ничего страшного, – пересилил болезненные воспоминания Артис.

Он даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой и лживой. Глаза эльфа переполняли отчаяние и тоска.

Айша впервые видела Артиса таким растерянным и печальным. Ей очень хотелось поддержать его, но найти подходящих слов она не могла. Хотя, наверное, самые нужные слова всегда идут от сердца.

– На меня ты можешь рассчитывать, не смотря ни на что, – произнесла, наконец, девушка и, подавшись вперед, робко коснулась пальцами руки Артиса.

– Спасибо, Айша, в долгу не останусь, – ответом послужила улыбка, грустная, но все же улыбка.

В тот момент, она поняла, что никаких особенных слов искать не нужно. Все просто. Можно просто говорить, неважно о чем. В разговоре с другом уходят прочь дурные мысли, нет времени, чтобы предаваться унынию.

– Хочешь, я расскажу тебе смешные истории про Нангу? Обхохочешься! – просияла гоблинша, – а хочешь, расскажу про себя, как я маленькая одна отправилась на войну с Королем.

– И как? – Артис насмешливо приподнял брови.

– Никак, я взяла отцовский палаш и дошагала маршем до соседней деревни. Там меня поймали родственники, отшлепали и вернули матери.

Так они просидели почти до утра. Болтали и смеялись, позабыв о бедах, опасностях и войне. Артис с удивлением отметил, что давным-давно не чувствовал себя так легко и беззаботно. Постоянный страх слепоты отпустил его, а хмель выпитого за ужином вина, наконец, добрался до головы, опутал мысли легкой паутиной и еще больше замутил и без того туманный взгляд.

Эльф смотрел на гоблиншу в упор, раздумывая, что, пожалуй, они не такие уж и разные. Те же уши, те же глаза, та же хищная грация непревзойденных охотников. И что в них такого различного? Разве что цвет кожи и волос? Это мелочи. Клыки? Вот у Йозы клыки еще и поболее будут… А еще, Айша красивая, пусть не по-эльфийским канонам, но ведь, в сущности, кому эти каноны нужны? Тот, кому нужны, не бродит один по степям и не оказывается в странной и разношерстной компании. И Йоза, пожалуй, был прав, наступает миг, когда перестаешь замечать различия, думая лишь о том, чтобы прикрыть товарища в бою.

Когда небо на востоке начало светлеть, они отправились в дом. Нужно было вздремнуть, чтобы днем не клевать носом.

Гоблинша и эльф бесшумно поднялись по ступеням и оказались в темном коридоре. Комната Артиса находилась ближе к лестнице и он, взявшись за ручку двери, повернулся, чтобы попрощаться, но, вместо прощания, сказал совершенно другое:

– Может, останешься?

Какое злое колдовство заставило его произнести такие слова, он не знал, даже сам не понял, что имел в виду. Айша, видимо, расценила подобное предложение недвусмысленно. Она возмущенно округлила глаза, потом нахмурилась укоризненно, отвернулась и пошла прочь.

Артис поспешно захлопнул за собой дверь и тихо выругался. Кто тянул его за язык. Зачем он вообще это ляпнул? Прекрасный вечер был испорчен безвозвратно. Разочарованный и злой на себя, эльф рухнул на кровать и уснул. Весь недолгий сон его мучили кошмары. Ему грезилось, что глядя в зеркало, он видит не себя, а довольно ухмыляющегося Йозу, держащего на поводке огромного борзого кобеля.

Айша тоже спала беспокойно. Покинув Артиса, она подумала, что зря расценила его слова, как обидный намек. Это же Артис! Он явно имел в виду что-то другое. Возможно, хотел продолжить беседу. Подумав так, она в третий раз приложилась кулаком ко лбу, а потом уснула.

Перепить Нангу и Йозу оказалось несложно. Они явно недооценили противника, совершенно не подумав о том, что человек, способный укрощать огонь, вряд ли окажется слишком чувствительным к жару алкоголя. Встряхнувшись, чтобы немного взбодриться, Дара встал и торжествующе посмотрел на Нангу, уткнувшегося лицом в стол и спящего, как младенец. Йоза тоже дрых, откинувшись головой на спинку дивана.

– Слабаки, – процедил сквозь зубы Дара, – а еще меня учат жизни…

Он собрался уйти, но, решив напоследок проучить хвастливых товарищей, стащил со стула Нангу и свалил его на диван рядом с эльфом. Голова гоблина уперлась в плечо Высокого, и тот, пробурчав спросонья: «Да, детка, иди в мои объятья», обхватил соседа за плечи, ткнулся носом в его ухо и захрапел.

«Стоит прийти сюда утром, когда они проснутся, и посмотреть на эти рожи», – злорадно улыбнулся Дара, собираясь восвояси. Легкий шорох, раздавшийся за спиной, заставил его обернуться. По длинному, заваленному объедками столу мягко ступала одна из танцовщиц-холь. Увидев Дару, она загадочно улыбнулась, скрестив ноги, уселась на столе и, наклонив голову набок, спросила:

– Может быть, господин желает еще вина?

– Нет, спасибо, не хочу присоединиться к ним, – Дара кивнул на спящих соратников.

Холь понимающе улыбнулась, потом зевнула, и, грациозно потянувшись, легла на бок, явив взгляду Дары гладкий рельеф скрытого невесомой тканью тела. Он разглядывал ее украдкой, а дух коварного вина все сильнее овладевал им. Взгляд то плыл, растворенный в мутной дымке, то фокусировался четко и ясно, позволяя разглядеть все в малейших деталях: даже узор на золотых кольцах, украшающих пальцы рук и ног танцовщицы. Маг с удивлением отметил, что юной девочкой холь кажется только издали, рассмотрев ее лицо вблизи, он понял, что она старше его лет на пять, а может и на семь.

– Может быть, мне станцевать для господина? – снова предложила холь.

– Хочешь – танцуй, – пожал плечами Дара.

Из-за своей неопытности в общении с дамами, он совершенно не знал, как вести себя в подобной ситуации, и поэтому решил пустить все на самотек, дабы не ляпнуть и не сделать чего лишнего.

– Я не хочу танцевать, – ласково произнесла девушка и, подобрав оставленную кем-то на столе трубку, поковырялась в ней, вороша остатки табака, потом потянулась к тлеющей возле бутыли с вином свече.

Щелкнув пальцами, Дара высек искру, и на конце его указательного пальца заплясало пламя. Он вытянул руку, позволяя девушке прикурить, при этом его плечо громко хрустнуло, а край губ дернулся от боли.

– Господина беспокоят старые раны? – отложив в сторону дымящуюся трубку, спросила танцовщица, – я могу помочь.

Она спрыгнула на пол и мгновенно оказалась за спиной Дары. Он напрягся, потеряв ее из вида. В памяти всплыли рассказы о том, что холь часто служат наемными убийцами, поэтому юноша дернулся от неожиданности, когда легкие руки опустились ему на плечи, а тонкие пальцы принялись разминать закостеневшие мышцы. Некоторое время Дара пытался сохранить бдительность, но нежные касания не позволили ему проделывать это долго. Голова сама собой откинулась, глаза закрылись, а по телу растеклась сладкая нега.

– Сними одежду, она лишь мешает, – раздался над ухом тихий шепот.

Дара подчинился, поспешно стащив с себя рубаху и явив взгляду девушки покрытую ожогами и шрамами спину. Ладонь холь нежно коснулась его плеча, там, где чуть выше локтя руку парня окольцовывала красная полоса с неровными поперечными штрихами, оставшимися после швов.

– Тебе пришивали руку? – в голосе танцовщицы прозвучали ноты искреннего изумления и страха.

Дара кивнул, невольно вспоминая о многочисленных причинах своей лютой ненависти к Гое. Отпиленная наживую рука была лишь одной из них.

Новые прикосновения нежных пальцев оторвали его от злых воспоминаний. Пальцы проминали тело, гладили позвонки и трепали кожу. Мысли в голове словно растворились, а на губах появилась безмятежно-глуповатая улыбка.

– Пусть боль уйдет, – шептала холь, и голос ее казался слаще и ласковее мурлыканья кошки.

Она запустила пальцы ему в волосы, проводя острыми ногтями по голове, отчего по позвоночнику прокатилась волна дрожи, а по рукам и ногам забегали мурашки.

«Что она делает со мной? – пытался собраться с мыслями Дара, и, вспомнив слова Йозы о том, что все холь – просто обычные шлюхи, подумал, – интересно, будь на моем месте кто-то другой, для нее нашлась бы разница?»

Оставив его, наконец, девушка снова взобралась на стол и, подхватив недопитый кем-то кубок, принялась жадно пить. Дара смотрел на нее выжидающе, гадая, оставит ли она его теперь в покое или следует ждать продолжения. Эта странная игра забавляла и будоражила его, мысли о том, чем все это может закончиться наполняли тело сладкими предвкушениями и легким трепетом перед неизвестным.

Громкий храп со стороны дивана отвлек от мыслей. Холь сердито фыркнула, брезгливо сморщившись, а потом спрыгнула со стола и протянула Даре руку:

– Пойдем отсюда, здесь душно и грязно, это не лучшее место для того, чтобы наслаждаться такой прекрасной ночью.

Окинув торжествующим взглядом храпящего Йозу, Дара послушно пошел за девушкой. Они вышли во двор, освещенный луной и укрытый клубами пара. Со стороны купален доносились голоса.

– Идем, – кивнула ему танцовщица, увлекая за собой под сень дома, туда, где находился задний двор, закрытый для посетителей гостиницы.

Они прошли мимо темных окон, миновали заросли сирени и роз и, наконец, оказались у входа в большую темную беседку, с занавешенными окнами. Холь прислушалась и, убедившись, что внутри никого нет, шагнула внутрь. Дара зажег на ладони огонь, чтобы разглядеть хоть что-то, но девушка тут же зашипела на него:

– Погаси!

Пришлось послушаться и остановиться. Через секунду холь распахнула тяжелые шторы, и в помещении стало немного светлее. Можно было разглядеть диваны у стен и круглый резной стол в центре.

Дара ждал, что будет дальше. Воровато оглядываясь, холь подошла к нему и положила ладони ему на грудь:

– Тише, – сказала одними губами, – молчи и слушай, понял?

Дара послушно кивнул, гадая, о чем собралась говорить с ним танцовщица. Цепкие, унизанные перстнями пальцы тут же вцепились ему в волосы, притягивая ближе, и нежные губы почти беззвучно зашептали на ухо:

– Вас предали. Гойя знает о том, что вы хотите пойти на Эмрой. Он собрал армию в несколько сотен и сам явится сюда со дня на день. Он знает, что вас всего семеро. Понял? – Дара снова кивнул, и одними губами беззвучно поинтересовался:

– Кто предал?

– Жена хозяина. У нее с Гойей связь.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил парень, наконец, – тебе-то какая выгода?

– Мы все боимся Гойю, – прошептала девушка, расцепляя пальцы и спуская ладони ему на грудь, – мы знаем, что получив покровительство Запада он принял Централ и поклялся очистить восток от других культов. Нас, жриц Холивейры, он не оставит в живых…

За окном беседки хрустнула ветка и девушка, вздрогнув, всем телом прижалась к Даре, горячая и одновременно ласковая, как степной ветер. Он обнял ее, ощущая грубыми ладонями бархатистую мягкость кожи:

– Ты все понял? – раскосые, кошачьи глаза сверкнули во мраке.

– Понял, – кивнул он, невольно притягивая ее к себе.

Сердце билось часто, но юноша не знал, что делать дальше. Говоря честно, он рассчитывал вовсе не на беседу, и теперь совсем растерялся. Похоже, ночное свидание подошло к концу, и настала пора отправляться с полученными новостями восвояси.

Решительно выпустив девушку из объятий, Дара развернулся и пошел к выходу.

– Подожди, – раздался позади сладкий голос, – ты ведь не за разговором приходил.

Оглянувшись через плечо, Дара увидел холь, вернее ее гибкий, очерченный лунными бликами силуэт. Она стояла, облокотившись на подоконник, и из стороны в сторону качала округлыми бедрами. Ее глаза горели во тьме, а браслеты на ногах позвякивали в такт движениям.

Молодой маг замер, не в силах оторваться от чарующей картины. Все мысли из головы моментально улетучились, прихватив с собой тревоги о собственной неопытности и неосведомленности. Проснувшийся животный инстинкт и всплывшие перед глазами подробности живописных рассказов Йозы моментально определили последовательность дальнейших действий…

Он распластался по ее спине, обнимая за талию, зацепившись подбородком за ее плечо и прижавшись щекой к ее виску. Его движения были резкими и неровными, и он испугался, поняв, что сначала все произошло слишком быстро. Почувствовав это замешательство, девушка закрутила задом, заставляя продолжать. Поняв, что силы быстро восстановились, и их хватит надолго, Дара высвободил руку и, ухватив холь за голову, попытался развернуть лицом к себе, чтобы поцеловать в губы. «Нет, Не надо!» – прошептала она отворачиваясь. Тогда он еще сильнее обнял ее поперек живота и в порыве нахлынувшей страсти по-звериному ухватил зубами за загривок…

Когда ночную мглу разбавили серые краски подступающего утра, Дара покинул беседку. Выходя за порог, он обернулся к холь, спросил:

– Как твое имя?

– Эми, – тихо ответила кошка…

Дара вернулся в холл. Проходя мимо храпящего Йозы, бросил в сторону эльфа гордый взгляд – пусть теперь только попробует насмехаться. Нанга спал на полу, видимо ночью он умудрился свалиться с дивана.

Вспомнив о том, что услышал от холь, Дара крикнул товарищам:

– Нанга, Йоза просыпайтесь! Дело есть.

Спящие зашевелились, заерзали, заворчали. Гоблин уселся прямо на полу и бессмысленно уставился на мага, потом, после секунды раздумий, пробормотал спросонья:

– И все равно на Эмрой нужно идти ночью. Ночью – и точка…

– Пойдем днем! – не разлепляя глаз, рявкнул Йоза и многозначительно погрозил кому-то пальцем.

– Никуда мы не пойдем, – громко сказал ему Дара и не слишком вежливо пнул по ноге. – Хватит дрыхнуть, старый пьяница, враги уже давно проснулись и все решили без нас.

– Чего? Плохой сон приснился, малой? – Йоза моментально очнулся и вопросительно уставился на молодого мага. – О чем ты вообще?

– О том, что Гойя не собирается ожидать нас в Эмрое. Завтра утром он лично явится сюда с тремя сотнями воинов. Он знает, что нас мало, и подкрепления у нас не будет.

– Откуда знаешь? – раздалось со стороны лестницы.

Артис спустился в холл. Его взгляд был тревожным и напряженным.

– Знаю, – решительно ответил Дара, принципиально не вдаваясь в подробности собственной осведомленности.

– Ясно.

Похоже, эльфу этого объяснения оказалось предостаточно.

– Хреновое дело, командир, – Йоза пошарил рукой за диваном и вытянул оттуда недопитую бутыль с вином, – видать, разбойнички решили придавить нас тут, как барсуков, прямо в норе. Хитрый коршун Гойя решил не терять больше времени и сил и перейти к решительным действиям. Вот ведь демон крючконосый…

Артис задумался, в голове, украшенные орнаментом и витиеватыми буквами зашелестели страницы старинной книги, которую он еще ребенком читал перед сном: «Они проскакали много миль и наткнулись на бедную деревню, жители которой страдали от постоянных разбойничьих набегов. Храбрые воины пожалели крестьян и поклялись защищать деревню до последней капли крови. И явилась целая армия разбойников во главе с ужасным демоном-атаманом. И грянул бой…»

– Что делать будем? – разочарованно спросил Нанга, до последнего момента мечтавший о победоносном ночном захвате Эмроя.

– Дадим бой, – твердый голос Артиса не терпел сомнений, но в душе кровавыми буквами продолжал разворачиваться текст древней легенды: «…и все воины тоже пали, а над полем сражения поднялась семицветная радуга, озаряя победу добра над злом…».

– Мы не выстоим, – словно прочитав его мысли, совершенно спокойно заявил Йоза, – ляжем все в этом бою.

– Предлагаешь сложить оружие и пойти к Гойе на поклон? – высокомерно ответил ему присоединившийся к остальным Лорин.

– Что ты, мой благородный соратник, – оскалил зубы Йоза, – это был сарказм. Лучше умереть славно, чем сбежать позорно и трусливо. Моя шкура не так дорога, чтобы беречь ее от вражеской стали, а вот за честь свою я бы еще поборолся.

– Значит, не будем терять зря времени…

Артис осмотрел совой отряд: Йоза, Нанга, Лорин, Дара, Беркли, разбуженный голосами, вылез из-под стола, Айша… Эльф обернулся в сторону лестницы и встретился с гоблиншей взглядом. Удовлетворенно кивнул – все в сборе.

– Дара, Нанга, – вы знаете степь лучше остальных. Отправляйтесь и разведайте что к чему – любое движение со стороны Эмроя не должно остаться незамеченным…

Не дожидаясь гоблина, Дара пошел к коновязи, где стояли три трофейные лошади из тех, что он изловил для себя. Выбрав длинноногую огненно-рыжую, в цвет степной травы, кобылу, юноша отвязал ее от деревянной поперечины…

Истошный крик раздался с заднего двора. Дара замер, отпустил повод и напряженно прислушался. Крик был женским, тонким, надрывным, полным ужаса и бессильной злобы. Привязав лошадь обратно, маг вышел на задний двор. Там, в пыли лежало скрюченное окровавленное тело. Рядом, злобно шипя и причитая, метались две холь. Чуть в отдалении с видом невозмутимым и даже раздраженным стоял Фарум.

– Как мог ты! Как посмел, – надрывным, охрипшим от плача голосом кричала ему одна из кошек. – Как допустил это, ты, презренный, подлый негодяй!

– Замолчи тварь! – полным ледяной злобы тоном пригрозил мужчина. – Эта поганка сама виновата – она украла драгоценности моей жены, вот и поплатилась: моя возлюбленная Сайла наказала воровку.

– Наша сестра не виновата! – выкрикнула в ответ холь. – Твоя подлая жена давно точит на нас зубы, она бьет и оскорбляет нас, а теперь убила Эми.

– Заткни пасть, – замахнулся на кошку Фарум, но та ловко увернулась от удара и отскочила в сторону.

– Ты разорил наш храм, заставил нас служить тебе, обещая защищать от Централа. Мы танцуем на твоих пирах и ублажаем твоих гостей. А что получаем взамен? Ненависть и погибель?!

Ее звонкий, истошный вопль заполнил сознание Дары и вырвал его из реальности. Эми… . Перед глазами пронеслись воспоминания прошлой ночи: бархат кожи, шелк длинных волос, острые, ласковые ногти и пылающие глаза. Еще ночью она была живой и прекрасной, а теперь лежала на заднем дворе под слоем пыли, и тусклая, мертвая кровь окружала ее мутной матовой лужей.

В сердце юноши лопнул и растекся ледяной сгусток, холод пополз по внутренностям и кто-то гадкий, страшный, полузабытый зашептал в голове: «Это все ты виноват. Ты. Огонь ревнив, он не терпит иных привязанностей. Тот, кто властвует над огнем, обречен на одиночество. Все сгорят в пламени, все, к кому ты испытаешь любовь и привязанность».

Самое жуткое заключалось в том, что мерзкий голос говорил правду. Такое уже было, так Дара потерял братьев и отца, так покинул свой дом навсегда. Тогда он уверовал в цену, которую пришлось платить за великую силу огненной магии…

Он молчал, не в силах уйти прочь или вмешаться. Холь уже не кричали, лишь тихо скулили, присев возле тела убитой подруги. Хозяин ушел куда-то, потом вернулся, волоча за шкирку мальчика, следом за которым, хныкая и спотыкаясь, плелись две совсем маленькие девочки.

– Это же дети Эми! – вскрикнули холь в один голос. – Что ты хочешь сделать с ними?

– Прогнать прочь – мне здесь нахлебники не нужны!

– Не смей! Как ты можешь! Как можешь, – раздались полные горечи и страха голоса.

– А что мне с ними делать, Нили? Могу утопить их – даром что кошачьи дети!

– Негодяй! Какой же ты негодяй! – зашептала холь, которую звали Нили, – но Холивейра тебя накажет! Тебя и твою жену, которая, если ты не знал, давно стала наложницей Гойи! Ужас Юга – Священный Зверь придет за вами, вот увидишь! Мнгва придет, и вы пожалеете, что посмели поднять руку на жриц Крылатой Богини.

– Ах ты, дрянь! – отшвырнув в сторону мальчика, зарычал Фарум.

Он двинулся к Нили, собираясь ударить ее сапогом, но сильная рука ухватила его за ворот и мощным рывком откинула в сторону.

– Прекрати.

Повинуясь стальному голосу мага, Фарум тут же согнулся в поклоне и забубнил извинения.

– Простите, молодой господин, вы не должны были этого видеть…

Дара не обращал на него внимания. Стараясь не смотреть на мертвую Эми, он подхватил с земли упавшего мальчишку и, взяв за руку, поволок за собой. Хныкающие девочки опасливо пошли следом.

Дойдя да коновязи, Дара отпустил ребенка и, скрестив ноги, сел на землю. Дети Эми сбились в кучу и стояли поодаль, ожидая своей участи. Дара посмотрел на них устало и тупо. Странные: мальчик – человек, а девочки – холь. Все дети кошек рождаются такими: все дочери становятся жрицами Крылатой Богини, все сыновья остаются безродными полукровками в мире людей. Все дети холь не знают своих отцов. Дара нахмурился. От кого родились дети Эми? От такого же проезжего странника, случайного любовника, каким был для нее он сам.

Дара внимательно посмотрел на мальчика, оценил его белые волосы и раскосые темные глаза, то ли кошачьи, то ли эльфийские… Потом вспомнил себя, такого же мелкого никчемного полукровку, которого в детстве шпыняли братья и отец. Только старшая сестра, Халира, всегда жалела его. И несмотря ни на что он любил отца и братьев, а сестру боготворил. Потом пришел Гойя, и вместе с ним пришла смерть. Чудом оставшись в живых, Дара покинул дом Цури, оставив Халиру в одиночестве. Отец и братья погибли в неравной схватке с разбойниками. Сам Дара, за голову которого Гойя назначил неплохую награду, не мог скрываться в родном доме, ставя тем самым под угрозу жизнь дорогой сестры. И юноша ушел. Лишь иногда, ночами он приходил обратно. Подслушивал, собирал обрывки сплетен и разговоров о том, что в доме Цури осталась единственная хозяйка, молодая красавица-одиночка, к которой со всей округи потянулись алчущие легкой наживы женихи. Женщина не наследует род и не дает детям свое имя. Дара, став изгоем, тоже не мог помочь сестре. Значит, как только Халира выйдет замуж, род Цури исчезнет с лица земли навсегда.

Оторвавшись, наконец, от тяжких дум, он подозвал к себе мальчика. Приказал не терпящим возражений тоном:

– Дай руку.

Мальчик послушался, доверчиво протянув магу ладонь. Тот холоднокровно сжал ее и резким движением руки выжег на коже знак дома Цури – пламенеющий лотос. Ребенок не проронил ни слова, только вздрогнул от неожиданной боли и печально посмотрел на Дару. Тот поднялся и, подойдя к лошади, накинул на нее седло. Затянув подпруги, обернулся к мальчику:

– Я не знаю твоего имени, и мне плевать, как оно звучит. Теперь ты – Дара из рода Цури, последний и единственный наследник. Бери своих сестер и скачи на восток в обход Эмроя. Там живет моя сестра Халира. Покажи ей руку, назови имя и скажи, что я дал его тебе. Ты будешь жить в моем доме, под моим именем, только поклянись мне сейчас, что станешь заботиться о моей сестре, защищать и беречь ее.

– Я клянусь, огненный господин, клянусь, что буду защищать ваш дом и вашу сестру до последней капли крови…

– Хорошо, – кивнул Дара, подводя к детям лошадь, – садись, – он подкинул мальчика в седло, потом подсадил к нему девочек, – скачи на восток.

Мальчишка уверенно взял повод, лошадь послушно двинулась к воротам гостиницы, за которыми золотилась бескрайняя степь. Проезжая под островерхой, на темноморский манер, аркой сын Эми обернулся:

– Огненный господин…

– Что? – отозвался Дара, не мигая глядя на солнце.

– Огненный господин, можно, я буду считать вас своим отцом?

Дара не ответил, только хмыкнул про себя. В груди снова стало холодно и пусто. Какой из него отец? Да и мальчишка этот был младше него всего-то лет на восемь.

– Зови, как хочешь, а лучше вообще забудь о моем существовании…

Подождав, когда все разойдутся по своим делам, Айша подошла к лесному эльфу, одиноко сидящему на диване. В холле остался только он, и выражение лица его было крайне напряженным и угрюмым.

– Артис…

Эльф поднял голову, мрачно взглянул на гоблиншу и снова отпустил глаза:

– Проверь оружие и отдохни как следует, завтра нам предстоит судьбоносная битва.

– Я знаю, Артис, и хотела поговорить с тобой об этом. Ты ведь понимаешь, что нам не выстоять против объединенных сил Гойи.

– И что? – голос эльфа прозвучал сурово и холодно. – Предлагаешь сбежать, поджав хвосты? Не думал, что ты можешь испугаться.

– Да, я боюсь, – глаза Айши болезненно прищурились, – но только не за себя, а за остальных.

Она не стала продолжать разговор, замолчала, стремительно развернувшись, ушла к себе. Артис проводил ее хмурым взглядом, в душе росли досада и раздражение. Он нервно оглянулся на вход – в холл вернулся Йоза, подошел, уселся рядом, пробурчал себе под нос шепотом:

– Зря ты так…

Чуткий слух лесного уловил и разобрал это бормотание.

– Ты о чем?

– Зря ты так с ней… – уже вслух произнес Йоза и замолчал, прикрыв глаза и устало вздохнув.

– Договаривай, раз начал, – удивился Артис, – что я сделал не так?

– Позволь мне сказать одну вещь, – прозвучало в ответ

– Говори, – кивнул Артис, не чуя подвоха.

– Возможно, это будет не очень приятная вещь, так что подумай, прежде чем выслушать.

– Говори, – повторил лесной эльф, – я слушаю.

– Хорошо, но мои слова будут честными, – глаза Йозы сузились, открыв взгляду неестественную для эльфа сетку морщин в углах. – Ты, Артис, такой правильный, такой честный и благородный – истинный эльф. Такие как ты, всегда предсказуемы – даю руку на отсечение, что ты всю жизнь выполнял приказы старейшин, слушался главу рода и никогда не делал ничего, о чем мог бы пожалеть. Ты всегда думаешь о чести, о том, чтобы ее не запятнать, но чувства тебе чужды.

– С чего ты решил, что можешь судить меня? – зеленые глаза Артиса застыли, разговор был ему неприятен, но в словах Йозы крылось что-то, что заставило его слушать дальше.

– Твои волосы обрезаны, как у изгнанника, но такие, как ты, никогда не нарушают правил, не совершают преступлений, и, страшно подумать, даже не грешат. А если и оступаются по какой-то совершенно невероятной причине – вас не изгоняют, а прощают, давая шанс исправиться. Вывод один – ты изгнал себя сам. Изгнал, потому что счел себя обузой для рода. Лучник с угасающими глазами, лучник, который промахивается – позор! – во взгляде Высокого мелькнула насмешка. – Это страшно, Артис, это жутко. Для тебя все окружающие – что кони на бегах. Того, что споткнулся и сломал ногу, не поднимают и не лечат – забивают и бросают в ближайшую канаву. Его место занимает другой, здоровый и сильный, ведь так, Артис?

Эти слова, безжалостные, полные злой иронии ранили лесного эльфа в самое сердце. Глубоко в сознании трупным червем копошилась неприятная мысль – понимание того, что во многом Йоза прав.

– Значит, я был плохим командиром? – тяжело выдохнул он, наконец, – Так?

– Что ты, ты всегда был хорошим командиром, хорошим эльфом и просто хорошим парнем, – расхохотался Высокий эльф, скаля зубы и болезненно закашливаясь, – ты всегда прикрывал нас, рисковал жизнью, лез на рожон, бросался в бой. Конечно, нас всего семеро и потерять даже одного было бы слишком расточительно. Но, скажи, ты хоть раз кого-нибудь из нас пожалел?

– Что? – переспросил Артис.

– Тебе хоть когда-нибудь было кого-нибудь жалко? Ты когда-нибудь, кого-нибудь любил?

Артис не нашелся, что ответить. Слова Йозы стали для него откровением. Они пугали его и заставляли сердце сжиматься. Он все время старался быть хорошим, правильным командиром, он берег своих воинов, он был готов пожертвовать ради них собой. И при чем здесь любовь? Он вспомнил свою жизнь в Эголоре, нареченную родом невесту, которая предпочла ему другого, более влиятельного и богатого, вспомнил мимолетные связи, что были после, вспомнил, как укорял себя за них потом. Любил ли кого-нибудь… Его губы скривились, выдавливая:

– Нет.

– Я знал, что ты не соврешь. Ты не можешь. Дело чести. Ты же такой правильный… – глаза Йозы, тусклые, с красной сеткой сосудов на пожелтевших белках, смотрели в упор, – Знаешь, какова обратная сторона твоей чести? Знаешь, почему Гоя собрал целую армию, чтобы сражаться с нашим жалким отрядишком? Просто, встретившись с тобой, он воочию узрел существо еще более безжалостное и жестокое, чем он сам. Такова цена твоей правды и обратная сторона твоей чести. Твоя душа пуста. Тебе чужды жалость, сострадание и любовь…

– Зачем ты говоришь мне все это, – тихо спросил Артис, болезненно всматриваясь в лицо Йозы, – так ненавидишь меня? Можешь уйти, если хочешь.

– Я воин, Артис, и пусть мое представление о чести совсем иное, бросать соратников перед битвой я не собираюсь, – не по-эльфийски тяжелая рука ободряюще стукнула лесного по плечу. – Я не боюсь смерти. Если погибну – сделаю это как мужчина, с оружием в руках… А девочка… она должна жить…

– Айша, – одними губами произнес Артис, чувствуя, как по внутренностям расползся неприятный холод.

– Отправь ее подальше отсюда, в противном случае завтра глупышка станет кормом для грифов. Она женщина, а дело женщин ублажать мужа и рожать детей. Ты, Артис, можешь погибнуть с честью или без нее, а девчонка должна жить.

– Айша воин, Йоза. Уйти она ни за что не согласится. Ты же сам это понимаешь.

– Заставь ее, – заговорщицки шепнул Йоза.

– Она не послушается, – наивно помотал головой лесной эльф.

– Командира – нет. Она упрямая. Но даже самая упрямая женщина подчинится воле того, кому принадлежит.

– Как ты можешь предлагать мне такое! – Артис вскочил на ноги, белея от ярости. – Как смеешь так говорить!

– Ты слепец, – спокойно ответил ему Йоза, – и был слеп всегда. Твои глаза и в лучшие годы годились лишь на то, чтобы целиться из лука. Мои же глаза нужны, чтобы узреть истину. Неужели твое сердце настолько пустое и черствое, что ты не заметил женщину, которая всегда поддерживала тебя, всегда была рядом, которая была верна тебе, как собака, которая была рада отдать за тебя жизнь…

– Так разве могу я с ней так поступить? – непонимающе уставился на собеседника Артис.

– А что? Честь не позволяет? – свирепо оскалился Йоза. – Конечно, отношения на одну ночь не для тебя, но, уж извини, дольше не получится, ибо завтра все мы отправимся на небеса! Ты – эгоист, опять думаешь о себе, боишься замараться, ошибиться, сделать что-то не то и не так. А она сейчас сидит одна в своем крошечном номере, на жесткой, холодной кровати, вглядывается в темный горизонт, обнимает себя руками за плечи, боясь расплакаться, кутается в плащ и думает, думает… и ждет. И никто не согреет ее, не обнимет, не утешит.

Слова Йозы просочились в самую душу Артиса. На миг он закрыл глаза, и невольные, жуткие мысли сами собой материализовались в картинку. Он ясно увидел обшарпанный дешевый номер, развороченную кровать с застиранными простынями, косой луч луны, оставивший в душном воздухе желтую линию. И себя. И ее. Тугое сплетение рук и ног, нервное движение тел, вязкий звук касающихся друг друга губ, волосы, темные и светлые, растрепавшиеся, от пота слипшиеся сосульками на концах…

Артис болезненно зажмурился, яростно затряс головой, пытаясь избавиться от ужасного видения. Его сердце колотилось бешено, а дыхание стало быстрым и тяжелым. Он морщился от грязи собственных мыслей и, одновременно, таял от их сладости. Голос Йозы вернул его к реальности, казалось, Высокий был готов расхохотаться и с трудом себя сдерживал:

– Прости, командир, я не подумал о том, что у тебя давно не было женщины…

– Зачем искушаешь меня? Тебя это забавляет? – справившись с собой, спросил Артис спокойно и тихо.

Затем, не веря в то, что делает, он поднялся и сделал несколько шагов по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж, в жилые номера.

– Иногда, поддаться искушению – единственный правильный путь, – загадочно улыбнулся Йоза, провожая его взглядом.

Эльф замер, положив напряженную руку на перила и не решаясь двинуться дальше. Этажом выше хлопнула дверь. Прозвучали дробные быстрые шаги. Вниз по лестнице спешила Айша. Ее глаза, полные тревоги таили следы красноты, то ли от недосыпа, то ли от слез. Она сжимала пальцами полы накинутой на плечи куртки, пытаясь стянуть их на груди. Артис едва заметно вздрогнул, когда она прошла мимо. Ему показалось, что от нее повеяло холодом и смертью. Он обреченно взглянул на Йозу:

– Не успел, – одними губами сказал тот и разочарованно покачал головой.

Над степью растеклась глубокая черная ночь, но они не спали. Каждый участник небольшого отряда понимал, что победу в грядущей битве им сможет даровать лишь чудо. В эту ночь каждый думал о своем.

Раздумывал об услышанном и Артис. После последнего разговора с Йозой многое перевернулось в его сознании. Он не хотел принимать слова Высокого, но не мог не принять их. Благоразумие уверенно подавляло сопротивляющуюся гордость. Неужели он и вправду такой – холодный, жестокий, бессердечный? Неужели со стороны он выглядит чудовищем, не способным ни к дружбе, ни к любви? Неужели вся его правда, все идеалы и стремления лишь иллюзия, бессмысленный мираж в пустыне одиночества…

Артис встал с кровати, на которой лежал, глядя в потолок. Подойдя к окну, он увидел цепи огней, мелькающие далеко на востоке, усмехнулся. Семеро против целого войска – никаких шансов – вот оно, долгожданное свершение пророчества, только какой теперь в нем смысл? Какой смысл обретать глаза, находясь в шаге от смерти? Никакого. Только отступать уже поздно, и решена уже судьба семи воинов, отважившихся противостоять могучему врагу. И самое главное крылось не в этом. Самое главное – это Айша, а самое страшное…

Как мог он не заметить, не понять того, что молодая гоблинша давно стала для него чем-то большим, нежели просто соратник и даже друг. Конечно, он понял это и без Йозы достаточно давно, только вот признаваться не хотел, загонял в душу неоправданные, странные чувства, изо всех сил отрицал скрытую симпатия, такую нелепую на первый взгляд. В памяти длинной чередой вспыхивали обрывки битв, где Айша прикрывала его, ее сдержанная улыбка, когда они сидели рядом у костра, ее дыхание, когда она спала поодаль от всех, рядом с лошадьми.

Не в силах более терпеть одиночество и гнет собственных мыслей, Артис отошел от окна и направился вниз. По пути в темном коридоре он тоскливо взглянул на дверь комнаты, где жила гоблинша. Пусть эта ночь и последняя в его жизни, но и она могла пройти по-другому, пройти так, чтобы не пришлось теперь жалеть. Демоны! А ведь Йоза прав – надо было думать раньше, надо было быть более внимательным, благоразумным и прозорливым. Надо было замечать тех, кто идет вместе с ним по одному пути и прислушиваться к собственному сердцу…

Спустившись в холл, Артис обвел глазами своих соратников. Весь отряд был в сборе – никто не хотел оставаться один. Метнувшись глазами по сторонам, он первым делом отыскал гоблиншу. Она сидела за столом, упираясь ладонями в лавку. Лицо казалось восковой маской, очерченной тенями, гладкие черные волосы растеклись по плечам, неживые, неестественные, как у куклы. Немигающий взгляд сверлил стену, а губы были сжаты плотно, до белизны.

Артис сел рядом, молча, не зная, что можно или стоит говорить в такой ситуации. Непроизвольно, незаметно для остальных, он накрыл ее ладонь своей. Ее напряженная рука расслабилась вдруг, пропуская его пальцы, вплетаясь в них с неистовой силой, с беззвучной мольбой о надежде и защите…

Они сидели рядом с каменными лицами, не поворачиваясь друг к другу и не произнося ни слова. Их руки были сцеплены намертво, напряженные пальцы бешено гладили, сжимали и царапали друг друга. В этих прикосновениях было все: и тепло несказанных признаний и жар несбывшихся поцелуев и многое, многое, многое…

В тот момент Артис желал лишь одного – чтобы ночь длилась вечно. Он понял страшную вещь, ужасную, душераздирающую правду, и сердце его трепетало от одной мысли о том, что суждено ему потерять грядущим днем. Потерять самое дорогое, продать за гроши. По сердцу словно полоснули острым клинком – вот же оно, пророчество, только продавать за гроши приходилось не свою никчемную жизнь, а нечто другое, нечто действительно важное и бесценное…

Словно весь мир вокруг исчез, превратившись в бессмысленный круговорот света и тьмы, в игру теней на стенах, в призрачное мигание огней далеко в степи, в небытие. Осталась лишь Айша, такая близкая и уже такая недосягаемая. Тепло ее руки, скомканной в его пальцах, просачивалось через кожу, достигая самого сердца. Тепло ее руки – единственное, за что действительно нужно было бороться, он сам бросил под удар и не мог теперь сделать ничего, чтобы повернуть судьбу вспять.

Через несколько ударов сердца, эльф встал, и, волевым усилием выпустив руку девушки, отошел от стола. Он окинул взглядом соратников, вгляделся в их лица с таким ощущением, словно увидал их впервые. Он всегда считал их далекими и чуждыми, другими, не такими, как он сам. Все предыдущее время они были для него лишь солдатами, людьми с оружием, шахматными фигурами в непонятной, бессмысленной игре, неотъемлемыми частями легенды – волшебной мозаики, которую он собирался сложить ради призрачной, смутной цели.

Самое дорогое – любовь. Самое дорогое – друзья. Почему он не подумал об этом раньше? Ведь случалось уже такое – он терял друга, которого тоже поначалу считал чем-то неважным, несущественным – вспомогательным средством, расходником. А потом сокрушался, проклинал себя за слепоту и невнимательность, за опрометчивость и душевную пустоту. Проклинал. А что толку, раз поступил так опять?

Как только восходящее солнце тронуло край горизонта, Гойя явился к гостинице Фарума в сопровождении трех сотен воинов. Он рассчитывал застать дерзких врагов прямо там, врасплох, и сходу разорвать на куски, поэтому был крайне озадачен, не обнаружив их на месте.

Первым под горячую руку попал Фарум. Гойя отыскал его во дворе и прижал к стене дома. Сотрясаясь мелкой дрожью, хозяин гостиницы упал на колени перед породистым боевым жеребцом разбойничьего главаря. Он пытался что-то объяснить, свалить вину за вражескую осведомленность на холь, но все оказалось тщетно – кошки разбежались и попрятались так, что даже перевернув всю гостиницу вверх дном, разбойники не обнаружили их следа.

Круглые птичьи глаза Гойи свирепо сверкнули. Он потянул из ножен меч, но потом передумал, кивая своим подчиненным. Ухватив скулящего от страха Фарума за руки, они уволокли его и швырнули в подвал гостиницы, чуть позже к нему присоединилась жена.

– Значит к Волчьей Пустоши ушли. Ну что ж, добре, добре, – хищные глаза прищурились, раздулись ноздри крючковатого носа, втягивая запах утренней степи. – Траву перед деревней подожгли, смертнички.

Гойя кровожадно оскалился, показал желтые зубы двум стоящим по бокам от него разбойникам. Те дружно хохотнули, глядя на главаря взглядами преданными, исполненными уважения и восхищения. Остальные, словно стервятники кружили по двору гостиницы и вокруг нее, поднимая пыль и сдерживая разгоряченных скачкой коней.

– Разведать, что там, у деревни? – поинтересовался один из приближенных главаря, высокорослый тощий апарец, лицом настолько схожий с Гойей, что их можно было принять за братьев.

– Зачем? – прозвучало в ответ. – Что могут сделать семеро против целой армии? К тому же эти вряд ли смогут меня удивить. Семеро – три эльфа, два гоблина, полукровка и собака – смешно! Увидишь, Фалья, все будет как обычно: сорки поднимет огненную стену, лучники начнут палить из-за нее, пока мы не подойдем вплотную и, преодолев огонь, не вынудим их на ближний бой. Тогда дело останется за малым, – с этими словами Гойя повернул коня на запад и тронул по бокам стальными шпорами. – Вперед! Пора показать всем, кто хозяин степи.

Оставив за спиной гостиницу Фарума, разбойники растянулись длинной цепью. Армия Гойи выглядела внушительно. На главаре и его приближенных блистали начищенные дорогие доспехи, подаренные в Волдэе. Остальные обходились кольчугами и кожаной броней. Степные кони, все как на подбор золотые, рыжие и медные сливались с травой. Они выкатывали огромные черные глаза и нетерпеливо грызли удила, желая пуститься в галоп, но Гойя никуда не торопился. Он вел своих людей неспешной рысью, с каждым новым шагом внимательно приглядываясь и прислушиваясь к тому, что творится впереди.

Приблизившись к деревне, разбойники остановились. В утренней дымке им предстала Волчья Пустошь: ветхие крыши крестьянских хибар тонули в зеленом сумраке стоящего кругом дубового леса. Гойя свирепо усмехнулся, вглядываясь в призрачное мерцание переплетающихся ветвей и резных листьев. Эльфийская магия – последние жалкие попытки противостоять ему, великому Гойе, могучему и непобедимому владыке степи, принцу разбойников, вершителю человеческих судеб на всех путях и дорогах, ведущих к Апару. Никакие жалкие эльфы не смогут подвинуть его с трона, пусть даже они зарекутся помощью гоблинов. Да хоть драконов, хоть самого Ханары с его крылатой женой…

– Лучники! – крикнул он, давая отмашку.

В тот же миг туча стрел ушла в пустоту. Дубовые листья блеснули зелеными искрами, утопив атаку в волнах мертвой, глухой тишины.

– Лесная крыса, чтоб тебя, – выругался Гойя, злобно вжимая шпоры в бока своего коня и одновременно сдерживая его, чтобы не рванул вперед.

– Этот лесной не маг, – осмелился высказаться приближенный главаря, длинноволосый седой апарец по-имени Хогу, – дебри, просто морок, иллюзия. Они безопасны.

Под шеей его лошади вместо кистей висели несколько длинных человеческих прядей, вырванных вместе со скальпом. Хогу слыл человеком крайне жестоким и бесстрашным, но даже он в присутствии Гойи робел. И немудрено – из-под седла разбойничьего главаря вместо чепрака свешивалось полотно, сшитое из человеческих кож. Хогу прекрасно знал их бывших обладателей – трое предыдущих приближенных, можно сказать, фаворитов Гойи. Головами и шкурами эти бедолаги поплатились, рискнув проявить во время одной из стычек излишнюю осторожность… Теперь Хогу храбрился, но главарь не разделил его напускную беспечность.

– Даже дешевые фокусы несут опасность, пока за ними кроются эльфийские луки. Если сомневаешься – можешь проверить, – ястребиные глаза уставились на Хогу с насмешливым вызовом. – Чего стоишь, вперед, раз самый смелый.

Хогу побелел, проклиная себя за излишнюю болтливость и рьяность. Дурак – сам себя подставил, а ведь хотел, как лучше.

Однако надо отдать должное – этот помощник Гойи был воином умелым и хитрым. Захватив с собой пару десятков бойцов и благоразумно пропустив их вперед, он осторожно двинулся к Волчьей Пустоши. Сам главарь принялся напряженно следить за этими передвижениями. В тот момент он ожидал лишь одного – первых стрел, посланных эльфами. Опытный и умелый, Гойя без труда мог отследить их траекторию и понять, где засели вражеские лучники. Конечно, иллюзорные дубы серьезно усложняли задачу, но ведь новоявленный степной владыка никуда не спешил, да и к тому же количество людей позволяло ему не беспокоиться о поражении.

– Семеро, – покачал он головой, усмехаясь, – на что они рассчитывают, – повернулся к стоящему по левую руку главному помощнику, – а, Фалья?

Тот, наученный горьким опытом соратника, промолчал, неопределенно пожав плечами. Рассуждая сам с собой, Гойя продолжил, глядя на то, как осторожничает Хогу, петляя по степи перед деревней, из которой пока что не вылетело ни одной стрелы:

– Отчаянные. Люблю таких, – он похлопал своего коня по крупу, – из них выйдет добрый чепрак. Чепрак из элфийских шкур, а их белые космы пойдут на парадные кисти для сбруи. Тебе, Фалья, я отдам шкуры гоблинов, а Хогу – сорки и собаку.

Между тем Хогу приблизился к зеленому мороку. Выставив перед собой живой заслон из трех всадников, он вглядывался в переплетение дубовых ветвей, ожидая вражеские стрелы. В руке разбойника был зажат круглый щит, которым он готовился прикрыться сверху, но выстрелов не последовало. Враги не проявили себя, даже когда бойцы Гойи ступили в деревню.

Волчью Пустошь изменилась до неузнаваемости: среди темных хибар там и тут стояли вековые деревья, поднявшиеся посреди степи за одну ночь.

– Никого! Тут никого нет! – выкрикнул кто-то из разбойников, двигавшихся впереди. – Селяне сбежали, а эти, видать, отступили, решив запутать нас своим колдовством.

Не разделив такого неоправданного оптимизма, Хогу отдал приказ лучникам:

– Они тут – будьте наготове. Как только начнут стрелять – бейте в ответку, а вы, – обратился он к закованным в тяжелую броню войнам, под прикрытием стрел подходите вплотную и зажимайте стрелков. Без луков они не продержатся и пяти минут…

Пока Хогу говорил, под ноги лошадям пополз густой изумрудный туман. Сначала он клубился под конскими коленями, потом поднялся к брюху и закрыл колени всадников.

– Что это? Демонские потроха! – выкрикнул один из разбойников.

В ту же секунду конь под ним заржал и повалился на бок. Соседние лошади прянули в стороны, дергая поводья и брыкаясь.

– Тпру, стоять! Да что с вами такое? – раздались негодующие крики, и тут же еще один всадник рухнул в туман.

Хогу крутанулся на месте, зашарил глазами по земле. На миг разглядел, как в непроглядной дымке мелькнула золотая шкура какой-то твари. Потом его кобыла содрогнулась от толчка, оглушительно заржала и забила ногами у себя под брюхом. Прижав ногами конские бока, Хогу почувствовал, как дергается шкура – кто-то рвал живот его лошади.

– Это чертов пес! Бросайте коней! Бейте по земле! – заорал помощник Гойи, выскакивая из седла и отбегая в сторону от вскинувшееся на дыбы лошади, из живота которой до самой земли тянулись окровавленные плети вывернутых кишок.

Выхватив меч, Хогу завертелся на месте, пытаясь отыскать невидимого врага. Рядом с ним снова мелькнула собачья спина, а потом в землю воткнулись несколько стрел – лучники принялись палить в зверя-невидимку. В тот же миг откуда-то сверху раздался свист, и двое стрелков Гойи упали, пораженные белыми эльфийскими стрелами…

– Начало неплохое, жаль ненадолго хватит твоего колдовства, – зевнул Йоза, прижимаясь к крыше ветхой хибары.

Артис, присевший рядом, промолчал, прислушиваясь, как мечутся в тумане остатки первого разбойничьего отряда. Он удовлетворенно кивнул, поняв, что запаниковавшие разбойники двинулись обратно к Гойе – на выходе из зачарованной деревни их ждала очередная порция стрел от Лорина.

– Ты куда? – спросил он у Йозы, который вдруг скользнул вниз и спрыгнул с крыши на землю.

– Подберу себе лук получше – этот для твоих стрел не годится.

Одним неслышным движением лесной оказался рядом с Высоким. Пристально осмотревшись вокруг, он нахмурился – защитная дымка уже начала истончаться.

– Артис! – рядом, словно стремительная тень, возникла Айша, – Гойя двинулся вперед. Часть его воинов, тех, что в тяжелой броне, пошли вдоль деревни кругом. Они хотят взять нас в кольцо.

– Этого стоило ожидать, – кивнул эльф, глядя гоблинше в глаза, – для этого он привел с собой армию – не хочет оставлять нам шансов.

– Плевать! – взгляд Айши пылал решительностью и отвагой. – Плевать на то, что хочет эта крыса! Мы будем стоять до конца, чтобы он там не решил.

– Так и будет Айша. Так и будет, – Артис непроизвольно коснулся ее руки, задержал пальцы на оливковом запястье, чувствуя, как к горлу подкатывает мерзкий ком.

«Они все готовы стоять до конца. Все, – вновь зашелестели в памяти страницы с легендой об Эльфийской Радуге, – и все должны пасть в этой битве. Даже она… Самое дорогое, что у меня есть. Айша…»

Эльф так и стоял, сжимая руку девушки, не в силах оторвать от нее глаз. Айша молчала, сжав зубы и нахмурившись. Потом освободила руку и отошла на шаг:

– Времени мало – скоро Гойя бросит сюда все свои силы…

Не дав ей договорить, Артис вдруг выпалил:

– Мы победим, Айша, обязательно победим, слышишь?!

– Я знаю, – кивнула гоблинша, – знаю. Раз ты так говоришь, значит, так и будет. Поэтому мы все пошли за тобой…

Артис замер, не в силах двигаться и что-то говорить, словно пораженный на месте парализующим заклинанием. Они пошли за ним, признали лидером, поверили, а он с самого начала знал, что все обернется вот так. Он шел на погибель и не искал ни друзей, ни соратников, ни любви… Он поверил пророчице, но слова ее понял превратно. Теперь самым дорогим для него была вовсе не жизнь, а те, кто сражался с ним бок о бок в этой обреченной на поражение войне…

– Они окружают деревню! – прозвучал над ухом встревоженный голос Нанги. – Тяжелые конники, лучники и еще один неприятный тип, не хочется думать, но он здорово смахивает на боевого мага.

– Этого еще не хватало, – прорычала Айша, поднимая глаза к небу, – да поможет нам Степь...

Тем временем сила лесной магии начала угасать. Могучие дубы пошли рябью, истончились и стали прозрачными, словно накинутая на деревню невесомая тюль. Не собираясь тянуть время далее, Гойя отдал приказ к наступлению, и тут же с четырех сторон к Волчьей Пустоши двинулись лучники, прикрытые огромными щитами и прочными доспехами тяжелых конных воинов, едущих передним рядом. Сам главарь с ближайшим окружением отступил назад, желая наблюдать за битвой с безопасного расстояния.

В сторону деревни полетели стрелы. Ответный удар не заставил себя ждать. Эльфы дали достойный ответ. Следом за их смертоносными выстрелами, выбившими из седел нескольких атакующих, откуда-то из-за домов вырвались рыжие ленты пламени и огненными ручьями растеклись между лошадьми разбойников. Те, впадая в панику, заметались, нарушая стройные ряды наступающих. Прикрывшись пламенем, Артис и его соратники выстрелили снова.

– Глупый самонадеянный сорки еще не знает, что здесь он не один, – усмехнулся Гойя, давая отмашку стоящему рядом магу. – Туши огонь, пора задавить гаденышей.

Стихийник в расшитой бирюзой одежде двинулся вперед, обвел синими как лед глазами пламенеющие коридоры, которые разрезали армию Гойи на ровные квадраты, заставив всадников метаться среди столбов огня. Маг вскинул руки, делая колдовские пассы, и беззвучно зашевелил губами. Словно отделившись от его шелковых лазурных одежд, из-под ног и рук стихийника заструились, убегая в стороны, серебристые ручьи. Набрав силу, разошлись в стороны, расширились, вспенились волнами. Достигнув мощи рек, они поглотили огневые всполохи, заставив почерневшую землю изойти клубами сивого дыма. Спустя миг огонь снова поднялся, но водяные щупальца опять вскинулись к небу, переплетаясь с рыжими языками сопротивляющегося пламени.

– Вот демоны! Демоны! – прошипел Нанга, окидывая яростным взглядом дымящуюся степь. – Водный маг, чтоб ему провалиться! Что будем делать, Дара?

– Бодаться с ним лоб в лоб, – пробурчал парень, пытаясь скрыть проявившуюся в голосе усталость, но бледное лицо, окропленное потом, и дрожь в руках выдали его истинное состояние.

– Бодаться смысла нет, – вступила в немногословную беседу Айша, – нет у нас на это времени…

Они прятались у границ деревни, под сенью крайней хижины. Айша сжимала в руках секиру, Нанга держал коней. Артис оказался возле них, присел рядом, упираясь рукой в колено и тяжело дыша:

– Маг у них опытный и сильный, к тому же стоит в стороне, и кроме тебя, Дара, его мало что заботит. У него одна цель – ты, в то же время ты должен отбивать наступление разбойников.

Молодой маг лишь раздраженно кивнул:

– Сам знаю, но что прикажешь делать?

– Надо достать разбойничьего стихийника, – голос эльфа переполнился решимостью. – Если сделаешь огненный коридор, я прорвусь к Гойе за спину и уложу колдуна.

– А потом Гойя с охраной уложат тебя, – непроизвольно выпалила Айша.

– Пусть. Зато у вас появится шанс. Тем более одним водником они не отделаются, прежде чем убьют меня.

Айша не дала ему договорить, резко выпрямилась, забрала у брата повод Таксы.

– Без командира у нас шансов не появится. Но попробовать стоит. Я поскачу перед тобой – твоя лошадь слабовата, чтобы смести защиту, только Такса сумеет прорвать ряды врага и дать нам возможность оказаться у него в тылу.

– Она дело говорит, – как назло кивнул Дара, и даже Нанга, пораженный словно молнией резким взглядом сестры, не стал спорить.

Стиснув зубы, Артис кивнул:

– Хорошо. Так и сделаем…

Волк припал мордой к земле, испуганно зажал хвост между задних лап и тонко заскулил. Его пыльная рыжеватая шкура почти сливалась с окружающей травой. Кони, за последнее время привыкшие к компании хищников, недовольно зафыркали, но в стороны не прянули.

– Что случилось, Ларри? Похоже твоего грозного разведчика напугали, как щененка, – подъезжая вплотную к Добряку, поинтересовался Ану.

– Говорит, что впереди большая битва. Разбойники зажали в степной деревушке маленький отчаянный отрядец и вскоре раздавят его.

– Уж не Гойя ли там бесчинствует? – некромант заинтересованно улыбнулся, изобразив на лице кровожадный по-волчьи хищный оскал.

– Гойя, кто ж еще, – невозмутимо пожал плечами Ларри, прислушиваясь к скулению и потявкиванью волка, – новоявленный король степи.

– Слышали, господин сыщик? – Ану обратился к подоспевшему Францу. – Сперва наш Кролик принял себе в услужение братию Святого Централа, а теперь щелчком пальца короновал разбойничьего главаря – его власть воистину безмерна.

– Не вижу повода для веселья, – нахмурился Аро, сочтя сарказм некроманта неуместным, – надо двигаться туда и брать этого Гойю, пока он занят штурмом деревни.

– Отличная мысль, господин сыщик, надеюсь, хорошая драка развеет ваши угрюмые мысли и поднимет настроение, – заулыбался некромант, сцепляя пальцы и прогибая их до хруста, – мы все устали от этой нервной погони – пора немного размяться и разрядиться…

Франц, Ану и остальные охотники ехали по степи уже давно. Именно здесь им, наконец, улыбнулась удача – удалось напасть на след Белого Кролика и его каравана. Конечно, радость омрачило то, что след был довольно старым. Уловки хитрого врага дали свои плоды – пока охотники гонялись за фантомами, настоящий обоз получил неплохую фору и преспокойно ушел в степь. Но исчезнуть бесследно на этот раз не удалось даже всемогущему Хапа-Таваку. Преследователи взяли след и двинулись за ним.

Франц устал от этой нервной гонки. Прорвавшиеся изнутри эмоции душили его, стремясь вырваться наружу. Ликование и злоба, раздражение и азарт, надежда и бессильное разочарование – Аро с трудом сдерживался, чтобы не начать срываться на подчиненных. Благо, времени на разборки не оставалось.

След обоза привел во владения разбойников. Еще до вылазки сыщик получил информацию о том, что Волдэй заключил договор с головорезами апарского пограничья и завербовал их себе на службу. По всему выходило, что проходя с караваном по степи, Белый Кролик желал оставаться под надежным прикрытием новоявленных союзников – бойцы Гойи подходили на роль телохранителей и сопровождающих как нельзя кстати, к тому же они всегда могли похвастаться числом, а также способностью отвлечь преследователя и сбить его со следа.

Франц ожидал нападения со дня на день, но Гйоя, как ни странно, не проявил к пришедшим в степь чужакам особого интереса. Он был занят своими делами, ведомыми доселе лишь ему одному, и даже не удосужился поинтересоваться, что случилось с собственными разведчиками, отправленными на патруль королевских границ.

– Ну, что ж, вперед, – скомандовал Франц, вглядываясь стоящую на горизонте стену дыма и пыли, – разберемся, что там происходит.

Конь Айши живым тараном вклинился в разбойничьи ряды, окруженный огнем проломился через тяжелых конников, опрокидывая их неповоротливых, закованных в неподъемную броню лошадей. Артис двигался следом, заставляя свою лошадь дышать в хвост огромному Таксе. Еще немного! Еще! Стреляя через пламенную стену, Артис наспех озирался по сторонам, пытаясь сориентироваться в пространстве. Сделать это оказалось нелегко – дым, огонь и пыль превращали реальность в серо-красный калейдоскоп, в котором мешалось все – оружие, воины, кони, кровь, огонь, вода и земля. Он пускал стрелы инстинктивно, наугад, слыша, как перед ним по-звериному рычит Айша, разя пикой подступающих врагов.

– Он рядом! – голос Айши прозвенел в чутких ушах эльфа отчаянным, высоким звуком.

– Вижу! – отозвался Артис, – Не уйдет!

Он прицелился. Больные глаза будто решили взять реванш и воздать хозяину за все промахи. Сквозь смог проступили контуры синей фигуры, творящей магические пассы, потом сам стихийник проявился четко, во всех деталях. Эльф молниеносно вскинул лук, понимая, что промахнуться в такую четкую цель – просто нереально. Но водный маг оказался быстрее.

Артис не успел спустить тетиву – впереди стеной поднялась вода. Могучая волна взвилась к небесам, ощетинилась белым гребнем, огласив степь громогласным басовитым гулом, ринулась вперед. Все замедлилось в глазах эльфа. Он захлебнулся криком, видя, как водяная толща поглощает Айшу и ее коня, а потом захлебнулся водой, подхватившей его и вскинувшей к небесам. Конь Артиса истошно заржал, захлебываясь, принялся биться и хрипеть, выпуская изо рта и ноздрей струи пузырей. Сам эльф, оглушенный наступившей тишиной, мертвой хваткой сжал лук. На миг вода вытянула его на самый гребень, позволив глотнуть воздуха. Далеко внизу Артис увидел всю панораму битвы, маленьких, словно муравьи людей и тонкие, как нити, дороги пламени. У самого основания набирающей мощь волны он разглядел синюю фигуру стихийника и медлить белее не стал. Стрела свистнула в воздухе, с воем уходя к цели, потом треснул лук, и с громким щелчком порвалась тетива…

Он почти ничего не видел больше, только слышал свой собственный шепот, звучащий в голове: «Айша… Айша… » Он плыл в невесомости, чувствуя, как гигантская волна поднимает его все выше и выше, а потом с неимоверной скоростью разворачивает и несет к земле. Удар…

Айша… В голове пустота, лишь кровь бьет по вискам и каждый вздох отдается в груди неимоверной болью. С трудом разлепив глаза, Артис перекатился на живот, поднялся на четвереньки, а потом, превозмогая боль во всем теле, встал на ноги. Айша… Отбросив бесполезные обломки, оставшиеся от лука, он выхватил меч и на шатающихся ногах двинулся вперед. В глазах мутнело от дыма, пара и пыли. Ноги заплетались, не слушались. Эльф споткнулся обо что-то – это была перекореженная туша его лошади – похоже, основная мощь удара пришлась на нее, и лишь поэтому Артис выжил…

Айша… Одно слово, одно имя было в его голове. Все остальное отошло на задний план. Он непроизвольно, механически отбился от разбойников, вылетевших на него из смога, прошел несколько шагов вперед, чувствуя, как по лицу ручьями течет кровь – кто-то из врагов все же рубанул его по голове.

Айша… Увидев лежащее на земле тело, он почувствовал, как сердце перестает биться и коченеет, а из глубин памяти, сплетаясь с огнем, начинает тонко выть провидица – «самое дорогое… продашь за гроши…»

– Айша! – заорал эльф, бросаясь к гоблинше.

На его пути тут же возникла черная глыба – Такса. Словно обезумев, черный конь свирепо заржал и оскалился, не подпуская к лежащей хозяйке.

– Пошел! Иди прочь! – прохрипел Артис, толкая жеребца в грудь и лишь потом замечая причину его беспокойства – со всех сторон к ним подступали разбойники…

– Ну, идите, идите сюда! – эльф оскалился, яростно оглядывая врагов мутными глазами, поднял меч. – Давайте!

Взгляд угасал, он уже почти не видел ничего, отбиваясь наугад, наудачу. Рядом оглушительно ржал Такса, с чавканьем принимая в бока копья и стрелы. «Кошка, степная кошка! Забери мои глаза и мою жизнь, слышишь? Только спаси ее, спаси их всех… Спаси…» – шептал эльф, словно молитву, двигаясь, будто в киселе, различая лишь смутные очертания бесконечного количества вражеских силуэтов. А потом наступила тьма. Она рухнула с неба, и Артис упал вместе с ней, прикрывая собой распростертую в пыли Айшу. Он прижался к ее телу, зажмурившись и ощущая, как темная сила, мертвенная, холодная поглощает все, занимает окружающее пространство, давя и разрушая.

Потом все стихло, и сначала Артис решил, что потерял слух, но позже понял, что это не так – рядом переступал копытами и негромко фыркал Такса. Оторвавшись от Айши, эльф сел на землю и огляделся. В глазах стояла муть, словно через толщу грязной, серо-желтой воды он увидел силуэты лежащих вокруг разбойников и огромную подрагивающую тень, нависшую над ними и наполовину укрывшую небо. У основания тени Артис не увидел, почувствовал присутствие человека, и сила, идущая от мрачного незнакомца была для лесного чуждой и враждебной. Чутье подсказывало, что рядом стоял человек, живой – Артис четко различил пульсацию исходящей от него энергии, но от человека этого веяло смертью и тьмой, а в руках его поблескивала холодом отороченная мертвой костью сталь.

– Не подходи! Слышишь, ты, не подходи! – Артис попытался поднять клинок, но рука дрогнула, и меч выскользнул из пальцев.

– Я не враг тебе, эльф, – прозвучал тихий голос, а потом раздался негромкий звук – незнакомец убрал в ножны клинки, – если хочешь жить, иди в деревню, там тебе помогут.

– Я не хочу жить, мне незачем больше жить, – прошептал Артис, затягивая себе на колени тело Айши и прижимая ее болтающуюся на безвольной шее голову к своей груди.

– Твое дело. Мне некогда с тобой возиться. Можешь подохнуть, если хочешь, но ее еще можно спасти.

– Спасти? – Артис поднял на незнакомца невидящие глаза.

– Она живая, пока. Разве сам не видишь?

Эльф различил, как темная фигура приблизилась к нему вплотную, и сильная рука ухватила за плечо, заставляя подняться.

– Не теряй времени, его почти не осталось, – прозвучало над ухом, – Такса, ко мне!

К изумлению оглушенного происходящим Артиса, черный жеребец Айши подошел к странному незнакомцу и ласково ткнулся мордой ему в плечо.

– Этот конь всегда слушался только хозяина? Кто ты такой? Что на тебе за колдовство? – вырвался у эльфа возглас недоумения.

– Все верно – раньше этот конь был моим, – прозвучало в ответ, – я отдал его девушке, запах которой остался на гоблинше и на тебе – она отдала вам коня по своей воле, значит, теперь он ваш.

– Если так, то по всему, ты должен быть одним из тех мертвецов, что ходят в Северной армии, но… – Артис хотел сказать: «ведь ты не мертв», но спокойный голос оборвал его на полуслове.

– Все это не имеет значения. Только жизнь значима, и ее жизнь в твоих руках…

С этими словами незнакомец забросил Айшу на спину Таксы и отдал повод Артису, который, не заставив себя ждать, двинулся в сторону деревни. Спотыкаясь, он брел по мокрой черной земле, сначала выжженной дотла, а потом омытой безжалостной водой. «Жива, она жива! Пусть все остальные тоже будут живы! Пусть! Мне не нужны глаза и жизнь тоже не нужна! Лишь бы они…» – промелькнуло в сознании, которое угасало, заставив ноги Артиса подкоситься, не позволив сделать следующий шаг.

Когда битва еще была в разгаре, когда Айша и Артис ринулись на врага в отчаянной попытке уничтожить мага противников, Дара собрал последние силы, стараясь прикрыть соратников своим огнем. Сперва пламя поднялось высоко, потушив истончившиеся водные ленты и образовав длинный коридор, закрывший с двух сторон гоблиншу и эльфа.

Разглядев через прозрачный морок, что огненный маг стоит у самого края деревни, разбойники, не теряя времени, бросились на него скопом, заставив отступить за дома. Они ринулись за Дарой, решив, что отбили его от своих и застигли в одиночку, но не тут то было – из-за хибар в них полетели стрелы Лорина, а под брюхо коням метнулся темноморский терьер. Зубы пса кромсали незащищенные лошадиные животы, заставляя животных впадать в панику и не позволяя лучникам Гойи отстреливаться.

Собрав силы, Дара запустил во врагов огненные шары, потом выхватил меч – нужно было перевести дух, огня в нем почти не осталось.

– Отдышись, сорки, я прикрою, – рядом с парнем уже стоял Йоза – он оставил лук и теперь сжимал в руках свой чудовищный меч, – отходи за дома, малой, я выкрою тебе немного времени для послеобеденного сна.

Оставив молодого мага за спиной, Выский рванулся вперед. Черный меч плотоядно присвистнул, рассекая воздух и с лета уходя в тело ближайшего разбойника. Увернувшись от удара копьем, эльф снова махнул мечом, подрубая ноги лошади, а потом резким выпадом пробил насквозь оказавшегося на земле всадника. С громким воем оставшиеся разбойники кинулись к нему скопом, но стрелы Лорина уложили сразу нескольких, превратив наступление в кучу-малу.

Не желая более отсиживаться в стороне, на подмогу к Йозе поспешил Дара. Его клинок, охваченный тонкими языками синего пламени, засвистел, разя врагов.

– Я же велел тебе отдыхать, опять не слушаешься старших, малыш? – прохрипел Высокий, закашливаясь от дыма и отбивая удар очередного противника.

– Боюсь, с твоей отдышкой ты тут долго не протянешь, – отшутился Дара, из последних сил поднимая оттягивающий руки клинок. – Стар ты уже, Йоза, для подвигов… Черт, это еще что?!

Выкрик огненного мага растворился в гуле надвигающейся воды. Мощный поток ворвался в деревню, развевая остатки морока, пожирая последние всполохи огня и сбивая с ног эльфов, терьера и Дару, которых поволокло по земле, ударяя о стены хибар и камни. Для разбойников вода оказалась безобидной, поток прошел сквозь них, даже не пошатнув…

Оглушенный ударом о стену, Дара попытался подняться, скользя ногами и руками в грязной жиже. Рядом ругаясь и кряхтя, вставал на ноги Йоза. Лорин недвижно лежал в стороне, а пса и вовсе не было видно.

– Гойя! Доберусь я до тебя! – прорычал Дара, скрипя зубами и мертвой хваткой сжимая потухший меч. – За всех мне ответишь! И ты, и все твои прихвостни!

Разбойники взяли их в кольцо, медленно подступили, заставили сбиться в кучу, прижаться спинами друг к дружке, но добивать не стали.

– Чего ждете! Подходите!

Крик Дары растворился в стуке копыт и бряцанье брони и оружия. Поняв, что противник сломлен Гойя сам явился в деревню. Его стихийник погиб от рук пресловутого лесного, но, назойливый враг больше не беспокоил: если не убила вода – ненавистного эльфа добьют его люди. Самого главаря теперь терзало любопытство, ему хотелось рассмотреть поближе отчаянных смельчаков, сразившихся с его армией так безрассудно. Но воплотить мечту в жизнь до конца так и не удалось. Гойя успел выхватить взглядом старого знакомца – сорки и странного Высокого с черным орочьим клинком, зажатых в кольцо.

Через миг главарь обратил тревожный взгляд на небо – палящее солнце укрыла огромная черная тень. Потом из-за домов полетели стрелы и показались всадники. По разбойникам ударили волны силы, слепящие молнии, ледяные и огненные шары. Целая армия воинов и магов в планы Гойи не входила, резко развернув коня, он ринулся назад, петляя в дыму и безжалостно разрывая шпорами обагренные кровью бока скакуна. Следом за главным ринулись Фалья и остальные, те, кому посчастливилось избежать удара.

– А ну, стой! Стой, тварь трусливая! – заорал Дара, подбегая к ближайшей лошади и вскакивая ей на спину, – Куда собрался, трус?!

– Не дури, малой, пусть идет.

Йоза подхватил коня под уздцы, но маг метнул в него бешеный взгляд:

– Пусти, у меня с ним свои счеты!

– Уверен? – эльф взглянул в глаза товарищу, подумал секунду и отпустил поводья. – Уверен… Ну, что ж, значит такова твоя судьба…

Его не волновало более ничего. Ни битва, ни враги, ни странные, взявшиеся непонятно откуда, союзники. Только Гойя, который должен был ответить за все, только он…

Темная тень ушла левее. Дым уплотнился, ветер нес его к гостинице Фарума. Желая прикрыться им и уйти, Гойя резко свернул туда. Следом за ним рванули несколько разбойников, успевших отследить маневр главаря. От глаз Дары этот трюк тоже не ушел, и молодой маг погнал коня следом, но к его несчастью, тот был изранен, вскоре захрипел и перешел с галопа на неровную спотыкающуюся рысь.

Дым расступился у самых ворот гостиницы. Первым, что увидел Дара, оказалась лошадь Гойи. Перепутать ее с другой не представлялось возможным благодаря особому чепраку на спине. Рядом стояло еще несколько лошадей. Животные не двигались, словно парализованные заклинанием оцепенения. Их глаза скрывала серая поволока, а шкуры покрывал странный налет, похожий на белый пепел.

– Черт, – выругался Дара, когда его лошадь резко встала и застыла, нервно подрагивая всем телом.

Спрыгнув на землю, парень настороженно двинулся вперед. Тишина кругом стояла мертвая – похоже, Фарум и его слуги покинули это место еще перед битвой, но вот только куда делся Гойя? Ответ на вопрос нашелся быстро. На заднем дворе, возле открытого подвала лежали тела. Дара подошел к ним и тут же отшатнулся, не в силах сдержать приступ страха и отвращения. У его ног лежали мумии, сухие, истонченные, серые, как пыль. Их пустые глазницы тупо таращились в небо, а рты перекосились от ужаса. Узнать в них Гойю, Фарума и остальных можно было лишь по одежде…

Дара шагнул назад, озираясь и прислушиваясь к гнетущему безмолвию за спиной. Что-то было там, что-то жуткое, холодное и безжалостное. Парень замер, чувствуя, как в ушах стучит кровь. Ближе. Еще ближе.

– Выйди и сразись со мной, не прячься, – хотел крикнуть он, собравшись с силой, но из застывших губ вырвался лишь слабый шепот. – Кто ты? – прозвучало еще тише…

Что-то холодное приблизилось, он почувствовал это спиной, замерло позади, вперившись взглядом в спину.

– Обернись, – прозвучало в голове, – я жду тебя.

Дара почувствовал, как в коленях нарастает предательская дрожь и повернулся медленно, встречаясь взглядом с огромными круглыми глазами существа, отдаленно напоминающего смесь человека, кошки и паука. Серая шкура чудовища переливалась и мерцала темными пятнами, бесконечно длинный хвост молотил по земле, изгибаясь и свиваясь в спирали. Дара выдержал взгляд монстра.

– Мнгва… – вырвалось у него непроизвольно. – Что тебе нужно? Хочешь убить, так зачем ждешь? Чего ждешь?

– Мне не за что тебя карать, – голос вновь зазвучал в голове – полулицо-полуморда твари осталась неподвижной, словно маска из серого гранита, – ты пожалел детей холь, за это Крылатая Богиня наградит тебя.

– Я не искал награды, когда отправил сирот к сестре…

– Я знаю. А еще, я знаю о проклятии, которое терзает твою душу. Безжалостный огонь, уничтожающий всех, кого ты любишь. Хочешь, я избавлю тебя от него? – серое существо двинулось, обходя юношу по кругу: заструился по земле витиеватый хвост, задвигались, по паучьи поднимаясь над вздыбленным загривком многосуставчатые тощие конечности.

– Что ты хочешь взамен? – прямо спросил Дара, пытаясь вновь взглянуть в бездонные пустые глаза чудовища.

– Ты пойдешь со мной и будешь служить Крылатой Богине. Твое имя сотрется, прошлое растворится, огонь похолодеет, а тело, обретет силу мнгва.

Дара не думал долго, прежде чем ответить. Его имя уже было стерто, а прошлое – он и сам отдал бы многое, чтобы забыть его. Раскосые эльфийские глаза смотрели в упор в круглые буркала чудовища:

– Идет, я согласен…

– Хорошо…

Голос мнгва зашипел, переходя в тонкий свист степного ветра. Сам монстр приблизился к Даре вплотную и пошел рябью, становясь прозрачным призраком. Замерев на миг, фантом совершил стремительный рывок растворился в теле юноши, заставив того болезненно содрогнуться.

В первые секунды Дара ощутил озноб, пламя внутри него мгновенно похолодело, обожгло изнутри новоявленным льдом, который растекся по венам, заставил оцепенеть руки и ноги.

– Что мне делать теперь? – юноша не узнал собственного голоса, прозвучавшего тихо и жутко.

– Иди на юг, – отозвались из головы, – туда, откуда ведут следы мнгва.

– Ну вот, господин сыщик, спешили на битву, а подошли к шапочному разбору, – разочарованно произнес Ану, натягивая повод лошади, оглядываясь по сторонам и оценивая масштаб произошедшего в Волчьей пустоши сражения.

Он с интересом оглядел распростертые на вытоптанной черной земле тела разбойников, перевел взгляд на шатающегося Высокого эльфа, который стоял перед ним, грозно подняв огромный черный ятаган. Второй Высокий лежал в стороне, продолжая сжимать в руке белый лук. Из-за полуразрушенной хижины навстречу прибывшим выбрался гоблин, за которым, хромая, брел темноморский терьер.

– Престранная тут собралась компания, – обратился некромант к подоспевшему Францу, который, казалось, был поражен еще больше своего спутника.

– Добрый господин Аро! – увидав сыщика, кровожадно улыбнулся Высокий эльф, опуская оружие. – Не думал, что встречусь с вами еще раз, но, черт возьми, я как никогда рад этой встрече.

– Йоза? Я, честно сказать, удивлен не меньше твоего, – искренне признался Франц, спешиваясь и отдавая своим людям приказ поскорее помочь раненным защитникам деревни.

– Вы немного опоздали, господин Аро, все веселье уже кончилось, – оскалился Йоза, отмахиваясь от походного мага-лекаря, – я в порядке, помоги лучше ему, – он кивнул на Лорина, который пришел в себя и безуспешно пытался подняться на ноги – к эльфанорцу уже спешил второй лекарь, еще один осматривал Нангу и пса.

Наблюдая за происходящим, Франц приблизился к Йозе.

– Почему вы вступили в бой с разбойниками, как вообще оказались тут? – спросил, приседая на корточки возле эльфа.

– Каждого из нас привела в степь судьба. Я искал здесь покоя, кто-то пытался убежать от судьбы, кто-то жаждал мести, кто-то защищал свой дом, кто-то гнался за обозом из Волдэя, а кто-то волей случая оказался в этом самом обозе…

– Что ты сказал? – Франц не поверил своим ушам. – Ехал в обозе?

– Я имел в виду пса, – Высокий кивнул на лежащего поодаль Беркли, возле которого крутился лекарь-маг. – Наш храбрый Лорин, как и вы, долго охотился за караваном Хапа-Тавака, желая отыскать там чудесный эликсир. Он выследил обоз «ласточек», но обнаружил там лишь темноморских собак.

– Так все и было, – усталым голосом подтвердил эльфанорец, – там оказались клетки с терьерами и никакого волшебного снадобья.

– Вот так удача, господин сыщик, благодарите этих добрых эльфов за то, что попались вам на пути, – усмехнулся подоспевший к разговору Ану, – а волшебный эликсир, мой уважаемый эльф все время был у тебя под носом – в крови этого пса.

– В крови Беркли? – полным недоумения голосом переспросил Лорин.

– Этой собаке взамен собственного вставили сердце лесной эльфийки, – пояснил Франц.

– Так вот почему пес понимает синдарин, – удивленно покачал головой Йоза, – теперь все ясно.

Франц задумчиво оглядел терьера, который спокойно взирал на него не по-собачьи проницательными и мудрыми глазами. Белого Кролика они пока не нагнали, но и зачарованный пес стал огромной удачей, которую нельзя было выпустить из рук.

– Что вы хотите за эту собаку? – спросил он, наконец, у Йозы.

– Эта собака – наш соратник и друг, мы не продадим ее ни за какие сокровища, – ответил Лорин, меряя сыщика и некроманта грозным взглядом.

Йоза кивнул, подтверждая его слова, выжидающе посмотрел на пса. Тот поочередно взглянул в глаза обоим эльфам, а потом едва заметно шевельнул челюстями:

– Им пада, баур пада… – раздался едва разборчивый в рыке голос.

– Он говорит! – удивленно воскликнул Лорин.

Франц пораженно взглянул на Ану, потом на Йозу:

– Это синдарин? Интересно, что он сказал…

– «Я пойду, надо идти» – недолго думая перевел тот, – ты уверен, парень? – обратился он уже к собаке.

Терьер кивнул и решительно шагнул к Францу, потом, поразмыслив, подошел к Лорину и положил лапу ему на колено:

– Маба ни нагар.

– Возьми мою кровь, – повторил за ним Йоза на всеобщем.

– Спасибо, друг, – Лорин обнял пса за шею, потом повернулся к Францу и Ану, – обещайте, что не причините ему вреда, поклянитесь, оба.

– Клянусь, что ни один волосок не упадет с его шкуры, клянусь своей честью, – кивнул сыщик.

– Клянусь своей жизнью, – вторил ему некромант…

Все вместе они двинулись в сторону гостиницы – охотники намеревались передохнуть, да и защитникам Волчьей Пустоши требовалось полноценное лечение. Когда на пути им попались Артис и Айша, израненные, но живые, радости соратников не было предела.

Артис проснулся от боли, пронизавшей все тело. Вокруг стояла непроглядная тьма, так что сперва эльф решил, что покинул мир живых. Двинул рукой, нащупал одеяло и простыню – похоже, он лежал на кровати в каком-то темном помещении. Рядом раздался шорох, а потом его коснулись чьи-то руки, и он ощутил целебную силу мага-лекаря.

Теряясь в заполнившем все мраке, эльф пытался вспомнить, что произошло с ним во время боя. Последнее, оставшееся в памяти видение – тело Айши, распростертое у ног черного коня и подступающие со всех сторон разбойники, а потом тьма, упавшая с небес и заговорившая с ним. Мертвец, показавшийся ему в тот миг живым, сказал, что Айшу можно спасти. После – дорога в беспамятстве, повод Таксы в дрожащих руках, а потом снова тьма. Вечная тьма, навсегда…

Где-то рядом скрипнула дверь, освежил лицо прорвавшийся в неосвещенное помещение сквозняк.

– Айша! – выкрикнул эльф, резко садясь на кровати.

– Это я, – тихо отозвался гость голосом Нанги.

– Айша жива? – тут же спросил Артис, пытаясь вскочить на ноги, но крепкие гоблинские руки водворили его на место.

– Сестра жива, – прозвучало из темноты.

– А Лорин, Йоза?

– Тоже живы, хоть и досталось им неслабо. Беркли тоже в порядке…

– А Дара? – не дослушав, перебил эльф.

Ответом послужило молчание.

– Дара жив? – как можно громче переспросил Артис. – Нанга, отвечай!

– Мы не нашли его, – голос гоблина переполнился обреченностью, которую тот безуспешно пытался скрыть, – но я уверен, он жив, ведь среди мертвых его не было.

– Ясно, – выдохнул Артис, чувствуя, как сердце сковывает могильный холод, а в голове нарастает гул, – все ясно…

– Тебе надо отдохнуть, командир, – гоблин осторожно поддержал эльфа за плечи и помог лечь на кровать, – поспи, у тебя тяжелые раны…

Когда дверь за Нангой захлопнулась, Артис погрузился в тяжкие раздумья. Иллюзия того, что все обошлось, разрушилась – один из его соратников погиб. Один… Даже тот факт, что остальные участники отряда остались целы, не мог перевесить боль потери. Почему? Почему так? Эльф стукнул кулаком по постели, ощущая, как удар утонул в мягкой перине. Глупо истерить и задавать риторические вопросы – он сам повел товарищей на эту битву, сам подставил под смертельный удар. Так что толку искать виновных и требовать объяснений у судьбы. Во всем виноват он сам…

Он лежал с закрытыми глазами, не в силах вырваться из замкнувшихся кольцом горестных мыслей, но они постепенно исчезли, уступив место неопределенной, неясной тревоге, которая вскоре сменилась паническим страхом. Этот внезапно нахлынувший ужас был Артису знаком. Сразу вспомнилось начало пути, эголорская чаща и нечеловеческий взгляд таинственного монстра, сверлящий спину из спутанных ветвей.

Сквозь темноту Артис почувствовал, почуял движение. Его обдало холодом, и тело начало цепенеть. Решив, что чудовище все же явилось по его душу, эльф собрался принять смерть со смирением.

– Снова ты? – спросил он обреченно, – ну что ж, давай, убей меня, мнгва…

– Это я – Дара, – раздалось в ответ.

Артис с трудом узнал голос мага, но, прислушавшись, разобрал в нем знакомые ноты.

– Дара, это, правда, ты? Ты жив? – спросил он в надежде.

– Жив, – прозвучало из мрака, – но времени у меня мало, я пришел попрощаться.

– Уходишь?

– Да, мне нужно двигаться на юг.

– Все верно – битва свершилась, и теперь каждый из нас волен отправиться по своему пути, – согласился эльф, чувствуя, как внутренние страх и боль уступают место облегчению, тело вмиг становится легким, словно пух, а мысли чистыми, кристальными, будто родниковая вода – все живы, все…

– Там, снаружи, я оставил тебе подарок, командир. Коня Гойи – это лучший жеребец из всех трофейных.

– Надеюсь, чепрак ты с него снял?

– Снял. Отыскал другой в гостинице Фарума – шитый золотом со знаком Эльфийской Радуги по бокам.

– Спасибо, – искренне поблагодарил соратника эльф.

– Я рад, что мой путь однажды пролег рядом с твоим, Артис, – отозвался Дара.

– Я тоже рад и благодарен тебе. Если когда-нибудь наши дороги пересекутся, знай, я всегда буду готов встать с тобой плечом к плечу…

Голос эльфа поглотила черная пустота. Артис почувствовал, что помещение опустело, и он вновь остался один. «Какая долгая и темная ночь» – подумал он, силясь разглядеть хоть что-то вокруг себя, но тьма сгустилась еще сильнее, не позволяя вырвать из своей густой массы даже слабых очертаний окружающих предметов.

Откинувшись на подушку, эльф уставился в невидимый потолок и погрузился в раздумья. Мимолетная эйфория, появившаяся после разговора с Дарой, испарилась. Вместо нее в душе вновь наросла тревога, ощущение того, что все происходящее теперь – иллюзия, а говорившие с ним друзья – лишь призраки из загробного мира.

– Артис…

Тихий голос оторвал его от мыслей, заставив сердце биться часто и гулко.

– Айша! – выкрикнул эльф, вскочил с кровати, но голова пошла кругом, и он рухнул обратно, – Айша, ты жива? Ты в порядке?

Артис напряг глаза, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, все чувства обострились, вырывая у тьмы реальность присутствия рядом живого существа, настоящего, земного. Айша и вправду стояла рядом. От нее пахло гарью и кровью, тяжелое болезненное дыхание пробивалось сквозь гнетущую тишину.

– В порядке.

Эльф протянул руку наугад, касаясь ее руки, чувствуя под пальцами шершавую мокрую поверхность пропитавшихся кровью бинтов.

– Зажги свечи, Айша, я хочу посмотреть на тебя, – попросил он с надеждой, желая убедиться, что происходящее не бред и не сон.

– Не могу.

– Зажги, я прошу, хотя бы одну свечу, одну искру, – в душу эльфа потянулись холодные нити страха – «неужели видение»…

Артис почувствовал, как гоблинша села на кровать около него. Ее пальцы, холодные, словно неживые, коснулись его рук, и он сжал их, боясь отпустить, потерять в этом страшном пустом мраке.

– Не могу, – повторила Айша.

– Тьма уже доконала меня – проклятая, бесконечная ночь!

Айша вздрогнула, ничего не ответила, только погладила пальцами его ладони, потом сказала осторожно, нерешительно:

– Ночи нет, Артис. Сейчас день, солнечный день. Просто ты…

Она не решилась произнести «ослеп», но эльф и сам уже догадался, и душу его переполнила радость. Пророчество не сбылось. Он не вернул себе зрение, а выходит, не погубил друзей. Значит, они и вправду живы… Живы. Все.

Он расхохотался от счастья.

– Значит я ослеп, Айша, ослеп! Это же замечательно! Это лучшее, что могло произойти!

– Что с тобой, Артис, чему ты так радуешься? – голос Айши наполнился нескрываемой тревогой, наверное, девушка решила, что эльф сошел с ума.

– Все хорошо, Айша, все слишком хорошо! Просто прекрасно! – прошептал Артис чужим безумным голосом, чувствуя, как к глазам подступили подлые слезы, не видя, не зная, что по лицу его потекли кровавые ручьи.

– Хватит, Артис, пожалуйста, – слова прозвучали совсем рядом.

Он почувствовал движение, а потом холодные перемотанные бинтами руки обхватили его голову, прижали лицом к теплой груди, к пахнущим ветром и степью волосам.

– Айша… – он обнял ее, сжимая в объятьях хрупкое и одновременно сильное тело, цепляясь за нее, как за последний шанс вырваться из холода и мрака. – Айша. Любимая.

Ему не нужны были глаза, чтобы безошибочно отыскать ее губы и целовать их неотрывно, нежно, словно в последний раз в жизни. Бесконечно долго, чувствуя, как стекают по щекам и попадают на язык редкие соленые слезы, все же прорвавшиеся из ее глаз. Он забыл обо всем – о времени, о боли, о победе, о сомнениях и пророчествах. К демонам все, если рядом она! Пока она рядом…

Им пришлось отскочить друг от друга, потому что дверь распахнулась и в комнату, тяжело дыша, ввалился Нанга. Он ошарашено взглянул на сестру и Артиса, но, тут же вспомнив о том, зачем пришел, громко выпалил:

– Вы не представляете! Тут такое случилось, пока мы с этим Гоей в степи бодались.

– Что еще? – хмуро поинтересовалась Айша, скрещивая руки на груди и сверля брата свирепым взглядом.

– Не поверишь! Драконы Ликию дотла спалили. У сыщика Аро только что гонец был.

– Спалили Ликию? – медленно повторила Айша, не веря ушам. – Ты на радостях с Йозой дурного табака что ли перекурил?

– Не веришь – не надо. Спроси у господина некроманта или у его приятеля сыщика, – обиделся Нанга, серьезно глядя на гоблиншу. – Спалили, как есть.

Айша промолчала, нервно сцепила пальцы перед сжатыми губами. Отчетливо слыша, как бешено застучало сердце девушки, Артис коснулся ее плеча. Нанга отследив этот жест и смекнув, что происходило в его отсутствие, заговорщецки подмигнул эльфу и изобразил рукой одобряющий знак. Потом, сообразив, что Артис ничего не видит, тоскливо вздохнул и вновь обратился к Айше:

– Говорят, драконы убили ликийскую хозяйку и переворошили весь дворец.

– А слуги? Что с ними? – с надеждой спросила гоблинша.

– Убиты, но есть и те, кто спасся.

– Тама, она должна остаться в живых, – Айша поднялась с кровати и решительно сжала кулаки. – Мы обязаны ее найти!

– Собственно за этим я сюда и пришел, – оскалился Нанга, – сказать тебе, что отправляюсь в Ликию. И ты, сестренка, как я понимаю, со мной?

– Ты еще спрашиваешь? – Айша улыбнулась брату и болезненно потерла отозвавшуюся болью руку.

– Другого ответа я не ждал. Вот только раны твои придется залечивать по дороге.

– Мне не привыкать.

– Постойте, – Артис поднялся на ноги и встал рядом с Айшей. – Я иду с вами.

– Отличная новость, – улыбнулся Нанга еще шире. – Я так привык к нашей дружной компании. Жаль, что у остальных свои дела, но, что поделать.

Губы Артиса тронула короткая улыбка. Как же давно он не улыбался, уже забыл, когда делал это в последний раз. Теперь на душе у эльфа было спокойно и тепло. Словно горячее степное солнце проникло ему в грудь и теперь покоилось там, согревая тело и разум своим могущественным огнем, своей пламенной силой, непобедимой, великой, всеобъемлющей. Артис посмотрел Нанге в глаза, не видя их, но чувствуя, что точно поймал взгляд гоблина, потом, безошибочно отыскав руку Айши, сжал ее пальцы в своей ладони.

– Тогда чего мы ждем? Вперед…

Франц стоял у ворот гостиницы, глядя, как длинной цепью тянутся на северо-восток охотники. Ану ушел далеко вперед – Фиро взял след Хапа-Тавака, и некромант, не теряя времени, последовал за ним. Аро не торопился, погруженный в собственные мысли он устало созерцал бесконечную степь не в силах отойти от кратковременного отдыха.

Мысли его, обычно стройные и упорядоченные, теперь метались в голове, словно многочисленные птицы, запертые в тесной клетке. Этот хаос возник после того, как тайный ликийский гонец, ученая сова старого Моруэла, принес вести обескураживающие и страшные. Франц до сих пор не мог осознать произошедшего. Его родная Ликия была стерта с лица земли, а ее царственная хозяйка погибла от рук королевских союзников. Сперва Франц едва поборол паническое желание бросить поисковую компанию и помчаться в разоренный город, но все же сдержался, понимая, что последнее дело, порученное ему Лэйлой, должно быть доведено до конца. Тогда, не дав вскипевшим эмоциям выйти из-под контроля, сыщик пообещал себе, что путь, ведущий по следам неуловимого Белого Кролика, будет продолжен…

Йоза подъехал к Аро со спины. Его тяжеловесная, могучая кобыла умудрялась передвигаться совершенно бесшумно, и голос эльфа заставил сыщика вздрогнуть от неожиданности. Из всех защитников деревни Йоза покидал гостиницу последним. Его мало интересовали последние ликийские события, узнав о которых умчались в разоренную столицу Айша, Нанга, а с ними и Артис; он никуда не торопился, как Лорин, желающий скорее отвезти чудесное лекарство своей возлюбленной, он не пропал без вести, как Дара…

– О чем задумались, добрый господин сыщик? – поинтересовался Высокий.

– О многом, Йоза, – уклончиво ответил Аро, – о многом, и о разном.

– Могу предположить о чем, – усмехнулся эльф, – никак не можете поймать этого вашего Кролика. Старый орк говорил мне когда-то: «Чтобы найти и победить врага, нужно сперва узнать его имя, ибо Пустота и Ничто непобедимы».

– Знаю, – согласился Франц и тут же посетовал, – но имени у него, похоже, нет. Только прозвища – одно непонятнее другого. Как будто древние легенды смеются надо мной. Хапа-Тавак, Белый Кролик, а теперь – Серый Святой…

– Серый Святой, говорите? – заинтересованно улыбнулся Йоза. – Дайте-ка подумать…

– Подумай, – пожал плечами Франц, – если надумаешь что-то стоящее, я отсыплю тебе лошадиную голову золота.

– Две головы, – хитро щурясь, поправил эльф, – две головы моей лошади, – он кивнул на здоровенную башку Унылой Свиньи, – и пачку бумаги для курева. У вас ведь найдется бумага?

– Бумага найдется, – неуверенно ответил Франц, решив, что Йоза шутит, не может же этот странный Высокий вот так вот запросто найти ответ на загадку, которую он, Франц Аро, придворный сыщик, не может разгадать в течение уже долгого времени.

– Тогда, я с удовольствием отдам вам вот это.

Пошарив в седельной сумке, Йоза извлек оттуда перепачканную копотью и кровью книгу, в которой набожный Франц с ужасом узнал священное писание Централа – Кармадон. Тем временем эльф небрежно раскрыл книгу на середине и рванул из нее лист. При звуке раздираемой бумаги сердце Франца сжалось, от праведного гнева. Йоза же, отсыпав табаку из кисета, скрутил из страницы самокрутку, а многострадальную книгу сунул в руки Аро, потерявшему дар речи от наглости Высокого.

– Что ты себе позволяешь! – начал, было, сыщик, но эльф перебил его, отмахиваясь.

– Просто хочу получить свое золотишко. Взгляните на текст.

Аро пробежал глазами по страницам, усеянным желтыми пятнами, грязью и следами просыпавшегося табака. Уникальный Кармадон был написан не на всеобщем, а на квэнья. Кто и когда умудрился перевести священную книгу на эльфийский, оставалось лишь гадать. Видимо, какой-то особо рьяный миссионер решил просветить Высоких мудростью Центры, но эльфы лишь посмеялись над его стараниями.

– Уникальная книга, – непонимающе произнес сыщик, – только как она мне поможет?

– Взгляните на то, как пишется на квэнья имя пророка Центры.

– Синдеайре, – не будучи уверенным в правильном произношении, прочел Франц, покрываясь холодными мурашками.

– Синде Айре, – с расстановкой повторил Йоза. – А теперь переведите на всеобщий – это и будет ваш Серый Святой…