Её звали Шайнара. Книга вторая

Глава пятая. Тени прошлого

Морлав Тейн стоял на телеге и передавал Шайнаре большие и маленькие тюки, набитые медной посудой, украшениями, выделанными шкурками, одеялами и добротной обувью. Были здесь и кувшины с хмельным напитком и пачки вяленого мяса. Варны из отдалённых ухтюгов всегда щедро благодарили анахиса за лечение – он никогда не возвращался с пустыми руками.

Шайнара переносила всё это добро в ухту и, вернувшись как-то за очередным тюком, поделилась с Магистром тем, что тревожило её уже несколько месяцев.

– У Пламенной Горы стоит Орден, – сказала она.

– Я видел.

– Зачем они здесь?

– Пока не знаю. Но скоро выясню, – старик передал девушке толстую шкуру с дорогим пятнистым мехом, скрученную в рулон. – Это тебе. Я ещё не поблагодарил тебя за Дору…

Шайнара одёрнула руки, уже было протянутые за шкурой:

– Морлав Тейн, не смейте! Я обязана вам жизнью!

– Но ты не очень-то и хотела тогда жить, – старик всё равно всучил девушке рулон. – Может, хоть теперь расскажешь, что привело тебя сюда?

Шайнара опустила глаза и отрицательно покачала головой.

– Ну, хорошо. В любом случае, теперь ты одна из них. Тебе больше не нужна моя защита. Варны приняли тебя, как равную. И поверь, тебе ещё понравится здесь.

Морлав Тейн непринуждённо спрыгнул с телеги. Шайнара всегда удивлялась, как, не смотря на почтительный возраст, ему удавалось сохранить в теле такую лёгкость и подвижность. Магистр взял последний тюк и уже собирался направиться в свою ухту, как девушка произнесла:

– Я не могу здесь больше оставаться…

Морлав Тейн удивлённо повернулся к ней.

– Но это единственное место, где ты можешь быть в безопасности.

– Я не ищу безопасности. Варны достойный народ. Но я не заслуживаю их доверия. И не хочу быть одной из них.

Глаза анахиса сузились, зрачки превратились в две маленькие колючие точки, взгляд заскользил по девушке сверху вниз и обратно.

– Я не понимаю тебя, Шайнара.

– Я сама не понимаю себя…

***

Розовато-фиолетовая полоса протянулась по небу, которое так и не потемнело в эту ночь до конца. А Шайнара уже сходила к Доре и попрощалась с ней. Дочь Морлава Тейна тоже недоумевала, почему её подруга хочет покинуть ухтюг, особенно теперь, когда та больше не калахари. Дора обожала своего Арджая, ждала от него ребёнка и искренне считала, что лучшей доли для миртанки и быть не может. Шайнара ничего ей не объясняла, лишь молча улыбалась и кивала в такт её рассуждениям, но, вернувшись в свою ухту, то так и не легла спать, а зажгла светильник и стала сшивать подаренную Морлавом Тейном шкуру в мешок.

Когда совсем рассвело, Шайнара взяла сбрую и вышла на улицу. Ухтюг проснулся и зажил своей повседневной жизнью. Тянуло сухим дымком. Мужчины чинили ловчие сети, чистили оружие, делали стрелы, что-то строили. Женщины готовили и прибирались в жилищах. Из бойцовской ямы доносились голоса мальчишек и стук деревянных мечей. Четверо охотников возвращались с добычей, и кто-то из них, проходя мимо, поприветствовал девушку, назвав её Волчьей Сестрой.

Шайнара прикрыла глаза и глубоко вдохнула воздух. Она стояла и вслушивалась в окружающие звуки, собиралась надолго запечатлеть их в памяти.

Рядом раздался стук копыт.

– Арджай сказал, ты хочешь покинуть ухтюг? – прозвучал голос Дастара.

Девушка открыла глаза. Его конь выглядел, как после хорошей скачки: взмыленный, он тяжело водил боками. А за спиной Дастара находились ещё шестеро всадников, один из которых был со связанными руками и мешком на голове.

– Да. Я уезжаю, – ответила Шайнара, бросив мимолётный взгляд на пленника.

Дастар обернулся к своим людям и отдал приказ им ехать дальше, а сам спрыгнул с коня и направился к девушке.

– Ты возвращаешься в Миртанию?

– Нет. Мне нельзя в Миртанию, – она подошла к подаренному ей вороному жеребцу с рыжей гривой, забросила на него седло и затянула подпруги.

– Значит, на север? – взгляд Дастара упал на сшитый ею меховой мешок, который та приторачивала к седлу.

– Возможно, – девушка неопределённо повела плечами.

– Почему ты уезжаешь?

– А ты хочешь, чтобы я осталась, и ты дальше мог меня тихо ненавидеть? – уголки её губ дёрнулись в горькой усмешке.

Но Дастар был серьёзен.

– Мне нельзя теперь ненавидеть тебя, – он положил руку на морду её жеребца и погладил. – Ты отняла жизнь у моего брата. Но взамен спасла несколько жизней моего народа. По закону, ты искупила свою вину, миртанка.

Шайнара прекратила делать то, что делала, и посмотрела на варна в упор:

– Ты даже по имени меня назвать не можешь, Дастар. Потому что для тебя оно всегда будет именем убийцы. И ничего я не искупила.

Девушка вспрыгнула в седло.

– Я любила Рогула… – вымолвила она. – Но я никогда не смогу вернуть его тебе.

Шайнара натянула поводья, разворачивая коня и направляясь к воротам.

Но те оказались закрыты. Девушка вопросительно посмотрела на караульных.