Её тёмные крылья

Инвазивные виды[4]

Незадолго до того, как ее нашли, я находилась за южным амбаром с Астрид Крейн, которая «удочерила» меня после предательства Али-и-Бри, и другими ребятами из нашей школы – достаточно далеко от костра, чтобы родители могли притвориться, что не замечают нас.

Астрид где-то стащила бутылку вина и разделила со мной последние глотки. Я никогда раньше не пробовала алкоголь, но то была прежняя, счастливая Кори, у которой имелся парень и лучшая подруга. У новой Кори не было ни того, ни другого, поэтому я позволила себе пригубить напиток и обвела взглядом толпу в поисках Бри и Али.

Я постоянно делала это: в городе, в школе, повсюду. Они стали моим новым севером, и стрелки внутреннего компаса обращались к ним всякий раз, как эти двое оказывались поблизости. Тем вечером я не могла решить, чувствовала ли облегчение или опустошение, осознав, что они исчезли.

А еще не могла понять, как быть с парнем, которого я только что поцеловала.

Тесмофории идеально подходили для подобного. Этот древний праздник отмечали задолго до того, как появился обычай приветствовать дриад, проезжая через Зеленый лес – хотя их не видели тут веками, – и задолго до того, как начали кидать куколок из сосновых шишек с утеса Амфитриты в надежде задобрить Посейдона. Раньше Тесмофории проходили в три дня, прежде чем приступить к посевам озимой пшеницы. И только женщины допускались на празднество в честь богини Деметры. Теперь же он превратился в вакханалию длиной в одну ночь, во время которой все жители Острова напиваются до потери сознания и совершают глупости. В этом году включая и меня. Целующую незнакомца.

Я вовсе не считала, что нам с Али суждено быть вместе вечно, просто никогда всерьез не задумывалась о жизни после Али, пока она не началась. Поцелуй с кем-то не был неожиданностью, но я совершенно точно не планировала его, отправляясь на Тесмофории. С одной стороны, я была рада доказать всем и каждому, что двигаюсь дальше, чтобы меня наконец перестали жалеть. С другой же стороны, я волновалась, что забиваю гвоздь в крышку гроба, который, насколько я знала, уже давно был заварен.

Но больше всего я боялась того, что эта парочка решит, будто я прекрасно обхожусь и без них, будто они мне больше не нужны. Али и не был мне нужен, а вот Бри…

Я ненавидела ее. Но я никогда, никогда не представляла себе жизнь после Бри.

Когда незнакомый юноша подошел ко мне, протягивая руку, я стояла где-то на окраине праздника, набираясь храбрости, чтобы либо найти кого-то, с кем можно затусить, либо отправиться домой и в тысячный раз слушать свой плей-лист для грусти.

И тут явился он – широкоплечий красавец с манящей улыбкой и подернутыми дымкой глазами – и пригласил занять место подле себя. Наши пальцы сплелись, и я последовала за ним в глубь толпы. Я умышленно не искала взглядом тех двоих, стараясь вести себя так, будто не могла думать ни о чем другом, кроме своего партнера, когда мы начали танцевать.

Я не знала, где они находятся, но была уверена, что Али и Бри не пропустят Тесмофории. Хотите правду? В тот момент мне очень хотелось, чтобы они были неподалеку и увидели, насколько я желанна. Чтобы весь Остров узнал, что у меня все в порядке и что юноша с золотой помадой на губах и выкованной из меди маской, которая в красном свете костра напоминала чешуйки, выбрал меня из всей толпы. Доказательство того, что свет клином не сошелся на Алистере Мюррее и Бри Давмьюр.

Я отчаянно хотела в это верить. И поцелуй позолоченных губ превратил желание в реальность.

Его губы были холодными, ощущались как лед, или соль, или алмазы – что-то чистое, острое и сверкающее; нечто, что смогло бы утолить жажду и пробудить ее, купить армию и начать войну. Холодные ладони приятно охлаждали мою разгоряченную кожу там, где касались ее. Мои пальцы так крепко уцепились за лацканы его пальто, что их свело судорогой. Я хотела большего, поцелуй пробудил во мне голод. Этот юноша был подобен меду, который мне хотелось вкусить. Пропитаться им, как те «медовые люди», которых мы проходили на уроках истории. Чтобы он наполнил меня, стал моим потом и моими слезами. А когда это убьет меня, я хотела быть погребена в нем навеки.

Прежде я целовалась только с Али и понятия не имела, насколько иначе все может быть. Я думала, этот поцелуй будет таким же, как и сотни до него. Думала, что знаю, как все будет происходить.

Но, оказывается, я не знала ничего.

Это был поцелуй без любви или симпатии, мы даже имен друг друга не ведали. Поцелуй ради поцелуя. Представьте, что мне не все равно. Представьте, будто это действительно имеет значение.

Я слышала удары грома – так стучало мое сердце. Я была убеждена, что земля под нами разверзлась и мы летим все ниже, ниже и ниже, пока земная твердь не сомкнется над нами, похоронив заживо, но меня это вполне устраивало. Я хотела этого. Хотела его.

Я прильнула к незнакомцу всем телом и вздрогнула, когда его ладони переместились с моего лица на талию, прижимая к себе, удерживая. Кто-то рядом с нами громко и протяжно присвистнул, и я вспомнила, где мы находимся, и отпрянула от него, смутившись. Но мои пальцы все еще цеплялись за его пальто, и юноша не мог ускользнуть от меня, ведь я еще не закончила – мы еще не закончили. А он по-прежнему прижимал меня к своей груди. Я заглянула в глаза парня, темные и горящие, словно он знал наверняка, о чем я думаю, и был с этим согласен. И мне пришлось отстраниться, потому что это было слишком.

Тогда-то и увидела Али и Бри. Я не сразу их признала, и дело было не только в масках. Бри больше не выглядела как Бри. В школе накануне ее каштановые волны были собраны в привычный пучок на макушке, а сегодня, обрезанные до подбородка и свободные от тяжести длины, они превратились в крупные кудри, подпрыгивающие на плечах.

У нас всегда были длинные волосы. Она годами хотела их обрезать, но мама не позволяла: и всякий раз, когда они ссорились, Бри грозилась отстричь волосы, но никогда на это не решалась – даже она не зашла бы так далеко. До сегодняшнего дня. Я почувствовала горечь от того, что бывшая подруга сделала что-то настолько важное, не сообщив мне, не позвав с собой в парикмахерскую, пусть мы и не разговаривали многие месяцы. Мне казалось, что она должна была сказать мне или предупредить. Посоветоваться, пойдет ли ей новая прическа. Бри шло, и это тоже ранило.

А еще больнее было видеть ее в объятиях Али каждый день. Видеть их без меня.

Бри надела длинное клетчатое пальто, плотно затянутое на тонкой талии и колыхающееся при каждом повороте. Ее обветренное лицо светилось от согревающего тепла в отблесках костра. На ее фоне я всегда казалась ребенком: небольшого роста, мягкая и округлая, с молочной кожей и пшеничными волосами. А Али, что обнимал ее, был высоким, широкоплечим, похожим на принца-воителя из древних легенд. Они выглядели как равные. Они выглядели так, будто принадлежат друг другу.

Это зрелище убило поцелуй. Отравило наш мед.

Парень проследил за моим взглядом и что-то сказал, но я не услышала его слов из-за пульсирующей в ушах крови, будто стая птиц разом поднялась в воздух.

Я желала ей смерти.

Желала всем своим сердцем. Потому что всего на мгновение я забыла и про нее, и про Али, и была счастлива. Но стоило увидеть их, как все обиды, гнев и унижение вернулись десятикратно, и воспоминания тотчас нахлынули на меня.

Я вспомнила, как они, должно быть, неделями смеялись над тем, какой наивной и доверчивой дурочкой я оказалась. Как Али каждый раз все дольше и дольше отвечал на мои сообщения, а я жаловалась Бри, что что-то не так, но подруга лишь отмахивалась от моей «паранойи». Как она начала затягивать с ответами, объясняя это тем, что ее утомила моя зацикленность на странностях Али. И что они, вероятно, были вместе, когда я отправляла свои многочисленные сообщения, и скорее всего делились ими друг с другом.

Я вспомнила, как пыталась дозвониться до Бри по пути домой после того, как Али расстался со мной, но подруга ни разу не ответила, не перезвонила, не извинилась. Вспомнила, как она послала своих младших братьев вернуть мои вещи и забрать те, что были у меня. Бри даже составила список: книги, кардиган, который ей никогда не нравился, три баночки лака для ногтей, полупустой тюбик крема для рук и, что хуже всего, большой синий свитер Али, который принадлежал мне значительно дольше, чем ему. Вспомнила, с какой изящностью Бри вычеркнула меня из своей жизни, в то время как я, месяцы спустя, по-прежнему пыталась ногтями вырвать из себя мельчайшие частицы бывшей подруги.

Я так сильно ненавидела ее в ту секунду.

Поэтому мысленно наслала проклятие, направляя его, словно дротик, прямо девушке в грудь. Пожелала Бри упасть замертво, чтобы ее утащили в Загробное царство и оставили там гнить.

Юноша снова что-то сказал.

– Что? – переспросила я, едва взглянув в его сторону, преисполнившись ненавистью.

Он не стал повторять, увлекая меня обратно в танец, подальше от Бри и Али и ближе к огню, который закрывал обзор. Но волшебство момента исчезло, и в нос ударили насыщенные запахи жира и лука от киоска с бургерами, а слух осквернили звуки расстроенной гитары со сцены. Я видела, как глупо мы все смотрелись: большинство из нас были одеты в джинсы, укутавшись от непогоды, а лица сокрыты под дешевыми масками с перьями и блестками, которые осыпались, смешиваясь с грязью под ногами. Словно этого хватило бы, чтобы боги, блуждающие среди людей, приняли нас за своих. Словно мы могли стать кем-то большим помимо человеческих существ.

Мы больше не целовались. И, как только музыка стихла, парень покинул меня, странно кивнув, прежде чем раствориться в толпе, словно персонаж какой-то пьесы. Я не винила его, потому что с чего бы ему оставаться? Никто не остается со мной. Ради меня.

Брошенная и одинокая, я на мгновение замерла, в ужасе представляя, что Али и Бри увидят эту сцену, но тут же заметила, что кто-то машет мне из амбара. Облегчение, которое я испытала, узнав Астрид, чуть не сшибло меня с ног.

Астрид подвинулась, чтобы освободить мне место, и я опустилась рядом, взяв бутылку, которую протянула мне девушка. Когда я поднесла ее ко рту, почувствовала на горлышке привкус помады. Губы юноши были прохладными и бархатистыми, и я провела языком по своим, чтобы вновь ощутить вкус соли и меда.

Осознав, что никто больше не носит маску, я сняла свою. Астрид подхватила ее и, усмехнувшись, надела на себя. Ее улыбка, запятнанная вином, походила на бездонную пропасть. Я вздрогнула.

– Кто это был? – Астрид навалилась на меня в приступе алкогольного дружелюбия.

– Без понятия.

Девушка внимательно осмотрела меня, и я поняла, какую глупость сморозила. На Острове проживало чуть больше тысячи человек, а единственными туристами здесь была супружеская пара средних лет, остановившаяся в небольшой гостинице типа «кровать и завтрак». Я сделала глоток вина и попыталась определить, кем был мой незнакомец – не одноклассником уж точно. Возможно, он пробрался к нам с какого-то другого острова и был одним из тех жителей, кто предпочитает чужие вечеринки местным. Я задумалась о том, как можно выяснить правду.

И внезапно меня пронзило острое осознание того, что я хочу узнать, кто этот парень, только чтобы все это повторилось. Что вскоре я собираюсь поцеловать кого-то – его – не просто, чтобы что-то кому-то доказать, а по-настоящему. И я не знала, что делать с данным фактом, потому что это походило на исцеление и движение вперед, к чему я еще была не готова. Ритуалы расставания не исполнились, а я не закончила возделывать свой сад из обид.

– Они все видели, – отвлекла меня от раздумий Астрид. – Али был вне себя от ярости, когда вы поцеловались.

– Али может отправляться в Та́ртар, – ответила, довольная тем, как спокойно это прозвучало. Я совсем не чувствовала себя спокойной. Я чувствовала себя так, словно потерпела кораблекрушение. – Что думаешь о новой прическе Бри? – с той же непринужденностью продолжила я. «Как будто мне было до этого дело».

– Она напоминает шлем. Кажется, будто Бри вот-вот позовет управляющего.

– Точно, – засмеялась я, хотя мы обе знали, что это неправда.

Астрид выдернула бутылку из моих пальцев, поднесла ко рту и отпила, запрокинув голову и обнажив горло перед ночной темнотой, словно приносила жертву. Я посмотрела на небо. Было облачно, и звезды не сияли над нами. Не было ни единого шанса уловить Ориониды[5]. Ни единого шанса загадать желание.

Интересно, что подумала Бри, увидев меня целующейся с тем парнем. Почувствовала ли она шок или облегчение. Может, даже гордость. Если ее вообще это хоть каплю волновало.

Хантер Келли вскочил на ноги, его остекленевшие глаза сосредоточенно смотрели вдаль, пока он, пошатываясь, брел вперед, собирая всю волю в кулак, чтобы не наблевать у всех на виду. Это случалось с ним на каждой вечеринке, потому что парень совершенно не умел пить. Я достала телефон и посмотрела на время. Без пяти полночь. Я хотела, чтобы Али и Бри устроили жуткую ссору и расстались у всех на виду. Хотела пойти домой. Хотела найти того юношу. Я хотела.

Ларс и Ману начали звучно целоваться, и я припомнила, как прошлым летом мы с Али улизнули с праздника и рука об руку побежали к нему домой, чтобы по максимуму насладиться тем, что там никого не было. Я огляделась, ища взглядом своего бывшего и его девушку, но не обнаружила их. «Они улизнули, – предательски шепнул мне мозг. – Возможно, к Али, прямиком в его постель, пока ты стояла тут со своими тусклыми длинными волосами, распивая паршивое вино».

В этот момент Хантер и закричал.

Астрид рывком подняла меня на ноги, и мы влились в толпу, бегущую к озеру. Люди срывали маски, лихорадочно вертели головами, оглядывая ближних, высматривая своих друзей. Облегчение проступало на их лицах, когда они понимали, что любимые в безопасности.

Все были в безопасности, кроме нее.

Толпа расступилась передо мной, хотя впоследствии этого никто не помнил. Том Крофтер уверял моего отца, что он всеми силами пытался помешать мне приблизиться к берегу, а мистер Мак-Киннон говорил Мерри, что велел мне держаться подальше. Но на Острове люди часто путаются в своих словах или забывают их. Нельзя верить всему тому, что здесь происходит.

Бри лежала в озере лицом вниз. Ее обновленные волосы рассыпались вокруг головы словно нимб, а кудри заигрывали с осокой на берегу. Клетчатое пальто исчезло, а под ним на ней оказалось белое платье. Миссис Давмьюр вечно покупала дочери подобные, а Бри притворялась, что ненавидит их, хотя ничего другого и не носила. Платье оголяло верхнюю часть бедер, и сколь бы сильно я ее не ненавидела, мне захотелось зайти в воду и прикрыть тело.

– Он тот, кого ты любишь?

– Что? – Я обернулась на голос.

– Я сказала, отвернись, милая, – произнесла Келли Мартин, пытаясь оттащить меня назад. – Ради всего святого, дитя, не смотри туда.

Но я словно окаменела, и даже сильные руки Келли не смогли сдвинуть меня с места. Я продолжала смотреть на девушку в воде. На Бри.

Как только научились хорошо плавать, мы постоянно играли в игру «Поплавок мертвеца». Для победы требовалось только как можно дольше держать лицо под водой. Бри всегда выигрывала. Всегда. Ровно в тот момент, когда тебя охватывала паника, что в этот раз, возможно, что-то пошло не так, она переворачивалась и издавала победный клич.

Но сейчас Бри не переворачивалась. Люди рыдали, а она не вставала. От воды ее кожа казалась зеленой и пятнистой. Девушка в озере была похожа на наяду. Ей бы это понравилось. А я рассказала бы об этом своей подруге, если бы та перевернулась.

Я желала ей смерти. Но вовсе не хотела этого на самом деле. Это была минутная вспышка. Я хотела, чтобы она умерла совсем чуть-чуть.

Не так.

Она не перевернулась.

– Где Мик Давмьюр? – позвал кто-то отца Бри.

– Где юный Алистер Мюррей? – выкрикнул кто-то другой.

– Бри? – Али появился, шагая в нашу сторону неровной походкой, с бутылкой чего-то темного и неизвестного в руке. Его каштановые волосы были взъерошены, а щеки раскраснелись. – Кто кричал? Что происходит?

Он разглядел Бри, плавающую в озере, и бутылка с глухим звуком врезалась во влажную землю. Али, нахмурившись, уставился на свою девушку, а затем прошел мимо меня к воде.

Мистер Мак-Киннон схватил его, и парень, попытавшись вырваться, ударил учителя по лицу. Но тот продолжал удерживать его, пока Али снова и снова выкрикивал имя Бри.

– Или это она разбила тебе сердце?

Я снова оглянулась, увидев лишь Ларса, который утешал Ману. Больше никого не было поблизости, а эти двое стояли слишком далеко, чтобы произнести те слова. Ларс печально мне улыбнулся, поглаживая Ману, лицо которого уткнулось в его волосы цвета бледной лаванды. Я замерла, разрываясь между желанием слиться с толпой ради собственного успокоения и желанием убежать далеко-далеко отсюда.

Голос сержанта полиции рассек ночь, словно гул туманного горна, пока он пробирался сквозь толпу, приказывая всем разойтись. Рядом со мной возникла Мерри, подхватив меня под руку. Сержант уже находился в воде, закрывая своей спиной обзор, и поправлял платье Бри. Мне показалось, что его плечи вздрогнули, но, когда полицейский повернулся, его лицо не выражало ничего, кроме профессиональной суровости.

– Ступайте домой. Живо, – распорядился он. – Здесь вам делать нечего.

Сержант бросил на меня взгляд, пронизанный сочувствием, прежде чем отвернулся и поприветствовал своего единственного напарника на Острове.

– Стоит ли мне составить список тех, кто присутствовал на празднике? – спросил Деклан Мортайд. Парень был всего на три года старше меня, но уже успел получить полицейский значок.

– Я знаю, кто здесь был.

Что было правдой. Мы отмечали Тесмофории. На Острове. Тут находились все.

– Мередит, отведи Кори домой, – попросила Келли Мартин. Мерри кивнула и взяла меня под руку.

– Идем домой, детка. Давай.

Я позволила ей увести меня, оставляя свою мертвую бывшую подругу в озере.