2

Все-таки инстинкт самосохранения великая штука. Что уж меня заставило рвануть в сторону – не знаю, но рухнувшая сверху потолочная балка не успела меня зацепить, и я кубарем скатился на землю, напоследок крепко приложившись многострадальной головой о бетонный пол остатков гаража.

– Ну ни хрена себе… живой! – немного истерически хихикнул я, поднимаясь на ноги и едва успевая подхватить сползающие с задницы штаны. – Куда удираете? Лопнули, что ли?

Ощупал брюки. Почти целы. Только левая штанина внизу порвана. А почему мои штанишки стали как минимум на три размера больше? Наркоши заменили, пока я был в отрубе? Зачем? Ладно, с этим позже разберемся. Пошарил по карманам. Они были пусты. Черт! Ни денег, ни мобильника. Ладно, доберусь до цивилизации, один звонок, и Лешка меня заберет. И обкостерит за то, что на старости лет болтаюсь в одиночку хрен знает где, ища приключений на свою пятую точку. Хороший у меня сын. Только ворчливый очень. Не, лучше внучке позвоню. Она не такая сварливая и папе не сдаст. Она вообще у меня большая умница.

Начал накрапывать дождь. Я поднял голову. Небо было затянуто серой пеленой облаков, изредка озаряемых грозовыми всполохами и отдаленными раскатами грома. Ну-с, и куда же меня занесло?

Я осмотрелся. А занесло меня, похоже, на пустырь. Пустырь, окруженный тополями, сквозь которые слева просматривалась жилая многоэтажка, а справа – массивное, идеально круглое сооружение из красного кирпича с длинным прямоугольным аппендиксом из серого бетона. Знаком с такими архитектурными шедеврами. Лешка свою машину в подобном хранит. Трехуровневый гараж. С третьей стороны наблюдалась железнодорожная насыпь, а с четвертой практически вплотную к пустырю примыкала обычная асфальтовая дорога, за которой виднелся длинный бетонный забор.

– Очень мило. Промзона. Надеюсь, я еще в Москве.

Глаза нащупали на земле кусок алюминиевой проволоки. Я тут же подвязал ею штаны, освободив, таким образом, руки, которые раньше эти штаны поддерживали. Подошел к остаткам гаража московских мажоров.

– Нда-с. Тут спасать нечего.

Сферу переноса я задал приличную. Аж на десять метров в диаметре не поскупился, и аккуратно вырезанный из гаража круг потолочной балки вдребезги разнес как стол, так и все, что на нем лежало, раскрошив то, что когда-то было его полом. Ну что ж, плакать не будем…

Безмолвный крик заставил меня встрепенуться. Именно безмолвный. Я его не слышал, но чувствовал. Гнев, боль, злость и отчаянная надежда, что хоть кто-нибудь придет на помощь, вынудили меня поднять с земли обломок шершавой, занозистой доски, проломиться сквозь кусты, окаймлявшие пустырь, и рвануть вперед. К счастью для моей старческой дыхалки, далеко бежать не пришлось. Буквально в двух шагах от гаража три не совсем трезвых отморозка заталкивали в «хаммер», рядом с которым валялась дамская сумочка, отчаянно рвущуюся из их рук девчонку. Кричать она не могла, так как один из подонков зажимал ей рукой рот. Он и стал моей первой жертвой. Вернее, уже третьей за этот дикий день. Как же я ненавижу этот тип людей. Наглых, развязных, считающих себя хозяевами жизни и живущих по принципу «все, что можно, куплю, а что нельзя, силой возьму. Потом все равно откуплюсь. Папа с мамой всегда найдут, кому на лапу дать». В глазах от бешенства аж начало темнеть.

– Получи, тварь!

Ребро доски с хрустом вошло в мясистую шею отморозка. Девчонка с визгом вывернулась из-под оседающего тела.

– Ах ты, су-у-ука.

Оставшиеся на ногах подонки резко отскочили, довольно грамотно обкладывая меня с двух сторон, и в руках у них появились пистолеты. Девчонка завизжала еще оглушительней, а я понял, что это конец. Догеройствовался несостоявшийся нобелевский лауреат. Лимит удачи на сегодня полностью исчерпан. От пули уже не увернешься. Законы инерции. Просто физически на это времени не хва…

Визг прекратился разом. Словно отрубило. Зависли в воздухе капельки дождя и фигуры отморозков, спускающие курки. Вот только пули, уже покинувшие стволы, не застыли. Они медленно, но верно летели прямо на меня. Рывок в сторону ничего не дал. Воздух словно превратился в вязкое стекло и держал меня мертвой хваткой. Я, напрягая все свои старческие мышцы, поджал под себя ноги, но добился лишь того, что завис в воздухе. Нет, законы гравитации никуда не делись. Даже в этой экстремальной ситуации мозг работал четко, и я прекрасно понимал, что каким-то образом сумел затормозить время. Мое бренное тело падало, но так медленно, что от пуль ему по-любому не уйти. Вот разве что…

Первую пулю приняло на себя мое грозное оружие, которое я сумел выставить перед собой. Она еще вгрызалась в плотные волокна древесины половой доски, а я диким напряжением мышц уже выворачивал свой деревянный щит навстречу второй пуле, одновременно медленно, но верно падая на асфальт. Есть! Победа! Я все-таки успел. Вторая пуля прочно засела в дубовой доске, так и не добравшись до меня. Вообще-то жаль. Лучше бы они прямиком в этих уродов вмазались, да так вмазались, чтоб их сразу и наверняка экспрессом на тот свет. Однако, если эти твари пальнут еще раз или подойдут поближе, я ведь не успею. Второй раз точно не успею. Эх, если бы…

По ушам вновь ударил визг перепуганной девчонки, грохот выстрелов, и тела обоих отморозков рухнули на уже темный от дождя асфальт. Визг тут же прекратился. Я потряс головой, пытаясь сообразить, как я оказался на земле, потер рукой зашибленную при падении коленку, отбросил в сторону доску и встал на ноги. Помог подняться не менее ошалелой девчонке.

– Не понял…

– Да не фига тут понимать! – Опомнившаяся девица подхватила с земли свою сумочку, схватила меня за руку и потащила в сторону пустыря. – Тикаем!

Как законопослушный гражданин я по идее должен бы был дождаться полицию и дать показания, но как разумный человек предпочел дать деру. Ну не рассказывать же всем про мой чудесный телепорт и кучу жмуров, количество которых на моем лицевом счету стремительно росло. Хотя кто знает, куда попали пули? Может, кто-то из этих отморозков еще и выживет. Я все же понял, что произошло. Ребятки одним залпом не ограничились, а второй для них получился роковым. Меня на траектории полета пуль уже не было, а вот сами они очень удачно были. Чему ж тут удивляться? Стреляли ведь почти в упор.

– Куда ты меня тащишь?

– Куда подальше, – пропыхтела на бегу девчонка.

Мы поднялись на насыпь, перевалили через железную дорогу и оказались на узкой тропке, с двух сторон поросшей густой травой и могучими лопухами. Тропинка вывела в проход между высокими каменными заборами и в конечном счете на улицу с двухсторонним движением, вдоль которой уже начали зажигаться ночные фонари. Где-то совсем рядом полыхнула молния, грянул гром, и дождь хлынул сплошным потоком.

– Так, – мгновенно вымокшая насквозь девчонка зябко повела плечиками и взяла меня под руку, – ливень – это здорово. Ливень – это хорошо. Очень удачно. Слушай внимательно: мы с тобой влюбленная парочка. Идем спокойно, никого не трогаем и не привлекаем к себе внимания.

– У тебя прекрасное чувство юмора. – Меня начал разбирать смех. Влюбленная парочка… дед с внучкой – еще куда ни шло. – Ты уверена, что мы с тобой за парочку сойдем?

Девушка окинула мою мокрую фигуру оценивающим взглядом.

– Да, вид у тебя бомжеватый, даже портки на проволочке, но это ничего. Это мы исправим.

С этими словами она потащила меня прямиком через дорогу, нагло игнорируя все правила дорожного движения. К счастью, машин на ней в данный момент не наблюдалось.

– А до пешеходного перехода дойти было не судьба? – деликатно спросил я.

– Ты что, больной? На перекрестках везде камеры натыканы.

– А-а-а… понятно.

Перебежав дорогу, девчонка сразу свернула в переулок между двумя домами.

– Пройдем дворами.

– Как скажешь. Дворами так дворами.

За нашей спиной, по дороге, которую мы только что пересекли, под вой сирены пронеслась полицейская машина.

– Вовремя мы, – пробормотала девушка, – думаю, теперь оторвались. Ладно, двигаем дальше. Тут уже недалеко.

– А куда мы, собственно говоря, идем?

– Ко мне домой. Надо же тебя в порядок привести. Это единственное, чем я сейчас могу отблагодарить своего спасителя.

– Не возражаю. Но есть одно условие.

– Какое? – заинтересовалась девчонка.

– Секс не предлагать, – неуклюже пошутил я.

– А почему? – развеселилась девушка, отплевываясь от буквально бьющей в рот воды. – Ты голубой?

Вот оторва! Так издеваться над стариком.

– Нет, с сексуальной ориентацией у меня все в порядке, но есть определенные принципы. Я, как Остап Бендер, чту уголовный кодекс и с малолетками…

Девчонка закатилась еще громче.

– А ты веселый. Ладно, так и быть, секс предлагать не буду. Но на всякий случай, чтобы совесть твоя была чиста, прозрачно намекну: мне двадцать.

– Да ты уже совсем большая, – усмехнулся я. – Далеко живешь?

– Скоро на месте будем. Но как ты их! – запоздало восхитилась девушка. – А вообще, как ты их?

– Мне бы самому кто объяснил, – пробормотал я.

До места добрались действительно быстро. Девушка распахнула передо мной калитку и провела в маленький дворик, в центре которого стоял ветхий бревенчатый дом, смотревшийся немного дико в окружении многоэтажных каменных громад более позднего периода застройки. Даже стоящая напротив пятиэтажная хрущевка выглядела по сравнению с ним внушительно, можно даже сказать – монументально. Подрагивая от холода, девушка выудила из сумочки ключи, открыла дверь, включила свет в прихожей, жестом предложила пройти внутрь и, как только я перешагнул порог, сразу распорядилась:

– По коридору направо первая дверь туалет, вторая – ванная. Топай туда и приводи себя в порядок. За стол я такого грязнулю не пущу.

Быстро же она отошла от шока. Я только головой покачал. Ну и молодежь пошла. И главное, как командует! Ну никакого почтения к возрасту. Одернуть, что ли, эту маленькую нахалку? Нет, пока не стоит. Сначала в порядок себя приведу, а уж потом, с высоты своих уважаемых лет, прочту соответствующую нотацию.

– Стоп, погоди! – Девчонка метнулась в комнату и быстро вернулась с пухлым свертком. – Это тебе переодеться. Одежку в тазик скинешь, я потом ее простирну. Ну, чего застыл? Двигай давай.

С этими словами она довольно бесцеремонно подтолкнула меня по направлению к ванной комнате и упорхнула. Судя по тому, что тишина в доме нарушалась лишь ее энергичным шуршанием, жила она здесь одна.

О времена, о нравы. Я прошел в санблок, оставляя за собой мокрые следы, открыл краны душа, отрегулировал температуру воды, заткнул сливное отверстие пробкой и начал раздеваться. Случайно взгляд зацепился за зеркало, висящее над раковиной, и… я замер. Оттуда на меня смотрел голый по пояс мокрый, патлатый парень лет двадцати пяти с грязной рубашкой в руках. Глаза у парня становились все шире и шире, а челюсть отвисала все ниже и ниже, так как этим парнем был я. По крайней мере, если верить старым студенческим фотографиям, лет пятьдесят назад точно таким был…

Загрузка...