Египтянин

14

Лунный свет заливал иссохшие серые развалины замка. Стефан Димитров прошел три многоярусные арки, прежде чем оказаться на просторной вершине холма. Постоял, перевел дух и пробрался через завалы к восточной части руин, лежащей далеко за пределами отведенной для туристов зоны.

Подойдя к полуразрушенному основанию второй башни, он достал портативное электронное устройство и направил его на один из низких колючих кустов, которые росли тут в изобилии. Куст отъехал влево, явив торчащую из земли металлическую ручку. Стефан потянул за нее, крышка люка откинулась на петлях, и стали видны каменные ступени. Стефан спустился во тьму.

В свете бутанового фонаря у подножия лестницы в узком коридоре плясали тени. Стефан шагал вперед, несколько раз свернув, и наконец оказался у серебристо поблескивающей двери в конце коридора. Перед ней стояли два вооруженных охранника в уличной одежде. Один из них почтительно кивнул Стефану, открыл дверь и отступил в сторону. Димитров вошел в просторное помещение, полное компьютеров и лабораторного оборудования. Тут деловито мельтешили двое ученых в белах халатах, еще трое нависли над микроскопами. Один из первых двух, серьезный горбоносый мужчина с длинными ногами и руками, которыми он размахивал при ходьбе, приблизился к нему, обратившись на казенном русском языке:

– Добрый вечер, господин Димитров.

– И вам, Якив. Как успехи?

Лицо Якива вытянулось, он нахмурился.

– Ничего нового.

Внутри всколыхнулось разочарование, но внешне Стефан остался спокойным.

– Вы испробовали новые процедуры, которые мы обсуждали?

– Да.

– Ядерные мутации?

– Да.

– Генные стимуляции?

– Да-да. Ничего не вышло. – Ученый поколебался, покосившись на одного из тех, кто работал с микроскопами. – Мы не можем воспроизвести эту жидкость. Не уверен… я не уверен, что это вообще возможно.

– Конечно, возможно, – возразил Стефан. – Кто-то ведь создал образец.

– Я уже начинаю думать, что его создал Бог.

– Нет, разработка принадлежит одной компании. Компании, ресурсы которой куда ограниченнее, чем наши. Возможно, там случайно получили этот продукт и не могут повторить процесс. Мне не придумать никакой другой причины, по которой они не опубликовали результат. Якив, я в вас верю. Вы справитесь с этой головоломкой. Вы уже ввели линию эйч-тринадцать?

– Там очень маленькое количество, мы не рискнули без вашего одобрения.

– Разрешаю, – сказал Стефан. – Сколько жидкости потребуется для получения результатов?

– Приблизительно двенадцатая часть от того, что осталось.

– А сколько мы уже использовали?

– Одну десятую.

– Продолжайте, – кивнул Димитров. – Мне нужна четкая документация по пределу Хейфлика[7].

– Конечно.

Стефан пожал руку Якива, поблагодарил его, и тот вернулся к работе. Стефан остался помочь провести кое-какие тесты, поболтал с другими учеными, извинился за то, что приходится работать сверхурочно.

В полночь он покинул лабораторию в руинах замка и вернулся в свой особняк у подножия холма. Он пробыл бы с учеными и дольше, будь в этом хоть какой-то смысл, но их навыки превосходили те, которыми обладал Димитров, оставивший серьезную исследовательскую работу лет десять назад. В его отсутствие персонал лаборатории трудился с бо́льшим вдохновением. Прямой надзор руководства – враг творческого мышления.

Стефан налил себе бренди, зажег сигару и отправился на веранду, с которой открывался вид на реку. Еще один беспокойный день, еще одна ночь без ответов. Он ненавидел бездействие, хоть и знал, что делает все возможное для успеха исследования.

Но если придется еще один день бродить по улицам городка, или рыбачить, или слоняться по лесным тропкам, он сойдет с ума. Эти занятия нравились ему, когда давали короткую передышку от обычного суматошного распорядка дня, но, когда они сами заполняли день, передохнуть хотелось уже от них.

Димитров уставился на лес в направлении замка, туда, где в суглинистых недрах холма покоилась крошечная пробирка. Он допил бренди и докурил сигару, ни разу не отведя взгляд.