Глава 20

Я не ошибся. Трясло действительно сильно. Уже через километр дорога превратилась в «гребёнку». Мало того, на ней появились гвозди, обрезки проволоки, осколки стекла и прочие «препятствующие свободному проезду транспортных средств» предметы. Кто именно их разбрасывал, стало понятно спустя пятнадцать минут. Спускаясь с очередного холма, мы догнали два самобега, тянущих за собой нечто, напоминающее борону. Таким способом нукеры явно пытались или остановить нас, или хотя бы замедлить.

Попытка зачётная, но совершенно не подходящая для спецмашины, которую я умыкнул. Опущенный нож-отвал просто сметал с дорожного полотна всю острую мелочь, заодно выравнивая ухабы и впадины. Мощности для превращения самовоза в бульдозер хватало с запасом — тяговый энергокристалл на пару порядков превосходил стандартные, установленные на местные таратайки.

Заметив нас, вредители тут же бросили «борону» и рванули вперёд. Видимо, чтобы готовить новую пакость.

Вообще, если бы кто-нибудь посмотрел на нас со стороны, то подумал бы, что едет кортеж императора. Два самобега расчищают дорогу, ещё десять сопровождают, слева и справа прямо через кусты несётся охрана, а само ВИП-лицо восседает в бронированном лимузине и окружено преданными соратниками. Не достаёт только восторженных толп вдоль обочин, но их с успехом заменяют невидимые и неслышимые суслики, хомяки и прочая любопытствующая живность…

Довольно скоро процессия въехала в первый после развилки посёлок.

Встретили нас в нём как-то вяло. Всего одну баррикаду построили, да и ту хлипкую — самовоз её смёл играючи. Видимо, местные власти попросту не успели организовать всё по уму.

То же случилось и во втором посёлке. Мы пронеслись сквозь него ураганом, разметав ещё парочку баррикад и до полусмерти испугав едва не попавшего под отвал индюка. Вальяжный птиц вывернулся из-под колёс буквально за миг до «наезда» и тут же, отчаянно вереща, взлетел на ближайший забор. Как он это сумел, для меня осталось загадкой. Никогда раньше не видел такого. Точнее, не знал, что индюшатина не только съедобна, но в живом виде ещё и летать умеет.

Проблемы начались за полкилометра до следующего населённого пункта.

На пути нам попалась канава, вырытая поперек дороги.

На её засыпку и преодоление истратили не меньше четверти часа.

После бульдозерных перекатываний туда-сюда в машине стало что-то скрипеть, и достаточно сильно. Это вынудило нас снизить скорость раза так в полтора. А куда деваться? Развалится самовоз, на своих двоих мы далеко не уйдём — банально устанем, и кожаные наверняка ещё чего-нибудь подсуропят. Времени-то, чтобы придумать новую каверзу, у них будет побольше.

Впрочем, и сейчас их каверзы — не подарок.

За первой канавой последовала вторая. И не просто канава, а — канавища. Целый противотанковый ров. Глубина — метров пять, ширина и того больше. Пересечь её тем же способом, что и первую, мы бы, конечно, смогли, но времени на земляные работы у нас было не так уж и много. Да и нукеры, глядя на наши мучения, быстро сообразили бы ещё канав накопать. Отличное средство вынудить нас бросить машину и двигаться дальше пешком, что, как уже говорилось, чревато…

«Ларис, нужен хороший дождик».

«Насколько хороший?»

«Намного. И чтобы внизу он в град превращался».

«Ты хочешь… засыпать всё градинами?»

«Да. А потом ещё подморозить. Как на реке. Помнишь?»

«Помню, но плохо. Я тогда сознание потеряла».

«Я знаю».

Девушка ненадолго задумалась.

«Одна не смогу».

«А вместе?»

«Можно попробовать. Только ты должен взять меня за руку».

Я ухмыльнулся.

«Это мы завсегда…»


Колдовство у нас получилось отменное, как по заказу.

Всего за пару минут ров доверху засыпало ледяной крупой, потом она смёрзлась, и мы без проблем переправились на другую сторону.

— А теперь купаться! — прищурившись, сообщила Лариса, когда самовоз отъехал от рва, а к ледяному «мосту» подкатили нукеры.

Энергию волшебница решила не экономить, поэтому лёд растаял почти мгновенно. Два вражеских самобега бултыхнулись в образовавшийся пруд, остальные успели затормозить.

Даже не знаю, сколько времени потратили кожаные, чтобы спасти утопленное имущество, но их ругань доносилась до нас достаточно долго и смолкла только тогда, когда мы уже въехали в городскую черту.

Удивительное дело, но магических сил, что у меня, что у Лейки, явно прибавилось. Даже часы не задействовал, обошёлся лишь той энергией, что и так была у меня внутри. Хотя возможно, мы с Ларой просто вошли в резонанс. То есть, сумели так настроиться друг на друга, что наши усилия не сложились, а перемножились. Так это или нет, я уточнять не стал. Лариса, похоже, сама не в курсе, а спрашивать Гиляя начнёшь — такую разведёт заумь, что в результате запутает и меня, и себя…


В третьем посёлке к встрече «дорогих гостей» подготовились лучше, чем в двух предыдущих.

Баррикад на улицах было больше, и выстроили их тактически грамотно. Противнику словно бы предлагалось: зачем сносить появившееся на дороге препятствие? Это же так дорого. Лучше его обогнуть, энергии потратится гораздо меньше.

Условно живой коридор откликался на подобные «предложения» именно так, как и хотели «обороняющиеся».

Баррикада расположена сразу за перекрёстком? Да, сразу.

Улицы вправо и влево свободны? Свободны.

Тогда какие проблемы? Поворачиваем направо. Или налево, как повезёт…

И коридор поворачивал. А следом за ним и мы, ни секунды не сомневаясь в том, что нас просто ведут. Куда? Вероятней всего, в ловушку.

Что она собой представляет, стало понятно на шестом повороте.

На первый взгляд, улица как улица, но — «есть нюансы».

Во-первых, она уже других, а во-вторых, в самом конце её стоит дом, который сужает путь ещё больше. До такой степени, что наш самовоз там вряд ли протиснется. Ещё одно бутылочное горлышко, как и около Кызал-Таша. Единственный плюс — из-за стен коридора нас не достанут. По крайней мере, мечами.

— Придётся стеночку рихтовать, — процедил сквозь зубы Чекан.

Я обернулся.

Воин буровил взглядом приближающееся препятствие.

— Кузьма, тормози.

Рыжий остановил «трак». До узкого места оставалось около тридцати шагов.

— Что значит рихтовать? — уставился я на бывшего гвардейца.

Тот удивленно посмотрел на меня.

— Я говорю, мечами надо домишко подрезать. Немного, на полкирпича, а ещё лучше на кирпич. Тогда точно проедем. Плохо только, что рухнуть может …

— Стоп! — остановил я Чекана и мысленно хлопнул себя по лбу.

Дурень я дурень. Такой вариант пропустил. Отрезать часть стен мечами — это же самое очевидное… Но, с другой стороны, если это всем очевидно, то именно этого от нас и ждут…

«Лара!»

«Да?»

«Проверь левую сторону, нет ли кого-то на крышах».

«А…»

«А я займусь правой…»

На проверку у нас ушло меньше десятка секунд.

«У меня трое. Готовятся что-то сбросить».

«У меня четверо. Аналогично».

«Что будем делать?»

«Прорываться. Что же ещё?» — пожал я плечами…

Спрыгнувшие с самовоза Хэм и Сан Саныч буквально за пару минуту разобрались с домами, стоящими по обеим сторонам улицы. Работали аккуратно. Углубляться в стены не углублялись, сняли лишь верхний слой, сантиметров по десять, чтобы только машина прошла, впритирку. Срезать больше означало идти на риск — строения могли действительно рухнуть, причем, на дорогу, а заниматься расчисткой никому из нас не хотелось, и времени на это ушло бы много.

— Готовы?

— Да, — бросила Лейка.

— Да, ваша милость, — кивнул рыжий.

Самовоз тронулся с места и спустя пятнадцать секунд въехал в уличное сужение.

Главное было сейчас не застрять, поэтому вцепившийся в руль Кузьма вёл «трак» осторожно и медленно. А когда мы достигли середины проезда…

— Бей! — истошно завопили откуда-то сверху.

«Щит!» — скомандовал я колдунье.

В то же мгновение над самовозом возник настоящий ледяной купол, подпираемый снизу плотной воздушной подушкой. Сплошной камнепад он бы, конечно, не выдержал, но десять крупных булыжников оказались ему вполне по силам. На одиннадцатом купол всё-таки треснул, на двенадцатом и вовсе рассыпался, но, к счастью, к этой секунде мы уже выкатились из «зоны уверенного поражения». Осколки льда и камней смело сильным воздушным потоком, и сразу за этим с крыш донёсся разочарованный вой. Полное ощущение, что своей магией мы отняли у детишек конфетку. А ведь они так старались…


Дальнейший путь по петляющим улицам и переулкам прошёл без осложнений. Баррикад больше не было, и через три минуты мы выехали, наконец, за пределы этого не слишком гостеприимного городка.

Увы, на этом наши неприятности не закончились.

Следующая подстерегала в трёх километрах к северу.

Нам снова встретился ров, но теперь, в отличие от двух предыдущих, к нему добавился земляной вал. Довольно высокий (три человеческих роста, как минимум) и, естественно, на другой стороне «канавы».

М-да. Быстро нукеры учатся. Даже если засыпать всё градинами, как сделали в прошлый раз, ледяной уклон получится слишком крутым и преодолеть его наша машина не сможет.

— Что будем делать, милорд? — Чекан первым выбрался из самовоза и бросил оценивающий взгляд на скопившихся за границами коридора кожаных. — Может, объехать попробуем?

Я покачал головой:

— Нет. Надо искать другое решение.

После чего тоже вылез из «трака», подошёл ко рву и заглянул вниз.

Глубоковато, однако. Метров, наверное, шесть.

Потом перевёл взгляд на вал.

Интересно, а как с такими препятствиями справляются в армии?

Строят через овраг мост и срывают насыпь?

Может, и так. Но, по-моему, это излишне долго. Танковым клиньям заниматься строительством некогда. Поэтому что? Правильно. Взорвать всё к чертовой бабушке. Склоны обрушатся, вал осыпется в ров, если что и понадобится, то только утрамбовать.

Я мысленно похвалил себя. Общее решение найдено, осталось уточнить детали. Ведь дьявол кроется именно в них.

Взрывчатых веществ в Рингароле не производят — попросту не нужны. Отпорная магия сводит на нет их боевую составляющую, предметная — составляющую хозяйственную.

Почесал затылок. Что же тогда применить вместо них?

После секундного размышления в памяти всплыл один весьма любопытный момент.

Я неожиданно вспомнил, как Лейка пыталась объяснить неучу, почему сжимается вроде бы несжимаемая вода.

Да. Рациональное зерно в этом действительно было. Теперь следовало просто развить его.

Итак, в стандартный стограммовый флакончик местные маги умудряются впихивать почти пять литров воды. То есть, по факту, они сжимают её раз в пятьдесят.

А если попробовать сжать её раз, эдак, в тысячу, а потом — хоп! — и убрать магию?

Что будет?

Помню, смотрел как-то по сети видео, где взрывается обыкновенный газовый баллон. Зрелище, прямо скажу, не для слабонервных. И всё это при каких-то жалких сорока-пятидесяти атмосферах…

Что ж, попробуем грубо прикинуть, как поведет себя центнер воды, сжатый примерно до ста миллилитров. Для начала примем магически изменённую воду за идеальный газ и произведём его адиабатическое сжатие… Какую энергию придется на это потратить, и какая, соответственно, выделится при расширении? Для многоатомных газов, а, значит, и для воды, показатель адиабаты равен один тридцать три, плотность тысяча, гидростатическим напором пренебрегаем, вычисляем вэ квадрат пополам, умножаем на массу, и — что в итоге? А в итоге у нас получается сорок с копейками мегаджоулей. Или, в переводе в тротиловый эквивалент, восемь кило взрывчатки, а с учётом механического КПД — все десять. Грубо, конечно, но по порядку величины подобный расклад мне нравится. Теперь, чтобы перевести его в практическую плоскость, надо проконсультироваться со специалистами.

— Сан Саныч! Лариса! — я махнул рукой бывшему преподавателю и волшебнице и, когда они подошли, вкратце изложил свои соображения насчёт рва и сжатой воды.

Лейка с Гиляем отреагировали предсказуемо. Сначала недоумение, потом удивление, затем восторг. До сего дня никому в Рингароле и в голову не приходило использовать сжатую воду как средство для разрушения. Тем не менее, идею мою приняли за рабочую и тут же начали претворять её в жизнь. Сан Саныч выудил из кармана блокнот и приступил к расчётам, Лейка занялась инвентаризацией магического имущества.

Флаконов с водой в наших рюкзаках обнаружилось целых семь штук. Два, чтобы самим от жажды не помереть, решили пока не трогать, пять оставшихся приговорили к кончине во имя науки.

Когда Гиляй закончил считать, я, на всякий пожарный, организовал вокруг пылевую завесу — революционные научные технологии следует охранять, противник о них догадываться не должен.

— Сжимать можно не более, чем в шестьсот раз, — сообщил Сан Саныч. — Если больше, нарушится инвариантная чётность. Поэтому сделаем так…

Я не стал досконально вникать в процесс изготовления артефактов. Бывшие студентка и преподаватель магии терминологию использовали специфическую, а выяснять каждый раз, что есть что, мне не хотелось. Моё дело идеи накидывать, а с техническими проблемами пусть разбираются те, кто на это учился.

С проблемами доцент и колдунья разбирались около трёх минут.

Лариса заполняла флаконы водой, Сан Саныч контролировал количество влитого с помощью «мерной ёмкости» — ящика для отходов глинопереработки. Его совершенно по-варварски, мечом, «демонтировал» с самовоза Чекан. В ящик входило ровно пятнадцать литров, на каждый заряд требовалось по четыре ёмкости. По окончании заливки флакон разрезался заговорённым кинжалом, и сжатая вода как бы «вынималась» наружу. Это, как пояснил Сан Саныч, убирало «артефактовую» защиту, мешающую полному снятию магии.

В итоге на капоте машины (его использовали как лабораторный стол) выстроились пять полупрозрачных цилиндриков. Любым из них, если я правильно оценил мощность, можно было подорвать танк или, к примеру, обрушить средних размеров мост. Но поскольку ни мостов, ни танков поблизости не наблюдалось, пришлось применять «вундервафли» так, как и планировали изначально.

Гиляй лично выкопал в насыпи три шурфа и заложил в них по одному цилиндрику.

Потом мы отъехали ото рва на безопасное расстояние, и по моей команде Лейка активировала все три заряда.

Рвануло неплохо. Дымом и пылью заволокло и дорогу, и всё, что вокруг в радиусе пятидесяти метров. Хорошо хоть, что ничего у нас не сломалось и никого не контузило — местным помогла отпорная магия, а себя и машину я защитил встречной воздушной волной.

Нукерам повезло меньше.

Когда пыль рассеялась (с нашей, естественно, помощью), по обе стороны от дороги мы обнаружили больше десятка разбитых и перевёрнутых самобегов. Некоторые вообще представляли собой не подлежащий восстановлению хлам. И пускай сами кожаные не пострадали — тоже сработала отпорная магия — но прямо сейчас они не могли даже ругаться. Слишком велико было удивление от случившегося.

Тем не менее, какой бы красивой не выглядела картинка с впавшими в ступор нукерами, главным результатом подрыва стало другое. Вал и ров просто исчезли. Один срыло, второй засыпало, поэтому мы совершенно спокойно перебрались через разрушенное препятствие и двинулись дальше. По прямой до столицы провинции оставалось менее двадцати километров, по коридору — тридцать пять с небольшим…


Следующие шесть городков мы прошли легко и непринужденно.

Противник был явно растерян и ни о чём серьёзном не помышлял.

Взорванный ров выбил нукеров из колеи, как в прямом, так и в переносном смысле. В прямом — им не хватало сил и средств преследовать нас с прежней скоростью. В переносном — они, видимо, просто не поняли, как мы смогли уничтожить преграду, кажущуюся неодолимой…

— Пересечём железку, будет совсем хорошо, — посулил со смехом Сан Саныч, когда позади остался очередной посёлок.

— Не нравится мне, когда всё хорошо, — угрюмо отозвался Чекан. — По себе знаю, только подумаешь, что победил, сразу же прилетает по полной…

В том, что он прав, мы убедились достаточно быстро.

Последним населённым пунктом перед столицей провинции оказалась железнодорожная станция Ак-Базар. Городом её назвать было трудно, и даже на полноценный посёлок она не тянула. Всего десяток жилых домов, остальное — многочисленные станционные сооружения.

— Отстойник. Депо. Сортировочная. Зарядная зона, — принялся перечислять бывший доцент. — По-хорошему перенести бы это всё в Кызыл-Таш. Сначала большую дугу там планировали, но как южную часть ханство подмяло, так и забросили всё.

Я почесал затылок. Действительно, Сан Саныч об этом рассказывал. Большой железнодорожный круг связывал все провинции, а его местный участок изначально должен был проходить по границе северной и южной частей нынешнего Карухтана. Однако, по настоянию ещё самого первого хана, «большую дугу» временно совместили с верхней частью кольца, а, как гласит народная мудрость, «нет ничего более постоянного, чем временное». Так и здесь: к работам по прокладке магистрали «Свирск — Кызыл-Таш — Малино» приступали десятки раз и даже на картах её обозначили, но все начинания заканчивались, увы, одинаково — по разным причинам строительство останавливалось.

И хотя к нам эта история прямого отношения не имела, именно благодаря ей мы вынуждены снова сталкиваться с путейскими магами. В том, что они здесь присутствуют, причем, довольно высоких рангов, я нисколько не сомневался. Ак-Базар — станция важная и, можно сказать, режимная, поскольку именно здесь формируются все поезда Карухтанского отделения ИЖД…

— Переезд правее депо, — пробормотал Сан Саныч, глядя на уходящий за здания коридор. — Это хорошо. Там всего два пути.

— А если было бы больше? — поинтересовался я для проформы.

— По древнему уложению зона ответственности путейских распространяется на все здания и сооружения, относящиеся к их ведению. А вот землю и дороги общего пользования они могут контролировать не далее, чем на пятьдесят метров от железнодорожного полотна. Поэтому, если бы нас отправили, например, в группировочный парк, то… От ты ж, драконова мать! Да что же это за гадство такое?!

Понять его возмущение было не трудно.

Едва мы свернули за угол, как сразу уткнулись в перегородившую путь баррикаду. Причём, не простую, сложенную из чего попало, как в пройденных ранее городках и посёлках, а выстроенную по всем правилам — из крупных бетонных блоков, мешков с песком и колючей проволоки, со змейкой-проходом, перегораживаемым стальными конструкциями.

Машина остановилась. Стены защитного коридора внезапно заколебались, словно плёнка мыльного пузыря на сильном ветру. Он то сужался и втягивался в проход между блоками, то, как живой, вдруг отдёргивался и изгибался. Ощущение, что он просто не знал, как поступить, поэтому ждал решения тех, кто по нему шёл.

— Хитрые, гады! — прокомментировала ситуацию Лейка. — Снести ничего нельзя, потому что формально проход есть, а по факту он даже уже, чем в Кызыл-Таше, и машину надо бросать.

— Машину бросать не будем, — я качнул головой и в ту же секунду коридор резко выгнулся влево, да так и застыл.

«Ага. Значит, решение принято».

Кузьма повернул руль. Самовоз покатился по новому маршруту.

Спустя четыре минуты коридор вывел нас к железнодорожным путям.

«Трак» снова остановился.

Увидев, куда мы приехали, Гиляй досадливо сплюнул.

— Грузовой пункт. Стрёмное место.

Я мысленно с ним согласился.

Место и вправду не самое лучшее для переезда. Дорога тянется через рельсы метров на сто, а сверху над ней нависает крановая эстакада. Два десятка опор, решетчатые пролёты, непрозрачные ограждения…

«А вокруг тишина. А вокруг ни души. Только рельсы усталые стонут…»

Нет, со стонами я конечно погорячился, но насчёт остального… Вокруг действительно ни души и тихо, как в морге. Даже перекрестился украдкой.

— Ваша милость, тут это, написано «с мечами нельзя».

— А? Что? — я развернулся и посмотрел туда, куда указывал пальцем Кузьма.

На столбе висел предупреждающий знак (перечёркнутый меч в жёлтом круге), под ним пояснительная табличка.

— Погрузочно-разгрузочная зона. Пронос заговорённого оружия запрещён, — прочитал Чекан. — Хм. И что они делают с нарушителями?

Он вопросительно посмотрел на Сан Саныча.

Тот ответил кривоватой усмешкой.

— Что-что… убивают. Сразу и без разговоров.

Воин расхохотался.

— Как?! Как они до нас доберутся?

Сан Саныч пожал плечами.

— Понятия не имею. Но, в любом случае, они нас предупредили. А разоружимся мы или нет… — бывший преподаватель развёл руками и замолчал.

Остальные тоже молчали.

Решать предстояло мне.

Противника я, кстати, уже обнаружил.

На единственной поперечной ферме крановой эстакады под защитой довольно сильной иллюзии тихарились трое вражеских магов. Двое, судя по бледно-сиреневым аурам — специалисты по электричеству, третий — то ли потоковик, то ли воздушник. Перед ним — он расположился, словно петух на жердочке, ровно посередине пролёта — лежало с десяток чугунных чушек.

Расклад, в общем и целом, понятный.

Путейские наверняка знали, на что мы способны, поэтому решили подстраховаться. Ведь, чтобы на короткое время защититься от молний, нам достаточно сотворить над машиной водный или ледяной щит с заземлением. Противнику его надо или пробить, или разрушить, но сделать это должен человек «нэ из нашего района».

Да, путейцы и хан сегодня союзники, временно объединившиеся против общего недруга. Однако и тем, и другим этот вынужденный союз надо скрывать. Первые, даже несмотря на гибель коллеги из Кызыл-Таша, обязаны демонстрировать нейтралитет в наших с ханом разборках. Ведь, по большому счету, им нечего нам предъявить. Смерть Гая Лициниуса — типичный «несчастный случай на производстве», формально мы его и пальцем не тронули. А отомстить хочется. Но так, чтобы не нарушить при этом древний закон о недопустимости военных альянсов между Владетелями имежду Владетелями и Орденом. Последствия, если верить моему недавнему сну, могут оказаться фатальными для всего Рингарола.

Ханские люди тоже старались не афишировать связи с путейцами.

То есть, арендовать электричку — могли. Находиться и даже вести боевые действия на какой-нибудь заброшенной станции — тоже. Но чтобы, как говорится, в одном строю, вместе с электромагами и вохровцами… нет, до этого не доходило и вряд ли дойдёт, по вполне понятным причинам.

В итоге, наилучший для союзников вариант — это, во-первых, заставить нас нарушить какие-нибудь железнодорожные правила и тем самым развязать руки путейским, а, во-вторых, ударить по нам, хоть и совместно, но как бы независимо друг от друга.

Без сомнения, бой начнёт ханский воздушник. Магически утяжеленные «бомбочки» либо расколют защиту (если она ледяная), либо пробьют её (если водная), а затем повредят самовоз, после чего за дело возьмутся электромаги. С ними вообще — всё просто до безобразия. Две-три хорошие молнии и — «уже никто никуда не идёт». Нарушители обезврежены, спокойствие в провинции восстановлено, крутите дырки под ордена…

— Ферму над пятым пролётом видите?

Я ни к кому конкретно не обращался, но на вопрос ответили все:

— Да… видим… конечно…

— Так вот. На этой ферме засели трое. Их надо убрать. Какие у кого предложения?

Предложение оказалось всего одно.

Мысль, что надо просто взорвать поддерживающую ферму опору, озвучил Сан Саныч. Остальные его поддержали, и всё обсуждение свелось к вопросам: как это сделать и кто за это возьмётся?

Кто, что и как, решили меньше, чем за минуту.

— Сделаю всё чин-чинарём, ваша милость. Вот увидите, — Кузьма, сам настоявший на том, что именно он отнесёт к опоре взрывные устройства, спрыгнул с подножки и с нарочитой ленцой побрёл к эстакаде.

Пояс с мечом он снял ещё в самовозе. При себе рыжий имел только рюкзак, в нём покоились оба остававшихся у нас заряда.

Добравшись до первого ряда колонн, «друг-недруг» остановился, поднял руки и громко крикнул:

— Эй, вы, кто тут есть! Смотрите! Я безоружный!

Не дождавшись ответа, он медленно двинулся дальше.

За десять шагов до фермы рыжий «неожиданно» захромал, потом свернул к правой колонне и, дойдя до неё, с чертыханиями плюхнулся на каменную «банкетку».

Это был самый тонкий момент всей операции.

Если нервы у путейцев не выдержат и они превентивно шарахнут молнией по Кузьме, порываться через пути придётся с боем, причем, с таким, результат которого заранее предсказать невозможно. Впрочем, и я, и Сан Саныч, и сам Кузьма, все считали, что если он вдруг усядется под опору переобувать сапоги, то ничего страшного не случится.

Конечно, электромаги не идиоты и уж конечно ни в жизнь не поверят, что у нашего рыжего и вправду камушек в обувь попал. Нет, они точно знают, что это разведчик, его задача — проверить путь и выяснить, нет ли засады. Атаковать разведчика означает выдать себя. Поэтому — рупь за сто — Кузьму путейские трогать не будут, и он спокойно дойдёт до конца переезда.

Так и случилось. Уже через пару минут Кузьма «радостно» махал нам рукой с другой стороны железки: мол, опасаться нечего, можно ехать…

— Давай, — кивнул я Ларисе.

По ощущениям, рвануло даже сильнее, чем в предыдущий раз. Видимо, это из-за того, что заряды лежали открыто, тонны грунта ударной волне не мешали, и всю её мощь приняла на себя колонна. За неуловимо короткий миг стальную конструкцию смяло в бесформенный узел, а в следующее мгновение удерживаемая ею ферма со страшным скрежетом «поехала» вниз. Что с ней случилось дальше, увидеть не удалось — место подрыва заволокло пылью, а ждать, когда она снова рассеется, мы не стали.

Я резко нажал на педаль, самовоз рванулся вперёд, прямо сквозь пылевое облако.

Расчёт оказался верным.

Все три противника, упав с высоты, очутились внутри коридора, и магия отторжения просто смела их с дороги вместе с обломками фермы. И убивать никого не потребовалось — всё произошло настолько быстро, что они даже очухаться не успели, не то, что ударить.

Первым, кого мы встретили, вылетев из клубов пыли, был подпрыгивающий от нетерпения рыжий. Судя по всему, ему жутко хотелось поделиться с нами подробностями своего диверсионного рейда.

— Ууу! Это было круто, милорд! Я, типа, ноги натёр, а эти дурни ниччо не увидели. А оно опосля ка-ак жахнуло! А эта вжих, хлобысть, и в лохмотья! А я те шпуньки под угол запихивал, думал, оно надёжнее, а оно, вон оно как…

— Давай запрыгивай, потом всё расскажешь, — благодушно бросил Чекан, помогая Кузьме забраться в притормозивший «трак» и возвращая ему оставленный на хранение меч.

— Не, ну это ващеее… — продолжал восторгаться новоявленный диверсант, усаживаясь напротив Ларисы. Переполняемый эмоциями, он, похоже, просто забыл, что его место не в кузове, а за рулём. Мы, впрочем, даже не думали ему об этом напоминать. Пусть садится, где хочет, а машину и я пока могу повести. В конце концов, именно он доставил заряды к нужной колонне, и значит «не тварь дрожащая, а право имеет»…


До Карухтана мы не доехали всего километр. Наш самовоз, увы, приказал долго жить. Точнее, проехать ещё сколько-то он, наверное, смог бы, но только с новым энергокристаллом. Старый, к несчастью, разрушился. Как объяснил Сан Саныч, при снижении заряда кристалла ниже определённого уровня, в его структуре происходят необратимые критические изменения, следствием которых является…

Вот ёлки зелёные! Неужели заранее нельзя было предупредить?!

Нет, ничего этого я, конечно, нашему «мудрецу» не сказал, но посмотрел так, что он предпочёл за благо замолкнуть и не отсвечивать.

В любом случае, машину нам пришлось бросить и дальше идти пешком. Хорошо хоть, до Дома Дракона оставалось не больше шести километров, не то снова понадобилось бы искать какой-нибудь транспорт.

Уже на окраине города коридор внезапно расширился и в защитную зону попало двухэтажное здание с широкими окнами и длинным балконом.

— Это мы удачно зашли, — усмехнулся воин, указав на вывеску, висящую над приоткрытой дверью.

Я мысленно с ним согласился. Здание оказалось придорожной гостиницей, а передохнуть нам и, правда, не помешало бы.

Внеплановый «перекур» занял около сорока минут. За это время успели и отдохнуть (диванов в холле хватало), и перекусить (на кухне много чего имелось), и оправиться (без этого организму никак). Хозяева, а так же горничные, портье, швейцары и прочие служащие, в гостинице, конечно, отсутствовали, поэтому я, как честный человек, оставил на стойке пару монет достоинством по десять чешуек каждая. Сперва хотел оставить полкогтя, но Лейка меня быстро отговорила.

«У Анисима это стоило бы пятнадцать», — сообщила она, когда я полез в карман за деньгами.

Спорить с ней не хотелось.

«Пятнадцать, так пятнадцать».

«А почему тогда двадцать кладёшь?»

«Плюс чаевые».

«Транжира!»

«Ещё какой!»

На этой мажорной ноте приватный «разговор» завершился, Лейка развернула на полу волшебную карту, и мы перешли к обсуждению наших дальнейших планов. Хотя чего там было ещё обсуждать? На главную городскую площадь вёл широкий проспект. Центральный фасад Дома Дракона выходил прямо на эту площадь. Проблема состояла лишь в том, что метров за двести до цели коридор сворачивал вправо, тянулся по узкому переулку, затем как бы «пронзал» перегораживающее переулок здание и упирался в Дом с тыловой стороны.

— Я же говорил. Тупик Мудрецов, — Сан Саныч ткнул пальцем в карту, указывая на то самое здание, которое пересекал коридор, потом вдруг зажмурился, словно кот, потёр рука об руку и с довольным видом пробормотал. — Ну, Сир Калаш, держись…


Удивительно, но до тупика Мудрецов мы добрались без осложнений и противодействия со стороны ханских людей. По проспекту шли как, хм, «по проспекту». Широко, свободно, никто дорогу не загораживает и остановить не пытается.

Город казался как будто вымершим. На улицах было пусто, пыльно, тоскливо, все окна в домах плотно зашторены, и хоть бы одна занавесочка колыхнулась, так нет же. Ни людей, ни машин, ни даже бродячих собак. Только ветер несёт вдоль бордюров обрывки газет, да перекатываются туда-сюда комки какого-то мелкого мусора. А ведь это не какая-нибудь захудалая деревенька, это столица провинции.

Лишь однажды я уловил некое «осмысленное» движение в проходе между домами — словно там кто-то мелькнул. Пару раз то же самое почудилось Лейке, трижды — Чекану. Складывалось ощущение, что на нас… нет, не махнули рукой. На нас просто смотрели. Возможно, оценивали. А ещё ждали. Не знаю, чего, но то, что действительно ждали, чувствовалось отчетливо.

Люди появились только у самого поворота в тупик.

Дорогу к площади перегородили не меньше сотни бойцов, но стояли они не единым фронтом, а тремя неравными группами. Самую большую — человек семьдесят-восемьдесят — составляли уже привычные нам нукеры. Ещё двадцать — вохровцы во главе с одетым в чёрное электромагом. Посередине проспекта, словно бы разделяя ханское воинство и путейцев, выстроились клином семеро, что по выправке, что по форме, не похожие ни на первых, ни на вторых. Если с кем-то и можно было их сравнивать, то только с Чеканом.

Первое впечатление оказалось правильным.

— Гвардейцы, — коротко пояснил остановившийся за моим плечом воин. — Перевязи зелёные. Вторая рота.

— Кто командует? — поинтересовался я, не оборачиваясь.

— Этими — сержант Гатлинг. Он в центре. В шляпе с плюмажем.

Мне стало интересно. Эти ребятки и вправду выстроились здесь лишь для того, чтобы не дать нам прорваться к цели, минуя тупик Мудрецов, или у них есть и другие задачи?

Я шагнул к границе защитного коридора.

— Чем обязан столь торжественной встрече, господа гвардейцы?

Фраза, конечно, избитая и банальная до невозможности, зато надменности в моём голосе мог позавидовать любой император.

— Сержант Гатлинг, — командир гвардейцев приложил ладонь к шляпе.

— Барон Буслай, — кивнул я сержанту, демонстративно не обращая внимания ни на вохровцев, ни на нукеров. — Итак, я повторяю вопрос. Чем обязан?

Держать паузу сержанта явно учили. Молчание длилось ровно столько, сколько и требуется, чтобы, с одной стороны, не нанести смертельное оскорбление, а с другой — не поставить себя заведомо ниже, чем визави.

— Прошу прощения, господин барон. Я здесь исключительно для того, чтобы соблюсти процедуру.

— Процедуру? — я приподнял бровь.

— Да. Вступление во Владение должно произойти по всем правилам. Эти правила утвердил Великий Дракон. Моя обязанность обеспечить их выполнение.

«Он имеет в виду завещание Великого», — пояснила Лейка.

«Ага. Понял».

— Означает ли это, что мы можем выйти из коридора, и нам никто не будет мешать?

Гвардеец покачал головой.

— Боюсь, это невозможно, господин барон. Мне и моим бойцам всё равно, как вы дойдете до Дома Дракона, но хан… — сержант покосился на стоящих слева нукеров. — Думаю, хан Карух будет против. Это его земля, и его право давать или не давать свободный проход.

— Зачем вы тогда здесь нужны, если хозяин — хан? — я не смог удержаться, чтобы не поиронизировать над словами гвардейца.

— Затем, чтобы какая-то из сторон не начала совершать глупости после и если. После того, как вы добудете браслет власти, и если вы его вообще — добудете.

«Он хочет сказать, что если хан попробует отобрать у нас артефакт, может заполыхать весь Рингарол, — снова вмешалась Лариса. — Гвардейцам это не нужно, поэтому они здесь».

Я почесал затылок.

«А почему должен заполыхать Рингарол?»

«Потому что тебя нукеры убить не смогут, я же рассказывала. В случае смертельной угрозы браслет сразу переносит хозяина в безопасное место. А по логике любого Владетеля, на всякий удар надо отвечать ударом. То есть, после спасения ты обязательно соберёшь войско и пойдешь мстить обидчику и отвоёвывать то, что у тебя незаконно отняли. Дальше — больше. У тебя обязательно появятся союзники, у хана тоже. Потом в конфликт вмешаются железнодорожники и пошло-поехало…»

«Постой-погоди, — остановил я Ларису. — Ты же сама говорила, что браслет, скорее всего, перенесёт меня в родной мир».

Колдунья вздохнула.

«Да. И я думаю, что хан об этом тоже догадывается».

«Не понял! О чём он догадывается?»

«О том, что ты из другого мира. Помнишь, ты потерял свой прибор, а нукеры нашли?»

«Помню».

«Ну вот. А в завещании Великого Дракона о твоём иномирянском происхождении сказано едва ли не прямым текстом. Человек, пришедший из ниоткуда».

«Значит, выходит, что хан как раз и рассчитывает на то, что даже если и не получится нам помешать, на нас можно просто напасть и…»

«Новый Владетель исчезнет из Рингарола вместе с браслетом, а провинция так и останется под властью Каруха», — закончила Лейка.

«Слушай, но ведь тогда и вас… тоже…» — продолжить нехитрую мысль я не решился.

«Что тоже? Убьют? Да. Ты прав. Всё так и будет».

От этого заявления, а ещё больше — от абсолютно спокойного тона Ларисы, мне стало не по себе.

«И ты так просто об этом говоришь?!»

Девушка усмехнулась.

«А какой мне смысл волноваться? Раньше — да, был. Сейчас — нет. Против гвардейцев хан выступить не рискнёт».

«Что значит не рискнёт? Сержант же сказал, что вмешиваться не будет».

«Ты плохо слушал. Гвардейцы не будут вмешиваться, пока у тебя не будет браслета».

Я вновь почесал в затылке.

«Точно. Он это говорил».

«А гвардейцы, как правило, слов на ветер не бросают, — продолжила Лейка. — Поэтому с браслетом хан не посмеет на нас напасть, и, значит, как тебе вернуться домой, будем разбираться позднее…»

Телепатическая связь резко оборвалась. Я сам её вырубил. Последняя фраза мне не понравилась совершенно. Как будто холодной водой окатили. Или, скорее, почувствовал себя мелким кутёнком, которого «злой хозяин» тычет носом в «случайную» лужицу…

— Надеюсь на ваше слово, сержант, — кивнул я ещё раз Гатлингу.

— Честь имею, барон, — откозырял гвардеец…


Тупик Мудрецов оказался коротким. Всего десяток домов и восемь минут хода.

Лейку я подчёркнуто игнорировал. Всё время, пока мы шли по проулку, она честно пыталась до меня «достучаться». Однако — нет. Закрылся я хорошо.

А вообще мне было просто обидно. Шёл и корил себя за идиотизм. Напридумывал себе чёрт знает что, а дело-то, оказывается, совсем не во мне. Для Ларисы я всего-навсего инструмент. Пусть ценный, пусть сложный, пусть дорогой, временами капризный, но всё равно: отработает номер и — больше не нужен. Особенно тут, в Рингароле. Тут и без него проблем выше крыши. То мир надо спасать, то наследницей обзаводиться, то половину провинции от ханства откалывать, а попаданец… Ну да, сделал дело и, как говорится, свободен. Лети, милок, в родной мир, можешь даже с браслетом, а дальше мы как-нибудь сами. Вот уже и гвардия объявилась, потом, глядишь, и другие подтянутся… решим, короче, проблемы. Сами решим, без тебя…

— Милорд. Похоже, нас ждут.

— Что? — я отвлёкся от мыслей и повернулся к Чекану.

Тот указал рукой на приоткрытую дверь.

— Я говорю, ждут нас, похоже.

Дом, которым заканчивался тупик, выглядел непрезентабельно. Обветрившаяся кладка, трещины над проёмами, почерневшие от времени оконные рамы — некоторые даже без стёкол, мох на цоколе, покосившееся крыльцо…

— Каков мудрец, таково и жилище, — Сан Саныч поднялся по скрипучим ступеням и тронул дверную ручку. — Ну что ж, посмотрим теперь, что внутри.

— Подожди, — остановил я его.

Потом подошёл ближе и невольно обернулся на Лейку.

Девушка смотрела на меня… нет, не с вызовом и не с укором… скорее, с грустью. Будто это не мне, а ей было стыдно за всё, что я напридумывал.

Действительно — идиот.

Быстро отвёл взгляд, но открыться по-новой так и не смог — испугался. Ведь стоит ей только прочесть мои мысли… Нет, лучше не надо. Пока не надо. Вот как закончим с делами, тогда и разберёмся между собой…

— Я первый, — я отстранил Гиляя от двери, потянул створку и решительно шагнул в темноту.

Видеть, куда иду, помогало магическое зрение.

— Никому не входить! Ждать команду.

Границы защитного коридора я видел отчетливо и столь же отчетливо различал устроенные на пути ловушки. Достаточно примитивные, но действенные, если их заранее не заметишь. То доска подломленная попадётся, то слишком высокий порожек, то острый пруток, торчащий прямо из пола. Был бы свет, на них и внимания никто бы не обратил, однако окружающую меня тьму даже магией рассеять не удавалось, не то, что фонариком или факелом. Оставался единственный способ — найти и уничтожить её источник.

Задачка оказалась хитрой, но всё же решаемой.

Принцип простой — клин клином.

Что делать, если вам сильно «мешает жить» некое искусственное образование, своего рода магическая чёрная дыра, поглощающая свет и генерирующая темноту? Правильно. Поместить рядом с этой «дырой» другую такую же, и пусть соревнуются — кто кого.

Вторую «дыру» я слепил по образу и подобию настоящих астрообъектов. То есть, взял простую пылинку и сжал её в сто триллионов раз, лишь немного не дотянув до ядерной плотности. Как правильно сжимать вещество, я «подсмотрел» у Ларисы, а как управлять коллапсом — выяснил, изучив магическую структуру флаконов для сжатой воды. На всё про всё ушло секунд сорок, и хотя получилось довольно грубо, но даже в таком виде «начинка стоила выделки».

Конечно, если бы я попытался сжать что-нибудь крупное, ничего бы не получилось. Во-первых, не хватило бы сил, а во-вторых, недоделанный коллапсар «разжался» бы так, что разнёс весь дом по кирпичикам. Словом, сверхмалый размер «дыры» позволял не только создать, но и удерживать её в магическом коконе.

В результате в руках у меня оказался настоящий гравитационный сканер. Определить с его помощью местоположение источника сингулярности было делом одной минуты.

Чуть ослабив защиту в торце кокона-артефакта, я принялся медленно водить «пробившимся» на свободу лучом вверх-вниз, влево-вправо, наискосок, дожидаясь того момента, пока две гравитационных волны не наложатся одна на другую. Это случилось довольно скоро и именно так, как я и предполагал. Обычная интерференция и никакой магии. Два источника попросту подавили друг дружку, и между ними, словно по волшебству, протянулась ярко светящаяся нить.

Вражеский артефакт выглядел, как абсолютно чёрная точка на абсолютно белом листе.

Чтобы её стереть, требовалось… хм, а вот этого я как раз и не знал. Мало того, источник тьмы находился за пределами магического коридора, а покидать защитную зону в мои планы пока не входило.

Ответ на вопрос «что делать?» отыскался достаточно быстро.

Всякий прибор, чтобы работать, должен подпитываться энергией. Мой «прибор» обеспечивал энергией я, чужой запитывался от двух блоков энергокристаллов — основного и резервного. Они обнаружились тоже с помощью сканера: магические артефакты, как выяснилось, «фонят» в гравитационном поле так же, как и любые сверхмассы.

Уничтожить обе миниАЭС проблемы не представляло.

Я просто швырнул в них два заговорённых меча, оставшихся после развилки.

Энергоблоки лопнули с оглушительным треском, пучок света между источниками исчез и… ничего. Темнота, как была, так и осталась.

«Что за фигня?! Быть такого не может!»

Лишь через десять секунд до меня дошло:

«Чужой источник разрушен, а свой-то! Свой-то не выключен!»

Коллапсар вновь превратился в пылинку, и в то же мгновение всё вокруг озарилось привычным светом.

Я огляделся.

Обычная комната. Довольно просторная, но загаженная до невозможности. Пыль, грязь, хлам, ободранные обои, куски отвалившейся штукатурки. Входная дверь за спиной, впереди выход. Точнее, проход в следующее помещение — загадки ведь нам ещё не загадывали…


— Ну уж нет. Теперь я первым пойду, — Сан Саныч встал перед дверным проёмом и с самым решительным видом загородил дорогу всем остальным.

Я в ответ только плечами пожал. Хочешь — иди, останавливать не собираюсь.

В прошлый раз сработала интуиция, сейчас внутренний голос молчал, и, значит, прямая опасность нам не грозила.

Так и не дождавшись возражений с моей стороны, «мудрец» развернулся, потом шумно выдохнул и с усилием потянул на себя покрытую ржавчиной дверь…

Помещение, в котором мы очутились, представляло собой огромную круглую залу с потолком-куполом. Я даже подумал, что кто-то сумел растянуть пространство раз эдак в двадцать или побольше. После «чёрной дыры» удивляться подобному уже не имело смысла. С магией любые физические теории могли воплотиться в жизнь, становясь самой что ни на есть объективной реальностью.

Здесь, кстати, было гораздо чище, чем в предыдущей комнате. Грязь, как таковая, отсутствовала, а о неряшливости хозяина дома напоминал только слой пыли, покрывающей каменный пол. Она взметалась лёгкими облачками на каждом шаге. Гулкое эхо отражалось от стен и уходящего ввысь потолка. Свет проникал внутрь через приличных размеров отверстие в центре купола. Пока мы шли по вытянувшемуся стрелой коридору, световое пятно сопровождало нас, словно живое или как будто им кто-нибудь управлял. Оно растекалось по каменным плитам, выделяя тенями швы и серебрясь на поднимающейся от пола пылевой дымке. По мере того, как мы приближались к дальнему концу помещения, мрак в этой части зала понемногу рассеивался, и из него появлялись люди. Много людей. Все в кожаных куртках. Они подходили к границе защитной зоны и обнажали мечи. Мало того — шеренги нукеров смыкались и позади нас. Коридор отторжения за нашими спинами попросту исчезал, отсекая дорогу назад. Отступать теперь было некуда, и я чувствовал, что даже если мы сейчас остановимся, нас это всё равно не спасёт. Призрачная защита сворачивалась, и это означало одно: наш путь завершается, остался последний шаг…

— Кого я вижу?! Александр Пойндекстер собственной персоной! — прозвучало вдруг спереди-справа.

Возглавляющий нашу «колонну» Сан Саныч сначала притормозил, а потом и вовсе остановился. К счастью, подпирающая нам спины защитная пленка тоже замедлилась, хотя и не до конца. То есть, она продолжала двигаться, но уже не так быстро, как раньше — буквально ползла, давая нам время, чтобы разобраться с очередным «внезапно возникшим» препятствием.

— Сир Калаш? Тебя ещё не повесили? — презрительно бросил Гиляй.

— Как видишь, нет, — рассмеялись из темноты.

— Везёт дуракам, — философски заметил Сан Саныч. — А впрочем, не важно. Давай, загадывай, что у тебя? А то нам ждать недосуг. Дела, — и бывший доцент указал на виднеющуюся невдалеке дверь.

Коридор отторжения упирался в неё, но пройти к выходу мы не могли. Путь перегораживала какая-то полупрозрачная «стенка». Пока Гиляй говорил, я несколько раз пытался её продавить, но не преуспел. В магическом зрении она вообще выглядела как вздымающаяся до небес и раскинувшаяся до горизонта скала, преодолеть которою не сумел бы даже чемпион мира по альпинизму.

— Экий ты шустрый, — собеседник нашего мудреца вышел из тени и, горделиво выпятив грудь, встал позади волшебной преграды. — Право отвечать на загадки надо ещё заслужить. Для этого недостаточно быть просто зубрилкой, надо ещё и думать уметь. Но тебе этого, ха-ха, не дано.

— Расскажи это своему хану, и тогда он тебя точно повесит, — усмехнулся Гиляй. — Ты даже не знаешь, что отвечальщика выбирает не придворный мудрец, а амулет мудрости. Твой амулет этот выбор уже давно сделал. Смотри, придурок.

Сан Саныч шагнул вперёд и… неожиданно оказался по другую сторону призрачной стенки, лицом к лицу со своим старым недругом. Тот испуганно икнул, затем резко шатнулся назад и вцепился рукой в висящий на груди амулет. В ту же секунду между ним и Гиляем возникла ещё одна стенка.

Руки у Сира Калаша дрожали, глаз дёргался, лоб покрывала испарина.

Только сейчас я, наконец, смог рассмотреть нашего «учёного» супротивника.

Цветастый халат со звездами, круглая чёрная шапочка, седая окладистая борода, выращенная, по всей видимости, для того, чтобы подчеркнуть богатый жизненный опыт и глубочайшую мудрость владельца. Если бы не явный испуг, суетливость движений и злобу в глазах, он был бы похож на старого доброго сказочника, зашедшего на огонёк в сиротский приют и готовящегося рассказать окружившим его детишкам какую-нибудь занимательную историю со счастливым концом.

— Не смей на меня кричать! — взвизгнул пришедший в себя Калаш, потом внезапно подпрыгнул, словно его пнули в филейную часть, и, уставившись на меня, пропищал по-цыплячьи. — И вы не смейте ему подсказывать! Если кто-то подскажет, это не будет считаться.

Отвечать мы не стали. Какой смысл разговаривать с психами?

— Вот тебе первая загадка, и даже не думай заявлять потом, что она некорректная, — придворный мудрец вновь повернулся к своему главному оппоненту и вытер дрожащей рукой струящийся по лбу пот.

Сан Саныч молча смотрел на противника, ожидая, когда тот изложит условия первой задачи.

— В амбаре у главного сыровара Великого хана лежало сколько-то головок сыра. Ночью туда прокрались мыши и съели 33 сырных головки, причем все ели поровну. От обжорства у некоторых мышей разболелись животы, и на следующий день в амбар явились только 13 мышей. Они доели весь сыр, но каждая мышь съела втрое меньше, чем накануне. Вопрос: сколько головок сыра было изначально, и сколько мышей приняло участие в трапезе? Фух.

Сир Калаш облегченно выдохнул и рухнул в переносное кресло, заботливо подставленное под его тощий зад одним из нукеров.

Над полупрозрачными стенками, между которыми находился Сан Саныч, появились «иконки» песочных часов, только, в отличие от «компьютерных», эти были всамделишными. Песок действительно сыпался. Понять, что это означает, проблемы не представляло. Время, отпущенное на решение задачи, ограничивалось количеством песка в верхней колбе. Именно это меня волновало больше всего. Помнится, когда задачки Гиляю задавал я, он над ними буквально-таки зависал. Так и сейчас — песчинки падали одна за другой, а лицо нашего мудреца оставалось непроницаемым. Эх! Если бы только можно было выйти «на сцену» вместо него…

— Мышек было сто сорок три, а съели они тридцать четыре сырных головки, — прозвучало со стороны Сан Саныча, когда казалось, что уже всё, надеяться не на что и сквозь узенькое отверстие ссыпается вниз последняя струйка песка.

Амулет Сира Калаша мигнул зелёным, часы исчезли, стенка, перед которой стоял Сан Саныч, «отъехала» от него метра на два. Мудрец сделал три шага вперёд и вновь замер перед преградой.

Оппонент досадливо сморщился, потом кашлянул несколько раз, якобы прочищая горло, и только затем перешел к следующему раунду «состязания»:

— Слушай вторую задачу. Великому хану привезли дань. Десять мешков, набитых серебряными монетами. В каждом мешке их одинаковое количество. В девяти все монеты настоящие, и каждая весит 5 граммов, а в одном — все фальшивые, и они, соответственно, легче — 4 грамма. Нужно определить этот мешок с помощью взвешивания, но его можно производить только один раз.

Едва Сир Калаш закончил, справа от нашего мудреца появился стол, на столе десять мешков, перед ними весы со стрелкой.

Сан Саныч почесал за ухом и погрузился в раздумья.

Соперник довольно прищурился. На его лице промелькнула усмешка.

Однако радовался он недолго. Меньше, чем через минуту, Сан Саныч принялся по очереди развязывать мешки и вынимать монеты. Из первого — одну, из второго — две, из третьего — три и так далее, вплоть до десятого. Затем Гиляй одним разом высыпал их на весы. Стрелка качнулась вправо и замерла на отметке 269.

Сан Саныч подхватил шестой по счёту мешок и небрежно швырнул его через стол.

— Этот!

В ту же секунду и стол, и мешки, и весы исчезли, а амулет на шее Калаша снова мигнул зелёным. Призрачная преграда опять отступила, мудрец сделал ещё три шага.

— Тебе просто везёт! — «придворный учёный» вскочил с кресла и сжал кулаки, словно готовился броситься в драку.

Гиляй невозмутимо кивнул на перегораживающую путь стенку:

— Третья будет или сдаёшься?

— Не дождёшься, зубрилка! — с истерикой в голосе выкрикнул Сир Калаш, после чего сплюнул, скрипнул зубами и, чуть успокоившись, принялся диктовать условия последней задачи:

— В доме напротив дворца Великого хана есть два балкона, один — на втором этаже, другой — на пятом. Ранним утром на эти балконы вышли два человека и абсолютно синхронно произнесли: «Слава Великому хану!» Ветра нет, воздух чист, физические условия на обоих этажах одинаковые. Вопрос: кто из этих двоих услышит другого первым и почему?

Внутри у меня всё буквально похолодело.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Именно эту задачку я задавал Сан Санычу на мотрисе и даже не поинтересовался потом, решил он её или нет. Ведь если тогда он так и не смог её разгадать, то сейчас…

Гиляй неожиданно обернулся, нашёл глазами меня и весело подмигнул.

— Первым услышит чужую здравицу тот, кто внизу.

Калаш, уже собиравшийся сесть, замер с отвисшей челюстью. Такого быстрого ответа на сложный вопрос он явно не ожидал.

— Ээээ… ммм… ты не сказал, почему, — нашёлся он через пару секунд.

Сан Саныч пожал плечами.

— Это элементарно. Уши нижнего и рот верхнего ближе друг к другу, чем уши верхнего и рот нижнего.

Обе стенки рассеялись без следа, а амулет на шее Сира Калаша вспыхнул ярким огнём.

Придворный мудрец заорал от боли и попытался сорвать артефакт. Тщетно. Амулет мудрости прогорел до конца, а его вопящего обладателя утащили во тьму подбежавшие к креслу нукеры.

— Теперь хан его точно повесит. Так облажаться на ровном месте, — с иронией проговорил Гиляй, потом развернулся к нам, шутовски поклонился и указал на дверь. — Путь свободен. Прошу, господа.

Загрузка...