Эффект отражения (СИ)

Глава 6. Эффект отражения

— Ну что, голубчики, вылезайте, приехали, — Антуан со стоном распрямил затекшую спину и выбрался из машины.

— Куда мы приехали, в лесу же стоим, — поморщился Павел, но все же последовал примеру водителя. Мокрые ботинки неприятно чавкали, и Кранц посмотрел на небо, толи ища исхода, толи вопрошая. Стволы и голые ветви были залиты мягким медовым светом клонящегося к закату солнца. Немного оранжевого, немного розоватого смешалось в спокойный поток, легло полосами на остатки не стаявшего снега и подножия деревьев.

— Пойдем, Кранц, пойдем, тут не далеко. Еще немного прогуляемся, — что-то оптимистично насвистывая, Антуан зашагал к просвету между деревьями, ловко перепрыгивая затопленные ложбинки.

Павел пригляделся и за деревьями разглядел какие-то трубы и здания. Сунув руки в карманы и нахохлившись, он побрел следом и нагнал Воркова только на краю склона. Здесь, в глубоком котловане под их ногами, лежала промышленная зона. Шесть корпусов, большинство из которых так и не были достроены, заборы с колючкой, погрузочные площадки, краны, элеваторы. Выбитые окна, кое-где затянутые полиэтиленовой пленкой. Везде царила разруха, у выломанных ворот цехов красовались кучи мусора, стояли ржавые легковушки без колес, давным-давно отжившие свой век.

— Ты глядишь как на диковинку, но здесь нет ничего интересного, — Ворков дернул Павла за рукав. — Завод пустует уже лет десять, везде вокруг полузаброшенные территории. Там дальше была военная часть, морпехов растили. Но единственное, что об этом теперь напоминает — бессмертные жизнеутверждающие плакаты, если конечно их еще не успели растащить. Сейчас кое-что забито под склады, порой можно встретить наркоторговцев, частенько здешние свалки служат как перевалочные пункты для запрещенных товаров. Таких мест в отдалении от Москвы много. Сюда частенько наведывается молодежь, эти ищут адреналин, но я бы на их месте не особенно шастал по здешним развалинам, только ноги переломать…

— Ты прямо гид какой-то, уверен, что мне все это нужно знать? — буркнул Павел, но Ворков не захотел услышать презрение и сарказм в голосе своего пленника.

— Это да, у меня неплохо получается. Знание никогда не бывает лишним, даже если оно кажется сейчас маловажным. Так что обращайся. А сейчас нам туда, вниз, к вон той будке, где упала секция забора…

И вправду, — думал Павел вяло, осторожно спускаясь по скользкому склону, — вообще похоже на военный завод, двойной забор, колючка, охрана такая. Может, тут клепали ракеты, но в период перестройки и общей разрухи все рассыпалось?

— Мебель тут делали! — хохотнул внезапно карлик, наподдав Павлу под зад. — А охрана — чтобы не растащили.

Павел оскорблено отряхнул брюки и пошел быстрее.

Спустившись, Ворков повернул и пошел вдоль забора к провалу, зачем-то ведя пальцами по шероховатым серым секциям. Он словно проверял, вправду ли они существуют, будто слепец, не уверенный в том, что он чувствует верно.

— Антуан, — позвал Кранц, остановившись, — какого черта мы через грязь лезли, когда с другой стороны подъезд есть…

В этот момент карлик коротко вскрикнул и, видимо поскользнувшись, кубарем покатился вниз, остановившись лишь у самых ног Павла. Тот лишь равнодушно отступил в сторону, а Ворков внезапно кинулся обратно с выражением тревоги на лице. Одарив Кранца гневным взглядом, он помог карлику встать.

— Все в порядке? — заботливо спросил он, отряхивая налипшую на плечи маленького человечка грязь.

— Видел чернуху какую-то, не понял что, — через силу выговорил карлик, с трудом сглатывая и принялся размазывать по лицу землю. — Ничего не понял, впервые в жизни. Будет смерть, Антуан, все меняется…

— Он? — Ворков уставился на Кранца с хищной заинтересованностью, и Павел отступил еще на шаг назад.

— Или его… — карлик отстранился. — Или меня. Тебя. Какая разница? Ничего не понял!

Он передернул плечами и внезапно набросился на Воркова:

— Ты вот меня зачем с собой потащил сюда, а? Лев тебе надоел что ли?! Сбрендил?

— Спокойнее, — Ворков присел на корточки и закурил. — Я не вмешиваюсь, успокойся. Лев попросил — я сделал. Дальше дело не мое.

— То-то и оно! Даже не думай! Просит Черненко — лучше сделать, иначе растопчет.

Ворков многозначительно посмотрел на Павла:

— Видал, какая падла среди нас живет, я только понять не могу, откуда страх такой берется? Пользы от Черненко для всех нас куда меньше, чем вреда, так почему тогда…

— Молчи, кретин! — взвизгнул карлик и с силой ударил Воркова по голове кулаком.

— Ой-ой-ой, напугал, — проворчал Антуан.

— Может, если мы все возьмемся, ну, Горден, Белла, вы, мы бы поставили Черненко на место? — неуверенно спросил Павел, ощутив прилив надежды. Ворков сам не рад, что помогает Льву, так может…

— Нет, — резко сказал карлик и вразвалочку засеменил к дырке в заборе. Ворков встал и пожал плечами. Мол, раз Пророк сказал «нет», так что тут поделаешь.

— Бесхребетные вы какие-то, — вздохнул Павел.

— Пока не понимаешь, каков будет результат, лучше не делать. Вдруг ошибешься.

— Кто ничего не делает, тот никогда не ошибается, — Кранц сплюнул на землю и пошел за карликом. — Можешь принять это как руководство к действию. И не благодари.

— Ну и гонор у мальчишки, — хохотнул Ворков, но так, как он говорил это сама себе, Павел ничего добавлять не стал.

Прошел следом за карликом на территорию завода, и свернул к выломанным воротам. Ворков поравнялся с ним, но молчал.

Обойдя кучу переломанных, сгнивших досок, они вошли в какой-то цех. Это был просторный, ни чем не разгороженный гараж с ямами для ремонта транспорта и высокими окнами. Широкие квадратные колоны подпирали потолок, на стенах виднелись следы пожара, красовались безвкусные рисунки и надписи.

— Нам туда, — Ворков указал на лестницу в дальнем конце гаража, которая уводила наверх.

— Антуан, сделай мне одолжение, — Павел замялся, застыв на месте.

— Ну?

— Просто убей меня здесь, я не хочу с ним встречаться. Не хочу…

— Стать зеркалом? — Ворков заулыбался. — Наконец испугался?

— Сделаешь? — увереннее переспросил Кранц.

— Нет, и знаешь почему? — Антуан придвинул к Павлу свое лицо. — Была при смене совецкой власти такая поучительная история. Осудили преступников на смерть, а один из них взял и покончил с собой в камере. Зато другие сидели тихо и дожидались кары. А тут амнистия, так они вместо смерти по десять лет получили.

— А мораль сей сказки такова, видимо, что в нашем мире убийцы, насильники и уроды могут быть безнаказанными, как и этот ваш Черненко? — хрипло выдал Кранц.

— Не совсем. Мораль в моем понимании такова: никто не знает, что будет через секунду. Может, Черненко убьет тебя…

И, словно в подтверждение этих слов карлик внезапно цепко схватил Павла за рукав куртки и потащил за колонну.

— … но первым будешь не ты! — свистящим шепотом проговорил он.

Ворков торопливо шагнул к ним, положив Кранцу на плечо руку, и от этого у Павла перед глазами все поплыло, а виски сдавила боль.

И в тот же момент в гараж стали вбегать люди. В черных масках и бронежилетах, с воронеными стволами в руках. Один за другим, поводя дулами, они проходили мимо, не замечая троих застывших людей. Штурмовики скользили по ним взглядами, но словно видели сквозь, словно на их месте была пустота. Бесшумно и стремительно, они перебежали к лестнице и стали подниматься наверх.

— Помогите! — хотел крикнуть Павел, но вместо этого лишь захрипел. Один из бойцов замер, а потом неуверенно шагнул к ним. Черное дуло уставилось именно туда, куда надо — в грудь Павлу.

Теперь закрыть глаза и еще один звук. И конец.

Но Ворков успел вперед. Он поднял руку, и Павел готов был поклясться, что из его ладони вышел худой, почти прозрачный силуэт. Словно бы Антуан заставил двигаться свою еще блеклую в свете угасающего дня тень.

Штурмовик проводил призрака бессмысленным взглядом и побежал к лестнице догонять свою группу.

— Ну и ну, — присвистнул карлик, отпуская рукав Павла. — Вот кто действительно ничего не боится, так это люди. Вся их беда в незнании. Пытаются, пытаются, уж бы поучились на собственных ошибках!

— Я слышал, Черненко какое-то дело крупно развернул в Канаде, сдается мне, его бывшие компаньоны обижены, и мне бы не мешало, — Ворков вздохнул и сунул Павлу сигарету. — Теперь придется подождать, Лев будет занят в ближайшее время.

— Их так много, — засмеялся Павел.

— Эти Льва разве что позабавят, — Антуан выпустил в воздух плотное облачко дыма. Думать надо, если большой человек ходит один, отказывается от охраны, значит, у него в рукаве есть козырь. А люди все думают: легкая добыча.

— Черненко много раз пытались убить, — подхватил карлик.

Несколькими этажами выше сухо треснул выстрел, раздался приглушенный крик. Пауза. Тишина.

Убили? — с надеждой подумал Павел и тут несколько автоматов грянули разом, но звук этот таил в себе настоящий ужас.

Неужели это так остро ощущается? — подумал Кранц. — Ведь вроде автомат всегда стреляет одинаково, удар по капсуле, хлопок, но сейчас он слышит нервозность, истерику.

— Что же вы не бежите спасать своего другана? — язвительно уточнил Павел.

— А нужна ему эта помощь? — скривился Ворков. — Захотел бы — попросил.

— Видимо, у вас не принято помогать задаром, — Кранц отвернулся, испытывая отвращение. Ему ужасно хотелось, чтобы все, наконец, закончилось. Надоело бегать, оттягивать момент смертельной встречи.

— У нас не принято лезь без спросу в чужое дело, — резко откликнулся карлик.

— Ну-ну, — миролюбиво вклинился Ворков. — К чему раздражение? Если кто-то сам хочет решать свои проблемы, какое право мы имеем лишать его возможности испытать свои силы, отточить знания и умения? Это было бы не этично.

— Вы сумасшедшие, — недоверчиво глядя на Воркова, подвел итог Павел.

— Ты тоже, если отказался от подарка Гордена, — усмехнулся Антуан. — Ведь отказался же. Не знаю, что ты сделал и как с этим управляешься, знать не хочу… пока… что вы там придумали с крестным, но меня тебе не обмануть. То, что я вижу — не Зеркало.

— Ребят, только что с десяток вооруженных мужиков пробежали наверх, а вы тут о какой-то этике бормочите! — воскликнул Павел.

— Ты не понимаешь, — карлик покачал головой. — Если ты знаешь, что будет, у тебя есть выбор: отступить, уйти, увильнуть или принять вызов. Если не уверен в своих силах — уходишь, если хочешь попытать счастье — идешь вперед. Вот и весь секрет.

— Невозможно знать будущее! — Павел покосился на карлика.

— Наверняка — нельзя, — согласился Ворков. — Даже наш пророк дает регулярно сбои. Мозаика зачастую не складывается в картину, от этого приходится гадать на кофейной гуще и трусах прабабушки. Но вероятность тех или иных событий определить может любой. Говорить об этом можно бесконечно, Кранц, но все сказанное между нами останется словами. Смысл обретается лишь в действии. Поверь мне на слово: Лев знал, что его сегодня попытаются убить. И не ушел.

Он знает, что ты доедешь до места. Он знает, что ты представляешь определенную угрозу для него, но считает ее незначительной.

Ладно, пойдем, наверху уже все закончилось…

И вправду, в здании вновь царила полная тишина.

— Нам на третий этаж, — крикнул Ворков, торопливо взбегая по ступеням.

— А если они там и расстреляют вас? — замялся Павел.

— С тем, как ты все ближе к итогу, не нужно искать лишних поводов, — загадочно сказал карлик и поманил его за собой. — Но вот что тебе скажу, Кранц, не падай там наверху в обморок, это не сделает тебе чести. Надо полагать, зрелище это будет не для слабонервных, но ты уж постарайся.

Павел преодолел последние ступени и замер. Большое помещение, коричневые колонны. На полу обломки, мусор, куски бетона, пластик, арматура, осколки. У самого входа лежала огромная бухта ржавого кабеля. В дальнем конце помещения у запыленного, почти непрозрачного окна стоял стул, на котором безвольно сидел какой-то человек. Он казался куклой, мешком, из которого долго выбивали пыль. Рядом со стулом спиной к лестнице стоял мужчина в сером скромном плаще.

А еще повсюду на полу лежали тела. У самых ног Павла в луже черной крови лежала отрубленная кисть руки и Кранцу чудилась, мизинец на ней дергается, скребет пыльный бетон. Зажмурившись, он вдохнул, но в ноздри ударил запах пыли и тяжелой, сладковатый дух крови. Ему показалось, этот запах коснулся даже языка, словно бы Павел лизнул кровь. Его затошнило. Желудок сдавило, и рот наполнился слюной.

Это не сделает мне чести, — твердил он сам себе. — Ну же, нужно взять себя в руки. Подумаешь, кусок мяса. Ты же ешь мясо, свинину, говядину. Это тоже самое, куриная ножка, тушка бройлера, вырезка. Всего лишь отрезанный кусок мяса. Отрезанный от человека!

Звякнуло стекло, звук пролетел по всему этажу, заставив Павла открыть глаза. Ворков со скучающим видом отошел от лестницы, пнул пустую пивную бутылку, и она с оглушительным звуком откатилась в сторону.

— Павел Кранц, ну так, — звучно сказал человек у окна и повернулся. В левой руке он держал палку, в правой — тонкое лезвие длинной в локоть. Черненко медленно вытер сталь о плечо сидящего на стуле человека, а потом убрал внутрь палки, оказавшейся тростью с золотой головой льва на рукояти.

— Вижу, — перешагивая через неподвижные тела и подходя ближе, начал Черненко, — Горден исхитрился обмануть меня. И эта дрянь Белла ему помогла. Некрасивый ход с их стороны, больше мне и сказать нечего. Горден заказал тебе Зеркало. Оно готово, Кранц? В этот раз оно вышло неудачно, ты очень его не хотел, видимо.

Сколько от тебя мороки, Кранц, сколько вреда! Вот и Ким за тебя отдувался, встреча с Чертовой Сворой ни для кого не проходит безболезненно. Иди уже сюда, Кранц, что ты там стоишь? Боишься этих? Они не мертвецы, я не убиваю пешек. К чему? Они ни чем не провинились. Наоборот, они достойны уважения, ведь идут и делают то, что им велено.

А одна отрубленная рука не в счет, я немного разошелся. Это мой промах, осознаю. Каюсь.

Павел сглотнул тяжелый ком. Плечо пронзила острая боль, словно его кто-то похлопал по руке. Из-за спины почудился легкий скребущий звук, но, оглянувшись, Павел приметил лишь кончик белого хвоста, мелькнувшего на лестнице. Какой-то бездомный кот, вспугнутый выстрелами, наконец, решился и помчался прочь. Вот бы и ему, Павлу, сбежать…

— Иди уже, — карлик толкнул Павла в бедро, но тот лишь отшатнулся в испуге, потому что рука этого маленького человечка показалась ему обжигающе горячей. Карлик нахмурился и быстро вытер выступивший на лбу пот.

Кранц вздохнул и, обходя бесчувственные тела, подошел к сидящему на стуле человеку, стараясь не смотреть в бескровное лицо, не желая узнавать в этом истерзанном человеке приветливого Кима, решившегося спасти их с Горденом от зловещих, умеющих бегать по воде тварей.

Левая половина лица Кима превратилась в запекшуюся кровью маску, скула была рассечена и в ране проглядывала желтоватая кость. Все его одежда была изодрана, в прорехи проглядывали бурые раны, волосы слиплись, а руки покрывали глубокие порезы и отметины от укусов.

— Что ты сделал с ним? — не глядя на Черненко, хрипло спросил Павел. Он внезапно устыдился собственного страха. Он убегал, а в это время Лев Черненко пытал совершенно чужого и малознакомого Павлу Кима, который пожертвовал собой ради его спасения.

— Я спас ему жизнь, — отозвался Черненко и Кранц взглянул на него. Невысокий мужчина с большой лысиной, лицо спокойное, невыразительное. Он был самым обычным, этот ужасный Лев Черненко. В нем не было ни угрозы, ни величия. Черненко смотрел прямо и беззлобно.

Встретив такого человека на улице, Павел решил бы, что видит рядового служащего, проектировщика, преподавателя, да кого угодно, только не представляющего опасность Льва Черненко, переполненного алчными планами.

— Очень уважаю Кима, — продолжал тем временем Лев, — и с этих пор уважаю еще больше. Он хотя и сглупил, но надо быть настоящим храбрецом, чтобы выйти против Своры один на один. Да они разорвали бы его на части! Я чудом подоспел вовремя. Впрочем, мы ушли от темы, ты у нас новичок и с Кимом знаком посредственно, что я тебе толкую?

Давай о нашем деле. Надеюсь, ты понимаешь, что к тебе конкретно я равнодушен. Ты был мне нужен, пока представлял пользу, теперь ты бесполезен. Ничего личного. Ты мне просто не выгоден, вот и все. Настанет такой момент, когда тебе понадобится новое зеркало, а я из-за твоих выходок и так уже потерял два.

Внезапно карлик подошел к Черненко и, заставив его нагнуться, прошептал:

— Здесь Горден.

— Элизабет? — резко уточнил Лев.

— С ним.

— Вот, стерва! — Черненко раздраженно отстучал тростью по ноге, прошелся вдоль окна, пытаясь, видимо, принять решение. Или просчитывая те самые вероятности, о которых говорил Ворков.

— Опять развернется трагедия! Ненавижу скандалы. Она всегда была мною недовольна.

Он встал, широко расставив ноги, что-то громко крикнул на незнакомом языке. Эхо, наполнившее этаж, заметалось и Павлу почудилось, он слышит множество голосов, повторяющих за Черненко его слова. Вокруг внезапно стало темно, словно кто-то выключил свет, а потом мрак разом сгустился, сконцентрировался в плотных, черных зверей. Псы с янтарными, ничего не выражающими глазами, сидели у ног хозяина, ожидая приказа. Внизу на лестнице раздались шаги.

— Их нельзя уничтожить, — сказал Черненко негромко, обращаясь к Кранцу. — А, значит, рано или поздно они уничтожат вас. Прощай, Кранц, так уж сложилось…

Понимая, что сейчас должно произойти, Павел бросился бежать, перепрыгивая через тела, которые больше его не пугали. Были проблемы и пострашнее.

На лестнице показался Горден, Павел с разбегу налетел на него и завопил:

— Бежим!

За спиной раздался короткий, хрипловатый рык.

Горден толкнул крестника вниз, и он непременно упал бы, если бы не сильные руки Элизабет.

— Они убьют нас! У Льва Ким…

— Спокойнее, — Белла приветливо улыбнулась Кранцу, и эта улыбка сотворила чудо. Никакие слова не смогли бы привезти Павла в чувства, а эта мимолетная улыбка на ее губах отрезвила.

— Просто предположи, что смерть — это дверь в непознанное, — посоветовала женщина ласково. — Разве важно время, когда нам представится шанс узнать, что за ней?

— Я бы пока не торопился, — буркнул Кранц, выдыхая. — Мне и тут пока нормально.

Павел заторможено принялся охлопывать себя по карманам, и Белла услужливо сунула ему в ладонь пачку сигарет. Словно бы за спиной у них ничего не происходило. Словно бы Горден не шагнул навстречу чудовищам, как сделал это совсем недавно Ким. Сев на ступеньку, Павел закурил.

Все, что произойдет дальше, его уже не касается и от него не зависит. Чертова свора должна была убить только его, но Горден зачем-то пришел его спасать. Наверное, так поступает любой родитель, независимо от чувства долга. Это что-то другое.

Псы медлили, скаля белые, острые зубы. Сидя в пол-оборота, Павел видел, как Горден молча прошел и наклонился над Кимом, как Белла распрямилась и встала напротив Черненко, уперев руки в бока.

— Нашел другие миры, бывший муженек? — мило спросила она.

— Есть парочка, — Черненко с любопытством разглядывал Элизабет.

— Только прохода нет, но тебе же все неймется!

— Ой, — Черненко поморщился и отвернулся. — Здравствуй, Горден, давненько не пересекались. Лапы не жалко, я ведь отдавить могу? Случайно…

— Ничего, переживу.

— Ты зачем, Горден, воду мутишь, зачем материала напортил?! Ни себе, ни людям. Ты же не думаешь, что я оставлю парня живым?..

— Если ты говоришь о том, о чем я подумал, то Кранцу я Зеркала не заказывал, — выпрямившись, пожал плечами крестный. Павел лишь вздрогнул всем телом. Странная складывалась ситуация. Черный Лев один против Гордена и Беллы. Ворков и карлик вмешиваться не будут, из настроения и случайных слов Антуана Павел это прекрасно понимал.

— Ах, вот как, ну тогда видимо это Сиковски? Скандала не избежать, да, не избежать. Что-то он новенькое придумал. Я вижу Кранца и вижу себя, это не как с обычным Зеркалом. Как ты убедил Сиковски взять его под свою протекцию?

— Думай как хочешь, — Горден покачал головой.

— Ладно, забирай Кима и уходите, у меня из-за вашего помешательства дел невпроворот.

В помещении становилось все темнее, и Кранц уже не видел лиц, только серые силуэты. Уголек на конце сигареты казался необычайно ярким.

— Погоди, Лев, дай мне поразглагольствоваться, — засмеялся крестный. — Думаешь, все просто так? Да ведь мы выиграли Кранцу время. Эй, Павел, ты же не хотел сдохнуть пару дней назад?

— Я не хотел стать Зеркалом, — отчетливо ответил Павел. — Про смерть никто ничего не говорил…

— Ну, теперь скажем, — Черненко резко повернулся. — Взять!

Несколько псов разом сорвались с места и кинулись к лестнице, но от ног Гордена, словно воспламененный бензин, вытекла огненная волна, завыло, загудело пламя, поднялось бешеным шквалом, охватив показавшиеся тщедушными силуэты, наполнило этаж неровными, мечущимися тенями.

— Не надо было лезть не в свое дело! — перекрывая гул, крикнул Черненко. — Взять обоих!

И тут псы стали выпрыгивать из огня, не способного причинить им вред. Невредимые, оскалившиеся в сатанинской улыбки демоны из другого мира.

Один из псов прыгнул на Гордена, но тут же, охваченный белой сеткой магниевых искр рухнул ему под ноги.

Разинув рот, Павел глядел на это сумасшествие. Право же, до сего момента все происходящее казалось дурным сном, теперь же он попал в фантастический экшен.

Сраженный пес, дергавшийся на полу, внезапно вскочил, помотал головой и взревел, как разъяренный бык.

— Твою мать! — ругнулся Горден, отступая к Павлу. Элизабет, так же как и Ворков с карликом, оказались вне круга происходящего. — Как вас убивать-то?!

Огонь опал, оставшись в воздухе легким, оранжевым свечением. Выстроившись полукольцом, черные звери наступали. Горден оглянулся, слабо улыбнувшись, но его улыбка не давала надежды.

И тут все произошло разом. Ким внезапно поднялся со своего стула и громко крикнул:

— Горден, это не призраки, это тени!

Лев, схватив Кима за локоть, толкнул его в оконный проем; Горден, забыв о крестнике, скакнул следом, преодолевая одним неимоверным прыжком разделявшее их расстояние. Ким взмахнул руками, попытавшись удержать равновесие и, разбив стекло, оказавшееся необычайно хрупким, со звоном исчез в темноте, потянув за собой Гордена.

Подняв трубой белый пушистый хвост, через этаж стрелой метнулась ангорская кошка. Вокруг все вспыхнуло мертвым белым светом. Истончились тени, Павел крепко накрепко зажмурился, заслоняясь локтем, но сознание поплыло, он вроде отключился на мгновение, откинулся на спину, больно ударившись затылком о ступеньку. Хорошо, как говорится, что сидел, а не стоял.

Вскочил и, не оглядываясь, бросился вниз. Уже вбегая в гараж, внезапно понял, что на улице наступил день и приветливые солнечные лучи врываются в разоренные ворота.

Так он и замер у выхода, как громом пораженный. На асфальте у стены цеха лежали в луже крови Ким и Горден. Было сложно сказать, чья это кровь, утреннее солнце нежно гладило их застывшие, белые лица и от этого жуткого зрелища Павла передернуло. Кранц медленно подошел, неуверенно, ощущая в груди пустоту. Ни боли, ни отчаяния. Он все еще не верил. Сел на корточки и взял крестного за руку. Горден лежал снизу, приняв весь страшный удар на себя, но и Ким не подавал признаков жизни.

Только обретя, потерял, — мелькнула мысль.

Он поднял голову и посмотрел в черный провал окна, из которого выпали двое погибших. Высоко, никто бы не выжил.

Рука крестного была очень горячей. Павел неуверенно вдавил пальцы, под кожей едва ощутима билась жилка. Жив!

— Возьми!

Кранц дернулся, бессмысленно глядя на привставшего на локтях Кима. Совершенно живой, в ссадинах и ранах, тот протягивал ему маленькое квадратное зеркало.

— Возьми его, Кранц, — Ким потряс зеркалом перед самым носом Павла. — Сейчас это твой единственный шанс. Будешь первопроходцем, — он закашлялся, оттолкнулся, переворачиваясь на спину, и задышал тяжело.

— Я нашел двойника, — не выпуская руки крестного, Павел придвинулся к Киму.

— ТЫ сделал то, что не смог я, малыш, — Ким скривился. — Выживи, я тебя прошу. У тебя есть на это все шансы. Когда Лев попытается тебя убить, загляни в зеркало и пусть отражение встанет между вами.

— Это возможно? — уточнил Павел.

— Теоретически.

— Ах, теоретически, ну тогда я спокоен. Вот только собачки эти…

— Нет их, Горден все сделал верно. Это тени, тени сгущаются лишь ночью. Прикосновение яркого солнца делает их ничем. Если они появятся, просто пни шавок на свет, и они подохнут!

— Горден, — Павел осторожно потряс крестного за плечо.

— Сам, Кранц, сам, оставь его. Горден жив, но сейчас бесполезен. Или он разобьет зеркало, а я ему этого не позволю. Даже ради тебя, понял.

— Я и не прошу, — Кранц неохотно поднялся, сжимая в руке зеркало. Обычное зеркало, в каких запечатлеваются припудренные носики и накрашенные глазки.

То же мне, супероружие, — саркастично подумал Павел.

— Павел, Лев может причинить вред Белле, — Ким не приказывал, он умолял и Кранц снова взглянул на темный проем.

Ладно, ладно, иду, — сказал он сам себе.

— Была ночь, а теперь день и я видел белую кошку…

— Кранц, Белла там одна!

— Иду, — согласился он и медленно пошел обратно. Уже с лестницы были слышны разгоряченные крики, он старался не вслушиваться в них и не понимать слов. Но когда Павел поднялся наверх, это стало невозможным.

— Ты никогда не считалась со мной, ты стерва, Белла, признай! — вопил Лев охрипшим от ярости голосом. — Хоть раз ты поддержала мои собственные идеи, хоть раз поставила мои желания выше своих?!

— У тебя родилась дочь, поганец, а ты продолжал думать только о себе, — в ответ кричала Белла. — А когда я тебе сказала, что ты плохой отец?! Что ты сделал?! Оказался плохим мужем, вот что! Ты чуть не убил меня на глазах у дочери!

— Чего ругаетесь? — негромко спросил Павел, подходя к раскрасневшейся Элизабет. — Это все дела давно минувшие, а вы еще не наругались? Как звери стали, уймитесь уже…

Белла развернулась и залепила Павлу такую пощечину, что у него зазвенело в голове. Черненко остервенело захохотал.

— Попал под горячую руку, Кранц! Видал?! Хороша бестия! Ненавижу ее, за то и полюбил!

— Да плевать мне на тебя, Лев, я пришел сюда за ней приглядеть, чтобы ты женщину не обидел, — не пошевелившись, отозвался Павел. Он даже не дотронулся до горящей огнем щеки.

— Ишь, какой предусмотрительный у нас храбрец нашелся, — усмехнулся Лев. Белла отвернулась.

— Иди, проветрись, женщина, — велел Павел. Пожалуй, ради этой фразы стоило умереть.

Вот ведь какая глупость лезет в голову, — тут же ругнулся про себя Кранц.

— Хватит, надоели! — рявкнул Черный Лев и, выдернув из трости лезвие, шагнул вперед.

— Не делай этого! — истерично завизжал карлик, но опоздал. По широкой дуге лезвие полетело к голове Кранца, медленно чертя в воздухе полупрозрачный след. Павел, чувствуя, как неимоверно растянулось время, поднял руку с зеркалом, взглянув на свое бледное, совершенно спокойное, словно упокоенное отражение, а потом будто гранату швырнул его под ноги Льву. Павлу показалось, что его толкнули в грудь, и послушно отступил. Лезвие коснулось лба и Павел закрыл глаза, понимая, что через мгновение умрет, но сталь, сухо треснув, сломалась.

Кранцу показалось, что этажом ниже кто-то кинул в окно камень и теперь он слышит, как осыпаются осколки.

Возникший перед Кранцем силуэт, на который обрушился удар, развалился, осыпав пол мутными сероватыми кристаллами.

Черненко застыл с обломанным лезвием в руках, из его носа скатилась на губы темная струйка, спина сгорбилась. Он вытер кровь и сумасшедшими глазами посмотрел на ладонь.

Белла залилась хохотом, развернулась и стремительно побежала вниз по лестнице.

— А я предупреждал, — карлик подошел к Черненко и взял его за ладонь. — Ты хотел убить его, а убил себя…

— Но как, как это возможно? — пролепетал Лев, так и не отрываясь от окровавленной ладони.

— Пойдем, — потянул карлик Черненко к лестнице и повел прочь, негромко приговаривая:

— Я же тебя предупреждал, что тут не все чисто. Что осторожнее надо, а ты все знай за свое…

— Эй, Кранц, покурим? — из-за колонны выступил Ворков, о котором Павел и вовсе забыл.

— Покурим…

— Как у тебя вышло это, отразить атаку Льва? — глубоко затянувшись, спросил Ворков.

— А ты знаешь, кто время для меня растянул? — вопросом на вопрос ответил Павел.

— А какая разница? — Антуан многозначительно скосил глаза. — Не я, я же обещал не вмешиваться. Белла наверное, она хорошую затрещину тебе влепила, отпечаток свой оставила…

— Ничего я в ваших магических штучках не понимаю, — Павел нагнулся и пощупал пульс у неподвижного штурмовика, того самого, которому отрезали руку. Человек был жив, но пульс едва прослушивался.

— Ой ты, добренький? — Ворков поднял отрубленную конечность и, присев, приложил ее к обрубку. — Тут уже столько всего произошло, дай что ли и я поучаствую.

— Она ночь пролежала, вся посинела, думаешь, если ее пришить…

Павел замолчал. Антуан убрал руку и для проверки подергал штурмовика за мизинец. Кисть была на месте, приросшая к телу, совершенно новехонькая.

— Ну? — довольно спросил Ворков.

— Уважаю, — покачал головой Павел.

— Ну и славно. Только, чует мое сердце, скоро не я — ты станешь новым гуру. Он не хотел убивать, но и сам не хотел умирать, потому нашел способ создать Зеркало из ничего. Всего лишь отражение. Теперь я понимаю, почему Сиковски ввязался во все это темное дельце — устал старик. Хочет, чтобы поток заказов на зеркала иссяк. И каков результат!

— Да пошел ты! — не сдержался Павел, затоптал недокуренную сигарету и, не оглядываясь, пошел прочь.