Элак из Атлантиды

МЕСЯЦ ДРАКОНА

Прибрежная таверна гудела. Огромный порт Посейдонии тянулся в темноте к юго-востоку, но у воды было светло от фонарей и факелов. Сегодня прибыли корабли, и эта таверна, подобно всем остальным, гремела от громкого смеха и матросской ругани. Дым из кухни и вонь кунжута заполняли низкий зал, смешиваясь с запахом вина. Смуглые матросы юга развлекались.

В стенной нише стояло изображение покровителя города – Посейдона, и нетрудно было заметить, что почти каждый, перед тем как выпить, плескал на пол в сторону статуи бога.

Толстый невысокий мужчина сидел в углу и что-то бормотал себе под нос. Маленькие глазки Ликона с неприязнью оглядывали зал. На сей раз его кошель, как и кошель Элака, был тяжел от золота, и все же Элак предпочитал пить и искать девок в шумной и вонючей таверне, а это переполняло Ликона раздражением и горечью. Он сплюнул, буркнул что-то и обернулся, чтобы взглянуть на Элака.

Его товарищ, огромный мужчина с хищным лицом, ссорился с капитаном корабля, таким большим и мускулистым, что рядом с ним даже он казался карликом. Между этими двумя сидела девка из таверны, довольная проявляемым к ней интересом. Раскосые глаза хитро поглядывали на обоих мужчин.

Капитан Дреззар совершил ошибку, недооценив Элака. Он жадно смотрел на девушку и был решительно настроен заполучить ее для себя. На право первенства Элака ему было плевать. В другое время Элак, вероятно, оставил бы Дреззару раскосую девку, но капитан оскорбил его, и поэтому Элак остался за столом, пристально на него поглядывая и трогая эфес меча.

Ликон исподлобья следил за Дреззаром. У него было загорелое, массивное лицо, взлохмаченная темная борода и неровный шрам, тянувшийся от виска до челюсти, так что он был крив на один глаз. Ликон торопливо отхлебнул вина: он знал, что скоро блеснет сталь.

Однако схватка началась неожиданно. Загремел перевернутый стул, потоком полилась грубая ругань, и меч Дреззара взметнулся вверх, сверкнув в свете ламп. Девка громко завизжала и удрала, она не любила кровопролитие, разве что посмотреть издалека.

Дреззар атаковал. Его меч прошел понизу и распорол бы Элаку живот, если бы достиг цели, однако тот быстрым, плавным движением изогнул свое тело, а острие его меча прошлось по голове противника.

Они сражались молча, и это более чего-либо другого заставило Элака оценить врага. Лицо Дреззара было спокойно, только шрам заметно побелел. Слепой глаз, казалось, нисколько не мешал ему.

Ликон ждал возможности вонзить свой клинок в спину капитана. Он знал, что Элак будет недоволен, но сам был реалистом.

Элак поскользнулся в луже пролитого вина, и отчаянно метнулся вбок, пытаясь сохранить равновесие. Бесполезно. Сильный удар меча выбил оружие из его руки, и Элак упал, ударившись головой о перевернутый стул.

Дреззар выпрямился, посмотрел вдоль клинка и бросился вперед. Ликон со всех ног помчался к нему, зная, впрочем, что не успеет вовремя.

И тогда со стороны открытой входной двери пришло необъяснимое. Что-то похожее на луч яркого света мелькнуло в воздухе, и Ликон решил поначалу, что кто-то бросил стилет. Однако это был… огонь!

Струя белого огня обернулась вокруг меча Дреззара и вырвала оружие из его руки, а потом пламя вспыхнуло ослепительно ярко, высветив мельчайшие детали зала. Бесполезный меч упал на пол – почерневший, скрученный кусок оплавленного металла.

Дреззар громко выругался, взглянул на свое оружие, и его загорелое лицо побледнело. Повернувшись, он бросился бежать.

Пламя погасло. У входа стоял человек – мощная, коренастая фигура в традиционной коричневой рясе друидов.

Ликон с трудом остановился и опустил меч.

– Далан… – прошептал он.

Элак встал и сморщился от боли, растирая голову. При виде друида он изменился в лице. Он молча кивнул Ликону и направился к двери.

Вскоре все трое исчезли в темноте ночи.