Элеонора. Том первый: рассвет

Глава 2. Школа, мятные пряники и уходящее солнце

Она посмотрела вниз. Балкон всего на втором этаже, но эта высота всё равно пугает. Рыжеволосый юноша сжал её руку:

– Не бойся, Эвелен, я с тобой. Послушай, Эвелен, – он повернул девочку к себе и посмотрел ей в глаза, – выживи, хорошо? Не важно, что случится со мной, но ты должна жить, понимаешь?

Дверь в комнату затрещала под ударами обращённых в демонов подданных. Девочка испуганно посмотрела туда, но Артур слегка тряхнул её, чтобы вернуть внимание к своим словам:

– Ты слышишь меня, Эвелен? Пообещай мне!

– Я… – нерешительно произнесла девочка, вздрогнув из-за громкого удара, – обещаю.

Это ложь: Эвелен понятия не имеет, сможет ли на самом деле выжить без своего телохранителя. Он кивнул и обнял её. В его объятиях страх отступил, и юноша поднял девушку на руки. Шаг – они оказались в воздухе.

Удар о землю не безболезненный: Артур приземлился на колени. На них появились ссадины, но юноша через силу вёл свою Эвелен вперёд…

На её руках кровь. Артур мёртв: вражеская стрела попала в шею. Её окружают демоны, но Эвелен уже даже не обращает на это внимания. Артур умер у неё на руках, и всё, что она чувствует – дикая боль в душе.

Резкий громкий вдох выдернул девочку в иную реальность. Неконтролируемое обрывистое дыхание впускало в лёгкие совершенно чужой и непривычный воздух, отличающийся от родного, который там, в… где "там"? Замыленный жгучими слезами взгляд еле различал очертания незнакомого места… разве незнакомого? Дрожащей рукой Нора коснулась своего лица, а после осторожно ощупала шею, плечи и грудь, выискивая бинты на ране. Стоп, какой ране? Ей понадобились долгие секунды, чтобы всё вокруг стало своим, родным. Что это было?

Тело и сознание всё ещё тряслись в остатках истерики, и Нора обняла подушку, чтобы успокоиться. Закрыв глаза, она взяла под контроль дыхание, с трудом приведя его в норму вместе с первоначально бешеным сердцебиением. Постепенно наваждение прошло, но девочка продолжила сидеть с подушкой в руках. Ей не давали покоя мысли о том рыжем парне, Артуре. Понятно, что он много значил для её прошлой жизни, но кто он? Почему звал Нору другим именем? Эвелен… Это слово так знакомо девочке, она почувствовала в нём что-то неуловимо родное, но в то же время и что-то отталкивающее, будто сама душа противится вспоминать это имя. Почему? Нора не знала ответа и могла только надеяться, что скоро всё прояснится.

Приведя мысли и чувства в относительный порядок, девочка вылезла из-под тёплого одеяла и отправилась в ванную – смыть остатки слёз и освежиться. Вытираясь, она посмотрела на своё отражение в зеркале. Грустная и покрасневшая, со слегка заволнившимися после сна волосами – как там Маша описала их цвет? Пшеничные? – она себе нравилась чуть меньше, чем обычно. Холодная вода остудила разгорячённые щёки, но лучше не стало. Выдохнув, Нора взяла с полки сначала пенку для умывания, а потом гель от мешков под глазами. Пока гель впитывался, расчесала волосы мокрой расчёской. Теперь всё почти идеально, как и должно быть. От такой мысли она вздрогнула: разве когда-то её так волновала «идеальность»? Откуда это слово вдруг взялось? Какой бред.

Заварив чай на кухне, она нашла на подоконнике свой дневник снов. Стоит ли продолжать его вести? Подумав, Нора решила, что всё-таки стоит. Стоп, а что если вчерашнее – тоже сон? Девочка тяжело вздохнула и пошла проверять это в свою комнату. Часы лежали ровно там же, куда она положила их после прогулки в библиотеку, то есть на столике рядом с диваном. Отточенное до совершенства движение, контроль потоков своей энергии – «дзынь» оповестил о том, что магия, вообще-то, реальна, а переезд в другой мир и правда ждёт Нору уже на этой неделе, а та даже и не знала, хорошо это или плохо. С одной стороны, она уйдёт в мир магии, о котором мечтала за чтением любимых книг, а с другой… Маша останется здесь, как и вся прежняя жизнь: школа, книги, хорошие знакомые, любимая музыка, родной город. От мысли об этом снова стало грустно. Девочка отошла к окну и посмотрела на хмурое небо. Что теперь будет?

Тихий перезвон колокольчиков, исходящий от витражной двери, только усугублял атмосферу, вторя закапавшему дождю. Мелкие капли разбивались о стекло и скатывались вниз, а в комнату сквозь открытую форточку стал пробираться запах сырости. Нора вспомнила, как в начальной школе они с Машей гуляли после уроков в такую же погоду. Жердже тогда обежал весь район в панике, а потом отругал дочку за то, что она не отвечала на звонки. Но всё-таки в тот день подругам было весело, несмотря на недовольство взрослых.

Вздохнув, девочка обернулась к двери, которая за это время и не подумала исчезнуть. А может, она – только иллюзия, созданная воображением? Нора подошла и дёрнула деревянную ручку – открылся вход в волшебную библиотеку. Нет, не иллюзия. Почему-то девочке захотелось пройти туда, и особенно в ту сказочную оранжерею. Как она выглядит утром?

Библиотека была точно той же: мрак и свет свечей, пустующий зал. А впрочем, кому здесь быть? О, нет, есть кому: за одним из столиков сидела сосредоточившаяся на чтении Изобель. Девушка не заметила Нору, но оно той и не надо. Взявшись за гладкие деревянные перила, девочка стала подниматься наверх. Ярус за ярусом – и вот она, прекрасная дверь оранжереи.

Теперь здесь не было луны. Вместо неё на небосклоне красовалось солнце, обрамлённое пушистыми облаками. Нора подставила свету лицо и закрыла глаза. Странно… Иллюзорная звезда пригревала как настоящая. Найдя небольшую скамеечку у входа, девочка легла, чтобы погреться под тёплыми лучами. Когда она ещё сможет это сделать? Всё-таки, осень уже отжила целых два месяца, до лета очень далеко. Она и не заметила, как задремала.

Она лежала на чьих-то коленях.

– Вот бы всю жизнь прожить так, – мечтательно сказала она, глядя на проплывающие над головой облака, – никуда не торопиться, только сидеть под солнцем и разговаривать…

– Когда-нибудь это должно стать реальностью, – ответил мужской можжевеловый голос. Она улыбнулась и посмотрела на обладателя этого голоса – молодого зеленоглазого блондина, который сам был как второе солнце для неё.

– И у нас будет свой домик, да? – спросила она.

– Обязательно, – он стал гладить её волосы, и она закрыла глаза.

– И сад?

– Конечно. Я буду выращивать в нём цветы для тебя, и мы будем там только вдвоём…

– Мы будем устраивать пикники в этом саду. Я научусь готовить.

– Уже жду этого.

Они оба засмеялись. В глубине души девушка знала, что это совсем несбыточная мечта, но он не отрицал ничего, и от этого было так хорошо, будто они уже на пикнике в собственном саду.

Проснувшись, Нора почувствовала, что её и вправду кто-то гладит. Открыла глаза. Её голова лежала на коленях задумчивой Изобель, и та сразу заметила пробуждение девочки.

– Это место навевает умиротворение… – сказала хранительница библиотеки, – я тоже часто засыпаю в оранжерее, она дарит приятые сновидения.

– Вот почему мне приснился такой спокойный сон, – Нора села и поправила волосы, – впервые за последние дни.

– И вы всегда можете прийти сюда снова, если захотите покоя. Так делала мисс Микатти, она отдыхала здесь от мужа и детей.

– Ого… А сколько их было? – девочка невольно дотронулась до висящих на шее часов, припомнив, что именно муж Микатти подарил их.

– Детей? Двое. Хорошенькие мальчик и девочка. Я часто думала о том, что с ними стало после смерти родителей, – Изобель подняла взгляд на небо и вздохнула.

– Наверно, Жердже знает.

– Знает, но предпочитает не говорить об этом. А впрочем, столько воды утекло… Мисс, я вам не сказала вчера, что пока вы тут время за дверью останавливается?

– Жердже сказал, – Нора почувствовала, что проголодалась, и встала со скамьи, – мне пора идти.

– Хорошего дня, мисс, – на прощание пожелала Изобель, и девочка, улыбнувшись, отправилась вниз, к выходу. Зачем использовать магию, если можно выйти через уже открытую дверь?

И стоило Норе это сделать, как дверь тут же исчезла за её спиной. За окном всё так же капал дождь, который после солнечного тепла выглядел ещё более унылым, однако девочке уже не было так грустно. Она думала о своём сне в оранжерее: это был тот самый король, который отговаривал её от битвы с драконом. Отчего-то мысли об этом человеке вызывали странное чувство в животе, и это чувство кружило Норе голову, придавая ощущения бесконечного счастья. Это и есть влюблённость?

За завтраком отец спрашивал о том, не приходят ли к ней какие-то воспоминания, и девочке пришлось сказать, что кроме снов никаких воспоминаний она не заметила. После завтрака он подвёз дочь до школы, где прямо у ворот её поджидала встревоженная Маша с расспросами. Нора ещё не решила, говорить ли подруге правду, поэтому сказала, что объяснит всё после первого урока. Маша, конечно, была разочарована такими словами, но всё-таки покорно согласилась ждать. Было видно, что она всё ещё переживает из-за той внезапной новости о скором расставании и что, скорее всего, она не спала всю ночь. Нора впервые проверила ВКонтакте: и правда, Маша написала огромную кучу сообщений за утро.

Английский язык был единственным уроком, когда подружки находились не за одной партой, но вот на остальных они неизменно сидели вместе. Так было и на первом уроке в этот день – на биологии. Учительница начала новую тему, и девочкам стоило сосредоточиться на материале, однако им обеим это давалось с трудом. Пока Маша то и дело поглядывала на соседку, будто пытаясь прочесть ответ на волнующий вопрос в её глазах, та взвешивала «за» и «против» того, чтобы рассказать подруге правду. С одной стороны, она обещала пересказать всё, что скажет ей отец, а с другой стороны, самому ему она обещала молчать. Но что будет, если Маша ничего не узнает? Что если для неё Нора уедет куда-нибудь в Европу? А будет вот что: она не получит ни одного СМС или звонка от лучшей подруги и станет считать, что та её забыла сразу, как только шагнула в новую жизнь. Это, должно быть, ужасно больно, поэтому решение стало очевидным: правда должна быть рассказана.

Как только прозвенел звонок с урока, Нора обратилась к подружке:

– Нам нужно где-то поговорить наедине.

Кажется, Маша немного обрадовалась тому, что скоро узнает все важные подробности. Она быстро закинула учебник и тетрадь в рюкзак и выдала идею:

– Арина Аркадьевна, – она имела в виду их классную руководительницу, – сегодня дежурит в коридоре. Её кабинет должен быть пустым всю перемену, пойдём туда.

Нора кивнула головой. Накинув на плечи свои парные рюкзачки, подруги поспешили в кабинет классной руководительницы, надеясь, что никто из одноклассников не решит распечатать там какой-нибудь доклад по физкультуре. Всё-таки, перемена всего десять минут, так что дорога каждая секунда.

К их счастью, место назначения пустовало. Это ожидаемо: Арина Аркадьевна только своему классу позволяла находиться в кабинете во время перемены. Девочки сели за заднюю парту.

– Знаешь, почему мы с тобой не могли узнать ничего о моей родине? – задала риторический вопрос Нора, отчего-то сильно волнуясь, – На самом деле, это потому что… мы с Жердже не из этого мира.

– Да? А я-то думаю: почему моя подружка такая неземная прелесть? – Маша пыталась пошутить, но, видимо, её настроение всё-таки не располагало к юмору, – Нора, у нас осталось всего минут пять, выкладывай.

– Но я серьёзно! – возразила, краснея, девочка. Впрочем, она понимала, что это всё звучит абсурдно, – я докажу тебе, докажу, но сначала, пожалуйста, выслушай меня.

Она проговаривала это быстро и с таким видом, с каким обычно говорят несправедливо осуждённые люди. Её сердце билось быстрее от волнения, а щёки, по ощущениям, становились ещё краснее. Подумав, Маша всё-таки кивнула:

– Хорошо, рассказывай. Но потом обязательно докажи, – нахмурилась, – потому что если это всё шутка, то она не смешная.

– Спасибо! – Нора облегчённо выдохнула, – у нас третьим уроком английский, за пятнадцать минут до звонка мы должны будем встретиться в туалете на втором этаже.

– А тебя Анна Викторовна отпустит?

– Конечно! Главное, чтобы… – тут прозвенел звонок и в класс стали заходить шестиклассники, – …чтобы тест был лёгким. У нас сейчас математика, да?

Девочки вышли из-за стола и поторопились на урок, но через сорок пять минут вернулись обратно, чтобы продолжить разговор. Нора всё ещё переживала, но видела, что Маша готова её выслушать, поэтому не стала тянуть. Она рассказывала всё так, как запомнила из рассказа отца, а Маша с интересом, хотя и всё ещё с недоверием, внимала ей. Реинкарнации, духи, лорды, волшебная библиотека – всё это звучало слишком нереально, но Нора с такой уверенностью рассказывала, что недоверие потихоньку уступало место вере. И вот, к самому концу пятнадцатиминутной перемены, девочка, наконец, закончила. Она говорила быстро и почти без остановок, так что в горле стало сухо.

– Хорошо, а что написано на часах? – спросила напоследок Маша, вспомнив, как они гадали об этом на кухне. За время интересного разговора её настроение снова вернулось в норму, но надолго ли?

– Я не помню слово в слово, но что-то вроде «Пусть луна освещает нам путь», – откашлявшись, ответила ей подруга, – красиво, правда?

– Романтично, – девочка мечтательно прикрыла глаза, – я бы хотела, чтобы кто-нибудь мне тоже сделал предложение с такой фразой. Только чтобы она не на часах была, а на кольце.

– И чтобы оно было золотым, а буквы были выгравированы красивым шрифтом на неизвестном языке? – спросила Нора с улыбкой. Она ясно себе представила, что свадебное кольцо подруги тогда будет похоже на то самое колечко из любимого Машиного фильма про хоббита и его компанию. Маша, видимо, поняла, на что намекает девочка:

– Нет, я не такая фанатичная, чтобы такое загадывать! – она шутя стукнула подружку пальцем по лбу.

Перед тем, как разойтись по разным кабинетам английского языка, девочки ещё раз повторили время и место встречи. Впрочем, вряд ли хоть одна из них это могла бы забыть.

Нору легко отпустили в туалет в назначенное время, так как она уже закончила с тестом и даже написала письмо. Обычно она пишет их сначала на черновике и долго думает, как правильнее написать ответы на поставленные в «письме от друга» вопросы, но в этот раз она написала всё сразу в тетрадь и почти не думала над ответами – время поджимало. Она не хотела заставлять Машу ждать, но в итоге ей самой пришлось волноваться о том, отпустили ли её подругу вообще.

Однако Маша всё-таки пришла, но её внешний вид вызывал у Норы недоумение: с носа и по губам у девочки текла кровь.

– Только не говори мне, что тебе пришлось расковырять нос, чтобы тебя отпустили, – осторожно предположила Нора, наблюдая, как подруга стирает с лица кровь. Заметив след на воротнике, Маша попыталась убрать и его, но ничего не вышло.

– Нет, это бутафорская. У Паши взяла, – объяснилась девочка, хмуро натирая воротник жидким мылом, – мы с ним договорились, что он якобы пошёл меня провожать в медпункт, но медпункт закрыт и поэтому я отмывалась в туалете. Не знаю, чем там он сам занят, но мы условились, что я позову его, когда сделаю свои дела.

– А откуда вы знаете, что медпункт закрыт? Вы же не ходили туда на самом деле?

– Он хотел уйти с жалобой на сильную головную боль, но медсестры, как всегда, нет, – Маша ещё раз осмотрела себя в зеркале, убеждаясь, что всё смыла, и, приводя себя в порядок окончательно, тряхнула чёрными волосами, – ну что, давай, показывай!

– Как всё у вас продумано, мадмуазель, – хихикнула Нора. Да уж, как будто ей в новинку то, что её подруга способна на такие махинации. Ещё и с вовлечением в это других людей, вроде хитрюги Паши, который только и ищет повод уйти с урока.

Достав из кармана часики, Нора бросила загадочный взгляд на Машу и с видом мастера-волшебника сделала те движения, которые заучила вчера. И, конечно, по закону подлости, ничего не получилось с первого раза. Подружка с недоверием посмотрела на неё, как будто спрашивая: «И что должно произойти?». Теряя уверенность в собственной адекватности, но не снимая маски великого колдуна, девочка снова повторила действие. И, к её счастью, в этот раз «дзынь» случился. Она радостно улыбнулась и посмотрела на удивлённое лицо Маши. Челюсть не отвисла, как в мультике, но в остальном было видно, что она всё-таки не ожидала, что слова Норы – не просто фантазия. А та только ещё раз убедилась, что точно не сошла с ума.

Открыв дверь и взяв подругу за руку, она завела её в библиотеку. Увидев зал, девочка с восхищением подняла взгляд, рассматривая всё вокруг. Нора узнала в этом выражении саму себя, и, не отпуская Машиной руки, поторопилась пойти наверх, в оранжерею. По пути Маша, как и Нора вчера, постоянно оглядывалась по сторонам, разглядывая всё вокруг.

– Вот это… просто вау, – восхищённо, но очень тихо произнесла она, – это же та самая библиотека, которую создала твоя… предыдущая жизнь?

– Да, это она. Но ты ещё не видела лучшего!

– Оранжерею?

Нора улыбнулась. Вскоре она вновь оказалась у той самой стеклянной двери и оглянулась на покрасневшую от воодушевления подругу, которая еле слышным шёпотом поторопила Нору:

– Почему мы стоим? Давай-давай, пойдём уже! – и вперёд неё толкнула дверь.

Здесь всё ещё светило солнце, но облаков уже не было видно: небо стало совершенно чистым. Пока Нора грелась в тёплых лучиках, Маша закрутилась по сторонам, увлечённо рассматривая это огромное зелёное пространство. Наконец она схватила подругу за руку и потащила её исследовать уголки чудесного места. А та и сама хотела посмотреть: она ещё не гуляла по оранжерее, но знала, что где-то здесь есть милые кролики.

Маша с любопытством заглядывала в каждый куст, быстро перебегая от одного к другому, а Норе хотелось насладиться спокойствием, поэтому она только наблюдала и подходила лишь когда подружка находила что-то интересное. Она и нашла кроликов на небольшой лужайке, и, конечно, было бы грехом не погладить их. Зверушки оказались совсем ручными, даже не попытались сбежать, поэтому девочки уселись на траве и стали их тискать.

– Какие они хорошенькие! – Маша чуть ли не пищала от восторга, – я всегда-всегда хотела себе такого домой!

– А что, если я скажу, что эти кролики не совсем живые? – хитро спросила Нора.

– Что?! – девочка выпучила глаза, уставившись на подругу.

– Они – духи. Моя предыдущая реинкарнация их сделала такими и поселила здесь.

– Ого… – выдохнула Маша, – а знаешь что? Было бы здорово устроить здесь пикник с кроликами, правда же?

Стоило ей это сказать, как оказалось, что Изобель думает точно так же: девушка вышла из кустов с корзинкой для пикника.

– О, мисс, это вы здесь, – улыбнулась она, – а с вами – ваша подруга, верно?

– Да, знакомься, – Нора поднялась на ноги и показала на подружку, – её зовут Маша. Маша, это Изобель, я рассказывала тебе о ней.

– Приятно познакомиться, мисс Маша, – Изобель сделала реверанс, а девочка в замешательстве посмотрела на неё:

– Нора, ты правда понимаешь её язык?

– А? – не поняла та и глянула на служительницу библиотеки, ожидая услышать какое-то объяснение. И она его получила:

– О, мисс, я не знала, что Жердже не предупредил вас. Вы сейчас в цикле неполных реинкарнаций, поэтому понимаете язык, на котором говорили в прошлой части цикла. Простите, я не подумала, что вы научились говорить по-другому.

– Что это значит? – в замешательстве переспросила Нора, – то есть, вчера мы говорили на языке моего родного мира?

– Да! – ответила Изобель, поставив на землю свою корзинку, – но духи понимают все возможные языки, поэтому для меня нет проблемы говорить по-вашему. Ещё раз: приятно познакомиться, мисс Маша.

– Ого, так вы знаете и русский язык? – обрадовалась та, а Нора даже не поняла, в какой момент девушка переключилась на другой язык: совсем не почувствовала разницы.

– Да, духи понимаю все языки, я только что сказала это мисс Элеоноре.

– Ой, Нора, значит и Жердже тоже? – догадалась Маша.

– Жердже тоже, – ответила за неё Изобель, – не присоединитесь к моему чаепитию? Я сделала мятных пряников к чаю.

– За дверью ведь время правда останавливается? – с сомнением спросила черноволосая девочка у подруги, и Нора кивнула головой, что заставило Машу просиять, – тогда нам ни что не мешает остаться на чай, верно?

Изобель улыбнулась и расстелила на траве большое клетчатое покрывало. Достала тарелочку с мятными пряниками, чайник и чашечку. Конечно, одной чашки им бы не хватило, поэтому девушка отправилась за ещё двумя, а подружки устроились на покрывале.

– На самом деле, было бы классно, если бы мы могли часто проводить время здесь, вместе, – прошептала вдруг Маша, – Изобель тоже приятная девушка. Жаль, что в среду вы вернётесь в другой мир. Мы больше не увидимся…

Нора не сразу нашла, что ответить.

– Может быть, я найду способ как-то связаться с тобой. Посылать тебе волшебные письма или даже возвращаться в этот мир.

– Ой! – вдруг глаза Маши заблестели какой-то идеей, и она схватила подругу за руку, – а давай останемся в этой библиотеке навсегда? Если время за дверью стоит, то Жердже ведь не сможет прийти и забрать тебя, да?

Эти слова смутили Нору, и она отвела взгляд. Маша не прекращала смотреть на неё, только сильнее сжимая запястье. Девочке пришлось ответить:

– Я не знаю. Это… безумие. Однажды нам всё равно придётся выйти, ты ведь понимаешь? Что тогда будет?

– А мы не будем возвращаться, – шептался ответ, – будем здесь до самой смерти вместе.

– Это невозможно, когда-нибудь мы обязательно захотим вернуться.

– Нет, нет… Мы же будем вместе, понимаешь? – она немного помолчала и разочарованно опустила взгляд, – плохая идея, да?

– Да, наверно, – Нора посмотрела на Машу и нежно погладила её ладонь, надеясь этим немного её подбодрить. Она прекрасно понимала, что подруга переживает их будущее расставание намного сильнее.

Тут вернулась и Изобель с чашечками. Судя по её растерянному лицу, девушка заметила грустное настроение подружек, но не сказала ничего. Она села рядом, налила чай и заговорила.

Девочки, чуть взбодрившись, стали задавать вопросы Изобель, а та старалась им отвечать. Со временем все трое почувствовали, что находятся в дружественной обстановке, а чай, Солнце и фонтанный шум только поддерживали эту тёплую атмосферу. А спрашивали Нора и Маша о том, что их волновало больше всего: смогут ли они связаться? Изобель мало чего знала про связь между мирами, но рассказала, что мосты между ними открываются только в определённых местах и с определённым интервалом, и что Жердже унёс Нору через случайно попавшийся мост. Неподалёку от города, где она родилась, есть несколько таких мест, но именно тот мост, что вёл в земной мир, оказался открытым в нужный момент. Маша, положив голову на плечо подруги, даже предположила, что это, видимо, сама судьба решила свести их вместе.

За какие-то полчаса девочки напились чаю и узнали всё, что хотели знать, поэтому скоро решили возвращаться в школу. Попрощавшись с Изобель, они спустились вниз, обсуждая то, что узнали. Они понимали, что шанс встретиться вновь есть, и благодаря этому настроение Маши снова оказалось на высоте.

Закрыв дверь, девочки вышли из дамской комнаты. Маша позвала Пашу, вечно расслабленного высокого шатена, из соседнего туалета, и они уже были готовы разойтись, как увидели надвигающегося в их сторону учителя английского из машиной группы. Он выглядел сердитым, и все трое сразу поняли, что что-то сейчас произойдёт нехорошее.

– Мария, Элеонора, Павел, в кабинет директора! – скомандовал учитель. Сейчас он не похож на того, кто станет слушать какие-то оправдания и, тем более, претензии, но Маша сходу стала протестовать:

– Почему? Мы ничего не сделали! Медпункт был закрыт, поэтому…

– Вот это лежало у вас на парте, – Владимир Александрович показал бутылочку с бутафорской кровью, – а Павел уже попадался за курением в туалете во время уроков. Мои выводы очевидны, дети.

В общем-то, звучит логично, поэтому девочке не нашлось чем оправдаться. А Нора хотела было спросить, почему её тоже в этом подозревают, но разъяснение пришло к ней само: они с Машей всегда вместе и такое совпадение, что они именно в этот момент случайно встретились, почти невозможно. Троица была вынуждена идти с учителем к директору. Паша явно нервничал, а Маша с Норой знали, что они не сделали ничего запрещённого школой, поэтому не сильно беспокоились. Нора прокручивала в голове мысль, что её подружка очень зря связалась с Пашей, да и вообще он не из тех, с кем стоит водить дружбу.

– Почему не спрятала? – шёпотом спросил у Маши Паша.

– Спрятала. Положила в пенал, ты сам видел, – ответила девочка.

– Надо было в парту прятать или мне отдать, у тебя же пенал прозрачный.

– Ой! – Маша виновато посмотрела на паренька. Он снисходительно вздохнул:

– Ладно, я сам виноват, что не забрал.

– Да какая уже разница кто виноват? – вмешалась Нора. – Что сделано – то сделано. Нам ничего не будет, если не докажут, что мы что-то натворили.

– Ну да, ну да, – скептически произнёс Паша, – одного моего некурящего друга однажды вот так же обвинили и заставили проходить тест, когда он стал всё отрицать. Доброе имя отмыл, но пришлось потаскаться со всякими анализами. Легче было бы признаться в том, чего не делал, и не мучиться.

– Но в нашей стране нельзя заставить человека делать тест без его согласия или согласия родителей, – с подозрением заметила Маша, – и вообще, мы же не в армии, чтобы так строго с нами…

– Вот родители и дали согласие.

В кабинете детей усадили перед директорским столом и приказали подождать, пока вернётся сам хозяин школы, за которым пошёл Владимир Александрович.

– А как давно это было? – спросила Маша, вернувшись к Пашиной истории про его друга.

– В середине прошлого года, а что?

– Так, может, новый директор не будет требовать тест? – предположила девочка, – он, вроде, адекватный.

Как раз под конец прошлого года в школе сменилось руководство. Тогда были организованы настоящие выборы: дети и учителя голосовали за одного из предложенных кандидатов в директора, и общий выбор пал на молодого преподавателя математики Дениса Евгеньевича. К сожалению, он не ведёт математику в классе наших горе-прогульщиков, но говорят, что он в меру лоялен и интересно ведёт уроки. Вот на его лояльность и понадеялась Маша.

– Может он-то и не будет, – скептически, но согласился Паша, – а вот Владимир Александрович может надавить на него.

– Да ну, Владимир Александрович не похож на того, кто будет давить на молодого директора.

– А мне он всегда казался каким-то истеричным, – призналась Нора.

– Нет, он, в общем-то, нормальный, – возразил Паша, – но слегка…

В кабинет вошёл директор, а за ним – Владимир Александрович, поэтому Паша был вынужден отложить свои суждения насчёт англичанина на потом.

– Так, дети, – произнёс запыхавшийся директор, который явно торопился на эту встречу, – что случилось?

– Они… – начал было говорить Владимир Александрович, но Денис Евгеньевич его перебил:

– Я спрашивал их. Присядьте пока.

Учителю явно не понравилось это, но ему пришлось повиноваться. А дети совсем не ожидали, что их спросят прежде, чем Владимир Александрович обвинит их во всех грехах, и вся троица пару секунд не знала, что и сказать. Паша начал рассказывать свежую легенду:

– На уроке Маше стало плохо, но Владимир Александрович не отпустил её в туалет, и я предложил ей сделать вид, что у неё пошла кровь. Вот, дал для этого бутафорию.

– Всё так? – спросил Денис Евгеньевич у Маши, и та согласилась с версией одноклассника. Ну а что, неплохо же придумал.

– А что тогда там делала Элеонора? – с подозрением спросил Владимир Александрович.

– Я вам всё ещё не давал слова, – строго сказал директор, – но правда, что ты там делала?

Нора хотела было фантазировать на ходу, но за неё ответил Паша:

– Я написал ей СМС и попросил прийти, а меня попросила это сделать Маша. У Норы были таблетки и леденцы.

– Что за таблетки? – спросил директор у Норы.

– От отравления, – сообразила девочка, – я всегда ношу их с собой на всякий случай. Знаете, в нашей столовой всегда еда какая-то несъедобная.

– А зачем конфеты?

– Чтобы изо рта не пахло, – ответила уже Маша. Видимо, ей показалось, что раз уж Нора и Паша сочиняют об её отравлении, то и сама она должна внести свою лепту, – от рвоты и таблетки во рту очень неприятное ощущение. Кажется, запах от леденца до сих пор остался, можете проверить.

Нора поняла, о чём она: у неё самой во рту оставался запах мятных пряников Изобель.

– Она и меня угостила, но я съел только один, – Паша достал из кармана мятный леденец и фантик от такого же леденца. Видимо, у них всё идеально сходится.

– Хорошо. Владимир Александрович, когда вы их нашли, чем они занимались?

– Стояли у туалета, – ответил директору учитель, – я чувствовал запах мятного пара от вейпа. Знаете, подростки сейчас часто покупают ароматизированные жидкости.

– Давайте вместе сходим туда, – предложил директор, – если они курили, запах всё ещё должен остаться. А если нет – вы зря забили тревогу.

Владимир Александрович согласился, и они вдвоём ушли, сказав ученикам посидеть ещё немного. В это время прозвенел звонок с урока.

– Ну вот, теперь не успеем переодеться на физру, – проворчал Паша.

– Я не думала, что он спросит нас. Хорошо ты придумал с отравлением, Паш, – похвалила его Маша.

– Да ну тебя, просто обстоятельства идеально сошлись.

– Я уже подумала, что ты какой-то волшебник, – сказала Нора, – и конфеты у тебя нашлись, и кровь.

– А может, ты вообще вампир? – улыбнулась Маша.

– Ага, заедаю запах крови мятными леденцами, – как-то мрачно ответил на её шутку парень.

– А на самом деле, что ты делал в туалете? – спросила Нора.

– Курил, – пожал плечами, будто это что-то само собой разумеющееся, – жидкость у меня мятная, вот и таскаю конфеты с собой.

– Зато честно, – заметила Маша, – хотя нам это всё на руку, так что спасибо.

– Не за что. А сами-то вы что там делали?

Девочки переглянулись, не зная, что сказать.

– Ну ладно, не так уж и хотелось это знать, наверняка болтали или ещё какой-нибудь ерундой занимались, –Паша махнул рукой. В его голосе не было обиды, но подружки почувствовали некоторую неловкость.

Спустя минуту вернулись директор с Владимиром Александровичем. Судя по всему, они ничего не унюхали в туалете, поэтому последний извинился перед детьми, и их, наконец, отпустили с миром.

– И правда волшебник что ли? – усмехнулась Маша, когда они покинули кабинет, – не мог же запах так быстро выветриться.

– Ох уж эта магия, девчонки, – улыбнулся, наконец, парень, – до встречи в сказочном мире!

С этими словами он отделился от Норы и Маши и ушёл в сторону раздевалки. Видимо, за формой пошёл.

Учебный день закончился без приключений, разве что пару человек из класса, в том числе Нору и её подружку, забрали с последних уроков для участия в актёрском конкурсе. Вместе с руководительницей драмкружка они отправились в городской театр на заказанном автобусе, по пути вновь повторяя свои реплики, а Нора знала, что после выступления ей придётся поговорить с Розой Павловной: больше она не вернётся на сцену с остальными. Мысли о предстоящем разговоре и об ожидаемой бурной реакции на него мешали сосредоточиться на подготовке, однако это не важно: девочка давно и хорошо выучила свою роль.

Выступление прошло, как всегда, отлично, и коллектив драмкружка Нориной школы снова занял первое место. Пока остальные переодевались, девочка отвела Розу Павловну в сторонку и сообщила о своём уходе. Женщина, конечно, была не в восторге от этой новости, но пожелала удачи в переезде на новое место. Всё прошло хорошо, и Нора облегчённо вздохнула. Она сама не радовалась отлучению от драмкружка, в котором состояла вместе с Машей аж с пятого класса, но изменить что-то уже невозможно.

Этой ночью девочке или не снилось ничего, или она просто совсем не запомнила сон. По словам Жердже, сны-воспоминания не должны забываться, так что ничего страшного Нора в этом не видела, хотя сам Жердже почему-то забеспокоился.

Как он и говорил, весь вторник был посвящён сборам. Точнее, Нора и Жердже решали, что нужно взять с собой, а что не так уж и важно. Конечно, вся техника оказывалась во второй группе, и это заставляло Нору задуматься о том, насколько же сильно будет отличаться её жизнь в том мире от жизни в этом. Конечно, было и так ясно, что жизнь сильно изменится, но осмысливать это девочка начала только сейчас. Никакой техники, всюду магия и из знакомых – только Жердже. И, ко всему этому, она будет видеться с людьми, которых видела только в своих снах, а это так странно. Для земного мира, во всяком случае. И особенно странно знать, что кого-то из этих людей она в прошлом целовала. Эта мысль время от времени возвращалась к Норе: она всё пыталась представить себе, как пройдёт первая встреча с этим человеком, которого Жердже ещё и королём назвал. Конечно, она понимала, что воспоминания должны к тому времени вернуться и всё такое, и тогда её уже этот вопрос беспокоить не будет. Она же, вроде как, вернётся к своему возлюбленному, да?

В общем, после обеда у них уже были собраны три коробки, которые Жердже оставил в своих апартаментах в библиотеке, а Норе позвонила Маша, чтобы пригласить подружку погулять в последний раз. Конечно же, отказываться от этой встречи было бы глупо.

Они встретились где-то на середине пути между их домами. Заранее они не договаривались, куда именно пойдут, поэтому это было первым, что спросила Нора. Она знала, что у подруги есть какой-то план, потому что обычно так и бывает. Однако этот план Маша и не подумала рассказать: сказала только интригующее «сюрприз» и была такова. Она повела подружку по дворам в неизвестном направлении, не давая ей даже попробовать разгадать свою задумку с помощью разговоров. Девочка расспрашивала о подготовке к переезду и о том, не узнал ли Жердже про их визит в библиотеку.

Через минут пятнадцать подружки вышли к новому двенадцатиэтажному дому, и Маша позвонила в домофон. Конечно, Нора и не подозревала, кто может жить в этом доме и зачем этот человек её подруге. Однако вместо того, чтобы попросить этого человека выйти, Маша сказала стандартную фразу «это я», и она вместе вошли внутрь. Лифт поднял девочек на верхний этаж, где из одной из квартир выглянула девушка, которая лишь дала гостье ключи и скрылась за дверью. Кажется, Нора начала догадываться, зачем они здесь.

Лестницы не заканчиваются на верхнем этаже. В многоэтажках они продолжаются железом, ведущим в темноту за решёткой. Проще говоря, на чердак. А оттуда – прямиком на крышу. С помощью полученных ключей черноволосая сняла замок с решётки, не дающей пройти наверх, и через него провела подругу наверх.

Казалось, весь город виден с этой крыши. Нора не особо боялась высоты, но всё же с большой осторожностью подошла к краю и, глянув вниз, сделала пару шагов назад. Она посмотрела на Машу.

– Помнишь, – начала говорить та, глядя вдаль, – как в прошлом мы мечтали о том, что однажды встретим вместе рассвет, глядя на него через окна какого-нибудь очень высокого здания?

Она посмотрела на подругу, очарованную чувственностью её голоса. Нора не хотела портить момент звуком лишних слов и только слегка кивнула головой. Этого было достаточно, чтобы Маша вновь обратила свой взор на горизонт и продолжила говорить:

– Я не могу подарить тебе на прощание рассвет, и доступа к высокому зданию с панорамным окном у меня нет, но, знаешь, я часто представляла себе ту нашу фантазию. Мы с тобой вместе всю жизнь, мы ссорились и мирились, но всегда были рядом и не важно, душой или телом. Ты знаешь меня, как никто другой, – голос девочка начинал едва уловимо дрожать, – я тоже знаю тебя. И вот поэтому я хочу на прощание проводить вместе с тобой уходящее солнце, сидя здесь, выше всех в этом городе.

Маша, кажется, хотела что-то сказать ещё, но вместо этого крепко обняла подругу. Добрые объятия сейчас говорили красноречивее любых слов. Обе они понимали, что, возможно, это их последняя встреча – и эти мысли болезненно сжимали что-то внутри. Единственным лекарством от этой боли было тепло, которым они обменивались в крепких объятиях в паре шагов от края крыши, среди последних лучей уходящего за горизонт светила. Маша всем своим существом вжалась в свою ближайшую и единственную подругу, приложив голову к ней на плечо. Та же ласково гладила её чёрную головку, стараясь успокоить вновь расплакавшуюся девочку, хотя сама еле держалась. Но ведь всё будет хорошо, время порознь пройдёт быстро, и она снова будет рядом. Всё будет хорошо… так ведь? Дав волю чувствам и пережив их, Маша неохотно отстранилась от подруги и взглянула на закат – всё-таки они здесь ради него.

– Вот и сбылась наша мечта, – тихо сказала Нора, взяв её за руку. По щеке стекала предательская слеза, но в голове тут же пронеслось – нельзя плакать, нужно прекратить. Стоп, а почему?.. Нора смутилась от такой внезапной и странной мысли, но тут же откинула это всё, возвращая себя в реальность.

Маша тем временем подошла к самому краю крыши и, посмотрев вниз, на оживлённую дорогу, спросила:

– Как ты думаешь, что со мной будет, когда ты уедешь? – она посмотрела на подругу долгим беспокойным взглядом, но, не услышав ответа, тяжело вздохнула и подошла к ней ближе, – Давай никогда не забывать друг о друге?

Маша достала из кармана две подвески для ключей в виде цветных кристаллов: оранжевый и голубой. Подняла их вверх:

– Они как это небо. Оранжевый – та часть неба, где сейчас солнце, а голубой – как остаток безоблачного дня. Солнце кружит по небу, путешествуя с востока на запад, но небо всегда остаётся на месте. Так что пусть оранжевый знак путешественника-солнца будет с тобой в том мире, а я останусь со знаком вечного неба тут.

Маша вложила кристалл в руку подруги.

– Это будет знаком нашей дружбы, – сказала Нора, бережно сжав подарок, – и солнце обязательно вернётся на небо. Только пускай небо не останется одно, пускай оно обратит внимание на другие звёзды вокруг него. Хорошо?

– Но солнце всё равно навсегда останется ближе всех для него.

Девочки улыбнулись друг другу и как-то устало засмеялись от пафоса собственных слов. Они ещё долго стояли там, на крыше, пока светило совсем не скрылось за горизонтом, и всё разговаривали. Прощание было грустным, но они обе верили, что однажды солнце снова взойдёт и закружится в объятиях неба.

Но всё же, каким бы печально-красивым ни был вечер для Норы, ночь вдруг обратилась настоящим кошмаром.

Она лежала на мраморном полу. Она знала, что умирает, но не чувствовала страха. Всё, что она ощущала в себе – вина и непонимание. В глазах начинало темнеть, но она ещё видела его – беловолосого парня. Он был в ярости, его кулаки сжаты. В этот момент из его ладоней начинает что-то выливаться… нет, это не жидкость, это чёрно-фиолетовый дым. Парень издал истошный крик, но тот перерос в рычание. Это уже не он, не её любимый брат – это большой красный монстр. Она почувствовала, что не в силах ничего сделать, и от этого ей стало больно и обидно. Глаза закрываются…

Она не умирает, а оказывается в комнате с круглым столом. Уже другой, темноволосый, но неуловимо похожий на первого, парень согнулся в агонии. В голове отчаяние: "Это моя вина. Моя вина. Моя вина". Крик. Рычание. Яркий свет. Кровь… труп чудовища растворяется в воздухе. "Я убила. Я виновата. Прости. Прости. Прости". Сердце будто рвут на части, руки дрожат, силы покинули её. Она опустилась на пол. Кто-то дотронулся до плеча и что-то сказал. Хлопнула дверь. Теперь она осталась одна. Дыхание то и дело обрывается от слёз, и ей ужасно больно где-то глубоко внутри.

Что-то тяжёлое и грубое сжимало сердце, когда она открыла глаза. Из горла вырвался отчаянный стон плача, хриплый и низкий, насколько позволял Норин голос. Поднеся ледяную ладонь к лицу, Нора почувствовала, как всё оно намочено слезливыми реками.

– Эрнест..! – скрипнула она, надеясь, что он услышит её со следующего этажа и придёт, живой и слегка уставший. Так, а кто это?

Ещё с минуту девочку трясло, с минуту её сознание возвращалось в реальность – и вот она снова дома. Всё хорошо. Ничего не произошло. Однако тело еле подчинялось попыткам прийти в себя – дыхание отказывалось контролироваться, а дрожащие руки никак не унимались. На ватных ногах Нора поднялась с кровати и дошла до ванной – холодная вода помогла успокоиться. Обессилившая, она присела на край ванны и пару минут стеклянно смотрела в пол. Замёрзла, вернулась в кровать, но не легла. Укуталась одеялом, обняла насквозь промокшую подушку и стала прокручивать образы из снов в голове, но они вновь стали насылать тревогу, которую Нора постаралась унять. Всё хорошо, это всего лишь сны. Только лишь сны.

В таком подавленном состоянии Жердже и застал дочку, когда пришёл будить её. Он сразу понял, что ей приснилось что-то плохое, и обязан был спросить об этом. Он сел рядом с ней на кровати и приобнял за плечи.

– Что тебе приснилось? – спросил он. Девочка прильнула к отцовской груди.

– Два парня. Они оба… – Нора почувствовала, что ей тяжело говорить, –…стали монстрами. Одного… я убила. А второй… не знаю, что с ним. Я умерла.

– Ты запомнила, как они выглядели?

– Первый… не знаю, у него были тёмные волосы. А второй был в ярости… там был какой-то дым… И у него были белые волосы, кажется…

– Этого не должно быть, – вздохнув, заключил Жердже.

– О чём ты?

– Ты не должна видеть сны с беловолосым мальчиком, – объяснил отец, стирая с её лица слёзы, – то, что ты видела, произошло очень давно, за много полных реинкарнаций до тебя.

Нора ничего не ответила: просто не знала, что на это говорить. Посидев ещё с минуту, Жердже отправился готовить их последний земной завтрак. Пока яичница жарилась, он поставил на прикроватную тумбочку Норе стакан воды:

– Попей, станет легче.

За завтраком девочке уже было лучше, но она всё ещё не до конца отошла от своих кошмаров. После они стали собираться. Нора хотела сама выбрать себе одежду, но вмешался Жердже. Любимые джинсы заменила юбка по колено, а симпатичный хвостик – красивая укладка, с которой девочке пришлось провозиться несколько минут. Но зато он хотя бы позволил ей надеть её прекрасный тёмно-красный свитер. Нора понимала отца: он возвращает её туда, где она не была много лет, к её настоящей семье. Всё должно быть идеально. Однако свои празднично уложенные светлые волосы она всё-таки собрала резинкой, оставив для красоты пару завитых прядей спереди, потому что это уже был перебор нарядности.

Наконец Нора и Жердже были готовы. Девочка понимала, что она больше никогда не вернётся в эту квартирку, и она никак не могла перестать ходить и «прощаться» с родным домом, но у Жердже был чёткий план по поводу того, во сколько выходить, поэтому он постоянно поторапливал дочь. Надев пальто, чёрные кроссовки и рюкзак, в который она сложила самые важные вещи, Нора вышла вместе с отцом на улицу, к такси, – свою собственную машину они не могли оставить посреди дороги, она была сдана на хранение на парковку.

Такси ещё не подъехало, поэтому им пришлось встать под зонтом у подъезда. Это был не дождь, нет, а настоящий ливень, быстро увеличивающий лужи. Нора смотрела в свой телефон, который не решилась оставить в этом мире, ожидая сообщения от Маши. Подруга была в сети пару минут назад, но так и не ответила на написанное ещё два часа назад сообщения. Впрочем, время уже девять, она должна быть на уроке.

Должна, однако сквозь шум небесной воды Нора услышала голос:

– Вы ещё не уехали! – без шапки и зонта, с тяжелым и точь-в-точь похожим на норин рюкзаком к ним бежала Маша. Сходу она поймала подругу в объятия, уткнувшись ей в плечо.

– Что ты здесь делаешь? – шепотом спросила Нора, обнимая её в ответ.

– Пожалуйста, Жердже, – заговорила девочка, всхлипывая, – возьмите меня с собой!

Жердже, чуть подвинув зонт в сторону своей дочери и её лучшей подруги, ответил:

– Это невозможно.

Маша затряслась, только крепче сжав Нору. Та сама уже не могла сдерживать слёзы, чувствуя тепло тела своего ближайшего человека, которого не увидит ещё целую вечность. Если вообще когда-нибудь увидит.

– Тогда… – обрывисто говорила черноволосая девочка, – тогда останьтесь здесь… пожалуйста.

– Нет, – твёрдо сказал мужчина, – Элеонору ждут её родные.

К подъезду подъехало такси, но он не спешил разнимать плачущих подруг.

– Всё будет хорошо, – шептала то ли самой себе, то ли Маше Нора, – я вернусь, и мы снова будем рядом.

– Не забывай меня, пожалуйста, – обрывисто и отчаянно просила та, – а лучше вообще не оставляй… что тут со мной станет?..

– Всё будет хорошо, – это уже звучало как мантра, – всё обязательно будет хорошо. Я принесу тебе много-много всего из того мира и много-много расскажу, только дождись меня здесь.

– Не могу…

– Всё будет хорошо.

– Нет, не будет. Забери меня с собой, я боюсь…

– Что скажут мои родные? Мне нужно сначала узнать всё.

– Тогда можно я уйду с тобой, когда ты вернёшься? – Маша оторвалась от плеча Норы и посмотрела ей в глаза.

– Да. Я всё устрою, и мы уйдём вместе, – слишком уверенно для таких обещаний ответила та, – только не забудь меня и дождись.

– Обещаешь?

– Да.

Маша слабо улыбнулась.

– Нора, нам уже пора, – напомнил о себе Жердже. Маша нехотя отпустила Нору, но она сама решила обняться в последний раз. Не сказав ни слова, девочки разошлись после объятий, и отец с дочерью сели в машину. Водитель тут же нажал на газ, и Маша стала медленно уплывать назад.

– Ты всё-таки сказала ей, да? – отец вздохнул, глядя на Нору. – Я так и знал, что ты это сделаешь.

– Прости, – единственное, что сказала девочка, но он не стал укорять её.

Нора долго меланхолично смотрела в окно, чувствуя, как её прежняя жизнь неумолимо уезжает куда-то в прошлое вместе с окраинными новостройками, плавно перетёкшими в лес. Добравшись до места на машине, Жердже завёл девочку в самую чащу и вывел на какую-то полянку. Одолжив её часы, он стал изучать определённое место и через минуту сделал вывод, что мост или ещё не открылся, или уже закрылся. Даже при вероятности второго варианта, Жердже решил, что они будут ждать и даже, если придётся, поставят палатку и останутся до следующего утра. Он принёс из библиотеки два стула, чтобы они не сидели на сырой земле, и термос с бутербродами.

Нора ещё в машине думала о том, чтобы написать Маше прощальное сообщение, но промедлила, поэтому решила сделать это теперь, пока они ждут открытия моста. Набрав текст, девочка хотела его отправить, однако связь в лесу абсолютно отсутствовала.

– Ты всё-таки взяла телефон? – вздохнул Жердже.

– Тут все мои фотографии и… вся моя жизнь, – грустно ответила девочка.

– Ну что ж, в том мире нет ни связи, ни электричества, так что он быстро станет бесполезным кирпичом.

– А если я когда-нибудь вернусь в этот мир?

– Это будет тяжело, – предупредил Жердже, – и будет риск остаться здесь ещё на год. Мост открывается только раз в год, если я ещё не сказал.

– Поэтому мы не могли подождать? Тогда, в библиотеке, ты говорил, что я много вспомню к среде, но мне, кажется, пора признаться, что кроме снов… я не вспомнила совершенно ничего.

– Я догадывался, – Жердже почему-то тяжело вздохнул, – что-то идёт не так. Ты видишь то, что не должна, но воспоминания о прошлом не приходят. Надеюсь, это из-за того, что ты не в родном мире, а там дела пойдут как надо.

– А может, ты ошибся? Что если я – абсолютная реинкарнация, а не неполная?

– Этого не может быть. Ты бы родилась в другом месте, с другой внешностью, воспоминания не приходили бы даже через сны. Ошибки быть не может, Нора.

После этих слов Жердже стал очередной раз проверять, не открылся ли мост, а Нора достала из кармана рюкзака свой кристалл. Она не сможет сказать последнее «до встречи» своей лучшей и единственной подруге, и это давило на неё. Ох, она совсем не хотела бросать Машу, но у неё никто не спрашивал, хочет ли она в свой родной, но неизвестный мир. А встретятся ли они снова?

– Наконец-то! – радостно сообщил Жердже, – Нора, нам пора отвести тебя домой.

Мост открылся. Девочка ожидала увидеть здесь действительно изящный мост из синей прозрачной материи, но нет. Это просто еле заметный портал, напоминающий дверной проём без самой двери, да ещё и немного парящий над землёй. Нора поднялась со стула и, повесив на плечо рюкзак, подошла к мосту. Пока, Земля! Прощай, лучшая подруга! Нора в последний раз печально оглянулась на лес позади себя и, наконец, шагнула в неизвестность.