Эффект Врат

Глава 3. Позиция Ирбуга

город Сумрат, Госка

за 7 часов до убийства

Вождь Шой явился на заседание первым. Он вошёл в просторную светлую комнату и остановился у панорамного окна во всю стену. Впереди простирались бескрайние голубые снега, слева и справа стояли круглые здания, точно такие, в каком он сейчас находился. Шой приложил ладонь к стеклу, лёгкий холодок пробежал по пальцам. Он закрыл глаза и постарался представить, каким видят город птицы.

Наверняка, если забраться повыше, белые купола крыш превратятся в огромные пузыри на поверхности голубого моря, а тоннели между ними станут похожими на прозрачные водоросли, соединяющие дома не только по эту сторону океана, но и те, что лежат на другом континенте. Если бы на Миване был хотя бы один такой тоннель, если бы его сородичи могли добраться до неведомых земель и спастись от проклятого серого снега… Но где эти земли? Существуют ли они? Шой не переставал верить. Он не желал даже думать об обратном. Он должен найти эти земли, но для этого ему потребуется помощь других рас.

Шой отвернулся от окна и оглядел комнату. Казалось, она была сделана из толстого непрозрачного льда. Потолок возвышался над головой светло-серым куполом, плавно перетекал в округлые стены и заканчивался гладким полом. В центре по кругу стояли пять кресел, будто пять цветков с белыми сидушками-серединками и черными лепестками. Один лепесток образовывал спинку, два других – подставки для ног, ещё два – подлокотники. Больше в комнате ничего не было.

Раздался резкий звук, и в одной из стен образовалось ровное прямоугольное отверстие. В комнату вошло высокое худое существо, покрытое плотным серо-голубым мехом. Оно не спеша приблизилось к чёрно-белым креслам.

– Здра-а-авствуйте! – пропело существо на общем, растягивая углы тонкого рта в улыбке.

Следуя правилам межпланетного этикета, Шой кивнул и обнажил в оскале мелкие зубы. Потом, как того требовали обычаи Миваны, посмотрел существу в огромные ярко-зелёные глаза, мысленно досчитал до трёх и отвел взгляд. Существо постояло пару секунд, затем обошло одно из кресел и опустилось на белую сидушку. Оно плавно вытянуло правую ногу, устраивая её на черной подставке, проделало ту же процедуру с левой. Поочередно разложило тонкие руки на подлокотниках и оперлось о высокую спинку. Все его движения были невероятно медлительными, что одновременно и раздражало, и завораживало.

– Меня зову-у-ут Гуро́-о-оу, – протянуло существо.

Но Шой и без того догадался, что перед ним Гуро́у Гу, представляющий на саммите Госку.

– Вождь Шой, – пробасил он, старательно отводя глаза.

На Миване считалось оскорбительным разглядывать собеседника. А оскорблять госковчанина Шой не хотел. Но любопытство оказалось сильнее правил приличия, поэтому тайком он всё-таки посматривал на Гуроу.

Тот был худым, нескладным, с длинными тонкими пальцами, которые поглаживали подлокотники кресла. Тело госковчанина покрывал плотный серо-голубой мех, оставляя свободными лицо и ладони. От макушки до правого уха свисала фиолетовая прядь волос. На лбу поблескивала тонкая металлическая полоска. Шой знал, что эта полоска создает экран, защищающий глаза Гуроу от солнечного света. А ещё госковчане использовали её, чтобы двигать мебель, открывать двери и общаться друг с другом. Как это происходит, Шой не понимал, да не было ему дела до инопланетных технологий. Слишком многое зависело от исхода этого саммита.

«Как только боги могли сотворить такое уродливое создание?» – думал он, продолжая украдкой поглядывать на Гуроу. В последнее время Шой всё чаще возвращался к мысли, что на других планетах должны владычествовать вовсе не миванские боги. Как иначе объяснить столь колоссальные различия между представителями разных рас?

Взять хотя бы глаза. У него они маленькие, близко посаженные, практически скрытые выдающимся вперед лбом и широкими коричневыми бровями. Глаза же госковчанина большие ярко-зеленые, углом расходящиеся к вискам, а брови и ресницы отсутствуют вовсе. Далее нос. У Шойя широкий с крупными ноздрями, у Гуроу – тонкая переносица с двумя маленькими дырочками. А рост! На Миване Шой считался чуть ли не великаном: крепкий, плотный, с длинными коричневыми волосами, закрывающими голову, шею, переходящими в усы и густую бороду. Но поставь его рядом с Гуроу, макушка Шойя едва ли достанет госковчанину до груди.

Собираясь на заседание саммита, он надел свой лучший наряд: штаны из кожи то́хела и рубаху, которую его жена Ги́я сшила из серых ниток ка́буи. К тканевому поясу крепилась металлическая треугольная пряжка – признак вождя. Гуроу же надел чёрный костюм, плотно облегающий тощее тело, оставляя свободными руки и голени. Шой не обратил бы на этот костюм внимания, если бы не знал, что на Госке чёрная одежда считается вызывающей и даже неприличной. Интересно, что именно Гуроу пытался сказать, выбрав такой наряд?

Снова раздался резкий звук, и в комнату вошла еще одна ошибка богов – толстый розовокожий ирбужец в просторной оранжевой рубахе и зеленых штанах. Он широко улыбнулся и с довольным видом произнес:

– Привет, коллеги! Я вижу, практически все в сборе? Ждем только Серхата?

Шойю было нелегко воспринять сразу так много слов на общем, он учтиво посмотрел ирбужцу в глаза, досчитал до трёх и перевел взгляд на окно. Его злило, что Сибилла до сих пор не явилась. А если кто-то из этих уродов решит с ним заговорить? Как он разберёт, что им нужно?

И в третий раз дверь издала пронзительный звук. Шой обернулся. В комнату вошел темноволосый землянин. Серхат Каплан, не иначе. Он учтиво склонил голову и направился к креслам. Шой посмотрел землянину в глаза, а в комнату тем временем прошмыгнула Сибилла.

Сегодня девчонка надела зауженные к голени штаны, на которых были изображены причудливые звери с длинными носами и ушами размером с пол-головы и рубашку из легкой ткани ослепительного белого цвета. Сибилла высоко завязала концы рубашки, хотя Шой неоднократно говорил ей, что глупо выставлять напоказ болезненную худобу и отсутствие жира. Такой плоский живот разумнее было бы прятать под одеждой. Хотя и это вряд ли сделало бы девчонку симпатичной. Возможно, по земным меркам она считалась привлекательной, но по меркам Миваны Сибилла была на редкость уродлива. Худая, высокая, лицо гладкое, ни единого волоска, глаза огромные, тёмные, а губы до отвращения красные. Украшали девчонку разве что пышные черные волосы, которые она по глупости вечно собирала в хвост. И, конечно, слегка искривленная переносица, что говорило о её умении постоять за себя.

Инопланетные уродцы расположились в чёрно-белых креслах. Госковчанин продолжал поглаживать пальцами подлокотник. Серхат сел рядом, закинув ногу на ногу, слева устроился ирбужец, а около него – Сибилла. Шой знал, что стоит занять кресло, и старая травма напомнит о себе тупой болью. Но дольше оставаться на ногах было неприлично.

Он стиснул зубы и сел. Боль не заставила себя долго ждать. Поясница заныла, горячая волна прокатилась по позвоночнику и сжала в тиски основание шеи. Шой наклонился вперед, и боль ослабила хватку, но полностью отступать не входило в её планы.

– Дава-а-а-йте начинать? – пропел госковчанин.

Сибилла негромко повторила фразу на миванском. Шой бросил на неё недовольный взгляд: уж такие простые слова он был в состоянии понять. Девчонка опустила глаза и принялась перебирать многочисленные фенечки на запястье. Зелёные камушки стукнули друг о друга раз, другой… и мысли Шойя унеслись прочь из комнаты к другому, точно такому же браслету…

Он вспомнил, как стоя у Врат, прощался с родными. Гия держала дочь на руках, а та улыбалась, заставляя сердце Шойя сжиматься. Он не переставал молить богов о пощаде, просил позволить дочери покинуть умирающую планету, но боги были непреклонны. Сибилла надела на ручонку Иву́й крошечный браслетик. «Это талисман, – прошептала она. – Теперь ни одно несчастье не посмеет тебя коснуться». Ивуй принялась разглядывать зеленые камушки, а Шой послал богам новую молитву. Он просил, чтобы слова Сибиллы оказались правдой, просил уберечь дочь от проклятого серого снега…

– Пе-е-ервым по жребию выступа-а-ает Мирелк, – певучий голос Гуроу вернул Шойя на заседание межпланетного саммита. – Потом Серха-а-а-т, вождь Шой и в заключение я. Вы-ы-ы-слушаем точку зрения каждого, обсудим и обязаа-а-а-тельно найдем решение.

Шой сжал кулаки. Единственным решением, которое устроит его, будет разведывательная экспедиция.

Мирелк Тавер поднялся с кресла и подошел к панорамному окну.

– Четыреста лет, – проговорил он негромко, – четыреста лет мы ходим Вратами. Мы знаем, на что способны Создатели, и никто, поверьте, никто на Ирбуге не сомневается: Врата никогда не появляются просто так.

Боль в спине усилилась. Шой поерзал, пытаясь занять положение поудобней. Он бы с удовольствием променял мягкую сидушку на плотный мешок, набитый стеблями ка́буи. Но приходилось терпеть.

– Ты можешь встать, – прошептала Сибилла. – Никто не сочтет это неуважением.

Шой не удостоил девчонку взглядом. Ему было плевать, сочтет кто-то его поведение неуважительным или нет. Но он бы никогда не позволил себе малейшее проявление слабости.

– Мы редко делимся этой историей, – Сибилла продолжала переводить речь Мирелка. – Но сегодня я бы хотел рассказать, почему Ирбуг выступает против переселения беженцев на Коц-Црой, и почему мы против разведывательной экспедиции.

На миг Шой забыл о боли. Позицию ирбужцев знали все, но еще ни разу розовокожие уродцы не объясняли, почему не желают менять собственную точку зрения.

– Наша цивилизация зародилась вовсе не на той планете, которую сегодня ирбужцы называют домом, – Сибилла тараторила вслед за Мирелком, то и дело щелкая зелёными камушками. – Мы заселили Ирбуг четыреста лет назад, а до этого нашим домом был Торнор.

Шой заметил, как землянин Серхат изумленно вздернул брови. Сибилла округлила глаза, да вождь и сам не ожидал такого поворота. Только госковчанин Гуроу со скучающим видом расчесывал пальцами фиолетовую прядь.

– Это правда. – Мирелк по-прежнему стоял у окна и смотрел на присутствующих грустным взглядом. – Еще тысячу лет назад мои предки жили на Торноре. Наша цивилизация достигла небывалых высот. Если вы были на Торноре, то знаете, что я имею в виду. Высоченные здания, летательные аппараты, высокоразвитая медицина и всевозможные роботы. Беда в том, что торнорцы не остановились на достигнутом. Однажды они изобрели искусственный разум, наделили машину возможностью мыслить и развиваться.

Шой совсем запутался. Он перестал понимать суть, когда Сибилла принялась использовать не существующие в миванском слова: аппараты, роботы, искусственный разум. Спина снова заныла. Шой стиснул зубы, изо всех сил стараясь сосредоточиться на речи ирбужца.

– Мои предки наделили машину стремлением улучшать жизнь разумных обитателей, но не позаботились о том, чтобы искусственный разум опекал цивилизацию в целом. Он развивался, принимал на себя всё больше забот, конструировал новых роботов. Вскоре они полностью заменили ручной труд. А чуть позже искусственный разум вытеснил труд умственный. Торнорцам не нужно было больше работать, жизнь превратилась в сплошной праздник, вот только праздность редко приводит к развитию. Цивилизация Торнора медленно деградировала. Дети отказывались учиться. Взрослые наслаждались райской жизнью и всё реже заводили семьи. Рождаемость катастрофически падала. Кто-то бежал в отдаленные части планеты, пытаясь спастись от вездесущего искусственного разума. Но их дети неизбежно возвращались назад к безоблачной, райской жизни.

Мирелк снова сел в кресло и внимательно посмотрел на Шойя:

– Цивилизация моих предков тоже была обречена. Спасение пришло внезапно. На Торноре появились Врата.

Шой не поднял глаз. Он разглядывал пол и изо всех сил сдерживал ярость. Половина из того, что сказал ирбужец, оказалась непонятной, но суть последнего высказывания была ясна. Как смеет этот розовокожий урод сравнивать историю своей расы с тем ужасом, что творится на Миване?! Он сам твердит, что его предки наслаждались безоблачной жизнью, тогда как ежедневно сотни миванцев гибнут от голода и задыхаются из-за проклятого серого снега!

Ирбужец продолжал смотреть на него:

– Это сейчас Врата с Торнора ведут практически в любую точку сети, тогда же их было всего пять и все они вели на одну планету. Эта планета и стала для моих предков новым домом.

Повисла тишина. Мирелк откинулся на спинку кресла и задумчиво изучал потолок, землянин сжимал и разжимал пальцы, а госковчанин улыбался беззубым ртом, продолжая расчесывать фиолетовую прядь.

– Поймите, – снова заговорил ирбужец. – Мы не знаем, кто такие Создатели. Но, уверен, никто не станет спорить, что они намного более развиты, чем все мы. Создатели всегда и всё просчитывают заранее. Врата никогда не появляются без причины. Так было с Торнором. Так случилось и с Миваной. Если бы существовал хоть малейший шанс на успех разведывательной экспедиции, Создатели дали бы нам знать. Но вместо этого за три года до катастрофы они открывают на Миване одни-единственные Врата. Разве вы не видите связи? Создатели повторяют торнорский сценарий. Они указывают нам на планету, которой суждено стать для миванцев новым домом. – Мирелк поймал пристальный взгляд Серхата и, не отводя глаз, уверенно заявил: – Новым домом для миванцев должна стать Земля.