Эффект зеркала

Глава 5. Бумажная забота

Мигрень донимала Олега, как вокзальный цыганенок: прицепилась прочно и ныла, ныла без конца. Звезды сошлись: ночь без сна, муторные объяснения с травматологом, эвакуатор до шиномонтажа и ковер у начальства. Пришлось рассказывать полковнику, который толком не отошел от юбилея, как майора юстиции занесло в травмпункт с какой-то побитой девчонкой. Калинин в свою очередь на пальцах донес до Олега, чем стоит заниматься сейчас и почему. Внимание СМИ всегда добавляло начальству нервозности. Нет, с каких это пор трех старушек достаточно для того, чтобы убийства набрали резонанс? Больше нечего показывать по телевизору?

В ящике стола валялся смартфон Волковой. Приобщить его к делу, чтобы отдать штатным ребятам, было нельзя. Нарушение прав… А как было не взять, если он валялся под лавкой после побега девчонки? Не бросать же!

Сам Олег взламывать технику не умел. Вот и получилось, что единственный ценный трофей, вынесенный из разгромной битвы с Волковой, лежал, как бесполезная железяка. Одно радовало: хоть в чем-то вышло насолить этой занозе.

Майор третий час заполнял документы, и половина из них вышла с энного раза. В корзине под столом альпийскими пиками высилась гора испорченных бумажек, компьютер вис, на улице снова и снова включалась чья-то сигнализация. И все бы ничего, но банка кофе пустовала, как и последняя пластинка из-под таблеток от головной боли. Меньшее, чего сейчас хотелось Горовому, – это кого-нибудь видеть. Но нет! Как по заказу в дверном проеме возникла матросская рожа Савчука.

– Олег Васильевич, собираем на день рождения Ланышева…

Прежде, чем Савчук успел договорить, рядом с ним материализовался Климов. Тот работал с Олегом шесть лет и знал, с чем можно заглядывать к майору в кабинет, а с чем не стоит, а потому дернул Савчука назад в коридор.

– Сань, ты что, дурак? – донесся до майора яростный шепот. – К Горынычу – за деньгами?!

– Да что такого-то?! – возмутился Савчук, упрямо прорываясь в кабинет майора. – Все собираем…

И это стало его роковой ошибкой. Климов хлопнул себя по лбу, и Олег услышал звук удаляющихся шагов.

– Что такого? – тихо переспросил Олег у Савчука. – По-твоему, это нормальная практика? Я работаю изо дня в день, плачу налоги и идиотские пенсионные отчисления, которые рано или поздно сгорят. Почему я должен давать деньги, чтобы вы купили Ланышеву какую-то дрянь, которую он все равно выкинет? Или дорогой коньяк? Его выпьют всем управлением за пять минут. Один нюанс: я не пью. Так зачем мне оплачивать общую попойку, если я знаю девятьсот девяносто девять способов потратить эти деньги с пользой?!

С каждым словом он прибавлял громкость, и это крещендо к финалу развернулось в такую атаку басами, что у самого же Олега мигрень стрельнула новым приступом.

– Да я просто…

– Допроси медперсонал! – Горовой хотел рявкнуть последний приказ, но вместо этого то ли прохрипел, то ли простонал, держась за пульсирующие виски.

– Какой персонал?

Похоже, жизнь Савчука не учила ровным счетом ничему. Мичман. Из него бы вышел только мичман на тихоокеанском флоте. Мичман со шваброй.

– В сто шестьдесят шестой поликлинике, – устало произнес Горовой, уворачиваясь от слепящего света ламп. – Соберись, Савчук. Бабушки, кирпичи, поликлиника.

– Так по горячим уже опрашивали…

– На какой букве в словах «допроси медперсонал» мне подпрыгнуть?! – Олег стремительно терял терпение. – Мне нужно, чтобы ты взял портреты жертв. Номера их полисов. Пусть они посмотрят, куда ходили все трое. Особое внимание удели мужчинам. Расспроси коллег про Алиева.

– Физиотерапевта?

– Да, Савчук. Физиотерапевта, – Олег вздохнул. – Где жарче всего в поликлиниках?

– В гардеробе?

Один. Два. Три. Ме-е-едленный выдох.

Дверь в кабинет снова распахнулась, и к майору, отодвинув Савчука, пролез Климов. Сорок лет жизни себе в удовольствие превратили его тело в пугалку с плакатов Здравпросвета. Брюшко, сделавшее бы честь роженице, уныло покачивалось над ремнем вытертых штанов, посеревшее лицо предупреждало о вреде курения. Лысина образовалась не надо лбом, как у солидных мужчин, а ровно по центру макушки, будто он не сегодня-завтра намеревался посвятить себя служению Богу в каком-нибудь тихом аббатстве. Зато остатки волос, включая богатую челку, капитан Жора Климов носил с достоинством.

– Взял на охране, – просипел он и издалека потянулся, чтобы бросить на стол Олега серебристую пластину таблеток. Так обычно дают лакомство собаке, когда не знают, примется она за угощение или за руку дающего.

Горовой взял лекарство, поднес поближе к глазам: от мигрени крошечные буковки сливались друг с другом и нагло подмигивали.

– Хорошая штука, Федоскину импланты зубные ставят, – пояснил Климов. – Он только на этих таблетках и держится.

Олег высыпал в ладонь две штуки и закинул в рот. Только с Климовым тут и можно иметь дело…

– Пойдешь с ним в поликлинику, – хрипло произнес майор: сухими таблетки не прошли, и он встал, чтобы плеснуть воды из кулера.

– В сто шестьдесят шестую?

– Ты понял, Савчук? – Олег стряхнул стаканчик и поставил на стол, не выбрасывать же. – Так, ну и где у нас в больнице самое жаркое место?

– В очереди, – пожал плечами Климов и стрельнул в Савчука взглядом превосходства.

Ну, ясно, этот, наверное, чем дальше, тем чаще пасется в поликлинике.

– Так сейчас электронная запись… – возразил Савчук.

– Есть поликлиника, есть очереди, – разжевал Олег. – Классика. Так что выясните, где еще бывает толкучка. На анализ крови, это даже я тебе скажу. На процедуры какие-нибудь. На уколы… Посмотрите, не работает ли там мужчина. И попробуйте узнать, не было ли скандалов в последнее время. Многие ходят туда, как на работу, особенно, пенсионеры.

– А что с Алиевым? – Климов расстегнул тугую верхнюю пуговицу и с облегчением повертел головой. – Из Минздрава подтвердили, что на него поступали жалобы. И не только от Михеевой. Собственно, я это и шел вам сказать…

– Хорошо бы мне его на допрос, – кресло жалобно скрипнуло, когда Олег снова опустился в него. – Но все-таки поищите другие зацепки. А! И поговорите с народом в регистратуре… Или… Хотя нет, знаете что? Просто поговорите с отделом кадров. Не было ли текучки среди медсестер. Что изменилось в последнее время. Официальные запросы я им скинул по электронке. Но оригиналы захватите, – он протянул Климову файлик. – И если попадутся пенсионерки, – а они попадутся, там их шабаш, – спросите про целительницу Амалию.

– Кого? – нахмурился Климов.

– Просто спросите, ясно?

Олег уже не знал, стоит ли тянуть эту версию дальше. С Алиевым все было гораздо проще: хотя бы мотив. Горячая кровь, старые доносчицы… Готовая формула маньяка. Признаться, было бы странно, если бы Алиев ограничился кирпичом. Слабовато для человека, которого довели до ручки. Тесак, кинжал… Топор, в конце концов. Раскольников он или нет? Тем более, врач. Как минимум, не слабонервный. А может, и вовсе замаскировал садистские наклонности медицинским дипломом. Был у Олега один такой случай… На месте преступления, помнится, блевали даже опера. А тут – кирпич… Нет, версия получалась ровной, но что-то в ней разочаровывало.

В прошлый раз, когда они вели дело врача, тот все объяснял логично. Там никто не писал доносов, зато ему ставили плохие оценки. Новая система превратила лечение людей в услугу. И вместо благодарности за спасение жизни из пациентов попер кракен-потребитель. «Понравился ли вам прием? Оцените качество работы специалиста по шкале от одного до пяти…» Где-то в глубине души Олег сочувствовал доктору-потрошителю. Он знал: медиков швырнули на баррикады первыми, а дальше пойдут остальные. Полиция, следственный комитет… «Оцените тактичность сотрудника при задержании… Довольны ли вы условиями в камере административно задержанных? Достаточно ли красиво был оформлен протокол допроса?» Да, мир сам дает людям в руки топор и шепчет: «Ты – не тварь дрожащая, ты имеешь право…»

Боль отступила, Олег подготовил бумаги, чтобы отправить флаконы на экспертизу, и вернулся к изучению вчерашней писанины Савчука. Допросы соседей… Ошибок было столько, что майору грозила слепота даже без мигрени. Да и эта девчонка, Волкова, никак не шла у него из головы. Жалко, от нее не спастись таблетками.

Она мельтешила у него перед глазами, как красная тряпка, и ловко уворачивалась тореадором. Давно пора было сдать эту историю оперативникам. Но клочок бумаги со словом «убийца» не давал покоя. Как простая мошенница сумела узнать то, о чем он даже родным не рассказывал? Или она – компьютерный гений? Ладно, медицинская база. Но следственный комитет?! Олег не мог найти внятного объяснения, а когда он чего-то не понимал, то рыл носом до последнего.

Девчонка, может, и попала пальцем в небо, но Горовой вспомнил то, о чем предпочитал не думать. К тому моменту он работал следователем от силы пару лет. Молодой был, искал приключений. Брали несколько человек за убийства и разбой. Олегу не надо было там присутствовать: оперативники, СОБР. Но любопытство, гордость за раскрытие крупного дела… И он полез. Смотрел со стороны, как лейтенант Коломбо, донельзя довольный собой.

Но просчитался: сообщников оказалось больше. Парнишка лет двадцати выскочил откуда-то, словно у него к заднице была приделана пружина, пальнул, сам того не ожидая. И попал в Сапрыкина. Не насмерть, в правое плечо. Тот сполз по стене, уронил пистолет. А стрелок ломанулся прочь, к гаражам, и Олег среагировал на автомате. Сам не понимал потом, зачем. Бросился к Сапрыкину, подхватил его табельное и сдуру погнался за мальчишкой. Кричал что-то… Тоже стал палить… С чего, спрашивается? Не пристрелянный был, без практики в тире… Нажал на спусковой крючок, руку шарахнуло отдачей. И парень лег. Оглянулся удивленно и лег. И Горовой подошел, не веря себе. Как будто все происходило не с ним. Да нет же, он ведь не убийца! Приедет скорая, стрелка зашьют, и тот пойдет с товарищами под суд… Но парень так и остался лежать с удивленно распахнутыми глазами.

В итоге ничего Горовому не вменили. Тогда он работал под началом полковника Маркова, а тот за своих стоял горой. Прокуратура пошуршала, не без этого, внутреннее расследование… Чин чинарем. Но никакого наказания Олег не понес. Если, конечно, несколько лет ночных кошмаров не считать наказанием.

Умом он понимал: бумажка «убийца» могла быть простым трюком. Попыткой напугать, отвлечь, блефом или совпадением. Ведь даже сломанные часы показывают правильное время дважды в день. Или, к примеру, кто-то из жильцов дома Михеевой предупредил Волкову о визите следователя… Те две понятые из соседней квартиры… Да нет, глупость какая-то. Наверняка, логичное объяснение есть, и оно проще, чем кажется, но Олег должен был его услышать. Лично от нее.

Терять рабочее время на собственные заскоки Горовой не хотел. Поэтому полез в Интернет искать разработчиков медицинской информационной системы. Той самой, где хранятся все записи к врачу и истории болезней. Через пару минут Олег уже дозвонился в центр поддержки, а там его переключили на специалиста. Представившись, майор смог приступить к вопросам.

– Скажите, в каждой поликлинике своя база, или из любого компьютера с программой можно получить доступ к любой информации? – поинтересовался он у безликого консультанта. – К примеру, врач из поликлиники А может узнать список назначений пациента из поликлиники В?

– Теоретически – может, – специалист задумался на мгновение. – Уровень доступа, конечно, разный, каждый врач имеет электронно-цифровую подпись… Есть доступ младшего медперсонала, есть – специалистов, есть – администрации… Но в целом – да, сеть одна.

– Я правильно понимаю: любой человек, воспользовавшись флешкой с подписью, может узнать диагноз, назначения и результаты анализов любого пациента? – уточнил Олег.

– Теоретически… – снова затянул тот.

– Нет, вы мне скажите практически, пожалуйста.

– Да… – парень помедлил. – Да, может.

– А если взять эту флешку, принести домой, включить у себя на компьютере? Так можно?

– Нет, – на сей раз ответ был твердым и быстрым.

– И в чем разница?

– Мы сами устанавливаем программное обеспечение на каждый компьютер. Лицензионная версия имеет ограниченное число установок, поэтому даже если поликлиника, скажем, расширяется или нанимает новых специалистов, они всегда вызывают нас. Есть серийные номера, сертификаты и…

– Послушайте, если можно взломать Пентагон, то неужели вы думаете, что систему записи к доктору – нельзя?

– Ну… – видимо, к такому вопросу в центре поддержки не готовили. – У нас еще не было подобных случаев. Кроме того, каждый расписывается в получении персонального ключа. Если ключ утерян, об этом надо заявить, и его аннулируют.

Положив трубку, Олег задумался. Хакера нельзя было исключить наверняка, но лучше начинать с того, что напрашивается само. Искать через сотрудников бесполезно: вряд ли кто-то сдаст крысу, которая сдавала бабулек «Амалии», а с ней, возможно, и убийце. Но можно потянуть за нитку из тетради Михеевой. Получить детализации звонков всех жертв проще простого. А совпадение, что там найдется, – номер целительницы, который и раньше был у Олега, – позволит сделать официальный запрос и на ее историю разговоров. Возможно, выйдет даже получить переписку через мессенджеры… Но эти ведут себя по-разному. Одни шлют все и всем, другие воротят носом даже перед ФСБ, прикрываясь иностранными владельцами и прочей либеральной ерундой. А если понадобится постановление суда… Черт, столько возни, когда можно было бы просто как следует допросить Волкову!

Он снова взялся за телефон и набрал Климова.

– Да, Олег Васильевич? – отозвался тот и закашлялся.

– Мне нужен список мобильных номеров всех сотрудников поликлиники. И обрати внимание, кто занервничает, кто будет прятать телефон… Ну, ты понял.

– Добро, – ответил Климов. – Еще что-то? Мало заряда осталось.

– Да. Пусть они распечатают всех, кто в последнее время лечил ревматоидный артрит. В идеале – еще и посещал физиотерапевта.

– Добро.

Расследование расследованием, но неизвестно, мстил маньяк только этим трем, или у него далеко идущие планы. И по какому принципу он выбирает жертв, как варит его дырявый котелок… В любом случае, если найдут четвертый труп, полковник Калинин изойдет пеной.

Закончив с оформлением запросов мобильным операторам и прочим властителям современных коммуникаций, Олег пробил прописку Волковой. Решил наведаться к ней лично. Хотя, конечно, шансы застать ее дома стремились к нулю, раз уж она не брезговала ночевать в казахском массажном салоне.

Все выглядело типичным: в прошлом – трудный подросток, сбежала от родителей, учиться и нормально работать – лень. Вот и шляется, где ни попадя, деньги пытается отжать то здесь, то там. Судя по тому, как лихо она наплела травматологу про изнасилование, – даже не наплела, намекнула! – опыт у нее знатный, а фантазия – богатая. И целительница Амалия – только один из возможных вариантов заработка.

Надежды, что родители подскажут, где искать свое заблудшее дитя, было мало. Но Олега бы устроило, что угодно: информация о школьных друзьях, о любимых подружках… О том, где эта девчонка училась, и нет ли у нее за плечами циркового училища или продвинутых компьютерных курсов.

Он не знал, стоит ли возиться с делом по статье о мошенничестве. Направлять запрос в прокуратуру… А если вдруг там решат, что это не его подследственность? Договориться с теми, кому поручат дело? Олег не пил, и друзей у него было мало. Да, много лет работы в органах – и ни одного друга. Что ж, не очень-то и хотелось. Горовой ненавидел кумовство и все эти «ты – мне, я – тебе». Получится ли работать в связке? Помогут ли они прижать Волкову по ее делу? Или она будет рада отделаться сто пятьдесят девятой, потому что скрывает что-то большее? Вон, врач в травме: с виду опытный и здравомыслящий, а поверил большим испуганным глазам. Кто знает, какой лапши она наварит для тех, кто будет вести ее за мошенничество. Мелкие дела дают вести людям не за большой ум и заслуги перед отечеством…

Когда рабочий день закончился, Олег отправился по адресу, где была прописана Волкова. В конце концов, он имел право тратить свободное время так, как вздумается.

Дверь открыла уютная женщина. Все в квартире было умильно-женским: от чирикающего соловьем звонка до пушистого коврика у двери, от теплого запаха корицы до бархатного спортивного костюма хозяйки, который переливался блеском страз, как дискотечный шар. У ног дамы подскакивала и истошно повизгивала крохотная собачонка. Догадаться о том, что это собака, можно было только по звукам, – животное двигалось так быстро, что превратилось в мельтешащее пятно. Чтобы не спровоцировать новый приступ мигрени, Олег перевел взгляд на хозяйку.

– Вы – курьер? – доверчиво спросила она. – Я приготовила без сдачи, как вы просили.

Даже голос у нее звучал мягко, как банановый пудинг. Вот как у такой дамы, приятной во всех отношениях, могла появиться красноголовая оторва?

– Нет, я бы хотел поговорить с Волковой Анастасией Сергеевной.

– Ой, – спохватилась. – А я снова открыла и не спросила… Муж ругает меня, а я забываю и забываю… Вы из института, да?

Интересное дело… Девчонка и правда учится или просто навешала маме первосортного вранья?

– Скажите, у нее что, проблемы? – на лице женщины отразился такой ужас, что на какой-то момент Олег испугался, что та рухнет в обморок и придавит собачку. Впрочем, в таком случае стало бы значительно тише.

– Не по учебе, – уклонился Горовой и, вытащив удостоверение, представился. – Мы расследуем убийства, и ваша дочь может оказаться ценным свидетелем. Так можно мне с ней переговорить?

– Да-да, – засуетилась хозяйка. – Минуточку… Она у подружки на шестом этаже. В сто тридцатой…

Женщина достала телефон, щедро сдобренный блестками, и дрожащими пальцами постучала по экрану.

– Настя, поднимись сейчас же… Нет, слышать ничего не хочу. Сию же секунду. И не дай Бог… Все, отсоединилась. Никогда не дослушает до конца! Да вы проходите, можете не разуваться…

Но Олег предпочел коврик. Он и у себя дома не терпел, чтобы кто-то следил в уличной обуви, а разуваться не хотел, чтобы не собирать собачью шерсть. Пусть с виду дамочка казалась аккуратной, он не сомневался: если в доме животное, то повсюду будут волосы.

– А, вот и она! – с облегчением выдохнула женщина, когда послышался шум лифта. – Насть, иди быстрее, тут следователь!

Олег обернулся и нос к носу столкнулся с худенькой девушкой. И она была кем угодно, но только не его вчерашней целительницей.

– Простите, вы кто? – Горовой, отстранившись, как художник от своего полотна, изучал незнакомку.

Что-то общее с Амалией, конечно, было. Глаза, форма носа, острый подбородок… Но у этой волосы имели нормальный русый оттенок, а лицо казалось нежным и невинным. Ни капли наглости и издевки. Не лиса, а домашний такой цыпленок. Вблизи были заметны различия: высота бровей, полнота губ… И движения разные, и эта выше… На мутной черно-белой копии паспорта их еще можно было перепутать, но живьем? Абсолютно разные люди.

– Волкова Анастасия Павловна, – девушка переводила взгляд с матери на майора.