Эльфийская лихорадка

Глава девятнадцать

Эта ночь была одной из наиболее длинных ночей в моей жизни. Но самая длинная была еще впереди.

Я проводила время, перебирая в памяти только самые хорошие воспоминания, воскрешая их в памяти до мельчайших деталей. Это воспоминания с тех времен, когда мы вместе с Алиной учились в высшей школе. Это поездка всей семьей на острова, где я познакомилась с парнем, который поцеловал меня по настоящему. В первый раз в моей жизни, прямо в волнах, где нас не могли увидеть родители. Потом я вспомнила свой прощальный вечер и проводы Алины перед тем, как она уехала в Ирландию.

Перед рассветом очень долго не было слышно ни звука.

Абсолютная тишина. С пяти до семи утра было так не по-земному тихо, что я стала даже бояться, не приключилась ли с моей комнаткой какая-нибудь космическая катастрофа. Или что Королевство Эльфов одержало победу в битве за право существования конкретно на моей широте и долготе, и меня вместе со швабрами переместили в Другую местность. Но у меня не было ни малейшего представления о том, где именно это может находиться эта Другая местность. Но в 7:25 утра, когда уже рассветало, было так же странно тихо, что когда я когда я взялась за дверную ручку, я бы не удивилась, если бы за дверью оказалось космическое пространство.

Тогда было бы все проще. Я была бы мертва и меня бы больше не заботило, что уготовил мне грядущий день. Если я открою дверь, то мне придется выйти туда. Мне не хотелось этого делать. В моей комнатушке было уютно, безопасно. К тому же, возможно, это место забыто всеми. А что я найду там? Как я выберусь из города? Какая жизнь существует за пределами Дублина? Есть ли части мира, мира, которые мы потеряли прошлой ночью в метафизической битве между Королевствами? Был ли Эшфорд, Джорджия, по-прежнему на том же самом месте? И я? Куда я пойду? Кому буду верить? В масштабе всего происходящего заполучить Синсар Даб показалось мне наименьшим результатом.

Я открыла дверь, мельком глянув на площадку внизу себя, и вздохнула с облегчением. Очень аккуратно я застегнула пояс с копьем. Невидимые были в моей крови, настойчиво подталкивая к действию. Действие от поедания Невидимых продлится несколько дней, и все это время я буду бояться своего копья. Я вышла из своей комнатушки. Я основательно огляделась вокруг, чтобы убедиться, что ни одна Тень не приютилась поблизости, и только потом выключила лампочки и стала взбираться на колокольню.

Когда я остановилась в сводчатом проходе, то еще раз вздохнула с облегчением.

Город выглядел почти таким же. Здания выстояли — их не сожгли и не снесли. И они не исчезли. Конечно, наряд Дублина был уже не тем: на вечернем платье кое-где прорехи, на чулках появились стрелки, каблуки-шпильки сломаны. Пусть даже такая, в полуодетом виде, но я радовалась, что она жива и однажды ее улицы снова наполнит веселье.

Я не увидела прохожих или малейшего автомобильного движения. Город выглядел заброшенным. Хотя на улицах повсюду валялись «признаки» прошумевшего бунта. Начиная от осколков машин и заканчивая телами. Внизу не было ни людей, ни Эльфов. Я чувствовала себя как последний оставшийся в живых человек.

Фонари были выключены. Я проверила свой телефон — сервис недоступен. Следующую ночь я собиралась также провести в безопасном месте.

Я смотрела на город, пока полностью не рассвело. Мощеные улицы сияли осколками разбитых зеркал. В последующие 45 минут никто и ничто не пошевелилось. Казалось, что пешие солдаты Невидимых вычистили город от человеческой жизни. Я сомневалась, что ушли тени. Я увидела растительность на окраинах города. Наверняка, они обжирались до тех пор пока первые лучи солнца и не загнали их в щели и трещинки.

Я благословляла всех богов, которые вдохновили меня на создание МакНимба. В какие-то моменты без него я не смогла бы сохранить жизнь. Невозможно оставаться на свету, когда не горит ни один фонарь.

Первый пункт в повестке дня — найти батарейки и заполнить ими до краев свой рюкзак. Второй пункт — еда. Третий — понять, может ли Берронс выследить меня по моей татуировке в мире, который слился с обоими Королевствами Эльфов. А если сможет, то хорошо это или плохо? Станет ли В’лейн разыскивать меня? Смогли ли выжить ши-видящие? Как там Дани? Я не осмеливалась даже подумать о доме. До тех пор, пока я не найду работающий телефон, я не смогу справиться со своими страхами.

Стоя наверху расшатанной лестницы, я сняла ремень с копьем и бросила вниз в ближайший к двери угол с высоты ста футов. Если ступеньки будут снова ломаться под моими ногами, я, по крайней мере, не упаду на свое собственное копье.

Я спускалась медленно, аккуратно. И только, когда дошла до низа, смогла снова нормально дышать. Я съела все свои запасы плоти Невидимых. Я чувствовала себя в большей безопасности, выпив такого «коктейля». Я хотела выпить еще. Мне это необходимо. Кто знает, с чем мне придется столкнуться сегодня.

Я подняла свое снаряжение, перекинула через плечо, и вышла через двери. Я настороженно смотрела, стараясь не пропустить голоса, любое движение, любой знак опасности. В церкви было настолько тихо, что от этого становилось даже жутко. Я вдохнула воздух в грудь. Я старалась воспользоваться всеми преимуществами моих сенсоров, усиленных темной энергией. В воздухе витало странное благоухание, но я не могла локализовать его источник. Он одновременно и привлекал…и настораживал меня. Аромат казался одновременно и знакомым … и ни на что не похожим. Я сокрушалась, что не могу воспользоваться ши-сенсорами. Я сожалела о том, что не могу определить, нет ли поблизости Эльфа, готового напасть из засады.

Я кралась дальше. Я добавила в свой мысленный блокнот четвертую запись: новая обувь. Теннисные кроссовки. Они идеально подходили для бесшумных передвижений. А мои ботинки — нет.

Пересекая переднюю, я остановилась на пол пути. Слева от себя я увидела широкую мраморную лестницу, длиной в один пролет. Лестница была устлана красной ковровой дорожкой и спускалась к высоким двойным дверям, которые являются входом в церковь.

А справа находился вход в молельню. Даже сквозь закрытые двери я смогла почувствовать, что внутри находится святая святых, гнетущий, вызывающий отвращение запах курильницы, и другой, едва уловимый, пряный аромат, который одновременно внушал беспокойствие и интриговал. В тусклом свете безмолвного утра белые двери молельни излучали невыразимую мягкость, как бы приглашая войти.

Я могла повернуть налево, и с головой окунуться в улицы Дублина, или пойти направо, чтобы какое-то время поговорить с Богом, к которому я уже так давно не обращалась. Интересно, выслушал бы он меня сегодня? Или он, глядя на все это, только потряс головой, и уже прошлой ночью, собрав все свои инструменты для Сотворения, отбыл в другой, менее сумасшедший, мир. О чем я буду с ним говорить? Какой обманутой я себя чувствую с тех пор, как потеряла Алину? Или как я злилась на то, что осталась совсем одна?

Я повернула налево. С чудовищами как-то легче иметь дело.

Как только я поднялась на лестницу, меня окутало похотливое желание, превращая в пепел всю мою волю и пробуждая во мне неземную мучительную потребность в сексе. Для разнообразия я приняла это желание.

— В’лейн! — закричала я, убирая свою руку с верхней пуговицы джинсов. Я чувствовала, что он не в церкви. Он направлялся по направлению ко мне, вниз по тротуару, приблизился к крыльцу, уже почти заходил. Он нашел меня! Я поймала себя на том, что благодарю Бога, с которым я только что отказалась разговаривать.

Дверь отворились. Меня ослепил солнечный свет. Зрачки сжались, превратившись в точки. Сводчатый вход обрамлял силуэт В’лейна. Волосы мерцали различными оттенками золотого, бронзового, медного. Каждый сантиметр его тела выдавал в нем ангела мести. Берронс никогда не сможет так преобразиться. Но появился новый, необычный, запах. Запах, который манил и в то же время терзал. Его кожа источала этот запах. Неужели от него всегда исходил этот аромат? А я учуяла его только сейчас, когда мои сенсоры обострены плотью Невидимых.

Обогащенная силой его темных собратьев, я не ощущала его как Эльфа. Никакой тошноты. Перед его появлением я чувствовала только смертоносную сексуальность. Он посыла импульсы неотразимости, но так он поступал с любой женщиной. Неудивительно, что когда входил в помещение, все оборачивались на него. Его шарм ощущался даже сильнее, если мои ши-сенсоры блокированы. Как будто какой-то компонент моей крови ограждал меня, не позволяя всей его мощи обрушиться на меня. Но компонент терял силу, если по венам распространялась темная энергия.

Неважно для чего, но сегодня его импульсы были сильнее. Даже более интенсивные, чем когда я впервые увидела его, тогда я, конечно же, не понимала, что к чему. Ноги слабели. Грудь тяжелела, а соски горели. Я хотела секса, мне был необходим секс. Неистовый. Я должна получить его. Неважно, что будет потом. Я хотела трахаться и трахаться до тех пор, пока способна двигаться. Неужели он не обещал мне, что дать мне его, не причиняя вреда? Приглушить свое влияние, защитив меня от изменений и вреда?

— Прекрати, — мне стоило огромных усилий произнести это. Но, говоря ему это, я улыбалась. А в моей команде было недостаточно требования.

Для меня было такой отрадой видеть его!

Мой свитер лежал на полу. Я наклонилась, чтобы поднять его.

Он сдвинулся от сгустка солнечных лучей и плавно поднялся по лестнице.

— Ши-видящаяя, — сказал он.

Он вошел. Когда двери закрылись за ним, передняя вернулась к своему тусклоосвещенному состоянию. Зрачки снова расширились, приспособившись к новому освещению, и я поняла свою ошибку. Открыв рот от удивления, я сделала шаг назад.

— Ты не В’лейн!

Взгляд странного принца был сосредоточен на моей груди, облаченную в кружевное белье. Я прижала свитер к подбородку. Он произвел глубокий звук горлом, и моим ногам пришлось сопротивляться навящевому сексуальному желанию, чтобы не согнуться в коленях. Только преодолевая колоссальное напряжение, я могла все еще оставаться на ногах. Мне хотелось встать на колени. Я должна быть на коленях. Он хотел, чтобы я стояла на коленях, и руках. В голове не было ни одной мысли. Губы и ноги больше не слушались меня.

Он приближался. Я одержала победу в ожесточенной схватке с собой и отступила назад.

— Нет, — сказал он. — Я не В’лейн. — его веки опустились, покрыв чужие, древние глава, и снова поднялись. — Независимо от того, кого ты подразумеваешь под этим именем.

— К-кто ты? — запинаясь произнесла я.

Он сделал еще шаг вперед.

Я сделала еще один шаг назад. Мой свитер опять упал. Черт.

— Смерть, — просто сказал он.

Позади меня открылась дверь молельни, ведущая к святая святых. Я мельком увидела очертания коридора. Запах, который так беспокоил меня, заполнил ноздри.

Вожделение обуревало меня. Спереди. Сзади.

Мы — окончание всего, — холодный голос пролетел над моим плечом. — И начало. Скоро. Чуть позже. После…

— Время не имеет значение, — ответил кто-то третий. — Все возвращается на круги своя.

— Мы вечны. А ты нет.

Они могли также спокойно разговаривать и на другом языке. Я обернулась, и у меня перехватило дыхание. На полу около моих ног лежал кружевной бюстгальтер. Мой. Вот черт. Мою пышущую жизнью кожу охлаждал холодный воздух. Я не буду спрашивать «После чего?». Их было двое. Два Эльфа, способных убить сексом. Два принца. Смогу ли я убежать от них? Смогу ли я выдержать двойное влияние? Они могут материализовываться. Я была между ними. Смогу ли заморозить их? О, Боже, нет! Только не тогда когда ши-видящие возможности блокированы!

— Ты знаешь В’лейна? Он принц Видимых, — я умудрилась произнести это через боль, сковавшую губы. Было больно прикасаться, из-за ощущения, что рот наполнен, которое могло говорить о том, что имя В’лейна снова покалывает мой язык. Мне хотелось утонуть в них.

Мне хотелось, чтоб меня «начинили» туже, чем сосиску. Через рот. Через все остальное тело. Я смотрела сначала на одного, потом на другого. Я резко тряхнула головой. Рот как будто обожгли. Голова поворачивалась сначала в одну сторону, потом в другую.

— Он мой защитник. — Возможно, они были друзьями. Возможно, они призовут его к ответу. Может, они боятся его и отступят.

Я бы не удивилась если бы на меня посыпались оскорбительные усмешки, глумливые шутки, непристойные комментарии. В конце концов, я стояла перед ними обнаженная по пояс. Я ждала каких-либо комментарий, ждала выражения эмоций, какого бы то ни было выражения эмоций, но они только стояли, поворачивая головы с неестественной плавностью, и нечеловечески изучали меня. Моя кровь стыла в жилах, я перестала дышать.

Я знаю кем они являлись. Они не были друзьями В’лейна. Их выдали иноземные жесты.

Когда я снова задышала, это был большой глубокий вдох.

Это были Принцы Невидимых. Эльфы, у которых никогда не было возможности изучать нас, наши привычки, детали красивой гламурной жизни. Эльфы, которые могли использовать наш язык, но при этом избегали метафор. Они изучали наш мир с очень большого расстояния, заочно. Они наверняка толком не усвоили концепции Эльфов о стабильности и изменчивости. Эльфы, которые никогда не были свободными. Никогда не пили из Котла Забытья. Никогда не занимались сексом со смертной женщиной.

Но эти планировали заняться сексом со мной. Это желание наполнило их огромной, жаждущей, темной волной. Похотливое желание наполнило комнату, как динамит готовый взорваться, но фитиль его был угрожающе короткий. Неприятный запах «динамита» витал в воздухе. Я ощущала его при каждом вдохе, только усиливая неутолимую острую лихорадку Эльфов.

В церковь плавно, словно скользя, вошел третий Эльф.

Что говорил Кристиан? Согласно мифам, главами тех четырех домов являются темные принцы — Четыре Всадника Апокалипсиса.

Чума уже присоединилась к Смерти и Голоду. Только Война пока не появился. Я молилась, чтобы этого не произошло.

Они приближались ко мне, образуя кольцо. По мере того, как они приближались, их образ менялся от одного к другому. Перебирая форму, цвета … и еще что-то, что скорее всего, имеет пространственную природу. Я увидела и трехмерное пространство, и четырех- и пяти-. Мои глаза не смогли бы объяснить моему мозгу, что они видят, поэтому они просто решили претвориться, что они этого не видели.

В’лейн говорил, что Эльфы никогда не показывают людям своего истинного лица. Этим лицом могло быть то, что я только что увидела.

Справившись со страхом перед копьем, я резко обнажила единственное оружие, которое у меня было. Пояс упал. Я обернулась вокруг своей оси, направляя копье на них, чтобы разомкнуть кольцо.

Назад! — скомандовала я. Это Реликвия Видимых. Оно может убить даже принца! Только попробуйте!

Я сделала выпад с сторону ближайшего ко мне Эльфийского Принца. Он остановился, внимательно рассмотрел копье, затем поднял на меня разъяренный взгляд.

Он повернул голову и посмотрел на других, затем вернулся к копью. Я наблюдала за происходящим.

Я с ужасом заметила, что моя рука начала медленно, медленно разворачиваться до тех пор, пока смертоносное, разлагающее плоть острие, не направилось прямо на меня.

Я пыталась повернуть его в другую сторону, направить его на Эльфа, но не смогла сдвинуть с места.

Мой мозг начал уже подводить итоги жизни, а тело еще отказывалось верить.

Мысль об изнасиловании приводила меня в ужас. Но еще меньше мне хотелось умереть как Меллис.

Когда острие было всего лишь в четверти дюйма от моей кожи, я попыталась отбросить копье в сторону, надеясь, что у меня получится, а они просто забудут о моем существовании. Я смогла отпустить копье, но я не смогла управлять им. Это явление я еще обдумаю позже. Копье со свистом пролетело через дверь молельни и с треском врезалось в основание подставки для святой воды. Импульс был настолько сильным, что она перелилась через край чаши, а когда достигла копья — зашипела и начала испаряться.

Принцы приняли статичную форму. Мужчины были так неописуемо красивы, простой взгляд на них приносил большое эстетическое удовольствие. Это трогало мое сердце до глубины души. Я что-то невнятно бормотала.

Они обнажились. На них остались только черные светящиеся ожерелья, которые словно темнота в расплавленном виде обвивали шеи.

На гибкие загорелые тела нанесены татуировки в виде сложных светящихся узоров, которые как в калейдоскопе перемещаются по всему телу — штормовые облака по золотому небу. Молния вспыхнула в их блестящих глазах.

Я почувствовала, как глубоко внутри меня раздался гром. Я не могла смотреть на них. Их было слишком много. Я отвернулась, но они не ушли. Что-то заставляло меня не отрываясь смотреть в их фантастические, наводящие ужас лица.

Мои глаза округлялись все больше и больше.

Я обливалась кровавыми слезами, они образовывали накипь на щеках. Я оттирала их пальцами, и они отпадали в виде темно-красных высохших чешуек.

Потом принцы целовали мои пальцы, их языки источали успокаивающую прохладу, а клыки обжигали ледяным холодом.

И зверь во мне — гораздо более примитивный, чем Отважная Мак, и не поддающийся контролю — раскинул мои руки над головой и ждал, предвкушал восхитительное удовольствие.

Это то, для чего она была рождена.

Это то, что она ждала все это время. Здесь. Сейчас. С ними.

Секс, ради которого можно умереть.

Я скинула свои ботинки. Они стянули с меня джинсы и белье и поставили между ними.

Целуя, покусывая, полизывая, овладевая мной, они сами зажигались от той страсти, которую распалили во мне. Затем направляли ее мне. Снова подпитывались. И снова возвращали. И с каждым таким переходом эта страсть вырастала и становилась нечто большим чем я, нечто большим, чем они. Она становилась зверем.

Где-то в отдаленных участках мозга я осознала тот ужас, который происходит со мной сейчас. Я чувствовала на их безукоризненных губах пустоту, которая живет внутри них. Под бархатистой и золотой кожей, глубоко, под волнами Эроса, я утопаю в … там нет ничего, кроме … океана меня самой.

В тот момент, когда я сдалась, мне удалось увидеть истинную природу Эльфов. Они — пустота. Они — отсутствие того, чем они не являются, но страстно желают: страсть вожделения, огонь жизни, возможность чувствовать. В них когда-то давно был упущен какой-то важный компонент. Или, возможно, он вымерз за семь тысяч лет заключения в ледяной тюрьме. А, может, они изначально несовершенны и пусты из-за того, что появились благодаря несовершенной Песне.

Какова бы ни была причина этого, наиболее сильные ощущения они получают через секс. Каждый из них — маэстро вожделения, отринувший музыку в своем Королевстве и окруженный другими, такими же пустыми собратьями. И только тело человека позволяет им коснуться этой музыки.

Они могут чувствовать музыку, только если ее чувствует она. Они будут жадно поглощать ее песню до тех пор, пока концертный зал не стихнет. Страсть оборачивается для нее гибелью. Ее тело становится таким же холодным, как та пустота внутри них, которой недоступно понятие жизни. Терзаясь пустотой, они ищут для своих игр новую женщину, жертву, и снова жадно поглощают. Секс с ним как концентрат: она получает все самое сильнодействующее, что есть в сексе. Не разбавляя и не уменьшая концентрации. Он направляет этот поток сначала в нее, потом из нее, снова в нее и так до последнего издыхания.

Мои оргазмы не напоминали мне легкую болезнь. Повторяясь раз за разом, они каждый раз заново перерождали меня в тот момент когда я была близка к оргазму.

Этот секс был жизнью, был кровью, был Богом, заполняя даже мои поры.

И он убивал меня.

И я осознавала это.

Но мне нужно было еще.

Мы катались и скользили по холодному мраморному полу, ища точку опоры на ступеньках с ковровой дорожкой. Три моих темных принца и я. Один — поло мной, один — спереди меня, третий — у меня во рту. Они глубоко входили в меня, наполняя меня ощущениями, беспрестанно и быстро меняющимися, как в калейдоскопе. Я сжалась, превратившись в крохотный цветок. Я взрываюсь, и каждый раз от меня отлетает по маленькому кусочку, снова и снова.

На вкус они напоминали нектар, от них исходил темный наркотический аромат специй.

Их тела упругие, совершенные, идеально сложенные.

И даже если иногда их темные ожерелья, розовые языки или белые зубы впивали холодные иглы в мое тело, это было небольшой платой за то, что они творили внутри меня.

Мой разум спал. Перед глазами проносились картинки из жизни. И исчезали где-то в безграничных просторах моего разума. Я кричала, умоляла освободить меня, но рот отказывался произносить что-либо, кроме команды: больше, жестче, быстрее, туда.

В голове вихрем пронесся последний месяц в Дублине с его надеждами, беспокойствами и страхами — и канул в небытие. Среди них был день, который я провела в стране Эльфов с Алиной, затем последовали воспоминания о Меллисе и Кристиане, О’Баннионе, Фионе, Берронсе; встреча с Ровеной в баре; первая ночь в Ирландии. Перед глазами снова появилось мое лето, а потом исчезло и оно.

Кто этот мужчина, тот, что сейчас целует меня? Покусывает. Почему я не могу видеть его? Кто он?

Я перенесла себя в день смерти Алины, но он тоже улетучился. И этот день не случился. А моя жизнь продолжала свое течение, чтобы воскрешать в памяти прошлое.

Под поцелуями Чумы я потеряла годы, проведенные в колледже. Я попрощалась со средней школой когда Голод кончил мне в рот сладкой струей. Я потеряла воспоминания о детстве в объятиях трех Эльфов-принцев.

Если здесь и был четвертый, то я не видела его лица. Но я ощущала присутствие другого. И этот другой был совсем не похож на остальных.

И затем я потеряла воспоминания о своем рождении. Я существую только сейчас.

В этот момент. Во время этого оргазма. Во время этой жажды. В этой бесконечной пустоте. В этой безрассудной потребности.

Я понимала, что другие люли вошли в церковь. Но я не могла видеть что-либо, что находилось выше моих темных принцев. И меня это не заботило.

Чем больше, тем лучше.

Когда мои принцы отступили от меня, мое тело уже было настолько холодным, что я подумала, что не выживу.

Я корчилась от боли на полу, умоляя не останавливаться.

Кто-то подошел ко мне и протянул руку. Я ухватилась обеими руками за руку помощника, отбросила спутанные волосы с лица и посмотрела вверх — прямо в лицо Гроссмейстеру.

— Думаю, что теперь она будет мне подчиняться, — шепотом сказал он.

Подчиняться?

Я умру ради него.